Глава тридцатая. В обществе таинственных дам

   Приятного чтения)


   Как только Вельмол открыл главную дверь подземного логова в Горбри, старик сразу же устремил взгляд на его хмурое лицо. Чернобородый испытывал жгучее чувство потери, не знал, как изложить свою проблему – и как доступно и понятно объяснить одолевающее его бессилие. Его сильно мучили разнообразные эмоции, в голове был бардак, телу было плохо, словно он искупался в ледяной воде или перегреться в кузнице.

   – Не терпи, просто сядь и начни говорить. – промолвил Гапдумол, пока толок и смешивал в ступе какие-то разноцветные коренья.

   – Ну здравствуй, друг. – Вельмол присел на корточки и уставился в разноцветные глаза Гапдумола. – Произошла беда, и, наверное, только ты мне в этом деле лучший советчик. – горестно закончил он, но тут же добавил: – В моём доме отсутствует вся мебель и семья. Что скажешь на это? Ты же прекрасно знал что с ними что-то произойдёт, так почему же ты молчал?!

   – Я знал что ты вернёшься, и так скоро, но не стал говорить специально. Тебе не понять: мне порой нельзя нарушать ход событий и предупреждать об опасностях. Ну... разве что самую малость... Скоро жизнь у тебя будет насыщенная – гарантирую. А между всем этим, и тебе привет, Вельмол.

   – Ближе к делу: мне нужна помощь и срочная.

   В течение четверти часа Вельмол описывал старику что произошло с ним, кого ему довелось повстречать и так же то, что он прочитал в записках, оставленных мародёрами.

   Нахмурившийся кудесник, чуть подумав, дал свой ответ:
   – Помощь? Подожди, я не ослышался сейчас? Ты опять хочешь помощи? О, я могу тебе кое-что поведать о помощи: раньше, когда-то я был слаб я её упрашивал граждан Горбри долго, и когда она была мне особенно необходима как можно быстрее, прошло очень много времени для меня, как будто бы я дожидался изготовление совершенной брони – но я не был услышан никем, никто мне не помог в трудную минуту. Когда я кричал, шептал, просто говорил спокойно и разнообразно, словно разные камни на берегу моря – мне снова никто не помог. Я был не в силах достучаться до их мутного сознания, сейчас же мне это не нужно. С того самого времени я полагаюсь на себя и свои умения. Но это научило меня тому, что существует слишком много людей просящих помощь, а дарующих её – чуть ли нет. Теперь же я готов помочь каждому – скорее из-за воспоминаний. Сейчас ты узнал частичку меня, а я слегка сбросил груз с плеч, поведав тебе о прошлом. Вельмол, слушай внимательно: я тебе в любом случае помогу.

   – Ох, хорошо конечно то, что ты поведал о своём плохом прошлом хоть кому-то, но, если можно – давай приступим к моей проблеме и разрешим её? Думаю, я первый, кому ты по-настоящему открылся – и поверь, это не зря.

   – Я тебе не какое-нибудь забытое божество, а простой человек, разбирающийся в том, что неведомо для вас. Уж извини, но мы с тобой всегда будем разными, как и другие люди в отличие от меня.

   – Уж давно понятно всем то, что ты обладаешь некоей силой – и потому я здесь. Я верю в твои накопленные знания. Можно уже ближе к делу приступить и перестать восхваляться?

   – Хе-хе, гордыни во мне нет, уж поверь. Ещё до того, как ты вошёл, я начал за день до этого все приготовления. Обдумывал твою ситуацию, взвешивал потери и удачу с поражением. Но из явлений будущего я нашёл лишь один благой выход. – вздыхая ответил тот, покручивая два гладких камешка в ладони.

   – Друг, перестань томить и проверять меня на выдержку.

   Сев поудобнее, чернобородый принялся слушать что произошло на самом деле и не верил, пока до сознания не дошло то, что этого избежать никак нельзя было.

