Глава двадцать девятая. Терзания Ивралия

   Приятного чтения)


   Переполненный негативных, но не агрессивных чувств, Ивралий под вечер спустился вниз в катакомбы к старику, чтобы попытаться с его помощью унять это давящее состояние, не дающее ему спокойно вздохнуть. Он видел, как многие из единомышленников Вельмола обращались к кудеснику, а тот долго говорил им что-то, бывало давал разные предметы, и пришедшие к нему уходили с довольными лицами. Для иноземца это было странно, Ивралий думал, что, возможно в его сумках есть ответы на все вопросы.

   Он долго стоял перед Гапдумолом, собирался с мыслями, не желая сказать чего-нибудь лишнего – но тот давно уже всё понял и знал.

   – Что, старик, как поживаешь? – не найдя что сказать незнакомому человеку, Ивралий с акцентом начал так.

   Ему было неприятно здесь находиться из-за специфического запаха, гнильцы, протекающем потолке, и вообще отвратительный застой воздуха с мерзким цветом глины вводил его в дурные настроения. Внутренне ему становилось хуже, нужно было кому-то высказаться. Проблема была ещё в том, что он никому на вражеской территории не доверялся, но приходилось слегка слушаться чернобородого из-за обещания, которое он ему дал.

   – Неплохо, иноземец. А ты как?

   – Я неправильно живу. Не так, как хочу. – с глубоким вздохом прошептал тот. – Это постоянно давит на меня, а именно осознание этого. Мне сложно и непонятно в вашем городе – и я не знаю где искать дельного совета. Я долго не могу заснуть ночью, из-за дум о дочери... Обратить же жизнь уже поздно, даже слишком. Пути назад нет. Может, проблема в том, что я хочу невозможного? Из-за несчастного случая я попал к вам, толком малое понимаю, хоть и могу говорить на вашем языке – но после потери жены и дочери я разуверился во всём! Я не знаю и запутался, чувствую, как будто бы иду в неправильном направлении, но и остановиться не могу. Гапдумол, я потерял жену и возможно единственную дочь, ты понимаешь, насколько это может быть важно для человека?! Помоги мне успокоиться хоть на мгновение! Денег у меня нет, но взамен я обещаю любую услугу или помощь!

   – Помощь поговоришь? Но мне от тебя ничего из этого не нужно. И всё же я ждал тебя, и знаю о твоих проблемах, с которыми лично мне – невозможно разобраться. Если бы мог – то уже давно это сделал.

   Огорчённый Ивралий фыркнул, начал разворачиваться и уходить, а старик, чуть подумав над словами иноземца, почувствовав совестливый укол, быстро начал перебирать в голове перечень из возможных ритуалов, даже из запретных заклятий на всевозможных языках, особенно на быстродействующие. Но он так и не находил именно в них пользы для него. Всё также думая быстро, он продолжал мыслить, пока тот безрадостно продолжал уходить.

   Кудесник подумал:
   «Рискнуть разумом и пойти против запрета наставника? Почему бы и нет?»

   – Чужак, погоди! – окрикнул Ивралия тот, найдя нужный ответ.

   «Уйдём в другой мир, найдём то, что ему надо, и я, вместе с ним – будем довольны. Хорошо ему – хорошо мне».

   Тот, почти выйдя из главной комнаты, вопросительно оглянулся на него.

   –Всё же я могу тебе помочь. Нужно только разыскать твою дочь… кое-где. – недовольно пробурчал Гапдумол, поджав губы.

   – Конечно же нужно, но как? Горбри огромен, искать стандартным способом мы будем очень долго, особенно если её целенаправленно прячут. Что дельного ты можешь предложить?

   – Мои методы очень действенны, спроси хоть Вельмола или Ронэмила, они подтвердят то, что во мне есть... некая сила. Я конечно же не могу поднять большой груз, перетаскивать долгое время мешки, и бегать как вы, нет. Сила иная, в подробности не стоит углубляться, просто скажи мне, ты на многое пойдёшь, чтобы найти свою дочь?

   – Я отчаялся и готов уже на всё. Да, я хочу её разыскать любым способом!

