Любовь не знает слова нет

И вдвоем по тропе, навстречу судьбе
Не гадая, в ад или в рай,
Так и надо идти, не страшась пути,
Хоть на край земли, хоть за край…
         *     *     *
Сердце решает, кого любить.
Судьба решает, с кем быть.

Филипп Колесников был высоким и довольно симпатичным молодым человеком восемнадцати лет. Но, несмотря на то, что  юноша нравился многим окружающим его девушкам, он был весьма застенчив, и поэтому те считали его «немного не от мира сего».
Родился он в самом конце  шестидесятых в очень хорошей, образованной семье. Его отец, знаменитый ученый-геофизик, написал много умных и нужных книг, его хорошо знали как у нас в стране, так и за рубежом. Мать  преподавала английский язык в институте. В это время в нашей стране начался бум – все хотели изучать английский, и поэтому Анна Васильевна всегда могла немного подработать частными уроками, что она и делала. А когда родился  сын, женщина и вовсе ушла с работы, чтобы самой заняться воспитанием Филиппа, а ее ученики стали каждый день приходить к ним домой по вечерам.
Маленький Филипп, или Фил, как его на иностранный манер называла мать, рос довольно послушным, хотя и очень живым мальчиком. Он  рано полюбил чтение, и под чутким руководством Анны Васильевны вскоре прочитал из семейной библиотеки все, что было доступно пониманию в его столь юном возрасте.
Отец тоже много времени уделял сыну, проводя с ним каждые выходные. Он водил его в театры и на выставки, в кино и на стадион, предоставляя сыну возможность выбрать именно то, что ему больше по душе. Но мальчик с удовольствием смотрел и балет в Большом театре, и какой-нибудь немудреный боевик, которые в это время стали иногда появляться на экранах кинотеатров. И Алексей Павлович, сам человек с разносторонними интересами, очень радовался, что его сына живо интересует все, что происходит в этом мире.
Три раза в неделю Филипп посещал какие-нибудь спортивные секции и кружки. Причем то, что именно будет посещать, мальчик всегда выбирал  сам. Кружки эти часто менялись, пока Фил не пристрастился к рисованию, и не стал подавать большие надежды в секции дзюдо. Отец был очень доволен – он считал, что каждый мужчина должен уметь постоять за себя, и в то же время душа его должна быть открыта для того прекрасного, что было создано человеком  – для хорошей музыки, живописи,  и классической литературы.
Под таким чутким руководством двух любящих людей Филипп благополучно окончил школу, получив золотую медаль, и поступил в университет на математический факультет, где и учился на втором курсе.
Подумав хорошенько, мать с отцом решили, что мальчик как можно быстрее должен вылететь из родительского гнезда и стать самостоятельным, и поэтому отправили его жить в крошечную двухкомнатную квартиру недавно умершей бабушки, матери отца, предварительно сделав в ней небольшой косметический ремонт. Конечно, в те времена «достать» в магазине обои или керамическую плитку было почти невозможно, но многочисленные полезные связи   Алексея Палыча позволили обойти и эти «подводные камни», и немного запущенная квартира старушки сияла теперь новой сантехникой и модными в то время импортными обоями в стиле «а-ля-Шаляпин».
Конечно, то, что их обожаемый сын жил теперь отдельно, совершенно не говорило о том, что родители перестали заботиться о нем – отнюдь нет. Его холодильник всегда был наполнен свежими продуктами – пусть и не слишком дефицитными, но сытными и полезными для здоровья. Один или два раза в месяц мать присылала к нему свою домработницу, чтобы та сделала уборку в квартире сына, хотя Филипп  был аккуратен и привык всегда сам убирать за собой. Но занятия в университете, да и вся немного сумбурная студенческая жизнь не всегда позволяли ему поддерживать порядок, поэтому он не отказывался и от помощи уборщицы.
В свободное время он заезжал повидаться с родителями. Делать это было совсем нетрудно – дом, в котором он вырос, был всего в пяти минутах езды на троллейбусе от его дома. Ну, а уж позвонить вечером родителям по телефону – это вообще было «святое дело»! Каждый день перед тем, как лечь спать, Филипп звонил родителям, и рассказывал обо всем, что произошло с ним за прошедшее время. Отец, который чаще всего брал трубку, внимательно выслушивал сына, и иногда давал очень дельные советы. Он  не навязывал их сыну, но тот чаще всего поступал именно так, как советовал ему отец, и тот ни разу  не ошибся в оценке того или иного события – кроме того, что Алексей Палыч был большим специалистом в своей области, он обладал какой-то особой проницательностью, житейской мудростью и очень острым аналитическим умом…
…Итак, к своим восемнадцати годам Филипп учился на втором курсе университета, имел черный пояс по дзюдо, в совершенстве знал английский язык,  вполне сносно играл на нескольких музыкальных инструментах, и отлично рисовал маслом с натуры.
Жизнь его проходила довольно беззаботно и весело. Учеба давалась юноше легко, и он мог позволить себе бывать и на веселых студенческих вечеринках,   ходить в театры на модные премьеры, и месить грязь в огромной многочасовой очереди, чтобы полюбоваться в Пушкинском  на офорты Гойи или живописные шедевры Лувра. Ну, а если  оставался вечером дома, то мог позволить себе просто поваляться на диване с любимой книгой в руках или посмотреть футбол по телевизору…
…Наступила середина восьмидесятых. Это было начало конца для той великой страны, в которой мы все родились, привыкли жить, и сумели худо-бедно приспособиться ко всем ее особенностям, странностям и недостаткам. Теперь же с экранов телевизоров на нас смотрели совсем другие люди, которые совершенно открыто говорили такое, отчего волосы у нас вставали дыбом – да за такие-то слова раньше бы… И от этих людей мы, наконец, узнали, как плохо жилось народу при власти Советов, и сколько безвинных душ порешили «истинные борцы за народное счастье», и как теперь, уже при них, молодых и высокообразованных реформаторах, все будет хорошо, надо только еще немножко потерпеть. Ну, совсем чуть-чуть, просто капельку. И мы все, потуже затянув пояса, построим уже не просто социализм, который, вроде бы, уже и построили, а социализм « с человеческим лицом». Почему до сих пор лица у социализма не было, откуда вдруг оно появится, и как будет выглядеть, никто не объяснял, но все равно – у уставших от унылой и беспросветной жизни людей затеплилась надежда, что  реформы, о которых день и ночь талдычат по телевизору, вдруг заработают, и пустые магазины, как по волшебству,  наполнятся товарами. Пусть не обязательно  очень вкусной едой или красивыми вещами, но хотя бы досыта, и без очереди…
…Никто не предупредил народ, что прежде, чем круто взмыть наверх, к светлой и счастливой жизни, мы должны опуститься на самое дно,  что самые тяжкие времена еще впереди, и что многие из тех, кому сейчас за сорок, уже и не доживут до «светлого будущего», в который раз обещанного им «в конце тоннеля». Жить стало очень трудно, почти невозможно. Ведь не зря самым страшным проклятием у мудрых китайцев были слова: «Чтоб тебе жить в эпоху перемен!»
Страна наша корчилась в муках, кидаясь из крайности в крайность. Вдруг ей стали совершенно не нужны ученые, инженеры и интеллигенция вообще, и очень часто старенького заслуженного профессора теперь можно было встретить на многолюдном «толчке» рядом с колхозным рынком. Ученый этот пытался продать кое-что из вещей, приобретенных когда-то давным-давно, чтобы на эти деньги купить продукты для своей семьи – ведь зарплата научных сотрудников стала такой мизерной, что на нее  не прокормишь даже крошечную болонку.
Институт, в котором работал Алексей Палыч, еще был загружен работой, но зарплата, как и у всех, почти сошла на нет. Хотя к этому времени его заслуги были высоко оценены государством – он стал академиком и почетным членом нескольких зарубежных академий.
Анна Васильевна  по-прежнему преподавала английский, который стал еще популярнее, потому что у людей появилась возможность выехать за рубеж, и туда сразу устремилась наша талантливая молодежь, спасаясь от бедности и жуткой неустроенности жизни. А для того, чтобы работать там, необходимо было в совершенстве знать язык. Так что, учеников у Анны Васильевны только прибавилось. Именно на деньги, заработанные матерью, и жила семья. Жила по тем временам не бедно, но и небогато – в своей огромной пятикомнатной квартире, обставленной резной старинной мебелью, с картинами в золоченых рамах на стенах и тяжелыми хрустальными люстрами на высоких лепных потолках. Был у них и  дачный домик со старым запущенным садом недалеко под Москвой, и старенькая «Волга», на которой они изредка  туда выезжали. И вообще, прежний достаток позволял им ещё «держаться на плаву», хотя и с очень большим трудом.
Мать из последних сил старалась сделать так, чтобы ее сын ни в чем не нуждался. Она по-прежнему давала ему деньги и покупала продукты, но Филипп видел, как тяжело все это достается ей и отцу, как они выбиваются из последних сил, без конца латая этот «Тришкин кафтан». И поклялся себе, что как только закончит образование, приложит все усилия для того, чтобы выбраться из этой нищеты, и обеспечит своим чудесным старикам достойную безбедную старость…
…Стояла ранняя весна. Погода была очень неустойчивой,  ярко светящее утром солнышко могло быстро скрыться, и к обеду город засыпала снежная крупа, больно бившая людей по лицу и заставлявшая слезиться глаза. Тогда люди тщетно пытались спрятаться за куцыми воротниками своих пальто, и стремились побыстрее укрыться от непогоды в теплой духоте метро или втиснуться в старенький одышливый автобус, который периодически, безо всякого расписания, вдруг подкатывал к остановке, тяжело пыхтя своими облезлыми боками и пуская черные клубы вонючего дыма…
…Филипп возвращался из университета поздно вечером. Зима опять ненадолго вернулась в наш город, талая вода под ногами снова обратилась в  блестящий лед, на который страшно было наступить. Дворники почему-то совершенно позабыли о своих обязанностях посыпать покрытые наледью тротуары песком, и все больницы были переполнены бедолагами с переломанными конечностями и «сотрясенными мозгами».
После занятий Фил  успел заглянуть в общежитие, где в основном жили его друзья-студенты, и там они понемножку «приняли на грудь», отмечая успешно сданный зачет. Сейчас же он, чуть растопырив руки, очень осторожно наступал на скользкий лед, покрывавший тротуар, стараясь живым и невредимым добраться до дома, который был уже совсем неподалеку.
Вдруг перед ним, нелепо размахивая сумками, плюхнулась на асфальт шедшая впереди полная дама средних лет. Филипп подошел к ней, и помог подняться, протянув руку. К счастью, на сей раз все обошлось без переломов, но женщина сильно ударилась спиной об асфальт, и ей необходимо было хоть ненадолго присесть, чтобы немного прийти в себя. Юноша собрал с тротуара выскочившие из ее сумок продукты, подхватил прихрамывающую даму под руку, и осторожно повел  на остановку троллейбуса, которая находилась метрах в десяти от места падения. Та села на лавку, и с благодарностью посмотрела на своего спасителя:
- Молодой человек, спасибо вам большое! Что бы я делала, если бы не вы! Наверно, до сих пор лежала бы там, не в силах подняться! Ноги-то уже совсем не те, что в молодости, да и сил почти не осталось!
Дама тяжело вздохнула, и продолжила:
 -  Господи,  ну,  когда же, наконец, кончится  эта темень и постоянная грязь под ногами! Надоело! Уж, скорее бы лето!
- Ой, не гоните время! – с улыбкой сказал Филипп. – Ведь лето – это сессия, а мне еще так много надо успеть сделать до нее!
- Так вы студент? – догадалась женщина. – Тогда беру свои слова назад. Такие хорошие ребята должны сдать экзамены только на пятерки!
  С этими словами женщина взяла с лавочки свои сумки, и тяжело поднялась, чтобы продолжить путь.
- Ну, надо идти! Мои дома ужина ждут, недосуг мне рассиживаться! Очень приятно было познакомиться!
- До свидания! И будьте поосторожнее! – сказал уже вдогонку пожилой женщине Филипп, и собрался продолжить путь, но тут увидел в самом углу на лавке съежившуюся женскую фигурку.
- Наверно, пьянчужка какая-нибудь бездомная, - подумал юноша с некоторой брезгливостью, и хотел уже встать, но вдруг услышал негромкий всхлип.
- Эй, что с вами? Я могу чем-нибудь помочь? – спросил Фил, осторожно трогая сидящую женщину за плечо.
- Да чем вы можете помочь? – вдруг совершенно трезвым голосом ответила ему  женщина, повернув к нему молодое и очень привлекательное лицо. Правда, он с большим трудом смог разглядеть его в свете одинокого тусклого фонаря, еле-еле освещавшего троллейбусную остановку каким-то безжизненным люминесцентным светом. – Вы что, сможете помыть, накормить, и уложить меня спать? Вы же – бедный студент, вам, наверно, и самому впору  просить милостыню у прохожих в подземном переходе!
- Ну, я, конечно, небогат, но вполне могу дать вам все то, о чем вы только что сказали. По крайней мере, у меня есть, где жить, и что есть!
- Завидую вам белой завистью! – тяжело вздохнув, сказала девушка, и встала, чтобы уйти.
И тут Филипп заметил, что она беременна, и что срок  этой беременности подходит к концу – большой живот сильно выдавался вперед, заставляя ее при ходьбе сильно откидываться назад, чтобы сохранить равновесие.
- Послушайте, я не могу вас вот так отпустить! Вам, правда, негде ночевать?
- Ну… Для этого существуют вокзалы с их вечной толчеей и вонючими грязными сортирами. Не пять звезд, конечно, но жить можно. Особенно тем, кому не из чего выбирать…
- Знаете что, я тут живу совсем недалеко. Пойдемте ко мне! Вы сможете помыться, привести себя в порядок, и поесть. А завтра я приду из университета, и мы подумаем, как вам жить дальше.
- Господи, ну, надо же! А я думала, что  в Москве уже не существует людей, которые могут пригласить совершенно незнакомого человека к себе домой, и помочь ему! – сказала девушка, и Филипп увидел, как из-под длинных пушистых ресниц  на щеки молодой женщины скатились две слезинки…
…Открыв дверь в квартиру, молодой человек пропустил незнакомку вперед, и включил свет.
При ярком свете она показалась ему еще красивее, только лицо ее было очень утомлено, и на щеках не было даже легкого румянца, так украшавшего лица девушек.
- Как вас зовут? – спросил Филипп.
- Оксана.
- А я – Филипп.
- Ну, вот и познакомились!
Юноша помог женщине раздеться. По всему чувствовалось, что она еле-еле держится на ногах от усталости и недоедания.
Филипп отправил ее в ванную, дав чистое полотенце и свой махровый халат, а сам пошел на кухню, чтобы приготовить на ужин что-нибудь повкуснее.
Девушка вышла из ванны через полчаса. Ее лицо немного порозовело от горячей воды, густые темные волосы рассыпались по плечам, а черные цыганские глаза чуть-чуть повеселели.
- Ну, теперь ужинать! – сказал Филипп, и девушка села за стол на  его уютной чистенькой кухне.   
Вся еда уже стояла на столе, и девушка положила себе на тарелку всего по кусочку.  Филипп старался не смотреть, с какой жадностью она ест, чтобы не смущать молодую женщину, которой, судя по всему, пришлось поголодать.
После ужина он постелил ей на диване в  гостиной, и она сразу уснула, а сам пошел на кухню, чтобы сполоснуть посуду и подмести пол.
- Интересно, как она оказалась здесь, бедняжка? Наверняка приехала на заработки, какой-то подонок обманул ее, и, может, даже выгнал из дома, и теперь ей некуда идти. Господи, и все это происходит с людьми в самом конце просвещенного двадцатого столетия! Прямо средневековье какое-то – вокруг нищие, бездомные, голодные люди! Приехали…
Юноша еще не принял никакого определенного решения, но уже склонялся к тому, что эта очаровательная молодая женщина останется жить у него, по крайней мере, до родов, а потом будет видно.
- В конце-концов, ребенка она может отдать на время в дом малютки, как сейчас поступают многие, а сама найдет себе работу, и снимет комнату! Ну, а потом, когда все устроится, заберет его к себе, и будет воспитывать малыша сама.
Закончив уборку, он пошел в спальню, и оттуда позвонил родителям. Первый раз за всю жизнь у него появилась тайна, которую он не хотел открывать отцу. От этого неприятно сосало под ложечкой, но он пересилил себя, и, поговорив с отцом минут десять о всяких пустяках, положил трубку, и  окунулся в спокойный сон до утра.
Проснувшись утром по звонку будильника, он обнаружил свою гостью на кухне. Она уже приготовила ему кофе и бутерброды на завтрак.
- О, как это здорово! – сказал Филипп, садясь за стол. – Я сейчас в университет, а ты тут посмотри в холодильнике. Может, что-нибудь понравится, и ты приготовишь себе поесть.
- Не волнуйся за меня! Все будет хорошо!
- Да, вот тут, на тумбочке, лежат ключи. Если вдруг ты захочешь выйти из дома…
Филипп ничуть не боялся оставлять незнакомку одну в квартире. Воспитанный на классической русской литературе, он был уверен, что «собака никогда не укусит руку, кормящую ее». То есть, в ответ на свой благородный поступок он никогда не получит подлости.  Да и брать в  квартире, на его взгляд, было нечего – никаких излишеств в  доме не было, больших денег тоже.  Поэтому он спокойно уехал на занятия, оставив свою неожиданную гостью в одиночестве.
Когда Филипп вернулся, и открыл дверь своим ключом, то почувствовал аппетитные запахи приготовленной еды, доносившиеся с кухни.
- Оксана, где ты? – спросил юноша, снимая с себя пальто и разматывая яркий шерстяной шарф, связанный умелыми руками матери.
- Я здесь! – сказала молодая женщина, выходя с кухни. – Ужин заказывали?
- А что у нас сегодня?
- Суп из курицы, котлеты и овощной салат!
- Недурно! – улыбнулся Филипп, и пошел в ванную мыть руки.
Они поели. Суп и все остальное оказалось выше всяких похвал. Фил быстро помыл посуду, и они остались сидеть за столом, налив себе по чашке душистого чая.
- Ну, теперь расскажи, что с тобой случилось!
- Да нечего рассказывать! Приехала из крошечного городка, его и на карте-то не найдешь. Хотела в институт поступить. Не тут-то было! Стала работу искать. Познакомилась с парнем, влюбилась в него без памяти. Думала, он тоже меня любит, замуж возьмет. А он, как только узнал, что я забеременела, сразу в кусты. Пришлось уйти. Вот так и живу. Когда у знакомых переночую, когда на вокзале. А что буду делать, когда малыш родится, просто ума не приложу…
- Ты не волнуйся, Оксана! Поживешь пока у меня. А потом мы что-нибудь обязательно придумаем! Идет?
- Идет! – улыбнулась и захлопала в ладоши женщина. - Спасибо тебе!
Она вдруг неожиданно легко вскочила со своего места, и поцеловала Фила в губы, крепко обняв его руками и  прижавшись к нему своей полной грудью. Тот же легонько отстранился от нее – он не привык к такой фамильярности. Конечно, несколько раз Филипп уже целовался с девушками, но это было лишь только после того, как они долго встречались и хорошо узнавали друг друга.  И тем более он был против того, чтобы тащить девушку в постель. Он считал, что «этим» можно заниматься только в супружеской спальне. Здесь же, как он понял, ему предлагали  всю себя целиком. Несмотря на восьмимесячную беременность. Это юношу немного шокировало, но он  сразу стал мысленно оправдывать молодую женщину. Вполне вероятно, что таким образом бедняжка просто хотела  расплатиться с ним. Ведь, кроме своего тела, у нее не было ничего…
…Так продолжалось почти две недели. Филипп приходил с занятий, стараясь нигде не задерживаться по дороге, а дома его ждала Оксана с вкусным ужином на плите. Они ели, потом мыли посуду, и садились чаевничать. Филипп рассказывал, как прошел день, а она внимательно слушала его, ловя каждое слово, подперев прелестную головку рукой. Потом они расходились по своим комнатам спать. Девушка уже не предпринимала  попыток соблазнить Фила, и тот был весьма  рад этому, потому что не знал, сможет ли устоять, если она снова вот так поцелует его и прижмется к нему своей пышной грудью…
…В эту ночь Фил почувствовал, как кто-то осторожно трясет его за плечо.
- Что? Что случилось? – спросил тот, с трудом открывая заспанные глаза.
- Филипп, кажется, у меня началось…- услышал он взволнованный шепот Оксаны. - Что делать?
- Как что делать? Конечно, вызывать «Скорую»! Не можешь же ты рожать здесь одна! Я сейчас позвоню!
Он набрал на телефоне короткий номер ноль-три, и продиктовал свой адрес.
В это время девушка надевала на себя  одежду, в которой была в тот вечер, когда они познакомились. За это время она успела постирать и погладить ее.  Филипп тоже быстро одевался. Он собирался поехать в больницу вместе с ней.
«Скорая» приехала довольно быстро, и безо всякого осмотра забрала стонущую от боли женщину с собой.
По дороге Филипп пытался выяснить, что нужно купить для нее и для ребенка, но Оксана никак не могла сосредоточиться от страха и боли.
- Да что вы, папочка, так волнуетесь? Идите в любой магазин, где есть отдел с товарами для самых маленьких, и спросите, что надо новорожденному. Там вам всё скажут. Не вы первый вспоминаете обо всем в последний момент, - равнодушно сказала пожилая  медсестра, которая сопровождала роженицу. – А потом идите в аптеку, и вам тоже дадут всё, что требуется.
Филипп не стал говорить, что не имеет никакого отношения к будущему ребенку.  И за это получил благодарный взгляд Оксаны…
…В этот же день женщина родила чудесную девочку, а взмыленный Филипп до позднего вечера носился по магазинам, доставая все необходимое для ребенка.
К счастью, на его банковской карточке скопилось немного денег, которые он откладывал, собираясь летом хоть на недельку уехать куда-нибудь отдохнуть. И теперь эти деньги  очень ему пригодились – оказалось, что крошечному младенцу  требуется огромное количество вещей!
