Рамаяна

               


                Якуб Новыкив - Кшеминьский















РАМАЯНА

(Любите – и  не  умрёте…)



                По  мотивам  древнеиндийского  эпоса  «Рамаяна»























                2007

Действующие  лица:

Бог
Богиня
Дашаратха,  царь  Кошалы
Рама
Лакшман      его  сыновья
Бхарата
Джанака,  царь  Митхилы
Сита,  его  дочь
Девочка            «Великанша»,  дочь  погонщика  слонов
Взрослая
Женщина
Мужчина               
Пожилой  мужчина       люди  Кошалы
Юноша
Путешественник
Джатаю,  царь  орлов
Сугрива,  царь  обезьян – лангуров
Хануман,  его  советник
Лакшми,  царская  дочь
Толстый             
Силач               женихи
Раван,  повелитель  демонов – ракшасов
Кумбхакарна,  его  брат
Шурпанакха,  его  сестра
Советник  Равана
Царица  Кайкейи
Мантхара,  её  служанка,  горбунья
Павиан,  брат  Сугривы
Торговец
Танцовщицы
Воины – лангуры
Обезьяны
Ракшасы










               
                Памяти  маэстро Славы  Ростроповича –
                весёлого  гения  по  прозвищу  Подсолнух.

                «…Смерть  побеждающий  вечный  закон –
                это  любовь  моя.»

                Рабиндранат  Тагор



                ДЕЙСТВИЕ  ПЕРВОЕ

Картина  первая

В  небесном  чертоге  Б о г   и   Б о г и н я  в  тёмно – лиловых  ризах. 

БОГ  Нам  пора  сменить  траурный  цвет  одежд.  Перестать  предаваться  тоске  и  унынию.  Иначе  сезон  дождей  на  Земле  будет  длиться  годами.
БОГИНЯ  Пусть  длится  вечно.  Может,  хоть  это  помешает  им  убивать  друг  друга.
БОГ  Не  помешает.  Когда  люди  выбирают  войну  и  смерть,  они  убивают  и  умирают,  даже  стоя  по  горло  в  воде.  Или  в  крови.
БОГИНЯ  И  при  этом  молят  нас  о  помощи  в  убийстве.
БОГ  Как  будто  убийство  не  их  выбор,  а  наша  заповедь.  Подлость  какая.
БОГИНЯ  Да,  подлость.  И  невежество.
БОГ  К  тому  же,  им  непременно  нужны  главные  подлецы  и  невежды.  Цари,  священники  разные…  Чтобы  было  на  кого  сваливать  свои  глупости  и  пороки.
БОГИНЯ  Не  совсем  так.  Обычно  всё  сваливают  на  нас.  Дескать,  «богам  угодно».   А  цари  и  священники  охотно  в  этом  поддакивают.  Так  им  гораздо  удобнее  угнетать  и  дурачить. 
БОГ  Особенно  священникам.  Вот  кому  удивляюсь.  Неужели  они  всерьёз  думают,  что  представляют  на  Земле  именно  нас?
БОГИНЯ Ты  несправедлив, – кто-то  из  них  действительно  представляет…  Но  есть  и  те,  кто  пытается  притвориться  сумасшедшими.  Чтобы  не  предстать  в  истинном  обличии  весьма  успешных  торговцев.
БОГ  Торговцев  нашим  именем.
БОГИНЯ  Увы.  Впрочем,  есть  и  настоящие  умалишённые.  У  таких  постоянный  бред  и  видения.  Всё  это  выдаётся  за  общение  с  нами.
БОГ   Во  время  которого  мы  учим  разным  гадостям.
БОГИНЯ  Несчастные.  Отчего  мы  до  сих  пор  не  исцелили  их?
БОГ  Оттого,  что  им  дорого  собственное  сумасшествие.  Кроме  того,  в  случае  исцеления  они  могут  быть  изгнаны  или  даже  убиты.  И  найдутся  другие.  Ещё  безумнее.
БОГИНЯ  Люди  не  умеют  радоваться  свободе.
БОГ  Да  она  им  просто  мешает.  Иначе  откуда  такое  навязчивое  желание  избавиться  от  неё  любой  ценой?
БОГИНЯ  Не  говоря  о  том,  что  это  прямое  оскорбление  нам.  За    непочтительность  к  нашим  изображениям  немедленно  казнят…
БОГ  …А  за  непочтительность   к   нашим  заповедям  немедленно   награждают  и  возвышают.
БОГИНЯ  Лучше  бы  наоборот.  Пузатый  уродец  из  золота  или  камня! – разве  это  ты?  Обо  мне  и  говорить  нечего…
БОГ   Успокойся.  Другие  священники  и  цари  казнят  как  раз  тех,  кто  пытается  нас  изобразить.  Или  науськивают  на  них  предварительно одураченных… 
БОГИНЯ  …Опять  же  со  ссылкой  на  нас.  Свинство  какое.
БОГ   Позор.
БОГИНЯ  Подожди,  подожди…  А  Кошала?
БОГ  Кошала?  Да…  Кошала!
БОГИНЯ  Ты  прав.  Надо  отрешиться  от  грусти.  Как  мы  могли  забыть  про  Кошалу…
БОГ  …Нашу  земную  обитель…
БОГИНЯ   …Где  хранят  Главный  Закон.

Картина  вторая

Замок  Равана,  главаря  демонов – ракшасов  на  острове  Ланка.  В  мрачной  зале  восседает  Р а в а н.   Перед  ним  стоит  его  С о в е т н и к.         