   – ...Так получилось, что я сын одного значимого в Горбри человека, которого в последствии опустили в самые низы. Я и мои сёстры оказались в нищете, к которым и хочу направить тебя. Поверь мне, они специалистки иного ремесла, и сделают всё чтобы тебе помочь. Я проверил все возможные пути по достижению цели в помощи тебе и твоим родным – и оказалось так, что любой из этих многочисленных путей неминуемо отразится на чьей-то жизни. Думаю, этого допустить никак нельзя. И потому я пошлю свою пташку со всеми инструкциями сёстрам, а они предложат более эффективную помощь. Они... немножко странные... Но, Вельмол, пожалуйста, главное доверься мне и им. Не медли друг, вот карта. У меня было время на то, чтобы нарисовать её точно и указать нежелательные участки. Это будет болотистая местность. Готовься к трудностям и верь в свои силы. 

   Кудесник вместе с чернобородым направились на поверхность, к идолам. Маленькая синяя птица с крыши собора плавно, без какой-либо команды спорхнула к кудеснику, послушно приземлившись на росистую траву. Гапдумол прикрепил к её лапке небольшую записку, вопросительно покосился на Вельмола, желая что-то сказать, но, видя его уставшее лицо – промолчал. 

   Вельмол развернул карту, рассмотрел – по его вкусу она была наскоро и грубо нарисована.

   «Зато вот деталей и подписей хоть отбавляй». – подумал он с улыбкой.

   – Возьми вот это. – Гапдумол вынул из рукава мантии треугольный холодный камень, совсем прозрачный, с еле видными какими-то вырезанными словами. – Вместе с этой картой он поможет тебе верно отыскать путь в труднодоступных местностях. Не держи ни на кого зла, пользы от этого мало. Поверь уж бывалому войну, дожившему до такого срока. – проговорил низенький старик спокойно. – Когда начнёшь приближаться ближе к цели – камень должен покраснеть как кровавое зарево. Собирайся побыстрее, я видел, и я знаю – только мои сёстры тебе помогут. Кстати, Ронэмил передал, что нашёл с помощью новобранцев Башила, и те...

   – Мне сейчас не до Ронэмила. – отмахнулся тот.

   Вельмол вернулся в подземелье, спустился в погреб, взял всё что было необходимо, посмотрел на хлеб и отломил себе ровно половину. Когда он вновь вернулся к старику, тот устремил взор на валун. Гапдумол не спеша подошёл и присел около него. Приложив руку, он почувствовал в нём тонкую, хиленькую жизнь и задатки разума.

   Он с улыбкой, чувствуя тепло и вибрацию от камня, подумал:
   «Только истинно нуждающимся смог поддаться такой старичок. Много желающих было проникнуть в катакомбы с целью расхищения могил, и только бескорыстных людей он принял, хоть и нехотя».

   – Ещё раз извини за недопонимание и прими мои словесные благодарности. – произнёс со вздохом Вельмол. – Без тебя я одна большая проблема, но благо ты помогаешь мне сильнее, чем я мог бы подумать в первую нашу встречу. Я уважаю тебя как человека.

   – Благодарю. А без тебя мне было бы скучно. Ты странный, Вельмол – как и твой главный замысел. В дальнейшем это многим не понравится. Езжай только на коне; рекомендую выкрасть его из конюшни стражников в Жемчужном квартале. Всё пройдёт гладко, тот, кто должен её сторожить, уж давно крепко спит. Ещё увидимся.

   Чернобородый замолчал, покорно принял всё сказанное, и почти было отправился в неизвестный путь, но ему преградил дорогу Ивралий со словами:

   – Настал момент выполнить своё обещание, Вельмол. – уверенно-строго надавил тот. – Я с Ронэмилом пошарил по твоей карте, взвесил увиденное ведение с помощью Гапдумола, и вроде бы как знаю кто и где держит мою дочь.

   – Честное слово, сейчас мне не до этого...

   – Ты всегда увиливал и отнекивался, когда речь заходила о ней! – Ивралий с силой толкнул в грудь Вельмола. Тот еле устоял, усилием воли не выпустил наружу внезапный внутренний огонь. – Сдержи слово, помоги пробраться в заброшенное поместье!

   – Раз уж оно заброшено, значит ты бы и сам смог справится с этой задачей – разве нет? – спокойно, без злобы отозвался Вельмол. – Я видел тебя в бою и уверен, ты справишься.

