Реквием родному посёлку

РЕКВИЕМ  РОДНОМУ  ПОСЁЛКУ.
Без малого тридцать лет прошло , когда по служебным обязанностям подписывал паспорта гражданам. Всегда удивлялся , как много исчезло посёлков , ни названий , ни места положений никто уже не помнит.
За прошедшие десятилетия темп их исчезновения значительно увеличился.
Теперь на самой точной и подробной карте не значатся , а ещё оставшиеся на грани исчезновения.
Как печально!
Возникли они на рубеже 19 и 20 веков. В их истоке была Столыпинская реформа , при всей её не однозначности оставила она заметный след в нашей истории , особенно в судьбе деревни.
Позднее советская власть , выполняя революционные обещания , по своему звала людей к земле.
Часто в чистое поле , в ковыльную бездорожную степь , открытую всем суховеям и метелям шли люди с небогатым скарбом , бедной утварью , детьми и стариками.
На новые земли приходили люди самые бедные , самые трудолюбивые , упорные , жадные до клочка земли. В ней они видели своё спасение , надежду и веру в лучшее.
Это было народное , добровольное движение , переселение людей обременённых тревогой , заботами  , лишениями , готовых к тяжкому труду на матушке землице.
Нам теперь и неведома их любовь и уважение к земле , у них не было других помыслов , кроме работы на земле.
Приходится сожалеть , что забыто это по своему историческое время , почти не осталось его следов  в архивах. Только какие то редкие , смутные воспоминания похожие на многовековой давности былины…
В 20 – е годы 20 века в чистом поле на «большаке» (так в те времена называли дорогу из Борисоглебска через Уварово , Большую Ржаксу и дальше на Кирсанов) возник мой посёлок , моя малая родина Прогресс.
Какое редкое и малопонятное по тем временам безграмотным название!
Какой мудрец придумал?
Посёлок ещё держится , крепится в отличии от многих исчезнувших и где теперь распахано поле , а может быть и буйствует бурьян.
Судьба моего посёлка типична , схожа с немалым числом других , в своё время раскинувшихся на уваровских чернозёмах.
Искренне благодарен покойному теперь неравнодушному человеку Акиндинову Александру Ивановичу. Он хорошо понимал , чувствовал , что
время стирает память , уходят люди , участники тех событий. Нашёл время , а главное желание и в давние годы записал их теперь бесценный рассказ – воспоминание…
В стародавние времена земля , где всё ещё доживает посёлок мой звалась народом «Вольница».
В пойме реки Вороны зелёным ковром и теперь расстилаются луга. Рядом стоит в задумчивости стеной лесной массив , с холма прозываемого «Бык» , любимое место наших детских забав , открываются живописные виды на заречные дали , на разлив заливаемых лугов.
И теперь эти места сказочно красивы. В тишине отдыхает душа , улетает в поднебесье выше нарезающих круги коршунов.
А какая вкусная живая вода в лесном роднике.
С детства помню , как мужчины фуражкой черпали прозрачную холодную воду , с шутками и смехом угощали женщин…
Всё здесь есть : поля от горизонта до горизонта , лес , овраги , пруды , озёра , луга – благодатный край , а главное – нигде не встречающийся в мире такой мощный слой – пласт чернозёма.
Когда то давным – давно (как утверждают краеведы , в частности , известный на Тамбовщине Дубасов И.И.) по широкой придорожной полосе с искусно сделанными дубовыми мостами в оврагах (ещё во времена Столыпина ), тянулись обозы с хлебом на Мокшу , скотопромышленники гоняли гурты скота из степей войска Донского…
Осенью 1919 года в России ещё полыхала война , свирепствовали разные банды и болезни , душил голод а крестьяне , исконные земледельцы , из 2-го Уварово братья Евдокимовы – Сергей , Афанасий и Никита Степановичи, Евдокимовы Павел и Сергей Захаровичи , Дякин Михаил Петрович , два моих деда Евдокимовы Василий Васильевич  и Иван Герасимович со своими семьями переехали из Уварово.
Всего 12 хозяйств поверили призывам молодой советской власти , да и разросшиеся семьи заставили искать свободные земли.
Переселенцы объединились для коллективного ведения хозяйства.
На Руси издревле тянулся крестьянин к коллективизму , миру , общине , так было сподручнее преодолевать немалые трудности и сподручнее работать.
Это было одно из первых объединений в Борисоглебском уезде , в него тогда входила Уваровская волость…
Всех этих людей я ещё застал , моё детство проходило у них на глазах , под их строгим присмотром.
