Глава тридцать первая. В плену у негодяев

   Приятного чтения)


   Вельмол проснулся переполненный сил. Он сразу же встал и начал блуждать взором по хвойному лесу. В нём кипела злость, он помнил, как его отравили, а он как дитё проявил доверие к незнакомкам. Он находился в незнакомом месте, вдали от топей, и к счастью вдалеке даже виднелся Горбри. Ему было непонятно, как он сюда попал, но он не стал особо раздумывать на этот счёт, а наскоро отвязал коня, который был кем-то прикреплён за дерево.

   Невыносимые мошки и комары буквально лезли в глаза и, задумавшись, он вспомнил разговор, что ему дадут в дорогу особенную мазь. Покопавшись в походной сумке, он тут же нашёл её в баночке и намазал на руки и лицо. Пахло мерзко, слегка пощипывало кожу, но наконец-то больше никто не докучал ему.

   «Ладно, что было, то миновало. Хоть жив остался. Пора и в путь». – подумал Вельмол, рассматривая грубо нарисованную карту местности, где он никогда не бывал.

   «Похоже на густой лес вокруг развалин башни рядом с длинным озером... Нет, это мне ни о чём не говорит, всё нужно глянуть самому и продумать тактику». – решил он и забрался на коня.

   Минуя пригорки и поваленные деревья, спустившись в низину, он приехав в предполагаемое место.

   Чернобородый свистнул от удивления с мыслями:
   «Моим намерениям помешают огромные входные деревянные ворота ещё со старых времён. Да уж, над этим местом потрудилось время. И это вовсе не смотровая башня, а целая крепость с высоченными стенами. – злостно подумал он. – Ладно, попробую поступить так, как и было велено одной из женщин».

   Вельмол отъехал как можно дальше от этого места, в лесной чаще привязал коня, накормил из ладоней овсом, на что тот конечно же не отказался.

   Пока он подходил к форду, его озарила мысль изобразить из себя простого заблудшего путника; для этого он решил вернуться обратно к лошади, снять с себя кольчугу, оставить Кусаку, более менее спрятать их, и измазаться хорошенько грязью. Что-то подсказывало, что нож стоит приберечь.

   Обеспокоенный чернобородый, особо не раздумывая, подгоняемый мыслями о страданиях родных, продумал диалог одичалого человека, готового предложить свои монеты за еду и ночлег.

   Приблизившись к воротам, он со всей силы стал молотить по дереву, крича как умалишенный. Конечно же кто-то ворча подошёл.

   Вооружённый секирой красноносый старик, приотворив ворота, был угрюм. Тыча в него лезвием, он полюбопытствовал:
   – Чего пожаловал?

   – Я потерялся и брожу по этому лесу уже третий день! Смилуйся же, дай ночлег и еду... – Вельмол, вытащил синий платок с монетами и на показ развернул малую сумму. – У меня и деньги есть, всё будет по-честному!

   – Этого будет маловато для того, что ты хочешь. – лукаво проговорил старик. – Не кричи и не стучи больше, лады? Дождись ночи под воротами, пусть остальные уснут, и я тебя впущу. Так уж и быть, сейчас принесу кусок хлеба, полопаешь.

   Красноносый старик почесал шею, и в свете факела чернобородый нахмурил брови и даже поджал губы, потому как увидел клеймо каннибала.

   – Ох, благодарю и на этом... – прошептал Вельмол, отдавая половину из монет.

   – В общем, дожидайся меня тут. – тот отошёл от него и закрыл ворота.

   Вельмол принялся рассматривать оставшиеся монеты, не смея к ним прикасаться руками. Он помнил – они были заговорёнными.

   В это время один из дозорных на башне подсмотрел, как старик с секирой получил лёгкие денежки, чему позавидовал. Смотровой тут же настучал на него, и старику пришлось, хоть и нехотя, разделить добычу с остальными. Монеты начали переходить из рук в руки; медяки грели душу негодяев, словно бы у них в руках было ценнейшее сокровище. Более ничего им не нужно будет в этой жизни.

   Так и принялся Вельмол с самого рассвета дожидаться ночи, привалившись спиной к воротам, за которыми слышались крики узников, среди них он разобрал крик Филити и невольно поморщился, сжав зубы. Много что он слышал за воротами; хохот и пошлые до крайности шутки головорезов, то, как кто-то точил оружие, и всё те же голоса заключённых. Чернобородому приходилось только ждать и думать, как действовать дальше.

   Он с печалью подумал:
   «Хватит ли монет на всех?»

   Вечерело, а он всё так же находился в тупике. Ему уже надоело думать о том, что всё может обернуться в худшую сторону, но он продолжал выжидать, надеясь на монеты и обещания тех женщин.

