-+
Русь.
Россия.
Отечество.
От составителя.
Ещё в школьные годы я и мой друг-тёзка (Коля Осипов) записывали в тетради понравившиеся песни из кинофильмов: «Спой нам, ветер…» - «Дети капитана Гранта», «Первым делом…» - «Небесный тихоход», «Песня о Москве» - «Свинарка и пастух» и другие. Но мальчишеская затея оказалась непродолжительной. И вновь я стал записывать понравившиеся песни, уже, будучи курсантом ВВМОЛУКУ им. М.В.Фрунзе в Ленинграде. В эту тетрадь, ставшей первой из последующих моих дневников, я стал записывать, кроме песен, ещё и стихотворения, высказывания различных авторов, которые были созвучны моим мыслям, моему настроению, моей душе. Особенно мне нравились стихи о природе, о любви, о родине, о детях. Поэтому стал записывать в разные тетради. Одна тетрадь – для стихотворений о природе, о любви, вторая – о родине, третья – о детях.
Родина, Отечество, Русь – слова-синонимы. В широком понимании – это родная страна, где человек родился. В узком понимании – место рождения, происхождения: деревня, село, аул, город и так далее.
Великий исследователь русского языка В.В.Даль в своём основополагающем труде, «Толковом словаре живого великорусского языка» даёт следующие определения этим святым словам.
«Отечество – родная земля, отчизна, где кто родился, вырос; корень, земля народ, к коему кто по рождению, языку и вере, принадлежит; государство, в отношении к подданным своим; родина в обширном смысле».
«Отчизна – отечество, родина».
«Родина – родная земля, чьё место рожденья; в обширном значении земля, государство, где кто родился; в тесном – город, деревня».
Тема родины мне близка и понятна. Я родился в деревне, почти безвыездно, не считая нескольких месяцев с ноября 1952г. по март 1953год, когда я уезжал в Башкирию к старшей сестре, прожил до окончания 10-ого класса и отъезда в Ленинград для поступления в военно-морское училище. К родителям в родную деревушку я ездил ежегодно в отпуск, как будучи холостяком, так и женатым, сначала с женой, затем с женой и сыночком, потом с женой и без жены, но с сыновьями, а позже ещё и с дочкой, то есть с женой и 3-мя детьми. Меня притягивала, как магнит, малая родина. Да и детям нравилось в деревне. Там они ощущали деревенское раздолье, простор. Я и позже, когда уже не стало родителей, ежегодно посещал родные места, поклонялся праху любимых родных.
Люблю я и большую родину, страну свою с её необъятными просторами. Люблю путешествовать, бывать в местах, где жили и творили великие русские писатели, художники (Таганрог, Звенигород – А.П.Чехов; Тула – музей-усадьба «Ясная Поляна», где десятилетия жил и творил Л.Н.Толстой; музей-усадьба «Поленово» знаменитого художника В.Д.Поленова и многие другие города, где находятся достопримечательности).
Теме родины, России посвящали и воспевали её в своих произведениях почти все поэты русские, начиная с неизвестного автора, написавшего «Слово о полку Игореве» в 12-ом веке, рукописный текст его был найден в начале 90-ых годов 18-ого века. Первое издание, «Слова…» вышло в 1800 г. В нём впервые прозвучала тема родины. К этому произведению, лучшему из древней русской литературы обращались и переводили на современный русский язык многие русские поэты: В.А.Жуковский, А.Н.Майков, С.Городецкий, Н.А.Заболоцкий и другие.
Шли годы. Произведений по теме родины у меня набралось очень много, несколько сотен. Я решил составить сборник с названием «Русь. Россия. Отечество.», в который включить произведения русских поэтов, родившихся до 1900 года и расположить поэтов в хронологическом порядке, взяв за исходную точку год рождения. При совпадении – год ухода в мир иной.
Все поэты воспевали свою родину, Россию даже тогда, когда они покидали её после октября 1917 года, не забывали её, не переставали любить её и мечтали вернуться на родину, хотя бы стихами. И вернулись. В 1995 году вышла антология «Вернуться в Россию – стихами…», в которую составитель включил 200 поэтов эмиграции.
Я же анонсирую поэтов, включённых в свой сборник, отрывками из их произведений. Получилось своеобразное попурри «Русь. Россия. Отечество.»
О Русская земле! / уже за шеломянемъ яси!
О Русская земля! / Ты уже за холмом! Н.А.Заболоцкий (перевод).
Чем ты, Россия, неизобильна? / Где ты, Россия, не была сильна?
Сокровища всех добр ты едина, / Всегда богата, славе причина.
В.К.Тредиаковский.
Дерзайте ныне ободрены / Реченьем вашим показать, / Что может
собственных Плутонов / И быстрых разумов Невтонов
Российская земля рождать. М.В.Ломоносов.
И се парящая в кругах эфирных слава
Гласит: «Готовься цвесть Российская держава». М.М.Херасков.
Война, война висит ужасна, / Россия над твоей главой,.. В.П.Петров.
А слава тех не умирает, / Кто за Отечество умрёт; / Она так в
вечности сияет, / Как в море ночью лунный свет. Г.Р.Державин.
Отечество моё драгое, / На чреслах пояс сил в покое,
В окрестность ты даёшь закон. А.Н.Радищев.
Гонимый гневною судьбой, / Давно к страданьям осуждённый,
Как я любил в стране чужой, / Мечтать о родине священной.
А.Шишков (второй).
Красуйся, счастлива Россия! / Восторгом радостным пылай;
Встречая времена златые, / Главу цветами увивай,.. В.В.Капнист.
Журнал мой стану вам читать: / Что видел, слышал за морями,
Как сладко жизнь моя текла, / И кончу тем, обнявшись с вами:
А родина… всё нам мила! И.И.Дмитриев.
Теки, Россию украшая; / Шуми, священная река,
Свою великость прославляя,- / Доколе времени рука
Не истощит твоей пучины. Н.М.Карамзин.
Мне родину, мне милую, / Мне милой дайте взгляд. А.Ф.Мерзляков.
Казалось, ток Невы заснул, / Чуть шепчут тёмные дубравы.
И вот лучом с небес блеснул
Час новой для России славы. Н.И.Бутырский.
О родина святая, / Какое сердце не дрожит,
Тебя благословляя? В.А.Жуковский.
И лишь теперь волной счастливой / К брегам родным я принесён;
Любовью сирою, тоскливой / К твоей могиле приведён. Н.И.Гнедич.
Пусть грянет Русь военною грозой-
Я в этой песни запевало! Д.В.Давыдов.
Свобода! Отчизна! Священны слова! Ф.Н.Глинка.
Да оживлю теперь я в памяти своей / Сию ужасную минуту,
Когда, болезнь вкушая люту / И видя сто смертей,
Боялся умереть не в родине моей! К.Н.Батюшков.
О, царь! Среди лесов, где скифы обитают, / Что дышат вольностью
и рабство презирают,/ Где чтут один закон – природы и богов,
Где в сердце каждого – к Отечеству любовь,-
Верь, игу чуждому никто не покорится! Н.И.Хмельницкий.
Отечество наше страдает / Под игом твоим, о злодей!
Коль нас деспотизм угнетает,
То свергнем мы трон и царей. П.А.Катенин.
Тогда мы братский круг составим / И разогнав тиранства тень,
Отчизны светлый день прославим,
Как славим ныне дружбы день! С.Д.Нечаев.
Забуду ль в песнях я тебя, любимый край,
О колыбель младенчества златая,
Немой моей мечты прибежище и рай,
Страна безвестная, но мне драгая;.. П.А.Плетнёв
Степи голые, немые, / Всё же вам и песнь и честь!
. Все вы – матушка Россия, / Какова она ни есть! П.А.Вяземский.
Я русский: гордо бьётся грудь / При имени России. Г.С.Батеньков.
Предателя, мнили, во мне вы нашли;
Их нет и не будет на Русской земли!
В ней каждый отчизну с младенчества любит
И душу изменой свою не погубит. К.Ф.Рылеев.
Здорово, русский снег, здорово!
Спасибо, что ты здесь напал,
Как будто бы родное слово
Ты сердцу русскому сказал. И.Мятлев.
Блести, лети на ветерке, / Подобно нашей доле –
И я погибну вдалеке / От родины и воли! А.А.Бестужев.
Без отчизны, одинокий, Без любезной и друзей,
Я грущу в стране далёкой / Среди вражеских полей! В.К.Кюхельбекер.
Вот, вот она! вот русская граница!
Святая Русь, Отечество! Я твой!
Чужбины прах с презреньем отряхаю
С моих одежд – пью жадно воздух новый;
Он мне родной!..
Куда бы нас ни бросила чужбина,
И счастье куда б ни повело,
Всё те же мы: нам целый мир чужбина:
Отечество нам Царское Село. А.С.Пушкин.
Не стану из краёв далёких, / Сбирать растенья в садик мой,
С полей отчизны, с гор высоких
Сберу цветы страны родной. Н.А.Чижов.
Усталый труженик, спешу к родной стране
Заснуть желанным сном под кровлею родимой,
О дом отеческий! о край, всегда любимый!
Родные небеса! незвучный голос мой
В стихах задумчивых вас пил в стране чужой,
Вы мне повеете спокойствием и счастьем. Е.А.Баратынский.
Не изменился жребий мой! / Я вяну, скукой изнурённый,
Как вянет цвет, перенесённый
Под небо родины чужой. В.И.Туманский.
Помнишь ли ты нас, Русь святая, наша мать
Иль тебе, родимая, не велят и вспоминать?
Русский бог тебе добрых деток дал,
А твой бестия-царь их в Сибирь всех разослал! Ф.Вадковский.
Воззри, как Дмитрий – исполин
Сразился здесь за Русь святую;
Как тучу он разогнал густую / Нахлынувших на родину врагов,
Как он вращал заветный меч отцов!.. В.Розальон-Сошальский.
Идут под затворы молодцы / За святую Русь.
За святую Русь неволя и казни- / Радость и слава! А.И.Одоевский.
Помним холмы, помним долы, / Наши холмы, наши сёлы,
И в краю, краю чужом / Мы пируем пир весёлый
И за родину мы пьём. Н.М.Языков.
Умом Россию не понять, / Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать- / В Россию можно только верить. Ф.И.Тютчев.
Прости, любезный! Добрый путь! / Лети на родину святую
В семье родимой отдохнуть, / Изведать жизнь прямую. В.Григорьев.
Восстал, как новая стихия, / Могуч, и славен, и велик –
И изумлённая Россия / Узнала гордый твой язык! А.И.Полежаев.
Нет, быстрый мой корабль, по синему пути
Лети стрелой в страны чужие! / Прости, далёкая Россия!
Прости, о родина, прости! В.Г.Тепляков.
О Русь моя! как муж разумный, / Сурово совесть допросив,
С душою светлой, многодумной, / Идёт на божеский призыв,
Так, исцелив болезнь порока / Сознаньем, скорбью и стыдом,
Пред миром станешь ты высоко,/В сиянье новом и святом. А.С.Хомяков.
Тогда во славу Руси новой, / Великих дней её в залог
Ты нанесла удар громовый -/ И пали цепи с русских ног. Л.А.Якубович.
Много рек течёт прекрасных / В царстве Руси молодо,
Голубых, златых и ясных, / С небом спорящих красой. С.П.Шевырёв.
Да вскипит фиал заздравный- / И привет стране родной,
Нашей Руси православной, / Бранноносице стальной!
Широка она, родная,… В.Г.Бенедиктов.
Стихи здесь русские пишу я / При шуме русского дождя. К.К.Павлова.
Ты не пой, соловей, / Под моим окном:
Улети в леса / Моей родины. А.В.Кольцов.
Неси меня, Волга, к родным берегам,
Где светлые воды реки незабвенной
Клубятся, играют волной опенённой
По нивам цветущим по злачным лугам. М.Д.Деларю.
Родина, матушка! Бог с тобой, ты ли?
Здравствуй, кормилица Русь! А.П.Баласогло.
И ты, о Русь! моя страна родная,/Которую люблю за то, что тут
Знал сердцу светлых несколько минут,… Н.П.Огарёв.
Люблю отчизну я, но странною любовью!
Не победит её рассудок мой!
...
Но я люблю – за что, не знаю сам –
Её степей холодное молчанье, / Её лесов безбрежных колыханье,
Разливы рек её, подобные морям:… М.Ю.Лермонтов.
Тут не с кем размыкать печали своей / И некому в горе признаться:
Пришельцы из милой отчизны моей / Родимых привычек стыдятся:
И я, как былинка под небом чужим,
То холодом сдавлен, то зноем палим. С.Ф.Дуров.
Нет, шутишь! Живёт наша русская Русь!
Татарской нам Руси не надо!
Солгал он, солгал, перелётный он гусь,
За честь нашей родины я не боюсь
Ой ладо, ой ладушки – ладо! А.К.Толстой.
Не нам и не ему сей фимиам пахучий,
Цветы и лавры… Нет! Пусть эти все цветы
Отчизна милая вплетёт в свой тёрн колючий,
Чтоб обновить свои надежды и мечты. Я.П.Полонский.
Поэт! ты хочешь знать, за что такой любовью
Мы любим родину с тобой?
Зачем в разлуке с ней, наперекор злословью,
Готово сердце в нас истечь до капли кровью
По красоте её родной? А.А.Фет.
Но вот вижу я в метели -/ Мой родной, мой старый дом,
Где со мною играя, пели / Мне о будущем моём,
Где мне няня говорила / Сказки русской старины,
С колыбели приучила / Золотые видеть сны… Н.Ф.Щербина.
Чуть не полмира в себе совмещая, / Русь широко протянулась родная!
Много у нас и лесов и полей, / Много в отечестве нашем зверей!
Родина – мать! я душою смирился,
Любящим сыном к тебе воротился.
Ты и убогая, / Ты и обильная, / Ты и могучая, / Ты и всесильная,
Матушка – Русь!.. Н.А.Некрасов.
О боже! ты даёшь для родины моей
Тепло и урожай, дары святые неба, -
Но, хлебом золотя простор её полей,
Ей также, господи, духовного дай хлеба! А.Н.Майков.
Милая природа! О, мой край родимый,
Точно сонмом тихих ангелов хранимый! А.М.Жемчужников.
Это ты, моя / Русь державная, / Моя родина
Православная! И.С.Никитин.
Отчизну я люблю глубоко и желаю
Всей полнотой души цвести и крепнуть ей,… А.Н.Плещеев.
Тяжёлую работой я разбита… / Но знаешь ли, в душе моей, на дне,
Тягчайшая из всех улик сокрыта:
Любовь к родимой стороне. А.Л.Боровиковский.
Как не гордиться мне тобой / О родина моя,
Когда над Волгою родной / Стою, недвижим, я. С.Д.Дрожжин.
И опять / Кипит душа огнём желанья –
Идти на крестные желанья, / Всю душу Родине отдать. П.Ф.Якубович.
О Русь! в тоске изнемогая, / Тебе слагаю гимны я.
Милее нет на свете края, / О родина моя! Ф.К.Сологуб.
Прощайте, ребята! Да здравствует Русь,
Земля и народная воля! В.Г.Богораз-Тан.
Честь Славянам! Пью за Север, пью за Родину мою! К.Д.Бальмонт.
То-то будет праздник светлый и отрадный
У забитых горем на родной Руси! Ф.С.Шкулёв.
В стороне далёкой от родного края
Снится мне приволье тихих деревень,
В поле при дороге белая берёза,
Озими да пашни – и апрельский день. И.А.Бунин.
В моей стране – покой осенний, / Дни отлетевших журавлей,
И, словно строгий счёт мгновений, / Проходят облака над ней.
Освобождённая Россия, - / Какие дивные слова!
Воплощены сны вековые / Всех лучших, всех живых сердец:
Преображённая Россия / Свободной стала,- наконец! В.Я.Брюсов.
Я ль в тебя посмею бросить камень?
Осушу ль страстной и буйный пламень?
В грязь лицом тебе ль не поклонюсь,
След босой ноги благословляя, -
Ты – бездомная, гулящая, хмельная,
Во Христе юродивая Русь! М.А.Волошин.
Русь моя, жизнь моя, вместе ль нам маяться?
Царь, да Сибирь, да Ермак, да тюрьма!
Эх, не пора ль разлучиться, раскаяться…
Вольному сердцу на что твоя тьма?
И на перины пуховые / В тяжёлом завалиться сне…
Да, и такой, моя Россия, / Ты всех краёв дороже мне. А.А.Блок.
Мы столько говорим в трамваях, и в метро,
И в поздний час у вешалок в передних
Всё об одном: о родине далёкой. Саша Чёрный.
Мать – Россия! Тебе мои песни,- / О немая, суровая мать! –
Здесь и глуше мне дай, и безвестней
Непутёвую жизнь отрыдать. Андрей Белый.
В родных полях вечерний тихий звон,
Я так любил ему внимать когда-то / В час ,как лучи весеннего заката
Позолотят далёкий небосклон. Демьян Бедный.
Как я любил тебя, родная, / Моя Россия, мать свобод,
Когда под плетью, изнывая,
Молчал великий твой народ. С.М.Городецкий.
О если мне порою сон / О милой родине приснится,
Я так безмерно удивлён, / Что сердце начинает биться.
О Русь, волшебница суровая, / Повсюду ты своё возьмёшь.
И мечтаю я, чтоб сказали / О России, стране равнин:
- Вот страна прекраснейших женщин
И отважнейших мужчин. Н.С.Гумилёв.
Вам – под ярмо ль подставить выю / Иль жить в изгнании, в тоске.
А я с собой свою Россию – В дорожном уношу мешке. В.Ф.Ходасевич.
Эх ты, Россия, Россия моя! / Где же свобода и воля твоя?
Надо подняться, / С царём рассчитаться,
Надо скорее по шапке царя! П.А.Афанасьев.
Меня зовут. Прости же, дорогая,
В последний раз, друг друга не кляня.
Люблю тебя! Но для родного края
Я должен жизнь отдать. Не жди меня… А.М.Гмырёв.
О край родной, как ты чудесен; / Ржаная степь, ржаной народ,
Ржаное солнце, и от песен / Землёй и рожью отдаёт. П.В.Орешин.
Ты потерял свою Россию. / Противоставил ли стихию
Добра стихии мрачной зла? / Нет? Так умолкни: увела
Тебя судьба не без причины / В края неласковой чужбины.
Что толку охать и тужить - / Россию надо заслужить.
Родиться Русским – слишком мало: / Им надо быть, им надо стать!
Осуждая войну, осуждая погром, / Над народностью каждой насилье,
Я Россию люблю – свой родительский дом –
Даже с грязью со всею и пылью…
Не унывай! Терпи! Уделом это / Спокон веков недюжинных людей.
Вернись домой, не дело для поэта / Годами жить без Родины своей!
Моя безбожная Россия, / Священная моя страна! И.В.Северянин.
Край родной мой (всё как было) / Так же ясен, дик и прост,
Только лишние могилы / Сгорбили помост. С.А.Клычков.
Хочу изведать все пути / И тропы все родного края…
Прими меня, страна родная, / И сына грешного прости… Л.И.Старк.
А я уже стою на подступах к чему-то,
Что достаётся всем, но разною ценой…
На этом корабле есть для меня каюта
И ветер в парусах – и страшная минута
Прощания с моей родной страной. А.А.Ахматова.
Россия – мы, Россия – синь, / Россия – брошенный ребёнок,
Россию, сердце, возноси / руками песен забубённых. Н.И.Асеев.
Я вернулся в мой город, знакомый до слёз,
До прожилок, до детских припухлых желёз.
Ты вернулся сюда, так глотай же скорей
Рыбий жир ленинградских речных фонарей,… О.Э.Мандельштам.
Что скучным и некрасивым / Нам кажется ваш Париж.
«Россия моя, Россия, / Зачем так ярко горишь?»
Русской ржи от меня поклон, / Полю, где баба застится…
Друг! Дожди за моим окном, / Беды и блажи на сердце… М.И.Цветаева.
Русь, теплю жизнь свою во имя
Твоей печальной красоты… Д.Н.Семёновский.
Гой ты, Русь, моя родная, / Хаты –в ризах образа…
Не видать конца и края - / Только синь сосёт глаза.
Если кликнет рать святая: / «Кинь ты Русь, живи в раю!»
Я скажу: «Не надо рая, / Дайте родину мою!»
Тебе одной плету венок, / Цветами сыплю стежку серую.
О Русь, покойный уголок, / Тебя люблю, тебе и верую.
Но и тогда, / Когда во всей планете
Пройдёт вражда племён. / Исчезнет ложь и грусть, -
Я буду воспевать / Всем существом в поэте
Шестую часть земли / С названьем кратким «Русь».
Ой ты, Русь, моя милая родина, / Ой ты, Русь, моя родина кроткая,
О Русь – малиновое поле / И синь, упавшая в реку, -
Люблю до радости и боли / Твою озёрную тоску.
Россия! Сердцу милый край! С.А.Есенин.
Я вижу даль твою, Россия, / Слежу грядущее твоё –
Все те же нивы золотые,
Всё тот же лес, зверей жильё. В.А.Гиляровский.
Завершаю свой сборник не совсем обычным, а своеобразным автором – коллективным автором Козьмой Прутковым и прозаиком, автором «Мёртвых душ», «Ревизора» и других произведений Николаем Васильевичем Гоголем, написавшем знаменитую «Русь – тройка». И какой же русский не любит быстрой езды? Его ли душе, стремящейся закружиться, загуляться, сказать иногда: «чёрт побери всё!» - его ли душе не любить её? Её ли не любить, когда в ней слышится что-то восторженно – чудное?
Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка несёшься?
Страна Россия! У тебя страшное, трагическое и героическое прошлое, смутное, непредсказуемое, чекистское настоящее и непонятное, неопределённое, туманное будущее. Но я надеюсь и верю, что ты, моя Россия, встанешь в строй развитых цивилизованных стран.
Х11 век.
НЕИЗВЕСТНЫЙ АВТОР
Слово о полку Игореве (перевод Н.Заболоцкого – отрывки)).
«Слово о полку Игореве» - памятник древней русской литературы. Он описывает неудачный поход на половцев новгород-северского князя Игоря Святославича в союзе с Всеволодом, Владимиром и Святославом Ольговичем в 1186году.
Не пора ли нам, братья, начать / О походе Игоревом слово,
Чтоб старинной речью рассказать / Про деяния князя удалого?
Часть первая.
5.
И бегут, заслышав о набеге, / Половцы сквозь степи и яруги,
И скрипят их старые телеги, / Голосят, как лебеди в испуге.
Игорь к Дону движется с полками, / А беда несётся вслед за ним.
Птицы, поднимаясь над дубами, / Реют с криком жалобным своим.
По оврагам волки завывают, / Крик орлов доносится из мглы –
Знать на кости русские скликают / Зверя кровожадные орлы,
Уж лиса на шит червлёный брешет, / Стон и скрежет в сумраке ночном
О Русская земля! / Ты уже за холмом.
6.
Русичи, сомкнув щиты рядами, / К славной изготовившись борьбе,
Добывая острыми мечами / Князю – славы, почестей себе.
9.
Уж трепещут синие зарницы, / Вспыхивают молнии кругом.
Вот где саблям острым притупиться / Загремев о вражеской шелом!
О Русская земля! / Ты уже за холмом.
10.
Стяги плещут: половцы идут! / С Дона, с моря с криками и своем
Валит враг, но, полон ратных сил, / Русский стан сомкнулся перед боем
Щит к щиту – и степь загородил.
14.
Мёртвыми усеяно костями, / Далеко от крови почернев,
Задымилось поле под ногами, / И взошёл великими скорбями
На Руси кровавый тот посев.
16.
А князья дружин не собирают, / Не идут войной на супостата,
Малое великим называют / И куют крамолу брат на брата.
А враги на Русь несутся тучей, / И повсюду бедствие и горе.
Далеко ты, сокол наш могучий, / Птиц бия, ушёл на сине море!
17.
И от края, братья, и до края / Пали жёны русские, рыдая:
«Уж не видеть милых лад нам боле!»
18.
Стонет, братья, Киев под горою, / Тяжела Чернигову напасть,
И печаль обильною росою / По селеньям русским разлилась.
И нависли половцы над нами, / Дань берут по белке со двора.
И растёт крамола меж князьями, / И не видно от князей добра.
20.
Венецейцы, греки и моравы / Что ни день о русичах поют,
Величают князя Святослава. / Игоря отважного клянут.
И смеётся гость земли немецкой, / Что, когда не стало больше сил,
Игорь – князь в Каяле Половецкой / Русские богатства утопил.
И бежит молва про удалого, / Будто он, на Русь накликал зло,
Из седла, несчастный, золотого / Пересел в кощеево седло…
Приумолкли города, и снова / На Руси веселье полегло.
Часть вторая.
7.
Вы, князья буй Рюрк и Давид! / Смолкли ваши воинские громы
А не ваши ль плавали в крови / Золотом покрытые шеломы?
И не ваши ль храбрые полки / Рыкают, как туры, умирая
От калёной сабли, от руки/ Ратника неведомого края?
Встаньте, государи, в злат стремень / За обиду в этот чёрный день,
За Русскую землю, / За Игоревы раны –
Удалого сына Святославича!
13.
Ярослав и правнуки Всеслава! / Преклоните стяги! Бросьте меч!
Вы из древней выскочили славы, / Коль решили честью пренебречь.
Это вы раздорили и смутой / К нам на Русь поганых завели,
И с тех пор житья нам нет от лютой / Половецкой проклятой земли!
14.
Берега Немиги той проклятой / Почернели от кровавых трав –
Не добром засеял их оратай, / А костями русскими – Всеслав.
Часть третья.
4.
И на волнах витязя лелея, / Рёк Донец: «Велик ты, Игорь – князь!
Русским землям ты принёс веселье, / Из неволи к дому возвратясь» -
«О река!- ответил князь,- немало / И тебе величья! В час ночной
Ты на волнах Игоря качала, / Берег твой серебряный устлала
Для него зелёною травой. / И когда дремал он над листвою,
Где царила сумрачная мгла, / Страж ему был гоголь над водою,
Чайка князя в небе стерегла.
7.
И изрёк Боян, чем кончить речь / Песней борцу князя Святослава:
«Тяжко, братия, голове без плеч, / Горько телу, коль оно безглаво».
Мрак стоит над Русскою землёй, / Горько ей без Игоря одной.
8.
Не восходит солнце в небеси - / Игорь – князь явился на Руси.
Вьются песни с дальнего Дуная, / Через море в Киев долетая.
По Боричеву восходит удалой / К Пирогощей богородице святой.
И страны рады, / И веселы грады.
Пели песни старым мы князьям, / Молодых настало время славить нам!
Слава князю Игорю, / Буй тур Всеволоду, / Владимиру Игоревичу!
Слава всем, кто не жалея сил / За христиан полки поганых бил!
Здрав будь, князь, и вся дружина здрава!
Слава князьям и дружине слава!
1938 - 1946
ТРЕДИАКОВСКИЙ
ВАСИЛИЙ КИРИЛЛОВИЧ
1703 – 1769.
СТИХИ ПОХВАЛЬНЫЕ РОССИИ
Начну на флейте стихи печальные* / Зря на Россию чрез страны дальны*
Ибо все днесь мне её доброты* / Мыслить умом есть много охоты!
Россия мати! свет мой безмерный! / Позволь то чадо прошу твой верный,
Ах, как сидишь ты на троне красно! / Небу Российску ты солнце ясно!
Красят иных всех златые скиптры, / И драгоценна порфира* митры:
Ты собой скипетр твой украсила / И лицом светлым венец почтила.
О благородстве твоём высоком / Кто бы не ведал в свете широком?
Прямое сама вся благородство: / Божие ты, ей! светло изводство.
В тебе вся вера благочестивым, / К тебе примесу нет нечестивым;
В тебе не будет веры двойной*, / К тебе не смеют приступить злые
Твои все люди суть православны / И хитростию повсюду славны;
Чада достойны таковой мати, / Везде готовы за тебя стати.
Чем ты, Россия, неизобильна? / Где ты, Россия, не была сильна?
Сокровища всех добр ты едина, / Всегда богата, славе причина.
Коль в тебе звёзды все здравьем блещут!
И Россияне коль громко плещут: / Виват* Россия! Виват драгая!
Виват надежда! Виват благая! /
Скончу на флейте стихи печальны, / Зря на Россию чрез страны дальны:
Сто мне языков надобно б было / Прославить всё то, что в тебе мило!
1728
*Зря – видя.
*Чрез страны дальны… - Стихи написаны в 1728г., когда Тредиаковский учился в Париже.
*Доброты – достоинства.
* Скиптр или скипетр – жезл, украшенный драгоценными камнями и резьбой. знак царской власти. Порфира – царская мантия, широкий парадный плащ.
* Вера двойная – В 18веке агенты папы римского старались подчинить влиянию католического Рима русскую церковь путём объединения католицизма и православия в одну религию. Эти происки встретили горячий отпор в русском обществе.
*Виват (лат.) – да здравствует.
ЛОМОНОСОВ
МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ
1711 – 1765.
ОДА
на победу над турками и татарами и на взятие Хотина 1739 года (отрывки).
25.
Россия, коль счастлива ты / Под сильным Анниным покровым!
Какие видишь красоты / При всём торжественным новом!
Военных не страшися бед: / Бежит оттуда бранный вред,
Народ где Анну прославляет. / Пусть злобыя зависть яд свой льёт,
Пусть свой язык, ярясь, грызёт; / То наша радость презирает.
26.
Казацких поль заднестровской тать* / Разбит, прогнан, как прах развеян,
Не спеет больше уж топтать, / С пшеницой где покой пасеян.
Безбедно едет в путь купец, / И видит край волнам пловец,
Нигде не знал, плывя препятства. / Красуется велик и мал,
Жить хочет век, кто в гроб желал; / Влекут к тому торжеств изрядства.
27.
Пастух стада гоняет в луг / И лесом без боязни ходит;
Пришед, овец пасёт где друг, / С ним песню новую заводит.
Солдатску храбрость хвалит в ней, / И жизни часть блажит своей,
И вечно тишины желает / Местам, где толь спокойно спит;
И ту что от врагов хранит, / Простым усердием прославляет.
28.
Любовь России, страх врагов, / Страны полночной Героиня,
Седми пространных морь брегов / Надежда, радость и богиня,
Велика Анна, ты доброт / Сияешь светом и щедрот, -
Прости, что раб твой к громкой славе, / Звучит, что крепость сил твоих,
Придать дерзнул некрасной стих / В подданстве знак твоей державе.
Между сентябрём и декабрём 1739 г.
*… Заднестровской тать… - Ломоносов имеет в виду татар, опустошавших своими набегами казацкие селенья и поля.
ОДА
на день вошествия на престол Елизаветы Петровны 1747 года (отрывки).
14.
Сие тебе единой слава, / Монархиня, принадлежит,
Пространная твоя держава / О как тебе благодарит!
Воззри на горы превысоки, / Воззри в поля свои широки,
Где Волга, Днепр, Где Обь течёт; / Богатство в оных потаённо
Наукой будет откровенно, / Что щедростью твоей цветёт.
15.
Толикое замель пространство / Когда всевышний поручил
Тебе в счастливое подданство, / Тогда сокровища открыл,
Какими хвалится Индия; / Но требует к тому Россия
Искусствам утверждённых рук. / Сие злату очистит жилу;
Почувствуют и камни силу* / Тобой восставленных наук.
16.
Хотя всегдашними снегами / Покрыта северна страна,
Где мёрзлыми борей крылами / Твои взвевает знамена;
Но бог меж льдистыми горами / Велик своими чудесами:
Там Лена чистой быстриной, / Как Нил, народы напаяет
Сравнившись морю шириной.
17.
Коль многи смертным неизвестны / Творит наука чудеса,
Где густостью животным тесны / Стоят глубокие леса,
Где в роскоши прохладных теней / На пастве скачущих еленей
Ловящих крик не разгонял; / Охотник где не метил луком;
Секирным земледелец стуком / Поющих птиц не устрашал.
18.
Широкое открыто поле, / Где музам путь свой простирать!
Твоей великодушной воле / Что можем за сие воздать?
Мыдар твой до небес прославим / И знак щедрот твоих поставим,
Где солнце всход и где Амур / В зелёных берегах крутится,
Желая паки возвратиться / В твою державу от Манжур.
19.
Се мрачной вечности запону / Надежда отверзает нам!
Где нет ни правил, ни закону, / Премудрость тамо зиждет храм;
Невежество пред ней бледнеет, / Там влажный флота путь белеет,
И море тщится уступить: / Колумб российский* через воды
Спешит в неведомы народы / Твои щедроты возвестить.
20.
Там тьмою островов посеян, / Реке подобен Океан;
Небесной синевой одеял, / Павлина посрамляет вран.
Там тучи разных птиц летают, / Что пестротою превышают
Одежду нежныя весны; / Питаясь в рощах ароматных
И плавая в струях приятных, / Не знают строгия зимы.
21.
И се Минерва ударяет / В верьхи Рифейски копиём*,
Сребро и злато истекает / Во всём наследии твоем
Плутон в расселинах метётся, / Что россам в руки предаётся
Драгой его металл из гор, / Которой там натура скрыла;
От блеску дневного светила / Он мрачный отвращает взор.
22.
О вы, которых ожидает / Отечество от недр своих
И видеть таковых желает, / Каких зовёт от стран чужих,
О ваши дни благословенны! / Дерзайте ныне ободренны
Реченьем вашим показать, / Что может собственных Плутонов*
И быстрых разумов Невтонов* / Российская земля рождать.
23.
Науки юношей питают6, / Отраду старым подают,
В счастливой жизни украшают, / В домашних трудностях утеха
И в дальних странствах не помеха. / Науки пользуют везде,
Среди народов и в пустыне, / В градском шуму и наедине,
В покое сладки и в труде.
1747
*Почувствуют и камни силу… - В этих строках заключается призыв к развитию горного дела.
*Колумб Российский – Витус Беринг (1681 – 1741), стоявший во главе организованной по мысли Петра1 экспедиции для изучения берегов Дальнего Востока и Америки (1725 – 1744).
*И се Минерва ударяет в верьхи Рифеиски копиём… - Ломоносов хочет сказать, что с помощью науки Урал (Рифейские горы) раскроет свои недра.
*Патон (ок.427 – 347гг д н.э.) – греческий философ.
*Невтон – Исаак Ньютон (1643 -1727), великий английский физик и математик.
*Материалом для создания этой строфы послужила речь Цицерона в защиту поэта Архия.
РАЗГОВОР С АНАКРЕОНОМ* (отрывки).
Ты счастлив сею красотою / И мастером Анакреон,
Но счастливей ты собою / Чрез приятной лиры звон;
Тебе я ныне подражаю / И живописца избираю,
Дабы потщился написать / Мою возлюбленную Мать.
О мастер в живопистве первой, / Ты первой в нашей стороне,
Достоин быть рождён Минервой* / Изобрази Россию мне,
Изобрази ей возраст зрелой / И вид в довольствии весёлой,
Отрады ясность по челу / И вознесённую главу.
Потщись представить члены здравы, / Как должны у богини быть,
По плечи волосы кудрявы / Признаком бодрости завить,
Огонь вложи в небесны очи / Горящих звёзд в средине ночи,
И брови выведи дугой, / Что кажет после туч покой;
Возвысь сосцы, млеком обильны, / И чтоб созревши красота
Являла мышцы, руки сильны, / И полны живости уста.
В беседе важность обещали / И так бы слух наш одобряли,
Как чистой голос лебедей, / Коль можно хитростью твоей;
Одень, одень её в порфиру, / Дай скипетр, возложи венец,
Как должно ей законы миру / И распрям предписать конец;
О коль изображенье сходно, / Красно, любезно, благородно,
Великая промолви Мать, / И повели войнам престать.
Между 1756 и 1761.
*Анакреон (6-ой век до н.э.) – греческий поэт – лирик, воспевавший по преимуществу любовь и пиршества.
*Минерва (миф.) – богиня мудрости, покровительница наук, искусств и ремёсел.
ХЕРАСКОВ
МИХАИЛ МАТВЕЕВИЧ
(1733 – 1807)
ЭПИЧЕСКАЯПОЭМА «РОССИЯДА» (отрывки)
ПЕСНЬ ПЕРВАЯ
Пою от варваров Россию освобождённу,
Попранну власть татар и гордость низложённу;
Движенье древних сил, труды, кроваву брань,
России торжество, разрушенну Казань.
Из круга сил времён спокойных лет начало,
Как светлая заря, в России воссияло.
……….
Но как российские Ираклы ни сражались,
Главы у гидры злой всечасно вновь рождались,
И, жалы отрастив в глухих местах свои,
Вползали паки в грудь России те змеи.
Драконова глава лежала сокрушённа,
Но древняя злоба в нём была не потушена;
Под пеплом крылся огнь и часто выгорал,
Во смутны россов дни он силы собирал;
……….
Увидев, что Москва, оставив меч, уснула,
Трепещуща луна из облак проглянула,
Храпяща ненависть недремлюща глаза
От Волги поднялась как страшная гроза;
Орда, нарушив мир, оковы разрывала
И злобой движима, мутилась, бунтовала,
И стала воздымать главу и рамена,
Россию утеснить, как в прежни времена.
Сей страшный исполин в российски грады входит,
Убийства, грабежи, насильства производит;
……….
Рукою меч несёт, другой звучащу цепь,
Валятся стены вкруг, томится лес и степь,
Уже велепием коварныя Сумбеки*
В Казани полились российской крови реки;
И, пламенник нося, неукротимо зло
Посады в ярости московские пожгло;
В жилища христиан с кинжалом казнь вступила,
И кровь страдальческа на небо возопила;
Там плач, уныние сиротствующих стон;
Но их отечество сей вопль вменяло в сон*.
……….
Во смутны времена ещё вельможи были,
Которы искренно отечество любили;
Соблазны, счастия они пренебрегли,
При явной гибели не плавать не могли;
Священным двинуты и долгом и законом,
Стенать и сетовать дерзали перед троном;
Пороков торжество, попранну правду зря,
То мести ограждать осмелились царя.
……….
Уныл престольный град, Москва главу склонила,
Печаль её лица, как ночь, приосенила;
Вселилась в сердце грусть и жалоба в уста,
Тоскуют вкруг неё прекрасные места;
……….
Казалася Москва воде подобна мутной,
Которая, лишась движенья и прохлад,
Тускнеет, портится и зарождает яд.
Народ отчаянный, гонимый, утомлённый,
Как будто в Этне огнь внезапно воспалённый,
Лесистые холмы, густые брёвна
С поверхности горы бросает в небеса.
Народ возволновал! Тогда при буйстве яром,
От искры наглой бунт* великим стал пожаром,
По стогнам разлился, на торжищах горит,
И заревы Москва плачевных следствий зрит.
Противу злых вельмож мятежники восстали,
Которы строгости царёвы подгнетали,
Которы душу в нём старались возмущать,
Дабы при буре сей Россию расхищать.
……….
Непримирима власть вооружилась громом,
Разила тех мужей, разила те места,
Где правда отверзать осмелилась уста;
Поборники забав награды получали,
А верные сыны, восплакав, замолчали
Россия, прежнюю утратив красоту
И видя вкруг себя раздор и пустоту,
Везде уныния, болезнь в груди столицы,
Набегом дерзких орд отторженны границы,
Под сенью роскошей колеблющийся трон,
В чужом владении Двину, Днепр, Волгу, Дон,…
..........
В сию достойную внимания годину
Измеривал творец двух царств земных судьбину.
Российский до небес возвысили венец,
Ордынской гордости означился конец;
Но победительным народам и державе
Препятства предлежать в гремящей будут славе,
Рассеется орда, угаснет их престол,
Но россам наперёд устроит много зол.
……….
И се парящая в кругах эфирных слава
Гласит: «Готовься цвесть, Российская держава!»
……….
Коль царь всевышнюю власть нечестием гневит,
Натура вся тогда преемлет смутный вид;
Но если под венцом сияет добродетель
Ликует весь народ, натура и владетель.
1779
*Сумбека (Сююмбека) – Казанская царица.
*Но их отечество сей вопль вменяет в сон – Но их отечество не обращало внимания на этот вопль.
*Наглый бунт – народное возмущение 1547 года, направленное против родственников Ивана Грозного и бояр.
ПЕТРОВ
ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ
(1736 – 1799)
НА ВОЙНУ С ТУРКАМИ (отрывок)
Война, война висит ужасна,
Россия, над твоей главой,
Секване* мочь твоя опасна:
Она рог стерти хочет твой.
Ты в том вина пред ней едином,
Что ты ей зришься исполином;
Ты кедр, а прочи царства – трость.
Так ты должна болеть, сражаться,
И в силах ты должна теряться,
Чтоб е твоею тратой рость.
*Секвана – латинское название реки Сены, на берегах которой расположен Париж.
ДЕРЖАВИН
ГАВРИИЛ РОМАНОВИЧ
(1743 – 1816)
НА ВЗЯТИЕ ИЗМАИЛА (отрывки)
О коль монарх благополучен,
Кто знает россами владеть!
Он будет в свете славой звучен
И всех сердца в руке иметь.
Ода г. Ломоносова.
Везувий пламя изрыгает, / Стол огненный во тьме стоит,
Багрово зарево зияет, / Дым чёрный клубом вверх летит;
Краснеет понт*, ревёт гром ярый, / Ударам вслед звучат удары;
Дрожит земля, дождь искр течёт; / Клокочут реки рдяной лавы, -
О росс! Такой твой образ славы, / Что зрел под Измаилом свет!
О росс! О род великодушный! / О твёрдокаменная грудь!
Когда и где ты досягнуть / Не мог тебя достойной славы?
Твои труды – тебе забавы; / Твои венцы – вкруг блеск громов;
В полях ли брань - ты тмишь свод звёздный,
В морях ли бой - ты пенишь бездны, - / Везде ли страх твоих врагов.
…..
Идут в молчании глубоком, / Во мрачной страшной тишине,
Собой пренебрегают роком; / Зарница только в вышине
По их оружию играет; / И только их душа сияет,
Когда на бой, на смерть идёт. Уж блещут молнии крылами,
Уж осыпаются громами - / Они молчат, - идут вперёд.
…..
Всяк помнит должность, честь и веру, / Всяк душу и живот кладёт.
О россы! нет вам, нет примеру, / И смерть сама вам лавр даёт.
…..
Какая в войсках храбрость рьяна! / Какой великий дух в вождях!
В одних душа рассудком льдяна, / У тех пылает огнь в сердцах
В зиме рождены, под снегами, / Под молниями, под громами,
Которых с самых юных дней / Питала слава, верность, вера, -
Где можно вам сыскать примера? / Не посреди ль стихийных прей?
…..
Представь последний день природы, / Что пролилася звёзд река;
На огнь пошли стеною воды, / Бугры взвились за облака;
Что вихри тучи к тучам гнали, / Что мрак лишь молньи освещали,
Что гром потряс всемирну ось, / Что солнце мглою покровенно,
Ядро казалось раскалено: / Се вид, как вшёл в Измаил росс!
…..
Он сильны орды пхнул ногою, / Кра / я азийски потряслись;
Упали царства под рукою, / Цари, царицы в плен влеклись,
И победителей разитель, / Монархий света разрушитель*
Простёрся под его пятой; / В Европе града брал, тряс троны,
Свергал царей, давал короны / Могущею своей душой.
Где есть народ в краях вселенны, / Кто б столько сил в себе имел;
Без помощи, от всех стеснённый, / Ярем с себя низвергнуть смел
И, вырвав бы венцы лавровы, / Возверг на тех самых оковы,
Кто столько свету страшен был? О росс! Твоя лишь благодетель
Таких великих дел содетель; / Лишь твой орёл луну затмил*.
Лишь ты, простря твои победы, / Умел щедроты расточать:
Поляк, турк, перс, прус, хип и шведы* / Тому примером могут дать.
На тех ты зришь спокойно стены* / Тем паки отдал грады плены*,
Там унял прю*, тут бунт смирил; / И коль ты был их победитель,
Не меньше друг, благотворитель, / Своё лишь только возвратил.
О кровь славян! Сын предков славных! / Несокрушимый колосс!
Кому в величестве нет равных, / Возросший на полсвете росс!
Твои коль славны древни следы! / Громчай суть нынешни победы:
Зрю вкруг тебя лавровый лес; / Кавказ и Тавр ты преклоняешь,
Вселенной на среду* ступаешь / И досязаешь* до небес
…..
Чего не может род сей славный, / Любя царей своих свершить?
Умейте лишь главы венчанны! / Его бесценну кровь щадить.
Умейте дать ему вы льготу*, / К делам великим дух, охоту
И правотой сердца пленить. / Вы можете его рукою
Всегда, войной и не войною / Весь мир себя заставить чтить.
…..
А слава тех не умирает, / Кто за Отечество умрёт;
Она так в вечности сияет, / Как в море ночью лунный свет.
Времён в глубоком отдаленьи / Потомство тех увидит тени,
Которых мужествен был дух. / С гробов их в души огнь польётся,
Когда по рощам разнесётся / Бессмертной лирой дел их звук
Конец1790 или начало 1791г.
Наиболее известная из патриотических од Державина.
*Понт – море.
2*Монархий света разрушитель. «Разрушили Римскую монархию племена татарские и прочие северные обитатели, которые покорены напоследок россиянами» («Объяснение»)
*Орёл луну затмил. «Герб российский – орёл, а турецкий – луна» («Объяснение»)
* Поляк, турк, перс, хин и шведы – «соседние народы, окружающие Российскую империю» («Объяснение»)
*Стены – китайские
*Отдал грады плены. В 1760г Берлин был взят русскими войсками, в 1762г возвращён Пруссии.
*Прю – распрю.
*Вселенной на среду. «Под сим разумеется Византия или Константинополь, почитавшиеся древними за центр земной» («Объяснение»)
*Досязаешь – досягаешь или осязаешь.
*Дать ему (русскому народу)…льготу – то есть свободу, права.
ГИМН ЛИРО – ЭПИЧЕСКИЙ
на прогнание французов из ОТЕЧЕСТВА (в сокращении)
Муза! таинственный глагол / Оставь и возгреми трубою,
Как твердой грудью и душою / Росс ополчась на галла шёл;
Как Запад с Севером сражался, / И гром о громы ударялся,
И молньи с молньями секлись, / И небо и земля тряслись
На Бородинском поле страшном, / На Малоярославском, Красном.
Там штык с штыком, рой с роем пуль, / Ядро с ядром и бомба с бомбой,
Жужжа, свища, сшиблись с злобой, / И меч, о меч звуча, слал гул;
Там всадники. как вихри бурны, / Темнили пылью свод лазурный;
Там бледна смерть с косой в руках, / Скрежещуща, в единый мах
Полки, как классы посекала / И трупы по полям бросала…
Какая честь из рода в род / России, слава незабвенна,
Что ей избавлена вселена / От новых Тамерлана орд!
Цари Европы и народы! / Как бурны вы, стремились воды,
Чтоб поглотить край росса весь; / Но, буйные! где сами днесь?..
О росс! о добльственный народ, / Единственный, великодушный,
Великий, сильный, славой звучный, / Изящностью своих добром!
По мышцам ты неутомимый, / По духу ты непобедимый,
По сердцу прост, по чувству добр, / Ты в счастье тих, в несчастье бодр.
1812
АРФА (отрывок)
Как весело внимать, когда с тобой она Поёт про родину, отечество драгое, И возвещает мне, как там цветёт весна, Как время катится в Казани золотое!
О колыбель моих первоначальных дней! Невинности моей и юности обитель! Когда я освещусь опять твоей зарёй И твой по-прежнему всегдашний буду житель?
Когда наследственны стада я буду зреть, Вас, дубы камские, от времени почтенны! По Волге между сёл на парусах лететь И гробы обнимать родителей священны?
Звучи, о арфа! ты всё о Казани мне! Звучи, как Павел в ней явился* благодатен! Мила нам добра весть о нашей стороне: Отечества и дым нам сладок и приятен. *Как Павел в ней явился – в 1798г. Павел 1 посетил Казань.
РУССКИЕ ДЕВУШКИ
Зрел ли ты, певец Тииский! / Как в лугу весной бычка Пляшут девушки российски / Под свирелью пастушка? Как склоняясь главами, ходят, / Башмаками в лад стучат, Тихо руки, взор поводят / И плечами говорят? Как их лентами златыми / Челы белые блестят, Под жемчугами драгими / Груди нежные дышат? Как сквозь жилки голубые / Льётся розовая кровь, На ланитах огневые / Ямки врезала любовь? Как их брови соболины, / Полный искр соколий взгляд, Их усмешка души львины / И орлов сердца разят? Коль бы видел дев сих красных, / Ты б гречанок позабыл И на крыльях сладострастных / Твой Эрот прикован был. Весна 1799 Певец Тииский – Анакреон, древнегреческий поэт, уроженец Тиоса. Бычок – народная женская лирическая пляска 18 – начала 19в., получившая такое название потому, что основное движение пляски напоминало бодание. Историк русской народной хореографии К.Голейзовский характеризует «бычок» как «необыкновенно красивый» танец.
СНЕГИРЬ
Что ты заводишь песню военну / Флейте подобно, милый снегирь? С кем мы пойдём войной на Гиену?* / Кто теперь вождь наш? Кто богатырь? Сильный где, храбрый, быстрый Суворов?/Северны громы в гробе лежат.
Кто перед ратью будет, пылая* / Ездить на кляче, есть сухари; В стуже и в зное меч закаляя, / Спать на соломе, бдеть до зари; Тысячи воинов, стен и затворов / С горстью россиян всё побеждать?
Быть везде первым в мужестве строгом,/Шутками зависть, злобу штыком, Рок низлагать молитвой и богом, / Скиптры давая, зваться рабом*, Доблестей быв страдалец единых, / Жить для царей, себя изнурять?
Нет теперь мужа в свете столь славна / Полно петь песню военну, снегирь! Бранна музыка днесь* не забавна, / Слышен отвсюду тёмный вой лир; Львиного сердца, крыльев орлиных / Нет уже с нами! – что воевать? Май 1800
У Державина был приручённый снегирь, умевший петь одно колено военного марша. Вернувшись после смерти Суворова домой, Державин услышал, как снегирь поёт «военную песнь» и написал памяти своего великого друга это стихотворение. *Гиена – хищный зверь; здесь имеется в виду наполеоновская армия. *Кто перед ратью будет, пылая,… Державин объяснял: «Суворов, воюя в Италии, в жаркие дни ездил в одной рубашке перед войском на казачьей лошади или кляче, по обыкновению своему был неприхотлив в кушанье и часто едал сухари; в стуже и в зное без всякого покрова, так, как бы себя закаливая подобно стали; спал на соломе или на сене». *Скиптры давая, зваться рабом – В войне с Францией Суворов отвоевал обратно захваченные ею области, ранее управлявшиеся монархами. В эти страны возвращались монархи. *Днесь – сейчас, нынче.
ЕВГЕНИЮ. ЖИЗНЬ ЗВАНСКАЯ (отрывки).
Блажен, кто менее зависит от людей, Свободен от долгов и от хлопот приказных, Не ищет при дворе ни злата, ни честей
И чужд сует разнообразных!
Зачем же в Петрополь* на вольну ехать страсть, С пространства в тесноту, с свободы за затворы, Под бремя роскоши, богатств, сирен под власть И пред вельможей пышны взоры?
Возможно ли сравнять что с вольностью златой, С уединением и тишиной на Званке?
Довольство, здравие, согласие с женой,
Покой мне нужен – дней в останке.
Восстав от сна, взвожу на небо скромный взор; Мой утреннюет дух правителю вселенной; Благодарю, что вновь чудес, красот позор Открыл мне в жизни толь блаженной.
…..
Дыша невинностью, пью воздух, влагу рос, Зрю на багрянец зорь, на солнце восходящее; Ищу красивых мест между лилий и роз, Средь сада храм жезлом чертящее.
…..
На крыльях ж зазвенит как ласточка,- и пар Повеет с дома мне манжурской иль левантской*, Иду за круглый стол; и тут-то раздобар* О снах, молве градской, крестьянской;
О славных подвигах великих тех мужей, Чьи в рамах по стенам златых блистают лицы Для вспоминанья их деяний, славных дней,
И для прикрас моей светлицы,
В которой поутру иль ввечеру порой Дивлюся в Вестнике*, в газетах иль журналах Россиян храбрости, как всяк из них герой, Где есть Суворов в генералах!
…..
И где до ужина, чтобы прогнать как сон, В задоре иногда, в игры зело горячи, Играем в карты мы, в ерошки*, в фараон, По грошу в долг и без отдачи.
Оттуда прихожу в святилище с муз, И с Фланком*, Пиндаром*, богов восседжи в пире, К царям, к друзьям моим иль к небу возношусь, Иль славлю сельску жизнь на лире;
…..
Дворовых, между тем, крестьянских рой детей Сбираются ко мне не для какой науки, А взять по нескольку баранок, кренделей, Чтобы во мне не зрели буки.
…..
Бьёт полдня час, рабы служить к столу бегут; Идёт за трапезу гостей хозяйка с хором. Я озреваю стол и вижу разных блюд
Цветник, поставленный узором:
Багряна ветчина, зелёны щи с желтком, Румяно жёлт пирог, сыр белый, раки красны, Что смоль, янтарь – икра, и с голубым пером Там щука пёстрая – прекрасны!
Прекрасны потому, что взор манят мой, вкус; Но не обилием иль чуждых стран приправой, А что опрятно всё и представляет Русь: Припас домашний, свежий, здравый.
…..
Иль в лодке вдоль реки, по берегу пеш, верхом, Качусь на дрожках я соседей с вереницей; То рыбу удами, то дичь громим свинцом, То зайцев ловим псов станицей.
…..
Иль, утомясь, идём скирдов, дубов под сень; На бреге Волхова разводим огнь дымистый; Глядим, как на воду ложится красный день, И пьём под небом чай душистый.
Прекрасно! тихие, отлогие брега И редки холмики, селений мелких полны, Как, полосаты их клоня поля, луга, Стоят над током струй безмолвны.
Приятно! как вдали сверкает луг с косы И эхо за лесом под мглой гамит народа, Жнецов поющих, жниц полк идёт с полосы, Когда мы едем из похода.
Стёкл заревом горит мой храмовидный дом, На гору жёлтый всход меж роз осиявая, Где встречу водомёт шумит лучей дождём, Звучит музыка духовая.
Из жезл чугунных гром по праздникам ревёт*; Под звёздной молнией, под светлыми древами Толпа крестьян, их жён вино и пиво пьёт,
Поёт и пляшет под гудками.
…..
Грудь россов утвердил, как стену, он в отпор Темиру новому под Пультуском, Прейеш – Лау*; Младых вождей расцвёл победами там взор И скрыл орла седого славу*. Май – июль 1807г.
Каждое лето Державин проводил в своём имении Званка на реке Волхове. Евгений – друг Державина Е.Болховитинов, историк и архиепископ; жил в Хутынском монастыре, неалеко от Званки.
*Петрополь – Петербург. *Пар повеет с дома мне манжурской иль левантской – то есть запах чайный (ман) или кофейный. *Растобары, растабары – пустые, бессмысленные разговоры. *Дивлюся в Вестнике – то есть в журнале «Вестник Европы» *Ерошки – карточная игра. *Гораций Квинт Фланк (65 – 08 до н.э.) – римский поэт. *Пиндар (522 – 448 до н.э.) – греческий поэт, автор торжественных од и гимнов. *Из жезл чугунных гром по праздникам ревёт – В Званке были пушки, из которых стреляли в торжественных случаях. *Темиру новому под Пультуском, Прейеш – Лау – Тамерлану; здесь: новый завоеватель – Наполеон. Во время войны с Наполеоном (1806-1807) происходившие на территории Пруссии и Польши сражение под Пуотуском и Пр…(Прейсиш – Эйлау) были сравнительно удачными для русской армии.
РАДИЩЕВ
АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ
1749 – 1802
ВОЛЬНОСТЬ.
44.
И будет, вслед гремящей славы
Направя бодрственно полёт,
На запад, юг, восток державы
Своей ширить предел; но нет
Тебе предела ниотколя,
В счастливой ты, ликуя, доле,
Где ты явишься, там твой трон.
Отечество моё драгое,
На чреслах* пояс сил в покое,
В окрестность ты даёшь закон.
1781 – 1783
*Чресла – поясница, бёдра.
ПЕСНИ, ПЕТЫЕ НА СОСТЯЗАНИЯХ
В ЧЕСТЬ ДРЕВНИМ СЛАВЯНСКИМ БОЖЕСТВАМ.
О, народ, народ преславный!
Твои поздние потомки
Превзойдут тебя во славе…
Все преграды, все оплоты
Сокрушат рукою сильной,
Победит… природу даже, -
И пред их могучим взором,
Пред лицом их, озарённым
Славою побед огромных,
Ниц падут цари и царства…
ШИШКОВ (ВТОРОЙ) АЛЕКСАНДР
1754 – 1841
РОДИНА.
Гонимый гневною судьбой, Давно к страданиям осуждённый, Как я любил в стране чужой, Мечтать о родине священной. Я вспоминать о вас любил, Мои младенческие годы, - И юной страсти первый пыл, И вьюга русской непогоды!
И я опять в стране отцов, И обнял я рукою жадной Домашних пестунов – богов; Но неприветлив мрамор хладный, И не приют – родимый кров! Простите ж, сладкие мечтанья Души обманутой моей; Как сын беды, как сын изгнанья, По зыбкой влажности морей Ветрилам лёгких кораблей
Препоручу мои желанья. До 1828 года.
КАПНИСТ
ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ
1758 - 1827
ОДА
На истребление в России звания раба
Екатериною второю в 15 день февраля 1756 года (отрывки)
Красуйся, счастлива Россия! / Восторгом радостным пылая: Встречая времена златые, / Главу цветами увенчай, В порфиру света облекися; / Веселья миром умастися* Да класс твой в песню возгремит, / Исполнит радостью вселенну; Тебе свободу драгоценну / Екатерина днесь дарит
…..
С времён, в забвении лежащих, / Наш род был славен на земли. Везде с молвой побед гремящих / Российски лавры возросли.
…..
Среди такого блеска славы, / Побед, которым нет числа, Во узах собственной державы / Россия рабства дни влекла Когда чужую цепь терзала, / Сама в веригах унывала И не рвала своих оков; / Но раболепными руками Упадших пред её ногами / Царей брала под свой покров
Теперь, о радость несказанна / О день, светляе для побед! Царица, небом ниспослана, / Неволи тяжки узы рвёт, Россия! ты свободна ныне! / Ликуй: Вовек в Екатерине Ты благость бога зреть должна / Она тебе вновь жизнь дарует И счастье с вольностью связует / На все грядущи времена.
Обилие рекой польётся / И ризу позлатит полей Глас громких песен разнесётся, / Где раздавался звук цепей. Девиц и юнош хороводы / Выводят уж вослед свободы Забавы в рощи за собой; / И старость игом лет согбенна Пред гробом зрится восхищена / С свободой встретя век златой!
Развязанными днесь крылами / Орёл российский воспарит Над гордыми его врагами; / С высот их выи поразит; Обвившись пламенем Перуна*, / В Эвксине* из руки Нептуна* Трезубый жезл исторгнет он; / В дальнейшие врагов пределы Пошлёт молниеносны стрелы / И раздробит сарматский* трон. 1787
Поводом к написанию оды послужил указ Екатеринв11 от 15 февраля 1756 года, согласно которому на прошении, адресованном императрице, следовало подписываться не раб, а верноподданный.
*Веселья миром умастися… - возрадуйся. Миро – благовонная мазь. употребляемая в некоторых обрядах христианской церкви. *Перун – бог грозы и молнии у древних славян-язычников. *Эвксин – древнее греческое название Чёрного моря. *Нептун (миф) – бог моря. *Сармат – поляк, сарматский – польский.
ОБУХОВКА *(в сокращении)
В миру с соседями, с родными, В согласье с совестью моей, В любви с любезною семьёй Я здесь отрадами одними Теченье мерю тихих дней.
Приятный дом мой под соломой, По мне, - ни низов, ни высок; Для дружбы есть в нём уголок; А к двери, знатным незнакомой, Забыла лень прибить замок.
Горой от севера закрытый, На злачном холме он стоит И в рощи, в дальний луг глядит А Псёл, пред ним змеёй извитый, Стремясь на мельницы, шумит.
Вблизи любимый сын природы, Обширный многосенный лес Различных купами древес Приятной не тесня свободы, Со всех сторон его обнёс
Пред ним в прогалине укромной, Искусство, чтоб польстить очам, Пологость дав крутым буграм, Воздвигнуло на горке скромной Умеренности скромный храм*
…..
Сойду ль с горы – древес густою Покрытый только теремок Сквозь наклонённый в свод лесок Усталого зовёт к покою И смотрится в кристальный ток.
Тут вечно царствует прохлада И освещает чувства ум, А тихий, безумолкный шум Стремительного водопада Наводит сон средь сладких дум.
…..
Пойдём, пока не вечереет, На ближний остров отдохнуть, К нему ведёт покрытый путь, Куда и солнца луч не смеет Сквозь тёмны листья проскользнуть.
Там сяду я под берест мшистый, Опёршись на дебёлый пень, Увы! не долго, в жаркий день, Здесь будет верх его ветвистый Мне стлать гостеприимну тень.
Уж он склонил чело на воду, Подмывши брега крутизну; Уж смотрит в мрачну глубину И скоро, в бурну непогоду, Вверз корнем режется ко дну.
Так в мире времени струями, Всё рушится средь вечной при*; Так пали древни алтари; Так, с их престольными столпами И царства пали и цари.
Но скорбну чтоб рассеять думу, Отлогою стезёй пойдём На окружённый лесом холм Где отражает тень угрюму С зенита ярким Феб* лучом.
Я вижу скромную равнину С оградой пурпурных кустов: Там Флора*, нежна мать лугов, Рассыпала свою корзину, Душистых полную цветов.
Там далее, в области Помоны, Плоды деревья тяготят; За ними Вакхов* вертоград, Где, сока нектарного полны, Янтарны гроздия блестят.
Но можно ль все красы картины, Всю прелесть их изобразить? Там дальность с небокругом слить, Стадами тут устлав долины, Златою жатвой оглушить?
Нет, нет; оставим труд напрасный. Уж солнце скрылось за горой; Уж не эфирной синевой Меж туч сверкают звёзды ясны И зыблются в реке волной.
Пора к семейству возвратиться, Под мой беседочный намёт*, Где, зря оно померкший свет, Уж скукой начало томиться И моего возврата ждёт.
Всхожу на холм; луна златая На лёгком облаке всплыла И, верх текущего стекла, По голубым зыбям мелькая, Блестящий столп свой провела.
О как сие мне место мило Когда, во всей красе своей, Приходит спутница ночей Сливать с мечтой души унылой Воспоминанье светлых дней!
Вдали зрю смесь полянок чистых И рощ, покрывших гор хребты; Пред мною нежных роз кусты, А под навесом древ ветвистых, Как мрамор, белые кресты.
Благоговенье! – молчалива, Витийственна предметов речь Гласит: «Ты зришь твоих предтеч, Священна се* господня нива: Ты должен сам на ней возлечь».
Так: здесь и прах отца почтенный, И прах семи моих детей Сырою я покрыл землёй: Близ них дерновый круг зелёный - Знак вечной храмины моей.
Мир вам, друзья! – ваш друг унылый Свиданья с вами скоро ждёт; Уж скоро!.. Кто сюда придёт, Над свежей, скромною могилой В чертах сих жизнь мою прочтёт:
«Капнист сей глыбою покрылся; Друг муз, друг родины он был; Отраду в том лишь находил, Что ей, как мог, служа, трудился, И только здесь он опочил». 1818
*Обуховка – имение Капниста в Полтавской губернии. *Умеренности скромный храм – подразумевается дом Капниста. *Пря – борьба. *Феб (миф) – одно из имён Аполлона, бога солнца, покровителя поэзии и искусства. *Флора (миф) – бог вина и веселья. *Намёт – крыша. *Се, сей, сих – это, этот, этих.
ДМИТРИЕВ
ИВАН ИВАНОВИЧ
1760 – 1837
ПУТЕШЕСТВИЕ NN В ПАРИЖ ИВ ЛОНДОН
ЗА ТРИ ДНЯ ДО ПУТЕШЕСТВИЯ (отрывок из части третьей)
Я в Лондоне, друзья, и к вам
Уже объятья простираю -
Как всех увидеть вас желаю!
Сегодня на корабль отдам
Все, все мои приобретенья
В двух знаменитейших странах!
Я вне себя от восхищенья!
В каких явлюсь к вам сапогах!
Какие фраки! панталоны!
Всему новейшие фасоны!
Какой прекрасный выбор книг!
Считайте – я расскажу вам вмиг:
Бюффон, Руссо, Маоли, Корнилий,
Гомер, Плутарх, Тацит, Виргилий,
Весь Шекспир, весь Поп и Гюм*.
Журналы Аддисона, Стиля*…,
И всё Дидата, Баскервиля!
Европы целой создал ум!
Ах, милые, с каким весельем
Всё это будет разбирать!
Журнал мой стану всем читать.
Что видел, слышал за морями,
Как сладко жизнь моя текла,
И кончу тем, обнявшись с вами;
А родина… всем нам мила! 1803
Написано по поводу готовившегося путешествия за границу поэта Василия Львовича Пушкина, приятеля И.И.Дмитриева.
*Гюм – Юм Давид (1711 – 1776) – английский философ и историк. *Журналы Аддисона. Стиля… - Дж. Аддисон (1672 – 1719) и Стиль (1676 – 1729) издавали в начале 18 века сатирико – нравоучительные журналы «Болтун» и «Зритель».
ЧУЖОЙ ТОЛК (отрывки)
А наших многих цель – награда перстеньком, Нередко сто рублей иль дружество с князьком, Который отроду не читывал другова, Кроме придворного подчас месяцеслова, Иль похвала своих приятелей; а им Печатный всякий лист быть кажется святым. Судя ж, сколь разные и тех и наших виды, Наверно льзя* сказать, не делая обиды Ретивым господам, питомцам русских муз, Что должен быть у них и особливый вкус И в сочинении лирической поэмы Другие способы, особые приёмы;
Да ведает же всяк по одам мой клеврет*, Как дерзостный язык бесславия нас, ничтожил, Как лириков ценил! Воспрянем! Марсий* ожил! Товарищи! к столу. за перья! отомстим, Надуемся, напрём, ударим, поразим! Напишем на него предлинную сатиру И оправдаем тем российску громку лиру 1794
*Льзя – можно. *Клеврет – приспешник, прислушник; в 8 и 9 веках употреблялось в положительном значении: сторонник, последователь, друг. *Марсей (миф) – сатир, соперник Аполлона в игре на флейте; Аполлон (миф) – бог света, покровитель искусств, предводитель муз. Победив Марсея, он повесил его и содрал с него кожу.
КАРАМЗИН
НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ
1766 – 1826
ПРОТЕЙ, ИЛИ НЕСОГЛАСИЯ* СТИХОТВОРЦА
Сын Фебов был всегда хранитель алтарей, На коих, память душ великих обожая, Потомство фимиам бессмертию курит* Всё тленно в мире сём, жизнь смертных скоротечна, Минутны радости. но слава долговечна: Живите для неё! – в восторге он гласит - Достойна жизни цель, достойна жертв награда Мудрец! ищи её, трудясь во тьме ночей: Да искрой истины возженная лампада Осветит род веков и будет для людей Источником отрад! Творец благих законов! Трудись умом своим для счастья миллионов! Отдай отечеству себя и жизнь, герой! 1798
*Несогласия – противоречия. *Фимиам курит – восхвалит, льстит.
ВОЛГА (в сокращении)
Река священнейшая в мире, Кристальных вод царица, мать! Дерзну ли я на слабой лире Тебя, о Волга! величать,
…..
Хвалить красу твоих брегов, Где грады, веси процветают, Поля волнистые сияют Под тенью густых лесов, В которых древле раздавался Единый страшный рёв зверей, И эхом ввек не повторялся Любезный слуху глас людей Брегов, где прежде обитали Орды златые племена; Где стрелы в воздухе блистали И где неверных знамена Нередко кровью обагрялись Святых, но слабых христиан; Несчастных древних россиян; Но где теперь одной державы Народы в тишине живут.
…..
Где птичек нежных громкий хор Воспел рождение младенца; Где я природу полюбил. - Ей первенцы души и сердца, Слезу, улыбку, посвятил И рос в веселии невинном, Как юный мирт* в лесу пустынном? Дерзну ли петь, о мать – река! Как ты, красуяся в теченье По злату чистого песка, Несёшь земли благословенье* На сребряном хребте своём, Везде щедроты разливаешь, Везде страны обогощаешь В блистательном пути своём,
…..
И как. прельщённый светом Феба, со дна подъемлется осётр. Играет наверху с волнами, С твоими пенными буграми, И плёсом рассекает их? –
…..
Едва и сам я в летах нежных, Во цвете радостной весны, Не кончил дней в водах мятежных Твоей, о Волга! глубины
…..
Сколь ты в величии своём, О Волга! яростна, ужасна, Столь в благости мила, прекрасна: Ты образ божий в мире сём!
Теки, Россию украшая; Шуми, священная река, Свою великость прославляя, - Доколе времени рука Не истощит твоей пучины… 1793
*Мирт – миртовые венки древние носили во время празднеств и пиршеств; мирт считался эмблемой любви. Это южный вечнозелёный кустарник или древо с белыми душистыми цветками. *То есть суда с хлебом и с другими плодами земли. (примечания автора).
КРЫЛОВ
ИВАН АНДРЕЕВИЧ
1769 – 1844
ОДА УЕДИНЕНИЕ (в сокращении)
Среди лесов, стремнин и гор,
Где зверь один пустынный бродит, .
Где гордость нищих не находит
И роскоши неведом взор,
Ужели я вдали от мира?
…..
Но здесь на лоне тишины,
Где всё течёт в природе стройно
Где сердце кротко и спокойно
И со страстями нет войны:
Здесь мягкий луч и чисты воды
Замена злату и сребру:
Здесь сам веселья я беру
Из рук роскошныя природы.
…..
Здесь по следам едва приметным.
Природы чин я познаю,
Иль бога моего пою
Под дубом, миру равнолётным.
Пою - и с именем творца
Я зрю восторг в растенье диком:
При имени его великом.
Я в хладных камнях зрю сердца;
По всей природе льётся радость:
Ключ резвится, играет лес,
Верхи возносят до небес
Одеты сосны в вечну младость
Недвижны ветры здесь стоят
И ждут пронесть в концы вселенной,
Что дух поёт мой восхищенный,
Велик мой бог, велик – он свят!
На лире перст мой ударяет.
Он свят! – поют со мной леса,
Он свят! – вещают небеса,
Он свят! – гром в тучах повторяет.
Гордитесь, храмы, вышиной
И пышной роскошью, народы;
Я здесь в объятиях природы
Горжусь победной тишиной,
Которою в развратном мире
Прочь гоните от сердца вы
И кого на брегах Невы
Наш Росский Пиндар* пел на лире.
Вдали от ваших гордых стен
Среди дубрав густых. тенистых,
Среди ключей кристальных чистых,
В пустыне тихой я блажён.
Не суетами я шумливых тщусь,
Не ползать в низости учусь,
Учусь природе удивляться.
Здесь твёрдый и седой гранит,
Не чувствуя ни стуж, ни лета,
Являя страшну древность света,
Бесчисленность столетий спит.
Там ключ стремнины иссекает
Иль рост основанья гор
И удивляя смертных взор,
Труд тысячи веков являет.
Там дуб от листьев обнажён,
По камням корни простирает -
На холм облегшись, умирает,
Косою времени сражён.
Там горы в высотах эфира
Скрывают верх от глаз моих -
И кажется я вижу в них
Свидетелей рожденья мира.
1793 – 1795 (?)
*Росский Пиндар – Ломоносов М.В.
МЕРЗЛЯКОВ
АЛЕКСЕЙ ФЁДОРОВИЧ
1778 – 1830
СРЕДИ ДОЛИНЫ РОВНЫЯ, На гладкой высоте, Цветёт, растёт высокий дуб В могучей красоте.
Высокий дуб, развесистый, Один у всех в глазах; Один, один, бедняжечка, Как рекрут на часах!
Взойдёт ли красно солнышко, - Кого под тень принять? Ударит ли погодушка - Кто будет защищать?
Ни сосенки кудрявыя, Ни ивки близ него, Ни кустики зелёные Не вьются вкруг него.
Ах, скучно одинокому И дереву расти! Ах горько, горько молодцу Без милой жизнь вести!
Есть много сребра, золота - Кого им подарить? Есть много славы, почестей - Но с кем их разделить?
Встречаюсь ли с знакомыми - Поклон, да был таков; Встречаюсь ли с пригожими - Поклон, да пара слов.
Одних я сам пугаюся Другой сбежит меня, Все други, все приятели До чёрного лишь дня!
Где ж сердцем отдохнуть могу, Когда гроза взойдёт? Друг нежный спит в сырой земле, На помощь не придёт!
Ни роду нет, ни племени В чужой мне стороне; Не ластится любезная Подруженька ко мне!
Не плачется от радости Старик, глядя на нас; Не вьются вкруг малюточки, Тихохонько резвясь!
Возьмите же всё золото, Все почести назад; Мне родину, мне милую, Мне милой дайте взгляд!
КОЗЛОВ
ИВАН ИВАНОВИЧ
1779 – 1840
ВЕЧЕРНИЙ ЗВОН
Т.С.Вдмрв – ой.
Вечерний звон, вечерний звон!
Как много дум наводит он
О юных днях в краю родном,
Где я любил, где отчий дом
И как я, с ним навек простясь,
Там слушал звон в последний раз!
Уже не зреть мне светлых дней
Весны обманчивой моей!
И сколько лет теперь в живых
Тогда весёлых, молодых!
И крепок их могильный сон;
Не слышен им вечерний звон.
Лежать и мне в земле сырой!
Напев унылый надо мной
В долине ветер разнесёт;
Другой певец по ней пройдёт,
И уж не я, а будет он
В раздумье петь вечерний звон!
БУТЫРСКИЙ
НИКИТА ИВАНОВИЧ
1783 – 1848
ОСНОВАНИЕ С,ПЕТЕРБУРГА 16 мая 1703 года
Умолкнул громозвучный гул И в Ниеншанце* бой кровавый; Над ним широко развернул Крыла свои орёл двуглавый*
Казалось, ток Невы заснул, Чуть шепчут тёмные дубравы. И вот лучом с небес блеснул Час новой для России славы.
На Енисари* Царь. В очах Зажёгся вдохновенья пламень. «Здесь граду быть Петра! В веках
Другой ему не будет равен, К стенам не прикоснётся враг». Сказал – и бросил первый камень. 1834
*Ниеншанц – шведская крепость при впадении Невы в море, после взятия которой 16 мая 1703 года было начато строительство Петропавловской крепости, положившего начало Петербургу. *Орёл двуглавый – государственный герб Российской империи.
*Енисари - Так назывался остров (Заячий), где ныне крепость (примеч. Н.Бутырского)
ЖУКОВСКИЙ
ВАСИЛИЙ АНДРЕЕВИЧ
1783 – 1852
ПЕВЕЦ ВО СТАНЕ РУССКИХ ВОИНОВ (отрывок)
Отчизне кубок сей, друзья! Страна, где мы впервые Вкусили сладость бытия, Поля, холмы родные, Родного неба, милый свет, Знакомые потоки, Златые игры первых лет И первых лет уроки, Что вашу прелесть заменит? О родина святая, Какое сердце не дрожит, Тебя благословляя?
Там всё – там родших* милый дом; Там наши жёны, чада*; О нас их слёзы пред творцом, Мы жизни их отрада; Там девы – прелесть наших дней, И сонм* друзей бесценный, И царский трон, и прах царей, И предков прах священный. За них, друзья, всю нашу кровь! На вражьи грянем силы; Да в чадах к родине любовь Зажгут отцов могилы. 1812.
*Родший – доморощенка, рождённое или выращенное дома животное, скотина (Даль). *Чадо – дитя, ребёнок; сын, дочь (Даль). *Сонм – сход, съезд, собор, собрание, сборище, сходбище (Даль).
ТАМ НЕБЕСА И ВОДЫ ЯСНЫ! Там песни птичек сладкогласны! О родина! все дни твои прекрасны! Где б ни был я, но всё с тобой
Душой.
Ты помнишь, ли, как под горою, О серебреяемый росою, Белелся луч вечернею порою И тишина слетала в лес
С небес?
Ты помнишь ли наш пруд спокойный, И тень от ив в час полдня знойный, И над водой от стада гул нестройный, И в лоне вод, как сквозь стекло,
Село?
Там на заре пичужка пела, Даль озарялась и светлела; Туда, туда душа моя летела: Казалось сердцу и очам –
Всё там!..
1816
ЦАРСКОСЕЛЬСКИЙ ЛЕБЕДЬ (отрывок).
…Ты ж старик печальный, Молодой их образ твой монументальный Резвую пугает; он на них наводит Скуку, и в приют* твой ни один не входит Гость из молодёжи, ветрено летящей Вслед за быстрым мигом жизни настоящей. Но не сетуй, старец. пращур* лебединый: Ты родился в славный век Екатерины. Был её ласкаем царскою рукою - Памятников гордых битве под Чесмою, Битве при Кагуле* воздвиженье зрел ты; С веком Александра тихо устарел ты; И, почти столетний, в веке Николая Видишь, угасая, как вся Русь святая Вкруг царёвой силы, - вековой зелёный Плющ вкруг силы дуба, - вьётся под короной Царской, от окрестных бурь ища защиты 1851
Царское Село – летняя резиденция русских царей. В Царскосельском парке на озере плавали лебеди. Жуковский, связанный придворной службой. много лет жил в Царском Селе; в стихотворении нашли отражения личные воспоминания поэта. В образе старого лебедя, пережившего несколько поколений, Жуковский изобразил себя.
