Как молоды мы были-из альманаха воспоминаний alma

                НЕМНОГО о СЕБЕ, ОСТАЛБНОЕ о НАШЕМ КУРСЕ и РОДНОМ
                ИНСТИТЙТЕ.

 Здравствуйте  друзья – выпускники Московского института инженеров геодезии, аэрофотосъемки и картографии, с Юбилеем. Вас!!!
 Мы, это 75 абитуриентов, которые стали студентами оптико-механического факультета в 1959 году,
в год 180-летия института,
Вот перед мною ксерокопия приказа №392 от 25 августа 1959 г.за подписью. ректора института Петра
Сергеевича Закатова  “О зачислении студентов  на 1 курс Оптико-механического факультета”
Параграф №1 приказа –зачислить 40 абитуриентов “успешно сдавших приемные экзамены и имеющих право на Внеконкурсное зачисление”.
Параграф №2 – зачислить 35 абитуриентов “успешно сдавших приемные экзамены и прошедших по Конкурсу”.
Приятно видеть себя во 2-ом параграфе списка, ведь после окончания школы № 239 Свердловского района г. Москвы – это Колокольников переулок  между Сретенкой и Трубной улицами.. прошло два года, а я набрал проходной балл вместе с вчерашними школьниками.
Непростым был  мой путь в АЛЬМА МАТЕР.
В год окончания школы, в 1957 году, где-то в марте месяце, к нам пожаловали представители райвоен-
комата, благо он находился рядом, в соседнем переулке, и стали агитировать ребят поступать в воен-
ные училища.
.Я, мама, брат и сестра жили на Рождественском бульваре в доме №17, кв.9, в 15 -ти метровой комнате
коммуналки, куда наша семья вернулась, вернее – вернулась мама и привезла нас в 1954 году, после семнадцатилетнего отсутствия. Об этом я подробно написал в своей книжке “Запах  Колымского стла-
ника”. Стланик – низкорастущий кедр.
В трагический для многих семей 1937 год она, коренная москвичка, оказалась на далекой и таинствен-
ной Колыме, где вышла замуж, за моего отца Терехова Иван Павловича,  и родились мы, их дети.
Отец – Терехов Иван Павлович – 1910 года рождения, родился в Сибири, недалеко от станции Зима.
Закончил 9 классов и в начале 30-х годов отправился на Алдан мыть золото. Там он познакомился с
будущими первыми покорителями Северного полюса и лично  с Иваном Дмитриевичем Папаниным.
В 1932-1933 годах зимовал в составе его экспедиции на Земле Франца-Иосифа.( см. фото).
После окончания зимовки Папанин И.Д. взял его в Ленинград и там он окончил курсы, типа техникума
при Арктическом институте по специальности – метеорология –или как их называли в обиходе – “ветро-
дуи”.
В 1934-1935 годах в составе экспедиции Главсевморпути зимовал  на станции Кигилях на Большом
Ляховском острове. Об этой зимовке пишет в своих воспоминаниях полярник Никита Никифорович
Лях  “…кандидатуру научного работника мы обсуждали вдвоем с Федорычем, так как выбор здесь
был сравнительно большой. В конце концов выбор пал на Иван Павловича Терехова, тихого серогла-
зого блондина. Он вырос в Сибири, не так давно зимовал в районе Верхоянска. Богатырским  видом
Иван Павлович не отличался, и, наверное, поэтому его еще в поезде окрестили “Иваном-царевичем”.
( “На трассе Северного полюса” – Лях Н.Н. Дальневосточное книжное издательство, 1970 г. Владивос-
ток.)
Один из моих друзей – Боря Ивонинский – по прозвищу “Акула”, сын капитана 1 ранга, собирался
поступать в Высшее военно-морское училище радиоэлектроники и связи – это в Ленинграде, в Петер-
гофе. Вызов ему должен был придти прямо  из училища. Учился я прилично, процентов восемьдесят
-- пятерки. Куда поступать пока не решил, но твердо знал, что это должен быть технический  ВУЗ..
Загорелся я предложением военкомата, прошел районную медкомиссию, затем городскую. Собирался
поступать вместе с Борисом в его училище, но на районной мандатной комиссии, военком, просмотрев
мою медицинскую карту, заявил, что у него не закрыта позиция по подводникам  и я первый и единст-
венный, кто по состоянию здоровья готов к погружению.  В школе мы с Борисом ухаживали за одной девчонкой -- Светой Крутоголовой, которая уже тогда имела два прыжка с парашютом.
Заманчиво звучало – ПОДВОДНИК!!!  Она в  “Синиве”, а я “Глубине”.   
В те далекие годы военные училища справедливо подразделялись на Командные и Инженерные.
Подводных на выбор было два– Высшее Инженерное военно-морское училище подводного  пла-
вания в Севастополе, и Командное военно-морскок училище подводного плавания им. Ленинского Комсомола в Ленинграде. Естественно, на районной комиссии где-то в апреле месяце я выбрал город-
герой Севастополь и теплое Черное море, где еще ни разу не был. А вот через месяц, в мае, на городс-
кой мандатной комиссии я был направлен на суровую Балтику, в Ленинград. Уговорили, дяди с боль-
шимми звездами на погонах, пацана, ехать в город- герой Ленинград, в командное училище.
В школе спорт был в почете. Двое моих друзей Володя Пучков и Игорь Сускин занимались им можно
сказать профессионально. Пучков играл за первую юношескую “Торпедо” с перспективой попасть в
дубль, а Игорь Сускин за молодежный состав баскетбольного “ Динамо”. Мы частенько ходили на их игры на первенство Москвы, благо спортзал “Динамо” находился рядом на Цветном бульваре. Там я
впервые увидел Владимира Торбана, а на встречах по футболу Володя Пучков познакомил меня с Мишей Посуэло, испанцем, в будущем игроком основного состава команды мастеров “Торпедо” .
Забегая вперед скажу, что Володя Пучков, Игорь Сускин, Витя Коренков, Володя Корчагин станут
студентами оптико-механического факультета нашего института и игроками первых сборных по фут-
болу и баскетболу. Игорь Сускин будет тренировать мужские и женскую сборную.
На школьном дворе, на пятачках земли в тесных московских двориках мы самозабвенно резались в футбольный “дыр-дыр” детским резиновым мячиком , оттачивая мастерство и смекалку. Что бы остановить и “обработать” резиновый мяч, отдать точный пас и забить его в совсем  небольшие
ворота противника требовалось незаурядное мастерство. Даже Володя Пучков не был здесь на пер-
вых ролях. Настоящими виртуозом с этим мячом был Петя Савоев, немного уступал ему Володя
Анбиндер, в первую пятерку входили Витя Коренков, Володя Корчагин, Витя Федотов(“Шантре”),
да и я им не уступал. Можете верить, а можете и нет, но играя на тесных  дворовых пятачках, которые
сейчас забиты личным транспортом, мы ни разу не разбили ни одного окна, хотя все первые и полу-
подвальные этажи были заняты под жилье. Мяч в ворота закатывался почти наверняка, когда был
обыгран уже и вратарь.