   – Раз уж ты согласен, то я скажу вот что – времяпровождение в новом месте будет, хе-хе, слегка странным и неприятным. Помоги подняться и давай выйдем на поверхность, только там, сосредоточенно глядя ввысь, я смогу погрузить нас в... – он слегка прервался, не зная, стоит ли говорить лишнего, но сказал прямо: – В иной мир. Сейчас только, я возьму с собой пару вещиц.

   Кудесник со смешком покопался в кожаной сумке, запихнул в глубокие карманы бордовой мантии необходимое, а Ивралий помог ему дойти до самого верха поверхности через извилистые тоннели катакомб.

   Выйдя на маленькую площадь, стоя посреди идолов-старцев, старик поприветствовал птиц, те ему тут же ответили – именно за этим он и пришёл сюда: одна из птиц открывала другую грань этого мира.

   У Гапдумола было множество разнообразных пташек, и каждая из них была ему любима, каждая имела своё имя и предназначение. Сейчас нужна была белая синица – очень редкая и старая, переданная им наставником. Старику не потребовалось ничего, кроме как свиснуть как-то престранно, с помощью сложенных в трубку ладоней, и маленькая белая птица взлетела в воздух – до этого она спала и ждала нужды в ней. Она выделилась среди остальных пташек и на фоне мрачного собора, при свете луны её оперение таинственно отсвечивались.

   Синица мягко спустилась и как обученное дитя село старику на правое плечо. Гапдумол подкормил её зёрнами, с сожалением понимая, что сейчас это последний ужин для неё.

   Когда птица наелась, довольно заворковав, кудесник что-то шепнул ей и пташка, подлетев к нему, зависнув в воздухе, стала ждать неотвратимое. Гапдумол, сосредоточившись и вняв своей внутренней гармонии, с силой двумя руками хлопнул по ней, шокировав иноземца.

   Послышался оглушающий хлопок, из ладоней старика будто бы высвободилась радужная энергия, передавшись ему. Звуки улицы и природы вовсе умолк – дальше Ивралий слышал только глухие слова старика, разноцветные глаза которого изливали мягкое свечение.

   – Ах да, предупреждаю сразу – тебя это, возможно напугает, так как ты ещё ни разу не бывал там, куда мы отправимся. Возможно ты, Ивралий, будешь находиться в состоянии недопонимания и озадаченности – но перетерпи это достойно, ради своей дочери. – он схватился его за плечо по дружески, а тот просто закивал.

   – Ради неё я готов принять все муки. – выдавил он, наполненным ненависти к тем, у кого она сейчас.

   – Может быть даже тебя начнёт мутить, возможно появится желание побыстрее сбежать из этого места и подальше запрятаться... Но ты не беспокойся сильно, со мной тоже самое было в первый раз. Я буду рядом и силой буду отгонять от тебя эти пагубные эмоции. Вместе мы сделаем должное. По ту сторону ты увидишь... неприятное, но большую часть я уберу, но не всё. Именно в этом мире я с твоей помощью смогу опознать нужную тебе тактику. Я уже чувствую присутствие юной, родственной тебе души: её держат насильно. Мы углубимся в их мысли и найдём то, что нужно, стараясь одновременно не залезть туда, куда не стоит. Возможно мы наткнёмся на хранителей этого м-м-м ...места, и мне придётся отвлечь всё внимание на себя, а тебе же отступить в начало пути. Это запретное место для живых душ, и хранители, ясное дело, оберегают его. Мне очень жаль, но для того, чтобы войти в этот мир, мне потребуется твоя личная вещь, имеющая для тебя особенную ценность – то, что важно для тебя на этот момент. Я должен использовать её, чтобы ты тоже мог существовать в этом месте. Дай же мне её, и мы приступим.

   Ивралию было сложно отдать ткань, предназначенную всего лишь для перевязки. Для других бы эта вещица ничего не значила, а для него была многим. Она навевала на него приятные и успокаивающие воспоминания о ранних годах с женой. Его любимая хорошо постаралась, даже переборщила, ради какой-то узорно вышитой ткани, на которой был обрисован детально бой двух враждующих держав. Она всем сердцем ненавидела жителей Горбри, это он твёрдо помнил. В то время он верил в то, что делает, ради чего сражается с противником. Но годы и увиденное, а также услышанное от Вельмола, изменили его, словно заново выплавленный кусок стали он сам для себя преобразился, и увидел себя прошлого с горечью во рту. Всё впустую – так он теперь думал.

