Ёлка

Галина Николаевна, женщина средних лет и, как все признавали, приятной наружности, отложила в сторону искусственную еловую ветку и села на старый продавленный диван.
Накануне она достала с антресоли коробку с ёлкой и теперь возилась со сборкой. Ёлка была не новая, но зелёная и пушистая, только собрать её было настоящей пыткой. Ветки упорно не хотели вставляться в пазы, беспомощно повисали, сламываясь в сочленениях и, как ни старалась Галина, процесс сборки грозил затянуться надолго.

- Вот так всегда… - ворчала Галина про себя, ворочая хитроумную конструкцию, так и этак прилаживая к стволу очередную ветку и пытаясь разобраться, в каком порядке они должны располагаться на нём, - нет мужика в доме, так и нечего себе голову морочить всякими традициями. Ёлку ей, видите ли, захотелось! Новый год, представьте себе! Купила бы на рынке пару веток, повесила шары – вот тебе и ёлка, и традиция! Нет же, вообразила себя великим сборщиком! Вот и мучайся теперь, глядишь, к старому новому году и соберёшь!
 
Мужика в доме не было уже больше года. Муж, старше её на несколько лет, решил вернуть стремительно удалявшуюся молодость, закрутил роман с соплюшкой лет на тридцать моложе себя и исчез с ней в неизвестном направлении.
Сказать, что Галина была в шоке, было бы неправдой, хотя сердце и болело у неё первое время, чуть в больницу не попала. Но взяла себя в руки – характером бог не обидел, - вспомнила все его гулянки, которыми богата была их совместная жизнь, и решила для себя, что по такому мужу убиваться не стоит. Почти чужими они стали в последние годы. Пролетела бурная молодость, утихли страсти, выросли, повыходили замуж дочери и разлетелись по разным городам, и оказалось, что их с Анатолием не связывает ничего, кроме воспоминаний молодости. Было и прошло, быльём поросло. Хоть на квартиру не претендовал, спасибо и на этом. Машину, старый жигулёнок, забрал, на ней и укатил в новую жизнь.

Но Новый год они всегда встречали вместе, так повелось, и этот обычай сохранялся до самого расставания. Ёлка, которую безуспешно пыталась собрать Галина,  была куплена им несколько лет назад и им же приводилась в порядок накануне праздника. Только в прошлом году Галине было не до праздника, всё ещё опомниться не могла от коварства бывшего мужа, но наступающий новый год она твёрдо решила встретить по всем правилам. Всё равно спать в эту ночь не придётся из-за шумных соседей и грохота петард за окнами.

Непривычно ей было выполнять мужскую работу. Раньше Анатолий, хоть и погуливал частенько, всё в доме чинил и собирал сам. Галина и забот не знала с текущими кранами, поломанными розетками, перегоревшими лампочками и прочими досадными мелочами. Напоминать приходилось, не без этого, но главное – был результат. А теперь? Всякий раз звони, дожидайся, требуй, контролируй, да денежку плати жэковским мастерам.

«Замуж, что ли, выйти? – с тоской подумала Галина. – А что, вот в поликлинике врач, который меня от гриппа лечил, очень даже обаятельный мужчина, и возраста подходящего… Хотя, видно, давно и глубоко женат, даже на работе обручальное кольцо не снимает. Но на меня поглядывал. Или мне показалось? Показалось, наверное. Голодной куме всё хлеб на уме. Или за сантехника? В прошлый раз очень даже симпатичный мужчина приходил и на меня взгляды бросал. Трезвый, как ни странно. Работу сделал быстро и денег взял чисто символически. И Лютику понравился, кажется, взаимно… Где-то я его видела, но где? Впрочем, если недалеко живёт, могли пересечься».

Галина усмехнулась своим мыслям и махнула рукой: «Старая перечница! Ишь, замуж она собралась! Да тебя и не звал никто, разбежалась на шестом десятке лет!»
Она вздохнула, встала, собрала с пола части несостоявшейся ёлки, сложила их в коробку и с досадой пинками отправила  её под диван. Потом уберёт.
Дремавший на кресле пушистый дымчато-серый кот с белой «манишкой» на груди приоткрыл зелёные глаза и посмотрел на хозяйку. Он с самого начала наблюдал за Галиной, когда она карабкалась на антресоль, спускалась оттуда, за её безуспешными попытками сборки того, что должно было стать деревом – это он смутно помнил из прошлых лет. Только дерево тогда собирал хозяин, и получалось это у него ловко и быстро.  Кот даже попытался помочь хозяйке, придвигая лапами ветки и показывая носом подходящие, с его точки зрения, отверстия. Но хозяйка отмахивалась:
- Уйди, Лютик, тебя только здесь и не хватало!
После этих слов обиженный кот развернулся и с достоинством удалился на кресло, откуда открывался удобный обзор «поля битвы». Однако и это зрелище вскоре ему наскучило. Он улёгся поудобней, вытянул лапы и прикрыл глаза.

