Треугольная любовь. Глава 6

СМЕРТЬ ГЕРОЯ

10 февраля – день Дипломатов. Нас с Сашей пригласили в Посольство. Нас помнят – меня из-за ранения, его по работе (его фотография висит на стене среди известных дипломатов).
Приехали по отдельности – он чуть пораньше меня. Я такая голодная, спешила ко времени, даже нигде не успела перекусить.
Увидела одинокого молодого мужчину, жующего что-то с аппетитом, присоединилась к нему. Увлеклась венскими колбасками, но всё же почувствовала на себе внимательный взгляд. Так, себе думаю. И что?
Слышу:
- Параська проголодалась?
Ну, слава богу, думала, что  нарушила этикет. Поднимаю глаза – что-то знакомое.
- А шо такое? Шо такое мимо нас проносят?
- Белое вино
- А не хай белое, на халаву и уксус сладок.
- На халяву пьют и язвенники и трезвенники.
Смеёмся
- Ох, хорошо. Теперь можно и спивать:
Ниченька мисячна, зорена ясная…
Поём шёпотом, но с таким удовольствием.
- А теперь надо усугубить коньячком А, 20 капель в оба глаза?
Всё это безобразие – удовольствие наблюдает Саша, стоящий неподалёку за столиком рядом с молодой женщиной.
Он уже успел рассказать ей нашу одиссею, и о том, как  сбегал в самоволку на месяц. Как опомнившись, царапал в кровь лицо и грудь, посыпал голову пеплом и вопил «Где ты?»
А когда нашёл, выяснилось, что она там всех успела охмурить, даже кошку. Даже исландцев и немцев. И его к ней не подпускают: гуляй, мальчик, ищи молодых длинноногих, а эту не отдадим. Хорошо хоть сама сжалилась – допустила к телу. Так и пробыл с ней до конца ссылки.
Она и здесь время  даром не теряет – смотри, уже кого-то зацепила – смеются.
- А ты чего смеёшься?
- Да это же она моего мужа зацепила
- Тогда срочно его нужно спасать
- Добрый вечер
…- видно хоть голки сбирай…
- Медхен, прекратить безобразие
- А шо такое? Саша, так хочется колбаски венские запить коньячком армянским. Посодействуй
- Здравствуйте, Марина Ивановна (русский)
- О, мой муж считает, что я должна знать всех молодых красавиц
- Вы меня не помните? (арабский)
- Ай, ай, с произношением плоховато
- Ну, не у всех же были такие учителя
- Не у всех. Так вы из того времени. Простите, не помню.
- Ну, я ещё на ваше мясо претендовала
- А, это «Сима, вытри сопли»? Нет. Меня же так оберегали от всяких стрессов, ни кого ко мне не подпускали – лишь бы не сорвалась, лишь бы не подвела, такая высокая  была ставка…
О, нет, нет, и сейчас вспоминать не хочу. Очень дорогой ценой мне это досталось
Так что с коньячком? Саша, а то я сама…
Саша увидел знакомого, просит его. Тот спрашивает, какого мадам хочет
- Огласите весь список, пожалуйста…
Засмеялся и пошёл к начальству – около него стоял столик с напитками. Тот увидел Сашу и меня, зовёт к себе.
Пока пробирались через весь зал до начальства – успели поссориться.
Я говорю:
- Саша я так соскучилась за долгий день о тебе, скажи, что любишь и поцелуй меня
И слышу в ответ:
- Неужели ты, старая пукалка, думаешь, что мне молодому мужику, хочется целовать твои морщинистые щеки, ласкать твои отвисшие груди и живот, делать тебе массаж, говорить слова любви?
- Нет, я так не думаю. Просто очень люблю тебя и очень хочу этого. Извини, пожалуйста.
Не плачу, излучаю улыбку. Нужно продержаться
 Подходим, здороваемся.
Целуют мне ручки, спрашивают о здоровье.
Отвечаю, что это было когда…, а с тех пор…
Приглашают нас на 23-е февраля – неформальная встреча (без галстуков), тогда поговорим, а то сейчас не время.
- А что мадам хочет сейчас?
Ну, меня долго уговаривать не надо:
- Коньячок, черный кофе с профитролькой и бежать – ребёнок скучает.
Подходим к молодым, говорим, что сейчас торопимся, но хотим пообщаться. Саша протягивает свою визитку – после 21.00 можно звонить.