   Напоследок взглянув на узоры, людей, ландшафт, он закрыв глаза, и отдал ткань, всё также не смотря на то, что делает кудесник.

   Сосредоточенный Гапдумол тем временем тихо напевал на неизвестном ему языке. Спустя мгновение сжёг платок, перемешал пепел с перьями, и рассыпал всё вокруг них. В том, что слышал иноземец, было что-то знакомое, но и расспрашивать, что тот делает и зачем, ему не хотелось из уважения перед трудом ради него.

   Ивралий просто ждал и надеялся на мастерство старика, а тот в свою очередь сильно углубился в расширение мира для двоих, чтобы они оба смогли в нём относительно нормально существовать некоторое время. В деревни Холфрам, помнил иноземец, жил престарелый колдун, но он к нему в избу никогда не заходил, так как не нуждался ни в какой специфической помощи.

   «Действительно многие о нём отзывались положительно, быть может из этого что-нибудь да выйдет». – промелькнуло у отчаявшегося Ивралия.

   – Возьми мою руку, в другой держи вот этот камень и давай сделаем всё быстро и эффективно, так, как ты и любишь. – Гапдумол протянул руку Ивралию, который слегка побаивался углубляться в неизведанное. Но пришлось взяться за руку старую, морщинистую, слегка обожжённую и мясистую.

   Он ничего не чувствовал первое время, но затем перед глазами стало темнеть всё сильнее и сильнее, а его тело начало слегка покалывать. Встревоженный новыми чувствами, рассудок иноземца всё же начал успокаиваться и течение мыслей стало плавным.

   – Не забудь, нужно найти именно мою дочь и желательно бы ещё разузнать получше, что с ней стало, где она находится, в хорошем ли она самочувствии, и кто именно её сейчас держит у себя.

   – Скажу по честному, ничего гарантировать не могу. Мы врываемся в другую сторону этого мира – это не понравится многим.

   Ивралий почувствовал обволакивающий холод, будто сильный порыв ветра и не выдержал всепоглощающего озноба, свалился на землю; со стороны бы это смотрелось как смерть, но он был живее всех живых.

   Когда он очнулся, его взору открылся темнейший мир. Не такой как обыденный как настоящий, и этот чёрный мир, окружающий его, совсем не казался неопасным. Они оказались на площади посреди руин падшего города.

   Гапдумол быстро и уверенно шагал там, где не было земли, не было ничего, кроме других существ, пытающихся приблизиться к нему, но не в состоянии этого совершить. Он удерживал обе руки по бокам, и это не давало им настигнуть его. Но они нестерпимо желали вселиться в нормальную, живую душу, посмевшую вторгнуться в этот мир, обретя на время покой.

   – Мне жутко холодно. – Ивралий пытался согреться, подняв воротник повыше, дыша в ладоши тёплым дыханием.

   – Не тебе, а твоему телу в первом мире. Это нормально, главное побыстрее закончить с задуманным. Ничего с нами не будет, я же здесь и это главное. А вот если бы ты тут один оказался, – старик присвистнул, – Скорее всего, твою душу бы поглотили, и ты стал бы таким же, как и они.

   В этом мрачном и незнакомом мире с Ивралием пытались заговорить; по левую и правую руку выстроилось в ряд множество обеспокоенных душ. Они умоляли остановиться и выслушать их, осуждали, кричали и покрывали их крайней степенью всяческой брани. Остальные существа с уставшими и запавшими глазами провожали путников недобрым взглядом, тревожа иноземца. Они все выглядели как грязные оборванцы, одежды их были потёртые, грязные. Там, где отсутствовала одежда, были видны кости и внутренности. Сам же Ивралий думал, что находится во сне, бреду, или слишком много выпил.

   «Это что-то запредельное. Я вообще не понимаю, что происходит, но при этом мой спутник тут как настоящий, в отличие от всех остальных. Это что-то невозможное, нереальное». – задумывался Ивралий.
   
   Старик же краем уха услышал его бормотание через гул толпы и спокойно ответил:
   – Нет, это возможное настоящее. В первый раз я мыслил также, как и ты, но во второй же до меня начала доходить правда. Тогда я не сильно вглядывался в детали и понапрасну доверялся чувствам. – Гапдумол был спокойным, но слегка настороженным. Он часто оглядывался, шея его не знала покоя, как и глаза. Старик всматривался в каждого из этих сущностей, остерегаясь особо опасных из них.