- Ну что, Лютик? – голос стоявшей рядом с креслом хозяйки заставил кота раскрыть глаза шире и прислушаться, - думаешь, никуда не годится твоя мамка? А она вот пойдёт и купит ёлку! Настоящую, не это синтетическое барахло! Ты-то, небось, настоящую и в глаза никогда не видел! Откуда тебе знать, какая она, ЁЛКА!
Лютик согласно прищурил глаза и, казалось, кивнул. Настоящих ёлок он действительно не видел. Негде было ему их увидеть, в палисаднике за окном ёлки не росли.

*     *      *

Детства своего Лютик почти не помнил. Где-то в глубине кошачьего сознания отложились пыльный угол за шкафом и мама-кошка, у которой кроме него было ещё несколько вечно голодных детей. Когда они немного подросли, чьи-то грубые руки схватили их, запихнули по одному в мешки и коробки, и дальше для кошачьего семейства наступили темнота и неизвестность.

В этот день Галина Николаевна возвращалась с работы домой. Подходя к подъезду, она увидела соседа из квартиры сверху.  Не вполне трезвый сосед, мужчина лет пятидесяти,  стоял, пошатываясь и блестя на солнце загорелой лысиной, перед цветочной клумбой и что-то разглядывал, напевая себе под нос. Потом шагнул на клумбу, споткнулся о бордюр, плюхнулся на колени, давя и ломая хрупкие стебли, сунул руку в зелёные заросли и вытащил оттуда обувную коробку, перемотанную изолентой.
Увидев такое безобразие на взлелеянном ею участке земли, Галина Николаевна задохнулась от гнева и  закричала:

- Что ж ты творишь, Коляныч! Все цветы передавил! Я ж за ними всё лето ухаживала, а ты… Опять, что ли, выходные отмечал? Ну погоди, задаст тебе Любочка - придёшь домой в грязных штанах!

- Погоди кричать, Николавна! – неуклюже поднимаясь с колен, отозвался сосед. – Ну выпил я по случаю пятницы самую малость, но не в этом же дело!

- А в чём? В чём дело-то? Зачем на клумбу полез, все цветы мне переломал?

- Да ты послушай, слушай сюда! – сосед поднёс к её уху найденную на клумбе коробку. - Слышишь?

Галина Николаевна отпрянула слегка, потом прислушалась. В коробке слышалась возня и слабые скребыхания.

- Ой! Там кто-то есть! А вдруг крыса?! – и на всякий случай отодвинулась подальше.

- Николавна, не боись! А мы её откроем и поглядим, что и как. - И сосед принялся ковырять картон пальцем.
 
Галина Николаевна, стоя в стороне, всё же из любопытства вытянула шею и наблюдала. Сосед между тем проделал в коробке небольшую дыру, из которой немедленно высунулась серая голова котёнка с огромными ушами и вытаращенными от страха глазами.

- Миу! – не то пропищал, не то прохрипел котёнок.

- Етить твою… - в изумлении произнёс сосед, раздирая дыру дальше  и вытаскивая котёнка целиком.

Галина Николаевна, собравшаяся было закричать от страха, сжала губы и протянула руки к котёнку.
 
- Дай мне! Сломаешь ему что-нибудь своими лопатами! 

Сосед аккуратно передал ей отчаянно вопящего и извивающегося малыша. Тот мигом затих и спрятал нос в Галину ладонь. Всё его крошечное тельце тряслось от ужаса и громкого мурчания.

Галина Николаевна бережно прижала котёнка к груди и решительно направилась к подъезду.
 
- Эй, погоди-ка! – крикнул ей вслед сосед. – Ты себе его, что ли, забираешь? А муж-то что скажет?
 
Галина Николаевна передёрнула плечами и взялась за ручку двери.

- Назовёшь-то как?

- Если мальчик - будет Лютиком, а девочка – Астрой! – сказала она, не оборачиваясь, и скрылась в подъезде.

- Ну, дела… - покачал головой сосед, всё ещё не выпуская из рук пустую коробку. Этт дела… Дела? А? – спросил он сам себя, пытаясь уловить ускользающую мысль. Хмыкнул, ударил ладонями по грязным коленкам. – Этт надо отметить! Любка всё равно ругать будет, так пусть уж сразу за всё!

С этими словами он бросил в кусты коробку и решительно засеменил заплетающимися ногами в сторону пивной палатки.

Так они встретились - Лютик, ставший со временем большим пушистым котом, и его котомама – нынешняя хозяйка Галина Николаевна. Всего этого Лютик, конечно, не помнил. В его детской памяти отложились только темнота временной тюрьмы, потом свет и добрые мягкие руки, прижавшие его к тонкому пёстрому платью, приятно и волнительно пахнувшему цветами.

*     *      *

Времени до Нового года оставалось всего ничего, хотя ёлочные базары ещё работали. Один располагался совсем близко, за углом соседнего дома. Из окна ей видны были разноцветные огоньки, украшавшие его забор.

