10. Ленивый верблюд

     Вверху: "Верблюд в упряжке".
     Фото взято из интернета.

     *****

     СЕРДЦЕ, НЕ ВОЛНУЙСЯ! (роман-хроника в 4-х частях).

     Часть вторая: В СЕЛЕ ЕРМАК.

     10. ЛЕНИВЫЙ ВЕРБЛЮД
 
     Первые годы мы пахали вблизи села, там, где всем были отведены земельные наделы. Земля была здесь тощей, засоренной, урожаи собирали скудные. Потом отец познакомился с братьями Бесмильдой и Кали, они жили в двенадцати верстах от села, зимовье их стояло на Старом Иртыше, а летом со скотом откочевывали в степь. Когда они стояли на первом джейляу, мы и приехали к ним пахать.

     Степь, словно девушка в цветастом сарафане вышла на праздник. В медленном хороводе кружились поляны и лужайки, сотканные из зелени и расшиты маками, тюльпанами, одуванчиками, колокольчиками. Переливаясь как волны миража, серебрились на солнце ковыльные кулиги.

     Аул мирно раскинулся в низинке. Семь серых приплюснутых саманных мазанок расположились полукругом, в середине, словно в зеленой чаше, лежал старый колодец с желтыми отвалами глины. У горизонта бродили стада. Всю дорогу нас сопровождали жаворонки. Серыми комочками они повисали в воздухе и звенели, как колокольчики. Жирные неповоротливые суслики, став столбиком, с любопытством смотрели от своих норок, они нисколько не боялись человека. С кустика на кустик или с цветка на цветок порхали лимонные капустницы, линия полета их была изломана как молния.

     Нас встретил младший брат Кали, на каурой лошади он ехал рядом с нашей телегой, на которой лежали борона и плуг, и все время сладенько улыбался.Его самануха стояла ближе к дороге, он подвернул к себе и сказал, что по договоренности со старшим братом, пахоту будем начинать с его полосы, поэтому можем мы располагаться, как дома, сейчас будет готов самовар, а он пока сбегает в степь и пригонит верблюда. Отец поверил ему. Но Кали пригнал не верблюда, как обещал, а пару молодых бычков и лошадь. Заложили их в плуг, бычки были не обучены работе в ярме и не пошли. Провозившись с ними до вечера, кое-как вспахали маленький клинушек под просо.

     Утром заложили в плуг наших быков и впереди поставили верблюда, огромного, черноголового, с маленькими торчащими ушами. Когда мы пахали одни, я всегда был погонычем, впереди быков мы ставили лошадь, и погоныч у нас не ходил, как у других, а ездил. Однако, это нисколько не облегчало труд малолетнего погоныча, иной раз езда на лошади настолько утомляла, что к вечеру я чувствуя себя совершенно разбитым: болела спина, немели ноги, поэтому я знал, как ДОСТАЁТСЯ ПАХОТА.
     Отец уговорил меня сесть на верблюда.
     - Ты ведь никогда не пахал на таком чуде, - сказал он.
     - А если я упаду?
     - Не упадешь. Между кочек знаешь как хорошо сидеть? Словно в подушках.

     Я забрался на лежащего верблюда. Когда он поднялся, мне далеко-далеко была видна ровная степь, кучи серых ватных облаков, лежащих у горизонта, пасущийся скот. Верблюд недовольно закрутил длинной шеей и повернул назад голову. Меня предупредили: надобно вести себя смелей и бить верблюда по ушам, если он начнет задирать голову назад.

     На мне были старые подшитые валенки и грубые мешочные штаны. Полы шубенки сползали назад и коленки мои обнажались и это было крайне невыгодно для меня, потому что по утрам было еще прохладно; кроме того, верблюд, запрокидывая назад голову, легко мог достать до моих голых коленок.

     Начали пахать. Первую борозду проложили хорошо. Чтобы она была прямая, верблюда вели на поводу прямо на вешку. Вторую борозду проделали точно так же. Племянник Кали, временно живший у него в работниках, перекинув волосяную веревку через плечо, тянул за собой верблюда.

     Верблюд оказался на редкость ленивым, орал, крутил головой и пытался сопротивляться. Я подгонял его плеткой, но он, вероятно не чувствовал моих ударов, так как линьки шерсти еще не было и она, шерсть, плотно сбившись, прикрывала его тело толстым руно. Следует признаться, на этом верблюде никогда не пахали и ему, конечно, не нравилось ходить в упряжке, тем более по полосе, а не по тропинке или дороге, а лучше всего по раздольной степи; кроме вьюков на горбу он ничего не носил, а тут - тащи за собой тяжелый плуг.

     Пока мы сделали несколько борозд, у меня рука устала от плети. И вот уже перед самым обедом случилось несчастье: верблюд укусил меня за ногу. Хорошо, что шубейка прикрывала то место, где он схватил зубами, а то бы вырвал мясо.
     После меня на верблюда сел племянник хозяина, хотя он был маленького роста и не очень силен, но верблюда охаживал плетью как настоящий мужчина.

     На другой день мы еще спали, когда Кали поднялся на зорьке, оседлал своего коня, приторочил к седлу стеклянную четвертную бутыль, обшитую войлоком, и уехал куда-то. Перед этим он разбудил племянника и заставил его гнать в степь на пастбища своих бычков и верблюда.

     Мы проснулись - никого нет, ни хозяина, ни его племянника, ни скота. Жена Кали не знала по-русски ни одного слова. Когда мы начали ее расспрашивать, куда делся хозяин и его племянник, в ответ неизменно получали одно слово: "Бельмесен" ("Не знаю").

