Про туфли

           Сегодня мне было особенно одиноко. Одиноко и грустно.
Я присела на низкую  неухоженную лавочку возле невзрачного фонтана «Бабочка» в центре города, напротив магазина «Благовещенск». Было  тепло и спокойно. По-весеннему светило солнышко. Хотя на дворе еще февраль. Мимо проходили люди, нагруженные своими заботами.  И никому не было до меня дела. Голуби ворковали у моих ног.  Весна.  Птицы активно строили свои отношения, создавая пары. Суетились, не обращая ни на кого  внимания.
          Прибежал мальчик.  С булочкой в руке. Он стал отрывать кусочки сдобы и бросать птицам. Голуби, собирая крошки,  сбились в плотную стайку, тут же отгоняя нахлынувших наглых воробьев.
Голуби пританцовывали  вокруг мальчика,  садились ему на голову, клевали вкусное угощение из рук, суетились возле ног...  Но, поворачивая круто свои головки, постоянно смотрели мальчонке в глаза!
         Мальчик прыгал и радовался.  И птицы прыгали и радовались вместе с ним.  Шумели крыльями, а ребенок смеялся и отмахивался от птиц. У них было никому не ведомое общение!  Мальчик и голуби  понимали и чувствовали друг друга!
Мальчик еще не знал, что эти мгновения он запомнит на всю жизнь, а голуби очень старались...
       Много лет назад мой отец мне рассказывал, что в детстве держал голубятню. С каким же наслаждением и азартом он об этом  рассказывал!  Ведь это время он помнил всю свою жизнь...
      Мы, проживая дни, месяцы, годы, редко оглядываясь назад. И только незначительно событие, запах, голос, вдруг, возвращают нас на много лет назад. Туда, где деревья ещё большие, где живы родители, высокое небо и всё ещё впереди. Вот так, сидя не в самом устроенном месте города, мои мысли вернули меня в далёкие семидесятые прошлого века… Интересное время было – начало семидесятых годов. Жили тихо, спокойно, смиренно. Ещё никто не роптал, что зарплата низкая, никто не смел ругать руководство страны вслух, никто не призывал и не сбивал с пути истинного. Студенты заканчивали обучение в учебных заведениях и разъезжались на работу. Но не туда, куда захочется, а строго по распределению. Да три года отработать в назначенном месте надо было обязательно. А это – огого! Целая жизнь! Молодость. И ведь уезжали. Там же и замуж выходили за местных парней. У всех по-разному складывалась судьба. Чаще всего обустроить своё будущее девчонки старались ещё в институте. Девочки торопились уже там выйти замуж. А тут уж выручали военные. Их в Благовещенске было достаточно: два военных училища что значили! И после выпуска из института разлетались наши девушки в разные концы страны! Ох, отвлеклась немного. Как начнёшь вспоминать прошлое, так и понесло в те времена,  где ещё не было настоящих бед и печалей, а самой большой бедой была безответная любовь. Да уж… Но мой рассказ-то про туфли. Про мои первые, самостоятельно приобретённые туфли.
       Итак. В те годы студенты исправно получали стипендию. Кто-то «обычную» – двадцать семь рублей, кто-то повышенную – тридцать три рубля. Только вот мне стипендия не была положена. Справки с места работы родителей гласили, что «в семье достаточно денежных средств  для содержания студентки». Но в справках этих не было сказано, что отношения родителей были на грани распада и не все средства шли в бюджет семьи. Это было трудное время. До такой степени трудное, что было потрачено много сил и здоровья, чтобы его пережить. Мои красивые замечательные родители находились в самом расцвете сил и своей привлекательности. Естественно, находились такие «доброжелатели», которые пытались увести отца из семьи и вводили маму в состояние шока от новостей и сплетен. И сцены ревности стали в доме привычными и тяжёлыми. Я приходила на занятия усталая, вымотанная, сонная. И ничего не могла сделать. Никак не могла помочь своим любимым родителям. Им было совсем не до меня. Они были заняты своими проблемами так, что совсем перестали заботиться о моём благополучии. Приходилось страдать. Не вмешиваясь в их бурную жизнь, полную страстей и ссор. Постоянно хотелось есть. Носить модные вещи. Покупать книги. Стипендия хоть как-то помогала бы решать личные проблемы. Но… увы, её никто мне не предложил. И я пошла в деканат с заявлением – перевести меня на заочное обучение. Валерия Васильевна Соколова – декан нашего факультета. Помню её глаза, голос. Она ко всем студентам обращались на «Вы». И она переубедила меня бросать очное обучение. По сей день благодарю её и мой низкий поклон замечательному педагогу. А выход был найден: я пошла работать. Даже иногородние студенты, получающие стипендию, но не получающие помощь от родителей, работали. Город «выезжал» на студентах. Мы занимались «фехтованием», это значит – шли мыть пол в разные учреждения города.               
   Мне выпала честь быть уборщицей в книжном магазине. Он находился на улице Ленина, рядом с кинотеатром «Октябрь». Это был рай. Я приходила раньше, чем положено, брала с полок книги, забивалась в уголок на складе и читала. Читала с упоением так, что забывала обо всём. Приходила заведующая и вежливо просила меня начинать заниматься уборкой помещения. Как я ей благодарна, что она не запрещала мне быть первым читателем новых книг.               
