А остальное придумаем...

               
Якуб Новыкив-Кшеминьски









…А  ОСТАЛЬНОЕ – ПРИДУМАЕМ
(Хроника   разбитого   аквариума)





Драматические  иллюстрации
к  повести  Пауло  Коэльо  «Вероника  решает  умереть»
























Действующие  лица:

ВЕРОНИКА – сумасшедшая  поневоле
ЭДУАРД – сумасшедший  живописец  рая
ДОКТОР  ИГОРЬ – сумасшедший  Мастер  мелкого  ремонта
СТАЖЁР – будущий  сумасшедший
ЗЕДКА – сумасшедшая  любовница
МАРИ – сумасшедшая  прокурорша  Господа  Бога,  в  прошлом  адвокат
ПАУЛО – раскрученный  сумасшедший
ВЕРОНИКА  2-я – сумасшедший  дизайнер-кутюрье
1-й
2-й        ПАЦИЕНТЫ
3-й
4-й                – члены  «Братства»  сумасшедших
ПАЦИЕНТКА
ПОЖИЛОЙ  ПАЦИЕНТ
ЛЕКТОР               
МЕДСЕСТРА    – персонал  сумасшедшего  дома
ФЕЛЬДШЕР    
АКЦИОНЕР – помешанный  владелец  сумасшедшего  дома
МАМА
ОТЕЦ
ДИПЛОМАТ   – родители  сумасшедших
ЖЕНА
ХОЗЯИН  РЕСТОРАНА
ПОЛИЦЕЙСКИЙ                – условно  нормальные  люди
ТУСОВЩИКИ
БОЙ-ФРЕНД        – ни  то,  ни  сё,  просто  приговорённые
















Вероникам  нашего  мира

«…Вот  и  ещё  один  день  выигран.
Завтра,  может  быть,  я  буду  мёртв….»
Из  дневника  Поля  Гогена

Сцена  первая

…Всё  начинается  со  звучащего  в  полном  мраке  О ч е н ь Т и х о г о Ж е н с к о г о
Г о л о с а:

ОЧЕНЬ ТИХИЙ ЖЕНСКИЙ ГОЛОС «Хочешь,  я сделаю  тебе  мастурбацию?»

…Мрак  частично  рассеивается.  В  небольшом  световом  пространстве  возникает  палата-бокс  психиатрической  клиники  Виллете. На  белой  койке  под простынёй  лежит  девушка  по  имени   В е р о н и к а.  Она  опутана  трубками  аппаратуры  жизнеобеспечения  и  введения  лекарственных  средств.  Руки  и  ноги  фиксированы  ремнями  к  койке.  Вероника  только  что  очнулась  от  действия  нейролептиков.  Подле  неё   сидит  М е д с е с т р а,  воблообразная  тётя  около  сороковника,  сидящая  подле  на  стуле, – почему-то  с  книжкой,  как  в  метро  или  трамвае.

ВЕРОНИКА  …Что  вы  сказали…  Вы  кто…
МЕДСЕСТРА  Я сказала? А, может, горячка твоя белая? Значит, оклемалась… Как  тебя  там… (Смотрит  в  лист  назначений)  Вероника?  Ну,  так  с  прибытием!

…Женский  Голос, предлагавший  под  покровом  мрака  один  из  видов  сексуального  удовольствия, – в  точности  Голос Медсестры.  Только он  уже  не  тихий.  И  без  малейшего  намёка  на  былую  нежность…

ВЕРОНИКА  ...Нет…  Вы  говорили…  Где  я…
МЕДСЕСТРА  «Где-где»…  В  АДУ.  А  куда  вас  ещё  девать,  самоубийц  чёртовых.  Так  что,  лежи  и  не  дёргайся.

Вероника  пытается  высвободить  от  ремней  хотя  бы  одну  конечность – не  тут-то  было…

МЕДСЕСТРА  Ну,  овца,  прости  Господи!  Заелозила...  Я  же  сказала:  не  дёргайся,  ремни  у  нас  крепкие.  Насчёт  ада  не  бери  в  голову,  там  неприёмный  день.  А  здесь  всего-навсего  Виллете.
ВЕРОНИКА  Что…
МЕДСЕСТРА  Виллете,  девушка.  Виллете.  Психиатричка,  в  общем.  Слышала,  небось?
ВЕРОНИКА А-а…
МЕДСЕСТРА  Вот  тебе  и  «а».  Может,  здесь  похуже,  чем  в  самой  геенне  огненной,  не  знаю.  Почитай,  всю  жизнь – в  одной  и  той  же  богадельне… С  вами,  недоделанными.

Голос  Вероники  звучит,  как  шелест  очень  лёгкой  материи…

ВЕРОНИКА  Развяжите  меня…  Хотя  бы  руки…
МЕДСЕСТРА  Ну,  чего  захотела.  Нельзя.
ВЕРОНИКА  Почему…
МЕДСЕСТРА  Потому,  что  нельзя.  Вот  так.  Бога  ещё  благодари,  что  кое-как  после  твоих  таблеток  откачали.  Задала  работки  реанимации.  Шутка  ли, – аж  две  коробки  слопала!  А  развяжем – свободными-то  ручками  опять  дел  натворишь.  И  всё  насмарку.  Нет,  рыбка,  загружу-ка  я  тебя  от  греха…

Медсестра  набирает  что-то  в  шприц.
 
ВЕРОНИКА  …А  они  не  знают…
МЕДСЕСТРА  Кто  там  чего  не  знает?
ВЕРОНИКА  …Где  находится  Словения…
МЕДСЕСТРА  Ишь,  ты.  Ну,  не  знают,  так  узнают.  И  ты  сейчас  узнаешь.  И  Словению,  и  Хорватию…

Медсестра  впивается  шприцем  в  трубку  системы  и  плавно  давит  на  поршень…

МЕДСЕСТРА  …И  Боснию  с  Герцеговиной!..

Медленно  гаснет  свет. Вероника  погружается  в  мутный  лекарственный  сон…  Бодрствующий  мозг  девушки  начинает  барахтаться  в  этой  мути,  её  мыслеобразах…

МОЗГ  ВЕРОНИКИ  …А-а…  Опять  эта  стенка,  м-м-м…

Койка,  Вероника  и  Медсестра  теряются  во  мраке.  А  в  мозгу  (и  на  сцене)  возникает  один  из  немногочисленных  мрачных  пустырей  Любляны  по  другую  сторону  обшарпанной  кирпичной  стены,  ограждающей  психиатрическую  клинику  Виллете.  На  стене  граффити:  «ПОТРЕБЛЯЙ,  РАБОТАЙ,  СДОХНИ!».  На  пустырь  вбегают  Т у с о в щ и к и,  типичная  «синева»  спальных  районов. Один  из  них  держит  на  плече  CD-магнитолу.   Давит  на  кнопку  PLAY  своей  магнитолы.  Из  динамиков  монотонно  стучит   рэп  «с  чтением».  Под  него  Тусовщики  начинают  делать  движения  некой  смеси  хип-хопа  и  брейк-данса.  Не  снимая магнитолы  с  плеча,   приплясывает  и  её   владелец:
 

Жизнь –
отстойное  кино,
 ВСЕ  шипят  тебе –
ЗАГЛОХНИ.
ВСЕ  долбят  тебе
одно –
    ПОТРЕБЛЯЙ! РАБОТАЙ! СДОХНИ!


Жизнь –
подстилка  для  бабла,
                И  сама  тому
не  рада,
 Из-за  каждого  угла –
только:
НАДО!  НАДО!  НАДО!

 НАДО жить –
КАК  ВСЕ  ЖИВУТ,
   НАДО  думать –
ТО, ЧТО  СКАЖУТ,
   НАДО  делать –
 ЧТО  ДАДУТ,
 И  идти –
   КУДА  ПОКАЖУТ!

                Для  лохов –
не  для  себя –
НАДО  трахаться,
                КАК  НАДО,
И  шугают  ВСЕ
 тебя,
    Кто-то – СПИДом,  кто-то – адом…

НАДО  плакать
                до  утра,
И  бухать,
  КАК  ВСЕ  бухают,
   А  подохнешь –
   ни  хера! –
    так,  КАК  ВСЕХ,
                и
      ЗАКОПАЮТ…

Появляются  Вероника  и  её  Б о й-ф р е н д.  У  Вероники  почти  отрешённый  вид,  несмотря  на  видимые  попытки  Бой-френда  атаковать некоторые  части её  тела. Тусовка «улетела»  в  процессе  рэп-сейшена,  коему,  очевидно,  предшествовала  парочка  «трубок  мира».  Поэтому  никто  ничего  не  ощущает, кроме  «драпа»  и  рэпа.  Бой-френд  подходит  со  спины  к  1-му  Тусовщику  и  выключает  магнитолу.  Все  замирают  с  видом  разбуженных  после  сеанса  Кашпировского.
.
1-й  ТУСОВЩИК  Ну,  дебил…  Кайф  обломал!
БОЙ-ФРЕНД  За  дебила  ответишь!  Фиг  от  меня  сегодня  диски  получите!
1-й  ТУСОВЩИК  Чего,  принёс,  что  ли?
БОЙ-ФРЕНД  Ну  так!.. (Вытаскивает  из  рюкзака  стопку  DVD-дисков)
2-й  ТУСОВЩИК  (Бойфренду)  Хорош  быковать,  Винко!  (1-му  Тусовщику)  А  ты за  базар  отвечай.
1-й  ТУСОВЩИК  (Наклоняет  голову  перед  Бойфрендом)  Отвечаю…
Бойфренд  кладёт  ладонь  на  голову 1-го  Тусовщика  на  манер  пастырского  благословения.  Но,  в  отличие  от  такового,  отгибает  средний  палец  и  отпускает,  щёлкая  благословляемого  по  голове.  После  чего  суёт  ему  в  руку  вожделенные  DVD.  1-й  Тусовщик  тут  же  хватает  диски  и  бросается  в  сторону,  остальные  немедленно   сбиваются  в  кучу  вокруг  него.  Вероника  тянет  Бойфренда  за  рукав  «кенгурухи».

ВЕРОНИКА  Слушай… Может,  к  тебе  поедем?..
БОЙ-ФРЕНД  Да  успеется!  Потусуемся  мало-мало.
ВЕРОНИКА  Мне  здесь  как-то  не  по  себе…
БОЙ-ФРЕНД  А  чего,  Вероника?  Тепло,  светло, (Указывает  за  стену) дурдом  под  боком.

От  слов  Бойфренда  настроение  Вероники  отнюдь  не  улучшается…
 
ВЕРОНИКА (Внезапно  взглянув  на  граффити) Надпись  какая-то  жуткая…
БОЙ-ФРЕНД  Да  ладно  тебе,  классное  граффити!
 
Между  тем,  гоп-компания,  роющаяся  в  дисках,  озадаченно  рассматривает  один  из  них…

3-й  ТУСОВЩИК (Протягивая  диск) Э,  Винко!  Это  что  ещё  за  лажа?
БОЙ-ФРЕНД  (Подходит  к  нему) В  смысле?  (Берёт  диск) Эх  ты,  лапоть!      Улётная  игра!  Модная!  Брат  вчера  только  из  Австрии  притаранил.  ВСЕ  уже  играют… Вообще  про  нас  игра!  Вон,  видишь:  «Словения»!
2-й  ТУСОВЩИК  Гы… А это чё? (Прыская,  читает  надпись) «Вхере»…  ис…  Словения…»?

Тусовка    грегочет,  довольная  тем,  что  любимые  термины  употребляются  и  на  международном  уровне.

БОЙ-ФРЕНД  Лох!  Это  мозги  твои  после травки  «вхере». А «where» – на  инглише – «где»!  «Где  находится  Словения?».  Понял?
1-й  ТУСОВЩИК  Нормальный  ход!  А  они  чего,  не  знают,  где  мы  находимся?
БОЙ-ФРЕНД  Надо  мы  им  горько!  Эту  игру  перец  один  придумал,  латинос  какой-то,  аргентинский  или  бразильян…
3-й  ТУСОВЩИК  …Кореш  диких  обезьян!  (Все,  кроме  Вероники,  ржут)
БОЙ-ФРЕНД  Типа  того.  Как-то  его  там – Кобелья,   Околелья… (Ржание  на  бис)
ВЕРОНИКА  Коэльо.

Тусовка  переглядывается.

ВЕРОНИКА  Пауло  Коэльо.  Это  писатель,  очень  знаменитый.  Его  по  всему  миру  читают.
1-й  ТУСОВЩИК  А  ты  читала?
ВЕРОНИКА  Так,  кое-что…
2-й  ТУСОВЩИК  Значит,  в  писателях  сильно  шаришь?
ВЕРОНИКА  Да,  в  общем-то,  нет…  Я  музыку  люблю… (Опускает  голову)
2-й  ТУСОВЩИК  А!  Попса  вставляет?
ВЕРОНИКА  Почему  попса… Классика.
3-й  ТУСОВЩИК  Да  ладно?  Филармония-консерватория-оратория?
ВЕРОНИКА  (Грустно  усмехаясь)  До  консерватории  не  дошла. Только  музыкальная  школа…
1-й  ТУСОВЩИК  (В  нос) Кло-осс  фортепьё-о-но,  да?..
ВЕРОНИКА  (С  вызовом)  А  с  тебя  и  твоей  балалайки  хватит?  (Показывает  на  магнитолу).
БОЙ-ФРЕНД  (Наконец,  вступается)  Хорош  мычать!  Чего  пристали-то?  Ну,  было  дело,  играл  когда-то  человек  на  фоно… 
ВЕРОНИКА  Точно! – когда-то…

Душевный  комфорт  Вероники  вплотную  приблизился  к  таковому  у  клиентов  бюро  ритуальных  услуг.  1-й Тусовщик   хватает  Бой-френда за  плечи   и  оттаскивает  в  сторон.

1-й  ТУСОВЩИК  Слышишь,  Винко?!  Ты  эту  чиксу  не  там,  часом,  надыбал?  (Показывает  на  стену  психбольницы)
БОЙ-ФРЕНД  Ты  чего?!  В  баре  позавчера  снял,  то,  сё…
1-й  ТУСОВЩИК   Да  ни  то,  ни  сё,  реально!

Вероника  практически  безучастно  наблюдает  за  происходящим.  Оно  не  вызывает  у  неё  ни  грамма  обиды.  Девушку  просто  накрывает  тоска…

ВЕРОНИКА (Сама  в  себя,  как  в  пустоту) А  правда… Неужели  они  там  действительно  не  знают,  где  мы  находимся?  Как  будто  нас  вообще  нет?  А  может  быть…  Может,  нас  нет?..  Просто – нет?..

Вся  тусовка  делает  выразительные  жесты,  выражающие  традиционные  представления  о  психическом  здоровье. Безучастия  Вероники  не  нарушает  и  это…

ВЕРОНИКА  Винко,  можно  тебя?

Бой-френд  медленно  подходит  к  ней,  постоянно  оглядываясь  на  дружков.  Их  движения,  мимика  и  жестикуляция – веские  доказательства  правоты  Дарвина.

ВЕРОНИКА  Ты  знаешь,  мне…  Мне  надо  идти.
БОЙ-ФРЕНД  (Нерешительно)  Так  ко  мне,  как  бы, собрались…
ВЕРОНИКА  Нет,  лучше  в  другой  раз.  (Громко,  специально  для  тусовки)  Я  ведь  комнату  в  монастыре  снимаю.    Ровно  в  двенадцать  монахини  запирают  вход  на  замки. (Упавшим  голосом)  И ночуй, где хочешь, хоть  на  улице…
БОЙ-ФРЕНД  Так  у  меня  и  переночуешь…
ВЕРОНИКА  Нет,  нет…  Увидимся  как-нибудь…  Пока.

Быстро  уходит,  почти  убегает.
1-й  ТУСОВЩИК   А,  прикинь?  Вольты  на  всю  голову.
3-й  ТУСОВЩИК   Крышняк,  в  натуре.  Ещё  и  монашка…
2-й  ТУСОВЩИК   Да  ладно,  ну  её  нахрен,  гоблиншу  эту.  Щас  ко  мне  завалимся,  (Бой-френду) покажешь  на  компе,  как  в  твою  байду  играть.  А  потом  я  тебя  с  нормальными  тёлками  познакомлю.  Со  старшей  сестрой  тусуются. 
3-й  ТУСОВЩИК   Тоже  на  пианинах  лабают?
2-й  ТУСОВЩИК    Гонишь!  Они  и  читают-то  по  складам.   
БОЙ-ФРЕНД  (Заинтересованно) Малолетки?
2-й  ТУСОВЩИК   Ты  что,  дурак,  да?  Я  ж  сказал:  сеструхины  подруги.  А  ей-то – двадцать  пять!  Читают  плохо,  зато  бухают  хорошо,  а  трахаются  ещё  лучше.  Ты  попади  под  такую  «малолетку», – и  в  следующих  жизнях  импотентом  останешься.  Ну,  чего  стоим?  Рванули!

…Пустырь  с  тусовщиками  исчезает  во  мраке,  а  в  световом  пятне  вновь  появляется  койка  с  лежащей  Вероникой…  В  её  одурманенном  мозгу     продолжается  перетасовка  образов,  но  это  трудно  понять  по  отдельным  словам,  просочившимся  сквозь  мутный  лекарственный  сон:

ВЕРОНИКА …Вы,  в  халатах…  Доктора…  А-а…  про  меня  говорят…    

МЕДСЕСТРА  …Ага,  ага.  Про  кого  же  им  ещё  и  толковать.  И  докторам,  и  профессорам,  и  верблюдам  в  цирке.  Нет,  хватит  с  неё  пока  этих  доз  колыбельных…
 
…Однако,  обрывки  бормотания Вероники  отражают  именно  то,  что  непостижимым  образом  воспринимает  её  мозг:  происходящее  на  этот  момент  в  ординаторской  клиники  Виллете.  Это  место  появляется  параллельно  с  исчезновением  во  мраке  койки,  Вероники  и  Медсестры.  За  столом  сидит  старший  врач,  Д о к т о р  И г о р ь,  человек  непонятного  возраста  с  явно  крашеной  головой  и  такими  же  усами.  Он   даёт  инструкции  С т а ж ё р у,  сидящему  на  потёртом  диване  очкастому  молодому  парню  с  внешностью  семинариста.
 
СТАЖЁР  …А  с  той  девушкой,  Доктор  Игорь?  С  новенькой?
ДОКТОР  ИГОРЬ  …Как  вам  известно,  за  последние  сутки  только  наши  женские  отделения  пополнило  тридцать  шесть,  так  сказать,  «новеньких  девушек».  Юношей,  естественно,  гораздо  больше.  ВВП  растёт – нация,  соответственно,  крепнет.  Прежде  всего,  психически…  Кто  же  из  этих  мучеников  стабильности  вас  интересует?
СТАЖЁР  Ну,  девушка-самоубийца.  Та,  что  после  реанимации.
ДОКТОР  ИГОРЬ (Вскидывает  голову) А!  Вероника?  «Где  находится  Словения»? (Тут  же  приобретает  равнодушный  вид) Ну  и  что?  Нормальная  самоубийца…
СТАЖЁР  Да  не  скажите,  доктор  Игорь.  А  её  письмо  во  все  газеты?
ДОКТОР  ИГОРЬ   Гм… Письмо  как  письмо…  (Вытаскивает  из  ящика  стола  историю  болезни,  раскрывает)  Ну,  вот  оно,  письмо…  Поработаете  с  моё,  не  такого  начитаетесь. (Читает  с  выражением)  «…Пусть  этот  дерьмовый  мир  хотя  бы  после  моей  смерти  узнает,  где  находится  Словения!».
СТАЖЁР  На  что  способны  патриоты…
ДОКТОР  ИГОРЬ  Да,  уж… А  вы  знаете,  что  она  делала  сразу  после  того,  как  слопала  полную  банку  таблеток?

Стажёр  пожимает  плечами.

ДОКТОР  ИГОРЬ  Читала  журнал!
СТАЖЁР  Ух,  ты?
ДОКТОР  ИГОРЬ  Да  вот,  вообразите.  Спокойно  читала  себе  идиотский  попсовый  журнал  типа  Cosmopolitan,  как  на  сон  грядущий… (С желчью) Хотя,  почему  бы  и  не  узнать  перед  вечным  сном,  что  жрёт  на   обед   Дженнифер  Лопес,   и  как  выглядит  сортир  Папы  Римского?..      
СТАЖЁР  Прошу  вас!  Я  бы  не  хотел  такое  слышать.
ДОКТОР  ИГОРЬ (Конфузясь по-детски) Извините  меня,  коллега.  В  отличие  от  вас,  я  не  столь  правоверный  католик.
СТАЖЁР  Правоверные – это  мусульмане.  А  среди  христиан – православные…
ДОКТОР  ИГОРЬ  Повторно  прошу  вас:  простите.  Я  уже  сказал,  что  недостаточно  искушён  в  вопросах  веры.  Боюсь  огорчить,  но,  обращаясь  лицом  к  богословию,  постоянно  рискуешь  повернуться  задницей  к  психиатрии.  А  вот  это  для  нас  с  вами – роскошь  никак  не  позволительная.

Доктор  Игорь  берёт  папку  со  стола  и  кладёт  её  перед  стажёром.

ДОКТОР  ИГОРЬ  Вот  что  передали  из  реанимации.  Электрокардиограммы  той  самой  Вероники,  УЗИ,  биохимия,  все  данные  мониторинга, – словом,  всё.  Посмотрите,  коллега.  Весьма  небезынтересно…

Стажёр  углубляется  в  просмотр  медицинских  бумаг.  Доктор  Игорь  пристально,  особым  взглядом  смотрит  на  него  несколько  секунд,  затем  неслышно  уходит.  Через  следующие  несколько  секунд  стажер  вскакивает  с  дивана…
…Ординаторская  исчезает,   из  мрака  возникает  койка  с  привязанной  девушкой  под  профессионально  недреманным  оком  Медсестры… А мозг  Вероники  переключает  свою  хозяйку  на  нечто  ещё  более  интересное…

ВЕРОНИКА  …Мама?!  Ты  пришла?..
МЕДСЕСТРА  …Молочка  принесла.  Уф-фу-фу…  Вот  он,  бред-то…
 
…Но  сквозь  пелену  транквилизаторов,  объявшую  мозг  Вероники,  появляется  именно  её  М а м а.  А  сама  Вероника,  соответственно,  пропадает  во  мраке.  Вместе  с  койкой  и  Медсестрой.

МАМА  Вероника… Зачем  же  ты  это  сделала,  доченька  моя?.. Как  же  ты  могла  так  с  собой… Со  мной!..  (Беззвучно  плачет)
МОЗГ  ВЕРОНИКИ  Мама… Я  устала  жить  насильно…
МАМА  Что,  что  ты  говоришь…
МОЗГ  ВЕРОНИКИ  Я  не  говорю.  На  слова  у  меня  нет  сил.
МАМА  …Ты  же  у  меня  одна.  Что,  когда  у  меня  было,  кроме  тебя?..
МОЗГ  ВЕРОНИКИ  Я  знаю,  мама.  Я  тоже  всё  делала  так,  как  говорила  ты.  Вся  моя  жизнь  была  выкроена  тобой.  По  твоим  лекалам.  Кроме  кучи  случайных  любовников  и  нескольких  сигарет  в  день.   Ни  о  том,  ни  о  другом  ты  не  знала.  Но  у  меня  уже  и  на  это  нет  сил.  Тем  более,  на  другую  жизнь…  Даже  на  мысли…
МАМА  Но  чем  же,  чем  плохо  ты  жила?  Не  безработная,  не  без  крыши  над  головой.  С  высшим  образованием.  Красивая.  Ты  же  у  меня  красавица!  Любая  партия,  самая  роскошная,  богатая – твоя!  А  как  ты  на  пианино  играешь!  Да  тот  хвалёный  русский  еврей,  которого  я  по  телевизору  видела, – хуже  играет,  в  сто  раз!
МОЗГ  ВЕРОНИКИ  Я  хотела  поступать  в  консерваторию.  Как  я  хотела,  мама… Я  пришла  к  тебе.  Пришла – и  услышала. «Доченька,  игрой  на  пианино  не  прокормишься…».
МАМА  Да  если  бы  я  тогда  знала,  какие  деньжищи  этот  еврей  загребает!  Вот  и  пихнула  тебя  на  юридический.  Думала:  адвокат  из  тебя  получится,  важная  дама.  Не  то,  что  мы,  в  деревне,  пять  детей  у  матери…
МОЗГ  ВЕРОНИКИ  «Получится»…  Оказывается,  из  человека  надо  ещё  что-то  «получить»…  Вид  дешёвого  сырья…  Из  меня  «получили»  библиотекаря,  мама.
МАМА  Так  теперь  и  я  вижу…  Какой  из  тебя  адвокат… Но…  как  же  это:  руки  на  себя  наложить!.. (Теперь  уже  навзрыд)   Мы  с  отцом  так  любим  тебя!  Мы  же  и  не  расходились,  пока  ты  не  вырастешь…  Обрыдли  друг  другу – а  терпели... (С  внезапным  ожесточением) С  этими  его  шлюхами!  А  я  всё  равно  терпела,  да!  А  из-за  кого?!  Ты,  ты,  всё  ради  тебя  одной…
МОЗГ  ВЕРОНИКИ  Да,  мама.  Это  я  орала  благим  матом,  когда  вы  хотели  расстаться.  Какая  же  я  была  сволочь…
МАМА  Да  как  ты  можешь!  Как  это:  ребёнок – сволочь?!.  Что  такое  мы,  когда  есть  дети?  Так  и  Бог  велит,  да…
МОЗГ  ВЕРОНИКИ    Мне  не  до  Бога,  мама.
МАМА  Да  что…  Что  ты!!  Господи,  прости  её  и  помилуй! (Суетливо  крестится) Да…  как  же…  как  это…  не  до  Бога?!  Он  наш  отец!  Он  нас  всех создал  и  всё  нам  на  роду  написал,  да,  всё,  и  что  было,  и  есть,  и  будет…
МОЗГ  ВЕРОНИКИ  А  то,  что  я  таблеток  нажрусь,  Он  тоже  написал?..
МАМА  Боже,  смилуйся  над  ней!  Не  карай  эту  дурочку,  не  знает,  что  лепечет!.. (Рыдает  в  семь  ручьёв)
МОЗГ  ВЕРОНИКИ  Нет,  мама.  Я  знаю.  Теперь  знаю.  Если  Бог  выдумка,  то  убивать  себя  запретил  не  Он,  а  сами  выдумщики – от  Его  Имени.  Те  же  скоты-политики.  Нужны  ведь  им  рабочие  кони,  солдаты  всякие?  Родильные  автоматы  в  женской  оболочке?  Если  все  покончат  с  собой,  кто  же  на  этих  уродов  ишачить  будет,  воевать  за  их  требуху,  карманы  и  бредни  собачьи?  А  вот  если  Бог  есть!..  Тогда  не  Ему  прощать  нас,  самоубийц!  Самому  прощения  у  нас  просить!  Молить!!               
МАМА  Что  ты,  что  ты,  доченька…  Богу! – прощения?.. За  что?!
МОЗГ  ВЕРОНИКИ  За  войны!  За  ранние  смерти!  За  скуку,  за  страх!  Маразм,  бессмыслицу!  Унижения!  Наплевательство  всех  на  всех!  И на всё! За  моё  одиночество  и  твою  несчастную  жизнь!  За  деньги  эти,  будь  они  прокляты!  Ну?!  Пусть  он  их  отменит??  Или  кишка  тонка?!!  Он  же  такой  всесильный…  Это  ты,  ты,  мама,  готова,  скрипя  зубами,  жить  с  нелюбимым  и  ненавистным,  притворяться,  тянуть,  как  рабыня,  лямку! Стареть!  Ради  подачки  от  какой-нибудь  зажравшейся  мрази!  Ради  пуза  и  капризов  мерзкого,  себялюбивого  детёныша! МЕНЯ!  Потому,  что  я  вылезла  именно  из  твоей  матки!  Как  у  коров  и  овец! А  вот  я  эту  петлю – РВУ!  Я  жила  тихо,  неслышно,  пискнуть  боялась!  Как  мышь!  Как  ты!  Но  теперь  я  говорю:  НЕТ!   Я – это  Я!  МОЯ личность!  МОЯ  жизнь!  Понимаешь?!  МОЯ!  Я  хочу  жить  так,  как  это  нужно  МНЕ!  И  НИКОМУ  НИЧЕГО  я  не  должна!   Ни  детям,  ни  «обществу»  вашему  сучьему,   ни  вашему  Богу  крутому,  который  на  деле – просто  кидала  и  тунеядец!  А  если  нет – тогда  я  вообще  жить  не  хочу…

…Мама  исчезает,  освобождая  место  для  своей  дочери,  связанной  по  рукам  и  ногам,  и  её  «ангелу – хранителю»  со  шприцем  наготове…

ВЕРОНИКА …И  НЕ  БУДУ!!!

…Мозг  передал  полномочия  хозяйке.  И  она  с  новой  (и  значительной)  силой  порывается  высвободить  связанные  руки  и  ноги…

МЕДСЕСТРА  …Ну  вот,  снова  здорово.  Опять  загружать. 

Медсестра  быстро  набирает  в  шприц  некий  раствор.

МЕДСЕСТРА  Будешь  у  меня  сейчас,  как  мамонт,  спать. (Пощёлкивая  ногтем  по  шприцу)  Швейцария!
 
Хочет  впрыснуть  лекарство  в  трубку  капельницы.

Сцена  вторая

 В  бокс  входят  Доктор  Игорь  в  сопровождении  Стажёра.  И… Вероника,  сама  не  зная,  почему,  затихает  на  койке…  Между  тем,  Доктор  Игорь  и  Стажёр  ещё  не  закончили  некий  напряжённый  разговор – вполголоса…

ДОКТОР  ИГОРЬ  …Всё,  коллега.  У  постели  больной – никаких  дискуссий.
СТАЖЁР  …Доктор  Игорь!  Да  за  это  же…
ДОКТОР  ИГОРЬ  …«За  это»  будет мне.  Мне!  А  вас  легонько  пожурят – как  стажёра.  В  худшем  случае.  Да  что  я  вас,  заставляю,  держу,  в  конце  концов!  Есть  другие  больные,  так  и  займитесь  ими.  Сам  справлюсь.
СТАЖЁР  …Ну,  ладно…  Рано,  поздно, – ведь  и  мне  такое  делать  придётся…
ДОКТОР  ИГОРЬ  Вот  и  давайте  делать,  а  не  воздух  толочь.  Вообще,  коллега,  «хочется  и  колется» – как-то  не  по-докторски.   Простите,  но  не  очень  и  по-мужски…  (Медсестре,  громко)  Общий  привет.  (Кивая  на  Веронику)  Бузим?
МЕДСЕСТРА  Сейчас  загружу,  доктор. 
ДОКТОР  ИГОРЬ  Что  значит  «загружу»… Это  же  не  грузовик,  понимаете…  Или  контейнер  какой…
МЕДСЕСТРА  (Ошеломлённо)  Доктор  Игорь!  Но  ваши  назначения!..
ДОКТОР  ИГОРЬ  Ну,  мои,  мои…  Впрочем… А…  а  вам  идти  пора.  Да,  мы  вот  тут  пациенткой  позанимаемся  немножко  с коллегой,  а там  ваша  сменщица  придёт.  И  устали  вы  с  ней  порядком.  Ага!  Большое  спасибо,  вы  свободны.
МЕДСЕСТРА (Держа  перед  собой  полный  шприц,  как  богемскую  вазу)  А  лекарство?  Куда  же  его  теперь,  расстерилизованное?  Оно  ведь  очень  дорогое!  А  у  нас – экономия…
ДОКТОР  ИГОРЬ  Экономию  чту  и  уважаю.