   – Кудесник уверил меня в том, что ты должен там обязательно оказаться, – но он не сказал почему… Старик?

   – То здание и те братья покрыты для меня тёмной неведомой тайной. – Гапдумол не спеша подошёл к ним. – Я чувствую оттуда исходящую энергию погибели и нечеловеческой жестокости. Там что-то опасное, мёртвое... Ивралий, мы знаем, что ты долго ждёшь, но прошу, давай с этим повременим. У Вельмола случилась неприязнь серьёзней, чем у тебя, уж поверь.

   – Я не могу ждать! Кто бы из вас, оказавшись на моём месте – стал бы ждать?

   – Безымянные славятся терпением, а ты? Оно окупится, вот увидишь... – в своих словах старик не был уверен, но он точно знал то, что родня Вельмола ждать больше была не в силах.

   – Если моя дочь хоть как-то пострадала – вы оба будите в ответе за промедление!

   – Свет обязательно вытеснит тьму. – произнёс в пол голоса Гапдумол.

   Раз уж старик сказал топать к топям, то так тому и быть. До этого Вельмол никогда не был на болотистых местностях, и ему было престранно слышать перекрикивающиеся звучания новых зверей. Надеялся он лишь на одно, что они на него не нападут, и на то, что они невелики.

-------------------------------------------------------

   Он еле находил подходящую дорогу для новой, непослушной лошади, чтобы та вместе с ним не утонула среди болот туманного леса. Он не понимал в каком направлении движется, но вытащенный из кармана камень стал светиться, всё более заполняться внутренним красно-янтарным тусклым переливающимся светом.

   Оглядываясь вниз, по бокам в глубоких топях он видел многочисленные доспехи, орудия и кости. Болото пузырились, издавая мерзкие звуки чавканья, бурления. Вельмолу было слегка жутковато находиться одному в таком мрачном месте, и, дыша глубоко, он остановил коня. Спешившись, он вынул из тинистой воды первый попавшийся предмет и нахмурился. Чуть погодя он рассмотрел один из свежих, раздутых трупов в доспехе.

   «Что же за схватка здесь произошла? Кто с кем и из-за чего? Хотя, это не мой бой». – подумал он и обратно сел на коня.

   Дальше он пробирался сквозь сплошной, непроницаемый туман, где еле виднелись высокие, гнилые деревья, с виду угрюмые, полумёртвые. Чернобородый с трудом видел то, что под ногами у лошади; он уповал только на свет бордового камня, сожалея, что в дальнейшем продвижении карта не пригодится.

   Мало-помалу начало темнеть. Вельмол желал добраться дотемна до пещеры, кривой избушки, или чего-то вроде того. Он слегка ускорился, в надежде доехать побыстрее и получить тот самый дельный совет. Чернобородому, зорко осматривающемуся по сторонам, не терпелось поскорее освободить родных.

   Впереди сквозь туман он уловил свет от огня, туда и поспешно, невзирая на камень в руке отправился. Он с трудом смог разглядеть большой костёр, затем несколько деревянных домов, а чуть погодя, сквозь непроницаемый туман и жительниц.

   Одна за другой женщины начали выходить из маленьких скромных построек и сараев, откладывая свои важные бытовые дела на более поздний срок, встречая путника с неожиданной радостью. Вельмол подъехал на коне поближе к ним, стараясь не обращать внимание на нервное поведение коня.

   Нахмурившись, он, разглядев парочку из них, подумал:
   «Туда ли я попал?»

   – Мы как раз тебя с нетерпением поджидаем! Птичка от дедули уж давно напела мне на ушко всё что нужно. Мы с сёстрами всё продумали и объясним тебе верный план действий чуть позже. А ты… Выглядишь уставшим и эта худоба на лице... – огорчилась та из женщин, чьё лицо было наполовину скрыто за синим платком. – Это нормально для тебя? Откушать не желаешь? Я сегодня с утреца приготовила жареных капустных слизней, а старая Верья как раз заканчивает с бульоном из ящериц с белками.

