Философия

«Что такое философия»? – спросила меня двенадцатилетняя Женечка. Как мог, ответил. «Странно, - не унималась Женечка. – Нас этим словом в школе пугают: сложно и непонятно. Оказывается, что вся жизнь – философия». 
   Моя дочь не любит читать. И я ее не осуждаю. Каждому свое. Мне достаточно, что она мудра для своих лет, наблюдательна. Ее душа не искажена жадностью, она не знает, что такое зависть.   У нее тонкое чувство юмора. На нее всегда можно положиться.
    Ее дочь Женечка за месяц прочитывает пару толстых книг. И судит о прочитанном по-взрослому. Ее замечания точны и уместны. Хорошее воображение. Говорит она правильно, сочно.
   Я не видел своих родителей с книгой в руках. У них жизнь была такая – сложная и противоречивая. Умение разбираться в людях, строгая моральная шкала – плод наблюдений и размышлений. Я же начал читать до школы. И «серьезные» книги как-то сразу пришли на место сказок.  Помню, когда мне исполнилось 12, мать отправила меня в соседнее село Михайловка.  Нужно было в автобусе ехать часа полтора по горной извилистой дороге. В сетке лежала банка с борщом и «Анна Каренина» Льва Толстого. Борщ -  отцу: он в Михайловке был в командировке, а книжку я собирался читать в дороге. И надо было такому случиться, что на повороте моя сетка ударилась о спинку сиденья. Банка разбилась, и борщ вылился на новенькую библиотечную книжку. С тех пор держу книги подальше от еды. Но речь не об этом. Получается странная закономерность: в нашей семье руки тянутся к книге через поколение. И как это объяснить? Никак не объяснить. Но не могу сказать, что те, которые не читали или не читают, что-то потеряли в умственном или в нравственном развитии. С дочерью мы можем говорить ночи напролет, как и с моей матерью, которой уже девяносто с половиной лет. И с Женечкой – о жизни, о Брэдбери, о Гарри Поттере, о Томе Сойере …  И я уверен, что если бы фантастическим образом двенадцатилетний я встретился с сегодняшней Женечкой, то мы бы до Михайловки проговорили всю дорогу. И времена с эпохами не помеха. Жизнь странна и таинственна. И в формулы социологии ее не уложить. Хотя кто-то  пытается. Потому что так легче – если все объяснить можно. Особенно с точки зрения социологии и прочего. Но человек «не фортепианная клавиша».