Частенько, в самый разгар футбольной баталии, резиновый мяч лопался и приходилось бежать на Сретенку, там около кинотеатра “Хроника” был магазин детских игрушек, где и покупался новый мяч. Наши переулки от Рождественского бульвара до Последнего переулка не были чем-то особенным. В “дыр-дыр”  и этим мячиком играли везде. В воскресные дни на площадках собиралось до пяти-шести команд, играли на вылет или по счету, или по времени. Болельщиков было предостаточно, даже взрос-
лых  мужиков. Они, попивая пивко из принесенных емкостей( пивнушка на разлив была в Печатнико-
вом переулке) профессионально комментировали  происходящее. Были у нас и “международные” встречи. Об одной из них. Как-то в выходной, в перерыве между сменами команд к нам подошел муж-
чина и представился –Юрий Ковалев --  игрок команды мастеров ЦСКА               
и пригласил нас сыграть с ребятами из его двора. Жил он в Троицких переулках, на той стороне Садо-
вого кольца, около стадиона “Буревестник”. В ближайшее воскресенье отправились на  гостевой
матч. Такой же двор, такой же мяч, но вот ворота – две покрышки от большегрузового автомобиля, как теперешние КАМАЗовские.. Такого мы еще не видели, у самих воротами были или стойки баскет-
больных щитов на школьной площадке, или переносная деревянная конструкция  во дворах.
Разнесли нас Троицкие в пух и прах. Реванш состоялся через неделю на нашей площадке .Мы их то же
разнесли в прах и пух. Контрольную игру мы согласились провести в гостях, чем очень обрадовали их. Не знали Троицкие, что мы уже в следующую среду после поражения раздобыли такие же покрышки и усердно тренировались Выработали даже определенную тактику игры. Победили мы в выездном матче, самоутвердились.
Вот такие были времена!  Вот такими мы были максималистами!! Вот такие мы были патриоты своего двора! Вот такие были патриоты своей Страны!!!
.Весной и осенью, в выходные, выбирались на стадион “Буревестник” в Самарском переулке с  боль-
шим футбольным мячом и там, на хоккейной коробке, сражались  с сверстниками из Троицких, Сама-
рских переулков, с Садовой-Самотечной и Каретного ряда.
Не обходили мы вниманием и шахматы. Наша школа №239 была чемпионом среди Сретинского куста
школ( №248, №234, №231, №610, №247). Я играл за сборную на третий доске. Володя Пучков на чет-
вертой, Витя Федотов на пятой, Сережа Клейменов на второй. Вторая-пятая доска все из нашего”10В”
класса.
Сделав несколько попыток заняться футболом в каком- нибудь клубе( там уже были сложившиеся
коллективы своих воспитанников, которые начинали заниматься в секции с 7-8 лет), я с двоюродным
братом, Николаем Мухановым, подался в боксеры, в Юный динамовец, хотя рядом на Цветном буль-
варе был зал тяжелой атлетики “Строитель”, где секцией бокса руководил известный тренер – Греков.
Но я с 1949 года болел за “Динамо”, поэтому выбор был очевиден.  Анатолий Булаков, шестикратный
чемпион Союза, чемпион Европы 1953 года, бронзовый призер олимпийских игр 1952 года               
и Евгений Паршиков возглавляли секцию бокса. Возраст, физическая подготовка, реакция все это удачно вписалось в мои боксерские успехи. К весне я уже провел четыре боя на так  называемых “открытых рингах” и все четыре убедительно выиграл. Анатолий Булаков возлагал на меня определенные надежды и был ужасно расстроен и долго отговаривал  меня ехать в Ленинград, в училище, даже приезжал домой и беседовал с мамой.
В конце июня мы с Борисом Ивонинским отправились на Балтику. Провожали нас друзья из школы, а Света Крутоголова подарила нам по гвоздике – мне красную, Борису – светлую. Сама она собиралась
поступать в МИИТ, инженеров транспорта, на Селезневке. В Ленинграде нас встречала тетя Бориса, коренная петербурженка. В ее небольшой комнате, в одном из дворов на Невском, ближе к Адмирал-
тейству, к Неве, заставленной старинной мебелью с иконостасом в углу и большими напольными
часами, было как-то торжественно и приподнято. Под строгие взгляды усатых военных в морской
форме мы уселись за стол в середине которого красовался большой пирог с морским вензелем в се-
редине. Откушав, мы направились к широкой Неве, к Адмиралтейству., Около  Высшего Инженерного военно-морского училища им. Дзержинского группировались морские офицеры , наверно с женами и сыновьями, которым было суждено продолжить их традицию – служить Флоту.
К 16-00 я прибыл на трамвае к своему училищу, это недалеко от Балтийского вокзала. Борис меня про-
вожал. Крепкое рукопожатие и я вхожу на КПП. Дежурный вестовой забирает мое направление. Через
некоторое время выходит офицер и приказывает вестовому отвести меня для оформления. Вестовой, в форме училища с одной птичкой на рукаве(первый курс) ведет меня дальше. Большой асфальтирован-
ный двор, впереди 4-х этажное здание, слева на пьедестале – макет подлодки, справа и вдалеке постройки, ни кустика, ни деревца. Мой ответ, на вопрос вестового – ты откуда – вызвал у него, наверно не его воле – реакцию ‘москаль”.Пройдя все формальности оформления, сдав свой чемоданчик  баталеру и получив койко-место на втором ярусе, пошел бродить и знакомиться  К вечеру мне стало ясно, что будущие мои друзья-курсанты из глубинки Украины, Белоруссии, меньше из глубинки российской средней полосы. Все обладают отменным здоровьем, наверно, нормальными знаниями по программе средней школы и жаждут вырваться на морские просторы.  А мне  не то, чтобы расхотелось, но червяк сомнения о правильности выбора, засел. На следующий день медкомиссия, что нового , так это барокамера, имитирующая погружение, в Москве ее не было Большая кабина на человек семь-восемь, с нами старшина  Если “сачкануть”, то только здесь. Начали “погружение”, тяну руку – мне “плоховато.” Остановка, приходит врач в белом халате, смотрит мою медкарту из Москвы, осматривает меня и похлопывая по плечу изрекает – шалишь москвич – годен, погружайся дальше.  Погрузился, поднялся на поверхность, вышел на свежий воздух, а собарокамерники с сочувствием изрекают –не вышло, а внутри меня уже почти созрело решение – вырвусь, завалю экзамены, но до этого не дошло. Ближе к вечеру второго дня пребывания, через  КПП прошли три молодых подтянутых морячка с лычками на погонах. Через некоторое время разнеслось, что это моряки с Северного флота, отслужили  три года и получили направление в училище. Двое из них оказались земляками выходцам из Украины. На следующий день прошел остальную комиссию без проблем, только терапевт долго слушал меня, затем позвали еще одного врача, они долго совещались,  уложили, поставили датчики, наверно снимали кардиограмму. Я тогда понятия не имел, что это такое. Уже после ужина мне передают, что служивые ждут меня  во дворе, где открытая курилка. Пришел. собралось человек пятнадцать Тот, кто постарше предлагает ‘москалю” принять морскую присягу – несколько ударов по голой попе бляхой морского ремня. Мой ответ – короток – попробуй. Попробовать провести присягу, доверяют одному из служивых.  Не знали они, что я уже почти год занимался у шестикратного чемпиона  Союза и провел четыре боя. Через несколько минут служивый сидел на своей попе, на земле и вытирал красные сопли. Я вышел из круга, все молча расступились, Уже перед самым отбоем меня повели на второй этаж в один из кабинетов. Капитан третьего ранга и
капитан –лейтенант подробно расспросили меня о стычке, где занимался, какой разряд Я все подробно рассказал и отправился спать. Это была самая спокойная ночь в училище – медкомиссия пройдена, решение по экзамену мною принято – валю его. Утром за завтраком служивых не видно, говорят посадили на губу. Назначенный старшим за нашим столом  обычно наливал мне в миску последним, но в это утро я был первым, в стакан которого был налит флотский компот.
