Серебряные нити

Ночь тяжёлой крышкой грохнулась на город. Воздух прохладой приятно остужал после разгорячённого дня. Зажглись дорожные фонари, неоновые вывески. Город спать не ложился, продолжал суетиться, разрываемый моторами машин.

А там, вдали от города, текла своя особенная жизнь, спрятавшаяся за стенами непроходимого леса, пышущего ароматом хвойного дерева. Дышится легче и свободней.
Скромные тропинки усыпаны зелёным покровом из колких иголок, ветром или беличьей лапкой сбитых с ветки. Тут и там вылезают на тропу корни дерева, сбивающие с ног, говорящие, что это их земля. Они не собираются пускать к себе пусть и случайного путника. Как и ветви берёзы или дуба, стоявших вперемешку с елями и соснами, хлещут по лицу и цепляются за ворот одежды, откидывая обратно.

Живая стена скрывает огромное озеро. Кому удавалось добраться сюда днём, говорили, что цветом озеро чернее ночи, будто у него нет дна.

Одинокое облако дымкой проплыло перед серебряным диском луны. Зажглись первые звёзды.

Время пришло.

Из озера на берег вышли несколько дев. Вышли, ведь это не русалки и нет у них рыбьих хвостов вместо ног. А путь их к подземному городку, где они сокрылись от людей, лежит через озеро. Они не дышат под водой, но могу надолго задерживать дыхание. И настолько глубоко уходит озеро, что и кажется будто у него нет дна.
Длинные волосы, кожа и одежды дев белее света тысячи лун. А глаза настолько светлые и яркие, будто в человеческом теле запрятаны две крохотные звезды.
И улыбнулись они Луне, а Луна – им.

Протянули девы руки к звёздам, отражающиеся в чёрной глади водоёма, и потянули из них серебряные нити к себе. Будто пряли, они одной рукой медленно и аккуратно тянули нити, а другой накручивали на пальцы. И когда было уже неудобно держать, они отрывали нить, а скрученную складывали в набедренные сумки. А вторая половинка нити тонкой, едва различимой струной продолжала свисать со звезды к озеру.

А чтобы не скучать, одна из нимф пела. Её голос звучал, словно пение соловья, успокаивал, словно горный ручей, разносился вдаль, слово порыв ветра. И каждую ночь пела другая.

Так, скрутив две-три связки от одной звезды, нимфы осторожно дёргали за нить, и та отрывалась от звёздочки.

Одна лунная дева случайно дёрнула сильнее, и её звезда упала. Она падала и падала, а за ней струился шлейф белого света. Девы с немой опасливостью наблюдал , куда же она упадёт. А звезда и упала прямо в озеро.

Та, что проявила неосторожность, и нырнула следом за ней. Поймать было несложно, звёздочка продолжала ярко гореть. Взяв беглянку, размером с пышный бутон розы, в хрупкие ладони, дева вернулась на берег под звонкий хохот нимф.

Дева подбросила звёздочку вверх. И вместе с сёстрами с немым вниманием наблюдала, как та уменьшалась, поднимаясь всё выше и выше, пока не замерла сияющей точкой, прицепившись обратно к небосводу.

Собрав ещё немного космической пряжи, девы уселись на берегу и рассказывали истории. Одна увлекательней другой. И каждую ночь звучали новые истории. И никто не знал, что из них быль, а что небыль.

А когда падала звезда, мы загадывали желание.