Вода, вода, кругом вода...

    Ну кому ещё рассказывать о воде, как ни волжанам или волгарям? Кстати, этимология слов различна, синонимами они не являются: волжанин – житель с берегов Волги; волгарь – работник на этой реке. Как мне кажется, и к тем, и к другим я имею непосредственное отношение. Родилась на Волге и проживаю здесь, а значит – волжанка. Ну, если сама не работала на Волге, то была членом семьи знатного волгаря. Гордилась этим всегда, и сейчас горжусь папой и его по-настоящему мужской профессией. Считаю, что работу водолаза можно сравнить с работой космонавта. Может быть кто-то улыбнётся моей наивности в этом сравнении, но я, действительно, так считаю.
    Работа папы была связана с командировками, видели мы его редко, радовались его приезду, его гостинцам, празднику в доме с его появлением. Конечно, всегда просились на Волгу, но в детстве бывали на ней не так-то часто, как бы хотелось. Поэтому плавать я не умела для волжской жительницы достаточно долго, класса до третьего. Просила папу, чтобы он научил меня плавать, но папа, вернувшись с реки, отсутствуя дома в течение месяца, а то и полутора, ехать на реку в свои выходные категорически отказывался...
    Я была не единственным ребёнком во дворе, который приставал к родителям с этой просьбой, и вот наши папы, договорились с водолазным катером и вывезли свои семьи на отдых за Волгу. Детишки плескались в реке, строили замки, играли в мяч, родители застольничали, а я сидела рядом с папой и канючила, чтобы он научил меня плавать. Наконец папино терпение закончилось и он, взяв меня за руку, повёл к реке.
    Надо сказать, что водолазный катер достаточно большое судно. Папа решил меня научить плавать дедовским способом. Почему? Да, потому что до него многие, кто пытался меня научить плавать, после тщетных попыток только разводили руками. Папа был моей последней надеждой. Я была готова к любым испытаниям, лишь бы научиться плавать, наверное, уже тогда знала, что это может мне пригодиться в жизни. Итак, папа сказал, что мы поднимемся на катер по трапу, пройдём на корму, я встану на борт, а папа меня столкнёт в воду. Он пообещал, что я сразу поплыву. Я пришла в восторг от простоты решения столь сложной задачи. Понимала ли я, что делаю? Конечно же, нет. Понимал ли папа, что делает? Думаю, что понимал. Мы оба были довольны друг другом. Я безо всякой тени сомнения и страха перед водой, ведь я же знала, что мой папа плавает лучше всех, ведь он – водолаз, встала на борт катера. Папа легонько прикоснулся к моей спине, и я полетела в реку солдатиком с достаточной для десятилетнего ребёнка высоты. В воду погрузилась сразу на дно. Под катер просто притягивала яма, которую он взбороздил своим брюхом. Думала ли я тогда о чём-то? Нет. На это не было времени. Достигнув дна, резко оттолкнулась ногами, стала барахтаться и приближаться к желанной поверхности воды, к солнцу, к воздуху, чтобы сделать вдох. Пробкой вылетела с глубины и стала отчаянно молотить руками по воде метрах в двадцати от берега. Папа стоял в воде по грудь и протягивал мне навстречу свои сильные руки. Я доплыла, постоянно погружаясь в воду, захлёбываясь, схватила его спасительные руки и, оглушённая приключением, расплакалась.
    Больше я к воде не подходила. Не подходила пару лет. И только, когда дворовые мальчишки стали звать на пляж, я поехала с ними, зашла в воду и поплыла, поплыла так уверенно, как будто всегда это умела делать. Вот такие мы отчаянные – волжане и волгари.

5.06.2011г.