Берёт  шприц  у  медсестры,  выстреливает  всё  лекарство фонтанчиком  в  потолок,  шприц  небрежно  кидает  в  урну.

ДОКТОР  ИГОРЬ  (Медсестре,  ласково)  Приятных  выходных.

Медсестра,  молча,  смотрит  на  Доктора  Игоря,  мысленно  прикидывая  его  на  место  Вероники.  Затем  делает  книксен  и  уходит.

ДОКТОР  ИГОРЬ (Одобрительно) Воспитанная  женщина.

Обращает  взгляд  на  лежащую  Веронику,  сразу  став  предельно  серьёзным.

ДОКТОР  ИГОРЬ  Не  могу  беседовать  со  связанным  человеком.  Мы  же  всё-таки  не  «Аль-Каида».  (Стажёру) Помогите  её  развязать,  коллега.

Идёт  к  Веронике,  но  Стажёр  удерживает  шефа  за  руку.

СТАЖЁР  Доктор  Игорь!  Может  быть,  не  стоит…  (Шепчет  что-то  на  ухо  шефу)
ДОКТОР  ИГОРЬ  Вот-вот.  Как  раз,  поэтому  и  стоит.  Помогайте.

Подходит  к  Веронике  и  развязывает  ремни  на  руках.  Стажёр  делает  то  же  самое  с  ножными  ремнями,  впрочем,  нехотя… Развязанная  Вероника  хочет  приподняться – но  безуспешно.  С  помощью  Доктора  Игоря  кое-как  полуусаживается,  опираясь   спиной   на  подушки…  Голос  звучит  довольно  сипло  и   полудремотно…

ВЕРОНИКА  (Доктору  Игорю)   …Сегодня…  «добрый  следователь» – вы?..
ДОКТОР  ИГОРЬ  А!  В  обвиняемые  себя  произвели?  Впрочем,  поменять  вашу  ситуацию  на  статус  обвиняемой – не  самый  худший  вариант… И  добрым  быть  у  меня  сегодня  не  выйдет,  знаете.  Никак!

Доктор  Игорь  берёт  из-под  мышки  папку  и  раскрывает  её.

ДОКТОР  ИГОРЬ  Если  помните,  мой  младший  коллега  (Кивает  на  Стажёра)  опрашивал  вас  ещё  в  реанимации  клиники  скорой  помощи.  Сразу,  как  вы…  ну,  словом,  относительно  пришли  в  себя…
ВЕРОНИКА …И  что,  ответы  обличили  во  мне  сумасшедшую?..
ДОКТОР  ИГОРЬ  Ну,  отчего  же… (Читает)  «Вопрос:  памятник  кому  стоит  на  центральной  площади  Любляны?  Ответ:  поэту  Прешерну».  (Смотрит  на  ответ  с  видом,  как  будто  перед  ним  Гауссова  теорема)
ВЕРОНИКА  Страшно  безумно  звучит?
ДОКТОР  ИГОРЬ  Да  нет,  отнюдь…  Там,  действительно,  наш  великий  поэт.  Вот  если  бы  вы  назвали  Чиччолину  или,  скажем,  Гарри  Поттера, – ну,  тогда… (Делает  витиеватый  жест.  Смотрит  дальше  и  хмыкает.  Стажёру,  вполголоса)  И  вопросики  же  у  вас,  коллега… Сами  придумали?
СТАЖЁР  Это  из   калифорнийских  тестов.
ДОКТОР  ИГОРЬ  Оно  и  видно.  (Читает)  «Кто  больше  привержен  идеалам  демократии:  русский  президент  или  султан  Брунея?  Ответ:  оба  дерьмо».   Гм,  далеко  не  всё  потеряно…
ВЕРОНИКА  Так…  сколько  ещё  мне  здесь  быть?
ДОКТОР  ИГОРЬ  Мой  оптимизм  относится  к  вашей  психике.  (Мгновенно  мрачнеет)  А  что  до  организма  в  целом...  (Стажёру)  Вы  или  я?
СТАЖЁР   Доктор  Игорь!  А…
ДОКТОР  ИГОРЬ  …«Может,  не  стоит»?  Что  же,  повторюсь,  коллега:  старший  врач  здесь  я.  Следовательно! – за  всё,  что  касается  пациентов,  несу  ответственность – включая  судебную – тоже  я.  Итак?..
СТАЖЁР  Хорошо.  Воля  ваша…  (Веронике)  Вы  не  хотите  узнать  о  своём  состоянии?..
ВЕРОНИКА  Зачем… Что  такого  нового  для  меня  вы  знаете?  В  мою  душу  вам  не  влезть,  а  то,  что  творится  с  моим  телом…  Мне  всё  равно.
ДОКТОР  ИГОРЬ (С каким-то ожесточением) А напрасно! (Стажёру) Продолжайте.

Стажёр  глотает  воздух,  как  после  глубоководного  погружения.

СТАЖЁР  (Собравшись  с  духом)  Ну… что  сказать… Вы  сами  определили  свою  судьбу.

При  этих  словах  Вероника  хватается  за  поручни  койки.  Под  цепким  взглядом  Доктора  Игоря…

СТАЖЁР  Вам  настало  время  узнать… Узнать  все  последствия  того,  что  вы  натворили.  Вы  приняли  безумное  количество  таблеток,  это  несколько  летальных  доз…
ВЕРОНИКА  Я  всё  равно  не  умерла…
СТАЖЁР  Но  вы  находились  в  коме!  В  глубокой  коме,  из  которой  мало  кто  выкарабкивается.  Потому,  что  кома  представляет  самую  страшную  угрозу  для  всех  систем  и  функций  организма.  И  для  сердечной  деятельности!
ВЕРОНИКА  Я  вышла  из  комы…
СТАЖЁР  Вышли  вы.  Но  не  ваше  сердце…
ВЕРОНИКА  Что  это  значит?
СТАЖЁР  …То,  что  у  вас – некроз  сердечной  мышцы.  Обоих  желудочков.
ДОКТОР  ИГОРЬ  Да  что  вы,  коллега,  как  кот  вокруг  горячей  каши.  (Веронике)  Некроз – это  омертвение.  Омертвение  сердечной  мышцы.  У  вас  оно  очень  и  очень  обширное.  Такое  бывает  при  тяжёлом  инфаркте.  Иными  словами…  У  ВАС  НЕТ  СЕРДЦА.
ВЕРОНИКА  Как  вы  сказали?..
СТАЖЁР  (Доктору  Игорю,  вполголоса) Это  у  вас  нет  сердца!
ДОКТОР  ИГОРЬ  (Внешне  невозмутимо)  Недавно  делал  ЭКГ – хоть  в  космос.  Ну  что,  мне  досказать?
СТАЖЁР  (Неласково  глядя  на  доктора  Игоря)   Нет  уж,  я  сам.  (Собравшись  с  духом,  Веронике)  Ваше  сердце  скоро  не  сможет  работать…

Голос  Вероники  по-прежнему  ровно – полудремотный,  но  в  нём  появляется  какая-то  новая  интонация…

ВЕРОНИКА  И  что  это  значит?
СТАЖЁР  Это  значит…  ФИЗИЧЕСКУЮ  СМЕРТЬ.  Не  знаю,  верующая  ли  вы,  но…
ВЕРОНИКА  (Резко  перебивает) Сколько  мне  осталось?..
СТАЖЁР  (Глядя  в  сторону)  Дней  пять.  Может,  неделя…

Вероника  пристально  смотрит  на  Стажёра.  Затем  на  её  лице  появляется  улыбка.

ВЕРОНИКА  Значит,  я  всё-таки  добилась  своего.
СТАЖЁР  Да.

Стажёр  подходит  к  Доктору  Игорю,  впившемуся  взглядом  в  Веронику.  С  ней  происходит  то,  чего  обычно  не  желают  злейшему  врагу.

СТАЖЁР  Доктор  Игорь.  Извините,  но  я  не  могу  продолжать  обход… с  вами.
ДОКТОР  ИГОРЬ  (Не  меняя  невозмутимого  тона) Отвечу  вашими  же  словами:  воля  ваша.  И  полное  право.  Надеюсь,  что  моё  роковое  соседство  не  побудит  вас  вообще  бросить  обход?  Доктора  цапаются,  пациенты  без  присмотра…  Дурной  тон,  не  правда  ли?
СТАЖЁР  Разумеется…
ДОКТОР  ИГОРЬ (Без  тени  иронии) Очень  рад.

Стажёр  уходит.  Доктор  Игорь  провожает  его  взглядом,  странным  даже  для  психиатра  с  многолетним  стажем.  Затем  поворачивается  к  Веронике,  глядя  на  неё  так,  как  будто  хочет  влезть  к  ней  под  черепную  коробку…

ДОКТОР  ИГОРЬ  Я  переведу  вас  в  обычную  палату  и  на  обычный  режим.  Это – всё,  что  могу…

Ещё  раз,  взглянув  на  Веронику,  уходит.  И  Вероника  остаётся  наедине  с  собственным  уходом…

Сцена  третья

Один  из  следующих  дней.  В  холле  клиники  Виллете  около  десятка  мужчин  и  женщин – П а ц и е н т о в.  Кто  сидит  на  беспорядочно  натыканных  стульях,  кто  расхаживает  по  холлу,  как  на  светском  рауте…

1-й  ПАЦИЕНТ …Ты,  Марко,  хвостом  не  крути!  Ни  одной  же  таблетки  не  пьёшь,  я-то  знаю!  Говори,  как  на  духу,  обормот:  куда  пилюли  деваешь?  А?
2-й  ПАЦИЕНТ  «Куда-куда»!  Закудахтал!  В  унитаз  спускаю,  и  вся  недолга.
1-й  ПАЦИЕНТ  Ага,  в  унитаз!  А  сёстры?  Они  же  следят,  чтобы  мы  глотали  таблетки  при  них!
ПАЦИЕНТКА  (1-му  Пациенту) Как  младенец,  право.  Почему  вы  думаете,  что  сёстры  глупее  нас  с  вами…  По-вашему,  они  так  и  не догадываются,  зачем  мы  здесь?  Как  и  некоторые  врачи, – начиная  с  Доктора  Игоря…   
3-й  ПАЦИЕНТ  Что  я  вам  скажу?..  Этот  Игорь  не  только  голова,  так  ещё  и  не  сволочь!
4-й  ПАЦИЕНТ   Ай,  Игорь-мигорь!..  Где  Лектор  этот,  да?  Куда  его  шайтан  подевал?
3-й  ПАЦИЕНТ (4-му  Пациенту) Типун  тебе  на  язык,  Юсеф!  Моя  славутская  бабушка  часто  цитировала  моего  славянского  дедушку:  помянешь  чёрта – он  и  явится… 

И… дедушка  оказывается  прав.  Появляется  Л е к т о р.  Все  хихикают.  3-й  и  4-й  пациенты  хлопают  друг  друга  по  рукам  на  американский  манер.

3-й  ПАЦИЕНТ  О!
ПАЦИЕНТКА  Где  ещё  встретишь  внука  мудреца,  как  не  в  психушке?
ЛЕКТОР  Очень  рад,  что  вы  пребываете  в  весёлом  расположении  духа.    ПАЦИЕНТКА  Да  мы  тут… анекдоты  рассказывали,  пока  вас  не  было… Кстати,  где  вы  пропадали?
ЛЕКТОР  У  Доктора  Игоря,  разумеется.
ПАЦИЕНТКА  Иисус,  Мария!  Неужели  выписывают?!
ЛЕКТОР  (Со  значением)  Очень  даже  могли. (Не  без  гордости) Доктор  Игорь  так  и  сказал:  «Все  знают,  что  клиника  Виллете  собрала  целую  коллекцию  самых   злостных  симулянтов.  Но  первый  из  них – вы!».
4-й  ПАЦИЕНТ   я-Аллах!  (Поднимает  обе  руки)
3-й  ПАЦИЕНТ   Что  я  говорил?  Его-таки  раскусили… (Лектору)  И  когда  же  на  вынос?
ЛЕКТОР  Излишняя  экзистенциальность  структуры  умозаключений  значительно отдаляет  постижение  истины…
3-й ПАЦИЕНТ Страшно глубоко подмечено. (4-му пациенту, указывая на  Лектора) А я не говорил? С его шикарной латынью, Эйнштейнами, Спинозами, – и  не  поиметь  коленом  под  зад?!  (4-й  Пациент  делает  энергический  жест  обеими  руками) 
2-й  ПАЦИЕНТ (Как  самый  преданный  ученик) А… может,  выгонят… как-нибудь  попозже?..  Потом,  как-нибудь?..

Лектор  важно  кивает  головой.  Все  облегчённо  вздыхают.

3-й  ПАЦИЕНТ  Так  что  я  вам  говорил?  Или  этот  Игорь  собака?  Я  уже  молчу  за  его  голову…
4-й  ПАЦИЕНТ  (3-му  Пациенту)  Ты  тоже,  Иося! – ух,  какая  голова!  Да  хранит  тебя  Аллах…

3-й  Пациент  польщённо  потупляется,  пожимая  плечами.

2-й  ПАЦИЕНТ Видели? Мусульманин призывает самого Аллаха, чтобы  обеспечить  тщательное  хранение  еврея!
ПАЦИЕНТКА  Сумасшедший  дом…
ЛЕКТОР  Хорошо,  друзья  мои.  Приступим!

Все  мгновенно  рассаживаются  по  стульям – слишком  дисциплинированно  для  сумасшедших.

ЛЕКТОР (Поставленным  голосом) В  последний  раз  мы  закончили  на  том,  как  в  собрание  вошёл…
3-й  ПАЦИЕНТ  …Алик  Эйнштейн!
ЛЕКТОР…Величие  Альберта Эйнштейна, уважаемый Иосиф,  вряд  ли  нуждается  в этих  воплях  футбольного  хулигана. Тем  более, что вошёл как раз не Эйнштейн!  А  отец  суфизма  Насреддин,  который…

…И  тут  же  давится  фразой.  Вместо  отца  суфизма,  Насреддина,  в  «собрание»  входит… Вероника.  Входит  неслышно,  как  тень…  Смотрит  перед  собой  так,  что  присутствующие  погружаются   в  состояние  тихого  шока.  Одна  из  женщин   медленно  поднимается  со  своего  стула, – и  тут  же  садится.  Вероника  очень  мало  напоминает  живого  человека,  чему  вполне  отвечает  реакция  на  неё  со  стороны  собравшихся.  А  Лектору  уже  не  до  Насреддина, хотя…

ЛЕКТОР (Веронике) А…  вы…  послушать?..
 ВЕРОНИКА  Послушать?  А  что?  Понос  ваш  словесный?  Уж  не  про  загробную  ли  жизнь?..
ЛЕКТОР  …Ну…  отчего  же…  Суфизм  говорит  о  цене  нашей  земной  жизни…
ВЕРОНИКА  Цене ЧЕГО? Нет,  правильно  вас  в  дурдом  засунули… Сто  таблеток. Вся  цена.  Не  знал?  Ещё  про  суфизм  какой-то  чирикает…  Да  что  он  знает,  ваш  суфизм?!
ЛЕКТОР  Смотря,  что…
ВЕРОНИКА  Что?  А  вот  что!  ГДЕ  НАХОДИТСЯ  СЛОВЕНИЯ?..

Ропот  в  собрании.

ЛЕКТОР  …Я  думаю,  в  настоящий  момент  мы  все  находимся  именно  в  Словении.  Более  того,  в  её  столице…
ВЕРОНИКА  …Видали? «В  столице»! А  вот  моей  подруге  одна  парижская  гостиничная  крыса  доказывала,  что  Словения – это  городишко  в  Германии!..   Чем  блеять  в  этом  сарае – взять  бы  вам,  да  и  прокатиться  туда,  в  Париж?  Объяснить, – по  Насреддину  вашему?..
ЛЕКТОР  …Разубеждать  глупца – ещё  большая  глупость…
ВЕРОНИКА  Круто  отмазался.  Ну,  да! – шизикам  остатки  мозгов  насиловать,  оно  спокойнее…   Так  скажите,  премудрый  вы  хорёк:  сколько  же  ещё  таблеток  надо  выжрать,  чтобы  не  видеть  ваших  рож  и  не  слышать  вашей  вони?!  Вместе  с  богами  вашими  и  философами  козлиными!.. 
 
Вероника  уходит…  Воцаряется  самая  тягостная  атмосфера,  какую  только  можно  себе  представить.

ЛЕКТОР  …Ну,  хорошо…  Итак…
3-й  ПАЦИЕНТ  …Нет,  вы  слышите?  Ему  хорошо!  Так  кого  мы  держим  за  умника?!
4-й  ПАЦИЕНТ (Почти  рыдая)  Лектор,  уважаемый!  Где  «хорошо»?!  Горе  нам!  ОН  здесь… А!  Когти  железные!  Душу  бедную  ждёт!..

…Среди  Пациентов  пантомима  паники…

ЛЕКТОР  …Кто?!
4-й  ПАЦИЕНТ   О,  Аллах!!  (Падает  ниц,  закрывая  голову  руками) 
 …Холл  психбольницы  немедленно  превращается   в  некий  межконфессиональный  молельный  дом:

ПАЦИЕНТКА  (Молитвенно  сложив  руки) …Святая  Мария,  Матерь  Божья,  молись  за  нас,  грешных,  ныне  и  в  час  смерти  нашей… Amen… (Несколько  Пациентов  повторяют  последнее  слово)
3-й  ПАЦИЕНТ (Раскачиваясь  взад-вперёд)…Шма,  Исраэль,  Адонай  Элоэйну,  Адонай  эхад…  Благословен  Судья  праведный,  Господин  жизни  и  смерти…  (Продолжает  бормотать)
4-й  ПАЦИЕНТ  (Сидя  на  коленях,  делая  характерное  движение  ладонями  по  лицу) …Ля  илляха  иль  Алла… О, всемогущий  Аллах, милостивый  и  милосердный!  Не  надо  чёрного  ангела! Во  имя  заслуг  пророка! Сжалься!  Дай  отойти  с  миром  этой  несчастной!..
 
Сцена  четвёртая

Полумрак  «обычной»  женской  палаты   в  Виллете.  Глубокая  ночь.  Храп  и  бормотание  спящих  пациенток.  Горит  ночник  у  стола,  за  которым  сидит  читающая книжку (по  обыкновению)  Медсестра.  На  своей  койке  с  открытыми  глазами  лежит  Вероника.  Она  может  спать  только  под  действием  сильных  транквилизаторов,  но  сейчас  их  действие  окончилось… Вероника еле поднимается  с  койки  и  с  неимоверным  трудом,  шатаясь,  идёт  по  палате.  Медсестра  отрывается  от  книжки.

ВЕРОНИКА  Я  в  туалет.

Медсестра  кивает.

ВЕРОНИКА  Какие  вы  тут  все  начитанные.  Только  и  делаете,  что  читаете.
МЕДСЕСТРА  Поработала  бы  здесь,  я  б  на  тебя  посмотрела.
ВЕРОНИКА  А  не  надо  на  меня  смотреть.  Я  и  так  здесь.  Только  не  работаю,  а  умираю.

Медсестра  молча  утыкается  в  свою  книжку.  Вероника  идёт  к  выходу  из  палаты,  но  медсестра  снова  быстро  откладывает  книжку  и  встаёт  у  неё  на  пути.

МЕДСЕСТРА  Туалет  здесь,  девушка.  Здесь,  в  палате.  (Указывает,  где  именно)
ВЕРОНИКА  (Раздражённо)  Без  вас  найду!  Лезет  всё,  подсматривает!  Ищейка!
МЕДСЕСТРА Я тебе не  «ищейка»,  а  медсестра!  В  клинике  для  душевнобольных.
ВЕРОНИКА  А  причём  тут  я?  Я  вам  что? – сумасшедшая?!
МЕДСЕСТРА  (Со  смехом)  Ага,  спросила!  Каждый  день  слышим,  от  каждого  первого…  Еле  на  ногах  стоит,  а  туда  же…   
ВЕРОНИКА  Вам  какое  дело?  Если  я  сумасшедшая – что  хочу,  то  и  делаю.  Вы  хоть  сами  знаете,  что  такое   «быть  сумасшедшим»?
МЕДСЕСТРА  А  как  же!  Двадцать  лет  с  вами.  Короче! – давай,  иди  в  свой  туалет.  Нечего  время  отнимать.  У  меня  без  тебя  дел  по  горло,  с  вами  тут  всеми.  А  будешь  голову  дурить – загружу,  и  будешь  дрыхнуть,  как  бревно.  Повторять  не  буду!

Вероника  сдаётся.  Бредёт  к  своей  койке  возле  коек  соседок.  Но  тут  от  одной  из  них   раздаётся  О ч е н ь   Т и х и й   Ж е н с к и й   Ш ё п о т:

ОЧЕНЬ  ТИХИЙ  ЖЕНСКИЙ  ШЁПОТ  …Вы  что,  в  самом  деле,  не  знаете,  что  такое  сумасшествие?..

Вероника  останавливается.

ОЧЕНЬ  ТИХИЙ  ЖЕНСКИЙ  ШЁПОТ  …Вы  не  знаете,  что  значит  быть  сумасшедшей?..

Вероника  молча  стоит  без  малейшего  желания  вступать  в  контакт  с  кем  бы  то  ни  было  из  постояльцев  Виллете.

ОЧЕНЬ  ТИХИЙ  ЖЕНСКИЙ  ШЁПОТ  …Не  у  тех  спрашиваете…

Это  и  стало  ключиком.

ВЕРОНИКА  …Кто  вы?
ОЧЕНЬ  ТИХИЙ  ЖЕНСКИЙ  ШЁПОТ  Меня  зовут  Зедка.  Идите  сейчас  в  койку.  Надо  усыпить  внимание  сестры.  Потом  постарайтесь  пробраться  сюда.

Вероника  добирается  до  своей  койки.  Ложится  на  неё,  и… возникает  довольно  З д р а в а я  М ы с л ь:

ЗДРАВАЯ  МЫСЛЬ  ВЕРОНИКИ Я спросила: что такое быть  сумасшедшим…  А  у  кого  же  об  этом  спрашивать,   как  не…  у  САМИХ  СУМАСШЕДШИХ!

Медсестра  встаёт  из-за  стола,  берёт  свою  книжку  и  выметается  в  неизвестном  направлении.  Тотчас  же  Вероника,  напрягая  комариные  силы,  слезает  с  койки…

ГОЛОС  ЗЕДКИ  Я  здесь…

 …И  дотаскивается  до  кровати  нежданной  собеседницы.  В  полумраке  её  лицо  просто  неразличимо.  Вероника  садится  на  корточки  возле  кровати…

ВЕРОНИКА  …Да,  я  не  знаю,  что  значит  быть  сумасшедшей.  Потому,  что  я – не  сумасшедшая.  (С  усмешкой)  Думала,  что  неудавшаяся  самоубийца…  Но  мне  повезло  больше,  чем  показалось…
ЗЕДКА   Я  знаю…  Но  вернёмся  к  вашему  вопросу.  Есть  бесспорные  признаки  сумасшествия.  Скажем,  существование  в  каком-то  своём,  особом  мире.  Вообще,  сумасшедшие  разительно  выделяются  из  общей  массы.  Проще  говоря:  они – не  как  все.
ВЕРОНИКА  Как  вы,  например?..
ЗЕДКА  (Не  реагируя  на  реплику)  Знаете,  на  эту  тему  написаны  миллионы  томов  на  тьме  языков.  На  пересказ  их  содержания  у  нас  с  вами  просто  нет  времени (Вероника  усмехается) – да  и  смысла…  Уверена,  что  сами  вы  не  однажды  слышали  поучительные  байки  об  Эйнштейне,  Достоевском  или  тех  же  «битлах»…
ВЕРОНИКА  «Битлы»?  И  они  тоже?
ЗЕДКА  А  вы  как  думали?  Теперь,  спустя  полвека, – да,  они  стали  обычной  поп-классикой.  Но  в  то,  их  время!  Их  музыка,  слова,  причёски,  одежда,  поступки,  их  жизнь,  в  конце  концов, – всё  было  из  другой  реальности.  Другой! –  то  есть,  нашей  нынешней…  Понимаете?..
ВЕРОНИКА Вообще-то, да.  В XXI  веке  они  бы  выглядели… довольно  обыденно.  Даже  старомодно…
ЗЕДКА  …У  XXI  века  свои  «битлы»… Вот  что,  расскажу  вам  одну  притчу.  В  одной  стране  колдун  отравил  все  колодцы, – кроме   единственного,  из  которого  пили  король  и  королева. А  все,  испившие  отравленной  воды,  поголовно  сходили  с  ума.  В  своём  уме  осталось  только  двое:  король  и  королева.  Король  пришёл  в  ужас,  издал  один  указ,  другой, – глухо!  Министры,  полицейские,  врачи,  судьи, – у  всех  крышу  сорвало!  Не  говоря  уже  о  черни…  Вся  эта  чокнутая  братия, в  конце  концов,  решила:  единственный  сумасшедший  в  стране –   король!   И,  конечно  же,  собрались  его  свергнуть, – а  то  и  убить.  Тогда  королева  пошла  к  королю,  они  о  чём-то  пошептались,  а  потом – оба  выпили  из…  отравленных  колодцев!   Из  которых  пили  все.  И  в  стране  наступила…  ну,  скажем,     стабильность…

И… Вероника  тихо  СМЕЁТСЯ.  В  первый  раз  за  всё  время  после  опустошения  огромной  банки  снотворного.

ВЕРОНИКА   О,  нет.  Непохоже,  что  вы  сумасшедшая.
ЗЕДКА  Тем  не  менее,  я  здесь.  Конечно,  у  меня  есть  кое-какие  проблемы.  Хроническая  депрессия,  в  сущности,  болезнь  простая.  Чтобы  крепко  её потеснить,  достаточно  подкинуть  в  организм  кое-какое  химическое  вещество.  Серотонин.  Как  вы  понимаете,  это  вполне  можно  сделать  вне  стен  Виллете…
ВЕРОНИКА  Так  почему  же?..
ЗЕДКА  А  вы  не  догадываетесь? (Вероника  отрицательно  качает  головой)  Допустим,  серотонин  избавит  меня  от  депрессии.  Так  разве  же  она – камень  преткновения?..
ВЕРОНИКА  Но  что  же?
ЗЕДКА  Скажите  мне:  кого  я  встречу  там?  За  стенами  Виллете!
ВЕРОНИКА  Ну,  да…  Да.  Людей,  выпивших  из  одного  колодца…
ЗЕДКА   Вот  видите…  А  я… Я  хочу  остаться  сумасшедшей!  Жить  по  своей  мечте,  а  не  по  воле  других… Если  я  окажусь  там,  мне  придётся – да,  придётся! – притворяться,  что  и  я  напилась  из  того  же  колодца.  Как  они.
ВЕРОНИКА  Но  тогда   ведь…  Тогда  выходит,  что  я – тоже  выпила!  Мне  и  притворяться  не  надо…  У  меня  никогда  не  было  депрессии.  Как  и  не  было  большой  радости.  Или  печали… Ничего  большого!  Да!  Как  у  всех…

Вероника  сильно  поражена  нежданной  догадкой.  Но…  перед  ней  вновь  встаёт  призрак  неотвратимого…Следующие  слова  Зедки  делают  этот  призрак  явью.

ЗЕДКА  …Говорят,  вы  скоро  умрёте?
ВЕРОНИКА  Они  сказали… Пять – шесть  дней… Послушайте.  Я  хотела  умереть  быстро.  Потому,  что  страшно  устала.  Тогда  не  вышло.  А  теперь… Нет,  поймите,  нет  сил  на  это  мучение – ждать… Помогите  мне.
ЗЕДКА  Чем?
ВЕРОНИКА  Таблетками.  Вы  же  здесь  давно.  Знаете,  наверное,  как  достать…

…Но  появляется  Медсестра  со  своим  чтивом.

МЕДСЕСТРА  Тьфу,  чтоб  тебе!   Только  отойди  на  секунду!  (Веронике)  Ну,  и  как  будем  укол  делать?  По-хорошему?  Или  санитаров  позвать?..
ЗЕДКА  (Шёпотом)  Не  спорьте  с  ней.  Берегите  силы,  если  хотите  получить  то,  о  чём  просили…

Вероника  плетётся  на  койку.  Добравшись,  ложится.  А  Медсестра  с  ворчанием    набирает  в  шприц  швейцарский   эликсир  забвения…

Сцена  пятая

Кабинет  Доктора  Игоря.  Хозяин  что-то  быстро  печатает  на  компьютере. Останавливаясь,  напряжённо  о  чём-то  думает,  снова  печатает.  Раздаётся  стук  в  дверь,  после  чего  в  кабинет  заходит  Мама  Вероники.  Доктор  Игорь  отрывается  от  работы  и  недовольно  смотрит  на  неё.

МАМА  Здравствуйте.  Мне  нужно  видеть  Доктора  Игоря.
ДОКТОР  ИГОРЬ  Уже  видите…  Только…  Занят  я  тут…  Может,  в  другой  раз,  а?
МАМА  Мне  нужно  узнать  о  состоянии  моей  дочери.  Я  мать  Вероники.

Доктор  Игорь  меняется  в  лице.

ДОКТОР  ИГОРЬ  Прошу  вас,  садитесь.

Мама  Вероники  усаживается  на  стул  и  после  короткой  паузы  приступает  к  делу.

МАМА  Так  как  же  её  состояние,  доктор?
ДОКТОР  ИГОРЬ  Ну…  Пока  не  знаем  точно… Неделю,  да,  неделю  ещё  подождать  нужно…
МАМА  Доктор!  Почему  она  это  сделала?!.  (Плачет)
ДОКТОР  ИГОРЬ  (Начинает  перебирать  вещи  на  столе) Почему  сделала…  Почему…  Да  надоело  ей  всё  до  чёртиков!  Вот  и  сделала…
МАМА  (Перестав  плакать) То  есть,  как  это:  надоело?..
ДОКТОР  ИГОРЬ  Да  так!  Потерялась,  запуталась… С  работы – в  бар,  оттуда – в  постель  к  бой-френду,  после  этого – в  монастырь  свой,  в  келью  съёмную,  потом – опять  на  работу… Карусель!  Конвейер!  Где  жизнь,  где  смерть… Зачем,  вообще,  эта  жизнь  нужна?  Где  смысл?  Где  счастье,  наконец?..
МАМА  …Счастье?  Доктор,  я  же  вас  о  серьёзных  вещах  спрашиваю…
ДОКТОР  ИГОРЬ  А,  виноват.  На  мелочи  отвлёкся.
МАМА  Ну,  да.  Кстати,  уж  чего-чего,  а  счастья  ей  всегда  хватало!
ДОКТОР  ИГОРЬ  Редчайший  случай  в  моей  практике.  И  не  только,  знаете  ли,  в  моей.
МАМА  А  вы  зря  так!  Мы  всегда  были  любящими  родителями.  О  ребёнке  постоянно  думали.  Заботились,  давали  всё,  многим  жертвовали,  да! Работали,  как  проклятые…
ДОКТОР  ИГОРЬ  Кто  же  вас  проклял,  позвольте  узнать?  И  за  что?
МАМА (Плаксиво) …Да,  вот,  работали!  А  не  развлекались  со  счастьями  всякими. (Шмыгает  носом,  утираясь  платком)  Муж,  правда,  забывал  о  долге  отца… Но  семью  мы  сохранили! Вот! Для  ребёнка! (Повторяя  где-то  услышанное) И  как  пример  стойкости  перед  невзгодами  судьбы.  Для  неё  тоже,  между  прочим,  пример…  Чего  не  хватало?  Дом – есть,  работа – есть,  сама – красавица…
ДОКТОР  ИГОРЬ (В  тон  Маме) …И  таблеток – наглоталась.  Диво  дивное.