Садимся в машину. Я спереди, не как всегда, объясняю, что немного кружится голова.
Ребёнку объяснила, что очень устала, с ним будет папа и ушла в маленькую гостевую комнату на первом этаже.
На следующий день перебралась сюда совсем. Принесла некоторые вещи, одежду, компьютер. Все заметили, но молчат – очень этому рада.
Стараюсь занять себя вне дома, прихожу поздно – сижу в университетской библиотеке. Хорошо, что там есть диваны – иногда и полежу.
Первое объяснение с Анатолием Александровичем, всё ему рассказала. Как быть дальше – ещё окончательно не решила – нужно доработать учебный год.
Так прошли три ночи, на четвёртую включила запись концерта из Венского концертного зала с Лучано, одела наушники – жизнь прекрасна и удивительна, несмотря на маленькие и большие неприятности.
Да, морщинистые  щёки и отвисшая грудь, но это ещё не повод вешать нос.
Слышу стук в дверь, очень настойчивый. Останавливаю запись, вынимаю наушники.
Саша. Просит открыть дверь, иначе выбьет её.
Другой стук – дробный, Насима. Входит, сердито спрашивает в чём дело.
Пожимаю плечами, ничего не отвечаю.
Тогда говорит Саша, что я довела его и он сказал
Хлещет его по щекам:
- Сопляк, мозгляк, так обидеть женщину. Прости меня, Джамаль, я подозревала тебя в предвзятости к нему, но теперь убедилась, что ты был прав.
- Эта вертихвостка сама виновата, строим всем глазки. Как он на неё смотрел и улыбался, так только я имею право смотреть.
Не простишь – застрелюсь.
- Давно пора отстрелить поганый язык и для симметрии «огурчик».
Отвернулась, не в силах скрыть улыбку.
- Нет, нет. Пощади, только не это
Насима плюнула, глядя на нас – детский сад.
- Ребёнок заболел, очень высокая температура. Я вызвала «Скорую». Да вот они приехали, входят в дом.
У врача подозрение на какой-то вирус – Хвостику не делали никакие прививки – возможно, что-то прицепилось.
Я одеваюсь, чтобы ехать с ними, и если положат его- лечь вместе.
Кладут в инфекционное отделение, объясняют мне, что взрослые переносят детские болезни очень  тяжело.
Говорю, что не боюсь этого, но малыша одного не оставлю.
Да, правы евреи: стоит человеку отойти от льва, как он встречает медведя.
Так и у меня. Но, сразу всё забыли, засуетились. С Хвостиком просто – завернули в одеяло и готов, а мне сумку, сумочку, ещё.
Я, конечно, заразилась. Но пока болезнь не проявила себя, ухаживала за ребёнком, а потом свалилась сама – температура под 40 ровно неделю.
Саша звонил каждый день и вдруг замолчал. Я даже в бреду почувствовала это. Спрашиваю – молчат, отнекиваются
Говорю, что сейчас встану и пойду узнавать, в чём дело, что скрываете.
Признались – у Саши инсульт.
Правы русские – пришла беда, отворяй ворота.
Прошу дать ему телефон, слышу, что плачет. Говорю ему:
- Знаю, почему плачешь, радуешься, что это с тобой случилось, а не со мной.
Вокруг тебя белые халатики щебечут, нежными пальчиками твой огурчик моют. Памперсы у тебя в голубой цветочек - василёчек, Источают запах горной лаванды.
А если бы это была я?
Тебе пришлось бы мыть моё дряблое тело, б-р-р. Менять памперсы, дурно пахнущие отходами человеческого производства, ф-у-у.
Говорят мне, что больной улыбается, показывает, что его постригли наголо, а внизу даже побрили.
- О, бальзам на моё ревнивое сердце – может, теперь барышни не будут на тебя засматриваться.
Не падайте духом, поручик Голицын.
Отдаю телефон Костику – у меня очень болит голова.
Ребёнок выздоровел, меня перевели во взрослое инфекционное отделение.
Костик после тщательной санобработки, трижды врачами проверенный, теперь ухаживает за Сашей. Там всё очень серьёзно – лопнул крупный сосуд, кровотечение остановить не удалось. Все мозговые центры заливает кровь, все функции угасают, конец неизбежен и близок.
Третьего марта, на одиннадцатый день Саши не стало.