   – Что же с ними стало на самом деле? Почему они недовольны? Из-за чего похожи на мертвецов?

   – Это – другая грань, здесь не всё извращено, не так, как... Ох, неважно. Не считай их за живых существ. Нам просто нужно пройти дальше, не обращай на них внимание.

   Ивралий последний раз прошёлся взглядом по лицам этих людей, и его пробрало сомнение вперемешку с любопытством. Он, кажется, увидел своих родителей, давно погибших из-за набега. 

   Остановившись, он понял, что это действительно они. Но чем дольше он смотрел на них, тем сильнее подпитывал их энергией. Они, можно сказать, ожили – вместо стоящего положения начали слегка подергиваться и выгибаться в разные стороны. Начали смотреть своими впалыми, безжизненными глазами на него, что очень тому претило. Он не понимал: есть ли доля настоящего в них?

   – Можно я?..

   – Хорошо, поговори с ними. Но как можно быстрее. Этот натиск сложно сдерживать. – лицо старика начало напрягаться от усилий.

   Две души направили свой взгляд точно в глаза Ивралия. Женщина произнесла искривлённым на бок ртом:
   – Милый мой сын, с тобой что-то случилось? С какой целью ты носишь эти чудные одежды? Оно чужое – оно неправильное. – её слова и голос слышался для него исковеркано и фальшиво, совсем не так, как он помнил её речь при жизни. – Ты, должно быть думаешь, что мы умерли? Это не так. Здесь есть жизнь, но она отличается от вашей. Вот что случается, когда надругаются над телами смертными. Мы хотели бы вернуться к тебе, но мы заперты здесь... навсегда. Давай же хоть крепко-накрепко обнимемся за все эти годы.

   – Нет... это не вы... – Ивралия объял ужас, когда они начали приближаться к нему искривляясь и пропадая на мгновения из взора.

   – Как ты можешь считать нас за кого-то другого, если мы знаем о тебе всё? Думаешь, отсюда не видно ваши земные деяния? Мы были свидетелями твой потери, знаем о твоём новом пути и гордимся тобой. Вот только... всё это напрасно. Ты опоздаешь, никак не успеешь... – они продолжали приближаться к нему иссыхая до костей, трясясь из стороны в сторону при походке, что несвойственно нормальному человеку.

   – Гапдумол, останови всё это! – крикнул в паническом страхе Ивралий, отстраняясь назад, в тёмную пустоту.

   Старик еле сдерживал натиск. Они всё это время должны были идти до цели, а не стоять на месте. Пол пути уже точно пройдено, думал старик, осталось ровно столько же. Ему пришлось во второй раз прибегнуть к запретному приёму, сняв защиту души с Иврилия и себя. Скрестив руки, кудесник начал набирать энергию. В это время к ним с разных сторон начали приближаться изуродованные потусторонние существа. Ивралий запаниковал, а Гапдумол смотрел искоса на него, не отвлекаясь от дела.

   – Ох, из-за тебя мне придётся не соваться в этот мир минимум месяц. – проговорил тот осуждающе-строго, но опомнился о том, кто он, и вспомнил о том, что тот ровным счётом ни в чём не виноват. 

   «Так и должно было случиться». – догадался кудесник.

   Стоя на невидимой поверхности, Ивралий почувствовал тряску, которая усиливалась и ускорялась также, как и приближение этих существ к ним. Старик с воплем ярости резко развёл руки в стороны и послал энергетический импульс, который заложил уши Ивралия. Затем последовал холодный ветер, усиливающийся и бьющий в лицо каждому из них, и под конец вьюга, от которой они упали на невидимый пол. Все эти существа бесследно исчезли.

   – Ты уничтожил их всех?..

   – Нет. Я обратил их бессмысленный гнев против них же самих. На некоторое время, которого нам с лихвой хватит, они более не появятся. Проявляй больше терпения и доверия ко мне – поможет в настоящем и будущем. Как видишь, можно быть сильным не только физически, но и в других смыслах этого слова. Можно быть разным – устойчивым к боли, трудностям, грубому слову, разным напастям, смерти близких...

   – Давай просто помолчим и побыстрее всё сделаем!

   – Извини если задел, но это правда, которая зачастую цепляет – в худшем смысле этого слова. – Гапдумол ускорил шаг.