«Пойду! - решила Галина. - Что, в самом деле, свет клином на этом убогом китайском изделии под названием ёлка, сошёлся? Пойду и куплю настоящую!»
Ей вдруг так ярко представилась ель с широкими лапами, зелёными гибкими иголками, пахнущая лесом и праздником, с липким смолистым стволом, роняющая на пол капельки от растаявшего снега, что захотелось немедленно одеться и бежать в соседний двор. Хоть несколько веток, но должны были ещё остаться на ёлочном пятачке. Вдруг да повезёт и целая ёлка её дождётся, и она встретит Новый год как в детстве, развесив на ветвях игрушки, конфеты и завёрнутые в фольгу мандарины. Есть даже не начатая пачка настоящей ваты, сохранившаяся бог знает с каких времён. Вата будет изображать снег и в нём, как в сугробе, примостится Дед Мороз… Жаль, Снегурочки у неё нет, но ничего, обойдётся. Снегурочки у неё и в детстве не было, не случилось её приобрести. Зато какой был Дед Мороз! Ни у кого, наверное, таких уже не осталось. Она помнила его с детства. Когда в автокатастрофе погибли родители, многие вещи из их квартиры пришлось выбросить, но выкинуть ёлочные игрушки и книги у Галины Николаевны не поднялась рука. Вот и отправилась коробка с игрушками, бережно завёрнутыми в куски газеты ещё руками матери, на антресоль в Галиной с мужем квартире. Был там и Дед Мороз в длинной красной шубе с белым ватным воротником, в красных рукавицах, шапке и валенках. Но самым главным в Деде Морозе были глаза - совсем не кукольные, выразительные, синие, слегка прищуренные, в лучиках добрых морщинок. Иногда в детстве Галине Николаевне казалось, что дед Мороз смотрит на неё, улыбается в усы и подмигивает.

                *  *   *

Уносясь мыслями в детство, Галина Николаевна не заметила, как за окном совсем стемнело. Опомнившись, она быстро вскочила и подошла к окну.

- Ну, Лютик, что там у нас делается на улице? Ох ты, красота какая!

Открывшийся за окном вид сразу напомнил о наступающем празднике. Выпавший накануне снег засыпал кусты и деревья во дворе, накрыл сугробами несколько приткнувшихся к бордюру машин, сравнял тротуар с неширокой проезжей частью и весело отсвечивал огоньками, переливавшимися в окнах домов.  Фонарь в палисаднике, как всегда, не горел, уныло свесив голову в снежной шапке.
 
- У-у-у-у… - разочарованно сказала Галина Николаевна, - навалило-то как! Хорошо, что к подруге не поехала, а то ждала бы автобус до старого Нового года…

Чуть поколебавшись – сапоги, валенки? – сунула ноги в валенки. Подтянула поясом полы халата повыше. Куртка - прямо на халат, шарф, шапка, ключи и  кошелёк в кармане. У самой двери обернулась и спросила:

- Лютик! А ты что, не выйдешь меня проводить?

Лютику вовсе не хотелось покидать нагретое местечко и идти в прихожую с холодным кафельным полом. Он крепче закрыл глаза и сделал вид, что крепко спит.

- Ну ладно, раз так, получишь ты у меня вкусняшку на Новый год, жди! – сердито сказала Галина Николаевна и шагнула за порог.

Быстро спустилась по лестнице и вышла. Снега на тротуаре намело почти по колено. Узенькая борозда, проложенная редкими прохожими, почти не помогала прокладывать путь, снег всё равно набивался в голенища. «Как ледокол»,- ворчала Галина про себя.

Впрочем, площадка перед базаром была расчищена и ярко освещена. Войдя, Галина Николаевна  на секунду зажмурилась от изобилия света и сваленных прямо на снег или прислонённых к забору ёлок. Внутри ограды народа тоже не наблюдалось, лишь тётка-продавец  в валенках, полушубке и повязанном поверх него пуховом платке скучала в углу на табурете и грызла семечки.

Увидев покупательницу, она проворно вскочила со своего насеста и всем своим видом выразила готовность помочь и угодить. На её красном от мороза лице сияла такая широкая улыбка, что Галина Николаевна невольно улыбнулась в ответ.

- Здравствуйте! – сказала продавщица, подходя ближе и окидывая взглядом непроданный товар. – Вам какую ёлочку? Повыше, пониже, попушистей или чтобы в угол поставить? У нас всякие есть, на любой вкус. А вот эти, - она показала рукой на отдельную кучку сваленных у забора ёлок, - вообще супер, импортные, одна к одной! Правда, и цена у них кусается, - огорчённо добавила она и вздохнула, - что вы хотите, заграница, зато товар… Так какую вам?

Только Галина Николаевна подняла руку на уровень подбородка, показывая высоту, как за её спиной громкий голос сказал:

- Добрый вечер! С наступающим вас!

Обе женщины вздрогнули и одновременно повернулись. Перед ними стоял и улыбался мужчина средних лет, в дублёном полушубке, джинсах, валенках и шапке ушанке. В руках он держал высокую, выше своего роста, пушистую ёлку.
 
- Что же вы так испугались? – снизив голос, сказал мужчина. - Честное слово, я не хотел! Вот, пока вы беседовали, ёлку себе подобрал.

Увидев, как продавщица развернулась в его сторону, обрадовавшись новому покупателю, добавил:

- Что вы, что вы! Не торопитесь, я подожду, пока вы закончите, потом мною займётесь. Мне спешить некуда. Хотите, помогу?

