Типично женская история

Родилась Ирина в 1957 году в городе Челябинске. Когда ей было семь лет, семья переселилась в Узбекистан. Позже переехали в село, где и прошли её юные годы, годы становления личности.
Семья родителей многодетная и Ирине, как старшей из детей, пришлось большую часть работ по дому взять на свои плечи. Может быть именно это обстоятельство наложило свой отпечаток на мировосприятие Ирины, развило её обостренное чувство справедливости и добра.
После окончания школы она учится в медучилище и заочно в Московском народном университете на отделении «Декоративно-прикладное искусство». Выходят в свет её первые картины на библейские темы. Чуть наивные и трепетные они покоряют зрителя искренностью и светом.
В личной жизни этой женщины много неудач и разочарований. Недолго пришлось побыть замужем. Можно пожалеть её: у нее остались дети, но можно и порадоваться за нее: ведь у нее остались дети. Дети – это наше будущее, в них наша жизнь.
Не секрет, что и сейчас Ирина надеется и ждет, что постучит в ее дверь надежный верный мужчина, который станет для нее опорой и нежным другом, а для детей образцовым отцом.
А пока она много рисует. Новые друзья и знакомые быстро замечают и оценивают ее работы, поощряют и всячески поддерживают ее увлеченность искусством. В свою очередь добрые чувства и отношения людей еще более вдохновляют Ирину на творческую деятельность. В своих картинах она воспевает яркую природу, край, где живет и работает, сказочных и библейских героев. В этом огромная притягательная сила ее самобытного таланта.
У нее еще никогда не было персональной выставки, потому, что ее картины не задерживаются дома. Они моментально расходятся среди ценителей искусства.
С каждым новым произведением заметно растет ее професиональное мастерство, все более крепнет уверенность ее карандаша и кисти. Последовательно, полотно за полотном, обогащается красочная палитра и расширяется тематика работ художника. Зеленые долины, горные кряжи, синие реки, тенистые рощи – это образ новой родины, такой светлой, возвышенно-прекрасной. Эмоциональность пейзажа подчеркивает душевное состояние Ирины, ее погруженность в свои мысли, ее сосредоточенность и лирическую взволнованность.
Хочется пожелать ей в новом тысячелетии хорошего здоровья, новых творческих успехов и счастья, в чем нуждаемся все мы.
…Я спустилась за почтой и обнаружила конверт. От Ирины. Опять у нее какие-то перемены. Торопится поделиться со мной новостями, пока кипит кровь. Страшно импульсивна, поэтому совершает массу ошибок. Но чистосердечна, открытая и доверчивая. Конверт толстый, значит наболело.
«Дорогая моя, ты полгода назад написала обо мне заметку в журнале. Конечно, на счет моих творческих способностей немного преувеличила, но все-равно, спасибо. Спасибо в двойном количестве. Потому что благодаря этой статье меня нашел один одинокий мужчина и мы решили сойтись. Половину своих вещей он уже перевез ко мне. Сейчас дорабатывает, к концу недели мы будем вместе. Не скажу, что он симпатичный. Наоборот, вряд ли кто позарится. Худой и кашляет. С золотыми зубами и без признаков спортивного интереса. Тяжелый на подъем. Но зато теперь, надеюсь, мой!
До этого я два раза была замужем, ты же знаешь?! Но какие это были годы. Страшно вспомнить. Думаю, что я не очень много займу твоего времени и внимания и опишу свою автобиографию на тот случай, если вдруг ты захочешь написать еще раз обо мне.
Итак, родилась я в семье простых рабочих первым ребенком. Потом родились еще одиннадцать братьев и сестер, двое из которых умерли. Родители были верующие и нас приучали к этому.
Из Челябинска мы переехали на Дальний Восток в село Соколовку. Там зимой много снега. Чтобы не попадал снег в валенки, штаны мы натягивали поверх их. Из-за холодной погоды помидоры держали под кроватью, яблоки были маленькие и кислые. Правда в лесу было много грибов и ягод.
С отцом ездили в тайгу за дровами, видели медведя, лису, волков, оленей и китайцев. Они недалеко у границы жили. Китайцы в наших лесах копали корень жень-шеня и ставили свои метки, чтобы еще раз прийти. Учили нас, какой можно брать, какой нельзя. 