   Теперь они шли без сомнений и страха, в особенности Ивралий, но ему всё равно всё это было чудно. Кудесник порой останавливался и делал странные манипуляции руками и, охнув, менял курс их направления.

   – Должно быть это она, не так ли?

   – Нашлась... – Ивралий осознал, что есть ещё зачем жить. Его дочь жива, но его настораживали спорящие рядом с ней два человека, у одного из которых вместо лица была голая, кровавая плоть.

   – Будь бдителен, и если увидишь что-то странное, и особенно если оно приближается к нам – кричи. Я серьёзно. – спокойно прошептал старик. – Вот только кто эти двое мне неизвестно, но отношение их к ней... гадкое, противоречивое. Что-то тёмное и мерзкое ей уготовано...

   – Что им надо? – насторожился иноземец.

   – Минутку, мне надо почувствовать... Да, это два брата, и намерения их на её счёт – разные. Один хочет её продать в публичный дом, другой оставить себе. Они чуть ли не каждый день спорят о её будущем, но так и не приходят к итогу для неё. Рассмотри и запомни мельчайшие детали. Всё это потом тебе пригодится при её освобождении. Но к твоему, наверное, огромному сожалению – она наложница... За всё это время много кто с ней занимался любовью, зачастую насильно. Она терпела эти муки и ждала освободителя. Быть может это ты? – спросил Гапдумол, понимая его эмоции после услышанной скверной правды.

   Ивралию тяжко было принять такое. Ему стало истинно больно и горько. Гримаса гнева на его лице держалась долго. Он не видел выхода в данной ситуации.

   Он думал:
   «Что толку от того, что я хорошо увидел эту местность и запомнил лица этих людей? С ней уже, похоже, не раз сделали ужасное. Ведь ей нет и девяти лет, а нашлись же гады и, крайней степени твари, которые возобладали над моей единственной дочерью. Каждого да забить бы до смерти, но поздно – содеянное совершено. Она уже, наверное, изменилась в худшую сторону. – он тяжело вздохнул, – В моих краях это позор, отпечаток на всю жизнь. А здесь? Эти мерзавцы постарались, я уверен. Но, опять же, если она ждёт освободителя – то есть надежда? Это вопрос времени, и я почувствую, загрязнена она, или нет».

   – Но как так можно? Что же за зверские у вас края? Я не могу этого так оставить, никто бы на моём месте не смог. – Ивралий собрался с эмоциями, постарался отбросить все ненужные мысли. – Я разглядел заброшенное поместье на отшибе вашего города, что несвойственно для Горбри. Думаю, это должно помочь при поисках.

   – Ты прав – и очень даже. Вот только, незадача, её дальнейшая судьба почему-то скрыта для меня некоей тёмной завесой, и это очень странно. Мне явно кто-то мешает. – проговорил Гапдумол с закрытыми глазами. – Всему своё время. Сейчас же самое главное благополучно выйти из этого мира.

   – До чего же отвратительно выглядят вон те существа... Мне здесь в самом деле надоело. Может пора бы уже заканчивать? Однотипные, изуродованные как попало... Духи? Так, да? – непонимающе расспрашивал Ивралий.

   Он увидел высоких существ, которые возникли из скопления тьмы. Уродливые великаны проходили сквозь других легко, словно их не было вовсе – и их цель была они.

   – Нет... о-о-о, проклятье, нет, это хранители окружают нас... Держись рядом. – Гапдумол насчитывал количество – и ему не нравилось то, скольких он завидел за одно лишь мгновение.

   Кудесник огорчённо думал:
   «Они почуяли насыщенную энергию гнева этого иноземца. Впрочем, тут никто бы не сдержался. Всё предопределено».

   Руки этих существ полностью были покрыты чем-то багрово-чёрным, пальцы были длиннее втрое чем у него самого, а вместо очертаний лиц и хоть какого-либо намёка на это, была мёртво-гладкая кожа. Ног, что ужасало, не было; они не спеша двигались к старику руками, зная, что он нарушил покой всех остальных. Ничего не видя, они ощущали этот мир с помощью многочисленных отростков на теле – наподобие рук. Многие из этих отростков извивались, пытались помогать движению вперёд, подёргивались стремительно к цели, а некоторые просто бездействовали.