Самое страшное и неприятное было услышать от них «бездельник» , «дармоед « , «неслух».
Были они удивительными людьми. Теперь , прожив не один десяток лет , всё чаще вспоминаю их , удивляюсь их образу жизни.
Какие же это были мудрые , жадные до работы люди , как чувствовали и понимали землю , какие тяжкие испытания выпали на их долю.
Какими были смекалистыми , всё могли и без черчения и прочего соорудить , построить.
Я теперь с уважением и глубокой признательностью преклоняюсь перед их светлой памятью.
Мысленно благодарю за житейскую науку , за всё , что они сделали для меня , за их часто суровую педагогику…
Уже познакомившись с астрономией в школе , с каким азартом говорил им о луне , о галактиках , а они с иронией , но слушали…
Не мало мытарства «ходоки» претерпели , прежде чем добились заветного , дорогого , желаемого уголка земли в самом углу на границе Борисоглебского и Кирсановского уездов.
В этом случае уместна народная мудрость :»Скоро сказка сказывается , да не скоро дело делается!»
Зимой на лошадях , в тулупах , с краюхой хлеба по поручению «общества» не один  «визит» в Борисоглебск и Воронеж совершили.
Представляю , как от них отмахивались , принимали за чудаковатых , морщили носы надушённые канцелярские дамы , а они с упорством добились , все рогатки преодолели , все ступени прошли , получили заветную землицу.
Живи , трудись , радуйся!
Осенью голодного 1921 года появились первые переселенцы , построили два дома и вырыли колодец.
Первыми зимовали в новых домах Павел Захарович Евдокимов и Михаил Петрович Дякин.
Гражданская война и до этого угла добрела – дошла. Антоновцы разгромили хозяйство в последствии председателя коллектива Сергея Захаровича Евдокимова - вот такие были «защитники» трудового народа антоновцы!...
Как теперь вижу этого высокого , сутулого , железных очках , с седой бородой доброго старика. Именно доброго! Он был терпелив и снисходителен к нашим мальчишеским проделкам.
Маленьким пацанёнком повела меня к нему мама лечить зуб , несколько дней мучила боль. И сейчас , спустя более полувека , чувствую его тёплую руку на своей щеке , он всё что то шептал , гладил. После зуб никогда не болел…
Вот так в муках и упорстве возник посёлок со странным названием Прогресс.
Первую зиму люди зимовали в землянках под свист метели и вой волков в недалёком лесу.
Первый посев вели на коровах , да с поддержкой дружной семьи.
Самый грамотный из братьев Никита Степанович , унтер – офицер царской армии , по поручению товарищества отправился в Москву покупать трактор.
В валенках , овчинной шубе десятки учреждений обошёл , до американского посольства добрался и трактор «Фордзон» приобрёл , правительство дало беспроцентный кредит.
День , когда в посёлок из землянок прибыл трактор был праздником. На телеге , прицепленной к трактору , катали весь посёлок , плясали и пели песни…
В 1929 году началась коллективизация , возник один из первых колхозов на уваровской земле .Первым председателем был избран Чарыков Яков Васильевич…
Всё это теперь давняя , забываемая , искажаемая и мало кому интересная история.
Но это наша история , жизнь моих дедов , моих родителей – разве могу быть к ней равнодушным?!
Как же ярко , чётко вижу этих людей!
Как восхищаюсь их жизненной стойкостью , способностью преодолеть все невзгоды , как умели трудиться , как трудно в тоже время весело они жили! Какие дружные и требовательные друг к другу были!
Вплоть до укрупнения колхозов в 60-х годах в Прогрессе никто в колхозе свеклу , к примеру , с поля не брал…
Пьяниц не было…
Мысленно возвращаюсь в то давнее время.
Вырастили сад , за каждой яблонькой был закреплён человек , ухаживал за ней , поливал , растил , лелеял , отвечал за неё.
И на своём огороде каждый выращивал сад.
С колхозного сада малину кружками делили , избави Бог кого обидеть…
В каком образцовом состоянии были поля! Соревнование было – у кого в лучшем состоянии огород. Золу , навоз из дома на колхозное поле , снегозадержание проводили…
Широкая , прямая улица в обрамлении вишнёвых садов , когда цвёл вишенник  -в лунную ясную ночь была непередаваемая красота. На всю жизнь запомнилось! Иногда и теперь вижу во сне цветущий сад под яркой луной! Просыпаюсь , у меня ничего не болит!!
Помню целое поле цветущего мака , огромный  , розовой ковёр.
Ничего красивее не видел!
