Фантасмагорическая одиссея Ивана Облакова Глава 8

    В столовой, на обеде, её заметил бородач. - Вы, я вижу, уже молодцом! – сказал он. – Пойдемте ко мне! - Врач улыбнулся акульей улыбкой, и девушка подавилась «счастливой косточкой» в форме рогатки, которую ей только что навязала «физкультурница», угрожая под столом огурцом. Инга уже узрела свет в конце тоннеля, но санитары откачали её.
    Ганс Андреевич провёл ее в кабинет, усадил в кресло. Зазвонил телефон, психиатр поднял трубку. – Что? Роддом? Нет, это – кладбище! – он бросил трубку и уселся в кресло.
    - Не говорите про кладбище! - сказала девушка. – Я туда чуть не отправилась!
    - Так третий раз роддом спрашивают, - оправдался он. – Вы там что-то интересное видели?
    - Да. В конце туннеля я стала лошадью.
    - Любопытно, - сказал он. – Но к делу это не относится, -  и стал рыться в столе.
    - Ещё как относится. Вам бы понравилось быть лошадью?
    - Я мужчина и могу быть хоть обезьяной, - парировал он, не поднимая головы.
    Она разглядывала врача, невольно проецируя на него своего первого полового партнера. Психиатр, наконец, нашел что искал - ее тощую медицинскую карту. - Мне кажется, - он заглянул в карту. - Инга Зимянина, 22 лет, нам надо перепрыгнуть официальные барьеры и перейти на "ты".
    - Я не против, если это не отразится на вашей работе.
    - Уже отразилось. Красота - куда от нее денешься. Я предлагаю перейти на «ты».
    Инга согласилась. Он ласково заулыбался острыми акульими зубами. - Давай теперь поговорим о твоих проблемах. Знаешь, осмысливая твою историю, не могу отделаться от ощущения, что не хватает какого-то звена в этом всем. Посуди сама: ты красивая, уверенная в себе девушка.  К нам никогда не обращалась. Ведь так?  В роду головой никто не страдал. Я не наблюдаю в твоей психике достаточной лабильности для такого срыва. Нe хватает какого-то звена, причем важнейшего?.. – врач замолчал, держа паузу и глядя ей в глаза. Инга поняла его игру и не отвечала. А уж что- что, а взглядом и томить, и гвоздить она умела. Минут через десять медитации врач не выдержал. – Хорошо, ты меня переглядела! А теперь ответь на вопрос.
    - Какой вопрос? Я – забыла?
    Ганс Андреевич напомнил.
    …- А-а, да - не хватает звена, - вспомнила красавица и рассказала утаенную историю о посещении таинственной залы, любви с мумией и окровавленной клипсе.
    Ганс Андреевич поцокал языком. – А ты говоришь - «лошадь».
    - Кстати, вспомнила! – сказала девушка. - Я была цирковой лошадью с таким вот султаном на голове. С перьями.
    - Ну, это к делу не относится. А, вот где эта клипса?
    - Она в кармане джинсов, которые я сдала.
    - Сдали? Напрасно. У нас крадут всё, что ни попадя.
    Он встал. – Попытаю удачи. Вдруг ещё не сперли.
    Вернулся Ганс Андреевич минут через десять с Ингиными джинсами и сияющий. – Я – успел. - Он протянул джинсы девушке. – Достань!
    Инга вытащила и положила на стол две клипсы. Ганс Андреевич осторожно взял ту, что была в пятнышках засохшей крови, поглядел на свет, достал из стола полиэтиленовый пакетик и положил туда украшение.
    - Не возражаешь, если я отнесу знакомым экспертам, пусть сделают анализ? Идет?..

    Среди ночи Инга проснулась от ощущения чьего-то присутствия. Она открыла глаза – над ней стоял Ганс Андреевич в накинутом на плечи халате. Больные, а их, кроме Инги, было еще пятеро, заворочались, завздыхали, "физкультурница" рядом всхлипнула.
    Психиатр склонился над Ингой, заглядывая в глаза.
    - Вы что, - испуганно шепнула Инга, - дежурите, наверное?
    - Дежурю, дежурю, - закивал врач и склонился еще ниже.
    - Вы что хотите?!
    - А, что может хотеть мужчина от женщины ночью? Не подскажешь?
    Инга на секунду потеряла дар речи.
    - Какая же вы гнусь!
    - Да что ты говоришь! – глумливо ответил врач.
    Инга с ненавистью посмотрела в его глаза. - Так просто ты меня не возьмешь, козел!
    Ганс Андреевич усмехнулся, присел на кровать в ногах Инги, достал сигарету, не спеша закурил и сказал. - Кто же тебя просто собирается брать? Такую красоту грешно просто брать. Еe берут с чувством, с толком, с расстановкой.
    Дверь палаты открылась и вошли две медсестры в халатах и колпаках, одна огромная, другая миниатюрная, с одинаковыми улыбками на смазливых личиках. Огромная встала в ногах Инги, миниатюрная зашла в голова. Инга с недоумением и страхом пepеводила взгляд с одной на другую. Огромная все с той же улыбкой схватила Ингины ноги, и тут же, сзади, в ее руки вцепилась та, что была за спиной. Инга пукнула, правда фиалками.
    - Пусти! - взвизгнула Инга, пытаясь вырваться. - Я буду кричать! - но хватка медсестер оказалась мертвой.
    - Мы любим, когда кричат, - улыбнулся Ганс Андреевич. Он не спеша растер окурок об пол и скинул халат.
    - Не шумите, больная! - наставительно сказали сзади. - Это процедура! Это полезная процедура!
    - Любая женщина вам это подтвердит! - добавила огромная, державшая ноги девушки. - Лучший лекарь женских неврозов, это хорошая ночь с хорошим мужчиной и не брыкайся, сучка подзаборная!
    Инга извивалась между клешнями преступных сестер, а Ганс Андреевич в это время неторопливо снял одежду, повесил её на спинку ворочавшейся «физкультурницы» и настроил как надо мужской аппарат. Инга попыталась закричать, но врач закрыл ей рот, протянул руку и из нагрудного кармана огромной сестры достал маникюрные ножницы. Убрав руки со рта девушки, он зачикал по-парикмахерски над Ингой, легонько ткнул острием в грудь
    - Не надо! Не делайте мне больно! Прошу вас! – взмолилась Инга. - Я сделаю все, что вы захотите! Я, по правде сказать, люблю это дело...
    - Это другой разговор, - оказал Ганс Андреевич, - тогда раздевайся, милая.
    Сестры разжали клешни! Инга поднялась, сняла халат, а трусики игриво кинула в лицо Ганса Андреевича. Тот поймал их и благодарно прижал к носу.
    - А, теперь ложись, - сказал он, после того, как насладился ароматом несвежего женского белья. – А, ножки раздвинь, как же!
    Инга повиновалась. Врач склонился и потянулся ножницами к ее паху. Инга от ужаса зажмурилась, а бородач срезал с лобка прядь русых волос и положил их в медальон, болтавшийся на его груди. – А, теперь перевернись на живот... А, попочку подыми… Вот так! Чудесно!..