РАВАН  «Кошала»!  Когда  я  перестану  слышать  об  этом  сброде  горшечников  и  свинопасов?!
СОВЕТНИК  Тогда,  повелитель,  когда  мы  сотрём  их  с  лица  земли.
РАВАН  Мы  уже  сотни  лет  бьёмся  над  этим.  Мы,  ракшасы,  демоны  войны!  Одно  название  нашего  острова  Ланка  наводит  ужас  на  всю  планету.  При  слове  «ракшас»  любой  смертный  на  Земле  теряет  дар  речи.  Любой!  Кроме  этих  мерзавцев.
СОВЕТНИК  Увы,  повелитель.  Эту  презренную  страну  основали  те,  с  кем  тяжко  соперничать  даже  нам.
РАВАН  Их  давно  нет  на  Земле!
СОВЕТНИК  Вы,  как  всегда,  правы,  повелитель.  Но  кое-что  они  оставили  в  Кошале…  Пока  это  хранится  там,  мы   бессильны.
РАВАН  И  что  теперь  прикажешь?  Смиренно  взирать  на  эту  мерзость?  Ждать?  А  чего?!  Когда  и  другие  народы  поймут,  что  можно  жить  без  войны?  Без  обжорства  одних,  голодного  прозябания  других?  Без  ненависти  к  тем,  кто  почему-то  не  похож  на  тебя?  Без  уродств  и  болезней?  Без  самой  смерти!!  …А  ты  знаешь,  что  это  означает?      
СОВЕТНИК  Знаю,  повелитель.  Наш  конец.
РАВАН  А  знаешь  ли  ты,  чего  нам  теперь  не  избежать?
СОВЕТНИК  Знаю,  повелитель.  Уничтожить  Кошалу  или… 
РАВАН  А?  Боишься  сказать?  Вот!  Представь-ка:  эти  жучки  и  червячки  под  названием  «люди»  вдруг  откуда-то  узнают,  что  ракшас  чего-то  боится.  Да  ещё  как!  А  вдруг  им  ещё  и  шепнут – чего  именно?  И  кого?
СОВЕТНИК  Повелитель,  как  любому  ракшасу,  мне  неведом  страх.
РАВАН  Лжёшь!  Кого  ты  дерзнул  обмануть?  Забыл,  кто  перед  тобой?
СОВЕТНИК  Смилуйтесь,  повелитель.  Я  не  смею…
РАВАН  Чего  ты  не  смеешь?  Признаться,  что  название  всего-навсего  страны  людей  в  тебе – всесильном,  сверхсовершенном,  непобедимом  исчадии  тьмы – будит  обычный  страх?  Точно  такой  же,  какой  при  звуке  твоего  собственного  имени  обуревает  какого-нибудь  червячка,  придумавшего  себе  название  «человек»?
СОВЕТНИК  Повелитель…
РАВАН  Молчи!  А  теперь  слушай.  Я  тоже  боюсь.  Знаешь  ли  ты,  что  будет  с  тобой,  если   язык  твой  повторит  только  что услышанное  от  меня?
СОВЕТНИК  Знаю,  повелитель.  Я  буду  лишён  сути  ракшаса.  Меня  превратят  в  человека.  Потом  умертвят.  А  перед  этим  вырвут  болтливый  язык.  Я  ведь  сам  не  раз  такое  проделывал…
РАВАН  Правильно.  Мы,  ракшасы,  хорошо  понимаем  друг  друга.  До  известной  степени…  А  знаешь,  почему  я  признался  тебе?
СОВЕТНИК  Не  осмеливаюсь  предполагать,  повелитель.
РАВАН  Благо  тебе,  что  не  осмеливаешься.  Кто  во  Вселенной  вышколен так,  как  ракшас?  Но  я  скажу  тебе,  почему  ты – единственный  во  все  времена! – услышал  подобное  из  уст  отца  войны,  демона  над  демонами.  …Ты  знаешь,  что  в  нескольких  странах  человеческое  стадо  уже  начало    приветствовать  друг  друга?
СОВЕТНИК  Куда  катится  мир!
РАВАН  А  знаешь,  какое  это  приветствие?  Они  делают  пронам!
СОВЕТНИК  Этого  не  может  быть!  Простите,  простите,  повелитель…
РАВАН  Не  смей  сомневаться  в  сказанном  мною.  Пока  я  тебя  прощаю.  Но  только  потому,  что  сам  покарал  донёсшего  мне  об  этом  впервые.  Я  тоже  думал,  что  он  осмелился  лгать…  Этому  магическому  жесту,  когда-то  оставленному  в  Кошале   пришельцами,  уже  начинают  подражать  макаки  в  других  странах.  А  знаешь  ли  ты  его  значение?
СОВЕТНИК  Я  знаю  лишь  одно,  повелитель:  он  вызывает  у  меня  содрогание.  От  гадливости,  разумеется…      
РАВАН  Ещё  бы!  У  ракшасов  как-то  не  принято  быть  готовым  отдать  за  другого  своё  сердце  и  пожертвовать  доброй  кармой.  Откуда  у  нас  сердце?  А  карма…  Ну,  вот!  Мы  подошли  к  главному.  Тебе  известно,  что  у  нас,  ракшасов,  существует  только  одно  наказание.  Какое  же?
СОВЕТНИК  Лишение  сути  ракшаса,  повелитель  и  превращение  в  человека.  Потом  казнь.
РАВАН  Так  почему  же  это  считается  наказанием?  Смерть?  Как  её  может  бояться  тот,  кто  всегда  был  мёртв?  В  этом  и  есть  наша  сила.  Попробуй-ка  убить  или  ранить  мертвеца.  Боль  при  казни?  Пустяки.  Раз – и  готово. 
СОВЕТНИК  Но,  повелитель,  ракшаса  для  того  и  превращают  перед  казнью  в  человека,  чтобы  он  перешёл  на  ту  сторону  реки  без  кармы.  Ракшас – демон,  сущность.  А  карма  свойственна  живому.  И  человеку  тоже…
РАВАН  Ага!  Вот  в  чём  дело!  Ну-ну,  дальше.
СОВЕТНИК   …Стать  снова  ракшасом  уже  никогда  не  будет  дано.  А  без  кармы  придётся  заново  проходить  путь  всего  живого  на  Земле.  Карму  придётся   зарабатывать,  повелитель.  Много  тысяч  лет.  А  мы  не  терпим  никакой  работы.  Это  скучно  и  тяжело.  То  ли  дело  быть  демоном – ракшасом.  Воевать  легко!  Да  еще,  будучи  неуязвимым.  А  уж  стравливать  других  не  в  пример  легче,  повелитель.
РАВАН  О, да.  Теперь  вернёмся  к  пронаму.  Представим  себе,  что  макаки,  подражающие  кошальским  негодяям  путём  подношения  ко  лбу  сложенных  ладоней,  вздумали  перенять  другие  их  привычки.  И  вот  они  перестали  ненавидеть  макак  с  другим  цветом  кожи.  Наплевали  на  деньги  и  власть.  Не  тиранят  членов  семьи,  не  напиваются  до  бесчувствия.  Не  находят  развлечения  в  ужимках  и  диких  воплях  дураков  и  дур,  одурманенных  опиумом  и  самовлюблённостью.   Им  надоело  вечно  прозябать  в  страхе  и  тупо  совокупляться,  как  домашний  скот… Скучать  надоело,  будь  всё  проклято!!  А  вот  после  этого  они  выгнали  из  дворцов  слабоумных  шутов,  балаганных  зазывал  и  воров.   И  их  место  заняли…  цари!  Вышвырнули  из  храмов  торгашей  и  умалишённых,  и  там  оказались…  священники!   Что  последует  этому,  мой  советник?
СОВЕТНИК  У  них  пропадёт  желание  воевать,  повелитель.
РАВАН  Добавь:  с  «себе  подобными»!  В  соседе  они  увидят  уже  не  макаку  из  другого  племени,  не  чужака,  а  подобного  себе.  А  как  воевать  с  собственным  подобием?
СОВЕТНИК  Но  даже  родные  братья  могут  воевать  между  собой,  повелитель.
РАВАН  Конечно!  Мы  блестяще  играем  на  их  страстишках…
СОВЕТНИК  …Пока  они  не  поклонятся  друг  другу,  сделав  пронам. 
РАВАН  Умница.  Недаром  я  держу  тебя  в  советниках…  Но  мы-то!  Мы  всё  равно  захотим  их  стравливать,  дурачить,  одурманивать.  А  где  же, где  верные  наши  помощники?!  Во  дворцах  цари,  в  храмах  священники,  прелестными  голосами  поют  певцы,  завораживают  искусными  движениями  чудо – танцовщицы,  творения  мастеров  поражают    совершенством…  А  зрелища  запустения  и  убожества?  Их   как  не  бывало!
СОВЕТНИК  Дерзну  спросить  повелителя  ракшасов:  такое  возможно?
РАВАН  Очень,  очень  возможно!  Мой  советник  сомневается?  Тогда  продолжу.  Итак!  По  ходу  восприятия  картин  и  звуков  гармонии  стая  макак  заканчивается!  И  на  Земле  наступает…  Кошала!!
СОВЕТНИК  Повелитель,  это  нестерпимо.
РАВАН  То  ли  ещё  будет!  Ведь  единственный  вид  ненависти,  который  у  них  останется – это  ненависть  к  ненависти.  К  войне!  Их  будет  раздражать  уже  не  свобода,  как  теперь,  а  война!  А  главное – начнут  мучить  вопросы!    
СОВЕТНИК  Увы,  повелитель.
РАВАН  Не  забывай:  в  этом  случае  достояние  одной  Кошалы  станет  общим  достоянием.  Общим!!  Вот  по  этому  самому  слову  и  начнётся  переправа  через  реку.  С  нулевой  кармой!  Для  всех  нас!  …Теперь  ты  всё  понял?          
СОВЕТНИК  Но…  что  нам  делать,  повелитель?
РАВАН  Он  ещё  спрашивает!  А  ещё  советник!  Может,  стоит  сделать  тебя  рядовым  копейщиком  в  моём  войске?  Или  погонщиком  боевого  слона?
СОВЕТНИК  Я  готов,  повелитель.
РАВАН  Чего  захотел!  Ищет  чего  попроще.  Нет,  из  всех  частей  твоего  тела  я  пока  намерен  использовать  голову.  Хорошо!  Если  самому  не  хватает  ума,  внимай  величайшему  из  умов  вечности. 
СОВЕТНИК  Не  знаю,  за  что  такое  счастье.  Повелитель.
РАВАН  Ответь  же,  счастливец:  что  больше  всего  на  свете  подвластно    ракшасам?
СОВЕТНИК  Война,  и  смерть,  повелитель.
РАВАН   Ещё?
СОВЕТНИК  Всеобщая  подозрительность,  насилие  и  ненависть.
РАВАН   Ещё?
СОВЕТНИК  Разрушение  планеты  ради  богатств  её  недр!
РАВАН  Ещё?
СОВЕТНИК  Изготовление  и  продажа  оружия!
РАВАН  Ещё??
СОВЕТНИК  Доносы!  Шпионаж!  Торговля  опиумом  и  людьми!
РАВАН  Ещё?!
СОВЕТНИК  Культ  золота  и  денег!  Глобальная  манипуляция!  Тотальная  купля-продажа!  Политика!
РАВАН  Ещё!!
СОВЕТНИК  Рознь  между  религиями,  расами,  народами,  мужчинами,  жёнщинами,  родителями,  детьми,  братьями,  сёстрами!   Разлучение  влюблённых!
РАВАН  А  ещё? 
СОВЕТНИК  Дворцовые  перевороты.
РАВАН  Фу,  наконец.
СОВЕТНИК  Припадаю  к  стопам  повелителя.  Мои  уши  недостойны  слышать  даже  отдалённый  звук  его  мудрых  речей.
РАВАН  Да  уж,  недостойны.  Ничего  не  попишешь – дуракам  везёт.

Картина  третья

Та  же  зала.  На  месте  Равана  сидит  его  брат  К у м б х а к а р н а.  На  почтительном  расстоянии  от  него  стоит  М а н т х а р а.