Непонимание  Мамы  медленно,  в  полном   соответствии  с  темпом  её  мышления,  перетекает  во  враждебность.

МАМА  Извините,  доктор.  Если  вы  не  в  состоянии  мне  внятно  объяснить,  что  с  моим  ребёнком…   Кто  у  вас  тут  постарше?  Повыше?
ДОКТОР  ИГОРЬ  Повыше  Господь  Бог.  А  если  на  уровне  Виллете – я  старший  врач. (Поясняя  термином,  понятным  собеседнику) Директор. Ещё, правда,  есть  акционеры.  Но  они  бизнесмены,  а  не  врачи.

Мама  моргает  глазами,  уверенная,  что  этого  «директора»  напрочь  заразили  вверенные  ему  пациенты.

ДОКТОР  ИГОРЬ  Хорошо.  Давайте,  дорогая,  подумаем  вместе…
МАМА  Что  это  вам   незнакомые  люди – дорогие?..
ДОКТОР  ИГОРЬ  (Машет  рукой)  И  это  ей  тоже  надоело… Обратите  внимание,  вы  говорите:  «Я  пришла,  чтобы  узнать  о  состоянии  дочери».  Но  истинная-то  причина  вашего  прихода  совсем   иная!..
МАМА  Это  какая,  по-вашему?
ДОКТОР  ИГОРЬ …Скажите,  какое  отношение  к  нынешнему  состоянию    Вероники  имеют  ваши  родительские  подвиги,  которые  вы  только  что  передо  мной  живописали?  Да  никакого.  А  вот  к  желанию  извиниться  за  её  попытку  суицида – самое  прямое!  Причём  эти  извинения  де-факто  приносятся  мне, – тому,  кого  вы  впервые  видите.  А,  значит, – всему  миру!  Но  мир  этот,  простите,  на  вас  и  ваше  семейство – чихать  хотел  с  Эйфелевой  башни.

Мама  молчит.

ДОКТОР  ИГОРЬ  Сколько  ей  лет?
МАМА  Двадцать  четыре.
ДОКТОР  ИГОРЬ  Взрослая  женщина.  По  определению,  должна  знать,  чего  хочет.  Хотя  бы,  в  общих  чертах.  В  полном  состоянии – и  в  полном  праве! – делать  свой  личный  выбор.  Ну,  и  при  чём  же  здесь  ваши – заметьте! – ВАШИ  супружеские  отношения?!  Или  ВАШИ  с  ВАШИМ  мужем  ЖЕРТВЫ?  Да  это  же  идолопоклонство!  Чистой  воды!  Что  она – Молох?! Зачем  ей  ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ  ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЯ?!  …Давно  она  не  живёт  с  вами?
МАМА  Шесть  лет…
ДОКТОР  ИГОРЬ  Видите?  С  18-и!  Самостоятельная  до  мозга  костей.  А  вы:  ребёнок!  Кто  же  на  целом  свете,  кроме  иудеев  и  христиан,  бегает  за  своими  великовозрастными  чадами  с  горшками  и  памперсами?!  Вот  скажите:  если  сын  индуса  стал  убийцей – будет  ли  отец  винить  себя  в  этом  смертном  грехе?  Отвечу:  нет  и  нет!  Потому,  что  они,  индусы,  считают:  виноват  сам  убийца.  Не  общество!  Не  родители!  Не  бог  Вишну! – САМ.
МАМА  А  причём  тут  индусы?               
ДОКТОР  ИГОРЬ  Да  чёрт  их  подери,  индусов! С  потрохами! Разве  о  них  речь?  О  ней!  Веронике!  Поймите  же  вы:  неестественная  внешняя  опека  над  личностью – та  же  тюрьма!  Лишение  свободы!  А  где  нет  свободы – там  есть страх!  Отец  самоубийства!  Страх  всего, – и  главное! – страх  уйти  от  рутины.  Рутины – матери самоубийства!
МАМА  Не  пойму  я  вас.  Ну,  рутина.  Так  что  вы  хотели,  вся  наша  жизнь  рутина.  А  вам  бы  удовольствий  побольше?
ДОКТОР  ИГОРЬ  Именно  так!  А  вам – нет?
МАМА  «Нет-да», – мало  ли,  чего  мы  хотим. У  нас  не  спросят.  Бог  устроил  не  по-нашему,  а  по-Своему.
ДОКТОР  ИГОРЬ  Это  как?
МАМА  А  так.  Что  было,  то  и  будет.  Вот  Он  тоже:  шесть  дней  рабо-отал,  а  один – отдыхал.
ДОКТОР  ИГОРЬ  Так   Бог,  извините,  не  в  библиотеке  трубил,  как  ваша  дочь!    Всё-таки  небо,  землю  и  нас  с  вами  создавал.  Творил,  то  есть.  И  распорядок  у  Него  СВОЙ  был,  а  не  дядин.  Разве  это  от  Бога:  всё – по  расписанию  и  всё – КАК  НАДО?..  Где   вы  это  в  Священном  Писании  вычитали? 
МАМА  Что-то  вы  не  то  говорите.
ДОКТОР  ИГОРЬ  Неужели?  Хорошо,  представим  такое.  Ваш  муж  в  один  прекрасный  день  захотел  заняться  с  вами  любовью…  (Мама  выпучивает  глаза)  Ну,  скажем,  в  гостиной.  Или  в  прихожей.  Или  на  кухонном  столе.  И?..
МАМА  Это…  как  это,  «и…»?!  Я  была  бы  ужасно  смущена…
ДОКТОР  ИГОРЬ  Вот!  А  почему?  Да  потому,  что  на  это  есть  кровать.  Супружеское,  так  сказать,  ложе.  Отведённое  место!  А  в  других – не  положено.  Да  кем  отведено?  Почему  положено,  где  предписано?!  В  Евангелии  от  Матфея,  что  ли?  В  Притчах  Соломоновых?!
МАМА (Суетливо  крестится  при  последних  словах  Доктора  Игоря) Ну,  это  уж,  знаете…
ДОКТОР  ИГОРЬ  Знаю.  А  вы – якобы  не  знаете.  Делаете  вид!  И  с  тем  же  удивлённым  видом  спрашиваете:  «А  зачем  же  она?..  Откуда  они  на  нашу  голову:  и  психозы,  и  неврозы,  и  целая  куча  болезней?  И  прочее,  в  том  же  духе?..».  Сельский  драмкружок.   Не  надоело?
МАМА  Да  чего  вы  от  меня-то  хотите?  Что  я  могу?  Плохо,  хорошо, – живу,  как  умею. (С  гордостью,  достойной  королевы  Великобритании) Я – человек  маленький! (Внушительно) Но  меня  люди  уважают.  Их  моя  жизнь  устраивает,  меня  тоже.  Здорова,  жива.  И  травиться  не  хочу,  и  вешаться.
ДОКТОР  ИГОРЬ  Ну,  да.  Вы – да… (Глубоко  вздыхает) 
МАМА (Неприязненно) Мне  нужно  увидеть  мою  дочь.    
ДОКТОР  ИГОРЬ  Извольте.  (Резко  пишет  что-то  на  стопке  отрывных  бумажных  квадратиков,  отрывает  квадратик,  отдаёт  Маме)  Передайте  моему  секретарю.  Она  проводит  вас  в  гостевую  комнату.  Где  вы  и  увидитесь  с  Вероникой…

Мама  уходит,  не  прощаясь.  Доктор  Игорь  сжимает  виски  пальцами  руки…

ДОКТОР  ИГОРЬ  Увидитесь… А  толку-то,  мать-перемать!..  (Хватает  папку  со  стола и с размаху швыряет на пол) Чёртова курица! Таблетками тебя  и  закусывать…

Поднимает  папку  с  пола  и  бережно  кладёт  на  стол,  что-то  смахнув  с  неё  ладонью.  Садится  за  компьютер – и  снова  стучит  на  «клаве»…   

Сцена  шестая

Больничный  коридор.  Пациенты  тянутся  к  выходу,  на  прогулку.  В  стороне  стоит  Вероника.  К  ней  подходит  Ф е л ь д ш е  р.

ФЕЛЬДШЕР  А  вы?
ВЕРОНИКА  Что  я?  Мне  ваши  прогулки  незачем.
ФЕЛЬДШЕР  Чем  же  плохи  солнечные  ванны?  Доктор  Игорь  как-то  говорил…
ВЕРОНИКА  Да  вас  самих  надо  лечить  с  вашим  Игорем.  Что  вы  привязались?  Солнечные  ванны  перед  смертью… Смертью,  поняли?
ФЕЛЬДШЕР  Солнце  нужно  всем.
ВЕРОНИКА  Идиот.  Глаза  у  вас  есть?  Небо  серое,  как  протухший  холодец.  Вы  что,  зиму  от  лета  отличить  не  в  состоянии?  Какое  солнце?
ФЕЛЬДШЕР  Вы  неправы.  Солнечный  свет  есть  даже  там,  где  не  видно  самого  солнца…  Ну  что  вы,  как  маленькая…  Прошу  вас!  (Указывает  рукой  к  выходу)

Вероника  раздражённо  дёргает  головой,  однако  проходит  несколько  шагов  по  коридору  и  оказывается  на  прогулочной  площадке,  где  уже  ходят  пациенты.  Вероника  остаётся,  как  и  прежде,  в  стороне  от  всех.  К  ней  подходит  одна  из  пациенток.

ЗЕДКА  Я – Зедка…

Только  теперь,  при  дневном  свете,  Вероника  ясно  видит  свою  ночную  собеседницу.  Ещё  молодая,  с  яркой  сербской  внешностью,  впрочем,  изрядно  затёртой  действием  фармпрепаратов…

ЗЕДКА  Надеюсь,  укол  вам  не  повредил.  Вообще,  к  этим  успокоительным  довольно  быстро  привыкаешь…
ВЕРОНИКА  Очень  может  быть…  Вы  помните,  о  чём  я  вас  просила?
ЗЕДКА  Конечно.

Зедка  берёт  Веронику  под  руку.  Чувствуется,  что  последней  это  неприятно.  Однако,  она  начинает вынужденно   прогуливаться  под  руку.

ЗЕДКА  Здорово,  что  теперь  гнусная  погода.
ВЕРОНИКА  Почему?
ЗЕДКА  А  так  у  меня  куда-то  пропадает  депрессия.  Мерзко  на  улице – так  ведь  и  у  меня  на  душе  то  же  самое,  если  не  гаже.  Значит,  природа  со  мной  согласна.  Но  если  солнце… Да  ещё  детвора  пищит,  все  подряд  весёлые,  улыбаются, – вот  когда  ужас.  Кругом  такое  великолепие,  гармония,  настоящий  пир…  Только  мне-то  в  нём  места  нет…

Вероника  осторожно  высвобождает  руку.

ВЕРОНИКА  Извините.  С  некоторых  пор  мне  не  очень  приятны  любые  прикосновения.  И  вообще,  по-моему,  мы  не  о  том  говорим.  Я  ведь  начала  со  своей  просьбы…
ЗЕДКА  Ах,  да.  Знаете,  я,  наверное,  подскажу  вам  тех,  кто  сможет…  (После  секундной  паузы) Ну  да… Помочь. 

Вероника  начинает  напряжённо  слушать.

ЗЕДКА  Дело  в  том,  что  здесь,  в  Виллете,  есть  особые  пациенты.  То  есть,  группа  таковых.  Эти  люди  по  канонам  психиатрии  должны  быть  выписаны  сто  лет  назад.  Но  держатся  за  Виллете  больше,  чем  мусульмане  за  Мекку  и  Каабу.
ВЕРОНИКА  Отчего?
ЗЕДКА  Много  причин,  как  и  у  всего  на  свете.  Ну,  например,  кто-то  прячется  здесь  от  полиции,  кто-то  от  кредиторов  или  от  жён,  какой-то  другой  нежелательной  родни.  Причём,  не  платя  ни  гроша,  а,  значит,  без  надобности  содержать  себя,  думать  о  хлебе  насущном  и  прочее.  Всё  ведь  за  государственный  счёт.  Но  даже  это – отнюдь  не  главное. (Усмехаясь)  Видите  ли,  если  разобраться,  психушка – что-то  вроде  земли  обетованной…
ВЕРОНИКА  О  чём  вы?
ЗЕДКА  Неужели  непонятно?  Здесь  же  свобода!
ВЕРОНИКА  Какая  свобода?  О  чём  вы?  Мы  же  под  замком!
ЗЕДКА Ну, во-первых, замки здесь  довольно  слабые. А  во-вторых  и  в-основных…  Здесь  можно  всё.  Вы  понимаете?  Всё,  что  захочешь.  От  лая  на  четвереньках  до  провозглашения  любви  основой  мироздания.  Хотите – безвылазно  сидите  в  ванне,  поскольку  ниже  пояса  вы – подводная  лодка,  а  выше – атомный  авианосец.  Хотите – скажите во  всеуслышание,  что  весь  мир – дешёвая  шлюха,  готовая  за  умеренную  плату  сосать  у  последней  шпаны,  не  боясь  подцепить  оральный  сифилис.  Вы – сумасшедший   и  находитесь  в  психбольнице.  А  потому – вне  законов.  Их  законов…
ВЕРОНИКА  Те,  кто  вне  закона,  бесправны.
ЗЕДКА  Ну,  да.  Очень  может  быть.  Но  где  вы  видели  права  без  обязанностей?  А  вот  как  раз  быть  обязанными  им  очень  крупно  надоело…

Вероника  вздрагивает.

ЗЕДКА  …Теперь  подумайте:  какая  главная  заповедь  психиатра?  Не  спорить!  Не  критиковать  в  глаза.  Ни  под  каким  видом.  Значит,  спорить,  оценивать,  осуждать  друг  друга  здесь  мы  можем  САМИ!  Без  многих  видов  давления  извне.  Кто  возьмётся  манипулировать  сумасшедшими?  Как  зомбировать  того,  кто  не  смотрит  TV,  не  слушает  FM-радио,  не  висит  в  Интернете  и  не  читает  газет?  Да  и  зачем?  Здесь  на  это  есть  уколы,  инсулиновая  кома.  Электрошок,  наконец…
ВЕРОНИКА  А  что  же  владельцы  клиники?  Врачи?
ЗЕДКА Акционерам  нужна  клиника,  набитая  больными.  Деньги  от  правительства.  А  врачи…  Есть  такая  песенка:  «Утки  плыли,  утки  плыли,  утки  по  морю  пошли.   Все  больные  поумнели,  а  врачи – с  ума  сошли!».  Правда  жизни.  Или  просто  какая-то  своя  игра…  Так  вот:  в  Виллете  есть  Братство… Это  именно  те  люди.  Они  могут  очень  многое.
ВЕРОНИКА  Могут  достать?..
ЗЕДКА  (Избегает  прямого  ответа)  Постарайтесь  установить  с  ними  контакт.

Зедка  указывает  на  немолодую  светловолосую  женщину  довольно  приятной  внешности.  Она  беседует  с  молодой  пациенткой.

ЗЕДКА  Одна  из  них.  Мари.

Вероника  готова  двинуться  в  сторону  Мари.

ЗЕДКА  Не  сейчас!  Видите?  Она  увлечена  беседой.  Значит,  испытывает  от  неё  удовольствие.  Ни  один  сумасшедший  не  бросит  удовольствия  ради  приличий.  Тем  паче,  перед  незнакомцем.  А  сам  незнакомец  навсегда  отпечатается  в  мозгу  как   помеха  удовольствию.  Тогда  вы  не  приблизитесь  к  ней  во  веки  веков.
ВЕРОНИКА   Ну,  да!  Ей   удовольствие.  И  нассать,  если  какая-то  там  козявка ищет  блат  для  облегчения  собственной  смерти.  Свобода,  видишь  ли,  у  них.  А  мне-то  на  хрена?  К  чему?  С  чем  её  жрать,  вашу  свободу?  Даже,  если  и  подыхать  не  надо, – прямо  завтра?! (Зедке,  без  лишних  церемоний)  Я  хочу  побыть  одна.

Зедка  уходит,  как  ни  в  чём  не  бывало.   

ВЕРОНИКА   Гады!  Вот  твари,  скоты… Всем,  всем  наплевать,  даже  этим  придуркам!  Только  бы  их  не  трогали!  Уроды… Ну,  ладно,  я  вас  трону…
Быстро  уходит  в  крайней  озлобленности…

Сцена  седьмая

Общая  палата  Виллете,  сразу  после  прогулки.  «Тихий  час»,  в  котором  участвуют   все  пациентки,  кроме  Вероники.  Она  резко  поднимается  с  койки  и  направляется  к  выходу  из  палаты.  Но  ей  тут  же  преграждает  путь  Медсестра.

МЕДСЕСТРА  Ты  куда?  Иди  на  место.  Тихий  час!
ВЕРОНИКА  А  ну,  не  тыкать!  Вы  кто  мне  такая?
МЕДСЕСТРА  Иди  на  место,  говорю.
ВЕРОНИКА  Ты  что,  охренела?!  Кому  это  «на  место»?!!  Я  что,  собака  твоя!!  Сама  пошла  вон  с  дороги!  Дура   старая! (Передразнивает) «Тихий  час»!  Знаешь,  где  мой  «тихий  час»,  корова?!  В  морге  вашем!!  А  потом – в  крематории!!!
МЕДСЕСТРА  Если  ты… (Наталкиваясь  на  бешеный  взгляд  Вероники)  …если  вы  не  угомонитесь,  я  вызову  санитаров,  они  вас  успокоят.
ВЕРОНИКА  Кого?!  Меня?!  У  МЕНЯ  СЕРДЦА  НЕТ!!  Поняла?!!  Давай,  вали  за  своими  санитарами!!  Мне  терять  нечего!

Похоже,  что  даже  видавшая  виды  Медсестра  в  первый  раз  вошла  в  противостояние  с  человеком  без  сердца.  И  оттого  в  очень  большом  замешательстве…

МЕДСЕСТРА  …Говорю  вам,  ложитесь.  Вдруг  идти  куда-то  приспичило!..
ВЕРОНИКА  Не  ваше  дело!  Я  что,  в  концлагере?!  На  зоне?!  Перед  всяким  тут  быдлом  отчитываться  буду!!

…Но  раздаётся  спокойный  голос  проснувшейся  Зедки.

ЗЕДКА  …Вероника!

Обе  соперницы  оборачиваются  к  ней.

ЗЕДКА  Не  на  то  время  тратишь.  И  ни  с  кем  ты  теперь  не  поговоришь.  Они    спят.

Вероника  стихает,  ибо  Зедка  говорит  крайне  убедительно.  Гнев  же  Медсестры  находит  другое  направление.

МЕДСЕСТРА (Зедке)  А  вас  кто  спрашивает?!  С  кем  это  ей  надо  говорить?!  Вы  почему  не  спите?!
ЗЕДКА (Невозмутимо,  не  меняя  лежачего  положения) Я  спала.  Но  меня  разбудили  вы.  Своим  истошным  визгом.
МЕДСЕСТРА  Я?!
ЗЕДКА (Спокойно) Да,  да,  вы.  Не  даёте  спать  больным.  А  ведь  сон  для  нас – главное  лекарство.  Придётся  рассказать  господину  Менделю,  моему  мужу.  Он  будет  у  меня  завтра  днём.  И  сразу  же  пойдёт  к  Доктору  Игорю.

Судя  по  всему,  Зедка  нажала  на  болевую  точку.

МЕДСЕСТРА  Чего?!!  Грозить  мне  ещё  эти  ненормальные  будут!!
ЗЕДКА (Архиспокойно) Вот, вот.  Видите:  «ненормальные». А  директор  совсем  не  любит,  когда  его  персонал  так  величает  пациентов…

Молчаливая  реакция  Медсестры  говорит,  что  Зедка  не  ошибается…

ЗЕДКА  …Вот  и  позавчера  он  выражал  вам  своё  неудовольствие  по  этому  поводу.  Я  как  раз  была  недалеко,  но  вы  оба  меня  не  заметили  почему-то…

И  тут – в  десятку…

МЕДСЕСТРА  (Взбешённо) Нарываетесь?!  И  вам  санитаров  позвать?!!
ЗЕДКА (Не  меняя  тона) Сделайте  одолжение.  Я  спокойно  лежу.  Спокойно  говорю.  Орёте  только  вы.  А  санитаров  вызываете – мне.  Да…  Похоже,  не  одному  Доктору  Игорю  будет,  о  чём  подумать…  Заметьте:  все  расходы  на  моё  лечение  и  содержание  оплачивает  не  какое-то  там  государство,  а  господин  Мендель  из  собственного  кармана.  До  последнего  евроцента.
МЕДСЕСТРА  И… на  что  это  влияет?..
ЗЕДКА  …Думаю,  на  ваше  рабочее  место.  А  то  и  на  карьеру  в  целом.  Поверьте,  муж  знает,  что  сказать  акционерам  Виллете.   А  назавтра  он – за  те  же  деньги – переведёт  меня  в  университетскую  клинику.  И  не  без  скандала.  Любляна – маленькая  столица  маленькой  страны.  Реклама – антиреклама…  Акционеры  вряд  ли  придут  в  восторг.  Угадайте:  чем  они  отблагодарят  виновницу  торжества?..

Медсестра,  молча,  выслушивает  эти  финансовые  и  маркетинговые  выкладки.  То  же  можно  сказать  и  о  Веронике.

ЗЕДКА  ...Слушай,  Вероника.  Если  спать  не  хочешь –  просто  ляг  и  полежи.  А  потом – ты  обязательно  пообщаешься,  с  кем  захочешь.  Сегодня  же  вечером.  Обещаю.
ВЕРОНИКА  Точно  обещаешь?!
ЗЕДКА  Я  же  сказала.

Вероника  идёт  в  койку,  нисколько  не  думая,  что  у  неё  появилась  подруга.  Причём,  явно  не  по  какой-то  мифической  «женской  дружбе»…
ЗЕДКА  (Медсестре, сочувственно)  Плохо  у  вас  получается  с  нашим  братом.  Как,  впрочем,  и  с  сестрой;  а  ведь  и  сами  вы – медсестра…  Да,  уважаемая  Кристина:  братья  и  сёстры.  И  ещё – СЛОВО.   Оно  гораздо  сильнее  санитаров,  и  даже  не  только  их.  Помните? – «В  начале  было…»…
МЕДСЕСТРА …Да  отстаньте от меня с вашим  святошеством! Госпожа Мендель…
Медсестра  быстро  выходит,  шмыгая  носом.  А  «госпожа  Мендель»  сочувственно  вздыхает  и  готовится  продолжить  «тихий  час»…

ВЕРОНИКА (Уже  с  койки,  по-детски  жалобно) …Что  же  это  такое,  Зедка?!  Опять,  опять  эти  таблетки!  Да  и  те  не  выцарапаешь!  Как  будто  нет  других  способов  убить  себя…

Сцена  восьмая

Парижское  кафе  в  районе  Пляс  де  ля  Конкорд.  У  столика  за  бутылочкой  вина  сидят  П а у л о  и  В е р о н и к а 2-я.

ПАУЛО  …Есть,  Вероника.  И  гораздо  больше,  чем  ты  думаешь…
ВЕРОНИКА  2-я  …Ну  да,  если  всякие  чмошники  опять  ракетами  кидаются.  Или  грозятся  друг  друга  закидать!  Что  ни  козёл,  то  ракетчик!  Янки,  русские… И  китаёзы  туда  же…  И  «Хизбалла»  эта  сраная,  и  арабы,  и  евреи!  Да  что  евреи:  индусы, – и  те!
ПАУЛО  Видишь  ли,  при  некоторых  видах  убийства  летающие  цацки  этих  дебилов  выглядят  довольно  безобидно…
ВЕРОНИКА  2-я   Пси-оружие,  да?  Лептонные  «пушки»?   А!  Система  HAARP ,  что  в  озоне  дырки  делает? 
ПАУЛО  А  что  система,  пушки.  Обычные  орудия  внешнего  воздействия.
ВЕРОНИКА  2-я  А  что,  бывают  и  «внутреннего»?
ПАУЛО  Ещё  как.  Если  убиваешь  себя  самого.
ВЕРОНИКА  2-я  По  всему  свету  печатается,  а  у  самого  язык  узлом.  Так  бы  и  сказал:  «при  суициде»! 
ПАУЛО  Сказал,  как  сказал.  Убийство  себя.  Тёплая  семейка  Борджиа,  эти  их  яды, – детский  лепет  на  лужайке.  Есть  кое-что  посущественнее.  И  пострашнее…
ВЕРОНИКА  2-я    Ты  о  чём,  Пауло?
ПАУЛО  Знаешь,  уже  здесь,  в  Париже,  у  меня  не  идёт  из  головы  один  разговор  у  вас,  в  Любляне.  С  твоим  отцом…
ВЕРОНИКА  2-я  Даже  так?
ПАУЛО   …То,   что  рассказал  мне  Доктор  Игорь,   пробьёт  даже  того,  кто  одет  в носорожью  шкуру…  Оказывается,  в  природе  есть  материальный  субстрат  самоубийства.  Химическое  вещество.  Яд.  Не  тот,  что  подсыпают  из  перстня.  Он  сам  синтезируется  внутри  нас! Представь:  кто-то  начинает  бояться   жить.  Пошёл  подлаживаться  ко  всем  и  ко  всему  подряд.  Против  своей  натуры,  личности,  индивидуальности,  против  себя  самого!  Такого,  каким  его  сотворил  Сам  Бог!  Поэтому  стал  утрачивать  вкус  к  жизни.  Смысл  жизни!  И  тогда  на  место  смысла  приходит  страх.  Страх – стартовая  кнопка.  Как  только  она  нажимается – неважно,  кем  и  чем!– вся  твоя  нормальная  биохимия  тут  же  летит  к  чёрту!  И  весь  организм  становится  фабрикой  токсинов…  Самых  жутких  ядов!  Камера  смертника – в  твоём  теле,  внутри  тебя  самого...    Рядом  с  этим   любой  хоспис  за  Hilton сойдёт…
ВЕРОНИКА  2-я   Ну,  вы  с  папиком  прямо  сказочники  Андерсены.  Только  сказочки  у  вас  левые.  Тут  бы  и  дедушка  Хичкок  прослезился.  Ага…  Значит,  и  ты  уже  в  курсе  насчёт  Купороса?
ПАУЛО   Какого  купороса?
ВЕРОНИКА  2-я   Разве  отец  не  сказал?  Он  называет  этот  яд  Купоросом.  Странно,  что  он  вовсе  заговорил  с  тобой  об  этом… У нас  в  доме,  например,  Купорос – абсолютное  табу.  Вообще,  отец  стал  какой-то… Ну,  в  общем,  как  и  положено  психиатру.  Подходит  ко  мне  перед  сном,  говорит:  «Её  зовут,  как  тебя…».  Я:  «Кого,  па?».  Повернулся – ушёл.  Бедный  мой  папик.  Вот  и  на  него  крышняк  перепрыгнул…
ПАУЛО  Так  ведь  есть  от  кого.  Вообще,  крышняк – дело  тонкое.  Хочешь,  фишку  расскажу?  Из  собственных  похождений.
ВЕРОНИКА  2-я   А,  опять  путешествие!
ПАУЛО  Точно!  Правда,  несостоявшееся… Ну,  вот:  как  ты  знаешь,  критических  ситуаций  у  меня  в  жизни  больше,  чем  блох  на  самой  блошливой  собаке…
ВЕРОНИКА  2-я  Ха! Кто  бы  спорил…  Встречаемся – всего  ничего,  но  уж  с  этим – всё  о`кей…
ПАУЛО  …Но  была  одна  ситуация,  ещё  до  тебя.  Самому  вспоминать  страшно – на  что  уж  привычный…  Около недели  не  спал  совсем.  Потерял  19  килограммов…
ВЕРОНИКА  2-я   И,  конечно,  подумывал?.. (Делает  красноречивый  жест)
ПАУЛО  Не  подумывал.  Был  готов,  как  русский  к  выпивке.  Но – мозг  пардону  запросил.  Устал.  И  я – ЗАСЫПАЮ!  Как  провалился.  Тут  же – бах!! – вижу  сон…               
ВЕРОНИКА  2-я   Эротический?
ПАУЛО  Если  бы! …Приходит  по  мою  душу  НЕКТО.  Совершенно,  надо  сказать,  невероятной  внешности.  Весь  мир  объездил – такого  лица  не  видел.  Нигде!  Прикид  не  то,  что  стильный, –  умопомрачительный.  Рядом  с  этим  весь  ваш  кутюр – базарное  тряпьё.  Только  его  костюм  и  запомнил:  вместо  пиджака – рубашка.  Всё – белоснежное!  А  такого  покроя – вот  обойди  все  бутики  в  этой  Хацепетовке! (Обводит  рукой  вокруг  себя) – не  найдёшь.  В  жизни!
ВЕРОНИКА  2-я  …Нарисуй,  а?  Сам  знаешь,  у  меня  мужская  коллекция  на  носу!
ПАУЛО  Попробую,  если  смогу…  Взглянул  он  этак  на  меня,  да  и  говорит:  «Ну,  что,  засранец?  Труса  празднуем?  В  рай  собираемся?  А  там  без  тебя  навалом.  И  в  аду  теснотища,  плюнуть  некуда.  Closed, дружище!  Мест  нет.  (Скрещивает  обе  руки,  поднимает  и  опускает)  Не  торопи  события.  У тебя  всё  здорово  будет.  Классно.  Сам  увидишь.  Просто  ты  пока  ещё  очень  многого  не  знаешь.  А  главное,  чего  ты  не  знаешь,  звучит  так:  Я – есть.  Я – здесь.  И  бросить  тебя,  засранца,  в  МОИ  планы  не  входит.  А  всё  остальное  мы  с  тобой  как-нибудь  придумаем».  И – был  таков.  Исчез!
ВЕРОНИКА  2-я  Улётно… Слушай,  а  этот  стиляга  случайно  не?..  (Указывает  большим  пальцем  вверх)
ПАУЛО  Он  забыл  представиться.
ВЕРОНИКА  2-я  Ну,  ладно,  а  дальше?..
ПАУЛО  …Дальше – Площадь  Согласия,  которая  некогда  называлась  Площадью  Революции. И имела она тогда в городе  Париже  самую  кошмарную  репутацию.  Но  гильотины  здесь  давно  уже  нет.  Зато  есть  симпатичная  кафешка,  в  которой  мы  с  тобой  сидим  за  бутылочкой  Шабли.  И  у  нас  куча  времени…
ВЕРОНИКА  2-я  …Сутки.  Почти…

Они  обнимаются.  Довольно  нежно…   

Сцена  девятая

Виллете.  Столовая  для  пациентов.  В  уголке  собралась  группа  Пациентов,  называющая  себя  Братством.  Пациентка  по  имени  М а р и  о  чём-то  вполголоса  говорит  с  двумя  собеседниками.

