17. На жгучем ветру

     На снимке: "Пароход на Иртыше".
    
     *****

     СЕРДЦЕ, НЕ ВОЛНУЙСЯ! (роман-хроника в 4-х частях).

     Часть вторая: В СЕЛЕ ЕРМАК.

     17. НА ЖГУЧЕМ ВЕТРУ

     В Павлодаре я проучился только три месяца, за это время родители приезжали ко мне два раза, и не потому что не хотели, а не могли выкроить свободного времени за хлопотами по хозяйству: то убирали и молотили хлеб, то возили с пашни солому, то занялись подготовкой к зиме, утепляли двор, избу, картошку копали.

     Первый раз они приехали через три недели, привезли муки, хлеба, мяса, масла, сдобных сухарей. Второй раз приехали спустя дней двадцать, я ждал их с нетерпением, потому что вышли продукты и наступали холода, а я ходил в сандалиях, по утрам все чаще и чаще выпадал иней, щеголять в такой обуви было крайне легкомысленно.

     Они приехали, но обувь мне не привезли, понадеялись, что теплая погода постоит еще долго, и она действительно стояла теплая - днем светило солнце, пригревало, а ночью холодало, земля каменела и гудела как бубен.

     Незадолго до ноябрьского праздника вдруг пошли холодные дожди, потом выпал мокрый снег, он продержался всего один день, но ходить в сандалиях было уже невозможно. Сандалии, некогда красивые и удобные, расползлись как лапти и хлябали на ногах. Как только на улице мокрая погода, у меня ноги сырые, я дрожал. Носки еще можно было высушить, а сандалии? Пропитавшись влагой, за ночь они дубели, утром я толкал в них ноги и бежал в школу, чувствовал себя так, будто к ногам кто гири привязал.

     Я часто выходил на берег Иртыша, на высокий взлобок и смотрел - не идет ли пароход, и вот однажды показались яркие огни, из Омска шел пассажирский красавец, сказав хозяйке, что я еду домой, я побежал на пристань в том, как стоял, хозяйка остановила меня и дала мужнину старую телогрейку.

     Пароход долго стоял под погрузкой, пассажиров не пускали, чтобы они не мешали грузчикам. Дул резкий сырой ветер, было холодно, в ожидании посадки люди сгрудились на дебаркадере и продрогли. У меня не было никакого багажа и я прошмыгнул на пароход незаметно. Здесь было уютно и тепло, особенно возле машинного отделения, из трюма волнами исходил прогретый воздух, даже железная палуба местами была горячая.

     Хотя и не было посадки, но народу на пароходе было полно, все закоулки набиты - ноги, руки, головы торчали со всех сторон. Я примостился за поленницей сухих дров, рядом с каким-то пожилым казахом и двумя бабами с детьми. Тут было тепло, как в обжитой избе, мешал только свет, наискось падавшей от лампочки, но он меня не касался, падал только на казаха. Меня тревожила мысль: проеду ли я без билета? У меня ни копейки денег. Просить у хозяйки я постеснялся. Стал думать, где бы мне спрятаться. В ватерклозете? Если пойдет контроль, я закроюсь и буду сидеть, не станут же тревожить, если он занят естественными надобностями, наивны и глупы мысли, но тогда всерьез так думал.

     Ночь стояла темная, моросил холодный дождь, я пригрелся и заснул. Первый же гудок разбудил меня, пароход так рявкнул, что над головами задрожала палуба. Одна из баб перекрестилась, а перепуганные дети захныкали. Пожилой казах, почесывая за ухом, сказал:
     - Сапсем шайтан-дурак, все крышит и крышит. Ума нет однако.

     После второго гудка на пароход повалили пассажиры, сразу стало шумно, беспокойно. Казалось негде яблоку упасть, а народ все набивался и набивался.
     - Осподи, куда же прут! - перекрестилась моя соседка.
     - Ничего, тетка, в тесноте да не в обиде, - ответил ей молодой кудрявый парень, державший в руках завернутую в шаль гитару.
     И снова пароход еще долго стоял, пыхтел, фыркал паром, гремел цепями. Публика размещалась, успокаивалась. Кудрявый парень попросил разрешения положить гитару на дрова, прямо над моей головой.
     - Я думаю, она не помешает вам, молодой человек.

     Парень ушел курить. Я опять уснул, и сон был настолько глубок и сладок, что я не слышал, как подошел контроль. Кругом шелестели билетами. Кудрявый парень тоже достал билеты. Проверял помощник капитана.
     - Ваш билет.
     "Попался", - подумал я и краска стыда залила мне лицо.
     - Билета нет.
     - Как так?
     - Очень просто: не было денег и билет я не взял.

