День седьмой

Последний день смены – самый заполошный и сумбурный. Надо сделать кучу дел: сдать форму и постельное бельё вместе с мыльно-рыльными, убраться в домике и собрать свои пожитки по сумкам и чемоданам. Переодевшись в джинсы и футболку, да завязав свитер рукавами за пояс, я пошел на склад, отстоял там средних размеров очередь, сдал кастелянше лагерное имущество и вернулся назад. Ольга Дмитриевна без лишних слов, вручив  мне моё пальто, аккуратно свернутое и упакованное в полиэтиленовый пакет, отправила меня к Жене со Славей – еще одно маленькое отличие этого цикла от предыдущих: там меня просто выставляли за дверь. Я прошел по указанному адресу, постучал в дверь и, в ответ на предложение идти своей дорогой, зашел в домик.
В гостях у Жени и Славяны я был впервые – меня не звали, а я не напрашивался.
––Семён, хамло ты этакое! – прилетел возмущенный возглас от Слави, вслед за подушкой от Жени. – А если бы я переодевалась?
––Ты, похоже, не собираешься отсюда уезжать, иначе переоделась бы давным-давно, – усмехнулся я, и вернул подушку её хозяйке.
––Всё-то он знает, – проворчала Женя, уже одетая в цивил: зеленые шорты, кроссовки и темно-синюю футболку.
––Меня, между прочим, прислало сюда высшее начальство на усиление. Но, как я вижу, помощь вам особо не нужна, так что я, пожалуй, пойду посижу на лавочке, – сказал я и взялся за дверную ручку.
––Поздно прислало, – вздохнула Славя.
––Нифига не поздно. Пусть возьмёт ведро, сходит, наберёт и отнесёт к библиотеке, –  заявила Женя. – Ему там ещё весь пол мыть.
Славя добродушно рассмеялась:
––Повезло тебе с невестой, Семён.
Я только вздохнул и взял ведро. Пусть Женя язва и вредина, но я эту вредину уже ни на кого не променяю.
Женя оказалась грозной только на словах – пол мыли мы вдвоем. Работа спорилась, и через двадцать минут все было закончено.
––Обычно я занимаюсь этим накануне, – сказала Женя, выжимая тряпку, – Но в этот раз мне кое-кто помешал. И в наказание он вынесет из ведра.
––Злые вы, уйду я  от вас, – буркнул я.
––Куда же ты с подводной лодки-то денешься, – усмехнулась в ответ Женя.
На этом наша перестрелка цитатами из бородатых анекдотов и закончилась.
Когда я вернулся, Женя достала узелок с кристаллами и развязывала его. Я поставил ведро на место, подошел к ней сзади и обнял её.
––Ну и что мы будем с ними делать? – спросил я и поцеловал её в макушку.
––Поделим по-братски и возьмем с собой, что же еще? Надеюсь, они не исчезнут в петле, а то было бы обидно, столько мучений и все впустую. И, еще раз – в следующем цикле ты идешь за нашим недодемьяненко со Славей, понял? Я эту рожу ГБшную даже видеть здесь не хочу.
––А что, если привязать будущее светило кибернетики к кровати или к рукомойнику? Как тебе такая идея?
––Идея замечательная, но боюсь, в таком случае дело дождиком не ограничится. А я не хочу градин весом с талант.
Я хмыкнул, признавая её правоту. Последствия могли быть, как незначительными, так и разрушительными. Но попробовать всё равно хотелось. В крайнем случае, вмешается Пионер или кто-нибудь из таких же Работников, как он. В конце концов, нам  пока не ставили никаких явных запретов на действия здесь. Мы могли делать все, что хотели. А если мы и где-то перегнули бы палку, нас, скорее всего, просто перебросили бы в начало цикла, что само по себе было бы весьма толстым намеком, что так поступать не надо.
––И всё-таки, что ты будешь делать со своими двумя? – спросил я, пряча свою половину в карман.
––Ох, Сёма, какой же ты бываешь непроходимый, – Женя постучала согнутым указательным пальцем мне по лбу. – Это тебе хорошо. Сел в автобус, уснул, проснулся, прошёл в библиотеку и все.  Мне же тебя две недели ждать. А эти камушки... Да что тебе объяснять, – Женя махнула рукой.
