Записки переселенца 3 глава краткий отрывок

Бытовые вопросы понемногу разрешились. Да и погода, к моей радости, немного улучшилась. Мы сидели на скамейке, в маленьком скверике, напротив железнодорожного вокзала. Вокруг цвели цветы, и гудело несколько пчелок, собирая нектар. Вдалеке позвякивал трамвай. Мягкий летний воздух, запах цветов и гудение пчел навевали дремоту. Но сон никак не шел на мои глаза, потому что мучил самый главный вопрос. Где заработать денег на кусок хлеба, и как нам дальше жить? Дело идет к осени, ночи будут все холоднее и холоднее, а крыши у нас над головой нет. Ни одежды, ни обуви, даже простого одеяла укрыться от ночного холода. В кармане жалобно бренчала мелочь, которой не хватило даже на четвертушку простого хлеба. Милая мама, как жаль, что ты так рано ушла. – Я нежно провела рукой по шелковистым волосам своего ребенка. – Моя малышка, ты была бы самым избалованным ребенком, если бы только моя мама была жива. Она засыпала бы тебя подарками, конфетами, игрушками и прочей чепухой. Она любила бы тебя. Но увы…. Я сейчас не могу тебе купить не то, что игрушку, а лишний кусок хлеба или самое простое мороженное. Чтобы хоть немного успокоиться, я достала учебник французского, и начала его пролистывать. Эта книга, как тонкая нить из прошлого, немного успокоила мою растревоженную душу. И моя судьба смилостивилась, и мне подсказала, как можно честно заработать на кусок хлеба для ребенка.  Как можно превратить кислый лимон в сладкий лимонад. Нужно только терпение и умение наблюдать. Вчерашний обтрепанный мужичок сидел на скамейке, и довольно жалобно стонал. «Ой, спина ты моя разнещастная!». По всему было видно, что у него сильно болела спина. Мне с младых ногтей внушали держаться от бродяг как можно дальше. Но это все осталось в прошлой жизни, что осталась за крымским перешейком. Здесь начиналась совсем другая жизнь. Поэтому садовый хрен, положенный на мнение моих близких, мог обеспечить мне и моему ребенку довольно-таки спокойную и сносную жизнь. Я внимательнее присмотрелась к этому человеку. Опыт медработника мне подсказал, что нужно вправить позвоночник. Для массажиста с многолетним стажем подобная операция была не в новинку. Пара удачных движений, и мужичок сразу же ожил. «Ты моя спасительница! Денег у меня нет, сегодня еще не успел заработать. Но вот едой могу с тобой поделиться! Вы хоть сегодня что-то ели?».  Я ничего не ответила, только отрицательно покачав головой. «Вот бедолаги!» – Он куда-то сбегал, и принес два больших бутерброда с маслом и колбасой. И пакет большой кефира. «Это девчонки из магазина дали за то, что я помог разгрузить машину. Так что бери, не ворованное! У тебя золотые руки. Помоги моему дружбану, у него так спина болит, что кровью плачет! Не бойся, он чистый. У него нет ни чесотки, ни вшей. Каждый день ходит в душ, моется». Привел он своего дружбана, я помогла и ему. Он, такой же обтрепанный, с фингалом под глазом, улыбался, показывая раскрошенные зубы. И совал большую шоколадку малышке: «Возьми, не побрезгуй угощением!». Дважды уговаривать не пришлось, и Мотя с удовольствием грызла угощение.
Так до самого вечера я смотрела спины, правила позвоночники, надорванные на тяжелой работе за кусок хлеба и сто граммов. Осматривала гнойные, воспаленные ноги, и раны, заглядывала в широко открытые рты. В общем, получился обычный прием деревенского фельдшера.
Когда наступило обеденное время, сделали перерыв. Маленький, юркий мужичок, у которого болела подмороженная нога, и я погнала его в аптеку, а потом сделала перевязку, заявил: «Все, ребята! Война войной, а обед по расписанию! Пани докторша устала!». Он достал свой потрепанный рюкзак, и мы подзакусили тем, что Бог послал. А послал он нас хорошего деревенского сала с прослойкой, хлеба с чесноком, помидоров и огурцов. Простая, но сытная еда. Привычная для нас, сельских жителей. Потом прием возобновился. Новость, что можно полечить свои застаревшие болячки, облетела всех бездомных обитателей этого квартала, и они потянулись за помощью.
Ближе к вечеру мои пациенты, потому что назвать их бомжами у меня никак не поворачивался язык, собрали денег, сколько кто смог. «Ты не пьяница, не бродяжка. Ты чистая женщина, и тебе на улице делать нечего с твоим ребенком! И держись подальше от цыганок, а то ребенка могут своровать, и неизвестно, что с ним сделают! А потом их свору ищи-свищи, как ветер в чистом поле». – Сказал мне их главный, высокий, дородный бродяга с роскошной, окладистой бородой. Он чем-то мне напоминал купца из дореволюционной Российской империи. Я вспомнила, что именно его я видела в ту, первую ночь, на вокзале. Именно его я тогда очень испугалась. Как потом выяснилось, что никакой чесотки у него не было, а это была банальная аллергия. Апельсинами на погрузке объелся.  «Каждый труд должен оплачиваться! Так что бери, пани докторша, свои честно заработанные деньги, и топай спать в ночлежку. А там как Бог даст! Но и нас не забывай, ежели чего заболит, так пособи!». Привокзальные бродяги отвели меня в ближайшую от вокзала ночлежку. Как потом выяснилось, что собранных денег получилось ровно столько, чтобы заплатить за неделю проживания.  А это получалось немного дешевле, чем платить за каждый день. Так что ровно неделя у меня была, чтобы обдумать мое нынешнее положение, и принять решение, как и где, и, главное, на что, жить дальше. Как дальше зарабатывать на жизнь.