 На заключение по медкомиссии меня вызвали первым  За столом три военно-морских офицера, капитан первого ранга, по всей видимости –главврач, и вчерашние офицеры.
“Жаль, но я тебя, Борис, в подводники пропустить не могу. Надводный флот, пожалуйста. Я так и
пишу в заключении. Поезжай в Москву, бери направление из райвоенкомата, и милости просим к
нам в Ленинград, есть еще три военно-морских училища”—эти слова я услышал от главного. Вышел,
на вопросы ребят из нашего потока, не отвечал, собрал вещи, получил литер на билет, сухой паек на
сутки, ни с кем не попрощался и вышел за КПП,
Перешел трамвайные пути, остановился, оглянулся на КПП и стало грустно – первый самостоятель-
ный шаг взрослой жизни оказался неудачным, и еще подумалось – при удачном прохождении
медкомиссии, экзамен я бы не завалил, не гоже “москалю” с приличным аттестатом получать “неуд”,
да и ребята, кажется, немного меня признали -- первый черпак за столом “разводящий” налил мне.
На Московском вокзале купил плацкарту на “Красную стрелу”, ополовинил сухой паек, сдал поклажу
в камеру хранения и отправился на Невский, в сторону Адмиралтейства. Хотелось прогуляться по
набережной и потолкаться возле военно-морской инженерки – возникала мыслишка – может вернусь
еще. Пройдя метров двести, я сталкиваюсь с “Акулой” – Борисом Ивонинским. Во многом судьбонос-
ная встреча для нас обоих – через неделю Борис вернется в Москву., поступать никуда не будет, а на следующий год поступит в свое училище, закончит с Красным дипломом. Где-то в конце семидесятых
я его встречу на улице Грибоедова, около  штаба Военно-морского флота, в звании – капитана первого
ранга, а я буду оформлять развод, ведь рядом, в Дворце бракосочетания, я начал свою семейную жизнь
в 1966 году. Хорошо посидели, но я так и не узнал – причину его возвращения а Москву в 1959 г. Не-
ужели Света Крутоголова, которая успешно поступила в МИИТ и через месяц мы стали для нее просто одноклассниками.
Поступал я в Бауманский на приборостроительный факультет. Все пять экзаменов сдал на “хорошо”, а
проходной бал был “23” и в сентябре мы, школьные друзья, Борис Ивонинский и Игорь Сускин, он
поступал в Историко-архивный, но то же не набрал проходного балла, стали электромонтерами 2ого
разряда в Специализированном монтажном управлении Министерства авиационной промышленности,
но в разных бригадах. Управление располагалось в старинном особняке в глубине двора начала  Коло-
бовского переулка, который выводил прямо к зданию ПЕТРОВКИ 38. Начальником  производственно-
го отдела в управлении был отец нашего школьного товарища Бориса Коледова, он нас и устроил.
Костяк бригады, куда я попал, 4 человека—бригадир плюс трое монтажников трудился в управлении
еще с довоенных времен. Во время войны у них была  “бронь”, а в конце  Великой Отечественной им
присвоили воинские звания и отправили в Германию демонтировать оборудование авиационных  заво-
дов. Эшелоны с этим оборудованием досмотру не подвергались, так что наши старшие товарищи вес-
ной и осенью ходили в добротных длинных кожаных пальто, а зимой в летных куртках Люфтваффе.
Поговаривали, что у бригадира и прораба есть немецкие мотоциклы. Вероятно, размер личной контри-
буции с поверженной Германии они определили себе  сами и он был соизмерим, в их понятиях, с теми физическими и моральными потерями, которые они понесли суровой зимой 41 года, когда , частенько под открытом небом вели монтаж эвакуированных авиационных заводов за Уралом, в Сибире.
Всего в бригаде было человек пятнадцать. Наставником у меня был Эдуард Насыров, электромонтаж-
ник 4-ого разряда и лауреат, в составе вокального октета при ДК ЗИЛ, Всемирного фестиваля молоде-
жи в Москве в 1957 году. Бригада вела монтаж мощной подземной электроподстанции  на тридцатом,
МИГовском, авиозаводе – это за стадионом Юных Пионеров, на Беговой. Огромные бетонированные
залы с прекрасной акустикой были для Эдика с его добротным басом отменным репетиционным залом. Репертуар октета был обширен, от классики и романсов до современных песен. Между прочим
в те годы его часто показывали по центральному телевидению. Эдик вел по чертежам разметку  под
установку оборудования и электроподводку к нему, репетировал, а я кувалдой, зубилами, шлямбуром штробил( пробивал борозды и отверстия) в бетоне марки “300”. Когда в исполнении баса шла  клас-
сика я молчал и наслаждался, частенько прерывая свои мощные удары по бетону, но когда Эдик пе-
реходил на репертуар современных песен. моя поддержка была обеспечена., только к сожалению, он
быстро сворачивал свое выступление. Все выяснилось однажды, во время обеда, когда бугор заявил, что Эдик отказывается со мной работать. Моему возмущению не было предела, я считал, что работаю не хуже отбойного молотка. Все оказалось гораздо проще, утонченный слух баса начал давать сбои и
он был не уверен в своей дальнейшей творческой карьере, если меня не уберут. Пришлось отказаться
от собственного вокала. Забегая вперед скажу, что нечто подобное произошло и в 1962 году на стро-
ительной целине. Я очень стремился попасть в состав выездной концертной бригады, тем более класс-
сики в ее репертуаре не было, но лучший друг Толя Зайцев был категорически против. Видимо у пев-
цов инстинкт самосохранения высок.
Осень, зима, весна пролетели быстро. К апрелю бригада уже вела монтаж оборудования и я, уже электромонтажник 3-его разряда, мог самостоятельно смонтировать, например, электроподводку к
магнитному пускателю для включения вытяжки, ну а среди родных и знакомых я был мастером по
подключению люстр в любом режиме работы.
1958 год – мой призывной в армию, отслужу, а там будет видно, так я решил. В середине мая  мама
выехала на дачу,  У нее зимой открылась астма и спустя тридцать лет с хвостиком она вынула “Бело-
морину” изо рта. Выплата Колымской пенсии, колымская дотация на младшего брата , работающие
дочь и сын позволили ей снять небольшую площадь в сельском доме в пос. “Звягино” – это станция
Клязьма по Ярославке. Рядом в километре большой сосновый лес, выходящий к Клязьменскому
водохранилищу, в метрах пятистах – речка Клязьма, за ней спартаковская футбольная база в Тара-
совке. Мы с младшим братом отбыли с мамой. Май, июнь, июль я поднимался около пяти утра и от-
шагивал более 2х км до станции на электричку, зато был отделен от звонков из райвоенкомата, пы-
тавшегося вновь сосватать меня в военное училище. Боря Ивонинский в начале июня уволился и
уехал в Ленинград в свое училище, а мы, Игорь Сускин, Коля Бутырский  и я в конце июля уволились
а в начале августа уехали к Черному морю, в легендарную Одессу. Руководил всей этой поездкой Игорь Сускин, книгочтей, немножко поэт, знаток Бабеля, Зощенко. Блока и всей истории. В городе
было дороговато и мы отправились в Овидиополь на берегу Днестровского лимана. Сняли комнату
и почти каждый день отправлялись по взгорью, мимо созревающих виноградников, в 4-х километро-
вый переход к “самому синиму в мире, Черному морю”. Вечером выходили на спортплощадку  у шко-
лы с баскетбольным и футбольными мячами, которые привезли с собой. Стали популярными и своими
у местных и отдыхающих. Сделали несколько вылазок в старинную крепость на другом берегу лимана
в Белгород-Днестровский.. Стало совсем здорово, особенно для меня, когда в конце августа приехала
на каникулы дочь домохозяйки, студентки 3-его курса одного из одесских институтов. Теперь, когда
в поселке были танцы, мы с ней туда отправлялись, вместе неплохо смотрелись и я был отчаянно
счастлив, сжимая в объятиях прекрасный стан, прекрасной хохлушки. Здесь, в Овидиополе, я позна-
комился с с поэзией Александра Блока, любимого поэта Игоря, который и сам писал неплохие вирши.
