Сёстры и братья часть 1 глава 12

Валентин
Меховые шапки головы деревьев, за ночь нахлобучили, грусть-тоску развеяв. Чистые, свободные мир заполонили, лик старухи осени на день схоронили. Вечером 22 ноября 1943 года Иосиф Виссарионович Сталин, Вячеслав Молотов и Клим Ворошилов отбывали из столицы СССР.
- Хорошее начало стихотворения! - подумал Иосиф Виссарионович, глядя, как снегопад изменил привычный пейзаж Москвы.
Литерный поезд № 501 шёл на Сталинград, потом на Баку. Сталин располагался в отдельном бронированном вагоне. За тяжёлые годы войны он заметно постарел. Сильно поседел и осунулся.
- Каждое решение нужно тщательно обдумать и пропустить через себя! - думал Иосиф Виссарионович под стук колёс. - Это забирает силы и здоровье.
В отдельном вагоне ехал Берия, ответственные работники Наркомата иностранных дел и Генерального штаба. По пути не обошлось без тревог.
- Воздух! - на одном из участков пути поезд чуть было не попал под налёт германских бомбардировщиков. Были и технические неполадки.
- Это происходит из-за выделения неисправных паровозов, горения буксов, выявления лопнувших рельсов, - оправдывался Лаврентий Павлович.
26 ноября литерный поезд прибыл на станцию Килязи, в ста километрах от Баку. Сталин и свита проследовали на аэродром, где их ждали шесть американских самолётов «Дуглас» С-47.
- Летим на первом самолёте! - решил Иосиф Виссарионович.
За штурвалом первого самолёта был командующий авиацией дальнего действия маршал Александр Голованов, а второго личный пилот Сталина полковник Валентин Грачёв. Когда руководители СССР подходили к первому самолёту, у него чихнул мотор.
- Это, как известно, плохая примета… - Сталин развернулся, и все пошли во второй самолёт к Грачёву.
Полёт от Баку до Тегерана продолжался пятьдесят минут. Около полудня 26 ноября «Дуглас» благополучно приземлился в столице Ирана.
- Здравствуйте, товарищ Сталин! - в комнату, где Иосиф Виссарионович готовился впервые увидеть Рузвельта, зашёл переводчик Бережков.
Президент США поселился в здании советского посольства и вскоре должен был спуститься для переговоров. Сталин был в маршальской форме, но, как всегда, неряшлив. Он уделял одежде мало внимания.
- В мятых брюках и неизменных кавказских мягких сапогах… - украдкой осмотрел его переводчик.
Иосиф Виссарионович степенно прохаживался по комнате. Осень стояла восхитительная. Тепло, всё цвело, в окна лился яркий солнечный свет. Сталин указал на диван и велел:
- Товарищ Бережков, я буду сидеть у окна, вы на этом месте. Рузвельт же в коляске напротив меня.
Валентин мгновенно понял причину такого решения:
- Он хочет сидеть спиной к свету…
Иосиф Виссарионович не хотел, чтобы первое впечатление от оспы на его лице было неприятно президенту США. Сталин закурил не трубку, а папиросы «Герцеговина Флор».
- Из двух зол следует выбирать известное… - пошутил Иосиф Виссарионович, увидев недоумение во взгляде переводчика. - Врачи советуют меньше курить!
Пока ждали союзников, он продолжил работать с бумагами. Бережков знал, что Сталин вникал во все мелочи производства вооружения. Однажды он случайно стал свидетелем, как авиаконструктора Яковлева и заместителя наркома Дементьева, ведавшего вопросами серийного производства самолётов, вызвали в Ставку Верховного главнокомандования.
- Входите! - пригласил Иосиф Виссарионович.
В кабинете кроме Сталина находились маршалы Василевский и Воронов. Валентин сидел в углу и срочно переводил на английский письмо Рузвельту. Приглашённые заметили на столе куски потрескавшейся полотняной обшивки крыла самолёта и поняли, в чём дело:
- На выпущенных одним из восточных заводов истребителях ЯК-9 обшивка крыльев стала растрескиваться и отставать. Произошло несколько случаев срыва полотна с крыльев самолёта в полёте.
