Палаточный лагерь

 К середине июля лето разогрелось, раскалилось, и, чтобы хоть немного охладить жар, солнце опустило ноги прямо в пруд вблизи деревеньки Трещевки, отчего вода в нем согрелась еще градусов на пять по сравнению с прудом в Богоявленовке - местом традиционного купания жителей города Семилуки. Она уже ничем не отличалась от теплой воды моря в разгар сезона, и ребятню воскресной школы почти невозможно было выгнать из водоема. Будь их воля, они купались бы с утра до вечера и не выходили бы из воды даже на обед и ужин.

   Однако тридцатилетний священник Свято-Митрофановского храма отец Сергий был совсем другого мнения на этот счет. Будучи старшим, неся ответственность за весь этот лагерь, состоящий из детей, их родителей, преподавателей воскресной школы, да и просто случайных людей, и даже одной собаки, прибившихся к отдыхающим,он старался упорядочить жизнь , вводя строгие правила и требуя беспрекословного их исполнения от всех присутствующих.

   Место для размещения лагеря было подобрано великолепное. Огромный трещевский пруд раскинулся не менее чем на пять километров, наполняя прохладой и жизнью еще более обширную территорию. В своей восточной части пруд имел большой усынок, на левом берегу которого росли высокие деревья, преимущественно дубы, не очень густо, образуя небольшие поляны и опушки, которые теперь были заполнены красивыми разноцветными палатками.

   В центре лагеря располагалось его сердце - кухня, выгороженная в виде трехсторонней палатки с крышей, открытая же часть ее переходила в огромный стол со скамьями с обеих сторон, за который можно было посадить одновременно не менее тридцати человек. Над столом был натянут большой полог в виде крыши от дождя. Лагерь в общем-то и рассчитывался на такое количество отдыхающих, однако уже через день оказалось, что численность его возросла до пятидесяти человек.

   - Я хочу горошек, можно я покушаю горошек, - белокурая девочка лет четырех держала в руках до половины наполненную поллитровую банку с зеленым горошком и нудно тянула, повторяя снова и снова, обращаясь то ли к высокому, атлетичному белокурому мужчине, по-видимому, своему отцу, то ли к отцу Сергию.
   - И я тоже хочу горошек, я тоже хочу, - присоединился к ней трехлетний темноглазый мальчик, очень шустрый. Ему абсолютно не сиделось на месте, и он оказывался то по одну, то по другую сторону стола.

   - Никто не будет ничего кушать, ведь обед еще не наступил. Мы ведь еще не читали молитву, которую читают перед приемом пищи.
Девочка и мальчик притихли, но банку из рук девочка так и не выпускала.
   - Чья очередь бить в колокол? - отец Сергий обратился теперь уже ко всем детям.
   - Я, я, а я тоже еще не бил, - раздалось со всех сторон множество голосов.
   - Я ведь уже говорил, в колокол бьем по очереди. Чья теперь очередь?
   - Миша, Миша, сейчас очередь Миши.
К гонгу подошел мальчик лет десяти - одиннадцати, худенький, с темными волосами, на которых еще остались следы краски, темно-красной, теперь уже почти полностью остриженными.

   Звук колокола разлетелся по лагерю, свалился в сторону пруда и улетел по поверхности воды на противоположный берег с цветущими подсолнухами. Возле стола стали собираться люди, взрослые и дети, большей частью это были молодые родители в возрасте тридцати - тридцати пяти лет, и абсолютно разнокалиберные дети в возрасте от года до пятнадцати лет. Отец Сергий попросил тишины. Он занял место во главе стола.

   - Хочу обратиться к вновь прибывшим. Первое правило нашего лагеря - при звуках колокола все население без исключений в течение двух - трех минут собирается здесь, около кухонного стола. Неважно, чем вы занимаетесь, купаетесь ли в речке, отдыхаете ли в палатках, гуляете ли в лесу или заняты играми. Вы должны все бросить и собраться вместе. Здесь решаются все главные вопросы жизни лагеря, нашей воскресной школы. Также по звуку колокола все собираются для приема пищи.
Ну и еще. Если пройти по аллее в сторону спортплощадки с волейбольной сеткой, справа увидите огороженную оранжевым полиэтиленом санитарную комнату. Большая просьба ко всем отдыхающим пользоваться по нужде только этой комнатой, и не захламлять окружающую природу. Да и в районе палаток прошу поддерживать чистоту, не выбрасывать мусор.

   В целом все должны были соблюдать распорядок, установленный отцом Сергием. Он был не очень перегружен молитвами, много времени оставалось на отдых, спорт. Организованы мероприятия с детьми, такие, например, как турниры по шашкам, волейболу.

   Особый интерес лагерю придает процесс приготовления пищи. Подготовлено два очага на открытом огне, на которых женский состав лагеря (преподавательницы воскресной школы) изобретают самые невероятные блюда из самых простых ингредиентов. Свежий воздух, потрескивающие поленья, сияющие угли создают невероятное ощущение уюта. Шумящий вокруг лес еще более усиливает эффект.
Готовят чаще всего кашу, макароны, жареную картошку. Особенно вкусна свежезажаренная только что выловленная рыба. Горячая, с подрумяненной корочкой, нет ничего вкуснее!
   Начинается все с колокола,с молитвы. Первыми стараются накормить детей, потом остальных. Повара внимательно следят, чтобы никто не остался голодным, и обязательно покормят, если в лагере окажутся гости.