Урожай мака дорого стоил, государство щедро платило,  и решили доморощенные экономисты подзаработать.
Любили и ценили красоту в моём посёлке. Всё должно было быть аккуратным , добротным а иначе от дома к дому пойдёт молва :»Грязнуля! Неряха!» Никому в голову не приходило что то отжившее выбросить на улицу , сложить солому, дрова – всё на своей территории, за однообразной ,
выставленной как по линейке оградой – плетнём.
А как относились к нам , к детям!
Мы всегда были около взрослых , нас приучали к труду , незыблемым было
Правили :» Сделал дело , гуляй смело!».
Каждый сосед был воспитателем , иногда суровым , но всегда справедливым. А если кто  из взрослых позволял себе при детях то , что теперь называют «не нормативной лексикой и пытался её узаконить , то к такому надолго прилипало «народное звание» - «Пахабник!»
Наверное не случайно , никто из моих сверстников не гулял по тюрьмам , не уклонялся от армии , если кто и «полюбил» водку , то не в посёлке , на стороне , в городе.
А какие бурные были колхозные собрания! Вот где была истинная демократия…
В судьбе маленького посёлка , как в капле воды чётко отразилась судьба крестьянства России – бесправие , безразличие власти , нищета , тяжкий труд с утра до ночи за колхозные «палочки» и неподъёмные налоги – каждое деревце в саду сосчитано и внесено в налоговую ведомость.
Сливочное масло , яйца , мясо , шерсть – всё государству и строго в установленные сроки…
На всю жизнь запомнил «визит» уполномоченного по сбору налогов ( не помню точно , как они тогда назывались), суровый разговор с отцом во время не уплативший какой то налог : «Корову уведу…В суд пойдёшь! Огород отрежу!» пугал пришедший.
Ушёл уполномоченный , а отец сел за стол , подпёр голову мозолистыми руками и горько произнёс : «Как жить? Хоть в бутылку лезь!»
И так страшно и непонятно для меня несмышлёныша стало : «Как же он такой большой полезет в маленькую бутылку?»
Состояние отца и я понял , не стал спрашивать – расспрашивать…
И почему это в нашем государстве разные правители никогда не задумывались , не ставили перед собой вопрос : «Почему вечный труженик от зари до зари так позорно плохо живёт?»
Предположим , сами редко бывали на селе , не видели , не слышали земледельца , неужели «совесть нации» своих ублажаемых писателей , поэтов тоже не слыхали?...
Пережил посёлок коллективизацию , суровые и бесправные 37 –е годы со страхом оказаться в ГУЛАГЕ. Не миновала сия судьба замечательного человека – Карайчева Петра Михайловича , отец троих детей. По наговору арестовали и быстро судили. Не вернулся на родной порог…
Смутно помню , с какой тревогой ждала мама отца «приглашённого» к следователю. По возвращению из Уварово мама и отец долго о чём то с испугом шептались , тяжко вздыхали. Помню фразу отца : «Я ему объяснил , что лошадь никогда не возьмёт стекло в рот!»
Потом от мамы узнал ,отца , колхозного конюха  обвиняли в доносе ,что он хотел отравить колхозных лошадей, что он набросал в чан с водой битое стекло.
Пожалел безвестный следователь безграмотного конюха , не отправил в жернова ГУЛАГа…
Тяжко посёлку было в годы войны. Почти все мужчины были призваны на фронт. Где теперь узнаешь – сколько было призвано? Почтальон с похоронкой не обошёл ни один дом.
Погибли сыновья и у первых переселенцев Евдокимовых Сергея , Афанасия Степановичей , братьев Павла и Сергея Захаровичей…
Сам полуголодный посёлок последнее отдавал стране : «Всё для фронта! Всё для победы!»
«Всё» понималось тогда не как расхожая пропагандистская фраза , а как закон не подлежащий обсуждению.
Да никто и не обсуждал , последнее отдавали :валенки с ног , шубу с плеча , последний литр молока.
Колхоз «Прогресс» в годы войны считался крепким , зажиточным. Давали в нём колхозникам на трудодень – «палочку» на несколько граммов зерна больше , чем в соседних.
Приютил он выздоравливающих раненых (потом , через несколько лет вошли не мало из них в семьи погибших на фронтах , трудились наравне , если не больше других , рожали детей!)
В редком  доме не было семей эвакуированных с оккупированных территорий , вместе переживали общенародную беду.
Мне никогда не забыть тёплого , материнского приёма меня , солдата в 1960 году в городе Хмельницком в одной из семей , в неё я пришёл будучи в увольнении по просьбе дяди Фёдора , брата мамы. В годы войны эта семья проживала у него , жили дружно , последним делились.