КУМБХАКАРНА  Знаешь,  почему  ты  здесь?
МАНТХАРА  Господин!  Немедленно  явиться  на  остров  Ланка  мне  повелел  великий  Раван.
КУМБХАКАРНА  Да.  Ты  должна  исполнить  наше  повеление.  Но  сейчас  говори:  что  в  Кошале?
МАНТХАРА  Большая  радость,  господин!  Царь  Дашаратха  при  смерти.
КУМБХАКАРНА  Это  нам  радость,  ослица  ты  этакая!  Я  же  о  кошальцах   тебя  спрашиваю.
МАНТХАРА  А,  у  этих  плач,  господин.  Чтобы  царь  сражался  за  свой  сброд  (в  смысле,  подданных)!  Да  ещё  против  всесильных  ракшасов!  Сам  бился   в  бою, а  теперь  издыхает  после  вашей (Угодливо  кланяется) отравленной  раны!  Вместо  того,  чтобы  не  связываться  с  сильными,  тихонько  предать  всех  с  потрохами,  а  свои  собственные  потроха  залить  вином  и  набить  мясом!  Где  ещё  такое  увидишь?
КУМБХАКАРНА  Кто  плачет  больше  всех?
МАНТХАРА  Кайкейи,  господин.  Младшая  царица,  моя  госпо…
КУМБХАКАРНА   Что?!
МАНТХАРА  Сжальтесь  надо  мной,  господин!  Сама  не  знаю,  как  вырвалось.  Я  уже  не  молода,  а  служить  двум  господам…
КУМБХАКАРНА  Твои  господа  здесь,  старая  горбатая  кляча!..  Значит,  никто  так  не  убивается,  как  младшая  царица?  Она  к  нему  столь  сильно  привязана?
МАНТХАРА   Не  совсем  к  нему,  господин…
КУМБХАКАРНА  Что  это  значит?
МАНТХАРА  Видите  ли,  она  родом  не  из  Кошалы.
КУМБХАКАРНА  А,  вот  что?  Дальше!
МАНТХАРА  Она  из  страны,  где  обычаи  Кошалы…
КУМБХАКАРНА (Испуганно) Начали  перенимать?!
МАНТХАРА  О  нет,  нет,  господин!  Скорее,  наоборот…  На  родине  младшей  царицы  нравы  Кошалы  вызывают,  скажем  так,  недоумение…
КУМБХАКАРНА  Уф,  а  я-то  подумал…  Хорошо!  А  с  чего  же  её,  в  таком  случае,  отдали  замуж  как  раз  в  Кошалу?  Да  ещё  за  кошальского  царя! 
МАНТХАРА  Как  же,  господин?  Потому  и  отдали,  что  за  царя!
КУМБХАКАРНА  О!  Так,  так…  Любопытно…  Она  трясётся  за  своё  положение  во  дворце?
МАНТХАРА   Не  только  за  своё,  господин.  У  неё  есть  сын  Бхарата.  Она  над  ним,  как  курица  над  цыплёнком.  Пылинки  с  него  сдувает.  За  него  кого  угодно  заклюёт  и  в  грязь  затопчет.
КУМБХАКАРНА  Курица?  Превосходно!  Вот  оно  что!  Да  не  оттого  ли  она  в  истерике,  что  трон  перейдёт  к  старшему  сыну?  К  Раме?!
МАНТХАРА  Господин  мудр  и  прозорлив.
КУМБХАКАРНА   Странно…   Не  доходит  до  неё,  что  ли?  Ну,  положим,  Дашаратха  умрёт.  И  кто  же   в  этой  стране  чистоплюев  лишит  почестей  его  вдову?  Или  её  золотушного  птенчика? Не  будь  я  Кумбхакарна!  Смерть  им,  что  ли,  грозит  в  этой  Кошале? – ну,  разве  что  от  переедания.   Тем  более,  если  царём  станет  собачий  сын  Рама.  Да  ему  и  в  голову  не  придёт  казнить  или  выкинуть  в  пустыню  на  обед  шакалам  жёнушку  незабвенного  батюшки  заодно  с  братцем, – как  и  водится  у  всех  приличных   царей!
МАНТХАРА  Я  уже  смиренно  доносила  господину.  Спокойствие  и  безмятежность  жизни  этой  женщины  не  нарушает  ничто,  кроме  хаоса  в  её  куриных  мозгах.  Разве  господин  видел  когда-либо  мудрую  курицу?
КУМБХАКАРНА   Хе-хе!  Как-то  не  довелось.  Да  хоть  на  тебя  посмотреть…  Однако,  видать  по  всему,  аппетиты  у  этой  несушки  явно слоновьи… Ну,  ладно.  А  цыплёночек?  Он-то  каков? 
МАНТХАРА  Как  все  цыплята,  господин.  Не  смеет  высунуть  клювика  из-под  крыла  наседки. 
КУМБХАКАРНА  Ну  и  чудеса!  У  этого  курицына  сына  тот  же  отец,  что  у  сорвиголовы  Лакшмана.  О  Раме  и  речи  нет!  Как  же  он  такой  получился?
МАНТХАРА  Осмелюсь  предположить,  господин:  семя  отца  выносила  не  та  утроба.
КУМБХАКАРНА  Та,  самая  та!  Какая  нам  и  надо.  Да,  вот  ещё  что:  Рама-то  до  сих  пор  не  женился.  А  царям  Кошалы  жён  можно  иметь  сколько  угодно, – но  нельзя  увильнуть  от  брачного  ярма.  Ну  и  порядочки!
МАНТХАРА  Он  скоро  поедет  за  женой,  господин.
КУМБХАКАРНА  Ах,  так?  А  куда?  Куда  он  поедет?
МАНТХАРА   Пока  это  содержится  в  тайне,  господин.
КУМБХАКАРНА  «В  тайне!»  Какие  для  ракшасов  тайны?  Мигом  узнаем.  Будем  надеяться,  что  куриц  хватит  и  на  этого  бойцового  петушка.  Только  бы  в  Митхилу  его  не  занесло…  Ну,  да  хватит  болтать!  Слушай  наше  повеление:  моё  и  моего  брата,  великого  Равана.  Подойди  ближе.
МАНТХАРА  Не  смею,  господин.
КУМБХАКАРНА  Сказано – ближе!  У  нас  тут,  знаешь…  И  на  деревьях  уши  растут.  Давай!  Давай!  Тащи  живее  свой  горб!  Что  бы  мы  делали  без  ваших  горбов…

Картина  четвёртая

Столица  Кошалы.  Площадь  перед  царским  дворцом.  На  площади  несколько  жителей  Кошалы,  оставшихся  от  огромной  толпы,  слушавшей  глашатая.  В  некотором  отдалении  от  них  стоит   Торговец,  недобро  наблюдающий  за  происходящим.

ЖЕНЩИНА (Ласково  гладит  по  головке  Девочку  «Великаншу») Не  надо.  Не  надо  плакать,  девочка.  Ты  же  слышала:  глашатай  объявил,  что  царь  ещё  жив… (Сама  готова  плакать  от  собственного  «ещё  жив»)
ДЕВОЧКА «ВЕЛИКАНША» (Заливаясь  слезами)  Он  подарил  мне  колокольчики  для  слона.
ЖЕНЩИНА  Для  слона?  Так  у  тебя  есть  слон?
ДЕВОЧКА «ВЕЛИКАНША» (Всхлипывая) Мой  отец – погонщик  слонов.  Они  с  братьями  привели  слонов  купаться,  а  у  реки  гулял  царь.  Слоны  брызгались  водой  из  хоботов,  все  смеялись.  И  царь  смеялся.  А  потом  он  со  мной  играл.  У  него  такая  смешная   борода.  Он  добрый!  За  что  его  убили?..  (Убегает  в  слезах)
ЖЕНЩИНА  Бедное  дитя…
МУЖЧИНА  А  ведь  он  умрёт.  Плохо  дело.
ЮНОША  Мой  старший  брат  был  в  том  сражении,  прямо  рядом  с  царём.  Ракшас  в  спину  ударил  царя.  Но  только  концом  меча  достал.  Брат  палицей  огрел  ракшаса,  тот  завизжал  так,  что  оглохнуть  можно  было.  Человек  от  такого  удара  напополам  бы  развалился.  А  этих  иди-ка,  убей…
МУЖЧИНА  От  их  яда  лекарства  нет.  В  любую  царапину  попадёт – и  всё.
ПОЖИЛОЙ  МУЖЧИНА  У  нас  в  Кошале  лучшие  лекари.
МУЖЧИНА  А  толку  что?  Пока  всё  впустую.
ЮНОША  Твари!  Проклятые  твари!  И  почему  боги  их  терпят?
ПОЖИЛОЙ  МУЖЧИНА   Их  и  спросите.
МУЖЧИНА  Ага,  спросишь  их.  Это  наши  предки  удостаивались  их  бесед.  Про  нас  они  как-то  забыли.   
ЖЕНЩИНА  Что  вы!  Кошала – страна  богов.  Мы  их  народ.  Они  не   могут  нас  бросить.
МУЖЧИНА   Да?  А  Дашаратха?  Он  не  из  нашего  народа?  Или  он  что-то  дурное  сделал,  этот  праведник?  Да  он  всю  жизнь  ходил  и  под  ноги  смотрел,  чтобы  нечаянно  на  муравья  или  козявку  не  наступить.  И  меч  поднял  за  нас!  За  всех  нас!  На  самих  ракшасов!  И  теперь  их  яд  по  капле  высосет  из  него  жизнь… 
ПОЖИЛОЙ  МУЖЧИНА  Этот  яд  был  назначен  кому-то  из  нас…
МУЖЧИНА  Вот!  И  где  же  ваши  боги,  скажите  на  милость?
ЖЕНЩИНА  По-вашему,  боги – няньки?  Или  телохранители?

Подходит  Торговец.

