Вас здесь не стояло! Маленькое путешествие на маши

Вас здесь не стояло!
(Маленькое путешествие на машине времени)

Когда-то, ну, не так уж и давно, я жил в огромной стране, которая называлась Советский Союз. Многие, прочитав эти первые слова, сразу же скажут: " Ну, вот! Опять начинается тоска о прошлом! Нету больше такой страны! Не-ту! И больше никогда не будет! Успокойтесь уже!" Да, отвечу я, конечно, нет и никогда уже не будет! А жаль! Ведь это моя Родина! Я родился в этой стране! И я её очень люблю!  И очень жалею, что её больше нет и не будет! Наверное, именно поэтому я и сожалею иногда, что наши ученые так и не создали машину времени! А вот, например, если бы такая машина существовала и каждый мог бы ею воспользоваться хотя бы один раз в жизни, то я непременно бы использовал эту возможность! Очень, знаете ли, хочется иногда,  ну на чуть-чуть, на самую малость,  вернуться эдак лет так на 40-45, чтобы, например, снова увидеться со старыми друзьями,  многих  из которых уже, к сожалению, нет на этом свете. Я был бы согласен даже на то, чтобы я появился бы там в своём нынешнем виде: толстоватый, лысоватый,  но достаточно весёлый и, как прежде, жизнелюбивый мужчина, как говаривал Карлсон,  в самом расцвете сил. Все бы, конечно, удивились бы, но я бы им рассказал про машину времени, они бы, конечно же,  мне не поверили, но  мы бы не стали зря тратить драгоценное время на выяснение деталей, а чтобы было приятнее общаться, мы бы пошли по своему излюбленному маршруту с целью отпраздновать нашу встречу в лучших традициях того времени. Мы шли бы по Москве того времени, а я бы им без перерыва рассказывал, что произойдет в будущем и как изменится наша жизнь и сам наш родной город. Они бы слушали и удивлялись, но, конечно, не поверили бы мне всё равно!  А мы бы шагали и шагали, а я бы говорил и говорил, а они бы удивлялись и удивлялись....
Мы бы пошли, для начала, купили бы мороженое с розочкой в вафельном стаканчике за 19 копеек (мелочи советской у меня практически не сохранилось, но советские рубли у меня есть!), а потом попили бы газированной водички с сиропом непонятного происхождения из автомата за 4 копеечки. Сироп этот  назывался почему-то апельсиновым, хотя апельсинами там, как говорится, и не пахло!  Этот факт у нас всегда вызывал дискуссии. Потом посидели на скамейке в одном тайном месте на берегу речки Яузы и спокойно бы покурили явскую "Яву". Но я бы ,конечно, не курил, просто потому, что уже бросил курить 1989 году,  а просто сидел бы и смотрел на эти родные и почти уже забытые лица. И мне было бы очень приятно сидеть с ребятами у Яузы и ощущать запах их сигарет....
 И только после этого  мы пошли бы в магазин за водкой.   При этом мы бы не стали стоять в очереди в штучный отдел, где тогда продавалась водка с 11.00 до 19.00. Наш друг - Андрей Николаев располагал удивительным талантом. Он мог достать водку в любое время суток и без очереди. Знавший одному ему ведомые волшебные слова, он заходил в любой магазин только с "заднего хода" и брал там водку по 3 руб. 62 коп. за 4 руб. 12 копеек.   Переплата шла в пользу тех, кто оказывал ему эту услугу. При этом, даже если в магазине не было очереди, Андрюха всё равно покупал водку через "задний проход" и всегда по 4,12. Почему он так делал, он сам объяснить не мог, да мы его и не особенно спрашивали. Купил и купил! И слава богу!
Покупка водки, всегда сопровождалась различными интересными случаями, а иногда даже и нешуточными драками! Но обо всем, в чём мне пришлось принимать непосредственное участие, конечно, здесь я рассказать не смогу, поскольку для этого, думаю, мне пришлось бы написать книжку среднего размера,  но одну интересную историю я с удовольствием вам расскажу.
 Как-то году в 1983, когда я жил еще на улице Сторожевой в доме 31, в большой коммунальной квартире,  часов в полдвенадцатого дня в квартиру влетел мой сосед дядя Саша с лицом цвета только что разрезанной варёной свёклы и громко возопил: "На Лонгиновской  в штучном дают водку!".  В качестве доказательства он двумя волосатыми и синими от наколок руками, как фокусник, вытащил из внутреннего кармана своего драпового пальто две бутылки "Старорусской" и , сверкая безумными глазами, то ли победоносно, то ли угрожающе, потряс ими у моего лица. Степень возбуждения моего соседа была крайней, так как он прямо в уличной обуви и, не снимая пальто,  утробно порыкивая какую-то модную песню из репертуара любимой им Софии Ротару, решительно убрался в свою комнату громко захлопнув дверь. Через несколько секунд оттуда донеслось победное рычание: "Ты, я, он, она - вместе - целая страна, вместе - дружная семья, в слове мы - сто тысяч я!". Я , заразившись дядисашиным энтузиазмом, неожиданно для себя осознал, что и мне просто необходимо сейчас же отправиться за водкой на Лонгиновскую, тем более, что на работу мне к трем часам дня и я всё прекрасно успею. Я быстро оделся и рысцой направился в магазин. 
А магазин на Лонгиновской улице отличался от многих магазинов нашего района тем, что там было всего два отдела, но  с разными входами. В них продавались самые популярные продовольственные товары - водка и хлеб!  Сегодня дома с этими двумя магазинами уже нет. Давным-давно его снесли, а на его месте построили пристройку с физкультурным залом для ближайшей школы. Вокруг устроили газоны и приятный скверик с детской площадкой. И сегодня уже ничего не напоминает о существовании знаменитого штучного отдела на Лонгиновской улице, который пользовался большой популярностью у жителей Лефортово и о страстях, когда-то кипевших на этом "пятачке".   