*Приют – место, где можно спастись или отдохнуть. *Пращур – отдалённый предок, родоначальник; родитель прапрадеда. *Битва при Кагуле – Под командованием П.А.Румянцева русские войска одержали блестящую победу в 1770 году над войсками Турции при реке Кагуле.
ГНЕДИЧ
НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ
1784 – 1833
А.С.ПУШКИНУ
По прочтении сказки его о царе Салтане и проч….
Пушкин, Протей*
Гибким твоим языком и волшебством твоих песнопений
Уши закрой от похвал и сравнений
Добрых друзей;
Пой, как поёшь ты, родной соловей!
Байрона гений иль Гёте, Шекспира –
Гений их неба, их нравов, их стран:
Ты же, постигнувший таинство русского духа и мира,
Пой нам по своему, русский Боян!
Небом родным вдохновенный, -
Будь на Руси ты певец несравненный. 1832
*Протей – (здесь) поэтическое многообразие.
НА ГРОБЕ МАТЕРИ (в сокращении).
От колыбели я остался
В печальном мире сиротой;
На утре дней моих расстался,
О мать бесценная с тобой!
И посох странника бросаю
Я в первый раз в углу родном;
И в первый раз я посещаю
Твой тесный, безысходный дом!
И, землю в трепете лобзая,
Святую сердцу моему,
Скажу впервые: тень святая,
Мир вечный праху твоему!
…..
Прости! – оставленный тобою,
Я от пелён усыновлён
Суровой мачехой – судьбою.
Она, от берега мой чёлн
Толкнув, гнала его жестоко
Между бушующих зыбей
И занесла меня далёко
От тихой родины моей.
И лишь теперь волной счастливой
К брегам родным я принесён;
Любовью сирою, тоскливой
К твоей могиле приведён.
На гроб не кипариса лозы,
Но, лучший дар мне от творца,
Я песни приношу и слёзы,
Богатство скромное певца.
1805
ДАВЫДОВ
ДЕНИС ВАСИЛЬЕВИЧ
1784 – 1839
ЭЛЕГИЯ (отрывок)
О мой милый друг! с тобой
Не хочу высоких званий,
И мечты завоеваний
Не тревожат мой покой!
Коль враг ожесточённый
Нам дерзнёт противустать
Первый долг мой, долг священный –
Вновь за родину восстать; 1816
НА МОНУМЕНТ ПОЖАРСКОГО
Так правосудная Россия награждает!
О зависть, содрогнись, сколь бренен твой оплот!
Пожарский оживает –
Смоленский* оживёт! 1817
Написано по случаю открытия памятника Минину и Пожарскому в Москве. на Красной площади. *Смоленский – фельдмаршал М.И.Кутузов, получивший в награду за изгнание французов из России титул князя Смоленского.
ОТВЕТ
Я не поэт, я партизан, казак, Я иногда бывал на Пинде*, но наскоком
И беззаботно, кое – как
Раскидывал перед Кастальским током*
Мой независимый бивак.
Нет, не наезднику пристало
Петь, в креслах развалясь, лень, негу и покой…
Пусть грянет Русь военною грозой =
Я в этой песне запевало! 1826
*Пинд – горный хребёт в Греции, владение Аполлона (грач. миф.). В переносном смысле – приют (обиталище) поэзии. *Кастальский ток – Кастальский ключ – Имеется в виду источник на горе Парнас. посвящённый Аполлону и музам (греч. миф.). В переносном смысле – источник поэтического вдохновения
ПОЛУСОЛДАТ (отрывок).
Но воин наш не упоён
Ночною роскошью полуденного края…
С Кавказа глаз не сводит он,
Где подпирает небосклон
Казбека груда снеговая…
На нём знакомый вихрь, на нём громады льда,
И над челом его, в тумане мутном,
Как Русь святая, недоступном,
Горит родимая звезда* 1826
*Родимая звезда – Полярная звезда.
СОВРЕМЕННАЯ ПЕСНЯ (отрывок(
А Россия – боже мой! -
Тоска… да какая!
И весь размежёван свет
Без войны и драки!
И России уже нет,
И в Москве поляки!
Но назло врагам она
Всё живёт и дышит,
И могуча, и грозна,
И здоровьем пышет
Насекомых болтовни
Внятием не тешит
Да и место, где они,
Даже не почешет.
А когда во время сна
Моль иль таракашка
Заползёт ей в нос, - она
Ухнет – и вон букашка.
1836.
ГЛИНКА
ФЁДОР НИКОЛАЕВИЧ
1786 – 1880
ВОЕННАЯ ПЕСНЯ
написанная во время приближения неприятеля к Смоленской губернии.
Раздался звук трубы военной, Гремит сквозь бури бранный* гром:
Народ, развратом воспоённый, Грозит нам рабством и ярмом!
Текут толпы, корыстью гладны, Ревут, как звери, плотоядны,
Алкая* пить в России кровь, Идут, сердца их– жёсткий камень,
В руках вращают меч и пламень На гибель весей* и градов!
В крови омочены знамёна Багреют в трепетных полях,
Враги нам вьют вериги* плена, Насилье грозно в их полках.
Идут, влекомы шаждой дани, - О страх! срывают дерски длани*
Со храмов божьих лепоту! Идут – и след их пепл и степи!
На старцев возлагают цепи, Влекут на муки красоту!
Теперь ли нам дремать в покое, России верные сыны?!
Пойдём, сомкнёмся в ратном строе, Пойдём – и в ужасах войны
Друзьям, отечеству, народу Отыщем славу и свободу,
Иль все падём в родных полях! Что лучше: жизнь – где узы плена,
Иль смерть – где росские знамёна? В героях быть рабах?
Исчезли мира дни счастливы, Пылает зарево войны:
Простите, веси, паствы, нивы! К оружью, дети тишины!
Теперь, сей час же мы, о други! Скуём в мечи серпы и плуги:
На бой теперь – иль никогда! Замедлим час – и будет поздно!
Уж близко, близко время грозно: Для всех равно близка беда!
И всех, мне мнится, клятву внемлю: Забыв и радостей не знать,
Доколе враг святую землю Престанет кровью обагрять!
Там друг зовёт на битву друга, Жена, рыдая, шлёт супруга
И матерь в бой – своих сынов! Жених не мыслит о невесте,
И громче труб на поле чести Зовёт к отечеству любовь! 1812
*Бранный – воинственный, военный. *Алкая – сильно желая. *Весь – селение, деревня. *Вериги – кандалы. *Длань – рука.
СВОБОДА! ОТЧИЗНА! СВЯЩЕННЫ СЛОВА!
Из «Опытов двух трагических явлений в стихах без рифмы» 1817
СОН РУССКОГО НА ЧУЖБИНЕ (в сокращении)
Отечества и дым нам сладок и приятен! Державин («Арфа»).
Свеча, чуть теплясь, догорала. Камин, дымяся, погасал;
Мечта мне что-то напевала, И сон меня околдовал…
Уснул – и вижу я долины В наряде праздничном весны
И деревенские картины Заветной русской старины!..
Играет рог, звенят цевницы*, И гонят парни и девицы
Свои стада на влажный луг. Уж веял, веял тёплый дух
Весенней жизни и свободы От долгой и крутой зимы.
И рвутся из своей тюрьмы, И хлещут с гор кипучи воды.
Пловцов брадатых на стругах* Несётся с гулом отклик долгий;
И широко гуляет Волга В заповедных своих лугах…
Поляны муравы* одели, И вместо пальм и пышных роз,
Густые молодеют ели, И льётся запах от берёз!..
И мчится тройка удалая В Казань дорогой столбовой,
И колокольчик – дар Валдая - Гудит, качаясь под дугой.
Но я расстался с милым сном, И чужеземная картина
Сияла пышно предо мной: Немецкий город…всё красиво,
Но я в раздумье молчаливо Вздохнул по стороне родной… 1825
*Цевница – свирель, дудка. *Струг – большая плоскодонная лодка. *Мурава – луговая трава; сочная, густая травка на корню.
ПЕСНЬ УЗНИКА
Не слышно шуму городского, В заневских башнях тишина!
И на штыке у часового Горит полночная луна!
А бедный юноша! ровесник Младым цветущим деревам,
В глухой тюрьме заводит песни И отдаёт тоску волнам!
«Прости, отчизна, край любезный! Прости, мой дом, моя семья!
Здесь за решёткую железной - Уже не свой вам больше я!
Не жди меня отец с невестой, Снимай венчальное кольцо;
Застынь моё навеки место; Не быть мне мужем и отцом!
Сосватал я себе неволю, Мой жребий – слёзы и тоска!
Но я молчу, - такую долю Взяла сама моя рука.
Откуда ж придёт избавленье, Откуда ждать бедам конец?
Но есть на свете утешенье И на святой Руси отец!
О русский царь! в твоей короне Есть без цены другой алмаз,
Он значит – милость! Будь на троне И. наш отец, помилуй нас!
А мы с молитвой крепкой к богу Падём все ниц к твоим ногам:
Велишь – и мы пробьём дорогу Твоим победным знаменам».
Уж ночь прошла, с рассветом в злате Давно день новый засиял!
А бедный узник в каземате Всё ту же песню запевал!.. 1826
МОСКВА
Город чудный, город древний, Ты вместил в свои концы
И посады и деревни, И палаты и дворцы!
Опоясан лентой пашен, Весь пестреешь ты в садах;
Сколько храмов, сколько башен На семи твоих холмах!
Исполинскою рукою Ты, как хартия, развит
И над малою рекою Стал велик и знаменит!
На твоих церквах старинных Вырастают дерева,
Глаз не схватит улиц длинных… Это матушка – Москва!
Кто, силач, возьмёт в охапку Холм Кремля – богатыря?
Кто собьёт златую шапку У Ивана – звонаря?..
Кто Царь – колокол подымет? Кто Царь – пушку повернёт?
Шляпы кто, гордец, не снимет У святых в Кремле ворот?!
Ты не гнула крепкой выи В бедовой своей судьбе,
Разве пасынки России Не поклонятся тебе!..
Ты, как мученик горела, Белокаменная!
И река в тебе кипела Бурнопламенная!
И под пеплом ты лежала Полонённою,
И из пепла ты восстала Неизменною!..
Процветай же славой вечной, Город храмов и палат!
Град срединный, град сердечный, Коренной России град! 1840
РОДИНА
Есть на земле безвестный уголок, Уединённый, неприметный,
Знакомый луг, знакомый лес, поток, И в них дух бодрый и приветный.
Он издавна живёт в том уголке, Летает птичкой по дубравам,
Шумит в бору, купается в реке, И улыбается забавам.
Сберётся ль в круг красавиц хоровод, Он между ними невидимкой,
И под вечер он в сумраке поёт Любовь с пастушеской волынкой.
Я не видал его в стране родной, Но с ним почувствовал разлуку,
Когда, в очах с прощальною слезой, Я посох стражника взял в руку.
Он вкруг меня в унынии шептал: «Куда? не я ль тебя взлелеял?»
Он за рубеж меня отчизны провожал И грустью на меня повеял.
Казалось мне, покинут детства друг, Который вместе рос со мною.
Недаром же с тобой разлуку добрый дух
Зовут по РОДИНЕ тоскою!
БАТЮШКОВ
КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ
1787 – 1855
ВОСПОМИНАНИЕ (отрывок)
Мечты! повсюду вы меня сопровождали
И мрачный жизни путь цветами устилали!
Как сладко я мечтал на Гейльсбергских полях,
Когда весь стан дремал в покое
И ратник, опёршись на копие стальное,
Смотрел в туманну даль! Луна на небесах
Во всём величии блистала
И низкий мой шалаш сквозь ветви освещала;
Аль* светлый чуть струю ленивую катил
И в зеркальных водах являл весь стан и рощи;
Едва дымился огнь в часы туманной нощи
Близ кущи* ратника, который сном почил.
О Гейльсбергские поля! о холмы возвышённы!
Где столько раз в ночи, луною освещённый,
Я в душу погружён, о родине мечтая.
…..
Да оживлю теперь я в памяти своей
Сию ужасную минуту,
Когда, болезнь вкушая люту
И видя сто смертей,
Боялся умереть не в родине моей! 1807 – 1809
*Аль – река в Восточной Пруссии. *Куща – в данном случае палатка.
МОИ ПЕНАТЫ
Послание к Жуковскому и Вяземскому (отрывок)
Отечески Пенаты* О пестуны* мои! Вы златом не богаты,
Но любите свои Норы и темны кельи, Где вас на новосельи
Смиренно здесь и там Расставил по углам, Где, странник я бездомный,
Всегда в желаньях скромный, Сыскал себе приют. О боги! будете тут
Доступны, благосклонны! Не вина благовонны, Не тучный фимиам
Поэт приносит вам, Но сердца тихий жар И сладки песнопенья,
Богинь пермесских* дар! О лары*! уживитесь В обители моей,
Поэту улыбнитесь - И будет счастлив в ней!. . В сей хижине убогой
Стоит перед окном Стол ветхой и треногой С изорванным сукном.
В углу, свидетель славы И суеты мирской, Висит полузаржавный
Меч прадедов тупой; Здесь книги выписные, Там жёсткая постель –
Все утвари простые, Вся рухлая скудель! Скудель!.. Но мне дороже,
Чем бархатное ложе И вазы богачей!.. 1811 – 1812
*Пенаты – родной дом, родной кров. *Пестун – человек, который пестует, воспитывает кого-нибудь. *Пермесские богини – музы (ант. миф.) *Лары (миф) – души умерших предков, покровители домашнего очага.
К ДАШКОВУ (в сокращении)
Мой друг! Я видел много зла И неба мстительного кары:
Врагов неистовых дела, Войну и гибельны пожары.
Я видел сонмы богачей, Бегущих в рубищах издранных,
Я видел бледных матерей, Из милой родины изгнанных!
Я на распутье видел их, Как, к перстям* чад прижав грудных,
Они в отчаянье рыдали И с новым трепетом взирали
На небо рдяное кругом.
Нет, нет! Талант погибни мой И лира, дружбе драгоценна,
Когда ты будешь мной забвенна, Москва, отчизны край златой!
Нет, нет! Пока на поле чести За древний град моих отцов
Не понесу я в жертву мести И жизнь и к родине любовь;
Пока с израненным героем*, Кому известен к славе путь,
Три раза не поставлю грудь Перед врагов сомкнутым строем, -
Мой друг, дотоле будут мне Все чужды музы и хариты*
Венки, рукой любови свиты, И радость шумная в вине! 1813
Дашков Д.В. (1788 – 1839) – государственный деятель, приятель Батюшкова. Послание посвящено событиям Отечественной войны 1812г., в частности московскому пожару.
*Персти чада – дети праха, то есть смертные. *Израненный герой – имеется в виду генерал А.П.Бахметьев, раненный в битве под Бородино. *Хариты (грации) миф – три сестры – богини красоты, спутницы Афродиты – Венеры; в широком значении – прекрасные женщины.
ПЛЕННЫЙ (в сокращении)
«Шуми, - он пел, - волнами, Рона*, И жатвы орошай,
Но плеском волн – родного Дона Мне шум напоминай!
Я в праздности теряю время, Душою в людстве сир/;
Мне жизнь – не жизнь, без славы – бремя, И пуст прекрасный мир!
Весна вокруг шумит природу, Яснеет солнца свет,
Всё славит счастье и свободу, Но мне свободы нет!
Шуми, шуми волнами, Рона, И мне воспоминай
На берегах родного Дона Отчизны милый край!
Здесь прелесть – сельские девицы! Их взор огнём горит
И сквозь потуплены ресницы Мне радости сулит.
Какие радости в чужбине? Они в родных краях;
Он цветут в моей пустыне, И в дебрях, и в снегах.
Отдайте ж мне мою свободу! Отдайте край отцов,
Отчизны вьюги, непогоду, На родине мой кров,
Покрытый в зиму ярким снегом! Ах! дайте мне коня;
Туда помчит он быстрым бегом И день и ночь меня!
На родину, в сей терем древний, Где ждёт меня краса
И под окном в часы вечерни Глядит на небеса;
О друге тайно помышляет… Иль робкою рукой
Коня ретивого ласкает, Тебя, соратник мой!
Шуми, шуми волнами, Рона, И жатвы орошай;
Но плёском волн – родного Дона Мне шум напоминай!
О ветры, с полночи летите От родины моей,
Вы звёзды Севера, горите Изгнаннику светлей!» 1814
*Рона – река во Франции. *Сирый – осиротелый, одинокий, бесприютный.
СТРАНСТВОВАТЕЛЬ И ДОМОСЕД (отрывок)
Я сам, друзья мои, дань сердца заплатил,
Когда, волненьями судьбины
В отчизну брошенный из дальних стран чужбины,
Увидел, наконец, Адмиралтейский шпиц,
Фонтанку, этот дом… и столько милых лиц,
Для сердца моего единственных на свете! 1814 – 1815
ПОСЛАНИЕ И.М.МУРАВЬЁВУ – АПОСТОЛУ (отрывок)
В Пальмире Севера*, в жилище шумной славы,
Державин камские воспоминал дубравы,
Отчизны сладкий дым и древний град отцов.
На тучны пажити* приволжских берегов
Как часто Дмитриев расторгнув светски узы,
Водил нас по следам своей счастливой музы,
Столь чистой, как струи царицы светлых вод*,
На коих в первый раз зрел солнечный восход
Певец сибирского Пизарра* вдохновенный!..
Так, свыше нежною душою озарённый,
Пиит, от юности до сребряных власов,
Лелеет в памяти страну своих отцов. 1814 – 1815
Муравьёв – Апостол И.М. (1765 – 1951) – государственный деятель и писатель, отец казнённого декабриста С.И. Муравьёва – Апостола.
*Пальмира Севера – Петербург. *Пажити – пастбище. *Царица светлых вод – Волга. *Певец сибирского Пизарра – И.И.Дмитриев, написавший балладу «Ермак».
КНЯЗЮ П.И.ШАЛИКОВУ
(при получении от него в подарок книги, им переведённые) (отрывок)
Вот мой удел, почтенный мой поэт;
Оставя отчий край, увижу новый свет,
И небо новое, и незнакомые лицы,
Везувий в пламени, и Этны вечный дым,
Кастратов, оперу, фигляров, папский Рим
И прах, священный прах всемирныя столицы.
Но где б я ни был (так я молвлю в добрый час),
Не изменяясь, душою тот же буду
И, умирая, не забуду
Москву, отечество, друзей моих и вас! 1818
Шалимов П.И. (1768 – 1852) – поэт-сентименталист. Стихотворение написано перед отъездом в Италию.
ХМЕЛЬНИЦКИЙ
НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ
1789 – 1845
СКИФЫ К АЛЕКСАНДРУ ВЕЛИКОМУ
(вольный перевод из 7-ой книги Квинта Курция. в сокращении)
Но жители сих стран с геройскими сердцами,
Свободными родясь, гнушались быть рабами;
Равны – и не мечтав о суетных честях,
Вели счастливы дни в отеческих лесах.
Один из скифов сих, покорствуя народу,
С геройством на челе, в душе храня свободу,
Бестрепетно предстал пред грозного царя.
Усердным рвением к Отечеству горя,
«О вождь! вещает скиф властителю надменну, -
Скажи, почто притёк в страну непросвещённу?
Почто нас угнетать велишь своим рабам?
Не сделав зла тебе – за что отмщаешь нам?
Скажи, видал ли ты, чтоб скифы ополчены,
С толпой бездушных жертв к убийствам устремлены,
Забыв, сколь свято всем спокойствие граждан,
Вторгалися с мечом в пределы чуждых стран?
Коль мы храним свой долг, почто ты нарушаешь?
Знай, скифов покорить напрасно ты мечтаешь;
Свободными родясь, мы с младости своей,
Привыкли презирать и рабство и царей!
…..
О, царь! Среди лесов, где скифы обитают,
Где дышат вольностью и рабство презирают,
Где чтут один закон – природы и богов,
Где в сердце каждого – к Отечеству любовь, -
Верь, игу чуждому никто не покорится!» 1812
Стихотворение не есть перевод. Н.И.Хмельницкий лишь почерпнул некоторые мотивы из 7-ой книги, «История Александра Великого». Скорее всего, указание на переводный характер стихотворения должно было прикрыть его смелый политический смысл. Предположительно, что царь – Наполеон, скифы – русский народ.
КАТЕНИН
ПАВЕЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ
1792 – 1953
ОТЕЧЕСТВО НАШЕ СТРАДАЕТ Под игом твоим, о злодей!
Коль нас деспотизм угнетает, То свергнем мы трон и царей!
Свобода! Свобода!
Ты царствуй над нами!
Ах! лучше смерть, чем жить рабами, - Вот клятва каждого из нас… 1816 – 1820
МСТИСЛАВ МСТИСЛАВОВИЧ (отрывки)
Среди поля чистого Бежит православная
Рать русская храбрая Татар – победителей.
…..
«О горе вечное Мстиславу! На мне – вина такого дня,
И внуки поздние по праву В нём будут укорять меня.
Весь опыт браней долголетних Одним я разом погубил:
Напал на рать врагов несчётных И тем разбитье заслужил.
Не остановятся отныне Успехом гордые враги
Доколь Россию всю – пустыне Не уподобят их шаги
Их орд на нас польётся море, А сила русская мала.
О горе, вечное мне горе, Что я виновник первый зла!
Но чем бы ни решались битвы, Моя надежда всё крепка:
Услышит наши бог молитвы - И нас спасёт его рука.
Он русским даёт терпенья силу, Они дождутся красных дней;
У нас в земле найдут могилу Враги, гордившиесь над ней» 1819
В основу стихотворения положен летописный рассказ о первой битве с татарами на реке Калке в 1223 году; битва закончилась поражением русских
НЕЧАЕВ
СТЕПАН ДМИТРИЕВИЧ
1792 – 1860
ЗАСТОЛЬНАЯ ПЕСНЯ ГРЕКОВ
Кто в мире избрал путь прекрасный, Путь трудный чести и добра,
Тому грозит бедой напрасно Причудливой судьбы игра.
Исполнен тайны утешений, Щитом терпенья оградясь,
Уверен он, что правды гений Восхитит лавр в урочный час.
Исчезнут мрачны препинанья, Замолкнет грустный звук цепей,
И совершатся ожиданья Отчизны истинных друзей.
Свободы песнь благословенна Промчится по родным полям,
С землёй забытой примиренна, Астрея возвратится к нам.
Тогда мы братский круг составим И разогнав тиранства тень,
Отчизны светлый день прославим, Как славим ныне дружбы день! 1824
Заглавие, с одной стороны, связано с пропагандой борьбы за свободу Греции, с другой – играет роль цензурного прикрытия; в «Песни» очевидным образом говорится о надеждах русских свободолюбцев.
К Г.А.РИМСКОМУ – КОРСАКОВУ
(Послано с Кавказских вод)
В аулах Кабарды безлесной, Среди вертепов и пустынь,
Где кроет свой приют безвестный Свободы непокорный сын,
С толпой гостей многострадальной Твои друзья московичи:
Сменяли нектар свой бокальный На кислосерные ключи:
Один, как труженик, потеет, Другому зябнуть суждено,
А третий поглядеть не смеет На запрещённое вино.
Такой удел наш незабавный. А ты, изменник! ты теперь
Свободой дышишь своенравной И смело отворяешь дверь
В чертог Европы просвещённой, - Будь счастлив на благом пути!
Но если молвить откровенно, Желал бы лучше я найти
Тебя в Москве гостеприимной, С тобой Кавказ перекорить
И жертвою от трубок дымной Заздравное клико почтить. 1823
ПЛЕТНЁВ
ПЁТР АЛЕКСАНДРОВИЧ
1791 – 1865
К МОЕЙ РОДИНЕ
элегия
Забуду ль в песнях я тебя, родимый край,
О колыбель младенчества златая,
Немой моей мечты прибежище и рай,
Страна безвестная, но мне драгая;
Тебя, пустынное село в глухих лесах,
Где, с жизнью обнявшись молодою,
Я в первый раз смотрел, что светит в небесах,
Что веет так над зыбкою водою?
Забуду ль на холме твой новый божий храм,
Усердием поселян сооружённый,
С благоговеньем где по воскресным дням
Я песни божеству певал священны;
Могилы вкруг него, обросшие травой,
Неравными лежащие рядами,
Куда ребёнком я ходил искать весной
Могилу ту, меж серыми крестами,
Где мой лежит отец, младенца своего,
Меня лишь на заре моей лобзавший;
Где с тайным трепетом, я призывал его
И милой тени ждал, её не знавши?
Забуду ль вас, о мирные луга,
Прикрытые со всех сторон елями,
И обращённые под нивы берега,
И вас, поля, усеяны камнями.
Вас, низки хижины, к потоку с двух холмов,
Лицом к лицу, неправильно сходящи,
И зыбкий, ветхий мост, и клади меж брегов,
И тёмный лес, кругом села шумящий?
Забуду ли тебя, о Теближский ручей,
Катящийся в брегах своих пологих
И призывающий к себе струёй своей
В жары стада вдруг с двух полей отлогих,
Где чащи ольховы, по бархатным лугам
Прохладные свои раскинув тени,
Дают убежище от зною пастухам
И нежат их на лоне сладкой лени?
Когда, тогда опять увидишь ты меня
На берегу своём, ручей родимый?
Когда журчание своё услышу я
И на пологие взгляну долины?
И буду ли когда ещё внимать весной,
Как вдоль тебя, работу начиная,
В лугах скликаются косцы между собой,
Знакомую им песню запевая?
Увижу ли опять, как лето озлатит
Твои поля, двукратно удобрены;
Как нивы жнец кривым серпом опустошит,
На полосе по целым дням согбенный?
По-прежнему бы там, весёлый домовод,
Я в осень ждал с посеву урожая,
Иль, с заступом в руках, копал свой огород,
Малину в нём, смородину сажая;
А в зимни вечера я слушал бы ловцов,
Как днём, гоняяся на лыжах лёгких
С борзыми по снегам, в глушу лесов,
Они стада травили зайцев робких!
Настанет ли пора опять в свой низкий дом
Под кров соломенный мне возвратиться,
Сквозь тусклое стекло смотреть на лес кругом
И с прежними друзьями веселиться?
Я вас приветствую, о милые мои,
Протекших ранних лет, друзья драгие!
Любите ввек свои приволжские краи,
Благословенные и нам родные!
Природа нежит вас, как мать своих детей:
Цветите, как в долинах ароматных
Цветут у вас цветы; живите средь полей
Наследственных и хижин благодатных!
За рубежом родных утех для сердца нет!
И обольстясь, как я, приманкой счастья,
Вы тщетно стали бы, перебегая свет,
Искать себе приюту от ненастья!
Пускай всегда челнок ваш в пристани стоит,
И пенные под ним не ропщут волны!
Смотрите с берега, как зыбь в морях кипит,
Боязни чуждые и счастья полны!
Когда же мой челнок к родимым берегам,
Когда опять попутный ветр пригонит
И снова странник ваш на грудь своим друзьям
Усталую от дум главу преклонит?
Примите, милые далёкие друзья,
Сердечные мои воспоминанья!
По гроб душою к вам стремиться буду я
И ваши тайно все делить желанья.
А ты, сокрытое село в своих лесах!
Тебе певец, подъемля к небу руки,
Тебе, горячею мольбой, всех молит благ
И в дань шлёт тихие сердечны звуки.
Пустыня милая, прелестная своим
Не возмущаемым уединеньем!
С какой я радостью б, по просекам глухим,
Влетел в тебя! С каким бы восхищеньем,
Заботы бросив все на берегах Невы,
Домашним образам я поклонился,
И, запершись в тиши от шуму и молвы,
На ложе сладостном опять забылся!
С каким веселием опять бы я в тебе,
Навеки разорвав оковы света,
Свободою дышал и, вслед своей судьбе,
Пошёл, закрыв глаза,.. как в прежни лета! 1820
ВЯЗЕМСКИЙ
ПЁТР АНДРЕЕВИЧ
1792 – 1878
УХАБЫ, ОБОЗЫ (отрывок)
Какой враждебный дух, дух зла,
дух разрушенья,
Какой свирепый ураган
Стоячей качкою, волнами без движенья
Изрыл сей снежный океан?
Кибитка- ладия шатается, ныряет:
То в глубь ударится со скользкой крутизны,
То дыбом на хребёт замёрзнувшей волны
Её насильственно кидает.
Хозяйство, урожай, плоды земных работ,
В народном бюджете вы светлые итоги,
Вы капитал земли стремите в оборот,
Но, жаль, что портите вы зимние дороги.
На креслах у огня, не хуже чем Дюпень,
Движенья сил земных я радуюсь избытку;
Но рад я проклинать, как попаду в кибитку,
Труды, промышленность и пользы деревень.
Обозы, на Руси быть зимним судоходством*
Вас русский бог обрёк, и милость велика:
Помещики от вас и с деньгой и с дородством,
Но в проезжающих болят от вас бока.
Покажется декабрь – и тысяча обозов
Из пристаней степных пойдут за барышом
И путь, уравненный от снега и морозов,
Начнут коверкать не путём;
Несут к столицам ненасытным
Что целый год росло, и люди в день съедят:
Богатство русские под видом первобытным
Гречихи, ржи, овса и мёрзлых поросят;
И сельских прихотей запас разнообразен;
Ко внукам бабушек гостинцы из села,
И городским властям невинные соблазны:
Солёные грибы, наливки, пастила. 1828
*Подражание князю Потёмкину, который называл жидов судоходством Польши. (Примечание П.А.Вяземского)
РАЗГОВОР 7 АПРЕЛЯ 1832 ГОДА (отрывок)
Графине Е.М.Заводовской
Я Петербург люблю, с его красой стройной,
С блестящим поясом роскошных островов,
С прозрачной ночью – дня соперницей беззнойной,
И с свежей зеленью младых его садов.
Я Петербург люблю, к его пристрастен лету:
Так пышно светится оно в водах Невы,
Но более всего как не любить поэту
Прекрасной родины, где царствуете вы?
Природы северной любуяся зерцалом,
В вас любит он её величье, тишину,
И жизнь, цветущую под хладным покрывалом,
И зиму яркую и кроткую весну.
Но сердцу русскому есть красота иная,
Сын севера признал другой любви закон;
Любовью чистою таинственно сгорая,
Кумир божественный лелеет свято он.
НА ПАМЯТЬ
В края далёкие, под небеса чужие
Хотите вы с собой на память перенесть
О ближних, о стране родной живую весть
Чтоб стих мой сердцу мог, в минуты неземные,
Как верный часовой, откликнуться: Россия!
Когда беда придёт иль просто как-нибудь
Тоской по родине заноет ваша грудь,
Не ждите от меня вы радостного слова;
Под свежим трауром печального покрова,
Сложив с главы своей венок блестящих роз,
От речи радостной, от песни вдохновенной
Отвыкла муза: ей над урной драгоценной
Отныне суждено быть музой вечных слёз,
Одною думою, одним событьем полный,
Когда на чуждый брег вас переносят волны
И звуки родины должны в последний раз
Печалью врезаться и отозваться в вас,
На память и в завет о прошлом в мире новом
Я вас напутствую единым скорбным словом,
Затем, что скорбь моя превыше сил моих;
И верный памятник сердечных слёз и стона,
Вам затвердит одно рыдающий мой стих:
Что яркая звезда с родного небосклона
Внезапно сорвана средь бури роковой
Что песни лучшие поэзии родной
Внезапно замерли на лире онемелой,
Что пал во всей поре красы и славы зрелой
Наш лавр, наш вещий лавр, услада наших дней,
Который трепетом и сладкозвучным шумом
От сна воспрянувших пророческих ветвей
Вещал глагол богов на севере угрюмом,
Что навсегда умолк любимый наш поэт,
Что скорбь постигла нас, что Пушкина уж нет 1837
САМОВАР семейству П.Я.Убри. (в сокращении)
Отечества и дым нам сладок и приятен. Державин.
Приятно находить, попавшись на чужбину,
Родных обычаев знакомую картину,
Домашнюю хлеб-соль, гостеприимный кров
И сень, святую сень отеческих богов, -
Душе, затёртой льдом, в холодном море света,
Где на родной вопрос родного нет ответа,
Где жизнь обрядных слов один пустой обман,
Где ты везде чужой, у всех – monsieur NN.
У тихой пристани приятно отогреться,
И в лица ближние доверчиво всмотреться,
И в речи вслушаться, в которых что-то есть
Знакомое душе и дней прошедших весть.
У вас по-русски здесь – тепло и хлебосольно,
И чувству и уму просторно и привольно;
Не дует холодом ни в душу, ни в плеча,
И сердце горячо, и печка горяча.
Час дружеских бесед у чайного стола!
Хозяйке молодой и часть и похвала!
По-православному, ни на манер немецкий,
Не жидкий, как вода или напиток детский,
Но Русью веющий, но сочный, но густой,
Душистый льётся чай янтарною струей.
Прекрасно!.. Но один встречаю недостаток:
Нет, быта русского неполон отпечаток.
Где ж самовар родной, семейный наш очаг,
Семейный наш янтарь, ковчег домашних благ?
В нём льются и кипят всех наших дней преданья,
В нём русской старины живут воспоминанья;
Он уцелел один в обломках прежних лет,
И к внукам перешёл неугасимый дед.
Он русский рококо, нестройный. неуклюжий,
Но внутренно хорош, хоть некрасив снаружи;
Он лучше держит пар, и под его шумок
Кипит и разговор, как прыткий кипяток.
Как много тайных глав романов ежедневных,
Животрепешущих романов, задушевных,
Которых в книгах нет – как сладко ни пиши!
Как много чистых снов девической души,
И нежных ссор любви, и примирений нежных,
И тихих радостей и сладостно мятежных –
При пламени его украдкою зажглось
И с облаком паров незримо разнеслось!
Где только водятся домашние пенаты,
От золотых палат и до смиренной хаты,
Где медный самовар, наследство сироты,
Вдовы последний грош и роскошь нищеты, -
Повсюду на Руси святой и православной
Семейных сборов он всегда участник главный.
Нельзя родиться в свет, ни в брак вступить нельзя,
Ни «здравствуй», ни «прощай» не вымолвят друзья,
Чтоб, всех житейских дел конец или начало,
Кипучий самовар, домашний запевало,
Не подал голоса и не созвал семью
…..
Поэт сказал – и стих его для нас понятен:
«Отечества и дым нам сладок и приятен!»
Но самоваром ли – сомненья в этом нет –
Был вдохновлён тогда великий наш поэт?
И тень Державина, здесь сетуя со мною,
К вам обращается с упрёком и мольбою
И просит, в честь ему и православью в честь,
Конфорку бросить прочь и – самовар завесть 1838
Семейство Убри жило в Германии, так как глава семьи П.П.Убри занимал пост русского посланника во Франкфурте.
ПАМЯТИ ЖИВОПИСЦА ОРЛОВСКОГО (в сокращении)
Грустно видеть, Русь святая, Как в степенные года
Наших предков удалая Изнемечилась езда.
То ли дело встарь: телега, Тройка, ухарский ямщик,
Ночью будешь без ночлега, Днём же – высунув язык.
Но зато как всё кипело Беззаботным удальством!
Жизнь – копейка! бей же смело, Да и ту поставь ребром!
Но как весело, бывало, Раздавался под дугой
Голосистый запевало, Колокольчик рассыпной;
А когда на водку гривны Ямщику не пожалеть,
То-то песни заунывны Он начнёт, сердечный, петь!
Север бледный, север плоский, Степь, родные облака –
Всё сливалось в отголоски, Где слышна была тоска;
Но тоска – струя живая Из родного тайника,
Полюбовная, святая, Молодецкая тоска!
…..
А теперь, где эти тройки? Где их ухарский побег?
Где ты, колокольчик бойкий, Ты, поэзия телег?
Где ямщик наш на попойку Вставший с тёмного утра
И загнать готовый тройку Из полтины серебра?
Русский ям* молчит и чахнет, От былого он отвык;
Русским духом уж не пахнет, И ямщик уж не ямщик.
…..
По дороге в чистом поле Колокольчик наш заглох,
И невиданный дотоле, Молча тащится, трёх – трёх,
Словно чопорный германец При ботфортах и косе,
Неуклюжий дилижанец По немецкому шоссе.
…..
Нарядились мы в личины, Сглазил нас недобрый глаз,
И Орловского картины - Буква мёртвая для нас.
Но, спасибо, наш кудесник, Живописец и поэт,
Малодушным внукам вестник Богатырских оных лет!
Русь былую, удалую Ты потомству передашь;
Ты схватил её живую Под народный карандаш.
Захлебнувшись прозой пресной, Охмелеть ли захочу
И с мечтой из давки тесной На простор ли полечу, -
Я вопьюсь в твои картинки Жаждой чувств и жаждой глаз,
И творю в душе поминки По тебе да и по нас! Между1832 и 1838гг
*Ям – село, жители которого несли почтовую повинность.
Александр Львович Орловский (1777 – 1832) рассовал батальные и жанровые картины, любил изображать казаков – всадников, ямщиков, мчащиеся тройки и сцены из простонародного быта.
СТЕПЬ
Бесконечная Россия Словно вечность на земле!
Едешь, едешь, едешь, едешь. Дни и вёрсты нипочём!
Тонут время и пространство В необъятности твоей.
Степь широко на просторе Поперёк и вдоль лежит,
Словно огненное море Зноем пышет и палит.
Цепенеет воздух сжатый, Не пахнет на душный день
С неба ветерок крылатый, Ни прохладной тучки тень
Небеса, как купол медный, Раскалились. Степь гола;
Кое-где пред хатой бедной, Сохнет бедная ветла.
С кровли аист долгоногой Смотрит, верный домосед;
Добрый друг семьи убогой, Он хранит её от бед.
Шагом, с важностью спокойной Тащут тяжести волы;
Пыль метёт метелью знойной Вьюгой огненной золы.
Как разбитые палатки На распутии племён –
Вот курганы, вот загадки Неразгаданных времён.
Пусто всё, однообразно, Словно замер жизни дух;
Мысль и чувство дремлют поздно, Голодают взор и слух.
Грустно! Но ты грусти этой Не порочь и не злословь;
От неё в душе согретой Свято теплится любовь.
Степи голые, немые, Всё же вам и песнь и честь!
Все вы – матушка Россия, Какова она ни есть! 1849
МАСЛЕНИЦА НА ЧУЖОЙ СТОРОНЕ (в сокращении)
Здравствуй, русская молодка, Раскрасавица – душа,
Белоснежная лебёдка, Здравствуй, матушка – зима!
Из-за льдистого Урала Как сюда ты невзначай,
Как, родная, ты попала В басурманский этот край?
Здесь ты сирая, не дома, Здесь тебе не по нутру;
Нет приличного приёма И народ не на юру.
Чем твою мы милость встретим? Как задать здесь пир горой?
Не суметь им, немцам этим, Поздороваться с тобой.
Но напрасно дедов слово Затвердил народный ум:
«Что для русского здорово, То для немцев карачун».
В честь тебя и ей, Россия, Православных предков дочь,
Строит горы ледяные И гуляет день и ночь.
Разгулялись город, сёла, Загуляли стар и млад, -
Всем зима родная гостья, Каждый масленице рад.
Нет конца весёлым кликам, Песням, удали, пирам.
Где тут немцам – горемыкам Вторить нам богатырям?
Сани здесь – подобной дряни Не видал я на веку;
Стыдно сесть в чужие сани Коренному русаку 1653. Дрезден
ЦАРСКОСЕЛЬСКИЙ САД ЗИМОЮ
2
Но и природы опочившей Люблю я сон и тишину:
Есть прелесть в ней, и пережившей Свою прекрасную весну.
Есть жизнь и всей немой картине, И живописен самый мрак:
Деревьям почерневшим иней Дал чудный образ, чудный лак,
Обрызгал их холодным блеском Своих гранёных хрусталей,
Он вьётся ярким арабеском* Вдоль обезлиственных ветвей.
Твой Бенвенуто*, о Россия, Наш доморощенный мороз
Вплетает звёзды ледяные В венки пушисто – нежных роз.
Куёт он дивные изделья Зиме, зазнобушке своей,
И наряжает в ожерелья Он шею, мрамора белей. 22ноября1861. Царское село.
*Арабеск – узорчатый орнамент (из листьев цветов, геометрических фигур и т. д.),возникший в подражание арабскому стилю. *Челлини Бенвенуто (1500 – 1571) – итальянский скульптур и ювелир.
ТИХИЕ РАВНИНЫ, Ель, ветла, берёза,
Северной картины Облачная даль,
Серенькое море, Серенькое небо,
Чуется в вас горе, Но и прелесть есть.
Праздничным нарядом Воздух, волны, горы
Расцветая садом Облачают юг.
Вечным воскресением Там глядит природа,
Вечным упоением Нежится душа
Будничные дети Будничной природы,
Редко знаем эти Праздничные дни.
День деньской наш труден, Жизнь не без лишений,
Темен кров наш скуден, Наш родной очаг.
Но любовь и ласки Матери, хоть бедной,
Детям те же ласки, Та же всё любовь.
В рубище убогом Мать - любви сыновней
Пред людьми и богом Та же друг и мать.
Чем она убоже, Тем для сердца сына
Быть должна дороже Быть должна святей.
Грех за то злословить Нашу мать – природу,
Что нам изготовить Пиршеств не могли.
Здесь родных могилы: Здешними цветами
Прах их, сердцу милый, Усыпаем мы.
Не с родного ль поля Нежно мать цветами
Украшала, холя, Нашу колыбель!
Всё, что сердцу мило, Чем оно страдало,
Чем живёт и жило, Здесь вся жизнь его.
Струны есть живые В этой тихой песне,
Что поёт Россия В сумраке своём.
Им с любовью внемлю, Им я вторю, глядя
На родную землю, На родную мать. 1868.
БАТЕНЬКОВ
ГАВРИИЛ СТЕПАНОВИЧ
1793 – 1863
ОТРЫВОК (из поэмы Г.С.Батенькова от 11 января1850г.)
11
Каким огромным великаном,
Я зрю тебя Россия – мать!
Полмира облегла ты станом,
И не перестаёт сиять
В твоих уделах дня светило,
И море синее повило
Фатой волнистою тебя,
И снегов вечных сединами
Покрыла древняя, себя.
Венец из северных сияний
Почиёт на челе твоём;
Как очи, полные познаний,
Так сопки блещут их огнём.
Как жил для боя напряженье –
Великих рек в тебе теченье;
В громах лишь слышен голос твой.
Кристаллов соли напиталась,
Металлов квасом напаялась –
Полкругом видима луной
…..
«Я русский; гордо бьётся грудь
При имени России» 1850.
РЫЛЕЕВ
КОНДРАТИЙ ФЁДОРОВИЧ
1795 – 1826
СМЕРТЬ ЕРМАКА (отрывок)
Н.А.Муханову*
Ревела буря, дождь шумел; Во мраке молнии блистали,
Беспрерывно гром гремел, И ветры в дебрях бушевали…
Ко славе страстию дыша, В стране суровой и угрюмой,
На диком бреге Иртыша Сидел Ермак, объятый думой.
Товарищи его трудов, Побед и громозвучной славы,
Среди раскинутых шатров Беспечно спали близ дубравы.
«О, спите, спите, - мнил герой, - Друзья, под бурею ревущей;
С рассветом глас раздастся мой, На славу иль на смерть зовущий!
Вам нужен отдых, сладкий сон, И в бурю храбрых успокоит,
В мечтах напомнит славу он , И силы ратников удвоит;
Кто жизни не щадил своей. В разбоях, злато добывая,
Тот думать будет ли о ней, За Русь святую погибая?
Своей и вражьей кровью смыв Все преступленья буйной жизни
И за победы заслужив Благословение отчизны, -
Нам смерть не может быть страшна; Своё мы дело совершили:
Сибирь царю покорена, И мы – не праздно в мире жили!» 1821
*П.А.Муханов (1799 – 1852) – член Союза благоденствия, друг К.Рылеева.
К ВРЕМЕНЩИКУ* (в сокращении)
(Подражание персиевой сатире «К Рубеллию»)
Надменный временщик, и подлый и коварный,
Монарха хитрый льстец и друг неблагодарный,
Неистовый тиран родной страны своей,
Взнесённый в важный сан пронырствами злодей!
…..
О муж, достойный муж! по что не можешь, снова
Родившись, сограждан спасти от рока злого?
Тиран, вострепещи! родиться может он,
Иль Кассий*, или Брут*, иль враг царей Катон*! 1820.
*Временщик – Аракчеев А.А. – граф, всесильный фаворит Александра 1, тупой и жестокий вдохновитель реакции и полицейского произвола. *Кассий Гай Лонгин (1век до н.э.) – римский политический деятель, республиканец, вместе с Брутом возглавивший заговор против Юлия Цезаря. *Брут Марк Юний (85 – 42 до н.э.) – римский политический деятель, глава заговорщиков-республиканцев, убивших в 44 году до н.э. Юлия Цезаря. *Катон Младший, или Утический (95 – 46 до н.э.) – убеждённый и неподкупный республиканец, боровшийся с разложением нравов в Риме; покончил с собой, убедившись в гибели в республике. В литературе имя его служило символом гражданской доблести и преданности свободе.
ТЮРЬМА МНЕ В ЧЕСТЬ, НЕ В УКОРИЗНУ,
За дело правое я в ней,
И мне стыдиться ль сих цепей,
Когда ношу их за Отчизну! 1826.
ВОЛЫНСКИЙ* (в сокращении)
Не тот отчизны верный сын, Не тот в стране самодержавья
Царю полезный гражданин, Кто раб презренного тщеславья!
Но тот, кто с сильными в борьбе, За край родной иль за свободу,
Забывши вовсе о себе Готов всем жертвовать народу.
Против тиранов лютых твёрд, Он будет и в цепях свободен,
В час казни правотою горд И вечно в чувствах благороден.
Повсюду честный человек, Повсюду верный сын отчизны,
Он проживёт и кончит век, Как друг добра, без укоризны.
…..
Вражда к тиранству закипит Неукротимая в потомках –
И Русь священная узрит - Власть чужеземную в обломках, - «
Так, сидя в крепости, в цепях, Волынский думал справедливо;
Душою чист и прав в делах, Свой жребий нёс он горделиво.
…..
Сыны отечества! в слезах Ко храму древнего Самсона*!
Там за оградой, при вратах Почиёт прах врага Бирона*!
Отец семейства! приведи К могиле мученика – сына;
Да закипит в его груди Святая ревность гражданина!
Любовью к родине дыша, Да всё для ней он переносит
И, благородная душа, Пусть личность всякую отбросит.
Пусть будет чести образцом, За страждущих – железной грудью,
И вечно заклятым врагом Постыдному неправосудью. 1822
*Волынский Артемий Петрович (1689 – 1740) – государственный деятель, враг Бирона, казнённый по ложному доносу в казнокрадстве. *Бирон Эрнест – Иоганн (1690 – 1772) – любимец императрицы Анны Иоанновны, глава немецкой партии при русском дворе, фактически управляющий государством. *Храм Самсона – церковь в Петербурге, на Выборгской стороне, в ограде которой доныне сохранилась могила Волынского и двух его сообщников, казнённых вместе с ним.
ИВАН СУСАНИН (в сокращении)
Вот скатерть простая на стол постлана;
Поставлено пиво и кружка вина,
И русская каша и щи пред гостями,
И хлеб перед каждым большими ломтями
В окончании ветер, бушуя, стучит;
Уныло и с треском лучина горит.
…..
Скажи, что Сусанин спасает царя,
Любовью к отчизне и вере горя.
Скажи, что спасенье в одном лишь побеге
И что уж убийцы со мной на ночлеге», -
«Но что ты затеял? подумай, родной!
Убьют тебя ляхи…Что будет со мной?
И с юной сестрою и с матерью хилой?» -
«Творец защитит вас святой своей силой,
Не даст он погибнуть, родимые, вам;
Покров и помощник он всем сиротам.
Прощай же, о сын мой, нам дорого время;
И помни: я гибну за русское племя!»
…..
«Куда ты завёл нас?» - лях старый вскричал,
«Туда, куда нужно!» - Сусанин сказал –
Убейте! замучьте! – моя здесь могила!
Но знайте и рвитесь: я спас Михаила!
Предателя, мнили, во мне вы нашли;
Их нет и не будет на Русской земли!
В ней каждый отчизну с младенчества любит
И душу изменой свою не погубит».
«Злодей! – закричали враги закипев, -
Умрёшь под ногами!» - «Не страшен ваш гнев!
Кто русский по сердцу, тот бодро и смело,
И радостно гибнет за правое дело!
Ни казни, ни смерти и я не боюсь:
Не дрогнув, умру за царя и за Русь!»
«Умри же! – сарматы герою вскричали,
И сабли над старцем, свистя засверкали, -
Погибни, предатель! Конец твой настал!»
И твёрдый Сусанин весь в язвах упал!
Снег чистый чистейшая кровь обагрила:
Она для России спасла Михаила! 1822
В предании о патриотическом подвиге костромского крестьянина Ивана Сусанина, взявшегося проводить поляков к Ипатьевскому монастырю и заведшего их в глухой лес, Рылеева привлекла ярко выраженная идея самоотверженной гибели за родину, независимости и чести которой угрожали иноземные захватчики.
МЯТЛЕВ
ИВАН ПЕТРОВИЧ
(1796 – 1841
РУССКИЙ СНЕГ В ПАРИЖЕ
Здорово, русский снег, здорово!
Спасибо, что ты здесь напал,
Как будто бы родное слово
Ты сердцу русскому сказал
И ретивое запылало
Любовью к родине святой,
В груди отрадно заиграло
Очаровательной мечтой.
В родных степях я очутился,
Зимой отечества вдохнул,
И от души перекрестился,
Домой я точно заглянул.
Но ты растаешь, и с зарёю
Тебе не устоять никак.
Нет, не житьё нам здесь с тобою:
Житьё на родине, земляк! 1839
БЕСТУЖЕВ (псевдоним МАРЛИНСКИЙ)
АЛЕКСАНДР АЛЕКСАНДРОВИЧ
1797 – 1837
К ОБЛАКУ
Куда столь быстро и легко,
И гордо, и прелестно,
Ты пролетаешь, облачко,
Скиталец поднебесной!
Земли бездонное дитя,
Игралище погоды,
Напрасно, радугой блестя,
Ты, радостью природы.
Завоет вихрь, взметая прах, -
И ты из лона звёздна
Дождём растаешь на степях
Бесславно, бесполезно!
Блести, лети на ветерке,
Подобно нашей доле –
И я погибну вдалеке
От родины и воли!
1829 Якутск.
КЮХЕЛЬБЕКЕР
ВИЛЬГЕЛЬМ КАРЛОВИЧ
1797 – 1846
К ПУШКИНУ И ДЕЛЬВИГУ
Из Царского села.
Нагнулись надо мной родимых вязов своды,
Прохлада тихая развесистых берёз!
Здесь нам знакомый луг; вот роща, вот утёс,
На верх которого сыны младой свободы,
Питомцы, баловни и Феба и Природы,
Бывало, мы рвались сквозь густоту древес
И слабым ровный путь с презреньем оставляли!
О время сладкое, где я не знал печали!
Ужель навеки мир души моей исчез,
И бросили меня воздушные мечтанья?
Я радость нахожу в одном воспоминанье,
Глаза полны невольных слёз!
Увы, они прошли, мои весенние годы!
Но не хочу тужить: я снова, снова здесь!
Стою над озером, и зеркальные воды
Мне кажут холм, лесок, и мост, и берег весь,
И чистую лазурь безоблачных небес!
Здесь часто я сидел в полуночном мерцанье,
И надо мной луна катилась в молчанье!
Здесь мирные места, где возвышенных муз,
Небесный пламень их и радости святые,
Порыв к великому, любовь к добру впервые
Узнали мы и где наш тройственный союз*,
Союз младых певцов, и чистый и священный,
Волшебным навыком, судьбою заключённый,
Был дружбой утверждён!
И будет он для нас до гроба незабвенен!
Ни радость, ни страданье,
Ни нега, ни корысть, ни почестей исканье –
Ничто души моей от вас не удалит!
И в песнях сладостных и в славе состязанье
Друзей – соперников тесней соединит!
Зачем же нет вас здесь, избранники харит? –
Тебя, о Дельвиг мой, поэт, мудрец ленивый,
Беспечный и в своей беспечности счастливый?
Тебя, мой огненный*, чувствительный певец
Любви и доброго Руслана,
Тебя, на чьем челе предвижу я венец
Арьоста* и Парни*, Петрарки* и Баяна*?
О други! почему не с вами я брожу?
Зачем не говорю, не спорю здесь я с вами,
Не с вами с башни сей на пышный сад гляжу?
Или сплетясь руками,
Зачем не вместе мы внимаем шуму вод,
Биющих искрами и пеною о камень?
Не вместе смотрим здесь на солнечный восход,
На потухающий на крае неба пламень?
Мне здесь и с вами всё явилось бы мечтой,
Несвязным, смутным сновиденьем,
Всё, всё, что встретил я, простясь с уединеньем,
Всё, что мне ясность и покой.
И тишину души младенческой отъяло
И сердце мне так больно растерзало!
При вас, товарищи, моя утихнет кровь
Ия в родной стране забуду на мгновенье
Заботы, и тоску, и скуку, и волненье,
Забуду, может быть, и самую любовь! 1818
*Тройственный союз – Пушкин, Дельвиг, Кюхельбекер. *Тебя, мой огненный… - имеется в виду Пушкин. *Арьоста – Ариосто Лодовико (1474 – 1533) – итальянский поэт, автор героической рыцарской поэмы «Неистовый Роланд». *Парни Эварист-Дефорж (1753 – 1814) – французский поэт, автор широко популярных в своё время любовных элегий. *Петрарка (1304 – 1374) – итальянский поэт. *Баян или Боян – легендарный древнерусский поэт и певец; имя его распространялось вообще на поэтов.
ТОСКА ПО РОДИНЕ
На булат опершись бранный, Рыцарь в горести стоял,
И, смотря на путь пространный, Со слезами он сказал:
«В цвете юности прелестной Отчий кров оставил я,
И мечом в стране безвестной Я прославить мнил себя.
Был за дальними горами, Видел чуждые моря;
Век сражался я с врагами За отчизну и царя.
Но душа моя страдала - В лаврах счастья не найти!
Всюду горесть рассыпала Тёрны на моём пути!
Без отчизны, одинокий, Без любезной и друзей,
Я грущу в стране далёкой Среди вражеских полей!
Ворон сизый, быстрокрылый, Полети в родимый край;
Жив ли мой отец унылый - Весть душе моей подай.
Старец, может быть, тоскою В хладну землю положён;
Может быть, ничьей слезою Гроб его не орошён!
Сядь мой ворон, над могилой, Вздох мой праху передай;
А потом к подруге милой В древний терем ты слетай!
Если ж грозный рок, жестокой, Мне сулил её не зреть,
Ворон! из страны далёкой Для чего назад лететь!
Долго рыцарь ждал напрасно: Ворон всё не прилетал;
И в отчаяньи несчастный На равнине битвы пал!
Над высокою могилой, Где страдальца прах сокрыт,
Дремлет кипарис унылый И зелёный лавр шумит! 1819
ПРОЩАНИЕ (в сокращении)
Прости, отчизна дорогая! Простите, добрые друзья!
Уже сижу в коляске я, Надеждой время упреждая.
Уже волшебница Мечта Рисует мне обитель Славы,
Тевтонов древние дубравы И их живые города!
…..
Но, верьте! и в странах чужбины, И там вам верен буду я,
О вы, души моей друзья! - И пусть поэтом я не буду,
Когда на миг тебя забуду, Тебя, смиренная семья,
Где юноши – певцы сходились, Где их ласкали как родных,
Где мы в мечтаньях золотых Душой и жизнию делились! Август или сентябрь 1820г.
Написано перед отъездом за границу.
НА СМЕРТЬ ЧЕРНОВА
Клянёмся честью и Черновым: Вражда и смерть временщикам,
Царя трепещущим рабам, Тиранам, нас угнесть готовым!
Нет! не отечества сыны - Питомцы пришлецов презренных!
Мы чужды их семей надменных, Они от нас отчуждены.
Так, говорят не русским словом, Святую ненавидят Русь;
Я ненавижу их, клянусь, Клянуся честью и Черновым!
На наших дев, на наших жён Дерзнёшь ли вновь, любимец счастья,
Взор бросить, полный сладострастья, - Падёшь, перуном поражён.
И прах твой будет в посмеянье! И гроб твой будет в стыд и срам!
Клянёмся дщерям и сестрам; Смерть, гибель, кровь за поруганье!
А ты, брат наших ты сердец, Герой, столь рано охладелый,
Взнесись в небесные пределы: Завиден, славен твой конец!
Ликуй: ты избран русским богом Всем нам в священный образец!
Тебе дан праведный венец! Ты чести будешь нам залогом! 1825.
Подпоручик К.П.Чернов, двоюродный брат Рылеева, вступившийся за честь оскорблённой сестры, был убит 10 октября 1825 года на дуэли. На похоронах его Кюхельбекер прочитал эти стихи.
ТЕНЬ РЫЛЕЕВА
Петру Александровичу Муханову.
В ужасных тех стенах, где Иоанн*, В младенчестве лишённый багряницы,
Во мраке заточенья был заклан Булатом ослеплённого убийцы,
Во тьме на узничьем одре лежал Певец, поклонник пламенной свободы*;
Отторжен, отлучён от всей природы, Он в вольных думах счастия искал.
Но не придут обратно дни былые: Прошла пора надежд и снов,
И вы, мечты, вы призраки златые. Не позлатить железных вам оков!
Тогда – не был сон – во мрак темницы Небесное видение сошло:
Раздался звук торжественной цевницы: Испуганный певец подъял чело
И зрит: на облаках несомый, Явился образ, узнику знакомый.
«Несу товарищу привет Из области, где нет тиранов,
Где вечен мир, где вечен свет, Где нет ни бури, ни туманов.
Блажён и славен мой удел: Свободу русскому народу
Могучим гласом я воспел, Воспел и умер за свободу!
Счастливец, я запечатлел Любовь к земле родимой кровью!
И ты – я знаю – пламенел К отчизне чистою любовью,
Грядущее твоим очам Разоблачу я в утешенье…
Поверь: не жертвовал ты снам; Надеждам будет исполненье!» -
Он рёк – и блистательною рукой Раздвинул стены, растворил заторы.
Воздвиг певец восторженные взоры
И видит: на Руси святой Свобода, счастье и покой! 1827
*В ужасных тех стенах, где Иоанн – Кюхельбекер был заточён в Шлиссельбургской крепости, где некогда томился свергнутый малолетний император Иоанн Антонович (убит в 1764г) *Певец, посланник пламенной свободы – сам Кюхельбекер, которому в видениях является тень Рылеева.
ИЖОРСКИЙ
На родину спешу
Родимым воздухом дышу,
Так, радость чувствую, но вместе и унылость
Поверю ли, чтоб здесь, в земле родной,
Столкнулось счастие со мной?
Игралище страстей, людей и рока,
Я счастия в странах роскошного Востока
Искал, в Аравии, в Иране золотом,
Под небом Индии чудесной,
В блестящих городах, под подвижным шатром;
Но не встречал нигде, скитаясь в поднебесной,
Ничем моя не наполнялась грудь,
Напрасен был мой долгий путь.
Я здесь, родимый край!
Здесь сын твой; из степей, из обиталищ дальних
В родные стены возвращён;
Для радостных ли дней или для дней печальных?
Ответствуй, пышный град!
Но в безответный сон
Немой, безжизненный Петрополь* погружён:
Ни гласа, ни привета!
Вся область спит, туманами одета…
1827
*Петрополь – Петербург.
УЧАСТЬ РУССКИХ ПОЭТОВ
Горька судьба поэтов всех времён: Тяжёла всех судьба казнит Россию;
Для славы и Рылеев был рождён; Но юноша в свободу был влюблён…
Стянула петля дерзостную выю.
Не он один, других вслед ему, Прекрасной обольщённые мечтою,
Пожалися годиной роковою… Бог дал огонь их сердцу, свет – уму,
Да! чувства в них восторженны и пылки, -
Что ж? их бросают в чёрную тюрьму,
Морят морозом безнадежной ссылки…
Или болезнь наводит ночь и мглу На очи прозорливцев вдохновенных,
Или рука любовников презренных Шлёт пулю их священному челу;
Или же бунт поднимет чернь глухую, И чернь того на части разорвёт,
Чей блещущий перунами полёт Сияньем облил бы страну родную. 1845
Кюхельбекер говорит о Рылееве, Пушкине, Грибоедове и о себе самом.
УСТАЛОСТЬ
Мне нужно забвенье, нужна тишина: Я в волны нырну непробудного сна;
Вы, порванной арфы мятежные звуки, Умолкните, думы, и чувства, и звуки.
Да! чаша житейская желчи полна, Но выпил же я эту чашу до дна, -
И вот опьянелой, больной головою Клонюсь и клонюсь к гробовому покою.
Узнал я изгнанье, узнал я тюрьму, Узнал слепоты нерассветную тьму,
И совести грозной узнал укоризны, И жаль мне невольницы милой отчизны. 1845
ПУШКИН
АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ
1799 – 1837
ВОСПОМИНАНИЯ В ЦАРСКОМ СЕЛЕ (в сокращении)
Не се ль Элизиум полнощный*
Прекрасный Царскосельский сад,
Где льва* сразив, почил орёл* России мощной
На лоне мира и отрад?
Промчались навсегда те времена златые,
Когда под скипетром великие жёны*
Венчалась славою счастливая Россия,
Цветя под кровом тишины!
…..
В тени густой угрюмых сосен
Воздвигся памятник простой*.
О, сколь он для тебя, кагульский брег, поносен!
И славен родине драгой!
Бессмертны вы вовек, о росски исполины,
В боях воспитанны средь бранных непогод!
О вас, сподвижники, друзья Екатерины,
Пройдёт молва из рода в род.
О, громкий век военных споров,
Свидетель славы россиян!
Ты видел, как Орлов, Румянцев и Суворов,
Потомки громких славян,
Перуном Зевсовым победу похищали;
Державин и Петров* героям песнь бряцали
Струнами громкозвучных лир.
…..
И быстрым понеслись потоком
Враги на русские поля.
Пред ними мрачна степь лежит во сне глубоком,
Дымится кровию земля;
И сёлы мирные и грады в мгле пылают,
И небо заревом оделося вкруг,
Леса дремучие бегущих укрывают,
И праздный в поле ржавит плуг.
…..
Страшись, о рать иноплеменных!
России двинулись сыны;
Восстал и стар и млад; летят на дерзновенных,
Сердца их мщеньем зажжены.
Вострепещи, тиран! уж близок час паденья!
Ты в каждом ратнике узришь богатыря,
Их цель иль победить, иль пасть в пылу сраженья
За Русь, за святость алтаря.
…..
Сразились. Русский победитель!
И вспять бежит надменный галл*;
Но сильного в боях небесный вседержитель
Лучом последним увенчал.
О бородинские кровавые поля!
Не вы неистовству и гордости пределы!
Увы! на башнях галл кремля!
Края Москвы, края родные,
Где на заре цветущих лет
Часы беспечности я тратил золотые,
Не зная горести и бед,
И вы не видели врагов моей отчизны!
И вас багрила кровь и пламень пожирал!
И в жертву не принёс я мщенья вам и жизни,
Вотще лишь гневом дух пылал!..
Где ты, краса Москвы стоглавой,
Родимой прелесть стороны?
Где прежде взору град являлся величавый,
Развалины теперь одни;
Москва, столь русскому твой зрак* унылый страшен!
Исчезли здания вельможей и царей,
Всё пламень истребил. Венцы затмились башен,
Чертоги пали богачей.
…..
Утешься, мать градов России,
Воззри на гибель пришлеца.
Отяготела днесь* на их надменны выи
Десница мстящая творца.
Взгляни: они бегут, озреться не дерзают,
Их кровь не престаёт в снегах реками течь;
Бегут – и в тьме ночной их глад и смерть сретают,
А с тыла гонит русский меч.
В Париже росс! – где факел мщенья?
Поникни, галлия, главой.
Но что я вижу? Росс с улыбкой примиренья
Грядёт с оливою златой.
Ещё военный гром грохочет в отдаленье,
Москва в унынии, как степь в полнощной мгле,
А он – несёт врагу не гибель, но спасенье
И благотворный мир земле.
О скальд России* вдохновенный,
Воспевший ратных грозный строй,
В кругу товарищей, с душой воспламенённой,
Греми на арфе золотой!
Да снова стройный глас героям в честь прольётся,
И струны гордые посыплют огнь в сердца,
И ратник молодой вскипит и содрогнётся
При звуках бранного певца. 1814
*Элизиум полнощный – северный рай. *Лев – герб Швеции. *Орёл – герб России. *Великая жена – Екатерина 11. *Памятник простой – колонна графу П.А.Румянцеву, одному из прославленных полководцев 18века, которого Державин неоднократно воспевал в своих стихах; воздвигнута в честь победы над турками на берегу реки Кагула в1770г. *Петров В.П. – одописец 18 века. *Галл – француз. *Зрак – лицо, вид, образ, лик, облик. *Днесь – сейчас, нынче. *Скальд России – В.А.Жуковский.
К Н.Я.ПЛЮСКОВОЙ* (отрывок)
Любовь и тайная свобода
Внушали сердцу гимн простой,
И неподкупный голос мой
Был эхо русского народа.
1818.
*Плюскова Наталья Яковлевна – фрейлина жены Александра 1, императрицы Елизаветы Алексеевны.
К ЧААДАЕВУ*
Любви, надежды, тихой славы Недолго нежил нас обман,
Исчезли юные забавы, Как сон, как утренний туман;
Но в нас горит ещё желанье, Под гнётом власти роковой
Нетерпеливою душой Отчизны внемлем призыванье,
Мы ждём с томленьем упованья Минуты вольности святой,
Как ждёт любовник молодой Минуты верного свиданья.
Пока свободою горим, Пока сердца для чести живы,
Мой друг, отчизне посвятим Души прекрасные порывы!
Товарищ, верь: взойдёт она, Звезда пленительного счастья,
Россия вспрянет ото сна, И на обломках самовластья
Напишут наши имена! 1818
*Чаадаев Павел Яковлевич (1794 – 1856) – офицер лейб-гвардии гусарского полка, человек широкого образования, был в период до ссылки Пушкина его ближайшим старшим другом.
ДЕРЕВНЯ
Приветствую тебя, пустынный уголок,
Приют спокойствия, трудов и вдохновенья,
Где льётся дней моих невидимый поток
На лоне счастья и забвенья.
Я твой – я променял порочный двор цирцей*,
Роскошные пиры, забавы, заблужденья
На мирный шум дубрав, на тишину полей,
На праздность волную, подругу размышленья.
Я твой – люблю сей тёмный сад
С его прохладой и цветами,
Сей луг, уставленный душистыми скирдами,
Где светлые ручьи в кустарниках шумят.
Везде передо мной подвижные картины:
Здесь вижу двух озёр лазурные равнины,
Где парус рыбаря белеет иногда,
За ними ряд холмов и нивы полосаты,
Вдали рассыпанные хаты,
На влажных берегах бродящие стада,
Овины дымные и мельницы крылаты,
Везде следы довольства и труда!
Я здесь, от суетных оков освобождённый,
Учуся в истине блаженства находить,
Свободною душой закон боготворить,
Роптанью не внимать толпы непросвешённой,
Участьем отвечать застенчивой мольбе
И не завидовать судьбе
Злодея иль глупца – в величии неправом.
Оракулы веков*, здесь вопрошаю вас!
В уединеньи величавом
Слышнее ваш отрадный глас.
Он гонит лени сон угрюмый,
К трудам рождает жар во мне,
И ваши творческие думы
В душевной зреют глубине.
Но мысль ужасная здесь душу омрачает:
Среди цветущих нив и гор
Друг человечества* печально замечает
Везде невежества убийственный позор.
Не видя слёз, не внемля стона,
На пагубу людей избранное судьбой,
Здесь барство дикое, без чувства, без закона,
Присвоило себе насильственной лозой
И труд. и собственность, и время земледельца,
Склонясь на чуждый плуг, покорствуя бичам,
Здесь рабство тощее влачится по браздам
Неумолимого владельца.
Здесь тягостный ярем до гроба все влекут,
Надежд и склонностей в душе питать не смея,
Здесь девы юные цветут
Для прихоти бесчувственного злодея
Опора милая стареющих отцов,
Младые сыновья, товарищи трудов,
Из хижины родной идут собой умножить
Дворовые толпы измученных рабов.
О, если б голос мой умел сердца тревожить!
Почто в груди моей горит бесплодный жар,
И не дан мне судьбой витийства грозный дар?
Увижу ль, о друзья! народ неугнетённый
И рабство, падшее по манию царя,
И над отечеством свободы просвещённой
Взойдёт ли наконец прекрасная заря? 1819
*Цирцея (миф) – прекрасная волшебница, возлюбленная Одиссея; в поэзии – обольстительная красавица. *Оракулы веков – великие писатели прошлого. *Друг человечества – выражение, широко распространённое в просветительной философии18 века.
ПОГАСЛО ДНЕВНОЕ СВЕТИЛО,
На море синее вечерний пал туман.
Шуми, шуми, послушное ветрило,
Волнуйся подо мною угрюмый океан.
Я вижу берег отдалённый,
Земли полуденной волшебные края;
С волнением и тоской туда стремлюся я,
Воспоминаньем упоённый…
И чувствую в очах родились слёзы вновь;
Душа кипит и замирает;
Мечта знакомая вокруг меня летает;
Я вспомнил прежних лет безумную любовь,
И всё, чем я страдал, и всё, что сердцу мило,
Желаний и надежд томительный обман…
Шуми, шуми, послушное ветрило,
Волнуйся подо мной угрюмый океан.
Лети, корабль, неси меня к пределам дальним
По грозной прихоти обманчивых морей.
Но только не к берегам печальным
Туманной родины моей,
Страны, где пламени страстей
Впервые чувства разгорались.
Где музы нежные мне тайно улыбались,
Где рано в бурю отцвела
Моя потерянная младость,
Где легкокрылая мне изменила радость
И сердце хладное страданью предала.
Искатель новых впечатлений,
Я вас бежал, отсчески края
Я вас бежал, питомцы наслаждений,
Минутной младости минутные друзья:
И вы, наперстницы порочных заблуждений,
Которым без любви я жертвовал собой,
Покоем, славою, свободой и душой,
И вы забыты мной, изменницы младые,
Подруги тайные моей весны златыя,
И вы забыты мной… Но прежних сердца ран,
Глубоких ран любви, ничто не изменило…
Шуми, шуми, послушное ветрило,
Волнуйся подо мною, угрюмый океан… 1820
Написано, по свидетельству самого поэта, ночью на корабле по пути из Керчи в Гурзуф.
КАВКАЗСКИЙ ПЛЕННИК (отрывок из повести)
В Россию дальний путь ведёт,
В страну, где пламенную младость
Он гордо начал без забот;
Где первую познал он радость,
Где много милого любил,
Где обнял грозное страданье,
Где бурной жизнью погубил
Надежду, радость и желанье,
И лучших дней воспоминанье
В увядшем сердце заключил.
1821
НАПОЛЕОН (отрывок)
Надменный! кто тебя подвигнул? Кто обуял твой дивный ум?
Как сердца русских не постигнул Ты с высоты отважных дум?
Великодушного пожара* Не предузнав, уж ты мечтал,
Что мира вновь мы ждём, как дара; Но поздно русских разгадал…
Россия, бранная царица, Воспомни древние права!
Померкни, солнце Австерлица*! Пылая великая Москва!
Настали времена другие, Исчезни, краткий наш позор!
Благослови Москву. Россия! Война по гроб – наш договор! 1821
*Великодушный пожар – сожжение русскими занятой Наполеоном Москвы, способствовавшее победоносному исходу войны *Померкни, солнце Австерлица – близ города Аустерлица, в Моравии, Наполеон одержал в 1805 году блестящую победу над союзными войсками, решившую участь всей кампании. Есть свидетельство, что, когда перед началом Бородинского сражения показалось солнце, Наполеон, обращаясь к войскам, воскликнул: «Солдаты, это солнце Аустерлица!.
ПТИЧКА
В чужбине свято наблюдаю
Родной обычай старины:
На волю птичку выпускаю
При светлом празднике весны.
Я стал доступен утешенью;
За что на бога мне роптать,
Когда хоть одному творенью
Я мог свободу даровать!
1823
19 ОКТЯБРЯ (отрывки)
Он не пришёл, кудрявый наш певец*,
С огнём в очах, с гитарой сладкозвучной,
Над Миртами Италии прекрасной
Он тихо спит, дружеский резец
Не начертал над русскою могилой
Слов несколько на языке родном,
Сын севера, бродя в краю чужом.
…..
Друзья мои, прекрасен наш союз!
Он как душа неразделим и вечен –
Неколебим, свободен и беспечен
Срастался он под сенью дружных муз.
Куда бы нас ни бросила судьбина,
И счастие куда б ни повело,
Всё те же мы: нам целый мир чужбина:
Отечество нам Царское Село. 1825
*Кудрявый наш певец – И.А.Корсаков, даровитый композитор-любитель, положивший на музыку два лицейских стихотворения Пушкина.
БОРИС ГОДУНОВ
КУРБСКИЙ(прискакав первым)
Вот, вот она! вот русская граница!
Святая Русь, Отечество! Я твой!
Чужбины прах с презреньем отряхаю
С моих одежд – пью жадно воздух новый:
Он мне родной!.
1825
ЗИМА. ЧТО ДЕЛАТЬ НАМ В ДЕРЕВНЕ?..
Тоска! Так день за днём идёт в уединенье!
Но если под вечер в печальное селенье,
Когда за шашками сижу я в уголке,
Приедет издали в кибитке иль возке
Нежданная семья: старушка, две девицы
(Две белокурые, две стройные сестрицы), -
Как оживляется глухая сторона!
Как жизнь, о боже мой, становится полна!
Сначала косвенно-внимательные взоры,
Потом слов несколько, потом и разговоры,
А там и дружный смех, и песни вечерком,
И вальсы резвые, и шёпот за столом,
И взоры томные, и ветреные речи,
На узкой лестнице замедленные встречи;
И дева в сумерки выходит на крыльцо:
Открыты шея, грудь, и вьюга ей в лицо!
Но бури севера не вредны русской розе.
Как жарко поцелуй пылает на морозе!
Как дева русская свежа в пыли снегов! 1829
ПОЛТАВА
ПЕСНЬ ТРЕТИЯ (отрывок)
Горит восток зарёю новой. Уж на равнине, по холмам
Грохочут пушки. Дым багровый Кругами всходит к небесам
Навстречу утренним лучам. Полки свои ряды сомкнули.
Катятся ядра, свищут пули; Нависли хладные штыки.
Сыны любимые победы, Сквозь огнь окопов рвутся шведы;
Волнуясь, конница летит; Пехота движется за нею
И тяжкой твёрдостью своею Её стремления крепит.
И битвы поле роковое Гремит, пылает здесь и там,
Но явно счастье боевое Служить уж начинает нам.
Пальбой отбитые дружины, Мешаясь, падают во прах.
Уходит Розен* сквозь теснины; Сдаётся пылкий Шлипенбах*.
Тесним мы шведов рать за ратью; Темнеет слава их знамён,
И бога, браней благодатью Наш каждый шаг запечатлён.
Тогда-то свыше вдохновенный Раздался звучный глас Петра:
«За дело, с богом!» Из шатра, Толпой любимцев окружённый,
Выходит Пётр. Его глаза Сияют. Лик его ужасен.
Движенья быстры. Он прекрасен, Он весь, как божия гроза
Идёт. Ему коня подводят. Ретив и смирен верный конь.
Почуя роковой огонь, Дрожит. Глазами косо водит
И мчится в прахе боевом, Гордясь могучим седоком.
Уж близок полдень. Жар пылает. Как пахарь, битва отдыхает,
Кой-где гарцуют казаки. Равняясь, строятся полки.
Молчит музыка боевая. На холмах пушки, присмирев,
Прервали свой голодный рёв. И се – равнину оглашая,
Далече грянуло ура: Полки увидели Петра.
И он промчался пред полками Могущ и радостен, как бой.
Он поле пожирал очами. За ним вслед неслись толпой
Сии птенцы гнезда Петрова* - В пременах жребия земного,
В трудах державства и войны Его товарищи, сыны:
И Шереметев благородный, И Брюс, и Боур, и Репнин,
И, счастья баловень безродный, Полудержавный властелин*.
И перед синими рядами Своих воинственных дружин,
Несомый верными слугами, В качалке, бледен, недвижим,
Страдая раной, Карл явился. Вожди героя шли за ним.
Он в думу тихо погрузился, Смущённый взор изобразил
Необычайное волненье. Казалось, Карла приводил
Желанный бой в недоуменье… Вдруг слабым манием руки
На русских двинул он полки.
И с ними царские дружины Сошлись в дыму среди равнины:
И грянул бой, Полтавский бой! В огне, под градом раскалённым,
Стеной живою отражённым, Над падшим строем свежий строй
Штыки смыкает. Тяжкой тучей Отряды конницы летучей,
Браздами, саблями звуча, Сшибаясь, рубятся с плеча.