     Работала на почте сортировщицей. Почта находилась рядом с городским парком. Но нам было не до прогулок. Работали часов до двух ночи почти каждый день. В помещении вкусно пахло горячим сургучом, типографской краской от газет. По сей день помню эти неповторимые запахи. За смену раскидывала тысячи писем в ячейки с названием городов. Тут уж география была выучена на пятёрку. Работала на ликёроводочном заводе. На набережной реки Амур, в центре города. Сейчас на этом месте построен красивый элитный дом. Это была только ночная работа. Изнурительная и тяжёлая. Надо было в ячейки деревянного тяжёлого ящика ставить бутылки со спиртом, двигающиеся по конвейеру, а затем полный ящик, с двадцатью полными полулитровыми бутылками, снимать с высокой под ставки и ставить на тележку. Запах в цехе был ужасным. Тяжёлые пары спирта пропитывали насквозь и одежду, и тело, и душу. Я угорала от этого запаха. Приходила домой часа в три ночи и падала без памяти. А к восьми уже шла в институт. Садилась за последнюю парту и засыпала. Девочки прикрывали меня, зная, что я после ночной работы. Наверное, поэтому, никогда не пила водки и по сей день не переношу её запаха. По два месяца летом ездила проводником в поезде до Москвы, или до Читы. Три года подряд. Или работала воспитателем в пионерском лагере. Работали в то время многие студенты. И это было естественно и привычно.
         И вот мне уже девятнадцать. Май! Красота! Решили с девчонками пойти в ресторан, чтобы отметить это событие. Я давно мечтала пойти в ресторан. Все подружки уже побывали там хоть раз, а мне так и не пришлось. На заработанные деньги купила себе туфли. Нет, правильнее сказать так: достала туфли. В те годы, чтобы что-то «достать» надо иметь знакомых в сфере торговли. Без этого – никак. Но, ни я, ни мои родители с этой «сферой» не общались. И мне пришлось носить то, что продавалось в универмаге. Или на рынке. Так вот. Рынок. Работал всего два дня в неделю. И продавали там только поношенные вещи. Если новые – значит, продают спекулянты. Чтобы у спекулянтов купить что-то хорошее, надо было ещё умудриться это сделать, чтобы не попасть в милицию вместе с продавцами. Я пришла туда рано-рано в субботу, надо же ещё успеть на лекции, промчалась между рядами, пытаясь что-то найти подходящее. Хорошие вещи мне «не по карману». А в кармане лежала небольшая сумма денег, накопленная специально на туфли. И убегая с рынка без покупки, вдруг, увидела на самом выходе девушку, видимо, тоже студентку. Она держала в руках коробку, а на коробке стояла пара туфель. Обувь меня повергла в шок: это была она – моя пара, терракотового цвета, на замечательном модном каблучке – тонком, но слегка расклешённом книзу, с тупым носком – супермодном в то время, с удобной аккуратной колодкой! О, Боже, эти туфли и сейчас стоят у меня перед глазами. Они и дома перед глазами стояли всю неделю до похода в ресторан. Сверху, на черно-белом телевизоре, взятом в пункте проката. В те годы купить технику было нереально. А взять «напрокат», то есть на время, пожалуйста. Если повезёт, конечно. Девушка назвала совсем невысокую цену, объяснив, что родители привезли ей эти туфли из Москвы, а они ей малы! А мне – подошли! Как будто на меня сшиты! На далёкой югославской фабрике обуви. Хватило денег и на капроновые чулки со швом. О! Как мне нравились чулки со швом. Они так стройнили мои ноги! И мама научила меня: надев на себя чулки, надо намочить их, чтобы они плотнее прилегали к ноге и ни в коем случае нигде не морщились! Эти совсем новые чулочки в хрустящей прозрачной упаковке были свёрнуты в трубочку и покоились внутри туфелек. Я подходила к телевизору, гладила туфли, прижимала их к щеке и слушала запах вкусной настоящей кожи: она пахла конфетами.
        И вот наступил мой девятнадцатый день рождения. Я надела новое платье, подаренное родителями, оно было под цвет туфель. Дни рождения детей для моих родителей всегда были святыми днями. Несмотря на тяжкий период в отношениях, мама и папа сделали мне прекрасный подарок. Трикотажное платье, изумительно облегающее меня тонкую, югославские туфельки из натуральной кожи, привезённые кому-то из Москвы, чулочки со швом – стиль ретро, но любимый мной – сделали из меня уже настоящую девушку. Девушку привлекательную и непривычную для меня. Туфли с удовольствием несли меня в ресторан «Амур». В те годы «Амур» считался самым престижным рестораном в городе. Попасть туда было сложно. Особенно в середине месяца, когда кадровые неженатые офицеры получали зарплату и просиживали её в ресторанах города. Как раз была середина месяца. И в ресторане меня уже ждали подружки, чтобы отпраздновать моё девятнадцатилетие.
      Но! Тут происходит нечто непредсказуемое, неожиданное, даже в страшных снах не виданное! Не доходя нескольких метров до входа в ресторан, я спотыкаюсь о щербатый советский асфальт и… падаю. Падаю наотмашь всем своим новым платьем, чулками, туфлями, смачно шлёпнув ладошками об шершавую поверхность изношенного тротуара, этим защитив своё лицо от удара… Это был конец! Конец моему дню рождения, моему наряду.               
       Долго я прятала травмированные туфли в шкафу, пока мама не сказала: «Доча, ты их хоть по вечерам надевай, когда по набережной идёшь гулять. Вечером же не так видно, что носки у них все ободраны. А чулочки я тебе куплю. Вот получу зарплату и куплю. Такие же…»