Оксану выписали из роддома на пятый день. Филипп привез её домой, и теперь мог насмотреться на новорожденную, которая была спокойным темноглазым карапузом размером чуть больше куклы, очень похожим на свою красавицу-мать. Потом он позвал молодую женщину на кухню, где был приготовлен обед.
Немного перекусив сама, молодая женщина стала кормить ребенка, без стеснения оголив свою грудь, которая от прибывшего после родов молока стала еще пышнее. Филипп с удовольствием наблюдал эту сцену, но потом вдруг резко встал, и вышел из комнаты. Увидев это, женщина хитро улыбнулась, и облизнула свои пухлые губки.
Вечером, уложив ребенка спать, она потихоньку открыла дверь комнаты, в которой спал Филипп, и нырнула в его постель. Проснувшийся юноша сначала не мог понять, что происходит, а когда понял, то не стал долго сопротивляться, и уже через несколько минут сжимал молодое податливое тело в своих крепких объятиях… 
Прошли еще два дня, промелькнувшие для Филиппа, как одна секунда. Он, наконец, понял, почему все его сокурсники так стремились уговорить своих девушек на более серьезные отношения – ночные развлечения с красавицей Оксаной пришлись  по вкусу и ему.
- Филипп, - сказала девушка утром за завтраком. – Ты не мог бы сходить сегодня со мной в ЗАГС? Мне надо зарегистрировать ребенка, ведь до сих пор у девочки нет имени!
- Хорошо, тогда я сегодня не поеду на занятия. Думаю, что за один пропуск мне не сильно нагорит от декана. А как ты хочешь  назвать свою дочь?
- Не знаю! Я думала, что ты  подскажешь мне какое-нибудь красивое имя для моей дочери!
- Знаешь, твоя  девочка напоминает мне прекрасный цветок…
- Тогда Роза, что ли?
- Нет, только не Роза. Подожди, я подумаю…
- Ну, Гортензия! Годится?
- Это перебор! Гортензия! Скажешь тоже! Знаешь, я думаю, что ее надо назвать Лилией. Ей очень подойдет это имя! Как ты?
- Да мне все равно. Лилия, так Лилия!
- Тогда сейчас же собираемся, и поехали!
Отец уже давно разрешил Филиппу брать его машину, и они без проблем добрались до нужного места. Тем более что в середине восьмидесятых на улицах не было  и четверти тех машин, которые колесят по Москве сегодня, проводя в пробках значительно больше времени, чем в пути.
Подойдя к нужному кабинету, они увидели, что перед ним совсем нет народу.
- Отлично, ты можешь заходить, - сказал Филипп, и, взяв у Оксаны ребенка, остался сидеть в коридоре, а молодая женщина вошла в кабинет. Но через минуту из дверей высунулась её голова.
- Филипп, иди сюда!
Вошедший юноша увидел приветливую женщину в темном костюме, и белой блузке, восседавшую за большим письменным столом, которая тут же пригласила их присесть.
- Так вы на регистрацию ребенка? – спросила женщина.
- Да.
- Давайте документы!
Оксана протянула свой паспорт и выписку, которую ей дали в роддоме.
Внимательно просмотрев все, инспекторша подняла глаза от бумаг, и сказала:
- А теперь и ваш паспорт, молодой человек!
Немного удивившись тому, что потребовался и его паспорт, Филипп послушно достал из кармана документ, и положил его на стол.
Та переписала из него какие-то данные, и отдала документы владельцам.
- Теперь вам придется подождать в коридоре минут сорок. Свидетельство будет готово, и вам не нужно специально приезжать сюда еще раз, чтобы забрать его.
- Спасибо, вы очень любезны! – сказал Филипп, немного удивившись такому необычному сервису – обычно чиновницы, сидящие в присутственных местах,  свирепы, как голодные цепные псы.
Они вышли из кабинета, и сели на стулья для посетителей.
- Интересно, зачем ей понадобился мой паспорт? – спросил вдруг Филипп.
- Не знаю! Наверно, так положено. Может быть, она записала тебя в свидетели, - ответила молодая женщина,  пожимая худенькими плечиками, прекрасно зная, какие данные и куда вписала любезная инспекторша по ее просьбе, получив за это немного денег. 
Не прошло и получаса, как дверь кабинета открылась, и их пригласили войти.
- Ну, поздравляю! Теперь Колесникова Лилия Филипповна стала полноправным членом нашего общества!
- К-как Колесникова? И п-почему Филипповна? – заикаясь от  волнения, выдохнул юноша.
- Да что же вы так удивляетесь-то, папочка?!
- Я не папочка! И к этому ребенку не имею абсолютно никакого отношения!
- Ну да, конечно! Все вы даже рядом не стояли, когда ваши дети делались! – вдруг сердито огрызнулась на него инспекторша. – Всё! Свидетельство выдано, печать стоит, так что теперь обратного хода нет. Если хотите оспаривать дело, то добро пожаловать в суд! Но, думаю, что у вас все равно ничего не выйдет, па-па-ша!
Последнее слово она произнесла по слогам, как будто молотком вбивая его в мозг посетителя.
Филипп поднялся со стула, и медленно пошел прочь из комнаты, а вслед ему неслось ворчание  рассерженной женщины, недобрым словом поминавшей нынешнюю молодежь и беспутных отцов, которые никак не хотят признавать своих отпрысков, пытаясь «свалить» заботу о них на государство.
Юноша был убит тем, что произошло – он предчувствовал, что у этого события могут быть совершенно непредсказуемые последствия. Оксана тоже делала вид, что сильно расстроена тем, что произошло.
- Филипп, прости нас, что так получилось! – пыталась как-то успокоить его молодая женщина. – Мы поживем у тебя еще недельку, и я уеду. Ты больше никогда не увидишь ни меня, ни девочку. Клянусь! В конце-концов, я-то прекрасно знаю, что не ты отец Лилечки…
Но эти слова его нисколько не успокоили. Сегодня она говорит так, а завтра передумает, и…
- Господи, что скажут мои бедные родители, если узнают обо всем! – думал он с непередаваемым ужасом, вспоминая о больном сердце отца и гипертонии матери. – Это же сведет  их в могилу!
   С такими мыслями он вел машину, ужинал, а потом лег спать. Даже ласковое тело Оксаны рядом не смогло развеять его тревоги.
На следующее утро все было как обычно. Он встал, позавтракал тем, что приготовила молодая женщина, и уехал на занятия в университет. А когда вернулся домой, еще только выходя из лифта, услышал из своей квартиры отчаянный плач ребенка. Он быстро открыл дверь, и схватил младенца на руки. Девочка была мокрой и, вероятно, очень голодной.
- Оксана! – громко позвал он.
Но той не было дома. Мало того, вместе с ней из квартиры исчезли деньги и все мало-мальски приличные вещи, а  остальные были вытащены из гардероба, и в беспорядке раскиданы по комнате.
- О, Боже! – воскликнул Филипп, и без сил опустился в кресло. – Она исчезла, обокрав меня! Вернее сказать, совершила бартерную сделку - поменяла мои вещи на своего ребенка! И что же мне теперь с этим ребенком делать?!
Быстренько перепеленав младенца, как сумел, Филипп увидел на столе в кухне бутылочку с молоком.
- Слава Богу, один раз я смогу ее покормить. Ну, а дальше  что-нибудь придумаю.
Голодная девочка с жадностью схватила соску, и, высосав все, до капли,  заснула у него на руках. Бутылочка молока и сухие пеленки – это пока все, что ей было нужно от него.
Положив спящего ребенка на свою постель, юноша задумался. Он и так и эдак «обмозговывал» эту проблему, но уже через час понял, что одному ему никак не справиться. И сразу же стал крутить диск телефона, набирая знакомый номер своих родителей.
На этот раз трубку взяла мать.
- Мам, привет! Ты не могла бы сейчас приехать ко мне?
- А что случилось, сынок? Ты не заболел? – сразу заволновалась та.
- Мам, пожалуйста, не спрашивай меня ни о чем! Ты сама все увидишь. Только очень прошу тебя, поторопись!
Перепуганная мать вскоре уже звонила в дверь. Филипп открыл, и пропустил ее в квартиру. Женщина внимательно посмотрела на него, и вдруг с облегчением вздохнула.
- Слава Богу! Ты цел!
- Мамочка, тут речь совсем не обо мне!
- Ну, а все другие проблемы пустяки по сравнению с твоим здоровьем, сынок.
- Раздевайся, и проходи в комнату!
Анна Васильевна сняла пальто, и пошла в гостиную.
- Мам, не туда, в спальню!
- В спальню? – очень удивилась мать.
Она вошла в комнату, и увидела на постели сына спящего ребенка.
- Боже, это у тебя откуда? Это кто-то пошутил? Ну, ответь мне, это просто шутка такая, да?
- Мама, ее мать сбежала, и оставила девочку мне.
- Сынок, ты хочешь сказать, что это твой ребенок? – воскликнула женщина, хватаясь рукой за сердце.
- Да. Вот, смотри - ее свидетельство о рождении! – сказал Филипп, показывая матери документ, который та внимательно прочитала. Он и под страхом смерти никому не признался бы теперь, что его, такого умного и высокообразованного человека, как последнего лоха обвела вокруг пальца какая-то легкомысленная девица, да еще напоследок и обокрала его.   
- То есть, я должна это так понять. Ты в неполные семнадцать лет уже спал с женщинами, и одна из них родила от тебя ребенка? Ты хоть уверен, что это именно твой ребенок?
Мать стала внимательно вглядываться в личико девочки, которая проснулась от громкого выяснения отношений между матерью и сыном, и теперь своими темными глазками тоже внимательно разглядывала женщину.
- Но… Она же на тебя ничуть не похожа! Разве что нос немного…
- Девочка – вылитая мать.
- Но ты хоть знаешь, где она живет, эта мать?
- Нет. Оксана из другого города. Приехала поступать в университет, но провалилась. Почти месяц жила у меня. Но когда  поняла, что беременна, то снова уехала к себе. Я был уверен, что она избавится от ребенка, и почти забыл о ней. А вот сегодня она вернулась, и позвонила в дверь. Я открыл, она сунула ребенка мне в руки, кинула сумку с ее вещами, и была такова, – на ходу фантазировал Филипп, пытаясь придать своему вранью хотя бы видимость реальности.
- Дела… И что же теперь нам делать? – опустилась на стул расстроенная Анна Васильевна.
- Мам, это я у тебя хотел спросить…
- Ладно. Поговорим позже. У нас еще будет на это время. А теперь скажи, у тебя есть, чем ее кормить?
- Нет.
- Тогда собирайся, и живо в магазин! – скомандовала Анна Васильевна, доставая из кошелька деньги на несколько пачек детской смеси. – Хотя, нет! Сначала ты поможешь мне отнести ее к нам домой. Я займусь ребенком сама, пока мы не определим ее куда-нибудь. А то ты еще угробишь ее своим неумелым уходом!
Филипп вздохнул с некоторым облегчением. Кажется, его проблема перестает быть неразрешимой! Уж если за дело берется  мать, то больше волноваться абсолютно не о чем!
Молодой человек помог матери довезти ребенка до дома, а сам снова сел в машину, и поехал в магазин «Диета», в котором в ту пору при предъявлении свидетельства о рождении ребенка можно было купить несколько пачек детского питания.
Он вернулся в квартиру родителей через несколько минут после того, как отец пришел с работы. Анна Васильевна встречала мужа с ребенком на руках.
- Что это такое? Откуда? – удивленно спросил тот, снимая пальто, и вешая его на вешалку.
- Это сюрприз от нашего сына. Познакомься! Это твоя внучка Лилия.
Новоиспеченный дедушка подошел поближе, чтобы своими близорукими глазами получше рассмотреть девочку.
- А она прелесть, - сказал дед, любуясь ребенком.
Тут в прихожую вошел Филипп с сумкой детского питания в руках.
- Сынок, вот это сюрприз! Ничего не скажешь! – сказал Алексей Павлович, но в его голосе не было ни раздражения, ни злости.
- Ладно! Сейчас всем мыть руки, и ужинать! – скомандовала мать, - Фил, накрывай на стол, а я пока приготовлю еду для малышки!
После ужина вся семья собралась в гостиной. Сытая девочка спокойно спала тут же, на диване, даже не догадываясь о том, что именно сейчас в этой комнате решалась её дальнейшая судьба.
- Ну, так что же мы будем делать? Ситуация довольно неприятная…- начала разговор Анна Васильевна.
- И что ты предлагаешь, дорогая? – спросил ее муж.
Филипп молчал – сейчас его мнение почти не имело значения. Своим телефонным звонком матери он как бы передал ребенка на попечение родителям, и теперь судьбу девочки решали только они.
- Ну… Я думаю, надо найти какой-нибудь хороший «Дом ребенка», и определить ее туда. Наверняка совсем скоро найдется обеспеченная бездетная семья, которая захочет ее удочерить. Девочка здоровенькая и хорошенькая, как кукла!
- Нюся, ну, что ты говоришь, дорогая?! Как только в твою голову могла прийти такая нелепая мысль! Ведь ты только вдумайся – ты отдаешь свою собственную внучку каким-то совершенно незнакомым людям, и больше никогда не увидишь ее! Да потом ты сама сойдешь с ума от сознания совершенной ошибки!
- А ты, Лёша, что предлагаешь?  - не стала настаивать на своем жена, которой  ребенок тоже пришелся по душе.
 - Ну… В конце-концов, я могу продать что-нибудь из своей библиотеки, и на эти деньги нанять няню… По-моему, это совсем неплохой вариант. Как ты считаешь?
- Няню? Мою внучку отдать в руки какой-то неизвестной няне? – вдруг вскинулась на мужа Анна Васильевна.
- Я  что-то не понял! Только что ты хотела определить ее в приют, а теперь и няня не подходит, - хитровато улыбнулся Алексей Павлович, прекрасно зная добрый и отходчивый характер своей ненаглядной Нюси.
- Ну, пока еще у меня самой есть силы. И, в конце-концов мне всего сорок. Да я еще и сама вполне могу родить, если захочу! – вдруг разошлась жена.
- Ты уж определись, чего ты больше хочешь, дорогая,  – своего родить, или эту воспитывать! – сказал муж, понимая, что его обожаемая  Нюся уже влюбилась в девочку по уши, и признала в ней свою внучку. И ни за что не отдаст ребенка ни в какой детский дом.
- Да, я буду  воспитывать её сама, а вы должны мне помогать! – поставила свое условие Анна Васильевна.
- Да с удовольствием! – хором ответили мужчины…
…Так Лилия стала полноправным членом семьи Колесниковых… 
…Девочка росла здоровым и любознательным ребенком. К тому же со временем стала еще красивее, и к пяти годам превратилась в такую красавицу, что люди не могли отвести от нее глаз, и частенько останавливались на улице, чтобы полюбоваться на девочку. Но Анна Васильевна была хорошей воспитательницей, держала ее в строгости, и запрещала говорить ей о том, как она хороша – ни к чему хорошему женское тщеславие не приводит.
…Прошло пять лет. За это время Филипп успешно окончил университет, получил красный диплом, и организовал  небольшую фирму, которая со временем обещала превратиться в  большое и прибыльное дело – хорошее образование, аналитический ум и обширные связи отца-академика позволили ему быстро встать на ноги.  Наконец, теперь он мог помочь и своим родителям, и той девочке, которую  привык называть своей дочерью.
 Молодому мужчине уже исполнилось двадцать три года, но он пока не женился, хотя многие девушки по-прежнему заглядывались на высокого, симпатичного и теперь уже довольно обеспеченного мужчину. Но он не хотел обременять себя семьей. Кто его знает, почему это происходило, но его вполне устраивали короткие, ни к чему не обязывающие связи. Может быть, одной из причин избегать серьезных отношений с дамами был его «прокол» с той женщиной, которая открыла ему мир чувственных наслаждений, подарив  свое тело, а потом неожиданно исчезла из его жизни, тем самым как будто дав ему звонкую и очень обидную пощечину…
… Маленькая Лилия очень любила своего папочку, и каждый приход отца к ним в дом был для нее настоящим праздником.  Девочка как будто заранее чувствовала, когда он придет, и стояла возле двери, кидаясь к нему на шею, как только он открывал дверь. Ей нравился запах, который исходил от отца – смесь дорогого мужского одеколона и легких ментоловых сигарет. Нравился он сам, такой большой и сильный. Нравился его голос и его  руки, которые ласково гладили ее по голове. А так как она видела его значительно реже, чем ей хотелось бы, то каждый вечер, когда бабушка укладывала ее спать, вместо сказки она просила рассказывать ей об отце.
- Бабушка Нюся, - просила она. – Расскажи мне о папочке! Что он любил, когда был маленький?
И бабушка каждый вечер снова и снова подробно рассказывала, как ее сын любил рисование, шахматы, как хорошо плавал и играл в теннис, как она водила его на тренировки по дзюдо. Девочка зачарованно смотрела на бабушку, а когда та замолкала,  Лилия глубоко вздыхала  и произносила:
- Когда вырасту, я тоже буду играть в шахматы!
И каждый день то занятие, которым она займется, когда подрастет, менялось. Ей хотелось попробовать все, чем занимался в детстве ее отец.
Бабушка ласково гладила девочку по головке, и говорила:
- Ну, конечно, моя маленькая! Ты будешь заниматься именно тем, чем захочешь!  Не волнуйся, уж я позабочусь об этом!
- Тогда завтра мы идем покупать мне альбом для рисования, кисточки и краски, - заявляла внучка.
И действительно, уже через несколько месяцев занятий в изостудии девочка  довольно прилично рисовала. С шахматами было немного сложнее, но она справилась и с этим. И только дзюдо у нее не пошло – она не любила драться. Но девочка не бросала занятия в секции, и постепенно  у нее стало получаться даже это. И на стене в ее комнате уже висело несколько грамот за успешное участие в детских соревнованиях.
Шло время, и бабушка с дедушкой повели девочку в школу, в первый класс. Она вышагивала чуть впереди них нарядная, в ее косы были вплетены блестящие белые ленты. Девочка заметно волновалась. Но не оттого, что в первый раз останется одна с чужими людьми. Она волновалась, что ее папочка опоздает, и не увидит, какая она сегодня нарядная. Но тот не забыл, какой сегодня день, и уже спешил им навстречу, неся в руках роскошный букет цветов.
- Папочка! – закричала Лилия, и кинулась к отцу.
- Ну, слава Богу, он сумел вырваться из своей командировки, чтобы проводить дочку в школу, - облегченно вздохнула Анна Васильевна. – Малышка так волновалась из-за этого, что почти не спала  прошлой ночью!
- Ты сейчас зайдешь к нам? – спросила Филиппа мать. – Мы хотим сегодня отметить это событие – первый школьный день нашей девочки. Лилия очень расстроится, если тебя не будет, когда она вернется домой с занятий.
- Конечно, я сегодня целый день пробуду у вас. Вероятно, потом я не смогу бывать дома так же часто… 
- Вот с этого места, пожалуйста, поподробнее! – попросила Анна Васильевна, вся превратившись в слух,  и в то же время внимательно наблюдая за внучкой, которая стояла в первой шеренге на своей первой школьной линейке с огромным букетом в руках.
- Мам, я, наверно, женюсь. Мне уже двадцать пять…
- А Лилия? Надеюсь, ты не заберешь ее от нас?
- Да нет, все останется так же, как и сейчас. Думаю, у нас с Альбиной будут еще дети.
- Боже мой! Лилечка сильно расстроится, когда узнает. Она не захочет делить тебя ни с кем. Она тебя так любит!
- Я знаю, мам. Но что же мне делать?
- Ну, ладно! Это моя забота! Я должна ее подготовить. А ты уж ничего не говори ей сегодня, не порть  праздник ребенку. Очень тебя прошу!
- Ладно. Тогда уж ты сама.
- Да-да, лучше я сама! – сказала Анна Васильевна, тяжело вздыхая.
- Я обещал своей невесте, что на этой неделе познакомлю ее с вами и с дочерью.
- Все это так неожиданно, сынок! Надеюсь, что ты хорошо подумал? Это очень важный шаг.
- Да не переживай ты так! Она понравится вам с папой, вот увидишь! – пытался успокоить взволнованную сверх меры мать Филипп.
- Я очень на это надеюсь, сынок!..
…Когда девочка пришла из школы, то дома ее ждал настоящий пир. Она же взахлеб рассказывала, как прошел ее первый школьный день, и сколько новых друзей у неё появилось. После праздничного обеда Лилия не отходила от отца, а тот смотрел на нее, и ласково улыбался.
В девять часов бабушка строго сказала:
- Ну, все, моя дорогая! Пора умываться, и спать! Завтра тебе рано вставать.
- Бабушка, ну еще пять минуточек! – попросила та.
- Ну, хорошо! – согласилась Анна Васильевна, не применяя сегодня свой испытанный способ заставить девочку слушаться. Способ этот был совсем прост и заключался в том, что она говорила:
- Если не будешь слушаться, я все расскажу папе!
Эта фраза действовала на Лилию магическим образом. Та сразу бросала свое занятие, от которого до этого никак не могла оторваться, и выполняла приказание бабушки – она не хотела, чтобы папочка думал, будто его дочь непослушная девочка…
…Через несколько дней бабушка решила поговорить с Лилией – приближалась суббота, а вместе с ней  и визит в их дом Филиппа со своей будущей женой.
- Лилечка, девочка моя, мне надо поговорить с тобой! – тяжело вздохнув, сказала бабушка.
- Я слушаю тебя, бабулечка!
- Ты же знаешь, что твоя мама умерла после того, как ты родилась.
- Да, ты говорила мне! – кивнула головой та.
- Ну, вот! И твой папа остался один.
- Ничего не один, у него есть я! – воскликнула Лилия, и даже топнула ножкой от таких несправедливых бабушкиных слов.
- Конечно, дорогая. Ты абсолютно права. Но у каждого мужчины должна быть жена. Как ты смотришь на то, что с вами будет жить молодая женщина, которая будет любить тебя и твоего папу?
Девочка посмотрела на бабушку испуганными глазами раненой газели.