Здесь надо бы ещё отметить, что дом с магазином находился, можно сказать, в очень необычном и даже отчасти мистическом месте. Дело в том, что неподалёку расположился  главных  вход  в знаменитое по всей Москве Введенское кладбище, которое в народе называлось "Немецким", потому что еще с ХVIII века здесь, на северном берегу реки Синички, которой тоже уже давным-давно нет, хоронили работавших в России выходцев из Европы неправославного вероисповедания: протестантов, французских и польских католиков, а также прихожан Англиканской церкви. Кладбище это изобилует невероятными и непривычными для наших московских кладбищ памятниками, надгробиями, склепами и часовенками с навечно выбитыми на камнях нерусскими именами упокоившихся в этой земле людей. Чтобы побольше узнать об этом месте я специально посмотрел, что пишет про это кладбище Википедия.  И оказалось, что это место действительно очень интересное с точки зрения истории и архитектуры. Мало кто в Москве знает о том, например, что многие скульптурные памятники и надгробия созданы известными зодчими. Например,  мавзолеи мукомольных заводчиков Эрлангеров (1911 год) и Феррейнов (1900-е) созданы по проектам архитектора Фёдора Шехтеля. Объектами культурного наследия являются часовня-сень Николая Кёльха, мавзолеи Эмилии Быковской-Минелли, Марии Волконской, Мишеля де Любеч-Залесского, Эрлангеров, усыпальницы семьи Кноп, доктора Овера и многие другие печальные сооружения этого мистического  места.
По границе в Лонгиновской улицей  близ высокой кирпичной кладбищенской стены в тени старых деревьев   расположен  мемориал германским солдатам Первой мировой войны, попавшим в плен и умершим в Москве. На обелиске нанесена надпись на немецком языке: «Здесь лежат германские воины, верные долгу, и жизни своей не пожалевшие ради отечества. 1914—1918».
У западного края кладбища поближе к территории больницы № 29  расположены две братские могилы французов. В первой похоронены солдаты наполеоновской армии, над их могилой установлен монумент, который огораживает массивная цепь, столбами служат вкопанные жерлами в землю пушки времён Наполеона. Во второй были погребены шесть лётчиков полка Нормандия — Неман. Их прах был перенесён во Францию в 50-х годах, но на могиле остался памятный знак. Представители посольства Франции регулярно посещают эти могилы и возлагают цветы и венки.
Одно из почитаемых захоронений — могила врача Федора Петровича Гааза, который прославился как выдающийся филантроп. Девизом российской медицины стало его выражение «Спешите делать добро». Заботясь о ссыльных и заключённых, Фёдор Гааз добился разработки лёгких и щадящих кандалов вместо прежних двадцатифунтовых. Облёгчённые кандалы как украшение решётки установлены на его могиле. Похороны Фёдора Гааза считались самыми многолюдными в истории кладбища — его провожали в последний путь около 20 000 человек.
В конце концов кладбище это стало памятником культуры.  Но даже сегодня на Немецком кладбище можно встретить пасторов этих церквей, которые приходят на исторические могилы с потомками похороненных здесь когда-то тех самых иноверцев,  живших в большинстве своём с незапамятных времен в Лефортове. Именно  поэтому жителей окружающих домов, которые часто посещали штучный отдел на Лонгиновской, совершенно не удивляли непривычные наряды неправославных священников с их чёрными шляпами и чёрными плащами, которые время от времени мелькали в окрестностях Введенского (Немецкого) кладбища.  Конечно, в те далекие годы моей молодости я всего этого не знал, но пару раз я видел у ворот кладбища странных людей в чёрных шляпах и плащах. И уж совсем я не мог ожидать, что кто-то может углядеть между мной и ними хоть какое-то сходство. Но лучше обо всём по порядку!
 Была весна. Ещё не тепло, но уже и не холодно. А я, знаете ли, во время последней зарубежной командировки купил себе страшно модный двубортный плащ чёрного цвета с подплечиками и широким поясом, такого же чёрного цвета у меня была мягкая чёрная шляпа с широкими полями и невысокой тульей и на контрасте белый шарф типа "кашне". Вдобавок  на ногах были черные весенние сапоги, черные перчатки и черные же брюки! Я тогда себе прямо даже очень нравился, да и у окружающих мой вид (как сейчас говорят "лук") также вызывал интерес и привлекал внимание.  Итак, нарядившись таким вот красавцем, 27-летний автор этих строк, захватив для покупки водки чёрный же кожаный кейс (у меня, если честно, и другого-то кейса не было),  вышел из своего коммунального дома и легкой походкой уверенного в себе человека мимо таких же коммунальных  домов направился по Сторожевой улице в магазин на Лонгиновскую!  Ещё на подходах к магазину я с радостью обнаружил, что очереди на улице нет, а это значит, что я  потеряю на покупку вполне приемлемое время. Войдя в магазин, я увидел мужскую очередь, которая, нетерпеливо покачиваясь,  извивалась по небольшому торговому залу. Было в меру шумно, но спокойно. Я вежливо поинтересовался, за кем мне держаться, и спокойно занял место в конце очереди.
Меня никак не взволновало такое количество народу, поскольку в Советском Союзе очереди были везде. Стоять в очередях приходилось всегда и за всем. И тогда это никого не удивляло. Правда, находились люди, которых это раздражало, но и они, поворчав немного, всё равно стояли в очередях. А что делать-то? Жить-то как-то надо!  Это сегодня мы с недовольным лицом долго бродим вдоль кассовых рядов в "Ашане" или "Перекрёстке" и ворчим, что много народу и встаем в очередь, если она не превышает трёх человек. Раньше же мы спокойно отстаивали очереди сначала,  чтобы взвесить товар, а потом, чтобы пробить чек в кассу. И в этих очередях, поверьте мне,  было не три человека, а все тридцать! Да еще и в одни руки давали не больше двух кг мяса сомнительного качества или двух кур с голубыми ногами и глазами, в которых застыл классический вопрос: " Товарищи! Что же вы это со мной сделали? За что?".  И ничего! Так что не ворчите! Радуйтесь, что в очереди всего-то три человека, а куры не смотрят на вас с немым укором!