ТОРГОВЕЦ  Ну  и  дела!  Плачут!  Хнычут!   Было  бы  из-за  чего.   Царь  у  них  умирает,  видишь  ли.  Даже  не  помер  ещё,  а  только  собрался!  Ай,  горе!  Да  пусть  хоть  все  передохнут,  собаки. 
ЖЕНЩИНА  Несчастный!  В  своём  ли  вы  уме?  Люди!  Что  он  такое  говорит?
ПУТЕШЕСТВЕННИК  Да  оставьте  вы  его,  ради  богов.  Не  видите – он  из  другой  земли.
ТОРГОВЕЦ  Да!  Я  чужеземец,  торговец  нашими  персидскими  коврами.
ПУТЕШЕСТВЕННИК  Господин,  на  языке  Кошалы  нет  слова  «чужеземец».
ТОРГОВЕЦ   Это  почему  же?
ПУТЕШЕСТВЕННИК   Для  нас  другая  земля  не  значит  «чужая».
ТОРГОВЕЦ   Малахольные   какие-то.  У  нашего  шаха  вы  бы  все  в  смирительных  рубашках  на  цепи  сидели.  А  то  и  головы  лишились!  Да,  если  рассудить,  вы  и  так  безголовые.  Тьфу!  (Злобно  плюёт  под  ноги  и  быстро  уходит) 
ПУТЕШЕСТВЕННИК  А!  Не  обращайте  внимания.  В  других  землях  действительно,  мягко  говоря,  недолюбливают  царей  и  разных  вельмож.  Там,  например,  только  они  живут  в  хороших  домах,  как  мы  с  вами.
ЮНОША  А  остальные?  На  деревьях,  что  ли?
ПУТЕШЕСТВЕННИК  Ну,  отчего  же.  Просто  на  улице.  Или  в  лачугах.
ЖЕНЩИНА  Не  кажется  ли  вам,  господин,  что  теперь  не  самое  удачное  время  для  небылиц?  Притом,  откуда  вы  всё  это  знаете?
ПУТЕШЕСТВЕННИК  Я  был  в  других  землях.
ЖЕНЩИНА  Допустим.  А  это  что  такое…  «бичуги»,  вроде?
ПУТЕШЕСТВЕННИК  Лачуги.  Это  такие  особые  жилища…  Ну,  как  бы   лучше сказать…  Вроде  наших  курятников,  только  хуже. 
ЖЕНЩИНА  Нет,  слышали?  А  где  же  они  там  сидят,  едят?  На  курошестах,  что  ли?
ПУТЕШЕСТВЕННИК   Да  нет,  прямо  на  земле.   В  лачуге   нет  пола –   просто  земля.  И  спят  тоже  на  земле,  вповалку.  По  десятеро  на  одной  циновке.  А  то  и  побольше.
ЮНОША   Простите,  господин,  а  вы  ничего  не  путаете?  Как  это:  «люди  живут  в  курятнике»!  А  куры?  Их  куда  девать?  К  себе  под  одеяло,  что  ли?..
ПУТЕШЕСТВЕННИК  Тем  не  менее.  К  тому  же,  цари  там  никогда  ничего  не  дарят  детям  других  людей.  Только  своим,  и  то  не  всегда.
ПОЖИЛОЙ  МУЖЧИНА  А,  понимаю!  Я  тоже  кое-что  знаю  о  других  землях.  Там  есть  удивительные  такие  люди,  у  которых  вообще  ничего  нет. Даже  еды!  Они  всё  на  улицах  выпрашивают,  «нищие»  называются,  и  ещё –   «бродяги».  Какие  уж  там  подарки…  Так,  оказывается,  у  них  ещё  и  цари  из  этих  вот!  Скажи-ка  на  милость…

ПУТЕШЕСТВЕННИК  Да  нет, их  цари – люди довольно-таки  состоятельные.  Многие  побогаче  нашего  Дашаратхи.
ЖЕНЩИНА  Значит,  у  них  все  умалишённые.  А  самый  сумасшедший  из  всех  –  царь.  Молю  вас,  довольно  об  этом.  И  так  тоска  на  сердце…
МУЖЧИНА  Да  уж…  И  домой  идти  не  хочется.
ЖЕНЩИНА  Нет,  нет!  Какое  бы  горе  ни  было,  жизнь  продолжается.
ПОЖИЛОЙ  МУЖЧИНА  Забросить  свой  дом?  Это  невозможно!  Если  мы  так  поступим,  тоже  будем  валяться  в  грязи  с  курами  в  этих…  как  вы  сказали?
ЖЕНЩИНА   Ради  богов!  Я  же  просила…
ПОЖИЛОЙ  МУЖЧИНА  Простите  меня,  госпожа,  успокойтесь.  Не  буду,  не  буду.  Знаете  что?  Не  собраться  ли  нам  всем  под  вечер  у  реки?  Дом  есть  дом.  Но  теперь  закрыться  каждому  в  своём  доме…
ЮНОША  Этого  никак  нельзя,  господин!  Если  мы  будем  вместе,  и  о  своих  семьях  легче  заботиться.
МУЖЧИНА  Да  мы  просто  свихнёмся  поодиночке!
ПОЖИЛОЙ  МУЖЧИНА  Решено.  Перед  заходом  солнца  собираемся  на  берегу.
ЖЕНЩИНА  Там  тоже  будет  невесело.  Природа  грустит  не  меньше  нас.          
ПОЖИЛОЙ  МУЖЧИНА  Но  светлой  можно  сделать  даже  грусть.
ПУТЕШЕСТВЕННИК  Тем  более,  что  это  место  удивительно  по  красоте.  А  краски  заката,  прохлада,  звуки  воды  безветренным  вечером!  Вот  когда  я  понимаю,  что  такое  дом.
ЮНОША  Господин!  Скажите,  а  природа  в  других  землях  так  же  безобразна,  как  и  жилища,  которые  вы  описали?
ПУТЕШЕСТВЕННИК  О,  нет,  нет!  На  свете  есть  множество  самых  удивительных,  волшебных  мест.  Их  просто  нельзя  описать  словами!  Но  знаете,  юноша?  Если  суждено  встретить  горе – пусть  это  будет  у  реки,  над  которой  развеян  прах  твоих  предков…

Все  медленно  уходят.

Картина  пятая

Царский  дворец.  Покои  царя  Дашаратхи.  Царь  лежит  в  беспамятстве  на  ложе.  Возле  ложа  царица  Кайкейи.  Поодаль  стоит  её  служанка  Мантхара.

КАЙКЕЙИ  Если  ничего  не  можете,  так  не  лезьте!  Сто  лекарей  перебывало, – а  толку!  Какой  же  лекарь  справится  с  ядом  ракшасов…  Он  умрёт.  Умрёт!  А  я?  Что  будет  со  мной?!  А  с  моим  ребёнком? (Злобно  дёрнув  головой  в  сторону  Дашаратхи) Да  что  мы  ему!  Все  кругом  орут:  царь  Дашаратха  мудрый!  Разве  мудрый  пойдёт  сражаться  с  сильным?  Он  с  ним  договорится!  Нет,  куда  там, – (передразнивает) «А  что  станет  с  Кошалой?»!  Ничего  с  твоей  Кошалой  и  её  сбродом  не  сталось!  А  вот  ты  умрёшь.  И  мы,  твоя  семья,  окажемся  на  улице!!
МАНТХАРА  У  царя  большая  семья,  моя  госпожа.
КАЙКЕЙИ  Ты,  о  чём  это?
МАНТХАРА  О  том,  госпожа,  что  на  улице  окажутся  не  все.
КАЙКЕЙИ  А  кто  окажется?  Я  и  мой  сын?  Это  ты  хотела  сказать,  горбатая  ведьма?
МАНТХАРА  Я  хотела  сказать,  госпожа,  что  царя  надо  спасти.
КАЙКЕЙИ  Что?!  И  эта  надо  мной  издевается!
МАНТХАРА  Нет,  госпожа.  Я  могу  помочь  вам.
КАЙКЕЙИ  Чем,  убогая?  Будешь  собирать  для  нас  милостыню  в  изгнании?
МАНТХАРА  Иначе,  госпожа.  Благоволите  взглянуть.

Вытаскивает  из  складок  сари  маленькую  невзрачную  коробочку.

КАЙКЕЙИ  Ну,  и  что  мне  в  этой  коробчонке? (Истерично) Насмехается,  безмозглая  тварь!
МАНТХАРА  (Про  себя)  Сейчас  ты  узнаешь,  чем  отличается  якобы  безмозглая   от   имеющей   куриные  мозги…  (Кайкейи)  Госпожа,  внутри  мазь –  лекарство  от  яда  ракшасов. 
КАЙКЕЙИ  Что  ты  сказала?!!
МАНТХАРА  Я  не  смею  лгать  госпоже.  Здесь  противоядие.  Оно  вернёт  царя  к  жизни.
КАЙКЕЙИ  Откуда  же  у  тебя  это?!
МАНТХАРА  От  самих  ракшасов,  госпожа.
КАЙКЕЙИ  Я  с  ума  сойду!!
МАНТХАРА  Сейчас  не  время  для  этого,  госпожа.  Дадим  царю  лекарство,  иначе  может  стать  поздно.
КАЙКЕЙИ  А!!  Хуже  не  будет!  Что  делать?
МАНТХАРА  Возьмите  из  коробочки  немного  мази.  Помажьте  лоб  и  уста  царя.

Кайкейи  опасливо  берёт  коробочку  из  рук  Мантхары.  Так  же  боязливо  и  брезгливо  зачерпывает  пальцем  мазь и  ещё  более  брезгливо,  еле  касаясь  уст  и  лба  Дашаратхи,  наносит  её.  Немедленно  после  этого  Дашаратха  открывает  глаза.  Кайкейи  отшатывается  от  него,  как  от  неожиданно  задвигавшегося  трупа.

