Данила-мастер

(Наташина сказка)

Застолье у Наташи проходило весело! Немного вина, умеренный обед, и конечно, очень много шуток и веселых рассказов. Удивительно, но в этот раз ничего не предвещало странных гостей. Мы смеялись и шутили, выбегали разгоряченными на морозный воздух под освежающие порывы ветра с моря. Гости стали расходиться ближе к вечеру, и я решил, что пора уже прощаться, когда Наташа предложила мне задержаться. Я подумал, что как обычно Наташин дом посетит, кто ни будь из ее удивительных гостей, но угадав в очередной раз мои мысли, Наташа упредила мои ожидания:
- Увы, дорогой сказочник, но сегодня никто не собирался нагрянуть. Мы тут по-свойски сегодня посидим. Я да Руслана, Лёшка да Гришка. Ты вроде тоже уже, как бы свой.
Мне было весьма лестно такое предложение. Мы сидели очень тепло общались, вспоминая знакомых из обоих миров, и когда Гришка сказал, что Данила не справился с работой, Наташа всполохнулась:
- Погоди! Совсем запамятовала! Передай матушке Марфе Федосеевне, что просьбу её я не забыла, и Ядвига обещала наведаться в Мир Новь и принести чудесный цветок папоротника. Как только получу весточку, сразу же передам!
Гришка благодарно кивнул:
- Спасибо, добрая Хозяйка! Век не забудем! Может и спасет этот цветок милую Агидель!
Руслана и Лёшка согласно закивали, а я, не поняв ничего, поинтересовался:
- А кто это Марфа Федосеевна? Она из гномов?
Громкий хохот взорвал комнату так, что аж люстра нехотя закачалась. Отсмеявшись всласть, Гришка, отдышавшись, ответил:
- Ну, ты сказал, сказочник! Вот бы матушка осерчала на слова твои глупые. Вот бы дала тебе отповедь суровую…. Весь Урал знает сказки про матушку Марфу, а ты не сподобился!
Я потряс головой, стараясь припомнить о ком речь, но никак не мог вспомнить о такой сказочной героине. Видимо заметив, что я нахмурился, Наташа пояснила весело улыбаясь:
- Знаешь ты ее! Непременно! Кликают ее и люди и гномы Хозяйкой! Хозяйкой Медной Горы!
Я просто опешил. Конечно я читал и про Данилу-мастера и про Каменный цветок…  Но что бы вот так. Марфа Федосеевна. Даже подумать страшно. Немного собравшись с мыслями, я спросил:
- Ну, люди понятное дело, а вот гномы откуда? Не уж то из исландских саг забрели к ней?
Гришка нахмурился:
- При чем здесь родня наша дальняя исландская? Ты что? Про Грумантов не слыхал? Эх ты, а еще сказочник!
Я растерялся. Что-то очень знакомое в «Грумантах» я услышал, как и в «Агидель», но что? Никак не мог припомнить.
Поняв мои затруднения, Наташа со своей очень доброй и привычной улыбкой, взялась меня просвещать:
- Как ты понимаешь, друг любезный, наши сказки народ сказывает, а потому они не всегда простые. Бывает и очень трудные, запутанные и горькие…. Слушай, расскажу я тебе про Агидель и Хозяйку Горы Медной…..