   В день моего приезда к вечеру все мужское население лагеря увлеклось рыбалкой. Было раскинуто не менее тридцати удочек. Один из самых умелых среди мужчин и, как потом оказалось, самый опытный рыболов Романов Роман забросил еще и несколько донок. Но что за чудо была эта рыбалка! Берег совершенно изумрудный, трава по колено, так что место, где можно было присесть, находилось с трудом. Трава, растущая у водоемов, имеет какой-то совершенно другой , по сравнению со степной, какой-то, я бы даже сравнил с тропическим, запах. Здесь не благоухают нектары, а пахнут влагой и свежестью сами травяные былинки. Дышится необыкновенно легко и глубоко. От поверхности воды поднимается туман, и, если бы не детские голоса, стояла бы абсолютная тишина.

   Мы с сыном Никитой отошли к самому устью пруда под склонившиеся к воде ивы. Водная гладь в этом месте почти полностью заросла камышом и осокой. Здесь было тихо, и слышалось, как у противоположного берега плещется рыба, а прямо возле уха звенят своими звоночками золотистые насекомые. Впрочем, ловилось мало. Маленькие тонкие рыбешки брались чаще, но уж больно были мелки. Удалось подцепить еще пару небольших карасиков да некрупного окунька. Все это было передано на общую кухню. С берега нас вызвал прилетевший издалека звук колокола. Женщины тоже расстарались, собрав на берегу чабреца и спелой земляники, которую клали в чай прямо со стебельками. Аромат непередаваемый!

   После ужина отец Сергий читал Евангелие где-то с полчаса. Православный лагерь ведь должен быть все-таки в первую очередь православным лагерем. Когда совсем стемнело, мы с сыном в первую ночь вернулись домой, так как мы не взяли с собой палатку, а все остальные были переполнены.

   Ночью лагерь ждало труднейшее испытание - на наш регион свалился настоящий ливень. Засыпая дома  в сухих и теплых кроватях, мы все время думали о наших туристах, очень за них переживали. Но напрасно. Жители лагеря стойко выдержали стихийное бедствие, хотя сильнейший дождь продолжался всю ночь. Некоторые палатки подтопило, но их жителей перевели в более сухие и там досыпали. Утром уже все грелись у костров, которые быстро развели Роман и Алексей - еще один из мужчин с золотыми руками. Не было такого дела, которое он не умел бы исполнить, и при этом он был совершенно спокойный, невозмутимый, уравновешенный,и, как я понял позже - прекрасный собеседник. Он представлял собой абсолютный контраст с женой Олей, очень живой, очень энергичной и разговорчивой женщиной. Как оказалось, Роман удивил весь лагерь своим уловом, на общий стол за ночь с помощью его донок поступило порядка десяти килограммов крупной рыбы.

   Утром мы созвонились с лагерем, с отцом Сергием, и нам было поручено привезти питьевой воды и круп. На этот раз мы взяли с собой четырехместную палатку, которую нам подарил мой старший брат Володя и которая пролежала до этого лет пять на чердаке. Мы очень переживали, что не сможем проехать, так как дорогу размыло, и поэтому мы выехали только часов в одиннадцать. Но беспокоились совершенно напрасно, дорога оказалась хоть и мокрой, но накатанной, плотной, и наша машина прошла, нигде не застряв, до самого лагеря.

   Солнце, близкий товарищ наших замечательных дней, смотрело на нас с неба и вновь согревало наш водоем солнечными ступнями.

   На обед была обжигающая с дымком уха и золотистая жареная рыба "от Романа". После обеда обсушились, согрелись и бегом бежали купаться. Дети захотели прыгать в воду. Помоста для прыжков не было, и тогда эту роль взяли на себя все тот же Роман и Никита. Когда они начали уставать, это заметил стоящий на берегу среднего роста мужчина с спускающимися по бокам головы длинными светлыми кудряшками. Он был папой одной из воспитанниц, по фамилии Косов, звали его то ли Сергей, то ли Александр. Мужчины скрещивали попарно руки, с которых можно было нырять. А уж какое удовольствие получали дети! Они прыгали и солдатиком, и делали попытки исполнить сальто, иногда при этом плюхаясь в воду животами, брызги летели столбом! Было больно, но никто не жаловался.

   Большой интерес вызвал турнир по шашкам. Были сформированы две команды: одна из девочек, другая из мальчиков. Был установлен возрастной ценз - до тринадцати лет. Каково же было удивление устроителей, когда в финале оказались мальчик и девочка из одной семьи. Это были Арсений и Эвелина Логиновы. Семья многодетная, и все дети в ней одаренные.

  Рассказывает Никита:
   - Как-то на выставке рисунков воскресной школы один из них произвел на меня большее впечатление, чем остальные. На нем был изображен реалистичный лес. В лесу - всадник на реалистичной лошади. И вообще, картина была написана так, как будто ее рисовал взрослый человек с приличным опытом рисования. Это была картина Арсения. Картина девятилетней Эвелины также была очень хороша.
   Случилось предсказуемое, Арсений подтвердил свой шашечный авторитет, став победителем.

   Было еще много хорошего - волейбольный турнир, конкурс по художественной самодеятельности, квест по поиску клада. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Вот и мы собрали палатку, убрали мусор. Лагерь исчезал на наших глазах, как будто его и не было вовсе. Оставшаяся пара семей убирала последние остатки нашей "цивилизации". В наши души закралась грусть. И одна только мысль витала в голове - хорошо бы опять через год оказаться здесь, среди этой прекрасной природы, рядом с этими замечательными людьми. Наша машина тронулась в путь домой, и только солнце с неба махало нам на прощание своей огненной ладошкой да грустно качали головками золотые подсолнухи на том берегу.