Ну, вот стою я, значит, в очереди за водкой, а впереди почти прямо у прилавка начинают закипать страсти. Один гражданин в кепке, измазанной краской, и такой же телогрейке пытается купить водки без очереди, ссылаясь на то, что у него обед заканчивается. На что другие покупатели , да и сама продавщица в синем халате, замусоленных перчатках без пальцев и с обломанными ногтями с останками ярко-красного маникюра, не хотят его пускать, так как он в спецодежде, а в спецодежде спиртное отпускать запрещено (и это было действительно так, хотя, конечно, было б поменьше народу отпустили бы ему его бутылку и не одну).  Мужик продолжает настаивать, очередь и продавщица ни в какую! Страсти накаляются!  Начинают звучать призывы "выкинуть этого субьекта из магазина тем более, что его здесь даже и не стояло! И вообще вот из-за таких людей у нас качество строительства хромает, а также рушатся все показатели по охране труда!" Процесс продажи водки останавливается. Очередь явно находится на стороне продавщицы. Она, ощущая общественную поддержку, начинает повышать голос и в нём появляются металлические нотки, а лексиконе - далеко не литературные выражения! Она повышает голос и начинает энергично размахивать перед носом мужика руками с обломанными ногтями с полуслезшим с них красным лаком! Все нервничают, поскольку уже приближается обеденный перерыв в магазине, а это - святое, и магазин может закрыться, и тогда целый час придется стоять на улице и ждать, ждать, ждать. Такого исхода никому не хочется и мне тоже, тем более, что мне к трем на работу, а надо еще успеть заскочить домой, чтобы занести водку.  Я поднимаю к глазам руку с часами и зажатым в ней кейсом. И в это время кейс выскальзывает из моей руки и с громким хлопком, очень похожим на выстрел, шлепается на кафельный пол.   Я наклоняюсь, чтобы его поднять, а выпрямившись замечаю, что в торговом зале наступила полная тишина и все взоры обращены в мою сторону. И тут раздается зычный голос продавщицы: "А ну, тихо! Устроили тут! Приличный человек пришел себе водки взять  и то спокойно не дадут! " И кивнув мужику в кепке, показала ему на  дверь.   Он виновато втянул голову в плечи и начал пробираться к выходу, постстепенно уменьшаясь в росте. Проходя мимо меня, он почему-то схватил меня за руку, поклонился мне и перекрестился. Очередь настороженно молчала и все смотрели на меня. А я что-то смутился и почему-то начал снимать перчатки и прятать их в кейс. В это самый момент продавщица, вспомнив, видимо, что-то из тогда уже культового фильма "Семнадцать мгновений весны",  вся просияла и громко сказал:  "А ну-ка мужики, пропустите пастора без очереди! Уважение надо иметь! Что желаете?". Вот она-то и проявилась - мистическая близость Немецкого кладбища с его неправославными священнослужителями в невероятном симбиозе с волшебной силой советского киноискусства! Меня кто-то подтолкнул, очередь расступилась и я, сделав, как робот, несколько шагов, оказался у прилавка. Я настолько обалдел от произошедшего, что просто протянул продавщице десять рублей, получив взамен две бутылки водки и сдачу. При этом продавщица любезно улыбалась и протёрла грязной тряпочкой обе бутылки прежде чем они попали в мои руки. Потом она ловко схватила мою руку , пожала её и поклонилась мне как тот самый мужичок в телогрейке.  Молчанье очереди приобрело оттенок уважительности. Я быстро убрал бутылки в кейс, сунул сдачу в карман, пробормотал слова благодарности и постарался как можно быстрее пробраться к выходу. Уже почти у самой двери мне вслед раздался любезный голос продавщицы: "Святой отец! Вы в следующий раз, когда на кладбище приедете, то  без очереди ко мне подходите! Вас всегда пропустят! Не стесняйтесь!" Очередь одобрительно загудела: "Правильно!  А то у них-то и так мало радости в жизни! С бабами им того, не разрешается! Так хотя бы водочки махануть! ПопЫ ихние католические  - несчастные люди! А ведь совсем ещё молодой парнишка-то! Детишек мог бы ещё нарожать! ЭЭЭх!! " Я потрясённый столь пристальным вниманием очереди зачем-то оглянулся, чуть поклонился, одновременно приподняв свою чёрную шляпу. На что одинокий и хриплый мужской голос из очереди громко и с чувством сказал мне вслед: " Это как его? А! Аминь!"  И очередь одобрительно загудела.
 И с тех пор, если я попадал в смену этой продавщицы, то покупал водку без очереди, хотя это и было-то всего раза два! И чтобы ни говорили, а в те времена всё-таки было уважение к священнослужителям. Ну, во всяком случае, я так думаю!
Это было к слову, а теперь вернёмся к нашей компании и к водке. Здесь нужно сказать, что к качеству водки никогда ни у кого не возникало претензий, поскольку в Советском Союзе считалось, что водка может быть только хорошей или очень хорошей. Из общего ряда хорошей водки выделялась лишь водка калужского разлива, которая ни бутылкой , ни этикеткой не отличалась от водки других производителей, но после принятия калужской водки все почему-то громко крякали, морщились и сдавленным голосом говорили:" Какая-то она резкая! Это, наверное, от воды! Жёсткая она у них что ли!?", чуть позже, после выхода на экраны фильма Гайдая  "Иван Васильевич меняет профессию" в обиход вошла крылатая фраза "Ключница водку делала!".  Ещё эту водку называли "кАленвал" (именно через "А") , ссылаясь на то, что этот напиток действует на человека приблизительно также, как удар коленчатого вала автомобильного двигателя по голове.  Но все эти неприятные ощущения пропадали уже после первой, реже, после второй рюмки, тем более, что согласно общеизвестному закону: После первой и второй - перерывчик небольшой!
Итак, я и мои приятели из 80-х  уже купили 2-4 бутылки "Старорусской" (а позже и просто "Русской") водки (ну, чтобы потом уже не бегать!). Здесь я хотел бы остановиться на водочных предпочтениях мужских компаний тех лет. Как правило покупали именно упомянутые сорта водки, но иногда было и так, что хотелось выпить чего-нибудь такого- эдакого, тогда вниманию знатоков предлагалась "Старка",  "Лимонная", " Имбирная",  "Полынная",  но особенной любовью пользовалась в нашей компании "Кубанская". Именно "Кубанскую" мы почему-то старались покупать на какие-то праздники. Тем более, что "Кубанскую" с удовольствием пили и наши дамы! Вкус у неё был какой-то приятный,  правда, сейчас уже не могу вспомнить какой! И не спрашивайте меня:  какой, какой? Приятный какой-то! И всё!
Выбрав и купив водку мы бы задумались о закуске! В Советском Союзе считалось, что приём алкоголя без закуски - вульгарная пьянка, а с закуской - банкет! Поэтому наша компания всегда старалась пить под хорошую закусочку!
