Жить во имя любви! любить во имя жизни!

ГЛАВА 9
Кто-то постучал в окно и Вике снова пришлось прерваться.
– Кого там черти принесли? Я сейчас, быстро, – чмокнув Вику, Сергей вышел из дома.
По разговору девушка поняла, что это сосед, дядька Лешка, пришел сигаретку шкульнуть. «Алкашня проклятая! Хоть бы Сережку не утащил», – с каким-то необъяснимым волнением подумала Вика. Он же ей пообещал, что пьянке – бой! Наконец дверь скрипнула и с плеч свалился центнер тяжести.
– Нахлебники… Одному дай, второму, свои иметь надо… – недовольно проговорил Сергей и плюхнулся к Вике под бочок. – А ты чё такая напуганная?
– Я? Напуганная? С чего ты взял? – улыбаясь, Вика потянулась к любимому.
– Не умеете вы обманывать, Виктория Дмитриевна, не умеете. Сказал же, что я в завязке, значит – в завязке, – Сережка снова поудобнее устроил Вику у себя на коленях. – Так что там дальше было?

Детская память, как губка, впитывает в себя все. Вот и Вика, часто навострив ушки, слушала, как мама рассказывает своим подружайкам о своей московской жизни. Она наизусть знала, из-за чего они оттуда сорвались. Конечно же, из-за маминого бурного романа.

…После прогулки по вечерней Москве Светлана проснулась, потому что очень хотелось пить. Голова трещала так, что казалось, еще чуть-чуть и она разлетится на мелкие кусочки. «Вот это прогулялась, ничего не скажешь… Вовремя хозяйка уехала на курорт, а то бы сейчас точно на улице оказались!»
Спуская с кровати ноги, она посмотрела на Галину, которая, сладко посапывала, раскинув руки на подушке. Света накинула ситцевый халатик и прошла в ванную. Открыв кран, она несколько минут жадно пила воду и ей в этот миг казалось, что вкуснее воды ничего нет на свете.
– Мамочка родная, на кого же я похожа… А мне сегодня еще до дочери, о-хо-хо, – она умылась ледяной водой. Затем нашла в аптечке аспирин и проглотила две таблетки. Светлана никогда спиртным не увлекалась и, наверно, именно поэтому, после двух выпитых бокалов шампанского ей сейчас так плохо. Она еще раз приложилась к крану и вернулась в комнату.
Галина уже не спала. Она лежала на кровати и смотрелась в маленькое зеркальце, вытирая размазанную тушь под глазами.
– С добрым утром, – промямлила Света, плюхнувшись на кровать.
– По тебе не скажешь, что оно доброе, – чуть заметно улыбнулась Галина. – А ты классно танцуешь!
– Я что, еще и танцевала?
– Еще как! С Яшкой Балакиревым с круга не сходили.
– С кем?!!! – Света подняла голову и наморщила лоб. – С каким Балакиревым?
– Да, подруга, вот это ты вчера нахрюкалась, – Галина еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться. – Свет, а ты в курсе, что у вас сегодня свидание?
– Галь, ты что, с ума сошла? Какое еще свидание? Я замужем и у меня больной ребенок! Вот это я прогулялась по Москве на свою голову…
– Свет, ну ты и впрямь, как маленькая! Ну и что, что ты замужем? Балакирев на твое сердце не претендует, а так, он парень, ничего: всегда поддержит в трудную минуту. Разве плохо иметь надежного друга?
Светлана пожала плечами и напрягла память, стараясь вспомнить этого самого Балакирева. Того самого, которому удалось задурить ей голову так, что она согласилась с ним на свидание. В памяти всплыл довольно симпатичный парнишка спортивного телосложения. Света прикрыла глаза и отчетливо вспомнила его лицо. Теперь ей стало понятно, что в нем ее так зацепило. Яшка был натуральный блондин с черными глазами. Как ни странно, но ей вновь захотелось его увидеть. Она посмотрела на подругу, словно провинившаяся девочка, которая вовремя не вернулась домой и чуть слышно спросила:
– Галь, а мы вечером опять туда пойдем?
– Нет, они сегодня сами к нам придут. Да, кстати, ты пообещала их своим фирменным пирогом накормить, – Галочка искоса взглянула на Светлану, которая лежала на кровати с отсутствующим видом. Шестое чувство ее еще никогда не подводило и сейчас оно ей подсказывало, что Яшка и Светка созданы друг для друга.
Несмотря на свое дурацкое состояние, Света собралась с духом и преодолела свой обычный маршрут с Новокузнецкой до Пушкинского проспекта. Затем полтора часа на метро и вот, наконец-то, она дома. Светлана никогда не лукавила: клинику называла своим вторым домом. Поднимаясь по ступенькам, она столкнулась с Андреевым.
– Добрый день, Светлана Федоровна!
– Здравствуйте, Анатолий Леонидович!
– Зайдите ко мне, – Андреев взглянул на часы. – Минут через двадцать, хорошо?
Растерянная Светлана кивнула и некоторое время смотрела ему вслед. «Интересно, что же он мне хочет сказать? Неужели… Нет, только не это!!! Сам доктор Егозов говорил, что у каждого есть шанс».
Ей вдруг стало страшно. Страшно оттого, что через какие-то считанные минуты она войдет к Андрееву в кабинет и услышит то, что в самом кошмарном сне не приснится. Идти к дочери на десять минут не было смысла. Вика, хоть и привыкла к своей новой жизни, но всегда очень болезненно переносила расставание с матерью. «Так что показываться сейчас Вике себе дороже», – подумала Светлана и направилась в кабинет дожидаться приговора.
Консилиум врачей расположился вокруг небольшого стола. Встревоженный взгляд женщины впивался в каждого, пытаясь прочесть заранее, какой на этот раз удар судьба приготовила для ее дочери.
– Присаживайтесь, Светлана Федоровна! Вы, наверное, понимаете, для чего вас сюда пригласили?
– Да, понимаю. Вы хотите сообщить мне результаты обследования? – с дрожью в голосе спросила она.
– Светлана Федоровна, результаты обследования положительные. Мы сможем поставить вашу дочь на ноги, но… – доктор Егозов переглянулся с мужчиной, который сидел напротив него. – А сейчас пусть выскажется Андрей Андреевич.
Взволнованная Светлана перевела взгляд на доктора Ефремова. Он почесывал лоб, листая общую тетрадь, будто искал в ней что-то, или думал, как эту новость помягче преподнести. Его брежневские брови поползли вверх, а взгляд переместился на молодую маму, со страхом в глазах и в тоже время с надеждой глядящую на него в ожидании чуда. Но чуда не произошло. Света услышала то, что должна была услышать.
– Я много лет наблюдаю за людьми с таким диагнозом, как у вашей дочери. Детский паралич до конца неизлечим. Как сказал Петр Борисович, мы сможем поставить вашу дочь на ноги, но есть одно «но».
Ефремов опустил глаза. Выдержав небольшую паузу, он продолжил:
– Я не хочу ничего утверждать, но в моей практике очень часто люди с диагнозом ДЦП живут до двенадцати-четырнадцати лет. Точнее, до первого менструального цикла.
– Вы что, хотите сказать, что когда у моей дочери начнутся месячные, она умрет? Да как… Как вы смеете? – слезы застилали глаза, женщина старалась держать себя в руках, но у нее это плохо получалось. – Почему, скажите, почему?!!! – истерически выкрикнула Света.
– Светлана Федоровна, успокойтесь, выпейте воды.
Дрожащими руками она взяла у Егозова стакан воды и сделала несколько глотков.
– Извините меня, – вытирая слезы, выдавила Света. – Неужели моя дочь… – она прикрыла лицо ладошками. Ей сейчас хотелось только одного: поскорее выйти из этого чертова кабинета, забрать дочь, плюнуть на все и отправиться восвояси. Но что-то ее удерживало от этого шага.
– Светлана Федоровна, вы все не так поняли. Я же не утверждаю, что вашу дочь ожидает именно такая участь. Я только констатирую медицинские факты. Возможно, ваша дочь выйдет замуж, нарожает вам внуков и будет жить долго и счастливо
– А что, и такое бывает?
– В нашей жизни все бывает, – приглаживая усы, пробасил Петр Борисович. – Так что, Светлана Федоровна, мужайтесь! Теперь у нас с вами общие интересы: поставить вашу дочь на ноги. И я надеюсь, мы с этим справимся.
Несмотря на свое подавленное состояние, Светлана благодарно всем улыбнулась, хотя на душе скребли кошки. Доктора еще что-то обсуждали между собой, но чаще всего всплывало слово «пункция». Вопрос заключался в том, брать у Вики пункцию или нет. Кто-то был «за», а кто-то категорически против. Света прекрасно знала, какие могут быть последствия. В памяти вдруг всплыло лицо тринадцатилетней белокурой девочки с грустными зелеными глазами.