Много-много лет тому назад спустилась на землю звездой яркой Летавица юная, красоты невиданной, с очами черными и волосами золотыми. Хотелось девушке погулять по ночным лесам земли нашей. Ни зверь лесной, ни дух злой не могли обидеть красавицу. Но неподалеку от реки Яик, на тропке оленьей, повстречался ей богатырь могучий, с очами смелыми, и кудрями русыми. Силы был богатырь великой, но увидел богатырь Прелестницу, и запылало его сердце любовью пламенной. Не хотела прощаться с любимым Летавица, да солнце яркое погибель несло девице. Хотела она взмыть в небо черное, к сестрицам –звездочкам, но не отпустил ее Урал могучий, укрыл своим плащом широким от света слепящего. Так и осталась на земле Летавица, с любым Уралом своим. Всегда они были вместе, смотрели друг другу в очи ясные, и беды грядущей не видели… Недалече в лесах жила дева прекрасная, Юрмой звали ее сродники. Любила она Урала больше жизни, и все верила, что умчит в небо звездное разлучница -Летавица. Но не меркла любовь прекрасная! И подарила Уралу Прелестница двух прекрасных дочерей: Агидель и Каму… Ярко светило счастье отцу и матери, но уже сгущались невзгоды от проклятия Юрмы. Недоброе поселилось в сердце девице, и напиталось оно колдовскою силой черною.
Как-то гуляла Кама на опушке леса, и встретила старую слепую старушку. Попросила бабушка проводить ее в дом, что в лесу глухом прячется. Согласилась добрая девушка, но как только вошли они в чащу темную, чащу душную, обернулась старушка волчицей Юрмой, и наложила на Каму заклятие болотное. Но не стала красавица Болотницей, чистая душа девушки выплеснулась речкой светлою, и побежала Кама к тетушке Волге, что доводилась сестрой батюшке Уралу. Почернела от злобы Юрма, и еще страшнее месть придумала. Усыпила ведьма Урала с Летавицей сном волшебным, а в селение, где жила Агидель, злодея Ашака направила, дабы в жены забрал он девушку. Только все опять получилось иначе, Агидель, узнав злое намерение Ашака, прочь к родителям бросилась по тропинке лесной зверем проложенной. Гнался за нею Ашак в ярости, во-вот настигнуть должен уже. Но кликнула Агидель батюшку родимого, прося у него защиты. Приподнялся Урал, переборол сон колдовской, но не смог спасти дочери… Обратил Урал дочку в речку светлую, и побежала Агидель к сестрице Каме, а душа ее легла камнем самоцветным в ладони отцовские.
Горько плакал Урал, горько плакала Летавица, и пожалел их Перун. Наложил он заклятие на деву прекрасную. Возвратится она к отцу-матери лишь, когда зацветет цветок каменный, человеком срубленый…. Услыхав об этом окаменел от горя Урал, превратился в кряж горный могучий, и укрыл под собою в пещерах каменных жену любимую Летавицу и душу дочки своей – Агидель….  Много лет прошло с той поры, много вод пролилось с небес, много вод в моря утекли по рекам, но и ныне живет надежда в сердце матери. Теперь зовут ее Медной Горы Хозяйкой, ну а попросту - Марфой Федосеевной.
И все время ищет хозяйка мастера умельца, что бы зацвел цветок каменный, руками человека вырубленный. Многие мастера побывали в горе медной, ой, как много мастеров училось у Марфы в пещерах ремеслу тайному, удивительному. Но никому не удавалось сделать цветок дивный. А когда выходил срок учения, отправляла она мастеров в селения людские, дабы учили они молодых камнерезов, из которых мог найтись мастер предсказанный… И вот повезло Марфе нежданнон-негаданно. Пришел в ее гору юноша – Данила! Мастером он был удивительным, не смотрел не в лес не в поле, все на камни взор направлял и удивительные поделки вырезал. Зазвала его Хозяйка в пещеры волшебные, показала ему камни чудесные, и загорелось сердце Данилы… Денно и нощно трудился он. Резал, скалывал и полировал малахит да мрамор, гранит да базальт. Но как не трудился Данила мастер, не цветет в его руках цветок дивный. Ужо и срок вышел, а не зацвел камень под резцом мастера. Как было велено, проводила Хозяйка Данилу на верх, обернувшись ящеркой, даже всплакнула слезой изумрудной. Ведь прежде никогда не было у нее в учении подобного Даниле мастера. Но не отчаялась Марфа, решила искать нового мастера в учение. Может Данила-мастер и выучит….
