Робинзонка окончание

    Но! На этом самом месте Валька вдруг увидала жильё! Маленький саманный домик с голубоватыми выцветшими ставнями, уже открытыми, с невысоким крылечком и гостеприимно раскрытой дверью. Там ещё были рядом сарай, огород, колодец. Стояли кОзлы, вокруг них валялись опилки и щепки; куры копались; на колышках висела растянутая сеть. Тут жили люди! Вот откуда на тропинки козьи каки, и вот кто смотрел за виноградником!
     Из-за домика выскочила дворняга и с лаем бросилась к Вальке. Но - верно, почуяв, что Валька собак не боится - не укусила, а остановилась в нескольких шагах, и всё лаяла. А Валька готова была её расцеловать, как родного человека! И на собачкин лай вышла на крыльцо женщина в чёрной юбке, в чёрной кофте и в чёрном же платке, обкрученном вокруг головы и завязанным надо лбом... И вот она подхватила оседающую на землю Вальку и что-то крикнула кому-то в распахнутую дверь...
     Очнулась Валька в комнатке с низким потолком. Она лежала на кушетке, а женщина сидела рядом с ней и тёплой мягкой тряпочкой обмывала марганцовкой её израненные ладони. Потом она раздавила две таблетки стрептоцида, размяла их картофельной толкушкой засыпала порошком сорванные мозоли и обмотала тряпицами.
     У стола на табурете сидел мужчина, немолодой уже, в полосатой выцветшей рубашке и серых брюках. Он был похож на грека, такой смуглый. Они с женщиной разговаривали не по-русски. Наверное, нацмены. Но не греки, точно. Валька, правда, по-гречески мало что знала, всего несколько слов - ну, там, патера-митера, агапо, пелаго, калимера, хримата... Но на слух, конечно, греческий отличала. У нас все отличают. Это не греческий был...
     Женщина выпустила Валькину руку, и Валька попробовала сесть. Получилось.
 - Спасибо! - сказала Валька. - Здравствуйте. А то ведь я совсем... Меня в море унесло. На лодке. Лодка чужая. Но я её привязала. Меня Валей зовут. А вас?
 - Астхы зови.
 - Как, просто по имени? Я не могу. Вы же взрослая. А отчество?
 - Ну, Астхы-тётя зови тогда, - сказала женщина.
 - Спасибо. Мне бы маме с папой сообщить... А то они думают, что я пропала! - сказала Валька и захлюпала.
 - Ну-ну, не плачь! Большаяуже, - сказала Астхы-тётя.
     Они с мужчиной о чём-то перемолвились, он встал и пошёл к двери.На пороге остановился.
 - Памилия как? - спросил он.
 - Какая памилия? - не поняла Валька.
 - Ну, чья ты? Памилия твоя?
 - А-а, фамилия! - Валька сказала.
     Мужчина вышел.
 - Он в посёлок пойдёт, муж, - объяснила Астхы-тётя. - Там контора есть, магазин есть. Телефоны. Позвонит в город... На-ко, пей!
    Она поставила перед Валькой кружку. Там был чай с молоком. Больше чая, меньше молока. Но горячий, так что Валька очень медленно пила. И хорошо, что медленно. У неё кишочки понемногу смачивались и расправлялись. Такое блаженство!
 - Можно ещё? - спросила Валька. - Пожалуйста!
 - Не сразу. Ты, видно, давно... Посиди так. Я тебе потом ухи дам. Немножко. Много нельзя после голода. Уж я-то знаю...
     Валька стала рассказывать. Как она лодку нашла. Как хотела только чуть-чуть покататься, а тут ветер такой. И не выгребла, унесло. Против ветра трудно. А потом ветер стих, а потом переменился... И какая была ночь, вся в звёздах...            
     Астхы-тётя налила ей черпачок тёплой ушицы из кастрюли. А потом сводила в уборную, которая была у них за домом. И постояла рядом, боясь, что у Вальки ноги подогнуться, и она в дырку свалится. Вальку пронесло, но уже не вырвало.
     Астхы-тётя провела её домой к рукомойнику и сама умыла, чтобы не разматывать тряпицы на руках. Потом усадила на табуретку, расплела и стала расчёсывать. Осторожно так, прядь за прядью. Но всё равно было больно...
     А Валька всё рассказывала, рассказывала, не могла остановиться. Что на ум придёт, то и рассказывала. И про Митера. И про то, как в Краснодар с классом ездила. И про то, как однажды чуть не утонула, когда в первый раз за рапанами ныряла. И как она с детства эту поэму, про Одиссея, любит, и за что. И какие вообще книги любит... Ей просто надо было говорить, неважно, про что.И чтобы её кто-нибудь слушал. Человек чтобы слушал. А не ветер, не море, не скалы....
    Ну, как Вальку вернули домой, и что ей дома было - это уже другой разговор. Это, как говорится, было уже дело техники...
     Вот с тех пор её и прозвали Робинзонкой...
     Да, а лодку ту нашли и хозяину вернули. Оказалось - не местный, отдыхающий. Как и следовало ожидать. Потому что нормальный человек лодку так на берегу не бросит. Да ещё и с вёслами.

               2019г.