Брайтон-Битч глазами русского туриста

                Роза Львовна всегда говорила только правду.
                Но иногда она её придумывала.


2001 год.

Америка. Нью-Йорк. Брайтон-Битч. Район, где живут в основном наааааши люди.
Прямо у выхода из большого универсального магазина, как раз напротив отдела с женским нижним бельём, на скамеечке сидят два мужчины. Один, молодой и видно что из туристов. Второй, ближе к пожилому возрасту, местный, брайтонский. В глаза сразу бросается то, что объединяет эти два персонажа. Это пакеты, пакеты, пакеты у ног, в руках, вокруг них. По всему видно, что эти люди между собой не знакомы.
Взгляд обоих мужчин устремлён в направлении отдела женского нижнего белья, где две молодые женщины выбирают себе что надеть под платье. Одна разглядывает ажурные трусики, прикладывая их себе, то к попке, то не к попке. Вторая надела красивый бюстгальтер поверх тонкой футболочки, при этом смотря на себя в большое зеркало и поглаживая любовно чашечки лифчика.

Пожилой мужчина глубоко вздохнул, проглотив слюну, накопившуюся у него во рту от нахлынувших фантазий. Он произнёс, обращаясь к молодому мужчине:
- Молодой человек, ну я таки уже муж со стажем. Но вы-то ещё молоды, хотя, судя по бебихам вокруг вас, уже окольцованы.

- Да. И совсем недавно. Это наше свадебное путешествие. Мы живём в России, в Санкт — Петербурге.

- Очень приятно, а я местный. И женат 48 лет 6 месяцев и 12 дней. И мужчина посмотрел на часы.

- И вы за всю жизнь никогда не ссорились?

- Молодой человек, вы сейчас имеете ввиду — не ссорился ли я с женой или Циля со мной? Если я с ней, то я вас спрашиваю, а какой в этом смысл? Цилечка всё равно будет права.

И тут откуда-то из глубины торгового зала, через головы всех посетителей магазина, раздался громкий женский возглас:"Ой! Фима! Ты только посмотри на эту шляпочку. Нет, ты глянь на эту прелесть. Посмотри же, как она на мне идёт!"

- Вы Фима? Это не вас зовёт ваша жена откуда-то из центра магазина? Вас? Почему же вы не идёте?

- Ээээх, молодой человек, я таки дам вам бесплатный совет. Никогда не бежите, поломав голову, по первому зову жены, имею в виду, конечно, вашей жены. Не будьте подкаблучником. Ждите второго раза. Или же жена ваша передумает или, усилив голос, позовёт вас ещё раз. Нет. И тогда вы ещё тоже не идите, ждите, как минимум, третьего позыва.

- Для эмигранта вы хорошо говорите на русском языке. Вы не очень давно переехали в Америку?

- Я, молодой человек таки и родился здесь.

- Так у вас тогда нет проблем и с английским языком?

- Я вас умоляю, молодой человек. Да ни боже ж мой. А зачем мне он здесь нужен? Адвокаты, врачи, все тут говорят по-русски. А если вдруг мне нужно сказать пару слов по-английски, то есть моя жена Циля.

- А она говорит хорошо по-английски?

- Я таки не скажу, что хорошо, но много и громко, как, впрочем, и по-русски. А вы что, потеряли свою жену здесь?

- Да, мы растерялись где — то у входа.

- Молодой человек, ответьте мне только на один вопрос, деньги на покупки у вас или у неё? У вас? Как бы об этом сказала моя родная тёща, будь она трижды здорова – "Сидите на попе ровно и не волнуйтесь, ваша юная жена должна волноваться. Она таки сама вас найдёт. Женщины имеют в своём организме навигатор на ваши на деньги."
А вот и моя Цилечка уже вся выходит. А с ней, кажется, и ваша мадам.