Однажды, выходя из моря, я невольно произнес – “смотрите, ветер читает Блока”, увидев, как его порыв, перебирает страницы оставленного томика. Игорь остановился, внимательно посмотрел на меня, а вечером прочел свое сочинение, где была моя строка. Здорово!
В двадцатых числах сентября  мы вернулись в столицу, загоревшие, отдохнувшие. Вечером  того же
дня я подстригся наголо и утром явился в военкомат. Узнав мою фамилии, дежурный с кем-то созва-
нился и меня направили к самому главному. “ Готов служить” -- отрапортовал я. “Подождешь, твой
год богат на мужиков, грядут не” урожайные” – ответил полковник, “ тем более у тебя есть медицинс-
кая неувязочка, еще из училища. Можешь быть свободным”.
“ Сачкануть”от армии в те годы считалось позором, но и служить с другим годом не приветствовалось
и я твердо решил на следующий год поступать в институт. В конце сентября мы с Игорем уже работа-
ли на экспериментальной ТЭЦ ВТИ(Всесоюзный теплотехнический институт им. Дзержинского) на
Автозаводской в цехе КИП(контрольно –измерительных приборов) по 3-ему разряду. Устроила нас
туда Нина  Еремина, игрок команды мастеров женского баскетбольного “Динамо” и сборной Союза.
В институте была неплохая баскетбольная команда, капитаном которой был брат Нины Ереминой и она туда порекомендовала Игоря Сускина и Володю Ванякина, в следующем году  ставшим игроком
основы баскетбольного “Динамо”, “прицепом” взяли и меня.
Начиная с октября месяца каждые выходные я посещал читальный зал библиотеки им. Тургенева у
метро “ Кировская, Замечательна была библиотека, жаль снесли. Ближе к Новому году в читальном
зале я стал своим человеком, сотрудницы подбирали мне нужные методические пособия по мате-
матике и физике. Выбор института произошел случайно, хотя ничего случайного в жизни нет. Одна
из маминых старших сестер позвала меня к ноябрьским праздникам  повесить люстру. Я знал, что
что тетя Маня, так звали сестру, закончила в конце двадцатых с красным дипломом Межевой институт
знал, что она часто бывала в экспедициях. На этом мои познания об ее институте, профессии обрыва-
лись, так как продолжателей не было. Мой двоюродный брат, Александр, ее сын, учился в Станкине,
другой брат, Валерий – В МГУ на физфаке. За чаем она поинтересовалась моими планами на будущее,
куда собираюсь поступать. Я сказал, что еще не определился, скорее всего опять в Бауманский на приборостроительный и здесь она мне поведала о том, что  ему есть аналог – оптико-механический
факультет в ее родном – Межевом, теперь это МИИГАиК,  “тебе, Борис, совсем рядом – пешочком
до Колхозной, а там четыре остановки на троллейбусе до Земляного”, напутствовала она меня. Этим
.маршрутом я проследовал в один из весенних дней марта месяца, Было это на буднях и я по какой-то причине не работал. Уверенно сдав куртец в раздевалку, я так же уверенным шагом проследовал. дальше, перед вахтой, задав какой-то вопрос соседу. Около полутора часов я бродил по институту,
как бы окунаясь в будущую студенческую жизнь. Прослушал треск арифмометров, посидел в актовом
зале, посетил буфет, затем гальюн, заглянул в аудитории, когда был пересменок, увидев в одной из них настоящую пушку, узнал и поднялся в спортзал и… вышел на весеннюю мартовскую улицу  -- уже студентом, пока только в мечтах. И вот свершилось – Приказ  №рички, доезжали до Курс-
кого и частенько шли кратчайшей дорогой – по ж.д. путям до мостика над ними, это у ул392 от 25.08.59г…..дальше –
 смотри в начало повествования, замечу  только одно --  в июне, июле месяце я посещал цикл лекций для абитуриентов, которые читались в  здании МГУ на Маховой. Доходчивые, с целым набором практических навыков по решению задач они здорово помогли мне и каково же  было мое удивление, когда я встретил в нашем институте этого лектора. Это был, как вы уже догадались—Юрий Фомич Метт, как пишет в своих воспоминаниях  о нем  Юрий Григорьевич Якушенков “    …блестящий репетитор, готовивший в ВУЗы абитуриентов со 100% вероятностью поступления”. На ближайшем застолье родственников, тетя Маня произнесла тост за продолжателя традиций нашего рода в Межевом.
Первого сентября на общественном городском транспорте, без пробок и заторов, весь наш первый
курс прибыл в институт, а уже несколько дней спустя,  не успев как следует друг с другом  познако-
миться  мы отправились к своим рабочим местам на Красногорский механический завод – это ст. Павшино,  Рижского направления ж.д., экспериментальный оптико-механический завод ЦНИИГАиК на Таганке, Геофизика в Сокольниках и еще несколько заводов с оптическим уклоном.
Во все времена находятся горячие головы, готовые внести свою лепту в образовательный процесс мо-
лодого поколения. Так в 1959 году было решено, что студенты –очники нашего факультета  должны обязательно пройти “братание”с рабочим классом и при этом неважно, что ты уже обмыл свою первую получку, принял присягу или только вчера у тебя был выпускной бал. Все к станку! Под эту раздачу попал и наш набор. На следующий год внесли коррективы, к станку позвали только выпускников школ.
За время вступительных экзаменов успели немного познакомиться и старались оказаться вместе в одном рабочем коллективе. Терехов Борис- слесарь-приборист по КИП 3-его разряда, Толя Зайцев-
слесарь 2-ого разряда, Рудик Чумичев- курсант летного училища, Дима Щуголь с рабочим стажем и выучкой отбыли в Красногорск. Там же “изъявили желание” получить рабочую закалку вчерашние школьники Юра Филатов, Костя Нечволодов, Лева Фунберг, Марина Кулакова, Слесарева Таня.
 Иногородние -- за “право прописки в общежитии” обрели твердое рабочее место на заводе –это Саша Ларионов, Наташа Цветкова, Стас Беляков, Люда Титкова. Всего в Красногорск отбыло 24 студента, плюс местные ребята - Вася Позжаков, Витя Ромашкин, Люда Гречищева, итого треть набора.