Причиной явилось плохое качество нитрокраски, поставляемой уральским химическим предприятием, где не проверили в достаточной степени качество лаков. Сталин с негодованием обратился к ним:
- Знаете ли вы, что это срывает важную операцию, которую нельзя проводить без участия истребителей?.. Почему же так получилось?! - продолжал он, всё больше выходить из себя. - Почему выпустили несколько сотен самолётов с дефектной обшивкой? Как вы могли допустить такое положение и почему не приняли нужных мер раньше?
Мимика его была чрезвычайно бедной, скупой, и по лицу нельзя было угадать направление его мыслей. Ни одного лишнего жеста, выработанная манера, которая стала естественной.
- Эту сдержанность он сохраняет всё время, - подумал тогда Бережков. - Отсюда способность чётко формулировать мысль. При этом природный ум и редкая память. Поразительная работоспособность, умение быстро схватывать на лету суть дела позволяют ему просматривать и усваивать такое количество материала, которое под силу только незаурядному человеку.
Обычно спокойный и рассудительный, Иосиф Виссарионович неожиданно впал в острую раздражительность, его взгляд стал тяжёлым и жёстким. Авиаторы объяснили, что в момент изготовления самолётов дефект на заводе обнаружить невозможно:
- Он обнаруживается лишь со временем, когда самолёты находятся не под крышей ангара, а на фронтовых аэродромах, под открытым небом.
Там под воздействием дождя и солнечных лучей ткань трескалась.
- Выявить дефект на самом заводе трудно и потому, что самолёты сразу же из цеха отправляются на фронт! - добавил Яковлев.
Валентину не приходилось видеть Сталина в таком негодовании.
- Значит, это выявилось перед лицом противника? - переспросил он. - Да знаете ли вы, что так мог поступить только коварный враг?! Выпустив на заводе годные самолёты, чтобы на фронте они оказались негодными! Враг не нанёс бы нам большего ущерба, это работа на Гитлера!.. Вы знаете, что вывели из строя истребительную авиацию? Вы гитлеровцы!
Бережков почувствовал холод. Дементьев стоял весь красный и нервно теребил в руках кусок злополучной обшивки. Сталин приказал военной прокуратуре немедленно расследовать обстоятельства дела и обратился к Яковлеву:
- А ваше самолюбие не страдает? Как вы себя чувствуете? Над вами издеваются, гробят вашу машину, а вы чего смотрите?
Несколько минут прошло в гробовом молчании. Наконец, он, походив некоторое время в раздумье, успокоился и по-деловому спросил:
- Что будем делать?
Дементьев заявил, что в течение двух недель дефект будет устранён. Срок был принят вождём. Переводчик видел, как Иосиф Виссарионович заботился не только о вооружении, но и моральном настрое солдат.
- Я в мае работал с переводом текста, - вспомнил он, - когда Сталин вызвал Жукова в кабине.
На диване лежали два народных костюма восточного типа. Рядом два старинных кинжала в ножнах с филигранной чеканкой.
- Вы ведь русский, товарищ Жуков? - неожиданно спросил он.
- Советский, товарищ Сталин, - почувствовал подвох боевой маршал.
- Мы тут все советские. Но сегодня, товарищ маршал, побудете бурятом!
Он объяснил ошарашенному Жукову, в чём дело и приказал тому надевать старинный бурятский наряд. Бурят-Монгольская АССР насчитывала всего полмиллиона человек, из них бурятов двести тысяч.
- Тем не менее, бурятская автономия поставила под ружьё сто двадцать тысяч бойцов! - уточнил Иосиф Виссарионович.
Выросшие в суровых природных условиях буряты оказались выносливыми солдатами, способными совершать многочасовые марши. В Кремле готовилось награждение десяти лучших бурятских снайперов.
- За годы войны эти десять охотников уничтожили больше двух тысяч фашистских оккупантов! - пояснил он.
