Маленькая Рита Часть 1

Ты чья?

Взрослые часто донимали вопросом:
- Маита, ты чья? Мамина или папина?
- А ничья!
- Так не бывает. Может, ты бабина или дедина?
- Да ничейная я!
* * *


Первая галлюцинация

Как-то летом папа лежал на диване, как обычно, с каким-то чтивом в руках. Я стала приставать к нему, чтобы он почитал мне сказку. Но он отмахнулся, я заревела - не помогло. Тогда от скуки стала пялиться в окно. Около клуба «Строитель» корчился Бармалей в костре, протягивая мне руки, умоляя его спасти.
- Папа! Бармалей просит, чтоб я его спасла! Он ростом с клуб!
- … Тебе его жаль? ..
- Н-нет, он же малышей лопает.
- Тогда покажи ему язык.
- Ладно, показала.
- А он что?
- Удивился, что я такая же злючка, как и он.

* * *
«СУрьёзный» человек

- Папа, а что такое «серьёзный человек»?
- Пусть мама ответит. Я читаю. Ленчик!
- Нет! – Мама выскочила из кухни, потрясая липкой поварёшкой. Она была занята варкой варенья в тазике. Даже её губки «бантиком» были в малиновой патоке.
- Нет, Вадим! В выходной ты дежурный по вопросам-ответам!
Вернувшись к плите, она снова замурлыкала свою любимую песню: «Ой, ты рожь, хорошо поёшь» …
- Ну, хорошо … (Папа со вздохом отложил чтение) Вот, к примеру, мы тебя водим после садика в клуб на балет, где вы танцуете «Танец маленьких лебедей».  Ты любишь и балет, и вашу балерину Веру Владимировну.
- Ну-у, так это она «серьёзный человек»?
- Не перебивай, если хочешь понять. Ты часто вздыхаешь, что хочешь поскорее стать взрослой. Но для чего? Для того, чтобы носить такие же капроновые колготки, как у неё, зелёного и арбузного цвета. Так?
- Конечно!
- Это несерьёзное желание.
А вот если бы ты сказала: «Я хочу стать такой же хорошей балериной, как она!» – тогда бы это были слова серьёзного человека. А пока ты еще только «сурьёзный» человек.
- А-а … Подумаешь
* * *
Январь 2018

;
Не хочу в баню!

Одно из первых воспоминаний шелеховского детства - городская баня – симпатичное розовое здание с овальными оконцами. Когда мои молодые родители начинали оживлённые сборы «на помывку», я заметно грустнела. И вот почему.
Помню, я голая осторожно как цапля ступала на мокрый пол, следуя за мамой к банным лавкам. «Экипировка» у меня была странная: впереди прикрывалась – полотенцем, сзади - тазом, чтобы чужие тётеньки ничего не увидели.
Мама пыталась вырвать это, но я визжала так, что женщины советовали ей вывести меня в раздевалку и применить «народную педагогику». Я, как заяц от охотника начинала метаться по предбаннику, ища, пятый угол, что окончательно выводило маму из себя.
А однажды в бане я испытала настоящий кошмар. После того, как мама накуряла мне голову в тазу, я подняла глаза, поморщилась и… чуть не свалилась в обморок. Прямо напротив меня стояла старуха с седыми волосами до колен, крючковатым носом и усатая, а глаза у нее были чёрные, как сажа или лужа и злые при этом. Но это еще было не всё. Она вдруг взяла длиннющую отвисшую грудь и… с размаху перекинула её через плечо…Шлёп.
Когда мы пришли в баню в следующий раз, я уцепилась за папину штанину, причитая:
-Папочка, миленький, возьми меня с собой, а то мне страшно с тётками!
- Но почему?!
- Ой, и не спрашивай! – голосила я   
- А где ещё женщины такое чудо-юдо увидят: спереди под полотенцем, а сзади под тазом! - вмешалась мама.