- Бабушка, я не хочу!
- Маленькая моя, ты по-прежнему будешь жить с нами, а папа будет нас навещать. Только дома с ним будет жена, которая приготовит ему еду и постирает рубашки. Ему так плохо одному!
- Пусть он подождет немножко, и я сама буду готовить ему еду и стирать! Я научусь!
- Глупенькая… Дочь никогда не сможет дать ему того, что необходимо! Это закон жизни!
- А я дам! Я так люблю его! – не отступала от своего мнения Лилия.
Бабушка печально улыбнулась, и сказала:
- Придется тебе смириться с этим, моя маленькая! Думаю, что папа не будет нас слушать. В эту субботу он приведет будущую жену к нам. И ты должна хорошо себя вести, иначе папа решит, что ты плохо воспитана, и очень расстроится…
- Я постараюсь, - тяжело вздохнув, сказала Лилия, и ушла к себе в комнату.
С тех пор ребенка как подменили. Она стала молчаливой, почти ничего не ела, а учительница позвонила бабушке, и сказала, что девочку совсем не узнать - она  ничего слушает на уроках, и все время думает о чем-то своем. 
   По вечерам Лилия уже не просила бабушку перед сном рассказать что-нибудь о папе. Она ложилась в постель,   сразу отворачивалась к стене, и тихо плакала до тех пор, пока сон не приходил к ней…
…В субботу бабушка нарядила Лилию в новое платье и заплела ей волосы в  косу. Девочка безучастно вытерпела всю процедуру, и ушла в свою комнату, хотя обычно с удовольствием помогала бабушке накрывать на стол. Анна Васильевна хотела, было, пойти за ней, но Алексей Палыч, бывший в курсе всего, что происходит в семье, сказал:
- Оставь ее в покое, Нюся! Ты же видишь, как бедняжка переживает!
- Ты прав, дорогой! – согласилась та. – Боюсь, как бы наша девочка не заболела от этого нервного расстройства.
- Дела… - тяжело вздохнул дед,  тоже любивший свою внучку без памяти.
Молодая пара появилась на пороге их квартиры ровно в два часа, как и было договорено. Филипп помог молодой женщине раздеться, и пригласил ее в гостиную.
- Ну, вот! Прошу любить и жаловать! Это Альбина, моя будущая жена.
- Очень приятно познакомиться, - сказали почти в один голос родители Филиппа. Лилия же безмолвно стояла рядом, внимательно глядя своими черными, как ночь, глазищами на пришедшую. И по лицу ребенка было видно, что та ей не понравилась.
Немного смущенная Альбина порылась в своей сумочке, и достала из нее большую плитку шоколада.
- Это тебе! – сказала она, протягивая шоколад девочке.
- Спасибо, я не ем шоколада! - сказала Лилия и спрятала руки за спину. -  Бабушка говорит, что это вредно для моих зубов.
Бабушка, которая никогда не говорила ничего подобного, переглянулась с дедом – было совершенно очевидно, что малышка объявила войну своей будущей мачехе, не прислушавшись к советам старших.
Чтобы хоть как-то сгладить возникшую неловкость, Анна Васильевна засуетилась, и пригласила всех к столу, уже накрытому к праздничному обеду.
Лилия, которая обычно сидела рядом с отцом, а иногда  устраивалась  и у него на коленях, сегодня села далеко от него, и за целый вечер не подняла  глаз от тарелки, в которой только ковыряла вилкой еду. И Филипп вдруг почувствовал себя  предателем, несмотря на всю абсурдность этого чувства. В конце-концов, это была его жизнь, и он вправе распоряжаться ей по своему усмотрению, и может не брать в расчет капризы семилетнего ребенка, которому к тому же не был настоящим отцом… 
В общем, вечер прошел совсем не так хорошо, как он себе его представлял. Альбина тоже чувствовала себя очень скованно. Поэтому они не стали надолго задерживаться, и поехали к себе. В это время Филипп жил все в той же маленькой двухкомнатной квартире, и только приступал к строительству особняка под Москвой, в котором собирался жить с молодой женой и своими детьми, которых она обещала подарить ему…
…Свадьба состоялась через два месяца. Лилия наотрез отказалась ехать, и бабушка вынуждена была попросить соседку, чтобы та посидела с ней.
Девочка уже не плакала. Она просто молча просидела  весь день возле телевизора, и смотрела все подряд, совершенно не видя того, что происходит на экране.
Вечером соседка покормила ее, и положила в кроватку спать, устроившись рядом на диване. И та послушно все сделала, а потом долго лежала, уставившись глазами в окно, где неподвижно висела большая желтая луна…
…Отец по-прежнему навещал их по выходным, но его пребывание в доме родителей  стало намного короче. Жена же почти никогда не приезжала с ним. Анна Васильевна сказала сыну, что ее визиты надолго выбивают Лилию из колеи. Да Филипп и сам видел, насколько тяжело переносит дочка присутствие мачехи.
Когда отец приходил, Лилия уже не ждала его у дверей. Она выходила из своей комнаты,  целовала его в подставленную щеку, а потом весь день не отводила от него своих черных, как бездонные омуты глаз, и от этого мужчине было немного не по себе.  Уж слишком недетским был этот пристальный и печальный взгляд…
…Его скоропалительный брак не продлился и года. Альбина оказалась совсем не той женщиной, с которой он хотел бы встретить старость. Она была симпатичной,   но довольно взбалмошной девицей, которая не умела ничего, и совершенно не хотела ничему учиться. Да и любви особой к Филиппу не чувствовала – просто ей нравились  знаки внимания и подарки этого симпатичного мужчины. Так что, через год они разбежались, не оставив в судьбе друг друга почти никакого следа, кроме легкой горечи разочарования.
Лилия узнала о том, что отец опять принадлежит только ей, и ожила. Она снова с нетерпением ждала его у двери по выходным, и была счастлива, если они всей семьей ехали в новый, только что отстроенный  дом отца, вокруг которого он разбил чудесный цветник. А еще он обещал сделать на заднем дворе голубой бассейн, где летом ей можно будет вдоволь поплавать.
В новом доме  у Лилии тоже была своя комната, и она  подумывала о том, чтобы переехать к отцу насовсем – девочка  училась уже в пятом классе,  умела хорошо  готовить, и могла выполнять любую домашнюю работу. Хотя у ее отца теперь был свой повар и горничная, и он не очень нуждался в ее помощи.
Но вскоре снова грянул гром – Филипп опять повстречал «женщину своей мечты», и  привел ее в дом родителей. Но теперь Лилия не билась в истерике от этого события – она только нехорошо щурила свои прекрасные глаза, думая про себя, что она уж как-нибудь переживет и эту тетку с жуткими красными бусами на тонкой шее, которая сумела чем-то приворожить ее ненаглядного папочку.
Лилии в это время шел уже тринадцатый год – прекрасное время первых детских влюбленностей, глупых записок, тайно сунутых кем-то в портфель, горьких слез от неразделенного чувства и спрятанных под девичью подушку дневников, полных наивных и трогательных признаний. Бабушка с волнением и даже с некоторым страхом наблюдала за девочкой – ее сын, натворивший так много ошибок в столь же юном возрасте, все время был перед ее мысленным взором.
- А сейчас… Все дети стали… Господи, дай памяти вспомнить это жуткое слово, больше напоминающее  какую-то деталь в автомобиле. Ну, да! Аккумулятор… Нет, не похоже.  Акселератор..  Вот! Вспомнила! Дети стали акселератами. Слово-то какое! С первого раза и не выговоришь. Как бы наша умница не натворила чего!
Но Лиля была слишком уж спокойна и уравновешена для своего возраста, и бабушка опять начала волноваться, что с ней что-то не в порядке – мальчики и их ухаживания совсем не интересовали внучку, и это тоже было нехорошо – все должно быть в меру, и в свое время. Тем более что яркая внешность молоденькой  девушки не оставляла равнодушными мальчишек-одноклассников, да и юношей постарше.
…Вторая жена задержалась в доме Филиппа значительно дольше, и Лилии исполнилось шестнадцать, когда та, наконец, ушла из дома, громко хлопнув дверью на прощанье. Поговаривали, что там случилась какая-то некрасивая история – вроде бы Филипп застал женщину в собственной спальне с другим мужчиной, и подал на развод. На этот раз им не удалось разбежаться так же быстро. Жена потребовала своей доли в имуществе мужа, оказавшись вдруг вздорной и крикливой бабой, которая своим голосом могла бы заткнуть за пояс любую торговку на местном базаре. Филипп, не выносивший скандалов, быстро пошел на уступки, отдав ей приличную часть своего состояния, которое к тому времени было вполне достаточным, вот только  делить с ней свой дом наотрез отказался. Кстати, надо отметить, что свои потери он возместил довольно быстро, заключив несколько выгодных контрактов, а его жене полученные деньги не принесли счастья – их быстренько прокутил в ресторанах и казино  бойфренд, который и был причиной ее развода с мужем, но сразу же исчез, как только  средства  любовницы подошли к концу.   Женщина попыталась, было, вернуться к мужу, но Филипп не желал даже разговаривать с ней. Ей пришлось оставить свои попытки, и заняться поисками следующего лоха, который согласился бы содержать ее и безропотно терпеть ее выходки.
Узнав, что отец расстался с очередной женой, Лилия громко захлопала в ладоши.
- Девочка моя, - мягко пожурила ее бабушка. – У твоего папы такие неприятности, а ты радуешься! Это нехорошо!
- Извини, бабушка Нюся, - смутилась Лилия, и убежала к себе в комнату, где с блеском исполнила зажигательную ламбаду – новомодный танец, пришедший к нам с далеких берегов  Южной Америки.
Лилия закончила девятый класс, и через год должна была навсегда распрощаться со школой. Наступило лето. Это были её последние летние каникулы, и отец сделал сюрприз своей девочке – купил туристическую путевку в Италию. Он хотел целых две недели побыть с ней, показать  страну, а потом несколько дней провести на пляже в прекрасном «ничегонеделанье», от которого уже давно отвык – его дело требовало постоянной заботы и внимания.
Итак, в предвкушении роскошного отдыха дочь с отцом целый день гоняли по магазинам, скупая подряд все нужное и ненужное – купальники, плавки, соломенные шляпы с большими полями, солнечные очки и еще многое, многое другое.
Опустошив очередной магазин, они вышли на улицу, и пошли по направлению к автостоянке, где стоял их автомобиль.
Вдруг Филипп заметил, что около его «мерседеса» творится что-то неладное – один мужчина пытается открыть дверцу автомашины, а второй стоит в это время «на стрёме», вертя головой из стороны в сторону, при этом внимательно  оглядывая окрестности.
- Постой-ка здесь, малышка, - сказал Филипп дочери, и отдал ей те свертки и пакеты, которые держал в руках. А сам быстро пошёл к своему автомобилю. Тот парень, что наблюдал за окрестностями, сразу заметил его, и что-то сказал напарнику, который к этому времени уже сумел открыть замок автомобиля и собирался садиться в него, чтобы  угнать. Тот сразу оставил свое занятие и выпрямился. Теперь Филиппа поджидали двое молодых и сильных мужчин, готовых отразить любое нападение. 
Завязалась драка. Тренированное тело Филиппа быстро вспомнило те навыки, которые получило на занятиях в секции дзюдо,  и перевес был явно на его стороне. Лилия же в это время вызвала по мобильнику милицию, пристроила сумки и свертки между двумя автомобилями, стоявшими совсем рядом друг с другом, и быстро пошла по направлению к месту драки. Боковым зрением девушка вдруг заметила, что к ним приближается третий парень, явно из той же компании угонщиков. И, что самое ужасное, парень этот держит в руке нож, который готов  пустить в дело. Допустить этого девушка не могла – он же мог убить ее ненаглядного, горячо любимого отца, без которого она просто не представляла своей жизни. Не издав ни звука, девушка кинулась на него, крепко ударив ногой, пытаясь выбить из руки нож. Но тот парень был не промах, и, видно, тоже не один год посещал секцию каратэ. Перевес был явно не на стороне Лилии  – он раза в три превосходил девушку по весу, и к тому же  нож так и остался в его правой руке… Но Лилия продолжала драться – другого выхода у нее просто не было. А наша родная милиция не торопилась приезжать. Наверно, у нее и без этого происшествия дел хватало.
Девушка уже совсем выбилась из сил, и теперь только отбивала удары нападавшего, когда Филипп, наконец, сбил с ног обоих бандитов,  оставил лежащих парней на попечение окружившей их толпы,  стал глазами искать дочь, и вдруг увидел, что творится за его спиной. Он побежал, чтобы помочь Лилии, и опоздал на долю секунды – нож детины, поединок с которым держала его девочка, оказался вдруг в груди у Лилии, а тело отца всей своей тяжестью с разбега обрушилось на парня, полностью подмяв его под себя. Тот  сразу сник, и почти не оказывал сопротивления, понимая, что на этот раз очень крупно влип.
Вдали вдруг послышалась милицейская сирена, и на стоянку въехал пыльный уазик с надписью «Милиция» на боку. Приехавшие стражи порядка увидели двух парней в окружении рассерженной толпы, и третьего, лежавшего на земле немного дальше. Рядом с третьим бандитом высокий мужчина в дорогом, но сильно испачканном  костюме склонился над молоденькой девушкой, тщетно пытаясь хоть как-то ей помочь. Из  груди девушки торчал нож с яркой наборной ручкой, а на землю из раны натекла темная лужица крови.
Девушку и ее отца забрала «Скорая», вызванная милиционерами, а троих парней милиция посадила в свою машину, и повезла к себе для допроса, переписав данные Филиппа, который был потерпевшим, как и его несовершеннолетняя дочь.
Приехавшие медики сделали девушке укол, и она ненадолго пришла в себя. 
- Папочка, ты жив! – только и успела сказать она, увидев перед собой его лицо, и снова потеряла сознание от боли. Нож до сих пор торчал в ране, почти не позволяя крови вытекать,  иначе за то время, что прошло со времени ее ранения, она наверняка вытекла бы вся, не оставив Лилии ни малейшего шанса остаться в живых.
В машине молодая женщина-фельдшер оттеснила отца от раненой, и опять стала делать какие-то манипуляции и прилаживать капельницу, а несчастный Филипп сидел поодаль, и думал о том, что еще сегодня утром ничего не предвещало беды.
- Да, не напрасно люди говорят, что  «пока не наступит завтра, ты не поймешь, как хорошо было сегодня»,  - подумал он, вспоминая сегодняшнее солнечное утро, совсем не предвещавшее беды.
«Скорая помощь», мчавшаяся по улицам с включенной сиреной, быстро доехала до ближайшей больницы, и девушку повезли в приемное отделение, а отец пошел следом за каталкой.
Пришедший хирург, увидев, какое ранение получила девушка, спросил:
- Кем вы приходитесь пострадавшей?
- Я ее отец!
- Сейчас мы возьмем ее на операцию. Вполне вероятно, понадобится кровь. Вы же знаете, что сейчас это большая проблема. Вы готовы поделиться  кровью со своей дочерью?
Но Филипп молчал, и пауза неприлично затягивалась.
- Так как? – спросил врач, с некоторым удивлением глядя на молодого мужчину, старательно отводящего взгляд.
Наконец, Филипп нашел в себе силы признаться:
- Дело в том, что я  не являюсь биологическим отцом девочки. И даже не знаю, какая у нее группа. Но если моя кровь ей подойдет, то можете брать  столько, сколько нужно. Я очень люблю свою дочку, и готов отдать ей хоть всю кровь, без остатка!
При этих словах Лилия, которая лежала на каталке рядом, негромко застонала.
- Она что, в сознании? – испуганно спросил Филипп, понимая, что может случиться, если его дочь вдруг узнает, что он ей неродной отец. Это будет таким ударом для бедной девочки!
Врач внимательно посмотрел на лицо раненой, потом немного отодвинул ей веко.
- Похоже,  девушка пришла в себя. Она что, не знает, что вы ей не родной отец?
- Да, наша семья скрывала это от нее.
- Ну, думаю,  она уже вполне взрослая, и сумеет все правильно понять. Теперь главное –  то, как она перенесет операцию. Кстати, это за ней! – сказал доктор, показывая глазами на рослого санитара, приближающегося к ним.  – Ну, а вы – в лабораторию. Надо побыстрее сдать кровь на анализ, чтобы узнать, подойдет ли она для вашей дочери.
- Да-да, я уже иду! – ответил Филипп, моля Бога, чтобы его кровь подошла для переливания.
К счастью, оказалось, что у него  первая группа, которая подходит почти всем, и он был готов отдать дочери столько своей крови, сколько понадобится.
Началась операция, а он в это время лежал на кушетке рядом, и от него тянулась длинная прозрачная трубочка к руке дочери, и через нее тонкой струйкой переливалась кровь. К счастью, ее потребовалось не слишком много, и Филипп смог самостоятельно встать с кушетки, когда операция закончилась, хотя голова  немного кружилась, как будто он выпил несколько бокалов шампанского.
Медсестра принесла ему горячего сладкого чая, что немного подкрепило его силы, и он сразу позвонил матери.
- Филипп, ну, где же вы пропадаете? – спросила испуганная мать, которая никак не могла дождаться их из магазина, хотя уже давно наступил вечер.
- Мам, ты только не волнуйся. У нас все в порядке. Понимаешь, пришлось немного призвать к порядку хулиганов!
- Ты подрался? – испуганно затрепыхалась мать, у которой ее сынок и внучка были самыми дорогими людьми. Так же, как и муж, разумеется.
- Ну, пришлось немного помахать кулаками!
- И ты сейчас в милиции? Тебя арестовали? – ахнула женщина, и схватилась рукой за сердце.
- Да нет! В милиции как раз те хулиганы, которые хотели угнать мой «мерседес».
- Ну, а где же тогда пропадаете вы?
- Мам, я в больнице!
- Господи! Час от часу не легче! Что ты там делаешь? И где моя девочка?
- С ней все хорошо, она отдыхает.
- Что значит «отдыхает»? Ничего не понимаю… Кому придет в голову отдыхать в больнице? Не говори загадками, скажи сейчас же, где моя внучка?
- С ней все в порядке. Ей сделали операцию…
- Что? Какая операция? Да что у вас случилось-то?
- В общем, это не телефонный разговор.
- Нет уж, договаривай, раз начал!
- Девочка спасла мне жизнь! Я схватился с двумя преступниками, которые хотели угнать мою машину, а она увидела, что ко мне приближается третий, и сумела его задержать на несколько минут. Но он был вооружен, и смог ранить ее ножом. Только не волнуйся, сейчас уже все в порядке. Лилечка приходит в себя после наркоза, а я дал ей свою кровь.
- Скажи мне, где вы находитесь! Мы с отцом сейчас же приедем!
Филипп продиктовал адрес больницы, и обессилено присел на лавку – все-таки большая потеря крови и сильный стресс  давали  себя знать – кружилась голова, и ноги были ватными.
Уже через час в больницу приехали родители. Мать сразу пошла к врачу, чтобы узнать о состоянии девочки, а отец остался рядом с Филиппом, который показался ему очень бледным.
Оказалось, что все обошлось неплохо. Удар ножом  не задел важных органов, опасности для жизни не было, и теперь для выздоровления требовалось только время и несколько уколов антибиотиков против воспалительного процесса –  на всякий случай.
Так как после операции Лилия находилась в палате реанимации, куда не пускали посетителей, Филипп и его родители поехали домой, чтобы вернуться на следующий день утром, захватив для девочки необходимые ей вещи.
Филипп думал, что после всего пережитого не сможет уснуть всю ночь, но провалился в сон сразу же, как только голова  почувствовала подушку. Последней его мыслью в этот день была мысль о том, вспомнит ли дочка его слова  о том, что он ей не родной отец…       
 …Лилия выплывала из своего сна, и чувствовала, как в груди ее пульсирует боль. Она сразу вспомнила все, что произошло до того, как ее ударили ножом. Потом, после удара, в памяти был провал. Следующее воспоминание – они едут в больницу на «Скорой», и папочка держит ее руку в своей. Так. Было и еще что-то. Что-то очень важное, и ей необходимо вспомнить об этом как можно скорее! Только память отказывалась помогать ей… Девушка застонала. Пожилая женщина, сидящая рядом, встала, наполнила шприц прозрачной желтоватой жидкостью, вскрыв маленькую ампулу, и Лилия почувствовала укол в вену. После этого боль немного отступила, в голове прояснилось, и она вспомнила голос отца, который признавался врачу в том, что он ей не родной отец.
Сначала Лилия очень расстроилась. Ведь это означало, что у нее совсем нет родных – ни матери, ни отца, ни бабушки с дедушкой. И воспитала ее совсем чужая семья. Но потом девушка подумала, что в той семье, где она выросла, ее так любят, как не во всех семьях любят родных детей. Ну, а то, что Филипп  - это не родной отец, направило ее мысли в определенном направлении. Думать об этом стало так приятно, что она почти забыла о своей боли, и вскоре заснула. Ей приснился очень хороший сон, и  проснулась она в отличном настроении.
После обхода ее перевели в обычную палату. Правда, отец хорошо заплатил медикам, и  теперь она лежала в небольшой комнате одна, а через час к ней явились родственники, неся в руках пакеты со всем необходимым.
Увидев, что девушка уже окончательно пришла в себя, и довольно прилично выглядит, бабушка с дедушкой перевели дух. Они очень сильно волновались, и не спали почти всю ночь. Филипп по-прежнему был немного бледен, а одну его щеку украшал большой синяк, полученный во вчерашней потасовке.
- Ну, как ты, моя маленькая? – спросил Филипп, сидя рядом с ней, и ласково гладя её по голове.
- Все нормально. А как ты, папочка? Мне сказали, что ты дал мне свою кровь.
- Да. А ты спасла мне жизнь. Одному с тремя бандитами мне бы не справиться.
- Ну, и хватит об этом! Давайте поговорим о чем-нибудь приятном!
- О чем, например?
- Ну, например, о нашей поездке в Италию через три недели!
- Ты успеешь выздороветь к этому времени?
- Думаю, да! Пап, а наши вещи целы? Я спрятала сумки на стоянке между двумя автомобилями.