С деньгами у нас проблем не было: у меня в те годы их почти никогда не было, кроме ежедневного рубля на обед, а мои товарищи по компании были в более выигрышном положении. Большинство из них работали на ближайшем "Почтовом ящике". Так называли закрытые оборонные предприятия, которые не имели нормального почтового адреса или гражданского названия, а имели только номер почтового ящика.  Моя редакторская зарплата в те годы составляла 166 рублей "грязными" со всеми надбавками и я этим очень гордился. Зато мои товарищи со всеми надбавками, премиями, прогрессивками и доплатами за рационализаторские предложения получали в месяц от 280 до 340 рублей. Надо сказать, что все они были слесарями-ремонтниками и наладчиками контрольно-измерительных приборов высочайшего разряда. О работе они рассказывали очень мало, но и то, о чем они говорили, всегда было подернуто густым туманом государственной тайны и секретности. Я, правда, тоже любил  напустить туману в рассказах о своей трудовой деятельности. Видимо, это придавало каждому из нас дополнительную значимость и авторитет в компании. И каждому было приятно, что он - такой уважаемый, значимый и авторитетный человек, пьёт водку, общается и проводит время в кругу таких же как и он уважаемых, значимых и авторитетных людей! Но главное было в том, что мы были молодыми и увлечённо работали, набирая тот самый профессионализм, за который друг друга и уважали! 
Итак, вопрос с деньгами у нас всегда решался положительно. Кто-то специально  втайне от жены создавал себе так называемые "заначки", кто-то просто  что-то себе оставлял "на пропой души", а кто-то удачно "подхалтуривал", например,  на переводах, как я, или на ремонте бытовой электроники, различной домашней техники и даже автомобилей, как мои товарищи по компании. 
Скинувшись на закуску, мы отправлялись на поиски подходящей вкуснятины.  А чтобы купить хорошую закуску в первую очередь мы шли на Преображенский рынок. Там мы долго выбирали соленые огурчики. При этом вкусы у нас у всех были самые разные. Некоторым нравились маленькие и упругие огурчики с пупырками,  другим  то же, но потверже и  более крупные, а мне вот, например, нравились соленые огурцы типа "Башмак" из бочки. Это такой большой огурец внутри пустой и при надкусывании он пускает в разные стороны фонтанчики рассола вперемешку с семенами. Не знаю почему, но они мне нравятся с детства. Конечно, не потому, что я с детства пью водку, а потому, что я с детства их ем даже без водки с большим удовольствием.
Закупившись огурцами,  мы, как правило,  добавляли к ним черемшу и маринованный чеснок. Всё это еще на стадии покупки вызывало у каждого из нас бешенное слюноотделение, но несмотря ни на что, мы продолжали мучить себя приобретением закусок. Следом за солениями шло сало. Оно должно было быть твердым и обязательно с мясными прожилками. Многие может быть сейчас удивятся, но в те времена мясные прожилки на сале встречались крайне редко и от этого сало с прожилками мяса особенно высоко ценилось у знатоков и любителей этого не только питательного, но и полезного деликатеса, который очень подходил для закуски под водочку. При этом надо отметить, что сало-то было свиным. Но несмотря на его свинское происхождение, наши друзья евреи и татары, которые очень часто попадали в нашу компанию, поскольку жили в округе, с удовольствием закусывали этим деликатесом, несмотря на свои древние религиозные предпочтения и запреты. Да и к слову сказать, в нашей компании, как, впрочем,  и во всей стране в те времена не было никаких межнациональных споров и распрей. Мы все дружили и наши национальные и религиозные различия всплывали в наших разговорах только в анекдотах типа: "Собрались как-то русский, татарин и еврей....". 
После закупки сала мы шли в ближайший магазин за чёрным хлебом и какой-нибудь колбасой. Выбор тогда был у нас в магазинах, скажем прямо, бедный и мы вынужденно покупали то, что было в продаже. А на прилавках почти всегда была колбаса "Любительская" по 2 руб 20 коп. за кг, а если повезет, то и по 2-90.   Это знаменитая колбаса отличалась тем, что имела вполне приемлемый вкус, цвет и запах, несмотря на слухи о том, что в неё при изготовлении добавляли бумагу. Не знаю уж что там в неё добавляли, но она пахла колбасой и мела колбасный вкус в отличие от многих "деликатесных" колбас, которые можно найти на прилавках сегодняшних магазинов. Многие сорта прославленных марок сегодня имеют цвет, вкус и запах чего угодно, но только не колбасы! А тогда колбасу мы всегда просили порезать и нам её резали (совершенно бесплатно) толстыми аппетитными кусками, что вполне соответствовало тогдашним (и отчасти сегодняшним)  нашим представлениям о брутальной мужской закуске. Иногда в список наших покупок попадали также и плавленые сырки "Дружба", а также какие-нибудь рыбные консервы. Хотя сырки и консервы больше подходили для "летучих" выпивок по 150 г , когда времени было мало и рассусоливать некогда. Этот вид закуски годился для подоконников в подъездах, столиков на детских площадках и ящиков за гаражами. Такие случаи тоже были.
А такой королевской закуске , как селёдочка, я считаю надо посвятить отдельный абзац.  Брали мы её только в тех случаях, когда выпивали у кого-нибудь дома,  а чистил и резал её всегда я. Очень мне нравилась эта работа. Можно было обсасывать шкурку, съедать обрезки, а если повезет и икру. Чистить селёдку почему-то было принято на газете (да я, если честно, до сих пор так делаю. Почему? Непонятно!).   Однажды мы с ребятами забрели в пивной бар на углу Боровой и Госпитального вала. Там из-за близости целого ряда военных ВУЗов всегда пили пиво офицеры и курсанты. И вот стоим мы пьем своё пиво, а за соседним столиком стоят несколько офицеров в форме и с погонами не ниже майора. Один из них спрашивает:" Ну, кто сегодня у нас дежурный?" Один из военных поднимает руку и начинает копошиться в своём необъятном портфеле, а затем достает оттуда газетный сверток в пластиковом пакете. Это оказалась селёдка.  Офицер  тщательно засучивает  рукава кителя, рубашки, засовывает галстук под рубашку, достает нож и, тщательно не торопясь, чистит селедку.  Закончив этот процесс он хватает её за хвост и голову и дает каждому из участников  компании откусить от селёдки по кусочку, а в конце кусает её и сам. При этом военные не перестают общаться и прихлебывать пивко, время от времени добавляя в этот напиток водочку из своих портфелей. Из всего этого становится ясно, что система эта отработана и отлажена уже давно. Когда от селёдки остался один хребет "дежурный" военный собирает все отходы, аккуратно скручивает их в газетный кулёк и плотно упаковывает его в пластиковый пакет. Потом он уходит мыть руки и чуть позже с полностью приведенным в порядок внешним видом присоединяется к компании своих друзей, продолжая как и все пить заряженное пиво. Перед тем как расходиться они дружно выбрали "Дежурного" по селёдке на следующий раз и мирно разошлись. Придумано здорово: все закусывают селёдкой, а руки пачкает только один - тот самый "Дежурный". Такое могут придумать только у нас! 
