Точность - вежливость королей

Михаил Ефремович слыл строгим и одновременно добрым начальником. Окружающим казалось, что их шеф любит рабочее место больше всего на свете. Он никогда не спешил покидать его, и никогда не опаздывал в каждое раннее утро. Среди работников возникло предположение, что Михаил Ефремович ночует здесь, у себя в кабинете. Зная о постоянном присутствии начальника, подчинённые прикладывали массу усилий и природных способностей организма, чтобы ни в коем разе не опоздать, а придти вовремя, к девяти ноль-ноль...

Поутру Михаил Ефремович стоял подле офисных столов с перегородками, звеня ложкой помешивал дымящийся кофе, справлялся о самочувствии и настроении входящих подопечных.

- Ну, как, Шурочка? Вижу успеваете на десятый трамвай, и время вам правильное подсказал. Не правда ли в восемь пятнадцать успеваете?
- Здравствуйте, Михаил Ефремович! Да, ваша подсказка верной оказалась. По выделенной линии десятка быстро идёт, и, главное, без пробок!..
- Вот, разве может начальство плохого посоветовать? Вы человек у нас новый и мы готовы помогать, подсказывать. Всё во благо, во благо... Ещё ранее говорили, что точность - вежливость королей. Я этому всегда следовал! Отсюда и результат!..
Михаил Ефремович выпрямлялся в такие моменты, подтягивал узел галстука и переводил взгляд на большие чёрные часы с позолоченными стрелками...
- И вроде бы все пришли, но покоя на душе нет. Что же меня так гложет, Шурочка? Неужели Иванов снова опаздывает? Так и не увидел его входящим. Как только переступит порог - ко мне перенаправьте. Будем беседовать. Раз в месяц - почти система. Начнём принимать меры!..

Михаил Ефремович был человеком свободным, ни женой, ни детьми не обременённый. Его фирма занималась пуском, наладкой и ремонтом лифтового оборудования. В кабинете руководителя почти всегда гостило светило. Солнца было много утром, к обеду и после него. Через громадные окна лучи проникали вглубь кабинета. Тут они встречались с размашистыми лапами монстеры, пятнистыми листьями диффенбахий, согревали белые цветы спатифиллумов. Михаил Ефремович часто опрыскивал высокий фикус из диффузора, включал напольный увлажнитель воздуха и садился в поскрипывающее кресло. Отсюда он наблюдал за баталиями мраморных скалярий в угловом аквариуме, любовался пористыми камнями туфа, которые напоминали скульптуру льва.

Размышления Михаила Ефремовича прервал робкий стук в дверь...
- Да, входите, - громко произнёс мужчина и перевёл взгляд на дверную ручку. Она повернулась, а на пороге кабинета очутился невысокого роста человек.
- А, вот и Иванов пожаловал! Что на этот раз стряслось, Василий Борисыч?
- Доброе утро, Михаил Ефремович... Понимаете, думал перед работой мусор вынести. В подъезд вышел, только до мусоропровода спустился, а тут сосед с собакой на прогулку выходит... Сквознячком так, хлоп, и заперлась моя хижина - замок сработал английский. Пришлось жену дожидаться с ночной смены. Вот, таким образом опоздал.
- Интересный вы человек, Василий Борисыч! Каждый месяц стабильно с вами что-нибудь да происходит. То не в свою маршрутку сядете, то на банановой кожуре подскользнётесь, ногу сломаете... Что дальше? Вы в дверях не стойте, только как к столу пройдёте - захлопните крышку аквариума, я рыбок кормил и забыл это сделать. Да, вот так, спасибо, присаживайтесь. Василий Борисыч, и в этот раз прощу, но в следующий ваш промах начну вычитать из зарплаты. Может быть в таком случае что-то изменится!!? А теперь к делу... Сейчас собирайтесь с бригадой на адрес. Там закрываем пассажирский лифт на капремонт, грузовой пока пусть работает. Оцените масштабы, а после мне доложите, что для работы понадобится: инструмент, запасные детали... Вы не сильно спешите. Давайте всё делать качественно! Вот адрес, выезжайте! Завтра жду с отчётом, фотографии сделать не забудьте...

Когда Иванов покинул кабинет руководителя, Михаил Ефремович отложил в сторону рабочий журнал и пододвинул к себе настольный телефон. Минут десять он решал какие-то вопросы, записывал в блокноте отдельные слова, рисовал геометрические фигуры...
- Да, Лариса, да, я вас понял. Хорошо, тогда с утра. Часов этак в одиннадцать. Да, я подъеду в ресторан. Договор подпишем обязательно. Сколько денюжек я в итоге должен?.. Ага, ясно, ясно. Всё, тогда до утречка. До свидания, до свидания!..