Встретили меня как дорого , самого желанного гостя. Несколько часов расспрашивали о каждом жителе посёлка…
Посёлок многое пережил : невиданный ураган 30 или 31 года , внезапно налетевший в тёплый мартовский праздничный день. Погибло несколько молодых людей возвращавшихся от друзей…
Судьба испытывала людей на излом , но они с крестьянским упорством и упрямством всё переживали и как хилое растеньице из под асфальта пробивались к солнцу , к жизни.
Тяжко пережили голод 21 и 33 годов , страшную засуху 47 года , всевозможные и невозможные , не на пользу крестьянам реформы Сталина , Маленкова , Хрущёва – каких только не перестрадали экспериментов.! Выстояли , сдюжили , с юмором и слезами пережили.
Только в проклинаемые теперь Брежневские , якобы застойные годы , власть слегка , неуверенно , но повернулась к земледельцу.
Крестьянин пусть и малые стал получать за работу деньги , узнал слово пенсия.
В посёлок пришло радио , электричество . позднее и асфальт. Появились «Жигули» , в посёлке началось строительство жилья.
Появились магазин , клуб , построили два пруда , водопровод , овцеферму…
Росла урожайность , поступала новая техника , о дизтопливе никто не думал , не испытывали недостатка.
Тарифы ЖКХ по сравнению с современными были смешно низкие.
Всю неподъёмную теперь «социалку» взял на себя совхоз «Уваровский» , куда влился и колхоз «Прогресс».
И на всё хватало денег! И никто село не обзывал «чёрной дырой».
Народ несколько воспарил духом , хотя молодёжь с большим нетерпением . чем в сталинские беспаспортные годы . спешила стать на крыло и подальше от родного гнезда…
Наступили 80 – 90 –е годы с самой мнимой широкой демократией.
Как уж в каждом доме кричал телевизор! Как старались заезжие ораторы! Как в каждом сельском домишке неустанно провозглашал говорливый Горбачёв! И многим думалось – вот оно золотое время1
Приезжавшие из городов в отпуска дети с восторгом убеждали своих родителей , какое теперь благостная жизнь наступает , какие праведные люди пришли  , наконец то , к государственному рулю…
А доживающие свой век старики – родители с сомнением качали головами , мудро рассуждали и как в былые времена никому и ничему не верили.
На провозглашённое Горбачёвым :»всё разрешено , что не запрещено! Государство должно народу отдать бразды правления…»
Качали седыми головами , по своему выстраивали государственную политику :»Это что же , брось вожжи под телегу и катись она до первого оврага? Упадёт , перевернётся , придавит горе – ездока…»
Грешен , в душе и я упрекал свою ставшую маленькой и беспомощной маму :»Как она не понимает? Неужели не видит , как весь мир восторгается Горбачёвым?»
А она , спокойно выслушав меня , тихо говорила :»Нет сын , больно уж много он говорит , много обещает , плохо это кончится!»
И так мне жалко становилось маму , не понимает , много не знает – думал я тогда…Как ни горько будет сказано , но оказались они правы. Победила народная , житейская мудрость , а не газетная , телевизионная шелуха…
И покатилась скрипучая , разболтанная телега – государство неведомо куда по «демократической» дороге , управляемая полупьяным а то и вовсе пьяным другим « государственным деятелем».
Под улюлюканий самозваных судей – оракулов , в неистовстве пляшущих на могилах своих предков., под телевизионные шоу с драками народных депутатов.
Посёлок моё , как и всё в стране , оторопело , как с глубокого , тяжкого сна проснувшись – пробудившись , не могли понять где правда , а где кривда , искусно маскируемая под настоящую , первосортную правду.
Не ядовитая ли гремучая смесь вранья с полуправдой?
Но в отличии от грамотеев газетных и телевизионных , ни во что хорошее не верили и всем своим спокойствием как будто бы говорили : «Подобное не раз слышали и испытали на своём хребте!»
А мы книжные мудрецы про себя возмущались.
Победила народная мудрость , годами проверенная и выстраданная А не набор откопанных в книгах поучений , глубоко не осмысленных.
Верно говорит народ : «Самосвал кирпичей ещё не дом!»
Мы , перекормленные всякой информацией , не успевали её умственно переварить , в куче мякины найти редкое золотое зерно.
Перестройка не миновала и мой , казалось всеми забытый посёлок.