Мужчины сдержанно хихикали. Папа строго велел маме держать только мою сторону, как бы нелепо это не выглядело.
Зато когда мы выходили, помытые, в зал, какой там был чудесный банный запах чистоты с примесью веников и земляничного мыла! А еще там стояли автоматы с шипучей сладкой газировкой – и это было здорово!
Потом мы, распаренные, не спеша возвращались домой. По пути мама обязательно забегали в гастроном выпить стакан разливного томатного сока с ложечкой соли.
Обратная дорога домой всегда была в приподнятом легком настроении. Родители по бокам держали меня за ладошки, я пританцовывала на ходу, непрерывно щебетала какие-то детские глупости и вопросы. А почему бы и не расслабиться? Ведь на меня, весело мигая, глазели уже только звезды…

* * *



 Вредина

Первое и счастливое семилетие моей жизни прошло в белом двухэтажном квартале Шелехова (ныне снесённом). Я любила нашу квартиру на втором этаже, деревянные лестницы в подъезде. После переезда возвращалась туда постоять. Детство цепко держит меня в своих жалостных нежных объятиях – неприкаянную во взрослом мире. И наплывают воспоминания.
Как-то мама усадила меня собирать мозаику. Но я решила, что интереснее будет подслушать разговор мамы с любимой подругой и соседкой тётей Фаей Карасик.
- Кажется, залюбили мы все дочку Ритку: первый ребёнок, первая внучка, первая племянница. Непослушная, упрямая.
- Зато её называют вундеркиндом и артистичной. С ней не соскучишься.
- Нет, вредина. В садик за ней со страхом идём, через день из угла её забираем наказанную. Да хоть бы прощения у воспитателя соглашалась просить.
- За что? Может придираются больше? Она же ласковая, как котёнок.
- С теми, кто ей нравится только. Как молочная еда, так Вовке Кошкину отдаёт и сама идёт в угол стоять голодная.
А то игры с мальчишками затеет в женитьбу и силой их на себе женит. А они чуть не плачут – на Лилечке твоей хотят жениться.
Но самое страшное, если девочки придут в новом шерстяном платье, как у неё – укатает в пыли до рёва. И снова в углу гримасы строит. Не девка – наказание!
- Да ладно, подруга, все это мелочи, по сравнению с её летними побегами с сончаса в Баклаши! Ужас. С милицией ведь догоняют. Она же и нашу Лильку–тихоню в третий раз сманила за собой! Она у вас вообще когда-нибудь спит?
- А в полнолуние ночью тоже не спит: прилипнет к окну и с луною шепчется. В деревне бабушка рассказывает, что в полнолуние она бродит по саду и с цветами целуется, с деревцами обнимается. Жутковато, глаза-то светятся ночью.
- Может, ей поддавать уже пора?
- Да, вредина еще та…
Тут я не выдержала и влетела в комнату:
- Да, я вредина, хотя бы! Все равно я самая лучшая девочка на свете! Можешь меня заменить на другую дочку – паиньку! А я в Баклаши жить сбегу!

* * *



;
Верни косичку!