     Меня допросили, кто я, где сел, куда еду. Я сказал. Мне не верили, что у меня нет денег и настойчиво требовали билет. Начали стыдить, нагонять страсти, угрожать.
     - Высадить его на берег, пусть идет пешком, - сказал матрос с черными квадратными усиками, помогавший помощнику в осуществлении контроля.
     - Лучше на остров, к волкам, - ехидно вставил другой, подтиравший железный пол мокрой шваброй.

     За меня вступился молодой кудрявый парень.
     - Откуда такая жестокость? - внушительно сказал он. - Постыдились бы, товарищи, так говорить! Человек попал в беду. Ему надо помочь, а не издеваться над ним. Может быть это растет будущий Ломоносов или Менделеев.
     Помощник недовольно посмотрел на говорившего и поморщился.
     - А кто за него платить будет? Пушкин?
     - Вот вы щеголяете своей начитанностью, а души у вас нет, как я посмотрю. Если уж на то пошло - я заплачу! - и молодой человек взялся за карман, чтобы достать кошелек.
     - Смотри, какой купец.
     - Не купец, а человек. Не сухарь.

     К моему счастью, сверху спустился капитан и услышал этот разговор. Он сказал помощнику, чтобы тот продолжал свое дело, а меня повели наверх. За нами пошел и молодой человек. Дело кончилось тем, что меня отпустили, записав только фамилию и местожительство. Я ушел, а молодой человек остался разговаривать с капитаном, потом и он ушел.
     - Не беспокойтесь, - сказал он с улыбкой. - Я все уладил. Они не посмеют прислать штраф вашему отцу.

     Дома я прожил два дня, отогрелся, сытно наелся и снова собрался в город. На мне было серое ватное пальто, сшитое два года назад, шапка кожаная, штаны теплые и ботинки новые. Для зимы, конечно, потеплее нужна была одежда, но для начала сойдет и эта.

     В город ехал знакомый односельчанин Федор Шевченко, погорелец, он согласился взять меня. Шевченко был одет по-зимнему, в тулуп и чесанки с калошами, на руках голицы с варежками, на дорогу он малость выпил и осовелыми глазами часто моргал. Из кармана у него торчала распочатая бутылка белой водки, пока мы ехали он всю ее высушил.

     Переплывали мы через Иртыш ниже Ермака, приехали, а парома нет на месте, его сорвало и отнесло далеко вниз, ждали часа три на жестоком ветру, заходили в землянку греться, но в ней было дымно и воздуху не хватало. А погода окончательно озверела: холодный ветер, свинцовая сырость пронизывала до костей, несколько раз принимался валить мокрый снег. Я дико прозяб, так прозяб, что зуб на зуб не попадал, посинел как утопленник, ноги коченели, я не чувствовал их, тело охватывал озноб. Что я только не делал - и бегал, и танцевал, и кружился, ничего не помогало. Казалось, на одну-две минуты согревался, но резкий колючий ветер все выдувал из меня. А мужик, повернувшись к ветру спиной, сидел спокойно в своем тулупе, изредка потягивал из бутылки водку, нюхал табак и часто моргал.

     Приехали мы в город ночью, меня так продуло, что я не мог подняться, а поднявшись через силу, тут же падал, губы застыли, я не мог говорить. Утром почувствовал себя плохо, голова словно распухла, глаза красные, в горле першило.
     - Так и расхвораться недолго, - говорила хозяйка и напоила меня горячим чаем с малиной.   

     Она и вчера поила меня горячим чаем с малиной и уложила спать на печке.
Я пошел в школу. По телу разливалась усталость. Движения сковывала лень. Кое-как я досидел до конца уроков. Все были веселые, резвые, один я как в воду опущенный. Однако, никто не замечал моего болезненного состояния.

     Ночью разболелось левое предплечье, словно кто-то потихоньку грыз кость и тянул жилы, оно и раньше болело, но не так сильно. Так длилось несколько дней, потом недомогание прошло. Я почувствовал себя лучше, ничего не болело. Однако, хозяйка заметила, что я теряю аппетит, часто отказываюсь от пищи.
     - Что с тобой? - спрашивала она. - Может пирожков поешь?
     Она знала, что мясные или капустные пирожки - моя любимая еда, но я и от них отказывался.
     А под ложечкой все больше сосало и давило.

     *****

     Продолжение здесь  http://www.proza.ru/2019/04/12/2063