   – Да, я от Гапдумола. Почти непроходимые у вас тут места, но климат тёплый, с лёгким ветерком...

   Поесть Вельмол был бы не прочь, если бы не рвотные позывы при мысли о такой экзотической еде. Но он просто кивнул, изобразив на лице радостность. Он не хотел признавать, но эти четыре старухи вызывали у него потаённое волнение из-за неизвестности их ремесла и тем, чем они живут и как способны помочь в затруднительной ситуации. Он многое слышал об отшельниках – в основном худшее, и оставалось положиться на то, что они окажутся обычными людьми, решившими жить сами по себе, полагаясь друг на друга, не находясь под чужим контролем.

   – Вояка, а камушек-то лучше передай-ка мне. Я заряжу его посильнее, чтобы и в темнейшей ночи ты смог побыстрее добраться до нужного места.

   Вельмол чуть подумал, смутившись видом женщины, но беспрекословно доверился и отдал камень. Её лицо было совсем молодо, но кисти рук были как у старухи при смерти, худыми, потемневшими, как скрюченные ветки; а вот само тело было, что непонятно, тучным.

   «Странное сочетание». – промелькнуло у него.

   Вельмол махом слез с коня, погладил по гриве и увидел в глазах животного странную тревогу. Он привязал его вокруг пня, думая, как бы учтиво попросить кушанье для животного – и сам Гапдумол, просачиваясь в его разум, подсказал ему издалека, приглушённым голосом:
   «Говори как есть».

   – У вас есть какая-нибудь еда для моего коня? – спокойным и ровным тоном спросил он.

   – Свежий овёс твой конь уж точно одобрит. – ответила другая, худая как смерть старуха, чьи волосы были цвета ночного неба. Она вышла из сарая и начала развешивать постиранное бельё на верёвку. Вельмол пожалел о том, что посмотрел в её сторону, потому как она была оголена больше всех. Сухая и худая одновременно, всё её тело было в фиолетовых спорах, из которых медленно вытекало что-то зелёное, но она, казалось, и не противилась этому.

   «Филити бы точно стошнило, а я, хоть и с трудом – выдержу. Наверное, больна чем-то, потому и ходит голышом». – заключил Вельмол, которому уж точно не желалось повторно взглянуть на неё.

   – Я бы тоже не отказался подкрепиться... – промолвил он, совсем смутившись.

   Сам он не знал куда глядеть, что делать и как разговаривать с подобными чудаковатыми дамами. Ему было очень неловко, но он, взяв себя в руки, подумал:

   «Наёмник, ремесленник, знаток политики и жизни – и стесняется общения с ними. Глупо как-то выходит. Нужно вести себя непринуждённее, что ли. Никто не любит неуверенных людей».

   Спустя пару минут женщин, окруживших Вельмола, было около девяти. Четверо из них буквально лезли со странными и глупыми расспросами, пока он, кивая и поддакивая, проходил в самый величавый двухэтажный дом. Его вела в дом за руку самая первая из них, что начала с ним говорить.

   На их расспросы он отговаривался и отшучивался как мог, лишь бы побыстрее всё закончилось. Но после его шуток и их хохота, к ним присоединились и другие девушки, женщины и старухи, чтобы послушать его. Когда он понял, что шутки кончились, пришлось перейти на истории из жизни. Они вслушивались, молчали до самого конца рассказа, а под окончания вновь сыпался поток вопросов.

   «Похоже это надолго. Надо просто чуть-чуть помолчать и сказать, что я устал с дороги». – подумал он быстро, и поступил намеренным планом, который сработал. Они поняли, извинились за глупости и принялись хлопотать на кухне, тесня друг дружку.

   – Не тузи, мы помозем как смозем, обезаю. – пыталась подбодрить его беззубая бабка, у которой все слова позвучали престранно, и Вельмол еле разобрал что она ему пробубнила. Он ей просто кивнул.

   – Прекратите приставать к мужчине! И так мало кто приходит, так ещё и у этого время отнимаешь пустяками!  – шипела худосочная женщина. – А у тебя ничего личико, да и телом ты крупный, словно медведь. Не обращай внимания на слова Алхины... Может перед тем, как пойти поесть, заглянешь ко мне в хижину? – хитренько улыбнулась она.