Завод “открывался” в восемь утра, мы поднимались около половины шестого, ближе к семи – электричка с Рижского, или пл. Ленинградская, в 7-40 прибывали на ст. Павшино и вверх, в горку
к заводу, повезет- повезет автобус. Ничто не сближает, как дорога. В первую, вторую неделю,
пока усталость не накопилась, оживленные разговоры, более близкие знакомства, первый взаимный
интерес студентов и студенток. В цехах -три дня до пяти, два дня -до обеда, затем техминимум. Об-
ратный путь давался легче, все же домой. Садились в последний вагон элект.Карла Маркса, подъем на насыпь, еще метров 300, поворот направо и вот оно творение Михаила Казакова, с становившимся родными аудиториями, чертежкой, буфетом, а на следующий год библиотекой, читал-
кой, актовым залом.
В рабочем коллективе мы стали своими. Нас учили, незлобно подшучивали и опекали. Там же
 некоторые получили свои пожизненные “кликухи”. Где-то на втором месяце работы, на техминиу-
ме  преподаватель прервал лекцию, остановился, приложил палец к губам и показал на Юру Филатова.
Положив светлую голову на руки, приоткрыв губы мирно посапывал студент-станочник. “Настоящий
Ангел”- произнес он. И вот уж более полувека несет это “бремя” мой друг Юра Филатов. Сашу Лари-
онова за вечный сонный вид звали ласково – Стеша.
Одолели мы это нововведение, окрепли, прошли первые ступени в рабочей квалификационной сетке, немного заработали. Летом с полным правом, почти на свои кровные, хорошо отдохнули. Толя Зайцев, Рудик Чумичев, и я целый месяц купались в Черном море в Новом Афоне.
С 1 сентября 1960 года – мы “настоящие” студенты-второкурсники. Наши ряды пополнила целая
группа  новичков. В цивильной одежде некоторые из них казались просто немного старше нас, но
когда их представили у девчонок просто глаза стали шире, а у ребят по открывались рты.
Это было еще то пополнение!!!
Никита Сергеевич Хрущев, Генсек КПСС, закончив кукуризацию  и химизацию страны, взялся за Вооруженные. На миллион двести сократил он их численность и многие, многие ВУЗы получили в свои ряды старших и младших офицеров, старшин, мичманов, курсантов военных училищ.
Наш курс пополнили - подполковник технических служб Антонов Борис Антонович, капитан- лейте-
нант Горский Леонид Евгеньевич, морской офицер Гуров Владимир Иванович, курсант Ленинград-
ского военного училища- Гоманьков Леонид Михайлович.
Пришли и просто штатские – Саша Елизаренко из МИФИ, Красногорский завод отдал факультету своего лучшего ст. инженера Бориса Майкова. Пришел Гриша Ронталь, наш будущий комсомольский вожак и Витя Вогман. Изюмский оптический завод нам делегировал своих принцесс- Альбину Сорокину и Инну Медведеву. Сборная команда института по футболу получила своего капитана, а мы товарища по учебе Славу Андрющенко.
Герман Хрульков, кандидат в мастера сорта по шахматам, частый соперник нашего обожаемого де-
кана Дмитрия Алексеевича Романова по блицу на третьем этаже института около спортзала и источ-
ник непредвиденных небольших доходов  для избранного круга лиц  с того же блица, но уже на
скамейках Сада Баумана, отчисленный из института в 1962 году за покушение на “сятая светых “того времени- идеологию- пополнил наши ряды на четвертом курсе.
Понесли мы на втором курсе и первые потери. Наши друзья-товарищи Лева Фунберг и Юра Умнов,
позавчерашние школьники и вчерашние представители рабочего класса, пошли по стопам виеклас-
сового элемента  начала 30-х годов прошлого столетия г-на Паниковского – на Чеховском полигоне
нашего института, где второкурсники ОМФ вели 3х дневные строительные работы – сперли у мест-
ных двух гусей. Вечер с вареными гусями, спиртным, песнями и плясками на сдвинутых столах не-
которых студентов, прошел на ура. Плохо стало Всем когда вернулись. От бюро ВЛКСМ факультета
были Юра Дудинцев и я. Прессовали по одному и группой по полной программе.
 Мы все отрицали – “ничего не знали, ничего не брали, ели только колбасу” – это слова из песни Саши
Рабовского участника тех событий, нашего сокурсника. И дальше “…среди нас один зануда был, и когда вернулись, в институт толкнулись, он конечно всех нас заложил”. Грешили на Юру Дудинцева.
И только лет двадцать спустя Саша Елизаренко выяснил, что мы еще только подъезжали в электричке
к Москве, а зам.декана факультета Г.В. Дурейко, в годы войны контрразведчик флота,   уже точно знал, кто спер гусей, кто сколько и чего выпил, кто отбивал на сдвинутых столах чечетку, кто в пьяном угаре отправился за молодыми поросятами и по пояс провалился в яму с их отходами. Запах от наших “поросятников ”стоял еще тот и вагон электрички  в котором возвращалась наша группа был пуст. Прости нас Юра Дудинцев.         
Оргвыводы были сделаны и поехали наши друзья в экспедицию, в Коми. Мне и Дудинцеву влепили по выговору.
Не буду описывать насыщенную студенческую жизнь второго, третьего курса, не буду перечислять
всех наших учителей, это есть в воспоминаниях, опубликованных в предыдущих альманахах. Оста-
новлюсь  на том. что мне кажется важным для нашего потока.
Весна 1962 года. Четвертый семестр позади. Впереди для всего курса полигонная практика. Там было
много интересного, но нас, это  Гриша Ронталь, Толя Зайцев и Боря Терехов там не было. Мы в сос-таве стройотряда отправились на первую строительную целину. Да простят меня сокурсники, но о
первом стройотряде нашего института я расскажу подробно, он заслуживает это.
 Основу отряда составляли второкурсники нашего факультета, было несколько студентов четвертого курса.  Командиром отряда был Юрий Николаевич Воинов, комиссаром Гриша Бескровный, кафедра
физкультуры делегировала в эту поездку Вениамина Константиновича Шорохова, ставшего летопис-
цем наших трудовых будней. За три месяца нашей трудовой деятельности в газете Целиноградского обкома КП Казахстана и областного Совета депутатов трудящихся по Атбасарскому району – “ПРО-
СТОР” было напечатано около десяти его репортажей о жизни нашего отряда.
Отъезжали мы в середине июня. Проводить нас приехали с полигона друзья – Рудик Чумичев, Леня
Гоманьков, Володя Жаворонков. Посидели на террасе Сада Баумана и договорились с Толей – встре-
чаемся на вокзале где-нибудь за час до отправления.
Собирал рюкзак в поездку я сам. Брал самое необходимое. Простой бритвенный набор- помазок, две пачки лезвий “Нева”, несколько кусков мыла, мама подложила два – хозяйственных и была права, несколько маек, трусов, простой,  хлопчатобумажый спортивный костюм, несколько рубашек, ну и конечно футбольную форму сборной института с бутсами, гетрами, щитками. Верхний прикид – форма для турпоходов - штормовка, брюки, кеды. Мама напекла в дорогу целый пакет пирожков и дала аптечку. Присели на дорожку, мамина попытка меня поцеловать все же удалась.