Галина Николаевна окинула мужчину взглядом и вдруг густо покраснела: перед ними стоял тот самый сантехник, о котором она не далее, как сегодня, вспоминала с мыслями о замужестве. Чисто по-женски мысленно представила себя в его глазах и покраснела ещё больше: ну и наряд! Старенькая куртка «на рыбьем меху», из-под  которой предательски выглядывал край домашнего халата, самовязанная шапка «сто лет в обед» и растоптанные валенки. Ну кто бы знал! Не на бал же собиралась!
Досадуя на саму себя, Галина, буркнув: «Вас тоже с наступающим, не надо, мы сами справимся», - отвернулась, подошла к куче ёлок, сделав вид,  будто выбирает, а всё остальное её не касается.

Продавщица, взглянув на мужчину, развела руками – «видите, как оно», - и пошла за Галиной. Мужчина понимающе кивнул и отошёл в сторону.

Стараясь не наклоняться, чтобы нахальный халат не слишком высовывался наружу, Галина стала выбирать ёлку. Как назло, попадались либо очень высокие, либо лысые, либо слишком маленькие. Продавщица суетилась рядом, то и дело выдёргивая из кучи то одно, то другое дерево, но все они почему-то были не по вкусу Галине. Наконец, перебрав несколько ёлочных куч, Галина Николаевна остановила свой выбор на невысокой, но пушистой ёлочке с тёмными упругими иголками и широкой кроной. Обе, и продавщица, и Галина вздохнули с облегчением и отправились измерять и упаковывать покупку. И тут выяснилась неприятная подробность: у тётки-продавщицы закончилась верёвка, нужная для упаковки.

- День-то продажи последний, не думала, что ещё кто-то за ёлкой придёт, - оправдывалась она. – Кончилась бобина, а я и не подумала за новой посылать… Ах ты, беда какая! Но вам же недалеко нести, может быть, так, несвязанной донесёте?
Она с надеждой уставилась на покупателей.
 
Галина Николаевна открыла было рот, чтобы высказать всё, что думает о такой торговле, но тут вмешался второй покупатель:
 
- Конечно, непорядок, что у вас верёвок нет, ну да ничего, как-нибудь справимся. Я сам помогу даме. Ни к чему красивой женщине руки иголками карябать.

Галина Николаевна, смутившись от такой галантности, снова покраснела и проворчала:

- А некрасивым, выходит, можно! Что за народ вы, мужчины!

- Некрасивым тоже нельзя, - отозвался мужчина, - но таковых здесь нет. Так что, принимаете моё предложение?

- А куда деваться? Обхватить – рук не хватит, не за хвост же её тащить! Только как вы собираетесь два дерева сразу нести? Может, и правда, за комли, за хвосты то есть, снег-то глубокий, небось, не обдерутся. Так это я и сама могу, ни к чему вам утруждаться.

Мужчина хитро прищурил глаза:

- Чувствую, вам не хочется доверять своё имущество незнакомцу. Только я ведь не совсем незнакомец, я вас знаю. Вас Галина Николаевна зовут, я у вас сифон в кухне чинил. У вас ещё замечательный котяра живёт, вот только как его кличут, забыл. Очень он на мою кошку похож, такие же глаза зелёные. Только она у меня черепаховая, а не серая.
 
- И я вас тоже знаю, - решила признаться Галина. – Вас Сергеем зовут, а по отчеству вы не представились. А кота моего зовут Лютик. Вы ему тоже понравились. Черепаховая? Это как? У неё панцирь?

- Ну вот видите, всё и разрешилось! – Сергей рассмеялся. – Черепаховая – это окрас такой, когда вместе смешаны три цвета, чёрный, рыжий и белый. Видели таких?
 
- Видела, конечно, только не знала, что они так называются.

-  Так что, пойдём?

- Ну хорошо, пойдёмте. – Галина Николаевна повернулась к продавщице, которая вся превратилась в слух, пожелала ей счастливой встречи Нового года, и они пошли к выходу.
 
- А я, пожалуй, закрываться буду, - крикнула им вслед продавщица. – Всё равно больше уж точно никто не придёт.
 
С ёлками в обеих руках Сергей кое-как протиснулся боком в калитку, и они двинулись к дому.

Сергей шёл впереди, переставляя ёлки на манер лыжных палок, втыкая их комлями в снег поочерёдно. Идти было неудобно. Хотя уличная пешеходная тропка была пошире дворовой, всё же не позволяла прибавить шаг. Ветки путались под ногами, лезли в лицо, и Галина Николаевна, семенившая сзади, слышала, как он чертыхается вполголоса.

«Интеллигентный! – думала Галина, посмеиваясь про себя. – Другой бы давно обматерил и ёлки, и меня заодно, и бросил эту затею, а он, видишь ты, только чертей зовёт. Надо же, какие сантехники культурные нынче пошли!».

Дойдя, наконец, до угла дома, Сергей остановился, воткнул ёлки в глубокий сугроб и стал дышать на руки, стараясь согреть.

- Всё! – заявил он подоспевшей Галине. – С вашего разрешения перекур. Никогда бы не подумал, что ёлки – это такая неудобная ноша!

- А я уж подумала, что бросить меня хотите на полдороге, надоела вам эта канитель, - слегка поддела его Галина Николаевна. – Конечно, отдохните, перекурите. Вы же и без перчаток, небось, руки-то занемели уже. Я тоже варежки не взяла, думала, замерзнуть не успею, близко же.