Наташа умолкла, и вышла на кухню по какому то делу. Ожидая продолжения, я спросил у Гршки.
- Я знаю эту сказку! И как мастер Данила рубил камень, и как вернулся назад в гору. Но не припомню я ни словечка о гномах. Камни помню, что рубил Данила – помню. А гномов не было…
Гришка широко улыбнулся, и разжал кулаки. В них оказались два крупных и красивых камня:
- Вот тебе, сказочник, кусок мрамора красного, а вот кусок малахита. Хоть уголки поотбивай на них, камни то мягкие!
- Смеешься? Чем же я поотбиваю их? Нужен же инструмент: зубило, молоток, ну и много чего другого.
Назидательно высказал я Гришке, но тот только засмеялся, и ответил:
- Конечно! А как ты думаешь, сказочник, чем мастера-камнерезы в горе работают? Пальцами голыми? Неееет, сказочник! Инструмент у них знатный, в магазине такого не сыщешь, не укупишь! Его куем под землею мы, гномы! По заданию матушки Марфа Федосеевны! А что про Грумантов не ведаешь, то плохо. Должно сказочнику ведать о народе нашем…
- Так ты расскажи.
Подзадорил я слегка обиженного моим неведением  Гришку.
- Ну чего рассказывать? Жили мы себе спокойно в лесах на юге от Уральских гор, и беды не ждали. Ковали железо для себя и людей окрестных. Вели торг честный, охотились на зверя и птицу. И вот однажды наступили для гномов дни темные. Пришел в землю нашу враг лютый, именем Аттила. Велел он воинам своим напасть на род Грумантов-мастеров и поработить нас, дабы ковали мы ему оружие непобедимое для дел и замыслов его кровавых. Сильны были Гунны, сильны и коварны. Не можно было биться с ними в честном бою, и тогда решил наш король Тангар уходить на север. Но Аттила в гневе велел догнать и привести к нему чудо-кузнецов. Долго мы убегали в темные леса, трудно было Грумантам. И вот у одного чудесного озера, наш король воскликнул: - «Тургояк!». Там, на берегу этого озера мы вступили в сражение с гуннами. И хотя самый высокий гном ростом был едва до стремени всадника, мы дрались насмерть. Ни один всадник не ушел от смерти в тот вечер страшной битвы. Гномьи молоты проламывали шлемы всадников, стрелы меткие били ворогов в места незащищенные, как белку в глаз на охоте. Много, очень много гномов отдали жизни за эту победу над недобрыми всадниками. С той поры, если честно и недолюбливаем мы людей. Усталые, голодные, израненные гномы, исполняя приказы короля Тангара, добрались до Медной горы. Там и нашли мы приют у матушки Марфы Федосеевны. Для нее и трудимся, а люди считают нас чудищами подземными, которые ростом малы, и еще третий глаз имеют прямо на животе, без век и ресниц. Дурни! Как есть дурни! Это же фонарь! Как без него под землей! А на животе удобно. Руки свободны для работы.

Не спеша в комнату вошла Наташа, и поставив на стол чайник с душистым напитком, продолжила свою повесть.
- Вернувшись в дом родной, Данила-мастер принялся учить мальчишек делу чудному. Но иногда так случается: сам человек может работу справить, и показать может, а научить не получается…  Но не потому, что не хотел учить мастерству удивительному, а потому, что мыслями был он там, в Горе и все каждый удар припоминал и обмысливал: «Чего же не так я сделал? Почему не зацвел цветок каменный?»
И однажды утром, когда солноцо лишь позолотило вершины Уральских гор, собрался Данила и пошел снова в Гору, к Хозяйке… Удивилась Марфа Федосеевна, завидев ученика своего снова в пещерах своих, и спросила:
- Пошто вернулся, Данила-мастер? Али забыл чего?
