28. Рождение дня

В тот вечер мы гуляли по сылвицким лесам, где стояли бараки австрийских военнопленных. В итоге я углубился в такую чишму, где земля ходила ходуном. На глаза всё чаще попадались следы росомахи и медведя. Дальше маячило горное висячее болото...

Пора возвращаться. За время, которое мы провели в Коноваловке, я прожил, кажется, тысячу жизней! Как дерево на холмике, я пророс корнями в эту землю. И время неслось ураганом.

500 миллионов лет назад на Сылвице проявилась вендская форма жизни. В бронзовом веке у Бабенской горы охотились "лесные всадники", предки народа коми. У речки Кын под Плакун-Горой появилось святилище людей из рода Медведя. Тысячу лет назад по Реке Теснин шли торговые караваны к Великой Булгарии. Позже в лесах у Копчика появились первые вогульские племена.

Стучат копыта степных лошадок, всадники идут по следу вогульского князя. На гребень высокого камня выходит дозор. Атаман Ермак ищет закаменные пути по сказкам вожей-зырян. Рубят воду вёсла ушкуев. Мимо проносятся тени донских и волжских казаков.

Вслед за ними идут первые русские поселенцы. Они уходят с обжитых мест на Сылвице, где стояло Поле Горное, и был Долгий Лог. Русские поднимаются вверх по Чусовой. Перед медвежьим камнем Мултыком они ставят Бабенки – Малую заставу. Здесь будет новое Поле Горное.

Действительно, по словам Людмилы Александровны Дылдиной (записала Елена Вяткина), над деревней было старое поселение с названием… Поле Горное! Второе название слегка изменилось, над устьем речки Бабенки раскинулся Долгий Луг. Рядом с Кын-Заводом тоже появится свой Долгий Луг и хутор Бабенки…

Проходит сотня лет, и вогулы собираются у огромного обломка старой лиственницы. Как я мечтал хоть одним глазком увидать тот Вогульский Пень!
Вогулы помогают русским искать руду и прокладывать дороги. Они не знают, что горные заводы лишат их охотничьих угодий и вынудят уйти или раствориться в рудничной и заводской цивилизации…

Река Времени наполняется новыми звуками. Ухает сигнальная пушечка с барки караванного при подходе к Ослянской Пристани. Тяжело бухаются в воду чегены – надо пройти перебор!
Майское водополье бурлит и стремительно несёт железный караван мимо бойца Ермак. Бурлаки крестятся. Боец Разбойник и коварный Отмётыш решат их судьбу - попасть на Каму иль в царствие небесное.

Появляются подводы с коробами руды. Лошади тащат повозки с гривы Антонова камня, пробираясь по узкой и каменистой полоске берега. Над Плакун-Горой чадят трубы строгановского завода. Ветер времени развеивает дым, и на склонах Мёрзлой горы белеет чудесный Троицкий храм-корабль!

Полвека – одно мгновение. Через мгновение угаснет огонь в домне у Григорьевской плотины. Застучат топоры на лугу близ устья Сылвицы, начнётся стройка углевыжигательного завода.

Колонны оборванных австрийских пленных бредут берегом от Копчика к Коноваловке. Солдатские обутки брякают на камнях, кто-то успевает зачерпнуть холодной воды из Чувашки. Из паровозного депо появляются чудо-локомотивы, разводя пары.

"Голубая стрела" мчится высоко-высоко над коноваловским лугом, пролетая сквозь ажурные арки моста Журавского. Неожиданно жизнь замирает, люди сходят с ума. Они делятся на красных и белых.

Русский народ истекает кровью. Красные расстреливают железнодорожников и служащих Коноваловского завода за то, что они носили форму с погонами, как у офицеров.

Недостроенный завод осматривает профессор Грум. В это время Кын-Завод переходит из рук в руки, сибиряки Енисейского и Барабинского полков против матросов, венгров и китайцев.

Декабрьской ночью Грум-Гржимайло просыпается от грохота пулемётов. В атаку идёт рота поручика Литовщенко, авангард наступления белых. Разведчики подпоручика Мельникова заходят в тыл и взрывают мост, останавливая составы красных на узкоколейке. Грум растерянно смотрит на дымящиеся опоры моста…

Снова слышится стук копыт!  Всего пятнадцать всадников во главе с Мельниковым сметают лавой остатки Лесновско-Выборгского полка красных. Томские гусары берут в плен двести человек, полторы тысячи красноармейцев в панике бегут лесами к Усть-Койве…

*** ЕСТЬ ТОЛЬКО МИГ ***
Время остановилось. В Копчике организован колхоз имени Первого Мая. Лесопильный завод и депо прорастают соснами. Люди в синей форме с наганами зорко следят за выполнением нормы по заготовке леса.

