Хрустальная вера

Будучи еще совсем молодым человеком, мне приглянулась книга основателя одного восточного единоборства, и я прочитал ее. Она так вдохновила меня, чистые и светлые идеи равенства не только среди учеников, но и учителей пред учениками, перенаправление агрессии против самого агрессора, заставили мою душу гореть неугасимым пламенем. Находясь под большим впечатлением от прочитанного, пережитого вмести с основателем. К своей безграничной радости я узнал, что не далеко от моего дома есть школа этого единоборства. Как говорится, готов ученик, готов и учитель.
Видимо, я слишком ярко светился от счастья, когда я первый раз увидел учителя, он онемел от удивления и не мог  ничего произнести. Но, потом все же совладал с собой и организационные вопросы, повисшие в воздухе, ни остались без ответа.
Следующие полгода пролетели в пучине необычных переживаний, новых ощущений ума и тела. С жадностью ловил каждое движение,  каждое слово учителя. Не только брал, но и отдавал. Помогал понять и воспроизвести сложные движения своим спарринг партнерам. Будучи тогда уже, внушительных размеров и габаритов с одинаковой радостью работал в паре не только с крепкими ребятами и с хрупкими девушками, но и щуплыми подростками.
Пришло время аттестации, праздничные сборы, показательные выступления, похвалы отца, вручение грамот в лучах мягкого закатного Солнца. Как говорится, все было слишком хорошо, чтоб быть правдой.
Однажды вечером, перед началом тренировки в раздевалку зашел парень с понурой головой. Он по каким-то  причинам пропустил несколько тренировок, и я его не видел на занятиях порядка месяца. Тренер вышел вперед, оттолкнул его и сказал – уходи. Мир вокруг потемнел, моя душа еще рвалась, но тогда я ничего не смог сказать. Самый лучший из нас взял и разрезал связку, превратил нас из жесткого пучка в кучку хрупких прутиков. В этой школе больше заниматься я не смог, разбились идеалы, мир из чистого звенящего хрусталя превратился в черную вязкую грязь. Начались травмы, пришлось бросить секцию.
Прошло много лет, но мне до сих пор больно вспоминать этот вечер. Сотни раз я в памяти переживал этот день, вступал в полемику с тренером, больше не могу называть его учителем, взывал к товарищам, называл его братом, думал, как бы поступил основатель, хотел написать в ассоциацию или сыну основателя, а написал рассказ, излил душу читателю и мое сердце успокоилось.
Сейчас, наверное, я бы вышел вслед за этим парнем.