Случилось так, что на неделю мы с папой остались жить вдвоем, так как мама попала в больницу с аппендиксом.
Помню, когда мы навещали ее там, она вдруг спросила папу – помнит ли он, что приносил ей в роддом варенье из лепестков роз? Папа вздохнул, чего ему стоило это найти, чтобы удовлетворить мамин каприз.
А еще папа, в который раз, просил маму показать «котика». Мама любезно соглашалась, смешно складывая губки и издавая мурлыкающий звук. Папа смеялся, я хлопала в ладоши.
Но дома все пошло кувырком. Без маминого ограничителя я совсем распоясалась. Пока папа готовил еду, я залазила в тетрадки по русскому и вносила свои коррективы: исправляла оценки «2» на «5», а «5» на «2». При раздачи тетрадей в школе начинался хохот, а папа сконфуженно извинялся.
По утрам я орала, что не пойду больше никогда в сад!
- Рита, замолчи и вставай!
- Не-а, а где потягушечки? Ладушки?
- Но сегодня же не выходной!
- А мне хочется.
- Так, вот платье поглаженное, быстро надевай!
Нехотя слажу с кровати и ворчу:
- Эта оборочка не проглажена.
Папа доглаживает, скрепя зубы.
- А этот цвет мне сегодня не идет.
Пап наскоро заплёл косичку с бантом.
- И вообще, воротничок не подходит цветом к бантику в косичке.
- Я снова опоздал на урок из-за тебя! Чем не подходит-то?!
-А всем. Или новый бант вплетай заново в косичку или другое платье гладь.
И тут произошло нечто непредвиденное для всегда спокойного папы. Он вдруг схватил ножницы и… обстриг косичку под корень вместе с бантиком «не того цвета» …
Когда мама вернулась домой, то радости папы не было предела, он даже прослезился.
Сибирский огромный кот с видимым облегчением бросился к ногам хозяйки. Видно, его я тоже достала.
Потом мама ахнула и присела, увидев, что новые светленькие обои, которые папа в качестве сюрприза наклеил к ее возвращению, все испачканные кроваво-красным жидким пластилином в форме моих растопыренных ладошек.
Я пластилин сначала на батарее разогрела. Да, это была моя месть папе за мою косичку. И это было только начало.
- Рита, кто это сделал?!
- Пуфкин. – (как всегда в таких случаях я показывала пальцем на барельеф Пушкина). Мне всегда казалось, что он мой сообщник.
Я решила, что мне пора действовать до совместной трапезы, пока маму не разморило.
С мрачно-торжественной мордашкой я протянула маме свою косичку – «вещь. док.», так сказать.
Папа опрометью бросился на кухню греметь чайником, но мама уже завелась. Её гуранские глаза сузились до предела, а кошечий ротик, наоборот, превратился в хищный оскал рыси, ноздри ястребиного носика раздувались. Она преследовала папу по квартире и лупила его косичкой с размаху.
- О, Чингиз-ханка! – стонал загнанный папа.
- Молчи, фриц! – парировала мама. (Папа полунемец).
А я, как маленький Наполеон, стояла в картинной позе, наблюдая за ходом сражения.
И тут меня осенило.
- Мам, верни мне косичку на память, а то обтреплется об папу. Лучше на вот, веником его, как нашего кота!
Мама перевела взгляд на меня – ростиком с веник, на вспотевшего папу с чайником и вздохнула:
-Два придурка!
Потом взялась за живот: Нельзя еще ей так было бегать, бедненькой.

* * *


Ролевые игры


Дружить мне в детсаду легко было с мальчишками. Силушки дурной у меня было немерено. Затей тоже.
Но был один старший мальчик уже из подготовительной группы, который проходил мимо с надменно поднятой головой.  Впрочем, он ни на кого не обращал внимания.  «Звёздный мальчик»: холодный, высокий, красивый, молчаливый. Он будил моё неуёмное воображение.
А тут ещё папа принёс и начал вечерами читать мне книжку про Незнайку. Но я увлеклась не только им, но и созерцанием его голой попки. Она была изображена с торчащими из неё занозами. Это было моё первое «эротическое потрясение».
Я мчалась с уличных игр домой, чтобы залезть с этой картинкой под детский столик, предварительно накинув на него большую скатерть для маскировки. Насмотревшись, снова мчалась к мальчишкам на улицу.
И вот в какой-то момент я мысленно соединила гордого красавчика с обнажённым Незнайкой.  Разработала план.  В Баклашах попросила бабулю-фельдшерицу, портниху и учительницу в одном лице -  сшить мне халатик медсестры из простыни и шапочку с красным крестиком. Проворная «Айна» Петровна легко справилась с заданием. Ещё бы, ведь мы же подружки.
А в Шелехове я выпросила у родителей игрушечный набор – шкатулку для игры   «в больничку».
Проблем с попаданием в жильё того мальчика не было: он жил в соседском доме, а родители наши вместе работали в одной школе.
Дверь открыла его мама с пышно уложенной косой и приветливо улыбнулась:
- О, Риточка, ты теперь доктор?
-… Угу… Мне надо сделать медосмотр…
- Ну, проходи к сыну в детскую, дверь направо, не стесняйся, деточка.
Сердечко моё колотилось, но я вошла к нему твёрдым шагом:
- Больной, снимите майку, я должна вас прослушать!
Изумлённый «больной» автоматически стянул майку.
Я послушала его сердце, исподтишка снизу разглядывая его лицо вблизи.
- А теперь повернитесь ко мне спиной!
Но только ему стоило это сделать, как я осуществила свой коварный план: быстро спустила его трусы, воткнув «укольчик» в задницу  - и опрометью бросилась домой.
Снова забралась под свой столик с заветной картинкой оголённого Незнайки и вдумчиво стала сравнивать их, довольная собой…