МАРИ  …Поверьте:  большую  часть  своих  эмоций  мы  заменяем  страхом…
ПОЖИЛОЙ  ПАЦИЕНТ  …Страхом  перед  чем?  Или – кем?
МАРИ  Кроме  самого  себя,  в  сущности,  бояться  некого.
ПАЦИЕНТКА  Вы  хотите  сказать,  что  на  нас  мир  клином  сошёлся?  О,  нет.  А  про  Бога  вы,  наверное,  просто  забыли.  Или  вы  считаете,  что  Его  бояться  необязательно?
ПОЖИЛОЙ  ПАЦИЕНТ  Кстати,  есть  ещё  и  человеческое  правосудие… 
МАРИ  (Невесело  усмехается)  …Которое  воплощает  все  наши  искажённые  представления.  В  том  числе,  о  Боге…  Как-нибудь  я  изложу  вам  понимание  Священного  Писания  с  позиций  моей  богатой  адвокатской  практики…
ПАЦИЕНТКА  Бог  в  адвокатах  не  нуждается.
МАРИ  А  в  обвинителях?..

Пациентка  испуганно  крестится.

ПОЖИЛОЙ  ПАЦИЕНТ  Вот  даже  как?  Ну-ну…

Замолкает  на  полуслове.  Входит  Вероника.  Она  ходит  кругами  возле  группы  Мари,  подходит,  отходит,  стоит  в  отдалении,  снова  подходит.  Её  присутствие  действует  на  Братство  удручающе, – как  любое  напоминание  о  смерти…

ПОЖИЛОЙ  ПАЦИЕНТ  (Веронике) Что  вам  угодно?..
ВЕРОНИКА  (Неожиданно  для  себя  полностью  теряется) Да  нет…  Ничего…  Я…  Я  просто  проходила  мимо.

С  Пациентами  начинается  нечто  вроде  индуцированного  массового  психоза.  Он  не  касается  только  присутствующих  здесь  же  двух  пациентов,  3-го  и  4-го.

ПАЦИЕНТКА  Проходила  мимо!
ПОЖИЛОЙ  ПАЦИЕНТ  Вот,  извольте  видеть!  Она  проходила!
1-й  ПАЦИЕНТ  Мимо!  Наше  вам!
2-й  ПАЦИЕНТ  Ну,  просто  проходила  мимо,  и  шабаш!

Братство  превращается  в  натуральный  обезьянник.  Все  соревнуются  в  передразнивании  Вероники,  при  этом  гримасничая  и  кликушествуя, – кроме  молчаливо  наблюдающей  Мари,  а  также  3-го  и  4-го  Пациентов.  Вероника  пытается  держаться  независимо  и  даже  улыбаться,  но…так  же  нежданно  для  самой  себя  заливается  слезами  и  быстро  убегает…За  всем  этим  с  явным  осуждением  наблюдают  3-й  и  4-й  Пациенты.

3-й  ПАЦИЕНТ  (Братству) А  вам  не  кажется,  что  это  нахальство?  Даже  для  подобного  заведения?
4-й  ПАЦИЕНТ   Несчастные… Аллах  лишил  их  разума!
3-й  ПАЦИЕНТ   А  что  ты  хотел  от  сумасшедших  со  справкой?
ПОЖИЛОЙ  ПАЦИЕНТ  Можно  подумать,  сами  вы  без  справки!
3-й  ПАЦИЕНТ  Что  значит  «без»?  Можете  не  переживать, как  раз  таки  у  меня    самая  настоящая  сумасшедшая  справка.  Называется  «Свидетельство  о  браке».   

Быстро  входит  Вероника.  Твёрдым   шагом  подходит  к  Пожилому  Пациенту – и  с  размаху  бьёт  его  по  лицу!  Никто  не  успевает  ничего  понять,  в  том  числе,  и  побитый.  Он  с  удивлением  берётся  за  лицо  и  рассматривает  на  руке  кровь,  потекшую  из  носа…

ВЕРОНИКА  Ну?  Понравилось?  Может,  дадите  сдачи?
ПОЖИЛОЙ  ПАЦИЕНТ  Нет,  зачем.  Вам  всё  равно  недолго  осталось  нас  беспокоить…

Вероника  уходит.  Мари,  до  сих  пор  молчаливо  наблюдавшая,   так  же  молча  удаляется.  3-й  Пациент  что-то  возмущённо  бормочет.  4-й  Пациент  делает  негодующие  жесты.

4-й  ПАЦИЕНТ  (Пожилому  Пациенту) Зачем  так  говорил?  Боишься,  беспокоить  будет?  Не  будет!  Совсем  уйдёт… Аллах  судить  будет.  Аллах  побеспокоит!  Ух,  как  злых  людей  побеспокоит!..

Пожилой  Пациент  надменно  молчит.

3-й  ПАЦИЕНТ  (Пожилому  Пациенту)  Знаете,  что  я  вам  скажу?  Надо  менять  профиль.
ПОЖИЛОЙ  ПАЦИЕНТ (Высокомерно) Что  это  вы  там  несёте?
3-й  ПАЦИЕНТ  А,  не  морочьте  голову.  Когда  вы  титанически  разыгрываете  шизофреника,  этот  хитроумный  Игорь  только  хихикает  в  кулак.  Но  в  роли  полного  идиота  вы  страшно  убедительны. (4-му  Пациенту) Что  скажешь,  Юсеф?
4-й  ПАЦИЕНТ  (Поднимает  обе  руки)  Алла-у-акбар!
3-й  ПАЦИЕНТ (Поднимает  палец) О!  Сказано  знатоком  вопроса…
Сцена  десятая

Больничный  коридор,  по  которому  медленно  идёт  Вероника, погружённая  в  свои  мысли  и  не  замечающая  стоящую  поодаль  Мари.  Та  подходит  к  ней  и  касается  её  плеча.  Вероника  вздрагивает.  Появляется  Зедка,  издали  наблюдает.

МАРИ  Я  Мари.
ВЕРОНИКА  Знаю.  Вы  мне  нужны…
МАРИ  (Игнорирует  слова  Вероники)  Этот  Милан  получил  от  тебя  за  дело.  Я  за  всю  жизнь  никого  не  била.  Ни  одно  живое  существо.  Но  на  твоём  месте… Наверное,  изменила  бы  своим  правилам.  Хотя,  что  меняют  пощёчины…
ВЕРОНИКА  У  меня  к  вам  дело.

По  тому,  как  Мари  смотрит  на  свою  визави,  ощущается,  что  она  знает  о  сути  этого  дела…

МАРИ  Нет.  Не  сейчас.
ВЕРОНИКА  Но…
МАРИ  Не  сейчас.

Мари  уходит.  Вероника  в  растерянности  и  досаде  тоже  хочет  уйти.  Но  к  ней  подходит  Зедка.

ЗЕДКА  Они  тебя   заметили.
ВЕРОНИКА  И  что  с  того?!  Мне  нужны  таблетки!  И  всё!  Понимаешь?!
ЗЕДКА  Я  понимаю.  Теперь  должны  понять  они… Может  быть,  пощёчина  этому  индюку  Милану  всё  ускорит…
ВЕРОНИКА (Мгновенно  оказывается  погружённой  в  обстоятельства  дела)  А…  Это  была  такая  ненависть…  Если  бы  ты  знала!  Какая  страшная  ненависть  во  мне  тогда  поднялась!  Я  не  могла  себе  представить,  что  в  моём  положении  можно  реагировать  на  обезьяньи  номера  каких-то  умалишённых.  Но  меня  просто  переполнила  ненависть. Стала  рваться  наружу! Мама  говорила:  ненавидеть  нельзя,  Бог  заповедал  любовь.  Но  мои  эмоции  как-то  отставали  от  Его  заповедей.  Или  от  маминых… Я  всё  равно  ненавидела, – только  скрыто,  засовывая  ненависть  поглубже  в  себя.  Всё  дальше  и  дальше…  Наверное,  из  меня  вылетела  вся  скрытая  ненависть,  накопленная  за  всю  мою  жизнь… Ненависть  ко  всем!  И  к  маме!  И  к  отцу!..

Гаснет  свет.  В  двух  световых  пятнах  Вероника  и  её  О т е ц,  стильно  одетый  высокий  мужчина  яркой  внешности.

ОТЕЦ   …Так  ты  хотела  убить  себя  из-за  этого?  Ненависти  ко  мне?
ВЕРОНИКА  Да  успокойся.  Тогда  я  вообще  о  тебе  не  думала.
ОТЕЦ  Ясный  перец.  Мы  же  сто  лет  не  видимся.  Да  и  не  рвёмся.  Мне  не  до  тебя.  О  тебе  и  говорить  нечего.
ВЕРОНИКА  Если  бы  мне  тоже  было  не  до  тебя,  как  бы  я  теперь  могла  тебя  так  ненавидеть?
ОТЕЦ  Тоже  верно.  Ненависть – эмоция  весьма  не  спокойная.  Да  и  от  безразличия  далековата… Вообще-то,  странно.  Со  мной  ты  хоть  разговариваешь.  А  мать  даже  видеть  не  захотела.  Надо  же,  прикол.  Я  ведь  для  тебя  палец  о  палец  не  ударил.  А  она  только на  тебя  и  пахала.  Как  ломовой  конь.  Сама  ходила  в  жутких  отрепьях.  Уважающая  себя  женщина  даже  в  огород  такое  не  напялит.   Зато  доченька – уж  если  не  от  кутюр,  так  по  фирме  точно…
ВЕРОНИКА  По-твоему,  это  и  есть  любовь?
ОТЕЦ  А  иди  там,  знай…  Ну,  как  бы,  типа,  самопожертвование  такое… для  детей  там…  ради  ближнего…  Вроде,  как  и  любовь… Во  всяком  случае,  так  в  костёле  говорят…
ВЕРОНИКА  А  ты  не  думаешь,  что  эта,  с  позволения  сказать,  любовь  переплюнет  злейшего  врага?  Для  этого  самого  «ближнего»!
ОТЕЦ  ???
ВЕРОНИКА  Такая  «любовь» – дебильная  теплица!  А  я,  дура,  про  эту  теплицу так  и  думала:  да,  вот  это  и  есть  мир,  жизнь.  И  однажды  выталкивают  меня    из  теплицы  нафиг! – а  кругом!  Грязь!  Смрад!  Ложь!  И  её  ложь!  А  потом  говорит:  ну,  извини,  доченька,  не  мы  такие,  жизнь  такая.  Ты  уж  давай  там,  как-то  приспосабливайся… Любовь  суки  к  собственному  щенку!  Пока  сам  ещё  толком  не  может  гавкать  и  цапаться!  А  уж  потом – баста,  пёсик,  пора  на  цепь,  как  папа  с  мамой…  Какое,  к  чёрту,  самопожертвование?!  Какое  бескорыстие?  Фига  в  кармане  перед  естественным  ходом  вещей…
ОТЕЦ  Ну,  можно  подумать,  от  меня  ты  побольше  получила…
ВЕРОНИКА  А  почему  надо  обязательно  что-то  от  кого-то   получать?..
ОТЕЦ  Гм,  нечто  здравое  в  этом  есть… Да  всё  равно,  со  мной  у  тебя  ещё  то    воспитание  было.  Бары,  рестораны,  дискотеки.  В  обществе  моих  же  любовниц.
ВЕРОНИКА  Зато  они  у  тебя  просто  красавицы  были.  Под  стать  тебе…
ОТЕЦ  Почему  «были»?  Нынешняя,  к  примеру,  очень  даже  не  страшненькая.  На  пару  лет  тебя  помоложе…  Послушай…  Это  правда?
ВЕРОНИКА  Что?
ОТЕЦ  …То,  что  сказал  ваш  старший  врач… Про  твоё  сердце… Ну… после  всего  этого?
ВЕРОНИКА  Да.
ОТЕЦ  Что  «да»?!  Ты…               
ВЕРОНИКА  Я  умру  через  несколько  дней.  Плакать  будешь?
ОТЕЦ  Ты  что  несёшь?!
ВЕРОНИКА  Я  совсем  не  шучу.  Что  замолк?  Ты  у  нас  красноречивый.  Особенно,  с  девчонками.  Кстати,  кое-что  скажу  тебе.  Теперь  можно.  Между  прочим,  одно  время  я  тоже  тебя  любила.
ОТЕЦ  (Дрожащим голосом,  странным  для  такого  супермена) И  я  тебя  любил…  Люблю.
ВЕРОНИКА  Нет,  не  то.  Не  как  отца.  Понял?..  Ты  мне  нравился… 
ОТЕЦ  Я  знаю.
ВЕРОНИКА  И…  чего?  Боженьки  шугался?  Или  моральные  устои  в  кои-то  веки  объявились?
ОТЕЦ  Да  нет.  Просто  ты  не  в  моём  вкусе.

Неожиданно  отец  утыкается  лицом в рукав ультрамодной куртки и  отворачивается.  Его  плечи  сильно  трясутся.  Потом  начинают  слышаться  недвусмысленные  звуки… Отец  исчезает.  Зажигается  свет.  Рядом  с  Вероникой  по-прежнему  Зедка.  Как   ни  в  чём  не  бывало… 
 
ВЕРОНИКА  …Что  это  было?..
ЗЕДКА  (Пожимая  плечами) Нормально.

Входит  Фельдшер.

ФЕЛЬДШЕР  (Зедке) Прошу  на  процедуру.
ЗЕДКА  Я  помню.  Сейчас. 
ВЕРОНИКА (Зедке)  Что  за  процедура?
ЗЕДКА  (Веронике)  Один  довольно  старый  метод.  Ещё  с  шестидесятых.  Врачи  считают  его  для  меня  подходящим.  …Хочешь  посмотреть?
ВЕРОНИКА  …Но  ты  же  говорила:  просто  депрессия.  Ввести  этот  серотонин,  и  всё.  Зачем  ещё  какие-то  процедуры?
ЗЕДКА  Так  ты  хочешь  посмотреть?
ВЕРОНИКА  Зачем?  Меня  сейчас  интересуют  только  таб… (Зедка  вскидывает  глаза.  Вероника  осекается.  Пожимает  плечами)  Да.  Можно  и  посмотреть…
ФЕЛЬДШЕР   Прошу  прощения,  дамы.  Но  это  не  тот  спектакль.  (Зедке)  Вы  же  сами  знаете…
ЗЕДКА  (Фельдшеру)  Послушайте.  Не  отказывайте  ей. Что  она  видела  в  жизни? Пусть  хотя  бы  сейчас  увидит.  Даже  это…   

После  короткого  раздумья  Фельдшер  молча  кивает…

Сцена  одиннадцатая

Палата-бокс.  Туда  входят  Зедка,  Вероника  и  Фельдшер.  Зедка  улыбается,  как  бы  в  предчувствии  какого-то  вида  блаженства.  Так  же  улыбаясь,  ложится  на  койку.  Фельдшер что-то   набирает  в  шприц.  Вероника  смотрит  во  все  глаза.

ЗЕДКА  (Фельдшеру) Объясните  ей,  что  происходит.  Иначе  она  испугается.
ФЕЛЬДШЕР  (Показывая  Веронике  шприц) Здесь  доза  инсулина.  Этим  лечат  диабетиков,  чтобы  снизить  уровень  сахара  в  крови.  Но,  если  доза  большая,  уровень  сахара  сразу  резко  падает.  Наступает  кома…

Фельдшер  выпускает  воздух  из  шприца  и  делает  инъекцию  в  ногу  Зедки.

ФЕЛЬДШЕР  (Веронике) Сейчас  больная  войдёт  в  состояние  искусственной  комы. Не  пугайтесь,  если  она   перестанет  вас  узнавать  или  её  глаза  вдруг  остекленеют...  Всё  это   временно,  пока  действует  лекарство.
ВЕРОНИКА  Да  это  же  просто  ужасно!  Бесчеловечно!  Люди  борются  за  то,  чтобы  выйти  из  комы.  А  вы  в  неё  вгоняете!
ФЕЛЬДШЕР  Люди  за  многое  борются.  Например,  за  жизнь.  И  крайне  редко  за  смерть…  А  эта  кома – лечебная.  Понимаете?  Организм  так  получает  передышку  от  стресса.  Функции  временно  затормаживаются,  снимаются  блоки,  мешающие  выздоровлению…
ВЕРОНИКА (Зедке) Будь  спокойна.  У  тебя  всё  в  полном  порядке.  А  та  история  о  короле…
ФЕЛЬДШЕР  Она  вас  уже  не  слышит.

Открытые  глаза  Зедки  смотрят  в  одну  точку.    Изо  рта  течёт  слюна… Вероника  начинает  истошно  кричать  на  фельдшера.  И  становится  поразительно  похожей  на  свою  Маму…

ВЕРОНИКА  Вы  что  наделали!!
ФЕЛЬДШЕР  Всего  лишь  выполнил   назначение  врача.
ВЕРОНИКА  Ах,  назначение?!  Раз  в  психушке,  можно  творить,  с  кем  и  что  угодно?!  А  мы  не  в  Африке!  Да!  Не  в  России!  Здесь  Европа,  да,  и  газеты  есть,  и  права  человека!  И  полиция!!
ФЕЛЬДШЕР  Постыдились  бы.  Что  городите…
ВЕРОНИКА  Ах,  мне  ещё  и  стыдиться?!
ФЕЛЬДШЕР Да!  Вам!  Думаете,  это  поведение  в  самый  раз  для  психлечебницы? То  есть, что-то  исключительное? Зря  обольщаетесь!  Самое заурядное жлобство! Люмпенские штучки. (Пристально глядя) Может,  наследственность?..

Вероника  тут  же  сникает,  наверное,  вспомнив  кого-то.  Или  что-то

ФЕЛЬДШЕР…Я  сказал,  как  есть:  кончится  действие  инсулина  и  она  проснётся.  Обязательно.  Живой  и  здоровой.  Приблизительно,  через  полчаса.  Хотите – походите  где-то,  а  через  полчаса  вернётесь…
ВЕРОНИКА  Нет,  я  здесь!..
ФЕЛЬДШЕР  Как  угодно.  (Указывая  на  табурет)  Тогда  садитесь.

Вероника  садится.  Свет  медленно  гаснет  до  полумрака,  в  котором  выделяется  световым  пятном  койка  с  лежащей  Зедкой.  И  тут  слышится  голос  Зедки.  Хотя  сама  она  безмолвна  и  недвижима…

ГОЛОС  ДУШИ  ЗЕДКИ  …Бедная  девочка.  В  её-то  положении…  Жалеет  мою  Обладательницу.  Даже  теперь  всего  не  знает…  Что  же,  я  опять  на  свободе.  Куда  отправиться… К  знакомым  в  Индию,  Бразилию?  Или  туда?..  Нет.  Не  успею  за  полчаса.  Нам  всегда  есть  о  чём  подумать.  А  это  дело  небыстрое.  Тогда  поближе…

Перемещение  сцены – и  Душа  Зедки  невидимо  оказывается  в  кабинете  Доктора  Игоря. Хозяин очень раздражён, причиной  чего  является  его  гость  А к ц и о н е р…

ГОЛОС  ДУШИ  ЗЕДКИ  Ага,  Акционер  пожаловал.  Любопытно…
ДОКТОР  ИГОРЬ (Кричит  на  Акционера) Вы  что,  не  понимаете?!  Притворяетесь  идиотом?   Варварство  это!  И-зу-вер-ство!  И  уголовщина.  Ясно?  Вам  что  тут,  Россия?!  Африка,  чёрт  вас  побери?!   
АКЦИОНЕР  …Вот,  опять  пошло-поехало.  Ведь  из  ничего  кадило  раздуваете.  Ну,  кто  же  умер  от  инсулиновой  комы?  Или,  м-м…  от  шарманки  этой  электрической?  Зато  дёшево.  Быстро.  А  с  технологиями  вашими  в  трубу  вылетим.  Вы-то  всё  в  облаках  своих  научных  витаете,  а  я – извините.  Не  могу-с!  Не  заработаем  денег – и  вы  без  работы  останетесь.
ДОКТОР  ИГОРЬ  Идите  вы  в  жопу  с  вашим  заработком!  (Хватает  лист  бумаги  и  резко,  рывками  что-то  пишет)
АКЦИОНЕР  Ну,  да.  Прошение  об  отставке.  Сто  пятьдесят  третье.
ДОКТОР  ИГОРЬ  И  последнее!  Я  с  такими  мудаками  работать  не  желаю.
АКЦИОНЕР  И  это  слышали.  Вы  же  знаете.  Этого  никто  из  нас  не  подпишет.
ДОКТОР  ИГОРЬ  Нужны  мне  ваши  сраные  подписи!  Не  приду – и  всё.
АКЦИОНЕР  Придёте.
ДОКТОР  ИГОРЬ  Что,  мания  величия?  Так  полежите  в  своём  собственном  дурдоме.  А  то  у  вас  какие-то  шизофренические  представления  о  собственном  влиянии.
АКЦИОНЕР  Дело  не  в  моём  влиянии.  А  в  вашем  фанатизме.  Вы  не  бросите  больных.  Ведь  так?  А  для  нас  вы – БРЭНД.  Вывеска,  без  которой  в  точно  такую  же  трубу  и  вылетим.  Бизнес,  Доктор  Игорь.  Сегодня  мы  нужны  друг  другу.  На  ваше  имя  больные  валом  валят.
ДОКТОР  ИГОРЬ  А  вы  хоть  знаете,  почему  «валят»?
АКЦИОНЕР  Ну,  как  же,  как  же.  И  насчёт  любви  наслышаны.  Тоже  не  для  нас,  грешных.  Очень  может  боком  выйти.  Съедят!
ДОКТОР  ИГОРЬ  Несчастный  вы  тип,  господин  Доленс…
АКЦИОНЕР  Мерси  за  новость.  Оказывается,  мудак – это  просто  несчастный  тип.  Хоть  буду  знать.
ДОКТОР  ИГОРЬ  …Не  ёрничайте.  И  не  забывайте:  у  меня  достаточно  своих  домашних  заготовок.
АКЦИОНЕР  За  это  мы  тоже  вас  ценим.  Путь  в  жопу – всё-таки  не  нож  в  спину…

Медленно  гаснет  свет  до  полумрака.

ГОЛОС  ДУШИ  ЗЕДКИ  …Вся  Любляна  кричит  про  его  эксперименты  на  людях.  И  громче  всех – больные.  Те  самые,  за  кого  он  готов… Бедный  Доктор.  Всё  как  всегда.  И  я  никому  ничего  не  расскажу. Только  моей  Обладательнице.  С  некоторых  пор  она  никогда  не  отказывает  мне  в  общении.  Не  то,  что  другие  Обладатели  своим  Душам… Как  жаль.

Сцена  медленно  перемещается  в  палату-бокс.  В  полумраке Фельдшер  и  сидящая  на  табурете  Вероника.  В  световом  пятне  Зедка,  лежащая  на  койке,  недвижная  и  невидящая  своими   открытыми  глазами.

ГОЛОС  ДУШИ  ЗЕДКИ        Нам  неведом  точный  день  и  час,
                Чтоб  собраться  вовремя  в  дорогу…
                …Наши  души  знают  больше  нас, –
                Верно,  потому,  что  ближе  к  Богу…

                Мы  приходим,  чтобы  жить  сейчас,
                И  уходим,  вдруг  и  незаметно…
                …Наши  души  нежно  любят  нас,
                Но  любовь  их  часто  безответна.

                Мы  смеёмся,  молимся,  спешим,
                Плачемся:  «Спасите  наши  души…» –
                Но  душою  верною  храним
                Внемлющий  сквозь  внутренние  уши.

                И  когда  пробьёт  нежданный  час
                Злой  расплаты  с  тем,  что  бессердечно –
                Наши  души  вступятся  за  нас:
                Ведь  они-то  созданы  навечно…
 
Фельдшер  наклоняется  над  Зедкой  со  шприцем.  Укол – и  полумрак  медленно  рассеивается…Зедка  открывает  глаза.  Вид  у  Вероники  довольно  испуганный…

ЗЕДКА  Привет,  Вероника…
ВЕРОНИКА  С  тобой  всё  в  порядке?   
ФЕЛЬДШЕР (Веронике) Вы  же  сами  видите.  И  я  вам  говорил.   
ВЕРОНИКА  Говорил,  говорил.  Ждёте  извинений?

Фельдшер  машет  рукой  и  уходит.

ЗЕДКА  Знаешь,  кажется, я  пережила  эти  процедуры.  Как  ты  догадываешься,  безопасными  их  считают  далеко  не  все...  Но  сегодня  была – последняя.
ВЕРОНИКА  Откуда  тебе  знать?  Кто  из  ЭТИХ  считается  с  желаниями  пациентов?
ЗЕДКА  Я  просто  знаю.  Помнишь  мой  тебе  первый  вопрос?
ВЕРОНИКА  «Неужели  я  не  знаю,  что  значит  быть  сумасшедшей».
ЗЕДКА  …Я  тебе  ещё  историю  рассказывала.  Про  короля.  А  теперь  не  будет  историй.  Всё  просто  до  безумия. 
ВЕРОНИКА  (УЛЫБАЕТСЯ – вторично  за  всё  время)  Если  до  безумия, –    действительно  просто.
ЗЕДКА …Знаешь,  как  сходят  с  ума?  Ты  что-то  чувствуешь,  понимаешь,  умеешь  что-то;  но  передать  всё  это  другим – не в силах. Не  в  состоянии!   Сумасшедший – это  «зелёный»  эмигрант  в  чужой  стране.  Слышит  других – и  ничего  не  понимает  из  их  языка.  А  те  его  и  слушать  не  желают.  Смотрит  вокруг – не  соображает,  что  происходит.  Если  для  кого-то  собственная   жизнь  превращается  в  эмиграцию…  Ты  понимаешь…
ВЕРОНИКА  …Но  ведь  в  это  может  угодить  каждый.  Рано  или  поздно.  Хоть  раз  в  жизни…
ЗЕДКА  В  том-то  и  дело… 
 
Сцена  двенадцатая

Холл  Виллете.  В  стороне  от  1-го  и  2-го  Пациентов  стоит  с  самым  унылым  видом  Вероника. Через  холл  медленно  идёт  Э д у а р д.  Вероника  поневоле  обращает  на  него  внимание. У  Эдуарда  странная  походка,  при  которой  неподвижно  всё:  глаза,  лицо,  прямое  тощее  туловище,  руки.  Медленно  двигаются  только  ноги.  Вообще,  он  напоминает  собой  тень.  Это  впечатление  усиливает  внешность  и,  особенно,  тип  лица  Эдуарда,  свидетельствующие  о  том,  что  XIX  век – не  просто  очередная  байка  досужих  сказочников…

1-й  ПАЦИЕНТ  Во,  глянь,  глянь.  Шизик  этот  идёт.
2-й  ПАЦИЕНТ  Ага,  как  завис.  Глюки  смотрит.
1-й  ПАЦИЕНТ  О  вышивает!  Спица  ходячая…
Эдуард  удаляется.  Вероника  поворачивается  к  1-му  и  2-му  Пациентам,  видно  намереваясь  сказать  им  нечто  для  них  малоприятное.  Но  появляется  Фельдшер.

ФЕЛЬДШЕР (Веронике) Там  снова  пришла  ваша  мать…

1-й  и  2-й  Пациенты  начинают  довольно  беспардонно  прислушиваться.

ВЕРОНИКА  (1-му  и  2-му  Пациентам)  Эй,  вы!  Уши  пластырем  заклейте!  По  мордам  давно  не  получали?  (Фельдшеру) А  вы  зачем  тут  шоу  затеваете?!  Я  что,  не  говорила:  НЕТ!  И  больше  с  этим  не  лезьте!  А  если  склероз – на  лбу  себе  запишите.
ФЕЛЬДШЕР  Но  ведь  она…
ВЕРОНИКА  Моя  мать?!  Ваше  какое  дело  собачье?  Проповедник  хренов…

Фельдшер  качает  головой. Вероника  негодующе  поворачивается,  хочет  уйти.  И  тут…

ВЕРОНИКА  А!  М-м-м…

Вероника  резко  хватается  за  сердце.  Она  дышит  шумно  и  жадно,  вдыхая  мучительно,  как  астматичка. 
ВЕРОНИКА  (Хрипя  и  задыхаясь) А-а… Стены  идут… Темно…

Если  бы  фельдшер  не  схватил  её  на  руки,  она  бы  тут  же  упала.  Вероника  хватается  за  горло  в  муках  удушья. Затем  теряет  сознание…

ФЕЛЬДШЕР  Кристина!  Кристина,  быстро,  где  ты  там!!

Вбегает  Медсестра.

ФЕЛЬДШЕР  За  Доктором  Игорем!!

Медсестра  убегает.  Фельдшер  осторожно,  но  быстро  кладёт  слабо  дышащую Веронику  на  спину  прямо  на  пол.  Так  же  быстро  щупает  сонную  артерию  и  сразу  же  хочет  приступить  к  непрямому  массажу  сердца.  Но  вносятся  Доктор  Игорь  с  какой-то  ампулой  в  руке  и  Медсестра.

ДОКТОР  ИГОРЬ (Медсестре) Внутривенный  набор!  Бегом! (Фельдшеру) Погоди  с  массажем,  Штефан!

Медсестра  в  мгновение  ока  приносит  шприц,  подушку  и  жгут.
 
ДОКТОР  ИГОРЬ (Фельдшеру,  суя  ему  ампулу)  В  вену!  Быстро! 

Фельдшер  немедленно  исполняет  приказание.  Через  2-3  секунды  Вероника  делает  вдох  с   таким  диким  свистом  и  хрипом,  что  все присутствующие,  включая  Доктора  Игоря,  замирают  от  страха.  Наконец,  она  привстаёт…

ВЕРОНИКА  А-а?..

…И  её  тут  же  начинают  сотрясать  рвотные  движения,  выворачивать  наизнанку…

1-й  ПАЦИЕНТ  (Разочарованно)  А  я  думал,  всё…
2-й  ПАЦИЕНТ  На  этот  раз  подфартило.  Зато  ты  глянь,  как  облевалась!
ДОКТОР  ИГОРЬ (Рычит) Это что ещё мне!!! (Фельдшеру) А вы?! Чего  дожидаетесь?!

Фельдшер  подбегает  к  пациентам.

ФЕЛЬДШЕР  Прошу  в  палату!
1-й  ПАЦИЕНТ  А  что  это  вы  нас  выгоняете?
2-й  ПАЦИЕНТ  Как  собак!
1-й  ПАЦИЕНТ  Ни  капли  уважения  к  больным  людям!
2-й  ПАЦИЕНТ  Я  жаловаться  буду!

Фельдшер  хватает  обоих  за  рукава,  но  Доктор  Игорь  наглядно  демонстрирует  приоритет  слова  над  физической  силой:

ДОКТОР  ИГОРЬ (Рявкает)  Штефан!!  Этих  двух  ослов – сегодня  же  вон  из  клиники!  Выписать,  к  дьяволу  свинячьему!
Ещё  до  окончания  фразы  «ослы»  вырываются  из  рук  Фельдшера  и  тут  же  исчезают,  как  кошмарный  сон.  Фельдшер  вопросительно  смотрит  на  Доктора  Игоря.  Тот  делает  жест  «отставить».  Между  тем,  приступ  рвоты  у  Вероники  заканчивается.