Рабочий день подходил к своему завершению. Михаил Ефремович, надел драповое пальто, покрыл редеющую голову шляпой и вышел из кабинета. Работающие у компьютеров люди замерли на секунду. Никто не привык видеть раньше всех уходящего начальника...
- Работайте, работайте любезные... Сегодня я первым ухожу, знаю. Мариночка, - обратился он к бухгалтеру, - Иванова завтра к четырнадцати часам жду, передай пожалуйста. Я задержусь с утра, после обеда только приду. Вы без меня начинайте. Работы у всех нас полно...

В этот апрельский тёплый день Михаил Ефремович решил прогуляться. На его душе было что-то двоякое: и волнение, и умиротворение. Почему такое состояние его внутри посетило, он и сам не знал. Монотонный гул проезжающих по проспекту автомобилей, частые блики вечернего солнца в лицо - ничто странным образом не выводило из себя. Прохожие временами спрашивали у него сигаретку, мужчина делился табаком охотно, себе отправлял между зубов очередное мягкое брёвнышко. Дымок резко рассеивался, когда взлетающие из-под ног голуби решали переместиться на другую сторону дороги. Спустя минут пятнадцать, пресытясь резкими движениями на асфальтовых полотнах, Михаил Ефремович решил срезать через парк. В последнее время он наблюдал его деревья из окна личного автомобиля или такси.

Сегодня человек в пальто шёл по мягконабивным дорожкам не спеша. Он смотрел на пока что молчащий фонтан, на широкие пруды, высвободившиеся из ледяного плена, на кричащую неподалёку детскую площадку. Внезапно мужчине захотелось присесть. Ярко освещённая скамейка притягивала своим белым и чистым цветом. Михаил Ефремович купил сахарный рожок в ларёчке с мороженым, плюхнулся на край скамьи и зажмурил глаза. Ему не хотелось покидать этого места. Казалось, что душа внутри расцветает, поёт и также уходить никуда не хочет. Портфель перекочевал под левую руку, а правая надорвала хрустящую обёртку; язык ощутил холодный вкус сливок и шоколада. В ушах стояло воробьиное чириканье, приятный мотив знакомой композиции из паркового кафе и чей-то громкий телефонный разговор...

- Вера, привет! Да, это я, Николай. Я это, на месте. Мы точно здесь решили встретиться?..
Парень смеялся натянуто и ходил из стороны в сторону...
- Просто скоро будет час, как я здесь! Решил уточнить, а то порой бывают случаи, сама знаешь! Что, ты была здесь и мимо прошла? Не в твоём вкусе оказался?.. А подойти и просто поздороваться в наше время сложно стало?.. А, ну да, трубку бросить проще простого, - закончил парень, убирая телефон в правый карман пиджака...

- Вы извините, что в разговор ваш вклиниваюсь, и дело, конечно же, не моё, я уже ухожу отсюда, но сказать вам кое-что хочется...
Михаил Ефремович поравнялся с молодым человеком с букетом в руках.
- Не тратьте своего времени на лишних вам людей, они сжирают его, не дают возможности идти вперёд, развиваться. Ненужное в этой жизни хорошо заметно, только мы сами себе изменяем, строим иллюзии, убеждаем внутренне, что всё может иначе сложиться! Вы молодец! Я так понимаю, что пришли даже раньше обычного. Это хорошая черта, особенно для мужчины! Такое умение вам не раз пригодится, точно говорю вам. Знаете, наш выбор - это как ваши цветы в руке. Через мгновение они завянут, пожухнут, рассыпятся... А вы не торопитесь впредь выбора делать, вот здесь поспевать не надо, тут никогда не опоздаете!.. Ищите свой цветок, присмотритесь, не срывайте сразу... А букет, дабы он не пропал, вон, хоть той старушке подарите - она сильно обрадуется... Или маме вашей... Ей приятно станет от такого внимания!..

Парень встал со скамьи, пожал руку Михаила Ефремовича и проследовал к греющейся на солнце пожилой женщине. Из букета роз он вытянул три цветка, недолго говорил что-то, и, улыбаясь, вручил незнакомке. Михаил Ефремович, развернулся, на уровне пояса беззвучно зааплодировал и негромко сказал себе: "Ещё и добрым оказался"...

