Мельничиха. Глава -9

Мельничиха. Глава – 9.

… А в соседней комнате Авдотья тщетно  пыталась скорее отделаться от чересчур витиеватых изъявлений благодарности от самого боярина Забельского.
- Авдотья, ай, да кудесница, - шутливо грозя пальцем, восхищённо цокал языком Забельский, - утёрла немца, ой, как утёрла! Ну, молодца!
Илья Петрович зашёлся в приступе неудержимого смеха.
Авдотья с поклоном приняла вознаграждение за труды, молча кивнула, всем своим видом показывая, что у неё совершенно нет возможности продолжать разговор. Её стали раздражать эти преувеличенно восторженные  похвалы барина в её адрес. Да и ей давно уже было пора возвращаться на мельницу – её помощь могла понадобиться Настёне: по всем признакам приближался час её родов.
Забельский лукаво взглянул на свою бывшую холопку.
- А что, Авдотья, - он выжидательно с прищуром глянул на повитуху, - не поторопился ли я волную тебе дать? Такую докторицу потерял! Может, назад отыграть – вольную-то твою?
- А ты мне её дал? – мрачно поинтересовалась Авдотья. – По-моему, за мою вольную тебе, ох, как хорошо заплатили! Уже не отыграть… Слишком много придётся отыгрывать, как бы не проиграться вовсе… - нахмурив брови, но совершенно спокойно, даже как-то равнодушно, ответила она своему бывшему хозяину.
 - Да, ладно, - Забельский поёжился. От тяжёлого взгляда повитухи ему стало как-то не по себе. – Пошутил я.
- Ну, ну, – с усмешкой покивала головой старуха , - а раз дело до шуток дошло, значит, с сурьёзными делами покончено…пора и честь знать. Прощения просим, барин… - решительно закончила фразу Авдотья.
В приступе благодарности и большой радости Илья Петрович не побрезговал сам проводить Авдотью на крыльцо, где в сотый раз начал восторженно нахваливать её повитушье мастерство. Но, заметив, наконец, нетерпение своей гостьи, поубавил пыл и начал прощаться.
- Лошади уже копытом бьют. Всё готово. Спасибо тебе ещё раз, - барин легко поклонился Авдотье. Она ответила на его поклон.
Оглянувшись назад, Авдотья замерла в тревожном предчувствии. К ней бежал человек Трофима, а на пригорке маячил его летний возок, перед ним нетерпеливо пританцовывал впряжённый в него Орлик. Это было из ряда вон выходящее событие: Орлик был верховой конь, чтобы Трофим впряг в возок своего любимца, нужно было случиться чему-то крайне неприятному.
- О Боже, - всплеснула руками Авдотья, - неужто с Настёной беда!
Махнув Забельскому рукой, она бросилась навстречу вестнику. Задыхаясь, Авдотья старалась, как можно скорее, добраться до возка. На полпути её подхватил под руку работник, он помог ей добраться до экипажа, попутно объясняя, что заставило его так неожиданно появиться в барской усадьбе. По его встревоженному лицу и отчаянной жестикуляции барин Забельский, наблюдавший за этой сценой со стороны, понял, что и вправду на мельнице случилось что-то неприятное. Он покачал головой. Пожал плечами и отправился в дом – Авдотье он помочь сейчас ничем не сможет, а в его доме сегодня – большая радость, и эту радость он должен разделить со своим семейством. Как - никак, внук родился – продолжатель старинного рода бояр Забельских.

**********************************************************

Что произошло на мельнице, посыльный Трофима внятно объяснить не мог. Напрасно Авдотья пыталась выведать у него хоть какие-то сведения, вестник нёс полную околесицу, смысла которой Авдотья понять не могла. Его россказни, как догадалась Авдотья, служили только одной цели: отвлечь её мысли от того происшествия, из-за которого Трофим прислал за ней повозку.
Расстояние от усадьбы Забельских до мельницы – всего – ничего. А Авдотье казалось, что поездка длится целую вечность. По мере приближения к дому, тревога её росла, как снежный ком.
На крыльце повитуху встретил управляющий и, ничего не объясняя, а только приговаривая: «Скорей! Скорей!» - повёл в дальнюю комнату, которая служила Трофиму и Авдотье «кабинетом», в котором они принимали жаждущих и страждущих.
Авдотья решительно распахнула дверь. На старом жёстком диване лежала, не подавая признаков жизни, Настёна. Рядом стоял Трофим и держал на руках громко вопящего новорожденного младенца.
- Девочка, - выдохнул он. – Хорошенькая, здоровенькая, а у Насти послед не отходит, кровь ручьём…
- Тьфу, тьфу, поганая, - повернувшись к Трофиму, пояснила, - чтоб не сглазить…
Он понимающе кивнул. Но во взгляде его Авдотья уловила настоящую панику. Он не мог понять, почему старая повитуха так спокойна. Неужели она решила, что шансов на спасение роженицы не осталось и, как говорится, с христианским смирением принимает смерть внучки? Но не тут-то было.
- Чего растерялся-то, папаша? – строго упрекнула она зятя. – Ребёнка положи в люльку и давай мне помогай.
Авдотья подошла к рукомойнику, проверила воду, нашла её достаточно горячей, вымыла руки, осторожно стряхнула капли воды в медную раковину и вытерла руки протянутым Трофимом чистым полотенцем. Старая повитуха подошла к ложу, задрав рубаху, она оглядела и ощупала живот Настёны, что-то пошептала, померила пядями расстояние от пупка до лона, затем – от пупка вверх до точки между грудей, погладила живот роженицы… Что-то бормоча, остановила свою ладонь чуть выше пупа и вдруг, резко вскинув руку, ребром ладони что есть силы ударила в найденную ей точку. Настёна вскрикнула, согнувшись надвое. А через мгновение Авдотья приняла отошедший целиком послед.
- Вот так, - удовлетворённо проговорила довольная Авдотья. И, обращаясь к зятю, приказала: – Теперь делай, как я скажу. Кровь сейчас успокоится. Пить ей пока не давай. Губы смажь водой. Девочку к груди приложи.
- Алёнка, - неожиданно раздался едва слышный голос Настёны.
- Ну, вот и хорошо, - улыбнулась Авдотья. – Что, Алёнка, - агукнула она правнучке, - будем жить!
Трофим с нежностью смотрел на своих дорогих девочек. Он давно решил для себя, что ребёнок Настёны будет для него родным, но теперь, глядя на это крошечное создание, которое появилось на этот свет не без его участия, на измученное тяжёлыми родами и начинающее слегка розоветь лицо любимой Настеньки, он всем сердцем понимал, что с первой минуты принял эту девочку в своё сердце. Это его дочь, его и Насти. И если, Бог даст, будут у них ещё дети, эта девочка никогда не сможет усомниться в любви и преданности Трофима, которого она по праву будет звать и почитать единственным родным отцом.

Иллюстрация из интернета.