Фантасмагорическая одиссея Ивана Облакова Глава 6

    ...Она лежала, бесстыдно развалившись, и курила. Олег, вернувшийся из ванной, разморенно улыбался, стоя над ней. – Ты – бесстыдная и красивая! Адская смесь!
    Инга поставила ногу на его живот, погладила и неожиданно толкнула.
    - А, теперь убирайся! Попробовал Ингу и мотай!
    - Ты что, офонарела?
    - Не уйдешь?..  Тогда не поворачивайся ко мне спиной, потому что я разобью тебе голову. За изнасилование!..
    Олег демонстративно повернулся и сказал. – Давай!
    Инга взяла тяжелую хрустальную вазу и ударила его по голове. Боксер упал.
    ...Инга долго просматривала альбом, отбирая фотографии, где они были с Иваном вдвоем, иногда толкала ногой Олега – не очнулся ли? Потом положила фотографии в отдельный пакет и всплакнула над ними.
    Боксер пришел в себя, она хотела ударить его ещё раз, но передумала – ваза была красивая. Инга вызвала Скорую помощь, сказала, что её кавалер споткнулся и упал с высоты своего роста. Ей поверили и Олега увезли.
    Она стояла на балконе, вглядываясь в темь уснувшего города; слушала шум деревьев и урчанье голодного желудка – сегодня у нее была плановая диета; курила, глотая дым вперемежку со слезами. Ей чудилось: где-то в этих деревьях, под которыми он год назад первый раз овладел ею (мама была дома, а им было невтерпеж) бесприютно томится Иванова душа.
    Что-то холодное коснулось ее уха. Инга охнула и отшатнулась. Но ничего не было кругом. «Может коты чудят?» – подумала она, но тут же отбросила это предположение, как очень странное. Она плотно закрыла балконную дверь и укрылась одеялом под самый подбородок, свет не выключала, потому что как-то страшно стало. Ей почудилась неясная тень, скользнувшая на балконе.  Качнулись шторы на окне и ...в закрытую балконную дверь вбежал дворовый кот Барсик. Как же так - сквозь дверь?! Действительно, коты чудят?! Домашнее животное вспрыгнуло на грудь и лизнуло Ингины глаза.
    И свет померк.
    Инга тут же вскочила, сбросив кота. Балконная дверь была открыта настежь, и сильной струей воздуха туда всасывало тюль занавески и комплект трусиков «Неделька», лежавших после стирки на стуле. Кот прыгнул в черный прямоугольник двери и исчез в мгновенном сиянии. Инга ринулась за ним. На кой – сама не поняла...
     Она вбежала… в гулкий зал со сводчатыми потолками. В его центре стояло ложе с зеркальными боками, сверху покрытое сияющим покрывалом. Инга не чувствовала ни страха, ни удивления, ни холода каменных плит под босыми ногами. Она подошла к ложу, развязывая тесьму на сорочке, гладя груди и дыша все глубже и глубже; медленно стянула серебряное покрывало. Под ним оказалось покрывало с золотым шитьем. Инга так же осторожно сняла и его. Открылось покрывало, усыпанное алмазами так густо, что больно было глазам. «Боже, сколько ювелирки!» – подумала она и отвернула край последнего покрывала.
    В ссохшейся голове мумии, похожей на резиновую маску, она узнала лицо Ивана. Инга сдернула покрывало, и ее глазам предстало усохшее тело бывшего любовника. Она дотронулась ладонью до лба, живота и ног трупа. Они были холодные как перемороженная рыба.
    Вдруг, одна из плит, совсем у ног Инги, со скрежетом раздвинулась, и сильнейший поток воздуха, снизу - вверх, бесстыдно задрал сорочку, пытаясь сорвать её. Инга инстинктивно загасила подол и увидела свое отражение в зеркальной грани постамента - Мэрлин Монро ловить было нечего! Совсем нечего! Она в очередной раз возликовала от своей невозможной красоты, подняла руки, помогая ветру свершить задуманное, и сорочку унесло вверх.
    Девушка положила ладонь на усохшее мужское естество мумии и стала ждать. Через некоторое время под ладонью потеплело и еле уловимо запульсировала кровь. Она не сомневалась: этот женский прием – вечен и безотказен. Естество зашевелилось расправляющимся червем и вот, из-под ладони, твердея и горячея, выползла детородная мужская тычина. Инга прильнула к ней, а потом вскочила на мумию.
    Она работала наездницей и с каждой секундой чувствовала, что ее раскаленные ягодицы бьются не о кости, покрытые мертвой кожей, а об упругую и теплую плоть. Сквозь туман острейшего наслаждения, застилавший глаза, сквозь звон в ушах и свербление в причинном месте, она видела, как грудь, плечи, голова мумии разглаживаются, розовеют, и труп превращается в живого Ивана. Грудь его вздымалась все выше и выше. Потом он понял наездницу низом тела и стал помогать ей в яростных поисках глубины. Он подбрасывал её так высоко, что она кончиками взлетавших волос касалась сводчатого потолка, но «причленялась» именно туда, куда нужно - получался офигеннейший  батут ужаса и наслаждения.
    Бывшая мумия долгим стоном – так что задрожали стены - отметила заключительную точку экстаза. Инга, содрогаясь на горячем столбике, умасленном мужским семенем, не заметила, как изо рта бывшей мумии вместе с кровавой пеной выскочила черная клипса.
    Не открывая глаз, мертвец схватил клипсу и всунул в Ингину ладонь. Девушка, добегавшая последние метры сумасшедшей любовной скачки, не заметила этого.
    …Освободившись от обмякшей мужской плоти, она в изнеможении склонилась на Иванову грудь, выдохнула бессмертную шекспировскую (или гётевскую?) фразу «Das ist fantastisch!» и после секундного отдыха подняла глаза.
    Иван лежал со смеженными веками, мерно дышала грудь, в уголках рта запеклась кровь. Он вытянул руку, отстраняя ее, и приподнялся, не открывая глаз. Осторожно столкнул Ингу с ложа и махнул рукой, мол, свали! Она обернулась и увидела в проеме между каменных плит, освещенный прямоугольник балконной двери.
    …У самого выхода девушка оглянулась. Иван сидел все в том же положении, но тело и голова на глазах истончались и желтели. Слегка воняло рыбой.
    Войдя в спальню, она оглянулась еще раз. Но таинственная зала исчезла. За балконной дверью шумели тополя, и сереющее небо предвещало близкий рассвет.
    Инга совершила интимный туалет и в изнеможении рухнула в кровать, унося в провал сна мысль о новой олимпийской дисциплине – порно-батуте...