Несмеяна - 2

                НЕСМЕЯНА – 2. Двадцать шесть лет спустя
                (из ненаписанного - самое начало)

Раннее утро в тюрьме. Из одиночки выводят заключённого. В руках у него узелок с вещами. Конвой торопится, подгоняет прикладом.
Заключённый никак не может проснуться. На ходу оборачивается:
- Куда вы меня ведёте?
- Куда, куда… На расстрел!
- Мм? А какой сегодня день недели?
- Понедельник.
- Да-а… Ни хера себе неделька начинается.

Анекдот


…В комнате, куда втолкнули Аустерлица, нестерпимо воняло потом, махоркой, и какой-то мерзкой, дешёвой едой. Было очень жарко - старенький вентилятор на столе у пристава не охлаждал воздух, а просто гонял его туда-сюда, не принося никакого облегчения.
Славик разлепил окровавленные губы и тяжело вздохнул.
- Что, сучара, замучился? - неприязненно ухмыльнулся жандарм. Кивнул конвоирам: - Отпустите его, он не убежит. Не убежишь?
Арестованный посмотрел на своего мучителя мутными невидящими глазами, но сдержался, промолчал.
- Если дёрнешься - почки отобью, - пообещал пристав и взял со стола какие-то бумаги. Конвоиры уважительно вытянулись в струнку.
- Это что же у нас получается? - полицейский неторопливо вытер платком потный затылок и укоризненно покачал головой. - Девятый раз тебя сажают за решётку и при этом каждый раз твой дружок остаётся на свободе. Это что у вас, тактика такая, что ли?
- Это стратегия, - не удержался Аустерлиц.
- Мол-чать!!! - пристав с грохотом сорвался с места и подлетел к Славику. - Молчать, сволочь!!! Я не позволю тебе издеваться над властями в своём кабинете! Отвечай! Где Мажул?!!
Разбойник провёл рукой по лицу, поморщился. Сильно болел синяк возле уха, а ещё было очень противно смотреть на жирного фараона, который бесился, потому что от него неделю назад сбежала жена. Напустив на себя задумчивый вид, Славик уставился на гудящий вентилятор.
- Что, опять в молчанку собрался играть?! - фальшиво удивился пристав. - Не-ет, дружок, на этот раз у тебя ничего не выйдет. Конвой! Держите его за руки!
Охранники с готовностью схватили арестованного за локти.
- Выше, выше руки его поднимите!
С этими словами жандарм схватил со стола резиновую дубинку - кусок толстенного вакуумного шланга. (Откуда-то из коридора послышались приглушённые голоса и возня.)
- Последний раз тебя спрашиваю: где Мажул?
Не отрывая взгляда от пропеллера, Аустерлиц устало произнёс:
- Поцелуйте меня в задницу.
Пристав коротко размахнулся, но ударить не успел - дверь распахнулась, и в кабинет с грохотом ворвались двое. Первым был молоденький лейтенант, судя по повязке на рукаве, дежурный. Вторым оказался незнакомый мужчина средних лет, в сером гражданском костюме.
- Господин пристав, - взволнованно затарахтел дежурный, - Этот человек в коридоре оказал мне сопротивление, но поскольку оружия при себе у меня не было…
Когда рука занесена для удара, она превращается в пружину - нужно обязательно сбросить напряжение. Удар вакуумным шлангом достался дежурному, но поскольку тот находился в стороне, то задело его самым кончиком, с оттяжкой. Лейтенант взвизгнул.
- Я веду дознание!!! - зарычал побагровевший жандарм. - Кто посмел врываться ко мне в кабинет без доклада?!
Вместо ответа человек в штатском достал из кармана красную книжечку и, развернув, показал полицейскому. Тот внимательно посмотрел сперва на визитёра, затем в документ и, не выпуская из рук орудия дознания, вытянулся по стойке “смирно”.
- Здра-желаю, ваше бла-родие, - подобострастно проблеял он и торопливо оправил перекосившийся от замаха мундир.
Особист недовольно покосился на лейтенанта, который растирал пострадавшее плечо, затем медленно перевёл взгляд на пристава.
- Почему дежурному на посту не выдаётся оружие?
- Так ведь… согласно указа о борьбе с терроризмом… - растерянно пробормотал жандарм.
- Что согласно указа? - Незнакомец говорил тихо, но внятно. Все понимали. - Конвой и лейтенант пусть выйдут из комнаты.
Пристав кивком головы продублировал приказ. Когда в кабинете остались трое, особист, бросив взгляд на полицейского, меланхолично добавил:
- Ты тоже вали отсюда.
Деликатный.
Разбойник поднял удивлённый взгляд на своего спасителя, и очередная скабрёзность застряла у него в глотке.
- Ватерлоо?!
Когда за хозяином кабинета закрылась дверь, штатский усмехнулся:
- Вячеслав? Узнал, значит…
- Браток! Сколько ж мы не виделись-то? Почитай, лет двадцать - двадцать пять?
- Двадцать шесть.
- Ну и встреча! - Славик широко, радостно улыбнулся. - И какими же ветрами к нам?
Ватерлоо провёл ладонью по крашеному табурету, присел.
- Харитона помнишь?
Разбойник напрягся.
- Мм… Харитон?… Потрошитель из Кракова?
- Нет. Тот Харитон, которого ты пивом поил. Из спасателей.
- Пивом?.. - Славик обезоруживающе, очень искренне развёл руками. - Ты что-то путаешь, дружище.
Особист мрачно посмотрел себе под ноги.
- Через несколько дней он должен казнить свою дочь. Она уже за решёткой.
- ЧТО?!! - Аустерлица словно током шарахнуло. Вылупив глаза, он рванулся вперёд: - Врёшь!!!
- Не лезь, от тебя псиной воняет!
- Врешь, сука!!! Не может этого быть!
- Может, - неожиданно жёстко отрезал Ватерлоо. - Ты сделал для этого всё возможное.
Разбойника настолько поразило известие, что он никак не отреагировал на последние слова. Между тем особист поднялся с табурета.
- Что ты ему наплёл про татуировки?! У его предшественника не было никаких наколок.
Аустерлиц тупо посмотрел на бывшего слугу, поморщился и устало произнёс:
- Ну пошутил я.
- Пошутил? Прекрасно. А про старого еврея что за история?
На несколько секунд в комнате воцарилась гнетущая тишина.
- Понимаешь, это старая воровская хохма…
Бывший слуга коротко ударил пленника по лицу. Голова резко дёрнулась, и тонкая ниточка алой крови брызнула по стене.
- Ты не дури! Не забывай, с кем говоришь.
Бандит отскочил назад и схватился за перебитый нос.
- М-да, мастер… А ведь предлагали же мне вместо тебя Наташку… Как я мог так лопухнуться?
- Не казни себя: Натали тоже была из нашей конторы, - особист отошёл к окну. - Если будешь и дальше паясничать, я познакомлю тебя с настоящими мастерами. Вот это, - он ткнул пальцем в обрубок шланга, - тебе гидромассажем покажется. Итак, что там про еврея?
- Я сказал ему, что нашёл второй том «Книги Судеб». Я убедил его в этом.
- Нашёл периодику! - фыркнул Ватерлоо.

Fin