Прибыл на Казанский я вовремя. Состав Москва-Целиноград был уже подан. У первых пяти-шести вагонов тишина и только в середине довольно большая группа людей. Подхожу ближе и удивляюсь,
увидев большую группу, около десяти человек в чистой, отглаженной военной форме, без погон и фуражек, но некоторые в пилотках. Узнаю Володю Фролова, Колю Солоухина – это ребята с второго
курса, игроки сборных команд института по волейболу и баскету. Остальные в форме видимо их со-курсники. Я даже и предполагать не мог, что курсом ниже учится столько дембелей. Был среди них
и представитель военно-морского флота – гвардии старшина- Гена Панфилов – мой будущий напар-
ник по баталиям в домино, давший очень емкое определение нашему жилищу в совхозе – кубрик.
Оно получило официальный статус жилища студентов во многих стройотрядах.
Толи нет. Здаровуюсь, знакомлюсь, поднимаюсь в вагон. На плацкартных
полках что-то на подобии матрасов, с дурным запахом. Проводников не видно. Выхожу на платформу
и узнаю, что рядом еще два вагона – это стройотряд МАМИ- автомеханический. Народ прибывает, прибывает дембелей, Толи нет, командира стройотряда – Ю.Н. Воинова – нет, комиссара Бескровного – нет, Гриши Ронталя – нет, говорят –ведут нелегкие переговоры с железнодорожным начальством.
И вдруг какая-то волна пробежала по составу. Сломя голову несутся проводники и начинают шмон
в вагонах, выкидывется на перрон то, что называлось матрасом. Со  стороны вокзала едут две или три кары с чистыми матрацами и бельем. В вагонах срочная уборка, зажигаются титаны.
Наших руководителей  пока не видно, а от вокзала идет целая процессия –впереди Борис Павлович
Зайцев Толин отец, начальник главного пассажирского управления МПС, зам. министра Бещева Б.П.
в чине генерала железнодорожных войск. Сейчас он в штатском. Около него суетится целая группа с большими  железнодорожными звездами, а чуть позади - наголо подстриженный Толя и его мама.
Вся свита подходит к вагону, Борис Павлович здоровается со мной и показывая на Толю говорит –
забрали из милиции. Борис Павлович поднимается в вагон, а мы – это я, Фрол, Коля Солоухин здо-
роваемся с Толей, не задавая никаких вопросов. Я так и не узнал, что произошло после нашего посе-
щения Сада Баумана, накануне.  Из нашего вагона выходит Борис Павлович со всей своей свитой, лица довольные, значит в вагоне полный порядок. Идут осматривать другие вагоны. Закончив осмотр, подходит к нам, всех похлопывает по плечу – трудитесь.
Начальники стройотрядов и комиссары уже тут. Появляются карты, не игральные –  у  железнодорожников своя, у автомехаников своя, видимо позаимствовали в  МАДИ, но наши блеснули –подробнейшая топографическая карта места нашей дислокации в степях Казахстана. Видимо обсуждался вопрос, где тормознуть весь состав на часик, а может более для высадки.
Но получилось по незабвенному Виктору Черномырдину “Хотели как лучше, а получилось…”
 Глубокой ночью, под мат-перемат десантировали нас в глухой степи. Разожгли костры. Мобильников нет ни у кого. ЖДЕМС!
Где-то ближе к утру свет фар  на горизонте известил, что нас нашли. Прибыли мы в совхоз “Шуйский” Бригады были сформированы еще в поезде. Весь отряд состоял из 108 человек. Сформировано было  четыре бригады. Буграми были назначены - Гриша Бескровный, Миша Патрикеев, Слава Гинзбург и Серега Фетисов. Мы с Толей и Гриша Ронталь в бригаде Бескровного, это второкурсники, многих мы хорошо знаем по спорту—Володя Фролов, Коля Солоухин игроки сборной института по волейболу, баскетболу, а капитаном в баскете у них был Толя. В нашей бригаде еще один сборник – Слава Бара-
нов, он с Аэрофака решил перейти к нам оптикам и мудрейший  Дмитрий Алексеевич дал ему испыта-
тельный срок, три месяца в стройотряде. Забегая вперед – он выдержал, но с нашей помощью. Ну и конечно с нами “Константиныч”—Шорохов В.К. Первым нашим объектом строительства было, как его официально именовали – “мелиоративное сооружение длиной 600метров”, а для нас просто –Дамба. Километрах в 7-8 от центральной усадьбы совхоза протоки Ишима и засушливые, плодородные земли. Сама дамба была уже насыпана, нашей задачей было ее отнивилировать и по всей длине возвести бетонный желоб. За “старшого “ был фактически Ронталь, а Бескровный - “пил и портил кровошку” строительным руководителем совхоза, отстаивая, при составление калькуляции на выполненные работы, каждые полметра подъема гравия и воды для замесов, количество замесов и многое другое из чего складывался наш заработок.
Вот передо мной пожелтевшие странички газеты “ПРОСТОР” за 20 сентября 1962г. Директор совхоза
“Шуйский” И. Стрельников подводит итоги нашей работы, цифры с освоенными деньгами опускаю, они сейчас бессмысленны, а вот, что сделано – впечатляет- “…бригада Бескровного досрочно сдала
мелиоративное сооружение. …бригада Сергея Фетисова сдала в эксплуатацию телятник. …бригада
Славы Гинсбурга  сдала в эксплуатацию птичник на 2000 голов. …бригады Ронталь и Фетисова строят
свинарник на 1200голов. … накануне отъезда студенты сдали в эксплуатацию, помимо выше  ука-
занных объектов, арочный коровник на 100 голов, птичник на 5000 голов. … одним из важнейших
объектов, которые строятся в совхозе является больничный городок, сооружение сложное и ответст-
венное, однако и этот объект возводят студенты, бригада Мосина. Уже сложен из кирпича с бетонным
заполнением стен первый этаж, уложено этажное перекрытие, и начата кладка второго этажа.”
Бригадир Мосин – это виртуоз-каменьщик  из Главмосстроя. Под его руководством эту специальность
освоили наши студенты – Эдик Щегольков, Виктор Сергеев, Толя Терешков.
Была не только работа, но и спорт, и культурная программа. Вот еще одна пожелтевшая газета за
15 сентября 1962 года, с заметкой Константиныча “Фестиваль дружбы”  В начале статьи – эмблема-
ромб, в центре которого крепкое рукопожатие, справа и слева над ним МАМИ - МИИГАиК, под ним
целина,1962г. 19 августа и 1 сентября состоялись эти дружественные встречи. Первыми нас принимал
МАМИ, а 1сентября они были нашими гостями. Баскетбол, волейбол, футбол –это наш конек, мы победили. Проиграли в пинг-понг. Капитанов команд по видам спорта назначал наш комиссар, ника-
кой демократии. Волейбол -Фролов, баскетбол-Зайцев, футбол-Терехов. Вечером танцы, песни.
Выездной бригадой художественной самодеятельности руководил Юра Детинкин. Выезжали на полевые станы, к качующим скотоводам, соседние усадьбы. Весь моднейший репертуар того времени
был донесен до зрителя, но мне хотелось бы упомянуть об одном нашем студенте-украинце. К сожа-
лению забыл его фамилию. Он обладал удивительно красивым голосом, был строен, красив и когда
он в полинявшей военной форме, прикрыв глаза исполнял “ Враги сожгли родную хату…” женская
часть зрителей просто плакала. Потом его земляки куда-то уводили, приходил он чуть навеселе, но
руководство не обращало на это внимание.