…Впервые она увидела Таню, когда помогала кормить детишек в старшей группе. Девочка сидела на кровати, закинув ноги на плечи. Затем она сняла их с плеч и ловко связала в узел. Таня делала это, чтобы привлечь к себе внимание. Светлана от увиденного некоторое время пребывала в шоковом состоянии. Тогда она еще не знала, какая беда произошла с этим чудесным ребенком.
Танюшку, как и остальных детишек, родители привезли сюда с надеждой на исцеление. Они верили, что опытные доктора поставят их дочь на ноги. Но… от судьбы не убежишь. С разрешения родителей у девочки взяли анализы костного мозга. Тогда-то все и случилось…С каждым днем Таня все отчетливее понимала, что нижние конечности перестают ее слушаться и превращаются в плети. Врачи это тоже видели, но уже ничем помочь не могли. Оставалось только вызвать Таниных родителей и принести им свои извинения. Родители появились в клинике через неделю, когда Танюшкины ноги совсем перестали двигаться и превратились в два толстых каната, из которых можно было узлы вязать. Так тринадцатилетняя девочка потеряла веру не только в исцеление, но и в самых родных ей людей. Родители прямо в больнице от нее отказались.

– Светлана Федоровна, если вы согласны, чтобы мы взяли у вашей дочери пункцию, распишитесь здесь, – Андреев положил перед ней листок и ручку.
– Я не даю своего согласия на пункцию, и ничего не буду подписывать.
– Ваше право, дискутировать я с вами не собираюсь. Все, что мы хотели вам сказать – сказали, так что не будем вас задерживать…
– Всего доброго, – женщина нервно улыбнулась и вышла из кабинета. В голове была такая мешанина мыслей, что вряд ли сейчас самому опытному психологу удалось бы разложить все по полочкам.
Она шла по длинному коридору, переваривая информацию, услышанную в кабинете Андреева. По вискам, будто молотком стучали слова Ефремова. «Да какой он после этого доктор, если в глаза матери смог такое сказать!» К горлу подкатывал ком, но не время сейчас плакать: Вика не должна видеть ее слез.