Деревня Воскрешения

Солнечный свет мягкой тёплой вибрацией касался моего лица. Я медленно и спокойно дышал, ощущая, как ладони упираются в сырую землю, а дрожащие травы щекочут руки, залезают аккуратно под футболку и там перешёптываются, гадая наивно, кто же я такой. А я и сам не знал этого, и достаточно мне было лишь впитывать в себя нагретый солнечный воздух. В голове моей осторожно мелькало и пульсировало что-то красное. Пятна переливались, появлялись и исчезали, выпадали из поля зрения и падали вниз мурашками. Катились, словно невидимые божьи коровки, по шее, потом по спине, переползали через мои рёбра, таяли, прикоснувшись к земле. Иногда дул тихий ветер, сгоняя с лица и груди маску тепла, которая потом снова застывала на мне скользкой и неуловимой энергией, отчего я смущённо улыбался. А в моём красном восприятии закрытых глаз иногда пролетали чёрные полосы и стрелы, и одновременно по носу чиркали мне пряди волос.

Потом я и не заметил, как открыл глаза и уже вижу перед собой в тёмно-оранжевом тепле зелёную траву и собственные кроссовки, по чёрным шнуркам которых невидимками ползают муравьи и жучки. Я заморгал, сбрасывая пустые солнечные пятна. Теперь я видел чётко и только пощурился от вечерних лучей.

***

Спуск с холма был крутой. Я медленными и обрывистыми шагами помогал себе неспешно спускаться, но потом словно потерял управление и скачками побежал вниз. При этом у меня внутри всё тряслось, все внутренности подпрыгивали и толкали наружу случайный хохот. Достигнув подножия холма я споткнулся о кочку и упал, но тут же встал и обернулся назад. Солнца теперь не было видно. Его лучи короной венчали вершину холма, силуэт которого был теперь тёмным и торжественным. А ещё выше, в небе, облачными башнями поднимались паровые треки от самолётов, и казалось, что они косыми изгибами стекают по поверхности купола неба. И правда. Всё небо надо мной сходилось в самой верхней точке и окутывало мир полусферой. Мне было сложно осознавать такую невероятную конструкцию, и я, поймав душой луч сонного головокружения, пошел дальше.

Чем дальше от холма, тем ниже ростом становились травы. В конце концов они и вовсе растворились, превратившись в пыльную широкую тропу, на которой вечерними тенями рябили следы от кед и велосипедных шин. Мой шаг на этой тропе отзывался тихим и уверенным топотом и уютным путевым хрустом песчинок. Мимо меня то и дело стрекотали колёса с бликами росы на алюминиевых спицах, пробегали исцарапанные ноги. Всё это было так быстро, что я не мог различить лиц этих светлых душ. А другие люди, что неспешно прогуливались, оставались безликими для меня по той причине, что я стеснялся открыто смотреть на них. Не знаю, почему.

Я увидел чью-то руку, что двумя тонкими пальцами держала ромашку, и по одному этому моменту я в точности представил ту девушку и её скромные глаза, что любят отражать блики заходящего солнца.

А я шел независимо от пути других. Машинально делал узелки на сорванной у холма стебельке и не замечая того, что-то беззвучно шептал. Видимо, одновременно разговаривал с кем-то сквозь миры, хоть и не слышал ни слова. Вперёд не смотрел, а смотрел под ноги. Солнце мягко било в спину, и я улыбался и отвечал кому-то на беззвучные важные вопросы. В моей голове было очень много звуков, не принадлежащих этой реальности. И мелодии из неизвестных историй. А ещё недавно было так тихо внутри.

Тропа стала обрастать по бокам сломанными досками заборов, вывернутыми калитками, заросшими травой ржавыми велосипедами, расколотыми оконными рамами с белой пыльцой краски.

Потом все эти элементы как бы воспряли духом и стали подниматься из могил, как мумии древних ящеров, с треском ссохшейся кожи и хрустом сросшихся костей. Поползли низкие скособоченные сараи, закрытые волнами крыш. Тонкие нити столбов. Затем толстые стволы столбов, уже с керамическими шишками на ржавых перекладинах, через которые чуть позже потянулись поводья провисших проводов. Я смотрел на это украдкой, боясь засмущать своим непрошенным вниманием встававшего на ноги мертвеца.

-Они будут тонуть и тянуть ко мне руки, - вдруг услышал я свои собственные слова, сказанные вслух. Нет, это совсем не мои слова, я повторяю из-за кем-то. – Там, где я возлёг, взошли снова цветы… - это я сказал уже тише и с тревожным трепетом. Помотав головой, сбрасывая наваждение, я ускорил шаг.

И пространство вокруг меня уверенно расправило плечи. Встало, потянулось. Вытянуло шею к небу, как только что проснувшийся пёс и зевнуло открытыми окнами с чистым кружевом старинных занавесок.

А солнце было уже совсем низко и косым стеклянным лезвием рассекало воскресшую деревню. Отчётливее стали видны огни в окнах и мелкие дрожащие, как замёрзшие огненные щенки, свечи в фонарях, что висели над калитками. Вслед за мной мимо пролетали мелкие стаи велосипедов и радостные компании. И лёгкая суматоха в моей голове понемногу стихла, и я уже во все глаза смотрел в тихие и добрые лица прохожих. Неужели они все такие же живые, как то мягкое закатное солнце. И каждый шел по своим делам, мало кто просто гулял, отчего я чувствовал себя немного неловко. У меня не получалось понять их намерения, а они наверняка не понимали моего бесцельного пути.

Со всех сторон тропу, что уже успела растопить в себе бесконечное множество мелких камешков, обняли деревья. От их слабых теней тянуло сладким сумрачным холодом. А сама деревня стала глубже. Это была уже не простая кайма одинокой тропы, а просторная и разветвлённая сеть чьих-то жизней и историй.

***

Ещё один спуск. Витиеватый, узкий, он белой лентой светился в синей темноте травы. Я неспеша шагал, перепрыгивая ямы, в стороны тугого угла незнакомой мне реки. Было очень тихо и звенели кузнечики и шуршали незримые мне существа. От реки воздушными завитками летели запахи травяной воды и потухших костров.

Я сел в траву у берега. Я устал после долгой ходьбы и был бы даже не против уснуть прямо здесь, в окружении перешёптывающихся стеблей. Тишина тянулась тонкой ниткой с нанизанными на неё бусинами бликов от огней противоположного берега. Позади меня прошла компания, возвращавшаяся домой. Я лёг на спину и вытянул ноги. Надо мной был всё тот же головокружительный купол неба. Только теперь он был и прозрачен настолько, что просвечивал космос. И даже звёзды. Именно те, доселе мне неизвестные вспышки в бесконечности. И сейчас я, как никогда ранее, ощущал в полной мере, что я не один здесь существую. Что есть кто-то ещё. Здесь, рядом, и у тех звёзд, и даже на том противоположном берегу. Вместе с огоньками и искрами есть те, кто так же жив, как и я. Кто несёт в себе спокойное дыхание и ровное сердцебиение. Кто тоже может видеть и искать, проходить путь и остановиться, чтобы отдохнуть. И уснуть…

Уютный холод ночной земли окутал меня в обнимку с травой, и я уснул под шелест дальних дорог и звон близких звёзд. Уснул с мыслью о том, что проснусь уже в другом месте.

17.01.2019.