ДАШАРАТХА  Что  это?..  Что  со  мной?  Почему  я  здесь?..
КАЙКЕЙИ  Ай!  Не  может  быть!
МАНТХАРА  Вы  в  своём  дворце,  господин.
ДАШАРАТХА Как?  Почему  это?  А…  А  сражение?..
КАЙКЕЙИ  Ему  всё  «сражение»!..  Горе  мне!
МАНТХАРА  Госпожа,  госпожа…  Вы  всё  испортите…  (Про  себя) Навозная  курица…  (Дашаратхе)  Сражение  закончилось  вашей  победой,  господин.  Но  вы  сами  были  смертельно  ранены  отравленным  лезвием  меча.  (В  притворном  ужасе)  А!..  Что  я  ляпнула,  отсохни  мой  язык!..
ДАШАРАТХА  Не  надо,  не  надо,  Мантхара!  Да…  Я  всё  понял…  Кто?  Кто  вернул  меня  к  жизни?  Кто  из  наших  великих  лекарей?  Клянусь:  я  сделаю  всё,  что  пожелает  мой  благословенный  спаситель!
МАНТХАРА  (Про  себя)  Старый  глупец!  Разве  человек  спасает  кого-то    сам  по  себе?  Уж  мы,  богоборцы,  знаем...  И  эта  курятина  тоже  как  воды  в  рот  набрала…  Итак,  слово  умнейшей!
КАЙКЕЙИ  Что  задумало  горбатое  отродье?
МАНТХАРА  (Дашаратхе) Господин!  Лекари  не  при  чём.  Вас  спасла  царица  Кайкейи!
КАЙКЕЙИ  А-а!!..
МАНТХАРА  Она  обошла  полсвета,  чтобы  найти  единственное  на  свете  снадобье,  спасшее  вас. (В  сторону) Хе-хе,  а  ведь,  правда,  «единственное»! (Дашаратхе) На  вашем  лбу  и  устах  этот  животворный  бальзам…  от  лучших  друзей.

Дашаратха  ощупывает  пальцами  своё  лицо  и  находит  следы  мази.
 
ДАШАРАТХА  Да!  Это…  это  мазь  какая-то…  «Обошла  полсвета»!  Боги  милосердные!  Сколько  же  я  умирал?!
МАНТХАРА  Долго.  Очень  долго,  господин.  (Кайкейи) Говорите  же,  вы!  Хоть  что-нибудь!  (Про  себя) Всё  испортит,  дочь  осла!
ДАШАРАТХА  Ты?  Ты  вернула  мне  жизнь,  Кайкейи?
КАЙКЕЙИ  Да…  Я,  государь!  Я…  нашла  вам  лекарство,  и…
ДАШАРАТХА  Ни  слова  больше!  Этот  долг  мне  никогда  не  отдать,  до  конца  дней  моих.  Всю  жизнь  я  живу  в  любви,  проповедую  любовь,  сражаюсь  за  любовь.  А  на  что  способна  любовь – я  и  близко  не  знаю!..  Чего  бы  я  не  сделал  для  тебя?  Во  имя  любви  к  тебе?  Нет  такого  на  свете…
МАНТХАРА  (Про  себя) Во-от,  и  забился  в  силках,  воробышек  наш…  Ну!! 
КАЙКЕЙИ  Это…  это  был  мой  долг.  Как  хорошо,  государь,  что  вы  живы.  …А  вы  и  вправду  выполните   любое  моё   желание? 
МАНТХАРА  (Про  себя) Насилу  отелилась,  коровища  безрогая…
ДАШАРАТХА  Неужели  ты  сомневаешься,  жена  моя?  Это  самое  малое,  чем  я  могу  возблагодарить  тебя  за  жизнь,  возвращённую  жизнь… Скорее  зовите  всех! (Быстро  уходя) Где  мои  сыновья?  Мой  Рама!

Кайкейи  семенит  вслед  за  Дашаратхой.  Мантхара  остаётся  одна.
 
МАНТХАРА  Видишь  ты,  и  тут  «Рама».  Нет,  погоди!  Скоро  сам  ему  местечко  найдёшь,  своему  любимчику.  В  царстве  смерти.  Недолго,  ой,  недолго  вам  осталось.  Всем!  И  Кошале  вашей  проклятой…

Картина  шестая

Тронный  зал  дворца  Джанаки,  царя  страны  Митхилы.  На  тронном  помосте восседает   Джанака.  На  ступеньку  ниже  сидит  его  дочь  Сита.  У  самого  подножия  помоста  на  ковре  лежит  огромный  лук.

СИТА  Отец!  В  чём,  по-вашему,  разница  между  царевной  и  породистой  лошадью?
ДЖАНАКА  Какая  там  ещё…  того…  лошадь?  Что  за  бред,  дочь  моя?
СИТА  А  всё  то,  что  здесь  происходит?  Это  разве  не  бред?  Не  надругательство  надо  мною?!  Любая  крестьянская  девушка  может  сама  выбирать  себе  мужа  по  сердцу!  Любая!..
ДЖАНАКА  Так  то  крестьянская!  Её  с  рук  сбыть…  того…  большая  радость  для  семьи.  Кому,  какое  дело  до  её  жалкого  мужа,  который  только  и  умеет,  что  буйволам  хвосты  закручивать!  А  твой  будущий  муж  должен  ещё…  того…  попотеть,  чтобы  тебя  приобрести…
СИТА  «Приобрести»?!  Так  я  для  вас  что-то  вроде  дорогого  товара?!  Стыдитесь,  отец!
ДЖАНАКА  Ну…  Ты  не  очень-то  так…  Я  сказал…  того…  повелел,  вот  и  всё!  Кто  сломает  этот  вот…  да…  этот  лук,  тот,  значит,  тебе  мужем  и  будет!  Да!..  Вот!..  Или  я  уже  не  отец  твой?  Или  не  царь  вам  всем тут?!
СИТА  Да  царь  вы,  царь… Успокойтесь  только.
ДЖАНАКА  А  вот  возьму,  и  не  успокоюсь!  Что  делается-то – родная  дочь  прекословит!  Дожил!  (Кричит  за  сцену)  Ну?!  Где  там  эти  женихи,  чтоб  им  пусто  было?!

Важно  входят  С и л а ч   и   Т о л с т ы й.

ТОЛСТЫЙ  О?   Где  это  пусто  было?
СИЛАЧ  Да  не  у  тебя  в  пузе,  не  переживай!
СИТА  Боги!  Что  ещё  за  зверинец?!
ДЖАНАКА  А…  того…  Царевна!  Нельзя  ли  повежливее  с  женихами?  Тоже  ведь  царские  дети,  да,  вот,  и  не  хуже  тебя,  понимаешь…
СИТА  Страхолюдье  царских  кровей – мужчина  моей  мечты?..
СИЛАЧ (Толстому) Слышишь,  с  отцом  спорит!  Зверь  девчонка!  Люблю  таких.
ТОЛСТЫЙ  А  я  вот  не  люблю,  когда  женщины  спорить  лезут,  да,  мороки  потом  не  оберёшься.  Но  всё  равно,  приветствовать   царя  и  царевну  буду  первым.
СИЛАЧ  О-па!  Чего  это,  «первым»?  С  какой  ещё  радости?
ТОЛСТЫЙ  А  с  такой,  что  твоё  царство  меньше.
СИЛАЧ  Меньше – чего?  Зада  твоего,  что  ли?  Да  ладно, – валяй.  Мне  одинаково.
ТОЛСТЫЙ (Склоняется,  делая  пронам) Привет  же  вам,  великий  Джанака,  царь  Митхилы!  И…  как  это?..  прекрасная  Сита!..
СИТА  Это  вы  мне?
ТОЛСТЫЙ  Ну  да.  Если  вы  Сита…  А?
ДЖАНАКА  Да  она,  она,  кто  же  ещё?  Ты  к  кому  свататься  пришёл,  дуралей?  Ой!  Что  это  я…  (Закрывает  рот  рукой)
ТОЛСТЫЙ  Ну  вот,  сбили.  Ага!  Прекрасная  Сита!  Ваша  красота… м-м…  ну,  как  это…  затмевает… 
СИТА  Так  и  быть,  помогу!  Вы,  должно  быть,  хотели  сказать,  что  моя  красота  затмевает…  ну,  например,  солнце?..
ТОЛСТЫЙ  Угу,  вот-вот!
СИТА  Понятно.  Я  отчасти  согласна:  кажется,  в  самом  деле,  что-то  сейчас  затмило…  в  смысле,  закрыло  солнце.  Но,  по-моему,  это  не  моя  красота,  а  ваши…  как  бы  сказать…  объёмы!
ТОЛСТЫЙ  О?
СИЛАЧ  Ну,  язычок!  Бритва,  честно!  Люблю  таких…
СИТА  О  чём  вы,  слоноподобный  юноша?
СИЛАЧ Ого,  сама  зацепила!  Клеится.  Нравлюсь,  значит… (Сите) Ваша  правда,  прекрасная  Сита!  В  самую  точку  попали!  Ну,  все  про  меня  вот  так  и говорят.
СИТА   «Вот  так» – это  как?
СИЛАЧ   Так  и  говорят:  «Вылитый  слон!».  Все!
СИТА  Неужели  все?  Какая  досада!  А  я-то  хотела  открыть  вам  глаза  на  самого  себя...  Но,  всё-таки:  чем  же  именно  вы  напоминаете  этим  проницательным  людям  благородное  животное?
СИЛАЧ  Чем?  Ну,  как…  Здоров  я,  короче,  как  слон!  О!  О!   (Делает  движения,  характерные  для  бодибилдеров)
СИТА  А,  ну  да,  ну  да…  Только…
СИЛАЧ  А?
СИТА  Насколько  я  знаю  слонов,  они  обладают  не  только  силой,  но также  умом  и  добротой.  А  вот   слушаешь  вас,  слушаешь,  и  ваше  сходство  со  слоном  всё  тает…  тает…
СИЛАЧ  Слоны-то  умные?!  Ну,  это  вы  хватили… А  ещё  слонов  знает! Такие  бывают  тупые,  что  любому  ослу  далеко.  А  с  бешеным  слоном  повстречаться – ух!   сохрани  вас  боги!..
СИТА  Увы!  Как  видите,  не  сохранили.  Впрочем,  беру  свои  слова  назад,  ваше  слоноподобие.
ДЖАНАКА  Дочь  моя!  А  ну…  того…  ты    прекрати   это!
СИТА  Отец!  Покорная  вашей  воле,  я  участвую  в  собственной  продаже.  Но  как  говорить  с  моими  же  покупателями – предоставьте  решать  мне!
ДЖАНАКА  Ну,  характер!  Вся  в  меня…
СИЛАЧ  Люблю  таких…
ТОЛСТЫЙ  А  по  мне,  так  и  восвояси  можно.  А  то  как  бы  потом  не  наплакаться   с  этаким  гостинцем…  Так  и  аппетит  потеряешь!