- Представь себе, они все оказались на заднем сидении нашего автомобиля. Видно, кто-то из толпы позаботился об этом. И машина цела, хотя и простояла ночь не запертой.
- Отлично! Еще раз такого шопинга я бы не перенесла! Правда, я купила бы себе еще парочку красивых выходных платьев. Как ты думаешь, пап?
- Ну, конечно, дочка! Я дам тебе денег, и ты сама выберешь себе то, что придется по вкусу. Договорились?
- Отлично! А теперь идите домой! Я вижу, что бабушка с дедушкой не спали сегодня ночью, да и тебе, папа, тоже надо полежать сегодня, чтобы побыстрее восстановить силы!
Убедившись, что у девочки все в порядке, семья Колесниковых отбыла восвояси, сказав, что дедушка с бабушкой приедут ее навестить на следующий день.   
Уже в машине Анна Васильевна, сидя с мужем на заднем сиденье, сказала ему на ухо:
- Мне кажется, что наша внучка излишне возбуждена. И мне непонятна причина.
- Да ладно тебе искать причину хорошего настроения девочки, Нюся! Может быть, она просто радуется тому, что осталась жива, скоро выйдет из больницы и поедет отдыхать с любимым папочкой за границу! – попытался развеять волнения жены супруг.
- Так-то оно так, но…- и пожилая женщина обеспокоенно покачала седеющей головой. Слова мужа ее почему-то нисколько не убедили…
…Филипп не мог навестить дочь на следующий день. Ему предстояла поездка в другой город на встречу с поставщиками, которую он никак не мог отменить. Он решил, что не поедет в такую даль на своей машине – значительно удобнее сесть в поезд, и через несколько часов езды в комфортабельном вагоне выйти оттуда совершенно не устав, чем все это время провести за рулем, нервничая из-за многочисленных пробок на узких разбитых дорогах. Билет уже был у него в кармане, и мужчина отправился на вокзал, захватив с собой небольшой кейс с необходимыми документами.
Несмотря на то, что год назад люди уже отметили наступление нового тысячелетия, на московском вокзале всё оставалось по-прежнему – туда-сюда шастали какие-то темные личности с неопрятной щетиной на лицах; смуглые цыганки в цветастых платках и широченных юбках клянчили деньги у прохожих и предлагали погадать по руке, чтобы узнать свою судьбу; усталые полупьяные проститутки прятались в темных углах, дожидаясь ночи, чтобы «подработать» – только в темноте их дряблые тела и испитые лица могли еще приглянуться какому-нибудь совсем  уж непритязательному подвыпившему мужику. 
Филипп с отвращением оглядывал это последнее пристанище всякого сброда, стараясь ни к чему не прикасаться руками по дороге. И вдруг его взгляд остановился на женщине, которая сидела на корточках рядом с урной и курила дешевую вонючую сигарету. Глаза женщины были густо размалеваны черным карандашом, на губах расплылась ярко-красная помада, и вообще, ее лицо с опухшими после пьянки веками напоминало страшную маску. И все-таки, Филипп сумел разглядеть на нем знакомые черты, которые так нравились ему когда-то.
Он остановился напротив нее, и спросил:
- Оксана?
- Ну, Оксана. Чего надо? – грубо ответила женщина простуженным, сиплым голосом, не поднимая на него глаз.
- Ты совсем не помнишь меня?
Женщина, наконец, подняла на него взгляд, и вдруг он почувствовал, что она его узнала, хотя ни один мускул не напрягся на ее одутловатом лице.
- Филипп… Шел бы ты отсюда, а? – вдруг брезгливо ответила она, как будто это он сидел рядом с заплеванной урной, а она, молодая и  красивая, благоухающая французским парфюмом, вся в дорогих мехах и бриллиантах, гордо шествовала мимо.
- Конечно, я сейчас уйду. У меня поезд отходит через пятнадцать минут. Ты не хочешь ни о чем меня спросить?
- Да о чем мне спрашивать?
- Ну, хотя бы о ней!
Филипп достал из внутреннего кармана пиджака  свой бумажник,  вытащил из прозрачного кармашка фото молоденькой девушки, и отдал его женщине.   
- Так вот какая она стала, моя Лилия… Похожа на меня в молодости. Такая же красивая. Она живет с тобой?
- Да. Мои родители воспитали ее, сейчас ей семнадцатый год.
- Ну, а я вот тут…
- Я вижу.
Филипп подумал, еще раз достал бумажник, и вытащил оттуда самую крупную купюру.
- Вот, возьми!  Это все, что я могу для тебя сделать!
Женщина схватила деньги, и, даже не поблагодарив, встала, и пошла прочь, растопырив руки и немного покачиваясь при ходьбе.  Филипп был уверен, что все эти деньги она потратит на водку. Она будет угощать своих товарок, и хвастать фотографией  дочери, и говорить, что если бы она только пальцем шевельнула, тот мужик, который не пожалел для неё сегодня столько денег, стал бы ее мужем, и она жила бы с ним во дворце как настоящая королева, и ела бы там серебряными ложками с золотых тарелок…
Товарки будут слушать ее, толкая друг друга локтями, и подмигивая, как будто говоря:
- Во Ксанка заливает, блин… Небось, сперла у мужика бумажник-то вместе с фотографией, а теперь выёживается! Королевна, блин, недоделанная…
А потом, когда красноречие ее иссякнет, она заплачет пьяными слезами, и будет вспоминать свою молодость,  свою давно ушедшую красоту, и того зеленого юнца, которого она сделала мужчиной, и которого потом бросила, скинув на его плечи все заботы о своем крошечном ребенке, захотев вольной беззаботной жизни, и бессовестно обокрав напоследок…
От этой неожиданной встречи у Филиппа надолго испортилось настроение.
- Может быть, я зря окликнул ее? Зачем ей вспоминать то, что было, и ушло без возврата? Ведь, наверно, какие-то чувства еще остались в ее душе? Или она уже совершенно ничего не чувствует, каждый день отравляя свой мозг паленой водкой? Кто знает… Я уже никогда не узнаю об этом.
Он сел в поезд, и тот уже через минуту тронулся, а Оксана долго смотрела ему вслед, вытирая грязной ладонью черные потеки слез вперемешку с дешевой косметикой. Когда красные огоньки последнего вагона совсем исчезли из виду, она и в самом деле разыскала подруг, и все было почти так, как и предполагал Филипп.
Потом, выпив в этот вечер значительно больше обычного, она бросилась под колеса проходящего поезда, окончив тем самым свою короткую беспутную жизнь, и напрочь перечеркнув график движения всем остальным поездам…
…Через две недели Лилию выписали из больницы. Теперь о происшедшем напоминал только небольшой шрам над левой грудью. Но и он со временем обещал стать еле заметным.
Возле больницы девушку встречала вся семья. А ее улыбающийся отец стоял у дверей с  букетом белых роз. Она была счастлива.
Приехав домой, Лилия вошла в свою комнату. Там, на журнальном столике, лежали деньги – отец не забыл, что обещал  купить ей несколько выходных платьев. Только вот, покупать себе наряды она хотела одна – не надо, чтобы папа видел их раньше времени…
…Итак, настал день отъезда. Все вещи уже уложены, и два красивых платья ждут своего часа на дне чемодана. Интересно, что-то скажет отец, когда увидит в них свою дочь? Платья были роскошными, но слишком взрослыми для шестнадцатилетней девочки. И реакцию отца на них она предвидеть не могла – вполне возможно, что ей за них и нагорит.
…Самолет приземлился в римском аэропорту. Они сошли с трапа, и сразу почувствовали влажный жар Средиземноморья.
- Ну, что, дочка? Будем смотреть страну, или поедем сначала в отель, и проведем недельку на пляже?
- Я предпочитаю пляж. А по Италии мы поездим после отдыха. Хочу сначала немного позагорать.
- Хорошо! - сказал Филипп, и подозвал такси.
Таксист привез их к отелю, где для них на две недели был забронирован номер с двумя спальнями.
- Ну, выбирай, в какой комнате  будешь спать ты!
- Наверно, вот здесь! – сказала девушка, показав на комнату, которая была поменьше размером. Отцу же доставалась спальня с широченной   кроватью, больше похожей на поле для игры в гольф.
- Сейчас разбираем вещи, а потом – на пляж!..
…Со времени их приезда прошло несколько дней, за которые они уже успели немного отдохнуть и загореть.
- Ну, что? Вечером в ресторан? – спросил Филипп у девушки за обедом, зная, как хочется его дочери поскорее появиться там в новом платье и с красивой прической. Ведь не зря она просила купить ей эти наряды!
- Ура!! – закричала Лилия. – Только, чур, ты идешь первым, делаешь заказ, а я являюсь через десять минут. Договорились?
- Ты хочешь сделать мне сюрприз?
- Ну… В общем, да!
- Надеюсь, дорогая, мне не надо запасаться сердечными каплями?
- Что ты, папочка! Уверяю тебя, все будет очень пристойно!
Они так и сделали. Филипп вышел из номера немного раньше, а Лилия в это время надела вечернее платье с большим вырезом на спине и на груди и лаковые туфельки на высоченном каблуке. Она вполне могла себе это позволить - ее отец был значительно выше нее ростом. Потом девушка немного подкрасила глаза и распустила свои черные как смоль волосы, собрав часть их заколкой на затылке. Волосы красивыми волнами струились по спине, заканчиваясь где-то в области копчика.
Окончив свой туалет, она повертелась перед большим зеркалом.
- Хороша! – сказала она своему отражению, нисколько не погрешив против истины, и вышла из номера, захлопнув дверь.
Ее появление в ресторане произвело небольшой фурор. Головы всех мужчин поворачивались ей вслед, как будто намагниченные. Но она не замечала этого. Сегодня ей был интересен только один мужчина – Филипп. Девушка первый раз в жизни назвала его по имени. Обычно она звала его папочкой. Но ведь он ей не отец, и теперь она тоже может принять участие в соревновании за обладание его сердцем. И она не потерпит, чтобы еще какая-нибудь  худосочная мымра   поселилась в том великолепном  доме, который принадлежит только отцу и ей. Её любимому Филиппу и ей. Только им двоим.
С такими мыслями она подошла к столику, за которым сидел отец. Тот в это время дегустировал заказанное им к ужину вино, которое  только что принес  официант.
Увидев красивую молодую женщину, в которую превратилась вдруг  его дочь, он потерял дар речи, и только беззвучно открывал и закрывал рот, пытаясь что-то произнести. Это был ее триумф. Она села за стол, и внимательно посмотрела на него. Ей было очень важно узнать, что он подумал в самый первый момент её появления – может быть, прямо сейчас он схватит ее за руку, отведет в номер, и заставит смыть с себя косметику и переодеться… Но увидела только удивление, граничащее с восторгом, и чуть-чуть чисто мужского интереса, который она постарается всеми силами поддержать в этот вечер.
- Ну, удивила! – промолвил мужчина, немного придя в себя, и покачал головой. – Я не узнал тебя с первого взгляда! Да в этом наряде тебе можно дать все двадцать.
- А ты сегодня не выглядишь и на тридцать, папочка! – ответила дочь, своими словами делая разницу в их возрасте совсем незначительной.
Филипп налил ей бокал вина, и она чуть пригубила его – вечер еще длинный, она хорошенько выпьет перед самым уходом. Может быть, алкоголь поможет ей выполнить задуманное. Хотя, девушка никогда не пила больше одного бокала, и не знала своей реакции на небольшое опьянение. Кстати, для того, что она задумала, ей было нужно, чтобы и отец позволил себе сегодня немного лишнего.
- Пойдем, потанцуем? – попросила Лилия немного погодя.
- Ну, конечно!  Как скажете, миледи!
Оркестр заиграл танго, а на небольшой эстраде итальянский певец сладким голосом пел песню о любви, слова которой были понятны всем безо всякого перевода.
Потом им принесли закуски, и они поужинали.
Вдруг к их столику подошел молодой мужчина. На ломаном русском языке он спросил:
- Можно мне пригласить вашу даму на танец?
- Конечно, - сказал Филипп, - кстати, эта дама – моя дочь.
- О, не может быть! Вы еще так молоды, и у вас такая взрослая дочь! – иностранец с трудом подбирал русские слова.
Лилия встала из-за стола, и мужчина повел ее танцевать, осторожно держа  в объятиях, как будто она была из хрусталя, и могла ненароком разбиться.
- Боже мой! – думал Филипп, глядя на танцующих. – Эта взрослая красавица – моя дочь! И совсем скоро появится какой-нибудь молодой хлыщ, который отнимет  ее у меня!
И в груди мужчины появился вдруг непонятный комок, и настроение сразу испортилось. Захотелось схватить дочку в охапку, и уйти отсюда, от этих недвусмысленных взглядов, которые бросали на нее все окружающие мужчины, и от этих танцев, когда рука партнера вполне легально обнимает  ее  за талию…
- Э… Да это похоже на обыкновенную ревность, - с удивлением подумал мужчина, и опять посмотрел на танцующую дочь.
Та о чем-то весело болтала на английском с тем самым иностранцем, который пригласил ее, и как будто совсем не замечала своего отца.  А у того с каждой минутой желание уйти отсюда становилось все сильнее и сильнее, и он уже с трудом сдерживал себя, чтобы не подойти к танцующим, не схватить дочь за руку, и не увести прочь из зала.
Наконец, пытка кончилась. Музыка затихла, и Лилия села на свое место.
- Ну, как тебе в ресторане, детка?
- Тут отлично, папочка!
- Ты хочешь еще побыть здесь? Или мы пойдем в номер отдыхать?
- Еще несколько минут. Пожалуйста!
- Как скажешь, дорогая!
То, что теперь она  сидела рядом с ним, сделало пребывание в ресторане вполне терпимым для мужчины.
Он снова налил ей вина, и девушка сразу выпила бокал  до самого дна.
- А ты почему не пьешь? – спросила Лилия, ставя опустевший бокал на стол.
- Интересно, а кто понесет тебя в номер, когда ты захмелеешь? – усмехнулся Филипп. И вдруг очень ярко представил себе, как несет тело девушки, крепко прижимая его к себе, а она обнимает его за шею, и по его спине побежали мурашки.
Мужчина помотал головой из стороны в сторону, как будто отгоняя от себя назойливую муху, и тоже налил себе полный бокал вина.
- За что пьем, дочка? – спросил Филипп у дочери.
- За наше счастье! – ответила Лилия.
- Ну, за счастье выпить никогда не помешает, - сказал Филипп, поднося свой бокал к бокалу дочери, который снова был наполнен. – За наше счастье, дорогая!
Потом Филипп расплатился, и они  вышли из ресторана в холл гостиницы. В холле было полно зеркал, и в каждом из них мужчина видел красавицу, которая крепко держалась за его руку, и немного загадочно улыбалась…
Открыв свой номер, Филипп включил маленькую настольную лампу, сразу скинул с себя легкий пиджак и галстук-бабочку, и остался в  тонкой батистовой сорочке.
- Спокойной ночи тебе, детка! И приятных снов.
- Спокойной ночи! – сказала Лилия, и подошла к нему. Как обычно, на ночь он целовал ее в лоб.
То же самое он хотел сделать и сегодня, но вместо лба вдруг оказались губы девушки, которые он поцеловал, и почувствовал, что она неумело ответила ему, и это совсем не было случайностью.
- Ты что, Лилия? – спросил Филипп, безуспешно пытаясь отстраниться от нее.
- Филипп, - вдруг произнесла она чуть дрожащим голосом. – Ты ведь мне не отец. И я тебе нравлюсь… Или нет?
- Что ты говоришь? Я воспитал тебя с пеленок, ты - моя дочь!
- Не надо! Я знаю, что ты мне не отец! И я так люблю тебя!
С этими словами она одним движением скинула с себя платье, и стояла теперь перед ним, ожидая его решения, а её тело чуть мерцало в полутьме комнаты.
- Филипп… Мой дорогой… Мой любимый Филипп…
Выпитый алкоголь, весь сегодняшний необычный вечер, и податливые губы девушки сделали свое дело – он подошел и обнял ее. Не как дочь. Как свою любимую женщину…
 …Лилия была на вершине блаженства. Она даже не могла мечтать об этом еще месяц тому назад. А теперь вот он, ее любимый, лежит рядом с ней, и ласкает ее тело, и целует ее губы, и от этого хочется плакать и смеяться одновременно…
…Проведя всю ночь в постели Филиппа, Лилия проснулась в состоянии полного счастья. А ее любимый утром был хмур и даже немного растерян.
- Девочка моя, что я наделал! Я никогда не прощу себе этого!
- Ты жалеешь о том, что смог сделать меня самой счастливой женщиной на свете?
- Но я же взрослый человек, я старше тебя на целых восемнадцать лет, и я должен был предвидеть все последствия!
- Какие последствия?
- Если об этом узнают родители, они умрут от стыда и горя, а меня возненавидят.
- Они ничего не узнают! И, пожалуйста, не говори мне, что эта ночь была единственной! Иначе от горя умру я!
Девушка прижалась к нему, и Филипп снова не удержался, и стал целовать ее, теряя голову от охватившей его страсти. Только теперь он уже не был пьян, и хорошо понимал, что делает, но отказаться от неё было выше его сил…
Все остальное время, что еще оставалось у них до отъезда, они провели в номере, изредка выходя на пляж, чтобы  хоть немного загореть. Они никак не могли насытиться своей грешной любовью, которую надо было прятать ото всех… 
…Через несколько дней их отдых подошел к концу, и они вернулись в Москву. Соскучившиеся родители встречали их в аэропорту.
- Наконец-то, мои дорогие! – обрадовалась Анна Васильевна. - Девочка, ты отлично выглядишь! И ты, Филипп, кажется, тоже доволен своим отпуском!
- Не буду спорить, мама! Мы очень хорошо провели время! – сказал Филипп, совершенно не покривив душой, и с обожанием посмотрел на девушку.
- Надеюсь, на ваших фото я увижу все, что  удалось увидеть вам!
Лилия обменялась с Филиппом быстрым взглядом, и  сказала:
- Бабуль, наверно, я забыла фотоаппарат дома…
- Как забыла? Я точно помню, как ты положила его в сумку вместе с документами!
- Ну… Наверно, его у нас украли там, в Италии!
- Что ты говоришь? Значит, и там порядка нет, как и у нас! Ну, надо же! Украли! – запричитала старушка.
- Но у нас есть фотографии, которые мы сделали на пляже. Там был замечательный фотограф.
- Вот и отлично! Не расстраивайся, детка, папа купит тебе новый фотоаппарат. Правда, Филипп?
- Ну, если  она получит в школе пятерку по поведению, то я подумаю!
С этими словами он прижал девушку к себе, и поцеловал в загорелую щечку.
Анна Васильевна смотрела на отца с дочерью с умилением.
- Какой у меня хороший сын, и как он любит свою доченьку! Прямо приятно посмотреть… 
Шло время. Лето закончилось, и Лилия снова стала ходить в школу. Теперь девушка могла видеть отца только в выходные, да и то  в квартире у бабушки с дедушкой.  И только по телефону  могла каждый день говорить ему, как она тоскует, и как любит своего ненаглядного Филиппа.
- Бабуль, можно на будущие выходные я поеду к папе? – попросила девушка, не зная, как отнесется бабушка к этой поездке. – Мне очень нужна его помощь. Что-то совсем не ладится в школе с математикой!
- Ну, если он не будет против, то почему бы нет, дорогая! – не возражала та. – Заодно подышишь за городом свежим воздухом, это очень полезно для здоровья.
Лилия быстро набрала номер, и спросила:
- Папочка, можно я приеду к тебе завтра после школы? Ты будешь дома? Я хочу, чтобы ты помог мне с математикой!
Тот, конечно, был согласен, и с нетерпением ждал ее вечером в пятницу, предусмотрительно отослав из дома прислугу.
- Как я соскучился по тебе! – сказал он, как только они вошли в дом.
- Наверно, так же, как и я по тебе.
Они долго стояли в холле, обнявшись, не в силах расстаться даже на секунду. И впереди у них было целых два дня, которые они проведут вдвоем…
…Скоро Лилия стала проводить у Филиппа почти все выходные.
- Детка, ты совсем не общаешься со сверстниками. Все к отцу да к отцу. Надо же и меру знать! – мягко укоряла её Анна Васильевна.
- Бабушка, если бы ты знала, как трудно дается мне математика! – говорила девушка, глядя на Анну Васильевну честными глазами. – Если мы с папой не будем заниматься, мне ни за что не поступить в этом году в университет!
- Ну, хорошо-хорошо! Занимайтесь! – не возражала та, но все-таки как-то выговорила сыну за то, что он слишком много занимается с дочерью, и та приезжает от него домой немного утомленной.
- Конечно, ваши занятия – это замечательно. Но ведь нельзя же девочку совсем лишать выходных! – журила она сына, а тот оправдывался, говоря, что в следующий раз постарается не слишком перегружать дочь утомительными занятиями, если, конечно, она сама согласится на это…
…Так прошла зима, наступил март, а вместе с ним и семнадцатилетие  Лилии. На день рождения Филипп подарил ей колечко с небольшим бриллиантом, и девушка была абсолютно счастлива – их умопомрачительный роман продолжался, они все больше привязывались друг к другу, а то, что необходимо было постоянно прятаться от посторонних глаз, придавало их отношениям еще большую прелесть и остроту.
…После того как девушка окончила школу, она легко поступила в университет на тот же факультет, который в свое время закончил Филипп. К счастью, конкурс туда был невелик - учиться там очень сложно, да и быть математиком в наше время – дело не престижное. Уж тут кто как сможет потом устроиться. Теперь все устремились в финансовую академию, чтобы после окончания института «стричь купоны» в коммерческих банках.
Итак, наступил август. Деревья еще стояли зелеными, но приближение осени уже чувствовалось в воздухе, хотя погода еще радовала людей нежарким солнцем и по-осеннему глубокой синевой неба.
- Девочка моя, - сказал Филипп Лилии, когда она была у него. – Хочешь пойти со мной на прием? Там соберется много известных людей. Будут и  настоящие «акулы бизнеса». Я хочу, чтобы ты посмотрела на них. Если, конечно, тебе это интересно. Да и мне не надо будет искать себе даму на вечер.