   – А ты, Зилшма всё в том же репертуаре. Прошлого заманила, теперь пытаешься с этим-то? – проворчала, покачивая головой низенькая женщина с гордыми чертами лица, одетая приличнее всех. – Не видишь, что ли, путник устал с дороги? Поди прочь, потом он может и согласится. – закончила она тоскливо.

   – И ничего такого я вовсе не хотела. – но Зилшма отошла от него, обидевшись на слова разодетой сестры. Вельмол только и пытался улавливать слухом происходящее, но он был далёк от настоящего.

   Чернобородый прошёлся по дому; теперь его вела самая плечистая и ухоженная из всех женщин. Она была по-своему проворна, успевала что-то накрывать тканью, чтобы он не увидел лишнего, отбивала приставучие руки своих сестёр от него со словами:
   – Отпустите его, падите прочь, кыш, фу, кому сказала!

   Глянув на высокий шкаф, набитый доверху книгами, Вельмол усмехнувшись произнёс:
   – Вряд ли всё это разрешённая литература, и уж точно...

   – Здесь людишки нам не указ! – крикнула низенькая, но опомнилась под строгими взорами сестёр.

   – Дурёха, ты что, совсем, такое и при нём ляпнуть?

   Когда накрыли ко столу, его учтиво-ласково пригласили отужинать. Неловкое молчание за столом было сродни началу боя для Вельмола. Оглянувшись, он увидел брусчатые стены дома, картины с огромным змеем, голову оленя, камин с вертелом и грустно подумал:
   «Хм, ни одного мужчины. Кто же тогда построил все эти дома, кто помогает по хозяйству и с непосильным трудом?»

   Чернобородый, улыбаясь миловидным молодым девицам без изъянов, подмигивающих ему, некоторое время довольствовался только хлебом с ягодами. Большинство из старух и женщин, подкрепляясь похлёбкой, живо переговаривались меж собой и, сам того не понимая, ему и самому становилось потихоньку комфортнее.

   – Где воевал-то, рассказывай. По тебе видно что ты очень грамотно выточен из камня. – проворковала пухленькая рыжая девица, смотря на него нетерпеливо, дёргая за плащ в ожидании ответа.

   – Да как-то так сложилось, что жизнь была полна боёв с мелкими стычками, хотя я пытался по мере возможностей не втягиваться в битву. Всего и не упомнишь, да и не думаю, что подробности вы не оцените. Было пролито много крови, вот и всё. А от мошек и комаров то как спасаетесь? А то я, пока ехал, отмахиваться от них не успевал. – высказался Вельмол, почёсывая шею с задней стороны. К ужасной мешанине в миске ему и прикасаться не хотелось, даже один запах чуть ли не заставлял его выйти из дома. – Вы живёте одни, без мужчин? – всё же рискнул он спросить.

   Все сменились в лице. Улыбки пропали вовсе. Парочка из них загадочно переглянулись, пошептались, и одна из них произнесла:
   – И все-то посланные сюда думают, что мы, мол, отшельники, желающие настоящего зла каждому и особенно при удобном случае. Но нет, это всё же не так. Все мы дочери своего отца Лорумаля, который раньше был крупной фигурой в вашем Горбри.

   Как по команде, каждая из присутствующих закивала в подтверждение её слов. Никто не стал на счёт отца что либо лишнее говорить из уважения, и она, средних лет непримечательная женщина, продолжила:
   – Тута ведь недалеко рудники были, людиш... люди золото добывали, жили как раз в тутошних домиках. Но это было давно. После того, как поиски руды прекратились, место пустовало, но отец выкупил эти дома, а мы же, как видишь, живём здесь. Я знаю, что болота не очень романтичное и живописное местечко, но именно эти дома построены на камнях – мы не боимся изменения климата. Тут почти всегда тепло. Это неплохое место – рядом есть чистый ручей, оттуда и берём чистую воду для любых нужд. Если пойти дальше навстречу раннему солнцу, то можно зайти в лес и именно там набрать отменных грибов – но, увы, сейчас не сезон для этого. На поляне возле леса у нас свой огород, ты как раз кушаешь собранное мной, да. Ну а с мужчинами...