ВЕРОНИКА  Я  не  умерла…  Опять,  опять  не  умерла!!  Опять  торчать  тут!  С  вами!  В  этой  страшной  богадельне!  И  умирать!  Умирать!  Тысячи  раз!  Каждый  день!  Каждую  ночь!  И  никто  не  пожалеет…  Ни  один…  И  эти  скоты!  И  вы!

Вероника  рыдает  так,  что  у  видавших  виды  эскулапов  начинают  дёргаться  лица…

ВЕРОНИКА  Скажите!!  Что  вам  всем  от  меня  нужно?! Что  я  вам  сделала?!  Вы  же  знаете,  знаете,  что  я…  мне  всё  равно  конец,  скоро  конец,  вы  же  сами  сказали! Сколько  же…  сколько  вы  меня  ещё  мучить  будете!! Где  же  ваше  сострадание?!  Почему  вы  не  даёте  мне  яд?!!  Звери!!!  Фашисты!!!   

Вероника  начинает  биться  на  полу  в  страшных  рыданиях.

ДОКТОР  ИГОРЬ (Чужим  голосом) Кристина.  Успокоительное. 

Медсестра  уходит.

ДОКТОР  ИГОРЬ  (Фельдшеру)  Помогай.

Входит  Медсестра  со  шприцем.  Доктор  Игорь  и  Фельдшер крепко,  изо  всех  сил  держат Веронику,  бьющуюся  на  полу.  Медсестра  делает  внутривенный  укол.  Вероника  постепенно  затихает…

ДОКТОР  ИГОРЬ (Стоя  на  коленях  возле  Вероники)  Штефан,  Кристина.  Идите  за  каталкой.

Фельдшер  и  Медсестра  уходят.  Доктор  Игорь  смотрит  на  Веронику,  не  поднимаясь  с  колен…

Сцена  тринадцатая

Палата  Вероники  лунной  ночью.  Вероника  не  спит. Она,  как  завороженная  смотрит  в  окно,  за  которым – величественный  ночной  покой.  Звёздное  небо –  и  Луна…

ВЕРОНИКА (Говорит  сама  с  собой) Странно… Только  что  я  чуть  не  задохнулась  в  собственной  рвоте…  Надо  мной  смеялись,  таскали  по  полу,  как  тряпку,  пичкали  дьявольскими  снадобьями, – а  сейчас…  Такая  лёгкость.  Может,  это  луна?  Говорят,  что  молодой  месяц  зовёт  к  себе  сумасшедших.  Ну  да.  Какой  поэт  не  посвящал  этому  хоть  одно  стихотворение…  Не  говоря  о  графоманах… А  они  все… (Не  отрываясь  от  окна)  Безумная  красота.  И  она  живёт!  Да,  она  живая… И… говорит со мной! (Зовёт  подругу) Зедка!  Ты…  Нет.  Не  надо  её  будить  после  того…

Вероника  быстро  встаёт.  Делает  несколько  шагов – и  перед  ней  встаёт  Медсестра.

МЕДСЕСТРА  Вернитесь  в  постель.  Всем  хорошим  девочкам  давно  снятся  ангелочки.  А  нехорошим – эти…   Как  их  по-вашему…   Бай-фройнды!
ВЕРОНИКА  Бой-френды,  что  ли?  В  гробу  я  их  видела.  Вся  эта  лапша – для  тихопомешанных  дур.  А  я – буйная!..
МЕДСЕСТРА  У,  это  я  знаю.
ВЕРОНИКА  Хорошо,  что  знаете.  Тогда  вы  знаете  и  то,  что  у  меня  постоянные  припадки  буйства.  Жизнь  мне  до  фонаря – сколько  её,  той  жизни?  В  моей-то  шкуре?  А  всяких  там  других  я  вообще  к  сердцу  не  беру.  К  чему  брать-то?  Нет  его.  Таблетки  съели…  Ваш  директор  сказал!..
МЕДСЕСТРА  (Бурчит,  как  бы  про  себя)  …Сказал-сказал…  И  надо  ж  было,  вообще,  такое  сказать…
ВЕРОНИКА  …А  теперь  у  меня  опять  начался  припадок.  Я  увидела…  увидела  небо.  И  Луну!  Ведь  знаете,  как  Луна  действует  на  таких,  как  я?  Поэтому  теперь  мне  нужно  с  кем-то  поговорить.

Медсестра  удивлённо  смотрит  на  Веронику  во  все  глаза.

ВЕРОНИКА  Что  смотрите?  Боитесь?  День,  два, – и  я  уйду.  Совсем  уйду… Понимаете?   
МЕДСЕСТРА   Ох,  девушка, девушка…  Да  что  поделать?!  …Ты  уж,  коль  не  спишь, – прогуляйся,  что  ли…  А  я  книжку  попробую  дочитать…  (Показывает  книжку)
ВЕРОНИКА  Прогуляться?  Ночью?  А  куда?  Может,  к  моргу?  На  столике  полежать?  Привыкнуть?  Где  ещё  гулять   в  этой  тюрьме?!   Да!!  Я  в  тюрьме!  И  говорю  с  овчаркой – надзирательницей,  корчащей  из  себя  интеллектуалку  с  книжечкой.  А  сама  следит  за  каждым  моим  движением.  И  за  говённые  ключи – горло  перегрызёт.  Хреновенькая,  но  власть.  Вполне  сойдёт  для  вечной  рабыни  мужа  и  кучи  детей…
МЕДСЕСТРА  Э, э!  Тоже,  ляпнула! – рабыня,  куча!..  Двое  у  меня.  И  муж,  в  общем-то,  ничего…  Ключи!  Сдались  они  мне  больно!   На  что  мне  запираться  с  целой  оравой  таких,  как  вы?  Да  хоть  и  с  «тихими»… (Кивает  на  дверь) Вон,  дверь  открыта.

Теперь  уже  для  Вероники  настала  очередь  удивляться.

ВЕРОНИКА  Как – открыта?..
МЕДСЕСТРА Да  так, как слышали.  Зачем  ключи,  когда  есть  уколы? Снотворные,  девушка.  А  они-то, – о-го-го!  (С  уважением)  Быка  свалят.

Вероника  начинает  дрожать.

МЕДСЕСТРА  Холодно?
ВЕРОНИКА  Нет.  Опять…
МЕДСЕСТРА  Что  опять?
ВЕРОНИКА  Сердце…

Медсестра  не  успевает  среагировать.  Дрожь  Вероники  переходит  в  тихие,  робкие,  глухие  рыдания.  Она  опускается  на  колени,  склоняет  голову  к  Медсестре  и  плачет  уже  в  голос. Медсестра  гладит  Веронику  по  волосам.  Неожиданно  нежно.  Прямо,  как  близкий  человек.  Это  имеет  действие.  Вероника  постепенно  успокаивается.  Медсестра  помогает  ей  подняться.
 
МЕДСЕСТРА  Знаете… У  меня  ведь  дочь.  Примерно  ваших  лет.  Когда  вас  привезли  сюда  из  реанимации,  во  всех  этих  капельницах…   Господи! – думаю –      а  вдруг  бы  моя…  А  что?..  Вон,  что  везде  творится…  Слухи  пошли:  письмо  это  ваше  в  газеты…  Потом… ну… то,  что  с  вашим  сердцем…  (Прорывается  какая-то  простая  и  сильная  эмоция) Что  же  ты,  девушка,  с  собой  учинила-то,  а?...
ВЕРОНИКА   Что… (Понемногу  успокаиваясь)  …Я  думала,  что  внутри  меня  живёт  только  одна.  Ничтожная,  немощная,  отвратительная.  Она  мне  надоела! Я  выпила  таблетки,  чтобы  её  убить!  Но… совсем  недавно  я  нашла  в  себе  других.  Да!  Во  мне  оказалось  столько  Вероник…  А  я…  Наверное,    почему-то  не  успела…  Не  успела  их  полюбить.  Да  что  там – просто  узнать  об  их  существовании!  Смешно.  Уже  сейчас  мне  иногда  бывает  так  легко…   Даже… Представляете:  весело!  Но,  кажется,  поздно…
МЕДСЕСТРА  (С  тревогой  и  неподдельным  желанием  вникнуть)  …Так  ты,  говоришь…  сама  себя  ненавидела?  Ой,  Боже…  А,  у  нас  на  курсах  один  лектор  говорил:  всё  равно, – что  себя  ненавидеть,  что  людей…  Других,  то  есть…  Говоришь,  была  с  собой,  как  бы,  незнакома?  И  поэтому?..
ВЕРОНИКА  Да,  наверное.  не  только…  Знаете,  кругом  какие-то  мантры,  заклинания…  Шабаш  какой-то…  Сплошная  чёрная  месса!  «А  где  твой  успех?!!  Бойся  быть  неудачником!!  Бойся  того!!  Бойся  этого!!»…  (Усмехаясь) Ну,  и  вот.  Я  испугалась.

Чувствуется,  что  Медсестре,  напряжённо  вникающей  в  ситуацию,  пришла  в  голову  некая  благая  мысль…
               
МЕДСЕСТРА  Да…  Слушай.  Помнится,  ты  как-то  хотела  поиграть  на  пианино  в  дальнем  холле…
ВЕРОНИКА  Вы  меня  не  пустили.
МЕДСЕСТРА  Ну,  так...  Много  бы  ты  тогда  наиграла  после…  уколов  этих  всех.  …А  хочешь  сейчас?
ВЕРОНИКА  Да.  Очень.
МЕДСЕСТРА  Иди,  играй.  Сколько  угодно.  Громко,  тихо, – да  как  хочешь.  Холл  далеко.  Да  хоть  бы  и  близко – все  же  под  снотворными…

Вероника  молча  уходит.  А  Медсестра  напряжённо  думает…

МЕДСЕСТРА   …Поиграть  хочет  напоследок,  Иисусе,  Мария  Дева!  Что  же  это  делается,  Боже  мой…  И  как  же  тут  за  моими  присмотреть…
 
Сцена  четырнадцатая

«Дальний  холл»  Виллете.  К  стоящему  в  углу потёртому  пианино  подходит  Вероника.  У  неё  вид  Пер  Гюнта,  объявившегося  в  своём  норвежском  селе  после  тридцатилетнего  отсутствия.  Вероника  ощупывает  клавиши,  как  будто  пытается  оживить  какие-то  воспоминания.  Затем  берёт  несколько  нот.  Потом,  как  будто,  удивившись,  воспроизводит  музыкальную  фразу… Она  поражена.

ВЕРОНИКА  …Не  может  быть… С  ума  сойти!  (Тихонько  смеётся  собственным  словам)  Неужели  помню?!

…И  начинает  играть. В   её  игре  угадывается  если  не  мастер,  то  бесспорно  одарённая  пианистка  и  человек  с  удивительным  внутренним  миром.  Вероника  играет  душой,  ещё  не  полностью  омертвевшим  сердцем… Впрочем,  и  пальцы  её  отнюдь  не  подводят.  В  это  время  она  существует  в  музыке.  И  нигде  более.  Оттого  и  не  может  заметить,  что  у  неё  появился  слушатель.  В  холл  своей  странной  походкой  входит  Эдуард.  Он  останавливается  в  некотором  отдалении  от  вернувшейся  в  давно  оставленный  мир  Вероники.  И  слушает.  Как  зачарованный.  Медленно  гаснет  свет.  Остаётся  световое  пятно,  окружающее  недвижно  стоящего  Эдуарда.  На  другом  конце  сцены  возникает  ещё  одно  световое  пространство,  в  котором  Д и п л о м а т  и  его  Ж е н а – отец  и  мать  Эдуарда.  Музыка  звучит  тише  и  тише,  она  почти  не  слышна.  Тем  более,  что  беседа  родителей  Эдуарда  с  ней  явно  диссонирует…

ДИПЛОМАТ  …Успокойся,  дорогая.
ЖЕНА  …А  что  от  тебя  ещё  услышишь?!  Что  тебя  вообще  может  волновать,  кроме  твоего  дипломатического  дерьма?!
ДИПЛОМАТ  Мы  это  дерьмо  едим,  дорогая.  На  нём  спим,  в  нём  живём.  Этот  «Карл  Лагерфельд»  на  твоих  плечиках,  «Сваровски»  в  ушках  и  на  пальчиках – из  того  же  дерьма…
ЖЕНА  Клоун  бесстыжий!  Твой  сын  гибнет! – ты  понял:  СЫН!  А  он  фиглярствует…
ДИПЛОМАТ  Дорогая,  ситуация  вполне  под  контролем.  В её  развитии  и  перспективах  я  не  склонен  видеть  никаких  потенциальных  угроз…
ЖЕНА  Чтоб  ты  сдох!  «Не  склонен»  он!  Как  будто  опять  противотанковыми  ракетами   торгует!..
ДИПЛОМАТ  Т-ш-ш!..
ЖЕНА  А,  зашипел,  змей  подковёрный!  Надоели  мне  твои  «успокойся»  и  «под  контролем»!  Что  я  говорила? – оставим  мальчика  в  Любляне,  у  бабушки  и  деда.  А  ты?  «Дорогая,  успокойся. Эдуард  будет  учиться  в  престижном  колледже  при   американском  посольстве.  Бразилия  ему  не  повредит».  Ну  да,  не  повредила! 
ДИПЛОМАТ  Дорогая,  на  мотоцикле  можно  разбиться  и  в  Любляне.
ЖЕНА  Да?!  И  ведьмачку  эту  бразильскую  с  её  амулетами,  палочками  этими     вонючими  и  марихуаной  тоже  можно  было  в  Любляне  склеить?!  А  ты  что  тогда  сказал?  «Успокойся,  дорогая.  Ведь  теперь  мы  точно  знаем:  он – не  гей»!
ДИПЛОМАТ  И  опять  так  же  скажу.  А  травка – ну,  так  что  же… В  его,  так  сказать,  возрасте  и  я… гм… иногда  кумарился.
ЖЕНА  Вот  и  ходишь  всю  жизнь  обкумаренный!  Хорошо!  Поглядим,  что  теперь  запоёшь…
ДИПЛОМАТ  Например?..
ЖЕНА  Ах,  примеры  ему?!  На  дипломатию  твою  насрал – раз!  Колледж  твой  бросил – два!  Кроме,  как  о  святом  Франциске  и  святой  Терезе,  вообще  ничего  не  читает – три!  А  если  читает – только  под  одеялом! – четыре!  В  школу  живописи  засел – пять!  А  теперь – картины  рая  пишет!!  Каких  тебе  ещё  примеров  надо?!
ДИПЛОМАТ  Что-что-что?  Какой  это  рай?
ЖЕНА  Обыкновенный!  В  который  тебя  хер  пустят!  Проснулся,  пердун.  Медленно  для  тупых:  твой  сын  Эдуард  пишет  картины  Р-А-Я!!
ДИПЛОМАТ  Почему  это  он  их  пишет?
ЖЕНА  Да  потому,  что  он  их  ВИДИТ!!  Козёл  старый!
ДИПЛОМАТ  М-да.  Мама неоднократно  говорила,  что  плебейская  наследственность  покидает  лишь  на  смертном  одре.  Впрочем… Рай – это  контрпродуктивно.   
ЖЕНА  Хвала  Иисусу!  Дошло…
ДИПЛОМАТ  …Полагаю,  что  и  с  этой  райской  ситуацией  мы  постараемся    справиться  с  минимальными  потерями.  Главное – сохранить  лицо!  Завтра  у  меня  самолёт  в  Любляну,  дорогая.  И  там  я  кое  с  кем  переговорю…
ЖЕНА  Не  с  твоей  ли  павлиньей  мамочкой?
ДИПЛОМАТ  Не  только… И  попрошу  тебя  не  путать  мою  семью  с  птичником!  …Ты  помнишь  этого  Доктора  Игоря?  Ну,  плебей  такой,  одет  как  пугало,  с  головой  крашеной…
ЖЕНА  Так…  он  же!..
ДИПЛОМАТ   Успокойся,  дорогая.  Он  как  раз  специалист  по  раю.  А  знаешь,  почему?  После  его  заведения  что  угодно  раем  покажется!..

Пространство  с  родителями  Эдуарда  исчезает  во  мраке.  Вокруг  Эдуарда  мрак,  напротив,  рассеивается.  Музыка  всё  громче. Эдуард  по-прежнему,  застыв,  погружён  в  её  звуки.  Наконец,  Вероника  заканчивает  игру,  с  неохотой  поднимая  пальцы  от  клавиш.  Медленно  встаёт…

ВЕРОНИКА  …Ещё  одно  чудо… Наверное,  я  сожгла  всю  свою  ненависть.  Там  совсем   пусто.  Или  нет!  Уже  нет…

Вероника  хочет  уйти – и  видит  Эдуарда.  Он  так  же  неподвижно  стоит.  Не  трогаясь  с  места… Вероника  нисколько  не  удивлена.

ВЕРОНИКА  Ты  слушал?

На  месте  мимической  маски  у  Эдуарда  появляется  улыбка.  В  остальном – ноль  движения…  Вероника  тут  же   улыбается  в  ответ

ВЕРОНИКА  А  они  говорят,  что  ты  шизофреник.  И  наглухо  закрыт  от  всего  внешнего.  Дураки!  Это  музыка,  да?  Знаешь,  у  тебя  классная  улыбка…
Быстро  уходит,  оставив  неподвижно  стоящего  обладателя  классной  улыбки – и  шизофрении…

Сцена  пятнадцатая

Кабинет  Доктора  Игоря.  Хозяин  сидит  в  полумраке  за  компьютером, но  ничего  не  печатает.  Только  смотрит  перед  собой…

ДОКТОР  ИГОРЬ  …К  чёртям  такую  работу.  Сизифов  труд… Онанизм!  А  я –   фаллоимитатор!  Почище  этого  Доленса.  Плодим  психов,  копим  симулянтов,  делаем  вид,  что  лечим.  А  для  чего –  дьявол  один  знает…  У  этих  акционеров  хоть  пустышка  есть,  деньги  ихние… Нет,  надо  было  идти  на  биофак.  Молекулярная  биология – вот  дело!  А  не  гниль  эта,  в  которую  я  влез…  Почти  у  всех  больных – одно  и  то  же!  Навыдумывали  диагнозов,  а  суть  одна!  За  редкими  исключениями…  А  я,  вместо  экспериментов  на  молекулярном  уровне, – электрошок,  кома!..  Ну,  ладно!  Если  ЭТО  удастся,    шоку  и  коме – писец,  это  уж  я  устрою,  посворачиваю  шеи  этим  Доленсам…  Но  пока-то  всё  замёрзло!  Ну?  И  что  прикажете  с  вами  делать,  виртуальные  вы  мои?  До  живых-то  вам  ещё  какать  и  какать…

Бьёт  пальцем  по  клавиатуре.  В  световом  пятне  появляется  Виртуальная  Зедка.

ДОКТОР  ИГОРЬ …Зедка  Мендель, собственной  персоной. «Депрессия – лучший  вибратор!» –  твой  же  девиз?
ВИРТУАЛЬНАЯ  ЗЕДКА  Разве  я  симулянтка?  Доктор  Игорь?
ДОКТОР  ИГОРЬ  Что:  «Доктор  Игорь»?!  Я  сорок  семь  лет  Игорь,  а  двадцать  пять  из  них – доктор!  Поэтому  говорю:  депрессия  у  тебя  самая  натуральная.  Так  же,  как  ты – самая  натуральная  симулянтка!!  Хочешь  сказать,  у  тебя  вся  эта  петрушка  из-за  первого  любовника?!
ВИРТУАЛЬНАЯ  ЗЕДКА  Первой  любви.
ДОКТОР  ИГОРЬ  Ах,  извините!  «Нет  повести  печальнее…».  А  Караджич  с  Младичем  и  прочий  компот – КАК  БЫ,  на  почве  сербского  патриотизма?  Это  какая  же  по  счёту  любовь  у  нас  будет?  А?
ВИРТУАЛЬНАЯ  ЗЕДКА  Как  вы  знаете,  я  этническая  сербка. Мне  небезразлична  судьба  моего  народа.  Что  же  в  этом  неестественного?
ДОКТОР  ИГОРЬ  Да  ничего.  Любовь  к  своему  народу – что  может  быть  естественнее?  Как  и  всякая  любовь. Заметь – любовь!  Разве  это  мешалка  для  непролазной  каши  в  собственных  мозгах?!  Или  где  пониже?..  Ты  ведь  со  своим   мужем  прекрасно  жила!  Почти  десять  лет  после… гм…  первой  любви.  Так?
ВИРТУАЛЬНАЯ  ЗЕДКА  Да.  Он  потрясающий  человек.  Чудо – отец.  И – суперлюбовник…
ДОКТОР  ИГОРЬ (С  пафосом) …Но  восстала  первая  любовь!  После  мирной  десятилетней  спячки.  Эх,  если  бы…  До  того,  как  начать  эти  разъезды  по  Америкам  в  поисках  своего  Ромео, – ты  что  делала?..  Здесь,  в  Любляне!  А?  Молчишь?  Все  газеты  затрахала  письмами  о  сербском  геноциде! Всё  телевидение,  всё  радио!  По  всем  митингам  бегала!  На  всех  собраниях  жопу  отсидела!
ВИРТУАЛЬНАЯ  ЗЕДКА  Разве  сербского  геноцида  не  было?
ДОКТОР  ИГОРЬ  Был!!  А  ты? – о  нём  ты  думала,  что  ли?  Ну,  дай  Бог,  раз  в  день.  Может,  о  своей  американской  мечте  с  членом? – от  силы,  там,  разиков пару.  Пока  в  штопор  не  вошла,  разумеется.  Но  штопор, – это  уже  особо…
ВИРТУАЛЬНАЯ  ЗЕДКА  О  чём  же  я,  по-вашему,  думала  днями  и  ночами? 
ДОКТОР  ИГОРЬ  Да  ни  о  чём!  Тоска  твоя  за  тебя  думала!  Скука!   Потому,  что  жизнь  твоя  крутилась,  как  собака  вокруг  хвоста!  А  ты   галопом  в  хрень  ударилась!  Вместо  того,  чтобы   поломать  такую  жизнь  об  коленку,  да  сбежать   к  папуасам  крокодилов  ловить  со  своим  суперлюбовником  Менделем.  Так  нет! За  его  же  деньги  в  дурдоме  теперь  залегла …
ВИРТУАЛЬНАЯ ЗЕДКА  Не  совсем  так…  Говоря  о  муже,  я…  немного  блефую.  Он  не  так  богат  и  влиятелен…
ДОКТОР  ИГОРЬ  …Ну,  и  что?  Всё  равно  же  здесь  насмерть  засела?  Инсулина  ждёт,  как  манны  небесной!  В  астрале  повисеть.  А  на  что  он  тебе,  астрал-то?!  Из  САМОЙ  ЛЮБВИ  импотенцию  какую-то сочинила!  Суррогат!  Ни  черта  ты  не  вылечилась!!  Следующая! 

С  силой  бьёт  по  клавише.  Зедка  исчезает.  После  повторного  удара  в  световом  пятне  появляется  Мари.

ДОКТОР  ИГОРЬ …Мадам  Мари.  С  вами  посложнее… У  вас  ведь  всё  началось  в  кино?
ВИРТУАЛЬНАЯ  МАРИ  Да.  Мы  с  мужем  смотрели  фильм.  Ужасный  фильм.  О  Сальвадоре.  Дети – скелетики.  Чиновники  эти  жуткие,  зажранные.  Там  он  и  был, – первый  приступ  паники…
ДОКТОР  ИГОРЬ  Ну,  в  этом-то  я  вас  понимаю.  Чиновник – тот  же  террорист.    Но  вы  же  незаурядный  человек,  более  того, – хороший.  Разве  не  понимаете,  что  картинка  этой  сальвадорской  чиновничьей  мрази  и  её  жертв – только  один  из  корявых  пальцев,  дотянувшийся  до  кнопки?  Той,  что  всегда  при  вас…
ВИРТУАЛЬНАЯ  МАРИ  …Теперь – понимаю.  Но  механизм  уже  запущен. 
ДОКТОР  ИГОРЬ  Точно,  запущен!  И  будет  продолжать  крутиться  на  всех  оборотах! – если  продолжите  в  том  же  духе…
ВИРТУАЛЬНАЯ  МАРИ  Каком?
ДОКТОР  ИГОРЬ  Помилуйте!  Или  не  знаете?  Может  быть,  это  я  плаваю  в  «учёных  дискуссиях»  с  больничными  симулянтами,  как  дерьмо  в  луже?!  А  кто  составляет  слёзные  трактаты,  как  матёрый  бюрократ и  интриган Господь  Бог  изобрёл  судебные  крючкотворства?  Которые  успешно  испытал  на  Адаме  с  Евой, – при  вышибании  оных  из  рая?..  Чьи  это  откровения?  Люблянского  архиепископа?
ВИРТУАЛЬНАЯ  МАРИ  Откройте  Книгу  Бытия,  и  всё  увидите.  Бог  нагромоздил  запреты,  а  потом  Сам  подзуживал  людей  на  их  нарушения.  Спросил  Адама:  «Где  ты?»,  прекрасно  зная  об  его  местонахождении.  А  процедура  самого  изгнания  выглядела  классическим  лохотроном.  Если  бы  Он  жил  здесь,  с  нами – не  вылезал  бы  из  судов.  Исков-то  к  Нему  предостаточно,  по  куче  статей  обоих  кодексов… Да  Он  и  Сам  знает, – приходил  СЮДА  как-то  раз.  И,  естественно,  стал  жертвой  судебной  ошибки…
ДОКТОР  ИГОРЬ  …А  вы  хотите  её  исправить?  Лучше  подумайте  о  тех,  кто  поближе, – даже  из  тех,  кто  похуже!  О  вашем  шефе,  который  посоветовал  вам  обратиться  ко  мне.  А  когда  вы  изъявили  естественное  желание  полечиться  стационарно – выкинул  вас,  отличного  профи – адвоката,  на  улицу!  Или  о  вашем  муже,  который  уже  с  другим  адвокатом  прислал  иск  о  разводе!..  Прямо  сюда!  В  Виллете!
ВИРТУАЛЬНАЯ  МАРИ  Вы  жестоки,  Доктор  Игорь…
ДОКТОР  ИГОРЬ  Да!  Я  жесток!  Но  знаете,  почему  вы  избегаете  думать  об  этих  болезненных  вещах? 
ВИРТУАЛЬНАЯ  МАРИ  Представьте,  знаю.  Потому,  что  боюсь.
ДОКТОР  ИГОРЬ  Совершенно  верно.  А  то,  что  именно  страх  вас  убивает  – знаете?!  Вообще,  ваш  единственный  шанс – убить  самой!
ВИРТУАЛЬНАЯ  МАРИ  Кого  же  я  должна  убить?
ДОКТОР  ИГОРЬ  Да  страх  же!  Или  вы  его – или  он  вас!  Поняли?  Убийство – или  самоубийство!  Притом  самоубийство гораздо  более  изощрённое  и – главное – удачливое,  чем  в  случае  Вероники…
ВИРТУАЛЬНАЯ  МАРИ  Вы  сами  знаете,  что  к  Веронике  скоро  придёт  подобная  удача…
ДОКТОР  ИГОРЬ  Медицина  не  даёт  гарантии – ни  на  жизнь,  ни  на  смерть… Вероника  яд  принимала,  а  вам  и  это  излишне!  Ваш  яд – с  вами  и  в  вас!  Всё  ваше  тело – баллон  и  фабрика  яда! Из-за  вас  же  самой.
ВИРТУАЛЬНАЯ  МАРИ  Что-нибудь  мне  поможет?
ДОКТОР  ИГОРЬ  Не  что,  а  кто.  Может, Тот  Самый,  на  Кого  вы  так  осерчали  из-за  Адама  и  Евы.  Сам  Он,  конечно,  к  вам  на  краешек  коечки  может  и  не  присесть.  Но  Его  ПРОЕКЦИЯ – вот  это  реально…
ВИРТУАЛЬНАЯ  МАРИ  Вы  рекомендуете  мне  паломничество  к  святым  местам?  Гробнице  апостола  Петра?  Или  Иоанна  Павла  II?
ДОКТОР  ИГОРЬ   Ну!  Так  для  этого  надо  же  ещё  в  Рим  попасть,  потом  до  Ватикана  добраться.  А  для  начала, – оторвать  зад  от  милой  сердцу  больничной  лежанки.  Чем  не  подвиг?  Я  же  говорю  о  самом  святом,  что  только  было,  есть  и  будет.  О  том,  что  всегда  под  боком.  О  ЖИЗНИ,  Мари!  Вы  упорно  стоите  к  ней  спиной,  и  оттого  вырабатываете  в  себе  Купорос.  Страшный  яд!  Цистернами! Так  неужели  это  лучше,  чем  повернуться  к  жизни,  этой  Божественной  Проекции, – лицом?!  Оно  же  у  вас  такое  хорошее… Следующий!

 Два  удара  по  клавише  компьютера – и  Виртуальную  Мари  в  световом  пятне  сменяет  Виртуальный  Эдуард.  Он  столь  же  красив,  безмолвен  и  недвижен,  как  его  оригинал…

ДОКТОР  ИГОРЬ  …Ну,  что,  Эдуард…  Молчишь,  дружище?  Слова-то  какие  пышные:  «Шизофрения!  Кататония!»  А  попросту – достали  ОНИ  тебя.  Как  же  ещё-то  отгородиться?  Только  себе  в  ущерб.  Мелкий  ремонт  тебе,  вообще-то,  не  помешает, – как  и  каждому-всякому.  Мне,  например.  Да  зачем  же  ОНИ  тебя  к  нам  упекли?!  Ну,  книжки  про  святых  запоем  читал,  ну,  под  одеялом… Так  про  святых  же!  Не  детское  порно  качал  из  Интернета.  Не  рецепты  взрывчатки!  Кто  качает, – те-то  на  свободе… Ну,  не  захотел  в  дипломаты  идти,  как  родитель  восхотел… Ну,  в  школу  живописи  поступил.  Чтобы  увиденные  тобой  же  картины  рая – в  красках  написать. Так  ведь  ИМ   рай  этот  вовсе  ни  к  чему!  ОНИ  ещё  при  жизни – граждане  Ада!  И  гражданства  менять  не  собираются! – ни  за  какие  пряники!  Да  ещё  других  к  себе  заволочь  норовят!  Так  что,  выходит:  у  нас  тебе  и  место.  Где  ещё  такая  лафа?  Вот  не  хочешь  торговать  под  посольской  крышей  оружием,  нефтью  этой,  Богом  проклятой,  или  ещё  чем      похлеще, – так  и  не  надо!  И  будьте  любезны!  Правда,  уколы  делают.  И  электрошок  имеет  место  быть.  Куда  деваться?.. Зато  ведь  и  музыку  послушаешь.  Хорошую!  Она   ведь  здорово  играет?  А?  Молчишь?  Ну  и  давай,  молчи  пока…

Удар  по  клавише.  Виртуальный  Эдуард  исчезает.

ДОКТОР  ИГОРЬ  …И  на  десерт…

…Без  стука  вбегает  запыхавшаяся  Медсестра.

ДОКТОР  ИГОРЬ  …Десерта  не  будет.
МЕДСЕСТРА  Доктор  Игорь!  Скорее!  Опять!
ДОКТОР  ИГОРЬ  Кто?
МЕДСЕСТРА  Да  Вероника  же!..
ДОКТОР  ИГОРЬ  …Бегом!

