Я не верю в сказки

— Эли, — с упреком говорит Артём, роясь в диване, — это что, тоже выкидывать?
Этот переезд скоро сведёт меня с ума. С другой стороны, не вечно же жить у родителей, пора вить собственное гнёздышко. С красивыми обоями, неплохим видом из окна и любимым человеком рядом. Артём, сидя на полу, с растрёпанными светлыми волосами, в широких шортах и футболке с детским рисунком, словно читает мои мысли и улыбается, держа коробку в руке.
— Оставь там всё в покое, — отвечаю я и смотрю на большую белую коробку, от которой в памяти невольно всплывают фрагменты прошлого.
Я ставлю её на диван и открываю крышку, боясь того, что ждёт меня под ней.
Коробка прошлого.
Коробка воспоминаний.
Десятки мелочей лежат в ней, как ненужный хлам, который уже собирались выкинуть. Помятые клочки бумаги, на которых красивым почерком разноцветным маркером выведены милые фразы. Брелок в форме половины сердечка. Вторую половину уже наверняка выкинули или сломали. Теперь мне нет до этого дела. Маленький плюшевый медведь, к лапам которого пришито миниатюрное сердце, тоже валяется в этой бездне, позабытый кем и когда он был подарен.

Артём переводит взгляд то на меня, то на коробку, словно ревнуя меня к прошлому. К тому, чего не существует. Он прав. Это хлам. Хлам, который пора выкинуть. Выкинуть вместе с прошлым из моей головы. Жалко мне только одну вещь из этой коробки. Книгу, которую я так и не прочла. «Макс Фрай» — кривыми буквами написано на обложке, — «Сказки старого Вильнюса», — добавлено ниже.
— Эта книга таит в себе не один секрет, — говорил мне когда-то Юджин, протягивая книгу, наспех запакованную в жёлтую обёрточную бумагу.
Я тогда лишь улыбнулась и с радостью приняла подарок.
— Обязательно прочту, — ответила я, сжав её в руках.
«Конечно же, он тогда говорил про волшебство» — думала я. Это просто была метафора. Я была наслышана об авторе, о волшебных сказках, о драконах, вылетающих со страниц. Проблема была только в том, что я до мозга костей была реалисткой. В моём мире не было и не могло быть ничего волшебного. Волшебство приравнивалось к невкусной каше из детства, которой тебя пичкали, заставляя страдать. В моём мире нет единорогов, драконов, фей и прочей нечисти. Все они остались в детских сказках, а на смену им пришла жестокая реальность.

Я стряхнула пыль с обложки и открыла неподдающуюся книгу. Конечно же, я её так и не прочла. Всё, что я тогда читала — это учебники в университете. На художественную литературу совсем не оставалось времени. И когда Юджин меня спрашивал, нравится ли мне, я, натянув счастливую улыбку, с энтузиазмом кивала.

Я листала страницу за страницей, словно перелистывая своё прошлое, пока на первых же страницах не наткнулась на карандашную надпись.
«Ты открыла меня! :)», — наискосок было написано над очередным рассказом.
«Не знаю, когда ты прочтёшь это, — значилось ниже, — сразу после того, как я тебе это подарил, или через несколько лет, но, надеюсь, всё это будет не зря».
Юджин. Чёртов романтик. Даже после пропажи умудряется доставать меня.
Значит, признаться в любви на словах было слабо, а исчезнуть, не сказав никому не слова, перед этим искалечив книгу — это запросто?
Был бы он сейчас здесь, я бы проломила этой книгой ему череп.

Листая страницы, я видела карандашные наброски драконов, старцев с объёмной бородой, нелепо нарисованных домиков. Всегда поражалась его способности так красиво рисовать милые картинки. Где-то было нарисовано несколько маленьких сердечек, где-то звёздочек. Какие-то цитаты специально были выделены и подчёркнуты.
«Идеальный дом - это сумма всех комнат, где тебе хорошо жилось» или «…жизнь твоя тратится на ерунду, и другой жизни у тебя, между прочим, нет, ты в курсе?»
Во мне закипала и злость, и любопытство, и даже, что не свойственно мне, мёртвые бабочки вдруг ожили и, наполовину разложившиеся, зашевелились у меня в животе.
Чёртов Юджин. Чёртова книга. Почему я не открывала её раньше?
— Ты решила почитать? — с ухмылкой спрашивает Артём, пытаясь заглянуть на страницы и понять, что я читаю. Но он не увидит того, что вижу я. У него в голове не пронесётся тысяча болезненных воспоминаний.
Я не слышу его. Бездна, заполненная прошлым, уже открыла свои объятия.
Приятного полёта, Эли.
«Всякий человек отчаянно одинок, но большинство узнает об этом, только когда с ними начинает происходить что-то не то».
Что-то не то? Что-то не то?! Ты исчез, оставив меня одну. Но цитату про одиночество выделил? Какой молодец. Ненавижу тебя.
Прыжок в прошлое.
Ныряй.
«..планировать будущее бессмысленно».

Злость постепенно уходит, бабочки, вооружившись бензопилой и молотками, долбятся по моим внутренностям.

«А ты задумывалась о том, что будет, если через много-много лет какой-нибудь белобрысый мальчик возьмёт эту книгу на твоей полке и увидит эти заметки? Что ты ему скажешь? — писал Юджин на свободной странице. — А что, если это будет наш мальчик?»
Вот только вместо мальчика у нас было разбитое сердце, страх перед новыми отношениями и десятки бессонных ночей, в попытках выяснить куда ты пропал после той местной секты.

Мне становится плохо. В горле встаёт комок из невыносимой грусти, с глаз невольно начинают стекать стеклянные слёзы.
А через десятки цитат и карандашных набросков, была выделена лишь одна фраза, которая смогла перевернуть во мне всё.
«Я люблю тебя, Тимо, думает она. Я люблю тебя до луны и обратно, как написано на чашке с глупыми прекрасными зайцами, которую ты мне подарил. Мы и сами те ещё глупые зайцы, Тимо. Я люблю тебя. Всё будет хорошо».
А в конце рассказа были нарисованы два милых зайца, чьи уши торчали в разные стороны.
«Надеюсь, эта книга сможет сказать больше, чем осмелюсь когда-нибудь сказать я» — было написано на последних страницах.
Трус. Ты просто трус, Юджин. Трус, которого я до сих пор до безумия люблю.
— Так что, мы это выкидываем? — трясёт передо мной коробкой Артём.
Моё настоящее, ощутимое настоящее, с ямочками на щеках, тёплой улыбкой и какой-то грустью в глазах, держит в руках моё прошлое, сжатое до размеров одной пыльной коробки. Выбор очевиден.
— Выкидывай, — говорю я, опустив взгляд, — а это, — я одной рукой протягиваю ей книгу, второй пытаюсь вытереть слёзы, — отдай в какую-нибудь библиотеку. Я всё равно не верю в сказки.