   Женщина, закусив губу, чуть помолчала, подумала как бы лучше выразиться. Она посмотрела на каждую из сестёр в поиске ответа, одна из них отрицательно замахала рукой под столом так, чтобы Вельмол не видел.

   – Мужчины к нам иногда приходят. В основном это охотники и просто заблудшие. – все, кроме неё закивали в ответ, надеясь, что колких вопросов более не будет.

   «Ладно, буду приличным гостем, нечего лезть с расспросами. Всё-таки не для этого же я здесь нахожусь. Гапдумол сказал, что они окажут помощь, значит, так и будет». – вздохнул Вельмол и съел ещё одну грушу в три укуса. Но, очнувшись, он подумал:
   «Неужели их отец самый величайший архитектор во всём Горбри? Да он же создал чертежи для самых значимых зданий Жемчужного квартала. Но, по словам Гапдумола, его "опустили" в самые низы. Почему?»

   Но до Вельмола не дошла главная мысль, что их отец мёртв уж как более чем четыре века. И самое важное то, что соответственно его дочери не должны быть живы.

   Он хотел было вставить слово среди их многочисленных бесед меж собой, но его прервала одна из них резким и писклявым голосом, от которого ему стало не по себе:
 – А от мелких паразитов мы спасаемся выжимкой из змей, готовим из неё мазь, которую и тебе в дорожку обратно дадим, на всяк случай. – улыбнулась самая беззубая, но добрая старуха, нарушая тишину.

   И вновь все заговорили меж собой. Вельмола изредка спрашивали, а он отвечал:
   – Ага, всё лицо заели, и...

   Неспешной походкой в избу вошёл худощавый мужчина. Увидев чернобородого, он внезапно кинулся к нему в колени, открыл рот и стал тыкать в него пальцем. Язык был отрезан под корень, и от этого всё его тело пронял озноб. Мужчина с отчаянием замахал в сторону девушек, грозно что-то у-укал и га-акал. Он показал на нож и бешено закивал, до тех пор, пока крупная женщина не отстранила его от Вельмола, с бранью прогнав из дому со словами:

   – Опять выбрался? Непослушный! – глянув на недоумения гостя, женщина пролепетала: Он сирота... Приютили ещё когда был совсем юнцом. Его бросили прямо в болото.

   Вельмол нервно сглотнул, прикоснувшись целым языком к дёснам. В голову стали лезть догадки о том, что этого мужчину использовали как батрака, а язык оттяпали чтобы не ляпнул чего лишнего.

   – Ну чего это ты так приуныл-то, давай же, бери ложку и подкрепись. Вкуснотища, поверь уж мне! Я же вижу что ты голоден, а после и поговорим о предстоящем деле. – промурлыкала повариха Верья, радуясь отменной на её взгляд и вкус похлёбке.

   «Эх, она права. Я слишком голоден и одним хлебом с фруктами не наемся, как подобает. Да, действительно не дело, все едят – а я нет. Ладно, рискну».

   Он взял в руку деревянную ложку и слепо зачерпнул что-то и с закрытыми глазами проглотил. Ему не то, что понравилось, он понял для себя одно и точно:
   «Объедение!»

   Женщины всё поняли и хитренько нашёптывали что-то друг дружке, видя, как он быстро уплетает яство словно изголодавшийся хищник. Но желудок требовал продолжения, и он, позабыв о вошедшем мужчине, попросил аж три дополнительных порции; этому все обрадовались, и особенно повариха Верья. За целые семь лет к ними никто не заглядывал, предпоследним был путник, сбившийся с пути.

   – Вот это я понимаю, настоящий мужчина, способный по нормальному наесться. Не то, что прошлые... – с восхищением и одновременно прошлой брезгливостью проговорила та, у которой пол лица было скрыто платком.