Вдруг потянулись в Прогресс беженцы , как некогда от фашистов , теперь от «суверенной» демократии бежали с Кавказа , Казахстана . Киргизии. Местные старики и старухи с недоумением и сочувствием , открытой русской душой их приняли.
Всё как то стало свершаться вдруг и внезапно.
Вдруг в яркий весенний день в тихий посёлок , распугивая кур гуляющих на асфальте , ворвались на «крутых « автомобилях молодцы. С криком , хохотом , могучим русским матом , стали делить землю.
Землю , с трудом добытую от власти первые землепроходцы – переселенцы.
Сожалею , их могилы поглотило время на прекрасном кладбище. Они даже для кладбища выбрали красивое место , в тоже время не пригодное для посевов. Вечная им память! Живут они в моей душе! Восторгаюсь ими!...
Разделили , набили колышки , как водится теперь «обмыли» раз и другой.
А вскоре и разочарование наступило , Оказывается , на земле надо тяжко работать с зари до зари , а доход не приходится грести шахтёрской лопатой…
Бросили землю , отдали её на поругание сорняку да бурьяну… А я помню, как после войны её обрабатывали , прыгал на деревянной ноге за сохой вчерашний фронтовик , как косил рожь вчерашний солдат с одной рукой , а рядом махал косой другой с пробитым черепом…
Как не вспомнить поэта : «были люди , не то , что нынешнее племя!»
И в наши «перестроечные» дни только доживающие старики и старухи , ползая на коленях , продолжают обрабатывать свои огороды , обливаясь потом , возмущаясь про себя нерадивости своих молодых соседей , расплодивших бурьян и сорняки..
А потом и вообще бросили и подались кто куда к «весёлой « жизни…
Редко теперь бываю на посёлке. Грустно теперь здесь, как на кладбище , где покоятся мои родители , родственники.
Прожив жизнь. Не встретил людей добрее и мудрее моих односельчан с незабитой головой разной «современной» информацией – белибердой.
Посёлок неотвратимо умирает и некому ему протянуть спасительную руку.
Некому поставить верный диагноз его болезни.
Разбазарили овцеферму , закрыли магазин , школу , ликвидировали клуб , забросили некогда цветущий сад , поднимаемый и выращиваемый всем посёлком. Никто не вспоминает былую богатую пасеку. Лишними стали конюшня , кузница , забросили пруды , сгнил водопровод , рушится дорога.
Рано утром не хлопает бичом пастух , собирая коров из каждого двора , в редком кричит петух…
Многое исчезло , так повернулась жизнь , что в последние годы только исчезает и ничего не добавляется.
На все вопросы один ответ «Не выгодно! Экономически не целесообразно!»
Неколебимо царствует самогон.
Тает , как мартовский снег , население , всё больше пустых , с заколоченными окнами домов , где , кажется , совсем недавно кипела жизнь.
Больно смотреть на былые образцовые огороды , теперь только ещё волки не воют в бурьяне…
Медленно иду посёлком , вспоминаю ту ушедшую жизнь и тяжко и уныло на душе.
Не нахожу ответа на вопрос :»Что случилось ? Почему тихой смертью умирает некогда цветущий , как улей трудолюбивый посёлок?»
И всему находят объяснения власть предержащие.
Как много трудного , тяжкого вместе со страной перенёс посёлок и теперь он в упадке.
При таком отношении через 5 – 8 лет посёлок исчезнет совсем и никто не заметит , никакой депутат не вспомнит.
Сколько их исчезло , как будто бы и не было никогда…
Если бы кто  меня спросил :»Ну а что нужно сделать , чтобы посёлок ожил? Выздоровел?»
Затруднился бы ответить , хотя , конечно , говорил бы , мечтал бы о приходе газовой трубы , совсем же рядом проходит , об автобусе , о надоевшем и не двигающемся с места  «паритете цен» на сельхозпродукцию.
В чём твёрдо убеждён , жизнь не на словах , на деле должна быть так организована , чтобы родители не говорили своим детям , как некогда говорили нам :»Ребята , учитесь и уезжайте отсюда , может быть хотя бы вы не будете колхозными рабочими , загнанными лошадьми!»
Так не хочу , чтобы то место , где стоял дом моего деда , отца , где дочь укрывал в коляске от злых комаров…где жил , куда всегда меня тянуло и из мраморных дворцов , где был гостем…стало пустырём , заброшенной пустошью.
Так и не пришла счастливая жизнь в мой посёлок и вряд ли он дождётся доброй жизни.
Не хочу , чтобы грубый и тяжёлый трактор прошёлся плугом по святому для меня , самому дорогому клочку земли на Земле…
                Ноябрь 2009 года.