Молниеносно  вытаскивает  из  ящика  стола  какую-то  ампулу,  и  они  с  Медсестрой   выносятся  из  кабинета…

Сцена  шестнадцатая

Ночь.  Коридор  возле  больничного  «музыкального  холла».  Из  холла  звучит  игра  Вероники.  Мари  слушает  музыку,  стоя  в  коридоре.  Мимо  неё  проходит  Медсестра…
МЕДСЕСТРА  Как  она  играет… Я,  по  правде,  в  музыке  ничего  не  смыслю,  но… Слушаю.  Почти  каждую  ночь…
МАРИ  Это  скоро  закончится.

Медсестра  быстро  уходит,  почти  убегает,  закрыв  лицо  рукой.  Игра  Вероники  умолкает.  Вскоре  в  коридор  выходит  Вероника.  За  ней  идёт  Эдуард – с  изменившейся  походкой.  Он  ещё  скован,  но  движения  очень  похожи  на  естественные.  Эдуард  робко  и  осторожно  пытается  взять  Веронику  за  руку. Всё  это  видит  Мари,  отошедшая  в  тёмный  уголок…

ВЕРОНИКА   Я  понимаю,  Эдуард.  Но  сейчас  мне  расхотелось  играть.  Знаешь,  чего  мне  хочется? – знать  то,  что  вокруг  нас.  За  этой  стенкой… и  дальше…

Эдуард  улыбается.

ВЕРОНИКА  Ты  улыбаешься?  Это  очень  здорово.  Может,  ты  даже  меня  слышишь… А  может,  и  понимаешь… Я  скоро  умру,  Эдуард.  Три  приступа  за  день.  А  ты  уже  привык  слушать  меня  по  ночам… Ты   не  привыкай,  ладно?  Ни  к  кому  и  ни  к  чему  не  привыкай… Посмотри:  я  привыкла  к  солнцу,  памятнику  Прешерну,  к  любви  и  ненависти.  Потом  я  выпила  кучу  таблеток.  Думала, потому,  что  всё  это  мне  надоело.  А  теперь  я  знаю:  мне  надоели  совсем  не  эти  вещи, – а  то,  что  я  к  ним  привыкла…  Надо  немного  безумия,  понимаешь?  Тогда  не  наступит  привычка…  Безумие  у  тебя  есть, – может,  даже  больше,  чем  надо.  Но  это  ничего  не  меняет.  Ты  не  должен  вечно  ждать  ночей,  в  которые  одна  пациентка  сыграет  тебе  на  пианино.  Их  скоро  не  будет.  Зачем  тебе  ожидание  того,  чего  нет…

Вероника  ласково  гладит  Эдуарда  по  щеке.  И  он  уходит  в  темноту  коридора… А  Мари  выходит  из  тени.

ВЕРОНИКА  Вы  здесь  были?..
МАРИ  Да.  Не  говори  мне  «вы».  Здесь  теряют  возраст.
ВЕРОНИКА     Невелика   потеря…  Хорошо.  Ты  знаешь,  я  никогда  не  любила  зимних  цветов.  Вообще,  срезанных.  Странно,  что  их  называют  живые… Сегодня  вечером,  после  второго  приступа,  я  подумала:  живое – только  то,  что  здесь  и  сейчас.  Настоящее.  Прошлое  уже  умерло,  а  будущее – ещё  не  родилось… Правда,  настоящее  такое  короткое,  куда-то  уносится…  Так  быстро…
МАРИ  Ты  лучше знаешь… Кстати,  о  настоящем.  У  тебя  не  появляется  желание  помастурбировать?  За  неимением  большего…
ВЕРОНИКА  А… Интересно.  Когда  я  здесь  впервые  открыла  глаза,  возник  голос.  Женский  голос,  и  он  спросил:  хотела  бы  я,  чтобы  меня… ну,  да,  помастурбировали.  Это  что  у  вас  здесь,  в  воздухе  витает?
МАРИ  Это  витает  везде.  Только  здесь  никто  ни  от  кого  не  требует  этого  стыдиться.  Тем  более,  скрывать…
ВЕРОНИКА  Так  это  был  твой  голос?
МАРИ  Нет.  Думаю,  твой.  Послушать  себя – занятие  довольно  интересное.  Иногда  полезное… Конечно,  перепробовать  столько  партнёров,  сколько  я,  у  тебя  просто  не  хватило  времени…

Вероника  закусывает  губу. И  Мари  произносит  одно  из  самых  непопулярных  в  стенах  Виллете  слов:

МАРИ  …ПРОСТИ.
ВЕРОНИКА  Да  нет,  всё  так...  Ты,  наверное,  хотела  узнать:  был  ли  у  меня  оргазм  от  вхождения  в  меня  мужчины  и  прочего?..
МАРИ  Да.
ВЕРОНИКА  …Кот  наплакал.  Обычно  было  так:  двое  профессиональных  нищих  выпрашивают  друг  у  друга  подаяние.  Ты  сказала:  «партнёры».  У  меня  стойкое  отвращение  к  этому  слову.  И  к  слову  «секс»…
МАРИ  Ты  стала  фригидной?
ВЕРОНИКА  (Улыбаясь) Да  не  сказала  бы… (Улыбка  сходит) Просто,  когда  я  слышу  это  слово – тут  же  перед  глазами  картина:  он  входит  в  тебя,  а  у  него  на  яйцах – видеоглазок.
МАРИ  Порнуха?
ВЕРОНИКА  Скорее,  надзор  фермера  за  совокуплением  скота. С  целью  контроля  за  приплодом…  Ну,  и  за  его,  скота,  хорошим  поведением…
МАРИ  Ну,  тут  до  фригидности   подать  даже  не  рукой. А  для  мужчины  единственной  желанной  щелью  остаётся  горлышко  бутылки…  У  меня,  видишь  ли,  наплакал  тот  же  самый  кот.  Хотя,  о  видеоглазках  я  как-то  не  задумывалась… Несчастье  в  том,  что  я  всегда  была  ведомой.  Всё  время  чего-то ждала  от  парт… то  есть,  мужчин. (Усмехается) КАК  ПОЛОЖЕНО  ПРИЛИЧНОЙ ЖЕНЩИНЕ. В  моё  время  предлагающую  любовь  немедленно  объявляли     путаной.  Именно  так:  ОБЪЯВЛЯЛИ!..
ВЕРОНИКА  …Попробуй  тут,  различи:  где  твоё  время,  где  моё…
МАРИ …Твоё  время? – то,  в  котором  хозяйка  ТЫ. А  какое  оно,  сколько  его  тебе  отпущено…  Ты – хозяйка.  Значит,  есть  и  варианты…
ВЕРОНИКА  Легко  сказать…
МАРИ  Ну,  да.  Ты  права.  Поэтому  я  просто  состарилась.  Если  бы  не  ЧЬИ-ТО    книжки,  фильмы  и  рассказы,  я  бы  так  и  умерла,  не  узнав,  что  обладание  в  постели  бесконечно, как  Вселенная.  Хотя,  если  это  происходит  только  в  постели – уже  не  бесконечно… (Трясёт  головой) М-м… Если  бы  мне  осталось  даже  два  дня,  один  день!  Бесконечности  не  познать.  Но  в  ней  достаточно  места,  чтобы   зайти  как  можно  дальше…
ВЕРОНИКА  Ты…  об  Эдуарде?  Но  он  же  совсем  окаменевший…  Так,  может,  это  и  к  лучшему:  потом  не  будет  страдать… Он  ведь  статуя.  (С  улыбкой)  Прекрасная  статуя…
МАРИ  Именно  прекрасная. Потеря скорости – трагедия,  разве  что,  для  всяких  допинговых  шоу,  вроде  «Олимпийских  игр».  Но  красота  и  вожделение  САМИ  выбирают,  в  каком  темпе  им  двигаться.  Или  вообще  не  двигаться…

Сцена  семнадцатая

В  кабинете  Доктора  Игоря  хозяин  и  Фельдшер.

ДОКТОР  ИГОРЬ  …Вот  я  и  говорю,  пару  дней  вполне  сможем  прожить  без  мониторов  видеонаблюдения.
ФЕЛЬДШЕР  Не  пару  дней,  Доктор  Игорь.  Профилактика – минимум  неделя.
ДОКТОР  ИГОРЬ  Эка  беда!  Больные  же  у  нас  почти  все  под  транквилизаторами.  Что  их  по  телевизорам  рассматривать?  В  общем,  так,  Штефан:  мониторы – на  профилактику,  видеокамеры – на  авторежим.  Все  диски,  флэшки    с  записями – прямо  с  утра  лично  мне.  Первому! 
ФЕЛЬДШЕР  Ну,  конечно.  Вам – первому.
ДОКТОР  ИГОРЬ  Вот  и  славно.  Иди,  работай.  С Богом.

Фельдшер  уходит.  доктор  Игорь  садится  за  компьютер,  чтобы  начать  что-то  набирать.  Входит  Стажёр.

СТАЖЁР  …Доктор  Игорь!  Дело  на  миллион  долларов.
ДОКТОР  ИГОРЬ  Лучше  евро.  Впрочем,  у  вас  ни  того,  ни  другого.  Чего  хотите?
СТАЖЁР  Дайте  на  компьютере  постучать!
ДОКТОР  ИГОРЬ  Через  час – пожалуйста.  Реферат  очередной,  естественно?  (Стажёр  кивает) И  что  за  тема?
СТАЖЁР  Да  сексология,  будь  она  неладна!..
ДОКТОР  ИГОРЬ  Да  ну  уж,  неладна… Толковое  дело.  Про  «нижний  этаж»,  а    думать  головой  нужно.  Могу  даже  один  источник  сосватать.  Для  вас,  как  для  члена  Третьего  Ордена  святого  Франциска.
СТАЖЁР  А  причём  тут?..
ДОКТОР  ИГОРЬ  Вот  покойный  Папа  Войтыла  так  не  думал.  Да  и  прочитал  в  своё  время  цикл  лекций – катехез.  Так  и  называется:  «Теология  тела»!  Не  ознакомились?
СТАЖЁР  Ну,  слышал  только… Да  и  кое-кто  из  профессоров  не  очень  такой  ссылке  обрадуется…
ДОКТОР  ИГОРЬ  Да  что  вам  профессора?!  Вы  же  католик?  Ну,  вот.  Господи,  вам  же  двадцать  шесть,  кровь  должна  играть, – а  вы  осторожничаете,  как  будто  с  климаксом  поцеловались… Говорю  вам:  источник  интереснейший!
СТАЖЁР  Например?
ДОКТОР  ИГОРЬ  Хм… Ну,  скажем,  есть  места  о  взгляде  на  человека  как  на  «орудие  секса».  И  об  участи  обладателей  подобного  взгляда.  Прямо  для  нас,  психиатров!  Или  тезис  о  телесной  близости  как  виде  приближения  к  Божественной  Любви.  И  к  гармонии,  ясное  дело…
СТАЖЁР  Вообще-то,  есть  десять  заповедей,  которых  вполне  достаточно.
ДОКТОР  ИГОРЬ  Э,  дружище!  Десять  заповедей – самая  универсальная  штука  в  мире. Это же прямые доказательства существования любви в мире нашем  буйнопомешанном.  Они  веру подкрепляют.  Для  кого – в  Бога,  для  кого – в  любовь. Или  одновременно…  Но  вы-то  пишете  научный  медицинский  реферат?  Пихать  туда  основы  ВЕРЫ? – странновато  будет...  ВЕРА  и  РАЗУМ – родные  брат  и  сестра,  спаривать  их  ни  к  чему.  Инцест – штука  рискованная.  А  такой – стократ…  Кстати,  у  того  же  Войтылы  энциклика  есть:  «Fides  et  ratio»,  «Вера  и  разум».  Тоже  не  читал?
СТАЖЁР  Знаете,  когда  пишешь  об  извращениях,  как-то  не  хочется  вмешивать    Слугу  Божьего…

ДОКТОР  ИГОРЬ  Так  на  то  он  и  Слуга,  чтобы  всюду  вмешиваться!  Кстати,  о  каких  же  извращениях  писать  будете?
СТАЖЁР  О  садомазохизме,  например…
ДОКТОР  ИГОРЬ  Ну,  да.  Извращение,  самое  что  ни  на  есть.  И  болезнь.  А  ещё?
СТАЖЁР  Ещё  о  склонности  к  оргиям.
ДОКТОР  ИГОРЬ  То  есть,  групповуха?  А – с  насилием  или  без?..
СТАЖЁР  Какая  разница?
ДОКТОР  ИГОРЬ  Ещё  какая!  То,  что  с  насилием – диагноз.  А  вот  без… Интересно:  почему  вы  относите  групповуху  по  всеобщему  согласию  именно  к  извращению?  То  есть  к  состоянию,  требующему  незамедлительного  помещения  сюда  или  за  решётку?
СТАЖЁР   Откройте  любой  учебник.  Монографию…
ДОКТОР  ИГОРЬ  Да  я  же  не  монографию  спрашиваю!  ВАС.  Почему  ВАМ,  выпускнику  медфака,  готовящемуся  к  деятельности  психиатра,  групповуха  по  согласию  видится  извращением?
СТАЖЁР  Ну,  как…
ДОКТОР  ИГОРЬ  Да  так.  На  данный  счёт  и  на  данный  же  момент  ЛИЧНОГО  МНЕНИЯ  у  вас  нет.  Ну,  хорошо,  вы  ещё  толком  профессии  не  понюхали…  Мнения  нет,  зато  учебники – есть.  Взгляды  ДРУГИХ  ЛЮДЕЙ.  Авторов.  А  может,  они  неудачники  или  импотенты  попросту,  авторы  эти?  Или  кастрировали  их  по  поводу  рака  яичек,  или  фригидные?  Или… ну,  просто  ошибаются?  Люди  ведь!
СТАЖЁР  Но  есть  же  НОРМЫ…
ДОКТОР  ИГОРЬ  Ага.  В  СЕКСОЛОГИЮ – С  НОРМАМИ.  Бога  побойтесь,  коллега.  Вы  когда-нибудь  видели  ВСЕОБЩИЙ  ОТПЕЧАТОК  ПАЛЬЦА?
СТАЖЁР  Что,  простите?
ДОКТОР  ИГОРЬ  Сами  же  обалдели.  Но  неужели  же  вам  никогда  не  приходило  в  голову,  что  потребности  физического  обладания  неповторимы  У  КАЖДОГО из нас – ровно так  же? Как  отпечатки  пальцев!  ИНДИВИДУАЛЬНЫ!  Да  у  девяноста  процентов  психозов  ноги  растут  из  одного  и  того  же  места – БОЯЗНИ  СОБСТВЕННОЙ  ИНДИВИДУАЛЬНОСТИ!!  Про  неврозы,  пограничные  состояния  вообще  молчу…
СТАЖЁР   Так  вы  предлагаете  не  верить  учебникам?
ДОКТОР  ИГОРЬ  Я  предлагаю – учиться.  И  по  учебникам  тоже.   Предлагаю  думать.  Мы  же  с  вами  не  маоисты,  не  хомейнисты.  Не  русские,  зашуганные  дохлым  Сталиным...  И  нам  ничего  не  надо  зубрить  наизусть  под  страхом  тюрьмы,  пули  в  затылок, – либо  той  же  психушки…  Вот  вам  кое-что  из  практики.  Молоденькая  девушка,  после  монастырского  колледжа.  Замуж  вышла, а новобрачному – вешалка!  Эта  монастырская  овечка  ноги  не  раздвинет,  пока  не  выполнишь  одну  её  маленькую  просьбу.  Знаете,  какую?  Ремнём  её  высечь  надо,  видите  ли!  А  она  при  этом – на  коленях!  А  вот  ещё  один:  часте-енько  его  по  телевизору  видите!  В  новостях  там  всяких.  После  трудов  праведных  таскается,  высунув  язык,  по  всей  Словении,  Европе  и  так  далее.  Думаете,  это  он  секреты  народного  блага  всюду  вынюхивает?  Не-а. Самых  мрачных  шлюх.  Чтобы  перед  каждой  из  них  всласть  поползать  на  четвереньках  и  полизать  им  пятки!  …Ваша  тактика?
СТАЖЁР  (Пожимает  плечами) Лечить  обоих.  Кстати,  как  вы  их  лечили?
ДОКТОР  ИГОРЬ   А  никак.
СТАЖЁР  ???
ДОКТОР  ИГОРЬ   Мужа  монастырского  цветочка  ввело  в  заблуждение    то,  что  данный  цветочек  взрастал  именно  в  монастыре.  Я  рекомендовал  ему  срочно  развестись,  а  затем  подыскать  патриархальную  курочку, – только,  по  возможности,  подальше  от  всяческих  монастырей.  А  его  ремнелюбивой  жёнушке – соответственно,  себе  подобного.  И  всё.  Если,  разумеется,  из  садомазохизма  не  вылезет  садизм.  Так  ведь  вполне  может  и  не  вылезти…
СТАЖЁР  Значит,  не  нужно  лечение  само  по  себе?..
ДОКТОР  ИГОРЬ   ЧЕГО – лечение?  Но,  главное-то,  КАКОЕ?  Будете  из её  хромосом  нехорошие  гены  пинцетиком  тянуть?  Так  пинцетик-то  этот  не  по  каждым  пальчикам.  И  тоже,  как  бы,  не  панацея…  Или  машиной  времени  вооружитесь  и  лично  порядки  наведёте  в  её  прошлом, – начиная  с  внутриутробного?  Ну,  а если медикаменты, – сами  знаете… Хотелось  бы  надеяться,  что  симуляция  лечения  симулянтов  вашим  стилем  всё-таки   не  станет…
СТАЖЁР  …А  психотерапия?
ДОКТОР  ИГОРЬ  …Вещь  сильная, – и  небезопасная.  Найти  в  подсознании  нужную  зону,  да  ещё  и  правильно  с  ней  пообщаться… Вы  же  знаете: начинающий  психотерапевт – от пятнадцати  лет  практики  в  большой  психиатрии.  И  то,  нет  гарантии,  что  дров  не  наломаешь…  Да  что  там! – самому  Фрейду  облажаться  случалось… И  Юнгу,  и  Фромму… К  тому  же,  все  они,  как  известно, на  том  свете.  А  игры  ума  кое-кого  из  нынешних, – что-то  мне  не  очень…   
СТАЖЁР  …Ну,  а  с  тем,  что  пятки  лизал?
ДОКТОР  ИГОРЬ   С  отцом  нации?  Да  при  этом  роде  карьеры  лизание  пяток – гвоздь  профессии.  Бывает,  и  мест  поинтереснее,  чем  пятки…  В  том  числе,  и  буквально… Поэтому  единственное,  что  заслуживает  госпитализации   к   нам – это  его…  гм…  государственная  деятельность.  Я  предлагал,  да  он  отказался…  Дело  его,  но  зря,  вообще-то…  Вот  ведь  что  есть,  коллега:  мы,  как  известно,  с  вами – ПСИХИ – АТРЫ.  Если  с  греческого, – не  кто  иные,  как  «врачеватели  душ».  Ну,  души-то  врачевать  не  по  нашим  силёнкам.  Наше  дело – мелкий  ремонт.  Так  вот:  лишь  только  пациент  начинает  соображать,  на  каком  он  свете, – мы  любой  ценой  обязаны  довести  до  него  две  вещи.  Иначе – он  всё  равно  вернётся  к  нам.  Как  пить  дать!  Если,  конечно,  из  петли  успеют  вытащить  и  реанимация  откачает…
СТАЖЁР  Какие  же  это  вещи?
ДОКТОР  ИГОРЬ  Первая – понятие  о  собственном  Я.
СТАЖЁР  Фрейдовское?
ДОКТОР  ИГОРЬ   Можно  в  моей  обработке.  Жутко  просто.  МОЁ  Я – ЭТО  Я  САМ.  Но  не  то,  ЧТО  ИЗ  МЕНЯ  СДЕЛАЛИ!  Вторая  вещь  ещё  проще:  НЕ  НАДО  БОЯТЬСЯ  СВОЕЙ  ИНДИВИДУАЛЬНОСТИ!  Ибо  эта  боязнь – не  что  иное,  как  путёвка  к  нам.  Или  ещё  куда  подальше.  …Ну,  вот,  заболтали  вы  меня.  Ничего  не  успел,  что  хотел…
СТАЖЁР  Это  кто  ещё  кого,  Доктор  Игорь!
ДОКТОР  ИГОРЬ   Ладно,  виноват,  каюсь.  Садитесь  и  стучите.  (Указывает  на  компьютер)

Сцена  восемнадцатая

Музыкальный  холл.  Вероника  играет  на  пианино  для  единственного  слушателя.  Эдуард  стоит  в  своей  прежней,  недвижимой  позе  со  статической  мимикой.  Вероника  заканчивает  последний  пассаж…
 
ВЕРОНИКА  Я  устала,  Эдуард.  Глаза  слипаются…

Поднимается  из-за  пианино,  подходит  к  Эдуарду.  Взгляд  Вероники  полон  чего-то  удивительного  и  необыкновенно  сильного.  Того,  что  способно  пробить  не  только  чью-то  кататонию…

ВЕРОНИКА  Интересно… Что  можно  чувствовать,  если  ты  шизофреник?  Наверное,  не  тоску… О  ком  тосковать,  если  весь  мир  только  внутри  тебя?..  А  снаружи – космическая  пустота… Знаешь,  если  потом  тебе  покажется,  что  ночной  музыки  больше  не  стало…  Луна  ведь  всё  равно  будет  расти… И  кто-то  другой  обязательно  захочет  сыграть  на  этом  пианино.  А  ты  подумаешь,  что  это – для  тебя…  Как  сейчас…

Вероника,  не  отрываясь,  смотрит  на  Эдуарда.

ВЕРОНИКА  И  я  тоже…  Я  тоже  не  буду  скучать.  Меня  несёт  далеко,  дальше,  чем  твой  космос…  А,  по  правде, – в никуда.  Просто  буду  мёртвая.  (Виновато  улыбается)  Поэтому  я  нисколько  не  боюсь  тебя  потерять.  Я  играла  сегодня  первый  раз  в  жизни.  Если  б  ты  слышал,  очень  бы  удивился.  Ты  ведь  не  знаешь,  что  играть  можно  только  под  покровом  Любви.  А  ты… ты  единственный  на  этой  Земле,  в  кого  я  могла  бы  влюбиться…

Вероника  стоит совсем   вплотную  к  Эдуарду…

ВЕРОНИКА  Ну  да,  ты  ждёшь  музыку…  Но  ведь  я… Я – ЭТО  ГОРАЗДО  БОЛЬШЕ!! 

…И  Эдуард – УЛЫБАЕТСЯ.

ВЕРОНИКА  Как  же  ты  здорово  улыбаешься…  Наверное,  опять  своему  космосу… И  пусть! ПУСТЬ  ТАК!  Я  всё  равно,  всё  равно  разделю  ЭТО  С  ТОБОЙ!..

…И  она  рвёт  застёжки  одежды… Опускается  на  колени… Вокруг  обнажающейся  девушки  сгущается  мрак,  становящийся  полным.  В  световом  пятне  стоит  Эдуард.  ТОЛЬКО  ОН  на  всём  свете  видит  голую Веронику – ПЕРВУЮ  КАРТИНУ  ВНЕШНЕГО  МИРА  ЗА  ВСЁ  ВРЕМЯ  БОЛЕЗНИ.  И  Эдуард  начинает  тихо  смеяться – но  это  уже  НЕ  СМЕХ  ШИЗОФРЕНИКА.  Это  смех  РАДОСТИ  ОТ  УВИДЕННОГО  ИЗВНЕ.  Из  мрака  тянется  обнажённая  рука  Вероники – к  тем  местам  Эдуарда,  от  прикосновения  к  которым  оживёт  даже  конный  памятник.  Но  власть  кататонии  ещё  не  окончилась.  Это  понимает  и  Вероника.  Рука  снова  скрывается  во  мраке  возле  Эдуарда.  И  тотчас  же  возникают  звуки.  Они  могут вырываться только из  груди  женщины,  испытывающей  не  просто  фантастическое  наслаждение.  Кроме  всего,  и  для  неё  такое  ВПЕРВЫЕ  В  ЖИЗНИ.  Кататония  Эдуарда  получила  удар  не  менее  сокрушительный,  чем  душевный  столбняк  Вероники.  Но  Вероника  этого  не  чувствует.  Не  каждая  клетка – каждый  атом – под  безумным  напором   того,  что  является  смыслом  всего  происходящего  во  Вселенной.  Рвущиеся  из  неё  звуки  мало  напоминают  даже  стоны.  Она  поднялась  на  пик  того,  о  чём  подавляющее  большинство  людей  даже  не  догадывается.  И,  так  и  не  догадавшись,  сходит  в  могилу… Свидетельство  несказанности  жребия,  ЗАВОЁВАННОГО  Вероникой – КРИК.  Слово  «наслаждение»  слишком  несовершенно,  чтобы  определить  источник  такого  крика…
Мрак  очень  медленно  рассеивается…  Он  открывает  лежащую  Веронику,  слегка  прикрытую  остатками  одежды – не  от  стыда,  а  от  холода,  к  которому  особенно  чувствительна  до  костей  промокшая – КОЖА.  Вероника  дышит,  как  на  высокогорном  плато  в  полной  выкладке… И  когда  она  медленно  встаёт… Растрёпанность,  обычный  вид  женщины  после  изнуряющих,  зверских  оргазмов – всё  это  скрывается  за  СВЕЧЕНИЕМ  СЧАСТЬЯ… Эдуард  стоит  неподвижно – но  это  последние  если  не  минуты,  то,  уж  точно,  часы  его  неподвижности.  Лицо  Эдуарда  светится,  немного  не  так,  как  Вероника – на  его  свечении  ещё  лежит  какая-то  тень… Но  Вероника  не  успевает  подойти  к  готовой  ожить  статуе.  Потому,  что  из  темноты…  выходит  Мари.  Медленно,  пошатываясь,  застёгиваясь  на  ходу,  Вероника  приближается  к  Мари…

ВЕРОНИКА  Я  так  и  сделала.  Как  ты  советовала.  И,  по-моему,  зайти  далеко  удалось…

…Видимо,  мощнейший  удар  света  рикошетом  прошёлся  и  по  Мари…

МАРИ   Мне  кажется…  Да.  Настоящее  Братство  находится  не  здесь… Странно.  Ещё  недавно  я  искала  его  в  психушке…
ВЕРОНИКА  Здесь  слишком  тесно.  Представляешь – даже  мне!..  О,  это  сумасшедшее  пространство…  слишком  сумасшедшее  для  сумасшедшего  дома…
В  меня  входили  тысячи,  понимаешь? – тысячи,  миллионы  самых  разных,  незнакомых,  но  близких – неведомых  мужчин… (Усмехаясь)  И  женщин…  Я  знаю,  что  это  было, – МОЁ  внутреннее  безумие.  То  самое,  отрезанное,  отгороженное  от  меня…  Мною  же  самой!!  Неужели,  неужели,  Мари,  мир  погибнет  или  станет  хуже,  если  кто-то  расшвыряет   эту  чудовищную  стену  между  собой – и  своим  безумием?!  Оно  же  не  страшное.  Оно  совсем  не  разрушает,  нет,  это  же…  А!   Так  это  и  есть  ОНА… 

Закрывает  руками  лицо.  И  сразу  отнимает.  Руки  открывают  ДРУГУЮ,  СЧАСТЛИВУЮ  Веронику… Всё  это  время  Эдуард  стоит  ВРОДЕ  БЫ  неподвижно.  Однако,  маска  кататонии  неудержимо  продолжает  таять – с  темпом  и  нарастанием  селевого  потока…

МАРИ  (Указывая  на  Эдуарда)  Пожалуйста,  сыграй  для  него.  Посмотри,  как  ждёт...  Кажется,  он  заслужил…
ВЕРОНИКА  Когда  тебя  вытаскивают  из  петли,  пусть  и  безуспешно, – это  называется  как-то  по-другому… Конечно,  я  буду  играть.  Для  него. ЕМУ  ВЕДЬ  ТОЖЕ  ДОЛЖНО  БЫТЬ  ХОРОШО.  Мне  и  самой  хочется  музыки.  Но  ответь:  почему  я  раньше  так  не  делала?  Это  же  значит, что…  я  только  считалась  свободной?  Мне  ТАК казалось?!  Свободный…  он  же  ДУМАЕТ,  О  ЧЁМ  ХОЧЕТ…  А  я…  Я  САМА  избегала  МЫСЛЕЙ (!) о  ЗАПРЕТНЫХ  ситуациях… 
МАРИ  …ЗАПРЕТНЫХ?..
 
И  перед  Вероникой  предстаёт  совсем  ДРУГАЯ  Мари…

МАРИ  Послушай:  я  была  адвокатом.  Одним  из  ведущих  в  стране.  Как  ты  думаешь:  знаю  ли  я  законы?..

Вероника  кивает.

МАРИ  …То  есть,  знаю...  Я  была  католичкой.  И  большую  часть  образования  получила  в  Католическом  Университете  Рима.  Как  ты  думаешь:  знаю  ли  я  Священное  Писание?

Вероника  снова  кивает.

МАРИ  Посмотри  мне  в  глаза.  И  не  забудь  то,  что  сейчас  услышишь.

Вероника  следует  желанию  Мари…

МАРИ  Два.  Всего  два  запрета.  Один – по  человеческому  закону.  Другой – по  Божьему.  Первый  запрет – насилие.  Во  всех  видах  и  под  любым  предлогом.  Второй – связь  с  детьми.  Худшее   насилие,  худший  из  грехов.  В  ОСТАЛЬНОМ  ТЫ  СВОБОДНА.  Ибо  всегда – всегда! – существует  хотя  бы  ещё  один,  кому  нужно  точно  то  же,  что  тебе  САМОЙ.  Спокойной  ночи.

Мари  уходит.  Вероника  садится  за  пианино.  И  звучит  музыка.  Играет  ЛЮБЯЩАЯ  ДЛЯ  ЛЮБИМОГО.  Хотя  времени  у  обоих  всё  меньше,  меньше…



Сцена  девятнадцатая

Полумрак  кабинета  Доктора Игоря.  Хозяин  входит  в  кабинет,  щёлкает  выключателем… и  видит  Веронику.  У  неё  страшно  измождённый  вид.

ДОКТОР  ИГОРЬ  А… а  что  вы  здесь  делаете?
ВЕРОНИКА  Мне  нужна  ваша  помощь…
ДОКТОР  ИГОРЬ  Ещё  очень  рано.  И  у  меня  есть  срочные  дела.
ВЕРОНИКА  Это  ненадолго…
ДОКТОР  ИГОРЬ  Что  ж,  присаживайтесь.

Вероника  садится.

ВЕРОНИКА  У  меня  к  вам  очень  важная  просьба.

Доктор  Игорь,  как  бы  не  слыша  Веронику,  берёт  стетоскоп  и  маленький  фонарик – офтальмоскоп.  Выслушивает  девушку  стетоскопом,  осматривает  фонариком  глазное  дно.  Потрясённо  молчит… Потом  подходит  к  телефону.

ДОКТОР  ИГОРЬ  (По  телефону)  Кристина.  Да,  я.  Быстро  в  мой  кабинет  с  внутривенным  набором.  Нет,  ампула  у  меня…

Кладёт  трубку,  подходит  к  Веронике.

