Послесловие - 3

    

     Уроки времени! Спасибо ему, оно воспитало в нас здоровый философский, защищающий душу, цинизм.
 
Не зная, что осядем илом,
в водичке мутной ждали рыбу,
ловили отблески Магриба,
не всё имели, но спасибо
эпохе той, что нас учила,
но никогда нас не любила.

      Судьба не пощадила нас. Раскидала, покорежила. Мы стали такими, что до нас бы не додумался никакой Достоевский, нас не сочинил бы даже самый лукавый Эзоп!  Мы  потерянное  поколение  циничных  романтиков - индивидуалистов; волчата, что родились и выросли в клетке, охреневшие от внезапной свободы и не сумевшие ею распорядиться и косящиеся иногда в прошлое. Но клетка сломана, а настоящее уже не наше. Хотя цинизм оно взращивает все так же исправно и откровенно. Цинизм - безжалостно-волчий, философию - заплевано-тротуарную, душу бездумно-свинскую.

         Но мы были, и нашу не дожитую жизнь, пусть по-своему, проживут наши отпрыски, наши последыши.

                «Нас мало, юных, окрыленных,
                не задохнувшихся в пыли»
                - В. Набоков

Уже нас мало, умудренных
жестоким опытом земли,
еще живых, не оглушенных
шершавым шорохом петли.

Тех, кто не в сказке, а воочию
на взмахе мысли пролетел,
разбрызгав бисер кровоточий
в конце страниц, мелодий, дел.

Уже мы – тени в снах сыновних,
мы – лепет гаснущей листвы,
мы – отзвук страсти, эхо крови,               
потусторонний всхлип совы

в ночи. Мы бредим старым парком,
гитарой под «биомицин»
и девочками в платьях ярких,
твистОм, «битл;ми». Мы, отцы,

уже мы – только снег вчерашний,
отдавший влагу тополям.
Нам грустно и немного страшно,
нам горестно и сладко нам.

Мы цедим из ущербных рюмок
дождя тепло, надежды лед,
стаккато счастья, горечь думы
и осень, осень – сердцу мед.

И все ж не зряшными ногами
бродили мы среди тревог
и фарса этой вечной драмы
отцов-детей: коль внуки с нами,
с нами Бог!

     Да, конечно, и для них однажды настанет время, когда их прошлое будет их настоящим. Но это потом, а пока…
         
     Они энергичны, клыкасты, расчетливы  и обладают способностью к молниеносной линьке: прошлое ниспадает с их одежд подобно пыли, которую они смахивают одним небрежным жестом, походя. Они тоже продукт эпохи, поэтому необязательны, как все и вся вокруг. У них уже наши внуки, но они до  сих пор  подъедаются   нашей  вялой  печенью и время от времени пощипывают истрепанные верхушки наших нервов. Что поделать, таков великий и вечный биодиалектический маразматериализм человеческой отары, - они все еще наши ягнята-янычары, наши ястребята, ящерята, яблонята, яйценята, яхвенята. И таковыми пребудут, даже когда перестанем быть мы! Ибо в них наше «Я». То, что отстоялось и не состоялось, скисло, перебродило и заглохло в нас, должно вызреть, выпрямиться и зазвенеть не только в их кошельках, желудках, промежностях, но и в душах, головах, сердцах. Иначе, зачем?!! 
    
     Какое счастье, что память возвращает нам прошлое не для того, чтобы переделать его, а лишь затем, чтобы осмыслить и,  поняв, оплакать. Мы в ответе за все, за каждый поступок и за каждое слово, и память предлагает нам обдумать, зачем мы жили, что мы сделали со своей жизнью, было ли у нас назначение и выполнили ли мы его.
    
     Мы, наше поколение, как и все в нашем возрасте, не знаем, что делать со старостью, как не хотели знать, думать, что делать с юностью. Так случилось, что мы намного старше, чем рассчитывали, (догадывались), в юности. И опять же мы не знаем, что делать с этими сверхнормативными остатками времени, куда их девать. Действо вот-вот закончится, занавес уже почти упал, в ушах еще звучит стук опущенных кресел, шарканье ног уходящих зрителей.     Затихает    эхо    жидких   аплодисментов.  Роль сыграна, текст оборвался. Мы стоим на сцене перед опустевшим залом.
 
В Книге Жизни дочертим последний вираж,
расплатившись наличными, а не в рассрочку,
и замрем на странице, где год и тираж.
Там, где  Главный Редактор поставит нам точку.
       
Мы уходим. Подобно уставшему сердцу, шаги
отдают наши медленно, сбивчиво, глухо,
мы уходим, чтоб там, где в тоннеле ни зги
не видать, тумблер щелкнуть, надежды и духа

оставляя огонь. Как прекрасна была, лишь посмей,
наша жизнь! Коротка, но прекрасна! И смеха
и слезЫ – до краев! Эх, остаться б!
                Останется эхо.
Мы уходим! Уходим мы!! Э-э-э-э-й!!!

 
     P. S. Продолжение следует. Потому что продолжение следует всегда. Надеюсь, еще встретимся. Ведь встречи придают смысл расставаниям.