     Отец пошел к старшему брату Бесмильды, тот внимательно выслушал его, пришел в дом меньшего брата, поговорил с его женой и сказал:
     - Он, наверно, уехал в Ермак или в город за керосином, а племянника послал пасти скот. Нехорошо он, конечно, сделал... Своим поступком только позорит наш род.

     Бесмильда пригласил нас к себе и предложил пару лошадей.
     - Пашите сначала себе, потом мне.
     С того времени мы никакого дела с Кали не имели, дружили только с Бесмильдой, он давал лошадей, мы сеяли ему и себе. В выборе участков под пахоту никто нас не стеснял, где хотели, там и сеяли. Между прочим, Кали так и не попользовался урожаем, тот год он запоздал с уборкой проса и оно на корню осыпалось.

     Как-то среди лета мы приехали поднимать чистые пары. Говорили, что паровые земли дают самый высокий урожай. Старшему брату Петру хотелось убедиться в этом, хотя бы десятину-полторы посеять на парах.

     День был жаркий. Пашем, не ленимся. Хорошо, что ветерок был с севера, прохладный. В полдень отпустили быков кормиться, сами пришли к палатке на обед. Отец взялся кашеварить, мы с братом залезли в палатку. Слышим, кто-то подъехал на коне и разговаривает с отцом по-казахски, отец отвечает ему по-русски.

     Брат приподнял край палатки и смотрит: молодой казах в круглой бархатной шапке на вороном коне с белой звездой на лбу топчется около отца и затевает с ним ссору - кто вы такие, почему здесь пашете, да кто вам разрешил.
     - Разве вы не знаете, что это наша земля? Никто не имеет права тут пахать! Убирайтесь вон! Тушите огонь!

     А сам все наезжает на отца. Молодой казах думал, что отец тут один пашет, а нас с братом не заметил в палатке.
     Сняв котелок с таганка, у отца оказалась в руках длинная палка,- закопченная с одного конца сажей.
     - Сейчас я тебя так огрею, что ты сразу забудешь про землю. Давай, давай, подъезжай ближе!
     Казах замахал плетью: 
     - Наша земля! Кет! Кет! - говорил он на родном языке.
     Брат побелел от возмущения.
     - Погоди, я покажу ему "наша земля"!

     Отстранив меня, он выскочил из палатки, выхватил из рук отца палку и бросился к молодому казаху.
     Тот ударил лошадь плетью, склонился над седлом, испуганно гикнул и чесанул в степь. Из-под копыт только клочья травы полетели. Видя, что не догнать ему всадника, брат запустил вдогонку палку, она, взметнувшись вверх, пролетела шагов десять-пятнадцать и упала в густую траву.
     - Я освобождал эту землю от беляков, кровь за нее проливал, а он пришел указывать мне. Какой хозяин нашелся!

     Отца душил смех, а брат, меняясь в лице (то побелеет, то покраснеет), продолжал возмущаться наглостью молодого казаха. Всадник тем временем скакал по степи и оглядывался, не гонятся ли за ним.

     Мы рассказали про этот случай Бесмильде, он подробно расспросил на каком коне приезжал молодой казах, как был одет, потом сказал:
     - Это сын бая Аукена, он шибко нехороший человек. И правильно сделали, что прогнали. Вонючий шакал всегда найдет себе палку в спину, говорит наша пословица.
     - Не знали мы, что он сын бая. А то бы попугали из ружья, - посмеиваясь, сказал отец.

     Старенькую одноствольную берданку мы всегда брали с собой на тот случай, если подвернется дичь. Но чаще всего бывало так: ружье возили, а стрелять не приходилось. А тут вдруг прилетели крупные медлительные дрофы, похожие на африканских страусов, сели в отдалении и мирно разгуливают по степи. Птица эта, как известно, осторожная, любит кормиться на открытой местности.
     У меня взыграл древний инстинкт охотника.
     - Пойду. Ежели подстрелю - поедим мясца.
     - Иди, иди! Они давно ждут тебя, - заулыбался брат.

     Он знал, что охота на эту боязливую птицу - бесполезная трата времени. К дрофам можно было подойти только при тщательной маскировке. Одной рукой я взял под уздцы лошадь, другой - плотно прижал к своему телу ружье, и, скрываясь за лошадью, пошел от стана.
     - Не торопись приближаться, - посоветовал брат. - И не кашляй, заткни все отверстия пальцами, ежели их хватит...

    Жирные дудаки (дрофы) сперва не обращали внимания на лошадь, потом стали поднимать головы и смотреть, чем ближе я подходил, тем больше они настораживались, наконец отвернулись от меня и пошли в степь, я - в обход, когда осталось небольшое расстояние, я отпустил лошадь и пополз. Дрофы остановились, видимо, на минуту потеряли меня, потом опять увидели что-то серое на земле. Я полз медленно, не выдавая себя движениями. Дрофы остановились, тревожно подняли головы и готовы были вот-вот взлететь. Я понял: нельзя терять времени, хотя далековато, но надо стрелять. Нажал на спусковой крючок. Сильный толчок в плечо. Перед глазами вспыхнуло пламя, потом облако густого дыма. Я успел закрыть глаза, когда открыл, смотрю - мои руки черны от пороховой копоти, лицо огнем горит. Затвор на месте, но патрон, немного не доходивший до своего места в стволе - был разорван.
     Птицы медленно снялись и полетели прочь.
     Когда я пришел на стан, отец ахнул:
     - Виктор, на тебе лица нет! Поранился, что ли?
     - Нет.
     - Охотничек называется! - захохотал брат. - Чего доброго, ты так мог жизни лишиться. Иди умойся.

     *****

     Продолжение здесь:  http://www.proza.ru/2019/04/12/1830