- Не возражаете? - обрадованно сказал Сергей, доставая сигарету и закуривая.
   
- Курите! У меня муж как паровозная труба дымил, я привыкла.

- Дымил? – переспросил Сергей. – А сейчас что, бросил?
 
- Почему бросил? Наверное, и сейчас дымит, куда денется. Он без курева и часа прожить не мог, всю кухню прокоптил.

- Так вы, как понимаю, теперь без него живёте?

- Почему без него, с чего вы решили?

- Говорите о нём в прошедшем времени.

Галина Николаевна вдруг рассердилась.

- С ним, не с ним, какая разница? Что вы всё спрашиваете? Вам всю биографию мою рассказать? Вы, случайно, не в отделе кадров раньше работали?

Сергей с минуту помолчал, потом серьёзно посмотрел на Галину Николаевну и сказал:
 
- Честно? Нравитесь вы мне. Я ещё на заводе вас приметил. Вы же там работали?

- Да… - растерянно сказала Галина. – В бухгалтерии, старшим бухгалтером. – А вы…

- А я в сборочном, инженером был. Во дворе и на проходной не раз встречались, только вы на меня почти и не смотрели, не замечали.

- Что замечать? Мужчины в вашем возрасте все давно женатые, дети, внуки. А если до таких лет дожили и холостые, так на женщин моего возраста и не посмотрят, им молоденьких подавай, вроде как моему.

- Так вот оно что… - задумчиво протянул Сергей, - значит, вы всё–таки одна.
 
- Не одна! – с вызовом сказала Галина и посмотрела прямо ему в лицо. – У меня и дочки есть, близнецы, Ольга да Иринка, в Питере живут. Как уехали туда учиться, так и остались там. Замуж вышли, детей родили. Хорошо живут, внуков уже трое. И ещё у меня Лютик есть, он, если на то пошло, куда как лучше любого мужика будет: всегда при мне и никогда не обидит.

Выпалив эту тираду, Галина отвернулась и шмыгнула носом. «Зачем я всё это ему говорю? – подумала она. Спросил – ответила, а подробности зачем? Он, небось, приколоться решил, а я и растаяла, кошёлка старая».

Тут ей в голову пришла ещё одна мысль, которая давно вертелась в голове, но все не могла оформиться. От этой мысли её бросило в жар. «А ведь он тебе нравится, признайся самой себе»!
Окончательно стушевавшись, Галина замолчала и опустила голову.

- Дочки-то в гости приезжают?

Галина отрицательно покачала головой.

- Нет. К себе зовут, а сами не едут. Что им делать здесь? В Питере столько всего интересного, а у нас? Последний завод, и тот закрыли. А потом, то дети были маленькими, то работа не отпускала, то я ещё со своим разводом... В гостях-то бываю, но редко. Сами знаете, как на пенсию прожить, денег никогда не хватает. Нет, вы не подумайте, они у меня хорошие! И зятья тоже, ничего плохого сказать не могу. И деньгами иногда помогают, и по телефону звонят, спрашивают, как здоровье, не надо ли чего. Хорошие они, только жизнь сейчас такая, каждый за себя, - с вызовом добавила она, и тут же снова опустила голову. Простите. Не хотела обидеть. Сами виноваты со своими вопросами.

- Я не обиделся, - сказал Сергей, бросая в снег сигарету и доставая новую. – Я правду сказал, что вы мне нравитесь. А чтобы вы не сомневались, сразу расставлю все точки над "i". Я вдовец уже шестой год. Жена от рака умерла. Есть сын, живёт в нашем городе, но отдельно, со своей семьёй, и внук имеется. В гости собирались завтра зайти, поздравить, я поэтому за ёлкой и побежал. И за юбками никогда, даже в молодости, не волочился. Не в моём это характере. Когда увидел вас на заводе, хотел подойти, познакомиться, да постеснялся, вы же кольцо обручальное носили, хотя по вас видно было, что не всё у вас в жизни гладко. Потом заметил, что кольцо вы больше не носите, долго собирался с вами заговорить, но так и не решился. А тут завод закрывать стали, народ пачками увольнялся, и вас я уже не видел. Наш цех последним разогнали, так что я ещё задержался какое-то время на работе, а потом… Сами знаете, кому нужны работники в нашем возрасте. Пришлось вспомнить юность, как до армии сантехником подрабатывал в паре с родным дядей, он меня многому научить успел. Ну и дома любой ремонт мог сделать, ничего мимо моих рук не прошло. Пригодились навыки через столько лет, кто бы подумать мог!
Сделав последнюю затяжку, Сергей бросил окурок и повернулся к Галине:

- Ну что, мир? Пошли дальше?

- Мы и не ссорились, - покаянно сказала Галина. Это вы меня простите. Сама не знаю, что на меня нашло. Пошли! Вы бы ёлки всё-таки за комли несли. Снег глубокий, мягкий, ничего им не сделается. Или хотите, я сама свою понесу. А то до утра так идти будем.

- Нет уж! – сказал Сергей. – Как говорят, взялся за гуж… Сам донесу. Вы правы, за комли сподручней будет.