Папа работал на трудодни, часто болел. Жили бедно. Здесь я проучилась три года в школе, когда родители решили перебраться в теплые края.
С семьей брата отца мы переехали в Узбекистан. Там я закончила школу и, так как в семье все еще ощущался недостаток, пошла работать санитаркой в больницу.
У моего младшего брата в это время заболело колено. Сначала в общем-то особо не обратили внимание. Мама делала компрессы, массаж, но чем дальше, тем болезнь протекала хуже. Усилились боли, температура не спадала, нога опухла и была отечной, плохо спал, мало ел.
Пришлось начать делать уколы, так как признали у него рак, взяться за Библию и изучать ее вместе с семьей. Вся надежда на Бога, на Его упования, на Его справедливое решение...
Видно было, что мальчик страдал, но вера в Бога, давала его душе радость на встречу с Ним и Вечную жизнь с Иисусом Христом, если не суждено исцелиться. Отец плакал наедине и молился, просил Господа сберечь и сохранить его дитя, и простить все их грехи, сотворенные осознанно и неосознанно. И хотя у него еще несколько детей, но ведь каждый страдает, каждый имеет свою крохотную жизнь.
Но воля Господа была такова, что Он призвал дитя к Себе. Мой брат лежал обессиленный и изнуренный болезнью, и прощался с родными рано утром, когда начинался новый день. Подошла средняя сестра, поставила обезболивающий укол, хотя он сказал, что не болит и что, в общем-то все хорошо. Все подходили по очереди прощались и целовали. Вскоре он закрыл глаза и умер с улыбкой на губах. Три дня еще не сходила улыбка с лица, а потом растаяла. Видно ушел к Господу...
Одна из сестер Полина в то время спала у себя и потом сильно переживала, что не попрощалась. На следующую ночь ей привиделось, что ангел спустился к ней и сказал: «Пойдем». 
Перед ней открылась лестница, по которой спускались и поднимались ангелы,  неся Господу все дела и помыслы, сделанные людьми за день. Ангел поманил ее пальцем, призывая следовать за ним.
Поля поднялась по ступенькам и увидела роскошный сад и в нем играющих детей. У розового куста сидел брат, здоровый и радостный. Он встал, улыбнулся ей и сказал: «Расскажи всем, что ты видела и прощай на время, определенное Господом».
Она подбежала, хотела взять его за руку, но он отдернул: «Не время еще. Тебе предстоит жить. Живи достойно и Бог тебе в помощь!»
Ей пришлось возвратиться назад. Тело ее было словно онемевшим, но постепенно оно становилось мягким и теплым.
Отец все печалился, что сын умер таким юным, молодым, не успевшим на земле сделать ничего плохого, тем более сильно нагрешить.
Он стал проповедовать Евангелие, собирать людей на собрания и воспевать Богу хвалу и славу. И надеяться на Его благоволение.
Проработав год, я поехала в город Ангрен поступать в училище на медсестру. Экзамены я сдала удачно, но директор училища потребовал деньги за учебу. Просила я родителей где-нибудь занять и помочь мне, но в доме голь перекатная, кто займет? Пришлось вернуться в больницу санитаркой. Скоро при больнице открылись вечерние курсы медсестер и меня приняли туда без экзаменов.
Окончила я здесь курсы и отработала практику. Пришло время сдачи экзаменов. Вызвал меня главврач больницы – казах и поставил условие: прежде я должна с ним переспать. Я отказалась.
Ушла работать на цементный завод лаборанткой и поступила в техникум на вечернее отделение по профессии лаборант – аналитик черной и цветной металлургии. Проучилась я там полтора года и бросила. Сил не хватило днем работать, пешком добираться от дома три километра, столько же до техникума.
Утомленная, голодная я думала только о еде. Рядом довольные студенты весело пожевывали вкусные булочки и сладости, а у нас дома хлеб маргарином мазали, да повидло яблочное, от которых изжога и тошнота. Корова правда была, но молочные продукты продавались на базаре, чтобы детям купить пальтишки и обувь.
Своей зарплаты я не видела. Отец говорил: «Пока суешь ноги под мой стол – деньги на стол!»