Среди награждаемых был Арсений Ётобаев. Единственный снайпер, у которого было два подтверждённых сбития вражеских самолётов и три с половиной сотни уничтоженных гитлеровцев. Сталин сказал:
- Попрошу отнестись к награждению серьёзно. Это Вам, товарищ Жуков, не спектакль и не маскарад. Давний обычай бурятского народа.
- Что же нам, теперь каждого в своём костюме награждать?
- Если по триста фашистов каждый набьёт, будете! Буряты народ маленький, а дело сделали большое. Поэтому товарищ маршал, сегодня мы все немного буряты! - сказал Иосиф Виссарионович.
Пока Бережков вспомнил забавный случай, слуга привёз Рузвельта в комнату. Лидеры сверхдержав встречались впервые, но атмосфера во время переговоров была доверительной.
- Нет предварительного изучения друг друга, - отметил Валентин.
Затем в комнату вошёл премьер-министр Великобритании. Они оказались до смешного разные.
- Рузвельт, играет в идеалиста, а Черчилль, гордится тем, что циничный политик… - тихо сказал Сталин переводчику. - Хотя они оба империалисты. 
Черчилль вручил ему меч Сталинграда со словами:
- Маршал Сталин может быть поставлен в ряд с крупнейшими фигурами русской истории и заслуживает звания «Сталин Великий».
Иосиф Виссарионович скромно ответил:
- Легко быть героем, если имеешь дело с такими людьми, как русские.
Главной темой переговоров было открытие второго фронта. Черчилль не удержался и спросил о территориальных претензиях России после победы. Сталин возразил:
- Нет нужды говорить об этом, но придёт время, и мы скажем!
Рузвельт открыто заявил, что США вынуждены прекратить поставки ленд-лиза в СССР, и не могут открыть Второй фронт:
- Поскольку всесильное еврейское лобби в нашей стране требует от большевиков исполнения обязательств по векселям и решения вопроса с «Крымской Калифорнией».
- Какого решения? - переспросил Иосиф Виссарионович.
- Либо начать выплаты по вашим векселям по займу от «Джойнт», либо учредить в Крыму Еврейскую республику! - ответил Президент США.
В разгар войны средств для выплат у СССР не было. За десятилетия с процентами набежала огромная сумма. Сталина фактически загнали в угол, и он согласился начать подготовительные работы по созданию республики.
- Нужно по требованию американских владельцев векселей провести депортацию крымских татар, - приказал Иосиф Виссарионович, - как главной помехи переселению евреев на полуостров.
Потом был небольшой банкет. За большой массивный стол на первом этаже уселись до двадцати человек. К ужину подавалось первое блюдо в супнице, мясное и рыбное вторые блюда, гарнир, закуски, овощи и грибы.
- Колбасы и консервы Сталин не любит, - знал Бережков.
На столе стояли бутылки «Боржоми», грузинские, азербайджанские, молдавские и венгерские вина, коньяк. Иосиф Виссарионович позволил себе глоток сухого вина, но зато произнёс тост, после которого присутствующие за столом не осмеливались не выпить:
- Майор авиации неумышленно оскорбил девушку, за неё вступился инженер, служивший в тылу. Майор схватился за табельное оружие, назвал его тыловой крысой и убил. Приговор суда расстрел. Мне стало известно, отправил его на фронт. За Родину он бьётся геройски. Солдат всегда нуждается в понимании. Советская армия не идеальна, но врага она бьёт хорошо. Пока идёт война, всё остальное не имеет значения!
Встреча прошла успешно. Через полгода союзники открыли второй фронт и высадились в Нормандии.

Всеволод
В апреле 1883 года Николай Михайлович Пржевальский получил ответ императора Александра III на ходатайство Географического общества о его новом путешествии в Тибет на два года. Он усмехнулся:
- Мой царствующий брат отсылает меня подальше от столицы…
Помощниками назначил подпоручика Всеволода Роборовского, Эклона и Филиппа Козлова.
- Если вы думаете, что время лучший лекарь, значит, вы никогда не сидели в приёмной врача! - пошутил Пржевальский, когда сообщил им новость. - Или не ждали ответа нового императора…
В начале августа он, Роборовский и Козлов выехали из Петербурга. В Москве к ним присоединились Иринчинов, Юсупов и пять солдат, выбранных из московского гренадёрского корпуса. 26 сентября они прибыли в Кяхту, где их ждал Телешов. Семь новых казаков и трёх солдат он выбрал по рекомендации спутников.