- Ну, конечно, я пойду! И не нужны нам никакие дамы! Я не потерплю соперниц!
- Глупая, неужели ты думаешь, что у тебя может появиться соперница? – сказал Филипп, нежно целуя ее шейку.
- Скажем, я не исключаю такой возможности, - прошептала девушка, обнимая своего любимого…   
  …Через два дня их иномарка подъехала к ярко освещенному подъезду. Филипп помог Лилии выйти из машины, и, взяв под руку, повел в зал, где  собралось уже довольно много народу. Между небольшими группами нарядных женщин и затянутых в смокинги мужчин бесшумно двигались официанты, разносившие шампанское в высоких  хрустальных бокалах.
В этот раз Лилия собрала свои темные волосы в красивый узел на затылке, выпустив из него небрежный локон. Длинное платье девушки  было в меру открытым и очень элегантным – вкуса ей было не занимать. Но она могла бы прийти и в обычном ситцевом сарафанчике – все равно ее заметили бы. Настолько она была хороша. Еще больше красило ее радостное возбуждение – вот она идет со своим возлюбленным, все смотрят на нее,  Филипп видит реакцию окружающих, и начинает  чуть-чуть ревновать.
- Ну, ничего! Пусть немножко поревнует. Иногда это полезно, - думала Лилия, подходя с Филиппом к группе весьма импозантных мужчин. Один из них, в это время что-то увлеченно рассказывающий остальным, вдруг замер на полуслове, и впился глазами в лицо Лилии, а потом перевел взгляд на ее спутника. Он точно помнил, что знаком с этим мужчиной, но совершенно забыл его имя. Ему это было простительно – его могущество и состояние с огромным количеством нулей позволяли ему не запоминать имена людей, стоящих намного ниже него. Но теперь он пожалел, что не может обратиться к нему по имени. Ведь тот мог просто поздороваться, сказать несколько вежливых фраз, и исчезнуть, и тогда ему будет трудно узнать, кто эта очаровательная молодая дама, стоящая рядом с ним.
- Добрый вечер, господа! – сказал Филипп. – Позвольте мне представить вам мою дочь Лилию.
Глаза мужчин обратились на нее, и щеки девушки порозовели от их взглядов. Но особенно ее смутил взгляд того полного лысоватого мужчины лет сорока, который буквально поедал ее глазами.
Потом мужчины по очереди представлялись ей, целуя руку. А девушка не запомнила и половины имен. Да и зачем? Ведь она видит их в первый и в последний раз!
- Игорь Васильевич, - представился ей  мужчина, который не отводил от нее глаз.
- Мне очень приятно! – сказала Лилия, и ничуть не покривила душой. Ей и в самом деле было приятно, что она находится здесь, среди этих воспитанных и нарядных мужчин, от которых исходит еле заметный запах дорогого одеколона и самых лучших сигар. Приятно, что они неожиданно прервали свой разговор, и нашли время познакомиться с ней. И особенно приятно, что все это видит ее ненаглядный Филипп.
Немного поговорив с мужчинами, Филипп извинился, и повел Лилию к следующей группе людей, где были в основном женщины. Те не были столь любезны, хотя и сделали несколько комплиментов Филиппу, вырастившему такую прекрасную дочь.
Потом они немного перекусили, и прошли в зал, где желающие могли потанцевать.
- Ты знаешь, кто такой этот Игорь Васильевич? – спросил Филипп.
- Это тот лысый дядечка в очках? Не имею представления! Хотя его лицо показалось мне знакомым.
- Еще бы! Оно не сходит с телеэкранов! Да он у нас один из самых влиятельных и богатых людей.
- Богаче тебя? – совершенно искренне удивилась девушка.
При этих словах Филипп от души захохотал – сказать так могла только его дочь. Сравнивать себя и этого воротилу было все равно, что поставить рядом слона и  комара…
… Вдоволь потанцевав, они собрались уезжать. По дороге к выходу им опять встретился Игорь Васильевич.
- Уже уезжаете?
- Да, хочу отвезти дочку домой. Она немного устала.
- Ну, что ж! Было приятно пообщаться. Думаю, что это не последняя наша встреча, Филипп Алексеевич, - сказал мужчина, и пожал руку Филиппу, а потом наклонился, чтобы на прощанье поцеловать руку девушки.
Потом, уже сидя в машине, Филипп задумчиво поскреб затылок рукой, и сказал:
- Надо же! Он запомнил мое имя! Что бы это могло означать?
- А что в этом удивительного? – спросила Лилия, повернув свою красивую головку к любимому.
- Он помнит только тех, кто ему интересен, а я никогда не входил в круг таких людей. Для него я слишком мелко плаваю!
- Да не думай ты об этом больше! Вечер кончился, а наша ночь еще впереди. Поехали побыстрее, прошу тебя!
Филипп в ответ хмыкнул, и нажал на газ…
…Это была удивительная ночь. Наконец-то Филипп сказал, что не может больше жить без нее, и что надо, наконец, признаться родителям во всем, а потом подать заявление в ЗАГС и стать мужем и женой. И еще сказал, что хочет иметь от нее детей, таких же красивых, как и она сама. Лилия была на седьмом небе от счастья. Их связь длилась уже почти два года, и ей  хотелось определенности. И вот теперь – слова Филиппа, которые сладким бальзамом пролились ей на душу. Наконец-то ее мечта исполнится! Она станет его женой, и будет каждое  утро просыпаться в его постели!
Весь остаток  ночи Лилия не могла сомкнуть глаз, и только под утро немного задремала. Будущее казалось ей светлым и безоблачным. Она и предположить не могла, что беда уже стоит на  пороге, и тихонько стучит в её дверь...
…На следующий день Филипп, как всегда, отвез ее к родителям, и поцеловал в щеку на прощание.
- До свидания, моя хорошая! – прошептал  мужчина, нежно целуя ее в щеку.
- До свидания, Филипп!
- Я позвоню.
- Буду с нетерпением ждать!
Но звонка не было. Лилия занервничала. Такого еще никогда не случалось. Филипп всегда выполнял свои обещания.
- Наверно, у него что-то случилось! – подумала она, и сама набрала его номер.
Но тот не отвечал. Девушка запаниковала.
На следующий день сразу после лекций она поехала за город к отцу, но дверь была заперта, а дом – пуст, в нем не было даже прислуги.
Филипп появился у них только на следующий день вечером. Раздался звонок в дверь, девушка открыла, и увидела Филиппа перед собой.
- Слава Богу, ты жив! – воскликнула она, и кинулась к нему на шею, забыв все правила их конспирации.
- Здравствуй, дорогая! Извини, у меня очень мало времени, мне надо поговорить с родителями!
Было совершенно очевидно, что мужчина сильно нервничает, а его лицо говорило о том, что он очень утомлен, и валится  с ног от усталости.
- Что случилось, папа? – спросила Лилия, увидев, что бабушка с дедушкой уже вышли из гостиной, где смотрели телевизор, и стоят рядом.
- Я все объясню тебе потом, моя маленькая! А сейчас иди к себе! – сказал тот, отводя глаза.
Филипп вошел за своими родителями в комнату, и плотно закрыл за собой дверь, а  обиженная девушка ушла в свою комнату.
Разговор занял совсем немного времени. Уже через полчаса Филипп вышел из гостиной, попрощался с Лилией, и ушел.
- Дедуль, что случилось-то? – спросила Лилия. Она очень сильно нервничала, и  хотела знать, что произошло у отца, и о чем он разговаривал со своими родителями по секрету от нее, закрывшись в гостиной. Ведь не о том же, что они хотят пожениться в самом ближайшем будущем! Иначе, почему тогда он  прогнал из комнаты ее? И почему был так расстроен?
- Не волнуйся, детка! На тебе лица нет. Просто у твоего папы небольшие проблемы с бизнесом. Это бывает. Завтра я задействую  свои связи, и постараюсь ему помочь, - ответил Алексей Палыч, пряча глаза от внучки.
Лилия сделала вид, что поверила ему, и пошла к бабушке на кухню. В это время та капала себе валокордин в хрустальную рюмку.   
- Бабуль, что произошло с папой?
- Ничего, девочка моя. Это все не так страшно. Мы в своей жизни пережили столько, что как-нибудь переживем и это!
- Вы пугаете меня! Я хочу знать, что происходит с моим отцом! Я имею на это право!
- Потом, милая! Все потом!
Анна Васильевна залпом выпила лекарство, и начала капать валокордин снова, теперь уже для мужа.
Лилия поняла, что родные ей ничего не скажут, и нервничала все сильнее. Больше всего ее угнетала неизвестность…
В субботу около их подъезда остановились три автомобиля, из которых, как горох из прохудившегося мешка, высыпались накачанные охранники в одинаковых темных костюмах. Самым последним из машины вышел высокий полный мужчина в золотых очках. Подскочивший к нему охранник дал ему в руки букет роз и красиво упакованную коробку со сладостями.
Мужчина поднялся на пятый этаж, и позвонил в квартиру Колесниковых. Дверь открыла Лилия – в субботу их домработница была выходной.
- Добрый день, Лилия, - сказал мужчина. – Надеюсь, вы еще не забыли, что мы знакомы?
- Конечно, нет, Игорь Васильевич! – улыбнулась девушка в ответ. – Я ничего не забыла. Пожалуйста, раздевайтесь и проходите в гостиную.
- Вот, это вам! – сказал он, передавая ей цветы и коробку. – Вы не удивлены моему визиту?
- Честно говоря, немного удивлена! Но мы всегда рады гостям.
- Я же сказал, что мы еще встретимся!
Мужчина взял руку девушки, и поднес ее к губам.
В это время в прихожей показалась Анна Васильевна.
- Здравствуйте! Вы - Анна Васильевна, если не ошибаюсь?
- Да… А ваше имя…
- Игорь Василич, для вас просто Игорь, - сказал мужчина, целуя руку и ей.
- Проходите в комнату, Игорь Василич! А ты, Лиля, приготовь стол к чаю!
- Да-да, я привез там кое-что вкусное! Люблю, знаете ли, пить чай в семейной обстановке!
Услышав мужской голос, Алексей Палыч тоже вышел в прихожую из своего кабинета, где писал  очередную научную статью. Гость поздоровался и с ним.
Они прошли в гостиную, и начали разговор ни о чем – о погоде, о предстоящих зимних холодах, и даже о том, какие цвета в одежде будут модны в этом сезоне.
Через несколько минут Лилия сказала, что чай уже готов, и они перешли в столовую, где в центре большого круглого стола красовался роскошный букет роз, принесенный гостем.
С удовольствием выпив чашку крепкого чая, гость сказал:
- Вы, наверно, хотите, чтобы я пояснил вам причину своего визита. В конце-концов, чаю я мог напиться и дома.
- Ну, что вы! Мы всегда рады принимать в доме знакомых нашего сына! – сказала Анна Васильевна, не решившись произнести «друзей сына». Она узнала этого человека, и была немного напугана тем, что видит его у себя, хотя и тщательно пыталась это скрыть.
- В моем появлении нет ничего необычного. Но обсудить интересующий меня вопрос я хотел бы наедине с вами, Анна Васильевна. Если, конечно, вы не против!
- Нисколько не против, Игорь Васильевич! Я вся внимание! – сказала та, когда ее муж и внучка вышли из комнаты.
- Хорошо. Тогда не будем терять времени. Дело вот в чем. Мне сорок два года, я не красавец, лысоват, довольно толст, и ношу очки. Но у меня есть и положительные качества. Я имею деньги и некоторое влияние. Увидев вашу внучку на приеме неделю назад, я влюбился в нее так, что не выдержал, и вот, приехал. Я все понимаю. Ей всего восемнадцать, а у меня за спиной три развода. К тому же я очень избалован женщинами. Но это сильнее меня! Анна Васильевна, поговорите с Лилией! Объясните ей, что в моих силах дать ей все, что она пожелает. Я в лепешку расшибусь, но она будет счастлива! В общем, я прошу у вас руки вашей внучки. Конечно, я должен был сначала поговорить с ее отцом, но, как вы понимаете, сейчас это затруднительно – никто не знает, где он находится все последние дни. Кстати, я мог бы похлопотать за него - по-родственному. Нажать, так сказать, на рычаги…
- Я все поняла, Игорь Василич! Я обязательно поговорю с Лилией. Но… Сами понимаете, я не могу заставить девушку выйти замуж против ее воли.
- Об этом и речи быть не может, дорогая моя Анна Васильевна! Кто же в наше время выдает девушек замуж насильно! Вы просто передайте ей все, что я вам сказал.
- Сколько у меня времени на это?
- Вы же понимаете, Анна Васильевна, как трудно выносить ожидание влюбленному мужчине. Думаю, недели вам хватит?
- Хорошо. Как я могу с вами связаться?
- Вот моя визитка, - сказал Игорь Василич, положив на стол небольшой  прямоугольник, на котором золотыми буквами были написаны его имя и координаты.
С этими словами он тяжело поднялся со стула, и, попрощавшись со всеми, выплыл из квартиры семьи Колесниковых.
Анна Васильевна из-за оконной занавески наблюдала, как он садится в одну из огромных черных машин, следом садится  его охрана, и они уезжают со двора.
- Бабуль, может, скажешь, зачем он приезжал-то?
- Обязательно скажу, только попозже.
- Да когда ж попозже-то?
- Вот поговорю сначала с дедом, а потом и тебе расскажу. Ладно?
- Ладно, - вздохнула Лидия, и пошла в очередной раз звонить отцу, уже не очень веря в то, что он поднимет трубку…
Вдруг из спальни бабушки послышался сердитый голос деда. Такого у них в семье не было никогда. Тот вообще не повышал голоса, и тем более на свою обожаемую Нюсю.
- Это безобразие! – услышала Лилия. - Этого не будет никогда! Я не позволю! – разбушевался дед. Голос бабушки что-то объяснял ему, но был таким тихим, что девушка не могла расслышать, что конкретно она говорила.
Очевидно, уговоры бабушки подействовали, и он произнес:
- Хорошо, делай так, как считаешь нужным!
- Я так и знала! Счет опять один-ноль в пользу женщин! – усмехнулась Лилия.
В комнате стариков наступила тишина, и она снова углубилась в свой компьютер.
В этот вечер Лилия поздно легла спать. В голову лезли мысли одна страшнее другой, и это мешало ей заснуть. И даже когда она, наконец, попала в объятия Морфея, страшные сны помешали ей как следует отдохнуть.
Утром, поздно поднявшись с постели, она уже не застала деда дома – он поехал по делам в свой институт, в котором, несмотря на возраст,  до сих пор работал как консультант. Бабушка возилась на кухне, готовя для нее завтрак.
- Доброе утро, бабуль!
- Доброе утро, малышка! Хотя… Такое утро не может быть добрым! – тяжело вздохнула Анна Васильевна.
- Это еще почему?
- Садись, поешь. А потом мне надо  поговорить с тобой, детка.
Лилия выпила чашку кофе с бутербродом, и теперь ждала, что сообщит ей бабушка Нюся. Ну, а в том, что новость будет не из приятных, она нисколько не сомневалась.
- Девочка моя, - начала Анна Васильевна. – Ты молода и очень красива. Надеюсь,  ты уже хорошо осознала то, что редко какой мужчина может устоять против твоего обаяния.
- Да ну тебя, бабуль! По-моему, ты все сильно преувеличиваешь!
- Не перебивай меня, детка! Я и так с трудом подбираю слова! Так вот. В твоем возрасте девушки влюбляются, и чаще всего предметом их любви становятся сверстники, или мужчины чуть старше, но обязательно красивые и сильные. И только много позже приходит осознание того, что этот выбор неверен, хотя и заложен в нас генетически – самка всегда выбирает здоровых и красивых самцов, чтобы иметь от них здоровых и красивых детенышей. Но мы женщины! И мы должны думать не только о том,  чтобы наш избранник был силен и красив, но и о том, чтобы он мог достойно содержать наших детей, да и нас самих. Красота – вещь очень недолговечная, если умело не поддерживать ее. А поддержка эта в наше время стоит  больших денег.
- Зачем ты мне все это говоришь, бабушка?
- Сейчас… В общем, Игорь Васильевич поручил сказать, что он предлагает тебе стать его женой.
- Что??
- Детка, я понимаю твою реакцию. Но подумай! Это сказочно богатый человек! И готов все, что имеет, бросить к твоим ногам, хотя любая другая женщина сама готова на все, если только он пальцем поманит ее, в надежде стать хотя бы его любовницей.  А тебя он любит, и хочет сделать  своей законной  женой.
- Бабушка, давай не будем об этом! Можешь передать ему, что он никогда не получит моего согласия! Уж,  лучше я на всю жизнь останусь одинокой!
- Ладно. Мы отложим этот разговор, но обязательно еще вернемся к нему.  А ты должна хорошенько подумать, прежде чем сказать последнее слово, - сказала бабушка, и тяжело вздохнула…
…Прошло еще два дня. В доме царила гнетущая тишина. Было такое ощущение, что все ждали чего-то, и это что-то зрело, как опасный болезненный нарыв под кожей, и готово было вот-вот прорваться и вылиться огромной бедой, которая может напрочь разрушить жизнь этой благополучной семьи, где всегда царствовали любовь, уважение и взаимопонимание.
Вечером Лилия постучала в комнату бабушки, но та, видно, была сильно занята, и не услышала ее стука. Тогда девушка тихонько приоткрыла дверь.
То, что она увидела, просто поразило ее. Ее бабушка Нюся, никогда не отличавшаяся набожностью, стояла на коленях перед иконой Божьей Матери, и о чем-то просила Ее, безмолвно шевеля губами и крепко сжав  перед  грудью старческие руки. Очевидно, что просьба эта была очень серьезной, потому что из глаз пожилой женщины катились крупные слезы, которые она периодически вытирала рукой. Потом, закончив молиться, она вдруг распласталась на полу, и зарыдала уже навзрыд.
Девушка не решилась подойти к ней. Вполне вероятно,  бабушке будет неприятно, если она узнает, что внучка увидела ее в таком виде. Ведь разговор с Богом или с Девой Марией – дело очень интимное, и третий тут явно лишний. Поэтому Лилия тихонько прикрыла дверь, и пошла к себе.
Вид плачущей бабушки, которая всегда была главной в их семье, и которую трудно было вывести из себя, потряс девушку. Этим в очередной раз подтверждались все ее плохие предчувствия – в их доме случилась настоящая беда. И беда эта, скорее всего, случилась с ее любимым Филиппом, который уже столько времени ни разу не дал знать о себе…
Лилия, чуть пошатываясь, пришла в свою комнату, и опустилась на диван.
- Все равно правды мне не скажут, и я сойду с ума от мысли, что же произошло. Господи, Филипп, мой любимый, лишь бы он был жив!..
…Сколько времени девушка просидела в состоянии полной прострации, она не могла бы сказать. Но вот открылась дверь, и к ней вошла бабушка, постаревшая сразу на несколько лет.
- Лилечка, девочка моя! – сказала та, и вдруг повалилась перед ней на колени.
- Бабушка, что ты делаешь! – испугалась Лилия, и кинулась к ней, чтобы помочь подняться. - Встань сейчас же!
А та обняла её ноги, и прошептала:
- Девочка моя, спаси его! Спаси моего сына! Ты одна можешь сделать это! Я знаю, ты любишь его, ты не дашь ему погибнуть!
- Мой отец в опасности?! Ты о нем говоришь?
- Конечно, о нем! Мой мальчик вынужден скрываться, потому что на него завели уголовное дело. Всё подстроили так, как будто он убил двух человек. Ему грозит большой срок, если его поймают. А его обязательно поймают! Он же не может вечно скрываться! И за границу уехать не может – его арестуют в аэропорту, как только он покажет свой паспорт!
- Ты сказала, что я могу спасти его. Говори скорее, что я должна для этого сделать!
- Тот человек, Игорь Васильевич… Он сказал, что поможет ему, если ты дашь свое согласие! Я умоляю тебя, детка! Сделай это…
- Бабушка, я все сделаю, не волнуйся. Ради папы я готова пойти и не на такие жертвы, - сказала Лилия, чувствуя, как рушатся все ее мечты о счастье с любимым человеком…
- Тогда я звоню Игорю сейчас же!
- Конечно, по крайней мере, тогда ты будешь спокойна. Только, пожалуйста, давай сегодня не будем об этом больше.
- Прости меня, девочка! Но это последний шанс для моего бедного Филиппа…
- Перестань, бабушка. В конце-концов, выйти замуж за богача, чтобы спасти своего любимого – это еще не самый плохой вариант…
Поняв, что проговорилась, она вся похолодела, но бабушка, занятая собственными мыслями, не заметила ее оговорки.
Анна Васильевна подошла к телефону, дрожащей рукой набрала номер, написанный на визитке, и сразу узнала голос Игоря.
- Слушаю вас!
- Игорь Василич, я выполнила ваше поручение. Лилия согласна стать вашей женой.
- Это отличная новость, Анна Васильевна, дорогая! – обрадовался тот.
- Только… девочке еще нет восемнадцати.
- Ну… Это дело поправимое! Я легко получу  разрешение на брак. Думаю, двух недель ей хватит на то, чтобы купить себе все необходимое?
- Об этом вам лучше поговорить с ней лично.
- Да-да, и, конечно, не по телефону. Завтра вечером я заеду к вам, и мы обсудим детали.
- Хорошо. Мы будем ждать!
- Ну, что он сказал? – спросила Лилия, когда бабушка положила трубку на рычаг.
- Сказал, что завтра приедет, чтобы обсудить с тобой день свадьбы.
- Отлично, - сказала девушка, встала с дивана, чтобы уйти, и тут же упала в глубокий обморок, до смерти перепугав деда с бабкой, которые потом всю ночь просидели у ее постели, боясь хоть на минуту оставить внучку одну…
На следующий день Лилия с нетерпением ждала своего жениха. Она хотела увидеть его, и подтвердить свое согласие выйти за него замуж, чтобы не было пути назад. Ее состояние в это время  было похоже на состояние   человека, у которого несколько дней нестерпимо болит зуб, и его самым заветным желанием становится визит к стоматологу,  чего он обычно избегает,  до смерти боясь его щипцов и визжащей бормашины. 