Колонны оборванных и голодных спецпереселенцев бредут берегом с лесоучастка обратно к баракам. Идея светлого будущего торжествует. Деревянные колоды брякают на камнях, кто-то успевает зачерпнуть холодной воды из Сылвицы.
Век – всего пара мгновений...

Последний день в Коноваловке длился дольше века. Солнышко стало садиться, освещая в лесу путь капской колеи. Оно било лучами в проёмы веерного депо. Быки моста молча провожали его, ведь завтра новый день.

Последние зайчики шарили по кирпичным заводским стенам. Завтра коноваловский день будет без нас. Небо салютовало нам звёздными облачками в лазури. Над старой башней погасли краски небес.

Теперь мы обычные уральские индейцы. Мокасины неслышно ступают по луговым травам. Скоро наши тени исчезнут из Затерянных Миров, и мы очутимся в пыльном городе среди бледнолицых.

Между прошлым и будущим есть только миг. И я до последнего старался насладиться им. Необъятное небо над высокими лиственницами, величественная река и далёкое синегорье. Увижу ли это когда-нибудь вновь?

Как обычно, солнце медленно опускалось за еловый занавес на левом берегу Чусовой. Река Теснин золотой лентой текла по тёмному коридору к Сылвицкому камню. Среди червлёных волн качалась лодка, которую вёл дед с фуражкой на голове.

Полубородый Капитан был взволнован - на берегу опять были краснокожие. Тысяча новорожденных китов! Вождь Серебряное Перо невозмутимо курил длинную трубку.

Мы тепло пообщались с Александром. Каждый вечер он интересовался нашими успехами и травил чусовские байки. Узнав, что мы добрались до бараков, он присвистнул – сам до них никогда не доходил. Никогда не говори никогда.
Мы не сказали ему, что уходим.

*** РОЖДЕНИЕ ДНЯ ***
Наступило утро. Солнце принялось стрелять первыми лучами по вершинам гор. Дорога и луг были ещё тёмными. Деревья на левом берегу стали ярче, туман над Чусовой рассеялся.

Молодой индеец досматривал сны, а старый уже покинул вигвам и принялся разводить огонь. В назначенный час в Нижней Ослянке нас будет ждать "андреевский крейсер".

Времени в обрез, потому дрова были наготовлены с вечера. После заката моросил дождь. Избавляясь от тоски, Большой Медведь бродил с топором по тёмному лесу в поисках сухостоя. Волки попрятались. Священную тишину нарушили раскатистые удары.

Дым от костра поплыл по реке. Чусовая светлела, отражая лес. Сначала хотел набрать воды в ней. Однако не поленился сходить до устья Чувашки – её вода гораздо вкуснее и чище! Огонь разгорался, и утро становилось веселее.

Река Теснин просыпалась. Она тихо несла воды от Бабенского синегорья к пелене тумана у Сылвицкого камня. Казалось, там день наступит раньше. Мне захотелось помчаться по старой дороге к Двум Соснам – посмотреть Рождение Дня!

Берёзы с зелёными кудрями стройно белели на противоположном берегу. Водяная трава у нашего берега клонилась к чернеющей синеве. И я побежал!

Две Сосны золотились под первыми лучами. Туман вдалеке разорвало в клочья, прибрежные луга светлели под ним. Пока на нашем берегу пряталась Ночь, рождался новый День.

В голубом небе догорал свечой юный месяц. Утренняя роса украшала шариками воды листья клевера и таволги. Багряные россыпи кровохлёбки пытались мне преградить путь. День смешивался с Ночью. Я счастлив, что присутствовал при таинстве Природы.
Было божественное утро!

*** ПО КОНЯМ ***
Наконец, был собран нехитрый скарб. Железные кони выведены из стойла и хорошенько навьючены. Спасибо тебе, Старая Листвянка, за приют!

Пещера в твоих корнях служила прекрасным холодильником, твоя крона спасала нас от дождя. Спасибо этому дому – пойдём к другому! С этой присказкой индейцы тронулись в обратный путь. По коням!

Нас ждала говорливая речка Чувашка. Я буду скучать по ней. Помню, как мы шли на надувных плотах, выруливая с её устья на стремнину Чусовой. На Дуниной горе нас ждал роскошный Царь-Лес.

Ветер шумел кронами огромных сосен. Мы начали крутой подъём, вращая ногами землю и упираясь в рамы гружёных велосипедов. Пришлось попеременно затаскивать рюкзаки и железных коней на угор.

Топ-топ! – прошлись по дороге широченные следы с отпечатками больших когтей. Ну конечно, матушка Медведица не забыла про индейцев! Что ж, будем песни петь всю дорогу  - до Первого Лога.

Я оглянулся в последний раз на спуск дороги. Внизу был словно свет в конце тоннеля. Между вековых стволов блестела река.
До свидания, Коноваловка!