Прожила я там одиннадцать лет и уехала в Казахстан в село. Там давно жил мой дядя с семьей и матерью – моей бабушкой. Бабушка давно нас уговаривала поселиться поближе к родным. Позже переехали и мои родители. Их дом снесли и на его месте город выстроил Дом отдыха. Горисполком за дом выделил деньги. На эти деньги родители купили новый большой дом.
Я тогда уже работала в детской поликлинике в регистратуре. Жила у одной бабули – тети Ани Пашковской. Она растила внука Вадима, поэтому отдельной комнаты для меня не было, ютилась в одной с хозяйкой. Она мне выделила койку, тумбочку и одну полку в шифоньере.
Из своей зарплаты в семьдесят пять рублей – сорок я отдавала хозяйке за проживание. Туда же входило и питание. На обед домой было далеко ехать и я заходила в столовую: ела суп и компот. Вечером от хозяйки я получала только чай. Я пыталась уговорить ее сварить что-нибудь, но она отвечала: «Если тебе не нравится – вари сама». Но у меня не было сил варить вечерами. Столовая отнимала последние деньги и я не могла даже купить себе ничего новенького из одежды. А как хотелось!
Мои родители, когда еще не жили в селе, держали свиней и они время от времени передавали мне сало, копченное мясо, самодельную тушенку. Бабуля прямо расцветала, добрела и плясала вокруг меня, приговаривая: «Да ты же Ирочка, с работы усталая приходишь, варить нет настроения. Давай я тебе готовить буду. Картошки и лук покупать не надо, моей с огорода хватит, огурчиков и помидорчиков тоже. Но почти все уходило внуку. Он ведь подростком был, ему много витаминов полагалось – растет ведь радость ненаглядная. И сама наливается: кровь с молоком.
Как заканчивалась прибыль – на столе опять чай, да остатки с обеда. Старую песню заводит: «Раз ты, Ирочка, желаешь одно, а мы – картошечкой сыты, вари себе сама».
Чтобы чуть подзаработать, я стала писать и оформлять санбюллетни. Когда рубль, когда три заработаю. Даже кофточку синтетическую купила у турков из под прилавка, только в моду входила. Стала стенгазеты для отделений больницы выпускать. Главный врач заметил, что кто-то оформлением занимается, нашел и оформил мне дополнительно полставки, якобы санитаркой.
После работы оставалась в Ленинской комнате и выполняла заказы. Опыта не было, как могла старалась. К первомайским  и октябрьским праздникам разведу зубной порошок в кружке и пишу лозунги на красной материи. А прежде больница эти плакаты в Доме культуры в художественной мастерской заказывала.
Заметили художники из Дома Культуры, что на парад больница ничего не заказывает, думают – ну и пусть с прошлогодним старьем на парад выходят, а увидели новые, заинтересовались: кто делает? ...Вышли на меня.
Так я познакомилась с группой художников. Их шеф предложил мне работать у них на четверть ставки. Я была прямо в восторге. Мне теперь не надо было бояться, что нахожусь одна допоздна в Ленинской комнате, все заказы я выполняла в художественной мастерской. Но самое главное, я наблюдала как и что делают профессионалы. И училась.
Успехи пошли большими шагами. Теперь мне не надо было просить у родителей помощи. Я была сыта тем, что хорошо в столовой покушаю. Баба Аня, потеряв прибыль, отказала мне в квартире. Я стала жить у своей бабушки. Спала на одной кровати с племяницей. Катя не очень хотела делить со мной постель. В то же время побывала комиссия в Доме Культуры и меня как недипломированную уволили из штатов, хотя я через три месяца выполняла заказы не хуже дипломированных.
Среди них был русский пожилой дядечка. Он видел какая у меня страсть к рисованию и дал адрес в Москву учиться на художника. Сразу я не пошла, места не было для рисования. Кроме полкойки у меня еще была картонная коробка вместо стола.
Моя бабушка меня жалела, беспокоилась, чтобы я сыта была, не дожидаясь прибыли. Отваривала мне макароны и к ним делала простой подлив с зажаренным луком и сметаной. Пальчики оближешь! А она все прибавляла, да спрашивала – сыта ли?
В это время я уже немного приоделась, перестала шарахаться от людей. Тряпье появилось, тут и любовь объявилась! Волосы у меня длиные, коса толстая. Как закрутишь на голове, шпильки не выдерживают, теряются постоянно. Тогда я косу заплетала, так и бегала. Меня и сельская детвора знала. Один мальчик даже на улице как-то сказал: «Тетенька, у меня живот болит, мне надо к животному врачу».