Бросая груды тел на груду, Шары чугунные повсюду
Меж ними прыгают, разят, Прах роют и в крови шипят.
Швед, русский – колет, рубит, режет. Бой барабанный, клики, скрежет,
Гром пушек, топот, ржанье, стон И смерть и ад со всех сторон.
Среди тревоги и волненья На битву взором вдохновенья
Вожди спокойные глядят, Движенья ратные следят,
Предвидят гибель и победу И в тишине ведут беседу.
…..
Но близок, близок миг победы. Ура! мы ломим, гнутся шведы.
О славный час! о славный вид! Ещё напор – и враг бежит.
И следом конница пустилась, Убийством тупятся мечи,
И падшими вся степь покрылась, Как роем чёрной саранчи.
Пирует Пётр. И горд, и ясен, И славы полон взор его.
И царский пир его прекрасен. При кликах войска своего,
В шатре своём он угощает Своих вождей, вождей чужих,
И славных пленников ласкает, И за учителей своих
Заздравный кубок поднимает. 1828
*Розен, Шлипенбах – шведские генералы, атаковавшие русские позиции, но отрезанные от своих и принужденные – сперва Шлипенбах, а затем прорвавшийся было Розен – сдаться. *Птенцы гнезда Петрова – генерал-фельдмаршал гр. Б.П.Шереметев (1652 – 1719) – один из крупнейших военоначальников петровского времени, во время полтавского сражения командовал центром русской армии; генерал-фельдцехмейстер Я.В.Брюс (1670 – 1735) – начальствовал артиллерией; Р.Х.Боур (1667 – 1717), генерал от кавалерии – командовал правым флангом; кН. А.И.Репнин (1668 – 1726) – также один из крупнейших генералов эпохи Северной войны. *Полудержавный властелин - один из ближайших сподвижников Петра, кн. А,Д.Меньшиков, командовавший левым флангом и особенно отличившийся во время полтавского боя.
ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН
(Из главы пятой)
Татьяна (русская душою,
Сама не зная почему)
С её холодною красою
Любила русскую зиму,
На солнце иней в день морозный,
И сани, и зарею поздной
Сиянье розовых снегов,
И мглу крещенских вечеров.
По старине торжествовали
В их дома эти вечера
Служанки со всего двора
Про барышень своих гадали
И им сулили каждый год
Мужьёв военных и поход.
1830
КЛЕВЕТНИКАМ РОССИИ (в сокращении)
О чём шумите вы, народные витии?
Зачем анафемой грозите вы России?
Что возмутило вас? волнения Литвы*?
Оставьте: это спор славян межу собою,
Домашний, старый спор, уж взвешенный судьбою,
Вопрос, которого не разрешите вы.
…..
Вы грозны на словах – попробуйте на деле!
Иль старый богатырь, покойный на постеле,
Не в силах завинтить свой измаильский штык*?
Иль русского царя уже бессильно слово?
Иль нам с Европой спорить ново?
Иль русский от побед отвык?
Иль мало нас? Или от Перми до Тавриды,
От финских хладных скал до пламенной Колхиды,
От потрясённого Кремля
До стен недвижного Китая,
Стальной щетиною сверкая,
Не встанет русская земля?..
Так высылайте ж нам, витии,
Своих озлобленных сынов:
Есть место им в полях России,
Среди нечуждых им гробов
1831
Написано в связи с польским восстанием 1831 – 1832 годов. На Западе в иностранной, главным образом французской прессе была развязана ожесточенная антирусская кампания. Во французском парламенте звучали призывы к войне с Россией. Против этих-то «клеветников, врагов России», мечтавших о реванше за 1812 год, в основном и направлено стихотворение *Волнения Литвы – польское восстание. *Измаильский штык – одним из самых блистательных подвигов Суворова было взятие в 1790 году штурмом турецкой крепости Измаил, считавшейся неприступной.
БОРОДИНСКАЯ ГОДОВЩИНА
Великий день Бородина Мы братской тризной поминая,
Твердили: Шли ж племена, Бедой России угрожая:
Не вся ль Европа тут была? А чья звезда её вела!..
Но стали ж мы пятою твёрдой И грудью приняли напор
Племён, послушных воле твёрдой*, И равен был неравный спор.
И чтож? свой бедственный побег, Кичась, они забыли ныне;
Забыли русский штык и снег, Погребший славу их в пустыне.
Знакомый пир их манит вновь - Хмельна для них славянов кровь;
Но тяжко будет им похмелье; Но долог будет сон гостей
На тесном хладном новоселье, Под злаком северных полей!
Ступайте ж к нам: вас Русь зовёт! Но знайте, прошеные гости!
Уж Польша вас не поведёт; Через её шагнёте кости!..
Сбылось – и в день Бородина Вновь наши вторглись знамена
В проломы падшей вновь Варшавы; И Польша, как бегущий волк,
Во прах бросает стяг кровавый - И бунт раздавленных умолк.
В боренье падший невредим; Врагов мы в прахе не топтали;
Мы не напомним ныне им Того, что старые скрижали
Хранят в преданиях немых; Мы не сожжём Варшавы их;
Они народной Немезиды* Не узрят гневного лица
И не услышат песнь обиды От лиры русского певца.
Но вы, мучители палат*, Легкоязычные витии*,
Вы, черни бедственный набат, Клеветники, враги России!
Что взяли вы?.. Ещё ли росс Больной, расслабленный колосс?
Ещё ли северная слава Пустая притча, лживый сон?
Скажите, скоро ль нам Варшава Предпишет гордый свой закон?
Куда отдвинем строй твердынь*? За Буг, до Ворсклы, до Лимана?
За кем останется Волынь? За кем наследие Богдана?
Признав мятежные права, От нас отторгнется ль Литва?
Наш Киев, дряхлый, златоглавый, Сей пращур русских городов,
Сроднит ли с буйною Варшавой Святыню всех своих гробов?
Ваш бурный шум и хриплый крик Смутили ль русского владыку?
Скажите, кто главой поник? Кому венец: мечу иль крику?
Сильна ли Русь? Война, и мор, И бунт, и внешних бурь напор
Её, беснуясь, потрясали - Смотрите ж: всё стоит она!
А вкруг её волненья пали - И Польши участь решена.
Победа! Сердцу сладкий час! Россия! встань и возвышайся!
Греми, восторгов общий глас!.. Но тише. тише раздавайся
Вокруг одра, где он лежит, Могучий мститель злых обид*,
Кто покорил вершины Тавра, Пред кем смирилась Эривань,
Кому суворовского лавра Венок сплела тройная брань.
Восстав из гроба своего, Суворов видит плен Варшавы;
Вострепетала тень его От блеска им начатой славы!
Благословляет он, герой, Твоё страданье, твой покой,
Твоих сподвижников отвагу, И весть триумфа твоего,
И с ней летящего за Прагу Младого внука своего.*
1831
Написано по получении известия о взятии русскими войсками Варшавы, которое произошло как раз в день годовщины Бородинского сражения 26 августа 1831 года.
*Послушных воле твёрдой – воле Наполеона. *Немезида (миф) – богиня судьбы и возмездия.
*Мучители палат – ораторы французского парламента.
*Вития – оратор. изощрённый в красноречии.
*Куда отдвинем строй твердынь – консервативные польские шляхетские круги требовали присоединения к Польше Украины.
*Могучий мститель злых обид – фельдмаршал И.Ф.Паскевич, после смерти Дабича ставший во главе русских войск, действовавших против польских повстанцев.
*Младого внука своего – известие о взятии Варшавы привёз Николаю1 внук Суворов, А.А.Суворов.
БЫЛА ПОРА: НАШ ПРАЗДНИК МОЛОДОЙ
Сиял, шумел и розами венчался,
И с песнями бокалов звон мешался,
И тесною сидели мы толпой.
Тогда, душой беспечные невежды,
Мы жили все и легче и смелей,
Мы пили все за здравие надежды
И юности и всех её затей.
…..
Вы помните: когда возник лицей,
Как царь для нас открыл чертог царицын*,
И мы пришли. И встретил нас Куницын
Приветствием меж царственных гостей.
Тогда гроза двенадцатого года
Ещё спала. Ещё наполеон
Не испытал великого народа -
Ещё грозился и колебался он.
Вы помните: текла за ратью рать,
Со старшими мы братьями не прощались,
Завидуя тому, кто умирать
Шёл мимо нас… и племена сразились,
Русь обняла кичливого врага,
И заревом московским озарилась
Его полкам готовые снега.
Вы помните, как наш Агамемном*
Из пленного Парижа к нам примчался.
Какой восторг тогда пред ним раздался!
Как был велик, как был прекрасен он,
Народов друг, спаситель их свободы!
Вы помните – как оживились вдруг
Сии сады, сии живые воды,
Где проводил он славный свой досуг.
И нет его – и Русь оставил он,
Взнесенну им над миром изумлённым,
И на скале изгнанником забвенным,
Всему чужой, угас Наполеон.
И новый царь*, суровый и могучий,
На рубеже Европы бодро стал,
И над землёй сошлися новы тучи*,
И ураган их…
1836
*Чертог царицын – крыло царскосельского дворца, в котором помещался лицей, на торжественном открытии лицея 19 октября 1811 года Куницын в присутствии царя и высшей знати произнёс горячую и смелую либеральную речь об обязанности гражданина и воина.
*Наш Агамемнон – Александр 1 (Агамемнон в «Илиаде» Гомера – вождь царей, осаждавших Трою).
*Новый царь – Николай 1
*Новы тучи – революция 1830 года во Франции; польское восстание 1930 – 1831 годов.
Стихотворение написано к двадцатилетней годовщине открытия лицея; осталось незамеченным.
Я ПАМЯТНИК СЕБЕ ВОЗДВИН НЕРУКОТВОРНЫЙ,
К нему не зарастёт народная тропа,
Вознёсся выше он главою непокорной
Александрийского столпа.*
Нет, весь я не умру – душа в заветной лире
Мой прах переживёт и тленья убежит -
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.
Слух обо мне пройдёт по всей Руси великой,
И назовёт меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой
Тунгус, и друг степей калмык.
И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я свободу
И милость к падшим призывал.
1836
*Александрийский столп – огромная гранитная колонна на Дворцовой площади в Петербурге, сооружённая в память Александра 1.
МЕДНЫЙ ВСАДНИК (отрывок)
Красуйся, град Пера, и стой
Неколебимо, как Россия.
Да умирится же с тобой
И побеждённая стихия;
Вражду и плен старинный свой
Пусть волны финские забудут
И тщетною злобою не будут
Тревожить вечный сон Петра!
ЧИЖОВ
НИКОЛАЙ АЛЕКСЕЕВИЧ
1799 (1800) – 1848
СИБИРСКИЕ ЦВЕТЫ
В глуши лесов уединённой
Устрою домик я и сад, -
И будет мой приют смиренный
Милей мне каменных палат!
Не стану из краёв далёких
Сбирать растенья в садик мой,
С полей отчизны, с гор высоких
Сберу цветы страны родной.
С долин Даурии гористой
Возьму роскошный анемон,
Статис блестящий и душистый
И снежной белизны пион.
Сберу фиалки полевые
Эмблему скромной красоты,
И колокольчики простые
И гордой лилии цветы.
С вершин высокого Алтая
Переселится в садик мой
Спирей и астра голубая,
Нарцис с завистливой красой.
Возьму душистых роз махровых
С Саянских каменистых гор
И сараны цветов багровых -
Камчатки сумрачный убор.
Пускай приют мой небогатый,
В замену счастия даров,
Рукою Флора тароватой
Украсит роскошью цветов!
1828
.
БАРАТЫНСКИЙ
ЕВГЕНИЙ АБРАМОВИЧ
1800 – 1844
ОТЪЕЗД
(отрывок)
Прощай, отчизна непогоды,
Печальная страна…
Где, отлучённый от отчизны
Враждебною судьбой,
Изнемогал без укоризны
Изгнанник молодой;
Где, позабыт молвой гремучей,
Но всей душой пиит,
Своею Музою летучей,
Он не был позабыт!
Теперь, для сладкого свиданья,
Спешу к стране родной;..
1820
РОДИНА
Я возвращуся к вам, поля моих отцов,
Дубравы мирные, священный сердцу кров!
Я возвращуся к вам, домашние иконы!
Пускай другие чтут приличия законы;
Свободный наконец от суетных надежд;
От беспокойных снов, от ветреных желаний,
Испив безвременно всю чашу испытаний,
Не призрак счастия, но счастье нужно мне.
Усталый труженик, спешу к родной стране
Заснуть желанным сном под кровлею родимой,
О дом отеческий! о край, всегда любимый!
Родные небеса! незвучный голос мой
В стихах задумчивых вас пел в стране чужой,
Вы мне посеете спокойствием и счастьем.
Как в пристани пловец, испытанный ненастьем,
С улыбкой слушает, над бездною воссев,
И бури грозный свист, и волн мятежный рёв,
Так, небо не моля о почестях и злате,
Спокойный домосед в моей безвестной хате,
Укрывшись от толпы взыскательных судей,
В кругу друзей своих, в кругу семьи своей,
Я буду издали глядеть на бури света.
Нет, нет, не отменю священного обета!
Пускай летит к шатрам бестрепетный герой;
Пускай кровавых битв любовник молодой
С волненьем учится, губя часы златые,
Науке размерять окопы боевые:
Я с детства полюбил сладчайшие труды.
Прилежный, мирный плуг, взрывающий бразды,
Почтеннее меча, полезный в скромном доле,
Хочу возделывать отеческое поле.
Оратай*, ветхих дней достигший над сохой,
В заботах сладостных наставник будет мой;
Мне дряхлого отца сыны трудолюбивы
Помогут утучнять наследственные нивы.
А ты, мой старый друг, мой верный доброхот,
Усердный пестун* мой, ты, первый огород
На отческих полях разведший в дни былые!
Ты поведёшь меня в сады мои густые,
Деревьев и цветов расскажешь имена;
Я сам, когда с небес роскошная весна
Повеет негою воскреснувшей природе,
С тяжёлым заступом явлюся в огороде,
Приду с тобой садить коренья и цветы.
О подвиг благостный! не тщетен будешь ты:
Богиня пажити* признательней фортуны!
Для них безвестный век, для них свирель и струны,
Они доступны всем и мне за лёгкий труд
Плодами сочными обильно воздадут.
От гряд и заступа спешу к полям и плугу,
А там, где ручеёк по бархатному лугу
Катит задумчиво пустынные струи,
В весенний ясный день я сам, друзья мои,
У брега насажу лесок уединённый,
И липу свежую, и тополь осребрённый;
В тени их отдохнёт мой правнук молодой;
Там дружба некогда сокроет пепел мой
И вместо мрамора положит на гробницу
И мирный заступ мой, и мирную цевницу.
1821
*Оратай (устар.) – пахарь.
*Пестун (устар.) – наставник.
*Богиня пажитей – имеется в виду Церера – в римской мифологии богиня земледелия. Противопоставляя её Фортуне – богине судьбы, поэт намекает на присущую последней случайность в распределении своих даров.
*Цевница – употреблявшийся в древности струнный инструмент, многоствольная свирель; считалась одним из символов поэта.
СТАНСЫ
Судьбой наложенный цепи Упали с рук моих, и вновь
Я вижу вас, родные степи, Моя печальная любовь
Степного неба свод желанный, Степного воздуха струи,
На вас я в неге бездыханной Остановил глаза мои.
Но мне увидеть было слаще Лес на покате двух холмов
И скромный дом в садовой чаще - Приют младенческих годов.
Промчалось ты, златое время! С тех пор по свету я бродил
И наблюдал людское племя И, наблюдая, восскорбил.
Ко благу пылкое стремленье От неба было мне дано;
Но обрело ли разделенье, Но принесло ли плод оно?..
Я братьев знал, но сны младые Соединили нас на миг:
Далече бедствуют иные, И в мире нет уже других/.
Я твой, родимая дубрава! Но от насильственных судьбин
Молить хранительного крова К тебе пришёл я не один.
Привёл под сень твою святую Я соучастницу в мольбах -
Мою супругу молодую С младенцем тихим на руках*.
Пускай, пускай в глуши смиренной, С ней, милой, быт мой утая,
Других урочищей вселенной Не буду помнить бытия.
Пускай, о свете не тоскуя, Предав забвению людей,
Кумиры сердца сберегу я Одни, одни в любви моей
1827
Написано по случаю посещения родового поместья Баратынских Мара, Кирсановского уезда, Тамбовской губернии, летом 1827г.
*Я братьев знал… – Имеются в виду декабристы В.К.Кюхельбекер, А.А.Бестужев и К.Ф.Рылеев, то есть братья по духу.
*С младенцем тихим… - Подразумевается старшая дочь поэта Александра Евгеньевна Баратынская (1827 – 1874).
ПИРЫ
(отрывок)
О, если б, тёплою мольбой Обезоружив гнев судьбины;
Перенестись от скал чужбины Мне можно было в край родной!
(Мечтать позволено поэту) У вод домашнего ручья
Друзей, разбросанных по свету, Соединил бы снова я.
Дубравой тёмной осенённый, Родной отцам моих отцов,
Мой дом, свидетель двух веков, Покинул кровлею смиренной.
За много лет до наших дней Там в чаши чашами стучали,
Любили пламенно друзей И с ними шумно пировали…
Мы, те же сердцем в век иной, Сберёмтесь дружеской толпой
Под мирный кров домашней сени: Ты, верный мне, ты, Дельвиг мой,
Мой брат по музам и по лени, Ты, Пушкин наш, кому дано,
Петь и героев, и вино, И страсти молодости пылкой,
Дано с проказливым умом Быть сердца верным знатоком
И лучшим гостем за бутылкой. Вы все, делившие со мной
И наслажденья и мечтанья, О, поспешите в домик мой
На сладкий пир, на пир свиданья!
1820
ЕСТЬ МИЛАЯ СТРАНА, ЕСТЬ УГОЛ НА ЗЕМЛЕ,
Куда, где б ни были: средь буйственного стана,
В садах Армидиных*, на быстром корабле,
Броздящем весело равнины океана,
Всегда уносимся мы думою своей
Где, чужды низменных страстей,
Где мир надеемся забыть когда-нибудь
И вежды* старые сомкнуть
Последним, вечным сном желаем
…..
…..
…..
…..
…..
……
……
…..
Я помню ясный, чистый пруд,
Под сенью берёз ветвистых,
Средь мирных вод его три острова цветут;
Светлея нивами меж рощ своих волнистых,
За ним встаёт гора, пред ним в кустах шумит,
И брызжет мельница. Деревня, луг широкой,
А там счастливый дом…туда душа летит,
Там не хладел бы я и в старости глубокой!
Там сердце томное, больное обрело
Ответ на всё, что в нём горело,
И снова для любви, для дружбы расцвело
И счастье вновь уразумело.
Зачем же томный вздох и слёзы на глазах?
Она с болезненным румянцем на щеках,
Она, которой нет*, мелькнула предо мною.
Почий, почий легко под дёрном гробовым:
Воспоминанием живым
Не разлучимся мы с тобою!
Мы плачем…но прости! Печаль любви сладка,
Отрадны слёзы сожаленья!
Не то холодная, суровая тоска,
Сухая скорбь разуверенья.
1834
Посвящено Муранову, подмосковной усадьбе генерал-майора Льва Николаевича Энгельгардта (1766 – 1836), на дочери которого был женат поэт. Он посетил впервые Мураново в год своей женитьбы в 1826г., обосновался же здесь после смерти тестя. Последние годы жизни поэта связаны с Мурановым, где в 1841 – 1842гг он построил дом по своему проекту, ныне музей – усадьба Баратынского и Ф.И.Тютчева.
*В садах Армидиных – в любовных сетях
*Вежды (церк.- слав.) – веки.
*Она, которой нет…Наталья Львовна Э., свояченица поэта, умерла от чахотки в 1826г.
Д, ДАВЫДОВУ
Пока с восторгом я умею Внимать рассказу славных дел,
Любовью к чести пламенею И к песням муз не охладел,
Покуда русский я душою, Забуду ль о счастливом дне,
Когда приятельской рукою, Пожал Давыдов руку мне!
О ты, который в пыл сражений Полки лихие бурно мчал
И гласом бранных песнопений Сердца бесстрашных волновал!
Так, так! покуда сердце живо, И трепетать ему не лень,
В воспоминаньи горделиво Хранить я буду оный день!
Клянусь, Давыдов благородный, Я в том отчизною свободной,
Твоею лирой боевой И в славный год войны народной
В народе славной бородой!
1826
ТУМАНСКИЙ
ВАСИЛИЙ ИВАНОВИЧ
1800 – 1860
ЭЛЕГИЯ
(отрывок)
Не изменился жребий мой!
Я вяну, скукой изнурённый,
Как вянет цвет, перенесённый
Под небо родины чужой
1825
Одесса
БОБРИЩЕВ – ПУШКИН
НИКОЛАЙ СЕРГЕЕВИЧ
1800 – 1871
УТРО В ДЕРЕВНЕ
Редеет мрак ночной: воспрянули долины;
В безмолвной красоте обширные равнины,
Рассвет осеребрил, природы юный друг,
И тихо пролилось веселие вокруг.
В яснеющих полях вот жаворонок милый,
Румяныя зари предвестник торопливый,
С бразды вспорхнул, взвился, запел – и громкий хор
Пернатых пробудил угрюмый спящий бор.
На ветвях соловей, беспечно сладкогласный,
Внимает для него сей песни безопасной:
Певец любви, он сам вечернею порой
Прелестный разольёт по роще голос свой.
Светил блестящий царь, миров благотворитель,
Часами окружён, вселены горный житель,
Коней изворотил багряною рукой
От светлого Овна в путь лета золотой.
Восток воспламенел – и в утреннем дыханье
Восходит жертвою с полей благоуханье.
Ещё огонь лучей нависших облаков -
Ещё не растворил багровый длинный кров,
Но показал чело – и цепь их протяжённу
Проникнул, возблистал и озарил вселенну.
Трепещет света луч, румянит скаты гор:
Там скачущи стада очаровали взор.
Не нарушая сна тех замков отдалённых,
Где роскошь нежится в громадах позлащённых,
Он светит хижине – молящие глаза
Уже оратай там вперил на небеса;
Здесь в своды зелени прокравшись, отражённый
Играет на кустах в сени уединённой;
Здесь осветил в скале гремящий водопад -
И брызгами валы, как яхонты, горят.
Туман рассыпался над рдяною горою,
И твердью небеса вдали слились с землёю.
Медлительно течёт, чуть плещет в берега;
Сверкает из-за гор – и, новыми красами
Гордясь, любуется окрестными лугами.
Дрожащие лучи бесчисленных огней,
Как злато, движутся по зеркалу зыбей -
Великолепная, приближась полосою,
Катится – и легла серебряной дугою
До мест, где ближний бор, удвоившись в струях,
Нахмуренным челом склонился на водах,
И вдруг остановил сей вид уединённый,
Вид сельской красоты природы обновлённой,
Где радость царствует, как в светлых небесах.
Я чувствовал её, я видел, как в полях
Из общей тишины разлился шум всеместный,
Я видел этот брак высокий и прелестный,
Где сочетались вдруг и благо и краса.
Его – творца миров – гласите небеса.
1817
ТУРГЕНЕВ
НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ
1789 - 1871
РОДИНЕ
Мы кровию своей купить
Твоё готовы благоденство;
Погибель за тебя – блаженство,
И смерть – бессмертие для нас.
……………………………
……………………………
Когда вздохнём в последний раз,
Сей вздох тебе же посвятится.
1811
Многоточие в подлиннике.
Стихам этим предшествует следующая запись в дневнике Н.И.Тургенева: «…не должно слишком долго путешествовать, а то привыкнешь быть вне отечества. Боже оборони, если к нему будешь равнодушным! В нём одном можно заключить священнейшие из уз – дружбу и брак, в нём одном может быть слава приятна, любовь счастлива. Никто не гнушается своим отечеством, но как хорошо с гордостью назвать его! Ещё приятнее знать, чем гордиться, и иметь на то право».
ВАДКОВСКИЙ
ФЁДОР ФЁДОРОВИЧ
1800 - 1844
ЖЕЛАНИЯ
Помнишь ли ты, Русь святая, наша мать
Иль тебе, родимая, не велят и вспоминать?
Русский бог тебе добрых деток было дал,
А твой бестия – царь их в Сибирь всех разослал!
Вот за это хотели мы нашу кровь пролить:
Чтобы кровию той волюшку тебе купить,
Чтоб солдатушкам в службе век не вековать;
Чтоб везде и всем одинаковый был суд
И чтобы никто больше не слыхал про кнут,
Чтоб судили вслух, а не тайно, не тишком,
И чтоб каждому воздавалось поделом;
Чтобы всякий мог смело мыслить и писать,
Правду – матушку на весь мир провозглашать;
Чтобы твой народ сам собою управлял,
Чтобы чрез избранных он законы поставлял,
Чтобы всяк берёг те законы пуще глаз,
Помня про себя; глас народа – божий глас!
Чтобы на Руси всюду школы основать,
С тем, чтобы мужичков не могли бы надувать;
Чтобы не было ни вельможей, ни дворян,
Дармоедов тех, что живут на счёт крестьян.
Вот чего тебе мы хотели добывать,
Вот за что твой царь нас велел заковать!
Вспомни же ты нас; деток ты не забывай…
Хоть за их любовь иногда их вспоминай!
После 1828
РОЗАЛЬОН – СОШАЛЬСКИЙ
ВЛАДИМИР
БАЯН
НА КУЛИКОВОМ ПОЛЕ
Прошёл, умчался век невзгоды;
Проснулся грозный час свободы!
Восстаньте, предки из гробов
Зреть, торжество своих сынов,
Постыдный бег презренного тирана!
Проснись, проснись на глас Баяна,
О Святослав, о сердцем славянин!
Воззри, как Дмитрий – исполин
Сразился здесь за Русь святую;
Как тучу он разгнал густую
Нахлынувших на родину врагов;
Как он вращал заветный меч отцов!..
Давно замолк глас русской славы!
Ты, Мономах, погрёб с собой
Величье, блеск твоей державы, -
Сыны степей, пустынь – татары.
Восстал народ, и грянул гром войны!
Летели в брань отечества сыны!..
Неотразимы грозные удары
Пустынных, буйных дикарей!
Повсюду плен; раздался звук цепей;
Всхолмились грудами костей
Обширны русские равнины,
И под ярмом враждующей судьбины
Стенал народ! Как будто бы погас
Навек священный огнь любви отчизны,
И милое отечество не раз
Позорищем кровавой было тризны;
Не раз и русские князья
У ханов в стане погибали -
Погибла там Тверских семья…
Моголы буйно пировали,
Гнетя ярмом родной наш край.
Но вздрогнул грозный бич – Мамай,
Как громкий глас трубы военной
Поля и дебри огласил,
Когда в руках Донского засветил
Меч мщения, свободы страх священной, -
И гром татар умолк, и стихнул звук оков!
Воскресли мы! и росс, победы не забывший
Стал вновь, как был, грозой врагов!
А ты о князь – герой! Народ свой пробудивший,
Ты вечно будешь жить в сердцах своих сынов.
Потомок поздний, изумлённый
Делами праотцов, сюда придёт,
И, благодарности восторгом увлечённый,
Он с славным именем твоим произнесёт,
На поле указав: вот памятник героя,
Что в мире был отцом, и ужасом средь боя!
1825.
Погибла там Тверских семья… - в начале 14 века в столице монгольского хана был казнён великий князь Тверской Михаил (впоследствии объявленный «святым»), а вскоре затем и его сын.
Князь – герой – Дмитрий Донской.
ОДОЕВСКИЙ
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ
1802 – 1839
ИЗ ДЕТСКИХ МОИХ ВОСПОМИНАНИЙ
Одно во мне свежее всех,
Я в нём ищу в часы страданий,
Душе младенческих утех.
Я помню липу, нераздельно
Я с нею жил; и листьев шум
Мне веял песней колыбельной,
Всей негой первых детских дум.
Как ветви сладостью шептали!
Как отвечал им лепет мой!
Как будто вместе песнь слагали
С любовью, с Радостью одной.
Давно я с липой разлучился;
Она как прежде зелена,
А я? Как стар! Как изменился!
Не молодит меня весна!
Увижу ль липу я родную?
Там мог бы сердце я согреть
И песнь младечески простую
С тобой, мой добрый друг запеть.
Ты стар, но листья молодеют,
А люди, люди! Что мне в них
Чем старей – больше всё черствеют
И чувств стыдятся молодых!
Между 1832 и1835 (?)
ТЫ ЗНАЕШЬ ИХ, КОГО Я ТАК ЛЮБИЛ
С кем чёрную годину я делил…
Ты знаешь их! Как я, ты жал им руку
И передал мне дружний разговор,
Душе моей знакомый с давних пор;
И я опять внимал родному звуку,
Казалось, был на родине моей
Опять в кругу соузников – друзей.
Так путники идут на богомолье
Сквозь огненно – песчаный океан,
И пальмы тень, студёных вод приволье
Манят их вдаль… лишь сладостный обман
Чарует их, но их бодреют силы,
И более проходит караван,
Забыв про зной пылающей могилы.
1836. Ишим.
ДЕВА 1610 ГОДА
Явилась мне божественная дева, Зелёный лавр вился в её власах,
Слова любви, и жалости и гнева У ней дрожали на устах:
«Я вам чужда, меня вы позабыли, Отвыкли вы от красоты моей,
Но вы в груди навек ли потушили Святое пламя древних дней?
О русские! Я вам была родная, Дышала я в отечестве славян,
И за меня стояла Русь святая, И юный пел меня Баян.
Прошли века: Россия задремала; Но тягостный был прерываем сон
И часто я с восторгом низлетала На вещий колокола звон.
Моголов бич нагрянул ; искажённый, Стенал во прах поверженный народ.
И цепь свою, к неволе приучённый, Передавал из рода в род.
Моголец пал, но рабские уставы Народ почёл святою стариной.
У ног князей, своей не помня славы, Забыл он даже образ мой.
Где ж русские? где предков дух и силы? Развеяна и самая молва,
Пожрала их нещадная могила, И стёрлись надписи слова.
Без чувств любви, без красоты, без жизни Сыны славян, полмира мертвецов,
Моей понять не могут укоризны От оглушающих оков.
Безумный взор возводят, и молитву Постыдную возносят к небесам.
Пора, пора начать святую битву; К мечам! За родину к мечам!
Да смолкнет бич, лиющий кровь родную!
Да вспыхнет бой! К мечам с восходом дня!
Но где ж мечи за родину святую, За Русь, за славу, за меня?
Что медлишь ты? Из Западного мира, Где я дышу, где царствую одна,
И где давно кровавая порфира С богов неправды сорвана,
Где рабства нет, но братья, но граждане, Боготворят божественность мою
И тысячи, как волы в океане, Слились в единую семью, -
Из стран моих, и вольных и счастливых, К тебе на твой я прилетела зов
Узреть чело тиранов горделивых И внять стенаниям рабов
Но я твоё исполнила желанье, Но сердцем и одним я дорожу,
И на души высокое желанье Благословенье низложу».
1827 – 1829. Дева – свобода.
ТЕБЯ ЛИ ПОМНИТЬ? ПОКА Я ДЫШУ,
Тебя и погибшей вовек не забуду.
Дороже ты в скорби и сумраке бурь,
Чем мир остальной при сиянии солнца.
Будь вольной, великой, и славой греми,
Будь цветом земли и жемчужиной моря,
И я просветлею, чело вознесу.
Но сердце тебя не сильнее полюбит:
В цепях и крови ты дороже сынам,
В сердцах их от скорби любовь возрастает,
И ос каждою каплею крови твоей
Пьют чада любовь из живительных персей.
1827 – 1829
Вольный перевод одной из «Ирландских мелодий» Томаса Мура (1779 – 1852), в которой поэт обращался к своей родине – Ирландии, утратившей независимость после восстания 1798г.
А.И.Одоевский переосмыслил эту тему в применении к России, томящейся под игом царизма – в цепях и крови.
ЧТО ЗА КОЧЕВЬЯ ЧЕРНЕЮТСЯ;
Средь пылающих огней? -
Идут под затворы молодцы
За святую Русь
За святую Русь неволя и казни -
Радость и слава!
Весело ляжем живые
За святую Русь.
Дикие кони стреножены,
Дремлет дикий их пастух;
В юртах засыпая, узники
Видят Русь во сне.
…..
Шепчут деревья над юртами
Стража скликает страж
Вещий голос сонным слышится
С родины святой.
…..
Спите, равнины угрюмые!
Вы забыли, как поют.
Пробудитесь!.. Песни вольные
Оглашают вас.
Славим нашу Русь, в неволе поём
Вольность святую.
Весело ляжем живые
В могилу за святую Русь.
Август 1830
КАК НЕДВИЖИМЫ ВОЛНЫ ГОР, Обнявших тесно мой обзор
Непроницаемой гранью! За ними – полный жизни мир,
А здесь – я одинок и сир, Отдал всю жизнь воспоминанью.
Всю жизнь, остаток прежних сил, Теперь в одно я чувство слил,
В любовь к тебе, отец мой нежный, Чьё сердце так ещё тепло,
Хотя печальное чело Давно покрылось тучей снежной.
Проснётся ль тёмный свод небес, Заговорит ли дальний лес
Иль золотой заплачет колос - В луне, в туманной выси гор,
Везде мне видится твой взор, Везде мне слышится твой голос.
Когда ж об отчий твой порог Пыль чуждую с иссохших ног,
Стрясёт твой первенец – изгнанник, Войдёт, растает весь в любовь,
И небо в душу примет вновь, И на земле не будет странник?
Нет, не входить мне в отчий дом И не молиться мне с отцом
Перед домашнею иконой; Не утешать его седин,
Не быть мне от забот, кручин Его младенцев обороной.
Меня чужбины вихрь угнал И бросил на девятый вал
Мой чёлн, скользивший без кормила; Очнулся я в степи глухой,
Где мне не кровною рукой, Но вьюгой вырыта могила
С тех пор, займётся ли заря, Молю я солнышко-царя
И нашу светлую царицу: Меня, о солнце, воскреси,
И дай мне на святой Руси Увидеть хоть одну денницу!
Взнеси опять мой бедный чёлн, Игралище безумных волн,
На океан твоей державы, С небес мне кроткий луч пролей
И грешной юности моей Не помяни ты в царстве славы!
14 апреля 1836
Елань.
ЯЗЫКОВ
НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ
1803 – 1846
БАЯН К РУССКОМУ ВОИНУ
при Дмитрии Донском прежде знаменитого сражения при Непрядве.
Посвящено А.А.Воейковой
Стоит за алтари святые,
За богом венчанных царей,
За гробы праотцов родные,
За жён, за отцов и детей.
Лобанов.
«О бранный витязь! ты печален, Один, с поникшею главой,
Ты бродишь, мрачный и немой, Среди могил, среди развалин;
Ты видишь в родине своей Следы пожаров и мечей.
И неужели трава забвенья Успеет вырость на гробах,
Пока не вспыхнет в сих полях Война решительного мщенья?
Или замолкла навсегда Твоя за родину вражда.
…..
Но гордый дух завоеваний Зовёт булат твой из ножон:
За честь, за веру грянет он В твоей опомнившейся длани -
И перед челами татар Не промахнётся твой удар!
На бой, на бой! – И жар баянов С народной оживёт,
И арфа смелых пропоёт: «Конец владычеству тиранов;
Ужасен хан татарский был, Но русский меч его убил!»
1823
ЭЛЕГИЯ
Свободы гордой вдохновенье! Тебя не слушает народ;
Оно молчит, святое мщенье, И на царя не восстаёт.
Пред адской силой самовластья, Покорны вечному ярму,
Сердца не чувствуют несчастья И ум не верует уму.
Я видел рабскую Россию: Перед святыней алтаря,
Гремя цепьми, склонивши выю, Она молилась за царя.
1824
РОДИНА
Краса полуночной природы Любовь очей, моя страна!
Твоя живая тишина, Твои лихие непогоды,
Твои леса, твои луга, И Волги пышные брега,
И Волги радостные воды - Всё мило мне, как жар стихов,
Как жажда пламенная славы, Как шум прибрежной дубравы
И разыгравшихся валов.
Всегда люблю я, вечно живы На крепкой памяти моей
Предметы юношеских дней И сердца первые порывы;
Когда волшебница мечта Красноречивые места
Мне оживляет и рисует, Она свежа, она чиста,
Она блестит, она ликует.
Но там, где русская природа, Как наших дедов времена,
И величава, и грозно, И благородна, как свобода, -
Там вяло дни мои лились, Там не внимают вдохновенью,
И люди мирно обреклись Непринуждённому забвенью.
Целуй меня, моя Лилета, Целуй, целуй! Опять с тобой
Восторги вольного поэта, И сила страсти молодой,
И голос лиры вдохновенной, Покинув край непросвещённый,
Душой высокое любя, Опять тобой воспламенённый,
Я стану и шум военный, И меченосцев, и тебя»*!
1825
*И меченосцев, и тебя! – меченосцы – немецкий духовно-рыцарский рден, созданный в Ливонии в 1202 году и силой оружья распространявший христианство.
МОЯ РОДИНА
«Где твоя родина, певец молодой?
Там ли, где льётся лазурная Рона,
Там ли, где пели певцы Альбиона;
Там ли, где бился Арминий – герой?!
- Не там, где сражался герой Туискона
За честь и свободы отчизны драгой;
Не там, где носился глас барда живой;
Не там, где струится лазурная Рона.
«Где твоя родина, певец молодой?»
- Где берег уставлен рядами курганов;
Где бились славяне при песнях баянов;
Где Волга, как море, волнами шумит…
Там память героев, там край вдохновений,
Там всё, что мне мило, чем сердце горит,
Туда горделивый певец полетит,
И струны пробудят минувший гений!
«Кого же прославит певец молодой?»
- Певца восхищают могучие деды:
Он любит славянских героев победы,
Их нравы простые, их жар боевой;
Он любит долины, где бились народы,
Пылая к отчизне любовью святой,
Где падали силы Орды Золотой;
Где пелися песни войны и свободы.
«Кого же прославит певец молодой?»
- От звука родного, с их бранною славой,
Как звёзды, блистая красой величавой,
Восстанут герои из мрака теней:
Вы, страшные грекам, и ты, наш Арминий,
Младой, но ужасный средь вражих мечей,
И ты, сокрушитель татарских ценней,
И ты, победивший врагов и пустыни!
«Но кто ж молодого певца наградит?»
- Пылает он жаждой награды высокой,
Он борется смело с судьбою жестокой,
И, гордый, всесильной судьбы не винит…
Так бурей гонимый средь мрака ночного,
Пловец по ревущим пучинам летит,
На грозное небо спокойно глядит
И взорами ищет светила родного!
«Но кто ж молодого певца наградит?»
- Потомок героев, как предки свободный,
Певец не унизит души благородной
От почестей света и пышных даров
Он славит отчизну – и в гордости смелой
Не занят молвою, не терпит оков:
Он жаждет себе славы – за далью веков,
И взоры сверкают надеждой высокой!
1822
Вы, страшные грекам… - Олег и Святослав.
Наш Арминий – видимо, Александр Невский.
Сокрушитель татарских цепей… - Дмитрий Донской.
Победивший врагов и пустыни – вероятно, Ермак.
ЭЛЕГИЯ
Ещё молчит гроза народа, Ещё окован русский ум,
И угнетённая свобода Таит порывы смелых дум.
О! долго цепи вековые С рамен отчизны не спадут,
Столетия грозно протекут, - И не пробудится Россия!
1824
ЭЛЕГИЯ
Бог весть, не втуне ли скитался В чужих странах я много лет!
Мой чёрный день не разгулялся, Мне утешенья нет и нет.
Печальный, трепетный и томный, Назад, в отеческий мой дом,
Спешу, как птица в куст укромный Спешит, забитая дождём.
1841
А.С.ПУШКИНУ
О ты, чья дружба мне дороже Приветов ласковой молвы,
Милее девицы пригожей, Святее царской головы!
Огнём стихов ознаменую Те достохвальные края
И ту годину золотую, Где и когда мы – ты да я,
Два сына Руси православной, Два первенца полночных муз -
Постановили своенравно Наш поэтический союз.
Пророк изящного! забуду ль, Как волновалася во мне,
На самой сердца глубине, Восторгов пламенная удаль,
Когда могущественный ром С плодами сладостной Мессины*,
С немного сахара, с вином, Переработанный огнём,
Лился в стаканы – исполины? Как мы, бывало, пьём да пьём,
Творим обеты нашей Гебе*, Зовём свободу в нашу Русь,
И я на вече, я на небе! И славой прадедов горжусь!
Мне утешительно доселе, Мне весело вспоминать
Сию поэзию во хмеле, Ума и сердца благодать.
Теперь, когда Парнаса воды Хвостовы черпают на оды
И просто душная Москва, Полна святого упованья,
Приготовляет торжества На светлый день царевенчанья,*-
С челом возвышенным стою, Перед скрижалью вдохновенный,
И вольность наших наслаждений, И берег Сороти* пою!
1826
*Плоды Мессины – лимоны.
*Геба (греч. миф) – дочь Зевса, богиня юности, разливавшая в чаши священный нектар (пищу богов).
*Наша Геба – Евпраксия Вульф (сестра А.Н.Вульфа), разливавшая сваренную ею пшёнку по чашам.
*День царевенчанья – коронация Николая 1.
Сороть – река, на берегу которой расположены Михайловское и Тригорское.
НЕ ВЫ ЛЬ УБРАНСТВО НАШИХ ДНЕЙ
Свободы искры огневые, -
Рылеев умер, как злодей! -
О, вспомни о нём, Россия,
Когда восстанешь от цепей
И силы двинешь громовые
На самовластие царей!
1826.
ПЕСНЯ
Из страны, страны далёкой, С Волги – матушки широкой,
Ради сладкого труда, Ради вольности высокой
Собралися мы сюда.
Помним холмы, помним долы, Наши храмы, наши сёлы,
И в краю, краю чужом Мы пируем пир весёлый
И за родину мы пьём.
Благодетельною силой С нами немцев подружило
Откровенное вино! Шумно, пламенно и мило
Мы гуляем заодно.
Но с надеждою чудесной Мы стакан, и полновесный,
Нашей Руси – будь она Первым царством в поднебесной,
И счастлива и славна!
1827
ДАВЫДОВУ
( в сокращении)
Жизни баловень счастливый, Два венка ты заслужил*,
Знать Суворов справедливо Грудь тебе перекрестил*.
Не шибся он в дитяти, Вырос ты – и полетел,
Полон всякой благодати, Под знамёна русской рати,
Горд, и радостен, и смел.
……
Чу! Труба продребезжала! Русь! Тебе надменный зов!
Вспомни ж, как ты встречала Все нашествия врагов!
Созови из стран далёких Ты своих богатырей,
Со степей, с равнин широких, С рек великих, с гор высоких,
От осьми твоих морей!
Пламень в небо упирая, Лют пожар Москвы ревёт;
Златоглавая, святая, Ты ли гибнешь? Русь, вперёд!
Громче буря истребленья, Крепче смелый ей отпор!
Это жертвенник спасенья, Это пламень очищенья,
Это Фениксов костёр!
Где же вы, незваны гости, Сильны славой и числом?
Снег засыпал ваши кости! Вам почётный был приём!
Упилися, еле живы, Вы в московских теремах,
Тяжелы домой пошли вы, Безобразно полегли вы
На холодных пустырях!
Вы отведать русской силы Шли в Москву: за делом шли!
Иль не стало на могилы Вам отеческой земли!
Много в этот год кровавый, В эту смертную борьбу,
У врагов ты отнял славы, Ты, боец чернокудрявый
С белым локоном на лбу!*
1835
*Два венка ты заслужил… - Имеются в виду поэтическая и военная слава Д.Давыдова.
*Знать Суворов справедливо / Грудь тебе перекрестил… - Суворов предсказал Давыдову военную славу и благословил его.
*С белым локоном на лбу! – У Д.Давыдова на голове спереди был клок от рождения седых волос, которым он очень дорожил.
ТЮТЧЕВ
ФЁДОР ИВАНОВИЧ
1803 – 1873
КАК ДОЧЬ РОДНУЮ НА ЗАКЛАНЬЕ Агамемнон* богам принёс,
Прося попутных бурь дыханье У негодующих небес, -
Так мы над горестной Варшавой Удар свершили роковой,
Да купим ей ценой кровавой России целость и покой!
Но прочь от нас венец бесславья, Сплетённый рабскою рукой!
Не за коран* самодержавья Кровь русских лилась рекой!
Нет! нас одушевляло в бое Не чревобесие меча,
Не зверство янычар* ручное И непокорность палача!
Другая мысль, другая вера У русских билася в груди!
Грозой спасительной примера Державы целость соблюсти,
Славян родные поколенья Под знамя русское собрать
И весть на подвиг просвещенье Единомышленников рать.
Сие-то высшее сознанье Вело наш доблестный народ -
Путей небесных оправданье Он смело на себя берёт.
Он чуат над своей главою Звезду в незримой высоте
И неуклонно за звездою Спешит к таинственной мете*!
Ты ж, братскою стрелой пронзённый, Судеб свершая приговор,
Ты пел, орёл одноплемённый На очистительный костёр!
Верь слову русского народа: Твой пепл мы свято сбережём,
И наша общая свобода, Как феникс*, зародится в нём.
Написано в связи с антирусской кампанией, развернувшейся в баварской печати после взятия Варшавы царскими войсками 26 августа 1831 года.
*Агамемнон – один из героев «Илиады» Гомера, вождь греков. Чтобы вымолить у разгневавшейся на него богини Артемиды попутных ветров, должен был принести в жертву свою родную дочь Ифигению. Сжалившаяся над девушкой Артемида сохранила ей жизнь
*Коран – священная книга магометан; в данном случае слово употреблено в иносказательном смысле: права, кажущиеся бесспорными.
*Янычары – солдаты, составляющие привилегированную часть турецкой армии, постоянные участники мятежей и дворцовых переворотов.
*Мета – цель.
*Феникс (миф) – птица, возрождающаяся из собственного пепла.
МОРЕ И УТЁС
И бунтует и клокочет, Хлещет, свищет и ревёт,
И до звёзд допрянуть хочет, До незыблемых высот…
Ад ли, адская ли сила Под клокочущим котлом
Огнь гиенский разложила - И пучину взворотила,
И поставила вверх дном?
Волн неистовым прибоем Беспрерывно вал морской
С рёвом, свистом, визгом, воем Бьёт в утёс береговой, -
Но, спокойный и надменный, Дурью волн не обуян,
Неподвижный, неизменный, Мирозданью современный,
Ты стоишь, наш великан!
И озлобленные боем, Как на приступ роковой,
Снова волны лезут с воем На гранит громадный свой.
Но, о камень неизменный Бурный натиск преломив,
Вал отбрызнул сокрушённый, И струится, мутной пеной
Обессиленный порыв…
Стой же ты, утёс могучий! Обожди лишь час, другой -
Надоест волне гремучей Воевать с твоей пятой…
Утомясь потехой злою, Присмиряет вновь она -
И без вою и без бою Под гигантскою пятою
Вновь уляжется волна…
1848
Стихотворение является откликом Тютчева на революционные события в Европе1848 года. Море символизирует революционный Запад, утёс – самодержавную Россию
РУССКОЙ ЖЕНЩИНЕ
Вдали от солнца и природы, Вдали от света и искусства,
Вдали от жизни и любви Мелькнут твои младые годы,
Живые помертвеют чувства, Мечты развеются твои…
И жизнь твоя пройдёт незрима, В краю безлюдном, безымянном,
На незамеченной земле, - Как исчезает облак дыма
На небе тусклом и туманном В осенней беспредельной мгле…
1848 – 1849
ОСЕННЕЙ ПОЗДНЕЮ ПОРОЮ Люблю я Царскосельский сад,
Когда он тихой полумглою Как бы дремотью объят,
И белокрылые виденья, На тусклом озере стекла,
В какой-то неге онеменья Коснеют в этой полумгле…
И на порфирные ступени Екатерининских дворцов
Ложатся сумрачные тени Октябрьских ранних вечеров, -
И сад темнеет, как дуброва, И при звездах из тьмы ночной,
Как отблеск славного былого, Выходит купол золотой…
1858
И ТАК, ОПЯТЬ УВИДЕЛСЯ Я С ВАМИ,
Места немилые, хоть и родные,
Где мыслил я и чувствовал впервые
И где теперь туманными очами,
При свете вечереющего дня,
Мой детский возраст смотрит на меня.
О бедный призрак, немощный и смутный,
Забытого, загадочного счастья!
О, как теперь без веры и участья,
Смотрю я на тебя, мой гость минутный,
Куда как чужд ты стал в моих глазах,
Как брат меньшой, умерший в пеленах…
Ах ет, не здесь, не этот край безлюдный
Был для души моей родимым краем -
Не здесь расцвёл, не здесь был величаем
Великий праздник молодости чудной.
Ах, и не в эту землю я сложил
Всё, чем я жил и чем я дорожил!
1849
НА ВОЗВРАТНОМ ПУТИ
(в сокращении)
2
Родной ландшафт… Под дымчатым навесом
Огромной тучи снеговой
Синеет даль – с её угрюмым лесом,
Окутанный осенней мглой…
Всё голо так – и пусто – необъятно
В однообразии немом…
Местами лишь просвечивают пятна
Стоячих вод, покрытых первым льдом.
Ни звуков здесь, ни красок, ни движенья -
Жизнь отошла – и, покоряясь судьбе,
В каком-то забытьи изнеможенья,
Здесь человек лишь снится сам себе.
Как свет дневной, его тускнеют взоры,
Не верит он, хоть видел их вчера,
Что есть края, где радужные горы
В лазурные глядятся озёра…
УМОМ РОССИЮ НЕ ПОНЯТЬ,
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать -
В Россию можно только верить.
1866.
Я ПОМНЮ ВРЕМЯ ЗОЛОТОЕ,
Я помню сердцу милый край.
………………………………
1836
ЭТИ БЕДНЫЕ СЕЛЕНЬЯ,
Эта скудная природа -
Край родной долготерпенья,
Край ты русского народа!
Не поймёт и не заметит
Гордый взор иноплеменный,
Что сквозит и тайно светит
В наготе твоей смиренной.
Удручённый ношей крестной,
Всю тебя, земля родная,
В рабском виде царь небесный
Исходил, благословляя
1855
ГРИГОРЬЕВ
ВАСИЛИЙ НИКИФОРОВИЧ
1803 - 1876
К С - - У, ОТЪЕЗЖАЮЩЕМУ НА РОДИНУ
Прости, любезный! Добрый путь!
Лети на родину святую
В семье родимой отдохнуть,
Изведать жизнь прямую!
Младенчества беспечный миг
Там сердцу внятно отзовётся
И свежесть прежних чувств твоих
С душою юности сольётся;
Природа встретит там тебя
С давно знакомую улыбкой:
Ты очаруешься, промолвишь вне себя,
Что заведён туда ошибкой…
Коснёшься в радости немой
Бедами скованной цевницы, -
Она откликнется на глас призывный твой
И грянет гимн заутренней деннице!..
Там всё тебя одушевит:
И дикий дым родного крова,
Умолкших сёл вечерний вид,
И свежесть утра золотого…
А здесь, мой друг, приличий светских хлад;
Здесь тухнет пламень вдохновенья, -
И если иногда и прояснится взгляд
Восторгом песнопенья,
То – уцелевший злак под черепом зимы;
То – огонёк в глуши полупотухший;
То – слабый луч чрез скважину тюрьмы,
На узника украдкою скользнувший…
1822
Петербург
ПОЛЕЖАЕВ
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ
1804 – 1838
САШКА
(отрывок)
Но ты, козлиными брадами
Лишь пресловутая земля,
Умы гнетущая цепями,
Отчизна глупая моя!
Когда тебе настанет время
Очнуться в дикости своей,
Когда ты свергнешь с себя бремя
Своих презренных палачей?
1825 – 1826
ВЕЧЕРНЯЯ ЗАРЯ
(отрывок)
Изменила судьба…
Навсегда решена
С самовластьем борьба,
И родная страна
Палачу отдана.
1826
МОРЕ
(отрывок)
Смотри на чёлн – уж нет его:
В отваге ое нашёл измену!..
В другое время на брегах
Балтийских вод, в моей отчизне,
Красуясь цветом юной жизни,
Стоял я некогда в мечтах;
Но те мечты мне сладки были:
Он приветно сквозь туман,
Как за волной волну манили
Меня в житейский океан.
И я поплыл… О море, море!
Когда увижу берег твой?
Или, как чёлн залётный, вскоре
Сокроюсь в бездне гробовой?
1830 – 1831
ВЕНОК НА ГРОБ ПУШКИНА
Эпоха! Год неблагодарный!
Россия, плачь! Лишилась ты,
Одной прекрасной, лучезарной,
Одной брильянтовой звезды!
На торжестве великом жизни
Учася для мира и отчизны
Царь сладких песен, гений лир!
С лица земли, шумя крылами,
Сошёл, увенчанный цветами,
Народной гордости кумир!
И поэтические вежды
Сомкнула грозная стрела,
Тогда как светлые надежды
Вились вокруг его чела!
Когда рука его сулила
Нам тьму надежд, тогда сразила
Его судьба, седой палач!
Однажды утро голубое
Узрело дело роковое…
О, плачь Россия, долго плачь!
Тогда, тогда в садах Лицея,
Природный русский соловей,
Весенней жизнью пламенея,
Расцвёл наш юный корифей;
И гармонические звуки
Его младенческой руки
Умели рано исторгать,
Шутя пером, играя с лирой,
Он Оссиановой порфирой
Хотел, казалось обладать.
Он рос, как пальма молодая
На Иорданских берегах,
Главу высокую скрывая
В ему знакомых облаках;
И, друг волшебных сновидений,
Он понял тайну вдохновений,
Глагол всевышнего постиг;
Восстал, как новая стихия,
Могуч, и славен, и велик -
И изумлённая Россия
Узнала гордый свой язык!
январь – 3 марта 1837г.
ТЕПЛЯКОВ
ВИКТОР ГРИГОРЬЕВИЧ
1804 – 1842
ФРАКИЙСКИЕ ЭЛЕГИИ
(Писаны 1829 году. Отрывки)
ПЕРВАЯ ФРАКИЙСКАЯ ЭЛЕГИЯ
ОТПЛЫТИЕ
Визжит канат; из бездн зыбучих
Выходит якорь; ветр подул;
Матрос на верви мачт скрипучих
Последний парус натянул -
И вот над синими волнами
Своими белыми крылами
Корабль свободный уж махнул!
Плывём!.. бледнеет день; бегут брега родные;
Златой струится блеск по синему пути.
Прости, земля! прости, Россия,
Прости, о родина, прости!
Безумец! что за грусть? в минуту разлученья
Чьи слёзы ты лобзал на берегу родном?
Чьи слышал ты благословенья?
Одно минувшее мудрёным тяжким сном
В тот миг душе твоей мелькало,
И юности твоей избитый бурей чёлн
И бездны перед ней отверстые казало!
Пусть так! но грустно мне! Как плеск угрюмых волн
Печалью в сердце раздаётся!
Как быстро мой корабль в чужую даль несётся!
О лютня странника, святой от грусти щит,
Приди, подруга дум заветных!
Пусть в каждом звуке струн приветных
К тебе душа моя, о родина, летит!
1
Пускай на юность ты меня
Вене терновый наложила -
О мать! Душа не позабыла
Любовь старинную твою!
Теперь – сны сердца, прочь летите!
К отчизне душу не маните!
Там никому меня не жаль!
…………..
2
…………..
Лазурный мир! В твоём сиянье
Сгорает, тонет мысль моя!
Шумите, паруса, шумите!
Мечты о родине, молчите:
Там никому меня не жаль!
…………..
3
………………
Гуляйте ж, ветры, не молчите!
Утёсы родины, простите!
Там никому меня не жаль!
Они кипят, они шумят -
О нет уж родины на дальнем небосклоне!
Лишь точка слабая, её печальный взгляд
Бледнеет – и, дрожа, в вечернем тонет злате.
…..
И вот уж неприметным сном
На тихой палубе пловцов сомкнулись очи..
Всё спит, - лишь у руля матрос сторожевой
О дальней родине тихонько напевает,
…..
Нет, быстрый мой корабль, по синему пути
Лети стрелой в страны чужие!
Прости, далёкая Россия!
Прости, о родина, прости!
ВТОРАЯ ФРАКИЙСКАЯ ЭЛЕГИЯ
Тамис
Узрю ль я вновь тебя, родимой кровли сень?
Увижу ли вас, отеческие боги?
И тот волшебный край, где солнце каждый день
Златит весны зелёные чертоги?
И ты, о вечный град! узрю ль у ног твоих
Просторный мир перед семью холмами,
Блеск пышных портиков и храмов золотых
И пену струй под бронзовыми львами?
СЕДЬМАЯ ФРАКИЙСКАЯ ЭЛЕГИЯ
Возвращение
В часы полдневные, бывало,
Над ясным морем я сижу
И там души своей зерцало
На мир лазурный навожу.
Над ним Балкан вдали синеет,
Корабль стопушечный белеет,
Скользя, как лебедь, между скал.
Уж близок он – и вдруг пропал
В дыму, над синими волнами,
Как будто скрытый облаками;
Их яркий пламень разорвал -
И громы с корабля глухие
К отбитым рвутся берегам:
То шлёт далёкая Россия
Родной привет своим сынам!
…..
…..
Друзья, нам к берегу пора!
Пусть вражьи пушки и пищали
С приморских гор на нас глядят -
Тот берег наш – и вот пристали:
Пред нами покорённый град!
Там одр, с подружкою атласной,
Меня под белый полог ждёт;
С улыбкой дева сладострастной
Вино отчизны подаёт.
……
……
И вот уж за стеной Балкан,
Под сенью русских он Орлов;
И пьёт душою блеск штыков;
И сердце с треском барабана
Сливает средь родных шатров.
ХОМЯКОВ
АЛЕКСЕЙ СТЕПАНОВИЧ
1804 – 1860
РОССИИ
«Гордись! – тебе льстецы сказали - Земля с увенчанным челом,
Земля несокрушимой стали, Полмира взявшая мечом!
Пределов нет твоим владеньям, И, прихотей твоих раба,
Внимает гордым повеленьем Тебе покорная судьба.
Красны степей твоих уборы, И горы в небо уперлись,
И как моря твои озёра…» Не верь, не слушай, не гордись!
Пусть, рек твоих глубоки волны, Как волны синие морей,
И недра гор алмазов полны, И хлебом пашен тук степей;
Пусть пред твоим державным блеском Народы робко клонят взор
И семь морей* немолчным плеском Тебе поют хвалебный хор;
Пусть далеко грозой кровавой Твои перуны пронеслись -
Всей этой силой, этой славой, Всем этим прахом не гордись!
Грозней тебя был Рим великой, Царь семихолмного хребта,
Железных сил и воли дикой Осуществлённая мечта;
И нестерпим был огнь булата В руках алтайских дикарей;*
И вся зарылась в груди злоба Царица западных морей.
И что же Рим? и где монголы? И, скрыв в груди предсмертный стон,
Куёт бессильные крамолы, Дрожа над бездной Альбион!
Бесплоден всякий дух гордыни, Неверно злато, сталь хрупка,
Но крепок ясный мир святыни, Сильна молящихся рука!
И вот за то, что ты смиренна, Что в чувстве детской простоты,
В молчанье сердца сокровенна, Глагол творца прияла ты, -
Тебе он дал своё призванье, Тебе он светлый дал удел:
Хранить для мира достоянье Высоких жертв и чистых дел;
Хранить племён святое братство, Любви живительный сосуд,
И веры пламенной богатство, И правду, и бескровный суд.
Твоё всё то, чем дух святится, В чём сердцу слышен глас небес,
В чём жизнь грядущих дней таится, Начало славы и чудес!..
О вспомни свой удел высокой! Былое в сердце воскреси
И в нём сокрытого глубоко Ты духа жизни допроси!
Внимай ему – и, все народы Обняв любовию своей,
Скажи им таинство свободы, Сиянье веры им пролей!
И станешь в славе ты чудесной Превыше всех земных сынов,
Как этот синий свод небесный - Прозрачный вышнего покров!
1839
Программное стихотворение не только Хомякова, но всей славянофильской группы. Написано после маневров на Бородинском поле, где Николай 1 в присутствии иностранцев демонстрировал мощь русской армии.
*Семь морей… - Имеются в виду Балтийское, Белое, Каспийское, Азовское, Чёрное моря, а также Северный Ледовитый и Тихий океаны.
*В руках алтайских дикарей – Речь идёт о монгольских племенах, объединившихся в 13 веке под властью Чингисхана.
РОССИИ
Тебя призвал на брань святую, Тебя господь наш полюбил,
Тебе дал силу роковую, Да сокрушишь ты волю злую
Слепых, безумных, буйных сил.
Вставай, страна моя родная, За братьев! Бог тебя зовёт
Чрез волны гневного Дуная, Туда, где, землю огибая,
Шумят струи Эгейских вод.
Но помни: быть орудьем бога Земным созданьям тяжело
Своих рабов он судит строго, А на тебя, увы! как много
Грехов ужасных налегло!
В судах черна неправдой чёрной, И игом рабства клеймлена;
Безбожной лести, лжи тлетворной И лени, мёртвой и позорной,
И всякой мерзости полна!
О, недостойная избранья, Ты избрана! Скорей омой
Себя водою покаянья, Да гром двойного наказанья
Не грянет над твоей главой!
С душой коленопреклонённой, С главой, лежащею в пыли,
Молись молитвою смиренной И раны совести растленной
Елеем плача исцели!
И встань потом, верна призванью, И бросься в пыл кровавых сеч!
Борись за братьев крепкой бранью, Держи стяг божий крепкой дланью,
Рази мечом – то божий меч!
23 марта 1854
Стихотворение является откликом на разрыв дипломатических отношений с Францией и Англией, который предшествовал Крымской войне.
РАСКАЯВШЕЙСЯ РОССИИ
Не в пьянстве похвальбы безумной, Не в пьянстве гордости слепой,
Не в буйстве смеха, песни шумной, Не с звоном чаши круговой;
Но в силе трезвенной смиренья И обновлённой чистоты
На дело грозного служенья В кровавый бой престанешь ты.
О Русь моя! как муж разумный, Сурово совесть допросив,
С душою светлой, многодумной, Идёт на божеский призыв,
Так, исцелив болезнь порока Сознаньем, скорбью и стыдом,
Пред миром станешь ты высоко, В сиянье новом и святом!
Иди! тебя зовут народы! И, совершив свой бранный пир,
Даруй им дар святой свободы, Дай мысли жизнь, дай жизни мир!
Иди! светла твоя дорога: В душе любовь, в деснице гром,
Грозна, прекрасна – ангел бога С огнесверкающим челом!
3 апреля 1854.
КИЕВ
Высоко передо мною Старый Киев над Днепром,
Днепр сверкает под горою Переливным серебром.
Слава, Киев многовечный, Русской славы колыбель!*
Слава, Днепр наш быстротечный, Руси чистая купель!*
Сладко песни раздалися, В небе тих вечерний звон:
«Вы откуда собралися, Богомольцы, на поклон?»
«Я оттуда, где струится Тихий Дон – краса степей.»
«Я оттуда, где клубится Беспредельный Енисей!»
«Край мой – тёплый брег Эвксина!»*
«Край мой – брег тех дальних стран,
Где одна сплошная льдина Оковала океан.»
«Дик и страшен верх Алтая, Вечен блеск его снегов,
Там страна моя родная!» «Мне отчизна – Старый Псков.»
«Я от Ладоги холодной.» «Я от синих волн Невы.»
«Я от Камы многоводной.» «Я т матушки – Москвы.»
Слава, Днепр, седые волны! Слава, Киев, чудный град!
Мрак пещер твоих безмолвный* Краше царственных палат.
Знаем мы в века былые, В древнюю ночь и мрак глубок,
Над тобой блеснул России Солнца вечного восток.
И теперь из стран далёких, Из неведомых степей,
От полночных рек глубоких - Полк молящихся детей –
Мы вокруг твоей святыни Все с любовью собраны…
Братцы, где ж сыны Волыни? Галич, где твои сыны?
Горе, Горе! их спалили Польши дикие костры;
Их сманили, их пленили Польши шумные пиры.
Меч и лесть, обман и пламя Их похитили у нас;
Их ведёт чужое знамя, Ими правит чуждый глас.
Пробудися, Киев, снова! Падших чад своих зови!
Сладок глас отца родного, Зов моленья и любви
И отторженные дети, Лишь услышат твой призыв;
Разорвав коварства сети, Знамя чуждое забыв,
Снова, как во время оно, Успокоиться придут
На твоё святое лоно, В твой родительский приют.
И вокруг знамён отчизны Потекут они толпой,
К жизни духа, к духу жизни, Возрождённые тобой!
1839
Стихотворение было написано специально к появлению альманаха «Киевлянин», задуманного М.А.Максимовичем.
*Руси чистая купель! – Имеется в виду крещение киевлян (принятие христианства в 988 г.). По мысли славянофилов, принятие христианства на Руси было «честным» и «бескровным» (отсюда – «чистая»), тогда как на Западе обращение в христианство совершалось насильственным и обманным путём.
*Тёплый брег Эвксина! – Эвксин (греч) – Чёрное море
*Мрак пещер твоих безмолвный… - Имеются в виду пещеры Киево – Печёрской лавры.
ВЕНЕВИТИНОВ
ДМИТРИЙ ВЛАДИМИРОВИЧ
1805 – 1827
НОВГОРОД
Княжне А.И.Трубецкой.
«Валяй, ямщик, да говори, Далёко ли Новград?» - Недалеко,
Версты четыре или три. Вон видишь что-то там высоко,
Как чёрный лес издалека…» - «Ну, вижу; это облака» -
«Нет! Это новгородские кровли» Ты ль предо мной, о древний град
Свободы, славы и торговли! Как живо сердцу говорят
Холмы разбросанных обломков! Не смолкли в них твои дела,
И слава предков перешла В уста правдивые потомков.
«Ну тройка! духом донесла!» «Потише. Где собор Софийский?» -
«Собор отсюда, барин, близко. Вот улица, да влево две,
А там найдёшь уж сам собою, И крест на золотой главе
Уж будет прямо пред тобою.» Везде былого свежий след!
Века прошли… но их полёт Промчался здесь, не разрушая.
«Ямщик! Где площадь вечевая?» - «Прозванья этого здесь нет…» -
«Как нет?» - «А, площадь? Недалеко: За этой улицей широкой.
Вот площадь. Видишь шесть столбов» По сказкам наших стариков,
На сих столбах висел когда-то Огромный колокол, но он
Давно отсюда увезён.» - «Молчи, мой друг, здесь место свято:
Здесь воздух чище и вольней! Потише!.. Нет, ступай скорей:
Чего ищу я здесь, безумный? Где Волхов?» - Вот перед тобой
Течёт под этою горой…» Всё так же он, волною шумной
Играя, весело бежит!.. Он о минувшем не грустит.
Так всё здесь близко, как и прежде… Теперь та сам ответствуй мне,
О Новград! В вековой одежде Ты передо мной, как в седине,
Бессмертных витязей ровесник. Твой прах гласит, как бдящий вестник,
О непробудной старине. Ответствуй, город величавый:
Где времена цветущей славы, Когда твой голос, бич князей,
Звуча здесь медью в бурном вече, К суду или к кровавой сече Сзывал послушных сыновей? Когда твой меч, гроза соседа,
Карал и рыцарей, и шведа*, И эта гордая волна
Носила дань войны жестокой? Скажи, где эти времена?
Они далёко, ах, далёко!
1826
*Карал и рыцарей, и шведа – Имеется в виду время знаменитых побед Александра Невского над шведами и немецкими рыцарями (13 век)
ЕВПРАКСИЯ
(отрывки из поэмы)
Но между тем как над рекой Батый готовит войско в бой,
Уж под градскими стенами Дружины храбрые славян,
Стояли стройными рядами. Священный крест – знак христиан -
Был водружён перед полками. Уже служитель алтарей
Отпел утешную молитву И рать благословил на битву.
Двенадцать опытных вождей, Давно покрытых сединами,
Но сильных в старости своей, Стоят с готовыми мечами.
За ними юный ряд князей, Опора веры и свободы.
Здесь зрелся молодой Роман, Надежды лестная славян,
Достойный сана воеводы. В блестящем цвете юных лет
Он в княжеский вступал совет И часто мудростью своею
Рязанских старцев удивлял. Давно испытанный бронею,
Он в многих битвах уж бывал И половцев с дружиной верной
Не раз на поле поражал. Но вождь для воинов примерный,
Князей он негу презирал. Ему забавы – браны бури,
И твёрдый щит – его ночлег. Вблизи Романа видны Юрий,
Мстислав, Борис и ты, Олег! Зачем сей юноша красивый,
Дитя по сердцу и летам, Оставил кров, где он, счастливый,
Ходил беспечно по цветам Весны безбурной и игривой!
Но он с булатом в юной длани Летит отчизну защищать
И в первый раз на поле брани Любовь к свободе показать.
……..
И вдруг раздался стук копыт. Отряды конницы славянской
Во весь опор стремятся в бой, Но первым скачет князь рязанской
Роман, за ним Олег младой И Евпатий, боярин старый
С седою длинной бородой. Ударам вслед гремят удары
Всех пылче юноша Олег. То с левой стороны, то с правой
Блестит его булат кровавой. Столь неожиданный набег
Привёл моголов в изумленье. Ужасны суздальцев набеги.
Они летят, татары смяты И, хладным ужасом объяты,
Бегут, рассеясь по полям. Напрасно храбрый сын Батыя,
Нагий, противится врагам. И всадников ряды густые
Один стремится удержать… Толпой бегущих увлечённый,
Он сам невольно мчится вслед… Так чёлн средь бури разъярённой
Мгновенно борется с грозой, Мгновенно ветры презирает,
Но вдруг, умчавшись с быстротой, Волнам сердитым уступает…
1824
ЯКУБОВИЧ
ЛУКЬЯН АНДРЕЕВИЧ
1805 – 1839
РУССКАЯ САБЛЯ
(найденная на Куликовом поле)
Когда татарин низложённый
В постыдном бегстве жизнь спасая,
А русский в мести раздражённый -
Врага теснил и поражал:
Тогда во славу Руси новой,
Великих дней её в залог
Ты нанесла удар громовый -
И пали цепи с русских ног!
Скажи: могу ли без волненья,
Тебя схватить за рукоять,
Без чувств, без слёз благодаренья,
К устам горячим не прижать?
Подобно некоей святыне -
, Была под спудом ты, в пыли:
Века прошли… тебя мы, ныне
Залогом славы обрели!
1834
СКАЗОЧНЫЙ ГОРОД
отрывок.
Вот за что так болезненно-страстно
Я люблю этот город несчастный,
Это кладбище лучших людей,
Стольких братьев, сестёр и друзей, -
Колыбель нашей русской свободы,
Где во имя её прозвучал
Первый гром, призывая народы
На борьбу за святой идеал!
ШЕВЫРЁВ
СТЕПАН ПЕТРОВИЧ
1806 – 1864
ОКА
Много рек течёт прекрасных В царстве Руси молодой,
Голубых, златых и ясных, С небом спорящих красой.
Но теперь хвалу простую Про одну сложу реку:
Голубую, разливную, Многоводную Оку!
В крае русского раздолья Изгибается она:
Городам дарит приволья Непоспешная волна.
Ленью чудной тешит взоры, Щедро воды разлила;
Даром кинула озёры - Будто небу зеркала.
Рыбакам готовит ловли, Мчит тяжёлые суда,
Цепью золотой торговли Вяжет Руси города:
Муром, Нижний стали братья! Но до Волги дотекла:
Скромно волны повела, - И упала к ней в объятья,
Чтоб до моря донесла.
1840
ПЕСНЯ РУССКОЙ ЗЕМЛЕ
Будь хранима небесами, О родимая земля!
Под суровыми снегами Любы мне твои поля -
Ты для сердца моего
Драгоценнее всего!
Вьюги с севера несутся, Жаркий полдень степи лижет;
Бесконечно песни льются По тебе как сонмы вод -
Ты для сердца моего
Драгоценнее всего!
Знамя братий православных, Веры древняя купель,
Отчина царей державных, Предков славных колыбель -
Ты для сердца моего
Драгоценнее всего!
1850 –е
ПЕТРОГРАД
(в сокращении)
……
Речь Петра гремит в ответ: «Сдайся, дерзостное море!
Нет, - так пусть узнает свет: Кто из нас могучей в споре?
Станет град же, наречён По строителе высоком:
Для моей России он Просвещенья будет оком.
По хребтам твоих же вод, Благодарна, изумлена,
Плод наук мне принесёт В пользу чад моих вселена, -
И с твоих же берегов Да узрят народы славу
Руси бодрственных сынов И окрепшую державу».
Рок могучий – и речам Море вторило сурово,
Пена билась по устам, Но сбылось Петрово слово.
Чу!.. в Рифей* стучит булат!.. Истекает реки злата,
И родится чудо – град Из неплодных топей блата.
Тяжкой движется стопой Исполин – гранит упорный
И приемлет вид живой, млату доброму покорный,
И в основу зыбких блат Улеглися миллионы:
Всходят храмы из громад, И чертоги, и колонны.
Шпиц*, прорезав недра туч, С башни вспыхнул величавый,
Как ниспадший солнца луч Или луч Петровой славы,
Что чернеет лоно вод? Что шумят валы морские?
То дары Петру несёт Побеждённая стихия.
Прилетели корабли, Вышли чуждые народы
И России пронесли Дань наук и плод свободы.
Отряхнув она с очей Мрак невежественной ночи,
К свету утренних лучей Отверзает бодры очи.
Помнит древнюю вражду, Помнит мстительное море
И до мщенья примет мзду, Шлёт на град потоп и горе*.
Ополчается Нева, Но от твёрдого гранита,
Не отъяв свои права, Удаляется, сердита.
На отломок диких гор На коне взлетел строитель*;
На добычу острый взор Устремляет победитель,
Зоркий страж своих работ Взором сдерживает море
И насмешливо зовёт: «Кто ж из нас могучей в споре?»
1829
*Рифей – Урал.
*Шпиц – шпиль Петропавловского собора в Петербурге.
*Шлёт на град потоп и горе – Имеется в виду наводнение в Петербурге в 1824 г.
*На коне взлетел строитель… Имеется в виду памятник Петру1 работы Э.М.Фальконе (1792г.)
БЕНЕДИКТОВ
ВЛАДИМИР ГЕОРГИЕВИЧ
1807 – 1873
ПРОЩАНИЕ С САБЛЕЮ
(отрывок)
Прости же, холодная, острая дева,
С кем дружно делил я свой быт кочевой,
Внимая порывам священного гнева
И праведной мести за край мой родной!
Есть дева иная в краю мне любезном,
Прекрасна и жаром любви калена:
Нет жарой души в твоём теле железном -
Иду отогреться, где дышит она.
1831 или 1832
В.П. К…МУ
Бодро выставь грудь младую, Мощь и крепость юных плеч!
Облекись в броню стальную! Прицепи булатный меч!
Сердцем, преданным надежде, В даль грядущего взгляни
И о том, что было прежде, Мне собой напомяни!
Да вскипит фиал заздравный - И привет стране родной,
Нашей Руси православной, Бранноносице стальной!
Широка она, родная, Ростом – миру по плечо,
Вся одежда ледяная, Только сердце горячо;
Чуть зазнала пир кровавый - И рассыпались враги,
Высоко шумит Двуглавый, Землю топчут русской славы
Семимильные шаги!
Новый ратник, стань под знамя! Верность – в душу, сталь – во длань!
Юной жизни жар и пламя Сладко несть отчизне в дань.
Ей да служит в охраненье Этот меч – головосек!
Ей сердец кипучих рвенье И небес благословенье
Ныне, присно и вовек.
1837.
МОСКВА
(в сокращении)
……
И спокойный, величавый, Бодрый сторож русской славы -
Кремль – и красен, и велик, Где, лишь божий час возник,
Ярким куполом венчана, Колокольня Иоанна
Движет медный свой язык;
…..
Град старинный, град упорный, Град, повитый красотой,
Град церковный, град соборный, И державный, и святой!
Он с весёлым русским нравом, Тяжкой стройности уставам
Непокорный, вольно лёг И раскинулся, как мог.
Старым навыкам послушный, Он с улыбкой радушной
Сквозь раствор своих ворот Всех в объятия зовёт.
Много прожил он н свете, Помнит предков времена,
И в живом его привете Русь родимая видна.
Русь… Блестящий в вечном строе, Ей Петрополь – голова,
Ты ей – сердце ретивое, Православная Москва!
Чинный, строгий, многодумный, Он, суровый град Петра,
Полн заботою разумной И стяжанием добра.
Чадо хладной полуночи - Гордо к морю он приник,
У него России очи И её судьбы язык!
А она – Москва родная - В грудь России залегла,
Углубилась, вековая, В недрах клады заперла.
И, вскипая русской кровью И могучею любовью
К славе царской горяча, Исполинов коренует,
И звонит, и торжествует Медным голосом звуча.
И когда ей угрожает Силы вражеских напор,
Для себя сама слагает Славный жертвенный костёр
И, врагов завидя знамя, К древней близкое стене,
Повергается во пламя И красуется в огне!
Долго ждал я… грудь тоскою, Думой ныла голова.
Наконец ты предо мною, Ненаглядная Москва!