И они пошли. Не сказать, что тащить ёлки по снегу оказалось намного проще. Рыхлый снег налипал на ветки и от этого казалось, что за Сергеем тащатся два небольших сугроба. Они прошли уже половину пути к Галининому подъезду, как из подъездной двери выскочил её давнишний знакомый, сосед с верхнего этажа по прозвищу Коляныч, тоже в валенках, куртке нараспашку и без шапки. В руках у него был объёмистый баул.

- Какая встреча! – закричал он ещё издали, заметив Галину Николаевну и её спутника, и лицо его расплылось в широкой улыбке. – С наступающим вас!

- И вас тоже! – почти одновременно ответили Галина и Сергей.

- Коляныч! Куда это на ночь глядя? – спросила Галина, уходя от возможных вопросов.

- Сын с невесткой неожиданно нагрянули, решили праздник вместе встретить. Вот, бегу за горючим, а то, боюсь, на всех не хватит.
 
- Да тебе никогда не хватает! Сознайся, принял уже на грудь самую малость?

- Ну дак… Как же старый год не проводить, нехорошо. Вот и приняли с Любашей, но самую малость, - и сосед изобразил на пальцах, сколько именно, чуть-чуть разведя большой и указательный.

- Ладно уж, беги, а то магазин закроется. Беги, беги, - поторопила соседа Галина, увидев назревающий вопрос у соседа на лице.

- Ладно, доброго вам вечера, а я побежал!

И сосед, обогнув Галину с Сергеем по широкой дуге, побежал дальше.
 
- Кто это? – провожая Коляныча взглядом, спросил Сергей.

- Сосед мой, из квартиры сверху. Его все Колянычем зовут, почему, не знаю. Он вообще-то Николай Михайлович. Это он Лютика нашёл. Кто-то запаковал котёнка в коробу и выкинул прямо на цветочную клумбу у нас под окнами, а Коляныч её достал и распаковал. Оказалось, что там котёнок. А я как раз с работы шла, ну и забрала его к себе. Он такой маленький был, так пищал жалобно.

Лицо у Сергея приняло задумчивое выражение, казалось, он что-то вспоминал.

- Погодите-ка… - сказал он, удивлённо глядя на Галину, - это когда было?

- Семь лет назад, в конце августа. А что?

- Да ничего. Я свою Марфушу тоже нашёл в это же время и в том же году  в заклеенной коробке на газоне. Какая-то сволочь выкинула. Иду, смотрю – коробка лежит в траве, изолентой перемотана. Ну мало ли, что там, непорядок! Решил проверить, а коробка трепыхается и пищит. Распаковал, а там – котёнок. Вот так у нас с женой Марфа и появилась. Тогда, выходит…

- Выходит, что они с моим Лютиком брат с сестрой! – подхватила Галина Николаевна.
 – Ну надо же, как в жизни бывает, нарочно не придумаешь!

Остаток пути до подъезда они молчали.
Дойдя до дверей, Сергей остановился, аккуратно отряхнул снег с ёлок и воткнул в сугроб рядом со скамейкой.
 
- Вот и пришли, - сказал он, доставая из кармана пачку сигарет и закуривая. – Немного передохну и дальше пойдём. Помогу вам ёлку установить, а то одной несподручно будет.

В его голосе звучала такая уверенность, что Галина Николаевна снова рассердилась,  некстати вспомнив ещё про злополучный халат. Однако вслух сказала только:

- Ну что вы, не стоит. Я сама справлюсь. Как вы с двумя деревьями в дверь пройдёте и по лестнице подниматься будете?  И внизу оставить нельзя, у нас народ ушлый, мигом к рукам  приберёт.

Сергей задумчиво посмотрел на неё.

- И на чай не позовёте? Не заслужил?

- На чай – в другой раз. Мы ведь с вами едва знакомы, хоть и родственники у нас нашлись, - тут Галина улыбнулась. - Извините, Сергей, время позднее, и мне, и вам ещё ёлки наряжать.

Сергей бросил в снег недокуренную сигарету.
 
- Обиделись… Я же ничего такого не имел в виду. Просто зайти и чаем согреться – руки замерзли, пока ёлки нёс. Но если вы не хотите…

«Да хочу я, хочу! - хотела закричать Галине Николаевне. - Сама не знаю, что на меня нашло!» - но промолчала и опустила голову.
 
- Ну тогда… - тут он неожиданно взял Галину за плечи, притянул к себе и быстро поцеловал в губы. – Это аванс на следующий раз, ждите в гости после праздника!
Сказав это, он подхватил свою ёлку и зашагал через двор, оставив растерянную и смущённую Галину осмысливать ситуацию.

Сделав несколько шагов, оглянулся и негромко добавил:

- Имей в виду, намерения у меня самые серьёзные, а отчество моё - Олегович, сам в честь деда назван.

И пошёл дальше.

Галина Николаевна стояла, прижав холодные ладони к пылающему лицу, и старалась унять колотящееся о рёбра сердце. Смахнув со скамейки снег, села и посмотрела в сторону, куда ушёл Сергей. Его уже не было видно, а голос всё ещё звучал в ушах размеренно, как удары молотом. Наконец очнувшись, она поднялась, взяла за комель ёлку и отправилась домой.