Несколько зарисовок из тех дней. Где-то в конце июля в нашей бригаде было два именинника. Полу-
чив добро от комиссара,  мы решили не возвращаться на центральную усадьбу, и отметить  это собы- тие прямо там, на дамбе. Бредень у нас был, так что уха была обеспечена. Вопрос в спиртном. Убороч-
ная- сухой закон по всей округе. Выручил шофер, который нас возил на работу. Он знал немца-
колониста, который там осел еще в далекие тридцатые годы. Поехали в четвером—Толя Зайцев, я,
Фрол и Коля Солоухин. Коля и Фрол под два метра, оба в солдатской форме( они в ней выезжали и из Москы) .От нашей дамбы это было еще километров пять. И вот закрытая глинобетонным забором
“усадьба”, соток десять. Первым пошел на переговоры шофер, потом махнул нам рукой, не подумав,  туда отправился Фрол и Коля. Как потом они рассказывали бедного немца чуть не хватил  удар. Уви-
дев наших гвардейцев он присел, автоматически вскинул руки вверх и что-то прошептал, вероятно- гитлер-капут. Пришла Красная Армия. Выдал все, что требовалось, денег не взял. Позже шофер ему отвез, но резонанс по округе был еще тот. Ведь там недалеко жили его земляки.
Слава Баранов, тот самый с аэрофака, игрок сборной института по баскетболу, худой, высокий и как
оказалось, очень “больной”, хотя имел кликуху “Глыба”.  Ложась спать он перечислял все места, где у него болит, покалывает, свербит. Достал он кубрик. Из своего жизненного опыта я знал, что мамы - лучшие врачеватели, и она всегда поила меня горячим отваром из трав, если болело горло и ставила горчичник, если где-то, что-то покалывало. Я предложил этот способ Глыбе и он, как не странно,
согласился. В столовке взяли горчицы, намазали на марлю, уложили больного, приложили горчич-
ный компресс, установили время прогрева - семь минут. Сели забивать очередного “козла’ в домино.
Минуты через две Глыба заявил, что сильно жжет и попытался снять компресс. Фрол, дожидавший
своей очереди в игре, просто сел ему на спину. Через минуту вопли Глыбы приобрели угрожающий
характер и  мы были вынуждены снять компресс, который продержался на “больном “ теле всего
четыре минуты – две в свободном положении и две под гнетом. Да, вопил Глыба не зря, вся спина
была жгуче красной с островками прилипшей горчицы. Мы сами перепугались, побежали к девчонкам
за кремом, а Славке из НЗ я выдал хорошую сигарету. Вылечили мы Глыбу, сохранили для ОМФ цен-
ного игрока, но иногда, когда Славик перед сном пытался завести свою шарманку о болезнях, Фрол произносил – Горчичник- и тишина.
С куревом на целине была напряженка. Курящих было много, а папирос и сигарет просто не было.
Выручали посылки, бандероли из Москвы. Получив очередное табачное подкрепление, Толя отдавал
мне, две-три пачки на сохранение в НЗ. Потом, когда заканчивалась основная часть, стрелял из моих
запасов, но и они заканчивались, тогда страдали и переходили всякую всячину. Заведую Толиным та-
бачным НЗ, я пошел на обман, оставляя из каждого прихода по одной пачки в еще более закрытый
НЗЗ, что-то подсказывало мне, так надо. И оказался прав, но об этом чуть ниже, а теперь опять к папи-
росам и сигаретам. Витя Передреев с шести лет познавший  Суровую жизнь  Суворовца, просто делал
схрон своим табачным запасам вне пределов кубрика. Нашли схрон, немного конфисковали, остальное
отдали, но Витю очень обидели.
Уезжали мы в конце сентября. На свежем воздухе были накрыты столы, появились и мясные делика-
тесы, и спиртное. Дальше как обычно, огромное спасибо, пожелание – вернуться на следующий год
и т.д. Спустились сумерки, заиграла музыка, немного захмелевшие курящие студенты стали скручи-
вать “козьи ножки” и тогда наступила минута моего торжества, я выложил на стол три полные пачки
отличных сигарет фабрики ‘Ява”.
В Атбасаре на вокзале был митинг отъезжающих стройотрядов  нашего района. МИИГАиК стал пер-
вым, командир и комиссар поднялись на трибуну и им вручили Красное знамя. Мы победители, но как
заметил с трибуны представитель одного из отрядов, у МИИГАиКа – знамя, а у нас самые высокие
заработки. К чему он это !?
Дорога домой всегда кажется короче. Состав покатил на запад, страсти улеглись, за первые двенадцать
часов пути все выспались и наступило уныние. Вагон- ресторан есть, а денег нет. Они у комиссара,
выдавать будут после Владимира. Проблему решил Толя Зайцев “Пошли”- решительно сказал он
нашему кубрику и мы – Фрол, я, Боря Гришаев, Гена Панфилов- пошли. Знамя “охранять” оставили
Колю Солоухина, он еще спал. Пройдя три-четыре вагона с грустным стройотрядовским братством
других вузов мы прибыли в вагон-ресторан, почти пустой с грустным директором. Пятиминутные
переговоры сына зам. министра с ним принесли положительный результат.
Директор заулыбался, ушел в подсобку и через некоторое время сам лично покатил к нашему столику
тележку с дымящимися борщами, паровыми котлетами, салатом. В Центре этого великолепия стояла
запотевшая бутылка  сорокоградусной. На этот раз дорога домой, в свой вагон оказалась намного дли-
нее, Толи пришлось тихим голосом что-то объяснять наиболее любопытным и настойчивым.
Коля Солоухин уже проснулся и смотрел в окно, знамя было на месте. Выслушав наш рассказ, вернее
Толино повествование, он надел гимнастерку, ремень, позвал двух сокурсников, один из которых
был Витя Передреев и двинулся проложенной тропой. Этот эпизод с спиртным был единственным
 до самой Москвы, но кровно заработанное комиссар раздал студентам, когда поезд не перевалил еще Уральский хребет и многие ходили питаться к всегда улыбающемуся директору вагон-ресторана.
В Москву, на Казанский прибыли в сумерках. Еще от Загорска мы стояли в тамбуре у окна с нашим
Победным Знаменем. Первым, кого я увидел на платформе среди встречающих был Костя Нечволо-
дов и с ним наверно треть нашего уже четвертого курса.
В 1962 году родилась эмблема и значок студенческих стройотрядов с мастерком в углу, а заканчиваю
эту страницу  жизни нашего курса , нашего факультета, всего института строками нашего  Констан-
тиныча      …Сыплют цементом,
                Камнем бьются,
                Дамбой тянутся
                Наши дни
                И спортивными флагами вьются
                И кострами, горят они.
                Пыль на лентах дорог клубится,
                Ветер - просто сошел с ума,
                Солнце в брызгах – камнем дробится,
                Льет раствором – тепло в дома.
                Атбасарский район, отряд МИИГАиК, суббота, 15 сентября 1962г.

Четвертый курс принес нам и радости и огорчения. Нас поделили!? Я выскажу свою точку зрения.
Не вдаваясь в тонкости. назову это деление коротко – “электронщики” и механики.