Но вернемся к нашей весёлой компании. В завершении подготовки к дружеской вечеринке мы покупали что-то, чем можно было запивать то, что мы собирались съесть и выпить. Для этой цели годился любой напиток от пива (что очень приветствовалось) до детских газированных  напитков типа "Буратино". Но так как и эти напитки часто в продаже отсутствовали, то приходилось покупать, например, трехлитровую банку томатного или берёзового сока, которые в продаже были почти всегда.
После такого мощного похода по магазинам мы направлялись в теплое время в парк "Сокольники" на любимую "пьяную" полянку или в кафе под открытым небом под названием "Дубки". В зимнее время мы шли в гости к тому из нашей компании, у кого на  данном  этапе семейной жизни были самые лучшие отношения с женой.  Ну, а поскольку после нашего прихода отношения в выбранной семье временно осложнялись, то  в холодное время года мы дважды в одну семью не ходили. Летом было легче, а выпивать на воздухе было приятнее и безопаснее. Если мы приходили в "Дубки", то вообще всё было идеально, а если на "пьяную" полянку, то там нас могла застукать милиция, с которой, правда, мы всегда договаривались. Главным нашим аргументом было: "Мы ж не хулиганы какие-то! Мы ж не орём! Сидим спокойно на травке, отдыхаем! Никому не мешаем, никого не обижаем! Ну, выпиваем, но так мы ж закусываем!" И, как правило, патрульные , попросив нас вести себя прилично, удалялись. 
Для сведения информирую, что "пьяная" полянка находится в парке "Сокольники". Чтобы на неё попасть, надо войти в парк с бокового входа, который находится ближе к реке Яузе и там всё время держаться правее по лесу. Уж и не знаю, найду ли я её сегодня, но в те времена мы находили это уютное место безо всякого труда. Ноги сами приводили нас туда! Там нам было очень хорошо и спокойно! А какой вкусной и деликатесной казалась нам наша закуска, ммммм! Я уж про водку совсем молчу! Водка тогда точно вкуснее была, чем сейчас! И не спорьте со мной! Так и было!
Сидели мы и выпивали! Разговоры разные разговаривали! Про женщин - конечно, про тещ - разумеется, про политику - непременно! Но одной из наших любимейших тем всегда оставалась дискуссия на тему, чем же всё-таки лучше закусывать водку! Это был очень предметный и серьёзный разговор, тем  более, что каждый из нас понимал, о чём он говорит. Это мне напоминает современный нескончаемый спор о том, кто круче - горнолыжник или сноубордист!
Я, например, всегда выступал за то, что водку лучше всего закусывать селёдкой. При этом селёдку должен чистить тот человек, который потом собирается ею же и закусывать, а иначе никакой души в ней не будет и закуска не удастся, а значит, и водка пойдет плохо, а следовательно, и утром будет дурное самочувствие и поганое похмелье. Я, собственно, и до сих пор так считаю. А вот вам мой рецепт подготовки закуски №1 -"Селёдка обыкновенная":  Берётся любая селёдка, очищается от кожи, освобождается от костей, режется на кусочки и аккуратно и ровненько укладывается  в любую стеклянную посуду. Репчатый лук режется кольцами и с любовью укладывается на селёдку симметричным узором так, чтобы полностью её скрыть от нескромных глаз. Затем полученная конструкция заливается подсолнечным маслом, чтобы  под маслом оказалось основное количество селедки. После этого подготовленное таким образом блюдо должно постоять минут 15-20. Затем можно вынимать из холодильника (но не из морозилки) бутылку водки, аккуратно разлить по стопочкам  по 30-50 грамм и, обязательно чокнувшись с партнерами (чтобы отогнать злых духов), одним глотком выпить. После этого на мааааленький кусочек чёрного хлебушка положить весь мокрый от масла кусочек селёдочки с лучком сверху и, не торопясь положить в рот, а затем медленно пережевывая, наслаждаться невероятным послевкусием напитка с селедкой. Это просто - улёт! Попробуйте и не пожалеете!  Ну, а в походных условиях подойдёт и приём с "дежурным" по селёдке, о котором я уже рассказывал выше.
Но, как я уже говорил, на вопрос о закуске были и другие точки зрения. Мой друг Коля пропагандировал совершенно другой стиль закуски. Он считал, что самой лучшей закуской к водке является  крепкий соленый огурчик и  не менее крепкий и солёный помидорчик. При этом желательно, чтобы  эти полезные и питательные овощи были засолены дома и притом ещё и его женой!  Перед употреблением огурчиков (он их называл только так) надо разрезать их вдоль на четыре части (помидорчики можно не резать), затем наколоть на вилку, разлить водку по маленьким рюмочкам- стопочкам, а после выпивания быстро загрузить в рот огурчик или помидорчик и также медленно пережевывая, наслаждаться вкусом!
По мнению нашего друга Саши закусывать лучше всего солёным или уже , чёрт с ним, маринованным грибочком. При этом грибочек должен быть не большим и не маленьким, но очень крепким и обязательно с ножкой! Такой, знаете ли, милашечка ! Такой маслёночек или опёночек, но лучше всего, конечно, белый грибок - малышка-крепышка! Выпил рюмочку беленькой, поймал вилкой в вазочке масляный грибочек, и в рот его : хрум-хрум-хрум! Ах, как же вкусно! Ах, как же хорошо! Прямо мурашки бегут и туда, и туда, и туда!
Мнение ещё одного человека по имени Андрей уже было совершенно заоблачным по тем временам. Он считал , что лучшей закуской для водки является бутерброд с черной, в крайнем случае с красной икрой и сливочным маслом. При этом хлеб должен быть белым и кусочек маленьким - на один укус! Намазываешь, значит, этот кусочек батона тонким слоем сливочного маслица, а для этого оно должно быть мягким и ни в коем случае не замороженным до состояния камня. Потом маленькой вилочкой или маленькой ложечкой аккуратно до самых краешков размещаешь (он, извращенец,  именно так и говорил - размещаешь) на кусочке черную икру и "хлопнув" рюмку водки отправляешь бутербродик в рот, не успев взять воздуха после глотка, чтобы не потерять весь аромат напитка и икры.  Вот ведь, а!? Это в те суровые советские 80-е! Икра, видишь ли, для него самая лучшая закуска! Но из песни слов не выкинешь! Так оно и было!