Дух тобою разволнован, Взор, к красам твоим прикован…
Чу! зовут в обратный путь! Торопливого привета
Вот мой голос: многи лета И жива и здрава будь!
Да хранят твои раскаты Русской доблести следы!
Да блестят твои палаты! Да цветут твои сады!
И, одета благодатью И любви, и тишины
И означена печатью Незабвенной старины,
Без пятна, без укоризны, Под наитием чудес,
Буди славою отчизны Буди радостью небес!
Начало 1838г.
К ТОВАРИЩАМ ДЕТСТВА
В краю, где природа свой лик величавый
Венчает суровым сосновым венцом
И, снегом напудрив столетни дубравы;
Льдом землю грунтует, а небо свинцом;
В краю, где, касаясь творений начала,
Рассевшийся камень, прохваченный мхом,
Торчит над разинутой пастью провала
Оскаленным зубом иль голым ребром;
Где – в скудной оправе, во впадине тёмной,
Средь камней простых и нахмуренных гор
Сверкает наш яхонт прозрачный, огромный -
Одно из великих родимых озёр*;
Где лирой Державин бряцал златоструйной
Где воет Кивача* «алмазна гора»,
Где вызваны громы работы чугунной,
Как молотом божьим – десницей Петра;
Где след он свой врезал под дубом и сосной,
Когда он Россию плоти ликовал -
Державный наш плотник, купец венценосный,
Что в деле творенья творцу помогал, -
Там, други, по милости к нам провиденья
Нам было блаженное детство дано
И пало нам в душу зерно просвещенья
И правды сердечной святое зерно.
С тех пор не однажды весна распахнулась
И снова зима пролегла на Руси!
Не раз вкруг Солнца Земля повернулась
И сколько вращалась кругом на оси!
И сколько мы в ней и на ней перемчались
В сугубом движенье, по жизни – вперёд!
Иные уж с пылкими днями расстались,
И к осени дело! И жатва идёт.
Представим же колос от нивы янтарной,
Который дороже весенних цветов, -
Признательность, други, души благодарной -
Один из прекрасных, чистейших плодов.
Пред нами единый из сеявших семя;
На миг пред своими питомцами он;
Созрелые дети! Захватим же время
Воздать ему вкупе усердный поклон!
И вместе с глубоким приветом рассудка
Ему наш сердечный привет принести
В златую минуту сего промежутка
Меж радостным «здравствуй» и тихим «прости»!
И родине нашей поклон и почтенье,
Где ныне, по стройному ходу годов,
За ними другое встаёт поколенье
И свежая зреет семья земляков, -
Да здравствует севера угол суровый,
Пока в нём онежские волны шумят,
Потомками вторится имя Петрово
И бардом воспетый ревёт водопад!
13 февраля 1841
Обращено стихотворение к соученикам по Олонецкой гимназии и зачитано на обеде, данном ими своему педагогу И.Троицкому в Петербурге.
*Одно из великих родимых озёр – Онежское озеро.
*Кивач – водопад в Карелии, описанный Г.Р.Державиным в оде «Водопад»
Ф.Н. ГЛИНКЕ
(в сокращении)
Здравствуй, деятель и зритель Многих чудных жизни сцен,
Музы доблестной служитель, Наш поэт и представитель
Славных дедовских времён!
…….
И не мнил он обеспечить Беззаконный произвол -
В русском слове чужеречить, Рвать язык родной, увечить
Богом данный нам глагол.
…….
Ты Карелии природу В метких ямбах очертил,
Ты Двенадцатому году В радость русскому народу
Назабвенным эхом был.
И теперь, на нас лишь канул Бранный дождь, твоя пора
Не ушла: ты вмиг воспрянул* И по- русски первый грянул
Православное !ура»
…….
12 мая 1854
*Ты вмиг воспрянул – имеется в виду патриотический гимн Глинки «Ура», посвящённый событиям Крымской войны.
ПАВЛОВА КАРОЛИНА КАРЛОВНА
1807 – 1893
Н.М.ЯЗЫКОВУ
Ответ
Невероятный и нежданный Слетел ко мне певца привет,
Как лавра лист благоуханный, Как южных стран прелестный цвет.
Там вы теперь – туда, бывало, Просила подышать и я,
И я мечтою улетела В те благодатные края.
Но даром не проходит время, Мне принесло свой плод оно,
И суетных желаний бремя Я с сердца сбросила давно.
И примирилась я с Москвою, С отчизной лени и снегов:
Везде есть небо над главою, Везде есть много чужих снов;
Везде проходят звёзды мимо, Везде напрасно любишь их,
Везде душа неукротимо В борьбах измучится пустых,
О Риме ныне не тоскуя, Москве сравненьем не вредя,
Стихи здесь русские пишу я При шуме русского дождя.
Покинув скромную столицу Для полугородских полей,
Шлю из Сокольников я в Ниццу Дань благодарности моей -
Слова сердечного ответа В родной, далёкой стороне
За сладкозвучный дар поэта, За вспоминанье обо мне.
1840
ДУМЫ
Я снова здесь, под сенью крова, Где знала столько тихих грёз…
И шепот слушаю я снова Знакомых кедров и берёз;
И как прошедшею весною, Несутся вновь издалека
Над их зыбучей головою За облаками облака.
И вы опять несётесь мимо, О тени лучших слов моих!
Опять в уста неотразимо Играющий ложится стих;
Опять утихнувших волнений Струя живая бьёт в груди,
И много дум и вдохновений, И много песен впереди!
Свершу ли их? Пойду ли смело, Куда мне бог судил идти?
Увы! окрестность опустела, Отзывы смолкли на пути.
Не вовремя стихов причуда, Исчез поэтов хоровод,
И ветер русский ниоткуда Волшебных звуков не несёт
Пришлось молчать мечтам заветным; Зачем тому, кто духом нищ,
Тревожить ныне словом тщетным Безмолвный мир святых кладбищ!..
1847 Стихотворение навеяно воспоминаниями о Н.М.Языкове и Е.А.Баратынском, которым К.Павлова писала послания из подмосковного дачного места Гиреева, где часто она живала летом. В последних строках речь идёт о рано ушедших из жизни Пушкина, Лермонтова, Языкове и Баратынском.
КОЛЬЦОВ
АЛЕКСЕЙ ВАСИЛЬЕВИЧ
1809 – 1842
НОЧЛЕГ ЧУМАКОВ
(отрывок)
Бывало, часто, ночью тёмной,
Я с ними время разделял
И, помню, песням им внимал
С какой-то радостью невольной…
Но вот во тьме игра свирели,
Вот тихо под свирель запели
Они про жизнь своих дедов,
Украйны вольныя сынов…
И как те песни сердцу милы,
Как выразительны, унылы,
Протяжны, звучны и полны
Преданьями родной страны!..
1828
НА ОТЪЕЗД Д.А.КАШКИНА В ОДЕССУ
Что груди тяжельше? Что сердцу больней?
Что конь мой удалый Споткнулся не раз?
Иль заяц трусливый Мой путь перебёг?
Уж видны мне кровли Родных и друзей
И храма святого Сияющий крест.
О чём же ты грустном Пророчишь, душа?..
Уж обнял с восторгом Счастливец семью.
Но где ж, о родные, Бесценный мой друг?
Он отбыл надолго В низовы края…
Недаром же конь мой Споткнулся не раз,
Недаром же сердце Вещало печаль!..
Когда ж возвратишься В родную страну?
Дождусь ли в унынье Тебя, друг, назад?
2 августа 1829
КОСАРЬ
(отрывок)
Я куплю себе Косу новую;
Отобью её, Наточу её, -
И прости – прощай, Село родное!
Не плачь, Грунюшка, Косой вострою
Не подрежусь я… Ты прости, село,
Прости, староста, - В края дальние
Пойдёт молодец, Что вниз по Дону
По набережью, Хороши стоят
Там слободушки! Степь раздольная
Далеко вокруг, Широко лежит,
Ковылей – травой Расстилается!..
Ах ты, степь моя, Степь привольная,
Широко ты, степь, Пораскинулась,
К морю Чёрному Понадвинулась!
В гости я к тебе Не один пришёл:
Я пришёл сам друг С косой острою;
Мне давно гулять По траве степной,
Вдоль и поперек С ней хотелося…
Раззудись плечо! Размахнись рука!
Ты пахни в лицо, Ветер с полудня!
Освежи, взволнуй Степь просторную!
Зажужжи, коса, Как пчелиный рой!
Моленьей, коса, Засверкай кругом!
Зашуми, трава, Подкошенная;
Поклонись, цветы, Головой земле!
Наряду с травой Вы засохните,
Как по Груне я Сохну, молодец!
Москва, 1836
ПЕСНЯ
(отрывок)
Ты не пой, соловей,
Под моим окном;
Улети в леса
Моей родины!
1832
ДЕЛАРЮ
МИХАИЛ ДАНИЛОВИЧ
1811 – 1868
К ВОЛГЕ
Неси меня, Волга, к родным берегам,
Где светлые воды реки незабвенной
Клубятся, играют волной опенённой
По нивам цветущим, по злачным лугам.
Неси меня, Волга, к родным берегам,
В тот город*, для сердца поэта священной,
Где юный Державин рукой вдохновенной
Впервые коснулся громовым струнам.
За тенью святою не тщетно хочу я
Из струн окрылённых восторг вызывать, -
Не тщетно на душу легла благодать, -
И скоро, быть может, волненье почуя,
Как буря по свету в громах пролечу я
И грозно заставлю порок трепетать!
1834
*В тот город… - имеется в виду Казань, родной город Деларю, где Г.Р.Державин учился в гимназии.
БАЛАСОГЛО
АЛЕКСАНДР ПАНТЕЛЕЙМОНОВИЧ
1813 – 1893
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Русских дух
Родина, матушка! Бог с тобой, ты ли?
Здравствуй, кормилица Русь!
Что же мне дядьки да няньки твердили
Будто я немцем вернусь?
Много гостинцев привёз я, родимая!
Сказок – то, сказок – то!.. век не прочесть.
Русская мысль моя та ж, невредимая:
Дядьки же – немцы, так немцы и есть!
Понавидался я дикой их росплоди!
Многое множество перенял штук;
Понаметался я, слава те господи:
Разной их мудрости, всяких наук.
Но на науки, ни хитрости разные
Сердца не сдвинули с места во мне.
Ум – весть уму; но инстинкты – то грязные
Больно противны в чужой стороне.
Видел я Францию – чудо чудовое! -
Наша губерния, много что две;
Славное племечко! Жаль, безголовое,
Есть ведь их братии в мати Москве!
Видел Неметчину – там вместо кофия,
Дуют все пиво, по – ихнему «Bier»
А знаменитая их философия -
Просто из грецкой подкладки мундир.
Видел и Англию 9 оба парламента
Взял в руки – как бишь? – да, О Коннель!
Там, вишь, политике нет департамента,
Там она вся кому то же, что Але*,
Был я в Туретчине – что за оказия?
Турки – то, право – ну то же, что мы!
Только там всё ещё – сказано: Азия! -
Царство и чалм, и бород, и чумы.
Был я, - да где я, родная не странствовал!
Только нигде не нашёл я страны,
Где б ум был волен,……………..
1838 *Але – пиво (англ)
ОГАРЁВ
НИКОЛАЙ ПЛАТОНОВИЧ
1813 – 1877
ПРОЩАНИЕ С КРАЕМ, ОТКУДА Я НЕ УЕХАЛ
Прощай, прощай, моя Россия! Ещё немного – и уж я
Перелечу в страны чужие, В иные светлые края.
Благодарю за день рожденья, За ширь степи и за зиму,
За сердцу сладкие мгновенья, За горький опыт, за тюрьму,
За благородные желанья, За равнодушие людей,
За грусть души, за жажду знанья, И за любовь, и за друзей, -
За всё блаженство, все страданья; Я всё люблю, все святы мне
Твои, мой край, воспоминанья, В далёкой будут стороне.
И о тебе не раз вздохну я, Вернусь – и с тёплою слезой
На небо серое взгляну я, На степь под снежной пеленой…
1840
ДОРОГА
Тускло месяц дальний Светит сквозь тумана,
И лежит печально Снежная поляна.
Белые с морозу, Вдоль пути рядами
Тянутся берёзы С голыми сучками.
Тройка мчится лихо, Колокольчик звонок,
Напевает тихо Мой ямщик спросонок.
Я в кибитке валкой Еду да тоскую:
Скучно мне да жалко Сторону родную
1841
УПОВАНИЕ. ГОД 1848
(отрывок)
О! из глуши моих родных степей
Я слышу вас, далёкие народы, -
И сто-то бьётся тут, в груди моей,
На каждый звук торжественной свободы.
Мне с юга моря синяя волна
Лелеет слух внезапным колыханьем…
Роскошных снов ленивая страна* -
И ты полна вновь юным ожиданьем!
И ты, о Русь! моя страна родная,
Которую люблю за то, что тут
Знал сердцу светлых несколько минут,
Ещё за то, что, вместе изнывая,
С тобою я и плакал и страдал,
И цепью нас одною рок связал, -
И ты под свод дряхлеющего зданья,
В глуши трудясь, подкапываешь взрыв?
Что скажешь миру ты? Какой призыв?
Не знаю я! Но все твои страданья
И весь твой труд готов делить с тобой,
И верю, что пробьюсь – как наш народ родной -
В терпении и с твёрдостью многой
На новый свет.
1848
Отклик на революционные события в Германии и Италии накануне революции 1848г.
*Роскошных снов ленивая страна – Италия.
ПРЕДИСЛОВИЕ К «КОЛОКОЛУ»
Россия тягостно молчала, Как изумлённое дитя,
Когда, неистово гнетя, Одна рука её сжимала;
Но тот, который что есть сил Ребёнка мощного давил -
Ты с тупоумием капрала* Не узнал, что перед ним лежало,
И мысль его не поняла, Какая есть в ребёнке сила:
Рука её не задушила - Сама с натуги умерла.
В годину мрака и печали, Как люди русские молчали,
Глас вопиющего в пустыне* Один раздался на чужбине;
Звучал на почве не родной - Не ради прихоти пустой,
Не потому, что из боязни Он укрывался бы от казни;
А потому, что здесь язык К свободомыслию привык -
И не касалася окова До человеческого слова.
Привета с родины далёкой Дождался голос одинокой,
Теперь юней, сильнее он… Звучит, раскачиваясь звон,
И он гудеть не перестанет, Пока – спугнув ночные сны -
Из колыбельной тишины Россия бодро не воспрянет
И крепко на ноги не станет, И, непорывисто смела,
Начнёт торжественно и стройно, С сознаньем доблести спокойной,
Звонить во все колокола.
1857
Этим стихотворением открывался первый номер «Колокола»
*Он с тупоумием капрала… - о Николае 1
*Глас вопиющего в пустыне… - Огарёв имеет в виду деятельность «Вольной русской типографии» Герцена.
СВОБОДА
(1858 года)
Когда я был отроком тихим и нежным,
Когда я был юношей страстно – мятежным,
И в возрасте зрелом, со старостью смежном, -
Всю жизнь мне всё снова, и снова, и снова
Звучало одно неизменное слово:
Свобода! Свобода!
Измученный рабством и духом унылым,
Покину я край мой родимый и милый,
Что было мне можно, насколько есть силы,
С чужбины до самого края родного
Взывать громогласно заветное слово:
Свобода! Свобода!
И вот на чужбине, в тиши полунощной,
Мне издали голос послышался мощный…
Сквозь вьюгу сырую, сквозь мрак беспомощный,
Сквозь все завыванья ветра ночного
Мне слышится с родины юное слово:
Свобода! Свобода!
И сердце, так дружное с горьким сомненьем,
Как птица из клетки, простясь с заточеньем,
Взыграло впервые отрадным биеньем,
И как-то торжественно, весело, ново
Звучит теперь с детства знакомое слово:
Свобода! Свобода!
И всё-то мне грезится – снег и равнина,
Знакомое вижу лицо селянина,
Лицо бородатое, мощь исполина,
И он говорит мне, снимая оковы,
Моё неизменное, вечное слово:
Свобода! Свобода!
Но если б грозила беда и невзгоды,
И рук для борьбы захотела свобода, -
Сейчас полечу на защиту народа,
И если паду я средь битвы суровой,
Скажу, умирая, могучее слово:
Свобода! Свобода!
А если б пришлось умереть на чужбине,
Умру я с надеждой и верою ныне;
Но в миг предсмертный – в спокойной кручине
Не дай мне остынуть без звука святого,
Товарищ, шепни мне последнее слово:
Свобода! Свобода!
1858
СТРАНА МОЯ РОДИМАЯ, Велики твои страданья,
Но есть мощь неодолимая, И полны мы упованья:
Не сгубят указы царские Руси силы молодецкие,
Ни помещики татарские*, Ни чиновники немецкие!*
Не пойдёт волной обратною Волга – матушка раздольная,
И стезею благодатною Русь вперёд помчится – вольная!
1858
*Ни помещики татарские – то есть крайне жестокие (по ассоциации с временем татаро-монгольского ига)
*Ни чиновники немецкие – в среде высшей русской бюрократии было много выходцев из Германии.
ДО СВИДАНЬЯ
Смолкает «Колокол» на время, Пока в России старый слух
К свободной правде снова глух, Пока помещичее племя
Царю испуганному в лад Стремится всё вести назад,
И вновь касается окова До человеческого слова.
Но вспять бегущая волна Не сгубит дерзостным наплывам
Раз насаждённые по нивам Свободы юной смена.
Смолкает «Колокол» на время Но быстро тягостное бремя
Промчится как ненужный сон И снова наш раздастся звон,
И снова с родины далёкой Привет услышится широкий,
И, может, в наш последний час Ещё светло дойдёт до нас -
Как Русь торжественно и стройно, И непорывисто смела,
С сознаньем доблести спокойной Звонит во все колокола
1867,июнь.
ЗАБЫТОЕ (песня)
Из-за матушки за Волги, Со широкого раздолья,
Поднялось толпой – народом Сила русская, сплошная
Поднялась спокойным строем Да как кликнет громким кличем:
Добры молодцы – идите, Добры молодцы сбирайтесь -
С Бела – моря ледяного, Со степного Черноморя,
По родной великой Руси, По Украйне, по Казацкой
Отстоим мы нашу землю, Отстоим мы нашу волю
Чтоб земля нам да осталась, Воля вольная сложилась
Барской злобы не пугалась, Властью царской не томилась!..
1861
МОЙ РУССКИЙ СТИХ, ЖИВОЕ СЛОВО
Святыни сердца моего,
Как звуки языка родного,
Не тронет сердца твоего.
На буквы чуждые взирая
С улыбкой ясною, - умей,
Их странных форм не понимая,
Понять в них мысль любви моей.
Их звук пройдёт в тиши глубокой,
Но я пишу их потому,
Что этот голос одинокой -
Он нужен чувству моему.
И я опять рад уединенью:
Мне нужно самому себе
Сказать в словах, подобных пенью,
Как благодарен я тебе -
За мягкость ласки бесконечной;
За то, что с тихой простотой
Почтила ты слезой сердечной,
Твоей сочувственной слезой, -
Моё страданье о народе,
Мою любовь к моей стране
И к человеческой свободе..
За всё доверие ко мне,
За дружелюбные названья,
За чувство светлой тишины,
За сердце, полное вниманья
И тайной, кроткой глубины.
За то, что нет сокрытых терний
В любви доверчивой твоей,
За то, что мир зари вечерней
Блестит над жизнию моей.
1862 – 1864
Стихотворение обращено к Мэри Сэтерленд, возлюбленной поэта.
ЛЕРМОНТОВ
МИХАИЛ ЮРЬЕВИЧ
1814 – 1841
СМЕРТЬ ПОЭТА
Погиб Поэт! – невольник чести - Пал, оклеветанной молвой,
С свинцом в груди и жаждой мести, Поникнув гордой головой!..
Не вынесла душа Поэта Позора мелочных обид,
Восстал он против мнений света Один, как прежде… и убит!
Убит! к чему теперь рыданья, Пустых похвал ненужный хор
И жалкий лепет оправданья? Судьбы свершился приговор!
Не вы ль сперва так злобно гнали Его свободный, смелый дар
И для потехи раздували Чуть затаившийся пожар?
Что ж? веселитесь… он мучений Последних вынести не мог;
Угас, как светоч, дивный гений, Увял торжественный венок.
Его убийца хладнокровно Навёл удар… спасенья нет:
Пустое сердце бьётся ровно, В руке не дрогнул пистолет.
И что за диво?.. издалёка, подобный сотням беглецов,
На ловлю счастья и чинов Заброшен к нам по воле рока;
Смеясь, он дерзко презирал Земли чужой язык и нравы;
Не мог щадить он нашей славы; Не мог понять в сей миг кровавый,
На что он руку поднимал!..
И он убит – и взят могилой, Как тот певец, неведомый, но милый,
Добыча ревности глухой, Воспетый им с такою чудной силой*,
Сражённый, как и он, безжалостной рукой.
Зачем от мирных нег и дружбы простодушной
Вступил он в этот свет завистливый и душный
Для сердца вольного и пламенных страстей?
Зачем он руку дал клеветникам ничтожным
Зачем поверил он словам и ласкам ложным,
Он, с юных лет постигнувший людей?..
И прежний сняв венок – они венец терновый,
Увитый лаврами, надели на него;
Но иглы тайные сурово
Язвили славное чело;
Отравлены его последние мгновенья
Коварным шёпотом насмешливых невежд,
И умер он – с напрасной жаждой мщенья,
С досадой тайною обманутых надежд.
Замолкли звуки чудных песен,
Не раздаваться им опять:
Приют певца угрюм и тесен,
И на устах его печать.
А вы, надменные потомки,
Известной подлостью прославленных отцов,
Пятою рабскою поправшие обломки
Игрою счастия обиженных родов!
Вы, жадною толпой, стоящие у трона,
Свободы, Гения и Славы палачи!
Таитесь вы под сению закона
Пред вами суд и правда – всё молчи!..
Но есть и божий суд, наперстники разврата!*
Есть грозный суд: он ждёт;
Он не доступен звону злата,
И мысли и дела он знает наперёд.
Тогда напрасно вы прибегните к злословью:
Оно вам не поможет вновь,
И вы не смоете всей вашей чёрной кровью
Поэта праведную кровь!
1837
*Как тот певец… воспетый им с такою чудной силой – Имеется в виду Владимир Ленский из романа «Евгений Онегин».
*Наперстник – любимец, приближённый, доверенное лицо.
ЧЕРКЕСЫ
Х1
Так пленник мой с родной страною Почти навек «прости» сказал!
Терзался прошлою мечтою, Её места воспоминал:
Где он провёл златую младость, Где испытал и жизни сладость,
Где много милого любил, Где знал веселье и страданья,
Где он, несчастный, погубил Святые сердца упованья…
ЖАЛОБЫ ТУРКА
(Письмо. К другу, иностранцу)
Ты знал ли дикий край, под знойными лучами,
Где рощи и луга поблекшие цветут?
Где хитрость и беспечность злобе дань несут?
Где сердце жителей волнуемо страстями?
И где являются порой
Умы и хладные и твёрдые, как камень?
Но мощь их давится безвременной тоской,
И рано гаснет в них добра спокойный пламень.
Там рано жизнь тяжка бывает для людей,
Там за утехами несётся укоризна,
Там стонет человек от рабства и цепей!..
Друг! этот край… моя отчизна.
P. S.
Ах, если ты меня поймёшь,
Прости свободные намёки,
Пусть истину скрывает ложь:
Что ж делать? – Все мы человеки!..
1829
В стихотворении иносказательно говорится о политической жизни России после разгрома декабрьского движения. Условное изображение деспотических порядков в царской России под видом Турции было в литературе первой трети Х1Х столетия широко распространённым явлением.
ПРЕКРАСНЫ ВЫ, ПОЛЯ ЗЕМЛИ РОДНОЙ,
Ещё прекрасней ваши непогоды; Зима сходна в ней с первою зимой,
Как с первыми людьми её народы!.. Туман здесь одевает неба своды!
И степь раскинулась лиловой пеленой, И так она свежа, и так родня с душой,
Как будто создана лишь для свободы…
Но эта степь любви моей чужда; Но этот снег летучий, серебристый
И для страны порочной слишком чистый Не веселит мне сердце никогда.
Его одеждой хладной, неизменной Сокрыта от очей могильная гряда
И позабытый прах,* но мне, но мне бесценный.
1831
*Могильная гряда и позабытый прах – могила отца, Ю.П.Лермонтова, умершего 1 октября 1831 года в своём сельце Кропотовке, Ефремовского уезда, Тульской губернии.
Я ВИДЕЛ ТЕНЬ БЛАЖЕНСТВА; НО ВПОЛНЕ…
(отрывок)
Печалью вдохновенной, я пою, О ней одной – и всё, что чуждо ей,
То чуждо мне; я родину люблю И больше многих: средь её полей
Есть место, где я горесть начал знать, Есть место, где я буду отдыхать,
Когда мой прах смешавшися с землёй, Навеки прежний вид оставит свой.
О мой отец! Где ты, где мне найти Твой гордый дух, бродящий в небесах?
В твой мир ведут столь разные пути, Что избирать мешает тёмный страх.
1831
БОРОДИНО
- Скажи – кА, дядя, ведь не даром Москва, спалённая пожаром,
Французу отдана?
Ведь были ж схватки боевые, Да, говорят, ещё какие!
Недаром помнит вся Россия
Про день Бородина!
- Да, были люди в наше время, Не то, что нынешнее племя:
Богатыри – не вы!
Плохая им досталась доля: Немногие вернулись с поля…
Не будь на то господня воля,
Не отдали б Москвы!
Мы долго молча отступали, Досадно было, боя ждали,
Ворчали старики:
«Что ж мы? На зимние квартиры? Не смеют, что ли командиры
Чужие изорвать мундиры
О русские штыки?
И вот нашли большое поле: Есть разгуляться где на воле!
Построили редут.
У наших ушки на макушке! Чуть утро осветило пушки
И леса синие верхушки -
Французы тут как тут.
Забил снаряд я в пушку туго И думал: угощу я друга!
Постой-ка, брат мусью!
Что тут хитрить, пожалуй к бою; Уж мы пойдём ломить стеною,
Уж постоим мы головою
За родину свою!
Два дня мы были в перестрелке. Что толку в этакой безделке?
Мы ждали третий день.
Повсюду стали слышны речи: «Пора добраться до картечи!»
И вот на поле грозной сечи
Ночная пала тень.
Прилёг вздремнуть я у лафета, И слышно было до рассвета
Как ликовал француз.
Но тих был наш бивак открытый: Кто кивер чистил весь избитый,
Кто штык точил, ворча сердито,
Кусая длинный ус.
И только небо засветилось, Всё шумно вдруг зашевелилось,
Сверкнул за строем строй.
Полковник наш рождён был хватом: Слуга царю, отец солдатам…
Да, жаль его; сражён булатом…
Он спит в земле сырой.
И молвил он, сверкнув очами: «Ребята! не Москва ль за нами?
Умрёмте ж под Москвой,
Как наши братья умирали!» И умереть мы обещали,
И клятву верности сдержали
Мы в Бородинский бой.
Ну ж был денёк! Сквозь дым летучий Французы двинулись, как тучи,
И всё на наш редут.
Уланы с пёстрыми значками, Драгуны с конскими хвостами,
Все промелькнули перед нами,
Все побывали тут.
Вам не видать таких сражений!.. Носились знамена, как тени
В дыму огонь блестел,
Звучал булат, картечь визжала, Рука бойцов колоть устала,
И ядрам пролетать мешала
Гора кровавых тел.
Изведал враг в тот день немало, Что значит русский бой удалый,
Наш рукопашный бой!..
Земля тряслась – как наши груди; Смешались в кучу кони, люди,
И залпы тысячи орудий
Слились в протяжный вой…
Вот смерклось. Были все готовы Заутра бой затеять новый
И до конца стоять…
Вот затрещали барабаны - И отступили басурманы.
Тогда считать мы стали раны,
Товарищей считать
Да, были люди в наше время, Могучее, лихое племя:
Богатыри – не вы.
Плохая им досталась доля: Немногие вернулись с поля
Когда б на то не божья воля,
Не отдали б Москвы!
1837
СПЕША НА СЕВЕР ИЗДАЛЁКА…
(отрывок)
Но есть ещё одно желанье! Боюсь сказать! – душа дрожит!
Что, если я со дня изгнанья Совсем на родине забыт!
Найду ль там прежние объятья? Старинный встречу ли привет?
Узнают ли друзья и братья Страдальца, после многих лет?
Или среди могил холодных Я наступлю на прах родной
Тех добрых, пылких, благородных, Деливших молодость со мной?
О, если так! своей метелью Казбек, засыпь меня скорей
И прах бездомный по ущелью Без сожаления развей.
1637
КАК ЧАСТО, ПЁСТРОЮ ТОЛПОЮ ОКРУЖЁН,..
(отрывок)
1 – января
И если как-нибудь на миг удастся мне
Забыться – памятью к недавней старине
Лечу я вольной, вольной птицей;
И вижу я себя ребёнком, и кругом
Родные все места: высокий барский дом
И сад с разрушенной теплицей;
Зелёной сетью трав подёрнут спящий пруд,
А за прудом село дымится – и встают
Вдали туманы над полями.
В аллею тёмную вхожу я; сквозь кусты
Глядит вечерний луч, и жёлтые листы
Шумят под робкими шагами
1840
РОДИНА
Люблю отчизну я, но странною любовью!
Не победит её рассудок мой.
Ни слава, купленная кровью,
Ни полный гордого доверия покой,
Ни тёмной старины заветные преданья
Не шевелят во мне отрадного мечтанья.
Но я люблю – за что, не знаю сам -
Её степей холодное молчанье,
Её лесов безбрежных колыханье,
Разливы рек её, подобные морям,
Просёлочным путём люблю скакать в телеге
И, взором медленным пронзая ночи тень,
Дрожащие огне печальных деревень,
Люблю дымок спалённой жнивы,
В степи ночующий обоз
И на холме средь жёлтой нивы Чету белеющих берёз.
С отрадой, многим незнакомой, Я вижу полное гумно,
Избу, покрытую соломой, С резными ставнями окно;
И в праздник, вечером росистым, Смотреть до полночи готов
На пляску с топаньем и свистом Под говор пьяных мужичков.
1841
ПРОЩАЙ, НЕМЫТАЯ РОССИЯ, Страна рабов, страна господ,
И вы, мундиры голубые, И ты, им преданный народ.
Быть может, за стеной Кавказа Сокроюсь от твоих пашей,
От их всевидящего глаза, От их всеслышащих ушей.
ДУРОВ
СЕРГЕЙ ФЁДОРОВИЧ
1816 – 1869
МОРЛАХ В ВЕНЕЦИИ
Когда я последний цехин промотал И мне изменила невеста -
Лукавый далмат мне с усмешкой сказал: «Пойдём-ка в приморское место,
Там много красавиц в высоких стенах И более денег, чем камней в горах.
Кафтан на солдате из бархата сшит; Не жизнь там солдату, а чудо:
Поверь мне, товарищ, и весел и сыт Вернёшься ты в горы оттуда…
Долиман на тебе серебром заблестит, Кинжал на цепи золотой зазвенит.
Как только мы в город с тобою войдём, Нас встретят приветливые глазки,
А если под окнами песню споём, От всех нас посыплются ласки…
Пойдём же скорее, товарищ, пойдём! Мы с деньгами в горы оттуда придём.»
И вот за безумцем безумец побрёл Под кров отдалённого неба;
Но воздух чужбины для сердца тяжёл, Но вчуже – нет вкусного хлеба;
В толпе незнакомцев я словно в степи - И плачу и вою, как пёс на цепи…
Тут не с кем размыкать печали своей И некому в горе признаться;
Пришельцы из милой отчизны моей Родимых привычек стыдятся;
Ия, как былинка под небом чужим, То холодом сдавлен, то зноем палим.
Ах, любо мне было средь отческих гор, В кругу моих добрых собратий;
Там всюду встречал я приветливый взор И дружеский жар рукожатий;
А здесь я как с ветки отпавший листок,
Заброшенный ветром в сердитый поток.
1846 Блаженны нищие духом, ибо их
есть царствие небесное
ЕВРОПА ДВИЖЕТСЯ… НАД НЕЙ
Громады чёрных туч нависли.
Там жизнь всецело у людей
Обречена труду и мысли.
А мы в родных своих степях,
Храня преданья вековые,
Живём, как пташки в небесах
Иль как лилеи полевые.
Нет хлеба – мы кору едим;
Сгорит изба – ночуем в поле;
Обидит кто-нибудь – молчим,
Во всём предавшись божьей воле.
1869
ТОЛСТОЙ
АЛЕКСЕЙ КОНСТАНТИНОВИЧ
1817 – 1875
БОР СОСНОВЫЙ В СТРАНЕ ОДИНОКОЙ СТОИТ;
В нём ручей меж деревьев бежит и журчит.
Я люблю тот ручей, я люблю ту страну
Я люблю в том лесу вспоминать старину.
………………………….
1843
КРАЙ ТЫ МОЙ, РОДИМЫЙ КРАЙ,
Конский бег на воле,
В небе крик орлиных стай,
Волчий голос в поле!
Гой ты, родина моя!
Гой ты, бор дремучий!
Свист полночный соловья,
Ветер, степь да тучи!
1856
И У МЕНЯ БЫЛ КРАЙ РОДНОЙ КОГДА-ТО,
Со всех сторон
Синела степь; На ней белели хаты -
Всё это сон!
Я помню дом и пёстрые узоры
Вокруг окон,
Под тенью лип душистых разговоры -
Всё это сон!
Я там мечтою чистой, безмятежной
Был озарён,
Я был любим так искренно, так нежно -
Всё это сон!
И думал я: на смерть за край родимый
Я обречён!
Но гром умолк; гроза промчалась мимо -
Всё было сон!
Летучий ветр, неси к родному краю,
Неси поклон;
В чужбине век я праздно доживаю -
Всё было сон!
1856 (?)
САДКО
(отрывки)
10
«Что пользы мне в тои, что сокровищ полны
Подводные эти хоромы?
Увидеть бы мне, хотя б зелень сосны?
Прилечь хоть на ворох соломы!
11
Богатством своим ты меня не держи;
Все роскоши эти и неги
Я б отдал за крик перепёлки во ржи,
За скрип новгородской телеги!
12
Давно так не видно мне божьего дня,
Мне запаху здесь только тина;
Хоть дёгтем повеяло б раз на меня,
Хоть дымом курного овина!
13
Когда же я вспомню, что этой порой
Весна на земле расцветает,
И сам уж не знаю, что станет со мной:
За сердце вот так и хватает!
14
Теперь у нас пляски в лесу молодом,
Забыты и стужа и слякоть -
Когда я подумаю только о том,
От грусти мне хочется плакать!
15
Теперь, чай, и птица, и всякая зверь
У нас на земле веселится;
Сквозь лист прошлогодний пробившись, теперь
Синеет в лесу медуница!
16
Во свежем, в зелёном, в лесу молодом
Берёзой душистою пахнет -
И сердце во мне, лишь помыслю о том,
С тоски изнывает и чахнет!»
Ноябрь 1871г – март 1872г.
НОЧЬ ПЕРЕД ПРИСТУПОМ
(отрывок)
Поляки ночью тёмной
Пред самым Покровом
С дружиною наёмною
Сидят перед огнём
Исполнены отвагою
Поляки крутят ус,
Пришли они ватагою
Громить святую Русь.
И с польскою державою
Пришли из разных стран,
Пришли войной неправою
Враги на россиян.
1840-е годы.
В стихотворении описана осада Троице – Сергиевой лавры войсками Я.Сапёги и А.Лисовского во время польской интервенции, целью которой было возведение на русский престол польского ставленника Лжедимитрия 11
ЗМЕЙ ТУГАРИН
(отрывки)
22
Нет, шутишь! Живёт наша русская Русь!
Татарской нам Руси не надо!
Солгал он, солгал, перелётный он гусь,
За честь нашей родины я не боюсь
Ой ладо, ой ладушки – ладо!
23
А если б над нею беда и стряслась,
Потомки беду перемогут!
Бывает – примолвил свет – солнышко – князь, -
Неволя заставит пройти через грязь -
Купаться в ней свиньи лишь могут!
24
Подайте ж мне чару большую мою,
Ту чару, добытую в сече,
Добытую с ханом хазарским в бою, -
За русский обычай до дна её пью,
За древнее русское вече!
Вторая половина 1867 года.
ВАСИЛИЙ ШИБАНОВ
(отрывок)
«Услышь меня, боже, в предсмертный мой час,
Прости моего господина!
Язык мой немеет, и взор мой угас,
Но слово моё всё едино:
За грозного, боже, царя я молюсь,
За нашу святую, великую Русь,
И твёрдо жду смерти желанной!»
Так умер Шибанов, стремянный.
1840 –е годы
ТУРГЕНЕВ
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ
1818 – 1883
ПАРАША
Рассказ в стихах
«И ненавидим мы, и любим мы случайно»
Лермонтов
Х1
Там – через ровный луг – от их села
Верстах в пяти – дорога шла большая;
И, как змея, свивалась и ползла
И дальний лес украдкой обгибая,
Её всю душу за собой влекла.
Озарена каким-то блеском дивным,
Земля чужая вдруг являлась ей…
И кто-то милый голосом призывным,
Так чудно пел и говорил о ней.
Таинственной исполненные муки,
Над ней, звеня, носились эти звуки…
И вот – искал её молящий взор
Других небес, высоких, пышных гор…
Х11
И тополей и трепетных олив…
Искал земли пленительной и дольной;
Вдруг русской песни грустный перелив
Напомнит ей о родине печальной;
Она стоит, головку наклонив,
И над собой дивится – и с улыбкой
Себя бранит; и медленно домой
Пойдёт, вздохнув…то сломит прутик гибкий,
То бросит вдруг… рассеянной рукой
Достанет книжку - развернёт, закроет;
Любимый шепчет стих… а сердце ноет,
Лицо бледнеет… в этот чудный час
Я, признаюсь, хотел бы встретить вас,
Х111
О барышня моя… в тени густой
Широких лип стоите вы безмолвно;
Вздыхаете; над вашей головой
Склонилась ветвь…а ваше сердце полно
Мучительной и грустной тишиной.
На вас гляжу я: прелестью степною
Вы дышите – вы нашей Руси дочь.
Но хороши, как вечер пред грозою,
Как майская томительная ночь.
Но - может быть - увы! воспоминаньем
Вновь увлечён, подробным описаньем
Я надоел – и потому готов
Рассказ мой продолжать без лишних слов.
В ДОРОГЕ
Утро туманное, утро седое,
Нивы печальные, снегом покрытые,
Нехотя вспомнишь и время былое,
Вспомнишь и лица, давно позабытые.
Вспомнишь обильные страстные речи,
Взгляды, так жадно, так робко любимые,
Первые встречи, последние встречи,
Тихого голоса звуки любимые.
Вспомнишь разлуку с улыбкою странной,
Многое вспомнишь родное, далёкое,
Слушая ропот колёс непрестанный,
Глядя задумчиво в небо широкое.
1843
ЛЮБЛЮ Я ВЕЧЕРОМ К ДЕРЕВНЕ ПОДЪЕЗЖАТЬ,
Над старой церковью глазами провожать
Ворон играющую стаю:
Среди больших полей, заповедных лугов,
На тихих берегах заливов и прудов,
Люблю прислушиваться лаю
Собак недремлющих, мычанью тяжких стад,
Люблю заброшенный и запустелый сад
И лип незыблемые тени;
Не дрогнет воздуха стеклянная волна;
Стоишь и слушаешь – и грудь упоена
Блаженством безмятежной лени…
Задумчиво глядишь на лица мужиков -
И понимаешь их; предаться сам готов
Их бедному, простому быту…
Идёт к колодезю старуха за водой;
Высокий шест скрипит и гнётся; чередой
Подходят лошади к корыту…
Вот песню затянул проезжий… Грустный звук!
Но лихо вскрикнул он – и только слышен стук
Колёс его телеги тряской;
Выходит девушка на низкое крыльцо -
И на зарю глядит… и круглое лицо
Закрылось алой, яркой краской.
Качаясь медленно, с пригорка, за селом,
Огромные козы спускаются гуськом
С пахучей данью пышной нивы;
За конопляником, зелёным и густым,
Бегут, одетые туманом голубым,
Стеной широкие разливы.
Та степь – конца ей нет… раскинулась, лежит…
Струистый ветерок бежит, не пробежит…
Земля томится, небо млеет…
И леса длинного подёрнутся бока
Багрянцем золотым, и ропщет он слегка,
И утихает, и синеет…
1846
РУССКИЙ ЯЗЫК
Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, - ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя – как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома? Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!
1882
ПОМЕЩИК
(отрывки)
ХУ111
…,Во времена былые,
Когда среди родных полей
Я цвёл – и нравились моей
Душе красавицы степные,
Я, каюсь, я скитался сам
По вечерам да по балам,
Завитый, в радужном жилете,
И барышень «имел в предмете».
И память верная моя
Рядком проводит предо мною
Те дни, когда, бывало, я
Сиял уездною звездою…
ХХ
Какое пёстрое собранье
Помещичьих одежд и лиц!
Но я намерен описанье
Начать – как следует – с девиц.
Вот – чисто русская красотка,
Одета плохо, тяжела
И не ловка, но весела,
Добра, болтлива, как трещотка,
И пляшет, пляшет от души.
ХХХ111
Помещик едет. Лёгкий сон,
Надёжный друг людей дородных,
Им овладел…но видит он
Равнин окрестных плодородных.
О Русь! Люблю твои поля,
Когда под ярким солнцем лета
Светла, роскошна, вся согрета,
Блестит и нежится земля.
Люблю бродить в лугу росистом
Весной, когда весёлым свистом
И влажным запахом полна
Степей живая тишина…
Но дворянин мой хладнокровно
Поля родные проезжал:
Он межевал их полюбовно,
Но без любви воспоминал.
ПОЛОНСКИЙ
ЯКОВ ПЕТРОВИЧ
1819 – 1898
НА ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГЕ
(отрывок)
Вон родина! Вон в стороне Тёсом крытая кровля встаёт,
Тёмный садик, скирды на гумне; Там старушка, одна, чай, по мне
Изнывает, родимого ждёт.
Заглянул бы я к ней в уголок, Отдохнул бы в тени тех берёз,
Где так много посеяно грёз.
Вон река – блеск и тень камыша; Красна девица с горки идёт,
По тропинке идёт не спеша, Может быть – золотая душа,
Может быть – красота из красот.
Вон, вдали, на закате пестрят Колокольни, дома и острог,
Однокашник мой там, говорят, Вечно борется, жизни не рад…
И к нему завернуть бы я мог…
1868
А.С.ПУШКИН
Читано автором в Москве,
в день открытия памятника
Пушкину в 1 заседании Общества
Любителей Российской
Словесности, 6 июня 1880 года.
1
Пушкин – это возрождение Русской Музы, - воплощенье
Наших трезвых душ и чувств, Это – незапечатлённый
Ключ поэзии, священный В светлой области искусств.
Это – эллинов стремленье К красоте и лицезренье
Их божеств без покрывал. Это – голос Немезиды,
Это девы Эвмениды Окровавленный кинжал…*
Это – вещего баяна Струнный говор…Свист Руслана…
И русалок голоса… Это – арфа серафима,
В час, когда душа палима Жаждой веры в небеса.
Это старой няни сказка, Это молодости ласка, -
Огонёк в степной глуши… Это – слёзы умиленья…
Это – смутное влеченье Вечно жаждущей души.
2
Свой в столицах, на пирушке, В сакле, в таборе, в лачужке,
Пушкин чуткою душой Слышит друга голос дальний, -
Песню Грузии печальной… Бред цыганки кочевой…
Слышит крик орла призывный, Слышит ропот заунывный
Океана в бурной мгле, - Видит небо без лазури
И, что краше волн и бури, - Видит деву на скале…
Знает горе, нам родное… И разгулье удалое, -
И сердечную тоску… Но не падает усталый -
И. как путник запоздалый, Сам стучится к мужику.
Ничего не презирая, В дымных избах изучая
Дух и склад родной страны, Чуя русской жизни трепет,
Пушкин – правды первый лепет, Первый проблеск старины…
3
Пушкин – это эхо славы От Кавказа до Варшавы,
От Невы до всех морей, - Это – сеятель пустынный,
Друг свободы, неповинный В лжи и злобе наших дней.
Это – гений, всё любивший, Всё в самом себе вместивший -
Север, Запад и Восток… Это – тот «ничтожный мира»,
Что, когда бряцала лира, Жёг сердца нам, как пророк.
Это – враг гордыни праздной, В жертву сплетни неотвязной
Светом преданный, - враждой, Словно тернием, повитый,
Оскорблённый и убитый, Святотатственной рукой…
Поэтический мессия На Руси он, как Россия, -
Всеобъемлющ и велик… Ныне мы поэта славим -
И на пьедестале ставим Прославляющий нас лик…
1880
НА ПУТИ ИЗ-ЗА КАВКАЗА
Погоняй! гаснет день за курганами, С вышек молча глядят казаки -
Красный месяц встаёт за туманами, Недалеко дрожат огоньки –
В стороне слышу карканье ворона - Различаю в потьмах труп коня.
Погоняй, погоняй! тень Печорина* По следам догоняет меня…
2
Ты, с которой так много страдания Терпеливо я прожил душой,
Без надежды на мир и свидание Навсегда с простился с тобой.
Но боюсь, если путь мой протянется - Из родимых полей в край чужой, -
Одинокое сердце оглянется И сожмётся знакомой тоской.
Вспомнит домик свой – дворик, увешанный Виноградными лозами – тень,
Где, твоим лепетаньем утешенный, Я вдавался в беспечную лень.
Вспомнит раз, аромат под канавою, Бубна звон в поздний вечера час,
Твой личак* - и улыбку лукавую И огонь соблазняющих глаз.
Всё, что было обманом, изменою, Что лежало на мне словно цепь,
Всё исчезло из памяти с пеною Горных рек, вытекающих в степь.
1851
*Личак – головной убор грузинки (шапочка с вуалью).
*Тень Печорина – тень главного героя «Героя нашего времени» М.Ю.Лермонтова.
НА ЖЕНЕВСКОМ ОЗЕРЕ
На Женевском озере Лодочка плывёт - Едет странник в лодочке,
Тяжело гребёт. Видит он по - злачному Скату берегов
Много в тёмной зелени Прячется домов. Видит – под окошками
Возле синих вод В виноградном садике Красный мак цветёт.
Видит – из-за домиков, В вековой пыли, Колокольни серые
Подняли шпили, А за ними – вечные В снежных пеленах
Выси допотопные Тонут в облаках. И душой мятежною
Погрузился он О далёкой родине В неотвязный сон -,У него на родине
Ни озёр, ни гор, У него на родине Степи да простор Из простора этого
Некуда бежать, Думы с ветром носятся Ветра не догнать.
1848
БЕГЛЫЙ
(отрывок)
Как в остроге послышалось нам, Что про волю-то читают по церквам, -
Уж откуда сила-матушка взялась: Цепь железная и та, вишь, порвалась!
И задумал я на родину бежать; Божья ночка обещалась покрывать.
Я бежал – ног не чуял под собой… Очутился на сторонушке родной,
Тут за речкой моя матушка живёт, Не разбойничка, а сына в гости ждёт.
1864
В АЛЬБОМ К.Ш…
Писатель, если только он
Волна, а океан – Россия,
Не может быть не возмущён,
Когда возмущена стихия.
Писатель, если только он
Есть нерв великого народа,
Не может быть не поражён,
Когда поражена свобода.
27 СЕНТЯБРЯ 1883 года
(У гроба И.С.Тургенева)
Он не нуждается ни в лаврах, ни в цветах,
И фимиам* земли недужной и растленной
Не долетит к тому, кто в страшных глубинах
Вселенной ищет путь к Источнику вселенной.
Нет, бюсты и венки, и этот фимиам
Не нам и не его благословенной тени,
А родине - за то, что подарила нам
Истолкователя трёх наших поколений, -
Поэта русских дум, - за то тепло и свет,
Что пролил нам в сердца её вещун – поэт.
Не нам и не ему сей фимиам пахучий,
Цветы и лавры… Нет! Пусть эти все цветы
Отчизна милая вплетёт в свой тёрн колючий,
Чтоб обновить свои надежды и мечты.
Тень друга нашего, тень гения невольно,
Как бы в одну семью, соединяет нас,
Не потому, что нам расстаться с ним так больно,
Так жаль, что на земле огонь его погас, -
А потому, что Русь как бы себя венчает
Венцом того певца, которого теряет.
1883
*Фимиам – в древности благовонное вещество, употреблявшееся для курения перед алтарями богов.
ФЕТ
АФАНАСИЙ АФАНАСЬЕВИЧ
1820 – 1892
О, НЕ ЗОВИ! СТРАСТЕЙ ТВОИХ ТАК ЗВОНОК
Родной язык.
Ему внимать и плакать, как ребёнок,
Я так привык!
Передо мной дай волю сердцу биться
И не лукавь,
Я знаю край, где всё, что может сниться,
Трепещет въявь.
……..
1847
ИВЫ И БЕРЁЗЫ
Берёзы севера мне милы - Их грустный, опущенный вид,
Как речь безмолвная могилы, Горячку сердца холодит.
Но ива, длинными листами, Упав на лоно ясных вод,
Дружней с мучительными снами И дольше памяти живёт.
Лия таинственные слёзы По рощам и лугам родным,
Про горе шепчутся берёзы Лишь с ветром севера одним.
Всю землю, грустно-сиротлива, Считая родиной скорбей,
Плакучая склоняет ива Везде концы своих ветвей.
1856
СЕВАСТОПОЛЬСКОЕ БРАТСКОЕ КЛАДБИЩЕ
Какой тут дышит мир! Какая славы тризна
Средь кипарисов, мирт и каменных гробов!
Рукою набожной сложила здесь отчизна
Священный прах своих сынов.
Они и под землёй отвагой прежней дышат…
Боюсь, мои стопы покой их возмутят,
И мнится, все они шаги живого слышат,
Но лишь молитвенно молчат.
Счастливцы! Высшею пылали вы любовью:
Ту что ни мавзолей, ни надпись – всё боец,
И рядом улеглись, своей залиты кровью,
И дед со внуком, и отец.
Из каменных гробов их голос вечно слышен,
Им внуков поучать навеки суждено,
Их слава так чиста, их жребий так возвышен,
Что им завидовать грешно…
ДЕРЕВНЯ
Люблю я приют ваш печальный, И вечер деревни глухой,
И за лесом благовест дальный, И кровлю, и крест золотой.
Люблю я немятого луга К окну подползающий пар,
И тесного, тихого круга Не раз долитой самовар.
Люблю на тех посиделках Старушки чепец и очки;
Люблю на окне на тарелках Овса золотые злачки;
На столике близко к окошку Корзину с узорным чулком,
И по полу резвую кошку В прыжках за проворным клубком,
И милой, застенчивой внучки Красивый девичий наряд,
Движение бледненькой ручки И робко опущенный взгляд;
Прощание смолкающих пташек И месяца бледный восход,
Дрожанье фарфоровых чашек И речи замедленный ход;
И собственной выдумки сказки, Прохлады вечерней струю
И вас, любопытные глазки, Живую награду мою!
1842
ЧУДНАЯКАРТИНА,
Как ты мне родна:
Белая равнина,
Полная луна,
Свет небес высоких,
И блестящий снег,
И саней далёких
Одинокий бег.
1842
ЕЩЁ МАЙСКАЯ НОЧЬ
Какая ночь! На всём какая нега!
Благодарю, родной полночный край!
Из царства льдов, из царства вьюг и снега
Как свеж и чист твой вылетает май!
Какая ночь! Все звёзды до единой
Тепло и кротко в душу смотрят вновь,
И воздухе за песнью соловьиной
Разносится тревога и любовь.
Берёзы ждут. Их лист полупрозрачный
Застенчиво манит и тешит взор.
Они дрожат. Так деве новобрачной
И радостен и чужд её убор.
Нет, никогда нежней и бестелесней
Твой лик, о ночь, не мог меня томить!
Опять к тебе иду с невольной песней,
Невольной – и последней, может быть.
1857
ТУРГЕНЕВУ
Прошла зима, затихла вьюга, - Давно тебе, любовник юга,
Готовим тучного тельца; В снегу, в колючих искрах пыли
В тебе мы друга не забыли И заждались обнять певца.
Ты наш. Напрасно утром рано Ты будишь стражей Ватикана,
Вот за решётку ты шагнул, Вот улыбнулися антики,
И долго слышат мозаики Твоих шагов бегущий гул.
Ты наш. Чужда и молчалива Перед тобой стоит олива
Иль зонтик линны молодой, Но вечно радужные грёзы,
Тебя несут под тень берёзы, К ручьям земли твоей родной.
Там все тебя встречают другом: Черней бразда бежит за плугом,
Там бархат степи зеленей, И, верно, чуя, что просторней, -
Смелей, и слаще, и задорней Весенний свищет соловей.
Начало 1858
КАКАЯ ГРУСТЬ! КОНЕЦ АЛЛЕИ Опять с утра исчез в пыли,
Опять серебряные змеи Через сугробы поползли.
На небе ни клочка лазури, В степи всё гладко, всё бело,
Один лишь ворон против бури Крылами машет тяжело.
И на душе не рассветает, В ней тот же холод, что кругом,
Лениво дума засыпает Над умирающим трудом.
А вся надежда в сердце тает, Что, может быть, хоть невзначай,
Опять душа помолодеет, Опять родной увидит край.
Где бури пролетают мимо, Где дума страстная чиста, -
И посвящённым только зримо Цветёт весна и красота.
Начало 1862
ИЗ ДЕБРЕЙ ТУМАНЫ НЕСМЕЛО Родное закрыли село;
Но солнышком вешним согрело И ветром их вдаль разнесло.
Знать долго скитаться наскуча Над ширью земель и морей,
На родину тянется туча, Чтоб только поплакать над ней.
9 июня 1886
П.И.ЧАЙКОВСКОМУ
Тому не лестны наши оды,
Наш стих родной,
Кому гремели антиподы
Такой хвалой.*
Но, потрясённый весь струнами
Его цевниц,
Восторг не может и меж нами
Терпеть границ.
Так пусть надолго музы наши
Хранят певца
И он кипит, как пена в чаше
И в нас сердца!
*Кому гремели антиподы такой хвалой. Антиподы – жители противоположных пунктов земного шара, здесь: американцы, Весной 1891г. П.И.Чайковский ездил в США, где с огромным успехом дирижировал несколькими симфоническими концертами.
ОТВЕТ ТУРГЕНЕВУ
Поэт! ты хочешь знать, за что такой любовью
Мы любим родину с тобой?
Зачем в разлуке с ней, наперекор злословью,
Готово сердце в нас истечь до капли кровью
По красоте её родной?
Что ж! пусть весна у нас позднее и короче,
Но вот дождались наконец:
Синей, мечтательней божественные очи,
И раздражительней немеркнущие ночи,
И зеленей её венец.
Вчера я шёл в ночи и помню очертанье
Багряно – золотистых туч.
Не мог я разгадать: то яркое сиянье -
Вечерней ли зари последнее прощанье,
Иль утра пламенного луч?
Как будто среди дня, замолкнувши мгновенно,
Столица севера спала,
Под обаяньем сна горда и неизменна,
И над громадой ночь, бледна и вдохновенна,
Как ясновидящая шла.
Не верилось мне, а взоры различали,
Скользя по ясной синеве,
Чьи корабли вдали на рейде отдыхали, -
А воды, не струясь, под ними отражали
Все флаги пёстрые в Неве.
Заныла грудь моя, - но в думах окрылённых
С тобой мы встретилися, друг!
О, верь, что никогда в объятьях раскалённых
Не мог таких ночей, вполне разоблачённых,
Лелеять сладострастный юг!
В САДУ
Приветствую тебя, мой добрый, старый сад,
Цветущих лет цветущее наследство!
С улыбкой горькою я пью твой аромат,
Которым некогда моё дышало детство!
Густые липы те ж, но заросли слова,
Которые в тени я вырезал искусно,
Хватает за ноги заглохшая трава,
И чувствую, что там, в лесу, мне будет грустно.
Как будто с трепетом здесь каждого листа
Моя пробудится и затрепещет совесть,
И станут лепетать знакомые места
Давно забытую, оплаканную повесть.
И скажут: «Помним мы, как ты играл и рос.
Мы помним, как потом, в последний час разлуки,
Венком из молодых и благовонных роз
Тебя здесь нежные благословляли руки.
Скажи: где розы те, которые такой
Весёлой радостью и свежестью дышали?»
Одни я раздарил с безумством и тоской,
Другие растерял – и все они увяли.
А вы – вы молоды и пышны до конца.
Я рад – и радости вполне вкусить не смею;
Стою, как блудный сын перед лицом отца,
И плакать бы хотел – и плакать не умею.
ВСЮ НОЧЬ ГРЕМЕЛ ОВРАГ СОСЕДНИЙ,
Ручей, бурля, бежал к ручью,
Воскресших вод напор последний Победу разглашал свою
Ты спал. Окно я растворила, В степи кричали журавли,
И сила думы уносила За рубежи родной земли,
Лететь к безбрежью, бездорожью, Через леса, через поля, -
А подо мной весенней дрожью Ходила гулкая земля.
Как верить перелётной тени? К чему мгновенный сей недуг,
Когда ты здесь, мой добрый гений, Бедами искушённый друг?
1872
ОШИБКА
Не ведал жизни он и не растратил сил
В тоске бездействия, в часу бесплодных бредней;
Дикарь с младенчества, её он полюбил
Любовью первой и последней.
Он не сводил очей с прекрасного чела;
Тоскливый взор его светился укоризной;
Он на неё смотрел: она ему была
Свободой, честью, отчизной.
Любимой песнию, улыбкой на устах
Напрасно скрыть она старалася страданья:
Он нежности любви искал в её глазах -
И встретил нежность состраданья.
Расстались наконец. О, как порой легко
Прервать смущение бестрепетной разлуки!
Но в сердце у него запали глубоко
Порывы затаённой муки.
Ушёл он на Восток. В горах, в развале битв,
Который год уже война его стихия,
Но имя он одно твердит среди молитв
И чует сердцем, где Россия…
Давно настала ночь, давно угас костёр, -
Лишь два штыка вдали встречаются, сверкая,
Да там, на севере, над самой высью гор
Звезда сияет золотая.
1857
К ПАМЯТНИКУ ПУШКИНА
26 мая 1880 года
Исполнилось твоё пророческое слово;
Наш старый стыд взглянул на бронзовый твой лик,
И легче дышится, и мы дерзаем снова
Всемирно возгласить: ты гений! ты велик!
Но зритель ангелов, глас чистого, святого,
Свободы и любви живительный родник,
Заслыша нашу речь, наш вавилонский крик,
Что в них нашёл бы ты заветного, родного?
На этом торжище, где гам и теснота,
Где здравый русский смысл примолк, как сирота, -
Всех громогласней тать*, убийца и безбожник,
Кому печной горшок всех помыслов предел,
Кто плюёт на алтарь, где твой огонь горел,
Толкать дерзая твой незыблемый треножник!
Май 1880
*Тать – вор, разбойник.
ПОЭТАМ
Сердце трепещет отрадно и больно,
Подняты очи и руки воздеты.
Здесь на коленях я снова невольно,
Как я бывало, пред вами, поэты.
В ваших чертогах мой дух окрылился,
Правду провидит он с высей творенья;
Этот листок, что иссох и свалился,
Золотом вечным горит в песнопенье.
Только у вас мимолётные грёзы
Старыми в душу глядятся друзьями,
Только у вас благовонные розы
Вечно восторга блистают слезами.
С торжищ* житейских, бесцветных и душных,
Видеть так радостно тонкие краски,
В радугах ваших, прозрачно – воздушных,
Неба родного мне чудятся ласки.
5 июня 1890
*Торжище – место торговли, рынок; в переносном смысле – повседневная жизнь с её суетой
ЩЕРБИНА
НИКОЛАЙ ФЁДОРОВИЧ
1821 – 1869
НИМФА ВЬЮГИ
Поздней ночью буря встала, Поднялась, ревя, метель
И повсюду наметала многоснежную постель.
Мне слепящей пылью снега Влажно очи порошит;
Истомлённая от бега, Тройка медленно бежит…
Но, классические грёзы, Грёзы вечные людей!
Вас питают и морозы Бедной родины моей;
Вам такая же подруга, Как аттическая ночь
Наша северная вьюга Дочь Гекаты, мрака дочь…
Еду я… передо мною Нимфа Вьюги восстаёт
И над снежной пеленою Всё кружится да поёт…
А когда сквозь прах сыпучий, Сквозь лохмотья белых туч,
На покров полей зыбучий Бросит месяц бледный луч, -
Беломраморной рукою Нимфа в даль меня манит,
И хохочет надо мною, И рыдает, и грозит…
Вдруг, по прихоти игривой, Иней с дерева смахнёт
И всего меня шутливо Льдом колючим обольёт,
Иль к устам моим коснётся Поцелуем мертвеца.
Иль унылою зальётся Песнью русского певца:
То статуей ледяною В стороне стоит она,
И холодной красотою, Непреклонная, полна;
То меня охватит страстно, Током бури обовьёт, -
И, бесчувственно прекрасна, В пляске с вихрем отойдёт…
Но вот вижу я в метели Мой родной, мой старый дом,
Где со мной играя, пели Мне о будущем моём,
Где мне няня говорила Сказки русской старины,
С колыбели приучила Золотые видеть сны…
И дрема с высот слетает Тихо на душу мою:
Нимфа Вьюги напевает В поле – «баюшки – баю.»
1856
НЕКРАСОВ
НИКОЛАЙ АЛЕКСЕЕВИЧ
1821 – 1877
ПОСЛАНИЕ К ДРУГУ (ИЗ-ЗА ГРАНИЦЫ)
Так мы готовимся, о други!
Но достохвальные заслуги
Великой родине своей…
Н.Языков
Друг, товарищ доброхотный! Помня, чествуя, любя,
Кубок первый и почётный Пью в чужбине за тебя.
Мил мне ты!.. Не даром с млада Я говаривал шутя:
«Матерь Вот моя отрада! Пестуй бережно дитя.
Будет Руси сын почтенный, Будет дока и герой.
Будет наш – и непременно Будет пьяница лихой!»
Не ошибся я в дитяти, Вырос ты удал и рьян
И летишь навстречу братий Горд и радостен, и пьян!
Горячо и, право, славно Сердце русское твоё,
Полюбил ты достославно Нас развившее питьё.
Весь ты в нас!.. Бурлит прекрасно В жилах девственника кровь,
В них восторженно и ясно К милой родине любовь
Пышет. Бойко и почтенно За неё ты прям стоишь…
С ног от штофа влаги пенной, Влаги русской – не слетишь!
Враг народов иностранных, Воеватель удалой,
Ты из уст благоуханных Дышишь родине хвалой,
Доли жаждешь ей могучей… Беспредельно предана
Ей души твоей кипучей Ширина и глубина!..
И за то, что Русь ты нашу Любишь, - речь к тебе держу,
И стихом тебя уважу, И приязнью награжу.
Будь же вечно тем, что ныне Своебытно горд и прям,
Не кади чужой святыне, Не мирволь своим врагам;
Не лукавствуя и пылко Уважай родимый край:
Гордо мужествуй с бутылкой - Ни на пядь не уступай,
Будь как был!.. За всё за это, Да за родину мою,
Да за многи, многи лета Нашей дружбы, днесь я пью…
Пью… величественно – живо В торжествующий стакан
Одуряющее диво Ущерблённых небом стран
Льётся. Лакомствуя мирно, Наслаждаюсь не спеша…
Но восторженностью пирной Не бурлит моя душа.
Хладных стран законный житель, Здесь почётно грустен я;
Не отцов моих обитель, Здесь не родина моя!
То ли дело, как бывал, Други в нянином дому
Бесподобно, разудало Заварим мы кутерьму!
Чаши весело звенели; Гром и треск; всё кверху дном!
Уж мы пили! Уж мы пели!.. В удовольствии хмельном.
Вам стихи мои читал я… Сотый чествуя бокал,
Им читанье запивал я И, запивши, вновь читал.
Благосклонно вы внимали… Было чуднее житьё:
Други мне рукоплескали, Пили здравие моё!
Здесь не то… Но торжествую Я и здесь порой, друзья.
Счастье! Фляжку – я большую - У матросов добыл я
Влаги русской. Как Моэма, Мне наскучит лёгкий хмель,
Пью и потчую соседа… Объяденье! богатель!
Ровно пьём; цветущ и весел, Горделиво я сижу...
Он… глядишь – и нос повесил! Взором радостным слежу,
Как с подскоком жидконогий Немец мой – сутул, поджар -
Выйдет храбро, а дорогой Бац да бац на тротуар…
Драгоценная картина Сердцу русскому! Она
Возвышает славянина Силу скромную…
Вина!
На здоровье Руси нашей! Но, увы мне; о друзья!
Не состукиваюсь чашей Дружелюбно с вами я -
И не пьётся…Дух убитый Достохвальной грустью сжат,
И, как конь звучнокопытный, Все мечты туда летят,
Где родимый дым струится, Где в виду своих сынов
Волга царственно катится Средь почтенных берегов…
Что ж? туда!.. Я скор на дело! Под родные небеса.
Вольно, радостно и смело Я направлю паруса -
Мигом к вам явлюсь на сходку! Припасайте ж старику
Переславльскую селёдку И полштофа травнику!
1845
РОДИНА
И вот они опять знакомые места,
Где жизнь отцов моих, бесплодна и пуста,
Текла среди пиров, бессмысленного чванства,
Разврата грязного и мелкого тиранства;
Где рой подавленных и трепетных рабов
Завидовал житью последних барских псов,
Где было суждено мне божий свет увидеть,
Где научился терпеть и ненавидеть,
Но, ненависть в душе постыдно притая,
Где иногда бывал помещиком и я;
Где от души моей довременно растленной,
Так рано отлетел Покой благословенный,
И неребяческих желаний и тревог
Огонь томительный до срока сердце жёг…
Воспоминания дней юности – известных
Под громким именем роскошных и чудесных,
Наполнив грудь мою и злобой и хандрой,
Во всей своей красе проходит предо мной…
Вот тёмный, тёмный сад… Чей лик в аллее дальной
Мелькает меж ветвей, болезненно – печальный?
Я знаю, отчего ты плачешь, мать моя!
Кто жизнь твою сгубил… О! знаю, знаю я!..
Навеки отдана угрюмому невежде -
Не предавалась ты несбыточной надежде -
Тебя пугала мысль восстать против судьбы,
Ты жребий свой несла в молчании рабыни…
Но знаю: не была душа твоя бесстрастна,
Она была горда, упорна и прекрасна,
И всё, что вынести в тебе достал сил,
Предсмертный шёпот твой губителю простил!..
И ты, делившая с страдалицей безгласной
И горе и позор судьбы её ужасной,
Тебя уж также нет, сестра души моей!
Из дома крепостных любовниц и псарей
Гонимая стыдом, ты жребий свой вручила
Тому, которого не знала, не любила…
Но, матери своей печальную судьбу
На свете повторив, лежала ты в гробу
С такой холодною и строгою улыбкой,
Что дрогнул сам палач, заплакавший ошибкой.
Вот серый, старый дом…Теперь он пуст и глух:
Ни женщин, ни собак, на гаеров, ни слуг,
А встарь?.. Но помню я: здесь что-то всех давило,
Здесь в малом и в большом тоскливо сердце ныло.
Я к няне убегал… Ах, няня, сколько раз
Я слёзы лил о ней в тяжёлый сердцу час;
При имени её впадая в умиленье,
Давно ли чувствовал я к ней благоволенье?..
Её бессмысленной и вредной доброты
На память мне пришли немногие черты,
И грудь моя полна враждой и злостью новой…
Нет! в юности моей, мятежной и суровой,
Отрадного душе воспоминанья нет;
Но всё, что, жизнь мою опутав с первых лет,
Проклятьем на меня легло неотразимым, -
Всему начало здесь, в краю моём родном!..
И, с отвращением кругом кидая взор,
С отрадой вижу я, что срублен тёмный бор -
В томящий летний зной защита и прохлада, -
И нива выжжена, и праздно дремлет стадо;
Понурив голову над высохшим ручьём,
И набок валится пустой и мрачный дом,
Где вторил звону чаш и гласу ликований
Глухой и вечный гул подавленных страданий,
И только тот один, кто всех собой давил,
Свободно и дышал, и действовал, и жил…
1846
ПСОВАЯ ОХОТА
6
………….
Чуть не полмира в себе совмещая, Русь широко протянулась, родная!
Много у нас и лесов и полей, Много в отечестве нашем зверей!
Нет нам запрета – по чистому полю Тешить стенную и буйную волю.
…………….
1846
В.Г.БЕЛИНСКИЙ
О! Сколько есть душой свободных Сынов у родины моей,
Великодушных, благородных И неподкупно-верных ей,
……………..
1855
НА РОДИНЕ
Роскошны вы, хлеба заповедные
Родимых нив, -
Цветут, растут колосья наливные,
А я чуть жив!
Ах, странно так я создан небесами
Таков мой рок,
Что хлеб полей, возделанных рабами,
Нейдёт мне впрок!
1855
ПОЭТ И ГРАЖДАНИН
Гражданин
Не может сын глядеть спокойно На горе матери родной,
Не будет гражданин достойный К отчизне холоден душой,
Ему нет горше укоризны… Иди в огонь за честь отчизны,
за убежденье, за любовь…
…………….
Поэтом можешь ты не быть, Но гражданином быть обязан.
А что такое гражданин? Отечества достойный сын.
……….
1856
РАЗМЫШЛЕНИЯ У ПАРАДНОГО ПОДЪЕЗДА
(отрывок)
Родная земля!
Назови мне такую обитель Я такого угла не видал,
Где бы сеятель твой и хранитель, Где бы русский мужик не стонал?
Стонет он по полям, по дрогам, Стонет он по тюрьмам, по острогам,
В рудниках, на железной цепи: Стонет он под овином, под стогом,
Под телегой, ночуя в степи; Стонет в собственном бедном домишке,
Свету божьего солнца не рад, Стонет в каждом глухом городишке,
У подъезда судов и палат. Выдь на Волгу: чей стон раздаётся
Над великой русской рекой? Этот стон у нас песней зовётся -
То бурлаки идут бечевой!.. Волга! Волга! Весной многоводной
Ты не так заливаешь поля, Как великою скорбью народной
Переполнилась наша земля, - Где народ, там и стон… Эх, сердечный!
Что же значит твой стон бесконечный Ты проснёшься ль, исполненный сил, Иль судеб повинуясь закону, Всё, что мог, ты уже совершил, -
Создал песню, подобную стону, И духовно навеки почил?
1858
ЧТО НИ ГОД - УМЕНЬШАЮТСЯ СИЛЫ, Ум ленивее, кровь холодней..
Мать – отчизна! дойду до могилы, Не дождавшись свободы твоей!
Но желал бы я знать, умирая, Что стоишь ты на верном пути,
Что твой пахарь, поля засевая, Видит ведренный день впереди:
Что ветер родного селенья Звук единый для слуха донёс,
Под которым не слышно кипенья Человеческой крови и слёз.
1861
ПАМЯТИ ДОБРОЛЮБОВА
Суров ты был, ты в молодые годы Умел рассудку страсти подчинять.
Учил ты жить дя славы, для свободы, Но более учил ты умирать.
Сознательно мирские наслажденья Ты отвергал, ты чистоту хранил,
Ты жажде сердца не дал утоленья, Как женщину, ты родину любил,
Свои труды, надежды, помышленья
Ты отдал ей; ты честные сердца Ей покорял. Взывая к жизни новой,
И светлый рай, и перлы для венца Готовил ты любовнице суровой,
Но слишком рано твой ударил час, И вещее перо из рук упало.
Какой светильник разума угас! Какое сердце биться перестало!
Года минули, страсти улеглись, И высоко вознёсся ты над нами…
Плачь, русская земля! но и гордись - С тех пор, как ты стоишь под небесами,
Такого сына не рождала ты И в недра не брала свои обратно:
Сокровища душевной красоты Совмещены в нём были благородно…
Природа – мать! когда б таких людей
Ты иногда не посылала миру,
Заглохла б нива жизни…
1864
ДОМА ЛУЧШЕ!
В Европе удобно, но родины ласки
Ни с чем несравнимы. Вернувши домой,
В телегу спешу пересесть из коляски
И марш на охоту! Денёк недурной,
Под солнцем осенним родная картина
Отвыкшему глазу нова…
О матушка – Русь! Ты приветствуешь сына
Так нежно, что кругом идёт голова!
Твои мужики на меня выгоняли
зверей из лесов целый день,
А ночью возвратный мой путь освещали
Пожары твоих деревень
1868
М.Е.САЛТЫКОВУ
(при отъезде за границу)
О нашей родине унылой В чужом краю не позабудь.
1875
КОМУ НА РУСИ ЖИТЬ ХОРОШО
(отрывки)
В минуту унынья, о родина – мать!
Я мыслью вперёд улетаю
Ещё суждено тебе много страдать,
Но ты не погибнешь, я знаю.
Был гуще невежества мрак над тобой,
Удушливый сон непробудный.
Была ты глубоко несчастной страной,
Подавленной, рабски бессудной.
Давно ли народ твой игрушкой служил
Позорным страстям господина?
Потомок татар, как коня выводил
На рынок раба – славянина,
И русскую деву влекли на позор,
Свирепствовал бич без боязни,
И ужас народа при слове «набор»
Подобен был ужасу казни?
Довольно! Окончен с прошедшим расчёт,
Окончен расчёт с господином!
Сбирается с силами русский народ
И учится быть гражданином,
И ношу твою облегчила судьба,
Сопутница дней славянина!
Ещё ты в семействе покуда – раба,
Но мать уже вольного сына
………
РУСЬ
Ты и убогая, Ты и обильная,
Ты и могучая, Ты и бессильная,
Матушка – Русь!
В рабстве спасённое Сердце свободное -
Золото, золото Сердце народное!
Сила народная, Сила могучая -
Совесть спокойная, Правда живучая!
Сила с неправдою Не уживается,
Жертва неправдою Не вызывается –
Русь не шелохнется,
Русь – как убитая!
А загорелась в ней
Искра сокрытая –
Встали – не бужены,
Вышли – не прошены
Жита по зёрнышку
Горы наношены!
Рать подымается -
Неисчислимая,
Сила в ней окажется
Несокрушимая!
Ты и убогая,
Ты и обильная,
Ты и забитая,
Ты и всесильная,
Матушка – Русь!..
1863 – 1877
ЧИНОВНИК
(отрывок)
Господа!
Быть может, здесь надменно вы зеваете
И повесть благонравную мою
В подробностях излишних упрекаете…
Ответ готов: не пустяки пою!
Пою, что Русь и тешит и чарует,
Что наши дни – как средние века
Крестовые походы – знаменует,
Что наша жизнь полна и глубока;
(Я не шучу – смотреть в оба глаза) -
Чем от Москвы родной до Иртыша,
От «финских скал» до «грозного Кавказа»
Волнуется славянская душа!!
Что ж делать нам?.. Блаженные отцы
И деды наши пировать любили,
Весной садили лук да огурцы,
Волков и зайцев осенью травили,
Их увлекал, их страсти шевелил
Паратый пёс*, статистый иноходец;
Их за столом и трогал и смешил
Какой-нибудь наряженный уродец.
Они сидеть любили за столом,
И было им и любо и доступно
Перепивать друг друга и потом,
Повздоривши по-русски, дружелюбно
Вдруг утихать и засыпать рядком.
1844
*Паратый пёс (вернее: поратый) – сильный, дюжий, быстроногий.
14 ИЮНЯ 1854 ГОДА
Великих зрелищ, мировых судеб
Поставлены мы зрителями ныне:
Исконные, кровавые враги,
Соединясь, идут против России:
Пожар войны полмира обхватил,
И заревом зловещим осветились
Деяния держав миролюбивых…
Обращены в позорище вражды
Моря и суша… Медленно и глухо
К нам двинулись громады кораблей,
Хвастливо предрекая нашу гибель,
И, наконец, приблизились – стоят
Пред укреплённой русскою твердыней…
И ныне в урне роковой лежат
Два Жребия… и наступает время,
Когда решитель мира и войны
Исторгнет их всесильную рукой
И свету потрясённому покажет.
1854
В этом патриотическом отклике на один из ранних эпизодов Крымской войны Некрасов называет нашими «исконными врагами» Англичан, турок и французов, которые незадолго до этого, в марте 1854г., объединились для совместного вторжения в Россию. Стихотворение вызвано внезапным появлением англо – французского военного флота близ кронштадтских фортов между Толбухиным маяком и Красной Горкой.
ШКОЛЬНИК
(отрывок)
Скоро сам узнаешь в школе, Как архангельский мужик*
По своей и божьей воле Стал разумен и велик.
Не без добрых душ на свете - Кто-нибудь свезёт в Москву,
Будешь в университете - Сон свершится наяву!
Там уж поприще широко: Знай работай да не трусь…
Вот за что тебя глубоко Я люблю, родная Русь!
Не бездарна та природа, Не погиб ещё тот край,
Что выводит из народа Столько славных то и знай –
Столько добрых, благородных, Сильных любящей душой
Посреди тупых, холодных И напыщенных собой!
1856
*Архангельский мужик – М.В.Ломоносов, вышедший из крестьян (поморов) Архангельской губернии.
