Медведь-шатун

          Эх,  раз, ещё раз, ещё много-много раз… выходил на бис медведь к публике и всё кланялся и кланялся, меняя выражения на своей  на морде   с умного на благодарное и   обратно.

  Он,  только что побыл почти клоуном, глупым клоуном, а не тем хорошим  и веселящим по обычаю  детей, но ему хотелось, чтобы все думали о нём, как о самом умном, и считал, что за это-то его и вызывали сейчас на бис, не понимая одной  простой вещи, что для того,  чтобы  тебя   считали умным, надо им просто быть, но тогда никто не вызовет тебя  на очередной  поклон, а зрители не будут восхищённо ещё и ещё кричать "бис"  и забрасывать тебя своими овациями вместе с цветами.

У них просто не принято, у этих зрителей,    умного человека вызывать на бис, потому что он не выйдет к ним, чтобы поклониться, для этого он уважает самого себя, зная,  насколько не медведь, шатающийся по сцене туда и обратно,   и что  не цирковая обезьяна, строящая ужимки в ответ на приглашение посидеть и поговорить, а говорить- то не о чем, на то она и обезьяна.  И  таких стало среди людей очень и очень много, желающих не только выходить  на бис и кланяться, а считающих себя настолько умными, что готовы к тому, чтобы об них вытирали ноги, а они, даже не будучи верующими, не знающими заповедей Христа,  подставят вторую щёку для оплевания.  Им так сказали:  что будут они  в таких случаях выглядеть достойно и быть на высоте, не понимая,  перед кем решили подняться, думая, что  таким образом,  сумеют опустить другого, который никогда и не падал, если даже и спотыкался,  а тем более перед ними,  а тем более ниц, зная, что могут забить до смерти    — бараны же, не только медведи, танцующие под улюлюканье толпы, и прыгающие, будто обезьяны.

   Но не были бы они все  из одного циркового представления и  из цирка шапито, разъезжающего по всему миру, не сшибали бы аплодисменты, считая,  что умны, как никто на свете, если бы не надевая  на себя разные наряды,  кто маски нац. патриотов, кто, шагнув дальше,  костюмы казаков-черносотенцев и прочие регалии,  цепляющие для верности на себя, на своё тело, давно оставшееся без головы, или без   того ума, о котором они так громогласно   заверещали в тот момент, когда им навязали не их  роли, запретив быть самими собой, внедрив нужную программу в отформатированные мозги,  и сделав из них медведей-шатунов, шатающихся по театральной  сцене, каковой всегда является жизнь, и выходящих с радостью на бис, потому что забыли, что должны уважать себя, как человека, а не быть цирковой обезьяной,  которую можно только на минуту полюбить, как милое созданье, сильно похожее на тебя самого.

 Но уважать?! За те ужимки от медведя? За то, что  её ум позволил посчитать себя умнее всех?! О нет, как нет, сказал бы Гамлет от Шекспира, узнав, что выйти после надо на поклон.

Но многие не Гамлет, и тем более не Вильям и не Шекспир, и потому согласны и на поруганье, и на посмеянье, и щеку правую подставить  для плевка, лишь помня,  что медведь, согласно байке, который всё согласно кланялся и кланялся   на бис.

15.04.2019 г.

Марина Леванте