***

На часах было десять тридцать. За широким и чистым стеклом ресторана сидел мужчина. Пустая чашка на белом блюдце недавно остыла, а привычный утренний кофе бодрил мысли Михаила Ефремовича. Ждать Ларису понадобилось чуть дольше, чем он планировал. В толстом ежедневнике мужчина обрисовывал цифру одиннадцать...
- Ой, простите меня великодушно, - принялась причитать запыхавшаяся женщина, - пробка на пробке, пробка на пробке, Михаил Ефремович.
- Здравствуйте, здравствуйте Лариса. В целом ничего, ещё терпит время. Вот если бы вы через полчаса пришли, то пришлось бы график перекраивать. Точность ведь - вежливость королей, не более...
- Тогда наверстаем упущенное, - ответила Лариса, - начнём с меню определяться! Итак, что будете заказывать на свой юбилей? - и женщина раскрыла толстенное меню...
- Я кое-что дома уже наметил. Главное, чтобы всего было много и вкусно! Кстати, вы сказали, что пригласительные готовы - буду рад принять...

На рабочих местах царила обеденная обстановка, вернее на них никого не было. Подчинённые Михаила Ефремовича гремели ложками в кухонном помещении. Начальник, никого не отвлекая, незаметно прошёл в свой кабинет, повесил пальто в шкаф и открыл крышку аквариума.
- Голубы мои, не ели ещё сегодня... Сейчас исправим положение.
Михаил Ефремович черпал сухой корм пластиковой ложкой и высыпал его в воду. В поскрипывающем кресле он наблюдал за падающими как снег хлопьями. Мужчина облокотился на стол и прикрыл глаза.

Его разбудил стук в дверь. Михаил Ефремович вздрогнул слегка, потёр сухими ладонями лицо и произнёс: "Да, входите..."
На пороге показался довольный Иванов. Он только прикрыл дверь и направился было к столу руководителя, как тот остановил его: "Василий Борисыч, не в службу, а в дружбу - прикройте снова крышку аквариума, пожалуйста. На шестидесятипяти годках у юноши память злые шутки играет. О мелочах стал забывать. Не хочу быть рассеяным, хоть и на Бассейной проживаю."
Они вместе рассмеялись, а Иванов хлопнул крышкой водного царства.
- Ну-с, уважаемый мной специалист, рассказывайте о результатах. Готов вникать в суть предстоящих работ!

Василий Борисович разложил перед шефом распечатанные фотографии, открыл тетрадь с записями и принялся делиться заключениями проведённой им проверки.
Незаметно пролетело полтора часа. Было выпито несколько чашек кофе, выкурено по две сигары. Рабочий день неумолимо заканчивался. За окном сгущались тучи, сильные порывы ветра клонили к земле тонкие ветви голых деревьев. Михаил Ефремович наблюдал за разгулом стихии, глазами проводил шляпу, которая убегала по тротуару от своего хозяина.
- Василий Борисыч, пройдёмте вместе к коллегам. У меня объявление для нас всех. Скорее всего, даже два...

Спустя минут пять Михаил Ефремович стоял перед своим коллективом. Руководитель прошёл к входной двери, окинул взглядом широкое офисное помещение и заговорил: "Вот, отсюда мне очень хорошо вас видно! Значит так, друзья мои... Может быть не все ещё знают, потому что в наших рядах есть люди новые, но в следующую субботу, двадцать седьмого апреля, я решил отметить свой юбилей! Ни много, ни мало, вашему покорному слуге стукнет шестьдесят пять. Поэтому, каждому из вас вручается вот такое пригласительное..."
Михаил Ефремович достал из внутреннего кармана пиджака позолоченные открытки. Он открывал их, читал вслух имя и фамилию сотрудника, подходил к людям и вручал в открытом виде. Мужчинам жал руки и хлопал по плечу, женщин приобнимал слегка, широко улыбался каждому будущему гостю. В его глазах люди читали искренность, видели открытость души, улавливали дружеское отношение к себе.

- Так вот, - продолжил руководитель, - приходите обязательно, не забывайте о своей второй половине. Мне хочется провести праздничный день этак по-семейному. Только, как всегда, прошу не опаздывать. Для вас много чего приготовлено. Буду ждать, дорогие!.. Да, второе объявление более короткое. Сегодня пятница, погода за окном что-то совсем не очень, поэтому я решил сократить данный рабочий день на один час. Бегите по своим делам, любезные. Только прежде порядок на рабочем месте наведите. Такое вот моё официальное заявление!

Офис наполнился аплодисментами, радостными выкриками и телефонными звонками. Люди складывали в стопки разбросанные бумаги, гремели ящиками столов, сметая в них канцелярские принадлежности, гасили мониторы компьютеров. С вешалок распахнутых шкафов исчезала верхняя одежда, в помещении становилось всё тише, тише, и тише... Михаил Ефремович смотрел на единственно оставшуюся Шурочку, которая почему-то не спешила уходить.