Я почувствовал себя бесчувственным болваном и понял, что надо сделать сейчас, пока мы ещё здесь, и никто нас не видит – обнял девушку и поцеловал её. За этим самым занятием нас и застала Славя.
––Я понимаю, что вам не хочется расставаться, но все ждут только вас, – глядя в сторону, сказала она.
 Мы с трудом оторвались друг от друга. Женя подхватила средних размеров спортивную сумку. Я – свой пакет с пальто и мы, отдав ключ от библиотеки Славе, медленно пошли к воротам.
––Давай её сюда, – я протянул руку за сумкой.
––Не стоит, в ней не так уж много барахла.
––Всё равно.
Женя протянула мне сумку. Она оказалась немногим тяжелее моего пальто. Когда я забросил её на плечо, внутри что-то звякнуло.
––Ты приняла лекарства?
––Да, мамочка, – бесцветным голосом ответила Женя.
Мне хватило ума не пытаться утешать её: «Не расстраивайся, две недели – пустяк. Пролетят – не заметишь.» Вместо этого я взял девушку за руку.
––Сядем «на Камчатке», ладно? – сказала она.
––Места для поцелуев?
Женя улыбнулась:
––Кто о чем, а вшивый про баню. Просто я люблю эти места. Желающих там сидеть  немного – укачивает. Меня же ни в машине, ни в автобусе не укачивает. А тебя?
––Нет.
––А то, смотри, у меня есть пара мятных леденцов, если что.
Вот так, болтая о всякой чепухе, мы вышли на стоянку. Вожатая одарила нас  сердитым взглядом, но ничего не сказала, а вместо этого скомандовала:
––Первый отряд, стройся!
Мы построились. Здесь были все, кроме Славяны. Видать, нашу северянку родители отправили сюда на все лето. Ну и правильно – пусть отдохнёт. Глядишь, присмотрит себе кого-нибудь в следующей смене. Девушка она видная. Да и целеустремленная. Не пропадёт. Тем более, здесь о её отце-полковнике госбезопасности знают только Ольга Дмитриевна и директор.
Вожатая сказала короткую, не блещущую оригинальностью, речь о том, что рада за нас и надеется, что мы все хорошо отдохнули, нашли новых друзей и так далее. Я слушал её вполуха и размышлял о том, что лучше было бы отменить вот такие стандартные приветственные и прощальные речи, составленные и одобренные высшим начальством, а вместо них просто, но с душой сказать: «Здравствуйте, ребята. Как доехали?», при встрече и «До свидания. Удачной дороги!», прощаясь. Думаю, что Ольга это отлично понимала, но правила есть правила и, если она хочет здесь работать и дальше, ей придётся их соблюдать. Но вот прозвучало: «Будь готов! Всегда готов!», обмен салютами, и все стали потихоньку грузиться в «Икарус». Мы с Женей устроились на задних сидениях, а свои пожитки разместили наверху.
––Ну что? Готовы? – спросил водитель.
––Готовы!!! – в один голос крикнули пассажиры.
––Тогда – вперед!
Закрылись двери. Завелся мотор. Водитель дал три долгих гудка, и наша кавалькада из чудес мадьярского машиностроения,  двинулась в путь.
 Женя была права – соседей у нас не было. Мы держались за руки и смотрели на проносящийся за окном пейзаж. Разговаривать не хотелось. Мы ждали момента, когда нас начнёт клонить в сон. Но вместо этого мы дружно вскрикнули. И было отчего. Кристаллы, что мы рассовали по карманам еще в библиотеке, вдруг накалились, как горящие угли, и мы, обжигая руки, выбросили их на пол. Теперь они пылали ярко-красным цветом и бешено пульсировали.
––Это что еще за хрень? – дуя на обожженные пальцы, воскликнула Женя.
––Не «хрень», а ваш билет домой, – раздался знакомый голос, и в автобусе из ниоткуда возник Пионер. Он аккуратно собрал кристаллы, улыбнулся своей паскудной улыбочкой и сказал одно слово:
––Спите.
Мне почему-то очень захотелось от всей души врезать ему в челюсть, но ноги  подкосились, я рухнул назад в кресло, глаза закрылись, и я почувствовал, как проваливаюсь в бездну...