Внезапно  появляется  Раван.  Это  вызывает  общий  шок.   

РАВАН  Потеряешь!  Потеряешь,  мешок  с  потрохами.  Много  чего  потеряешь.  И  не  ты  один. 
СИЛАЧ  (Про  себя)  Нормальный  ход… А  ракшас-то  чего  тут  ловит?  Может,  жирный  дело  говорит:  отваливать  пора…
СИТА  Боги  всемогущие!  Отец!  Что  здесь  делает  главарь  демонов?!
ДЖАНАКА (В  необычайном  ужасе) М-м-м…  А…  это…  и  правда…  в-вы,  в-велик-кий  Раван,  это  что…  тоже?!
РАВАН  Насколько  я  помню,  царь  Джанака,  ты  обещал  отдать  свою  дочь  за  любого,  кто  сломает  этот  самый  лук,  натянув  тетиву.  Любого!  А  человек  он – или  демон? – в  твоём  указе  что-то  ничего  не  сказано.  Как  же  царское  слово?
СИТА  Что  вы  наделали  отец…
РАВАН  Как  это  понимать?  Ты  отвернулась,  царевна  Сита?  Так-то  здесь  уважают  гостей?  Я  ведь  могу  и  обидеться…
СИТА  Ты  нам  не  гость,  ракшас!  А  отвернулась  я  потому,  что  от  тебя    падалью  смердит,  ошмёток  смерти!
РАВАН  Не  зарекайся,  царевна.  Вдруг  да  придётся  привыкать  и  к  моим  ароматам.  Да  и  кто  знает:  где  смерть?  А  где  жизнь?  Что   добро?  Что  зло?
СИТА  Знают!  Боги  знают!  Молю  вас,  всемогущие,  милосердные!  Неужели  вы  допустите?!  Не  дайте,  не  позвольте  этого  ужаса!  Ай!  Как  же  мне  страшно…
РАВАН  Да  неужели?  Царевна!   Ведь  только  что  ты  обратилась  за  помощью  к  самим  богам, – и  тебе  страшно?  С  чего  бы  это?  Они  же  такие  всесильные!  А,  знаю:  видать,  не  очень-то  на  этих  богов  своих  рассчитываешь?  И  правильно.  Я – вот  он!!  А   этих  поганых  богов  кто  из  вас   видел?  Не  слышу  ответа…

Врываются  Р а м а  и  Л а к ш м а н  в  полном  вооружении,  с  саблями  и  кинжалами  за  поясами. 
   
РАМА  Я!  Я  видел  богов.  И  если  ты  ещё  раз  их  оскорбишь…
ЛАКШМАН  А  я – не  видел.  Но  шкуру  твою  всё  равно  продырявлю,  ракшаское  отродье!
РАВАН  (В  безмерной  ярости  и  не  меньшем  страхе) Что!!!  Откуда  они  здесь?  А?!  Почему  молчишь,  Джанака?  Язык  проглотил?!
РАМА  А  не  научить  ли  тебя  вежливости,  Раван?  Забыл,  как  воины  Кошалы   давили  твоих  ракшасов?  Память  со  страху  отшибло?
РАВАН  Не  было  меня  при  этом,  кошальский  ублюдок,  не  было,  жаль!..
ЛАКШМАН  Рама,  позволь  мне!  Дай,  я  ему   растолкую,  что  «ублюдок» – родовое  имя  всего  их  племени…
РАМА  Лакшман,  от  наших  сабель  ракшас  и  так  никуда  не  денется.  А  вот   зачем  мы  здесь, – ты  забыл?.. 

Лакшман  кивает  в  знак  согласия,  после  чего  вместе  с  Рамой  склоняется  в  пронаме  перед  тронным  местом.

РАМА Поклон  тебе,  повелитель  Джанака!  Кошальские  царевичи  преклоняют  голову  перед  тобой  и  народом  страны  Митхила.  Привет  и  те…  (Поднимает  голову.  И – тотчас  же  немеет  и  застывает  на  месте,  глядя  на  Ситу…)
ЛАКШМАН  Боги!  Я  ведь  на  миг  даже  про  ракшаса  забыл…  Что  же  за  красота  такая?..  Ты  видел?!  Рама,  видел?  (Про  себя) А…  ну  да.  Теперь  вижу,  что  он  видел…
СИТА   (В  потрясении,  Джанаке)  Отец!!  Кто  этот  юноша?!
ДЖАНАКА  А…  ну…  Его  отец…  царь  этой…  Кошалы, – Дурдоматра,  вроде.  Или   Лоховатха…  У  них  там,  в  Кошале, имена такие – и  не  выговоришь  без  хорошей  чаши…  того…  чая  индийского!  Да  и  сами  они  там  какие-то…  тронутые,  как  бы.  Эх,  дочь  моя…  Ракшас,   это,  конечно…  того…  Но  и  Кошала  эта  самая,  знаешь  ли,  тоже…  Не  того!
РАМА  (Сите)  Я  Рама,  сын  царя  Дашаратхи.  А  этот  юноша  мой  брат,  отважный  Лакшман.  Неужели  ты  никогда  не  слышала  о  Кошале?  О  нашей  стране?  Сита…
СИТА  Рама… Ты  знаешь,  Рама,  о  Кошале  я  слышала…  Просто  я  не  знала,  что  там  живут  настолько  отважные  и  прекрасные  юноши,  как  вы…  как  ты.  Мне  говорили,  что  Кошала…  как  бы…
РАМА  Сборище  сумасшедших,  наверное?  Да?
СИТА  Правда!  Ой,  извини… Но  я  очень  хочу  сойти  с  ума…
РАВАН (Приходит  в  себя) Может,  ещё  и  сойдёшь, – да  совсем  по-другому!  Не  рано  ли  замурлыкали,  котики?  Ещё  неизвестно,  чьей  она  будет…
СИТА  Это  тебе  неизвестно,  ракшаский  недоумок!  Отец!  Почему  состязание  не  начинается?..
ДЖАНАКА (Значительно  осмелевший  в  присутствии  Рамы  и  Лакшмана) Те-те-те!  Ишь  ты!  «Состязаний»,  понимаешь  ли,  тут  же  захотелось.  И  что  вдруг  нам  приспичило?..  Да  и  то,  уважаемые!  Болтаем,  что  зря,  ссоримся,  а  дело-то,  оно… того…  стоит!  Ну?  И  кто  первый?
СИЛАЧ  Эх!  Была  не  была!  Где  наше  не  пропадало! Ну,  резко. 

Наклоняется  к  лежащему  луку,  уверенно  хватается  за  него,  но – не  в  силах  даже  сдвинуть  его  с  места. 

Ну!   Ну!!  Ну!!!  (Растерянно)  Облом…
ТОЛСТЫЙ  Боги  мои!  Такой  кабан – и  ведь  даже  с  места  не  сдвинул!      
РАВАН  Ещё  бы! (Джанаке) Ты  постарался,  старый  шулер?  Ай,  да  Джанака. (Довольно  хохочет)  Заколдованный  лук  подсунул!  Куда  вам  тут,  человечишки!
ТОЛСТЫЙ  Уфф…  Что-то  я  тут  загостился…  того.  Тьфу  ты!  Пойду-ка  домой.  Прощайте,  почтенные!  Меня  ждут…
СИТА  …Жирные  индюки,  нежные  цыплята  и  сочные  поросята!  Спешите  же,  наш  необъятный  друг.  Ибо  сколько   же  ещё   осталось  в  этом  мире…  не  съеденного! 
ТОЛСТЫЙ  А  что,  точно! (Силачу) Ну?  Пошли  уже,  слоник  ты  наш!
СИЛАЧ     Как  щас  дам  в  лоб,   окорочок  ходячий…

Т о л с т ы й  с  гоготом  убегает,  насколько  позволяет  его  непомерный  вес. 
С и л а ч  бежит  за  ним.