- Может быть вам помочь в чём-то или я, это...
- Идите, Шурочка, идите! Вы даже не беспокойтесь. Я сам всё выключу оставшееся, окна закрою, двери. Хороших вам выходных!
- И вам, Михаил Ефремович, вам тоже всего хорошего...

***

Музыка продолжала греметь в круглом зале. Ведущий юбилея шутил часто, приглашал гостей праздника пройти к столам и наполнить бокалы. Официанты на блюдах выносили фаршированного осётра, изящные тележки доставляли на места запотевшие и покрытые инеем бутылки. Шоу-программа была насыщенной. Зрители успели запомнить яркую эквилибристку, которую поднимал к высокой стеклянной крыше громадный обруч, осыпавшийся дождь из блестящей мишуры, оркестр с трещотками и деревянными ложками, пародии на певцов отечественной эстрады. Ведущий праздника попросил всеобщего внимания, предостерёг мужчин от падения со стульев, ведь следующими должны были выйти, по его словам, "необычные барышни"...

Заиграла известная каждому музыка, с мест раздался ободрительный возглас и одинокий свист. Одна за другой в зал вбежали девушки в юбках. На них было много пышных перьев, каблуки звонко цокали в такт фонограммы. Полутёмный зал старался не отставать от девушек - хлопал что есть мочи, снова свистел. Кому-то стало скучно на месте, и он предпринял попытку дополнить ряды разгорячённых танцем барышень, но за храбрецом вышла женщина и препроводила новоиспечённого танцора на место.
- Это кто там, Никифоров? - смеясь спрашивал Михаил Ефремович.
- Так точно, - отвечал сидящий неподалёку Иванов, - супруга не допустила измены...
Мужчины дружно залились хохотом, наполнили высокие стопки ледяной жидкостью, и выпили алкогольную дозу залпом.
- Блестящий вечер, Михаил Ефремович, блестящий!..

Танцевальные паузы сменялись курительными. В такие моменты, Михаила Ефремовича будто поздравляли ещё чаще. Многие спешили побывать в его обществе: щёлкали зажигалкой, давая юбиляру прикурить как следует, хлопали по плечу, жали руки, не скупились в пожеланиях, восторгались праздником.
Совсем скоро именинник отошёл в сторону. Он долго ходил на месте, энергично разговаривая по телефону. Иногда Михаил Ефремович повышал голос, было заметно, что сильно переживал.
- Ой, Шурочка, как вы меня напугали... Подкрались незаметно так. Стряслось что-то?!!
- Извините, не хотела так поступить, но ведущий всех собирает, просил отыскать вас. Всё хорошо? Вам жарко очень? Смотрите как вспотели, идёмте, присядете.
- Шурочка, просьба к вам одна: принесите, пожалуйста воду газированную. Я пока здесь останусь - встречу курьера, опаздывает с тортом. Почему так всё устроено? Сколько живу, а эту вежливость, в поспевании вовремя, так и не научились соблюдать...
- Михаил Ефремович, - продолжила девушка, возвратясь с водой, - а ведь не всё от нас зависит. Я тоже чего-то не успеваю. Обстоятельства влияют. Жизнь она всё равно течёт, хоть и нет ей дела на нас оборачиваться. Всё происходит так, как происходит, и решаются многие ситуации сами по себе, а если не решаются вовсе, то мы всё также встречаем новый день. Вон, смотрите, и торт ваш пришёл. Пойдёмте праздновать!..

***

Это было второе мая. День стоял совершенно тёплым. В ветвях ближайших деревьев сновали говорливые воробьи. Приятный ветерок пролетал сквозь группу людей в тёмных одеждах. Они топтались на месте, общались между собой негромко, изредка поглядывали на часы, ждали Михаила Ефремовича. У одной из женщин вдруг зазвонил телефон. Он долго заливался мелодией, пока пожилая дама искала его в сумке. Спустя минуту она слушала кого-то, долго молчала и не задавала никаких вопросов. Её губы прошептали что-то неуловимо и замерли. Сестра Михаила Ефремовича встала со своего стула, поправила солнцезащитные очки и взволнованно произнесла: "Они опаздывают, машина на перекрёстке Октябрьского сломалась. Туда подменный транспорт выехал. Ещё час где-то..."
- Вот ведь как бывает, - произнёс тихо Иванов Никифорову, - и короли опаздывают. Вот, сюда не успел...
- Вася, это обычные обстоятельства. Отойдём в сторонку, покурим лучше...

Невысокий катафалк стоял у меняющего цвета светофора. Капот автомобиля смотрел в небо. Яркое солнце отражалось белыми огоньками на чёрной поверхности автомобиля, припекало открытую макушку водителя. Он стоял, облокотившись на крыло машины, смотрел на проезжающие и вечно спешащие куда-то маршрутные такси...