   «И всё равно, что-то внутри меня категорически против этих добрых женщин и старушек. Да, как дурак сам с собой разговариваю. Но опять же, нельзя же высказать им свои мысли на их счёт? Нет, нет, Гапдумол не мог ошибиться – камень верно меня направил». – туго соображая, подумал он. Его начало клонить в сон.

   – Да, вояка, так как ты, никто ещё не уплетал нашу стряпню. Можно даже сказать, что ты нас этим уважил. – с азартом подмигнула Вельмолу та, что была самая молодая на лицо, но он понимал, что за сегодняшний день он слишком устал, и ему не до ответов.

   Так он и продолжал есть, поддерживаемый их добрыми похвалами. Но он начал чувствовать обволакивающую муть в голове, схожую с сильной сонливостью от вина. Реакция замедлилась и чернобородый не смог поднести ко рту ещё одну ложку наваристой похлёбки. Его руки упали на стол; попытки поднять их были бессмысленны, а затем и он сам повалился на пол.

   Вельмол находился в сознании, глазел с пола на лапти старух и ножки мебели, но не понимал, что произошло.

   «Неужели я... устал настолько сильно? Нет. Это что-то... другое. Я даже... пошевелиться не могу. Совсем. И мыслить ровно... тоже».

   – А я уж было думала, что его совсем не сморит! Экий медведь, столько слопать и только сейчас его свалило!

   – Ну хорошо хоть то, что на стол не упал, или назад на шкаф – сломал бы!

   – Да не упал бы он туда, дедуля всё рассчитал, а птичка никогда не врёт! – послышался ещё один голос. – Давайте побыстрее сообщим ему необходимое, пока он ещё с нами.

   Они все встали, обошли его кругом и смотрели на него сверху вниз.

   – Ох, и потешил ты меня Веля. Да, – хо-хо, – какой-то девице с тобой уж точно повезло, я уверена. Мне бы такого человечка в свои годы, я бы точно тебе голову вскружила! – протянула Зилшма и продолжила со злостным шипением: – Глупенький! Знаю, что ты задумал, знаю! Мотай на ус! Нельзя сдвинуть мировой порядок не пролив кровь. Просто так контроль над народом никто не отдаст, за власть крепко держатся! – нараспев произносила она. – Произошёл захват власти просвещёнными в тонкости этого мира, они самоизбираются, возвышаются, не принимают к себе людей низкой породы. Пока ты кушал, я тихонько заглянула к тебе в голову: ты прав в одном – их намерения нечестивы! Даже если ты чужими руками убьёшь императора, на его место придёт точно такой же, но в другом обличие – а изберёт его правящая элита, эти высшие особы, коих множество в Горбри. Я видела! Глупенький, ничего-то ты не знаешь! Они плодятся как крысы, их замыслы по отношению к простому народу коварны, лживы. Потому-то мы и живём отдалённо от них! Всех их не перебить. Решительных, просветлённых людей не хватит! Мало ты усилий прилагаешь – мало!

   – Извини уж, мужлан, но так надо, чтобы укрепить тебя для будущего. – строго проронила Верья. – Мы проведём ритуал, даруем тебе часть нашей силы, пока ты будешь мирно спать. Не беспокойся о будущем, ты в руках лучших ворожей. Других больше нет...

   – Шибко не геройствуй... – хрипло кто-то сказал.

   – Слушай внимательно, пока не заснул! Ни в коем случае не применяй насилие – это закончится смертью одного из твоих отпрысков. Я знаю – я видела! Тебя заметят – Сэндри убьют, я видела! Ты лучше подкупи их деньгами; их мы положим в сумочку у твоей лошади – заверну лично я в синий платочек. Разбойнички клюнут – я видела! Эти рунэллы особенные, заговорённые! Тут дело не в количестве, но поверь, как только кто-нибудь из них возьмёт в руку хоть монетку – он забудется навсегда. Просто поверь и действуй как сказано. Все мы хотим тебе только добра, но ты бы вряд ли нам поверил...


   Лебединский Вячеслав Игоревич.1992. 21.03.2019. Если вам понравилось произведение, то поддержите меня и вступите в мою уютную группу: https://vk.com/club179557491 – тем самым вы мне здорово поможете. Будет нескучно)