Врачи меня уважали за прилежную работу, за то, что выручала от комиссии – сама карточки заполняла, врачебные записи и даже рецепты готовила. Ведь всем одно и то же лечение прописывали. Врачам нужно было только расписаться.
После работы меня дожидался парень молодой, простаивая порой часами у входа в регистратуру. Это был племяник врача Любовь Петровны. Она отпускала меня пораньше, приговаривала: «Иди, Ирочка, с Сергеем посиди, поговорите. Покой потерял, бедняга».
Мы любили с ним по базару гулять. А там главарь банды орудовал – рыжий огромный детина с голубыми глазами и плечами шириной в метр. Когда увидел меня с распущенными волосами, этот атаман совсем покой потерял, стал следить за мной. Про себя решил: чья бы ни была – отберу! Ежели по-хорошему не отстанут, пожалеют, что на свет родились.
Однажды мой двоюродный брат предлагает: «Поехали на базар, на мотоцикле  надо мешки придержать, чтобы с люльки не свалились». Хорошо, поехали. Не успели на базар заехать, подходит рыжий атаман. Оказывается, он Володьку знает. В ДОСААФе вместе на шоферов учились. И сразу буром на брата, на меня пальцем показывает, спрашивает грозно: «Кто такая?» Володя отвечает: «Родственница моя». Атаман сразу же обрадовался и засмущался одновременно и тихо проронил: «А я-то думал...»
Володя пригласил его в нашу церковь, время с молодежью проводить, а не на базаре околачиваться. Он спросил: «А Ира тоже там будет?» И, получив утвердительный ответ, согласился.
Вот так свела меня судьба с Толиком, за которого я в 1984 году вышла замуж. Жили мы с ним в городе Токмак, а работала я на стекольном заводе художником. Поступила заочно на художественный факультет. И сына родила. Петром назвали. Муж помогал как мог. Но спустя два года он трагически погиб.
У меня остался сынишка Петя, ему исполнилось два с половиной года. Он мог уже самостоятельно одеваться, мыться и кушать, чему я была очень рада. 
Мне даже стало легче управляться по-хозяйству, ведь у меня была корова, куры, огород. Но вот одна беда – никак не хотел Петя со мною рядом быть. Все убегал куда-то на улицу и позже прибегал оттуда весь ракрасневшийся.
Я не придавала особого значения, пока не стали в ворота стучаться шофера, проезжающие мимо. Они жаловались: «Ребенок ваш под колеса лезет, еле успеваем машину разворачивать». Я на сына накинулась:
    - Ты зачем за машинами гоняешься?
    - Я их пугаю. – рассмеялся Петруша.
   Сначала я отругала сына за его поведение, но потом начала молиться: «Помоги, Господи, чтобы сын успокоился и не гонялся по улице за машинами, защити его от опасности, молю Тебя!»
  После этого утром когда он еще спал, я пошла доить корову. Затем отогнала его в стадо, иду домой и думаю: когда начать прополку картофеля. Захожу в дом, чтобы приготовить завтрак, вдруг слышу отчаянный плачь из комнаты сына. Прибегаю:
- В чем дело? Что случилось?
- Мне приснилось, что меня машина сбила. Я был весь в крови и до сих пор мне больно.
Он снова забился плача в моих объятиях. Я немного дала сыну поплакать и сказала:
- Ну теперь ты понял, чем может кончиться детские шалости. Надеюсь, ты больше не пойдешь на улицу глупостями заниматься?
- Нет, я буду во дворе играть.
Мы обнялись с ним. Слава Тебе, Господи!
Сын подрастал, я закончила учебу и тут судьба приподнесла мне кое-какие изменения в жизни. Позже я поняла, что эти изменения носили зверинный оскал.
Я вышла замуж за двоюродного брата моего мужа – Александра. Что он бандит и пьяница, я узнала позже, когда была беременной. Он пил, бродяжил, бил меня и не хотел иметь детей. Я родила дочь Каролину. Мы жили тогда в какой-то лачуге вместе с его отцом. Отец не уставал учить сына, чтобы жене не потакал и не боялся указывать ей свое место кулаком.