РАВАН  Отойти  всем!  Теперь  я.
ЛАКШМАН  (Загораживает  путь  Равану)  А  с  чего  взял,  чёрная  крыса,  что  ты?
РАВАН  С  дороги,  человек!
ЛАКШМАН (Кладёт  руку  на  рукоятку  сабли) А  мне  на  твоей  крысиной  дорожке  очень  уж  нравится.  И  сабля  со  мной  сегодня  новая, – как  нарочно.  Лучшей  кошальской  работы!  Может,  о  твой  череп  гнилой  обновить?
РАМА  Не  надо,  Лакшман.  С  ним  ещё  управимся,  с  помощью  богов.  Что  он  теперь? – пустое  место.  (Указывая  на  лук)  Может  быть,  ты?..
ЛАКШМАН  Да  что  ты,  Рама?!  Я  ведь  не  слепой…
РАВАН (Раме) Глупый,  самонадеянный  человеческий  детёныш!  Что,  не  слышал? – лук  з-а-к-о-л-д-о-в-а-н!  Кто,  кроме  нас,  ракшасов,  властен  над  чарами?!  Это   ли   в  твоих  силёнках?  Ты?  ты  совладаешь  с  волшебством?  Ты? – из  плоти  и  крови!
РАМА  Да,  ракшас,  из  плоти  и  крови.  А  ещё – ДУХА!

Одним  движением  Рама  отрывает  лук  от  земли,  резко  и  мощно  натягивает  тетиву.  Лук  ломается,  как  спичка. 

РАВАН  Нет!!  Нет!!
СИТА  Да!!! 
РАВАН  Не  может,  не  может  быть…
СИТА  Боги!  Хвала  вам  во  веки  веков!  Благословения  вам!  Тысячи  благословений!
РАВАН  Ты  пожалеешь,  Джанака – мерзавец.  Вы  все  пожалеете!
РАМА  Уходи,  ракшас.  Тебе  нечего  здесь  делать.  И  моли  богов,  чтобы  я  не  забыл  о  долге  гостя…
РАВАН  Плевал  я  на  богов!
ЛАКШМАН  (Вырывает  саблю  из  ножен) Эй,  ты!  Всё  ещё  не  пропала  охота  подохнуть?  Убирайся,  чёрная  тварь.  Прочь  пошёл!  Не  хотелось  мне  пачкать  новую  саблю  о  твою  немытую  голову…  А,  видно,  придётся!
РАВАН  Хорошо  же,  братцы – кошальцы.  Готовьтесь  к  приятным  неожиданностям. (Лакшману,  с  ухмылкой) Есть  кое-что  пострашнее  твоей  сабельки,  забияка.  Мы  расстаёмся – но  очень  ненадолго!

Быстро  уходит  в  неописуемом  бешенстве.  Лакшман   лихо   вбрасывает  саблю  в  ножны.  Рама  подходит  к  Сите.  они  смотрят  друг  на  друга,  не  отрываясь,  забыв  обо  всём  и  обо  всех…Между  тем,  Джанака  несколько  приободряется.

ДЖАНАКА  …Ну,  невежа!  Это  он…  того!
СИТА  (Раме) Как  же  так?..  Я  не  думала,  никак  не  думала…  Ещё  утром  я  не  знала,  что  ты  есть…  А  теперь…  Теперь  ты – мой  муж?
РАМА  Если  я  не  нужен  тебе…  Тогда… Тогда   уйду.  Скажи  только  слово…
СИТА  Нет,  Рама.  Ты  мне  очень-очень  нужен.  А  твоя  страна  станет  моей,  я  просто  уверена.
ДЖАНАКА  Дочь  моя,  а  может,  это…  не  того?
СИТА  Отец  мой?!  Что  я  слышу!  Вы  подговариваете  меня  нарушить  ваше  же  слово?  Царское  слово?
ДЖАНАКА  Э-хе-хе…  Да  уж, – слово!  Не  воробей,  чтоб  ему…
ЛАКШМАН (Джанаке) Бывает,  чего  там…
РАМА  Благодарю  вас  за  честь,  царь  Джанака.  Мы  ждём  вас  в  Кошале,  как  самого  дорогого  гостя.
ДЖАНАКА  Да… того…  Лучше  вы  к  нам!
ЛАКШМАН  Очень,  очень  жаль,  великий  Джанака.  В  кои-то  веки  выпала  оказия:  потолкаться  среди   сумасшедших…
РАМА  Перестань  же,  Лакшман.  Ты  ведь  кошалец,  а  не  какой-то  Раван.  Простите  нас,  государь.  Никого  нет  в  мире   вернее,  добрее  и  отважнее   нашего  Лакшмана.  Но  неизвестно,  что  острее – его  сабля  или  его  язык…
ДЖАНАКА  Да  что  там!  Не  стоит  извинений.  Уж  насчёт  острых-то   языков  я  того…  Привык!
СИТА  Рама,  а  как  у  вас  благодарят  богов?  Молитвами?
РАМА  И  молитвами  тоже,  Сита.  Но  мне  кажется,  что  самая  лучшая  благодарность  богам  немного  иная.
СИТА  Какая  же?..
РАМА  Наверное,  вся  жизнь.
СИТА  Неужели  это  ты?  Ты  будешь  моим  мужем?  Самый  отважный,  самый  красивый, – и  такой  мудрый!  Этот  день  начинался,  как  кошмарный  сон,  а  продолжается,  как…
ЛАКШМАН  …Потрясающая  явь!  Так,  сестра?
СИТА  Так,  так,  братик  мой  Лакшман!  Боги,  за  несколько  мгновений  я  обрела  любимого  мужа  и  лучшего  брата  на  свете!
РАМА  Ты  ещё  не  знаешь  нашего  отца…
ЛАКШМАН  Какое  счастье,  что  он  не  умер!
СИТА  «Не  умер»?  А  почему  ваш  отец  должен  был  умереть?
РАМА  Он  был  ранен  в  бою  с  той  же  нечистью,  что  этот  Раван.  Я  потом  тебе  всё  расскажу,  Сита.  На  пути  в  Кошалу…
СИТА  В  Кошалу,  в  Кошалу!   Знаешь  что,  Рама?   Как  там  у  вас,  я  не  знаю,  но  у  нас  богов  благодарят  ещё  и  в  танце!  А  ну,  подружки!  Все  сюда!

На  сцену  впархивают  Т а н ц о в щ и ц ы.  С  любопытством  поглядывают  на  Раму  и  Лакшмана.

Слушайте:  я  выхожу  замуж!
1-я  ТАНЦОВЩИЦА  Ух  ты,  классно!  Поздравляем!
СИТА  Это  мой  жених  Рама!  А  это  его – теперь  и  мой! – брат  Лакшман!  Мы  едем  в  Кошалу!  Я  так  счастлива!  А-а-а!!  (Визжит,  не  в  силах  сдержать  буйную  радость)
1-я  ТАНЦОВЩИЦА  (Ошеломлённо)  Куда-куда?  В  Коша-алу?  Серьёзно,  что  ли?  Ну,  прикол… 
2-я  ТАНЦОВЩИЦА  А  кошальцы  хорошенькие!
3-я  ТАНЦОВЩИЦА  Счастья  тебе,  Сита,  подружка!
ДЖАНАКА  Э, э…  Эй!  Что  это  вы  там  лопочете?  С  каких  это  пор,  понимаешь,  танцовщицы  ходят  у  царевен  того… в  подружках?  Вас  спрашиваю,  скверные  вы  девчонки!
ТАНЦОВЩИЦЫ (Хихикая,  с  многозначительными  жестами)  Начинается…
СИТА  Ах,  отец,  отец…  Вы  так  ничего  и  не  поняли.  Не  заметили.  Ваша  дочь  росла,  росла…  И  выросла, – но  совсем  другой,  чем  вы….  Я  люблю  вас,  отец.  Со  всей  вашей  неправотою  и  взбалмошностью…
ДЖАНАКА (Растроганно) Ну,  ну,  полно.  Так  ведь  ты  хоть  у  жениха  своего  спроси,  вот,  у  Рамы:  что  же,  у   их   царевен   подружки…  того…  танцовщицы  разве?..
РАМА  Великий  Джанака,  у  нас    царевны  сами  бывают  танцовщицами.  И  довольно  искусными.  А  ещё  они  могут  вкусно  готовить,  ткать  прекрасные  ковры и ткани,  шить  одежду, выращивать  цветы  и  деревья.  Могут  и  за  животными  поухаживать;  а,  если  нужно, – за  детьми  или  за  больными  людьми…
ДЖАНАКА  Ну,  что?! – форменный  сумасшедший  дом  и  есть!  Ой.  Что  это  я… (Закрывает  рот  обеими  руками)

Все,  кроме  Джанаки,  весело  смеются.

СИТА (Раме  и  Лакшману) Хочу  к  вам,  хочу! (Танцовщицам) Подружки!  Милые  мои,  на  прощание!  Танец  благодарения!

Танцовщицы  с  радостью  выполняют  желание  Ситы.

Картина  седьмая

Столица  Кошалы,  царский  дворец,  большой  зал  Рама  и  Сита  только  что  закончили   осмотр  дворца.   