ДОКТОР  ИГОРЬ  …Похоже,  вечером  вам  укол  не  сделали…
ВЕРОНИКА  Но  я  чувствую  себя  гораздо  лучше.
ДОКТОР  ИГОРЬ  Посмотрите  на  себя.  В  зеркало.  На  вас  лица  нет.  И  круги  под  глазами,  «покрупнее  жонглёрских  обручей…»  Простите,  но  времени  у  вас  не  столько,  чтобы  им  жонглировать…
ВЕРОНИКА  Я  потому  и  пришла. (Неожиданно  твёрдо)  Мне  нужна  каждая  минута.  Понимаете?  Каждая  минута – МОЯ  и  по  МОЕМУ  усмотрению. (Резко  и  решительно)  СКОЛЬКО,  Доктор?

Доктор  Игорь  молча  смотрит  на  девушку  поверх  очков.

ВЕРОНИКА  Говорите.  Я  не  боюсь  ДАЖЕ  ЭТОГО.  Безразличие – куда-то  делось.  Я  ХОЧУ  ЖИТЬ,  Доктор.  Но  ПРИДЁТСЯ  умирать.  Ничего  не  поделаешь…
ДОКТОР  ИГОРЬ  Так  чего  же  вы  хотите?
ВЕРОНИКА  Вы  тугодум  какой-то.  Говорю  же  вам – хочу,  чтобы  ВСЁ  ОСТАВШЕЕСЯ – было  ПО-МОЕМУ…

Входит  Медсестра  со  шприцем.  Доктор  Игорь  даёт  ей  ампулу.  Вероника  закатывает  рукав,  Медсестра  делает  укол  в  вену…

ДОКТОР  ИГОРЬ  Кристина,  вчера  вы  делали  ей  укол?
МЕДСЕСТРА  Конечно,  Доктор  Игорь.
ДОКТОР  ИГОРЬ  В  то  время,  как  я  сказал?..
МЕДСЕСТРА  Разумеется.

Сделав  укол,  Медсестра  уходит.

ВЕРОНИКА  Так  СКОЛЬКО  же?..
ДОКТОР  ИГОРЬ  (Бросает  очки  на  стол)  Сутки.  ДВАДЦАТЬ  ЧЕТЫРЕ  ЧАСА.  Может,  и  меньше…

Вероника  закусывает  губу,  опускает  голову…

ВЕРОНИКА  …Тогда  вот  что… Дайте  мне  лекарство  или  сделайте  укол – что  угодно,  только  чтобы  я  не  засыпала… Меня  сильно  клонит  в  сон… Мне  много  надо  успеть,  очень  много… Я  всё  время  откладывала  на  потом… То  из-за  кажущегося  избытка  времени,  то  из-за  безразличия…  Нежелания  жить…  И  ещё  одно!
ДОКТОР  ИГОРЬ  Что  же?..
ВЕРОНИКА  Я  должна  выйти  отсюда.  И… и  умереть  НА  ВОЛЕ.  Я  поднимусь  к  Люблянскому  замку.  Никогда  не  видела  его  вблизи… Поговорю  с  одной  женщиной.  Она  каштаны  продаёт,  а  летом – цветы… Наконец,  спрошу,  как  ей  живётся… Давно  хотела – всё  было  некогда… И  прогуляюсь  по  морозу – без  куртки.  Я  постоянно  куталась.  Боялась  простуды… И… Увижусь  с  мамой,  с  отцом.  Надо  успеть  им  сказать… Сказать,  что  я  их  очень  люблю.  Обоих.  …Может,  зайду  в  костёл.  Там  такие  красивые  статуи,  картины… И  орган… Может  быть,  где-то  познакомлюсь  с  парнем,  потанцуем  в  ночном  клубе… Если  он  пригласит  меня  к  себе – отдамся  ему… но  это  будет  НЕ  СЕКС.  Я  хочу  ОТДАТЬСЯ.  Мужчине.  Городу.  Жизни.  А  потом  смерти.

Всё  это  время  Доктор  Игорь  ошеломлённо  смотрит  на  Веронику.  Ему  с  трудом  удаётся  сдерживаться…

ДОКТОР  ИГОРЬ  Послушайте…  Обойдёмся  без  уколов.  Просто  пойдите  немного  поспать.  Завтра  поговорим…
ВЕРОНИКА  Да  не  будет  ЗАВТРА! 
ДОКТОР  ИГОРЬ  …Да…  хорошо…  Придёте  сегодня  в  полдень.
ВЕРОНИКА  Только  спать  буду  недолго…  Вот  ещё  что.  Вчера  ночью… я  занималась  мастурбацией  в  музыкальном  холле…

Чувствуется,  что  для  доктора  Игоря  это  не  новость.

ДОКТОР  ИГОРЬ  Надеюсь,  причина  вашего  возбуждения  не  оказалась  кое-кем…  с  крашеной  головой?... (Проводит  рукой  по  своим  волосам)
ВЕРОНИКА  Увы.  Я  не  успела  влюбиться  в  вас.  Это  кто-то  другой… Доктор,  оказывается,  я – жуткая  развратница.  Может,  я  ТОГДА  напилась  таблеток  именно  из-за  этого?..  Я  ЖЕ  ВООБЩЕ  НИЧЕГО  О  СЕБЕ  НЕ  ЗНАЛА!!
ДОКТОР  ИГОРЬ  Да  ничего  сверхъестественного.  Знаете,  у  нас  богатая  фантазия.  У,  какая  богатая… А  у  наших  любовниц  и  любовников – и  того  богаче.  Всё  путём.

Вероника  хочет  уходить,  но  останавливается  на  полпути.

ВЕРОНИКА  Доктор  Игорь.  Я  тут… В  общем,  помните,  сказала  вам  очень  плохо…  Что  вы  фашист… Вы  забудьте  это,  ну,  если…  Если  обо  мне  вспомните  когда…
ДОКТОР  ИГОРЬ  Давно забыл. Знаете,  если  психиатра  никто  не  называет  фашистом,  значит  он  на  пенсии.  Или… Давайте.  Поспать  идите.  А  я  подумаю,  как  выполнить  ваши  просьбы.
 
Вероника  уходит.  Доктор  Игорь  стоит  посреди  кабинета,  как  будто  одолжил  немного  кататонии  у  своего  подопечного  Эдуарда.  Наконец,  говорит  нечто  не  очень  характерное  для  себя:

ДОКТОР  ИГОРЬ  …ИИСУС.  МАРИЯ.  ИОСИФ!!  У  НЕЁ  ЖЕ  ПОЧТИ  НЕТ  КУПОРОСА,  БОЖЕ  ПРАВЫЙ!!


Сцена  двадцатая

Холл  Виллете,  где  расположились  члены  так  называемого  Братства.  Среди  них  Мари.  Появляется  Эдуард.  И – сразу  видна  его  НОРМАЛЬНАЯ  походка.  Это  поражает  не  только  Мари…

1-й  ПАЦИЕНТ  Что  это  с  нашим  шизиком?..
2-й  ПАЦИЕНТ  На  кой  чёрт  здесь  этот  сумасшедший?
4-й  ПАЦИЕНТ  Ай,  змеиные  языки!  Да  отсохнут  они  у  вас,  иншАлла!
3-й  ПАЦИЕНТ  При  чём  тут  змеи?  Чтоб  ты  знал,  Юсеф:  интеллект  этой  парочки  на  днях  отметил  сам  Игорь.
4-й  ПАЦИЕНТ   Зачем  шутишь,  Иося?!
3-й  ПАЦИЕНТ  Чтоб  я  жил.  Этот  Игорь  им  так и  сказал:  «Если  вы  нахватались  манер  от  ослов,  так  я  выкину  вас  к…  одному  некошерному  дьяволу!».
4-й  ПАЦИЕНТ  Плохо  говорил  Игорь.  Зачем  осликов  обижал?..

Эдуард  подходит  к  Мари  и…  становится  на  колени.  У  всей  компании  отнимается  дар  речи.  Мари  смотрит  на  всех  так,  что  они  немедленно выходят  из  холла  почти  на  цыпочках.  1-й  и  2-й  Пациенты  пытаются  задержаться,  но  их  пинками  выталкивают  3-й  и  4-й.  Эдуард  встаёт  с  колен…

ЭДУАРД  …Я  не  хотел  при  них…
МАРИ  Ну,  да.  Я  так  и  знала.  А  у  тебя  и  голос  приятный.
ЭДУАРД   Я  четыре  года  здесь.  Больше  никого  не  позорю.  Полностью смирился.  Сдался.  Мне  так  казалось…  А  ВИДЕНИЯ  РАЯ…  Они  остались!  Они  никуда  не  делись.  Понимаешь?
МАРИ  Да,  понимаю.  Ты  прав.  ПОРА  УХОДИТЬ.

Эдуард  улыбается.  Как  любой  нормальный  парень.

МАРИ  А  ведь  всё   из-за  девушки.  Разве  нет?
ЭДУАРД   Да.
МАРИ  Здесь до сих  пор  и  смерти-то  не  было  видно.  Тот,  кто  был  покойником  при  жизни, однажды  попадал  в  морг.  И  всё.  А  она?  Она – первая  и единственная  в  этой  психушке,  кто  умрёт  ПО-НАСТОЯЩЕМУ… И  единственная – кто  не  хочет  ни  умирать,  ни  оставаться  в  Виллете – что,  по  сути,  одно  и  то  же!  А  МЫ?  МЫ-ТО  ЧТО  ЗДЕСЬ  ЗАБЫЛИ?!  А?  Эдуард?..

Эдуард  улыбается  и  молчит.  Но  это  улыбка  и  молчание  не  шизофреника,  а  раннего  мудреца.

МАРИ  …Вчера  ночью  (Эдуард  понимающе  улыбается)  я  спросила  себя:  что  я     делаю  В  ПСИХБОЛЬНИЦЕ?  Почему  не  иду  на  рынок  за  баклажанами?  На  тот,  возле  театра?  На  площадь?  На  мои  любимые  Три  Моста?  Потому,  что  я  БОЮСЬ.  Боюсь  хлопот,  рутины,  боюсь  счетов  из  банка,  соседей,  косых  взглядов,  жалоб  детей…  Разве  оно  того  достойно?  Как  и  всё  вообще?  Неужели  МНИМОЕ  устранение   этих  мизерных  вещей  достойно  такой  непомерной  цены?  КУКОЛЬНОЙ  РЕАЛЬНОСТИ  ЗА  СТЕНОЙ  СТРАХА?  Почему  же  я  САМА  предпочла  ИМЕННО  ЭТО?  Да! – лёгкий  путь...  Как  любое  самоубийство…  Сегодня  я  пойду  в  мой  БЫВШИЙ  дом.  К  БЫВШЕМУ  мужу.  Я  скажу  ему  СПАСИБО…
ЭДУАРД  …Может  быть,  я  тоже  загляну  в  МОЙ  БЫВШИЙ  дом.  И  скажу  то  же  самое  моим  родителям…
МАРИ  …Моя  жизнь  начнётся  завтра, – и  с  нуля,  Эдуард.  Может,  когда-то  я  опять  почувствую  панику, – и  что  с  того?  Я  ведь  НЕ  УМРУ  при  этом.  Даже  не  потеряю  сознание… Но  у  меня  есть,  да,  есть,  что  сказать  этому  миру.  Людям…
ЭДУАРД  Что  же  ты  им  скажешь?
МАРИ  …Одно-единственное  слово:  ЖИВИТЕ.  Не  по  тошнотворным  учебникам  этикета  и  хорошего  тона, – по  СВОЕЙ  ДУШЕ.  По  мечте.  Делайте,  открывайте,  СОБСТВЕННУЮ  жизнь,  переживайте  самые  безумные  приключения,  БОРИТЕСЬ  за  исполнение  самых  невероятных  желаний!  Не  бойтесь  несчастий,  отчаяния.  И  плюйте  на  всех  святош,  ханжей  и  диктаторов  этого  и  того  света!  Не  им  нам  мешать!..
ЭДУАРД   Продолжай,  дальше  говори…
МАРИ  …Бог  только  с  тем,  кто  ЖИВЁТ.  Ты  живёшь – значит,  Бог  живёт  так  близко  от  тебя,  что  ты  можешь  коснуться  Его  своей  рукой.  Но  если  ты  откажешься  ЖИТЬ  И  РИСКОВАТЬ – Бог  вернётся  на  далёкие  небеса  и  на  книжные  страницы.   Делай  СВОЙ  первый  шаг  к  Богу.  НИЧЕГО  НЕ  БОЙСЯ!  …А  чего  нам  с  тобой  бояться,  Эдуард?  Ну,  скажут:  вы  сумасшедшие.  А  мы – ответим:  да  ещё  какие!  САМЫЕ  НАСТОЯЩИЕ  СУМАСШЕДШИЕ  ИЗ  ВИЛЛЕТЕ!
ЭДУАРД   …Правда.  Единственное,  что  для  нас  будет  закрыто – стать  когда-нибудь  президентом  страны.
МАРИ   Да,  с  диагнозом  «шизофрения»  это  не  пройдёт…  Вот  если  бы  «слабоумие»  или,  на  худой  конец,  «алкоголизм»…
ЭДУАРД  …Если  я  уйду  из  Виллете…  Ты – тоже?
МАРИ  Ты  этого  не  сделаешь.
ЭДУАРД  Я  ЕДВА  ЭТОГО  НЕ  СДЕЛАЛ  несколько  минут  назад.  Знаешь,  Мари?  Кроме  НЕЁ,  здесь  ты  одна  обращалась  со  мной,  как  с  ЧЕЛОВЕКОМ.  Ты  ухаживала  за  мной.  Днями,  месяцами.  Разговаривала  со  мной,  хотя  я  только  молчал.  Ты,  наверное,  думала,  что  я  просто  тебя  не  слышал… Нет,  Мари.  Я  слышал.  Это  ты  не  позволила  мне  смириться  ДО  КОНЦА.  И  я  тебя  за  это  ненавидел.  Тогда.  ТЕПЕРЬ  Я  ТЕБЯ ЛЮБЛЮ.  Я  хочу,  чтобы  ты  совершила  ИСХОД  из  Виллете.  Как  я  из  своего  космоса.  Так  ОНА  ТОГДА  сказала:  космос…
   
 Мари  молча  уходит.  Эдуард  что-то  коротко  обдумывает,  затем  непривычно  быстро  для  себя  удаляется…

Сцена  двадцать  первая

Больничный  коридор.  Эдуард  быстро  идёт  по  нему.  Навстречу  так  же  быстро  идёт  по  своим  делам  Фельдшер.  Эдуард  после  секунды  нерешительности  заслоняет  ему  дорогу…

ЭДУАРД  …Послушайте!
ФЕЛЬДШЕР  А?  Как!  Вы… говорите?!
ЭДУАРД  А  что  в  этом  странного?  Послушайте!  Мне  нужна  моя  одежда.
ФЕЛЬДШЕР  Зачем  вам  одежда?..
ЭДУАРД  Затем  же,  зачем  и  вам.  Я  ухожу  из  Виллете.
ФЕЛЬДШЕР  Как  это  уходите?!
ЭДУАРД  Ходят,  я  думаю,  ногами.  По-вашему,  как-то  иначе?
ФЕЛЬДШЕР  Толку,  что  заговорил… Неужели  рецидив… Пойдёмте  со  мной!
ЭДУАРД  (Кричит) Никуда  я  с  вами  не  пойду!  Мне  нужен  доктор!  Я  должен  ему  многое  сказать,  он  поймёт,  я  уверен!

Фельдшер  крепко  берёт  Эдуарда  за  рукав.

ЭДУАРД  Вы  что  хватаете!  Вы  мне  не  нужны!  Мне  нужен  доктор!  Доктор!!

На  крики  Эдуарда  сбегается  всё  виллетское  «Братство»  и  начинает  наперебой  орать  на  Фельдшера:

4-й  ПАЦИЕНТ  Зачем  человека  хватаешь?!  Как  барана  на  шашлык  тащишь!
3-й  ПАЦИЕНТ  Антисемит  паршивый!
ПАЦИЕНТКА  Террорист  недорезанный!
1-й  и  2-й  ПАЦИЕНТЫ  Так-так!  Ату  его!

Фельдшер  не  знает,  что  предпринять.  Внезапно  в  коридоре  появляется  Вероника.  Она  еле  держится  на  ногах.

ВЕРОНИКА  (Кричит,  что  есть  силы,  на  Фельдшера)  Вы  что  делаете!!!
Эдуард  внезапно  затихает.

ЭДУАРД  ВЕРОНИКА!

Вероника  застывает  на  месте.

ВЕРОНИКА  Ты  сказал…  Что  ты  сказал?!

От  неожиданности  Фельдшер  выпускает  рукав  Эдуарда  и  хочет  двинуться  к  Веронике.

ВЕРОНИКА  (Фельдшеру) Не  подходить!!  Я  что  вам – НЕНОРМАЛЬНАЯ?!
ЭДУАРД  Вероника!

Немая  сцена.

ЭДУАРД  (Фельдшеру,  спокойным  тоном,  резко  контрастным  с  предыдущим)  Успокойтесь.  Я  пойду  с  вами.  Вы  хотите,  чтобы  ВСЕ  знали,  КУДА  вы  меня  ведёте?  Они  и  так  знают…  Подождите  только,  минуту.

Эдуард  поворачивается  к  Веронике.

ЭДУАРД  Ты  знаешь…  Мне  кажется… Ты  много  значишь  для  меня.  Слышишь?
ВЕРОНИКА  Нет,  нет… Ты  не  можешь  так  говорить… Ты  не  из  этого  мира!  Ты  не  знаешь,  что  меня  зовут  Вероникой!  Ты  не  был  со  мной  этой  ночью!  Пожалуйста… (Нерешительно)  Скажи… что  не  был?..
ЭДУАРД  Нет.  Я  ТАМ  БЫЛ.

И  Вероника  берёт  его  за  руку… Реакция  на  это  Пациентов – самая  различная…

ПАЦИЕНТКА  Браво!
4-й  ПАЦИЕНТ  А!  Мужчина!  Джигит!
2-й  ПАЦИЕНТ  А  у  шизика-то  встало!
1-й  ПАЦИЕНТ (Веронике) ...Не  за  то  держишься,  тёлка!
3-й  ПАЦИЕНТ  (Взбешённо,  1-му  и  2-му  Пациентам)  Эй,  вы!  Ослячья  капелла!  Слушайте  сюда!  Ещё  одна  ария – и  вы  оба  получите  у  меня  такое  обрезание!   Полосну  лучше  любого  ребе!!  И  не  за  что  будет  держаться!
4-й  ПАЦИЕНТ (Грозно)  А  я  буду  ассыстэнтом!

«Капелла»  заметно  стушёвывается.  Но  Эдуард  и  Вероника  всего происходящего   просто  не  видят – и  не  слышат.  Хуже  всех,  конечно,  Фельдшеру…

ЭДУАРД  (Фельдшеру)  Идёмте. 
ВЕРОНИКА  (Эдуарду)  Куда  он  тебя  ведёт?
ЭДУАРД  На  процедуру.
ВЕРОНИКА  (Решительно)  Я  пойду  с  тобой.
ЭДУАРД  Не  надо.  Ты  испугаешься…  а  на  самом  деле  это  абсолютно  не  больно.  Намного  лучше  уколов.  Для  ясности  ума…
ВЕРОНИКА  Я  ПОЙДУ  С  ТОБОЙ.
И  они  уходят:  Вероника  рядом  с  Эдуардом  и,  чуть  позади,  Фельдшер.  Остальные  просто  молчат…

Сцена  двадцать  вторая

Палата – бокс.  Возле  единственной  койки – какой-то  странный  прибор.  Входят  Эдуард,  Вероника  и  Фельдшер.

ЭДУАРД  (Веронике)  О  том,  что  будет,  наверное,  уже  весь  Виллете  знает.  Все  боятся.  А  на  самом  деле – не  так  уж  страшно… Мне  делали  много  раз…

Эдуард  спокойно  ложится  на  койку.

ФЕЛЬДШЕР  Вы  поторопились  лечь.

Эдуард  встаёт.  Фельдшер  кладёт  на  койку  что-то  вроде  резинового  одеяла.

ФЕЛЬДШЕР  Прошу.  Укладывайтесь.

Эдуард  снова  ложится,  так  же  спокойно.  Фельдшер  фиксирует  его  поперечными  ремнями  к  койке.  Затем  вставляет  в  рот  резиновый  кляп.

ФЕЛЬДШЕР  (В  сторону  Вероники) …Чтобы  язык  не  прикусил.

Фельдшер  надевает  на  голову  Эдуарду  какие-то  наушники – только  на  виски.  Затем  возится  с  прибором. 

ФЕЛЬДШЕР  Так.  130  вольт  в  три  десятых  секунды…  (Эдуарду)  Включаю.

Нажимает  на  кнопку.  Прибор  жужжит – и  тело  Эдуарда  выгнулось  бы  дугой,  если  бы  не  ремни… Тухнет  свет.  Во  мраке  звучит  отчаянный  крик  Вероники:

ВЕРОНИКА  …ПРЕКРАТИТЕ!!!
ФЕЛЬДШЕР  А  уже  всё.

Зажигается  свет.  Фельдшер  придерживает  голову  Эдуарда.  Судороги  стихают.  Эдуард  неподвижно  лежит  на  койке  с  открытыми  глазами.  Фельдшер  закрывает  ему  глаза.  Как  покойнику… Вероника  смотрит  на  всё,  как  под  гипнозом…

ФЕЛЬДШЕР  (Веронике)  Вы  у  нас  скоро  специалистом  станете – уже  на  второй  процедуре… Действие  электрошока  длится  около  часа.  Он  придёт  в  себя,  и   всё  в  порядке – БУДЕТ  ТИШЕ  ВОДЫ. 

Фельдшер  уходит.  Вероника  по-прежнему стоит,  не  отрываясь,  глядя  на  Эдуарда.  Затем  она  берётся  за  сердце.  Начинает  тяжело  дышать  и  шататься.  Она  упала  бы,  если  бы  её  не  подхватила вошедшая  в  палату  Зедка.  Она  усаживает  девушку  на  стул.  Сама  садится  рядом.  Вероника  слабо  машет  рукой.

ВЕРОНИКА  …Всё,  всё.  Кажется,  легче… Только  знобит…

Зедка  снимает  с  себя  шерстяную  кофточку  и  надевает  на  плечи  Вероники.

ЗЕДКА  Оставь  себе.  Я  пришла  попрощаться.  …Знаешь,  для  чего  они  делают  электрошок?  Стереть  память.  Мысли  обращаются  В  ПРОШЛОЕ.  ЧТОБЫ  НЕ  ЗАХОТЕЛОСЬ  ВЕРНУТЬСЯ  К  РЕАЛЬНОЙ  ЖИЗНИ…  Когда  Эдуард  очнётся – может  тебя  не  узнать.
ВЕРОНИКА  Я  и  сама  себя  не  узнаю.
ЗЕДКА  Помнишь  историю  о  короле?  Все  решили,  что  он  сумасшедший.  Потому,  что  его  ужаснул  хаос  в  головах  подданных.  Но,  видимо,  есть  что-то  выше  каких  угодно  хаосов  и  порядков.  Сильнее  самого  времени.  ЛЮБОВЬ,  например…
ВЕРОНИКА  Сильнее  времени?  Его  у  меня  почти  нет…
ЗЕДКА  Вот  именно.  И  всё  равно  ты  ЗДЕСЬ.  Возле  НЕГО.  Только  что  у  тебя  был  приступ,  очередной  приступ,  и  ты  не  знаешь,  какой  из  них  будет  ПОСЛЕДНИМ.  Теперь  вот  еле  сидишь – И  ВСЁ  РАВНО  ТЫ  ЗДЕСЬ.  Что  же,  по-твоему,  сильнее  ЭТОГО?..
ВЕРОНИКА  Может,  это  просто  отчаяние.  Ведь  для  меня  смешно  думать  о  месте  под  солнцем.  Как  можно  любить  того,  кто  живёт  в  космосе?..
ЗЕДКА  Каждый  живёт  в  своём  космосе.  Маленьком  космосе,  микрокосмосе.  …Ты  смотришь  на  звёздное  небо?
ВЕРОНИКА  Это  БЫЛО  моим  любимым  занятием…
ЗЕДКА  Каждая  звезда – космос.  Но  ведь  они  соединяются  в  созвездия,  туманности,  системы,  галактики.  Из  разных  миров… Это  и  есть  ВСЕЛЕННАЯ…

Вероника  встаёт  у  изголовья  Эдуарда.  Она  гладит  спящего  по  волосам  с  неизъяснимой  нежностью…

ВЕРОНИКА  …Когда-то  мама  заставляла  меня  играть  на  фортепьяно.  «Потому,  что  это  может  понравиться  мужьям».  Потом  меня  уже  не  надо  было  заставлять… Я  говорила  себе:  когда-нибудь  я  влюблюсь.  И  тогда  моя  игра  станет  волшебной…  Это  было  вчера,  Зедка…
ЗЕДКА  Да.  Знаю.  Прежде,  чем  ты  снова  подумаешь  о  том,  что  тебе  предстоит…  Вчера  ночью  ты  достигла  мечты  всех  семи  миллиардов,  живущих  на  этой  земле.  Плюс  все  те,  кто  жил  до  них… Почти  все  они  сошли  в  могилу  несчастными.  Их  мечта  так  и  не  сбылась…  Скоро  суждено  умереть  и  тебе.  Но – СЧАСТЛИВОЙ.  С  сердцем,  полным  Любви.

Зедка  резко  встаёт.

ЗЕДКА  Тебе  нечего  терять.  Те,  кто  НЕ  ПОЗВОЛЯЕТ  СЕБЕ  ЛЮБВИ,  полны  СТРАХА.  У  них  на  карте – прошлое  и  будущее.  А  что  есть  у  тебя?  ТОЛЬКО  НАСТОЯЩЕЕ!

Зедка  наклоняется  к  Веронике  и  целует  её.

ЗЕДКА  Я  УХОЖУ  СЕГОДНЯ.  Если  не  уйду  теперь – не  уйду  никогда.  Что  такое  эта  моя  депрессия?..  Вот  здесь  я  узнала  такие  уродства  души… Это  я  должна  унести  с  собой.  И  рассказать  другим!..
ВЕРОНИКА  Нечто  подобное  я  слышала…
ЗЕДКА …Придя  в  Виллете,  я  была  не  более,  чем  жертва.  Жертва  собственной  депрессии.  Но  теперь – нет!  Я  одна  из  тех,  кому  ОНИ  приспособили  ярлык  НЕНОРМАЛЬНОЙ.  И  это  просто  здорово!!  ТАМ  я  буду  такая,  как  ВСЕ – ВНЕШНЕ.  Буду  бегать  по  супермаркетам,  трепаться  с  подругами.  Может,  даже  смотреть  сериалы…  НО  ОДНАЖДЫ  Я  ОТМОЧУ  ТАКОЕ!!   Я  буду  смотреть  на  закат  и  скажу  во  всеуслышание:  вот  где  Он,  Бог,  олухи!  А  не  в  вашей  мышиной  возне!  Если  меня  достанет  какой-нибудь  ханжа  или  дерьмовый  моралист,  я  выдам  такое,  что  его  благочестивый  язык  вылезет  через  прямую  кишку!  Я  буду  смотреть  любому  сексапильному  парню  прямо  в  глаза  и  задеру  нос,  если  почувствую  себя  желанной!  Зайду  в  магазин  с  астрономическими  ценами  и  куплю  самую  астрономическую  бутылку!  А  потом  приду  домой  и  заставлю  мужа  пить  со  мной!  Потому,  что  Я  ХОЧУ  повеселиться  с  ним!  Ведь  я  так  его  люблю…
ВЕРОНИКА  (Усмехаясь)  Жаль,  мне  этого  не  видеть…
ЗЕДКА  …Он  заржёт  и  скажет:  да  ты  с  ума  сошла!  А  я  отвечу:  давно,  любимый!  Ты  же  сам  носил  мне  передачи  в  Виллете!  А  если  так – завтра  же  бери  отпуск!  К  папуасам  полетим!!  КРОКОДИЛОВ  ЛОВИТЬ!!!

Зедка  уходит  неожиданной,  быстрой  танцующей  походкой,  характерной  для  жриц  любви  с  довольно  подмывающим  насвистыванием… Гаснет  свет,  насвистывание  Зедки  стихает.  Свет  вновь   зажигается… Вероника  по-прежнему  гладит  волосы  Эдуарда.  Внезапно  он  открывает  глаза.  Вероника  отдёргивает  руку  и  вся  сжимается.  На  лице  Эдуарда  возникает  самая  нормальная  улыбка…

ЭДУАРД  …ЗДРАВСТВУЙ.  ВЕРОНИКА…
ВЕРОНИКА  …Ты  узнал!!!
ЭДУАРД  Ну  да.  Кажется,  мы  расстались  недавно.  Или  давно… Я  уже  успел  привыкнуть  к  этим  электрошокам.  Мы,  шизофреники,  самые  хитрые  на  земле…
ВЕРОНИКА  …Ты  во  сне  говорил  о  рае…

…Входит  медсестра.

МЕДСЕСТРА (Веронике) Я  должна  сделать  вам  укол.  Указание  Доктора  Игоря.
ВЕРОНИКА  Незачем!  Мне  уже  сегодня  делали.  Хватит  лекарств!  И  ещё  зарубите  на  носу:  отсюда  я  никуда  не  пойду.  Хватит  ваших  правил!  Хватит  указаний!  Насрать  мне  ТЕПЕРЬ  на  ваши  команды …
ЭДУАРД  (Прерывает  Веронику)  Пусть  сделает.  Мне  надо  тебе  что-то  сказать.

Вероника  тотчас  же  закатывает  рукав,  и  Медсестра  выполняет  указание  Доктора  Игоря…

МЕДСЕСТРА  …Хорошая  девочка.  (Уходит)
ЭДУАРД  Развяжи.

Вероника  немедленно  расстёгивает  ремни  фиксации.  Эдуард медленно  садится  на  койке,  разминая  затёкшее  тело…

ЭДУАРД  Скажи… Тебе  стыдно  за…  Ну,  ТОЙ  ночью…
ВЕРОНИКА  Нет.  Уже  не  стыдно.
ЭДУАРД  Я  должен  тебе  сказать… Этот  электрошок… Я  его  спровоцировал  САМ.
ВЕРОНИКА  …Я  знаю,  Эдуард.
ЭДУАРД  Мои  родители… В  сущности,  они  хорошие.  И  любят  меня.  Но  их  любовь  бросила  меня  сюда. (Ударяет  руками  по  койке) От  меня  почти  ничего  не  осталось…  Я  просто  побоялся  того,  что  к  тебе  почувствовал…
ВЕРОНИКА  НЕ  БОЙСЯ.  Утром  я  была  у  Доктора  Игоря.  Мне  осталось  мало,  Эдуард. Почти  ничего. Завтра  ты  будешь  уже  ОДИН…  Я  просила  отпустить  меня,  чтобы  ЭТО  произошло  НА  СВОБОДЕ.  Потом  я  спала,  но  меня  разбудил  ты.  Ты  так  страшно  кричал...  Я  заставила  себя  встать  и  дотащиться  в  этот  коридор. Увидела  тебя – и  сразу  же  всё  поняла.  Оказывается,  последней  картинкой  этого  мира  я  хотела  бы  видеть  только  твоё  лицо.  И  всё.  Уже  здесь,  когда  ты… спал,  у  меня  был  приступ.  Следующий  будет  ПОСЛЕДНИЙ,  я  уже  знаю…  Но  теперь  я  не  умерла.  И  ещё, – я  тоже  хочу  узнать  рай.  ТОГДА  я  только  приблизилась  к  нему…
ЭДУАРД  ЗДЕСЬ  этого  не  сделать…
ВЕРОНИКА  Тогда  сделаем  НЕ  ЗДЕСЬ!  Там,  куда  я  иду,  рая  может  не  оказаться.  НАДО  УСПЕТЬ!!
ЭДУАРД  Послушай.  Сегодня  дежурит  одна  очень  хорошая  кастелянша.  Я  иду  к  ней.  Беру  пальто  и  деньги.  А  ты… Иди  за  четвёртый  корпус.  Там  в  стене  большая  дыра.  Сразу  её  увидишь.  Пролезай  туда  и  жди  меня  за  стеной.  Я  скоро  приду.