 В голых цифрах это выглядело так – 46 студентов к первым и 34 – к вторым.  Принцип разделения
мне не понятен и до сих пор, если успеваемость – были лидеры, но это человек пятнадцать, а опре-
делить, в чем тройка “Терехов- Варшавский- Беляков” –“ электронщики” превосходит тройку  меха-
ников  “Позжаков- Каганов-Кузьминский “ – не возможно, а если быть объективным, то вторая тройка
будет посильнее. Дальнейшая жизнь подтвердила этот постулат – Рудик Чумичев-механик ушел с
четвертого курса, перешел в Институт стали и сплавов, а в последствии стал ведущим разработ-
чиком на лазерной фирме Стельмаха, а “электронщик” Слава Анрющенко – защитил диссертацию  в иституте стали и сплавов.
Зря делили, весь поток успешно освоил бы новое направление, а так многих обидели, некоторые ушли.  Не буду заниматься модным сейчас плагиатом и отсылаю Вас к воспоминаниям Ю.Г. Якушен-
кова, доктора технических наук, профессора, опубликованных в альманахе за 1999 год, где он, как
самый активный участник тех событий, подробно описывает становление оптико – электронной
специальности( спец.0620) на факультете и ее творцах.
От себя замечу, что для большинства “электронщиков” это были очередные предметы, как сопромат,
прикладная оптика, теория машин и механизмов по которым надо было получить зачет или сдать экза-
мен.
Выделю направление, лекции  по которому читал Хорол Д.М.  Сложность предмета предполагала, как мне кажется, глубокое знания математического аппарата, коим я, например, не обладал и он, предмет
оставался для меня за гранью реального понимания его сути. А вот Костя Нечволодов, наш будущий
краснодипломник, выйдя из аудитории, после сдачи экзамена, с отрешенным и счастливым лицом, произнес только одну фразу …”Я ее решил!
Знаете, так спортсмены да и их преданные болельщики, после тяжелейшей победы над сильным соперником говорят…”Мы их сделали”.
О спорте в МИИГАиКе , о  его студентах-спортсменах, о сборных командах факультетов и института,
о преподавателях есть в каждом из трех альманах. Читаешь воспоминания Ю.Г. Якушенкова в альма-
нахе за 1999 год( МИИГАиКу- -200лет) и узнаешь подробности о сборной команде института по бас-
кетболу  тех лет, в которой играл сам автор, игрок сборной Москвы, а главное о заслуженном мастере
спорта, игроке сборной СССР, фактически чемпионе мира 1959 г в Чили, тогда наша сборная обыгра-
ла всех соперников, но отказалась по решению ЦК КПСС играть с хозяевами, 3-х кратном чемпионе
Европы, чемпионе СССР в составе “Динамо” – Владимире Торбане, выпускнике оптико- механичес-
кого факультета нашего института.  Я видел Владимира Торбана на тренировках баскетбольного “Динамо” в конце пятидесятых в их спортзале на Цветном, слышал о нем от  А. М. Звягина, но встретится с ним мне посчастливилось только в 2010 году на 80-летие нашего факультета.
 Из тех же воспоминаний узнаешь,  что “ …в те годы(1955-60) актовый зал, все коридоры были полны играющими, … что Дмитрий Алексеевич Романов  -- заядлый шахматист – стоит над играющими и смотрит, но на занятия не гонит прогульщиков”, и наконец о том, что “   …маленький МИИГАиК играл в шахматы на первенство Москвы в первой группе вузов с такими гигантами, как МГУ и неплохо играл”.
Из того же альманаха, в воспоминаниях преподавателей кафедры физкультуры узнаем, что усилии-
ями зав.кафедрой А.М Звягина “…в институте была создана сильная хоккейная команда  и … на
первенствах Москвы мы входили в первую пятерку, а ведь в Москве есть ВУЗы гиганты –МГУ,МЭИ
МВТУ, ин-т физкультуры.”
Михелев Д. Ш. чьи воспоминания опубликованы в альманахе за 2004год был игроком сборной Москвы по хоккею с шайбой и внес огромный вклад в становлении его в институте.
Из воспоминаний Малиновского Игоря Анатольевича, студента геодезического факультета, узнаем, что в самом конце сороковых, начале пятидесятых “ …в соревнованиях по боксу между вузами Москвы в спортивном зале общества “Крылья Советов” наш институт был одним из лидеров, занимая
вторые, третьи места”. Тренировал тогда боксеров, Целовальников, бывший чемпион Союза.
Наш поток дал сборным института лыжников –Стаса Белякова, Борю Майкова, за сборную института по плаванию выступали Толя Зайцев, Саша Елизаренко, в первой сборной по футболу играли Юра Во
ропаев, Слава Андрющенко, который был ее капитаном на втором-четвертых курсах, Боря Терехов,
 который то же “капитанил” в  65-68 годах, капитаном сборной по баскетболу был Толя Зайцев.
Наташа Цветкова была капитаном женской сборной по волейболу.
В сборные факультета входили Костя Нечволодов, Витя Баранов, Сеня Каганов. Юра Филатов, Великолепно организованные кафедрой физкультуры летние соревнования на
полигоне, особенно в эстафете, отличались ожесточеннейшей борьбой сборных ОМФ и Геофака.
Летом 1962 года, когда наш курс проходил там практику – ОМФ, точнее мы, победили. Приехали
мы  на полигон и следующим летом и опять победили, после чего А.М. Звягин “запретил” нам прини-
мать участие в этой традиционной эстафете. И несколько слов о самом Александре Михайловиче
Звягине – декане кафедры физкультуры. Это был талантливый организатор, собравший великолепный
коллектив преподавателей, сумевших сделать спорт одним из главных факультативов обучения, а нам
студентам почувствовать локоть друг  друга не только на спортивных площадках, но и в жизни.
12 апреля  1965 года, когда последний наш сокурсник защитил диплом, в банкетном зале гостиницы
“Юность” состоялась заключительная “отмечаловка”.
Наши, еще не замужние сокурсницы, были прекрасны. Было много вина, танцев, песен, воспоминаний.
множество тостов и один из них – за любимых преподавателей, каждый из которых не только оставил
свой вензель в зачетке, но вложил в нас частичку своих знаний, своей души, поселил в каждом из нас
уверенность, что теперь только от нас, обладателей Красных и Синих дипломов старейшего ВУЗа
страны, зависит, с чем  мы придем к 235-летию  нашего института.
 Символично, что наш праздник состоялся 12 апреля в день самого  эпохального события 20-ого века, когда НАШ СОВЕТСКИЙ ЧЕЛОВЕК – со своим “поехали” приехал в ВСЕЛЕННУЮ.
Символично, что нас всех от имени всех космонавтов с получением дипломов поздравил Алексей
Леонов, когда космонавты с торжественного заседания приехали в банкетный зал гостиницы.
Символично, что вот уже без года полвека мы встречаемся, 12 апреля. В последнее время в усеченном составе, но обязательно в институте и всегда нас поздравить заходит Витя Савиных, для нас студент
нашего оптико-механического факультета, член сборной института по плаванию, председатель нашего спортклуба, а уж потом  – Виктор Петрович  Савиных -- Дважды Герой Советского Союза, летчик-космонавт СССР, почетный  президент нашей “ALMA MATER”.

P.S.

Главный редактор будущего альманаха –Наталья Борисовна Иванова – попросила меня ответить на
вопрос –“ Состоялся ли я , как оптик? “ Как оптик, в полном понимании этого термина – нет, как вы-
пустник по специальности– оптико- электронные приборы –да.  Уверен, что для каждого студента- очника два момента в их жизни являются самыми важными – зачисление и распределение.