Поклонился Данила Хозяйке и молвил:
- Не брани меня, матушка, стыдом горит сердце и болью мучается от того, что не срубил я цветок дивный, и не освободил дочь твою. Не ем не сплю, все думку думаю, что же неверно сделано? А давеча в ночи сон мне пришел удивительный. Явился мне старец седой в одеждах белых. Очи горят ясным пламенем, посох мечет молнии, и молвит старик слово чудное: - «Ты пошто ушел из Горы дело не сделамши? Нету места тебе под солнцем, покуда не вырубишь ты из агата красного цветок папоротника! И зацветет он рядом с собратом своим живым!». Проснулся я матушка и побёг в пещеры твои светлые. Подумалось мне, что смогу я срубить цветок Папоротника, мне бы только одним глазком на него поглядеть….
Выслушала Марфа Федосеевна мастера великого и решила, что не иначе близко спасение. Искали в округе Цветок папоротника, да не нашли… Но за то нашли старого лешего, что когда-то, далеко- далече, в темных лесах Вежи Белой видел такой цветок. И еще поведал леший, что цветет папоротник лишь в одну летнюю ночь, на Ивана Купала, да и цвет его длится мгновение малое…
Стая черных воронов полетели в лес зачарованный, и передали просьбу Хозяюшки о помощи Кощею Бессмертному и другу его Зелантию. Отозвался Зелантий на горе материнское, прилетел в ночи змей к пещере в Горе Медной, где дожидался его Данила мастер, и отвез туда, где Кощей с Иваном Купалой ждали цвета дивного. Собрались друзья в полуночь дня назначенного у большого папоротника, что готов был расцвести цветом пламенным. В срок пролился на куст с неба яркий поток алого света, ожил папоротник. И едва зацвел папоротник, остановил мгновение Кощей, дабы смог Данила рассмотреть волшебный цветок! Внимательно смотрел данила, запоминая каждую ниточку, каждую пушинку и каждую жилку на цветке. Но едва снялось заклятие времени, то и цвет папоротника пропал… А как донести цветок до Горы в Уральском кряже? Отвез Зелантий Данилу-мастера назад, в пещеры волшебные, а сам полетел к ведьме Софии, в горы Карпатские… Все было ей ведомо, все было Софией знаемо. И про цветок дивный слыхивала бабушка добрая. Поведала она Кощею, что далеко-далеко от избы Ядвиги, в Мире Новь цветет куст папоротника, и живет этот цвет аж целых десять дней! Но только тот, чьи помыслы чисты, а сердце не знало предательства, сможет сорвать этот цветок и принести его в Мир Явь!
Почти год трудился в горе Данила мастер. Каждую жилку, каждый изгиб лепестка вырезал он с особым старанием! Чудесные чеканя и рубила изготавливали для камнереза гномы. Эти рубила резали камень, как горячий нож масло! Но не спешил Данила. Листок за листком, лепесток за лепестком появлялись из тверди алого рубина. Малахитовый стебель с листами были словно живыми. Скоро, скоро закончит работу Данила-мастер. Как живой стоит в памяти его цветок папоротника, и как живые горят во мраке пещеры рубиновые лепестки.
А тем временем, в дальний поход отправились Кощей и Ядвига. Да и Кот, ворча, увязался за ними. Вот и ждем теперь, как прилетят вороны от подружки из старой избушки, что бы послать Зелантия с цветком в пещеру тайную и вызволить из камня малахитного, Агидель-красавицу, и вернуть долгожданный покой сердцу матери Летавицы.
Вечер давно угас за окном, угасли и речи дружеские, и все думали о цветке каменном и герое с чистым сердцем и помыслами, который ради жизни чужой дочери ищет цветок папоротника в мире, в котором жизни нет ….

Шагая по переулку навстречу колючему ветру, я думал о том, что сказка, это ведь тоже чья-то жизнь, и в ней не все бывает просто, гладко и хорошо, как мы привыкли читать в детских книжках. Но в них всегда, как и в нашей жизни, есть верные друзья, готовые пойти за нас на любое дело, главное, что бы дело было честным и правым!

11,04,2019 год