Был у нас и другой оригинал - Лёша. Он искренне считал, что водку надо пить только под горячее и лучше всего её, мамочку, закусывать огненным борщем с хлебом и салом! Это, - говорил он нам, жустеря кусок сала- , после очередной рюмки, самое оно! Весь цимес именно в борще! С борщём можно цистерну выпить и ничего не будет! Не опьянеешь и запаха не будет, но по шарам даст уж так, что будьте любезны! Видимо понятия "опьянеть" и "дать по шарам" для него имели разное значение, которое мы так и не познали, поскольку Лёша будучи самым высоким и худым в нашей компании после четвертого тоста или куда-то исчезал, или просто тихо засыпал в том положении, в котором его заставало опрокидывание этой самой четвёртой рюмки. Эту свою особенность он всегда на следующий день объяснял именно отсутствием борща среди закусок. Мол, не было борща, а что ж вы от меня тогда хотели-то?
Но были тогда и различные уж совсем экзотические для всех нас пристрастия некоторых наших друзей. Один, например, человек по имени Юра яростно защищал свою позицию по вопросу о лучшей закуске к водке. Он заявлял, что самое подходящее, это после того, как выпьешь, сразу же откусить добрый кусок от луковицы среднего размера. И ведь кусал же, как это ни странно звучит. Мы специально для него покупали луковицу и он ею и закусывал пока не съедал полностью. Ни я, ни вся остальная компания не видели в этом пристрастии ничего ужасного, но и приятного тоже было мало. Справедливости ради надо отметить, что водкой после даже очень сильных возлияний от Юры не пахло ни капельки. Зато, как вы догадываетесь луком от него несло так, что комары и мухи отказывались подлетать к месту нашего банкета километра за три. И ещё вопрос: как всё это переносила его боевая подруга? Ответ на этот вопрос мы так никогда и не получили, поскольку Юра задержался в нашей компании очень не надолго, и с его подругой мы так и не познакомились.
И вот размываются черты моих друзей, туманом времени покрываются улицы и площади Москвы моей молодости, ещё мгновение  и машина времени переносит меня из начала 80-х  уже во вторую половину этого исторического периода, а затем уже и в начало 90-х.Но в эти годы, я пожалуй, не хотел бы ни с кем встречаться и еще раз проживать их. Просто, зная, как будут развиваться события, хочется погулять по знакомым местам, которых сегодня уже и на карте Москвы нет, посмотреть, понаблюдать, подметить мелочи, на которые тогда я не обращал внимания, ведь в конце 80-х  и в начале 90-х мы всё-таки не жили, а выживали!   Хорошая эта штука - машина времени! Я буду очень расстроен, если её так и не изобретут! Хотя, нет уж! Пусть изобретут! Очень, знаете ли, хочется попасть в атмосферу минувших лет, туда, где ты был молод и дерзок и от этого тебе было хорошо!
Ну, а пока такую машину не изобрели, я буду о ней мечтать и вспоминать то такое далекое и очень близкое для меня и моих тогдашних друзей время! Сейчас даже  странно вспоминать тот отрезок нашей истории, который связан с перестройкой и Горбачевым. Ведь многие тогда с надеждой ждали от Горбачева каких-то грандиозных перемен, но кроме предательства и удовлетворения личных амбиций он так и не сумел ничего сделать, но зато успел разрушить всё, на чём еще можно было что-то построить! Как говорил Жванецкий: "Не надо было водку трогать, может, и жили бы сегодня лучше!" 
Нет, правда , ведь если подумать, то вся эта катавасия началась с антиалкогольной реформы, к которой привела дурацкая перестройка. Водка из магазинов пропала, пропало также и вино, ввели талоны на сахар, водку и народ начал выкручиваться и выживать.
По началу наша компания, являясь честными и законопослушными людьми решила отказаться от водки. Да, да, и не смейтесь! Мы же все к тому времени  были членами КПСС, а значит, были обязаны поддерживать и всячески проводить в жизнь ее решения. Мы приходили друг другу в гости и торжественно пили чай с тортом, вели умные разговоры, пели песни под гитару и пианино. Правда, наши застолья, затягивавшиеся в прошлые года иной раз до утра, с этого момента длились максимум часа по два.  Потом как-то вечер исчерпывал себя и все начинали собираться домой. А по домам разъезжались уже не с шиком - на такси, а на наших холодных трамваях. И настроение у нас было тогда прямо скажем мало радостное! 
Да, в те годы водка, благодаря Горбачёву, из обычного алкогольного напитка превратилась в валюту. В обмен на водку дачники покупали  любые строительные материалы, водку дарили врачам,  расплачивались с водителями, водку нелегально можно было приобрести везде. Именно в эти годы у нас в стране массово появился такой вид преступности, как нелегальное производство и реализация спиртных напитков. Именно тогда впервые в обиходе появилось слово "Палёнка". Государство теряло огромные деньги, люди гибли  от "палёнки" по всей стране и продолжают гибнуть и в наши дни! А заварившие эту смертельную кашу спокойно живут и в ус не дуют.
Но советский народ всегда отличается умом и сообразительностью!  И для того, чтобы компенсировать отсутствие алкоголя в магазинах, люди начали гнать самогон. Рецептов производства крепкого и не очень алкоголя была масса, как впрочем и приспособлений для его изготовления. Никогда не забуду, как однажды в гостях я пошел в ванную комнату помыть руки и увидел, как в ванне за занавеской булькает ароматная зеленоватая жидкость подогреваемая двумя большими кипятильниками. Вокруг кипятильников в обрамлении радужных пузырьков плавали и ныряли маленькие райские яблочки. Правда в воздухе сильно пахло не яблоками, а каким-то одеколоном.  Но главным образом люди делали напитки с помощью самогонного аппарата, разновидностей которого тоже было очень много. Первый раз самогонный аппарат в действии я увидел ночью на нашей коммунальной кухне. Это было огромное оцинкованное ведро с приваренным к нему сверху таким же оцинкованным конусом с нехитрой конструкцией из двух трубок на верхнем торце. Вся конструкция стояла на медленном огне, а рядом с плитой дежурил мой сосед с мерным стаканчиком в руках. Я вышел на кухню попить водички и появился достаточно неожиданно. Сосед испуганно вздрогнул при моем появлении и своим татуированным телом постарался прикрыть металлическое сооружение на плите. Он, недолго думая, протянул мне мерный стаканчик, я хлебнул прозрачной и очень крепкой жидкости, а он посмотрел на меня и сказал: "Никому не рассказывай! Посадят!".  Я и не рассказывал, хотя вся квартира знала, что сосед по ночам иногда гонит самогон, а его самогонный аппарат хранится на антресолях со стороны кухни в большой картонной коробке, на которой размашистым почерком синим карандашом было написано " Не трогать. Сам. аппарат". Но для производства спиртных напитков были и другие способы без самогонного аппарата.
