Актёрская Истерика

В определённый момент она поняла всё.
Она стояла на сцене в своём клетчатом платье, что так тщательно лелеяла все эти месяцы, мечтая о премьере. Она стояла с растерянным лицом, держа в руках истлевшие страницы со сценарием, с теми самыми фразами, которые заучены настолько, что уже не восприниматься как слова. Она стояла и видела перед собой в зале мелькающие призраки несуществующих зрителей.
За её спиной шелестели канаты, свистели колёсики, жужжала аппаратура, вибрировали слова и разговоры, мутнела тишина.
Её пальцы ослабели. Страницы сценария стали медленным бумажным водопадам лететь на пол. Они расползались по плоскости сцены, стекали с её краёв и исчезали во мгле пустого зала.
Ей вдруг стало казаться, что шнурки на кроссовках развязаны и ей нельзя сделать и шага, иначе она упадёт. Платье тоже было расстёгнуто на спине, и словно клетчатая вода стекала вниз. По щекам бежали вслед за слезами тушь и тени, помада кровью ползла вниз по губам.
Вся та странная уверенность, что только что обтягивала её со всех сторон, как корсет, уверяя, что всё будет хорошо и совсем не страшно, таяла. Вся та красота, что мелькала чёрными лучиками ресниц перед глазами теперь стала расплываться и превращаться и неясное марево.
Страницы искусственной жизни разлетались по пространству и наводили на неё ужас. Как она могла согласиться учувствовать в этом отвратительном, страшной и до тошноты неестественном спектакле?
-Мэри, что с тобой? – услышала она со стороны. Прижимая платье рукой к животу, Мэри обернулась, аккуратно, чтобы случайно не сделать шаг. За её спиной безликие существа натягивали бесконечное полотно, за которыми блуждали огромные, чёткие, ужасающие тени, изображающие конец всех миров, страх каждой обречённой души, страдание всей жизни. Тени менялись, перевоплощались, заменяли друг друга, перетекали из одной формы в другую. Невероятных масштабов волны падали на беззащитные города, страны, цивилизации. Водой заливало целые планеты, целые космические пространства. Звёзды потухали с мрачной вспышкой в этом неукротимом потоке.  Вода смешивалась со сверкающими туманностями, словно с перламутровой акварелью. Границы бесконечности рвались под натиском вездесущей волны. Конструкции мироздания, похожие на опоры для сценических декораций, гнулись как соломинки и утопали в бездне этой вечной энергии, не давая ничему прежде существовавшему шанса остаться на плаву. Мэри показалось, что этот жестокий поток сейчас обрушиться на неё и снесёт весь театр, задушит водой каждого актёра, режиссёра, сломает и уничтожит всё… Новая волна, убившая всю привычную вселенную, набирала силу, она вставала на дыбы, словно прозрачный синий конь, и становилось всё больше, выше, сильнее, хотя куда уж сильнее… А Мэри беспомощно стояла на одном месте, прижимая к себе утекающее платье, не зная, как быть… Зачем она только согласилась… Неужели все эти месяцы репетиций были только лишь для того, чтобы в конце концов осознать, что всё это смоет водой, и от жизни не останется и следа. Неужели всё это было лишь декорацией в безумном театре… Страх то накатывал, то откатывал, словно прилив и отлив.
Её губы дрожали, произнося странные слова. Слёзы текли чёрными от туши потоками по лицу. Сердце испуганно останавливалось каждое мгновение. Она не решалась крикнуть, хотя весь ужас происходящего переполнял её как эта огромная уничтожающая волна…
-Мэри, что с тобой? – эхом звучали слова где-то над ней. Но Мэри лишь с обездвиженным ужасом наблюдала, как вода, липкая слюна этой кровожадной волны, начинает прозрачными водопадами вытекать из-за пределов полотна, заливая все декорации, выплёскиваться на сцену, падая кислотным дождём на режиссёра, актёров, ассистентов, художников, костюмеров, на всю ту слепую толпу, забывшуюся в этой игре о том, что на самом деле происходит. Вода темнотой ползла по сцене и вот уже достигла развязанный кроссовок Мэри. По её спине, рукам и ногам медленно текли брызги волны уничтожения. А из зала со страхом смеялись призраки, фантомы мёртвой вселенной.
-Нет, я так больше не могу! – всё же не выдержала и крикнула Мэри на весь театр. Ловко сбросив кроссовки, что уже норовили окутать её ноги, как тонкие красные змеи, она босиком побежала по залитой водой палубе сцены. По пути она чуть не упала, поскользнувшись, но уловила равновесие и побежала дальше, крепко обнимая себя за плечи, хотя платье успело уже протечь сквозь пальцы. Со сцены, сквозь бесконечно глубокие пыльные шторы занавеса, ещё не успевшие впитать влагу уничтожения, потом по чёрному полу ещё более чёрные следы босых ног, пролёты, коридоры, двери, двери, бесконечные двери в бесконечном умирающем театре. И всё искусство искусственно, и нет никакой роли, а только лишь безликий актёр. Плохой, трусливый актёр…

-Что это с ней? – спросил кто-то булькающим голосом, насквозь мокрый и захлёбывающийся в воздухе.
-Каждая приличная актриса устраивает истерику перед премьерой. – Ответил кто-то другой, затягивая трещащие канаты на чугунных кранах, - Знаю я их.  – И голос стал пискляво проговаривать: «Свет ужасный, текст отвратительный, драматурга вообще пристрелить надо, режиссёр – идиот. Я не готова, я не могу больше, я не буду выступать, я ухожу!..» Вернётся.
(январь 2019)