Николай Михайлович прочитал приказ по экспедиционному отряду:
- Дело, которое мы начинаем, великое дело! Мы идём исследовать неведомый Тибет, сделать его достоянием науки. Не пощадим же ни сил, ни здоровья, чтобы выполнить задачу и сослужить службу для славы отечества!
В караване было семь верховых лошадей и шесть десятков верблюдов. Сорок шло под вьюками, остальные «под верхом» у казаков и в запасе. 
- Если вы способны смеяться над своими бедами, у вас всегда будет над чем посмеяться! - Пржевальский с проводником-монголом и препаратором Телешовым ехал впереди каравана.
В середине ехал Филипп Козлов, в арьергарде Роборовский с двумя солдатами. Позади каравана казак на верховой лошади гнал стадо баранов.
- Двигаемся слишком медленно… - понял Николай Михайлович.
В Барун-засаке Пржевальский оставил под охраной шести казаков собранные в пути коллекции, все вещи, без которых путешественники могли обойтись, оставил старых верблюдов, чтобы дать им откормиться за лето.
- Мы отдохнём на последней почтовой станции… - рассчитывал он.
Смотритель станции был жутким любителем поиграть в шахматы. Но партнеров у него в захолустье не было. 
- Не изволите сыграть партию? - обратился он к Николаю Михайловичу.
- В шахматы вообще играть не умею... - отказался он.
Смотритель предложил научить правилам игры и сыграть.
- Чтобы шансы были равными, я дам фору в ферзя… - пообещал он.
Пржевальский согласился обучиться, хотя хорошо играл в шахматы. Смотритель снял своего ферзя с доски, они разыграли партию, которую он благополучно слил. После чего заявил:
- Мне кажется, без ферзя играть легче и именно поэтому я проиграл.
Путешественник заявил, что вторую партию будет играть без ферзя. Смотритель не смог убедить его, что ферзь самая сильная фигура. Николай Михайлович настоял, убрал ферзя и выиграл, уверяя:
- А я что говорил!
Смотритель понял, что ничего не понимает в игре и больше с просьбами об игре больше не приставал. 10 мая 1884 года четырнадцать участников экспедиции с проводником-монголом и переводчиком-китайцем, знавшим тангутский язык, выступили из Барун-засака к истокам Жёлтой реки.
- В редких случаях, - заверил Пржевальский, - доводится путешественнику стоять у порога столь обширной неведомой площади.
Перед ними лежали места, где никогда не ступала нога европейца. Неприхотливое население страны кочевало лишь по её окраинам.
- Громадная высота нагорья, - пояснил он, - его бесплодие и ужасный климат делают здесь жизнь невозможной для человека.
Но четырнадцать русских людей во главе с Николаем Михайловичем шли с твёрдым намерением проложить путь в дикие места. Перевалив через хребет Бурхан-будда, караван взошёл на нагорье Северного Тибета. Разбили бивуак в котловине Одонь-тала, в трёх километрах от истоков Хуанхэ.
- Давнишние наши стремления, - радовался Пржевальский, - увенчались, наконец, успехом!.. Мы увидели воочию таинственную колыбель великой китайской реки, и пили воду из её истоков. Радости нашей не имелось конца.
В конце мая путешественники вышли из котловины Одонь-тала и исследовали горную страну, которая служила водоразделом двух великих китайских рек Жёлтой и Голубой. В начале июня они достигли верховьев Голубой реки и повернули к верховьям Жёлтой.
- Впервые в истории исследования Азии определены широта и долгота истоков Жёлтой реки, - доложил Всеволод, - их истоки точно сняты на карту. 
В пути через горы, усталые, страдавшие от сырости верблюды гибли. Уцелевшим доставался больший груз, а намокнув, вьюки становились тяжелее. Путешественники спали на мокрых войлоках.
- Одежда не просыхает, - мучился Козлов, - оружие постоянно ржавеет.