Жених явился около семи часов вечера, и был принят бабушкой уже почти как член семьи. Немного поговорив о каких-то пустяках, Игорь Василич попросил Лилию уделить ему несколько минут.
- Ну, конечно, Игорь Василич! – сказала девушка, и пригласила его в свою комнату.
Первое, что сделал мужчина, когда они остались наедине, это заключил ее в крепкие объятия. Лилия не сопротивлялась. Наоборот, она очень боялась, что сделает что-нибудь не так, тогда свадьба не состоится,  этот тип откажется помочь Филиппу, и тот надолго окажется в тюрьме.
- Дорогая, я счастлив, что ты дала мне свое согласие, - сказал Игорь, выпустив, наконец, ее из своих рук и усаживаясь рядом с ней на диван. – Тебе не придется жалеть об этом шаге!
- Я думаю то же самое, - сказала девушка.
- Надеюсь, что ты успеешь выбрать себе платье за две недели?
- Конечно, я сделаю все так, как вы скажете!
- А если я скажу, через неделю?
- Тогда свадьба будет через неделю.
- Договорились. Сегодня среда. Значит, на следующую субботу я заказываю банкет в ресторане. Это  деньги на платье и все остальное.
Он достал из кармана толстую пачку крупных купюр, и положил их на столик, стоящий  рядом с диваном.
- Завтра вечером мы поедем за обручальными  кольцами. А сейчас прими от меня вот это!
Мужчина достал из кармана перстень с большим бриллиантом, и надел его на палец невесты.
- Боже мой, неужели он купил его заранее, потому что был совершенно уверен в моем согласии!? Или он купил сразу несколько штук, про запас, чтобы каждый раз, выбирая новую жену,  не заботиться о свадебном подарке? – подумала Лилия, а вслух сказала:
- Спасибо! Оно очаровательно!
- Такая девушка, как ты, должна иметь много бриллиантов! Красота всегда тянется к красоте.
- Игорь Васильевич…
- Прошу тебя, просто Игорь!
- Игорь, мне надо сказать вам… Вы должны знать… Я очень любила одного человека, мы  были близки с ним…
- Ну, а сейчас?
- Его больше нет рядом со мной! – не покривила душой Лилия.
- Я был уверен, что у такой красивой девушки обязательно есть мужчины. Было бы странно, если бы ты в восемнадцать лет, обладая такой внешностью, осталась  нецелованной. В наше время такого просто не бывает. Так что все в порядке. Не волнуйся, дорогая!
При этих словах Лилия перевела дух. Девушка боялась, что тот откажется от свадьбы, узнав, что у нее был любовник, и она не сможет помочь Филиппу. Но теперь все в порядке. Она уже прыгнула в трясину, та приняла ее в свои объятия, и теперь ей не выбраться из нее при всем желании…
…Свадьба Лилии и Игоря Василича состоялась в субботу. Гостей было немного, на этом настояла невеста. После банкета молодые в сопровождении охраны отбыли в дом жениха, где им предстояло теперь жить. К сожалению, молодой супруг не мог увезти жену в свадебное путешествие сразу после свадьбы – все дела, проклятые. Но обещал, что свозит ее за границу, погреться на солнышке, как только немного освободится. Лилия вздохнула с видимым облегчением – она не хотела сейчас уезжать из Москвы. Ведь Филипп мог объявиться в любое время, и в любое время ему могла понадобиться помощь могущественного родственника. А ее задачей было сделать так, чтобы муж не разочаровался в ней хотя бы в самое первое время, и не взял назад своего обещания помочь ее отцу, из-за которого она и согласилась выйти за него замуж. 
- Кажется, я переоценила свои силы, - с ужасом думала девушка, сидя рядом с новоиспеченным мужем на заднем сидении автомобиля. То, что должно было произойти совсем скоро, угнетало ее, и вызывало нервную дрожь во всем теле. Она боялась, что не выдержит его прикосновений, и оттолкнет его от себя. И неизвестно, какая реакция за этим последует.
А мысли Игоря Василича текли совсем в другом направлении. Он еще раз убедился, что деньги могут все. Вот и эта совсем молоденькая курочка не устояла перед соблазном стать богатой дамой, которая может позволить себе абсолютно все. Конечно, она не любит его, это и ежу понятно. Но он уже привык к тому, что не пользуется благосклонностью слабого пола, и не требовал от женщин невозможного. Сегодня он проведет с ней чудесную ночь, и таких ночей впереди будет много, пока он не застукает и эту красотку с каким-нибудь прыщавым юнцом в своей супружеской постели. Тогда последует весьма болезненное наказание для неверной жены и её любовника,  еще один развод, и полное разочарование для молодой женщины – в их брачном контракте, который она подписала, не прочитав,  четко написано, что в случае доказанной измены жена при разводе не получает ни копейки. Ну, а доказательства… В его доме столько видеокамер, которые включаются сразу же, как только он уезжает из дома!
Его руки потянулась к телу Лилии, и крепко обняли ее, а губы приникли к ее губам. Девушка тоже обняла его, и сделала вид, что прикосновения мужа ей приятны. Теперь ей придется хорошенько играть свою роль! Один промах, и он прогонит ее прочь,  бедный Филипп погибнет в тюрьме, а её жертва будет напрасной…
Впервые увидев дом своего мужа, она была поражена роскошью, окружающей её. Это был не дом, а настоящий дворец.
- Нравится? – спросил Игорь.
- Очень! Здесь великолепно! – сказала молодая женщина, оглядываясь вокруг.
- Ты сможешь осмотреть его завтра, а сейчас давай поднимемся на второй этаж! Я хочу скорее оказаться с тобой в постели.
- С удовольствием, дорогой! – сказала Лилия, кладя одну руку на позолоченный поручень мраморной лестницы, а второй опираясь на руку мужа.
Он привел ее в роскошную спальню, и сразу стал раздевать ее, ловко расстегивая молнии, пуговицы и прочие застежки ее пышного свадебного наряда. Было очевидно, что проделывает он это далеко не в первый раз, и хорошо изучил  весь процесс.
Лилия неподвижно стояла посреди комнаты, глядя, как по полу разлетаются ее вещи…
- Филипп, любимый, прости меня, если сможешь! – подумала она перед тем, как стать настоящей женой этому почти незнакомому мужчине…
…Пожалуй, самое главное испытание на сегодня она выдержала. Ее муж лежал рядом, и тяжело дышал. А потом повернулся к ней, и спросил:
- Ты как, дорогая?
- Все было просто замечательно, - прошептала ему на ушко Лилия, и вдруг чуть-чуть прикусила его своими зубками.
Тот немало удивился – обычно его жены только позволяли ему любить себя, оставляя свои ласки и любовный жар для своих любовников. А эта…
Он стал снова целовать ее, а она с удовольствием отвечала ему, и крепко обнимала, и шептала ему о том, что никогда не испытывала ничего более приятного, и что готова заниматься с ним любовью всю ночь напролет, хотя немного устала от такого длинного дня…
…Сказать, что ее муж был доволен брачной ночью, это значит не сказать ничего. Он просто купался в своем восторге, и был готов сделать для этой женщины все, что мог. А мог он очень многое…
…На следующий день они проснулись  поздно. Лилия открыла глаза, и увидела, что ее муж лежит рядом, улыбаясь, и смотрит на нее.
- Доброе утро, дорогой! – сказала молодая женщина.
- Доброе утро, моя маленькая! Ну-ка, встань, посмотри, что это там, на столике?
Лилия встала с постели, быстро накинув на себя голубой атласный пеньюар, и увидела на столике небольшую перламутровую шкатулку.
- Открой! Что там принес Дед Мороз моей женушке?
Девушка открыла шкатулку, и увидела драгоценности.
- Это мне? – спросила она, сделав вид, что в восторге от подарка, хотя не променяла бы  маленькое колечко, подаренное Филиппом, на все это сверкающее великолепие…
…Так началась ее семейная жизнь. Муж с удовольствием выполнял свои супружеские обязанности, она делала вид, что все больше и больше привязывается к нему – ведь перед свадьбой у них не было времени хоть немного узнать друг друга.
Уже через неделю семейной жизни Лилия смогла понять внутреннюю сущность этого мужчины.  В принципе, он был очень ранимым человеком со своими тараканами в голове и с массой комплексов, от которых так и не избавился, и которые тянулись за ним из далекого детства. Конечно, большие деньги и все то, что было связано с ними, сильно избаловали его и сделали   настоящим циником.
Некрасивый ребенок в очках был всегда предметом для шуток и издевательств местной детворы. Он был неуклюж, и не мог бегать  и прыгать так же быстро и ловко, как  его сверстники. Те прогоняли мальчика от себя, отказывались с ним играть, и обзывали обидными словами, стараясь уколоть как можно больнее. И потом, уже в юности, девушки сторонились рано полысевшего, чуть обрюзгшего высокого юноши в сильных очках, который к тому же выглядел намного старше своих лет.
Пережив все это, Игорь понял, что любить его нельзя, и стал принимать жизнь такой, какая она есть. Он понял также, что все можно купить за деньги. И только любовь к себе купить нельзя, даже отдав любимому человеку все, что имеешь. Смирившись, он перестал искать чувства, и без конца менял своих женщин – жен, любовниц или просто случайных спутниц на одну ночь, как будто их количество могло, наконец,  перерасти в качество, как и обещала  диалектика. 
В очередной раз женившись на необыкновенно красивой молодой девушке, которая была ему почти незнакома, он не ожидал ничего нового и от этого брака. Он будет каждый день засыпать в ее постели, но  мысли ее будут далеко от него. Вполне вероятно, с тем, о ком она рассказала ему в тот вечер. А если нет, то обязательно найдется другой - в этом он не сомневался.  Главная задача для него – это ненароком не влюбиться в  нее, и не стать посмешищем в обществе – он не пережил бы такого позора. Именно поэтому камеры в доме включались по-прежнему, хотя, как оказалось, Лилия была совершенно не похожа на всех остальных его женщин. Ему иногда даже казалось, что он нравится ей, и она довольна им как мужчиной. Он боялся поверить в это, как мог сдерживал себя, но понял, что еще немного, и он окончательно растает от своего чувства, как тает кусок рафинада в стакане с горячим чаем.  Но, несмотря на это, он все равно хотел подвергнуть ее испытанию. Через это испытание  проходили все женщины, которых он называл своими женами.
В его охране был молодой мужчина - красивый, как греческий бог. Одной из его обязанностей, о которой никто, конечно, не догадывался, было обольщение каждой новой хозяйки. И вот, мужчина оказался в доме наедине с молодой женщиной. В это время та поливала цветы в зимнем саду. Прислуга же была отпущена на полдня по своим делам.
- Лилия, - тихим голосом спросил мужчина. – Вы разрешите мне так называть вас?
- Я не против. Конечно, называйте меня просто по имени.
- Ваше имя вам очень подходит. Вы действительно похожи на цветок! И вы совсем околдовали меня!
- Заметьте, что вы немного опоздали, и у этого цветка уже есть хозяин!
- Но хозяина сейчас нет, и никто ни о чем не узнает, - сказал молодой человек, и обнял ее, подойдя сзади.
- Отойдите от меня, иначе вам будет плохо!
- Почему же плохо? Нам будет очень даже хорошо, - продолжил тот, пытаясь  поцеловать ее в шею.
Лилия попыталась вывернуться, но ничего не получилось – мужчина крепко держал ее, и даже попытался увести из сада, чтобы продолжить свое наступление в спальне хозяйки.
- Ты что, человеческих слов не понимаешь? Я замужем, и люблю своего супруга! – разозлилась Лилия, хотя начала догадываться, что неспроста охранник стал домогаться ее, рискуя быть уволенным с такого хорошего места. Она уже заметила, что дом напичкан камерами наблюдения, и вполне вероятно, что эту сцену сейчас записывают, чтобы потом показать ее мужу.
Но парень и не думал отступать. Он схватил ее на руки, и по лестнице понес на второй этаж.
- Отпусти меня немедленно! Я закричу!
- Перестань капризничать! В доме мы одни… Поверь, я смогу доставить тебе сказочное удовольствие… - шептал мужчина, крепко прижимая к себе ее тело.
Перед дверью спальни он вынужден был отпустить  ее,  чтобы открыть дверь. Лилия воспользовалась этим, и ударила его коленом в самое болезненное место. От удара мужчина громко застонал, и согнулся, обхватив себя руками.
А Лилия скрылась в своей спальне, повернула ключ в замке, и стала набирать номер мужа на своем мобильнике.
В это время тот сидел у экрана, хорошо видя все, что происходит в доме, и радовался тому, что его молодая жена устояла перед чарами красавца и так ловко ускользнула от него.
Он взял в руки зазвонивший мобильник.
- Игорь, - взволнованно начала женщина. – Ты не мог бы приехать сейчас домой?
- Что случилось, дорогая? Ты так сильно взволнована!
- Да ничего не случилось, просто я заскучала.
- Я уже еду, дорогая! – сказал довольный муж, которому понравилось и то, что молодая женщина не выдала  назойливого кавалера, вероятно, предполагая, какой страшной может быть месть мужа.
По дороге домой Игорь Василич заехал в ювелирный магазин, где его все очень хорошо знали, и приобрел жене очередной подарок – сегодня она его заслужила…   
…Так шло время. Лилия каждый день звонила домой, но ни бабушка, ни дед ничего не могли рассказать ей об отце – он исчез, и не давал о себе знать. Набирала она и его номер, но там всегда отвечали одно и то же: «Абонент временно недоступен».
Но однажды вечером, когда они с мужем сидели в гостиной у телевизора перед тем, как пойти в спальню, Лилия услышала сообщение о том, что некий бизнесмен, совершивший двойное убийство своих конкурентов, арестован. На экране возникло лицо Филиппа.
Молодая женщина впилась глазами в экран, но там уже шли другие новости…
- Игорь, ты слышал? Мой отец арестован! – повернула Лилия к мужу свое побледневшее лицо.
- Не волнуйся, дорогая! Я завтра же займусь этим. Все будет хорошо! Не могу же я позволить, чтобы глаза моей жены покраснели от слез!
- Спасибо тебе, дорогой! А можно мне увидеться с ним? Пожалуйста!
- Ну, думаю, с этим проблемы тоже не будет!
Он взял в руки телефон, набрал номер, и поговорил с кем-то из самого высокого начальства, называя того просто по имени.
- Все в порядке. Завтра утром тебя отвезут к отцу.
- Да-да… А теперь, я пожалуй, пойду. Дико болит голова!
- Хорошо, дорогая. Я все понимаю! Я досмотрю новости, и тоже приду.
…На следующее утро она ехала к Филиппу. Прошло уже больше трех месяцев с тех пор, как она видела его в последний раз.
- Наверно, он очень изменился, мой любимый - думала молодая женщина. – Неприятности меняют людей, а ему пришлось столько пережить за это время!
Автомобиль остановился в унылом дворе, перед небольшой дверью без вывески. Охранник позвонил в дверь, она открылась через секунду, и Лилия прошла внутрь. Девушка думала, что ее проведут в комнату свиданий, где людей разделяет сплошная стеклянная перегородка. Но в той комнате, где она находилась, никаких перегородок не было.  Там стоял обычный деревянный стол и несколько старых расшатанных стульев. В углу светился красный глаз видеокамеры.
Увидев стул, Лилия вынуждена  была сразу присесть. Ноги не хотели держать ее. От волнения перехватило дыхание, и она с трудом смогла вдохнуть воздух тюрьмы, густо пропитанный запахом человеческого горя, жгучей ненависти и безысходной тоски.
Через минуту дверь в комнату снова открылась.  Она, наконец, увидела Филиппа, и бросилась к нему. Тот же был немало удивлен, увидев здесь девушку.
- Папочка, как  я рада, что снова вижу тебя, - сказала Лилия, положив голову ему на грудь, а он обнял ее за плечи.
- Девочка моя, как ты здесь оказалась?
- Об этом потом. Ты лучше скажи, что случилось? Почему ты оказался здесь?
- Я не хочу грузить тебя своими проблемами. Одно могу сказать – я ни в чем не виноват.
- Да я ни на секунду не сомневалась в этом! Папочка, мой дорогой!   Ты только не отчаивайся. Скоро тебя выпустят, и у нас все будет по-прежнему. Я так тебя люблю!
- Я тоже люблю тебя, девочка! Только сомневаюсь, что наша следующая встреча произойдет очень скоро. Но я все время думаю о тебе, моя маленькая.
- И я тоже! Я так скучаю! Мне очень не хватает тебя… Очень…
Им так много надо было сказать друг другу, но они не могли этого сделать – камера фиксировала все, что они скажут. И поэтому они просто стояли молча, крепко  обнявшись.
Через некоторое время дверь в комнату открылась, и вошедший охранник объявил, что свидание закончено.
Поцеловав Филиппа, девушка вышла из комнаты, а охранник не стал надевать на мужчину наручники в ее присутствии. Слишком уж крутой муж был у этой дамочки – еще нажалуется ему, что тут плохо обращаются с ее отцом, потом хлопот не оберешься!..
…Филипп просидел в камере чуть больше недели. Потом состоялся суд, на котором адвокат, нанятый Игорем Василичем, виртуозно разбил все доводы обвинения, не оставив от них и камня на камне. Больше того, защита представила необходимые улики на настоящих преступников, которые проходили свидетелями по делу, и те были арестованы прямо в зале суда.
Итак, Филипп был полностью оправдан и отпущен на свободу. Игорь Василич исполнил свое обещание – жертва Лилии была не напрасной!
Игорь Василич и сам был на последнем заседании суда. И подошел поздравить его, когда тот выходил из зала. Тут же Филиппа ожидали родители и Лилия.
- Ну, поздравляю, Филипп, - сказал Игорь, пожимая руку своему тестю, который был на шесть лет моложе его самого.
- Спасибо за помощь, - сказал Филипп, только вчера узнавший от родителей, что произошло в семье за время его отсутствия, и что натворила Лилия со своей собственной жизнью, чтобы спасти его.
Выйдя из зала суда, все расселись по машинам, и поехали в дом к родителям, где все уже было готово к встрече дорогого сына.
За весь вечер Лилия смогла остаться с Филиппом наедине только на несколько минут, когда заваривала на кухне чай, а тот вызвался помочь ей.
- Филипп, я сейчас уеду, - сказала Лилия, целуя его. – Мне не выдержать этой пытки долго!
- Делай, как лучше тебе, девочка. Я всё понимаю.
- Я приеду к тебе, как только смогу.
- Буду ждать, любимая! А пока мы можем общаться по телефону.
- Мой телефон прослушивается, имей в виду, когда будешь звонить.
- Узнаю Игоря Василича! Он всегда хочет все знать.  Об этом в обществе  ходят анекдоты.
- А теперь пойдем в комнату. Наше долгое отсутствие могут заметить…
…Возможность навестить отца представилась Лилии очень скоро. Муж уезжал на несколько дней в командировку, и она попросила:
- Игорь, можно я навещу отца в эти выходные?
- Ну, конечно, дорогая! Только не забудь взять с собой охрану.
- Зачем мне охрана в отцовском доме? – удивилась та.
- Ты же можешь отпустить охранников, как только приедешь.
Игорь Василич видел, как привязана его жена к отцу, но подозревал, что  та может провести ночь и вне его дома, а тот будет покрывать ее, и не выдаст даже под пытками.
- Я буду тебе звонить!
- Хорошо дорогой!..
…Утром в субботу Филипп увидел, как к его дому подъехали два автомобиля. Один из выскочивших охранников открыл дверцу лимузина, и помог выйти из машины Лилии. Филипп вышел на крыльцо дома, чтобы встретить ее.
Лилия заулыбалась, подошла к нему, и поцеловала в щеку.
- Здравствуй, папочка, - сказала она, а потом приказала охране:
- Вы свободны. Жду вас в понедельник к одиннадцати утра!
Машины уехали, а влюбленные, наконец, остались одни после нескольких месяцев разлуки.
- Ну, здравствуй, - сказал Филипп.
Лилия не ответила ничего, только крепко прижалась к нему…
Потом он помог ей раздеться, и они поднялись наверх.
- Филипп, - прошептала она.
- Да?
- Ты можешь простить меня?
- За что, милая?
- Я изменила тебе. Но, поверь, у меня не было другого выхода!
- Я все знаю. Мама  рассказала мне, как уговаривала тебя, и про твой обморок тоже. Ты спасла меня. Но слишком дорогой ценой. И все может очень плохо кончиться. Ты не представляешь, какая тяжелая рука у твоего мужа! И если он заподозрит, что ты…
- Ничего он не заподозрит!
- Не будем терять времени. Я так соскучился по тебе!..
…Поздно ночью в доме Филиппа раздался звонок.
- Наверно, это муж! – прошептала Лилия, высвобождаясь из объятий любимого. – Он обещал звонить!
- Тогда нам придется разыграть маленький спектакль!
Филипп поднял трубку.
- Алло!
- Привет, это Игорь!
- Игорь? А что случилось? И который час?
- Три часа ночи. Я звоню, чтобы услышать голос своей жены. Очень соскучился!
- А может быть, не стоит  будить ее ночью?
- И все-таки!
- Хорошо, если это так необходимо, я попробую!
Он выждал несколько секунд, а потом подошел к двери, и постучал.
- Лилия, можно войти?
- Да, папа! Что-то случилось? – откликнулась та.
- Тебе звонит Игорь!
- Игорь? Значит, что-то случилось у него?
- Ну, это ты сама у него узнай!
Лилия взяла трубку.
- Я слушаю тебя, дорогой!
- Вот, соскучился.
- Я тоже соскучилась.
- Извини, что разбудил!
- Да ладно, мне же завтра с утра на работу не идти, высплюсь. У тебя все нормально?
- Теперь да. Спи, дорогая!
- И ты отдыхай, милый! – сказала Лилия, и положила трубку.
- Он тебя проверял, - сказал Филипп.