Поднявшись к себе, она открыла дверь, сунула в дверной пролёт дерево, стараясь не задевать обои. Лютик, который вышел её встречать, взглянул на ёлку широкими  глазами, случайно наступил на упавший с хвои снег, затряс лапами и попятился в комнату. Подумав немного, выгнул спину, распушил и без того богатый хвост и зашипел. На него надвигалось невиданное колючее чудовище, совсем не похожее на искусственную ёлку, которую он привык видеть каждый новый год, да к тому же пахнувшее совсем по-другому – лесом, хвоей и снегом. Он даже не сразу разглядел за ёлкой хозяйку, а та, закрыв за собой дверь, не сняв даже валенки и куртку, прошла в комнату и положила ёлку на ковёр.
Лютик отошёл ещё дальше, сел на хвост и заработал носом, стараясь понять, что же это такое принесла хозяйка. Её присутствие успокаивало, ни разу ещё до этого она не приносила в дом ничего опасного.

- Испугался? – спросила Галина Лютика. – Не бойся, это и есть ёлка, про которую я тебе говорила. Она не страшная, только колючая, так что ты осторожней с ней.

Что-то в голосе хозяйки Лютику не понравилось. В нём не было прежней уверенности, и он слегка, как показалось коту, дрожал. И раньше она никогда не заходила в комнату в валенках и куртке, они всегда были частью прихожей, и в комнате им появляться не разрешалось.

«Тут что-то не так» - подумал Лютик, забрался на кресло подальше от зелёного монстра и стал наблюдать.
 
А Галина Николаевна вернулась в прихожую, сбросила куртку и шапку прямо на тумбу, валенки как попало стряхнула с ног и оставила валяться. Как была в чулках, прошла к дивану и села, обхватив руками голову. Лютик немедленно взгромоздился к ней на колени и стал ласкаться, поддевая лбом её ладони, как будто старался расцепить их. Галина машинально погладила кота и в задумчивости уставилась в окно.

«Вот оно как бывает, - размышляла она, проводя рукой по тёплой шёрстке. – Как там у героини в фильме – «в сорок лет жизнь только начинается»? А если тебе уже не сорок, а пятьдесят с большим хвостиком, может она начинаться или её уже заканчивать пора?»

- Как ты думаешь, Лютик, пора или не пора?

В ответ Лютик мурлыкнул что-то неопределённое – мол, думай сама, а я в ваших человеческих страстях не разбираюсь,- и спрыгнул на пол.

За окном бабахнула петарда и вслед за ней послышался треск фейерверка. Замелькали огоньки.

Вернувшись в реальность, Галина Николаевна спохватилась – ёлка-то ещё не установлена и не наряжена, а до Нового года осталось совсем немного! Быстро достала ведро, налила воду, сунула в него ёлку, кое-как прикрепила верёвками к батарее и мебельной стенке, достала ящик с игрушками и почти не глядя, стала вешать их на ветки.  Закончив, обложила ватой ведро, посадила рядом Деде Мороза, накидала остатки ваты на ветки и отошла в сторону посмотреть, что получилось. Она уже почти успокоилась. Щеки приобрели свой обычный цвет, сердце не гудело колоколом, а руки отогрелись и перестали дрожать.

- Ну как тебе, Лютик, нравится? – спросила Галина у кота.
Лютик, всё ещё с опаской поглядывая на незнакомое колючее дерево, обошёл его вокруг, потрогал лапой стеклянный шар, потёрся головой о Деда Мороза, взглянул на хозяйку и сказал «мурр» - «одобряю».

- Я рада, что тебе понравилось, - сказала Галина. – Ну, а теперь накрываем на стол и садимся встречать Новый год.

Галина Николаевна включила телевизор, чтобы не прозевать бой курантов, вынесла из кухни маленький стол, расставила блюда и водрузила на середину бутылку детского шампанского.  Положила корм Лютику, поставив его плошку на диван (всё равно усядется рядом и будет лапы тянуть к её тарелкам) и хотела уже сесть, как вдруг спохватилась: а наряд? Не в старом же халате встречать! Пускай уж будет всё, как положено, как любил говорить отец.

Вспомнив про халат, она снова покраснела, открыла шкаф и стала перебирать немногочисленные наряды, купленные ещё в пору замужества. Подумала, стащила с вешалки свой самое любимое платье и с сомнением (вдруг поправилась, вдруг не налезет) приложила к себе. Скинула опостылевший халат, натянула новые колготки, надела туфли на каблуках и примерила платье. К её удивлению, платье нисколько не жало. Она подошла к зеркалу и оглядела себя с головы до ног. Из зеркала на неё смотрела невысокая, чуть-чуть полноватая женщина с хорошо сохранившейся фигурой, тёмно-каштановыми коротко стриженными волосами с редкой проседью, румяным лицом и блестящими глазами. Тёмно-вишнёвое платье мягкими складками закрывало колени, а туфли на каблуках прибавили роста.
 
Осмотром Галина осталась довольна. «А что, я ещё очень даже ничего!» - подумала она, поворачиваясь к столу, и тут же закричала:
 
- Лютик! Как тебе не стыдно! Свой корм не ешь, а колбасу со стола воруешь!
Застигнуый на месте преступления кот быстро убрал лапу с тарелки, успев, однако, зацепить когтем кусок колбасы, спрыгнул с дивана и побежал с добычей в угол, чтобы съесть её без помех.