Мы разошлись. Я с детьми поселилась жить у матери. Сашка правда часто у ворот стоял, просил сойтись, но мои родители близко не подпускали ко мне. Многие мои братья и сестры были женаты и замужем. Все более или менее устроились, только моя жизнь как-то не сложилась, не устроилась. Мать за это не любила меня. Она не уставала рассказывать всем соседям, какая у нее старшая дочь непутевая, как бы доказывая, что ее – матери в этом вины нет. Уж как она с мужем для всех старается, один только Бог знает. Только отец иногда тихо мне говорил, отводя глаза: «Я тебя понимаю».
К этому времени родители собирались переезжать в Германию и вписали в свои документы меня с детьми. Нужно было разрешение на выезд от Александра приложить, но он большие деньги затребовал. «Хорошо, - пообещала я ему, - как дом продадим, так и отдам».
Дом мы продали перед самым отъездом, я даже не успела попрощаться с бывшим мужем, чему была безгранично рада.
В 1989 году мы прибыли на свою историческую родину в Германию. Встречали нас родственники и корреспонденты из местных газет. Давали подарки, одежду, деньги. Написали обо мне в газете, так как фамилия была известная.
Природа, люди, магазины и сама жизнь в Германии прекрасны, но работать и учиться толком нигде не могу из-за плохого здоровья. Получила несколько операций. Удалили желчный пузырь, на матке спайки, плохо функционирует кишечник, после операции в животе врачи забыли металлическую клемму, с которой я живу до сих пор. Получаю вдовские, но пытаюсь работать: то в кондитерской, то в больнице полы мою. Дети растут. В сыне течет чистейшая отцовская кровь, поэтому постоянно имею проблемы с его поведением в школе, на улице, дома. Мечтает быть архитектором. Дочь моя – писаная красавица и учится хорошо. Можно жить потихоньку, но как хочется счастья!
Пробовала я здесь уже сойтись с местным пожилым бауэром. Даже согласилась родить ему ребенка. Но вовремя поняла, что хочет взять меня как прислугу. Мать ключи от моей квартиры взяла, приходила даже ночью меня контролировала.
Братья и сестры имеют свои семьи. Детей у всех от пяти до десяти. Ходим в церковь, собираемся вместе по праздникам. Кроме меня, все понастроили собственные дома. У некоторых в доме по всем комнатам установлена видеокамера, женам не нужно бегать по дому и следить за детьми. Хватает просто включить монитор, посмотреть кто чем занимается, дать некоторые рекомендации или созвать всех к ужину. Слава Богу, что наши дети не терпят той нужды, что пришлось перенести нам.
Честно сказать, не все гладко в нашей жизни, как кажется. В каждой семье свои проблемы. У одних ребенок тяжело болен, у других один из супругов. У старшей сестры муж начал пить, стал злой и агрессивный. У средней муж имеет собственную фирму, но заимел любовницу и неделями не бывает дома. Сначала она плакала, мы все за нее молились, но зять еще больше отдалился. Сестра перестала ходить в церковь, стала курить и ходить в рестораны. Дом пустили по ветру, теперь с детьми снимает сырую квартиру. Дети часто болеют.
Один брат открыл свою автомобильную станцию. Построил два дома, женился на местной и обзавелся детьми. Другой уехал в Америку, там строит свое гнездо.
Недавно умер отец. Он давно болел, ему положен был полный покой. Но мать поднимала его с дивана и заставляла ехать к детям улаживать их проблемы.
Когда, после твоей заметки обо мне, со мной познакомился Андрей, мать уже не была против. Она сказала мне: «Я только теперь поняла, как тяжело быть одной».
Андрей любит выращивать цветы по какому-то своему методу, мечтает иметь дачу. Дети радуются, что теперь возможно мы тоже можем построить себе дом. Уже на компьютере вычертили несколько вариантов чертежей индивидуального строительства.
Вскоре мы получили известие, что мой бывший муж умер. Перед смертью он был в предсмертном огне и все звал Иисуса: «Иисус, прости!» Поздно он осознал свои ошибки, но Бог ему Судья. Я думаю и надеюсь, что у меня, наконец, будет счастье и радость в доме».
Счастья тебе, Ирина, здоровья и удачи! Пусть благословит тебя и твою семью наш любимый Господь Бог! Аминь!