   И всё то время, пока Вельмол выжидал, глядя в высь ночного, звездного неба, монеты переходили из рук в руки тем самым головорезам. Они буквально ни о чём не думали, кроме этих маленьких монеток, которые красиво отсвечивали в свете факелов, свечей, и луны; заговорённые медяки манили вновь достать их и осмотреть. Отвлекая внимание от всего насущного и важного, они хоть и переговаривались между собой, но тайно думали только о них. Мародёры и головорезы веселились этим деньгам, словно это были золотые монеты, а не обычные медные рунэллы. Но один из них наотрез отказывал от такой скудной доли.

   Это был тот, кто рискнул напасть на его дом. Линджара не заботили деньги, особенно настолько малые. Только золотые рунэллы могли заставить его отдать жертве пленников. Он понимал, что занимается гнилым, низким делом. Также иногда, сидя и попивая вино в башне форда, он грустно думал, что вполне мог стать другим человеком – даже нормальным среди общества, занимаясь приличным трудом. Но из-за того, что он промышлял этим делом почти с десяток лет, в нём выработалась привычка и ему всё чаще казалось, что от этого промысла и разбойного образа жизни никак не отойти.

-------------------------------------------------

   Как только в небе разразился гром и начался дождь, ворота со скрипом открылись. Старик проводил чернобородого вглубь мрачного форта, вниз по мокрым ступеням. Краем глаза, не подавая виду, он увидел Филити. Её зачем-то допрашивали трое, ещё не получивших тех самых денег. Также он увидел то, что она узнала его.

   «Главное не выдай меня и потерпи ещё чуть-чуть. – злился Вельмол, закусив зубы. – Только что-то совсем не видать остальных».

   Возобладав над собой, он временно, нехотя смерился. Чернобородый кивнул ей в надежде на то, что она продержится ещё чуть-чуть, а далее он возьмёт дело в свои руки. Так и вышло, она всё поняла, как и обычно, а он подумал:
   «Залягу тут, выжду, а когда все заснут и вытащу остальных».

   – Пришли. – проронил красноносый старик, мня бороду. – Уж извиняй, но ты новенький, мало ли на склад сунешься, своруешь что-нибудь, или ещё куда, так что... Запру я тебя на всяк случай в этой клетке.

   – Я же ничего плохого не совершил, и даже готов к вам присоединиться. Но только тогда, когда стану более здоров как прежде. – бойко отозвался Вельмол.

   – К нам-то? – удивился тот. – Ну, это только при одобрении бугра Линджара – как уж он решит, так тому и быть. Но, я замолвлю за тебя словечко. Скоро приду с нормальной едой, жди.

   – Покорно благодарю и жду с нетерпением. – кланялся Вельмол. Головорез высморкался напоследок и ушёл.

   Рядом с чернобородым, в клетках, были и другие измученные заключённые. Явно недоедавшие и исхудавшие, одетые во что попало.

   Старик быстро воротился.

   – Вот, всё что тайком смог раздобыть. Скажи спасибо, тебе я принёс то, что мы едим, а не эти... Объедки и пропавшее остаётся узникам, если уж говорить напрямик. – он начал наклоняться чтобы поставить миску с едой на пол. Вельмол же, чувствуя, как жаркая кровь подступила к шее и груди, не выдержав его слов, вынул нож и моментально всадил его в шею противника. Послышался последний хрип из горла, и он подхватил падающее тело, чтобы не было никакого лишнего шума.

   «Зря ты, погань, сказал, что худшее остаётся ни в чём неповинным людям».

   Прихватив связку ключей, он тихой поступью вышел из камеры. В длинном коридоре была гнетущая темень, редкие факелы освещали мокрые каменные стены и ржавые клетки, на которые сверху, из крупных трещин разрушенного форда падали капли дождя вперемешку с градом.

   «Как понять, где труженик, а где убийца? Ах, запамятовал, у мужчин клеймо на шее, а у женщин на груди». – подумал он, крадучись в темени клеток.

 Выйдя в закуток, перед ним предстал человек со шрамом на лбу, который увидел, что Вельмол крадётся с ножом в руке; он чуть было не вскрикнул, но чернобородый быстро закрыл ему рот и задушил, не используя оружия. Он хорошо спрятал его тело, и проверил его на наличие клейма – но там его, к счастью для этого нейтрализованного человека, не оказалось.

   Сосредоточенный Вельмол не таил зла на большинство из них. Они не виноваты в том, кем стали. Они, или другие – всё равно кто-то выбрал бы такой скверный, наживающийся на бедняках и торговцах с караванами путь. Это было неизбежно.

   «Пусть ещё посильнее стемнеет, большинство из них ляжет спать, и я применю кремний. Здесь всё сгорит, спасутся они или нет, меня не касается. Я навидался, с меня хватит. Уверен, что они здесь уже не первый год вымогают деньги. Как я видел, они одурманены этими монетами – и это мне на руку. – решил он пока ползком крался к клетке Филити. – А уж заключённых я спасу, без этого я не могу».

   Все они стояли позади него, в этом был его плюс. Минус же заключался в том, что они могут начать кричать, поэтому нужно действовать молниеносно.

