Сверчок. Коллежский секретарь. Гл. 2. Эпикурейские

                Сверчок
                Часть 2
                Коллежский секретарь
                2
                Эпикурейские идеи

           Французский язык был для меня родной, как и русский.

     Хотите ли узнать французское общество восемнадцатого столетия? Навалитесь на чтение французских книг. И вы узнаете, что это общество щегольское и остроумное, рассудительное и скептическое, которое верило не в Бога, а в наслаждения…
      По свидетельству всех исторических записок ничто не могло сравниться с вольным легкомыслием, безумством и роскошью французов того времени. Последние годы царствования Людовика XIV, были ознаменован строгой набожностию двора, важностию и приличием, не оставили никаких следов. Герцог Орлеанский, соединяя многие блестящие качества с пороками всякого рода, к несчастию, не имел и тени лицемерия. Оргии Пале-Рояля не были тайною для Парижа; пример был заразителен. На ту пору алчность к деньгам соединилась с жаждою наслаждений и рассеянности; имения исчезали; нравственность гибла; французы смеялись и рассчитывали, и государство распадалось под игривые припевы сатирических водевилей. Между тем общества представляли картину самую занимательную. Образованность и потребность веселиться сблизили все состояния. Богатство, любезность, слава, таланты, самая странность, все, что подавало пищу любопытству или обещало удовольствие, было принято с одинаковой благосклонностью.
      
          Во Франции XVIII в. эпикурейские идеи приобретают широчайшее распространение.

         Яркий пример — сочинение Фонтенеля “О счастье”.
         Вот как характеризует эту эпоху современный исследователь:

         “Глубокие изменения претерпевают постепенно представления о счастье и о нравственности. В литературе и философии намеренно сближаются и связываются такие традиционные противоположности ригористического мировоззрения, как “добродетель” и “наслаждение”, высказываются давно уже не слыханные мысли о том, что истинная добродетель не сурова, не жестока, но человечна, нежна и сочувственна, поскольку она полагает своей целью сделать человека счастливым и доставлять ему чистую и светлую радость жизни.
Счастливый человек — это виртуоз, который не просто проживает свою жизнь, а создает ее, как художник создает произведение искусства”;

    “Нужно забыть времена, когда достаточно было быть суровым, чтобы быть добродетельным... люди деликатные называют удовольствием то, что люди грубые и неотесанные называли пороком”.

           Замечательная рифма «счастье и сладострастье»!
           Это моё, святое!
           Эпикур жил во мне!

      Разве жизнь уж такое сокровище, что ее ценою жаль и счастия купить?

      Посудите сами: первый шалун, которого я презираю, скажет обо мне слово, которое не может мне повредить никаким образом, и я подставляю лоб под его пулю, — я не имею права отказать в этом удовольствии первому забияке, которому вздумается испытать мое хладнокровие.

      И я стану трусить, когда дело идет о моем блаженстве?

        Что жизнь, если она отравлена унынием, пустыми желаниями! И что в ней, когда наслаждения ее истощены?

             Не дай Бог истощить наслаждения!