И вот, что придумали мои друзья Андрюха и Колюня. Они каким-то непостижимым образом тырили с работы трёхлитровые банки со спиртом, который им выдавали для того, чтобы они там что-то где-то протирали. Получив по такой банке, они по-честному отливали немного спирта на протирку, а остальное выносили в специально приспособленных для этого резиновых грелках.  После доставки продукта к месту постоянной дислокации, он должен был пройти тщательную очистку, поскольку пить его в том виде, в котором они его получали, было нельзя. Видите ли, те люди, которые отпускали спирт для производственных целей, понимали, что  данный продукт может быть просто выпит, если он будет в чистом виде закатываться в трехлитровые банки. Именно поэтому они в чистый спирт добавляли чистый бензин. И вот открываешь грелку с этим спиртом, а оттуда воняет бензином, как из бензобака. Понятное дело, так пить нельзя! И вот Андрюха и Колюня придумали  такой фокус. Они  сливали весь добытый спирт в кастрюлю, затем ставили её на медленный огонь на своей собственной кухне. Фракции бензина легче, чем фракции спирта, - это они так говорили, - они терпеливо наблюдали за поверхностью нагреваемой жидкости, время от времени под определенным углом подсвечивая её поверхность карманным фонариком. Как только на поверхности возникали с детства знакомые по дворовым лужам радужные бензиновые разводы, жидкость аккуратно поджигалась. Затем надо было дождаться пока весь бензин сгорит и пламя приобретет цвет, характерный для горящего спирта. В этот момент газ выключался, а кастрюля накрывалась куском брезента. Всё - бензин из спирта извлечён, но запах всё равно остается. Надо сказать, что выхолпными газами зверски воняла  не только жидкость в кастрюле. Вонь в квартире и на лестнице стояла такая, как будто в квартире газовал плохо отрегулированный старый мотоцикл. Проветривать приходилось по несколько часов. Но процесс производства напитка на этом не останавливался.  Для полной и окончательной очистки данного напитка далее использовался дачный аппарат для очистки воды "Ручеёк". Через него будущий напиток пропускался дважды или трижды, а потом оставшийся напиток разбавлялся гранатовым соком из металлических банок, который почему-то в то время в изобилии был на полках всех магазинов. В результате получался приятный на вкус напиток 33 градусов розового цвета.  Правда, у него была одна неприятная особенность - утром человек, выпивший накануне этот напиток, рыгал бензином!  Этот эффект мы называли выхлопом, а полученный  напиток - "Бензиновка". 
Я в это время работал за границей и в Москве бывал наездами, во время которых и становился свидетелем таких интересных манипуляций со спирто-бензиновой смесью. Но и за границей среди советских служащих ощущалось влияние этой вредной реформы. Мои возрастные родители - весьма интеллигентные люди - попросили прислать им несколько бутылок водки и вина для празднования своих юбилеев, поскольку они не могли драться в очередях и часами стоять у магазина в ожидании завоза спиртных напитков . И мы слали коробки с алкоголем со всеми возможными оказиями. И люди были нам очень благодарны.
А когда я вернулся в Москву, то получил талоны на водку, но и по этим талонам нельзя было просто так купить водки, а лишь в обмен на пустую посуду, да и только в определенных магазинах. Пустую посуду никто не выбрасывал,  для меня её сохраняли все мои родственники: и мои брат и сестра - дипломаты, и мои родители - пенсионеры и все, кто только мог. Пустые  водочные бутылки приобретали огромную ценность. Около магазинов, где продавали водку по талонам, появились "жучки", которые продавали пустые бутылки по ошеломительным ценам.   Предметом продажи стали и места в очередях за водкой. Словом, слава богу, что прошли эти дикие горбачёвско -лигачёвские времена, но лучше, чтобы их вообще не было.
Но и в такой напряженной обстановке начала 90-х население моей коммунальной квартиры, где я тогда жил, проявило всю свою советскую солидарность и сплоченность. В магазинах было пусто, но очереди упорно стояли в ожидании момента, когда что-то "выбросят". Этот термин появился, наверное, именно в эти годы. На Москву совершали налёты продовольственные десанты из других городов. Главным образом, это были тётки средних лет, решительные и крепкие. Они получали от своих знакомых, друзей и родственников заказы и деньги, набивались в междугородние автобусы, электрички и поезда и ехали в Москву.  Каждое утро на все вокзалы огромного города выплескивалась толпа, которая сметала всё, что продавалось в Москве. В магазинах испуганные москвичи и москвички жались к стенкам, когда решительные жители ближайших к Москве городов Золотого кольца вставали в очередь за элементарными продуктами: маслом, колбасой, мясом, курами, рыбой, а перед Новым годом за апельсинами и мандаринами. Каждый вечер автобусы, электрички и поезда уносили в города России толпы смертельно уставших от очередей и бесконечной погони за жратвой и предметами первой необходимости людей с переполненные сумками с продовольствием и дефицитным товаром. Москвичи также измотанные тем же самым беспокойно засыпали в своих квартирах , чтобы утром снова начать бесконечный марафон на выживание.   
Тем же и также жила наша коммунальная квартира. Жизнь наша осложнялась, правда, тем, что наша родная Сторожевая улица расположена рядом со станцией Москва-Сортировочная Казанская, воспетой в известных произведениях. Именно поэтому магазины нашего района подвергались нашествию не только пассажиров электричек, но и поездных бригад, формировавшихся в нашем депо составов. И дело даже не в том, что поездные бригады в какой-то степени тоже были иногородними. Нет! Просто каждый из проводников, ехавших в поездах дальнего следования, вез из Москвы значительные объемы самых разных продуктов, которые потом реализовывались в отдаленных городах втридорога. А обратно они везли в Москву вязаные пуховые шапки, текстиль, мёд, чачу, фрукты, соленую рыбу, икру и многое другое, что совершенно бесследно и быстро исчезало из вагонов сразу же по прибытию поезда в Москву. На платформе "своих" проводников уже ждали предприимчивые спекулянты с носильщиками, которые быстро и споро рассчитавшись с проводниками, вывозили на своих же таксистах товар, который потом реализовывался по знакомым или с уличных лотков. Милиция, конечно, обо всём этом знала, но реагировала на это вяло, потому что была частью этой системы, поскольку и им тоже надо было кормить свои семьи, а в стране  с продовольствием было напряженно!