   Этим хранителям было уже всё равно на то, кем они стали. Они уже никогда и никак не выберутся из этого места и знали это, выполняя свой долг перед другим, более могущественным божеством. 

   Ахнувший старик, завидев как их стало много, слегка подался назад и посмотрел на камень в кармане. Он горел багрово-кровавым цветом.

   «Заряжен и готов отдать мне часть силы». – улыбнулся он своим мыслям.

   – О нет, гады, в прошлый раз вы меня выбросили отсюда как беспомощного щенка, и чуть было не опустошили разум! Но на этот раз я, пожалуй, сам удалюсь и не достанусь вам! – впервые закричал на эмоциях Гадурмол. – Мерзкие, не так ли? Более отвратных созданий не сыскать нигде – поверь уж мне, я много где бывал.

   Старик был готов к встрече с ними, он уж точно не желал позорно проиграть во второй раз, так как в прошлый с трудом возобладал над подступающим безумием, чуть не охватившим его. Слегка присев, расставив ноги широко, он внял внутренней гармонии и начал крутиться как юла. Всё быстрее и увереннее, его руки также крутились кругообразно. Ивралий дивился такой, до этого невиданной ловкости старика, и мало-помалу хранители начали замедляться. Под конец сильнейшего взмаха по направлению к хранителям, Гапдумол на глубоком выдохе хлопнул в ладоши и весь этот мир перевернулся с ног на голову.

   С трудом держась на ногах, Ивралий пытаться зацепиться за пустоту, чтобы только устоять; кудеснику это удалось более изящно выполнить – он просто поддался потоку тёплого ветра, подхватившему их. Старик продолжал манипулировать руками как матёрый дирижёр, направляя их в начало пути – как можно скорее к выходу.

   В определённый момент, когда зрение иноземца на время помутилось, увиденное Ивралием стало изменяться на более знакомое: он распознал свысока очертания собора, другие заброшенные деревянные дома, идолы.

   Иноземец вновь оказался там, где и был телом всё это время. Он хватал воздух из последних сил, старику же всё было нипочём, для него не было особой разницы в каком из миров он пребывал, воздействия как такового на него не было; а для неподготовленного человека это было лёгким мучением с недопониманием происходящего.

   Гапдурмол, задумавшись и заглядевшись на пташек на крыше собора, совсем позабыл о Ивралие и о последствиях этого мира на него – но ему удалось быстро привести воина в чувство, посадить на траву и предложить выпить что-то из кармана.

   – Что это? – Ивралию совсем не понравился запах и он отклонил склянку с мутной жидкостью.

   – От такого ещё никто не умирал, а скорее наоборот, набирался сил и продолжал... – тут старик задумался как бы лучше выразиться, и выбрал одно из оригинальных слов своего друга. – Продолжал деятельность во благо справедливости. Смерти я твоей не хочу, если ты ещё этого не понял. Пей давай, и хватит отнекиваться. – он вновь добродушно потянул ему напиток.

   Ивралий отпил самую малость, и отдал склянку обратно. Кончики его пальцев начало щипать, затем пошёл зуд по всему телу. Он пытался почесаться, но одежда мешала; особенно зудила голова и шея. Прошло всего лишь пара минут, но этого хватило, чтобы прийти в себя.

   – Видимо проявился побочный эффект. Прояви выдержку и ни в коем случае не чешись! – посоветовал старик, но Ивралий под конец своего мучения с криком ярости встал, переполненный силой, и закричал брань, которую разобрать было невозможно.

   – Взбодрился?

   – Как никогда прежде! Что ж, теперь, когда я узнал приблизительное местонахождение дочери, я обговорю местность с Ронэмилом, вдруг из моих описаний всплывёт то самое поместье. Думаю, карты Вельмола должны помочь нам сориентироваться. Благодарю за помощь, Гапдумол! Я не забуду твоей поддержки!

   Гапдумол с помощью иноземца спустился в катакомбы, удобно устроился и вновь остался наедине со своими мыслями. Слишком часто за один день посещать другие миры нельзя, наставник предупреждал, что это может довести до безумия, как его прошлого учителя. Впервые он решил записать свои мысли на бумагу так, как это делал учитель.