Вероника  покорно  кивает  головой.

Сцена  двадцать  третья

Мрачный  Люблянский  пустырь,  знакомый  по  первой  сцене.  ВНЕШНЯЯ  стена  психлечебницы  Виллете.  На  ней  то  же  граффити:  ПОТРЕБЛЯЙ!  РАБОТАЙ!  СДОХНИ!  …Из  дыры  в  сене  вылезает  Вероника  в  какой-то  курточке  поверх  Зедкиной  шерстяной  кофты.  Она  смотрит  по  сторонам  и  замирает,  увидев  граффити…  Потом  начинает  тихо  смеяться,  но  прерывает  смех,  тревожно  глядя  на  дыру  в  стене.  За  стеной  слышится  возня.  Вероника  напрягается…

ГОЛОС  ЭДУАРДА  Вероника!  Ты  где,  Вероника?!
ВЕРОНИКА  (Кричит)  Я  здесь!!

Из  дыры  вылезает  Эдуард.  Вероника  бросается  к  нему…

ВЕРОНИКА  СЛАВА  ТЕБЕ,  БОЖЕ…  Я  думала…
ЭДУАРД  …Что  я  не  сдержу  слово?..
ВЕРОНИКА  Нет,  что  ты!  Ну,  задержат  там  тебя…
ЭДУАРД  Я  же  тебе  говорил:  нет  никого  хитрее  шизофреника…

Вероника  оборачивается  на  граффити.  Туда  же  смотрит  Эдуард…

ВЕРОНИКА  …Глупая  надпись… Правда?
ЭДУАРД  Не  такая  уж  глупая.  Это  был  приговор…  Но  мы-то – сбежали!
ВЕРОНИКА  Ты  ведь  знаешь,  что  это  ненадолго…
ЭДУАРД  Ну  да, – если  вечность  недолгая  штука.
ВЕРОНИКА  …Тогда – слава  сумасшедшим?
ЭДУАРД  (Отрицательно  тряхнув  головой)  СЛАВА  БЕЗУМЦАМ!

Крепко  хватают  друг  друга  за  руки – и  вон  с  пустыря…

Сцена  двадцать  четвёртая

В  холле  Виллете  бурлит  и  роится  «Братство».  Пожилой  пациент  держит  в  руках  письмо,  которое,  видимо  и  стало  причиной  собрания…

3-й  ПАЦИЕНТ  …Как  вам  нравится  эта  тихушница  Мари?  Или  она  не  уделала  нас,  как  детей?!
ПАЦИЕНТКА  Ш-ш-ш!  Что  вы  разорались,  как  в  Тель-Авиве  на  базаре?
3-й  ПАЦИЕНТ  А где же ещё мне орать на базаре? Скажете, в  Газе  у  двоюродных?  Или  прямо  в  Тегеране?  Если  да, – так  в  дуэте  с  вами!
4-й  ПАЦИЕНТ  …Нет,  нет,  Иося!  В  Газе  не  надо!  С  теми  двоюродными  и  родным  братьям   страшно!..  О,  Аллах…  Брату  с  братом  страшно… 
1-й  ПАЦИЕНТ  О-па!  Так  эта  тётка  в  Израиль  укатила?  Ну,  так  вот  и  знал – еврейка!
2-й  ПАЦИЕНТ  Сам  ты  еврей!  Чем  слушал-то? – она  в  шахидки  нанялась!

3-й  и  4-й  Пациенты  понимающе  переглядываются,  делая  характерные  жесты  возле  виска.

ПОЖИЛОЙ  ПАЦИЕНТ  …Тихо! (Топает  ногой)  Расквакались  тут… 

Дискуссия  прекращается. 

ПОЖИЛОЙ  ПАЦИЕНТ  …Ни  дать,  ни  взять, – политологи!  Только  тех   выпустили  отсюда  пораньше.  А  вот  Мари  и  вовсе  без  всякой  выписки  сбежала.   Поступок!  И  ведь  по-порядочному  сбежала!   Письмо  вот  прощальное мне  оставила, – а  вам  лишь  бы  впустую  тявкать.  Пекинесы!..

Пристыжённые  «пекинесы»  молчат.  А  Пожилой  пациент  продолжает  чтение  письма:

ПОЖИЛОЙ  ПАЦИЕНТ  «…Всю  жизнь  я  хотела  быть  фонтаном,  бьющим  через  край,  а  не  резервуаром  с  застойной  водой, – как  в  одном  английском  стихотворении.  Но  мой  фонтан  бил  так  сильно,  что  затопил  всё  вокруг  меня.  И  я  оказалась  в  Виллете.  В  резервуар,  из  которого  долго  БОЯЛАСЬ  вылезти.  Впрочем,  здесь  я  познакомилась  с  вами.  Спасибо  вам  всем.  За  дружбу.  За  несколько  хороших  мгновений.  Мы  жили,  как  аквариумные  рыбки.  Нам  всё  время  подбрасывали  корм,  а  стеклянные  стенки  были  прозрачны  и  непроницаемы  для  любых  дуновений  извне.  Но  вчера  я  узнала  нечто  новое.  Благодаря  пианино  и  одной  девушке.  Сейчас  её,  наверное,  в  живых  уже  нет…»  (Опускает  письмо.  Глядя  в  пол)  О-хо-хо…

Ропот  в  собрании:

4-й  ПАЦИЕНТ  …Да  войдёт  в  селения  Аллаха…
3-й  ПАЦИЕНТ  …Да  возлежит  в  садах  праведников…
ПАЦИЕНТКА  …Моли  о  ней  Сына  Своего,  Дева  Преславная  и  Непорочная…

ПОЖИЛОЙ  ПАЦИЕНТ  (Снова  вздыхает  и  продолжает  чтение)  «…Я  открыла  нечто  поразившее  меня.  Жизнь  в  стенах  Виллете  и  за  ними – ОДНО  И  ТО  ЖЕ.  И  там,  и  там  собираются  в  наглухо  закрытые  группы.  И  там,  и  там  царит  СТРАХ.  И  там,  и  там  боятся  внешнего  мира  и  радуются,  если  в  нём  ещё  хуже,  чем  в  собственном  доме  или  в  собственной  душе.  Стенки  этого  аквариума  долго  вмещали  и  меня.  Но  ТЕПЕРЬ  мне  стало  тесно.  Я  хотела  ехать  в  Сальвадор,  сделать   там   что-то, – по  моим  комариным  силам.  Но  Доктор  Игорь  сказал:  зачем  ехать  в  другое  полушарие,  если  в  каких-то  двухстах  километрах  отсюда  есть  Сараево  со  всеми  проблемами…  И  я  еду  в  Боснию.  Наверное,  я  нужна  тем  людям,  хотя  они  сами  никогда  обо  мне  даже  не  слышали.  Риск  даже  одного  приключения  даёт  жизнь.  А  смерть – это  смерть.  При  любом  комфорте.  Ваша  Мари.».   (Сворачивает  письмо)

2-й  ПАЦИЕНТ (Обиженно) …Да  сама  она  рыбка!
1-й  ПАЦИЕНТ  И  не  первой  свежести.
4-й  ПАЦИЕНТ  Ай,  ай!  Несчастье!  Большие  мужчины,  а  головы   детей!

Его  оттаскивает  в  сторону  3-й  Пациент.

3-й  ПАЦИЕНТ  (4-му  Пациенту)  Знаешь  что,  Юсеф?  Брат  мой, – нехай  двоюродный?  Лично  меня  почему-то  занимают  не  их  головы,  а  наоборот  таки  наши  задницы.  Что  ты  скажешь  за  это   рыбное  письмо?
4-й  ПАЦИЕНТ  (Воздевая  руки)  Алла-у-акбар.  Выше  звёзд  любовь  Аллаха,  глубже  дна  морского…  Благо  этой  женщине…   
3-й  ПАЦИЕНТ  Ну,  и  что  я  говорил?!  Ты  тоже  думаешь,  что  ПОРА?..
4-й  ПАЦИЕНТ  Кто  же,  как  не  Аллах?  С  Его  помощью!
3-й  ПАЦИЕНТ  И  опять-таки  скажу:  антисемиты  антисемитами,  а  Коран  Кораном.  Просто  мудрая  книга.  Я  хочу  её  читать!  И  не  в  этих  роскошных  интерьерах...  Как  у  тебя  с  Кораном?
4-й  ПАЦИЕНТ  Есть!  Как  у  любого  мусульманина.  Только…
3-й  ПАЦИЕНТ  Что  это  за  «только»?!.
4-й  ПАЦИЕНТ  (Виновато  улыбаясь) …Прости  меня,  Иося!  Мой  Коран  только  по-арабски.  Как  читать  будешь?..
3-й  ПАЦИЕНТ  (После  секундной  паузы)  Никак.  Ты  переведёшь!  А  если  хорошо  переведёшь,  так  послушаешь  ещё  и  парочку  мест  из  Талмуда.  (Скромно  потупившись)  В  моём  исполнении.  За  эти  паршивые  тысячи  лет  и  мы  тоже  кое-что  нацарапали!..
4-й  ПАЦИЕНТ  …Если  Аллаха  слушаться, – и  ещё  тысячи  лет  царапать  будем!  Братья  будем! (Машет  рукой) Нехай  двоюродные…
               
Хлопают  друг  друга  по  рукам.  По-американски…

Сцена  двадцать  пятая

Один  из  супердорогих  ресторанов  Любляны.  Как-то  щемяще  звучит     латиноамериканская  мелодия, – из  тех,  что  «на  слуху»…  За  одним  из  столиков – абсолютно  пьяные  Вероника  и  Эдуард.  Их  экстравагантное  даже  для  пьяных  поведение  уже  не  в  первый  раз  обращает  на  себя  внимание  всего  ресторана.

ВЕРОНИКА  А  я  пьяная – совсем!  Никогда  же,  вообще,  в  жизни  не  напивалась…  А?
ЭДУАРД  Таким  вином  и…  надо  напиться  в  дупель!.. (Берёт  бутылку  неверными  руками)  О!  Урожай  88-го  года  ПРОШЛОГО  ВЕКА!!  Между  прочим…  лучший  урожай  прошлого  этого  века…  Чёрт  бы  его  побрал!
ВЕРОНИКА  Так  сколько  прошлого  века  мы  выпили?  А?
ЭДУАРД    Посчитаем… (Загибает  пальцы  на  руке)  Что-то  оно  не  считается… Бутылочки  три… А,  может,  и  пять…
ВЕРОНИКА  Слушай!  Я  такую  фишку  вспомнила.  У  моей  бабушки  была  картина…
ЭДУАРД  О-фи-геть.  А… что  на  ней  было?..
ВЕРОНИКА  Не  что!  А  кто… (На  ухо  Эдуарду  свистящим  шёпотом)  МАДОННА…  Только  не поп-старушенция эта, что  фейс  и  зад  себе  всё  время  перекраивает…  НАСТОЯЩАЯ!
Эдуард  начинает  трезветь…Его  настроение  тут  же  чувствует  Вероника…

ЭДУАРД  Дева  Мария?
ВЕРОНИКА  Ну,  да.  Знаешь,  она  стояла  на  живой  змее.  Обеими  ногами.  Я  маленькая  была,  спрашиваю  бабушку:  «А  змея  её  не  укусит?  Она  же  может… умереть…». (Трясёт  головой) А… а  бабушка  говорит:  «Нет.  Она  сама  госпожа  Добра  и  зла.  Жизни  и  Смерти.  У  неё  сила  Любви.  А  Любовь  управляет  всем.».
ЭДУАРД  Да. (Вновь  пьянеет)  Видишь  ли,  твоя  бабушка… Она  была  ста-а-ренькая.  Очень.  И  могла  не  совсем  правильно  инпретретировать… то  есть,  ин-тер-пре-ти-ро-вать!  Вот.
ВЕРОНИКА  А  я  попрошу  уважения  к  моей  бабушке!!

Это  в  очередной  раз  обращает  всеобщее  внимание… Эдуард  встаёт,  страшно шатаясь.

ЭДУАРД  (Еле  поднимая  фужер) Гос-пода!!  Тост… за  бабушку!  За  бабушку  вот  этой  самой  девушки.  Вот  она  сидит,  прямо  передо  мной!  И – я  так  думаю…– ОНА  ТОЛЬКО  ЧТО  СБЕЖАЛА  ИЗ  ВИЛЛЕТЕ!!  Ура!!!
ВЕРОНИКА  А…  почему   в  этой  тошниловке  во-обще  никто  не  желает  пить  за  МОЮ  бабушку?!

К  столику  трусцой  подбегает  весьма  импозантный  Х о з я и н  ресторана.

ХОЗЯИН  Молодые  люди…  Прошу  вас!  Вы  ведёте  себя… просто  неприлично…
ЭДУАРД  Вот… тут вы правы! (Доверительно) Приличное  поведение  для  нас – у!  Больной  вопрос… Но  и  вы  то-оже  хороши!  Вы  что,  глухой?  Я  же… только  что  во  время… ну  да…  провозглашения  тоста! – ясно  объявил:  МЫ  УБЕЖАЛИ  ИЗ  ВИЛ-ЛЕ-ТЕ!!  Это  дурдом  такой.  Может,  бывали?..
ХОЗЯИН (Полушёпотом) …Молодые  люди!  Вы  можете  вообще  не  оплачивать  ваш  счёт… Но  вы  должны  сейчас  же, – слышите? – немедленно  покинуть  ресторан!..
ВЕРОНИКА (Эдуарду,  с  недоумением) Нет,  ты  слышал?..
ЭДУАРД  Йес!!!  Халява!!!  Быстро  выметаемся.

…И  они,  насколько  позволяет  выпитое  вино, – «быстро  выметаются»

Сцена  двадцать  шестая

Поздний  вечер.  Маленькая,  уютная,  типично  люблянская  площадь.  На  скамейке  сидят  Вероника  и  Эдуард,  тесно  прижавшись  друг  к  другу.  У  каждого  из  них  в  руках  по  бутылке,  из  горлышек  которых  они  и  пьют…

ВЕРОНИКА  (Указывая  рукой)  Вот,  видишь?  Окно.  Моё  окно…
ЭДУАРД  Это  же  монастырь?..
ВЕРОНИКА  Ну  да.  Там  я  и  снимала  комнату.  В  смысле,  келью…  (Трясёт  головой)  Давай  выпьем,  да?..

Стукаются  бутылками  и  пьют…

ЭДУАРД  (Утираясь  рукавом) М-м… В  принципе, твоя  бабушка права.  На  той  картине  Мадонна  топчет  змею  именно  потому,  что  Добром  и  злом  управляет  Любовь.  Но  понимаешь:  тот,  кто  картину  писал,  выбрал  ОБРАЗ.  Ну,  РОМАНТИЧЕСКОЕ  ТОЛКОВАНИЕ  чего-то,  что  САМ  ВООБЩЕ  НИКОГДА  НЕ  ВИДЕЛ.   
ВЕРОНИКА  А  ты?..
ЭДУАРД  ВИДЕЛ.  Последний  раз – совсем  недавно… Я  тоже  думал:  почему  Деву  Марию  изображают,  как  на  картине  твоей  бабушки?
ВЕРОНИКА  Почему?
ЭДУАРД  А,  змея – олицетворение  мудрости  у  всяких  там  древних.  Ну,  может,  помнишь, – кольцо  такое   у  Доктора  Игоря?..
ВЕРОНИКА  Ну,  да,  точно,  две  змеи  вокруг  жезла.  Символ  медицины,  да?
ЭДУАРД  Ну  вот.  А  Пресвятая  Дева  стоит  НА  змее  и  НАД  змеёй.  То  есть – ЛЮБОВЬ  ВЫШЕ  МУДРОСТИ…  И  зла,  и  вообще  всего…
ВЕРОНИКА  А… Знаешь  что?  Мне  пришло  в  голову… Дева  Мария,  наверное,  не  очень  интересовалась,  кто  и  что  о  ней  скажет.  Ну?  Представляешь,  если  бы  она  рассказала  своим  еврейским  соседям  всю  эту  историю  со  Святым  Духом?!  А  если  и  не  еврейским,  и  не  тогда,  а… вот  ЗДЕСЬ  И  СЕЙЧАС?..
ЭДУАРД   Тогда  Она  вполне  могла  бы  оказаться  твоей  соседкой  по  женскому  отделению  Виллете.  А  Ватикан причислил  бы  тебя к  лику  святых, – просто  за  соседство!  За  святую  Веронику!

Оба пьют и звонко хохочут,  как  дети.  Вероника  старается  отпить  из  бутылочного  горла  как  можно  больше…

ВЕРОНИКА  …Вместо  этой  говорильни  лучше  бы  ты  писал… ну,  то,  что  видел…
 
Эдуард  смотрит  на  Веронику  так,  как  будто  хочет  запомнить  каждый  миллиметр  её  лица…

ЭДУАРД  Я  НАЧНУ  С  ТЕБЯ.

Сцена  двадцать  седьмая

…Маленькая  гора  с  замком  на  вершине,  неподалеку  от  площади.  На  вершине – Эдуард  и  Вероника… Глубокая  ночь.

ВЕРОНИКА  Видишь  подъёмный  кран?  Возле  замка? Он  уже  сто  лет  там  стоит.  Когда  детей  просят  нарисовать  замок,  они  обязательно  рисуют  кран!  Наверное,  потому,  что  он  сохранился  намного  лучше  замка.

Они  снова  смеются…

ЭДУАРД  Послушай… Я  не  представляю… Как  ты  выдержала  этот  подъём?!  Ты  же  давно  могла… (Осекается  на  полуслове)

Вероника  долго  целует  его.  Неестественно  долго… Потом  они  садятся  рядом  на  единственную  скамью…

ВЕРОНИКА  Эдуард.  Посмотри  на  меня.  Внимательно,  насколько  можешь.  Сохрани  меня  в  глазах  своей  души.  И  нарисуй.  Хочешь,  начни  с  этого…  но  ПОТОМ  снова  займись  живописью.  ЭТО  МОЯ  ПОСЛЕДНЯЯ  ПРОСЬБА.  Ты  веришь  в  Бога?
ЭДУАРД  Да.
ВЕРОНИКА …Поклянись  Богом,  в  которого  ты  веришь.  ЧТО  ТЫ  НАПИШЕШЬ  МЕНЯ…
ЭДУАРД  КЛЯНУСЬ.
ВЕРОНИКА  …И  что  ПОСЛЕ  ЭТОГО  ты  будешь  продолжать  писать.
ЭДУАРД  Не  знаю,  могу  ли  я  в  этом  поклясться…
ВЕРОНИКА  Можешь.  Я  хочу  сказать… СПАСИБО  ТЕБЕ.  С  тобой  в  мою  жизнь  пришёл  СМЫСЛ.  Пусть  даже  и  поздно… Я… Я  теперь  понимаю,  зачем  всё  это.  Эти  страшные  таблетки,  моё  почти  мёртвое  сердце,  психушка  эта  жуткая… Весь  маразм,  что  был  ДО  ТОГО…  Я  появилась  на  свет,  чтобы  подняться  С  ТОБОЙ  к  этому  замку.  Чтобы  ты  запомнил  моё  лицо.  А  ПОТОМ  написал  меня… Чтобы  я  ЗАСТАВИЛА  ТЕБЯ  вернуться  на  путь,  с  которого  ты  сошёл. 
ЭДУАРД  …Я  не  знаю – слишком  рано,  СЛИШКОМ  ПОЗДНО… Я  тоже  скажу  тебе.  Я  ЛЮБЛЮ  ТЕБЯ.  Может,  это  глупость  моя,  может,  фантазия,  может,  близость  ЕЁ…

…Вероника  обнимает  Эдуарда.  Впервые  в  жизни  (как  и  всё  за  последнее  время…) рождается  невесомая,  как  пёрышко,  мысль:

МЫСЛЬ  ВЕРОНИКИ  ГОСПОДИ.  Я  НЕ  ВЕРЮ  В  ТЕБЯ.  НО  ПРИМИ  МЕНЯ  ПРЯМО  СЕЙЧАС.

И  начинает  звучать  орган.  Очень  тихо.

МЫСЛЬ  ВЕРОНИКИ  …А  ОНА  совсем  не  страшная…  Пахнет  вином…  И  так  ласково  гладит…

…Рука  Вероники  падает.

Сцена  двадцать  восьмая

То  же  место  ранним  утром.  Оба  в  той  же  сидячей  позе  на  скамье.  Голова  Вероники  недвижно  лежит  на  плече Эдуарда,  лицо  застыло,  как  маска.  Рука  безжизненно  висит.  Эдуард  сонно  дышит,  Вероника – недвижима…  На  гору  поднимается  пожилой  П о л и ц е й с к и й.  Подходит…

ПОЛИЦЕЙСКИЙ  …Ребята.  Ребята,  просыпайтесь.  Да  проснитесь  же!

Эдуард  открывает  глаза.  Но  не  движется  с  места…

ПОЛИЦЕЙСКИЙ  Вы  же  окоченеете  совсем.  Хоть  бы  уже  в  префектуру  зашли  погреться…  Девчонку  ведь  совсем  заморозишь.  А  то  уже  замёрзла?!  А  ну,  буди  свою  подругу!

Тянется  к  Веронике,  но…

ЭДУАРД  Не  трогайте  её!!

Полицейский  в  недоумении  застывает…

ЭДУАРД  ОНА  УМЕРЛА.

Полицейский вглядывается  в застывшую  девушку  и  опускает  руки.  Потом  медленно  левой  рукой  снимает  фуражку.  Поднимает  правую  руку  для  крестного  знамения…
 И…  ВЕРОНИКА  ОТКРЫВАЕТ  ГЛАЗА!  Поднимает  голову  с  плеча  Эдуарда.  Они  смотрят  друг  на  друга.  Ничего  сильнее  в  их  жизни  никогда  не  было.  И  больше  никогда  не  будет.  Полицейский  возмущённо  крякает,  с  раздражением  нахлобучивает  фуражку  и  прихлопывает  её  сверху.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ  (Веронике) С  воскресением!  (Эдуарду)  Эй,  парень!  Для  твоей  дерьмовой  клоунады  есть  подходящий  цирк.  ВИЛЛЕТЕ  называется!  Слышал  о  таком?..

Вероника  и  Эдуард  с  изумлением  поворачиваются  к  Полицейскому… Тот  наклоняется  к  ним  и  тут  же  начинает  махать  ладонью  у  лица.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ  …Мадонна,  Иосиф!  Что  за  перегар!  Хоть  бы  в  сторону  дышали.  (Они  снова  начинают  смотреть  друг  на  друга…)  Уже  и  друг  друга  не  узнают.  Были  бы  вы  моими  детьми!  …Вот  что,  голубки  мои  косые!!  (Они  ошарашенно  смотрят –  уже  на  Полицейского)  …Я  сейчас  отойду  минут  на  пять.  Но  потом – обязательно  вернусь!  И  молитесь  ангелам – хранителям,  если  я  вас  здесь  увижу!  Хорошо! – вашим  родителям  на  вас  наплевать, – так  что  же!  Я  за  них  вам  всыплю!!  (Трясёт  кулаком) Можете  не  сомневаться.  Время  пошло!..  (Уходя)  Но  ведь  это  ж  надо,  а…
ВЕРОНИКА  Что  с  тобой?
ЭДУАРД  Ничего.  Он  сказал,  что  ВРЕМЯ  ПОШЛО…

Сцена  двадцать  девятая

Кабинет  Доктора  Игоря.  Хозяин  входит  в  кабинет  и  берётся  за  телефон.  В  кабинет  ракетой  влетает  Стажёр.

СТАЖЁР  Вы  уже  знаете?!
ДОКТОР  ИГОРЬ  (Мгновенно  напрягшись)  Что?!
СТАЖЁР  Четверо  больных  сбежали!
ДОКТОР  ИГОРЬ (Облегчённо) Фу-у… Почему  вдруг  четверо?  Зедку  и  Мари  я  и  сам  сегодня  выпишу.  Ну,  правда,  задним  числом…
СТАЖЁР   А  Вероника?
ДОКТОР  ИГОРЬ  Вероника?!
СТАЖЁР  Ну,  да!  И… шизофреник  тоже.
ДОКТОР  ИГОРЬ  Эдуард?!
СТАЖЁР  Так  вам  ещё  не  сообщили…

Доктор  Игорь  тяжело  садится  и  закрывает  голову  руками.  Потом  быстро  встаёт,  открывает  стол,  вытаскивает  папку  и  даёт  её  Стажёру.

ДОКТОР  ИГОРЬ  Что  это?

Стажёр  открывает  папку,  затем  закрывает,  пожимая  плечами.

СТАЖЁР  ЭКГ,  анализы… Ну,  те,  из  реанимации…
ДОКТОР  ИГОРЬ  Чьи  они,  по-вашему?
СТАЖЁР  Вероники,  разумеется…
ДОКТОР  ИГОРЬ  Нет.
СТАЖЁР   «Нет»?!  Что  такое…  Доктор Игорь,  вы  меня  пугаете…
ДОКТОР  ИГОРЬ  Коллега.  Это  данные  ДРУГОГО  ЧЕЛОВЕКА.
СТАЖЁР  Какого  ещё  человека?!
ДОКТОР  ИГОРЬ  Это  всё  равно.  Ему-то  самому,  уж  точно…
 
Стажёр  опускается  на  стул.

СТАЖЁР  Значит…
ДОКТОР  ИГОРЬ  Да,  коллега.  Простите  меня.  Ради  Бога,  простите.  Её  сердцу  ровно  ничего  не  угрожало.  А  теперь,  думаю,  ей  (Глубоко  вздыхает)  ВООБЩЕ  НИЧТО  НЕ  УГРОЖАЕТ…
СТАЖЁР  Зачем  же  вы  так  со  мной… Как  с  мальчишкой!
ДОКТОР  ИГОРЬ  Ещё  раз  прошу  вас  меня  простить.  Вы  ведь,  в  сущности,  хороший  и  добрый  мальч…  то  есть,  доктор!  И  в  какой-то  момент  просто  бы всё  ЕЙ  выложили.  А  этого  было  никак  нельзя!  Никак!  Ни  под  каким  видом!
СТАЖЁР  Подождите,  подождите… Так  у  неё  же  были  приступы!
ДОКТОР  ИГОРЬ  Фенотал.  Вводили  под  видом  успокоительного.  Я  сам  давал,  из  своих  рук.  Имитация  сердечного  приступа.  В  её  случае – без  малейших  последствий.  А  потом:  лекарство – антагонист,  снять  «приступ».  Тоже  из  моих  рук…
СТАЖЁР  Да  почему  же,  Доктор  Игорь?!
ДОКТОР  ИГОРЬ  …Помните,  что  я  вам  говорил?  О  двух  вещах,  которые  мы  должны,  обязаны  довести  до  выздоравливающих  пациентов  любой  ценой?.. 
СТАЖЁР  Ну  да,  припоминаю…
ДОКТОР  ИГОРЬ  (Усмехаясь)  Пройдёт  время,  и  вам  будет  излишне  утруждаться  припоминать  это.  Быстро,  знаете  ли,  пройдёт… А  теперь  надо  было  сделать  НЕВОЗМОЖНОЕ.  Чтобы  она  НИКОГДА  БОЛЬШЕ  сюда  не  вернулась. НИКОГДА  не  повторила  номер  с  таблетками  и  с  чем  угодно! Потому,  что  ВОЗМОЖНОЕ  против  Купороса – заведомый  проигрыш!
СТАЖЁР  Вот  вы  всё:  Купорос  да  Купорос!  Сто  раз  на  день  повторите,  а  сами  толком  ничего  не  рассказываете!..
ДОКТОР  ИГОРЬ  Расскажу.  Поверьте.  Думаю,  теперь  можно.  Это  же  просто  гипотеза,  понимаете?  Моя  гипотеза!  Её  же  подтверждать  надо – на  молекулярном  уровне!  И  лечить,  по-хорошему,  тоже – на  молекулярном!  Ещё  лучше – на  атомном!  А  сейчас  доступно  только  одно-единственное,  что  сильнее  этого  чёртова  Купороса!  И  что  способно  выкинуть  его  из  несчастного  организма:  ОСОЗНАНИЕ  ЖИЗНИ!  А путь к  этому?  В  данном  конкретном  случае – только  ОСОЗНАНИЕ  СМЕРТИ!  ЖИЗНЬ  ЧЕРЕЗ  СМЕРТЬ!  …Обещаю:  всё  подробно  расскажу.  Хотите – и  поучаствовать  сможете.
СТАЖЁР  Ну,  я  подумаю…
ДОКТОР  ИГОРЬ  Какое  же  вы  ещё  дитя!  Ну,  ну… Ведь  я  очень  вас  ценю.  Правда.  В  ваши  годы  я  сам  знал  и  умел  куда  меньше.  Да  и  лоботряс  был, – не  в  пример  вам…  Если  честно,  то  на  месте  Папы  Римского  я  бы  просто  гордился  такой  паствой!..
СТАЖЁР  Ну,  ладно,  про  Папу…  Так   вдруг  она  возьмёт,  да  и  обратится  к  другим  врачам?  Знаете,  что  они  скажут?
ДОКТОР  ИГОРЬ  Знаю.  Скажут  так:  «Шарлатан!  Неуч!  Позор!».  И  ладно.   Не  трагедия.  Как  говорится,  «не  в  первый – и  не  в  последний…».
СТАЖЁР  Ну,  вы  даёте… А  если,  допустим,   она  не  станет  ни  к  кому     обращаться, – и  что?  Каждый  день  под  страхом  смерти!  А?..
ДОКТОР  ИГОРЬ   Выходит,  что  так…  Э!  В  её  случае – ничего  страшного.  Вы  только  подумайте:  каждый  день  будет  для  неё  ЧУДОМ… Если  учесть,  что  наше  существование  само  по  себе  невероятно  хрупкое…  Поверьте,  только  на  пользу.  И  не  ей  одной…
СТАЖЁР  …А  с  Эдуардом  как  быть?  В  смысле,  с  его  папочкой.  Там  же  связи  сумасшедшие!
ДОКТОР  ИГОРЬ  Можно  подумать,  наши  с  вами  связи  менее  сумасшедшие.  Где  работаем-то?  Беру  на  себя.  Вместе  со  связями.
СТАЖЁР  …А  вам  ещё  отчёт  придётся  составлять  для  этих…  акционеров.  Вот  и  напишите  им,  чтобы  раскошелились,  да  все  эти  дыры  в  стене  и  заделали.
ДОКТОР  ИГОРЬ  Ну,  так  уж  прямо  сразу  и  все…
СТАЖЁР  Как?  То  есть?..
ДОКТОР  ИГОРЬ  Вы  удивительно  догадливы.
   
КОНЕЦ

25.06. – 25.07.2007