Но мы жили. И мне, как жителю коммунальной квартиры, может, было немного проще жить, чем другим, поскольку  все соседи привыкли помогать друг другу. Поход в магазин становился отдельным увлекательным квестом, поскольку мог занять несколько часов из-за очередей и необходимости пройти почти все точки в районе, чтобы что-то купить.  Поэтому, если кто-то собирался в магазин, то всегда интересовался у соседей не нужно ли им что-то купить, если попадётся. И люди, понимая, что без поддержки будет сложнее, всегда давали деньги или просили что-то купить в долг. Никто никогда никого не обманывал в этих вопросах.  Ну, это-то и понятно: мы же все были СОВЕТСКИЕ ЛЮДИ!   
Мужчины специализировались на алкоголе, овощах и фруктах, продуктах первой необходимости, а  женщины, как правило, охотились за сыром, молочными и молочнокислыми продуктами, деликатесами в виде майонеза, зеленого горошка, живой рыбы и т.д.
 Никогда не забуду, как я через весь город на метро, а потом на электричке нёс домой коробку с чешским пивом "Дипломат", в которой моих было только четыре бутылки, а остальные восемь надо было отдать соседям.  Эту коробку я купил на своей работе в буфете, где частенько появлялся какой-нибудь дефицитный товар. Иногда у нас в редакции  от профкома распространялись так называемые "Заказы". Это была в то время в стране очень популярная среди людей форма распределения дефицитных видов продовольствия. "Заказ" был ни чем иным как набором продуктов к праздничному столу. Не думайте, что это было бесплатно! Конечно, цены на всё были, как в магазине. Просто это была возможность купить что-то, что не найдёшь так запросто в магазине, при этом находясь на  своём рабочем месте. Как правило, заказ состоял из килограмма сахарного песка, килограмма гречневой крупы, коробки конфет (или пастилы, зефира в шоколаде, просто пакетика конфет "Мишки в лесу", "Белочка", "А ну-ка, отними!", "Мишка на Севере", "Трюфель", "Маска" и т.д) , банки печени трески, сардин или шпротов, палки сырокопченоё колбасы и бутылки водки или вина.  Получить такой заказ полностью имели возможность только руководители, а на радость редакторам выпадали два- три  заказа на смену. Чтобы никому не было обидно мы устраивали розыгрыш и  , тянули из шапки записки пустые или с названием продукта. Счастливые обладатели выигранных продуктов иногда обмениваться друг с другом своими выигрышами в зависимости от личных предпочтений на  текущий момент. Мне несколько раз посчастливилось вытянуть удачный билет. Среди моих выигрышей я помню замороженного до состояния арктического льда судака, пакет сахарного  песка и  коробку зефира в шоколаде. 
Что же касается нашей коммунальной солидарности, то здесь соседи проявляли чудеса самопожертвования.  К тому времени у нас в квартире  в двух комнатах сменились жильцы. Слева от нас стали жить молодые люди с маленьким ребенком. Он - бывший милиционер, получил комнату от МВД, как сотрудник, а потом уволился и халтурил на личной машине. Тогда это называлось "бомбить". Она - просто молодая женщина с маленьким ребенком. Оба приехали в Москву из большой станицы с Кубани и были прописаны по лимиту МВД.  Справа от нас картина была практически такая же. Он - курсант одного из московских военных училищ, приехавший в Москву учиться по разнарядке  военкомата какого-то отдаленного района нашей великой страны из Оренбургской области, а его юная жена - москвичка, мама которой много лет проработала на производстве и получила эту комнату для своей дочери в порядке поощрения  за многолетний честный труд на родном производстве.  Из старых остались старейшины квартиры тётя Тамара и дядя Саша. О них я уже рассказывал в своих предыдущих рассказах о нашей незабываемой квартире.  Ну и, конечно , я, вернувшийся из загранкомандировки. Жена моя и дети в тот период жили у наших родителей, а нашу комнату и даже часть общего коридора мы использовали для временного хранения нажитого за шесть лет загранки имущества. Здесь надо бы сказать, что к тому времени , как я вернулся, руководство моего ведомства решило отметить меня за верную службу и полностью оплатили мне трёхкомнатную квартиру в тогда еще новом и отдаленном районе Марьино.   Это было очень далеко от центра, но место было шикарное: окна выходили прямо на Москва-реку и с 13 этажа открывался шикарный вид.  И вот в ожидании сдачи дома, я и жил в нашей старой доброй коммуналке.
Солидарность заключалась в том, что все жильцы объединялись вокруг проблем с продовольствием и выпивкой. Жить было сложно, но как-то весело. Рано утром я и мой сосед курсант уходили  на работу , а  сосед - бывший милиционер ехал на своей машине по магазинам и узнавал, что и где предполагается к продаже: у него были везде свои люди. Что ж вы хотите - мент! В течение дня он отзванивал мне на работу и говорил, что, где и почем. Я и жена курсанта, а также тётя Тамара и дядя Саша, которые тоже не были сильно заняты днем, отправлялись по магазинам и занимали очередь, главным образом за водкой или вином, и я, уже зная куда ехать после работы, приезжал и вставал в очередь там, где было необходимо. Меня снабжали талонами, пустыми бутылками и авоськами. И я героически стоял,  и к вечеру жильцы нашей квартиры, встречались на коммунальной кухне и обменивались добычей, проводили взаимные расчеты.
Никогда не думал, что буду вспоминать о годах, проведенных в коммуналке с такой нежностью! Жить было не просто, но мы жили, рожали детей, строили свою карьеру, постоянно преодолевали какие-то трудности и были счастливы тем, что имели. У нас не было машин, дач, домов. Мы не ездили каждое лето в Италию, Францию или Испанию . Наши дети смотрели по телеку "Ну, погоди!" и "Гостья из будущего" и мечтали попасть в "Артек". За сданную макулатуру мы получали талоны на приобретение дефицитных книг  Мориса Дрюона или Анны и Сержа Голон, а потом ехали к черту на куличики, чтобы выкупить эти модные книжки.  Мы сидели на маленьких кухнях и с удовольствием смотрели, как наши друзья варят какой-то невероятный кофе в турке по им только одним известному рецепту.  Мы болели за нашу сборную по хоккею и встречали новый год под музыку Микаэла Таривердиева. Мы ещё много чего делали и много в чём ошибались, но мы считали себя счастливыми людьми! И мы были такими на самом деле! А может быть это наша память играет с нами? Говорят же, что человеку свойственно запоминать только хорошее... Или это свойство добрых людей - не помнить плохое?))) 

Сергей Иванов
весна  2019.