- Фима, ты только посмотри какую прелесть я тут тебе подобрала! Это ещё та хохмочка! – начала с разбегу немолодая дама.- Эта девочка приехала из самого Ленинграда, чтобы у нас, на Брайтон-Бич, наконец потерять своего мужа. А, так это вы и есть этот муж? Как вам повезло! Чтобы мы были вам здоровы. Как жаль, что вы уже через неделю уезжаете, а то бы мы пригласили вас к себе на минуточку в гости. Мы живём тут, за углом.
Фима, ну что ты тут расселся? Молодым людям, может, нужно поговорить. Пошли уже, горе моё.
Зей гезунд вам, молодёжь! (С языка идиш эта фраза переводится - "Здоровья, вам, молодёжь!" )

---------
Гуляем дальше по Брайтон-Битч, разглядывая людей, магазинчики. Вот магазинчик с тёплым названием "Продмаг". Заходим.
Две ступеньки вниз. Маленькое помещение. В нос ударил кисло-сладкий, знакомый с детства, запах деревенской лавки. Справа, вдоль стены, прилавок с застеклённой витриной. Кроме нас, в магазине больше нет покупателей. За прилавком женщина, с очень жирно накрашенными красной помадой губами. Разглядываем товары. Тут и спички, и тройной одеколон, и бутылки водки, и соль, и конфеты, и какие-то фрукты, и какие-то овощи. В общем всё то, что раньше продавалось в подобных магазинчиках в СССР. Смотрим, делимся с женой впечатлениями.
В конце помещения стол, на котором стоят две огромные эмалированные зелёные кастрюли, накрытые такими же зелёными крышками. Интересно! Подошли. Крышки чуть сдвинуты. В одной кастрюле квашеная капуста. В другой - солёные огурцы. Жена, обращаясь ко мне, предположила, что это, наверное, очень вкусно?

Тут же раздался голос женщины – продавца:"И шо вы себе тут долго думаете? Возьмите таки уже и пробуйте. Как, как? Пальцами. Нет, ног. Да берите уже капусточку и пробуйте. Вы же не съедите целую кастрюлю. Да не журитесь, пробуйте уже и огурчик. Вон на крышке лежит один надкусанный. Так вы с другой попки откусите. И откуда вы такие приехали скромные? Таки вы из самого Санкт - Петербурга?
Вы таки меня и спрашиваете, почему у нас всё тут так, по-простому? Таки я вам и на это скажу и так, кто-то хочет идти и купить в большой гастроном задорого, а кто-то хочет так, по совдеповски, со старой грустью."

В этот момент дверь в магазин открылась и на пороге появился средних лет мужчина, явно американец. Стоя на ступеньках, он обратился к продавщице с каким-то вопросом на английском. Я, имея лишь знания английского языка из школьной программы, примерно понял суть вопроса, но усомнившись, а правильно ли я понял, промолчал.

Продавщица же, чуть сузив глаза, ответила американцу вопросом на вопрос по-русски:"Шо? Шо вам нужно?!"
Поняв, что этот местный, а не нормальный, наш, брайтонский, женщина повернулась в сторону находящейся в глубине магазинчика раскрытой двери и закричала туда, в дверь, с возмущением в голосе:"Дина, выйди-ка на минуточку в залу! Тут пришёл какой-то иностранец, говорит по-английски и чего-то хочет из-под меня!"
Из двери выплыла совершенно полная женщина с лохматой причёской на голове, и большими грудями перед собой. Выйдя, она, обращаясь ко мне угрожающе и по-русски, спросила:"И шо вам уже нужно, мужчина?"

В разговор вступила продавщица:"Дина, остынь! Это же не тот. А тот, что стоит ув дверях."

Дина повернула груди, за ними всё тело, за ним и своё лицо, в сторону вошедшего господина и уже на, как ей казалось, английском, спросила то же самое. Мужчина повторил свой вопрос, при этом, для лучшего понимания, он приложил ладонь к правой щеке и закатил глаза.

Дина уверенно:"Я, конечно, не профессор, но он, по-моему, хочет спать и ищет, где ему тут можно прилечь".

Мужчина, поняв, что его не понимают, грустно, с безнадёжностью махнул рукой и вышел вон из магазина.

Продавщица, жирно накрашенными губами сделав возмущение пополам с презрением, буркнула:"И чего тут ходят. И вообще, русский учить нужно! Нет, ну вы посмотрите на этих американцев. Совсем стыд потеряли. Ему в приличном магазине нужно спальное место сделать, как в купе поезда "Москва-Львов"...

Тут я, изобразив простодушие на своём лице и подавив душивший меня смех, заметил:"Вообще-то он спрашивал, где тут поблизости он найдёт зубного врача?"