- Да, он не доверяет женщинам, и правильно делает. Все они обманывают его, в том числе и я. Понимаю, что это нехорошо. Но когда ты рядом, я не могу думать ни о ком другом. Я люблю тебя, Филипп. Если бы ты только знал, как я  тебя люблю!..
…В понедельник утром Лилия уезжала из дома отца. Она села в машину, и закрыла глаза, вспоминая каждый миг, проведенный наедине с Филиппом. Все было как прежде, если не считать того, что теперь она была замужней дамой, а её супруг был очень ревнив…
…Через несколько дней Лилия почувствовала утром приступ тошноты.  Сидящий рядом муж, увидев, как она помчалась в ванну, хитро улыбнулся.
- Что с тобой, дорогая? – спросил он.
- Не знаю, наверно, съела что-то не то, - сказала та.
- Может, вызвать врача?
- Ну, если по таким пустякам вызывать врача…
- Думаю, что это не пустяк, - сказал муж. – Одевайся, я отвезу тебя в клинику!
Лилия не стала спорить, и быстро оделась.
В клинике ее сразу провели к врачу. Тут  и обнаружилось, что она беременна. Лилия растерялась. У нее было уже шесть недель, и это означало, что ребенок этот от  мужа.
- Боже мой! Что же теперь делать? Как рассказать Филиппу?
Очевидно, все мысли отразились на ее лице. Потому что улыбку с лица мужа как будто смыла морская волна.
- Что с тобой, дорогая? Ты не рада, что у тебя будет ребенок от меня?
- Игорь, я учусь на первом курсе, мне только восемнадцать, - лепетала она что-то в свое оправдание.
- Ладно. Я поговорю с тобой об этом дома! – сурово сказал муж, помогая ей надеть шубку.
Вернувшись домой, Лилия поднялась к себе, и легла. Через несколько минут к ней в спальню вошел муж. Его лицо было серьезно, даже угрюмо. Молодая женщина за все время своего замужества не видела у него такого лица. Она с некоторым страхом ждала, что он скажет ей, ожидая чего угодно. Единственно, что успокаивало ее – это то, что Филипп был на свободе. А все остальные напасти она как-нибудь переживет!
Игорь сел на стул рядом с ее кроватью, и взял ее руку в свою.
- Хочу расставить все точки над «и», дорогая. Признаюсь, что очень обрадовался, когда врач сообщил мне, что ты ждешь ребенка. Но твоя реакция… Я понял, что ты не хочешь рожать от меня. Но ты – моя жена, и ты сумела влезть в мое сердце, как ни одна из тех женщин, которые жили здесь раньше. Так что, дорогая, хочешь ты этого или нет, ты будешь жить здесь, со мной, и будешь рожать мне детей. И упаси тебя Бог, если я замечу, что ты вспоминаешь о другом мужчине, когда я занимаюсь с тобой любовью! Я узнаю, кто этот мужчина, и прикажу убить его! А если ты думаешь, что я не смогу узнать, о ком ты думаешь, то ты жестоко ошибаешься! Сейчас для этого есть отличные средства. Так что взвесь все хорошенько! Готова ли ты послать человека на верную смерть?
С этими словами он с силой сжал ее ладонь, и лицо девушки скривилось от боли.
- Игорь, мне очень жаль, что мою растерянность и плохое самочувствие ты принял за нежелание иметь от тебя детей. По-моему, я не давала тебе повода для ревности, и тем более для угроз!
- Да, согласен. Иначе, я разговаривал бы с тобой несколько иначе! В общем, я тебя предупредил. У тебя никогда не будет другого мужчины. Поняла?
- Но мне и не нужен никто, кроме тебя!
- Надеюсь, этой ночью ты сумеешь убедить меня в этом! – сказал Игорь, и вышел из комнаты, оставив жену одну.
Он был очень доволен, что смог до конца выдержать суровый тон разговора с женой, и достаточно напугал бедную. Но сердце его ликовало. Ни одна из его жен так и не забеременела от него, а он так хотел детей! Он уже подумывал, не пройти ли ему необходимое обследование, и вот… К счастью, он не сомневался, что этот ребенок от него. Лилия ни на секунду не исчезала из его поля зрения, и просто не могла изменить ему. Ну, а то, что жена немного испугалась, когда узнала о своей беременности, ничего не значит – в конце-концов, девчонка и в самом деле могла растеряться… Ведь она сама еще совсем ребенок!
Лилия так и не смогла встать с постели, и не вышла ни к обеду, ни к ужину – она упорно отказывалась от пищи. Ее мутило от одного воспоминания о еде. К тому же в ее душе поселился страх. Вдруг она и правда выдаст чем-нибудь то, что до сих пор любит другого, и муж убьет его, а, значит, и ее тоже. Ведь она не сможет жить после того, как станет причиной гибели Филиппа. И она решила, что расстанется с ним, пусть даже ее сердце потом разорвется от боли. Тем более что отцом ребенка, которого она носила под сердцем, был ее муж. И неизвестно, как к этому известию отнесется Филипп. Вполне вероятно, что он ничего не скажет, но ей всегда будет чудиться укор в его взгляде.
И вообще, все очень сильно усложнилось. Этот ребенок совершенно изменит ей жизнь. Об университете, наверно, теперь придется забыть. Как и мечту о том, что когда-нибудь  она станет женой Филиппа. Но в том, что она еще раз должна увидеть любимого, и побыть с ним наедине хоть немного, она не сомневалась – ведь не по телефону же сообщать ему о том, что они должны расстаться! И потом, она хочет еще хотя бы раз прижаться к нему, и почувствовать жар его тела, которое она так любит! Надо только подождать, пока пройдет эта ужасная тошнота…
…Следующий случай увидеться с Филиппом представился ей через пару недель. Муж уезжал за границу по делам, и предложил ей поехать с ним. Но, видя, как плохо жена переносит свое состояние, он отказался от своей затеи – предстоял долгий перелет, и совершенно ни к чему так мучить бедную женщину.
- Дорогая, тебе предстоит на две недели остаться одной. Думаю, что ты с пользой для здоровья проведешь время. В твоем распоряжении бассейн и спортивный зал, - сказал муж на прощанье.
- Я постараюсь, дорогой. А можно я как-нибудь на пару дней съезжу к отцу? Мы уже так давно не виделись! К тому же он еще не знает, что скоро станет дедушкой!
- Ладно. Поезжай! Только имей в виду, что все сказанное мной остается в силе.
- Я все отлично помню, дорогой, и тебе не надо повторяться.
Поцеловав жену на прощанье, он отбыл, а в доме сразу включились камеры слежения. К счастью, Лилия уже знала о них, и не дала воли своим чувствам.
Она подошла к телефону, и набрала знакомый номер.
- Папочка, здравствуй!
- Здравствуй, дорогая! Как у тебя дела?
- Все хорошо. Можно, я приеду к тебе на пару дней? Игорь уехал, и я схожу с ума от скуки в пустом доме!
- Конечно, детка, приезжай! Я всегда рад тебя видеть.
- Тогда завтра утром?
- Договорились!..
…Лилия не сомкнула глаз этой ночью. Она все думала, что же скажет Филиппу. И, наконец, решила, что всю вину за их разрыв возьмет на себя. Это был ее последний подарок любимому. Пусть уж лучше он считает, что она сама решила расстаться с ним, потому что разлюбила, чем будет переживать и корить себя за случившееся… А еще хуже – пренебрежет опасностью, и тем  самым погубит себя и ее.
…Утром Филипп опять встречал ее на пороге дома.
- Ну, здравствуй! – сказал он, и крепко обнял, прижав к себе, как только за ними закрылась дверь.
- Филипп, дорогой мой, я так соскучилась по тебе!
- Я тоже, милая. Я тоже очень скучал по тебе. Ты надолго?
- У нас есть целых два дня. И я не хочу терять ни минуты из них!..
…Она никогда не отдавалась ему с такой пылкостью. Её страсть  бурлила в ней, и выливалась через край. Она без конца повторяла его имя, точно боялась, что забудет его. И никогда еще Филиппу не было с ней так хорошо. Казалось, он  достиг пика блаженства, и лучше уже быть не может, но проходило совсем немного времени, и все повторялось вновь, и становилось еще лучше, а молодая женщина как будто была немного не в себе, и  все шептала, крепко прижимаясь к его телу:
- Филипп, мой любимый Филипп…
…Два дня пролетели, как несколько минут, и вот уже пора было расставаться. Через час за ней приедет автомобиль с охраной, и увезет ее отсюда навсегда. Лилия  оделась и привела себя в порядок. Больше оттягивать свое объяснение она не могла.
- Филипп, мне надо с тобой поговорить…
- Я внимательно  слушаю тебя, дорогая!
- Поверь,  мне очень больно говорить это. Но… Мы должны расстаться с тобой!
Произнеся эти слова, Лилия почувствовала, как замер Филипп, пытаясь как следует осознать то, что она сказала, а у нее самой сердце оборвалось,  упало куда-то вниз, и там забилось с такой силой, что вполне могло разорваться от боли.
- Что ты сказала?
- К сожалению, это последняя наша встреча.
- Ты можешь мне объяснить, что происходит? Ты только что клялась, что любишь меня! Не играй так со мной, девочка!
- Все когда-нибудь проходит. Я замужем, меня вполне устраивает мой муж, и я не хочу приключений на свою голову. Ты же и сам понимаешь, что наш роман не может иметь хорошего конца. К тому же я жду ребенка от  своего мужа, и скоро не смогу быть для тебя страстной любовницей. Так что лучше все закончить, и постараться поскорее забыть о том, что было между нами.
Голова Филиппа дернулась, как от удара.
- Почему ты говоришь мне об этом только сейчас?
- Мне хотелось получить удовольствие в последний раз. Ты отличный любовник, и первое время мне будет тебя не хватать.
- Я тебе не верю!
- К сожалению, это правда. Я ухожу навсегда. Теперь я опять только твоя дочь. И ты абсолютно свободен. Не переживай так! На свете много красивых женщин, и ты быстро найдешь мне замену.
Филипп с ужасом посмотрел на нее, и, не прощаясь, быстро вышел из комнаты. А она взяла свою сумочку, и открыла дверь на улицу, где ее  ждала автомашина мужа. Через час она уже была дома, и сразу пошла к телефону, чтобы позвонить Игорю. Тот, увидев ее номер,  нажал кнопку вызова.
- Дорогая, у тебя что-то случилось?
- Нет, просто я только что вернулась от отца, и решила тебе позвонить.
- Ты могла бы побыть у него и подольше! Наверно, тебе очень одиноко в нашем пустом доме!
- К сожалению, у папы тоже дела. И в его доме я так же одинока. Уж лучше я побуду у себя!
- Хорошо! Я скоро вернусь, и уже купил тебе подарки!
- Надеюсь, ты не забыл купить подарок деду? Через неделю ему шестьдесят пять!
- Нет, не забыл. Он уже лежит в моем чемодане.
- Ты такой внимательный… С нетерпением жду тебя, дорогой!..
…В то время как Лилия разговаривала с мужем, Филипп сидел за столом. Перед ним стояла бутылка коньяка, которую он успел уже наполовину опустошить. В его ушах все еще звучал голос Лилии, она без конца все повторяла и повторяла свои слова о том, что без сожаления расстается с ним. И теперь у нее своя жизнь – муж и ребенок, в которой ему больше нет места. А он уже не может жить без нее! Все эти годы она так щедро дарила ему себя! Он вспомнил, как она призналась ему в любви там, в Италии, и как она стояла перед ним немного смущенная и неотразимая во всей своей юности и красоте. И потом она ни разу не дала ему повода усомниться в том, что ей хорошо с ним – их встречи всегда были наполнены такой страстью и нежностью! Если бы не это жуткое стечение обстоятельств… Он женился бы на ней, и сейчас она носила бы его ребенка, а он был бы на десятом небе от счастья. Боже, как же он любил этот свой сказочно прекрасный цветок!
Вылив из  бутылки в стакан остатки спиртного, он залпом осушил и его, и, покачиваясь, стал подниматься по лестнице, чтобы прилечь. Но прошел мимо  спальни, и лег в одной из комнат для гостей. В свою спальню он пойти не мог – она все еще хранила следы пребывания любимой женщины, и в ней еще чувствовался волнующе-горьковатый запах ее любимых духов, которые он сам подарил ей совсем недавно.
Уснув тяжелым сном пьяного человека, он и во сне не мог забыть, что произошло непоправимое. И сцена прощания повторялась вновь и вновь, заставляя его страдать даже во сне…
…Он пил уже третий день, и не собирался останавливаться. Состояние пьяного отупения позволяло ему не сойти с ума и чуть сглаживало  горечь утраты.
Несколько раз в комнате подолгу звонил телефон, но он не брал трубку. Скорее всего, звонила мать. А что он мог сказать ей? Что его бросила любимая женщина? Так это только его трудности, и ничьи больше. А маме не нужно ничего знать об этом – ее пошатнувшееся здоровье требует покоя, а не тяжелых переживаний о взрослом сыне, который не может сам справиться со своими проблемами…
…Анна Васильевна, еще и еще раз набирая номер телефона сына, волновалась все больше. Он почему-то не брал трубку, хотя в это время почти всегда бывал дома.
- У него что-то случилось, - думала женщина, и  внутри у нее все сжималось от страха за сына. – Надо завтра же поехать к нему, и увидеть все лично. Иначе, я вся изведусь от нехороших предчувствий! Господи, ну, за что нам все это!?
На следующий день мать позвонила в дверь. Открыла горничная.
- А где Филипп Алексеевич? – спросила женщина.
- У себя. Теперь он редко спускается вниз.
- Это еще почему?
Молоденькая горничная пожала плечами, и опустила глаза.
- Ладно, можешь не говорить!  Я все узнаю сама. 
Анна Васильевна разделась, и стала подниматься наверх, не обнаружив Филиппа ни в столовой, ни в гостиной на первом этаже.
Филипп же, услышав громкий разговор двух женщин, сразу понял, что приехала мать, и хотел спрятать спиртное, но его состояние говорило само за себя – он снова был абсолютно пьян, как и несколько дней до того.
Открылась дверь, и мать вошла в комнату.
- Сынок, что я вижу! – ахнула она.
- Все в порядке, мам!
- Что случилось, дорогой?
- Ничего. Просто мне надо снять стресс. Что-то накопилось вдруг в душе. Но мне уже лучше. Не волнуйся! Еще несколько дней, и я буду в полном порядке.
- Уж постарайся. А то, у отца юбилей в субботу. Я не хотела бы, чтобы он увидел тебя в таком виде. Ты же знаешь, его сердце совсем никуда не годится. Да и Лилии будет неприятно увидеть тебя таким.
- Мама, не говори мне про нее больше, пожалуйста!!!
- Господи, что произошло между вами?  Вы поссорились?
- Упаси Бог! Просто теперь ей есть, кого любить и кроме меня.
- Ты ревнуешь, дорогой… Но все это естественно! Дети вырастают, и покидают своих родителей. Таков закон жизни. Ты должен приложить усилие, и посмотреть на все с другой стороны. По-моему,  брак с Игорем теперь вполне ее устраивает. И ее муж совсем неплохой человек, ведь это он помог тебе выбраться из той жуткой передряги. Так что, все мы должны только радоваться, что все так хорошо сложилось. Ведь девочка сильно рисковала, решившись на эту авантюру.
- Не надо больше напоминать мне о том, что она сделала для меня, мама! Я и сам не забываю об этом ни на минуту. А по поводу ее брака ты абсолютно права – она вполне счастлива с этим лысым боровом, и скоро родит ему ребенка.
- В самом деле? А почему я ничего не знаю об этом?!
- Думаю, она хочет сделать вам сюрприз, и объявит об этом на юбилее отца.
- Ну, и славно, ну, и хорошо! Ребенок еще больше укрепит их брак!
- Да, мамочка. Все хорошо. Просто отлично! – сказал он, и вдруг заплакал тяжелыми слезами, чего не делал никогда, даже в то время, что провел в тюрьме, находясь в одной  камере с бандитами, убийцами и насильниками.
Мать села рядом с ним на диван,  наклонила его голову к себе и гладила  по волосам, как делала это в далеком детстве. Эта ласка заставила Филиппа заплакать еще сильнее. Его боль, наконец-то, вырвалась наружу.
- Мама, если бы ты знала, какой удар я получил от той женщины, которую безумно люблю!
- Господи! Как всегда, я обо всем узнаю последней. Какая женщина? И почему она обидела тебя?
- Просто она сказала, что предпочитает спокойную жизнь с мужем, и хочет прекратить редкие встречи со мной.
- Так она замужем… Сынок, а может, она права? Нельзя винить ее в этом!
- Но я ее люблю. Я не могу жить без нее!
- Тогда борись! Заставь ее развестись с мужем, и сам женись на ней!
- Она не оставила мне ни малейшего шанса. К тому же она ждет ребенка.
- Так, может, этот ребенок от тебя?
- К сожалению, нет.
- Чем я могу помочь тебе, Филипп?
- Ничем. Спасибо, что приехала, и выслушала меня.   Может быть, теперь мне станет немного легче.
- Время все лечит, мой дорогой! Положись на него, и оглянись вокруг. Может быть, среди твоих знакомых найдется женщина лучше и красивее той, что заставила тебя так страдать!
- Нет, мама. В своей жизни я никогда не встречал женщин красивее.
- Ну, а твоя дочь? – улыбнулась Анна Васильевна. -  Не думаю, что эта дама лучше нашей Лилии!
- Я же просил… Не надо о ней больше!
- Все, все. Я поняла. Извини, милый…
Мать собрала со стола бутылки, которые только еще предстояло опустошить Филиппу, и спустилась вниз, приказав горничной тут же выбросить их. А потом вернулась к сыну. Тот уже немного пришел в себя.
- Теперь прими душ и поспи хоть немного. И все покажется тебе не столь страшным.
- Наверно, ты права, мама! Жизнь продолжается, несмотря на то, что с нами происходит!
Мать поцеловала Филиппа в лоб, и поехала домой, тяжело вздыхая по дороге – она безумно любила своего единственного сына, и очень переживала за него…
…В субботу в их квартире стали собираться гости. Первыми приехали Лилия и Игорь. Они подарили отцу красивый кожаный портфель, а в нем – несколько редких и очень дорогих книг, о которых тот втайне давно мечтал.
Дед с бабкой были счастливы видеть внучку у себя. Теперь, после замужества, они  виделись с ней очень редко. Анна Васильевна заметила, что Лилия неважно выглядит, побледнела и как-то осунулась. Но бабушка списала все на вполне возможный токсикоз, и не стала заострять на этом внимания, решив, что та расскажет обо всем сама, если захочет.
Потом приехали друзья деда и его коллеги, с которыми он проработал вместе не один десяток лет. Филипп задерживался. Но вот раздался звонок в дверь, и в прихожую вошел сын, держа в руках красиво упакованную коробку для деда и букет цветов для бабушки. Рядом с ним стояла интересная дама лет тридцати, которую представил Филипп:
- Познакомьтесь, это Римма.
Та по очереди пожала всем руку, стараясь запомнить имена будущих родственников – Филипп ясно дал ей понять, что устал от холостой неустроенной жизни, несмотря на всю краткость их знакомства. Когда очередь дошла до Игоря, то она оробела – видно, узнала того человека, что стоит перед ней.
- Ну, а теперь, дорогая, познакомься! Это моя дочь Лилия, - представил их друг другу Филипп.
Женщины стояли друг напротив друга, улыбаясь губами, и глядя друг на друга ненавидящими глазами.
Римма просто завидовала ее красоте, молодости, элегантному  наряду  и тем дорогим украшениям, которые были на ней. Лилия же думала, что удар Филиппа попал прямо в цель. Он послушался ее, и завел себе подружку, которую скоро сделает своей женой, совершенно забыв о ней.  Но уже поздно менять что-либо. Ей осталось только стоять перед этой девицей, и молча глотать обиду. Ведь она сама, по своей воле, устроила себе весь этот ужас!
- Ну, и ладно! – подумала она несколько минут спустя, когда Римма уже отошла от нее. – Пусть он будет с другой, но, по крайней мере, я буду знать, что он жив и здоров!
Гости расселись за столом, прозвучало много тостов и поздравлений, и, наконец, слово взял муж Лилии.
- Дорогие друзья! У нас есть еще один маленький сюрприз для Алексея Павловича. Меньше чем через семь месяцев Лилия подарит нам ребенка!
Все зааплодировали, кинулись ее поздравлять, чем немало смутили молодую женщину. Только ее отец со своей пассией неподвижно сидели напротив, почти не проявляя эмоций. Римме это было до фонаря, поскольку совсем ее не касалось – не заставит же Филипп молодую жену сидеть с новорожденной внучкой! У  мужа этой красотки хватит денег, чтобы нанять целый штат нянек и гувернанток для своего отпрыска! Для Филиппа же эта новость  уже не была тайной. Но подойти к дочери, и поздравить её у него не было сил.
Сидя за столом напротив Лилии, он весь вечер пытался поймать ее ускользающий взгляд, но она отводила глаза. И только один раз он сумел заглянуть в ее бездонные черные омуты, и вдруг увидел в них скрытую  боль. Но она быстро отвернулась, и мужчина так и не смог понять,   на самом ли деле  видел страдание на лице молодой женщины, или это только игра его болезненного воображения.
Праздник был в самом разгаре. Лилия, как обычно, пошла на кухню, чтобы приготовить чай для гостей.  Ее муж в это время был занят разговором с юбиляром. А Филипп пошел следом за ней на кухню, сказав своей спутнице, что хочет помочь дочери, и совсем скоро вернется.
Лилия, почувствовав, что кто-то стоит за ее спиной, обернулась, и, увидев Филиппа, чуть не выронила из рук чашку из любимого бабушкиного сервиза.
- Это ты?
- Не ожидала  увидеть меня рядом после того, что сделала?
Его лицо было теперь совсем близко, и желание поцеловать любимого стало для Лилии нестерпимым.
- Уходи, Филипп, - прошептали ее губы. – Не уходи, прошу, ведь я так люблю тебя! – кричали ее глаза, прожигая его насквозь своим темным, почти безумным огнем.