НЕСЧАСТНЫЕ
(отрывки)
Не вдруг мы поняли его, Но он учить не тяготился -
Он с нами братски поделился Богатством сердца своего!
Забыты буйные проказы, Наступит вечер – тишина,
И стали нам его рассказы Милей разгула и вина.
Пусть речь его была сурова И не блистала красотой,
Но обладал он тайной слова, Доступного душе живой.
Не на коне, е за сохою, - Провёл он свой недолгий век
В труде ученья, но душою, Как мы, был русский человек.
Он не жалел, что мы не немцы, Он говорил: «во многом нас
Опередили иноземцы, Но мы догоним в добрый час!
Лишь бог помог бы русской груди Вздохнуть пошире, повольней -
Покажет Русь, что есть в ней люди, Что есть грядущее у ней.
Она не знает середины - Черна – куда не погляди!
Но не проел до сердцевины Её порок. В её груди
Бежит поток живой и чистый Ещё немых народных сил:
Так под корой Сибири льдистой Золотоносных много жил».
Его пленяло солнце юга - Там море ласково шумит,
Но слаще северная вьюга И больше сердцу говорит.
При слове «Русь», бывало встанет - Он помнил, он любил её,
Заговоривши про неё - До поздней ночи не устанет…
Наступит ли вечерний час - Внимая бури вой жестокий,
«Теперь, -он говорил, -у нас, На нашей родине далёкой,
Ещё тепло… Закат горит, Над божьим храмом реют птицы,
Домой идут с работы жницы, Въезжая на гору, скрипит
Снопами полная телега: Играя, колос из снопа
Хватает сытый конь с разбега И ржёт. За ним бредёт толпа
Коровушек. Стемнело небо И смолкли вдруг работы дня;
И распростёрли скирды хлеба Свою хранительную тень
Вокруг уснувших деревень.
…..
Родные русские картины! Заснул, и видел я во сне
Знакомый дом, леса, долины, И братья сказывали мне,
Что сон их уносил с чужбины К забытой, милой стороне.
Летишь мечтой к отчизне дальной, И на душе светлей, теплей…
…..
Но спит народ под тяжким игом, Боится пуль, не внемлет книгам.
О Русь, когда ж проснёшься ты, И мир на месте беззаконных
Кумиров рабской слепоты Увидит честные черты
Твоих героев безымянных? О ней, о родине державной,
Он говорить не уставал: То жребий ей пророчил славный,
То старину припоминал, Кто в древни веки ею правил,
Как люди в ней живали встарь, Как обучил, вознёс, прославил
Её тот мудрый государь, Кому в царях никто не равен,
Кто до скончанья мира славен И свят; Великого Петра
Он звал отцом России новой, Он видел след руки Петровой
В основе каждого добра.
1856
* «Несчастные» - название поэмы взято в кавычки: Так народ называл заключённых и ссыльно – каторжных
ПЕСНЯ ПРЕСТУПНИКОВ
1
Дружней! работа есть лопатам, Недаром нас сюда вели,
Недаром бог насытил златом Утробу матери – земли
Трудись, покамест служат руки, Не сетуй, не ленись, не трусь,
Спасибо скажут наши внуки, Когда разбогатеет Русь!
2
У ней, родимой, требы многи: Бедна по милости воров!
В ней пышны барские чертоги, Но жалки избы мужиков.
Недостаёт у ней дохода В неурожай кормить крестьян,
И нечем выкупить народа Царю у палачей – дворян!..
1856
В СТОЛИЦАХ ШУМ, ГРЕМЯТ ВИТИИ,
Кипит словесная война, А там во глубине России, -
Там вековая тишина, Лишь ветер не даёт покою
Вершинам придорожных ив, И выгибаются дугою,
Целуясь с матерью – землёю, Колосья бесконечных нив…
1857
В 1857г. либеральная интеллигенция обеих столиц шумно ликовала по поводу намечавшихся правительством «великих реформ», а на деле же всё оставалось по-прежнему. Об этом и написал Некрасов.
УБОГАЯ И НАРЯДНАЯ
(отрывок)
Но умолкни, мой стих!
И погромче нас били витии
Да не сделали пользы пером…
Дураков не убавим в России,
А на умных тоску наведём.
1859
ЧТО ТЫ, СЕРДЦЕ МОЙ, РАСХОДИЛОСЯ?..
Постыдись! Уж про нас не впервой
Снежным комом прошла – прокатилася
Клевета по Руси по родной.
Не тужи! пусть растёт, прибавляется,
Не тужи! как умрём,
Кто-нибудь и об нас проболтается
Добрым словцом.
Враги революционно – демократической поэзии Некрасова распространяли клеветнические вымыслы о жизни и деятельности поэта. Некрасов ответил клеветникам своим стихотворением и выступил с этим ответом публично в Большом зале Дворянского собрания.
1860
НА ВОЛГЕ
(отрывки)
3
О Волга! после многих лет Я вновь принёс тебе привет.
Уж я не тот, но ты светла И величава, как была.
Кругом всё та же даль и ширь, Всё тот же виден монастырь,
На острову, среди песков, И даже трепеты прежних дней
Я ощутил в душе моей, Заслыша звон колоколов,
Всё то же, то же… только нет Убитых сил, прожитых лет…
…..
О Волга!.. колыбель моя! Любил ли кто тебя как я?
Один, по утренним зарям, Когда ещё всё в мире спит,
И алый блеск едва скользит По тёмно-голубым волнам,
Я убегал к родной реке. Катаюсь с ними в челноке,
Брожу с ружьём по островам. То, как играющий зверок,
С высокой кручи на песок Скачусь, то берегом реки
Бегу, бросая камешки, И песню громкую пою
Про удаль раннюю мою… Тогда я думать был готов,
Что не уйду я никогда С песчаных этих берегов.
И не ушёл бы никуда - Когда б, о Волга! над тобой
Не раздавался этот вой!
…..
О горько, горько я рыдал, Когда в то утро я стоял
На берегу родной реки, И в первый раз её назвал
Рекою рабства и тоски!..
Что я в ту пору замышлял, Созвав товарищей – детей,
Какие клятвы я давал - Пускай умрёт в душе моей,
Чтоб кто-нибудь не осмеял!
Но если вы – наивный бред Обеты юношеских лет,
Зачем же вам забвенья нет? И вами вызванный упрёк
Так сокрушительно жесток?..
1860
Стихотворение имеет автобиографический характер.
В ПОЛНОМ РАЗГАРЕ СТРАДА ДЕРЕВЕНСКАЯ…
Доля ты! – русская долюшка женская!
Вряд ли труднее сыскать.
Не мудрено, что ты вянешь до времени,
Всё выносящего русского племени
Многострадальная мать!
Зной нестерпимый: равнина безлесная,
Нивы, покосы да ширь поднебесная -
Солнце нещадно палит.
Бедная баба из сил выбивается,
Столб насекомых над ней колыхается,
Жалит, щекочет, жужжит!
Приподнимая косулю тяжёлую,
Баба порезала ноженьку голую -
Некогда кровь унимать!
Слышится крик у соседней полосыньки,
Баба туда – растрепалися косыньки, -
Надо ребёнка качать!
Что же ты стала над ним в отупении?
Пой ему песню о вечном терпении,
Пой, терпеливая мать!..
Слёзы ли, пот ли у ней над ресницею,
Право, сказать мудрено.
В жбан этот, заткнутый грязной тряпицею,
Канут они – всё равно!
Вот она губы свои опалённые
Жадно подносит к краям…
Вкусны ли, милая, слёзы солёные
С кислым кваском пополам?..
1862
МОРОЗ, КРАСНЫЙ НОС
Сестре
4
Однако же, речь о крестьянке Затеяли мы, чтоб сказать,
Что тип молчаливой славянки Возможно и ныне сыскать.
Есть женщины в русских селеньях С спокойную важностью лиц,
С красивою силой в движеньях, С походкой, со взглядом цариц, -
Их разве слепой не заметит, А зрячий о них говорит:
«Пройдёт – словно солнце ослепит! Посмотрит – рублём подарит!»
Идут они той же дорогой, Какой весь народ наш идёт,
Но грязь обстановки убогой К ним словно не липнет. Цветёт
Красавица, миру на диво, Румяна, стройна, высока,
Во всякой одежде красива, Ко всякой работе ловка!
И голод и холод выносит, Всегда терпелива, ровна!..
Я видывал, как она косит: Что взмах – то готова копна!
Платок у ней на ухо сбился, Того гляди косы падут.
Какой-то парнёк изловчился И кверху подбросил их, шут!
Тяжёлые русые косы Упали на смуглую грудь,
Покрыли ей ноженьки босы, Мешают крестьянке взглянуть.
Она отвела их руками, На парня сердито глядит.
Лицо величаво, как в раме, Смущеньем и гневом горит…
По будням не любит безделья. Зато нам её не узнать,
Как сгонит улыбка веселья С лица трудовую печать.
Такого сердечного смеха С песни, и пляски такой
«За деньги не купишь, – Утеха!» - Твердят мужики меж собой.
В игре её конный не словит, В беде – не сробеет, - спасёт:
Коня на скаку остановит, В горящую избу войдёт!
Красивые ровные зубы Что крупные перлы у ней,
Но строго румяные губы Хранят их красу от людей –
Она улыбается редко… Ей некогда лясы точить,
У ней не решится соседка Ухвата, горшка попросить;
Не жалок ей нищий убогий - Вольно ж без работы гулять!
Лежит на ней дельности строгой И внутренней силы печать.
В ней ясно и крепко сознанье, Что всё их спасенье в труде,
И труд ей несёт воздаянье: Семейство не бьётся в нужде,
Всегда у них тёплая хата, Хлеб выпечен, вкусен квасок,
Здоровы и сыты ребята, На праздник есть лишний кусок.
Идёт эта баба к обедне Пред всею семьёй впереди:
Сидит, как на стуле двухлетний Ребёнок у ней на груди,
Рядком шестилетнего сына Нарядная матка ведёт…
И по сердцу эта картина Всем любящим русский народ!
1863
ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА
(отрывок)
Славная осень! Здоровый ядрёный Воздух усталые силы бодрит;
Лёд неокрепший на речке студёной Словно как тающий сахар лежит;
Около леса, как в мягкой постели, Выспаться можно – покой и простор! -
Листья поблекнуть ещё не успели, Жёлты и свежи лежат, как ковёр.
Славная осень! Морозные ночи, Ясные, тихие дни…
Нет безобразья в природе! И кочи, И моховые болота, и пни –
Всё хорошо под сиянием лунным, Всюду родимую Русь узнаю…
Быстро лечу я по рельсам чугунным, Думаю думу свою…
1864
(Посвящается неизвестному другу, приславшему мне стихотворение «Не может быть)
УМРУ Я СКОРО. ЖАЛКОЕ НАСЛЕДСТВО,
О родина! оставлю я тебе.
Под гнётом роковым провёл я детство
И молодость – в мучительной борьбе.
Недолгая нас буря укрепляет,
Хоть ею мы мгновенно смущены,
Но долгая – навеки поселяет
В душе привычки робкой тишины.
На мне года гнетущих впечатлений
Оставили неизгладимый след.
Как мало, Зная свободных вдохновений,
О родина! печальный твой поэт!
Каких преград не встретил мимоходом
С своей угрюмой музой на пути?..
За каплю крови, общую с народом,
И малый труд в заслугу мне сочти!
Не торговал я лирой, но, Бывало,
Когда грозил неумолимый рок,
У лиры звук неверный исторгала
Моя рука… Давно я одинок;
Вначале шёл я с дружною семьёю,
Но где они, друзья мои, теперь!
Одни давно рассталися со мною,
Перед другими сам я запер дверь;
Те жребием постигнуты жестоким,
А те прошли уже земной предел…
За то, что я остался одиноким,
Что я ни в ком опоры не имел,
Что я, друзей теряя с каждым годом,
Встречал врагов всё больше на пути -
За каплю крови, общую с народом,
Прости меня, о родина! прости…
Я призван был воспеть твои страданья,
Терпеньем изумляющий народ!
И бросить хоть единый дух сознанья
На путь, которым бог тебя ведёт;
Но жизнь любя, к её минутным благам
Прикованный привычкой и средой,
Я к цели шёл колеблющимся шагом,
И для неё не жертвовал собой,
И песнь моя бесследно пролетела
И до народа не дошла она,
Одна любовь сказаться в ней, успела
К тебе, моя родная сторона!
За то, что я, черствея с каждым годом,
Её умел в душе моей спасти,
За каплю крови, общую с народом,
Мои вины, о родина! прости!..
1867
ПРИГОВОР
«…Вы в своей земле благословенной
Парин – не знает вас народ,
Светский круг, бездушный и надменный,
Вас презреньем хладным обдаёт.
И звучит бесцельно ваша лира,
Вы певцами тёмной стороны -
На любовь, на уваженье мира
Не стяжавшей права – рождены!..»
Камень в сердце русское бросая,
Так о нас весь Запад говорит.
Заступись, страна моя родная!
Дай отпор!. Но родина молчит!..
1877
ЕСТЬ НА РУСИ ЧЕМ ГОРДИТЬСЯ -
С нею не шути!
Только славным поклониться
Далеко идти.
Вестминстерское аббатство*
Родины своей -
Край подземного богатства
Снеговых степей.
1877 Стихотворение написано в честь политических борцов, погибших или погибающих на каторге.
*Вестминстерское аббатство – старинная лондонская церковь, где погребены выдающиеся писатели, художники, учёные, полководцы. Некрасов называет им с горькой иронией сибирские рудники, в которых царское правительство заживо хоронило лучших людей России.
УСТАЛ Я, УСТАЛ Я… МНЕ ВРЕМЯ УСНУТЬ!
О Русь! ты несчастна, я знаю
Но всё ж, озирая мой пройденный путь,
Я к лучшему шаг замечаю.
1877
СКОРО - ПРИМЕТЫ МОИ ХОРОШИ! -
Скоро покину обитель печали:
Вечные спутники русской души -
Ненависть, страх – замолчали.
1877
УГОМОНИСЬ, МОЯ МУЗА ЗАДОРНАЯ
Сил нет работать тебе.
Родина милая, Русь святая, просторная,
Вновь заплатила судьбе…
Похорони меня с честью, разбитого
Недугом тяжким и злым.
Моего века, тревожно прожитого,
Словом не вспомни лихим.
Верь, что во мне необъятно безмерная
Крылась к народу любовь
И что застынет во мне теперь верная,
Чистая русская кровь.
Много я знаю, найдётся радетелей,
Все обо мне прокричат,
Жаль только, мало таких благодетелей,
Что погрустят да смолчат.
Много истратят задора горячего
Все над могилой моей.
Родина милая, сына лежачего
Благослови, а не бей. 1876
МАЙКОВ
АПОЛЛОН НИКОЛАЕВИЧ
1821 – 1893
КЛЕРМОНТСКИЙ СОБОР
(отрывок)
Уж недра Азии бездонной, Как разгоравшийся вулкан,
К нам слали чад своих мильоны: Дул с степи жаркий ураган,
Металась степь, как океан, - Восток чреват был Чингисханом!
И Русь одна тогда была Сторожевым Европы станом,
И уж за веру кровь лила… Недолго рыцарей глубоко
Так трогал клик «Иерусалим!» Стон христианского Востока
Всё глуше становился им! Россия гибла к христианам
Взывала воплями она; Но, как Иосиф агарянам,
Была от братьев продана! Упала с громом Византия;
Семья славянских царств за ней; Столпы сложились костяные
Из черепов богатырей; За честь Евангелья Христова
Сыны Людовика Святого Уж выручать не шли Царьград.
От брата отшатнулся брат… Мы – крестоносцы от начала!
Орда рвала нас по клочкам, Нас жгла, - но лучше смерть, чем срам;
Страдальцев кровью возрастила И крепла Русь; как мститель встала
И, верная себе, идёт В обетованный свой поход.
За что же западные братья, Забыв свой подвиг прежних лет,
Ей шлют безумные проклятья, Как скрежет демонов вослед?
За что ж с тоскою и заботой На нас они, косясь, глядят?
За что ж на нас идут их флоты И нам погибелью грозят?
За что ж?..За то, что мы созрели, Что вдруг в учениках своих
Они совместников узрели; Что то не шутка; между них
Мы смело требуем гражданства! Мы не пришельцы – зиждем храм,
Ещё неведомый веками; На необъятное пространство
Фундамент вывели; пред ним Бледнеют древние державы, -
И новых сил, и новой славы Младое солнце страшно им!
Докончить храм – в нас есть отвага, В нас вера есть, в нас сила есть,
Все для него земные блага Готовы в жертву мы принесть…
За то, что нам пришлось на долго Свершить, что Запад начинал;
Что нас отныне бог избрал Творить его святую волю;
Что мы под знаменем креста Не лицемерим, не торгуем,
И фарисейским поцелуем Не лобызаем мы Христа…
И, может быть, враги предвидят, Что из России ледяной
Ещё невиданное выйдет Гигантов племя к ним грозой,
Гигантов – с ненасытной жаждой Бессмертья, славы и добра,
Гигантов – как их мир однажды Зрел в грозном образе Петра.
1853
Клермонтский собор – церковный собор, созванный в 1095г во французском городе Клермон. На нём был провозглашён крестовый поход против мусульманских стран. В 1853г «христианские» Англия, Франция и Сардиния в союзе с «мусульманской» Турцией выступили против «христианской» же России
БЕЗДАРНЫХ НЕСКОЛЬКО СЕМЕЙ
Путём богатства и поклонов
Владеют родиной моей.
Стоят превыше всех законов,
Стеной стоят вокруг царя,
Как мопсы жадные и злые,
И простодушно говоря:
«Ведь только мы и есть Россия!»
1855 или 1856
НА БЕЛОЙ ОТМЕЛИ КАСПИЙСКОГО ПОМОРЬЯ,
Работой каторжной изнеможен, лежал
Певец. Вокруг песок; ни кустика, ни взгорья…
Лишь Каспий брызгами страдальца освежал,
Лишь Каспий вызывал певца на песнопенье…
Вот в сердце узника забилось вдохновенье,
Задвигались уста, сверкнул потухший взор,
Он руки к родине, как к матери, простёр
И очи обратил с молитвой жаркой к богу;
Но двое часовых уж видят – быть греху!
И взводят уж курки, отставили уж ногу,
Готовясь выстрелить по первому стиху
И в крепости поднять военную тревогу…
1859
Певец – Т.Г.Шевченко (1814 – 1861), за стихотворения революционного содержания был сослан рядовым с запрещением рисовать и писать
ЕМШАН
«-- Смерть в краю родном Милей, чем слава на чужбине»
1874
Емшан – название душистой травы, растущей в наших степях, вероятно, полынок.
НИВА
(отрывок)
О боже! ты даёшь для родины моей
Тепло и урожай, дары святые неба, -
Но, хлебом золотя простор её полей,
Ей также, господи, духовного дай хлеба!
Уже над нивою, где мысли семена
Тобой насажены, повеяла весна,
И непогодами не сгубленные зёрна
Пустили свежие ростки свои проворно, -
О, дай нам солнышка! Пошли ты вёдра нам,
Чтоб воззрел их побег по тучным бороздам!
Чтоб нам, хоть опершись на внуков, стариками
Прийти на тучные их нивы подышать
И, позабыв, что мы их полили слезами,
Промолвить: «Господи! Какая благодать!»
1856
УПРАЗДНЁННЫЙ МОНАСТЫРЬ
(отрывок)
А ночь меж тем над Русью шла…
И не дна душа, томясь,
Теперь гадала и ждала:
Что царь замыслил в этот час?..
И чуть звонят, народ – во храм,
Вопит, как жаждущий в степи;
«Когда ж, господь, конец бедам!»
И клир в ответ ему: «Терпи!»
Терпи!.. И вытерпела ты,
Святая Русь, что посылал
Тебе господь – все тяготы
Насильств, и казней, и опал…
Тяжёлый млат ковал тебя
В один народ, ковал века, -
Но веришь ты, что бог любя
Тебя карал, - и тем крепка!
1860
ЧУЖБИНА
(отрывок)
Умереть не дай бог на чужбине!
Видел я, как пришлых там хоронят!
Без попа, без свеч и без кадила,
Не помазав миром, не отпевши,
Где пришлось, зароют, как собаку!
1860
ЛОМОНОСОВ
(отрывок)
В стране угрюмой и суровой,
Где, отливаясь на снегах,
По долгим зимам блеск багровый
Колышется на небесах;
Где горы льдов вздымают волны,
Где всё – лесов и неба ширь -
Величьем дел господних полны,
Встаёт избранный богатырь:
Велик, могуч, как та природа,
Сам – как одно из тех чудес,
Встаёт для русского народа
Желанным посланцем с небес…
О дивный муж! С челом открытым,
С орлиным взглядом, как глядел
На оном море Ледовитом
На чудеса господних дел,
Наукой осиян и рвеньем
К величью родины горя,
Явился ты – осуществленьем
Мечты великого царя!
Твоею ревностью согретый,
Очнулся русский дух с тобой:
Ты лучших дел Елизаветы*
Был животворною душой,
Ты дал певца Екатерине*,
Всецело жил в её орлах*,
И отблеск твой горит и ныне
На лучших русских именах!..
1862, 1865
*Елизавета Петровна (1709 – 1761) – российская императрица, дочь Петра 1.
*Екатерина 11 (1729 – 1796) – российская императрица, которую Ломоносов воспел в ряде своих од.
*Орлы Екатерины – государственные деятели и полководцы периода царствования Екатерины11: П.А.Румянцев, Г.А.Потёмкин – Таврический, А.В.Суворов, А.Г.Орлов – Чесменский и др.
ЖЕМЧУЖНИКОВ
АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ
1821 – 1908
ОСЕННИЕ ЖУРАВЛИ
Сквозь вечерний туман мне, под небом стемневшим,
Слышны крик журавлей всё ясней и ясней…
Сердце к ним понеслось, издалека летевшим,
Из холодной страны, с обнажённых степей.
Вот уж близко летят и, всё громче рыдая,
Словно скорбную весть мне они принесли…
Из какого же вы неприветного края
Прилетели сюда на ночлег, журавли?..
Я ту знаю страну, где уж солнце без силы,
Где уж савана ждёт, холодея, земля
И где в голых лесах воет ветер унылый, -
Сумрак, бедность, тоска, непогода и слякоть,
Вид угрюмый людей, вид печальный земли…
О, как больно душе, как мне хочется плакать!
Перестаньте рыдать надо мной, журавли!..
1871
ЗАБЫТЫЕ СЛОВА
Посвящается памяти М.Е.Салтыкова.
Слова священные, слова времён былых,
Когда они ещё знакомо нам звучали…
Увы! Зачем же, полн гражданственной печали,
Пред смертью не успел ты нам напомнить их?
Те лучшие слова, так людям дорогие,
В ком сердце чувствует, чья мыслит голова:
Отчизна, совесть, честь и многие другие
Забытые слова.
Быть может, честное перо твоё могло б
Любовь к отечеству напомнить патриотам,
Поднять подавленных тяжёлым жизни гнётом,
Заставить хоть на миг поникнуть медный лоб;
Спасти обрывки чувств, которые остались,
Уму отвоевать хоть скромные права;
И, может быть, средь нас те вновь бы повторялись
Забытые слова.
Преемника тебе не видим мы пока.
Чей смех так зол? и чья душа так человечна?
О, пусть твоей души нам память будет вечна,
Земля ж могильная костям твоим легка!
Ты, правдой прослужив весь век своей отчизне,
Уж смерти обречён, дыша уже едва,
Нам вспомнить завещал, средь пошлой нашей жизни,
Забытые слова.
1889
ЗАВЕЩАНИЕ
Меж тем как мы вразброд стезею жизни шли,
На знамя, средь толпы, наткнулся я ногою.
Я подобрал его, лежавшее в пыли,
Я с той поры несу, возвысив над толпою
Девиз на знамени: «Дух доблести храни».
Так, воин рядовой за честь на бранном поле,
Я, счастлив и смущён, явился в наши дни
Знаменосцем поневоле
Но подвиг не свершён, мне выпавший в удел, -
Разбредшуюся рать сплотить бы воедино…
Названье мне дано поэта – гражданина
За то, что я один про доблесть песни пел;
Что был глашатаем забытых старых истин
И силён был лишь тем, хотя и стар и слаб,
Что в людях рабский дух мне сильно ненавистен
И сам я с юности не раб.
Последние мои уже уходят силы,
Я делал то, что мог; я больше не могу.
Я остаюсь ещё пред родиной в долгу,
Но да простит она мне на краю могилы.
Я жду, чтобы теперь меня сменил поэт,
В котором доблести горело б ярче пламя,
И принял от меня на знавшее побед,
Но незапятнанное знамя.
О, как живуча в нас и как сильна та ложь,
Что дух достоинства есть будто дух крамольный!
Она – наш древний грех и вольный и невольный;
Она – народный грех от черни до вельмож.
Там правды нет, где есть привычка рабской лести;
Там искалечен ум, душа развращена…
Приди; я жду тебя певец гражданской чести!
Ты нужен в наши времена. 1897
С ГОР ПОТОКИ
Весна, весна – по всем приметам, Куда теперь я не взгляну;
Весна с улыбкой и приветом… Затем жить стоит в мире этом,
Чтоб видеть русскую весну!
Повсюду жизни дар небесный Нисходит радостно к полям, -
И в то же время повсеместно Всё о страданьях смерти крестной
Великий пост вещает нам.
То в мир земной, то в идеальный Мечты уносятся мои,
Когда под благовест печальный В лучах весны первоначальной
Журчат весёлые ручьи.
11893
Стенькино
ЗИМНЯЯ ПРОГУЛКА В ДЕРЕВНЕ
Вид родной и грустный!.. От него нельзя
Оторваться взору…
Тянутся избушки, будто бы скользя
Вдоль по косогору…
Из лощины тесной выше поднялся
Я крутой дорогой;
И тогда деревня мне открылась вся
На горе отлогой.
Снежная равнина облегла кругом;
На деревьях иней;
Проглянуло солнце, вырвавшись лучом
Из-за тучи синей.
Вон – старик прохожий с нищенской сумой
Подошёл к окошку;
Пробежали санки, рыхлой полосой
Проложив дорожку.
Вон – дроздов весёлых за рекою вдруг
Поднялася стая;
Снег во всём пространстве сыплется как пух,
По ветру летая.
Голуби воркуют; слышен разговор
На конце селенья;
И опять всё смолкло, лишь стучит топор
Звонко в отдаленьи…
И смотреть, и слушать не наскучит мне,
На дороге стоя…
Здесь бы жить остаться! В этой тишине
Что-то есть святое…
1857
НА РОДИНЕ
Опять пустынно и убого; Опять родимые места…
Большая пыльная дорога И полосатая верста!
И нивы вплоть до небосклона, Вокруг селений, где жтвёт
Всё так же, как во время оно, Под страхом голода народ;
И все поющие на воле Жильцы лесов родной земли -
Кукушки, иволги; а в поле - Перепела, коростыли;
И трели, что в небесном своде На землю жаворонки льют…
Повсюду гимн звучит природе, И лишь ночных своих мелодий
Ей соловьи уж не поют.
Я опоздал к поре весенней, К мольбам любовным соловья,
Когда он в хоре песнопений Поёт звучней и вдохновенней,
Чем вся пернатая семья…
О, этот вид! О, эти звуки! О край родной, как ты мне мил!
От долговременной разлуки Какие радости и муки
В моей душе ты пробудил!..
Твоя природа так прелестна; Она так скромно хороша!
Но нам, сынам твоим, известно, Как на твоём просторе тесно
И в узах мучится душа…
О, край ты мой! Что ж это значит, Что никакой другой народ
Так не тоскует и не плачет, Так дара жизни не клянёт?
Шумят леса свободным шумом, Играют птицы… О, зачем
Лишь воли нет народным думам. И человек угрюм и нем?
Понятны мне его недуги И страсть – все радости свои,
На утомительном досуге, Искать в бреду и в забытьи.
Он дорожит своей находкой, И лишь начнёт сосать тоска -
Уж потянулась к штофу с водкой Его дрожащая рука.
За преступленья и пороки Его винить я не хочу.
Чуть осветит он мрак глубокий, Как буйным вихрем рок жестокий
Задует разума свечу…
Но те мне, Русь, противны люди, Те из твоих отборных чад,
Что, колотя в пустые груди, Все о любви к тебе кричат.
Противно в них соединенье Гордыни с низостью в борьбе,
И к русским гражданам презренье С подобострастием к тебе.
Противны затхлость их понятий, Шумиха фразы на лету
И вид их пламенных объятий, Всегда простёртых в пустоту.
И отвращения, и злобы Исполнен к ним я с давних лет
Они – «поваленные! гробы*… Лишь настоящее прошло бы,
А там – им будущего нет…
27 апреля 1884
Рунтарт
* «Поваленные» гробы – раскрашенные снаружи.
В ВАГОНЕ ЗА МОСКВОЮ
Милая природа! О, мой край родимый,
Точно сонмом тихих ангелов хранимый!
Только что простившись с жизнью городскою,
Я один остался, окружён тобою,
И уж груз душевный – страхи и тревоги -
Побросал за окна вдоль моей дороги.
Сумрачные думы также поневоле
То плутают в рощах, то гуляют в поле;
А теперь умчались к крайним тем полянам,
Где садится солнце в зареве румяном.
Милая природа! О, мой край родимый,
Точно сонмом тихих ангелов хранимый!
Прелестью безмолвно, жизнию безлюдной
Ты ценишь иль губишь? распознать мне трудно.
Ласкою ли нежной прочь кручину гонишь?
Грёзы роем лёгким вьются надо мною,
Словно опьянён я брагою хмельною.
Вот и сумрак сходит, в воздухе прохлада…
Ни о чём не мыслю, ничего не надо.
10 августа 1886
ПЕСНИ ОБ УЕДИНЕНИИ
1
Уединение в деревне – мне отрада.
Хотел бы, чтоб сюда заглохли все пути.
Свободы, тишины, безмолвия мне надо;
От современности подальше бы уйти.
Сама, в наш грубый век, Европа одичала.
Средь важных мелочей и хитроумных дрязг
Безмолвствуют добра великие начала,
И устрашающий железа слышен лязг.
На родине ещё мне ближе и знакомей
Дела и помыслы героев наших дней…
Их торжествующих здесь нет физиономий,
И, слава богу, здесь не слышно их речей.
О, современник наш как жалок зачастую!
Он свежей новизны обид не перенёс
И обратился вспять на старину гнилую,
Как на блевотину свою нечистый пёс.
Мне опротивели и толки, и сужденья,
И эта суета, и праздный этот дух
Коль не ребяческой потехи истребленья,
То кропотливости помешанных старух.
Переливанье же в пустое из пустого
(Занятье русское) уж мне невмочь; я стар.
Мы без беды могли б литься дара слова -
Для высших дум теперь не нужен этот дар.
Мой опыт жизни все надежды уничтожил;
Не верю ничему в отечестве моём…
И вот я до чего, живя на свете, дожил!
Уединение – отрада вся лишь в нём.
2
Обитель мирная, приют благословенный,
Обетованная мне господом земля!
Мне краше и милей, о вы, во всей вселенной -
Мой сельский дом, и сад, и роща, и поля,
Здесь от житейских бурь и в старческие годы
Себе убежище нашёл. Так ветхий чёлн
В затишье пристани, во время непогоды,
Спокойно зыблется в соседстве шумных волн.
За всё, что есть в тебе, за всё, что слышу, вижу,
За тихий твой простор, за красоту твою,
За то, что нет в тебе того, что ненавижу,
Родимый угол мой, тебя я так люблю.
Прими же ты меня под сень свою радушно.
Покой целительный дай сердцу и уму!
На людях, как в тюрьме, становится мне душно;
Мне хочется пожить на воле одному.
Свободы, тишины, безмолвия хочу я.
С природой бы родной прожить остаток дней…
В уединении! Потом, конец почуя,
Хотел бы хоть в окно успеть проститься с ней.
А ты природа – мать, и светлых дней лучами,
И тьмой, и звёздами, и красками зари,
И всеми чудными твоими голосами
Со мной, пока живу, немолчно говорю!
Октябрь 1889
Павловка
НАЦИОНАЛИСТУ
(отрывки)
1
Не дашь ты радостей в воскресшей старине!
А радость ведь и нам нужна, я полагаю;
Несём бесплодные жертвы лишь одне
Родному краю.
В отечестве тоской случалось изнывать,
Прося разлуки с ним, как с затхлою темницей:
«Здоровым воздухом дозвольте подышать
Нам за границей!»
По мнению других, ты мыслью задался
Патриархальные усилить в нас начала,
Затем, что будто бы беда в России вся
От либералов.
Ах, либералы! Вы теперь обречены
Судьбой суровой быть козлами отпущенья.
Я – также либерал, но в чём мои вины?
В чём прегрешенья.
Мне страшен смысл твоих мечтаний. Нам опять
Зажить по-старому окажется нетрудно,
Простимся с мыслями, заснём и будем спать,
Спать непробудно.
И средь безмолвия мы будем видеть сны…
Не только мудрый строй мы водворим в отчизне,
Но будут нами все в бреду разрешены
Проблемы жизни…
2
Свободомыслие – почёт моих седин:
Мой опыт юные усторонил химеры,
И явно я блюду, России гражданин,
Мой символ веры.
Есть свойства русские – краса для всех времён.
Я их ценю умом, душою, зреньем, слухом.
При них и стариной я русскою пленён,
И русским духом.
Но дух достоинства средь нас и ныне слаб.
Издавна вскормленный успехом лжи и лести,
Нередко и в других не ценит старый раб
Гражданской чести.
Нам прочный нужен мир; и в наши времена
Залог спокойствия – законная свобода;
И в грозовые дни разумность ей дана
Громоотвода.
По поводу твоих стремлений к старине
Вот грустных и смешных деяний наших повесть.
В ней выразился я, как подсказали мне
И честь, и совесть.
Май 1903
Тамбов
Написано в ответ на очередную газетную кампанию по прославлению монархизма и великодержавного шовинизма.
МЕЙ
ЛЕВ АЛЕКСАНДРОВИЧ
1822 – 1862
ЗАПЕВКА
Ох, пора тебе на волю, песня русская,
Благовестная, победная, раздольная,
Погородная, посельная, попольная,
Непогодую – невзгодую повитая,
Во крови, в слезах крещённая – омытая!
Ох, пора тебе на волю, песня русская!
Не сама собой ты спелася – сложилася:
С пустырей тебя намыло снегом – дождиком,
Нанесло тебя с пожарищ дымом – копотью,
Намело тебя с сырых могил метелицей…
1856
ПАЛЬМ
АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ
1822 - 1885
РУССКИЕ КАРТИНЫ
Зимней ночью в избушке лучина горит
Да жена молодая за пряжей сидит;
Запоёт ли она – словно плачет о чём…
И вдруг смолкнет, сидит, подпершись кулаком.
А всё спит, только вьюга шумит на дворе,
Да лучина трещит, да петух запоёт на заре,
Да мальчишки на печке храпят, да сверчок
Не уймётся. – О чём ты грустишь? Али старший сынок
Твой на службу пошёл, аль работа трудна,
Али мачеха зла, аль изба холодна?..
А вот к утру приедет, браниться начнёт
Муж лихой; где гулял он всю ночь напролёт -
И спросить не посмеешь!.. И тихо опять
Запоёт она; слов невозможно понять,
Только тянутся звуки. – И даст она волю слезам,
И глаза поведёт в уголок к образам…
1845
РУССКАЯ ПЕСНЯ
Не шуми ты, мать зелёная дубравушка!
Усталый от забот, от взглядов осторожных,
От светской умной лжи, от приторных услуг,
Друзей докучливых или врагов ничтожных,
И, позабыв борьбу в груди стеснённых мук, -
Отрадно я лечу в мой уголок родимый;
С забвеньем гляжу на вольный бег коней
Встречаю весело мелькающие мимо
Берёзки голые, овраги, мост, ручей,
И грустно – серые убогие избушки,
И, мужичка без шапки, и плетень,
И леса синего чуть видные верхушки,
И сумрак густеющую тень.
С полей уснувших свежестью ночною
Повеяло, во мраке тонет взгляд;
И тучки носятся внимательной толпою
Вокруг луна, и звёздочки глядят.
Чу, - звуки… что это? – Эх, песенка родная!..
Так за душу и тянет… С малых дней
На думу каждую я слышал отклик в ней,
И тосковал, её тоске внимая…
На Волге ль под грозой ты, песня,
сложена?
Иль под разгул широкого веселья?
Иль с горя, - как в избе расплачется жена,
А голова болит с заботы да с похмелья?
Ты русский, бойкою задумана душой, -
Страдания, тоска, обида, плач разлуки,
Разгульной доле вечный упокой,
Насмешка над судьбой и жизнью… все ты
в звуки
Перелила. – И молодец лихой,
Сдружася с ночкою, один в глухую пору
Ту песню затянул назло судьбе самой,
Назло грозящему людскому приговору…
И в этот чудный миг ему всё решено!
Под шумным говором приветливой дубравы
Полегче на сердце, - а после всё равно…
1845
АХШАРУМОВ
ДМИТРИЙ ДМИТРИЕВИЧ
1823 – 1910
СУДЬБА ЖЕСТОКАЯ СВЕРШИЛАСЬ НАДО МНОЙ,
От смертной казни я едва освобождённый
Стою среди снегов, один, в стране чужой,
В остроге, как в тюрьме, погибнуть осуждённый.
Прощай, мой милый край, семья моя родная!
Всё лучшее, что в жизни я любил,
И родина моя, столица дорогая!
Я с вами счастлив был, но счастья не ценил.
Вас больше нет при мне, судьбы рукой суровой
В изгнанье дальнее влекусь я, - скорбь в душе!
Так, вихрем сорванный от дерева родного,
Летит зелёный лист увянуть вдалеке!..
Свободы я лишён, и в бегстве нет спасенья;
В обитель снегов один я здесь стою…
Кому я выскажу тяжёлые мученья,
Которые теснят и давят грудь мою?
Услышьте ж вы меня, дремучие леса!
Одни свидетели и жалоб, и страданья,
И с жизнью моего последнего прощанья;
И вы, горящие святые небеса!
Декабрь 1849
НИКИТИН
ИВАН САВВИЧ
1824 – 1861
ВСТРЕЧА ЗИМЫ
По утру вчера дождь В стёкла окон стучал,
На землёю туман Облаками вставал.
Веял холод в лицо От угрюмых небес,
И бог знает о чём, Плакал сумрачный лес.
В полдень дождь перестал, И, что белый пушок,
На осеннюю грязь Начал падать снежок.
Ночь прошла. Рассвело. Нет нигде облачка.
Воздух лёгок и чист, И замёрзла река.
На дворах и домах Снег лежит полотном
И от солнца блестит Разноцветным огнём.
На безлюдный простор Побелевших полей
Смотрит весело лес Из-под чёрных кудрей,
Словно рад он чему, - И на ветках берёз,
Как алмазы, горят Капли сдержанных слёз.
Здравствуй, гостья – зима! Где угодно гуляй;
Строй мосты по рекам И ковры расстилай.
Нам не стать привыкать, - Пусть мороз твой трещит:
Наша русская кровь На морозе горит!
Искони уж таков Православный народ:
Летом, смотришь, жара - В полушубке идёт;
Жгучий холод пахнул - Всё равно для него:
По колени в снегу, Говорит: «Ничего!»
В чистом поле метель И крутит, и мутит, -
Наш степной мужичок Едет в санках, кряхтит:
«Ну, соколики, ну! Выносите. дружки!»
Сам сидит и поёт: «Не белы – то снежки!..»
Да и нам ли подчас Смерть не встретить шутя,
Если к бурям у нас Привыкает дитя?
Когда мать в колыбель На ночь сына кладёт,
Под окном для него Песни вьюга поёт.
И разгул непогод С ранних лет ему люб,
И растёт богатырь, Что под бурями дуб.
Рассыпай же зима, До весны золотой
Серебро по полям Нашей Руси святой!
И случится ли, к нам Гость незваный придёт
И за наше добро С нами спор заведёт –
Уж прими ты его На сторонке чужой,
Хмельный пир приготовь, Гостю песню пропой;
Для постели ему Белый пух припаси
И метелью засыпь, Его след на Руси!
1854
ПОЛНО, СТЕПЬ МОЯ, СПАТЬ БЕСПРОБУБНО:
Зимы – матушки царство прошло,
Сохнет скатерть дорожки безлюдной.
Снег пропал – и тепло и светло
Пробудись и умойся росою, В ненаглядной красе покажись,
Принакрой свою грудь муравою, Как невеста, в цветы нарядись.
Полюбуйся: весна наступает, Журавли караваном летят,
В ярком золоте день утопает, И ручьи по оврагам шумят.
Белоснежный тучки толпами В синеве на просторе плывут,
По груди у тебя полосами, Друг за дружкой, тени бегут.
Скоро гости к тебе соберутся, Сколько гнёзд понавьют, - посмотри!
Что за звуки, за песни польются День – деньской от зари до зари!
Так уж лето… ложись под косою, Ковыль белый, в угоду косцам!
Подымайся, копна за копною! Распевайте, косцы, по ночам!
И тогда, при мерцанье румяном Ясных зорек в прохладные дни,
Отдохни, моя степь, под туманом, Беззаботно и крепко усни.
Октябрь 1854
ПОДУЛА НЕПОГОДУШКА С РОДНОЙ МОЕЙ СТОРОНУШКИ -
Пришла от милой грамотка, слезами вся облитая;
Назад она прислала мне кольцо моё заветное!
Сгубили ненаглядную, сгубили – замуж выдали!
Лежит она в чужом дому, в постели жёсткой
при смерти,
Кладёт вину и жалобу на мужа да на мачеху…
Гори огнём, добро моё! прощай, родная матушка!
Не долго быть мне, молодцу, твоей подпорой крепкою.
Уж что за день без солнышка, а жизнь без друга
милого!
Октябрь 1854
ПАДЁТ ПРЕЗРЕННОЕ ТИРАНСТВО, И цепи с пахарей спадут,
И ты, изнеженное барство, Возьмёшься нехотя за труд.
Не нам – иному поколенью Отдашь ты бич свой вековой
И будешь ненавистной тенью, Пятном в истории родной…
Весь твой разврат и вероломство, Все козни время обнажит,
И просвещённое потомство Тебя с проклятьем поразит.
Мужик – теперь твоя опора, Твой вол, и больше ничего -
Со славой выйдет из позора, И вновь не купишь ты его.
Уж всходит солнце земледельца!.. Забитый, он на месть не скор;
Но знай: на своего владельца Давно уж точит он топор…
Между 1859 и 1861
Воздадим хвалу Русской земле
(Сказание о Мамаевом побоище)
Уж как был молодец - Илья Муромец,
Сидел сиднем Илья Ровно тридцать лет,
На тугой лук стрелы Не накладывал, Богатырской руки не показывал.
Как проведал он тут, Долго сидячи, О лихом Соловье, О разбойнике,
Снарядил в путь коня: Его первый скок
Был пять вёрст, а другой - Пропал из виду.
По коню был седок, - К князю в Киев – град
Он привёз Соловья В тороках живьём.
Вот таков – то народ Руси – матушки!
Он без нужды не вдруг С места тронется;
Не привык богатырь Силой хвастаться,
Щеголять удальством, Умом – разумом.
Уж зато кто на брань Сам напросится, За живое его Тронет не в пору, -
Прочь раздумье и лень! После отдыха Он, как буря встаёт Против недруга!
И поднимется клич С отголосками, Словно гром загремит С перекатами.
И за тысячи вёрст Люд откликнется, И пойдёт по Руси Гул без умолку.
Тогда всё трын- трава Бойцу смелому: На куски его режь - Не поморщится.
Эх, родимая мать, Русь – кормилица!
Не пришлось тебе знать Неги – роскоши!
Под грозой ты росла Да под вьюгами, Буйный ветер тебя Убаюкивал;
Умывал белый снег Лицо полное, Холод щёки твои Разрумянивал.
Много видела ты Нужды смолоду
Часто с злыми людьми На смерть билася.
То не служба была, Только службишка
Вот теперь послужи Службу крепкую.
Видишь тучи несут гром и молнию, При морях города Загораются.
Все друзья твои врозь Порассыпались,
Ты одна под грозой… Стой, Русь-матушка!
Не дадут тебе пасть Дети-соколы.
Встань, послушай их клич Да порадуйся…
«Для тебя – всё добро, Платье ценное
Наших жён, кровь и жизнь - Всё для матери.»
Пронесёт бог грозу, Взглянет солнышко,
Шире прежнего, Русь, Ты раздвинешься!
Будет имя твоё Людям памятно, Пока миру стоять Богом сужено
И уж много могил Наших недругов Порастёт на Руси Травой дикою!
8 декабря 1854г.
ТЯЖКИЙ КРЕСТ НЕСЁМ МЫ, БРАТЬЯ. Мысль убита, рот зажат,
В глубине души проклятья, Слёзы на сердце кипят.
Русь под гнётом, Русь болеет; Гражданин в тоске немой;
Явно плакать он не смеет, Сын об матери больной!
Нет в тебе добра и мира, Царство скорби и цепей,
Царство взяток и мундира, Царство палок и плетей.
Между 1857 и 1861
ЮГ И СЕВЕР
Есть сторона, где всё благоухает: Где ночь, как день безоблачный сияет
Над зыбью вод и моря вечный шум Таинственно оковывает ум;
Где в сумраке садов уединённых, Подъемлется алмазною дугой
Фонтанный дождь над сочною травой; Где статуи безмолвствуют угрюмо,
Объятые невыразимой думой; Где говорят так много о былом
Развалины, покрытые плющом; Где на коврах долины живописной
Ложится тень от рощи кипарисной; Где всё быстрей и зреет и цветёт;
Где жизни пир беспечнее идёт.
Но мне милей роскошной жизни Юга Седой зимы полуночная вьюга,
Мороз и ветр, и грозный шум лесов, Дремучий бор по скату берегов,
Простор полей и небо над степями С громадой туч и яркими звездами.
Глядишь кругом – всё сердцу говорит: И деревень однообразный вид,
И городов обширные картины, И снежные безлюдные равнины,
И русский дух, и русской песни гул, То глубоко беспечной, то унылой,
Проникнутой невыразимой силой… Глядишь вокруг – и на душе легко,
И зреет мысль так вольно, широко, И сладко песнь в честь родины поётся,
И кровь кипит, и сердце гордо бьётся, И с радостью, внимаешь звуку слов:
«Я Руси сын! Здесь край моих отцов!»
1851
РУСЬ
Под большим шатром Голубых небес Вижу - даль степей Зеленеется.
И на гранях их, Выше тёмных туч, Цепи гор стоят Великанами.
По степям в моря Реки катятся, И лежат пути Во все стороны.
Посмотрю на юг - Нивы зрелые, Что камыш густой, Тихо движутся;
Мурава лугов Ковром стелется, Виноград в садах Наливается.
Гляну к северу - Там, в глубине пустынь,
Снег, что белый пух, Быстро кружится;
Подымает грудь Море синее, И горами лёд Ходит по морю;
И пожар небес Ярким заревом Освежает мглу Непроглядную…
Это ты, моя Русь державная, Моя родина Православная!
Широко ты, Русь, По лицу земли В красе царственной Развернулася!
У тебя ли нет Поля чистого, Где б разгул нашла Воля смелая?
У тебя ли нет Про запас казны, Для друзей стала, Меча недругу?
У тебя ли нет Богатырских сил, Старины святой, Громких подвигов?
Пред кем себя Ты унизила? Кому в чёрный день Низко кланялась?
На полях своих, Под курганами, Положила ты Татар полчища.
Ты на жизнь и смерть Вела спор с Литвой И дала урок Ляху гордому
И давно ль было, Когда с Запада Облекла тебя Туча тёмная?
Под грозой её Леса падали, Мать сыра – земля Колебалася,
И зловещий дым От горевших сёл Высоко вставал Чёрным облаком!
Но лишь кликнул царь Свой народ на брань -
Вдруг со всех концов Поднялася Русь.
Собрала детей, Стариков и жён, Приняла гостей На кровавый пир.
И в глухих степях, Под сугробами, Улеглися спать, Гости навеки.
Хоронили их Вьюги снежные, Бури севера О них плакали!
И теперь среди Городов твоих Муравьём кишит Православный люд.
По седым морям Из далёких стран На поклон к тебе Корабли идут.
И поля цветут, И леса шумят, И лежат в земле Груды золота.
И во всех концах Света белого Про тебя идёт Слава громкая.
Уж и есть за что, Русь могучая, Полюбить тебя, Назвать матерью,
Стать за честь твою Против недруга, За тебя в нужде Сложить голову!
1851
И ДОЖДЬ И ВЕТЕР, НОЧЬ ТЕМНА. В уснувшем доме тишина.
Никто мне думать не мешает. Сижу один в моём угле.
При свечке весело играет Полоска света на окне.
Я рад осенней непогоде: Мне шум толпы невыносим.
Я, как дикарь, привык к свободе, Привык к стенам моим родным.
Здесь всё мне дорого и мило, Хоть радости здесь мало было…
Святая ночь! Теперь я чужд Дневных тревог, насущных нужд.
Они забыты. Жизни полны, Виденья светлые встают,
Из глубины души, как волны Слова послушные текут.
И грустно мне мой труд отрадный, Когда в окно рассвет блеснёт,
Менять на холод беспощадный, На бремя мелочных забот…
И снова жажду я досуга И тёмной ночи жду, как друга.
1859
ТАРАС
(отрывок из поэмы)
У1
Горит заря. Румяный вечер жарок. Румянец по реке разлит.
Пестреют флаги плоскодонных барок, И люд на пристани кишит.
В высоких шапках чумаки с кнутами, Татарин с бритой головой,
В бешмете с откидными рукавами Курчавый грек, цыган седой,
Купец дородный с важною походкой, И с самоваром сбитенщик,
И плут еврей с козлиною бородкой, Вестей торговых проводник.
Кого тут нет! Докучный писк шарманок, Смех бурлаков, и скрип колёс,
И брань, и песни буйные цыганок - Всё в шум над берегом слилось.
Куда ни глянь – под хлебом берег гнётся: Хлеб в балаганах, хлеб в бунтах…
Недаром Русь кормилицей зовётся И почивает на полях.
Вкруг вольницы весёлый свист и топот; Народу – пушкой не пробьёшь!
И всюду шум, как будто моря ропот; Шум этот слушать устаёшь
«Вот где разгул! Вот милая сторонка! - Тарас кричит на берегу, -
Гуляй, ребята! Вот моя мошонка! Да грянем песню… помогу!
Ну, «Вниз по матушке по Волге…» дружно!» И песня громко понеслась:
Откликнулся на песню луг окружный, И даль реки отозвалась…
А небо всё темнело, померкало, Шла туча синяя с дождём!
И молния гладь Дона освещала, И перекатывался гром.
Октябрь – ноябрь 1859, 1860
ПЛЕЩЕЕВ
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
1825 – 1893
ПОСЛЕ ЧТЕНИЯ ГАЗЕТ
Отчизну я люблю глубоко и желаю
Всей полнотой души цвести и крепнуть ей,
1854
В надежде славы и добра
Гляжу вперёд я без боязни…
Пушкин
БЫЛА ПОРА; СВЯТЫХ СЫНОВ Отчизна к битве призывала
С толпой несметною врагов, И рать за ратью восставала,
И бодро шла за ратью рать Геройской смертью умирать.
Но смолк орудий страшный гул; И, отстояв свой край родимый,
Народ великий отдохнул. Отчизна вышла невредима
Из той борьбы… как в старину - В иную славную войну.
И вот она опять зовёт Своих сынов на бой упорный;
Но этот бой уже не тот… Со злом и тьмой, с неправдой чёрной
Она зовёт теперь на бой, Во имя истины святой!
Не страшен нам и новый враг, И с ним отчизна совладает…
Смотрите! уж редеет мрак, Уж свет повсюду проникает,
И содрогаясь, чует зло, Что торжество его прошло.
1858
Я ТИХО ШЁЛ ПО УЛИЦЕ БЕЗЛЮДНОЙ…
(отрывок)
…Под этой старой крышей Жил труженик с высокою душой;*
Любви к добру и веры в человека В нём до конца не гас огонь святой.
Учил он нас мириться с тёмной долей, Храня в душе свой чистый идеал;
Учил идти путём тернистым правды И не искать за подвиги похвал.
Учил любить страну свою родную; Отдать ей весь запас духовных сил,
Чтить имена борцов за свет и знанье - Тех, кто одной лишь истине служил.
1877
*Труженик с великою душой – В.Г.Белинский
ОТЧИЗНА
Природа скудная родимой стороны!
Ты дорога душе моей печальной;
Когда-то в дни моей умчавшейся весны,
Манил меня чужбины берег дальний…
И пылкая мечта, бывало, предо мной
Рисует всё блестящие картины:
Я вижу свод небес прозрачно-голубой,
Громадных гор зубчатые вершины…
Облиты золотом полуденных лучей,
Казалось, мирт, платаны и оливы
Зовут меня под сень раскидистых ветвей,
И розы мне кивают молчаливо…
То были дни, когда о цели бытия
Мой дух, среди житейских обобщений,
Ещё не помышлял… И, легкомыслен, я
.Лишь требовал у жизни наслаждений.
Но быстро та пора исчезла без следа,
И скорбь меня нежданно посетила…
И многое, чему душа была чужда,
Вдруг стало ей и дорого и мило.
Покинул я тогда заветную мечту
О стороне волшебной и далёкой…
И в родине моей узрел я красоту,
Незримую для суетного ока…
Поля изрытые, колосья жёлтых нив,
Простор степей, безмолвно величавый,
Весеннею порой широких рек разлив,
Таинственно шумящие дубравы;
Святая тишина убогих деревень,
Где труженик, задавленный невзгодой,
Молился небесам, чтоб новый, лучший день
Над ним взошёл – великий день свободы.
Вас понял я тогда; и сердцу так близка
Вдруг стала песнь моей страны родимой -
Звучала ль в песне той глубокая тоска,
Иль слышался разгул неудержимый.
Отчизна! не пленишь ничем ты чуждый взор…
Но ты мила красой своей суровой
Тому, кто сам рвался на волю и простор,
Чей дух носил гнетущие оковы…
1862
ЛЕТНИЕ ПЕСНИ
3
Отдохну-ка, сяду у лесной опушки;
Вон вдали – соломой крытые избушки,
И бегут над ними тучи вперегонку!
Из родного края в дальнюю сторонку.
Белые берёзы, жидкие осины,
Пашни да овраги – грустные картины;
Не пройдёшь без думы без тяжкой мимо
Что же к ним всё тянет так необходимо!
Ведь на свете белом всяких стран довольно,
Где и солнце ярко, где и жить привольно.
Но и там, при блеске голубого моря,
Наше сердце ноет от тоски и горя,
Что не видят взоры ни берёз плакучих,
Ни избушек этих сереньких, как тучи;
Что же в них так сердцу дорого и мил?
И какая манит тайная к ним сила?
Июнь 1861
ТОСТЫ
Первый тост наш – за науку!
И за юношей – второй.
Пусть горит им светоч знанья
Путеводною звездой.
Пусть отчизна дорогая
И великий наш народ
В них борцов неколебимых
За добро и свет найдёт.
Третий тост наш – в честь искусства!
Воздадим хвалу тому,
Кто обрёк себя всецело
На служение ему.
Всем, кто будит в людях словом,
Кистью, звуками, резцом
Красоты и правды чувство, -
Мы привет горячий шлём.
Не забудем также, братья,
Добрых словом помянуть
Тех, навек от нас ушедших,
Что, свершив свой трудный путь
И до гроба сохранивши
В сердце преданность добру,
Произнесть могли с поэтом:
«Знаю: весь я не умру».
Пожелаем, чтоб являлось
На Руси побольше их
Чистых, доблестных, живущих
Лишь для подвигов благих.
Пожелаем, чтоб не меркло
Над родимой стороной
Солнце разума и знанья
Солнца истины святой...
1871
ПАМЯТИ Н.А.НЕКРАСОВА
(отрывок)
Тогда стране своей родной,
Тоски исполнен безысходной,
Слагал он песнь, и в песне той
Поэт о скорби пел народной,
Пел о желанных лучших днях,
Народа прозревая силы…
И песнь его в людских сердцах
К неправде ненависть будила…
1882
ПАМЯТИ ПУШКИНА
Да здравствует солнце, да
скроется тьма!
Пушкин
Пока надеждою горим,
Пока сердца для чести живы,
Мой друг, отчизне посвятим
Души прекрасные порывы!
Пушкин
Мы чтить тебя привыкли с детских лет,
И дорог нам твой образ благородный;
Ты рано смолк; но в памяти народной
Ты не умрёшь, возлюбленный поэт!
Бессмертен тот, чья муза до конца
Добру и красоте не изменяла,
Кто волновать умел людей сердца
И в них будить стремленье к идеалу;
Кто сердцем чист средь пошлости людской,
Средь лжи кто верен правде оставался
И кто берёг ревнивый светоч свой,
Когда на мир унылый мрак спускался.
И всё ещё горит нам светоч тот,
Всё гений твой пути нам освещает.
Чтоб духом мы не пали средь невзгод,
О красоте и правде он вещает.
Все лучшие порывы посвятить
Отчизне ты зовёшь нас из могилы;
В продажный век, век лжи и грубой силы
Зовёшь добру и истине служить.
Вот почему, возлюбленный поэт,
Так дорог нам твой образ благородный;
Вот почему неизгладимый след
Тобой оставлен в памяти народной!
1880
МИХАЙЛОВ
МИХАИЛ ИВАНОВИЧ
1829 – 1865
ТЕ ЖЕ ВСЁ УНЫЛЫЕ КАРТИНЫ, Те же всё унылые места;
Чёрный лес да белые равнины, По селеньям голь и нищета.
А кругом всё будто стоном стонет… И вопрос тоскливый сердце жмёт:
Лес ли то со стоном сосны клонит, Или вьюга твой мне стон несёт,
Изнемогший в вековом томленье, Искушённый в вековом терпенье,
Мой родной, несчастный мой народ?
1861 (?)
ГРУСТЬ КО МНЕ В СЕРДЦЕ НАЗОЙЛИВЕЙ ПРОСИТСЯ…
Там, на далёкой отчизне подавленной, -Праздник весны там праздником слёз.
Много на почве их там окровавленной, Много на почве, спалённой от гроз.
Плачет там мать, и жена, и милая Плачет сестра, не осушая глаз.
Плачет и вся отчизна унылая, Плачет по вас.
Плачь, о страдалица, плачь над могилами Мёртвых своих и живых сыновей.
Каждая слёзка там новыми силами Отродится на почве кровавой твоей.
Снова сошла ты во гроб искупления,
Но не смерть тебе суждена,
Праздник воскресения, праздник обновления
Всем принесёт иная весна.
1864 или 1865
ОХОТНИК
(отрывок)
В чужбине о родине я сожалел -
Скорей воротиться домой всё хотел -
И начал трактат (не окончил его я)
О том, как нам дорого вчуже родное,
Два года я рыскал по странам чужим:
Всё видел - Париж, Вену, Лондон и Рим.
Однажды я как-то письмо получил -
Писал мне приятель мой славянофил,
Чтоб ехал скорее к нему я в столицу -
Тащить меня вздумал опять за границу…
Но я отвечал ему: «Милый мой друг!
В себе воскресил я народный наш дух!»
«Мне ладно в деревне: здесь сладко я сплю,
Гоняться с собаками в поле люблю,
С житьём ни за что не расстануся патриархальным,
Дышу теперь духом я национальным!
Ко мне, братец, лучше сюда приезжай:
Изделья в деревне моей изучай!»
1846
ТОЛЬКО ПОМЫСЛИШЬ О ВОЛЕ, ПОРОЙ, Словно повеет откуда весной!
Сердце охватит могучая дрожь; Полною жизнью опять заживёшь.
Мир пред тобою широкий открыт, Солнце надежды над далью горит.
Ждёт тебя дело великое вновь, Счастье, тревога, борьба и любовь.
Снова идёшь на родные поля, Труд и надежды с народом деля.
Пусть будет снова боренье со злом, пусть падёшь ты, не сладив с врагом.
Пусть будут гибель, страданья, беда - Только б не эта глухая чреда.
1862 – 1865
И ЗА СТЕНОЙ ТЮРЬМЫ -ТЮРЕМНОЕ МОЛЧАНЬЕ,
И за стеной тюрьмы – тюремный звон цепей;
Ни мысли движущей, на смелого воззванья,
Ни дела бодрого в родной стране моей!
……
1862 – 1865
СНОВА ДНЕЙ ВЕСЕННИХ Дождалися мы:
Ласточки щебечут Над окном тюрьмы.
Между гор зелёных Тёмной полосой
Вьётся вдаль дорога К стороне родной.
1862 – 1865
СМЕЛО, ДРУЗЬЯ! НЕ ТЕРЯЙТЕ Бодрость в неравном бою,
Родину – мать защищайте, Честь и свободу свою!
Пусть нас по тюрьмам сажают, Пусть нас пытают огнём,
Пусть в рудники посылают, Пусть мы все казни пройдём!
Если погибнуть придётся В тюрьмах и шахтах сырых, -
Дело, друзья, отзовётся На поколеньях живых.
Стонет и тяжко вздыхает Бедный забитый народ;
Руки он к нам простирает, Нас он на помощь зовёт.
Час обновленья настанет - Воли добьётся народ.
Добрым нас словом помянет, К нам на могилу придёт.
Если погибнуть придётся В тюрьмах и шахтах сырых, -
Дело, друзья, отзовётся На поколеньях живых
1861
КУРОЧКИН
ВАСИЛИЙ СТЕПАНОВИЧ
1831 – 1875
НА МАСЛЕНИЦЕ
………
Воспойте нам прогресс родной страны,
Горячие гражданские стремленья…
Нет, господа, любя страну родную,
Стремясь к тому, чтоб каждый в ней был сыт,
Я никого стихами не взволную
И портить вам не стану аппетит.
Мы круглый год и так себя морочим.
Уж если петь – так песни старины.
Давайте петь вино, любовь… а впрочем -
Нет, господа, давайте есть блины!
1865
Я НЕ ПОЭТ - И, НЕСВЯЗАННЫМИ УЗАМИ
С музами,
Не обольщаюсь ни лживою, ни правую
Славою.
Родине предан любовью безвестною,
Честною,
Не воспевая с певцами присяжными,
Важными
Злое и доброе с равными шансами,
Стансами,
Я положил своё чувство сыновнее
Всё в неё.
,,,,,,
1859
ДВУГЛАВЫЙ ОРЁЛ
(отрывки)
От чего мы несчастливы, братья,
Оттого мы и горькую пьём,
Что у нас каждый штоф за печатью*
Заклеймён двуглавым орлом.
Наш брат русский – уж если напьётся,
Нет ни связи, ни смысла в речах;
То целуется он, то дерётся -
Оттого, что о двух головах.
Правды нет оттого в русском мире,
Недосмотры везде оттого,
Что всё видящих глаз в нём четыре,
Да не видят они ничего;
Оттого мы к шпионству привычны,
Оттого мы храбры на словах,
Что мы все, господа, двуязычны,
Как орёл наш о двух головах.
1857
Двуглавый орёл – герб Российской империи.
*Что у нас каждый штоф… - На бутылках с водкой вследствие государственной монополии стояла печать с изображением двуглавого орла.
СЕМЕЙНАЯ ВСТРЕЧА 1862 ГОДА
Читатели, являясь перед вами
В четвёртый раз*,
Чтоб в Новый год и прозой и стихами
Поздравить вас
Хотел бы вам торжественно воспеть я,
Да и пора б,
Российского весь блеск тысячелетья* -
Но голос слаб…
Читатели, серьёзной русской прессе
Оставим мы
Всё важное, все толки о прогрессе
И «царстве тьмы».
Поклонимся во здравии живущим
Родным отцам.
Пусть юноши к преданиям спесивы,
Не чтут родных,
Но бабушки и дедушки все живы,
Назло для них.
1861 – 1862
*В четвёртый раз – Курочкин имеет в виду свои новогодние поздравления в стихах в «Искре»
*Российского весь блеск тысячелетья – В 1862 году праздновалось тысячелетие России, которое носило пышный, но казённый и официозный характер; Сам и другие демократы отнёсся к нему иронически.
ДОБРОЛЮБОВ
НИКОЛАЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ
1836 – 1861
БУРНОГО МОРЯ СЕРДИТЫЕ ВОЛНЫ,
Что так влечёт меня к вам?
Я ведь не брошусь, отвагою полный,
Встречу свирепым валом.
Грудью могучею, сильный рукою
Не рассеку я волны;
Не поплыву я искать под грозою
Обетованной страны.
Край мой желанный, любимый мной свято,
Там, где волна улеглась,
Там, далеко, где, спускаясь куда-то,
Море уходит из глаз.
Мне не доплыть до страны той счастливой
Сквозь этих яростных волн…
Что же стою я, пловец боязливый,
Жадным желанием полн?
Так бы и кинулся в срое море,
В бой бы с валами вступил,
Кажется, в этом бы самом просторе
Взял и отваги и сил.
1861
Стихотворение навеяно итальянскими впечатлениями.
МИЛЫЙ ДРУГ, Я УМИРАЮ
Оттого, что я был честен;
Но зато родному краю,
Верно, буду я известен!
Милый друг, я умираю,
Но спокоен я душою…
И тебя благословляю:
Шествуй тою же стезею.
1861
ПЕРЕД ДВОРЦОМ
(отрывок)
И я пошёл… Взглянул – передо мной дворец.
Богат, роскошен, горд, прекрасен и громаден,
Беспечной радостью и счастьем он сиял,
И свет огней в нём был так весел и отраден…
Так безмятежно в нём царь русский пировал…
И что ж не пировать? Дворец его так пышен,
И яства и вино так нежат тонкий вкус;
Ничей ни вопль, ни стон, ни вздох ему не слышен,
Неведом для него нужд мелких тяжкий груз.
По прихоти бросать он может миллионы,
Именье из рабов, их жизнь, их честь отнять,
Велеть, чтоб за него на смерть шли легионы,
Чтоб дочерью ему пожертвовала мать…
Всё для него!.. И скорбь, и бедность, и страданья,
И гибель воинов, и граждан кровь и пот,
И грех, и низость их, и даже наказанья -
Всё зреет для него в прекрасный, сладкий плод…
Не диво, Русь, что – в тьме, в лохмотьях, в униженье,
Замёрзши чувствами, терпя духовный глад, -
Хоть в ад ты бросишься по царскому веленью;
Вся жизнь твоя теперь – позорный и душный ад.
1856
СЛУЧЕВСКИЙ
КОНСТАНТИН КОНСТАНТИНОВИЧ
1837 – 1904
ПОЛДНЕВНЫЙ ЧАС, ЖАРА ГНЕТЁТ ЖЫХАНЬЕ;
Глядишь прищурясь, - блеск глаза слезит,
И над землёю воздух в колебанье,
Мигает быстро, будто бы кипит.
И тени нет. Повсюду искры, блёстки,
Трава слегла, до корня прожжена.
В ушах шумит, как будто слышны всплёски,
Как будто где-то подло бьёт волна…
Ужасный час! Везде оцепененье:
Жмёт лист к ветвям нагретая верба.
Укрылся зверь, затем что жжёт движенье,
По щелям спят, приткнувшись ястреба.
А в поле труд… Обычной чередою
Идёт косьба; хлеба не будут ждать!
Но это время названо страдою, -
Другого слова нет его назвать…
Кто испытал огонь такого неба,
Тот без труда раз навсегда поймёт,
Зачем игру и шутку с крошки хлеба
За тяжкий грех считает наш народ!
1884
НЕТ, ЖАЛКО БРОСИТЬ МНЕ НА СЦЕНУ
…..
Но я желал бы всей душою В стихе таинственно живом
Жить заодно с моей страною Сердечной песни бытием!
Песнь – ткань чудесная мгновенья - Всегда ответит на призыв;
Она – сердечного движенья Увековеченный порыв;
Она не лжёт! Для милых песен Великий божий дар не тесен;
Возникшей песни не убить; Ей сроков нет, ей нет предела,
И если песнь пошла в народ И песню молодёжь запела, -
Такая песня не умрёт!
1890
НОВЫЙ ГОД! МОЙ ПУТЬ – ПОЛЯМИ, Лесом, степью снеговой;
Хлопья, крупными звездами, Сыплет небо в мрак ночной.
Шапку, плечи опушает, Смотришь крепче и сильней!
Всё как будто вырастает В белом саване полей…
В приснопамятные годы Не такай ещё зимой
Русь спускала недороды С оснежённых плеч долой.
Обливала зеленями, Шла громадой на покос!
Ну, ямщик, тряхни вожжами, Знаешь: малость день подрос!
НА ЧУЖБИНЕ
Ночь, блёска полная… Заснувшие пруды
В листах кувшинчиков и в зелени осоки
Лежат, как зеркала, безмолвствуя цветут
И пахнут сыростью, и кажутся глубоки.
И тот же ярких звёзд рисунок в небесах
Что мне на родине являлся в дни былые;
Уснули табуны на скошенных лугах,
И блещут здесь и там огни сторожевые.
Ударил где-то час. Полночный это бой,
Протяжный, медленный, - он, как двойник, походит
На тот знакомый мне приветный бой часов,
Что с церкви и теперь в деревню нашу сходит.
Привет вам, милые картины прежних лет!
Добро пожаловать! Вас жизнь не изменила:
Вы те же и теперь, что на утре дней
Когда мне родина вас в душу заронила
И будто думала: когда-нибудь в свой срок
Тебя, мой сын, судьба надолго вдаль потянет,
Тогда они тебя любовно посетят,
И рад ты будешь им, как скорбный час настанет.
Да, родина моя! Ты мне не солгала!
О, отчего всегда так в жизни правды много,
Когда сама судьба является вершить,
А воля личная становится убога!
Привет вам, милые картины прежних лет!
Как много, много в вас великого значенья!
Во всём – печаль, разлад, насилье и тоска,
И только в вас одних – покой и единенье…
Покоя ищет мысль, покоя жаждет грудь,
Вселенная сама найти покой готова!
Но где же есть покой? Там, где закончен путь:
В законченном былом и в памяти былого.
1891
ТРЕФОЛЕВ
ЛЕОНИД НИКОЛАЕВИЧ
1839 – 1905
К РОССИИ
К коленям твоим припадая, Страдаю я вместе с тобой
И жду той минуты, когда я Увижу тебя не рабой.
И в рабстве ты чудно могуча, Не видя свободы лучей;
Грозна ты, как тёмная туча, Для диких твоих палачей.
Они всю тебя истерзали, Пронзили железом, свинцом
И руки и ноги связали, Покрыли терновым венцом…
Надейся! Исчезнут тираны, Исчезнут коварство и ложь.
Надейся! Ты вылечишь раны, Венец свой терновый сорвёшь.
Терпи же, моя дорогая, Покуда есть силы, терпи!
Сверкай, огонёчком мигая В широкой унылой степи!
Потом огонёк разгорится На поле угрюмом, нагом, -
И мрачная степь озарится Далёко, далёко кругом!
1877
К НАШЕМУ ЛАГЕРЮ
Много нас, и много слышно звуков, Хор велик; но кто же правит им?
Что же мы в поэзии для внуков, Для своих потомков создадим?
Чем они с любовью нас помянут, Двинув Русь родимую вперёд?
Чьи же лавры долго не увянут, Чьё же имя долго не умрёт?
Нет у нас давно певцов великих; В тёмный век мы слабы без вождя.
Мы в степях томительных и диких - Словно капли мелкого дождя.
Если нива жадно просит влаги, Мелкий дождь не напоит её;
Если мы развесим наши флаги, Примут их за жалкое тряпьё.
Что на них пророчески напишем, Поучая внуков дорогих?
Мы едва и сами робко дышим, И нельзя нам оживить других.
Суждено просёлочной дорогой Нам плестись на маленький Парнас,
И страдалец истинный, убогий - Наш народ – не ведает о нас.
Да и знать о нас ему не нужно. Все мы мёртвы. Он один – живой. И без нас споёт он песню дружно Над Днепром, над Волгой и Невой.
Не придут от нас в восторг потомки, Видя в нас лишь стонущих рабов,
И растопчут жалкие обломки Наших лир и тлеющих гробов.
Пусть тогда восстанут наши кости, Потешая деток и внучат;
Пусть они спокойно и без злости Из своёй могилы прозвучат:
«Растоптали нас вы и забыли; Мы лежим, повержены в пыли;
Но народ мы истинно любили, Хоть его воспеть и не могли.
Пойте сами громче и чудесней! Вам иная доля суждена.
Мы себя не услаждали песней, Нас лишь только мучила она.
Мы её болезненно слагали, Пред своим кумиром павши ниц:
Петь нам только помогали Голоса из склепов и темниц!»
1882
ПОХОРОННАЯ ПРОЦЕССИЯ
При моём последнем, смертном ложе Трёх друзей, не больше, соберу.
И врагов найдётся трое тоже, Если я на радость их умру.
Шесть особ проводят гроб сиротский На погост в последний мой приют;
Поп – седьмой, восьмой – дьячок приходский Обо мне умело запоют.
И ещё найдётся провожатый, И при нём мне будет веселей:
Ветерок (по счёту он девятый) Прилетит ко мне с родных полей.
А десятый – дождь с родного неба Хлынет вдруг из тёмных облаков,
И земля даст много, много хлеба Для таких, как я же, бедняков.
Как дитя, закрыв спокойно очи, Лягу спать и горе утаю;
Буду ждать, чтоб ветер с полуночи Тихо спел мне: «Баюшки – баю!»
Я хочу, чтоб сладки были грёзы, Чтоб постель – земля была мягка,
Чтоб меня оплакали не слёзы, А дождём весенним облака.
ОКЕАН ЖИЗНИ
Сонет
Пред нами жизнь – широкий океан Нежданных бед, тревоги и напастей,
И, покоряясь нам неизвестной власти,
Мы вдаль плывём, окутавшись в туман.
Давно погиб, быв в нём я от напасти, Давно меня умчал бы ураган…
Но мне судьбой хранитель верный дан,
Смиряющий порывы бурной страсти.
С ним не боюсь житейских грозных бурь,
Не утону с ним в безднах океана: Родной народ мне виден из тумана.
Увижу с ним небесную лазурь…
И, музыкой народных песен полны,
Свободные вокруг меня заплещут волны.
АПУХТИН
АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ
1840 – 1893
ПЕРВЫЙ СНЕГ
О снега первого нежданное явленье,
Приветствую тебя в моём уединеньи!
Уединенье? Да! Среди толпы людей
Я так же одинок, как ландыш, из полей
Родных отторженной суровою рукою;
Среди прекрасных роз поник он головою,
И в рощу мирную из мраморных палат
Его желания свободные летят.
Приветствую тебя! Неведомою силой
Ты в смутной памяти былое оживило,
Мечтанья прошлых дней той юности златой,
Как утро зимнее, прекрасной и живой!
Картин знакомый ряд встаёт передо мною:
Я вижу небеса, подёрнутые мглою,
И скатерть снежную на сглаженных полях,
И крыши белые, и иней на древах;
Вдали чернеет лес. С сиянием Авроры
По окнам разослал мороз свои узоры:
Там за деревьями, роскошно и светло
Блестит замёрзлых вод прозрачное стекло;
Там курится дымок над кровлями овинов…
В соседней комнате я слышу треск каминов,
К ним истопник бредёт и шум своих шагов
Разносит за собой с тяжёлой ношей дров.
С какаю радостью живой, нелицемерной,
Бывало я встречал тебя, предвестник верный
Зимы… Как я любил и сон её снегов,
И длинную семью прекрасных вечеров!
Как часто, вкруг стола собравшися семьёю,
Мы проводили их в беседах меж собою,
Сменяли чтение обычной чередой.
Я помню длинный зал, вечернею порою
Его перебегал я детскою стопою,
И часто пред окном, как будто бы сквозь сон,
Я становился вдруг, испуган, поражён,
А прелесть дивная морозной, зимней ночи
Манила и звала встревоженные очи…
Светила чудные сияли в тишине
И, улыбаяся, смотрели в душу мне;
Чистейшим серебром поля вдали сияли,
Леса пустынные недвижимо стояли;
Всё спало… Лишь мороз под окнами трещал…
И жутко было мне, и к няне с бежал.
Я помню комнатку. Пред образом горела
Лампада тусклая; старушка там сидела.
И сладок был мне звук речей её простых,
Любовь дышащих… увы! не слышу их
Среди надутых фраз да слов бездушных ныне:
Уж третью зиму я встречаю на чужбине,
Далеко от неё, т родины святой,
Не с шумной радостью, но с хладною тоской,
И сердце сжалося… но в холоде страданий
Ты возбудил во мне толпу воспоминаний,
Ты годы юности внезапно оживил,
И я тебя в душе за то благословил…
О, взвейся, лёгкий снег, над родиною дальной!
Чтоб поселянин мог, природы сын печальный,
Скорей плоды трудов по зимнему пути
За плату скудную в продажу отвезти!
(11 октября 1854)
ЗИМОЙ
Зима. Пахнул в лицо мне воздух чистый…
Уж сумерки нависли над землёй,
Трещит мороз, и пылью серебристой
Ложится снег на гладкой мостовой.
Порой фонарь огнистой полосою
Мелькнёт… Да звон на небе прогудит…
Неугомонною толпою
Народ по улицам спешит
И грустно мне!
И мысль моя далёко.
И вижу я отчизны край родной:
Угрюмый лес задумался глубоко,
И звёзды мирно шепчутся с землёй,
Лучи луны на инее трепещут,
И мёрзлый пар летает от земли,
А в окнах светятся и блещут
Гостеприимные огни.