- Ну что с тобой делать, - сказала Галина Николаевна, наблюдая, как кот, прижав к голове уши, поглощает запретный продукт. – Воришкой ты был, воришкой и остался. Ладно, прощаю по случаю праздника.

Она, наконец, села а стол, налила полный бокал шампанского, подняла руку с бокалом и сказала:

- Ну, Лютик, с наступающим Новым годом нас! Не знаю, принесёт ли он нам счастье или всё останется как было, главное, чтобы все были живы и здоровы. А там как судьба распорядится!

Галина, символически чокнувшись с Лютиком и Дедом Морозом, поднесла бокал к губам. И в этот момент ей показалось, что Дед Мороз хитро на неё смотрит и подмигивает.

Куранты на Красной площади начали бить двенадцать. Наступил Новый год.

**********************************

Год спустя Сергей, Галина, кот Лютик и кошка Марфа сидели в комнате в квартире Галины. Сергей – в кресле, с журналом кроссвордов и ручкой, Галина – на новом диване. Кошка Марфа свернулась клубком на коленях у Сергея и дремала, а кот Лютик устроился рядом с Галиной, подвернув под себя свернутые калачиком передние лапы, и внимательно наблюдал за тем, как хозяйка разворачивает ёлочные игрушки, вынимая из коробки на полу. Время от времени он протягивал лапу, цеплял когтями освободившуюся от игрушки бумажку и тянул к себе. Возле него уже образовалась небольшая кучка бумаги, но все попытки Галины забрать её немедленно пресекались: Лютик вскакивал, сгребал свои сокровища и ложился на них. Одновременно он старался не  выпускать из вида Марфу, к которой питал двоякие чувства – любви и ревности одновременно. На экране телевизора, работавшего фоном, скакали и кривлялись, старательно изображая веселье, какие-то фигуры в маскарадных костюмах. Из кухни просачивались аппетитные запахи.

Сергей снял очки, отложил в сторону журнал и перевёл взгляд на окно. За окном робко светило зимнее солнце, край которого уже коснулся крыши соседнего дома. Капель с крыши стучала по оконному отливу, забрызгивая стекла.

- Ну что, Галя, пора за ёлкой идти! - сказал Сергей, поднимаясь с кресла, аккуратно снимая с колен Марфу и кладя её на своё место. Недовольная Марфа выгнула спину, потянулась и со вздохом улеглась снова.
Галина подняла на Сергея глаза.

-Сереж, иди один! У меня игрушки ещё не разобраны и утка в духовке, - виновато сказала она.
 - Ну, ну! Признайся уж лучше, что тебе переодеваться неохота и по лужам топать. Твой-то новый  халат под куртку не засунешь, а? - и он лукаво посмотрел на Галину, одетую в симпатичный стёганный халатик.
От неожиданности Галина чуть не уронила  шарик и покраснела до ушей.
- А ты... А ты тогда догадался? А почему раньше мне ничего не говорил?

Прыгая на одной ноге и натягивая джинсы, Сергей  весело улыбнулся.
- Повода не было. А тут посмотрел на тебя, какая ты красивая в этой одежде, и вспомнил. Ладно, подумаешь! Что я, мальчик, чтобы не догадаться, почему ты меня тогда с ёлками домой не пустила? 
- Стыдно-то как! - Галина прижала ладони к щекам и едва не заплакала. – Я ведь думала, что ты обиделся и не придёшь… Нагрузила мужика, заморозила и домой зайти согреться не пустила…
- Я же пришёл! И не только пришёл, но и остался. – Сергей обнял Галину за плечи, притянул к себе, прижал её голову к своей груди. -Ты что? Расстроилась из-за такой ерунды? Глупенькая! Это вам, женщинам, кажется, что вы хитрее мужчин, а на самом деле мы многое просекаем из ваших уловок. Ну, успокойся, зря я тебе напомнил. - Он наклонился и чмокнул Галину в щёку. – Всё? Слёзы высохли? Мир?
Галина подняла руку, провела ладонью по русому седеющему ёжику волос Сергея, улыбнулась, высвободилась из его объятий и пошла в сторону кухни.

- Ты куда? – спросил удивлённый Сергей.
- Утку выключу и пойду переоденусь, а то на этот халат куртка точно не налезет.
- Ладно, не ходи, не суетись, я же пошутил! Зачем тебе идти лужи измерять, я и один справлюсь. С двумя ёлками справился, а тут всего-то одна!
- Верёвку возьми, а то вдруг будет, как в прошлый раз! И заодно выбрось этого китайского монстра! – Галина подала ему коробку с искусственной ёлкой.
Они поглядели друг на друга и расхохотались.

Лютик, заметив, что хозяйке не до него, решил напомнить Марфе, кто в доме настоящий хозяин, спрыгнул с дивана и решительным шагом направился к креслу. Марфа, хоть и делала вид, что спит, стоило коту поставить передние лапы на край сиденья, мгновенно открыла глаза и отвесила ему оплеуху.
Немного подождав, Лютик раздумал самоутверждаться и поплёлся в прихожую провожать нового хозяина.