   С первым он расправился быстро, подкрался сзади и глубоко перерезал шею. Противник упал на пол, начал кряхтеть и пытался остановить кровь, держась за участок шеи с клеймом. Вельмол тут же двинулся дальше, ударяя сапогом в живот того, кто, опомнившись, пытался крикнуть подмогу. Другого чернобородый успел не без труда задушить. Посмотрев на откинутого, еле дышащего противника, он прорычал:
   – Ну, что, нравиться издеваться над теми, кто закован и неспособен проявить хоть малейшее сопротивление? – слегка запыхавшись от перенапряжения проговорил Вельмол тому, кто кое-как оправился от удара в живот.

   – Я не виноват, нам дал приказ главарь. – сдавленно произнёс одноухий, отдышавшись кое-как.

   – Покажи шею.

   – Что?..

   –Покажи шею, мать твою!

   Одноухий, с омерзением скривив рожу, повернулся лицо к свету факела, и чернобородый увидел глубокое, старое клеймо вора. Усмехнувшись, он жёстко ударил рукоятью ножа по голове, и тот, потеряв сознание, повалился на пол к остальным.

   – Филити, крошка, ты уж извини за это зрелище. Ожидала? Прости родная, что я задержался. Где расположены остальные? – он обнял её, а она, расцеловывая его, передала кто и где находился.

   – Подожди меня тут и не смотри на эту, – Вельмол указал на трупы, – Мерзость. Я мигом, скоро всё объясню.

   Не теряя зря времени и не сбиваясь с темпа, чернобородый скрытно блуждал по тёмным лабиринтам крепости, выискивая своих родственников. Ему попадались камеры с угнетёнными, уже принявшими свою конечную судьбу заключёнными.

   – Спаси... – прошептал один из них, отчаянно держась за ржавые прутья клетки.

   – Обязательно.

   Вельмол дошёл до развилки: по левую руку была грубая каменная лестница наверх, по правую – обвалившийся проход в темень. Наверх он не сунулся, там с эхом доносились грубые голоса.

   Спустя тягостное, непроглядное скитание сквозь тьму, Вельмол дошёл до конца, где была единственная камера. Обе сестры висели приподнятые за руки верёвками, дети вжались в угол камеры и плакали.

   Отперев дверь ключом и приведя их в чувство, Вельмол перерезал путы, снял цепи, обнадёжил, сказав, что скоро всё закончится, и направился к каменной лестнице к главарю.

    Вельмолу потребовалось много времени на то, чтобы скрытно подняться в башню форда. Не без труда ему удалось тихо прикончить Линджара, у которого было сразу несколько клеймён.

   Торопясь, открывая клетки с пленными, он освобождал их, еле соображающих, что они дождались спасения, что свобода близко.

   Чуть погодя, устроив пожар в нескольких местах, Вельмол воспользовался суматохой, и с лёгкостью вывел родных к конюшням.

   Главарь убит, умы разбойников навсегда затуманены, не заклеймённые – спасены и разбежались кто куда при виде дыма и треска досок. Чернобородый сделал всё, что было в его силах. Напоследок он глянул на крепость и улыбнулся – она веся полыхала.

   Семейное воссоединение прошло гладко, в этом он не видел удачу; в сердце он благодарил пожилых женщин за их помощь.

   Путники держали путь обратно к разорённому дому возле прибережной деревушки Докри. Если в сгоревшей, опустошённой крепости вновь обоснуется притон разбойников, Вельмол обязательно вернётся туда, но не один – с единомышленниками из Горбри, и так до тех пор, пока вся округа не устрашится этого проклятого места.

   Успокоившийся Вельмол выслушивал всё рассказанное Филити и сёстрами вдумчиво, кивая и мотая себе на ус. В голову пришла мысль взять на службу крепкого воина для защиты родных.

   «Может, обучить дам стрелять из арбалетов?» – подумал он, глядя на измученное, уставшее лицо Филити.

   «Даже ребёнок справится... Чик – и готово».

   Но мысли резко сменили своё направление, вспомнился долг перед людьми.

   «Пора бы уже завершить тиранию. Надо заняться парламентёрами, и желательно всеми сразу... Хм, мышьяк или трупный яд – чем приправить застолье? Вот подкуплю повара – и дело в...».

   Филити прервала его думы – отчаянно вскрикнула и упала с лошади.

   – Что такое?! – слезая с коня, крикнул Вельмол.

   – Никак началось! – ответила старшая сестра, разрывая ткань с платья.

   – Дитё! – закончила другая.

   В этот день, к невероятной радости Вельмола, родная Филити немало удивила его, родив милого мальчика.


   Лебединский Вячеслав Игоревич.1992. 21.03.2019. Если вам понравилось произведение, то поддержите меня и вступите в мою уютную группу: https://vk.com/club179557491 – тем самым вы мне здорово поможете. Будет нескучно)