   Чувствую нутром – впереди предстоят события гораздо масштабнее, чем мои прошлые годы. Всё случится в один день – также и окончится. Всему именно в этом мире наступает конец, хоть и запоздало. Неотвратимо ни при каких условиях, оно настигнет всё, разламывая, убивая, круша и просто уничтожая. Но всё равно, есть весы у этого минуса – также всё возобновляется, хоть и более медленно.
   Никто не будет счастлив вечно – это я уж точно знаю. Настроение разума – вот в чём самый важный приоритет в поступках. Быстрые и значимые события, температура, запоминающиеся запахи, даже простая беседа с незнакомцем – всё может повлиять на поступки тем, или иным образом.
   Да, бывают победители и проигравшие в разном, но лично для меня, все мы, и даже я – просто участвуем в игре под названием жизнь. А в такой игре всем правят интересные факторы, такие как фортуна, невезение, судьба, или же простая воля случая. Я видел богов, общался с ними, но нет в них ничего такого, о чём думает простой люд. Да, это разные и странные создания, но по сути, если они слегка разговорятся, в говоре своём они не отличаются от простого человека. Немногословны, но мудры. Не злые в своих побуждениях, но и не добрые. Но я не тот, кто должен открыть правду этому миру. Жаль только о потерянных годах впустую, был мал и глуп, не понимал ровным счётом ничего. Но это нормально, таково течение времени в этом мире.
   Много всякого занимательного и престранного в этом мире, хоть и бывают другие, но всё же этот интереснее из-за своей непостоянности. Ха-ха, хорошо ещё то, что я рано понял суть и благодаря этому смог преодолеть множество трудностей, с которыми многие бы в буквальном смысле – не справились, отчаялись и сдались. Они не стали бы решать проблему, пробовали перекинуть её на другого, в надежде, что именно он справится. Нужно, и даже необходимо самому уметь почти что всё. Лично я себя по праву считаю – независимым. Читающий: не сдавайся в самых худших условиях, которая преподнесёт жизнь и её разнообразие. Радуйся жизни, но будь готов к ударам судьбы и проявлению мужества и ответственности…

   Кудесник почти было закончил изливать мысли на бумагу, но увидел, что внезапно пришёл Оросамил. Его появление на этот раз он почему-то не прочувствовал.

   – Знаешь кто я? – улыбнулся он.

   – Я знаю твоё имя, которое, вполне возможно поддельное, но не то, кто именно ты есть. – Гапдумол не желал разговаривать с этим человеком, пытался как можно быстрее закончить диалог.

   – А я знаю кто ты, и даже часть твоей начальной жизни. – серьёзно проговорил Оросамил, присев на корточки совсем рядом с ним.

   Это слишком заинтересовало старика, и он пошёл против себя. Ему захотелось знать ответ даже сильнее, чем быть вновь молодым.

   – Откуда же?

   – Ну, ты же тут, вроде как, всему голова и решение большинства проблем – так разберись же и узнай, откуда мне известна твоя истина. Что, «не читаюсь», да? – уголки рта Оросамила отвратительно сморщили в улыбку. – Дам лишь намёк. Ты был юнцом, тебя подобрал с улицы один могущественный человек, вы сроднились он и обучил тебя в буквальном смысле всему тому, что ты сейчас можешь. Но сейчас нет в этом мире твоего учителя. И друзей у тебя, тоже можно сказать нет, и не было никогда. Имя – Анфолиус, говорит о чём-нибудь? Неужели ты думаешь, что один такой способный? Подумай над моими словами, старичок, пока твоё время не вышло. – Оросамил хлопнул его по плечу хорошенько, незаметно запихнул в карман ржавый, кривой гвоздь из гроба, и ушёл с гоготом смеха.

   Гапдумол был в лёгком смятении. Он три десятка лет не слышал и не произносил имя учителя вслух. Он нахмурился и подумал:

   «Неспроста я не могу понять его до конца. Какая-то защита на нём стоит, через которую я никак не могу пробиться. Он – другой, не такой как обычные люди, живущие в этом городе. Он знает одновременно мало, но и при этом самое важное». 

   Кудесник в своих мыслях отвлёкся, даже слегка вспотел и забыл о том, что сегодня нужно было выполнить из списка дневника Вельмола.


   Лебединский Вячеслав Игоревич.1992. 21.03.2019. Если вам понравилось произведение, то поддержите меня и вступите в мою уютную группу: https://vk.com/club179557491 – тем самым вы мне здорово поможете. Будет нескучно)