* * *

… Месть не заставила себя долго ждать.…Но об этом уже стыдно и неохота
вспоминать.

* * *


 
Разбойница

В квартире на седьмом квартале была большая ванна.
Как-то у родителей были гости с моей ровесницей, началось застолье с моей обычной клоунадой. Мама меня вывела под каким-то предлогом.
Но я вбежала снова в комнату с радостным криком:
- Мама, похвали меня! Я научилась совсем чисто вытирать попу бумажкой!
Гости засмеялись, а девочка ехидно фыркнула. Мама схватила меня за руку и потащила в ванну, набрала воды и строго сказала:
- Залазьте с подружкой в ванну и играйте пупсиками. А к взрослым больше не лезь – со своими стишками и песенками никому слова сказать не даёшь.
- Но они же сами просят и хлопают!
И в одной ванне не могут быть сразу две девочки!
- Молчать! – И мама убежала к гостям.
Не знаю, что на меня нашло, но я вдруг за волосы утянула девочку на дно ванны. Потом заорала, что есть мочи!
- Скорей сюда! Девочка утонула!
Дальнейший сумбур помню смутно, но гости поспешно удалились вместе с потерпевшей, впервые не облобызав меня на прощанье.
Помню, что держалась за папу и пряталась за него. Мы с ним остались перед сном наедине, а разъярённую маму он не пустил.
Протерев очки и помолчав, он спросил:
- Что ты сама об этом думаешь?
- Поддавать надо.
- А что ещё?
- Где спрятаться от мамы.
- Что ещё?!
- Мне плохо папочка, пожалей меня! Ой, как мне плохо и стыдно!
Тогда папа встал и уже привычным спокойным голосом сказал:
- Вот теперь можно спать, доченька.
Он вышел и увёл маму за собой.

* * *


 
Братец «вылупился!»

Последнее время мы жили на седьмом квартале в 32 доме. Подолгу гуляли в сосновом лесу, любуясь синими подснежниками. Я ложилась на землю и заглядывала им в золотой глазок, вдыхая их весенний аромат. Потом догоняла родителей и нетерпеливо косилась сбоку на мамин необъятный живот – когда же из него наконец вылупится малыш, если твердят, что «со дня на день?»
А когда он все-таки вылупился и соседи столпились, чтобы на него поглазеть, то он пустил струю из своего крантика прямо в потолок!
- «Вот эта да! Я так не умею!» - воскликнула я и сразу его зауважала.
Соседи засмеялись, а я сконфузилась.
Братец стал у родителей любимчиком на все времена, но я никогда не ревновала к нему, а сама его нежно полюбила – взаимно. И понимала родителей, которые завели «нормального» ребёнка, каким могут утешиться.
Рос он на диво пригожим, спокойным, послушным и благоразумным.
Судьба сжалилась над ними и послала ангелочка…

* * *

… Правда, я не раз слышала фразу от подвыпившего папы:
- Ритка забрала ощущение чуда от рождения второго ребёнка.
Видно, чудо бывает только с первенцем…

* * *
 
Март  2019