Дина, согнувшись пополам, положив груди свои на прилавок, глубокомысленно произнесла:"Даааааааа! Ходют тут, торговать людям мешают. Покупателей распугивают своим английским."
 
В кисло-сладком воздухе магазина повисла минутная пауза. Молчание нарушила продавщица:"Так вы, молодые люди, пришли сюда за посмотреть на товар или таки шо-нибудь уже и купите?"

Мы решили с женой купить что-нибудь небольшое и такое, чтобы если что, не жалко было бы и выбросить. В конце концов, за такое весёлое представление нужно платить. Но оказалось, что оно, представление, ещё не закончилось и впереди нас ждал финал.
Я прошу мне взвесить 200 грамм конфет барбарисок и два солёных огурца.

Продавщица, сощурив глаза, без тени улыбки, серьёзно, взвешивает ириски, берёт в пухлый кулачок два текущих рассолом огурца и спрашивает нас:"Вам это положить в один мешЕчек?"

Всё. Всё. Всёёёё!!!!
Я со смехом вылетел из магазина. Через секунду из двери на улицу вышла смеющаяся в голос моя жена. В руках у неё был прозрачный мешочек с огурцами и конфетами....

-----------------
Гуляем дальше по Брайтон-Битч. Над нашей головой с грохотом проносятся поезда. (Эта улица устроена так, что по её середине, на высоте второго этажа, проложены на металлических опорах рельсы, по которым периодически проходят поезда. Местные, зная это, на время прохождения поезда, прерывают беседу на полуслове. И продолжают её, как только шум уходящего поезда стихает.) Перед нами большой гастроном. Входим вовнутрь.....
Шикарный магазин. Ярко сияющие люстры, зеркала вдоль стен. Справа, слева стеклянные прилавки.
А там... . А на нихххххх!!! Чего только там нет. И буженина со слезой и икра разная в стеклянных лоточках, и рыба, от севрюги холодного копчения до маринованных миног. А сыры.... и «Российский" и "Пошехонский" и сырки "Дружба". Немногочисленные покупатели слоняются от отдела к отделу с растопыренными глазами. В каждом отделе по женщине - продавщице и лишь в мясном отделе мужик.
Женщины все как на подбор толстенькие. На голове у каждой накрахмаленный кружевной чепчик в виде короны. Всё как в давние времена было у нас, в Ленинграде, в Елисеевском магазине. Покупатели сами по себе, продавщицы сами по себе. Каждый занят своими делами. Три продавщицы из разных отделов беседуют между собой через весь торговый зал. Женщина из колбасного отдела с табличкой на груди, написанной на русском языке «Соня Галперина», не обращая внимания на двух покупателей, стоящих перед витриной и уже созревших, чтобы что-либо купить, спрашивает Дору Иванову, продавщицу из сырного:"Слушай, Дора, не можешь прислать своего Васю ко мне домой? У меня протекает. Нет, Дора, не там. У меня кран протекает на кухне."
Дора Иванова, прокуренным насквозь голосом, советует:"Софа, так попроси своего мужа, Лёву Абрамовича, пусть он уже тебе всё починит."

- Дора, не смеши здесь весь народ. Кто починит? Мой Лёва? И чем починит? Своими этими самыми ручками? Да он, кроме шахмат и своей скрыпочки, ничего в руках путного не держал.

- Вот. А вы смеялись, когда я сюда привезла своего мужа Васю Иванова. Теперь мой Вася всем здесь стал нужен. Мужик по рукам пошёл. Я не в том, Софа, смысле.

Из мясного отдела раздался писклявый голосок мясника Миши Рабиновича:"Дора, не нужно нам тут рассказывать за твоего Васю. Ён уже всех нас переевреел. Я его видел в поза ту субботу в синагоге и в кипе. Таки он уже сделал себе обрезание? У Васи такие золотые руки, что вы сможете на этом хорошо сэкономить. Вася таки сам сделает себе обрезание. Или он уже у тебя стал еврей?"

Дора, весело и громко рассмеявшись, ответила:"Нет, Мойша, мой Вася пока ещё не еврей, он пока только сочувствующий.
Женщина, вы уже наконец что-нибудь вибрали себе из сыров? Вам 100 грамм России? Вам кусочком или порезать на бутерброды?"......

Фото взято из интернета. Спасибо автору!