(6 января 1855)
ОГОНЁК
Дрожа от холода, измучившись в пути,
Застигнутый врасплох суровою метелью,
Я думал: лошадям меня не довезти
И будет мне сугроб последнею постелью…
Вдруг яркий огонёк блеснул в лесу глухом,
Гостеприимная открылась пред нами,
В уютной комнате, пред светлым камельком,
Сижу обвеянный крылатыми мечтами.
Давно молчавшая опять звучит струна,
Опять трепещет грудь волненьями былыми,
И в сердце ожила старинная весна,
Весна с черёмухой и липами родными…
Теперь не страшен мне протяжный бури вой,
Грозящий издали бедою полуночной,
Здесь – пристань мирная, здесь – счастье и покой,
Хоть краток тот покой и счастье то не прочно.
О, что до этого! Пускай мой путь далёк,
Пусть завтра вновь меня настигнет буря злая,
Теперь мне хорошо… Свети мой огонёк,
Свети и грей меня, на подвиг одобряя!
В ПОЛДЕНЬ
Как стелется по ветру рожь золотая
Широкой волной,
Как пыль поднимается, путь застилая
Густою стеной!
Как грудь моя ноет тоской безымянной,
Мученьем былым…
О, если бы встретить мне друга нежданно
И плакать бы с ним!
Но горькие слёзы я лью только с вами,
Пустые поля…
Сама ты горька и полита слезами,
Родная земля!
27 июня 1859
ПРОСЁЛОК
По Руси великой, без конца, без края,
Тянется дорожка, узкая, кривая,
Чрез леса да реки, по степям, по нивам,
Всё бежит куда-то шагом торопливым,
И чудес хоть мало встретить той дорогой,
Но мне мил и близок вид её убогой.
Утро ли займётся на небе румяном -
Вся она росою блещет под туманом;
Ветерок разносит из поляны сонной
Скошенного сена запах благовонный;
Всё молчит, всё дремлет, - в утреннем покое
Только ржи мелькнёт море золотое,
Да куда ни глянешь освежённым взором,
Отовсюду веет тишью и простором.
На гору ли въезжаешь – за горой селенье
С церковью зелёной видно в отдаленьи.
Вот и деревенька, барский дом повыше…
Покосились набок сломанные крыши.
Ни садов, ни речки, в роще невысокой
Липа да орешник разрослись широко,
А вдали, над прудом, высится плотина…
Бедная картина! Милая картина!..
Уж с серпами в поле шумно идут жницы,
Между лип немолчно распевают птицы,
За клячонкой жалкой мужичок шагает,
С диким воплем стадо путь перебегает.
Жарко… День, краснея, всходит понемногу…
Скоро на большую выедем дорогу.
Там скрипят обозы, там стоят ракиты.
Из краёв заморских к нам тропой пробитой
Там идёт крикливо всякая новинка…
Там ты и заглохнешь, русская тропинка!
По Руси великой, без конца, без края,
Тянется дорожка, узкая, кривая.
На большую съехал – впереди застава,
Сзади пыль да вёрсты… Смотришь, а направо
Снова вьётся путь мой лентою узорной -
Тот же прихотливый, тот же непокорный!
6 июля 1858
ПЕСНИ
Май на дворе… Началися посевы,
Пахарь поёт за сохой…
Снова внемлю вам, родные напевы,
С той же глубокой тоской!
Но не одно гореванье тупое -
Плод бесконечных скорбей, -
Мне уже слышится что-то иное
В песнях отчизны моей.
Льются смелей заунывные звуки,
Полные сил молодых.
Многих годов пережитые муки
Грозно скопилися в них…
Так вот и кажется, с первым призывом
Грянут они из ков
К вольным степям, к нескончаемым нивам,
В глубь необъятных лесов.
Пусть тебя, Русь, одолели невзгоды
Пусть ты – унынья страна…
Нет, я не верю, что песня свободы
Этим полям не дана!
10 мая 1858
ПРОЩАНИЕ С ДЕРЕВНЕЙ
Прощай, приют родной, где я с мечтой ленивой
Без горя проводил задумчивые дни.
Благодарю за мир, за твой покой счастливый,
За вдохновенья твои!
Увы, в последний раз в тоскливом упоеньи
Гляжу на этот сад, на дальние леса;
Меня отсюда мчит иное назначенье,
И ждут иные небеса.
А если, жизнью смят, обманутый мечтами,
К тебе, как блудный сын, я снова возвращусь, -
Кого ещё найду меж старыми друзьями
И так ли с новыми сойдусь?
И ты… что будешь ты, страна моя родная?
Поймёт ли твой народ всю тяжесть прежних лет?
И буду ль видеть я, хоть свой закат встречая,
Твой полный счастия рассвет?
26 июня1858
СОЛДАТСКАЯ ПЕСНЯ О СЕВАСТОПОЛЕ*
Не весёлую, братцы, вам песню спою,
Не могучую песню победы,
Что певали отцы в Бородинском бою,
Что певали в Очакове* деды.
Я спою вам о том, как от южных полей
Поднималося облако пыли,
Как сходили враги без числа с кораблей*
И пришли к нам, и нас победили.
А и так победили, что долго потом
Не совались к нам с дерзким вопросом,
А и так победили, что с кислым лицом
И с разбитым отчалили носом.
Я спою, как, покинув и дом и семью,
Шёл в дружину помещик богатый,
Как мужик, обнимая бабёнку свою,
Выходил ополченцем из хаты.
Я спою, как росла богатырская рать,
Шли бойцы из железа и стали,
И как знали они, что идут умирать,
И как свято они умирали!
Как красавицы наши сиделками шли
К безотрадному их изголовью,
Как за каждый клочок нашей русской земли
Нам платили враги своей кровью;
Как под грохот гранат, как сквозь пламя и дым
Под немолчные, тяжкие стоны
Выходили редуты один за другим,
Грозной тенью росли бастионы;
И одиннадцать месяцев длилась резня*,
И одиннадцать месяцев целых
Чудотворная крепость, Россию храня,
Хоронила сынов её смелых.
Пусть не радостна песня, что вам я пою,
Да не хуже той песни победы,
Что певали отцы в Бородинском бою,
Что певали в Очакове деды.
1869
*Солдатская песня о Севастополе – В списке Модеста Ильича Чайковского, брата композитора, стихотворение названо «Введение к песням о Севастополе». Однако данных о существовании «севастопольского» цикла в настоящее время не имеется.
*Очаков – речь идёт об осаде турецкой крепости Очаков русскими войсками во время русско-турецкой войны 1787 – 1791 годов.
*Как сходили враг без числа с кораблей… - Во время Крымской кампании 1853 – 1856 годов России противостояли коалиция Англии, Франции, Турции и Сардинии.
*И одиннадцать месяцев длилась резня… - Героическая оборона Севастополя продолжалась сентября 1854 года по август 1855 года.
СУРИКОВ
ИВАН ЗАХАРОВИЧ
1841 – 1880
ВАСИЛЬКО (отрывок)
Князь поднял край шатра. Пред ним Открылся Днепр, залитый блеском,
И нежил слух его своим Невозмутимо ровным плеском.
Василько влево бросил взгляд - Там возвышался Киев – град, -
И сна дурное впечатленье Рассеялось в одно мгновенье.
Верхушки киевских церквей На солнце ярко золотились,
И от посада в глубь полей Далёко нивы расходились;
Вдали степей синела ширь, И Федосьев монастырь,
Высоким тыном обнесённый, Венчал сбою холм зелёный.
Отрадно стало и светло В душе Василька. Грудь дышала
Спокойно. Утро принесло Ему с собою дум немало.
Как львёнок, вышедший впервой На лов, тряхнул он головой,
Глаза его сверкали смело. Он замышлял большое дело.
На съезде в Любече князья Решили: Княженецкой власти
Опоры нет; что воронья, Мы Русь родную рвём на части.
Пусть каждый отчиной своей Владеет в мире с этих дней,
И да не будет ссор меж нами Мы братья – нам ли быть врагами…
Василько думает: «Пойду Теперь я смело к Теребовлю
И хитрым ляхам на беду Зимой дружину приготовлю.
Давно душа моя горит Взять землю ляшскую на щит
И Руси недругов лукавых Похоронить в глухих дубравах
…….
Потом за помощью приду Я к Святополку с Мономахом
И половецкую орду В глухих степях развею прахом.
Я дам родимой стороне Покой, хотя пришлось бы мне
Лечь головой в борьбе кровавой…» Так думал правнук Ярослава
САДКО (отрывок).
И, играя, грущу по родной стороне Человек Новагорода вольный
В ПОЛЕ (отрывок)
Полдень. Тихо в поле. Точно сон – дремоту Нарушать не смеет.
Лишь в траве кузнечик, Спрятавшись, стрекочет,
Слышишь, точно кто-то В поле косу точит.
И томит дремота, Душу обнимая… Лёг в траву я. Грезит Дума, засыпая…
Вот я вижу поле Дальное, родное – И над ним без тучек Небо голубое.
1875
БОРОВИКОВСКИЙ
АЛЕКСАНДР ЛЬВОВИЧ
1844 – 1905
К СУДЬЯМ
(отрывок)
Оставь, судья, ненужные вопросы…
Взгляни – я вся в уликах: на плечах
Мужицкая одежда, ноги босы,
Мозоли видны на руках.
Тяжёлою работой я разбита…
Но знаешь ли, в душе моей, на дне,
Тягчайшая из всех улик сокрыта:
Любовь к родимой стороне.
Но и знай и то, что, как я ни преступна,
Ты над мной бессилен, мой судья…
Нет, я суровой каре недоступна,
И победишь не ты, а я.
«Пожизненно» меня ты погребаешь,
Но мой недуг уж написал протест…
И мне грозит – сам видишь ты и знаешь -
Лишь кратковременный арест…
А я умру всё с тою же любовью…
И, уронив тюремные ключи,
С молитвою проникнут к изголовью
И зарыдают палачи!..
1877
Стихотворение посвящено Лидии Николаевне Фигнер (1853 – 1920), проходившей по делу 50-ти в качестве обвиняемой. Боровиковский был защитником.
НЕМИРОВИЧ - ДАНЧЕНКО
ВАСИЛИЙ ИВАНОВИЧ
1846 – 1936
РОДНОЙ КРАЙ
Засыпанный глубокими снегами,
Как труп в земле, молчит мой край родной…
Стоит река, окованная льдами, И дремлет лес под шапкой снеговой.
В дыму лачуг, спасаясь от мороза, Заснул народ, как туча ходит сон.
Бессилен ум. Не расцветает греза. Запеть – кому?.. Тут песня тот же сон!
Я уходил в край солнца и свободы,
В край ярких роз и говорливых вод.
Не зная сна, на празднике природы Там весело волнуется народ,
И жизнь кипит. Под сводами руины, Как будто бы забывшими упасть,
По вечерам рокочут мандалины, И песнь звучит, и вспыхивает страсть…
Но там меня отчаянье томило: Мне чудился далёкий и глухой
Холодный край, раскинутый уныло В оковах льда, под шапкой снеговой…
На празднике пленительного юга Мне виделась далёкая страна,
Забитых сёл – убогая лачуга, Густых лесов – угрюмая сосна.
Как богатырь, забытый небесами, К полярным льдам волшебницей зимой
Прикованный железными цепями,
Давным - давно ты дремлешь, край родной,
И я всё жду – с живительной весною Проснёшься ты, колодник – великан,
Очнётся Русь, как бешеной грозою Разбуженный могучий океан.
Из-под снегов сыны былого веча Поднимутся дружинами на бой,
И дрогнет тьма. Начнётся злая сеча; Волшебных чар не станет над землёй:
В родном краю не знавший лучшей доли,
Безграмотен, лицом и нравом дик,
Голодный раб, стонавший лишь от боли, Воскреснешь ты, свободен и велик.
Пускай кругом царит ещё могучий Тяжёлый трак, грядушее тая;
Мне чудится порою из-за тучи Сверкнувшая огнистая струя…
Я вас пою, таинственные силы, Пою весну и солнце лучших дней…
Откроются забытые могилы; Воскреснет жизнь на родине моей…
Проснётся жизнь с весенними громами И царство тьмы рассеет навсегда.
Чу!.. слышите, под старыми снегами Уже бежит и точит их вода…
Мороз куёт в последний раз природу, Беснуется, почуявши тепло…
Кто раньше встал – тот громко пой свободу,
Чтоб дрогнуло ликующее зло!
6 мая 1881 Москва.
ДРОЖЖИН
СПИРИДОН ДМИТРИЕВИЧ
1848 1930
МОЯ МУЗА
1
Моя муза родилась в крестьянской избе, Ни читать, ни писать не умела,
Только сердце простое имела. И, мой славный народ, о тебе
Много искренних песен пропела.
2
Моя муза родилась крестьянкой простой И простым меня песням учила,
Из деревни родной часто в город большой За собою певца уводила.
Когда пели мы с ней, то бедняк забывал Всё, что в сердце его наболело,
Когда пашню пахал иль железо ковал, С этой песней работа кипела;
По сёлам, деревням, большим городам Она тихою грустью звучала
И участье ко всем горемычным людям У счастливых людей вызывала.
1875
ЧЕСТНЫМ ПОРЫВАМ ДАЙ ВОЛЮ СВОБОДНУЮ,
Начатый труд довершай
И за счастливую долю народную
Жизнь всю до капли отдай!
Тёплой любви – векового призванья -
В сердце своём не гаси,
Чудною силою – светочем знания
Будь на Руси.
1879
ЦЕНОЮ ЖГУЧИХ СЛЁЗ И МУКИ, Среди томительных ночей,
Купил я вас, живые звуки, У бедной родины моей.
Не будьте ж в мире сиротами, Идите, скорбные, в народ,
Который чуткими сердцами Вас приласкает и поймёт
1892
НА РОДИНЕ
Родные милые картины Я снова вижу пред собой!
Вот и село, вот и овины, Вот поле с рожью золотой.
Вдали чернеет лес сосновый, Всегда хранить меня готовый
К себе под сладостную тень; Там под крутыми берегами,
Среди знакомых деревень, Я вижу Волгу и с лесами
Опять поля, а там дорожка Куда-то вьётся далеко…
Ах, если б счастие немножко, Как здесь жилось бы мне легко!
9 февраля 1912
Дер. Низовка
ЛЕТНЕЙ ВЕЧЕР В ДЕРЕВНЕ
А.А.Коринфскому*
В деревне, чуть заря вечерняя займётся,
Играет молодёжь, сплетаясь в хоровод,
Звучит гармоника, и песня раздаётся
Такая грустная, что за сердце берёт.
Но грусть сроднилася с крестьянскою душою,
Она всегда в груди измученной живёт
И разгоняется лишь песнею родною.
Отпряжен от сохи, средь поля конь усталый
Пасётся в табуне; вхожу я тихо в дом,
Чтоб за ночь отдохнуть и чтоб на зорьке алой
Проснуться и опять с товарищем – конём
На поле целый день трудиться с силой новой,
Взрывая борозды, иль срезав рожь серпом,
Душистые снопы возить на ток готовый.
А тёплый вечер так порой душист и ясен,
Когда разносится народной песни стих.
О, как её язык и звучен и прекрасен,
Как много слышится в ней мук пережитых.
14 октября 1906
Дер. Низовка
*А.А.Коринфский (1868 – 1937) – поэт, друг С.Д.Дрожжина
РОДИНЕ
Как не гордиться мне тобой,
О родина моя,
Когда над Волгою родной
Стою, недвижим, я,
Когда молитвенно свой взор
Бросаю в небеса,
На твой чарующий простор,
На тёмные леса.
Как хороша ты в тёплый день
На празднике весны,
Среди приветных деревень
Родимой стороны!
Как бодро дышится, когда
На поле весь народ
Среди свободного труда
Все силы отдаёт!
Каким восторгом мою грудь
Ты наполняешь мне
Когда хочу я отдохнуть
С тобой наедине!..
Я в каждом шелесте листов
Твой голос узнаю,
Хожу среди твоих лугов,
Мечтаю и пою.
Во всём в тебе и мощь видна,
И сила с красотой,
Недаром ты и названа
Великой и святой.
1904
ПЕСНЯ ПАХАРЯ
Распашу я рано Полосу родную,
Распашу, посею И забороную!
Надо мною песней Пташечка зальётся,
И никто как пахарь Дню не улыбнётся.
Всходы яровые Солнышко пригреет,
И цветы и травку Вырастит – взлелеет.
Весело тогда мне Выходить с косою,
Иль с серпом зубчатым Встать над полосою;
Накошу я сена, Намечу стогами,
Соберу колосья Полными снопами;
Смолочу, провею Да сгребу лопатой.
Вот я и счастливый, Вот я и богатый!
1891
МАЧТЕТ
ГРИГОРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ
1852 – 1901
ПОСЛЕДНЕЕ ПРОСТИ!..
(Замученному в остроге Чернышеву,
борцу за народное дело)
Замученный тяжкой неволей,
Ты славною смертью почил…
В борьбе за народное дело
Ты буйные кости сложил…
Служил ты немного, но честно
Для блага родимой земли…
И мы, твои братья по духу,
Тебя на кладбище снесли…
Наш враг над тобой не глумился,
Кругом тебя были свои…
Мы сами, родимый, закрыли
Орлиные очи твои…
Не горе нам душу давило,
Не слёзы блистали в очах,
Когда мы, прощаясь с тобою,
Землёй засыпали твой прах, -
Нет, злоба нас только душила!
Мы к битве с врагами рвались
И мстить за тебя беспощадно
Над прахом твоим поклялись!..
С тобою одна нам дорога:
Как ты – мы в острогах сгниём…
Как ты – для народного дела
Мы головы наши снесём:
Как ты – мы, быть может, послужим
Лишь почвой для новых людей,
Лишь грозным пророчеством новых
Грядущих и доблестных дней…
Но знаем, как знал ты, родимый,
Что скоро из наших костей
Подымется мститель суровый,
И будет он нас посильней!
1876
П.Ф.Чернышев – студент, революционер, арестован в 1874г., 2года в остроге.
ФИГНЕР
ВЕРА НИКОЛАЕВНА
1852 – 1942
ПАЛИ ВСЕ ЛУЧШИЕ… В ЗЕМЛЮ ЗАРЫТЫЕ,
В месте пустынном безвестном легли!
Кости, ничьею слезой не омытые,
Руки чужие в могилу снесли…
Нет ни крестов, ни оград, и могильная
Надпись об имени славном молчит…
Выросла травка, былинка бессильная,
Долу склонилась – и тайну хранит…
Были свидетелем волны кипучие,
Гневно вздымаются, берег грызут…
Но и они, эти волны могучие,
Родине весточку вдаль не снесут!
1897
ГИЛЯРОВСКИЙ
ВЛАДИМИР АЛЕКСЕЕВИЧ
1853 – 1935
ВСЁ - ТО МНЕ ГРЕЗИТСЯ ВОЛГА ШИРОКАЯ,
Грозно – спокойная, грозно буранная.
Грезится мне та сторонка далёкая,
Где протекала моя юность счастливая.
Помнится мне на утёсе обрывистом
Дубы высокие, дубы старинные,
Стонут они, когда ветром порывистым
Гнутся, ломаются ветви их длинные.
Воет погодушка, роща колышется,
Стонут сильнее все дубы громадные, -
Горе тяжёлое в том стоне слышится,
Слышатся грусть да тоска безотрадная…
Что же вы плачете, дубы старинные?
Или свидетели вы преступления,
Кровь пролита ли под вами невинная,
И до сих пор вас тревожат видения.
Или, быть может, в то времечко давнее,
В стругах когда ещё с Дона далёкого,
Разина Стеньки товарищи славные
Волгой владели до моря широкого, -
Ими убиты богатые данники,
Гости заморские, с золотом грабленым;
Или, быть может, и сами изгнанники,
Здесь с атаманом, молвою прославленным,
С удалью буйные головы сложили,
С громкой, кровавой, разбойничьей славою?!
Всё то вы видели, всё то вы прожили, -
Видели рабство и волю кровавую!
1881
КРАСНЫЙ ПЕТУХ
(отрывок)
У нас на Руси великой, (То истина, братцы, - не слух)
Есть чудная, страшная птица По имени «красный петух»…
Летает она постоянно По сёлам, деревням, лесам,
И только лишь где побывает, - Рыдания слышатся там.
Там всё превратится в пустыню: Избушки глухих деревень,
Богатые, стройные сёла И леса столетнего сень.
Петух пролетает повсюду, Невидимый глазом простым,
И чуть где опустится низко - Появятся пламя и дым…
Своё совершает он дело, Нигде, ничего не щадит, -
И в лес, и в деревню, и в город И в сёла, и в церкви летит…
Господним его попущеньем С испугом, крестяся зовёт,
Страдая от вечного горя, Беспомощный, бедный народ…
1882
НА СЕВЕРЕ
В стране бурана и метели, Где слышен только бури вой,
Где сосны старые да ели Ведут беседу меж собой, -
Там человек бывает редко, Его пустыни не влекут.
Лишь самоед, охотник меткий Стрелой калёной, да якут,
Туда являясь для охоты, Летят по снежным глубинам,
Чрез занесённые болота, К пустынным моря берегам…
Там рыщет лось, да волк голодный Себе добычу сторожит:
Да иногда лишь край холодный Несчастных песня огласит.
Но что печальнее, она ли, Или волков голодных вой,
Что долетал из снежной дали До слуха тех певцов порой,
Решить нельзя… А песня льётся, Родной в ней слышится мотив…
Она про родину поётся Про золото родимых нив,
Родных, оставленных далёко, Навек покинутых друзей…
Звучит та песня одиноко Под звон заржавленных цепей!
Стихотворение посвящено В.Г.Короленко. Написано 1888г., когда В.А.Гиляровский посещал Владимира Галактионовича в Нижнем Новгороде. В.Г.Короленко, недавно вернувшийся из ссылки, много рассказал В.А.Гиляровскому о своей жизни на Севере. Под впечатлением этих рассказов и было написано стихотворение.
СТЕНЬКА РАЗИН
(отрывок)
Гудит Москва. Народ толпами К заставе хлынул, как волна,
Вооружёнными стрельцами Вся улица запружена.
А за заставой зеленеют Цветами яркими луга,
Колеблясь, волны ржи желтеют, Реки чернеют берега…
……..
Не зная неудач и страха, Не охладивши сердца жар,
Мечтал он сам вести на плаху Дьяков московских и бояр.
Как вора, Разина везут, И перед ним встаёт былое,
Картины прошлого бегут: Вот берега родного Дона…
Отец измученный… Жена… Вот Русь, народ… Мольбы и стоны…
Полна несчастная страна… Монах угрюмый и высокий,
Блестит его орлиный взор… Вот Волги – матушки широкой
И моря Каспия простор…
188
МАХОРОЧКА
Здравствуй, русская махорочка,
С милой родины привет,
При тебе сухая корка
Слаще мёду и конфет!
Вот забудешь понемножку
Перед счастием таким,
Как закуришь козью ножку
Да колечком пустишь дым.
Закурив, повеселели,
Скуки схлынула волна,
И слабеет дым шрапнели
Перед дымом тютюна.
Эх, махорочка родная
В русских выросла полях,
Из родимого ты края
К нам пришла врагу на страх.
В голенище сунув трубку,
Все и бодры и легки.
И казак несётся в рубку,
И солдат идёт в штыки.
Эй, Москва! Тряхни мошною,
На махорку не жалей,
С ней в окопах, ближе к бою,
Нам живётся веселей!
1915
ГРЯДУЩЕЕ
(отрывок)
Я вижу даль твою, Россия, Слежу грядущее твоё -
Всё те же нивы золотые, Всё тот же лес, зверей жильё.
Пространства также все огромны, Богатств – на миллион веков,
Дымят в степях бескрайних домны, Полоски рельсовых оков
Сверкают в просеках сосновых И сетью покрывают дол,
И городов десятки новых, И тысячи станиц и сёл.
1920
В РОССИИ ДВЕ НАПАСТИ:
Внизу – власть тьмы, А наверху – тьма власти.
Экспромт написан во второй половине 90-х годов Х1Х века в связи с премьерой пьесы Л.Н.Толстого «Власть тьмы».
МИНСКИЙ
НИКОЛАЙ МАКСИМОВИЧ
(настоящая фамилия Виленкин)
1855 – 1937
НАШЕ ГОРЕ
Не в ярко, блещущем уборе
И не на холёном коне
Гуляет, скачет наше Горе
По нашей серой стороне.
Пешком и голову понуря,
В туманно – сумрачную даль
Плетётся русская печаль.
Безвестна ей проклятий буря,
Чужда хвастливая тоска,
Смешна кричащая невзгода.
Дитя стыдливого народа,
Она стыдлива и робка,
Неразговорчива, угрюма,
И тяжкий крест несёт без шума.
И лишь в тени родных лесов,
Под шёпот ели иль берёзы,
Порой вздохнёт она без слов
И льёт невидимые слёзы
Нам эти слёзы без числа
Родная муза* сберегла…
1878
*Родная муза – муза Некрасова.
В ДЕРЕВНЕ
(отрывок)
Я вижу вновь тебя, таинственный народ,
О ком так горячо в столице мы шумели.
Как прежде, жизнь твоя – увы – полна невзгод,
И нищеты ярмо без ропота и цели
Ты всё ещё влачишь, насмешлив и угрюм.
Та ж вера детская, и тот же древний ум;
Жизнь не манит тебя, и гроб тебе не страшен
Под сению креста, вблизи родимых пашен.
1878
НЕЧАЕВ
ЕГОР ЕФИМОВИЧ
1859 – 1925
ВПЕРЁД
О, будь ты проклят нами, дикий,
Неумолимый произвол,
Ты сотни лет на гибель вёл
Народ, терпением великий!
Во мгле удушливых ночей
Под руководством палачей.
Ты заковал его цепями,
Прав человеческих лишил,
Язык к гортани пригвоздил,
Его и кровью и слезами
Ты удобрял из года в год
Родную землю для господ.
День роковой пришёл свободы,
За непосильный выкуп свой
Народ стал вольным… И с сумой
Побрёл на фабрики, заводы,
Нам ум и силы положить,
Дань произволу уплатить.
Но вот в защиту меньшей братьи
Явились мощные борцы,
Железной воли кузнецы.
Раскрыв горячие объятья,
Они зовут идти с собой
Вступить со злом в смертельный бой.
Взвились знамёна над толпою
С могучим лозунгом – «вперёд!»
Восстал измученный народ
Несокрушимою стеною,
Как беспощадный мститель зол -
Низвергнуть дикий произвол.
Вперёд! товарищи, свобода
Усилья требует от нас.
Вперёд! победы близок час.
И знамя красное народа,
Как символ правды мировой,
Мы водрузим в стране родной! 1905
РАДИН
ЛЕОНИД ПЕТРОВИЧ
1860 – 1901
СНОВА Я СЛЫШУ РОДНУЮ «ЛУЧИНУ»*.
Сколько в ней горя, страданий и слёз, -
Видно, свою вековую кручину
Пахарь в неё перенёс.
Сидя за прялкой, в осеннюю вьюгу,
Пела, быть может, крестьянка в тиши
И поверяла той песне, как другу,
Жгучую скорбь наболевшей души.
Полно! Довольно про горе ты пела…
Прочь этот грустный, унылый напев,
Надо, чтоб песня отвагой гремела,
В сердце будила спасительный гнев!
Зреет в народе могучая сила,
Край наш стоит на широком пути,
То, что страдалица – мать выносила,
Сын – богатырь не захочет снести.
Мысли живой не задушит в нём голод,
Сил молодых не надломит борьба.
Смело возьмёт он тяжёлый свой молот
И разобьёт им оковы раба.
1898
*«Лучина» - припев «Догорай, моя лучина…» в народной песне «То не ветер ветку клонит…»
СМЕЛЕЙ, ДРУЗЬЯ, ИДЁМ ВПЕРЁД,
Будя в сердцах живое пламя,
И наше дело не умрёт,
Не сломит буря наше знамя!
Победы уж недолго ждать,
Проснулась мысль среди рабочих,
И зреет молодая рать
В немой тиши зловещей ночи.
Она созреет… И тогда
Стряхнув, как сон, свои оковы,
Под красным знаменем труда
Проснётся Русь для жизни новой!
1900
ЯКУБОВИЧ
ПЁТР ФИЛИППОВИЧ
1860 – 1911
ПЕСНЯ БУРИЛЬЩИКОВ
Там, где, холодом облиты, Сопки высятся кругом,
Обезличены, обриты, В кандалах и под штыком.
В полумраке шахты душной, Не жалея силы рук,
Мы долбим гранит бездушный Монолитным «тук!» да «тук!»
Где высокие порывы, Сны о правде, о добре?
Ранний гроб себе нашли вы В тёмной каторжной норе!
Счастья кончены обманы, Знамя вырвано из рук…
Заглушая сердца раны, Мы стучим лишь: «тук!» да «тук!»
С нелюбимого востока, С плачем снежных непогод,
Этот стук пройдёт далёко В грудь отчизны западёт
И на гибнущее дело Вышлет сотни свежих рук…
Бейте ж, братья, бейте смело, Неустанно: «тук! тук! тук!»
ПЕРЕД ОТЪЕЗДОМ
Не плачь, сестра моя, что нет Надежд для твоего поэта,
Что неба вольного и света Ему не видеть столько лет!
Самой судьбой для русской музы Даны гоненья, скорби, узы,
И без тернового венца, Что слава русского певца?..
Но как из двух дубов могучих, Тот в бурях крепок, как утёс,
Который не в лесах дремучих , А в поле, под грозою, рос:
Как в царстве тленья, на кладбище, Пышнее роз душистых куст, -
Так песнь полней, светлей и чище Выходит из страдавших уст.
1887
ДРУЗЬЯ! В ТЯЖЁЛЫЙ МИГ СОМНЕНЬЯ
Взгляните пристальней назад: Какие скорбные виденья
Оттуда с ужасом глядят! И молят, и как будто плачут,
Грозят кистями рук худых… Что их мольбы немые значат?
Кому, за что упрёки их?
То – наши братья… Жизнь, свободу, Все блага лучшие земли
Они родимому народу С любовью в жертву принесли.
Они погибли, веря страстно, Что мы пойдём по их стопам
И не дадим пропасть напрасно Их жертвам, ранам и скорбям!
Когда в постыдный час забвенья Страдальца – брата тень мелькнёт, -
Какая буря возмущенья Внезапно сердце потрясёт!
Святые слёзы покаянья Подступят к горлу… И опять
Кипит душа огнём желанья - Идти на крестные страданья
Всю душу Родине отдать!
1883
НИ О ЧЁМ НЕ ЖАЛЕЮ Я В ПРОШЛОМ, ДРУЗЬЯ,
Ни одной бы черты в нём не вычеркнул я…
Боль и слёзы его – звучной песни слова:
Слово выкинешь вон – и вся песня мертва!
Там, за каждой слезой, в каждом сумрачном дне
Солнца яркого луч вспоминается мне:
Это солнце я в сердце горячем носил -
Я одними страданьями с родиной жил!
Жизнь мелькнула волшебным, сверкающим сном…
Ни о чём не жалею, друзья, ни о чём!
1903
НАДСОН
СЕМЁН НИКОЛАЕВИЧ
1862 – 1887
КАК БЕЛЫМ САВАНОМ, ПОКРЫТАЯ СНЕГАМИ,
Ты спишь холодным сном под каменной плитой,
И сосны родины ненастными ночами
О чём-то шепчутся и стонут над тобой;
А я – вокруг меня, полна борьбы и шума,
Жизнь снова бьёт ключом, отдаться ей маня,
Но жить я не могу: мучительная дума,
Неотразимая, преследует меня…
…….
1881
… И КРИКИ ОРГИИ, И ГИМНЫ ЛИКОВАНЬЯ
……..
Родная глушь моя таинственно и внятно
Зовёт меня прийти в объятия свои
И всё, что потерял я в жизни невозвратно,
Вновь обещает мне для счастья и любви.
Но не тому сложить трудящиеся руки
И дать бездействовать тревожному уму,
Кто понял, что борьба, проклятия и муки -
Не бред безумных книг, не грезятся ему;
Как жалкий трус, я жизнь не прятал за обманы
И не рядил её в поддельные цветы,
Но безбоязненно в зияющие раны,
Как враг и друг, вложил пытливые персты;
Огнём и пыткою правдивого сомненья
Я всё проверил в ней, боясь себе солгать, -
И нету для меня покоя и забвенья,
И вечно буду я бороться и страдать!..
1882
БЫТЬ МОЖЕТ, ИХ МЕЧТЫ – БЕЗУМНЫЙ, МУТНЫЙ БРЕД
И пыл их – пыл детей, не знающих сомнений,
Но в наши дни молчи, неверящий поэт,
И не осмеивай их чистых побуждений;
Молчи иль даже лги: созрев, их мысль найдёт,
Как путь найдёт ручей с оттаявших высот
К цветущей, солнечной, полуденной долине.
Довольно жалких слёз!.. И так вокруг тебя
Отчаянье и стон… И так тюремной двери
Не замолкнет скрип, и родина, любя,
Не может тяжкие оплакивать потери…
1883
КАК КАТОРЖНИК ВЛАЧИТ ОКОВЫ ЗА СОБОЙ…
…….
Скорблю, что я не мог всей страстью, всей душой
Служить тебе, печаль родимого народа!
Скорблю, что слабых сил беречь я не умел,
Что, полон святостью заветного стремленья,
Я не раздумывал, я не жил, - а грел,
Богатствами души соря без сожаленья;
И в дни, когда моя родная сторона
Полна уныния, смятенья и испуга, -
Чтоб в песне вылиться, душа моя должна
Красть редкие часы у жадного недуга.
1884
ДОВОЛЬНО Я КИПЕЛ БЕЗУМНОЙ СУЕТОЮ,
Довольно я сидел, склонившись за трудом.
Я твой, родная глушь, я снова твой душою,
Я отдохнуть хочу в безмолвии твоём!..
Не торопись, ямщик, - дай надышаться вволю!..
О, ты не испытал, что значит столько лет
Не видеть ни цветов, рассыпанных по полю,
Ни рощи, пеньем птиц встречающей рассвет!
Не радостна весна средь омута столицы,
Где бледный свод небес скрыт в дымовых клубах,
Где задыхаешься, как под плитой гробницы,
На тесных улицах и в каменных домах!
А здесь – какой простор! Как весело ныряет
По мягким колеям гремящий наш возок,
Как нежно и свежо лесок благоухает,
Под золотом зари берёзовый лесок…
Вот спуск… внизу ручей. Цветущими ветвями
Душистые кусты поникли над водой,
А за подъёмом даль, зелёными полями
Раскинувшись, слилась с небесной синевой.
1884
ФОФАНОВ
КОНСТАНТИН МИХАЙЛОВИЧ
1862 – 1911
СТОЛИЦА БРЕДИЛА В ЧАДУ СВОЕЙ ТОСКИ
…….
Я видел серебро сверкающих озёр,
Серёжки вербы опушённой,
И серых деревень заплаканный простор,
И в бледной дали лес зелёный.
И веяло в лицо мне запахом полей,
Смущало сердце вдохновенье,
И ангел родины незлобивой моей
Мне в душу слал вдохновенье.
1884
Сонет
НИЧТОЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК ЛЮБУЕТСЯ ПРИРОДОЙ,
А вкруг него цветёт родимая земля
И веют ласково заманчивой свободой
Шумящие леса и мирные поля.
Куда ни кинет взор – всё красками полно,
Во всём кипит одно могучее броженье.
Там перлы чудные таит морское дно,
Тут горы ценные стоят в оцепененьи,
Лучами день горит, в ночах покой и нега.
Но, бедный человек, не жди себе ночлега:
Под небом ласковым ночь блещущая зла.
В природе видишь ты богатство, блеск и волю,
Но мало в ней, скупой, найдёшь себе на долю:
Лишь крохи скудные с богатого стола.
1887
СОЛОГУБ
ФЁДОР КУЗЬМИЧ
1863 – 1927
ГИМНЫ РОДИНЕ
О Русь! в тоске изнемогая Тебе слагаю гимны я.
Милее нет на свете края, О родина моя!
Твоих равнин немые дали Полны томительной печали,
Тоскою дышат небеса, Среди болот, в бессильи хилом,
Цветком поникшим и унылым, Восходит бледная краса.
Твои суровые просторы Томят тоскующие взоры,
И души полные тоской. Но и в отчаяньи есть сладость.
Тебе, отчизна, стон и радость, И безнадёжность, и покой.
Милее нет на свете края, О Русь, о родина моя.
Тебе, в тоске изнемогая Слагаю гимны я.
6 апреля 1903
ЛЮБЛЮ Я ГРУСТЬ ТВОИХ ПРОСТОРОВ,
Мой милый край, святая Русь. Судьбы унылых приговоров
Я не боюсь и не стыжусь
И все твои пути мне милы, И пусть грозит безумный путь
И тьмой, и холодом могилы, Я не хочу с него свернуть.
Не заклинаю духа злого, И, как молитву наизусть,
Твержу все те ж четыре слова: «Какой простор! Какая грусть!»
8 апреля 1903
РОССИЯ
Ещё играешь ты, ещё невеста ты. Ты вся в предчувствии высокого удела,
Идёшь стремительно от роковой черты,
И жажда подвига в душе твоей зардела.
Когда поля твои весна травой одела,
Ты в даль туманную стремишь свои мечты,
Спешишь, волнуешься, и мнёшь, и мнёшь цветы,
Таинственной рукой из горнего предела.
Рассыпанные здесь, как дар благой тебе.
Вчера покорная медлительной судьбе,
Возмущена ты вдруг, как мощная стихия.
И чувствуешь, что вот пришла твоя пора,
И ты уже не та, какой была вчера, Моя внезапная, нежданная Россия 12 марта 1915
БОГОРАЗ – ТАН
ВЛАДИМИТ ГЕРМАНОВИЧ
1865 – 1938
ПРЕДСМЕРТНАЯ ПЕСНЯ*
Они сами стали копать себе могилу.
Генерал подошёл к ним, усмехнулся
и сказал: «Копайте, копайте, копайте!
Вы хотели, ребята, земли? Так вот
вам земля, а волю найдёте на небесах!»
Мы сами копали могилу свою.
Готова глубокая яма;
Пред нею мы встали на самом краю,
Стреляёте же верно и прямо!
Пусть в сердце вонзится жестокий свинец,
Горячею кровью напьётся,
И сердце не дрогнет, но примет конец, -
Оно лишь для родины бьётся.
В ответ усмехнулся палач – генерал:
«Спасибо на вашей работе.
Земли вы хотели – я землю вам дал,
А волю на небе найдёте!»
Не смейся, коварный, жестокий старик!
Нам выпала страшная доля;
Но выстрелом вашим ответит наш крик:
«Земля и народная воля!»
Мы начали рано, мы шли умирать,
Но скоро по нашему следу
Проложит дорогу товарищей рать, -
Они у вас вырвут победу!
Как мы, они будут в мундире рабов,
Но сердцем возлюбят свободу,
И мы им закажем из наших гробов:
«Служите родному народу!»
Старик кровожадный! Ты носишь в груди
Не сердце, а камень холодный;
Вы долго вели нас, слепые вожди,
Толпою намой и голодной.
Теперь вы безумный затеяли бой
В защиту уродливой власти;
Как хищные волки, свирепой борьбой
Вы родину рвёте на части.
А вы, что пред нами сомкнули штыки,
К убийству готовые братья!
Пускай мы погибнем от вашей руки,
Но вам мы не бросим проклятья!
Стреляйте вернее, готовься, не трусь, -
Кончается наша неволя;
Прощайте, ребята! Да здравствует Русь,
Земля и народная воля.
Август или сентябрь 1906
*Достоверно известно, что семерых казнённых минёров комендант крепости Адлерберг заставил самих копать себе могилу перед смертью.
Минёры – участники Кронштадтского восстания (19 -20.07 1906г.)
ДНЕПРОВСКИЙ
(больше сведений о нём нет)
ПРОЧЬ С ДОРОГИ
Прочь с дороги, мир отживший, Сверху донизу прогнивший, -
Молодая Русь идёт.
И сплочёнными рядами, Выступая в бой с врагами,
Песни новые поёт
Прочь с дороги всё, что давит, Что свободе сети ставит…
Зла, насилия жрецы,
Вам пора сойти со сцены, Выступаем вам на смену
Мы, отважные борцы, -
Мы, рождённые рабами, Мы, вспоённые слезами,
Мы, вскормленные нуждой,
Из тюрьмы, из злой неволи Рвёмся все мы к лучшей доле,
Рвёмся мы с неправдой в бой.
Дети родины опальной, Шьём мы саван погребальный
Палачам родной страны.
В тюрьмах, в ссылке отдалённой Гимн слагаем похоронный
Царству зла, насилья, тьмы.
Крепче стали наши руки, Не страшны нам смерть и муки,
Не боимся мы цепей.
Мы не дрогнем, не отступим, Мы ценой кровавой купим
Счастье родины своей.
К нам под знамя боевое, К нам, всё честное, живое,
К нам, бойцов отважных рать!
Грянем бурей, ураганом, Будем мы на страх тиранам,
За свободу воевать!
Прочь с дороги, злые силы, Вас давно уж ждут могилы…
Молодая Русь идёт
И могучими рядами Выступая в бой с врагами,
Песни новые поёт!
сентябрь 1902
ИВАНОВ
ВЯЧЕСЛАВ ИВАНОВИЧ
1866 – 1949
ОЗИМЬ
Как осенью ненасытной тлеет
Святая озимь, - тайно дух
Над чёрною могилой реет,
И только душ легчайший слух
Незадрожавший трепет ловит
Меж косных глыб, - так Русь моя
Немотной смерти прекословит
Глухим зачатьем бытия…
1904
БАЛЬМОНТ
КОНСТАНТИН ДМИТРИЕВИЧ
1867 – 1942
ДОН ЖУАН
отрывок из ненаписанной поэмы
4
Сгущался вечер. Запад угасал. Взошла луна за тёмным океаном.
Опять кругом гремел стозвучный вал, Как шум грозы, летящей по курганам.
Я вспомнил степь. Я вижу за туманом Усадьбу, сад нарядный, бальный зал,
Где там же сладко-чувственным обманом Я взоры Русских женщин зажигал.
На зов любви к красавице – княгине Вошёл я тихо – тихо, точно вор.
Она ждала. И ждёт меня доныне.
Но ночь ещё хранила свой убор, А я летел, как мчится смерч в пустыне,
Сквозь степь я гнал коня во весь опор.
1897
БЛАГОВЕЩЕНЬЕ В МОСКВЕ
Благовещенье и свет,
Вербы забелели.
Им и точно горя нет,
Право в самом деле?
Благовестие и смех,
Закраснелись почки.
И на улицах, у всех
Синие цветочки.
Сколько синеньких цветков,
Отнятых у снега.
Снова мир и свеж и нов,
И повсюду нега.
Вижу старую Москву
В молодом уборе.
Я смеюсь и я живу,
Солнце в каждом взоре.
От старинного Кремля
Звон плывёт волною.
А во рвах живёт земля
Молодой травою.
В чуть пробившейся траве
Сон весны и лета.
Благовещенье в Москве,
Это праздник света!
1903
ДВЕ РЕКИ
Я видел всю Волгу во время разлива,
От самых истоков
До Каспия гордого, чей хорош изумруд.
О, Волга повсюду красива,
В самом имени светлой царицы так много намёков,
И её заливные луга, расцветая, победно цветут.
Это – гордость Славян, это – знаменье воли для вольных,
Для раздольных умов, теснотой недовольных.
Волга, Волга, воспетая тысячи раз,
Ты качала, в столетьях, мятежников, нас.
Ты, царица всех рек, полновластно красива,
Как красив, ставший звучною былью, разбой,
Как красива гроза в высоте голубой.
Но желанней мне кратко – шуршащая жёлтая нива
Над родною Владимирской тихой рекою Окой.
……….
СЕВЕРНЫЕ
………
Но да вспенится разгульно и ещё другая чаша,
В честь Славян, и в честь Перуна, знавших, знающих простор.
Разметать чужие риги, растоптать чужие гумны
Люди Севера умели, как и мы, пьянясь бедой.
Но пред ними ль будут падать – Тайновидец наш безумный,
И кудесник Русской речи, Песнопевец наш златой!
Прикоснувшись к Преступленью, мы раздвинули границы,
Перебросив дерзновенье до истоков Божества.
Мы в степях бежим как кони, мы в степях летим как птицы,
Посягнувши, посягаем, знаем вещие слова.
И любиться, целоваться кто умеет, как Ярило?
В благородстве и в размахе превзошёл ли кто Илью?
Честь и слава Скандинавам! Да шумит в морях ветрило!
Честь Славянам! Пью за Север, пью за Родину мою!
РОДНОЕ
Аллеи рек. Зеркальность озёр.
Хрустальный ключ. Безгласные загоны.
Живая сказка, странный тёмный бор.
Его вершин немолкнувшие звоны.
Воздушность ив. Цветы родных полей.
Апрельский сон с его улыбкой Маю.
Я целый мир прошёл в мельканьи дней,
Но лучше вас я ничего не знаю.
ПОД СЕВЕРНЫМ НЕБОМ
До самого конца вы будете мне милы,
Родного Севера непышные цветы.
Подснежник стынущий. Дыханье чистоты.
Печальный юноша. Дрожанье скрытой силы.
Ни косы быстрые, ни воющие пилы
Ещё не тронули растущей красоты.
Но затуманены росой её черты.
И тот, пред кем вся жизнь, расслышал зов могилы.
Судьба счастливая дала мне первый день.
Судьба жестокая второй мой день послала.
И в юности моей не мёд я знал, а жало.
Под громкий лай собак бежал в лесах олень.
А пена падала. А следом расцветала
Грустинка синяя, роняя в воду тень.
7 сентября 1916
Над Окой.
ПЕСНЯ БЕЗ СЛОВ
Ландыши, лютики. Ласки любовные.
Ласточки лепет. Лобзанье лучей.
Лес зеленеющий. Луч исчезающий.
Светлый свободный журчащий ручей.
День догорает. Закат загорается.
Шёпотом, ропотом рощи полны.
Новый восторг воскресает для жителей
Сказочной светлой свободной страны.
Ветра вечернего вздох замирающий.
Полной луны переменчивый лик.
Радость безумная. Грусть непонятная.
Миг невозможного. Счастия миг.
1894
В СТОЛИЦЕ
Свежий запах душистого сена мне напомнил далёкие дни,
Невозвратного светлого детства предо мной загорелись огни;
Предо мною воскресло то время, когда мир я безгрешно любил,
Когда не был ещё человеком, но когда уже богом я был.
Мне снятся родные луга, И звонкая песня косца,
Зелёного сена стога, Веселье и смех до конца.
Июльского дня красота, Зарница июльских ночей,
И детского сердца мечта В сиянье нездешних лучей.
Протяжное пенье стрекоз, Чуть слышные всплески реки,
Роптание лип и берёз, И всё, что в родной стороне
Меня озарило на миг, Теперь пробудило во мне
Печали певучий родник.
И зачем истомлённою грудью я вдыхаю живой аромат,
Вспоминая луга с их раздольем и забытый запущенный сад?
Свежий запах душистого сена только болью терзает меня:
Он мне душною ночью напомнил отлетевшие радости дня.
1894
БЕЗГЛАГОЛЬНОСТЬ
Есть в русской природе усталая нежность,
Безмолвная боль затаённой печали,
Безвыходность горя, безгласность, безбрежность,
Холодная высь, уходящие дали.
Приди на рассвете на склон косогора, -
Над зябкой рекою дымится прохлада,
Чернеет громада застывшего бора,
И сердцу так больно, и сердце не радо.
Недвижный камыш. Не трепещет осока.
Глубокая тишь. Безглагольность покоя.
Луга убегают далёко – далёко.
Во всём утомленье – глухое, немое.
Войди на закате, как в свежие волны,
В прохладную глушь деревенского сада, -
Деревья так сумрачно – странно – безмолвны,
И сердцу так грустно, и сердце не радо.
Как будто душа о желанном просила,
И сделали ей незаслуженно больно.
И сердце простило, но сердце застыло,
И плачет, и плачет, и плачет невольно.
1900
РУССКОМУ РАБОЧЕМУ
Рабочий, только на тебя Надежда всей России.
Тяжёлый молот пал, дробя Оплоты крепостные.
Тот молот – твой. Пою тебя Во имя всей России!
Ты знал нужду, ты знаешь труд, Ты слишком знаешь голод.
Но ты восстал. С тобой идут Все те, кто сердцем молод.
Будь твёрд, яви ещё свой суд, - Острог не весь расколот.
Тебя желают обмануть Опять, опять и снова.
Но ты на всем наметил путь, Дал всем свободу слову.
Так в бой со тьмой, и грудь – на грудь, - То – зов сторожевого.
Сторожевой средь темноты, Сторожевой средь ночи -
Лишь ты, бесстрашно – смелый, ты! Твои нам светят очи.
Осуществятся все мечты, Ты победишь, рабочий!
Октябрь 1905
БЕРЁЗА
Берёза родная со стволом серебристым,
О тебе я в тропических чащах скучал.
Я скучал о сирени в цвету и о нём, соловье голосистом,
Обо всём, что я в детстве с мечтой обвенчал.
Я был там далёко -
В многокрасочной пряности пышных ликующих стран.
Там зловещая пума враждебно так щурила око
И пред быстрой грозой оглушал меня рёв обезьян.
Но, тихонько качаясь
На тяжёлом, чужом, мексиканском седле,
Я душою дремал – и, воздушно во мне расцвечаясь,
Восставали родимые тени в серебряной мгле.
О весенние грёзы!
Детство с веткой сирени, в вечерней тиши – соловей,
Зыбь и шёпот листвы этой милой плакучей берёзы,
Зачарованность снов – только раз расцветающих дней!
1905
РОДНОЕ
Стая птиц. Дороги лента. С отуманенного неба
Грустно смотрит тусклый день
Ряд берёз, и вид унылый Придорожного столба.
Как под гнётом тяжкой скорби, Покачнулася изба.
Полусвет и полумрак, - И невольно рвёшься вдаль.
И невольно давит душу Бесконечная печаль.
1892
ШКУЛЁВ
ФИЛИПП СТЕПАНОВИЧ
1868 – 1930
ГУДИ ПРИЗЫВОМ БЛАГОДАТНЫМ,
Смелей, настойчивей гуди,
И всех, кто спит в родной отчизне,
На дело общее буди.
Несися вдаль по горным кручам,
По стогнам бедных деревень,
Где под ярмом тяжёлой доли
Страдают люди ночь и день.
Гуди призывом благодатным,
Чтоб наш измученный народ
Разрушил цени роковые
И сбросил вековечный гнёт…
Гуди, набат, гуди сильнее,
Гуди над Русью без конца…
Пусть от твоих ударов мощных
Дрожат холодные сердца.
Апрель 1912
МЫ КУЗНЕЦЫ, И ДУХ НАШ МОЛОД,
Куём мы к счастию ключи! Вздымайся выше, тяжкий молот,
В стальную грудь сильнее стучи! Мы светлый путь куём народу -
Мы счастье родине куём… В горне желанную свободу
Горячим закалим огнём. Ведь после каждого удара
Редеет тьма, слабеет гнёт, И по полям родным и ярам
Народ измученный встаёт
Май 1912
ВОЛЯ
Зарождалась воля, воля молодая,
Не у бар спесивых посреди палат;
Зарождалась воля среди фабрик душных,
Да в родной деревне, среди белых хат.
Доходили слухи к нам ещё о воле,
Что она таится в мрачных рудниках,
Да гниёт по тюрьмам, в душных одиночках,
Голодом морима, скована в цепях.
Но настанет время: воля молодая,
Как орёл, могучий, воспарит в выси;
То-то будет праздник светлый и отрадный
У забытых горем на родной Руси! 1907
СКИТАЛЕЦ
1869 – 1941
Я ОТОРВАН ОТ ЖИЗНИ РОДИМЫХ ПОЛЕЙ,
Позабыт моим краем далёким,
Стал чужим для родных подъярёмных людей
И отверженцем стал одиноким.
Но для тех, в чью страну я заброшен судьбой,
Я не сделался близким и другом:
Я их проклял проклятием злобы святой,
И отброшен я сытым их кругом.
Сытой пошлости я покориться не мог
И ушёл, унося свою муку…
И тому, кто отвержен, как я, одинок,
Подаю мою сильную руку.
О, придите ко мне, кто душой изболел,
Кто судьбою своей не изнежен!
О, придите ко мне, кто озлоблен и смел!
О, придите, кто горд и мятежен!
Вы живёте во мраке, в оковах, в аду…
Я вас к свету, к свободе, вперёд поведу!..
Верьте – некуда больше идти!
Нет иного пути!
1902
БУНИН
ИВАН АЛЕКСЕЕВИЧ
1870 – 1953
ДЕРЕВЕНСКИЙ НИЩИЙ
(первое напечатанное стихотворение)
В стороне от дороги, под дубом, Под лучами палящими спит
В зипунишке, заштопанном грубо, Старый нищий, седой инвалид;
Изнемог он от дальней дороги И прилёг под межой отдохнуть…
Солнце жжёт истомлённые ноги, Обнажённую шею и грудь…
Видно, слишком нужда одолела, Видно, негде приюта сыскать,
И судьба беспощадно велела С слезами по окнам стонать…
Не увидишь такого в столице: Тут уж впрямь истомлённый нуждой!
За железной решёткой в темнице Редко виден страдалец такой.
В долгий век свой немало он силы За тяжёлой работой убил,
Но должно быть, у края могилы Уж не стало хватать ему сил.
Он идёт из селенья в селенье, А мольбу чуть лепечет язык,
Смерть близка уж, но много мученья Перетерпит несчастный старик.
Он заснул… А потом со стенаньем Христа ради проси и проси…
Грустно видеть, как много страданья И тоски и нужды на Руси!
1886
ПОЛЕВЫЕ ЦВЕТЫ
В блеске огней, за зеркальными стеклами,
Пышно цветут дорогие цветы,
Нежны и сладки их тонкие запахи
Листья и стебли полны красоты.
Их возрастили в теплицах заботливо,
Их привезли из-за синих морей;
Их не пугают метели холодные,
Бурные грозы и свежесть ночей…
Есть на полях моей родины скромные
Сёстры и братья заморских цветов:
Их возрастила весна благовонная
В зелени майской лесов и лугов.
Видят они не теплицы зеркальные,
В небосклоне простор голубой,
Видят они не огни, а таинственный
Вечных созвездий узор золотой.
Веет от них красотою стыдливою,
Сердцу и взору родные огни
И говорит про давно позабытые
Светлые дни.
1887
ПОЗДРАВЛЕНИЕ ПУШКИНУ
От праздности и лжи, от суетных забав
Я одинок бежал в поля мои родные,
Я странником вступил под сень моих дубрав,
Под их навесы вековые,
И, зноем истомлён, я на пути стою
И пью лесных ветров живительную влагу…
О, возврати, мой край, мне молодость мою,
И юных блеск очей, и юною отвагу!
Ты видишь – я красы твоей не позабыл
И, сердцем чист, твой мир благословляю…
Обетованному отеческому краю
Я приношу остаток гордых сил.
1890
ЗАПУСТЕНИЕ
……….
Чтоб мрак спугнуть, я две свечи зажёг:
И весело огни их заблестели,
И побежали тени в потолок,
А стёкла окон сразу посинели…
Но отчего мой домик при огне
Стал и бедней и меньше? О, я знаю -
Он слишком стар… Пора родному краю
Сменить хозяев в нашей стороне.
Нам жутко здесь. Мы все в тоске, в тревоге.
Пора свести последние итоги.
Печален долгий вечер в октябре!
Любил я осень позднюю в России.
Любил лесок багряный на горе,
Простор полей и сумерки глухие,
Любил стальную, серую Оку,
Когда она, теряясь лентой длинной
В дали лугов, широкой и пустынной,
Мне навевала русскую тоску…
Но дни идут, наскучило ненастье -
И сердце жаждет блеска дня и счастья.
Томит меня немая тишина.
Томит гнезда немого запустенье.
Я вырос здесь. Но смотрит из окна
Заглохший сад. Над домом реет тленье,
И скупо в нём мерцает огонёк.
Уж свечи нагорели и темнеют,
И комнаты в молчанье цепенеют,
А ночь дога, и новый день далёк.
Часы стучат, и старый дом беззвучно
Мне говорит: «Да, без хозяев скучно!
Мне на покой давно, давно пора…
Поля, леса – всё глохнет без заботы…
Жду разрушенья дерзостной работы,
Могучих рук и смелых голосов!
Я жду, чтоб жизнь, пусть даже в грубой силе,
Вновь расцвела из праха на могиле,
Я изнемог, и мёртвый стук часов
В молчании осенней долгой ночи
Мне самому внимать нет больше мочи!»
1903
В ЛЕСУ, В ГОРЕ, РОДНИК, ЖИВОЙ И ЗВОНКИЙ,
Над родником старинный голубец
С лубочной почерневшею иконкой,
А в роднике берёзовый корец.
Я не люблю, о Русь, твоей несмелой,
Тысячелетней, рабской нищеты.
О, этот крест и этот ковшик белый…
Смиренные, родимые черты!
1905
РУССКАЯ ВЕСНА
Скучно в лощинах берёзам, Туманная муть на полях,
Конским размокшим навозом В тумане чернеется шлях.
В сонной степной деревушке Пахучие хлебы пекут.
Медленно две побирушки По деревушке бредут.
Там, среди улицы, лужи, Зола и весенняя грязь,
В избах угар, а снаружи Завалинки тлеют, дымясь.
Жмурясь, сидит у амбара Овчарка на ржавой цепи.
В избах – темно от угара, Туманно и тихо – в степи.
Только петух беззаботно Весну воспевает весь день.
В поле тепло и дремотно, А в сердце счастливая лень.
10.1.05
В СТОРОНЕ ДАЛЁКОЙ ОТ РОДНОГО КРАЯ
Снится мне приволье тихих деревень,
В поле при дороге белая берёза,
Озими да пашни – и апрельский день.
Ласково синеет утреннее небо,
Лёгкой белой зыбью облака плывут,
Важно грач гуляет за сохой на пашне,
Пар блестит над пашней… А кругом поют
Жаворонки в ясной вышине воздушной
И на землю с неба звонко трели льют.
В стороне далёкой от родного края
Девушкой – невестой снится мне Весна:
Очи голубые, личико худое,
Стройный стан высокий, русая коса.
Весело ей в поле тёплым, ясным утром!
Мил ей край родимый – степь и тишина,
Мил ей бедный север, мирный труд крестьянский,
И с приветом смотрит на поля она:
На устах улыбка, а в очах раздумье -
Юности и счастья первая весна!
1893
У ПТИЦЫ ЕСТЬ ГНЕЗДО, У ЗВЕРЯ ЕСТЬ НОРА,
Как горько было сердцу молодому,
Когда я уходил с отцовского двора,
Сказать «прости» родному дому!
У зверя есть нора, у птицы есть гнездо.
Как бьётся сердце, горестно и громко,
Когда вхожу, крестясь, в чужой, наёмный дом
С своей уж ветхою котомкой!
1922
МОГИЛЬНАЯ ПЛИТА
Опять знакомый дом…
Огарёв
Могильная плита, железная доска,
В густой траве врастающая в землю, -
И мне печаль могил понятна и близка,
И я родным преданьям внемлю.
И я «люблю людей, которых больше нет»,
Любовью всепрощающей, сыновней.
Последний их побег, я не забыл их след
Под старой, обветшалою часовней.
Я молодым себя, в своём простом быту,
На бедном их погосте вспоминаю.
Последний их побег, под эту же плиту
Приду я лечь – и тихо лягу с краю.
6 сентября 1913
В СТЕПИ
Н.Д.Телешову
Вчера в степи я слышал отдалённый
Крик журавлей. И дико и легко
Он прозвенел над тихими полями…
Путь добрый! Им не жаль нас покидать:
И новая цветущая природа,
И новая весна их ожидает
За синими, за тёплыми морями,
А к нам идёт угрюмая зима:
Засохла степь, лес глохнет и желтеет,
Осенний ветер, тучи нагоняя,
Открыл в кустах звериные лазы,
Листвой засыпал долы и овраги,
А по ночам в их чёрной темноте
Под шум деревьев, свечками мерцают
Таинственно блуждая, волчьи очи…
Да, край родной не радует теперь!
И всё-таки, кочующие птицы,
Не пробуждает зависти во мне
Ваш звонкий крик, и гордый и свободный.
Здесь грустно. Ждём мы сумрачной поры,
Когда в степи седой туман ночует,
Когда во мгле рассвет едва белеет
И лишь бугры чернеют сквозь туман.
Но я люблю, кочующие птицы,
Родные степи. Бедные селенья -
Моя отчизна, я вернулся к ней,
Усталый от скитаний одиноких,
И понял красоту в её печали
И счастие – в печальной красоте.
Бывают дни: повеет тёплым ветром,
Проглянет солнце, ярко озаряя
И лес, и старую усадьбу,
Пригреет листья влажные в лесу,
Глядишь – и всё опять повеселело!
Как хорошо, кочующие птицы,
Тогда у нас! Как весело и грустно
В пустом лесу меж чёрными ветвями,
Меж золотыми листьями берёз,
Синеет наше ласковое небо!
Я в эти дни люблю бродить, вдыхая
Осинников поблекших аромат
И слушая дроздов пролётных крики,
Люблю уйти один на дальний хутор,
Смотреть, как озимь мягко зеленеет,
Как бархатом блестят на солнце пашни,
А вдалеке на жнивьях золотых,
Стоит туман, прозрачный и лазурный.
Моя весна тогда зовёт меня, -
Мечты любви и юности далёкой,
Когда я вас, кочующие птицы,
С такою грустью к югу провожал!
Мне вспоминается былое счастье,
Былые дни… Но мне не жаль былого:
Я не грущу, как прежде о былом, -
Оно живёт в моём безмолвном сердце,
А мир везде исполнен красоты.
Мне в нём теперь всё дорого и близко.
И блеск весны за синими морями,
И северные скудные поля,
И даже то, что уж совсем не может
Вас утешать, кочующие птицы, -
Покорность грустной участи моей!
1889 – 1897
БРЮСОВ
ВАЛЕРИЙ ЯКОВЛЕВИЧ
1873 – 1924
Бог помочь вам, друзья мои!
Пушкин
ПЕРВАЯ РУССКАЯ КНИГА ПОСЛЕ ДАЛЁКИХ СКИТАНИЙ,
Стих дорогого поэта* - и думы дрожат от рыданий,
Что мне шумное море, что скалы и светлые гроты!
Холодно сердце дивится на их чужие красоты,
Холодно я бродил у дворцов всесветной столицы,*
Но предо мною открылись родные, святые страницы,
Стих дорогого поэта – и думы дрожат от рыданий, -
Первая русская книга после далёких скитаний.
1897
*Дорогой поэт – А.С.Пушкин
*Всесветная столица – Париж
БЛУДНЫЙ СЫН
Так отрок Библии, безумный
расточитель…
Пушкин
Ужели, перешедши реки, Завижу я мой отчий дом
И упаду, как отрок некий*, Повергнут скорбью и стыдом?
Я уходил, исполнен веры, Как лучник опытный на лов,
Мне снились тирские гетеры* И сонм сидонских* мудрецов.
И вот, что грезилось, всё было; Я видел всё, всего достиг.
И сердце жгучих ласк вкусило, И ум речей мудрее книг.
Но, расточив свои богатства И кубки всех отрав испив,
Как вор, свершивший святотатство, Бежал я в мир лесов и нив.
Я одиночество, как благо, Приветствовал в ночной тиши,
И трав серебряная влага Было бальзамом для души.
И вдруг таким недостижимым Представился мне дом родной,
С его всходящим тихо дымом Над высыхающей рекой!
Где в годы ласкового детства Святыней чувств владел и я, -
Мной расточённое наследство На ярком пире бытия!
О, если б было вновь возможно На мир лицом к лицу взглянуть,
И безраздумно, бестревожно В мгновеньях жизни потонуть!
1903
*Как отрок некий – Имеется в виду евангельская притча о «блудном сыне».
*Гетера – в древнем мире незамужняя женщина, обычно с артистическими способностями, живущая самостоятельно и ведущая свободный образ жизни.
*Сидон – город в Финикии на побережье Средиземного моря.
ПОЛНО!
Полно! Не впервые Испытанье Рок Подаёт России: Беды все – на срок.
Мы татарской воле Приносили дань: Куликово поле Положило грань.
Нас гнали поляки, Властвуя Москвой; Но зажёг во мраке Минин факел свой.
Орды Бонапарта Нам ковали ков; Но со снегом марта Стаял снег врагов.
Для великих далей Вырастает Русь; Что мы исчерпали Их, - я не боюсь!
Знаю: ждёт нас много Новых светлых дней:
Чем трудней дорога, Тем привал милей!
1917
В МОЕЙ СТРАНЕ
В моей стране – покой осенний, Дни отлетевших журавлей,
И, словно строчный счёт мгновений, Проходят облака над ней.
Безмолвно поле, лес безгласен, Один ручей, как прежде скор.
Но странно ясен и прекрасен Омытый холодом простор.
Здесь, где весна, как дева, пела Над свежей зеленью лугов,
Где после рожь цвела и зрела В святом предчувствии серпов, -
Где ночью жгучие зарницы Порой влюблённых стерегли,
Где в августе склоняли жницы Свой стан усталый до земли, -
Теперь торжественность пустыни, Да ветер, бьющий по кустам,
А неба свод, глубоко синий, - Как купол, увенчавший храм!
Свершила ты свои обеты, Моя страна! и замкнут круг!
Цветы опали, песни спеты, И собран хлеб, и скошен луг.
Дыши же радостным покоем Над миром дорогих могил,
Как прежде ты дышала зноем, Избытком страсти, буйством сил!
Насыться миром и свободой, Как раньше делом и борьбой, -
И зимний сон, как всей природой, Пусть долго властвует тобой!
С лицом и ясным и суровым Удары снежных вихрей встреть,
Чтоб иль воскреснуть с майским зовом, Иль в неге сладкой умереть!
8 октября1909
К МОЕЙ СТРАНЕ
Моя страна! Ты доказала И мне и всем, что дух твой жив
Когда, почуяв в теле жало, Ты заметалась, застонала,
Вся – исступленье, вся – порыв!
О, страшен был твой недвижимый, На смерть похожий, чёрный сон!
Но вдруг пронёсся гул Цусимы, Ты задрожала вся, и мнимый
Мертвец был громом пробуждён.
Нет, не позор бесправной доли, Не зов непризнанных вождей,
Но жгучий стыд, но ярость боли Тебя метнули к новой воле,
И дали мощь руки твоей.
И как недужному, сквозь бреды, Порой мелькают имена, -
Ты вспомнила восторг победы, И то, о чём сказали деды:
Что ты великой бдеть должна!
Пусть ветры вновь оледенели Разбег апрельский бурных рек:
Их жизнь – во временной могиле, Мы смеем верить скрытой силе,
Ждать мая, мая в этот век!
1811
ОСВОБОЖДЁННАЯ РОССИЯ
Освобождённая Россия, - Какие дивные слова!
В них пробуждённая стихия Народной гордости – жива!
Как много раз, в былые годы, Мы различали властный зов:
Зов обновленья и свободы, Стон – вызов будущих веков!
Они, пред нами стоя, грозно Нас вопрошали: «Долго ль ждать?
Пройдут года, и будет поздно! На сроках есть своя печать.
Пусть вам тяжёлый жребий выпал: Вы ль отречётесь от него?
По всем столетьям Рок рассыпал Задачи, труд и торжество!»
Кто, кто был глух на эти зовы? Кто, кто был слеп средь долгой тьмы?
С восторгом первый гул суровый, - Обвала гул признали мы.
То, десять лет назад, надлома Ужасный грохот пробежал…
И вот теперь, под голос грома, Сорвался и летит обвал!
И тем, кто в том работал, - слава! Не даром жертвы без числа
Россия, в дни борьбы кровавой И в дни былого, принесла!
Не даром сгибли сотни жизней На плахе, в тюрьмах и в снегах!
Их смертный стон был гимн отчизне, Их подвиг оживёт в веках!
Как те, и наше поколенье Свой долг исполнило вполне.
Блажен, вьявь видевший мгновенья, Что прежде грезились во мне!
Воплощены сны вековые Всех лучших, всех живых сердец:
Преображённая Россия Свободной стала, - наконец!
1 марта 1917
РОССИИ
В стозарном зареве пожара Под ярый вопль вражды всемирной,
В дыму неукрощённых бурь, - Твой облик реет властной чарой:
Венец рубинный и сапфирный Превыше туч пронзил лазурь.
Россия! в злые дни Батыя, Кто, кто монгольскому потопу
Возвёл плотину, как не ты? Чья, в напряжённой воле, выя,
За плату рабств, спасла Европу От Чингис – хановой пяты?
Но из глухих глубин позора, Из тьмы бессменных унижений,
Вдруг, ярким выкриком костра, - Не ты ль, с палящей сталью взора,
Взнеслась к державности велений В дни революции Петра?
И вновь, в час мировой расплаты, Дыша сквозь пушечные дула,
Огня твоя хлебнула грудь, - Всех впереди, страна – вожатый,
Над мраком факел ты взметнула, Народам озаряя путь.
Что ж нам пред этой страшной силой? Где ты, кто смеет прекословить?
Где ты, кто может ведать страх? Нам – лишь вершить, что ты решила,
Нам – быть с тобой, нам – славословить Твоё величие в веках!
1920
ЦУСИМА
Великолепная могила!
Пушкин
Где море, сжатое скалами, Рекой торжественной течёт,
Под знойно – нежными волнами, Изнеможен, почил наш флот.
И в день, когда в огне и буре Он, неповинный, шёл ко дну,
Мы в бездну канули с лазури, Мы пили смертную волну.
И мы, как он, лежим бессильны, ……
И только слёзы, только горе, Толпой рыдающих наяд,
На стрелах солнца сходят в море, Где наши остовы лежат.
Да вместе призрак величавый, Россия горестная, твой
Рыдает над погибшей славой Своей затеи роковой!
…..
10 августа 1905
СНЕЖНАЯ РОССИЯ
За полем снежным – поле снежное, Безмерно – белые луга;
Везде – молчанье неизбежное, Снега, снега, снега, снега!
Деревни кое – где расставлены, Как пятна в безднах белизны!
Дома сугробами задавлены, Плетни под снегом не видны.
Леса вдали чернеют голые, - Ветвей запутанная сеть.
Лишь ветер песни невесёлые В их, иней вея, смеет петь.
Змеится путь, в снегах затерянный: По белизне – две борозды…
Лошадка, рысью неуверенной, Новит чуть зримые следы.
Но скрылись санки – словно, белая, Их поглотила пустота;
И вновь равнина опустелая Нема; беззвучна и чиста
И лишь вороны, стаей бдительной, Порой над пустотой кружат,
Да вечером, в тиши томительной, Горит оранжевый закат.
Огни лимонно – апельсинные На небе бледно – голубом
Дрожат… Но быстро тени длинные Закутывают всё кругом
1917
ВЕСНОЙ
Не в первый раз твои поля Обозреваю я, Россия;
Чернеет взрытая земля, Дрожат, клонясь, овсы тугие
И тихо листья шевеля, Берёз извилины родные.
Вот косогор, а вот река, За лесом – вышка колокольни;
Даль беспредельно широка, Простор лугов, что шаг, раздольный;
Плывут неспешно облака, Так высоко над жизнью дольней.
Вы неизменны, дали нив, Где свежий колос нежно зреет!
Сон пашни новой, ты красив, Тебя встающий день лелеет!
И с неба радостный призыв Опять в весеннем ветре веет.
Да, много ты перенесла, Россия, сумрачной невзгоды,
Пока, алея, не взошла Заря сознанья и свободы.
Но сила творчества – светла В глубоких тайниках природы.
Нет места для сомнений тут, Где вольны дали, глуби сини,
Где васильки во ржи цветут, Где запах мяты и полыни,
Где от начала бодрый Труд Был торжествующей святыней!
1920, 7 июня
РОДНОЙ ЯЗЫК
Мой верный друг! мой враг коварный Мой царь! мой раб! родной язык!
Мои стихи – как дым алтарный! Как вызов яростный – мой крик!
Ты дал мечте безумной крылья, Мечту ты путами обвил.
Меня спасал в часы бессилья И сокрушал избытком сил.
Как часто в тайне звуков странных И в потаённом смысле слов
Я обретал напев нежданных Овладевших мной стихов!
Но часто, радостью измучен Иль тихой упоён тоской,
Я тщетно ждал, чтоб был созвучен С душой дрожащей – отзвук твой!
Ты ждёшь, подобен великану, Я пред тобой склонён лицом.
И всё ж бороться не устану Я, как Израиль с божеством!*
Нет грани моему упорству. Ты – в вечности, я – в кратких днях,
Но всё ж, как могу, мне покорствуй Иль обрати безумца в прах!
Твои богатства, по наследству, Я, дерзкий, требую себе.
Призыв бросаю, - ты ответствуй, Иду, - ты будь готов к борьбе!
Но, побеждён иль победитель, Равно паду я пред тобой:
Ты – Мститель мой, ты – мой Спаситель,
Твой мир – навек моя обитель,
твой голос – небо надо мной!
1911
*Как Израиль с божеством! – Имеется в виду библейская легенда о борьбе Иакова с богом, который не смог его одолеть. Иаков получил имя Израиль, что значит по-древнееврейски «борец с богом»
ПРИЗНАНИЕ
Я – междумирок. Равен первым, Я на собраньи знати – пэр,
И каждым вздохом, каждым нервом Я вторю высшим духам сфер.
Сумел мечтами подсмотреть я Те чувства, что взойти должны,
Как пышный сев, спустя столетья, Но ныне редким суждены!
Но создан я из тёмной глины, На мне её тяжёлый гнёт.
Пусть я достиг земной вершины, - Мой корень из низин растёт,
Мне Гёте – близкий, друг – Вергилий Верхарну я дарю любовь…
Но ввысь всходил не без усилий Тот, в жилах чьих – мужичья кровь.
Я – твой, Россия, твой по роду! Мой предок вёл соху в полях.
Люблю твой мир, твою природу, Твоих творящих сил размах!
Поля, где с краю и до краю Шёл «в рабском виде» царь небес,*
Любя, дрожа, благословляю: Здесь я родился, здесь воскрес!
И там, где нивы спелой рожью Труду поют хвалу свою,
Я в пахаре с любовной дрожью, Безвестный, брата узнаю!
1918
*Шёл «в рабском виде» царь небес, - Намёк на стихотворение Тютчева «Эти бедные селенья…»
ПЕТЕРБУРГ
(отрывок)
Вдали – поля, поля России,
Усталый труд, глухая лень.
Всё те же нивы вековые
Всё тех же скудных деревень;
Вдали, как редкие деревья,
Шумят несмело города,
В краях тоски и униженья,
Былого рабства и стыда.
Но Петроград огнями залит,
В нём пышный роскоши расцвет,
В нём мысль неутомимо жалит,
В нём тайной опьянён поэт,..
ЩЕПКИНА – КУПЕРНИК
ТАТЬЯНА ЛЬВОВНА
1874 – 1952
НА РОДИНЕ
От павших твердынь Порт – Артура, С кровавых манчжурских полей
Калека – солдат истомлённый К семье возвращался своей.
Спешил он жену молодую И милого сына обнять,
Увидеть любимого брата, Утешить родимую мать.
Пришёл он… В убогом жилище Ему не узнать ничего:
Другая семья там ютится, Чужие встречают его…
И стиснула сердце тревога: Вернулся я, видно, не в срок.
«Скажите, не знаете ль, братья, Где мать?.. где жена?.. где сынок?»
- Жена твоя… Сядь… Отдохни-ка… Небось твои раны болят?..
- Скажите, скорее мне правду… Всю правду! – Мужайся, солдат…
Толпа изнурённых рабочих Решила пойти ко дворцу
Защиты искать… с челобитной К царю, как к родному отцу…
Надевши воскресное платье, С толпою пошла и она
И… насмерть зарублена шашкой Твоя молодая жена…
- Но где же остался мой мальчик? Сынок мой?.. – Мужайся, солдат…
Твой сын в Александровском парке Был пулею с дерева снят…
- Где мать?.. – Помолиться к Казанской Давно уж старушка пошла…
Избита казацкой нагайкой, До ночи едва дожила…
- Не всё ещё взято судьбою! Остался единственный брат,
Моряк, молодец и красавец… Где брат мой?.. – Мужайся, солдат…
- Неужто и брата не стало? Погиб, знать, в Цусимском бою?
- О нет… Не сложил у Цусимы Он жизнь молодую свою..
Убит он у Чёрного моря, Где их броненосец стоит…
За то, что вступился за правду, Своим офицером убит…
Ни слова солдат е промолвил, Лишь к небу он поднял глаза…
Была в них великая клятва И будущей мести гроза.
1905
ВАЙНШТЕЙН
СЕМЁН ЛАЗАРЕВИЧ
1876 – 1923
ГРОМ ПОБЕДЫ РАЗДАВАЙСЯ
сказка – прибаутка
(отрывок)
Времена теперь, другие,
И рабочая Россия,
Разумеется не зря
По - иному чтит царя
За его любовь и милость
За реформ крестьянских хилость,
За невежество и тьму,
За Отечество! – Не мы ли
Наши жизни приносили,
Заселяли вглубь и вширь
Необъятную Сибирь,
В тюрьмах годы просидели
И гонимы всё доселе
За горячую любовь
К нашей родине? Ужели
Мы теперь не лили кровь
На востоке так же дружно
Если б только было нужно?