Он послушался ее глаз, схватил ее в охапку, и поцеловал… Сначала она отталкивала его руками, но уже через секунду  горячо отвечала  на его поцелуй, и крепко обнимала, стараясь продлить это опасное безумие еще хоть на миг.
…Уже через несколько минут она  с мужем уезжала домой. Всем объяснили, что молодой женщине стало немного нехорошо, как это часто бывает в ее положении. И только Филипп знал, что она уезжает из-за него – ничего не кончилось между ними. Теперь он был уверен в том, что Лилия любит его по-прежнему. И в то же время, не оставалось никакого сомнения и в том, что они никогда не будут вместе.
После юбилея деда они больше не встречались. Лилия чувствовала себя все хуже, и ее муж совсем сбился с ног, показывая свою жену всевозможным светилам. Но те, осмотрев молодую женщину, сделав целую кучу анализов, не нашли у нее никаких болезней.
- Игорь Василич, - говорили все врачи, как один, - ваша жена абсолютно здорова. Это просто нервы. Такое в ее положении бывает.
Выписав очередные рецепты, доктора отправляли их домой, посоветовав ей на прощанье совершать ежедневный вечерний моцион, а мужу - доставлять жене как можно больше положительных эмоций.   
Шел уже седьмой месяц ее беременности.  Муж опять был в командировке, и она решила навестить своих родных – в последнее время дед сильно хворал, да и бабушка немного сдала – к сожалению, арест и суд над  сыном не прошли для них бесследно.
Захватив с собой подарки и коробку со всякими вкусностями, она подъехала к дому, в котором выросла.
Бабушка встречала ее на пороге. Сегодня она хорошо выглядела. К тому же  очень обрадовалась, что видит свою внучку после долгой разлуки.
- Девочка моя, я так соскучилась! – сказала бабушка, обнимая ее. От пожилой женщины не укрылось то, что Лилия  плохо выглядит, и под ее прекрасными глазами пролегли глубокие синие тени, которых не было и в помине еще полгода тому назад.
Лилия поздоровалась с дедом, и все они пошли на кухню пить чай.
Выпив чашку чая, и посидев с дамами еще несколько минут, дед ушел в свою комнату – даже просто сидеть на стуле было уже тяжеловато для него. Бабушка и внучка остались за столом одни.
- Как ты себя чувствуешь, детка?
- Я в порядке, бабушка!
- Да в каком порядке? О чём ты, детка! Посмотри на себя! Тебя что-то угнетает? Поделись со мной! Может, я смогу  что-нибудь посоветовать. Ну, что случилось, моя маленькая?
Лилия, у которой силы терпеть в себе все то, что накопилось, уже заканчивались, вдруг горько разрыдалась, спрятав лицо на груди у бабушки.
- Бабуль, что я сделала со своей жизнью!
- Что такое? Муж не любит тебя? Обижает? Я обязательно скажу Филиппу…
- Нет! Только не это! – закричала девушка, не дав бабушке договорить.
- Господи, и ты туда же! Да что между вами произошло? Он тоже не хочет даже слышать о тебе! Ведь ты так любила своего отца…
- Самое страшное, что сейчас я люблю его гораздо больше! – прошептала девушка, и заплакала, закрыв лицо руками.
От ужасной догадки сердце Анны Васильевны сначала замерло, а потом стало биться какими-то неровными, болезненными толчками.
- Вы…
Лилия кивнула головой, и заплакала еще сильнее.
- Мой сын сошел с ума…
- Бабушка, я прошу тебя! Он ни в чем не виноват! Это все я! Я одна!
- Будет лучше, если ты все мне расскажешь. И я сама смогу разобраться, как такое могло произойти между вами!
- Дай слово, что никто и никогда не узнает об этом, и моя тайна уйдет с тобой в могилу!
- Конечно, девочка! Об этом не будет знать никто, кроме нас троих!
- …Все началось в Италии. Вернее, нет. Еще раньше, когда меня ранил тот отморозок. Случайно я услышала в больнице разговор врача с отцом. Врач спросил, готов ли папа поделиться со мной своей кровью. Но тот сказал, что его кровь может и не подойти. Ведь я  – не его дочь.
- Что???
- Да, Филипп мне не отец. И когда я узнала об этом, то совсем потеряла голову. Я всегда безумно любила его, и ревновала ко всем женщинам, но теперь мое чувство стало совсем другим – я влюбилась в него, по-настоящему. И соблазнила его. Да, я сделала все для того, чтобы он не смог устоять – сначала мы выпили несколько бокалов вина в ресторане, а потом я разделась перед ним, и призналась в своей любви. Не думаю, что кто-нибудь из мужчин мог бы устоять перед таким соблазном. В эту ночь я стала его  любовницей. Мы провели в Италии несколько чудных ночей вместе. Потом наши встречи продолжались и здесь. Я приезжала к нему в выходные, и…
…Это продолжалось почти два года. Мы были очень счастливы. А в то, последнее, воскресение перед тем, как он исчез, Филипп сказал мне, что хочет жениться на мне, и завтра же расскажет вам обо всем.
- О, Боже! Я должна была предположить, что все закончится именно этим! Когда ты смотрела на Филиппа, в твоих глазах я часто видела тот огонь, которого не может быть  в глазах  дочери. Это была именно любовь. Но я гнала от себя эти мысли. Ведь я не знала, что Филипп обманул меня, когда принес крошечную девочку в наш дом…
- Прости нас, бабушка! Но теперь уже ничего не исправить. Ты сама знаешь, что было дальше. Я вынуждена была изменить Филиппу, и выйти замуж за человека, которого не любила. Если бы ты только знала, чего мне это стоило!
- Бедная моя! Я сама, своими руками,  толкнула тебя на это! Но я же не знала…
- После свадьбы мы несколько раз встречались с  Филиппом в его доме. Игорь отпускал меня – он не мог предположить, что любовник, о котором я рассказала ему перед свадьбой, и мой отец – это одно и то же лицо. Вероятно, через какое-то время он заметил, что у меня кто-то есть. Или просто захотел подстраховаться на будущее. Он грубо схватил меня за руку, и, глядя прямо в глаза, сказал, что если я посмею хотя бы подумать о другом мужчине, то он узнает, кто он, и убьет его, а меня заставит смотреть, как это происходит. И по его окаменевшему лицу я поняла, что муж обязательно сделает это. Я не знала, на что решиться. Единственно, в чем я была уверена – Филипп не должен пострадать из-за меня. Он должен быть жив и здоров, иначе я тоже не смогу жить. И я решила порвать с ним. Это было жестоко, но другого выхода я не видела. Ведь если бы я сказала, что муж убьет его,  узнав о нашей связи, то он обязательно  наделал бы глупостей -  сам  попытался бы уговорить  моего мужа, чтобы тот отпустил меня. Или убедил бы меня сбежать с ним, а Игорь обязательно разыскал бы нас даже на самом краю света…
Тогда я сказала, что сама хочу расстаться. Мое сердце разрывалось от боли. А он не мог понять, в чем дело, и тоже страдал. Господи, как же я тоскую без него! Мой Филипп… Моя любовь и моё единственное счастье…
Девушка заплакала еще горше, а бабушка успокаивала ее, как могла, и гладила по черной как смоль головке, прижимая ее к своей груди – чужую девочку без роду и племени, которая так любила ее сына и так берегла его жизнь, что загубила свою собственную… 
- Знаешь, девочка, я сейчас вспомнила…   Ты была совсем маленькая, лет семи. Тогда Филипп объявил нам, что намерен жениться. Ты сильно расстроилась, и сказала, что никакие женщины вам в доме больше не нужны – ты все будешь делать для отца сама. Я пыталась объяснить, что дочь не сможет дать отцу все то, что ему требуется. А ты вдруг сказала: «А я смогу!». Как будто знала…
- Я помню. Но тогда это был просто детский эгоизм. Хотя… Вторую жену отца я уже ненавидела по-настоящему… Бабушка, что же мне делать? Я не могу жить без него!
- И он тоже, девочка! Он тоже не может жить без тебя. Я боюсь за него. В последний раз, когда я видела его, у него был такой безучастный взгляд, что мне стало  страшно.
- А эта противная девица, Римма… Она до сих пор с ним?
- Нет, он  один. Наверно, ему тоже никто не нужен, кроме тебя… Знаешь, кажется, я знаю, что мы сделаем! Одевайся, детка!
Сама она тоже оделась, и они вышли из дома. Сев на троллейбус, они проехали несколько минут. Совсем рядом с остановкой находилась церковь. В нее-то и вела свою внучку бабушка, очень надеясь, что Дева Мария поможет ее девочке. Они вошли в полутемную церковь, купили свечи, и зажгли их у иконы Богородицы.
- Расскажи ей обо всем, попроси совета и помощи. Она поможет, - шепотом произнесла бабушка, и сама стала молиться, закрыв глаза.
Через некоторое время Лилии действительно показалось, что ей стало немного легче. Но она не обольщалась – у Девы Марии  много других забот. И ее грешная любовь к воспитавшему ее мужчине наверняка не поощрялась церковью. Но все-таки в груди тлела маленькая надежда, что чудо свершится, и она еще сможет обрести свое счастье с любимым человеком.
Потом они поехали домой, где снова пили чай, и старушка уже не видела на лице молодой женщины той безысходности, которая так поразила ее утром.
- Бог даст, у моей славной девочки все будет хорошо, - думала она. А когда Лилия уехала домой, то позвонила сыну.
- Как дела, Филипп?
- Могли бы быть и получше, мама.
- Сынок, мне надо с тобой поговорить!
- Я слушаю.
- Я о той женщине, которую ты любишь. Запомни! То, что она сделала, она сделала только ради тебя. И ты должен быть счастлив, что судьба свела тебя с ней.
- Откуда ты это знаешь?
- Можешь считать, что я побывала у гадалки.
- Ты говорила с Лилией…
- Да, сынок. Она так плакала, когда говорила о тебе! Эта девушка безумно любит тебя, Филипп. И если она пошла на разрыв, значит, у нее на то были очень веские причины. И ты должен их уважать.
- Знаешь, мама, я много думал о том, что произошло, и тоже пришел к такому выводу.
- Надеюсь, ты не наделаешь глупостей, Филипп? И её жертва не будет напрасной?
- Нет, я оставлю все, как есть, и буду просто ждать. Она ведь все равно вернется ко мне, я знаю. И никакая другая женщина мне не нужна…
…Приехав домой от бабушки, Лилия почувствовала, что у нее начинаются схватки. Мужа дома не было, и она попросила одного из охранников вызвать «Скорую». От  сильных переживаний последних дней у нее начались роды. На два с лишним месяца раньше срока…
«Скорая помощь» приехала быстро, и отвезла Лилию в один из самых лучших роддомов. Врачи бились за ее жизнь весь вечер и всю ночь. Ее они спасли, но спасти слабенького недоношенного ребенка не удалось.
Муж был в отчаянии,  не могла прийти в себя после этого несчастья и его жена. Она никак не могла оправиться от родов, почти ни на что не реагировала, и отказывалась есть. Врачи ничего не могли поделать, и Игорь Василич забрал ее домой, подумав, что там ей будет лучше, чем в больнице.
…Время шло. Но Лилии лучше не становилось. Она по-прежнему не могла почти  ничего есть и сильно ослабла. Ее прекрасные глаза ввалились, блестящие  черные волосы стали тусклыми и безжизненными. Она очень сильно похудела, и от слабости уже не вставала с постели.
            Муж заметно охладел к ней, и снова стал заглядываться на молоденьких очаровашек, готовых по первому зову прыгнуть к нему в постель.
- Ну, а почему бы и нет? – думал мужчина. – Если жена не может дать мне того, что требуется…
Конечно, ни одна из девушек не могла сравниться красотой с его женой. Но не такой, какой она стала сейчас, а такой, какой он увидел ее всего несколько месяцев назад. Теперь же Лилия представляла собой довольно жалкое зрелище, и он уже не мог  хвастаться ей перед своими друзьями и коллегами. Ну, а для чего еще нужные  эти дорогие игрушки? Только для постели и для выходов в свет, где они должны служить достойным дополнением своим мужьям, наравне с дорогими автомашинами и швейцарскими часами!
Наконец, он познакомился с очень бойкой девицей, которая быстро убедила его в том, что лучше ее нет, и не будет. К тому же она сразу забеременела от него.
Подумав немного, Игорь Василич решил, что поговорит с Лилией, и сделает ей предложение, от которого она не сможет отказаться.
Придя домой поздно вечером, распространяя вокруг себя запах дорогих сигар и хорошего коньяка, он подошел к жене.
- Как ты, дорогая? – участливо спросил он.
- Нормально.
- Я хочу поговорить с тобой, милая… Думаю, ты сможешь правильно понять меня!
Испуганная женщина с трудом приподнялась на локтях, и посмотрела в глаза мужу, не ожидая от разговора ничего хорошего.
- Я слушаю тебя, дорогой!
- Не знаю, что происходит с тобой, но… Ты потеряла большую часть своей привлекательности. Пойми, я все время на виду, и мой имидж – совсем не последнее дело! Мне нужна красивая, здоровая жена. В общем, я хочу развода. Конечно, я хорошо обеспечу тебя. Ты не будешь ни в чем нуждаться. Скажем,  миллион долларов и небольшая вилла на берегу Средиземного моря тебя устроят?
Лилия не верила своим ушам – еще один шаг, и она будет свободна! Да еще и хорошо обеспечена! Хотя, она ушла бы от него и босиком, лишь бы  отпустил. Но цена этой свободы слишком велика – вряд ли она в таком виде будет нужна и Филиппу.
- Игорь, ты же знаешь, что я сделаю для тебя все! Прости меня, что я так и не смогла сделать тебя счастливым!
- Но ты очень старалась, дорогая! И мне было с тобой хорошо, как ни с одной другой женщиной. Именно поэтому я так щедр с тобой. Если бы не твоя странная болезнь, которую врачи так и не смогли определить! – Игорь покачал головой, что должно было означать, как он озабочен ее нынешним состоянием.
- Пожалуй, тут все дело во врачах. Но теперь я смогу уехать за границу, и там показаться хорошим специалистам. Я уеду, и тебе не придется больше встречаться со мной. Ведь тебе, наверно, неприятно смотреть, как я чахну…
- Ты изумительная женщина, Лилия!  Мне будет сильно тебя не хватать, – целуя жену в лоб, сказал Игорь Василич, который  не предполагал, что ее будет так легко уговорить на этот шаг. Она отказывалась  от борьбы за его деньги, которую легко могла бы выиграть в суде,  и оттяпать приличный кусок от его огромного состояния – ведь на сей раз это он изменил ей. А то, что он предложил взамен, было просто «крошками с барского стола».
 – Конечно, ты можешь взять с собой все драгоценности, которые я дарил тебе! – подумав, добавил еще одну «ложку меда» в свою «бочку дегтя» любящий супруг.
- Ты слишком добр, Игорь!  Когда мне нужно покинуть твой дом?
- Как только сможешь, дорогая! Все дело по разводу я беру на себя, и уже завтра мой адвокат принесет тебе документы на подпись. Хорошо?
- Да, милый! Завтра с утра я позвоню отцу, и он заберет меня к себе.
- А сейчас отдыхай, дорогая! – сказал любящий муж, и вышел из комнаты, стараясь не очень громко топать каблуками, чтобы не беспокоить больную…
…Как только Игорь вышел из комнаты, Лилия не вытерпела, набрала знакомый номер.
- Папочка, здравствуй!
- Здравствуй, моя дорогая! Ты так давно не звонила мне, что я начал забывать твой голос!
- У меня к тебе просьба!
- Говори, я сделаю все, что нужно!
- Если можно, забери меня завтра отсюда!
- Как это – забери! Ты что, вещь, что ли?
- Да, я стала уже почти вещью. Ты очень удивишься, увидев меня! И, может быть, больше не захочешь видеть никогда!
- Не говори ерунды! Отец никогда не откажется от своей дочери, что бы у неё ни случилось. Так что у тебя произошло, малышка?
- Муж попросил у меня развода, и я согласилась на его предложение.
После этих слов в трубке повисло долгое молчание.
- Лилия, ты не шутишь?
- Уж, какие тут шутки! Я так и не смогла оправиться после того, как  потеряла  ребенка. И моя внешность теперь не соответствует высокому статусу моего мужа… Кстати, когда поедешь за мной завтра,  захвати носилки или кресло на колесах – боюсь, я не смогу сама дойти до машины.
- Я унесу тебя на руках, моя маленькая. И сделаю это прямо сейчас! Зачем нам дожидаться завтрашнего дня? Я всё равно не смогу сомкнуть глаз в эту ночь!
Филипп выскочил из дома, на ходу вынимая из кармана ключи от машины. Внутри у него все ликовало – сейчас он увидит её! Жизнь начинается снова!
Уже через час он бережно вынес Лилию из дома мужа, крепко прижимая к себе исхудавшее тело, а охранники несли вслед за ними чемоданы с ее вещами. Перед этим она попрощалась с мужем, и теперь он из окна второго этажа с легкой грустью наблюдал за тем, как навсегда исчезала из его жизни женщина, которую он еще так недавно почти полюбил. Он смахнул с глаза набежавшую слезу, тяжело вздохнул, и пошел звонить своей новой возлюбленной. Теперь она могла смело поселиться в его доме – место для очередной жены было вакантно!..
…Филипп привез Лилию к себе домой, и положил  на постель. Переезд отнял у нее последние силы.
- Что с тобой, моя девочка? Чем я могу помочь тебе?
- Просто посиди немного рядом, если тебе это не очень неприятно!
- О чем ты говоришь? Ты для меня всегда самая лучшая.
- Не обманывай меня, не надо! – грустно улыбнулась Лилия.
- Я никогда не обманывал тебя, и не собираюсь этого делать. Ты отдохни с дороги, а я распоряжусь насчет ужина. Тебе просто необходимо подкрепиться!
- Вряд ли я смогу  что-нибудь съесть!
- А ты постараешься! Вдруг, у тебя получится?
Он ушел, и через несколько минут вернулся, неся поднос с аппетитной едой.
- Давай, я сам покормлю тебя!
Он взял чайную ложку, и по капельке стал класть ей в рот яблочное пюре. Лилия, стараясь не обидеть Филиппа, пыталась проглотить его. И вдруг поняла, что это у нее получается! Желудок не отказывался от  пищи, хотя она по-прежнему не получала удовольствия от еды.
- Ну, как? – спросил Филипп, когда она съела несколько ложек.
- Ты волшебник! В доме мужа я не смогла бы съесть и половины.
- Тогда передохни немного, а через час мы продолжим, - сказал Филипп, зная, что после длительной голодовки человеку нельзя сразу много есть.
- Расскажи, как ты жил эти полгода?
- Как жил… Сначала запил, но потом опомнился. Много работал. Пожалуй, это все! А ты? Как ты жила все это время?
- Будем считать, что этого времени просто не было…
- Хорошо! Ничего не было. Скоро наступит лето, и мы с тобой снова поедем на море, будем загорать на пляже, а вечером ходить в ресторан, чтобы  потанцевать… И все мужчины будут завидовать мне, увидев тебя рядом.
- Здорово! А в ресторане я напою тебя, и снова совращу, как тогда. Помнишь?
- Как я могу забыть? Самое прекрасное, что было в моей жизни – это ты, и те два года, что мы были вместе.
Они помолчали, а потом опять стали вспоминать прошлое до того момента, когда им так неожиданно пришлось расстаться.
- Эй, кажется, нам  снова пора поесть, - сказал Филипп немного погодя, и опять стал кормить ее с ложечки…
…С этого дня она стала выздоравливать. Очень медленно. Почти незаметно для постороннего взгляда. Но Филипп видел, как  меняется выражение ее глаз, и как постепенно к ней возвращаются силы и желание вздохнуть полной грудью.
Уже через неделю она смогла первый раз встать с постели. А еще через неделю первый раз вышла в сад.
- Пожалуй, теперь я могу сообщить маме, что ты у меня. Не хотел раньше пугать старушку. Видок у тебя был тот еще! – сказал Филипп, и улыбнулся.
Вечером, когда Филипп сам уложил ее спать, и заботливо укрыл одеялом,  Лилия задержала его руку в своей.
- Ты опять уходишь?
- Да, милая. Тебе надо отдыхать. Уже поздно!
- Филипп, сейчас я напоминаю себе царя Тантала. Бедный мужик умер от голода и жажды, стоя под фиговым деревом по колено в воде. Ведь ты совсем рядом…
- Ты хочешь сказать, что я могу остаться?..
- Да, ты нужен мне! Я хочу снова почувствовать твое тело рядом, и заснуть поздно ночью на твоем плече!
- Если бы ты знала, как я мечтаю о том же, моя любимая…
…Через два месяца Лилия надевала на себя белое подвенечное платье. Ей помогали в этом две подруги, вместе с которыми она училась, а полностью одетый Филипп нервно курил в холле на первом этаже.
- Мам, что же она так долго? Может быть, ей нужна помощь? – спросил он у матери, которая тоже ехала с ними в ЗАГС – очень хотелось увидеть церемонию венчания и счастливые лица Филиппа и Лилии, которые, наконец-то, становились мужем и женой. Отец, Алексей Палыч, тоже нашел в себе силы хоть пару часов поприсутствовать на банкете, хотя и не ехал на бракосочетание.
Наконец, невеста появилась на площадке второго этажа, и стала спускаться по лестнице, приподняв рукой подол длинного белого платья. Возбужденная, в красивом воздушном наряде, с букетом цветов в руке, она была так же хороша, как и прежде, и черные глаза ее светились необыкновенной радостью – наконец-то сбывались её мечты, сегодня она станет женой своего любимого мужчины. Все гости замерли, глядя на нее, а она не видела никого, кроме  Филиппа, который тоже, не отрываясь, глядел на любимую женщину.
Спустившись вниз, Лилия подошла к Анне Васильевне, бережно обняла ее за плечи, и прошептала ей на ухо:
- Бабушка, есть ли сегодня женщина счастливее меня?
И так же тихо бабушка ответила ей:
- Думаю, что нет, моя дорогая! И ты это  заслужила…




*               *               *