Миры на кончике пера

 Иду - как по черте прибоя.
 Иду - как мимо.
 Иду, как будто я тобою
 Навек хранима.


Роман умер, и нет смысла рассказывать вымышленные истории. Разве что глаза. В них одних пульсировали жизнь и надежда или что-то отдаленно напоминающее её. У меня иногда возникает подозрение, что жалость – опасная штука. Она заводит человека в ловушку рано или поздно приходит день слез и безумия.

Я словно попал в прошлое – не в историю со всей её мишурой, а в доисторический период. Как остановить споры с самим собой. О чем? О счастье. О детях и семье. О долге. Смерти. Внутреннем голосе. Одиночестве. Или я слишком жадно целовал жизнь?.. Умным не надо объяснять, что я имею в виду.
Листаю страницы этой кратчайшей из кратких….
Твои стихи.
Глаза в глаза.
Наверно так.


 Спасибо вам за строгие глаза,
 За спутанные травы у запястья.
 Спасибо за угаданное счастье,
 Спасибо за...


 Спасибо вам за то, что я права,
 За тишину возникшую случайно.
 Спасибо вам за то, что мир отчаян,
 Как и слова.


 Спасибо вам за то, что я в пути,
 Что я из дома выхожу утрами,
 Что все еще играю в старой драме
 Роль травести.

 Спасибо вам, что я могу сказать,
 Пускай не о любви, но о причастье,
 Причастности к тому, что значит счастье.
 Спасибо за...


Все это как кино, то самое благословенное кино, с которым в наш век воплощаются в жизнь все мечты и химеры, преследующие человеческий род. Здесь другие проблемы врывались в сознание, словно тяжело груженные товарные составы, а решения приходили неслышно, подкрадываясь.

Но довольно метафор. Ничто не похоже ни на что. Я – существо противоречивое. Нет сомнений, заряды создают  напряжение во мне... Разумеется, все это ощущают.


 Он знал про жизнь, а я в нее играла,
 Играла в прятки, фанты и лапту,
 И мяч луны, теряя высоту,
 Вдруг выплывал из зелени канала.

 В этой её улыбке было ....   Озорство казалось  бы слишком мягким словом. Коварство – слишком сильным.  Посреди сей  каши, я словно ручная граната с выдернутой чекой. Послушай,… я не открытая книга, доступная любому желающему.


 Шурша осеннею листвой,
 Проходит время.
 Я - это только образ твой,
 Мое сомненье.
 В стране расколотых имен
 И вдохновений
 Мы - клочья от чужих знамен,
 Мы только тени.
 Мы только отраженье - крик
 И голос белый...
 И Бога старый черновик -
 Душа и тело.


За все время нашего знакомства ты ни разу не показывала своих эмоций. Никогда не выходила из себя.  Все, что было у тебя внутри, там и оставалось.
В то же время дом, где ты купалась в ванне, спала, смотрела ежедневные новости, где ела и читала, был так реален, что   меня буквально рвало на тысячи осколков, а мир без тебя казался обезличенным.


 Не разобьется зеркало и слово,
 Хрустальный шар останется во мне.
 И все, что было мелкого и злого,
 Исчезнет, словно тени на стене….
 И будет хлеб поделен между всеми,
 И ты, прощаясь, выйдешь на крыльцо.
 И позолоту тусклую рассеет
 Фонарь, склонив к тебе мое лицо.
 И повторится каждое движенье -
 Закат, восход и сумерки реки.
 Но все, что есть, любое отраженье -
 Твое прикосновение руки.


 Помню тот разговор. Телефон молчал,  я почти физически ощутил усилия электрического сигнала, преодолевающего огромное расстояние, затем ожил звонок, и раздался голос, такой четкий, как будто ты рядом. Смех, слегка искаженный расстоянием, звенел над огнями ночного Питера. Мне захотелось взвыть. Разговор по телефону за многие км. напоминал муки Тантала. Мне кажется, телефонные компании нас обманывают. Уверяют, что большие расстояния – пустяк для тех, кто сейчас не вместе. Эти люди звонят друг другу и чувствуют себя прекрасно. А я – нет. Я испытывал чувство полной опустошенности.


 Ты рисовала на песке
 Мои миры.
 А боль, что тикала в виске -
 Лишь от жары.
 Я без тебя, без тела, без...-
 …Иной прикид.
 Я - это только до небес -
 Твоей руки.


 Улыбка прямо-таки всколыхнула воздух, такой она была широкой,  счастливой,  отрытой . Ты – на все времена. Окно в мир прозрения наконец-то распахнулось, и теперь я знаю, что время – это течение пространства, что мир тесен. И это ад.

 
 Сорваться, уйти в запой,
 Вмазаться бы в тоске.
 С ветром прильнуть щекой
 К тихой твоей руке.
 По берегам реки
 Желтых огней руда.
 А на воде - круги,
 А на воде - года.
 Знаю, найду покой
 Изморосью веков.
 Чей-то чужой тоской
 Я ухожу легко. .


Я ненавидел силу, которой ты обладала. Глаза поистине были твоим оружием. Они могли, словно по команде, наполниться слезами, а уже в следующий момент проясниться, словно распахнув окно богатой и щедрой души и моментально вызвав доверие. Вовсе не имею намерения бросать тебе спасательный круг, словно говорили они. Но я даже и не подозревал, что тону.


 Дожить до рассвета,
 До немоты,
 Увидеть, как ветром
 Становишься ты,
 Холодной листвою
 За желтым стеклом.
 Взлететь за тобою
 И лечь на крыло….
 По тайным преданьям
 Черту за чертой
 Вскрывать мирозданье
 Твоей красотой.


Готов к любым испытаниям... Так святые во времена первых христиан шли на костер и умирали, устремив взор к небесам, где светили огни небесные. Так, должно быть, содрогнулась Атлантида, прежде чем уйти под воду .

Что повторяется в этом мире? Наши истории повторяются…

На стихи поэтов Инна Ф. Дм. Якимов.