ЦЕНЗОР
ДМИТРИЙ МИХАЙЛОВИЧ
1877 – 1947
УЖ КРАСНОЕ ЗНАМЯ ЗАРДЕЛО
Уж красное знамя зардело
В лазури дневной высоты, -
На бой! За свободу! И смело
Сожжём за собою мосты!
Клянёмся! Как бурная лава,
Мы хлынем на тёмную рать.
Отважным – бессмертная слава,
Отставшим – презренья печать.
За нами руины и тленье,
Пред нами – ликующий свет,
О, будем хоть час, хоть мгновенье
Героями звонких побед!
Нас Родина встретит цветами,
Любовь увенчает наш прах,
Вернёмся назад со щитами –
Иль все на щитах.
10 ноября 1907
ВОЛОШИН (Кириенко – Волошин)
МАКСИМИЛИАН АЛЕКСАНДРОВИЧ
1877 – 1932
РУСЬ
(Во время галицийского отступления)
Враждующих скорбный гений Братским вяжет узлом,
И зло в тесноте сражений Побеждается горшим злом.
Взвивается стяг победный… Что в том, Россия, тебе?
Пребудь смиренной и бедной - Верной своей судьбе.
Люблю тебя побеждённой, Поруганной и в пыли,
Таинственно осветлённой Всей красотой земли.
Люблю тебя в лике рабьем, Когда в тишине полей
Причитаешь голосом бабьем Над трупами сыновей.
Как сердце никнет и блещет, Когда, связав по ногам,
Наотмашь хозяин хлещет Тебя по кротким глазам.
Сильна ты не здешней мерой, Не здешней страстью чиста.
Неутомлённою верой Твои запеклись уста.
Дай слов за тебя молиться, Понять твоё бытие,
Твоей тоске причаститься, Сгореть во имя твоё…
1915
КОКТЕБЕЛЬ
Как в раковине малой Океана Великое дыхание гудит,
Как плоть её мерцает и горит Отливами и серебром тумана,
А выгибы её повторены В движении и завитке волны, -
Так вся душа моя в твоих заливах, О, Киммерии тёмная страна*,
Заключена и преображена.
С тех пор, как отроком у молчаливых Торжественно – пустынных берегов
Очнулся я – душа моя разъялась, И мысль росла, ленилась и ваялась
По складкам гор, по выгибам холмов. Огнь древних недр и дождевая влага
Двойным резцом ваяли облик твой, - И сих холмов однообразный строй,
И напряжённый пафос Карадага*, Сосредоточенность и теснота
Зубчатых скал, а рядом широта Степных равнин и мреющие дали
Стиху – разбег, а мысли – меру дали. Моей мечтой с тех пор нанесены
Предгорий героические сны И Коктебеля каменная грива:
Его полынь хмельна моей тоской, Мой стих поёт в волнах его прилива,
И на скале, замкнувшей зыбь залива, Судьбой и ветрами изваян профиль мой.
1918
*О, Киммерии тёмная страна – Киммерией, по имени киммерийцев, древнего населения этих мест, Волошин называл восточный Крым от Керчи до Судака.
*Карадаг – гора вулканического происхождения у Коктебеля, посёлка близ Феодосии.
НА ВОКЗАЛЕ
В мутном свете увялых Электрических фонарей
На узлах, тюках, одеялах, Средь корзин, сундуков, ларей,
На подсолнухах, на окурках, В сермягах, в шинелях, в бурках,
То врозь, то кучей, то с ряд, На полу, на лестницах – спят:
Одни раскидавшись – будто Подкошенные на корню,
Другие вывернув круто Шею, бедро, ступню.
Меж нами бродит зараза И отравляет их кровь:
Тиф, холера, проказа, Ненависть и любовь.
Едят их поедом жадным Мухи, москиты, вши.
Они задыхаются в смрадном Испаренных тел и души.
Точно в загробном мире, Где каждый в себе несёт
Противовесы и гири Дневных страстей и забот.
Так спят они по вокзалам, Вагонам, платформам, залам,
По рынкам, по площадям, У стен, у отхожих ям:
Беженцы из разорённых Оголодавших столиц,
Из городов опалённых, Деревень, аулов, станиц,
Местечек: тысячи лиц… И социальный мессия,
И баба с кучей ребят, Офицер, налётчик, солдат,
Спекулянт, мужики -
вся Россия!
Вот лежит она, распята сном, По вековечным излогам,
Расплёсканная по дорогам, Искусанная огнём,
С запекшимися губами, В грязи, в крови и во зле
И ловит воздух руками, И мечется по земле.
И не может в бреду забыться, И не может очнуться от сна…
Не всё ли и всем простится, Кто выстрадал, как она?
Коктебель. 19 июля 1919
В ВАГОНЕ
(отрывок)
Чудится, еду в России я… Тысячи вёрст впереди.
Ночь неприютная, тёмная. Станция в поле… Огни её -
Глазки усталые, томные Шепчут: «Иди…»
Страх это? Горе? Раздумье? Или что ж это?
Новое близится, старое прожито…
Прожито – отжито. Вынуто – выпито…
Ти – та-та… та-та-та… та-та-та… ти-та-та…
Чудится степь бесконечная… Поезд по степи идёт.
В вихре рыданий и стонов Слышится песенка вечная.
Скользкие стены вагонов Дождик сечёт.
Песенкой этой всё в жизни кончается,
Его же нвое вновь начинается,
И бесконечно звучит и стучит это:
Ти-та-та… та-та-та… та-та-та… ти-та-та…
Странником вечным В пути бесконечном Странствуя целые годы,
Вечно стремлюсь я, Верую в счастье, И лишь в ненастье
В шуме ночной непогоды Веет далёкою Русью.
Мысли с рыданьями ветра сплетаются,
С шумом колёс однотонным сливаются,
И безнадежно звучит и стучит это:
Ти-та-та… та-та-та… та-та-та… ти-та-та…
В поезде между Парижем и Тулузой. 1901
КИММЕРИЙСКИЕ СУМЕРКИ
Константину Феодоровичу Богаевскому
11
Я ИДУ ДОРОГОЙ СКОРБНОЙ В МОЙ БЕЗРАДОСТНЫЙ КОКТЕБЕЛЬ…
По нагорьям тёрн узорный и кустарники в серебре.
По долинам тонким дымом розовеет внизу миндаль
И лежит земля страстная в чёрных ризах и орарях.
Припаду я к острым щебням, к серым срывам размытых гор,
Причащусь я горькой соли задыхающейся волны,
Обовью я чобром, мятой и полынью седой чело.
Здравствуй, ты, в весне распятый, мой торжественный Коктебель!
Коктебель 1907
У
СВЯТАЯ РУСЬ
А.М.Петровой
Суздаль и Москва не для тебя ли По уделам землю собирали,
Да тугую золотом суму? В сундуках приданое копили,
И тебя невестою растили В расписном да тесном терему?
Не тебе ли на речных истоках Плотник – Царь построил дом широко –
Окнами на пять земных морей? От невест красой, да силой бранной
Не была ль ты самою желанной Для заморских княжих сыновей?
Но тебе сыздетства были любы - По лесам глубоких скитов срубы,
По полям – кочевья без дорог, Вольные раздолья да вериги,
Самозванцы, воры да расстриги Соловьиный посвист да острог.
Быть Царёвой ты не захотела: Уж такое подвернулось дело.
Враг шептал: «Развей да расточи… Ты отдай казну свою богатым,
Власть –холопам, силу – супостатам, Смердам – честь, изменникам – ключи.»
Поддалась лихому подговору Отдалась разбойнику и вору,
Подожгла посады и хлеба, Разорила древнее жилище,
И пошла поруганной, и нищей, И рабой последнего раба.
Я ль в тебя посмею бросить камень?
Осужу ль страстной и буйный пламень?
В грязь лицом тебе ль не поклонюсь, След босой ноги благословляя, -
Ты – бездомная, гулящая, хмельная, Во Христе юродивая Русь!
1917
1Х
РУСЬ ГЛУХОНЕМАЯ
Был к Иисусу приведён Родными отрок бесноватый:
Со скрежетом и в пене он Валялся, корчами объятый.
- Изыди, дух глухонемой! - Сказал Господь. И демон злой
Сотряс его и с криком вышел - И отрок понимал и слышал.
Был спор учеников о том, Что не был им тот бес покорен,
А он сказал: «Сей род упорен: Молитвой только и постом
Его природа одолима». Не тем же ль духом одержима
Ты, Русь глухонемая! Бес, Украв твой разум и свободу,
Тебя кидает в огнь и воду, О камни бьёт и гонит в лес.
И вот взываем мы: «Приди!» А избранный вдали от битв
Куёт постами меч молитв И скоро скажет: «Бес, изыди!»
1918
РУСЬ ГУЛЯЩАЯ
М.С.Заболоцкой
В деревнях погорелых и страшных,
Где топчется шатущий народ,
Шляндит пьяная, в лохмах куманных,
Да бесстыжие песни орёт.
Сквернословит, скликает напасти,
Пляшет голая – кто ей заказ?
Кажет людям соромные части,
Непотребства творит напоказ…
А проспавшись, бьётся в подклетьях,
Да ревёт, завернувшись в платок,
О каких-то расстрелянных детях,
О младенцах, засоленных впрок.
А не то разинет глазища
Да вопьётся, вцепившись рукой:
«Полюби меня смрадной и нищий,
Опозоренный и хмельной.
Покручинься моею обидой,
Погорюй по моим мертвецам,
Не продай басурманам, не выдай
На потеху лихим молодцам…
Вся-то жизнь в теремах под засовом…
Уж потешились вы надо мной!..
Припаскудили пакостным словом,
Припоганили кличкой срамной!»
Разве можно такую оставить,
Отчураться, избыть, позабыть?
Ни молитвой её не прославить,
Ни любовью не оживить…
Но я верю, расступится бездна!
И во всей полноте бытия -
Всенародно, всемирно, всезвёздно -
Просияет правда твоя.
1923
БЛОК
АЛЕКСАНДР АЛЕКСАНДРОВИЧ
1880 – 1921
ОСЕННЯЯ ЛЮБОВЬ
Когда в листве сырой и ржавой Рябины заалеет гроздь, -
Когда палач рукой костлявой Вобьёт в ладонь последний гвоздь, -
Когда над рябью рек свинцовой, В сырой и серой высоте,
Пред ликом родины суровой Я закачаюсь на кресте, -
Тогда – просторно и далёко Смотрю сквозь кровь предсмертных слёз
Я вижу: по реке широкой Ко мне плывёт в челне Христос.
В глазах – такие же надежды, И то же рубище на нём.
И жалко смотрит из одежды Ладонь, пробитая гвоздём.
Христос! Родной простор печален! Изнемогаю на кресте!
И чёлн твой – будет ли причален К моей распятой высоте!
3 октября 1907
РУСЬ
Ты и во сне необычайна, Твоей одежды не коснусь.
Дремлю – и за дремотой тайна, И в тайне – ты почиешь, Русь.
Русь, опоясана реками И дебрями окружена,
С болотами и журавлями И с мутным взором колдуна,
Где разноликие народы Из края в край, из дола в дол
Ведут ночные хороводы Под заревом горящих сёл.
Где ведуны* с ворожеями* Чаруют злаки на полях,
И ведьмы тешатся с чертями В дорожных снеговых столбах.
Где буйно заметает вьюга До крыши – утлое жильё,
И девушка на злого друга Под снегом точит лезвие.
Где все пути и все распутья Живой клюкой измождены,
И вихрь, свистящий в голых прутьях, Поёт преданья старины.
Так – я узнал в моей дремоте Страны родимой нищету,
И в лоскутах её лохмотий Души скрываю наготу.
Тропу печальную, ночную Я до погоста протоптал
И там, на кладбище ночуя, Подолгу песни распевал.
И сам не понял, не измерил, Кому я песни посвятил,
В какого бога страстно верил, Какую девушку любил.
Живую душу укачала, Русь, на своих просторах, ты,
И вот – она не запятнала Первоначальной чистоты.
Дремлю – и за дремотой тайна, И в тайне почивает Русь,
Она и в снах необычайна. Её одежды не коснусь.
24 сентября 1906
*Ведун – колдун, волшебник.
*Ворожеи – гадалки, знахарки.
«Мутный взор колдуна, чарованье злаков, ведьмы и черти в снеговых столбах на дороге, девушка, точащая под снегом лезвие ножа на изменившего милого» - всё это подлинные образы поверий, заговоров и заклинаний. Блок, который хорошо знал этот материал: ему принадлежит большая статья «Поэзия заговоров и заклинаний»
НА ПОЛЕ КУЛИКОВОМ
1
Река раскинулась. Течёт, грустит лениво
И моет берега.
Над скудной глиной жёлтого обрыва
В степи грустят стога.
О Русь моя! Жена моя! До боли
Нам ясен долгий путь!
Наш путь – стрелой татарской древней воли
Пронзил нам грудь.
Наш путь – степной, наш путь – в тоске безбрежной,
В твоей тоске, о Русь!
И даже мглы – ночной и зарубежной -
Я не боюсь.
Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами
Степную даль.
В степном дыму блеснёт святое знамя
И ханской сабли сталь…
И вечный бой! Покой нам только снится
Сквозь кровь и пыль…
Летит, летит степная кобылица
И мнёт ковыль…
И нет конца! Мелькают вёрсты, кручи…
Останови!
Идут, идут испуганные тучи,
Закат в крови!
Закат в крови! Из сердца кровь струится!
Плачь, сердце, плачь…
Покоя нет! Степная кобылица
Несётся вскачь!
7 июня 1908
РОССИЯ
Опять, как в годы золотые, Три стёртых треплются шлеи*,
И вязнут спицы росписные В расхлябанные колеи…
Россия, нищая Россия, Мне избы серые твои,
Твои мне песни ветровые - Как слёзы первые любви!
Тебя жалеть я не умею И крест свой бережно несу…
Какому хочешь чародею Отдай разбойную красу!
Пускай заманит и обманет, - Не пропадёшь, не сгинешь ты,
И лишь забота затуманит Твои прекрасные черты…
Ну что ж? Одной заботой боле - Одной слезой река шумней,
А ты всё та же – лес да поле, Да плат узорный до бровей…
И невозможное возможно, Дорога долгая легка,
Когда блеснёт в дали дорожной Мгновенный взор из-под платка,
Когда звенит тоской острожной Глухая песня ямщика!..
18 октября 1908
*Шлея – часть коневой упряжи.
РУСЬ МОЯ, ЖИЗНЬ МОЯ, ВМЕСТЕ ЛЬ НАМ МАЯТЬСЯ?
Царь, да Сибирь, да Ермак, да тюрьма!
Эх, не пора ль разлучиться, раскаяться…
Вольному сердцу, на что твоя тьма?
Знала ли что? Или в бога ты верила?
Что там услышишь из песен твоих?
Чудь* начудила, да Меря* намерила
Гатей, дорог да столбов верстовых…
Лодки да грады по рекам рубила ты,
Но до Царьградских святынь* не дошла…
Соколов, лебедей в степь распустила ты -
Кинулась из степи чёрная мгла…
За море Чёрное, за море Белое
В чёрные ночи и в белые дни
Дико глядится лицо онемелое,
Очи татарские мечут огни…
Тихое, долгое, красное зарево
Каждую ночь над становьем твоим…
Что же маячишь ты, сонное жарево?
Вольным играешься духом моим?
18 февраля 1910
*Чудь и Меря – древние племена, жившие в районе рек Онеги и Северной Двины и в области Верхнего Поволжья.
*Царьградские святыни – христианские памятники древней столицы Византийской империи Царьграда (Константинополя, впоследствии турецкого Стамбула).
Ермак (умер в 1584г) – казачий атаман, сыгравший выдающуюся роль в освоении Сибири, герой народных песен и сказаний.
НОВАЯ АМЕРИКА
(в сокращении)
Праздник радостный, праздник великий Да звезда из-за туч не видна…
Ты стоишь под метелицей дикой, Роковая, родная страна.
За снегами, лесами, степями Твоего мне не видно лица.
Только ль страшный простор пред очами, Непонятная ширь без конца?
Утопая в глубоком сугробе, Я на утлые санки сажусь.
Не в богатом покоишься гробе Ты, убогая финская Русь!
Там прикинешься ты богомольной, Там старушкой прикинешься ты,
Глас молитвенный, звон колокольный, За крестами – кресты да кресты
…….
Дальше, дальше, за рекой полноводной, Чернозёмным летя пустырём…
…..
А уж там, за рекой полноводной, Где пригнулись к земле ковыли,
Тянет горько горючей, свободной, Слышны гуды в далёкой дали…
……
Там чернеют фабричные трубы, Там заводские стонут гудки.
Путь степной – без конца, без исхода, Степь, да ветер, да ветер – и вдруг
Многоярусный корпус завода, Города из рабочих лачуг…
На пустынном просторе, на диком Ты всё та, что была и не та,
Новым ты обернулась мне ликом, И другая волнует мечта…
Чёрный уголь – подземный мессия*, Чёрный уголь – здесь царь и жених,
Но не страшен, невеста, Россия, Голос каменных песен твоих!
Уголь стонет, и соль забелелась, И железная воет руда…
То над степью пустой загорелась Мне Америки новой Звезда!
12 декабря 1913
В этом стихотворении отразилась увлекавшая Блока идея «великого возрождения» России «под знаком мужественности и воли». Залог такого возрождения он видел, между прочим, в подъёме и развитии национальной промышленности, в частности горнозаводской.
*Мессия – религиозный образ ожидаемого избавителя, «спасителя»
СКИФЫ*
(в сокращении)
Панмонголизм!* Хоть имя дико,
Но мне ласкает слух оно.
Владимир Соловьёв.
Мильоны – вас. Нас тьмы, и тьмы, и тьмы.
Попробуйте, сразитесь с нами!
Да, скифы – мы! Да, азиаты – мы,
С раскосыми и жадными очами!
Для вас века, для нас – единый час.
Мы, как послушные холопы,
Держали щит меж двух враждебных рас
Монголов и Европы!
О, старый мир! Пока ты не погиб,
Пока томишься мукой сладкой,
Остановись, премудрый, как Эдип,*
Пред Сфинксом* с древнею загадкой!
Россия – Сфинкс. Ликуя и скорбя,
И обливаясь чёрной кровью,
Она глядит, глядит, глядит в тебя,
И с ненавистью, и с любовью!..
Да, так любить, как любит наша кровь,
Никто из вас давно не любит!
Забыли вы, что в мире есть любовь,
Которая и жжёт, и губит!
Мы любим всё – и жар холодных чисел,
И дар божественных видений,
Нам внятно всё – и острый галльский* смысл,
И сумрачный германский гений…
Мы помним всё – парижских улиц ад,
И венецьянские прохлады,
Лимонных рощ далёкий аромат,
И Кёльна* дымные громады…
Мы любим плоть – и вкус её, и цвет,
И душный, смертный плоти запах…
Виновны ль мы, коль хрустнет ваш скелет
В тяжёлых, нежных наших лапах?
Привыкли мы, хватая под уздцы
Играющих коней ретивых,
Ломать коням тяжёлые крестцы
И усмирять рабынь строптивых…
Придите к нам! От ужасов войны
Придите в мирные объятья!
Пока не поздно – старый меч в ножны,
Товарищи! Мы станем – братья!
А если нет, - нам нечего терять,
И нам доступно вероломство!
Века, века – вас будет проклинать
Большое позднее потомство!
Но сами мы – отныне вам не щит
Отныне в бой не вступим сами…
В последний раз – опомнись, старый мир!
На братский пир труда и мира,
В последний раз на светлый братский пир
Сзывает варварская лира!
30 января 1918.
Эпиграф – из стихотворения В.С.Соловьёва «Панмонголизм».
*Скифы – кочевой воинственный народ, населявший в древности (7 – 3 век до н. э.) причерноморские степи.
*Панмонголизм - поддержанная поэтом и философом В.С.Соловьёвым реакционная в существе своём идея о якобы неотвратимом столкновении европейского Запада с объединёнными силами азиатского Востока, угрожающими самому существованию западной культуры. У Блока эта сдея переосмыслена в плане противопоставления революционной Советской России буржуазному Западу.
*Эдип – по древнегреческому сказанию, сын фиванского царя, сумевший разгадать загадку, задуманную злым чудовищем Сфинксом, и тем самым спасший Фивы от уничтожения.
*Галльский – здесь: французский.
*Кёльн – большой промышленный город в Западной Германии.
ОСЕННИЙ ДЕНЬ
Идём по жнивью, не спеша. С тобою, друг мой скромный,
И изливается душа, Как в сельской церкви тёмной.
Осенний день высок и тих, Лишь слышно – ворон глухо
Зовёт товарищей своих Да кашляет старуха.
Овин расстелет низкий дым, И долго под овином
Мы взором пристальным следим За лётом журавлиным…
Летят, летят косым углом, Вожак звенит и плачет…
О чём звенит, о чём, о чём? Что плач осенний значит?
И низких наших деревень Не счесть, не смерить оком,
И светит в потемневший день Костёр в лугу далёком…
О нищая моя страна, Что ты для сердца значишь?
О бедная моя жена, О чём ты горько плачешь?
1909
ГРЕШИТЬ БЕССТЫДНО, НЕПРОБУДНО,
Счёт потерять ночам и дням, И, с головой от хмеля трудной,
Пройти сторонкой в божий храм.
Три раза преклониться долу, Семь – осенить себя крестом,
Тайком к заплёванному полу Горячим прикоснуться лбом.
Кладя в тарелку грошик медный, Три, да ещё семь раз подряд
Поцеловать столетний, бедный И зацелованный оклад.
А воротясь домой, обмерить На тот же грош кого-нибудь,
И пса голодного от двери, Икнув, ногою оттолкнуть.
И под лампадкой у иконы Пить чай, отщёлкивая счёт,
Потом переслюнить купоны, Пузатый отворив комод.
И на перины пуховые В тяжёлом завалиться сне…
Да, и такой, моя Россия, Ты всех краёв дороже мне.
26 августа 1914
З.Н.Гиппиус.
РОЖДЁННЫЕ В ГОДЫ ГЛУХИЕ Пути не помнят своего
Мы – дети страшных лет России - Забыть не в силах ничего.
Испепеляющие годы! Безумья ль в нас, надежды ль весть?
От дней войны, от дней свободы -* Кровавый отсвет в лицах есть.
Есть немота – то гул набата Заставил заградить уста.
В сердцах, восторженных когда-то, Есть роковая пустота.
И пусть над нашим смертным ложем Взовьётся с криком вороньё, -
Те, кто достойней, боже, боже, Да узрят царствие твоё!
8 сентября 1914г.
*Дни войны и дни свободы – русско-японская война и революционные события 1904 – 1905 годов.
ДВЕНАДЦАТЬ
(отрывок)
1
Ветер хлёсткий!
Не отстаёт и мороз!
И буржуй на перекрёстке
В воротник упрятал нос.
А это кто? – Длинные волосы
И говорит вполголоса:
-Предатели!
- Погибла Россия!
Вития…
2
Кругом – огни, огни, огни…
Оплачь – ружейные ремни…
Революционный держите шаг!
Неугомонный не дремлет враг!
Товарищ, винтовку держи, не трусь!
Пальнём-ка пулей в Святую Русь –
В кондовую,
В изъятую,
В толстозадую!
Эх, эх, без креста
январь 1918
СМЕРТЬ
Прислушайся к земле в родных полях:
Тебя овеет чуждыми странами,
Но вместе родственный обнимет некий страх:
Ты ощутишь шаги, следящие за нами.
О, друг мой, не беги родной своей земли,
Смотри; я жду таинственной пришлицы
И каждый час могу следящую вдали,
Но близкую всегда, принять в мои темницы.
13 сентября 1900
ГЛУШЬ РОДНОГО ЛЕСА, Жёлтые листы. Яркая завеса Поздней красоты.
Замерли далече Поздние слова, Отзвучали речи – Память всё жива.
5 сентября 1901
Шахматово
ТЫ – ЗЛАЯ КОЛДУНЬЯ, МОЙ ВЕЧЕР В ОГНЕ -
Багрянец и злато горят.
Ты светишься денно и нощно во мне, Но твой презираю наряд.
Я царь ещё в жизни, - твоих багряниц Не страшен ни звон мне, ни свет.
Воспряну в отчизне, поверженный ниц, Исторгну последний ответ!
30 марта 1902
СЛАДКО НАЙТИ НАМ ЗВЕЗДУ. Вот она – в небе видна.
Я осторожно приду - Будем шептать имена.
К нашей родной стороне Ты устремись – и не лги.
Вечер мой снова в огне День мой свершает круги.
18 июля 1902
МОЕЙ МАТЕРИ
Помнишь думы? Они улетели
Отцвели завитки гиацинта.
Мы провидели светлые цели
В отдалённых краях лабиринта.
Нам казалось: мы кратко блуждали.
Нет, мы прожили долгие жизни…
Возвратились – и нас не узнали,
И не встретили в милой отчизне.
И никто не спросил о Планете,
Где мы близились к юности вечной…
Пусть погибнут безумные дети
За стезёй ослепительно млечной!
Но в бесцельном, быть может, круженьи -
Были мы, как избранники, нищи.
И теперь возвратились в сомненьи
В дорогое, родное жилище…
Так. Не жди изменений бесцельных,
Не смущайся забвеньем. Не числи.
Пусть к тебе – о краях запредельных
Не придут и спокойные мысли.
Но, прекрасному прошлому радо, -
Пусть о будущем сердце не плачет.
Тихо ведаю: будет награда:
Ослепительный всадник прискачет.
4 декабря 1904
Из поэмы «ВОЗМЕЗДИЕ»
Провидел ты всю даль, как ангел
На шпиле крепостном; и вот -
(Сон или явь): чудесный флот,
Широко развернувши фланги,
Внезапно заградил Неву…
И сам Державный Основатель
Стоит на головном фрегате…
Так снилось многим наяву…
Какие ж сны тебе, Россия,
Какие бури суждены?..
Но в эти времена глухие
Не всем, конечно, снились сны…
1911
САША ЧЁРНЫЙ
(Александр Михайлович Глинберг)
1880 – 19
РУССКОЕ
Руси есть веселие пити
Не умеют пить в России! Спиртом что-то разбудив,
Тянут сиплые витии Патетический мотив
О наследственности шведа, О началах естества,
О бездарности соседа И о целях божества.
Пальцы тискают селёдку… Водка капает с усов,
И сосед соседям кротко Отпускает «подлецов».
Те дают ему по морде (Так как лиц у пьяных нет),
И летят в одном аккорде Люди, рюмки и обед.
Благородные лакеи (Помесь фрака с мужиком)
Молча гнут хребты и шеи, Издеваясь шепотком…
Под столом гудят рыданья, Кто-то пьёт чужой ликёр.
Примиренные лобзанья, Брудершафты, спор и вздор…
Анекдоты, словоблудье, Злая грязь циничных слов…
Кто-то плачет о безлюдье, Кто-то врёт: «Люблю жидов!»
Откровенность гнойным бредом Густо хлещет от души…
Людоеды ль за обедом Или просто апаши?
Где хмельная мощь момента? В головах угарный шиш,
Сутенёра от доцента В этот миг не отличишь!
Не умеют пить в России!.. Под прибой пустых минут,
Как взлохмаченные Выи, Одиночки молча пьют.
Усмехаясь, вызывают Все легенды прошлых лет
И, глумясь, их растлевают, Словно тешась словом: «Нет!»
В перехваченную глотку, Содрогаясь и давясь,
Льют безрадостную водку И надежды топчут в грязь.
Сатанеют равнодушно, Разговаривают с псом,
А в душе пестро и скучно Черти ходят колесом.
Цель одна: скорей напиться… Чтоб смотреть угрюмо в пол
И, качаясь, колотиться Головой о мокрый стол…
Не умеют пить в России! Ну а как же надо пить?
Ах, взлохмаченные Выи… Так же точно – как любить!
1911
СКОРБНАЯ ГОДОВЩИНА
(отрывок)
Толстой! Это имя сегодня так свято звучит.
Усталость над миром раскинула саван суровый…
Нет в мире иного пути: Любовь победит!
И истина встанет у гроба и сбросит оковы.
Как путники в бурю, на тёмном чужом корабле
Плывём мы в тумане… Ни вести, ни зова…
Сегодня мы все на далёкой родимой земле -
У тихой могилы Толстого.
1920
НАД ВСЕМ
Сквозь зелёные бури желтеют чужие поля.
Черепицей немецкой покрыты высокие кровли.
Рыбаки собирают у берега сети для ловли.
В чаще моря застыл белокрылый хребет корабля.
Если тихо смотреть из травы – ничего не случилось,
Ничего не случилось в далёкой, несчастной земле…
Отчего же высокое солнце туманом закрылось
И холодные пальцы дрожат на поникшем челе?..
Лента школьников вышла из рощи к дороге лесной,
Сквозь кусты. словно серны, сквозят загорелые ноги,
Свист и песни, дробясь, откликаются радостно в логе,
Лягушонок уходит в канаву припрыжкой смешной.
Если уши закрыть, и не слушать чужие слова,
И поверить на миг, что за ельником русские дети, -
Как угрюмо потом, колыхаясь, бормочет трава,
И зелёные ветви свисают, как чёрные плети…
Мысль, не веря, взлетает над каждым знакомым селом,
И кружит вдоль дорог, и звенит над родными песками…
Чингисхан, содрогаясь, закрыл бы ланиты руками!
Словно саван, белеет газета под тёмным стеклом.
Если чащей к обрыву уйти – ничего не случилось…
Море спит, - переливы лучей на сквозном корабле.
Может быть, наше Чёрное море нам только приснилось?
Даль молчит. Облака в голубеющей мгле.
1923
НАДО ПОМОЧЬ
Рабочие – студенты наши
Не жалуются нам…
На вечерах у них уютно и легко:
Поют, читают, пляшут.
Гостеприимны, вежливы, просты, -
Но что-то новое в глазах у них таится,
Что в чеховских студентах мы не знали:
Глухая сдержанность, спокойное упрямство,
Ни слов взлохмаченных, ни мыслей набекрень.
Станок с наукой сочетавши на чужбине,
Они с достоинством отстаивают жизнь…
Их цели – святы, пафос – скрыт, но прочен.
Очищенный бензином,
Простой пиджак рабочего – студента
Сегодня нам и ближе и понятней
Былой расхрястанной, засаленной тужурки…
Не жалуются, нет… Но иногда
Плечо усталое вдруг выскочит из лямки -
А в глубине парижских чердаков,
Как в катакомбах, холодно и сыро…
Трещит свеча. Над кровельным откосом
Гудит прибой чужих, кипящих улиц,
Сверкают сумасшедшие рекламы, -
В жестянке на некрашеном столе -
Последний франк…
Мы столько говорим в трамваях, и в метро,
И в поздний час у вешалок в передних
Всё об одном: о родине далёкой.
Но вот она бок о бок приютилась
В мансардах старых, на окраинах глухих.
Живёт и жмётся – юная, живая…
Немало нас. Ты не пойдёшь в кино,
Я откажусь от пачки папирос -
И не один студент – рабочий
Вздохнёт увереннее в чёрную минуту…
Слова стираются, дни мчатся – льются в бездну,
Одна любовь – спасает и бодрит.
1929
ТЕХ, КТО СТРАДАЕТ ГОРДО И УГРЮМО,
Не видим мы на наших площадях:
Задавлены случайною работой,
Таятся по мансардам и молчат…
Не спекулируют, не пишут манифестов,
Не прокурорствуют с партийной высоты,
И из своей большой любви к России
Не делают профессии лихой…
Их мало? Что ж… Но только ими рдеют
Последние огни родной мечты.
Я узнаю их на спектаклях русских
И у витрин с рядами русских книг -
По строгому, холодному обличью,
По сдержанной печали жутких глаз…
В Америке, в Каире и в Берлине
Они одни и те же: боль и стыд.
Они – Россия. Остальное – плесень:
Валюта, декламация и ложь,
Развязная, заносчивая наглость,
Удобный символ безразличных – «наплевать»,
Помойка сплетен, купля и продажа,
Построчная истерика тоски
И два десятка эмигрантских анекдотов…
ПРОКУРОРОВ БЫЛО СЛИШКОМ МНОГО!
Кто грехов Твоих не осуждал?.
А теперь, когда темна дорога
И гудит – ревёт девятый вал,
О Тебе, волнуясь, вспоминаем, -
Это всё, что здесь мы сберегли…
И встаёт былое светлым раем,
Словно детство в солнечной пыли…
АНДРЕЙ БЕЛЫЙ
(псевдоним Бориса Николаевича Бугаева)
1880 – 1934
ОТЧАЯНЬЕ
Довольно: не жди, не надейся - Рассейся, мой бедный народ!
В пространство пади и разбейся За годом мучительный год!
Века нищеты и безволья Позволь же, о родина мать,
В сырое, в пустое раздолье, В раздолье твоё прорыдать:
Туда, на равнине горбатой, Где стая зелёных дубов
Волнуется купой подъятой, В косматый свинец облаков,
Где по полю Оторопь рыщет, Восстав сухоруким кустом,
И в ветер пронзительный свищет Ветвистым своим лоскутом,
Где в душу мне смотрят из ночи, Поднявшись над сетью бугров,
Жестокие, жёлтые очи Безумных твоих кабаков, -
Туда, - где смертей и болезней Лихая прошла колея, -
Исчезни в пространство, исчезни, Россия, Россия моя!
Июль 1908
Серебряный Колодезь
СОЗИДАТЕЛЬ
(отрывок)
В строфах – рифмы, в рифмах – мысли Созидают новый свет…
Над душой твоей повисли Новые миры, поэт.
Всё лишь символ…Кто ты? Где ты?.. Мир – Россия – Петербург –
Солнце – дальние планеты… Кто ты? Где ты, демиург?..
Март 1904
ИЗ ОКНА ВАГОНА
Эллису
Поезд плачется. В дали родные Телеграфная тянется нить.
Пролетают поля росяные. Пролетаю в поля: умереть.
Пролетаю: так пусто, так голо… Пролетают – вон там и вон здесь -
Пролетают – за сёлами сёла, Пролетают – за весями весь;
И кабак, и погост, и ребёнок, Засыпающий мам у грудей;
Там – убогие стаи избёнок, Там – убогие стаи людей.
Мать – Россия! Тебе мои песни, - О немая, суровая мать! -
Здесь и глуше мне дай, и безвестней Непутёвую жизнь отрыдать.
Поезд плачется. Дали родные! Телеграфная тянется нить -
Там – в пространства твои ледяные С буреломом осенним гудеть.
Август 1908
Суйда
Эллис – литературный псевдоним Льва Львовича Кобылянского (1879 – 1947), поэта – символиста, переводчика и критика, близкого друга Белого.
РУСЬ
Поля моей скудной земли Вон там преисполнены скорби.
Холмами пространства вдали Из - горби, равнина, из – горби!
Косматый, далёкий дымок. Косматые в далях деревни.
Туманов косматый поток. Просторы голодных губерний.
Просторов простёртая рать: В пространствах таятся пространства.
Россия, куда мне бежать От голода, мора и пьянства?
От голода, холода тут И мерли, и мрут миллионы.
Покойников ждали и ждут Пологие скорбные склоны.
Там смерть протрубила вдали В леса, города и деревни,
В поля моей скудной земли, В просторы голодных губерний
1908
Серебряный Колодезь
РОДИНА
В.П.Свентицкому
Те же росы, откосы, туманы, Над бурьянами рдяный восход,
Холодеющий шелест поляны, Голодающий, бедный народ;
И в раздолье, на воле – неволя; И суровый свинцовый наш край
Нам бросает с холодного поля - Посылает нам крик: «Умирай –
Как и все умирают…» Не дышишь, Смертоносных не слышишь угроз:
Безысходные возгласы слышишь И рыданий, и жалоб, и слёз.
Те же возгласы ветер доносит; Те же стаи несытых смертей
Над откосами косами косят, Над откосами косят людей.
Роковая, страна, ледяная, Проклятая железной судьбой -
Мать Россия, о родина злая, Кто же так подшутил над тобой?
1908
Москва
Свентицкий Валентин Павлович – религиозный философ и публицист, впоследствии священник.
РОДИНЕ
Рыдай, буревая стихия, В столбах громового огня!
Россия, Россия, Россия, - Безумствуй, сжигая меня!
В твои роковые разрухи, В глухие твои глубины, -
Струят крылорукие духи Свои светозарные сны.
Не плачьте: склоните колени Туда – в ураганы огней,
В грома серафических пений, В потоки космических дней!
Сухие пустыни позора, Моря неизливные слёз -
Лучом безглагольного взора Согреет сошедший Христос.
Пусть в небе – и кольца Сатурна, И млечных путей серебро, -
Кипи фосфорически бурно, Земли огневое ядро!
И ты, огневая стихия, Безумствуй, сжигая меня,
Россия, Россия, Россия - Мессия грядущего огня!
Август 1917
Поворовка
ВЕСЕЛЬЕ НА РУСИ
Как несли за флягой флягу – Пили огненную влагу.
Д” накачался – Я. Д” наплясался – Я.
Дьякон, писарь, поп, дьячок Повалили на лужок.
Эх - Людям грех! Эх – курам на смех!
Трепаком – паком размашисто пошли: -
Трепаком, душа, ходи – валяй – вали:
Трепака да на лугах, Да на межах, да во лесах –
Да обрабатывай!
По дороге ноги – ноженьки туды – сюды пошли,
Да по дороженьке вали – вали – вали –
Да притопывай!
Что там думать, что там ждать: Дунуть, плюнуть – наплевать:
Наплевать, да растоптать: Веселиться, пить да жрать.
Гомилетика, каноника - Раздувай – дува – дувай, моя гармоника!
Дьякон пляшет -
-Дьякон, дьякон -
Рясой машет -
-Дьякон, дьякон - Что такое, дьякон, смерть?
-«Что такое? То и это: Носом - в лужу, пяткой в твердь…»
Раскидалась в ветре, - пляшет - Полевая жердь: -
Веткой хлопающей машет Прямо в твердь.
Бирюзовую водою Нежит твердь.
Над страной моей родною Встала смерть.
1906
ПОЛЕВОЙ ЦВЕТОК
В.В.Владимирову.
Средь каменьев меня затерзали: Затерзали пророка полей. Я на кость – полевые скрижали - Проливаю цветочный елей.
Облечён в лошадиную кожу, Песью челюсть воздев на чело,
Ликованьем окрестность встревожу, - Как прошло: всё прошло – отошло.
Разразитесь, призывные трубы, Над раздольем осенних полей!
В хмурый сумрак оскалены зубы Величавой короны моей.
Поле – дом мой. Песок – моё ложе. Полог – дым росянистых полян.
Загорбатится с палкой прохожий - Приседаю покорно в бурьян.
Ныне, странники, с вами я: скоро ж Дымным дымом от вас пронесусь -
Я – просторов рыдающих сторож, Исходивший великую Русь.
Январь 1907
ЖИЗНЬ
Памяти Ю.А.Сидорова
с любовью посвящаю.
Проносится над тайной жизни Пространств и роковых времён
В небесно – голубой отчизне Легкотекущий дымный сон.
Возносятся под небесами, Летят над высотами дни
Воскуренными облаками, - Воскуренными искони.
Жизнь – бирюзовую волною Разбрызганная глубина…
Своею пеною дневною Нам очи задымит она.
И всё же в суетности бренной Нас вещие смущают сны,
Когда стоим перед вселенной, Углублены, потрясены, -
И отверзается над нами Недостижимый край родной
Открытою над облаками Лазуревою глубиной.
Июль 1908
РОДИНА
Наскучили Старые годы… Измучили:
Сердце, Скажи им: «Исчезните, старые годы!»
И старые Годы Исчезнут.
Как тучи, невзгоды Проплыли. Над чащей
И чище и слаже Тяжёлый, сверкающий воздух; И – отдыхи…
В сладкие чащи – Несутся зелёные воды.
И песня знакомого Гнома Несётся вечерним приветом.
«Вернулись Ко мне мои дети Под розовый куст розмарина…
Склоняюсь над вами Цветами Из старых столетий…»
Ты, злая година, - Рассейся! В уста эти влейся -
- О нектар! –
Тяжёлый, сверкающий воздух Из пьяного сладкого кубка.
Проснулись:
Вернулись!..
Апрель 1909
ВОЙНА
Разорвалось затишье грозовое… Взлетает ввысь громовый вопль племён.
Закручено всё близкое, родное, Как столб песков в дали иных времён.
А – я, а – я?.. Былое без ответа… Но где оно?.. И нет его… Ужель?
Невыразимое, - зовут иных земель Там волны набегающего света.
Октябрь 1914
РОССИЯ
Луна двурога. Блестит ковыль. Бела дорога. Летает пыль..
Летая, стая Ночных сычей - Рыдает вдали Пустых ночей.
Темнеют жерди Сухих осин; Немеют тверди… Стою один.
Здесь сонный леший Трясётся в прах. Здесь – конный, пеший Несётся в снах.
Забота гложет; Потерян путь. Ничто не сможет его вернуть.
Болота ржавы: Кусты, огни, Густые травы, Пустые пни!
Декабрь 1916
К РОССИИ
Россия – Ты?.. Смеюсь и умираю, И ясный взор ловлю…
Невероятная, Тебя – (я знаю) - В невероятности люблю.
Опять в твои незнаемые муки Слетает разум мой:
Пролейся свет в мои немые руки Глаголющие тьмой.
Как веющие, тающие маки, Мелькающие мне, -
Как бабочки, сияющие знаки Летят на грудь ко мне.
Судьбой – (Собой) – ты чашу дней наполни И чашу дней испей.
Волною молний бушу преисполни, Мечами глаз добей.
Я – знаю всё… Я – ничего не знаю. Люблю, люблю, люблю.
Со мною – Ты… Смеюсь и умираю. И ясный взор ловлю.
Май 1918
РОДИНЕ
В годины праздных испытаний, В годины мёртвой суеты -
Затверденей алмазом брани В перегоревших углях – Ты.
Восстань в сердцах, сердца испепели! Произрастай, наш край родной,
Неопалимой блеском молний, Неодолимой купиной.
Из моря слёз, из моря муки Судьба твоя – видна, ясна:
Ты простираешь ввысь, как руки, Свои святые пламенна –
Туда, - в развалы грозной эры И в визг космических стихий, -
Туда, - в светлеющие сферы, В грома летящих иерархий.
Октябрь 1916
ХРИСТОС ВОСКРЕС
(отрывки из поэмы)
Страна моя Есть Могила, Простёршая Бледный Крест, -
В суровые своды Неба И - В неизвестности Мест.
Обвили убогие Местности Бедный, Убогий Крест -
В сухие, Строгие Колосья хлеба, Вытарчивающие окрест.
Святое, Пустое Место, - В святыне Твои сыны!
Россия, Ты ныне Невеста.. Приемли Весть Весны…
Земли, Прордейте Цветами И прозеленейте Берёзами:
Есть - Воскресение… С нами - Спасение…
Апрель 1918
ДЕМЬЯН БЕДНЫЙ
(псевдоним Ефима Алексеевича Придворова)
1883 - 1945
СОНЕТ
В родных полях вечерний тихий звон,
Я так любил ему внимать когда-то
В час, как лучи весеннего заката
Позолотят далёкий небосклон.
Тилей теперь мне гулкий рёв, и стон,
И мощный зов тревожного набата:
Как трубный звук в опасный бой – солдата,
Зовёт меня на гордый подвиг он.
Средь суеты, средь пошлости вседневной
Я жду, когда, как приговор судьбы,
Как вешний гром – торжественный и гневный,
В возмездья час, в час роковой борьбы,
Над родиной истерзанной и бедной
Раскатится набата голос медный.
1911
МОЙ СТИХ
Пою. Но разве я, пою?
Мой голос огрубел в бою,
И стих мой… блеску нет в его простом наряде.
Не на сверкающей эстраде
Пред «чистой публикой», восторженно – немой,
И не под скрипок стон чарующе – напевный
Я возвращаю голос мой -
Глухой, надреснутый, насмешливый и гневный.
Наследья тяжкого неся проклятый груз,
Я не служитель муз:
Мой твёрдый, чёткий сих – мой подвиг ежедневный.
Родной народ, страдалец трудовой,
Мне важен суд лишь твой,
Ты мне один судья прямой, нелицемерный,
Ты, чьих надежд и дум я – выразитель верный,
Ты, тёмных чьих углов я – «пёс сторожевой»!
1917
КОКОРИН
ПАВЕЛ МИХАЙЛОВИЧ
1884 – 1938
СОН САДА
Глушь чернозёмной России
И старый заброшенный сад:
Ветки берёзы косые
Гирляндами книзу висят;
Липы, широкой листвою,
Зелёным повисли шатром;
Дикой, высокой травою
Покрылись дорожки с песком.
Видно, давно человека
Не видел ты сад – старина?
«Да, вот уж скоро полвека
Никто не нарушил мне сна…
Сон мой баюкают птицы
Чарующим пеньем своим,
И сон мне волнующий снится:
Любим я весною, любим!»
1910
МАШИРОВ
АЛЕКСЕЙ ИВАНОВИЧ
(псевдоним Самобытник)
1884 – 1942
ВЕСЕННИЙ ПРИВЕТ
Опять зашумели в зелёном наряде
Родимого леса побеги живые,
И весело мчатся к последней преграде
В весеннем разбеге лучи молодые.
Опять пробуждаясь, весна задымилась,
И шире раскинулись синие дали,
И сердце, как прежде, надеждой забилось,
Что сбудется то, что так долго мы ждали.
Шумите, шумите, с родными ручьями,
Шумите свободой и жаждою света,
Чтоб в мире труда засверкало над вами
И вечное солнце, и вечное лето!
26 июня 1914
НА РАССВЕТЕ ВЕСЕННЕЙ ЗАРИ
Пробуждается жизнь молодая:
Пусть сильнее поют соловьи
Про весну для родимого края!
Пусть измученный рабством народ
Эти вольные песни услышит,
И в весёлый весенний приход
Он свободнее грудью задышит.
28 апреля 1912
КАМЕНСКИЙ
ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ
1884 – 1961
ТИФЛИС
(отрывок)
Пусть кубок,
Полный кахетинским,
В руках моих орла Урала –
Звенит кинжалом кабардинским
И льётся Терском Дарьяла.
Пусть кубок,
Полный южной крови,
Для гостя северного – хмель.
Мне так близки востока брови,
Как мне понятна в скалах ель.
Урал, Кавказ –
Родные братья
Одной чудеснейшей страны.
Стихийно всем готов орать Я
Стихи под перепень зурны.
1914
ГОРОДЕЦКИЙ
СЕРГЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ
1884 – 1967
НИЩАЯ
Нищая Тульской губернии Встретилась мне на пути.
Инея белые тернии Тщились венок ей сплести.
День был морозный и ветреный, Плакал ребёнок навзрыд,
В этой метелице мертвенной Старою свиткой укрыт.
Молвил я: «Бедная, бедная! Что ж, прими мй пятак!»
Даль расступилась бесследная, Канула нищая в мрак.
Гнётся дорога горбатая. В мире подветренном дрожь.
Что же ты, Тула убогая, Зря самовары куёшь?
Что же ты, Русь нерадивая, Вьюгам бросаешь детей?
Ласка твоя прозорливая Сгинула где без вестей?
Или сама ты заброшена В тьму, маету, нищету?
Горе, незвано, непрошено, Треплет твою красоту?
Ну-ка, вздохни по-старинному, Злую помеху свали,
Чтобы опять по-былинному Силы твои расцвели.
1910
НАЧАЛЬНИК
Прошумели дожди и столбами ушли
От реки голубой на равнины земли.
И опять тихий путь в берегах без конца
Вдаль уносит меня, молодого пловца.
Уж и как же ты, даль, на Руси далека!
Уж не будет ли жизнь для меня коротка?
Вон по берегу в гору бредёт человек.
Видно, стар, видно нищ, видно, ходит весь век,
А видал ли края, все ль концы исходил,
Как в последнюю гору поплёлся без сил?
Так бери ж и меня, заповедная даль!
Схороню я в тебе вековую печаль.
Уж и как же, печаль, на Руси ты крепка!
Вихрем в песню впилась волгаря – бурлака.
И несёшь, и томишь, обнимаешь, как мать, -
Видно, век свой с тобою и мне свековать.
Так пускай же вдали опечалюсь за всех,
Чтобы вспыхнул за мной оживляющий смех.
Чтобы песня взвилась огневая за мной
Над великой, скорбящей моею страной.
1909
РОССИЯ
Как я любил тебя, родная,
Моя Россия, мать свобод,
Когда, под плетью изнывая,
Молчал великий твой народ.
В какой слепой и дикой вере
Ждал воскресенья твоего!
И вот всех тюрем пали двери,
Твоё я вижу торжество.
Ты в праздник так же величава,
Как прежде в рабской нищете,
Когда и честь твоя и слава
Распяты были на кресте.
О вечном мире всей вселенной,
О воле, братстве и любви
Запела ты самозабвенно
Народам, гибнущим в крови.
Как солнце всходит от востока,
Так от тебя несётся весть,
Что есть конец войне жестокой,
Живая правда в людях есть.
И близок день прекрасней рая,
Когда враги, когда друзья,
Как цепи, фронты разрывая,
Воскликнут: «Истина твоя!»
Как я люблю тебя, Россия,
Когда над миром твой народ
Скрижали поднял огневые,
Скрижали вечные свобод.
1917
ХЛЕБНИКОВ
ВЕЛИМИР (ВИКТОР ВЛАДИМИРОВИЧ)
1885 – 1922
МЫ ЖЕЛАЕМ ЗВЁЗДАМ ТЫКАТЬ,
Мы устали звёздам выкать,
Мы узнали сладость рыкать,
Будьте грозны, как Остраница,
Платов и Бакланов,*
Полно вам кланяться
Роже басурманов.
Пусть кричат вожаки,
Плюньте им в зенки!
Будьте в вере крепки,
Как Морозенки.
О, уподобьтесь Святославу, -
Врагам сказал: «Иду на вы!»
Померкнувшую славу
Творите, северные львы.
С толпою прадедов за нами
Ермак и Ослябя.
Вейся, вейся, русское знамя,
Веди через сушу и через хляби!
Туда, где дух отчизны вымер
И где неверия пустыня,
Идите грозно, как Владимир,
Или с дружиною Добрыня.
Между 1908 и 1910гг
*Остраница (18в), Платов (1751 – 1818) и Бакланов (1809 – 1873) –Казачьи атаманы, прославившиеся военными подвигами.
ХОДАСЕВИЧ
ВЛАДИСЛАВ ФЕЛИЦИАНОВИЧ
1886 – 1939
В МОЕЙ СТРАНЕ
Посвящается МУНИ
Мои поля сыпучий ветер кроет.
В моей стране печален страдный день.
Сухую пыль соха со скрипом роет,
И ноги жжёт затянутый ремень.
В моей стране – ни зим, ни лет, ни песен,
Ни дней, ни зорь, ни голубых ночей.
Там круглый год владычествует осень,
Там – серый свет бессолнечных лучей.
Там сеятель бессмысленно, упорно
Скуля как пёс, влачась как вьючный скот,
В родную землю втаптывает зёрна -
Отцовских нив безжизненный приплод.
А в шалаше – что делать? Выть да охать.
Точить клинок нехитрого ножа
Да тешить женщин яростную похоть,
Царапаясь, кусаясь и визжа.
А женщины, в игре постыдно – блудной,
Открытой всем, все силы истощив,
Беременеют тягостно и нудно
И каждый год родит, не доносив.
В моей стране уродливые дети
Рождаются, на смерть обречены.
От их отцов несу вам песни эти.
Я к вам пришёл из мертвенной страны.
9 июня 1907
Лидино
ПУТЁМ ЗЕРНА
Проходит сеятель по ровным бороздам.
Отец его и дед по тем же шли путям.
Сверкает золотом в его руке зерно,
Но в землю чёрную оно упасть должно.
И там, где червь слепой прокладывает ход,
Оно в заветный срок умрёт и прорастает.
Так и душа моя идёт путём зерна:
Сойдя во мрак, умрёт – и оживёт она.
И ты, моя страна, и ты, её народ,
Умрёшь и оживёшь, пройдя сквозь этот год, -
Затем, что мудрость нам единая дана:
Всему живущему идти путём зерна.
23 декабря 1917
НЕ МАТЕРЬЮ, НО ТУЛЬСКОЮ КРЕСТЬЯНКОЙ
Еленой Кузиной я выкормлен. Она
Свивальники мне грела над лежанкой,
Крестила на ночь от дурного сна.
Она не знала сказок и не пела,
Зато всегда хранила для меня
В заветном сундуке обитом жестью белой,
То пряник вяземский, то мятного коня.
Она меня молитвам не учила,
Но отдала мне безраздельно всё:
И материнство горькое своё,
И просто всё, что дорого ей было.
Лишь раз, когда упал я из окна,
Но встал живой (как помню этот день я!)
Грошовую свечу за чудное спасенье
У Иверской поставили она.
И вот, Россия, «громкая держава»,
Её сосцы губами теребя,
Я высосал мучительное право
Тебя любить и проклинать тебя.
В том честном подвиге, в том счастье песнопений,
Которому служу я в каждый миг,
Учитель мой – твой чудотворный гений,
И поприще – волшебный твой язык.
И пред твоими слабыми сынами
Ещё порой гордиться я могу,
Чей сей язык, завещанный веками,
Любовней и ревнивей берегу…
Года бегут. Грядущего не надо,
Минувшее в душе пережжено,
Но тайная жива ещё отрада,
Что есть и мне прибежище одно:
Там, где на сердце, съеденном червями,
Любовь ко мне нетленно затая,
Спит рядом с царскими, ходынскими гостями
Елена Кузина, кормилица моя.
12 февраля 1917, 2 марта 1922
ПЕТЕРБУРГ
Напастям жалким и однообразным Там предавалась до потери сил.
Один лишь я полуживым соблазном Средь озабоченных ходил.
Смотрели на меня – и забывали Клокочущие чайники свои;
На печках валенки сгорали, Все слушали стихи мои.
А мне тогда в тьме гробовой, российской, Являлась вестница в цветах,
И лад открылся музикийский Мне в сногсшибательных ветрах.
И я безумел от видений, Когда чрез ледяной канал,
Скользя с обломанных ступеней, Треску зловонную таскал,
И, каждый стих гоня сквозь прозу, Вывихивая каждую строку,
Привил – таки классическую розу К советскому дичку.
12 декабря 1925
Chavilie
ПОД ЗЕМЛЁЙ
Где пахнет чёрною карболкой И провонявшею землёй,
Стоит, склоняя профиль колкий, Пред израсцовою стеной.
Не отойдёт, не обернётся, Лишь весь качается слегка,
Да как-то судорожно бьётся Потёртый локоть сюртука.
Заходят школьники, солдаты, Рабочий в блузе голубой, -
Он всё стоит, к стене прижатый Своею дикою мечтой.
Здесь создаёт и разрушает Он сладострастные миры,
А из соседней конуры За ним старуха наблюдает.
Потом в открывшуюся дверь Видны подушки, стулья, склянки.
Вошла – и слышатся теперь Обрывки злобной перебранки.
Потом вонючая метла Безумца гонит из угла
И вот, из полутьмы глубокой Старик сутулый, но высокий,
В таком почтенном сюртуке, В каком-то модном котелке,
Идёт по лестнице широкой, Как тень Аида – в белый свет,
В берлинский день, в блестящий бред. А солнце ясно, небо сине,
А сверху синяя пустыня… И злость, и скорбь моя кипит,
И трость моя в чужой гранит Неумолкаемо стучит.
21 сентября 1923
Берлин.
ПАМЯТНИК
Во мне конец, во мне начало.
Мной совершённое так мало!
Но всё ж я прочное звено:
Мне это счастие дано.
В России новой, но великой,
Поставят идол мой двуликий
На перекрёстке двух дорог,
Где время, ветер и песок…
28 января 1928
Париж
Я РОДИЛСЯ В МОСКВЕ. Я ДЫМА
Над польской кровлей не видал,
И ладанки с землёй родимой
Мне мой отец не завещал.
России – пасынок, а Польше -
Не знаю сам, кто Польше я.
Но: восемь томиков, не больше, -
И в них вся родина моя.
Вам – под ярмо ль подставить выю
Иль жить в изгнании, в тоске
А я с собой свою Россию
В дорожном уношу мешке.
Вам нужен прах отчизны грубый,
А я где б ни был – шепчут мне
Арапские святые губы
О небывалой стороне.
25 апреля 1923
Saazow
ФИЛИМОНОВ
ПАМЯТИ БОРЦОВ ЗА СВОБОДУ
(10 марта 1917)
В этот день в Красноярске отмечался день памяти жертв революции.
Осуществились ваши сны,
К вам сердце тянется с приветом,
Сегодня светлый луч весны
Россию залил ярким светом.
И там от родины вдали,
Где вы погибли – жить не в силах,
Сегодня розы расцвели
На ваших сумрачных могилах.
10 марта 1917
ГУМИЛЁВ
НИКОЛАЙ СТЕПАНОВИЧ
1886 – 1921
160. СТАРЫЕ УСАДЬБЫ
(отрывки)
Дома косые, двух этажные, И тут же рига, скотный двор,
Где у корыта гуси важные Ведут немолчный разговор.
В садах настурции и розаны, В прудах зацветших караси,
-Усадьбы старые разбросаны По всей таинственной Руси.
Порою в полдень льётся по лесу Неясный гул, невнятный крик,
И угадать нельзя по голосу, То человек иль лесовик.
Порою крестный ход и пение, Звонят во все колокола,
Бегут, - то значит, по течению В село икона приплыла.
Русь бредит Богом, красным пламенем, Где видно ангелов сквозь дым…
Они ж покорно верят знаменьям, Любя своё, живя своим.
……..
О Русь, волшебница суровая, Повсюду ты своё возьмёшь.
1911 – 1915
180. НАСТУПЛЕНИЕ
Та страна, что могла быть раем, Стала логовищем огня,
Мы четвёртый день наступаем, Мы не ели четыре дня.
Но не надо яства земного В этот страшный и светлый час,
Оттого что Господне слово Лучше хлеба питает нас.
И залитые кровью недели Ослепительны и легки,
Надо мною рвутся шрапнели, Птиц быстрей взлетают клинки.
Я кричу, и мой голос дикий, Это медь ударяет в медь,
Я, носитель мысли великой, Не могу, не могу умереть.
Словно молоты громовые Или воды гневных морей,
Золотое сердце России Мерно бьётся в груди моей.
И так сладко рядить Победу, Словно девушку, в жемчуга,
Проходя по дымному следу Отступающего врага.
318. СЕСТРЕ МИЛОСЕРДИЯ
(отрывок)
Эта девушка с открытой сцены, Нарумянена, одета в шёлк,
Лучше всех сестёр милосердия Поняла свой юный долг.
И мечтаю я, чтоб сказали:
-Вот страна прекраснейших женщин
И отважнейших мужчин.
1915
361
СРЕДИ БЕССЧИСЛЕННЫХ СВЕТИЛ
Я вольно выбрал мир наш строгий
И в этом мире полюбил
Одни весёлые дороги.
Когда тревога и тоска
Зачем-то в сердце закрадётся,
Я посмотрю на облака,
И сердце сразу засмеётся.
И если мне порою сон
О милой родине приснится,
Я так безмерно удивлён,
Что сердце начинает биться.
Ведь это было так давно
И где-то там, за небесами…
Куда мне плыть, не всё ль равно,
И под какими парусами.
Лондон, 1918
АФАНАСЬЕВ
ПАВЕЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ
(псевдоним Арский)
1886 – 1967
СОЛДАТСКАЯ БОМБА
За честь России – матушки На бой идут солдатушки!
Идут без всякой жалобы, Идут во что ни стало бы,
Идут они удалые… А дома – детки малые
И жёны их сиротные Остались безработные.
Солдатушки – сударики Грызут порой сухарики
С улыбкой беззаботною, С водицею болотною…
Грызут без всякой жалобы Стрельба лишь не мешала бы, -
Привыкши дома смолоду И к холоду, и к голоду.
В сраженьи, дело ясное, Судьба солдат опасная,
Их губят пули меткие, Кусают блохи едкие!
Порой под пулемётами Они валятся ротами
И целыми отрядами Под крупными снарядами,
За честь России – матушки, Как мухи, мрут солдатушки.
За честь России – матушки «Ура!» - кричат солдатушки,
Бегут на битву страшную С врагами – врукопашную!
И порют, очумелые, Друг другу груди белые,
Ложатся рядом группами, Исколотыми трупами
За честь России – матушки Несчастные солдатушки.
За честь России – матушки Молебны служат батюшки,
Забыв Христа учение, Зовут на ополчение!
Дают благословение На дело избиения
И на меча подъятие Держа в руках распятие,
И верят слову батюшки Наивные солдатушки.
Настанет время мирное, И вся землица жирная
Минует вас, ребятушки, Работнички – солдатушки!
Её возьмут помещики, А вы возьмёте крестики.
Останетеся голы вы За то, что клали головы
За честь России – матушки, Отважные солдатушки!
1915
КРАСНОЕ ЗНАМЯ
Царь – самодержец на троне сидел,
Он на Россию в окошко глядел.
Плачет Россия!
Все люди простые
Стонут от горя, - тюрьма да расстрел.
Эх ты, Россия, Россия моя!
Где же свобода и воля твоя?
Надо подняться,
С царём рассчитаться,
Надо скорее по шапке царя!
Красное знамя взвилось над землёй,
Вышли на Пресне дружинники в бой:
Встанем все люди,
Рабами не будем,
Встань на борьбу, весь народ трудовой!
Царь испугался, издал манифест:*
«Мёртвым свобода! Живых под арест!»
Тюрьмы и пули
Народу вернули…
Так над свободой поставили крест!
1905
*Манифест Николая 11 от 17 октября 1905 г. давал лживые обещания «Основ гражданских свобод». Ст. 16,17 стали популярной частушкой.
ГМЫРЁВ
АЛЕКСЕЙ МИХХАЙЛОВИЧ
(псевдоним Михайлов)
1887 – 1908
ГОРИ, ГОРИ МОЁ СЕРДЦЕ, БЕСТРЕПЕТНО, СМЕЛО
Не прихотью чувств, не бесплодной тоской,
А жаждой великого общего дела
В борьбе за свободу отчизны родной.
В тюрьме. А там за стенами, на воле,
Борьба… Там дрожат властелины – цари…
Телами борцов покрывается поле…
Гори, моё сердце, сильнее гори!
Крепки ещё цепи тупого насилья!..
Темно. Чуть забрезжился отблеск зари.
О, если бы вольности, вольности крылья!
Гори, моё сердце, сильнее гори!
Гори! Твоё страстное гордое пламя
Охватит немало таких же сердец.
Гори, моё сердце, как красное знамя,
Которое поднял рабочий – борец.
Между январём и апрелем 1907
НЕ ЖДИ МЕНЯ
Не жди меня… Без чувства сожаленья Я от тебя свободно ухожу.
И за любовь твою – святые убежденья К ногам твоим, как раб не положу.
Я не могу отдаться без изъятья Безумной прихоти своих страстей,
Когда вокруг меня звучат проклятья, Свистят бичи, царит позор цепей.
Меня зовут. Прости же, дорогая, В последний раз, друг друга не кляня.
Люблю тебя! Но для родного края Я должен жизнь отдать. Не жди меня…
1906
ОРЕШИН
ПЁТР ВАСИЛЬЕВИЧ
1887 – 1938
Я ЗНАЮ ШОРОХИ И ЗВОНЫ Колосьев зреющих во сне,
Душистой ржи полупоклоны Моей родимой стороне.
Дорог изгибы мне знакомы, Испытан жатвы знойный день.
Люблю я золото соломы На крыше русских деревень!
И только грустно – нестерпимо Висит над хижинами ночь.
Смогу ли я непогрешимо Тоску немую превозмочь?
1913
НАБАТ
В родных полях гудят колокола, Гудит земля распаханная плугом,
Горит снопами сумрачная мгла, И ветер льнёт к замученным лачугам.
Летит, свистя, над крышами села Пунцовый флаг, развёрнутый закатом.
Горит земля, и ночь, как день светла, И ночь пьяна бунтующим набатом.
Позор не смыт, и горечь лет целеет, А цепи вновь грохочут по дорогам.
А сердце ждёт, а сердце пламенеет…
И вот – опять в селении убогом Горит земля. И в зареве проклятом
Я оглушён рыдающим набатом!
1916
КВАСОК
Люблю зелёные отавы, Ряды серпов и светлых кос,
Бродяги – ветра звон кудрявый Среди серебряных берёз.
Люблю весёлый смех мужичий На тёмном пахотном лице
И старый дедовский обычай, И посиделки на крыльце.
Люблю за то, что скоро в хаты Ворвётся новая пора
И будет скошено и сжато Сереброкудрое вчера.
Люблю проснуться спозаранок, Когда в заре всё небо сплошь,
И мимо розовых ветрянок Войти в заутреннюю рожь.
Под звон косы полягут волны Снопов кудрявых на току,
И славно будет в полдень знойный Хлебнуть крестьянского кваску.
О край родной, как ты чудесен; Ржаная степь, ржаной народ,
Ржаное солнце, и от песен Землёй и рожью отдаёт.
1913
СЕРГЕЙ ЕСЕНИН
Сказка это, чудо ль, Или это – бред:
Отзвенела удаль Разудалых лет.
Песня отзвенела Над родной землёй.
Что же ты наделал, Синеглазый мой?
Отшумело поле, Пролилась река.
Русское раздолье, Русская тоска.
Ты играл снегами, Ты и тут и там
Синими глазами Улыбался нам.
Кто тебя, кудрявый, Поманил, позвал?
Пир земной со славой Ты отпировал.
Было это, нет ли, Сам не знаю я.
Задушила петля В роще соловья.
До беды жалею, Что далёко был
И петлю на шее Не перекусил!
Кликну, кликну с горя, А тебя уж нет.
В чёрпом коленкоре На столе портрет.
Дождичек весенний Окропил наш сад.
Песенник Есенин, Синеглазый брат.
Вековая просинь, Наша сторона…
Если Пушкин – осень, Ты у нас – весна!
В мыслях потемнело, Сердце бьёт бедой.
Что же ты наделал Раскудрявый мой?!
КЛЮЕВ
НИКОЛАЙ АЛЕКСЕЕВИЧ
1887 – 1937
ВЕРНУТЬСЯ С ОЛЕНЬЕГО ИЗВОЗА, С бубенцами, с пургой в рукавицах,
К печным солодовым грозам, К ржаным и щаным зарницам.
К черемухе белой – женке, К дитяти – свежей поляны.
Овчинные жаворонки Поют, горласты и рьяны.
За трапезой гость пречудный Сермяжное солнце в крыльях…
Почил перезвон покудный На Прохорах и Васильях.
С того ль у Маланьи груди Брыкасты, как оленята?
В лапотном лыковом чуде Есть мёд и мучная сата.
Вскисайте же, хлебные недра - Микуловы отчие жилы!
Потёмки и празелень кедра Зареют в зрачках у Вавилы.
И крыльями плещет София - Орлица запечных ущелий,
То вещая пряха – Россия Прядёт бубенцы и метели.
В МОРОЗНОЙ МГЛЕ, КАК ОКОСЫЧЬЕ,
Луна – дозорщица глядит; Какое светлое величье
В природе мертвенной сквозит.
Как будто в поле, мглой объятом, Для правых подвигов и сил,
Под сребротканым, снежным платом Прекрасный витязь опочил.
О, кто ты, родина? Старуха? Иль властноокая жена?
Для песнотворческого духа Ты полнозвучна и ясна.
Твои черты январь – волшебник Туманит вьюгой снеговой,
И схимник – бор читает требник, Как над умершею тобой.
Но ты вовек неуязвима Для смерти яростных зубов,
Как мать, как женщина, любима Семьёй отверженных сынов.
На их любовь в плену угрюмом, На волн пламенный недуг
Ты отвечаешь бора шумом, Мерцаньем звёзд да свистом вьюг.
О, изреки: какие боли, Ярмо какое изнести,
Чтоб в тайники твоих раздолий Открылись торные пути?
Чтоб, неизбывная доселе, Родная сгинула тоска
И легкозвоннее метели Слетала песня с языка?
1911
ЕСТЬ ГОРЬКАЯ СУПЕСЬ, ГЛУХОЙ ЧЕРНОЗЁМ,
Смиренная глина и щебень с песком,
Окунья земля, травяная медынь
И пегая охра, жилища пустынь.
Меж тучных, глухих и скудельных земель
Есть Матерь – земля, бытия колыбель.
Ей пестун Судьба, вертоградарь же Бог,
И в сумерках жизни к ней нету дорог.
Лишь дочь её. Нива, в часы бороньбы,
Как свиток, являет глаголы Судьбы, -
Читает их пахарь, с ним некто Другой,
Кто правит огнём и мужицкой душой.
Мы внуки земли и огню родичи,
Нам радостны зори и пламя свечи,
Язвит нас железо, одежд чернота, -
И в памяти нашей лишь радуг цвета.
В кручине по крыльям пригожих лицом
Мы,»соколом ясным» и «павой» зовём.
Узнайте ж ныне: на кровле конёк
Есть знак молчаливый, что путь наш далёк.
Изба – колесница, колёса – углы,
Слетят серафимы из облачной мглы,
И Русь избяная – несметный обоз!
Вспарит на распутья взывающих гроз…
Смятутся народы, иссякнут моря,
Но будет шелками расшита заря, -
То девушки наши, в поминок векам,
Расстелют ширинки по райским лугам.
1916
СЕВЕРЯНИН (ЛОТАРЁВ)
ИГОРЬ ВАСИЛЬЕВИЧ
1887 – 1941
ПО ЭТАПУ
Мы шли по Нарве под конвоем, Два дня под арестом пробыв.
Неслась Нарова с диким воем, Бег ото льда освободив.
В вагоне заперты товарном, - Чрез Везенберг и через Тапс, -
В каком - то забытьи кошмарном, Всё время слушали про «шнапс».
Мы коченели. Мёрзли ноги. Нас было до ста человек.
Что за ужасные дороги В не менее ужасный век!
Прощайте, русские уловки: Въезжаем в чуждую страну…
Бежать нельзя: вокруг – винтовки. Мир заключён, но мы в плену.
14 марта 1818
Ревель
НА СМЕРТЬ АЛЕКСАНДРА БЛОКА
Мгновенья высокой красы! - Совсем незнакомый, чужой,
В одиннадцатом году, Прислал мне «Ночные часы».
Я надпись его приведу: - Поэту с открытой душой.
Десятый кончается год С тех пор. Мы не сблизились с ним.
Встречаясь, друг к другу не шли: Не стужа ль безгранных высот
Смущала поэта земли?.. Но дух его свято храним
Раздвоенным духом моим.
Теперь пережить мне дано Кончину ещё одного
Собрата – гиганта. О, Русь Согбенная! горбь, ещё горбь
Болящую спину. Кого Теряешь ты ныне? Боюсь,
Не слишком ли многое? Но Удел твой – победная скорбь.
Пусть варваром Запад зовёт Ему непосильный Восток!
Пусть смотрит с презреньем в лорнет На русскую душу: глубок
Страданьем очищенный взлёт, Какого у Запада нет.
Вселенную, знайте, спасёт Наш варварский русский Восток!
17 августа 1921
Тойла
ВТОРОЕ ПРИШЕСТВИЕ
(отрывки)
Не бичевать хочу народ родной мой русский,
В его правителей пращи я не мечу.
Кто с лаской тихою помыслил о берёзке,
За здравие родины затеплил тот свечу.
Не только родина – вселенная погрязла
В корыстолюбии и всех земных грехах,
Не только Русь антихристическая язва
Постигла всем другим краям на смертный страх.
Пристрастны веровать, что «белое» есть бело,
Что красно – «красное», что «чёрное» - черно:
Не только белая рука от зверств робела,
Не только красная из мести жгла зерно.
Ведь зло вселяется не только в хулигана,
Но зачастую и в особу короля.
Не только Русь одна, - весь мир живёт погано,
И тяготится человечеством земля.
Х11 1920
Тойла
ЧТО НУЖНО ЗНАТЬ
Ты потерял свою Россию. Противоставил ли стихию
Добра стихии мрачной зла? Нет? Так умолкни: увела
Тебя судьба не без причины В края неласковой чужбины.
Что толку охать и тужить - Россию надо заслужить!
1925
И БУДЕТ ВСКОРЕ
И будет вскоре весенний день, И мы поедем домой в Россию…
Ты шляпу шёлковую надень: Ты в ней особенно красива…
И будет праздник… большой-большой, Каких и не было, пожалуй,
С тех пор, как создан весь шар земной, Такой смешной и обветшалый…
И ты прошепчешь: «Мы не во сне?..» Тебя со смехом ущипну я
И зарыдаю, молясь весне И землю русскую целуя!
1925.
ПРЕДГНЕВЬЕ
Москва вчера не понимала, Но завтра, верь, поймёт Москва:
Родиться Русским – слишком мало, Чтоб русские иметь права…
И, вспомнив душу предков, встанет, От слова к делу перейдя,
И гнев в народных душах грянет, Как гром живящего дождя.
И сломит гнёт, как гнёт ломала Уже не раз повстанцев рать…
Родиться Русским – слишком мало: Им надо быть, им надо стать!
1925
КОЛЫБЕЛЬ КУЛЬТУРЫ НОВОЙ
Вот подождите – Россия воспрянет,
Снова воспрянет и на ноги встанет.
Впредь её Запад уже не обманет
Цивилизацией дутой своей…
Встанет Россия, да, встанет Россия,
Очи раскроет свои голубые,
Речи начнёт говорить огневые, -
Мир преклонится тогда перед ней!
Встанет Россия – все споры рассудит…
Встанет Россия – народности сгрудит…
И уж у Запада больше не будет
Брать от негодной культуры росток.
А вдохновенно и религиозно,
Пламенно веря и мысля серьёзно,
В недрах своих непреложностью грозной
Станет выращивать новый цветок…
Время настанет – Россия воспрянет,
Правда воспрянет, неправда отстанет,
Мир ей восторженно славу возгрянет, -
Родина Солнца – Восток!
1923
СТИХИ МОСКВЕ
Мой взор мечтанья оросили: Вновь – там, за башнями Кремля -
Неподражаемой России Незаменимая земля.
В ней и убогое богато, Полны значенья пустячки:
Княгиня старая с Арбата Читает Фета сквозь очки…
А вот к уютной церковушке Подъехав в щёгольском «купэ»,
Кокотка оделяет кружки, Своя в тоскующей толпе…
И ты, вечерняя прогулка На тройке вдоль Москвы – реки!
Гранитного ли переулка Радушные особняки…
И там, в одном из них, где стайка Мечтаний замедляет лёт,
Московским солнышком хозяйка Растапливает «невский лёд…»
Мечты! вы – странницы босые, Идущие через поля, -
Неповергаемой России Неизменимая земля!
1925
СЛОВА СОЛНЦА
Много видел я стран и не хуже её -
Вся земля мною нежно любима.
Но с Россией сравнить?.. С нею – сердце моё,
И она для меня несравнима!
Чья космична душа, тот плохой патриот:
Целый мир для меня одинаков…
Знаю я, чем могуч и чем слаб мой народ,
Знаю смысл незначительных знаков...
Осуждая войну, осуждая погром,
Над народностью каждой насилье,
Я Россию люблю – свой родительский дом -
Даже с грязью со всею и пылью…
Мне немыслима мысль, что над мёртвою – тьма…
Верю, верю в её воскресенье
Всею силой души, всем воскрыльем ума,
Всем огнём своего вдохновенья!
Знайте, верьте: он близок, наш праздничный день,
И не так он уже за горами -
Огласится простор нам родных деревень
Православными колоколами!
И раскается тёмный, но вещий народ
В прегрешеньях своих перед Богом.
Остановится прежде, чем в церковь войдёт,
Нерешительно перед порогом…
И, в восторге метнув в воздух луч, как копьё
Золотое, слова все благие
Скажет солнце с небес: «В воскресенье своё
Всех виновных прощает Россия!»
1925
ПУШКИН
Есть имена, как солнце! Имена - Как музыка! Как яблони в расцвете!
Я говорю о Пушкине: поэте, Действительном на все времена.
Но понимает ли моя страна - Все эти старцы, юноши и дети, -
Как затруднительно сказать в сонете О том, кем вся душа моя полна?
Его хвалить! – пугаюсь повторений… Могу ли запах передать сирени?
Могу ль рукою облако поймать?
Убив его, кому все наши вздохи, Дантес убил мысль русскую эпохи,
И это следовало бы понять…
1926
ЗА ДНЕПР ОБИДНО
За годом год. И с каждым годом Всё неотступней, всё сильней
Влечёт к себе меня природа Великой родины моей.
Я не завистлив, нет, но зависть Святую чувствую порой,
Себе представив, что мерзавец - Турист какой-нибудь такой, -
Не понимающий России Не ценящий моей страны,
Глядит на Днепр в часы ночные В сиянье Киевской луны!
6 марта 1936
БЕЗ НАС
От гордого чувства, чуть странного, Бывает так горько подчас:
Россия построена заново Другими, не нами, без нас.
Уж ладно ли, худо ли построена, Однако построена всё ж:
Сильна ты без нашего воина, Не наши ты песни поёшь.