Под проливным дождём они делали длинные переходы, пасли на стоянках караванных животных, варили еду, несли ночной караул. Намокший аргал не хочет гореть. Приходилось просушивать его над огнём, собирать в мешки и возить с собой, как драгоценность.
- На просушку аргала у караульных уходит целая ночь, - жаловался он. - А высушить, как следует, собранные растения и вовсе невозможно!
11 июня путешественники разбили бивуак на берегу реки Джагын-гол. На рассвете стоявший, на часах казак вдруг услыхал лошадиный топот и увидел большой отряд всадников, скакавших к стоянке. Второй отряд приближался с другой стороны. Это были тангуты-нголоки.
- Нападение! - крикнул казак и выстрелил.
Нголоки громко загикали и погнали коней. От стоянки русских их отделяло расстояние в полтораста шагов. Выскочили путешественники из обеих палаток и встретили нападающих огнём. Они круто повернули назад и, сделав несколько ответных выстрелов, ускакали. 
- Бог дал человеку дар различения добра и зла… - Николай Михайлович наблюдал за врагами в бинокль. - Хотя зло, конечно, маскируется под добро.
Путешественники прочистили винтовки, напились чаю и завьючили верблюдов. Как четыре года назад при столкновении с еграями, Пржевальскому приходилось с оружием в руках пролагать путь вперёд.
- Если так, то в глубине сердца люди при любых обстоятельствах должны чувствовать, где добро, а где зло! - возразил ему Роборовский.
- Некоторым людям неведома грань… - вздохнул Николай Михайлович. 
Караван двинулся в направлении нголоков, они повернули коней и пустились вскачь к стойбищу. Путешественники продвигались с винтовками в руках. Подпустив чужаков, они повернули коней и пустились наутёк.
- Вот это вояки! - засмеялись казаки.
Прогнав тангутов и сделав небольшой переход, путешественники расположились на отдых. Николай Михайлович, перед отъездом из России получивший от правительства право награждать казаков и солдат, построил спутников и торжественно объявил:
- За смелость и мужество в бою я награждаю всех повышением в чине.
На другой день, двинувшись дальше, путешественники переправились вброд через реку, впадающую в озёро верхнего течения реки Хуанхэ.
- В память нападения тангутов, - проговорил Пржевальский, - я называю эту реку Разбойничья.
Караван двинулся по южному берегу озера. Он определял положение озёр верхнего течения Хуанхэ.
- Проходя сквозь них, река становится полноводной и приобретает своё величие! - отметил Роборовский.
На третий день путешественники заметили всадников, следовавших за ними. Когда экспедиция сделала привал, из ущелья показался конный отряд человек в триста. Всадники неслись в сторону русских.
- Внимание! - приказал Николай Михайлович.
Быстро приготовились путешественники отразить новое нападение. Приблизившись к ним на расстояние около километра, разбойники с громким криком бросились в атаку. Гулко застучали по глинистой почве копыта коней. По встречному ветру развевались суконные плащи и длинные чёрные волосы нголоков. Выделялись силуэты всадников с пиками в руках.
- Словно смертоносная туча несётся орда… - прошептал Пржевальский.
На другой стороне, впереди своего бивуака, молча с прицеленными винтовками, стояла маленькая кучка чужаков.
- Для нас нет иного исхода, - напомнил он, - как смерть или победа!
Когда расстояние между ними и разбойниками сократилось до пятисот шагов, он приказал начать стрелять. Бой продолжался около двух часов. Потерпев полное поражение, нголоки обратились в бегство.
- Если ты разгневан, сосчитай до десяти, - обрадовался Николай Михайлович - а уж потом говори!.. Если сильно разгневан, сосчитай до ста и ничего не скажи.
Ожидая, что разбойники нападут снова, русские не спали всю ночь. Дождь лил не переставая, бушевал сильный ветер, тьма стояла кромешная. Нголоки не решились на ночное нападение. Утром Пржевальский сказал:
- Путь свободен! Мы снова вырвались из ловушки.
 
 

 
продолжение http://www.proza.ru/2019/04/19/622