Подруги по несчастью

Софи проводила вечер, как обычно, вязала синий чулок.
Ещё и песенку напевала: —я в дупле своём сижу и чулки себе вяжу...
Рядом с ней уютно примостилась Василиса, томно потягиваясь и мурча
от удовольствия.
Подруги ждали вечно опаздывающую Алису, она совсем перестала
соблюдать режим дня, перепутала день с ночью, а все эта клубная жизнь.
—Мажорка, золотая молодёжь , —ворчала в своём углу Софи, она была раздражена, так как пришлось перевязывать все сначала, неправильно
сосчитала петли, потому что яростно завидовала Алиске.
Она была самая гибкая в их компании, во всех смыслах.
Ходила на йогу, могла висеть вниз головой.
При этом мозги ее оставались на месте и прическа каким-то чудным образом не портилась.
Даже не столько мозги, хотя у йогини они были то что надо, но не они
были основным предметом зависти Софи.
Золотые растрепанные волосы и длинные ногти бирюзового цвета, вот
чего не хватало Софе для счастья .
И ещё умение так крепко вцепиться этими своими острыми ноготками
в гриву самого лучшего самца, что он сам уже был не в состоянии отцепиться.

Счастье самцов состояло в том, что Алиске быстро надоедала эта
игра и она ослабевала хватку.
Красивая и смелая она была, никого не боялась, кроме Василисы,
с этой лучше не играть в кошки—мышки.
С виду милая и уютная с пятым размером груди, она издавала приятные
мурчащие звуки, только, когда была сыта.
Во всех смыслах, разумеется.
И ей всегда нужна была добыча, жертва, Вася по сути своей была охотница.
А с виду так и не скажешь, внешность обманчива.
Они были такие разные, подруги по несчастью.
Неужели только несчастье их и объединяло?
Пожалуй, да.
У них не было хозяина, не было своего дома, они до сих пор жили
в съемной квартире на улице  с говорящим названием Лесная.
Прямо возле леса.
Алиска все перебирала самцами, могла и доперебираться, а потом брать
уроки вязания синих чулков у Софи.
Василиса прицепила к себе слишком большой ценник, боялась
продешевить на кошачьем рынке.
Софи, давно потерявшая надежду на счастье в личной жизни, довольно
потирала лапками, они втроём могли открыть небольшой кооператив
под названием Синий чулок.
Она бы вязала одинокими ночами, а красотки резво продавали бы чулки,
будучи одновременно моделями и демонстрируя их на себе богатым
наседкам.
Каждая  глупая наседка смотрела бы не на чулки, а на гибкий стан и длинные волосы, похожие на лисий хвост, и представляла бы себя Алиской
в этих чулках.
Реклама сделала бы своё дело.
Василиса со своим пятым номером, могла бы просто прижать синий носочек к груди и дело в шляпе.
Так можно разбогатеть и переехать в элитный район, ходить в дорогие
рестораны, в театры.
У Василисы загорелись глаза: вот где самая охота на альфосамцов!
В театре!  И шляпа, подходящая, прикрывающая ушки, у неё уже есть.
Решили прорепетировать, а то свяжутся с этим кооперативом чулочным,
будут трудиться, как лошади, бррррр, а потом окажется, что в театре
ничего интересного не показывают.

Так и вышло, пошли в оперу, шляпки , шпильки, чулки, все как положено.
Давали Онегина.
Над письмом Татьяны рыдали одни наседки, в антракте одни наседки
на шпильках и в чулках, носились с бокалами рожэ в крючковатых лапках.
Никому не нужен их кооператив, никому не нужен их нечеловеческий труд
и неземная нечеловеческая красота, тоже никому не нужна.
Мудрая Софи давно это поняла, но какие-то надежды на кооператив,
что можно заработать трудом, ещё теплились до сегодняшнего вечера.

Они долго бродили по лесу, пели песни, прощались.
В маленькую съёмную квартиру они уже не вернутся, решено.
Что такое быть женщиной в современной действительности, они уже
поняли. Это тяжело, невыносимо, они не заслужили такого наказания.
Дошли до знакомого перекрёстка и распрощались.
Ведь не могут же то ли летучая мышь, то ли лисица, дикая кошка и сова жить в одном дупле.
Да и необходимости такой нет, в лесу то нет дефицита жилья, а уж
самцов просто тучи и альфы тоже иногда пробегают, по крайней мере,
намного чаще, чем в оперном театре.