И вот мы остались без родины, И вид наш и жалок и пуст,
Как будто бы белой смородины Обглодан раскидистый куст.
1936
ПУШКИН МНЕ
(отрывок)
Не унывай! Терпи! Уделом это Спокон веков недюжинных людей.
Вернись домой, не дело для поэта Годами жить без Родины своей!
1937
НАБОЛЕВШЕЕ…
Нет, я не беженец, и я не эмигрант,
Тебе, родительница, русский мой талант,
И вся душа моя, вся мысль моя верна
Тебе, на жизнь меня обрекшая страна!..
Мне не в чем каяться, Россия, пред тобой:
Не предавал тебя ни мыслью, ни душой,
А если в чуждый край физически ушёл,
Давно уж понял я, как то нехорошо…
Страх перед голодом за мать и за семью
Заставил родину меня забыть свою,
А тут вдобавок роковая это лень,
Так год за годом шёл, со днём сливался день.
Домой вернуться бы: не очень сладко тут.
Да только дома мой поступок как поймут?
Как объяснят его? Неловко как-то – ах,
Ведь столько лет, ведь столько лет я был в бегах!
Из ложной гордости, из ложного стыда
Я сам лишил себя живящего труда -
Труда строительства – и жил как бы во сне,
От счастья творческой работы в стороне.
Мне не в чем каяться, и всё же каюсь я:
Меня не ценят зарубежные края.
Здесь вдохновлённость обрекается на склеп,
Здесь в горле застревает горький хлеб.
Я смалодушничал, - и всё мне поделом:
Поэту ль в мире жить пригодном лишь на слом?
За опрометчивый, неосторожный шаг
Уже пришиблена навек моя душа.
И уж не поздно ли вернуться по домам,
Когда я сам уже давным-давно не сам,
Когда чужбина доконала мысль мою, -
И как, Россия, я тебе и что спою?
26 октября 1939
ДЕСЯТЬ ЛЕТ
Десять лет – грустных лет! – как заброшен в приморскую глушь я
Труп за трупом духовно родных. Да и сам полутруп.
Десять лет – страшных лет! – удушающего равнодушья
Белой, красной – и розовой! – русских общественных групп.
Десять лет – тяжких лет! – обескрыливающих лишений,
Унижений щемящей и мозг шеломящей нужды.
Десять лет – грязных лет! – сатирических строф по мишени
Человеческой бесчеловечной и вечной вражды.
Десять лет – странных лет! – отреченья от многих привычек.
На теперешний взгляд – мудро-трезвый – ненужно – дурных…
Но зато столько ж лет рыб, озёр, перелесков, и птичек,
И встречанья у моря ни с чем не сравнимой весны!
Но зато столько ж лет, лет невинных, как яблоней белых
Неземные цветы, вырастающие на земле,
И стихов из души, как природа, свободных и смелых,
И прощенья в глазах, что в слезах, и – любви на челе!
1927
РОСА ОРАНЖЕВОГО ЧАСА
Поэма детства в 3-х частях
(отрывок из 111части)
10
За месяц до войны не вынес
Тоски по маме и лесам
И, на конфликт открытый ринясь,
Я в Петербург уехал сам.
Отца оставив на чужбине,
Кончающего жизнь отца.
Что мог подумать он о сыне
В минуты своего конца*,
В далёкой Ялте, в пансионе?
Кто при его предсмертном стоне
Был с ним? кто снёс на гроб сирень?
На кручах гор он похоронен
В цветущий крымский майский день.
Я виноват, и нет прощенья
Поступку этому вовек.
Различных поводов скрещенье:
Отца больное раздраженье,
Лик матери, и голос рек,
И шумы северного леса,
И шири северных полей -
Меня толкнули в дверь экспресса
Далёкой родины моей,
Чтоб целовать твои босые
Стопы в деревне у гумна,
Моя безбожная Россия,
Священная моя страна!
(Февраль 1923)
Тойла.
КЛЫЧКОВ
СЕРГЕЙ АНТОНОВИЧ
1889 – 1940
ЗОЛОТЯТСЯ КОВРОВЫЕ НИВЫ, И чернеют на пашнях комли..
Отчего же затуманились ивы, Словно жаль им родимой земли?..
Как и встарь, месяц облаки водит, Словно древнюю рать богатырь,
И за годами годы проходят, Пропадая в безвестную ширь.
Та же Русь без конца и без края, И над нею дымок голубой -
Что ж и я не пою, а рыдаю Над людьми, над собой, над судьбой?
И мне мнится: в предутрии пламя Пред бедою затеплился даль,
И сгустила туман над полями Небывалая в мире печаль…
(1914, 1918)
Я ИДУ, ЗА ПЛЕЧАМИ С КОШЁЛКОЮ, С одинокою думой своей.
По лесам, рассыпаясь и щёлкая, Запевает весну соловей.
Попадают мне странницы, странники, Как и я, все идут не спеша.
Зацветают поля и кустарники, И моя зацветает душа.
Вот село, на берёзах скворечники, Ручейки у закуток журчат, -
И так весело с ними в орешнике Затаилася песня девчат…
Под вечернею, розовой дымкою, Когда дремлет весенняя Русь,
Я пройду по селу невидимкою И у крайней избы постучусь.
В изголовье усталого пахаря, После страдного, вешнего дня,
Сны воркуют, как дикие вяхири, И никто не окликнет меня…
На краю под резной боковушею Невидимкою я постою,
Постою, воркованье послушаю И в пути в забытьи запою.
А как мину канаву за нивою, Словно к ласковой матери сын,
Я склоняюсь головою счастливою Средь семьи говорливых осин…
1914 – 1917
МОНАСТЫРСКИМИ КРЕСТАМИ Ярко золотеет даль,
За прибрежными кустами Спит речной хрусталь.
За чудесною рекою Вижу: словно дремлет Русь,
И разбитую рукою Я крещусь, крещусь.
Вижу: скошенные нивы, По буграм седой костырь,
Словно плакальщицы, ивы Склонены в пустырь.
По лесам гуляет осень, Мнёт цветы, стряхает лист.
Та же явь и сон старинный, Та же высь и даль слились;
Край родной мой (всё, как было!) Так же ясен, дик и прост,
Только лишние могилы Сгорбили погост.
Лишь печальней и плачевней Льётся древний звон в тиши
Вдоль долин родной деревни На помин души, -
До зари крылом разбитым, Осыпая перья вниз,
Бьётся по могильным плитам Да по крышам изб…
1919 – 1922
МЕТЕЛЬ
По полям омертвелым, по долам, Не считая ни дней, ни недель,
Словно ведьма широким подолом, Машет снегом лихая метель.
Пироги, опреснухи да пышки!.. Подставляй, поворачивай рот!..
Нет, не годен к такой шаромышке, Не привычен наш русский народ!..
Любит потом он землю окапать, Десять раз одно дело начать
За голодный кусок да за лапоть, За сургучную в праздник печать!..
И, когда вдруг нежданно над лесом, Где в сокрытьи стоят алтари,
Облаков раздерутся завесы, - Не поверишь в сиянье зари!..
Не поверишь и в звёздную кику На макушке с высокой луной
И пред ликом небесным от крика Изойдёшь над родной стороной!..
И покажется бабой – кликушей У деревни согбенная ель,
Погубившей невинную душу В эту долгую злую метель…
Конец 1920-х годов (?)
УЛЮСЬ
Улюсь, Улюсь, лесная речка,
Ты увела меня в леса
С одной верёвочной уздечкой,
С лукошком звонкого овса.
Вчера коня ловил, ловил я:
Хотел с полос возить снопы
И вот набрёл по чернобылью
На невозвратные тропы.
Меж кочек шуркнули дорожки.
И я один, и не боюсь.
Ой, сколько пьяники, морошки
По мху разбросила Улюсь.
И словно манит тонкой кистью
Черёмухи росяный куст,
И слышится мне шорох листьев
И шёпот человечьих уст:
Останься здесь, сбери бруснику,
Малину в сумку собери,
Да помолись златому лику
Неугасающей зари.
Здесь на тебя былые предки
Глядят, склонивши седины,
И в думы их вплелися ветки
И в быль несгаданные сны.
Здесь до зари у тихой речки
Горит всю ночь звезда – огонь.
А для твоей простой уздечки
Пасётся золотистый конь.
Здесь сквозь туман синеют сёла,
Пылает призрачная Русь.
Останься ж здесь в плену весёлом
В лесу, у голубой Улюсь
БЕРДНИКОВ
ЯКОВ ПЕТРОВИЧ
1889 – 1940
С РАБОТЫ
Уж гаснет в небесах закат зари багровой,
Темнеет день в эфире голубом,
А он, бедняк, измученный трудом,
Бредёт, как тень, к семье с нуждой суровой.
Над ним, кружась, гремит корабль воздушный,
Под ним гранит и грязных улиц пыль,
А там, вдали, листвою равнодушной
Шумит зелёный бор и шепчется ковыль.
Но шум лесной… всю жизнь родной природы
Он променял невольно на заводы,
На бедный кров… И всё же счастья нет,
Но верит он, что тяжкий труд недолог,
Что с каждым днём редеет ночи полог,
Что шум растёт… и близится рассвет.
1914
ПРОКЛЯТЬЕ
За пролитые слёзы голодных детей,
За убийство отцов, матерей,
За борцов, что погибли за правду, за мир, -
Будь ты проклят кровавый вампир…
Будь ты проклят, презренный кровавый вампир,
И за тех, что погибли под гулы мортир…
Будь ты проклят повсюду в сиянии дней
За страданья отчизны моей…
18 марта 1917
ЖЕРТВАМ РЕВОЛЮЦИИ
Борцы – печальники, служившие народу,
О мести вопиёт на камнях ваша кровь…
Мир праху вашему… Вы пали за свободу,
За светлый мир, за правду, за любовь.
Неся свой стяг – стяг вольной колыбели,
Вы шли, могучие, врагам на страх…
Из тюрем сырых вы шли к заветной цели,
С горящим факелом и светочем в сердцах.
Томились вы в цепях лихой невзгоды,
Под гнётом зла, расстрела и мечей,
Но час пробил – час мести и свободы,
И… пали вы от зверства палачей…
Мир праху вашему, сыны родной отчизны,
Безвременно погибшие в бою…
И этот день святой великой тризны
Пусть будет памятен во всём краю…
17 мая 1917
СТАРК
ЛЕОНИД НИКОЛАЕВИЧ
(Псевдоним – Рябовский)
1889 – 1943
БУДУТ ДНИ РОСКОШНОЙ, РАДОСТНОЙ ВЕСНЫ…
Под лучами солнца возродятся сны,
Что во мраке ночи, горя и тоски
Нам казались так безбрежно далеки…
Будем петь мы песни яркие борьбы!
Под ярмом тяжёлым сумрачной судьбы
Мы сложить сумели бурный их напев…
И звучит в них грозный и могучий гнев.
Труден путь и долог… Много юных сил
Омут тёмной жизни в жертву уносил.
Но несём мы бодро светоч наш вперёд.
Как маяк на скалах, смелость он даёт.
Пойте песню бури! Выше гордый стяг!
Смело выправь спину, сгорбленный бедняк!
В ширь и даль немую Родины святой
Грозно понесётся наш призыв на бой.
Мы идём путями неуемных битв,
Мы отвергли шёпот неземных молитв.
Будущее наше… Наш призывный клич
Режет воздух ночи, как свистящий бич!
4 марта 1918
СЕВЕР
Люблю мой север синеокий -
И грусть полей, и тёмный бор,
И струй речных с густой осокой
О чём-то тихий разговор.
Люблю молчанье ночи белой,
Когда так чёток каждый путь,
Когда в природе помертвелой
Витает призрачная жуть,
А синий бор, загадок полный,
Стоит задумчив и высок,
И с заунывной песней волны
Сквозь сон взбегают на песок;
Гусей весенних вереницы
Летят в озёрные края…
То север, север бледнолицый,
Немая родина моя…
июнь 1913
РОДИНА
Прими меня, страна родная,
В свои великие снега.
Твои мне снились берега
В долинах солнечного края.
Иду к тебе. В твои леса,
Где серебрится чистый иней,
И пахнет матерью – пустыней,
И слышны волчьи голоса…
Пойду в луга, пойду в поля,
Пойду в простор могучей степи,
Повсюду, где в стальные цепи
Людьми закована земля.
Пройду по тихим деревням
Вдоль хат, зарывшихся в сугробы,
Где ждут рассвета хлеборобы
В тоске по новым, лучшим дням…
И в города потом пойду,
Вдоль улиц узеньких, к заводу:
Там труд растит уже свободу,
Но тяжко дышится труду…
Хочу изведать все пути
И тропы все родного края…
Прими меня, страна родная,
И сына грешного прости…
Апрель 1914
АХМАТОВА
АННА АНДРЕЕВНА
1889 – 1966
МОЛИТВА
Дай мне горькие годы недуга Задыханья, бессонницу, жар,
Отыми и ребёнка , и друга, И таинственный песенный дар -
Так молюсь за твоей литургией После стольких томительных дней,
Чтобы туча над тёмной Россией Стала облаком в славе лучей.
1915
МНЕ ГОЛОС БЫЛ, ОН ЗВАЛ УСПЕШНО.
Он говорил: «Иди сюда, Оставь свой край глухой и грешный,
Оставь Россию навсегда. Я кровь от рук твоих отмою,
Из сердца выну чёрный стыд, Я новым именем покрою
Боль поражений и обид».
Но равнодушно и спокойно Руками я замкнула слух
Чтоб этой речью недостойной Не осквернился скорбный дух.
1917
ПЕТРОГРАД. 1919
И мы забыли навсегда, Заключены в столице дикой,
Озёра, степи, города И зори родины великой.
В кругу кровавом день и ночь Долит жестокая истома…
Никто нам не хотел помочь За то, что мы остались дома.
За то, что город свой любя, А не крылатую свободу,
Мы сохранили для себя Его дворцы, огонь и воду.
Иная близится пора, Уж ветер смерти сердце студит,
Но нам священный град Петра Невольным памятником будет.
1920
ТЫ ЗНАЕШЬ, Я ТОМЛЮСЬ В НЕВОЛЕ,
О смерти господа моля. Но всё мне памятна до боли
Тверская скудная земля.
Журавль у ветхого колодца, Над ним, как кипень, облака,
В полях скрипучие воротца, И запах хлеба, и тоска.
И те неяркие просторы, Где даже голос ветра слаб,
И осуждающие взоры Спокойных, загорелых баб.
Осень 1913
ЭПИЧЕСКИЕ МОТИВЫ
2
Покинув рощи родины священной
И дом, где Муза Плача изнывала,
Я, тихая, весёлая, жила
На низком острове, который, словно плот,
Остановился в пышной невской дельте.
О, зимние таинственные дни,
И милый труд, и лёгкая усталость,
И розы в умывальном кувшине!
Был переулок снежным и недлинным*.
И против двери к нам стеной алтарной
Воздвигнут храм святой Екатерины*.
Как рано я из дома выходила,
И часто по нетронутому снегу,
Свои следы вчерашние напрасно
На бледной, чистой пелене ища,
И вдоль реки, где шхуны, как голубки,
Друг к другу нежно, нежно прижимаясь,
О сером взморье до весны тоскуют, -
Я подходила к старому мосту.
Там комната, похожая на клетку,
Под самой крышей в грязном, шумном доме,
Где он, как чиж, свистал перед мольбертом,
И жаловался весело, и грустно
О радости небывшей говорил.
Как в зеркало, глядела я тревожно
На серый холст, и с каждою неделей
Всё горше и страннее было сходство
Моё с моим изображеньем новым.
Теперь не знаю, где художник милый*,
С которым я из голубой мансарды
Через окно на крышу выходила
И по карнизу шла над смертной бездной,
Чтоб видеть снег, Неву и облака, -
Но чувствую, что Музы наши дружны
Беспечной и пленительною дружбой,
Как девушки, не знавшие любви.
1914 – 1916
*Был переулок снежным и недлинным – Тучков переулок на Васильевском острове в Петрограде, где Ахматова с мужем снимали комнату.
*Храм святой Екатерины – на Кадетской линии Васильевского острова.
*Художник милый – Натан Исаевич Альтман (1889 – 1970), в то время писавший известный портрет Ахматовой (ныне в Русском музее в Санкт-Петербурге).
НЕ БЫВАТЬ ТЕБЕ В ЖИВЫХ, Со снегу не встать.
Двадцать восемь штыковых, Огнестрельных пять.
Горькую обновошку Другу шила я,
Любит, любит кровушку Русская земля.
1921
МУЖЕСТВО
Мы знаем, что ныне лежит на весах И что совершается ныне.
Час мужества пробил на наших часах, И мужество нас не покинет.
Не страшно под пулями мёртвыми лечь, Не горько остаться без крова, -
И мы сохраним тебя, русская речь, Великое русское слово.
Свободным и чистым тебя пронесём, И внукам дадим, и от плена спасём
Навеки!
23 февраля 1942
Ташкент
РОДНАЯ ЗЕМЛЯ
И в мире нет людей бесслёзней,
Надменнее и проще нас.
1922
В заветных ладанках не носим на груди,
О ней стих навзрыд не сочиняем,
Наш горький сон она не бередит,
Не кажется обетованным раем,
Не делаем в душе своей
Предметом купли и продажи,
Хворая, бедствуя, нелютствуя над ней
О ней не вспоминаем даже.
Да, для нас это грязь на калошах,
Да, для нас это хруст на зубах.
И мы мелем, и месим, и крошим
Тот ни в чём не замешанный прах.
Но ложимся в неё и становимся ею,
Оттого и зовём так свободно – своею.
1961
Ленинград. Больница в Гавани
СМЕРТЬ
11
А я уже стою на подступах к чему-то,
Что достаётся всем, но разною ценою…
На этом корабле есть для меня каюта
И ветер в парусах – и страшная минута
Прощания с моей родной страной.
Дюрмень
1942
ТОТ ГОРОД, МНОЙ ЛЮБИМЫЙ С ДЕТСТВА,
В его декабрьской тишине
Моим промотанным наследством
Сегодня показался мне.
Всё, что само давалось в руки,
Что было так легко отдать:
Душевный жар, молений звуки
И первой песни благодать –
Всё унеслось с прозрачным дымом,
Истлело в глубине зеркал…
И вот уж о невозвратимом
Скрипач безносый заиграл.
Но с любопытством иностранки,
Пленённой каждой новизной,
Глядела я, как мчатся санки,
И слушала язык родной.
И дикой свежестью и силой
Мне счастье веяло в лицо,
Как будто друг от века милый
Всходил со мною на крыльцо
1929
АСЕЕВ
НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ
1889 – 1963
МОСКВЕ
Константину Локс
И ты передо мной взметнулась, Твердыня древняя Кремля, -
железным гулом содрогнулась Твоя священная земля.
«Москва!» - и голос замирает, и слова выспреннего нет,
взор опалённый озирает следы величественных бед;
Ты видела, моя столица, у этих древних алтарей
цариц заплаванные лица и лики тёмные царей;
и я из дальнего изгнанья, где был и принят и любим,
пришёл склонить воспоминанья перед безмолвием твоим…
А ты несёшь, как и когда-то, над шумом суетных шагов
соборов сумрачное злато и бирмы тяжкие снегов.
И вижу – путь мой не случаен, как грянет в ночь Иван: «Прийди!»
О, мать! – дитя твоих окраин тоскует на твоей груди.
1911
РОССИЯ ИЗДАЛИ
Три года гневалась весна, три года грохотали пушки,
и вот – в России не узнать пера и голоса кукушки.
Заводы весен, песен, дней отрите каменные слёзы:
в России – вора голодней земные груди гложет озимь.
Россия – лён, Россия – синь, Россия – брошенный ребёнок,
Россию, сердце, возноси руками песен забубённых.
Теперь там зори поднял май, теперь там груды чёрных пашен,
теперь там голос подымай, и мир другой тебе не страшен.
Теперь там мчатся ковыли, и говор голубей развешан,
и вечер пену шевелит восторгом взмыленных черешен.
Заводы, слушайте меня - готовьте пламенные косы:
в России всходят зеленя и бродят бременем покосы!
Владивосток
1920
МАНДЕЛЬШТАМ
ОСИП ЭМИЛЬЕВИЧ
1891 – 1938
ПЕТЕРРБУРГСКИЕ СТРОФЫ
Н.Гумилёву.
Над желтизной правительственных зданий
Кружилась долго мутная метель,
И правовед опять садится в сани.
Широким жестом, запахнув шинела
Зимуют пароходы. На припёке
Зажглось каюты толстое стекло.
Чудовищна, как броненосец в доке, -
Россия отдыхает тяжело.
А над Невой – посольства полумира,
Адмиралтейство, солнце, тишина!
И государства жёсткая порфира,
Как власяница грубая, бедна.
Тяжка обуза северного сноба -
Онегина старинная тоска;
На площади Сената – вал сугроба,
Дымок костра и холодок штыка…
Черпали воду ялики, и чайки
Морские посещали склад пеньки,
Где, продавая сбитень или сайки,
Лишь оперные бродят мужики.
Летит в туман моторов вереница;
Самолюбивый, скромный пешеход -
Чудак Евгений – бедности стыдится,
Бензин вдыхает и судьбу клянёт!
Январь 1913
ЧУТЬ МЕРЦАЕТ ПРИЗРАЧНАЯ СЦЕНА,
Хоры слабые теней,
Захлестнула шёлком Мельпомена
Окна храмины своей.
Чёрным табором стоят кареты,
На дворе мороз трещит,
Всё космато – люди и предметы,
И горячий снег хрустит.
Понемногу челядь разбирает
Шуб медвежьих вороха.
В суматохе бабочка летает.
Розу кутают в меха.
Модной пестряди кружки и мошки,
Театральный лёгкий жар,
А на улице мигают плошки
И тяжёлый валит пар.
Кучера измаялись от крика,
И храпит и дышит тьма.
Ничего, голубка Эвридика,
Что у нас студёная зима.
Слаще пенья итальянской речи
Для меня родной язык,
Ибо в нём таинственно лепечет
Чужеземных арф родник.
Пахнет дымом бедная овчина,
От сугроба улица черна.
Из блаженного, певучего притина
К нам летит бессмертная весна.
Чтобы вечно ария звучала:
«Ты вернёшься на зелёные луга», -
И живая ласточка упала
На горячие снега.
Ноябрь 1920
ЛЕНИНГРАД
Я вернулся в мой город, знакомый до слёз,
До прожилок, до детских припухлых желез.
Ты вернулся сюда, так глотай же скорей
Рыбий жир ленинградских речных фонарей,
Узнавай же скорее декабрьский денёк,
Где к зловещему дёгтю подмешан желток.
Петербург! Я ещё не хочу умирать:
У тебя телефонов моих номера.
Петербург! У меня ещё есть адреса,
По которым найду мертвецов голоса.
Я на лестнице чёрной живу, и в висок
Ударяет мне вырванный с мясом звонок,
И всю ночь напролёт жду гостей дорогих,
Шевеля кандалами цепочек дверных. Декабрь 1930
МАЯКОВСКИЙ
ВЛАДИМИР ВЛАДИМИРОВИЧ
1893 – 1930
ГИМН ВЗЯТКЕ
(отрывок)
Если сверху смотреть – разинешь рот.
И взыграет от радости каждая мышца.
Россия – сверху – прямо огород,
вся наливается, цветёт и пышится.
А разве видано где-нибудь, чтоб стояла коза
и лезть козе в огород лень?
Было бы время, я б доказал,
Которые – коза и зелень.
И нечего доказывать – идите и берите.
Умолкнет газетная нечисть ведь.
Как баранов, надо стричь и брить их.
Чего стеснять в своём отечестве?
1915
РОССИИ
Вот иду я,
заморский страус,
в перьях строф, размеров и рифм.
Спрятать голову, глупый, стараюсь,
в оперенье звенящее врыв.
Я не твой, снеговая уродина.
Глубже
в перья, душа, уложись!
И иная окажется родина,
вижу -
выжжена южная жизнь.
Остров зноя.
В пальмы овазился.
«Эй, дорогу!»
Выдумку мнут.
И опять до
до другого оазиса
вые следы песками минут.
Иные жмутся -
уйти б,
не кусается ль?
Иные изогнуты в низкую лесть.
«Мама,
а мама,
несёт он яйца? -
«Не знаю, душечка.
Должен бы несть.»
Ржут этажия.
Улицы пялятся.
Обдают водой холода.
Весь истыканный в дымы и в пальцы,
переваливаю года.
Что ж, бери меня хваткой мёрзкой!
Бритвой ветра перья обрей.
Пусть исчезну,
чужой и заморский,
под неистовства всех декабрей.
1916
ВОЙНА И МИР
(Отрывки)
Часть11
Россия!
Разбойной ли Азии зной остыл?!
В крови желанья бурлят ордой.
Выволакивайте забившихся над Евангелие Толстых!
За ногу худую!
По камню бородой!
Часть111
Никто не просил,
чтоб была победа
родине начертана.
Безрукому огрызку кровавого обеда
на чёрта она?!
Последний на штык насажен.
Наши отходят на Ковно,
на сажень
человечьего мяса нашинковано.
1916
НЕТРУДНО, ЛАНДЫШАМИ ДЫША
писать стих на загородной дачке.
А мы не такие.
Мы вместо карандаша
взяли в руки
по новенькой тачке.
Господин министр,
прикажите подать!
Кадет, пожалте, садитесь, нате.
В очередь!
Не толпитесь, господа.
Всех прокатим.
Все останется – и союзникам и врагам.
Сначала большие, потом мелкота.
Всех по России
сквозь смех и гам
будем катать.
Испуганно смотрит
невский аристократ.
Зато и Нарвская,
и Выборгская,
и Охта
стократ
раскатят взрыв задорного хохота.
Ищите, не завалялась ли какая тварь ещё?
Чтоб не было никому потачки.
Время не ждёт,
спешите, товарищи!
Каждый берите по тачке!
1917
ЦВЕТАЕВА
МАРИНА ИВАНОВНА
1891 – 1941
СТИХИ О МОСКВЕ
1
Облака – вокруг, Купола – вокруг. Надо всей Москвой –
Сколько хватит рук!- Возношу тебя, бремя лучшее, Деревцо моё
Невесомое!
В дивном граде сём, В мирном граде сём, Где и мёртвое мне
Будет радостно, - Царевать тебе, горевать тебе,
Принимать венец, О мой первенец!
Ты постом – говей, Не сурьми бровей, И все сорок – чти -
Сороков церквей. Исходи пешком – молодым шашком! -
Всё привольное Семихолмие.
Будет твой черёд: Тоже – дочери Передашь Москву
С нежной горечью. Мне же – вольный сон, колокольный звон,
Зори ранние На Ваганькове.
31 марта 1916
8
Москва! Какой огромный Странноприимный дом!
Всяк на Руси – бездомный. Мы все к тебе придём.
Клеймо позорит плечи, За голенищем нож.
Издалека – далёче - Ты все же позовёшь.
На каторжные клейма, На всякую болесть, -
Младенец Пантелеймон У нас, целитель, есть.*
А вон за тою дверцей, Куда народ валит,
Там Иверское сердце Червонное, горит.*
И льётся аллилуйя На смуглые поля.
- Я в грудь тебя целую, Московская земля!
8 июля 1916
Александров
*Младенец Пантелеймон У нас, целитель, есть – Пантелеймон – целитель – один из святых христианского календаря; обычно изображался отроком. (Традиция эта не всегда соблюдалась. Так, Н.К.Рерих на известной картине северного цикла изобразил Пантелеймона - целителя старцем, собирающим на лугу целительные травы).
*…Там Иверское сердце, Червонное, горит – Речь идёт о часовне Иверской Божьей матери недалеко от Кремля.
ДРУГИЕ - С ОЧАМИ И С ЛИЧИКОМ СВЕТЛЫМ,
А я – то ночами беседую с ветром.
Не с тем – италийским
Зефиром младым, -
С хорошим, с широким,
Российским, сквозным!
Другие всей плетью по плоти плутают,
Из уст пересохших – дыханье глотают…
А я – руки настежь! – застыла – столбняк!
Чтоб выдул мне душу – российский сквозняк!
Другие – о, нежные, цепкие путы!
Нет, с нами Эол обращается круто.*
- Небось, не растаешь! Одна, мол, семья! -
Как будто и вправду – не женщина я!
2 августа
*Нет, с нами Эол обращается круто – Эол – древнегреческий бог – повелитель ветров.
СЛЁЗЫ _ НА ЛИСЕ МОЕЙ ОБЛЕЗЛОЙ!
Глыбой – чересплечные ремни! Громче паровозного железа,
Громче левогрудной стукотни –
Дребезг подымается над щебнем, Скрежетом по рощам, по лесам,
Точно кто вгрызающимся гребнем Разом – по семи моим сердцам!
Родины моей широкоскулой Матерный, бурлацкий перегар.
Или же – вдоль насыпи сутулой Шёпоты и топоты татар.
Или мужичёнка, на круг должный, За косу красу – да о косяк?
(Может, людоедица с Поволжья Склабом – о ребяческий костяк?)
Аль Степан всплясал, Руси кормилец? Или же за кровь мою, за труд -
Сорок звонарей моих взбесились - И болярыну свою поют…
Сокол – перерезанные путы! Шибче от кровавой колеи!
- То над родиной моею лютой Исстрадавшиеся соловьи.
10 февраля 1922
ЛУЧИНА
До Эйфелевой – рукою Подать! Подавай и лезь.
Но каждый из нас – такое Зрел, зрит, говорю, и днесь,
Что скучным и некрасивым Нам кажется ваш Париж.
«Россия моя, Россия, Зачем так ярко горишь?»
Июнь 1931
ИЗ СТИХОВ К ПУШКИНУ
Нет, бил барабан перед смутным полком,
Когда мы вождя хороним:
То зубы царёвы над мёртвым певцом
Почётную дробь выводили.
Такой уж почёт, что ближайшим друзьям -
Нет места. В изгнанье, в изножье,
И справа, и слева – ручищи по швам -
Жандармские груди и рожи.
Не дивно ли – и на тишайшем из лож
Пребыть поднадзорным мальчишкой?
На что-то, на что-то, на что-то похож
Почёт сей, почётно – но с лишком!
Гляди, мол, страна, как, молве вопреки,
Монарх о поэте печётся!
Почётно, - почётно, - почётно – архи -
Почётно, - почётно – до чёрту!
Кого ж это так – точно воры вора*
Пристреленного – выносили?
Изменника? Нет. С приходом двора -
Умнейшего мужа России*
19 июля 1931. Медон
Стихотворение начинается с перефразировки строки стихотворения ирландского поэта У.Вольфа «На погребение генерала сира Джона Мура» в переводе И.Козлова.
*Точно воры вора…выносили – по свидетельству современников, перенос тела Пушкина из квартиры в церковь для отпевания был произведён в глубокой тайне, ночью, под присмотром жандармов.
*Умнейшего мужа России – ироническое напоминание о высказывании Николая1 после разговора с Пушкиным в 1826 году в том, что он «говорил с умнейшим человеком России».
СТИХИ К СЫНУ
1
Ни к городу и ни к селу - Езжай, мой сын, в свою страну. -
В край – всем краям наоборот! Куда назад идти – вперёд
Идти, - особенно – тебе, Руси не видывавшее
Дитя моё… Моё? Её - Дитя! То самое быльё,
Которым порастает быль. Землицу, стёршуюся в пыль, -
Ужель ребёнку в колыбель Нести в трясущихся горстях:
«Русь – это прах, чти – это прах!» От неиспытанных утрат -
Иди – куда глаза глядят! Всех стран – глаза, со всей земли -
Глаза, - и синие твои Глаза, в которые гляжусь:
В глаза, глядящие на Русь.
Да не поклонимся словам! Русь – прадедам, Россия – нам,
Вам – просветители пещер - Призывное: С С С Р, -
Не менее во тьме небес Призывное, чем: SOS.
Нас родина не позовёт! Езжай, мой сын, домой – вперёд -
В свой край, в свой век, в свой час, - от нас -
В Россию – вас, в Россию – масс,
В наш – час – страну! в сей-час – страну!
В не – Марс – страну! в без-нас – страну!
Январь 1932
Обращено к сыну Георгию Сергеевичу Эфросу. Он родился в Чехии в 1925году; в 1939 вместе с матерью приехал в СССР. Погиб на фронте во время Великой Отечественной войны.
РОДИНА
О неподатливый язык! Чего бы попросту – мужик,
Пойми, певал и до меня: Россия, родина моя!
Но и с калужского холма Мне открывалася она -
Даль, - тридевятая земля! Чужбина, родина моя!
Даль, прирождённая, как боль, Настолько родина и столь -
Рок, что повсюду, через всю Даль – всю её с собой несу!
Даль, отдалившая мне близь, Даль, говорящая: «Вернись
Домой!» Со всех – до горних звёзд - Меня снимающая мест!
Недаром, голубей воды, Я далью обдавала лбы.
Ты! Сей руки своей лишусь, - Хоть двух! Губами подпишусь
На плахе: распрь моих земля - Гордыня, родина моя!
12 мая 1932
РУССКОЙ РЖИ ОТ МЕНЯ ПОКЛОН, Полю, где баба застится…
Друг! Дожди за моим окном, Беды и блажи на сердце…
Ты в погудке дождей и бед - То ж, что Гомер в гекзаметре.
Дай мне руку – на весь тот свет! Здесь мой – обе заняты.
7 мая 1925. Вшепоры
Обращено к Б.Л.Пастернаку.
СЕМЁНОВСКИЙ
ДМИТРИЙ НИКОЛАЕВИЧ
1894 – 1960
ВСЁ – ТЕБЕ
Русь, теплю жизнь свою во имя
Твоей печальной красоты…
Заря – над долями твоими
Но тяжким сном объята ты…
Твои несу на сердце боли
И об одном тебе молюсь:
За тихий рай твоих раздолий
О дай и мне погибнуть, Русь!
И в светлый полк меня причисли
Распятых за поля твои!..
Тебе и жизнь моя, и мысли,
И песни робкие мои…
Октябрь 1913
БЕЗУМЦЫ
2
ОБРЕЧЁННЫЙ
Упрямый рот. Глаза как сталь…
Кругом – брошюр подпольных тучи
И прокламаций снег летучий…
Поник в печали. Смотрит вдаль…
Родимый край, несчастный край -
В крови, во мраке и позоре!
Но огнеутренние зори
Про золотой вещают рай…
Он знает, верит… И скорбит:
Бойцы, святые и пророки
Шли с солнцем мысли в мир широкий, -
Поэт угас, пророк убит!..
Но поклялся взойти на крест,
Чтобы увидеть, умирая,
Цветы лазоревого рая
Среди родимых скорбных мест!
ноябрь 1913
ЕСЕНИН
СЕРГЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ
1895 – 1925
КРАЙ ЛЮБИМЫЙ! СЕРДЦУ СНЯТСЯ
Скирды солнца в водах лонных. Я хотел бы затеряться
В зеленях твоих стозвонных.
По меже, по перемётке, Резеда и риза кашки.
И вызванивают в чётки Ивы – кроткие монашки.
Курит облаком болото, Гарь в небесном коромысле.
С тихой тайной для кого-то Затаил я в сердце мысли.
Всё встречаю, всё приемлю, Рад и счастлив душу вынуть.
Я пришёл на эту землю, Чтоб скорей её покинуть.
1914
ГОЙ ТЫ, РУСЬ, МОЯ РОДНАЯ,
Хаты – в ризах образа… Не видать конца и края -
Только синь сосёт глаза.
Как захожий богомолец, Я смотрю твои поля.
А у низеньких околиц Звонко чахнут тополя.
Пахнет яблоком и мёдом По церквам твой кроткий Спас.
И гудит за корогодом На лугах весёлый пляс.
Побегу по мятой стежке На приволь зелёных лех,
Мне навстречу, как серёжки, Прозвенит девичий смех.
Если крикнет рать святая: «Кинь ты Русь, живи в раю!»
Я скажу: «Не надо рая, Дайте родину мою.!
1914
ТОПИ ДА БОЛОТА, Синеет плат небес.
Хвойной позолотой Взвенивает лес.
Тенькает синица, Меж лесных кудрей
Тёмным елям снится Гомон косарей
По лугу со скрипом Тянется обоз -
Суховатой липой Пахнет от колёс.
Слухают ракиты Посвист ветряной…
Край ты мой забитый, Край ты мой родной!
1914
РУСЬ
1
Потонула деревня в ухабинах, Заслонили избёнки леса
Только видно, на кочках и впадинах, Как синеют кругом небеса.
Воют в сумерки долгие, зимние, Волки грозные с тощих полей.
По дворам в погорающем инее* Над застрехами* храп лошадей.
Как совиные глазки, за ветками Смотрят в шали пурги* огоньки,
И стоят за дубровными сетками, Словно нечисть лесная, пеньки.
Запугала нас сила нечистая, Что ни прорубь – везде колдуны.
В злую заморозь в сумерки мглистые На берёзках висят галуны.
2
Но люблю тебя, родина кроткая! А за что – разгадать не могу.
Весела твоя радость короткая С громкой песней весной на лугу.
Я люблю над покосной стоянкою Слушать вечером гуд комаров.
А как гаркнут ребята тальянкою, Выйдут девки плясать у костров.
Загорятся, как чёрна смородина, Угли – очи в подковах бровей,
Ой ты, Русь моя, милая родина, Сладкий отдых в шелку купырей.
3
Понакаркали чёрные вороны: Грозным бедам широкий простор.
Крутит вихорь леса во все стороны, Машет саваном пена с озёр.
Грянул гром, чашка неба расколота, Тучи рваные кутают лес.
На подвесках из лёгкого золота Закачались лампадкой небес.
Повестили под окнами сотские Ополченцами идти на войну.
Загыгыкали бабы слободские, Плач прорезал кругом тишину.
Собиралися мирные пахари Без печали, без жалоб и слёз,
Клали в сумочки пышки на сахаре И пихали на кряжистый воз.
По селу до высокой околицы Провожал их огулом народ…
Вот где, Русь, твои добрые молодцы, Вся опора в годину невзгод.
4
Затомилась деревня невесточкой - Как-то милые в дальнем краю?
Отчего не уведомят весточкой, - Не погибли ли в жарком бою?
В роще чудились запахи ладана, В ветре бластились* стуки костей.
И пришли к ним нежданно – негаданно С дальней волости груды вестей.
Сберегли по ним пахари памятку, С потом вывели всем по письму.
Подхватили тут родные грамотку, За ветловую сели тесьму.
Собрались над чётницей Лушею Допытаться любимых речей,
И на корточках плакали, слушая, На успехи родных силачей.
5
Ах, поля мои, борозды милые, Хороши вы в печали своей!
Я люблю эти хижины хилые С поджиданьем седых матерей.
Припаду к лапоточкам берестяным, Мир вам, грабли, коса и соха!
Я гадаю по взорам невестиным На войне о судьбе жениха.
Помирился я с мыслями слабыми, Хоть бы стать мне кустом у воды.
Я хочу верить в лучшее с бабами, Тепля свечку вечерней звезды.
Разгадал я их думы несметные, Не спугнёт их ни гром и ни тьма.
За сохою под песни заветные Не причудится смерть и тюрьма.
Они верили в эти каракули, Выводимые с тяжким трудом,
И от счастья и радости плакали, Как в засуху над первым дождём.
А за думой разлуки с родимыми В мягких травах, под бусами рос,
Им мерещился в далях за дымами Над лучами весёлый покос.
Ой ты, Русь, моя родина кроткая, Лишь к тебе я любовь берегу.
Весела твоя радость короткая С громкой песней весной на лугу.
1914
*В погорающем инее – облетающем, исчезающем инее.
*Застреха – полукрыша, намёт соломы у карниза.
*Шаль пурги – снежный смерчь (вьюга) (зга) (мзга).
*Бласт – видение.
ТЕБЕ ОДНОЙ ПЛЕТУ ВЕНОК, Цветами сыплю стежку серую.
О Русь, покойный уголок, Тебя люблю, тебе и верую.
Гляжу в простор твоих полей, Ты вся – далёкая и близкая!
Сродни мне посвист журавлей, И не чужда тропинка склизкая.
Цветёт болотная купель, Куга* зовёт к вечерне длительной,
И по кустам звенит капель Росы холодной и целительной.
И хоть сгоняет твой туман Поток ветров, крылато дующих,
Но вся ты – смирна* и ливан* Волхвов, потайственно волхвующих.
1915
*Куга – болотная трава.
*Смирна – благовонная смола.
Ливан – ладан.
Я СНОВА ЗДЕСЬ, В СЕМЬЕ РОДНОЙ, Мой край, задумчивый и нежный!
Кудрявый сумрак за горой Рукою машет белоснежной.
Седины пасмурного дня Плывут всклокоченные мимо,
И грусть вечерняя меня Волнует непреодолимо.
Над куполом церковных глав Тень от зари упала ниже.
О други игрищ и забав, Уж я вас больше не увижу!
В забвенье канули года, Вослед и вы ушли куда-то.
И лишь по-прежнему вода Шумит за мельницей крылатой.
И часто я в вечерней мгле Под звон надломленной осоки,
Молюсь дымящейся земле О невозвратных и весёлых.
1916
ЗАПЕЛИ ТЁСАНЫЕ ДРОГИ, Бегут равнины и кусты.
Опять часовни на дороге И поминальные кресты.
Опять я тёплой грустью болен От овсяного ветерка.
И на извёстку колоколен Невольно крестится рука.
О Русь – малиновое поле И синь упавшая в реку, -
Люблю до радости и боли Твою озёрную тоску.
Холодной скорби не измерить, Ты на туманном берегу.
Но не любить тебя, не верить - Я научиться не могу.
И не отдам я эти цепи, И не расстанусь с долгим сном,
Когда звенят родные степи Молитвословным ковылём.
1916
СИНЕЕ НЕБО, ЦВЕТНАЯ ДУГА Тихо степные бегут берега,
Тянется дым, у малиновых сёл Свадьба ворон облегла частокол.
Снова я вижу знакомый обрыв С красною глиной и сучьями ив,
Грезит над озером рыжий овёс, Пахнет ромашкой и мёдом от ос.
Край мой! Любимая Русь и Мордва! Притчею мглы ты, как прежде жива.
Нежно под трепетом ангельских крыл Звонят кресты безымянных могил.
Многих ты, родина, ликом своим Жгла и томила по шахтам сырым.
Много мечтает их, сильных и злых, Выкусить ягоды персей твоих.
Только я верю: не выжить тому, Кто разлюбил твой острог и тюрьму…
Вечная правда и гомон лесов Радуют душу под звон кандалов.
(1916)
О РОДИНА!
О родина, о новый С златою крышей кров,
Трубы, мычи коровой Реви телком громов.
Брожу по синим сёлам, Такая благодать,
Отчаянный, весёлый, Но весь в тебя я, мать.
В училище разгула Крепил я плоть и ум.
С берегового гула Растёт твой вешний ум.
Люблю твои пороки, И пьянство, и разбой,
И утром на востоке Терять себя звездой.
И всю тебя, как знаю, Хочу измять и взять,
И горько проклинаю За то, что ты мне мать.
(1917)
ЭТОЙ ГРУСТИ ТЕПЕРЬ НЕ РАССЫПАТЬ
Звонким смехом далёких лет. Отцвела моя белая липа,
Отзвенел соловьиный рассвет.
Для меня было всё тогда новым, Много в сердце теснилось чувств,
А теперь даже нежное слово Горьким плодом срывается с уст.
И знакомые взору просторы Уж не так под луной хороши.
Буераки… пеньки… косогоры Обпечалили русскую ширь.
Нездоровое, хилое, низкое, Водянистая серая гладь.
Это всё мне родное и близкое, От чего так легко зарыдать.
Покосившаяся избёнка, Плач овцы, и вдали на ветру
Машет тощим хвостом лошадёнка, Заглядевшись в неласковый пруд.
Это всё, что зовём мы родиной, Это всё, отчего на ней
Пьют и пляшут в одно с непогодиной, Дожидаясь улыбчивых дней.
Потому никому не рассыпать Эту грусть смехом ранних лет.
Отцвела моя белая липа, Отзвенел соловьиный рассвет.
(1924)
РУСЬ СОВЕТСКАЯ
А.Сахарову
Тот ураган прошёл. Нас мало уцелело.
На перекличке дружбы многих лет.
Я вновь вернулся в край осиротелый,
В котором не был восемь лет.
Кого позвать мне? С кем мне поделиться
Той грустной радостью, что я остался жив?
Здесь даже мельница – бревенчатая птица
С крылом единственным – стоит, глаза смежив.
Я никому здесь не знаком.
А те, что помнили, давно забыли.
И там, где был когда-то отчий дом,
Теперь лежит зола да слой дорожной пыли.
А жизнь кипит.
Вокруг меня снуют
И старый и молодые лица.
Но некому мне шляпой поклониться,
Ни в чьих глазах не нахожу приют
И в голове моей проходят роем думы?
Что родина?
Ужели это сны?
Ведь я почти для всех здесь пилигрим угрюмый
Бог весть с какой далёкой стороны.
И это я!
Я гражданин села,
Которое лишь тем и будет знаменито,
Что здесь когда-то баба родила,
Российского скандального пиита.
Но голос мысли сердцу говорит:
«Опомнись! Чем же ты обижен?
Ведь это только новый свет горит
Другого поколения у хижин.
Уже ты стал немного отцветать,
Другие юноши поют другие песни.
Они, пожалуй, будут интересней -
Уж не село – а вся земля им мать.!
Ах, родина! Какой я стал смешной.
На щёки впалые летит сухой румянец.
Язык сограждан стал мне как чужой,
В своей стране я словно иностранец.
Вот вижу я:
Воскресные сельчане
У волости, как в церковь, собрались.
Корявыми немытыми речами
Они свою обсуживают «жись».
Уж вечер. Жидкой позолотой
Закат обрызгал серые поля.
И ночи босые, как тёлки под ворота,
Уткнули по канавам тополя.
Хромой красноармеец с ликом сонным,
В воспоминаниях морщиня лоб,
Рассказывает важно о Будённом,
О том, как красные отбили Перекоп.
«Уж мы его – и этак и раз – этак, -
Буржуя энтого… которого… в Крыму…»
И клёны морщатся ушами длинных веток,
И бабы охают в немую полутьму.
С горы идёт крестьянский комсомол,
И под гармонику, наяривая рьяно,
Поют агитки Бедного Демьяна,
Весёлым криком оглашая дол.
Вот так страна!
Какого ж я рожна
Орал в стихах, что я с народом дружен?
Моя поэзия здесь больше не нужна,
Да и, пожалуй, сам я тоже здесь не нужен.
Ну что ж!
Прости родной приют.
Чем сослужил тебе, и тем уж я доволен,
Пускай меня сегодня не поют -
Я пел тогда, когда был край мой болен.
Приемлю всё,
Как есть всё принимаю.
Готов идти по выбитым следам.
Отдам всю душу октябрю и маю,
Но только лиры милой не отдам.
Я не отдам её в чужие руки,
Ни матери, ни другу, ни жене.
Лишь только мне она свои вверяла звуки
И песни нежные лишь только пела мне.
Цветите, юные! И здоровейте телом!
У вас иная жизнь, у вас другой напев.
А я пойду один к неведомым пределам,
Душой бунтующей навеки присмирев.
Но и тогда,
Когда во всей планете
Пройдёт вражда племён,
Исчезнет ложь и грусть, -
Я буду воспевать
Всем существом в поэте
Шестую часть земли
С названьем кратким «Русь!
(1924)
Сахаров А.М. (1894 – 1952) – товарищ Есенина, издательский работник.
НИЗКИЙ ДОМ С ГОЛУБЫМИ СТАВНЯМИ
Не забыть мне тебя никогда, -
Слишком были такими недавними Отзвучавшие в сумрак года.
Да, сегодня ещё мне снится Наше поле, луга и лес,
Принакройте сереньким ситцем Этих северных бедных небес.
Восхищаться уж я не умею И пропасть не хотел бы в глуши,
Но, наверно, навеки имею Нежность грустную русской души.
Полюбил я седых журавлей С их курлыканьем в тощие дали,
Потому что в просторах полей Они сытных хлебов не видали.
Только видели березь, да цветь, Да ракитник, кривой и безлистый,
Да разбойные слышали свисты, От которых легко умереть.
Как бы я и хотел не любить, Всё равно не могу научиться,
И под этим дешёвеньким ситцем Ты мила мне, родимая выть.
Потому так и днями недавними Уж не юные веют года…
Низкий дом с голубыми ставнями, Не забыть мне тебя никогда.
(1924)
СТАНСЫ
(отрывки)
Посвящается П.Чагину
Я о своём таланте Много знаю
Стихи – не очень трудные дела. Но более всего
Любовь к родному краю Меня томила
Мучила и жгла.
Стишок писнуть, Пожалуй, всякий может -
О девушке, о звёздах, о луне… Но мне другое чувство
Сердце гложет, Другие думы
Давят череп мне.
Хочу я быть певцом И гражданином,
Чтоб каждому, Как гордость и пример,
Был настоящим, А не сводным сыном -
В великих штатах СССР.
Я вижу всё И ясно понимаю
Что эра новая - Не фунт изюму вам,
Что имя Ленина Шумит, как ветр, по краю,
Давая мыслям ход, Как мельничным крылам.
(1924)
Чагин П.И. – журналист
РУСЬ УХОДЯЩАЯ
(отрывки)
Мы многое ещё не сознаём, Питомцы ленинской победы.
И песни новые По –старому поём
Как нас учили бабушки и деды.
Друзья! Друзья! Какой раскол в стране,
Какая грусть в кипении весёлом! Знать, оттого так хочется и мне,
Задрав штаны, Бежать за комсомолом.
Я уходящих в грусти не виню, Ну где же старикам
За юношами гнаться? Они несжатой рожью на корню
Остались догнивать и осыпаться.
Что видел я? Я видел только бой
Да вместо песен Слышал канонаду.
Не потому ли с жёлтой головой Я по планете бегал до упаду?
Но всё ж я счастлив. В сонме бурь
Неповторимые я вынес впечатленья. Вихрь нарядил мою судьбу
В золототканое цветенье
Я человек не новый! Что скрывать?
Остался в прошлом я одной ногою, Стремясь догнать стальную рать,
Скольжу и падаю другою.
А есть другие люди, Те, что верят,
Что тянут в будущее робкий взгляд. Почёсывая зад и перёд,
Они о новой жизни говорят.
Я слушаю. Я в памяти смотрю, О чём крестьянская судачит оголь.
«С советской властью жить нам по нутрю…
Теперь бы ситцу. Да гвоздей немного…»
Как мало надо этим брадачам, Чья жизнь в сплошном
Картофеле и хлебе. Чего же я ругаюсь по ночам
На неудачный, горький жребий?
Я тем завидую, Кто жизнь провёл в бою,
Кто защищал великую идею. А я, сгубивший молодость свою
Воспоминаний даже не имею.
(1924)
НЕУЮТНАЯ ЖИДКАЯ ЛУННОСТЬ И тоска бесконечных равнин, -
Вот что видел в резвую юность, Что, любя, проклинал не один.
По дорогам усохшие вербы И тележная песнь колёс…
Ни за что не хотел я теперь бы, Чтоб мне слышать её привелось
Равнодушен я стал к лачугам, И очажный огонь мне не мил,
Даже яблонь весеннюю вьюгу Я за бедность полей разлюбил.
Мне теперь по душе иное… И в чахоточном свете луны
Через каменное и стальное Вижу мощь я родной стороны.
Полевая Россия! Довольно Волочиться сохой по полям!
Нищету твою видеть больно И берёзам и тополям.
Я не знаю, что будет со мною… Может в новую жизнь не гожусь,
Но и всё же хочу я стальную Видеть бедную, нищую Русь.
И, внимая моторному лаю В сонме вьюг, в сонме бурь и гроз,
Ни за что я теперь не желаю Слушать песню тележных колёс.
(1925)
ГОРИ, ЗВЕЗДА МОЯ, НЕ ПАДАЙ,.. (отрывок)
Но, погребальной грусти внемля, Я для себя сложил бы так:
Любил он родину и землю, Как любит пьяница кабак.
1925.
РОССИЯ! СЕРДЦУ МИЛЫЙ КРАЙ! Душа сжимается от боли.
Уж сколько лет не слышит поле Пастушье пенье, песий лай.
Уж сколько лет наш тихий быт Утратил мирные глаголы.
Как оспой, ямами копыт Изрыты пастбища и долы.
Немолчный топот, громкий стон, Визжат тачанки и телеги.
Ужель я сплю и вижу сон, Что с копьями со всех сторон
Нас окружают печенеги? Не сон, не сон, я вижу вьявь,
Ничем не усыпленным взглядом, Как лошадей пуская вплавь,
Отряды скачут за отрядом. Куда они? И где война?
Степная водь не внемлет слову. Не знаю, светит ли луна
Иль всадник обронил подкову? Всё спуталось…
Не понял взор: Страну родную в край из края,
Огнём и саблями сверкая, Междуусобный рвёт раздор.
(1924)
ПОЭТ
Горячо любимому другу Грише
Тот поэт, врагов кто губит, Чья родная правда мать,
Кто людей, как братьев, любит И готов за них страдать.
Он всё сделает свободно, Что другие не смогли.
Он поэт, поэт народный, Он поэт родной земли!
1912
ЧЁРНАЯ, ПОТОМ ПРОПАХШАЯ ВЫТЬ!
Как мне тебя не ласкать, не любить?
Выйду на озеро в синию гать, К сердцу вечерняя льнёт благодать.
Серым веретьем* стоят шалаши, Глухо баюкают хлюпь камыши.
Красный костёр окропил таганы, В хворосте белые веки луны.
Тихо, на корточках, в пятнах зари Слушают сказ старика косари.
Где-то вдали, на кукане* реки, Дремную песню поют рыбаки.
Оловом светится лужная голь… Грустная песня, ты – русская боль.
1914
*Веретье – широкое полотно из брезента или сурового домотканого холста.
*Кукан – отмель, выступающая на реке.
СТОРОНА ЛЬ МОЯ, СТОРОНКА, Горевая полоса.
Только лес, да посолонка*, Да заречная коса…
Чахнет старая церквушка, В облака закинув крест.
И забольная* кукушка Не летит с печальных мест.
По тебе ль, моей сторонке, В половодье каждый год
С подожочка и котомки Богомольный льётся пот.
Лица пыльны, загорелы Веки выглодала даль,
И впилась в худое тело Спаса кроткого печаль.
1915
*Посолонка – тощая земля.
*Забольная – надоедливая.
НА ПЛЕТНЯХ ВИСЯТ БАРАНКИ, Хлебной брагой льёт теплынь:
Солнца струганные дранки Загораживают синь.
Балаганы, пни и колья, Карусельный пересвист.
От вихлистого приволья Гнутся травы, мнётся лист.
Дробь копыт и хрип торговок, Пьяный пах медовых сот.
Берегись, коли не ловок: Вихорь пылью разметёт.
За лещужною *сурьмою - Бабий крик, как поутру
Не твоя ли шаль с каймою Зеленеет на ветру?
Ой, удал и многосказен Лад весёлый на пыжну*
Запевай, как Стенька Разин Утопил свою княжну.
Ты ли, Русь, тропою – дорогой Разметала ал наряд?
Не суди молитвой строгой Напоённый сердцем взгляд.
1915
*Лещужная – от лещуга (осока).
*На пыжну – в мелколесье.
ТУЧА КРУЖЕВО В РОЩЕ СВЯЗАЛА, Закурился пахучий туман.
Еду грязной дорогой с вокзала Вдалеке от родимых полян.
Лес застыл без печали и шума, Виснет тень, как платок, за сосной.
Сердце гложет плакучая дума… Ой, не весел ты, край мой родной.
Пригорюнились девушки – ели, И поёт мой ямщик на – умяк:
«Я умру на тюремной постели, Похоронят меня кое-как.»
1915
НЕ В МОЕГО ТЫ БОГА ВЕРИЛА, Россия, родина моя!
Ты, как колдунья, дали мерила, И был, как пасынок твой, я.
Боец забыл отвагу смелую, Пророк одрях и стал слепой.
О, дай мне руку охладелую - Идти единою тропой.
Пойдём, пойдём, царевна сонная, К весёлой вере и одной,
Где светит радость испоконная, Неопалимая купиной.
Не клонь главы на грудь могутную И не пугайся вещим сном.
О, будь мне матерью напутною В моём паденье роковом.
1916.
ИЗ «ПЕВУЩЕГО ЗОВА»
О Родина,
Моё русское поле
И вы, сыновья её,
Остановившие
На частоколе
Луну и солнце, -
Хвалите бога!
1917
ОКТОИХ*
(отрывки)
1
О родина, счастливый И неисходный час!
Нет лучше, нет красивей Твоих коровьих глаз.
Тебе, твоим туманам И овцам на полях,
Несу, как сноп овсяный Я солнце на руках.
О Русь, о степь и ветры, И ты, мой отчий дом!
На золотой повети Гнездится вешний гром.
4
Осанна в вышних! Холмы поют про рай.
И в том раю я вижу Тебя, мой отчий край.
1917
*Октоих (лат) – книга церковного пения на восемь голосов.
О РУСЬ, ВЗМАХНИ КРЫЛАМИ, Поставь иную крепь!
С иными именами Встаёт иная степь.
Довольно гнить и ноять, И славить взлётом гнусь -
Уж смыла, стёрла дёготь Воспрянувшая Русь.
Уж повела крылами Её немая крепь!
С иными именами Встаёт иная степь.
1917
ПРИШЕСТВИЕ
А.Белому
1
Господи, я верую!.. Но введи в свой рай
Дождевыми стрелами Мой пронзённый рай.
За горой нехоженой, В синеве долин,
Снова мне, о боже мой, Предстаёт твой сын.
По тебе молюся я Из мужичьих мест:
Из прозревшей России Он несёт свой крест.
Но пред тайной острова Безначальных слов
Нет за ним апостолов, Нет учеников.
2
О Русь, приснодева*, Поправшая смерть!
Из звёздного чрева Сошла ты на твердь.
На яслях овечьих Осыпила дол
За то, что в предтечах Был пахарь и вол.
Воззри же на нивы, На сжатый овёс, -
Под снежною ивой Упал твой Христос!
Опять его вои* Стегают плетьми
И бьют головою О выступы тьмы.
1917
*Приснодева – (от древнеславянского присно – вечно) – Имеется в виду дева Мария.
*Вои – воины.
О, ПАШНИ, ПАШНИ, ПАШНИ, Коломенская грусть,
На сердце день вчерашний, А в сердце светит Русь.
Как птицы, свищут вёрсты Из-под копыт коня.
И брыжжет солнце горстью Свой дождик на меня.
О край разливов грозных И тихих вешних сил,
Здесь по заре и звёздам Я школу проходил.
И мыслил и читал я По библии ветров
И нас со мной Исайя* Моих златых коров.
1817 – 1918
*Исайя – один из библейских пророков.
О ВЕРЮ, ВЕРЮ, СЧАСТЬЕ ЕСТЬ! Ещё и солнце не погасло.
Заря молитвенником красным Пророчит благостную весть.
О верю, верю, счастье есть.
Звени, звени, златая Русь, Волнуйся, неуемный ветер!
Блажен, кто радостью отметил Твою пастушескую грусть.
Звени, звени, златая Русь.
Люблю я ропот буйных вод И на волне звезды сиянье.
Благословенное страданье, Благословляющий народ.
Люблю я ропот буйных вод.
1917 – 1918
Я ПОКИНУЛ РОДИМЫЙ ДОМ, Голубую оставил Русь.
В три звезды березняк над прудом Теплит матери старой грусть.
Золотою лягушкой луна Распласталась на тихой воде.
Словно яблонный цвет, седина У отца пролилась в бороде.
Я не скоро, не скоро вернусь Долго петь и звенеть пурге.
Стережёт голубую Русь Старый клён на одной ноге.
И я знаю, есть радость в нём Тем, кто листьев целует дождь,
Оттого, что тот старый клён Головой на меня похож.
1818
ИЗ «ХУЛИГАНА»
Русь моя, деревянная Русь! Я один твой певец и глашатай.
Звериных стихов моих грусть Я кормил резедой и мятой.
1920
ИСПОВЕДЬ ХУЛИГАНА
(отрывок)
Бедные, бедные крестьяне!
Вы, наверное, стали некрасивыми,
Так же бойтесь бога и болотных недр.
О. если б вы понимали,
Что сын ваш в России
Самый лучший поэт!
Вы ль за жизнь его сердцем не индевели,
Когда босые ноги он в лужах осенних махал?
А теперь он ходит в цилиндре
И лакированных башмаках.
Но живёт в нём задор прежней выправки
Деревенского озорника.
Каждой корове с вывески мясной лавки
Он кланяется издалека.
И, встречаясь с извозчиками на площади,
Вспоминая запах навоза с родных полей,
Он готов нести хвост каждой лошади,
Как венчального платья шлейф.
Я люблю родину.
Я очень люблю родину!
Хоть есть в ней грусти ивовая ржавь.
Приятны мне свиней испачканные морды
И в тишине ночной звенящий голос жаб.
Я нежно болен вспоминаньем детства,
Апрельских вечеров мне снится хмарь и сырь.
Как будто бы на корточки погреться
Присел наш клён перед костром зари.
О, сколько я на нём яиц из гнёзд вороньих,
Карабкаясь по сучьям, воровал!
Всё тот же ль он теперь, с верхушкою зелёной?
По-прежнему ль крепка его кора?
1920
СНОВА ПЬЮТ ЗДЕСЬ, ДЕРУТСЯ И ПЛАЧУТ
Под гармошки жёлтую грусть. Проклинают свои неудачи,
Вспоминают московскую Русь.
И я сам, опустясь головою, Заливаю глаза вином,
Чтоб не видеть в лицо роковое, Чтоб подумать хоть миг об ином.
Что-то всеми навек утрачено. Май мой синий! Июнь голубой!
Не с того ль так гадит мертвячиной Над пропащею этой гульбой.
Ах, сегодня так весело россам, Самогонного спирта – река.
Гармонист с провалившимся носом Им про Волгу поёт и про Чека.
Что-то злое во взорах безумных, Непокорное в громких речах.
Жалко им тех дурашливых, юных, Что сгубили свою жизнь сгоряча.
Где ж вы те, что ушли далече? Ярко ль светят вам наши лучи?
Гармонист спиртом сифилис лечит, Что в киргизских степях получил.
Нет! таких не подмять, не рассеять. Бесшабашность им гнилью дана.
Ты, Рассея моя… Рас…сея… Азиатская сторона!
1923
ВОЗВРАЩЕНИЕ НА РОДИНУ
Я посетил родимые места,
Ту сельщину,
Где жил мальчишкой,
Где каланчой с берёзовою вышкой
Взметнулась колокольня без креста.
Как много изменилось там,
В их бедном, неприглядном быте.
Какое множество открытий
За мною следовало по пятам.
Отцовский дом
Не мог я распознать;
Приметный клён уж над окном не машет,
И на крылечке не сидит уж мать,
Кормя цыплят крупинчатою кашей.
Стара, должно быть стала…
Да, стара.
Я с грустью озираюсь на окрестность;
Какая незнакомая мне местность.
Одна, как прежняя, белеется гора,
Да у горы
Высокий серый камень.
«Здорово, мать! Здорово» -
И я опять тяну к глазам платок.
Тут разрыдаться может и корова,
Глядя на этот бедный уголок.
На стенке календарный Ленин.
Здесь жизнь сестёр,
Сестёр, а не моя, -
Но всё ж готов упасть я на колени,
Увидев вас, любимые края.
1924
СПИТ КОВЫЛЬ, РАВНИНА ДОРОГАЯ,
И свинцовой свежести полынь.
Никакая родина другая
Не вольёт мне в грудь мою теплынь.
Знать, у всех у нас такая участь,
И, пожалуй, всякого спроси -
Радуясь, свирепствуя и мучась,
Хорошо живётся на Руси.
Све луны, таинственный и длинный,
Плачут вербы, шепчут тополя.
Но никто под окрик журавлиный
Не разлюбит отчие поля.
И теперь, когда вот новым светом
И моей коснулась жизнь судьбы,
Всё равно остался я поэтом
Золотой бревенчатой избы.
По ночам, прижавшись к изголовью,
Вижу я, как сильного врага,
Как чужая юность брызжет новью
На мои поляны и луга.
Но и всё же, новью той теснимый,
Я могу прочувственно пропеть:
Дайте мне на родине любимой,
Всё любя, спокойно умереть!
1925
ВИЖУ СОН, ДОРОГА ЧЁРНАЯ. Белый конь. Стопа упорная.
И на этом на коне Едет милая ко мне.
Едет, едет милая, Только нелюбимая.
Эх, берёза русская! Путь – дорога узкая.
Эту милую, как сон, Лишь для той, в кого влюблён,
Удержи ты ветками, Как руками мягкими.
Светит месяц. Синь и сонь Хорошо копытит конь.
Свет такой таинственный, Словно для единственной -
Той, в которой тот же свет И которой в мире нет.
Хулиган я, хулиган От стихов дурак и пьян.
Но и всё ж за эту прыть, Чтобы сердцем не остыть,
За берёзовую Русь С нелюбимой помирюсь.
1925
ТИХОНОВ
НИКОЛАЙ СЕМЁНОВИЧ
1996 - 1979
СТРАНА
Здесь царством правили калеки, Ходили чаши на костях,
Из сливок матовые реки Текли в кисельных берегах.
В лесах разбойничии свисты Полночных страшных соловьёв,
В полях безрадостных, волнистых Шатры причудливых снегов.
Ты мчалась вихрями на тройке, Просила нищей у крыльца,
Был глас молитв и крик попойки, Как ожидание конца.
За синим морем, за Буяном, В низах подводных, где Садко,
В горах с безумным атаманом Дышала буйно и легко.
Но верит ум неощутимо: Илья проснётся – малый свой,
Что триста лет непробудимо Лежал с померкшей головой.
И будет всё, дитя былины, На нашей вере и твоей,
Мы лишь удобрим пыль равнины Безмолвной белизной костей.
И блеск их, нет, не излучает, Над ними встанет райский сад,
Оживших птиц и песен стай За новым солнцем полетят!
1913 – 1920
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Льётся воздух, мужеством настоен, Пыль чужая падает с плеча,
В днях чужих я жил не как историк, Нрав племён в томах не изучал.
Угасает запад многопенный, Друга тень на сердце у меня,
По путям сияющей вселенной Мы пройдём когда-нибудь, звеня.
Но куда б по свету ни бросаться, Не найти среди других громад
Лучшего приморского красавца, Чем гранитный город Ленинград!
О РОССИИ
Не плачьте о мёртвой России - Живая Россия встаёт, -
Её не увидят слепые, И жалкий её не поймёт.
О ней горевали иначе, Была ли та горесть чиста?
Она возродится не в плаче, Не в сладостной ласке кнута.
Не к морю пойдёт за варягом, Не к княжьей броне припадёт,
По нивам, лесам и оврагам Весенняя сила пройдёт.
Не будет пропита в кружале, Как прежде, святая душа:
Под песни, что цепи слагали На белых камнях Иртыша.
От Каспия к Мурману строго Поднимется вешний народ,
Не скованный именем бога, Не схваченный ложью тенёт.
Умрёт горевая Россия Под камнем седым горюном,
Где каркали вороны злые О хищников пире ночном.
Мы радости снова добудем, Как пчёлы – мёды по весне,
Поверим и солнцу, и людям, И песням, рождённым в огне.
1913 – 1920
РОССИЯ, УКРАИНА – ДРУЖБА ВЕЧНА,
И с детства я к тому уже привык,
Чтоб слышать рядом прелесть русской речи
И украинский сладостный язык!
Отечества нам сладок запах дыма,
Родной души – незримая краса,
Народов наших дружба нерушима,
Как наши земли, наши небеса!
……….
СИБИРЬ
Сто лет назад ещё встречались В твоих раздольях старики,
Что в океанах наскитались, Хлебнув и штормов и тоски.
На гулких парусах летели В края тропической земли,
Свою Америку имели И русской гордо нарекли.
Но край Сибирский – дом родимый И на Аляске в сердце жил, -
Тоской по родине гонимый, Из странствий путник приходил.
И видел, сколько надо силы Здесь приложить, чтобы Сибирь
Все тайны недр своих открыла, Позолотив хлебами ширь.
………
КОЗЬМА ПРУТКОВ
Козьма Прутков – коллектив авторов братьев Алексея, Владимира и Александра Михайловичей Жемчужниковых и их двоюродного брата поэта Алексея Константиновича Толстого.
Создали они это содружество творческое в 1853 году, просуществовало оно 10 лет, закончив совместный творческий союз в 1863 году.
РОДНОЕ
Отрывок из письма И.С.Аксакова.
В борьбе суровой с жизнью душной Мне любо сердцем отдохнуть;
Смотреть, как зреет хлеб насущный Иль как мостят широкий путь.
Уму легко, душе отрадно, Когда увесистый, громадный,
Блестящий искрами гранит В куски под молотом летит…
Люблю подсесть подчас к старухам, Смотреть на их простую ткань.
Люблю я слушать русским ухом На сходках родственную брань.
Вот собралися: «Эй, ты, леший! А где зипун?! – «Какой зипун?»
Куда ты прёшь? знай, благо, пеший! - Эх, чёртов сын!» - «Эх, старый врун!
И так друг друга, с криком вящим, Язвят в колене восходящем.
……..
ВОЕННЫЕ АФОРИЗМЫ
отрывок 41
Марш вперёд! Ура… Россия! Лишь амбиция была б!
Брали форты не такие Бутеноп и Глазенап!
Продолжай атаку смело, Хоть тебе и пуля в лоб -
Посмотри, как лезут в дело Блазенап и Бутеноп.
А отбой когда затрубит, Не минуй румяных баб -
Посмотри, как их голубит Бутеноп и Глазенап.
Если двигаются тихо, Не жалей солдатских… -
Посмотри, как порют лихо Глазенап и Бутеноп.
Пусть тебя навылет ранит, Марш вперёд на вражий стан -
Слышишь там, как барабанят Бутеноп и Глазенап.
Но враги уж отступают, В их сердца проник озноб -
Посмотри, как их пугают Глазенап и Бетеноп.
Стой! Шабаш! Языци сдались, Каждый стал России раб -
Посмотри, как запыхались Бутеноп и Глазенап.
Мир подписан, все пируют, Бал даёт бригадный поп -
Посмотри, как вальсируют Блазенап и Гутеноп.*
* Это совсем не афоризмы, а более сбивается на солдатскую песню. Этими именами делается намёк на немецкое засилие в русской армии.
Отрывок 10 из «ЦЕРЕМОНИАЛА
Разойдёмся не прежде, как к вечеру - Да здравствует Россия – Ура!!
ПОСМЕРТНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ
КОЗЬМЫ ПРУТКОВА
Спирит мне держит речь под гробовую крышу:
«Мудрец и патриот! Пришла чреда твоя;
Наставь и помоги! Прутков! Ты слышишь?» -
- Слышу
Я!
Пером я ревностно служил родному краю,
Когда на свете жил… И кажется, давно ль?!
И вот, мертвец, я вновь в её судьбах играю -
Роль.
Я власти был слуга: но, страхом не смущённый,
Из тех, которые не клонят гибких спин,
И гордо я носил звезду и заслужённый -
Чин.
Я, старый монархист, на новых негодую:
Скомпрометируют они – весьма боюсь -
И власть верховную, и вместе с ней святую -
Русь.
Торжественный обет родил в стране надежду,
И с одобрением был встречен миром всем…
А исполнения его не видно между
Тем.
Уж черносотенцы такой готовой сделке:
Когда на званый пир сберётся сонм гостей -
Их чинно разместить и дать им по тарелке -
Щей.
И роль правительства, по мне не безопасна.
Есть что-то d’inacheve … Нет! Надо власть беречь,
Чтоб не была её с поступком не согласна -
Речь.
Я, верноподданный, так думаю об этом:
Раз властью самой надежда подана -
Пускай же просьба: «Дай!» - венчается ответом:
«На!»
Я главное сказал: но из любви к отчизне
Охотно мысли те ещё преподам,
Которым тщательно я следовал при жизни -
Сам.
Правитель! дни твои пусть праздно не проходят;
Хоть камушки бросай, коль есть на то досуг;
Но наблюдай: в воде какой они разводят -
Круг?
Правитель! избегай ходить по косогору:
Скользя, иль упадёшь, иль стопчешь сапоги:
И в путь не выступай, коль нет в ночную пору -
Зги.
Дав отдохнуть игре служебного фонтана,
За мнением страны попристальней следи;
И, чтобы жертвую не стать самообмана, -
Бди!
Напомню истину, которая поможет
Моим соотчичам в оплошность не попасть:
Что необъятное обнять сама не может -
Власть.
Учение моё, мне кажется такое,
Что средь борьбы и смут иным помочь могло б…
Для всех же верное убежище покоя -
Гроб.
Алексей Жемчужников. Октябрь, 1907, Тамбов.
ГОГОЛЬ
НИКОЛАЙ ВАСИЛЬЕВИЧ
1809 – 1852
РУСЬ – ТРОЙКА
(«Мёртвые души»)
И какой же русский не любит быстрой езды? Его ли душе, стремящейся закружиться, загуляться, сказать иногда: «чёрт побери всё!» - его ли душе не любить её? Её ли не любить, когда в ней слышится что-то восторженно-чудное? Кажись неведомая сила подхватила тебя на крыло к себе, и сам летишь, и всё летит: летят вёрсты, летят навстречу купцы на облучках своих кибиток, летит с обеих сторон лес с тёмными строями елей и сосен, с топорным стуком и вороньем криком, летит вся дорога невесть куда в пропадающую даль, и что-то страшное заключено в сём быстром мельканье, где не успевает означиться пропадающий предмет, - только небо над головою, да лёгкие тучи, да продирающийся месяц один кажутся недвижны. Эх, тройка! птица тройка, кто тебя выдумал? Знать у бойкого народа ты могла только родиться, в той земле, что не любит шутить, а ровнем-гладнем разметнулась на полсвета, да и ступай считать версты, пока не зарябит тебе в очи. И не хитрый, кажись, дорожный снаряд, не железным схвачен винтом, а наскоро живьем с одним топором да долотом снарядил и собрал тебя ярославский расторопный мужик. Не в немецких ботфортах ямщик: борода да рукавицы, и сидит чёрт знает на чём; а привстал, да замахнулся, да затянул песню – кони вихрем, спицы в колёсах смешались в один гладкий круг, только дрогнула дорога, да вскрикнул в испуге остановившийся пешеход – и вот она понеслась, понеслась, понеслась!.. И вот уже видно вдали, как что-то пилит и сверлит воздух.
Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка несёшься? Дымом дымится под тобою дорога, гремят мосты, всё отстаёт и остаётся позади. Остановился поражённый божьим чудом созерцатель: не молния ли это, сброшенная с неба? что значит это наводящее ужас движение? и что за неведомая сила заключена в сих неведомых светом конях? Эх, кони, кони, что за кони? Вихри ли сидят в ваших гривах? Чуткое ли ухо горит во всякой вашей жилке? Заслышали с вышины знакомую песню, дружно и разом напрягли медные груди и, почти не тронув копытами земли, превратились в одни вытянутые линии, летящие по воздуху, и мчится вся вдохновенная богом! Русь, куда же несёшься ты? дай ответ. Не даёт ответа. Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром разорванный в куски воздух; летит мимо всё, что ни есть на земли, и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства.
Где же тот, кто бы на родном языке русской души нашей умел бы нам сказать это всемогущее слово: вперёд? кто, зная все силы, и свойства, и всю глубину нашей природы, одним чародейным мановеньем мог бы устремить на высокую жизнь русского человека. Какими словами, какой любовью заплатил бы ему благодарный русский человек. Но веки проходят за веками; полмиллиона сидней, увальней и байбаков дремлют непробудно, и редко рождается на Руси муж, умеющий произносить его, это всемогущее слово.
НЕСКОЛЬКО СЛОВ О ПУШКИНЕ
При имени Пушкина тотчас осеняет мысль о русском национальном поэте. В самом деле, никто из поэтов наших не выше его и не может более назваться национальным; это право принадлежит ему. В нём, как будто в лексиконе, заключилось всё богатство, сила и гибкость нашего языка. Он более всех, он далее раздвинул ему границы и более показал всё его пространство. Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа: это русский человек в его развитии, в каком он, может быть, явится через двести лет. В нём русская природа, русская душа, русский язык, русский характер отразились в такой же чистоте, и такой очищенной красоте, в какой отражается ландшафт на выпуклой поверхности оптического стекла.
Самая его жизнь совершенно русская. Тот же разгул и раздолье, к которому иногда, позабывшись, стремится русский и которое иногда нравится русской молодёжи, отразились на его первобытных годах вступления в свет. Судьба, как нарочно, забросила его туда, где границы России отличаются резкою, величавою характерностью, где гладкая неизмеримость России перерывается подоблачными горами и обвевается югом. Исполинский, покрытый вечным снегом Кавказ, среди знойных долин, поразил его;
Ни один поэт в России не имел такой завидной участи Пушкина. Ничья слава не распространялась так быстро.
Сочинения Пушкина, где дышит у него русская природа, так же тихи и беспорывны, как русская природа. Их только может совершенно понять тот, чья душа носит в себе чисто русские элементы, кому Россия родина, чья душа так нежно организована и развилась в чувствах, что способна понять неблестящие с виду русские песни и русский дух.
;
Русь. Россия. Отечество
© Copyright: Николай Гагурин, 2019
Свидетельство о публикации №219041401444
Свидетельство о публикации №219041401444
Рецензии