СИТА  Ты  знаешь,  Рама?  С  того  самого  момента,  как  ты  вошёл…  Когда  меня  продавали…  Мне  иногда  кажется,  что  всё  это  не  наяву.  Я  потрясена.
РАМА  Тебе  нравится  наш  дворец?
СИТА  Нравится?  Я  не  могла  себе  представить,  что  где-то  существует  подобная  красота.  Боги,  какие  мозаики!  Вот  та,  у  самого  входа…  Этот  леопард…  Его  шёрстка  так  выложена  из  цветных  камушков,  что  хочется  к  ней  прикоснуться.  Потому,  что  он  совсем  не  свирепый.  Его  глаза!  Из  какого  лучистого  жёлтого  камня  они  сделаны!  Как  бы  я  хотела  увидеть  того,  кто  сотворил  это  чудо…
РАМА  Ты  его  видела,  любимая.
СИТА   Я?..
РАМА  Это  же  мой  отец!
СИТА  Как?!  Царь  Дашаратха  владеет  искусством  мозаики?
РАМА  Если  бы  только!  Ты  видела  фигурки  из  чёрного  дерева  в  саду?
А  шахматы  из  тридцати  трёх  видов  благовонного  дерева,  серебра  и  самоцветов?  А  эта  глиняная  ваза?  А  кресла,  а  столики  для  еды?
СИТА  Это  всё  он?!  Если  бы  кто-то  мне  сказал,  что  цари  могут  быть  столь  искусными  ремесленниками…
РАМА  В  Кошале   нет   неискусных   ремесленников.  Вообще,  у  нас  в  стране  это  очень  знатные  люди.
СИТА  Вот  как…  Но  за  то,  что  сделал  твой  отец,  я  тоже  дарила  бы  огромные  поместья,  стада  слонов  и  горы  алмазов!  Будь  я  царица!
РАМА  Так  ведь  он  и  так  царь!  И  ты  обязательно  станешь  царицей.
СИТА  Да,  правда!  (Внезапно  смутившись) …А  те   покои,  где  мы  только  что  были?    Чьи  они,  Рама?
РАМА  А,  там  живёт  Кайкейи,  младшая  царица.  Ты  её  тоже  видела. 
СИТА  Что  ж,  там  неплохо...  Только  очень  много  лишних  вещей.
РАМА  А  может,  для  неё  они  самые  необходимые?
СИТА  О,  да!  В  таком  случае  ей  необходимо  много  лишнего.
РАМА  Она  не  очень  тебе  понравилась?
СИТА  Не  знаю…  Можно,  я  тебе  что-то  скажу?  Только  не  гневайся.  Пожалуйста!  Я  не  хочу,  чтобы  у  нас  было  тайное  друг  от  друга.  Даже  мысли.
РАМА  И  я!  Прошу  тебя,  говори.  Ты  самая  добрая  и  справедливая.  Лучшая  на  свете.
СИТА  Твой  брат  Бхарата…  Он  же  её  сын,  младшей  царицы?
РАМА  Он  тоже  тебе  не  понравился?
СИТА  Нет,  что  ты.  Это  прекрасный  юноша,  сильный,  добрый,  как  вы  все.  Как  ты…  Но  этот  страх  собственной  матери!  Он  даже  заикнуться  ни  о  чём  не  смеет – сразу  же  оглянется  на  неё!  И  шагу  без  этого  не  делает…
РАМА  Сита,  но  это  же  его  мать.  Разве  плохо,  если  сыну  небезразлично,  как  он  выглядит  в  глазах  матери?
СИТА  Что  ты,  это  замечательно.   Прости,  если  этот  вопрос  опечалит  тебя.  Но  я  спрошу:  ты  боялся  своей  мамы?  Когда  она  ещё  была…  Прости!
РАМА  Ну…  Не  знаю.  У  нас  всё  было  как-то  по-другому.
СИТА  Прошу  тебя,  не  сочти  меня  дерзкой.  Я  не  просто  молода,  а  мала.  Я  ничего  не  видела,  мало  в  чём  смыслю.  Нет,  не  спорь.  Пока  это  правда.  Но  знаешь,  мой  Рама?  Если  мальчик  с  трудом  поднимает  спасённого  им  ягнёнка – он  уже  мужчина.  Если  юноша  способен  поднять  по  слону  каждой  рукой,  но  не  двинет  пальцем  без  указки  матери – при  такой  нечеловеческой  силе  он  всего  лишь  ребёнок.  Любящая  мать  никогда  такого  не  допустит.  И  ещё:  любовь  порождает  любовь,  а  не  страх… 
РАМА  Ты  хочешь  сказать,  что  моего  брата  не  любит  его  мать? 
СИТА  Я  выгляжу  просто  смешно:  говорю  о  любви,  а  сама  в  ней  сущий  младенец...  Ну,  может  быть,  кому-то  только  кажется,  что  он  любит…      
РАМА  А  ты?  Ты  меня  любишь?
СИТА  Ты  спросил,  совсем  как  маленький  мальчик…  (Кладёт  ладони  на  грудь  Раме)  Иногда  я  чувствую  себя  гораздо  старше,  чем  ты,  хотя  на  деле  всё  наоборот.  Люблю  ли  я  тебя?  Наверное,  себя  я  люблю  намного  меньше.  Ты  ещё  это  узнаешь,  мой  Рама.  Я  знаю,  что  нашу  любовь  очень  скоро  начнут  жестоко испытывать.
РАМА  Я  тоже  это  знаю.  Не  хотелось  говорить  тебе,  омрачать  нашу  сказку… 
СИТА  Её  никто,  ничто  и  никогда  не  омрачит.
РАМА  Я  смогу  постоять  за  нас.
СИТА  «Мы».  Мы  сможем.  Разве  ты  не  заметил?  Смотри:  была  Сита.  Был  Рама.  Они  и  сейчас  есть.  Но  что  будет  с  Ситой,  если  не  будет  Рамы?
РАМА  Я  знаю,  что  будет  с  Рамой,  если  не  будет  Ситы.
СИТА  И  что  же?..
РАМА  Ничего.  Не  будет  самого  Рамы.

Замирают  в  объятии.  Стремительно  входит  Д а ш а р а т х а.  Рама  и  Сита  в  смущении  отпрыгивают  друг  от  друга.

ДАШАРАТХА  Вот  вы  где!  А  я  думаю:  куда  они  пропали,  ищу  вас  по  всему  дворцу…
РАМА  Я  показывал  Сите   наш  дом,  отец.
ДАШАРАТХА  А!  И  как  ты  почувствовала  себя  у  нас,  девочка?
СИТА  Как  дома,  государь.
ДАШАРАТХА  Правда?! 
РАМА  Сита  всегда  правдива,  отец. 
ДАШАРАТХА  Конечно!  Надо  быть  поленом,  чтобы  этого  не  понять…  Послушай,  Сита,  ну  какой  я  тебе  «государь»?  Боги  дали  мне  чудесных  сыновей,  а  вот  дочерей… И  ещё  я,  по  правде  сказать,  очень  боялся…
СИТА   Чего,  государь?
ДАШАРАТХА  Вот  непонятливая!  Сказал  ведь:  никаких  «государей».  Я  боялся… (В  раздумье, «сказать – не  сказать».  Решается) Я  думал:  какая  жена  достанется  моему  Раме? 
РАМА  Ну  что  ты,  отец!  Теперь говорить  об  этом – значит  гневить  богов.
ДАШАРАТХА (По-детски смутившись) Простите  меня,    простите,  дети!  Теперь…  Да,  уж  теперь  я  спокоен.  Конечно,  сам  я  не  достоин   таких  неслыханных  милостей  от  богов.   Но  они  сжалились  над  тобой,  мой  Рама,  над  Кошалой!
СИТА  Над  Кошалой,  оте...?
ДАШАРАТХА  Да,  да,  Сита,  девочка, – да,  отец.  Ты  не  просто  жена  моего  сына,  ты – моя  дочь!  Я  и  мечтать  о  таком  не  смел.  И  дело  не  только  в  Раме,  хотя  я  его,  наверное,  люблю,  как  ни  один  отец  на  свете.  Но  когда-то – а,  может  быть,  очень  скоро… – ты  станешь  царицей.  А  кошальская  царица – не  кукла  при  муже   царе.   
РАМА  Ты  знаешь,  Сита,  однажды  моя  мама  закрыла  отца  своим  телом  от  стрелы  ракшаса…
СИТА  А!  Тогда  она  и  погибла?!
ДАШАРАТХА  Нет,  девочка.  Мать  Рамы  умерла  гораздо  позже.  Болезни…  Они  смертоноснее   любых    стрел…  А  та  стрела  застряла  в  лёгенькой,  но  очень  прочной  кольчуге  одного  кузнеца,  которая  тогда  была  на  ней.
РАМА  «Одного  кузнеца»!  Да  отец,  Сита,  отец  сам  и  выковал  эту  кольчугу!
СИТА  Какая  у  вас  страна.  Какие…
ДАШАРАТХА  (Смеясь)  …Психи,  да?
СИТА  Нет,  отец.  Не  психи,  а  люди.  Удивительные  люди,  о  которых  я  раньше  даже  не  слышала.  Значит,  у  вас…  у  нас  женщины  носят  кольчуги?
РАМА  Не  пугай  её,  отец,  а  то  Сита  подумает,  что  у  нас  не  женщины,  а  боевые  слонихи.
ДАШАРАТХА  Мне  кажется,  твоя  жена  прекрасно  всё  понимает,  сын  мой  Рама. (Сите,  ласково) Так  ведь,  умница  моя?
СИТА  Да… Кажется,  понимаю.  Кошальцы  ненавидят  войну… а  воюют  всю  жизнь!  Да?..
ДАШАРАТХА  К  несчастью – так…
РАМА  Мы  с  детства  владеем  оружием  и  воинским  искусством.  Нет  воинов  лучше  кошальских.  Если  бы  не  это…
СИТА  Да.  Не  было  бы  Кошалы.  И  улыбок  на  улицах,  и  этого  дома,  и  этих  мозаик,  и  сада,  и  цветочных  запахов,  и  больших  добрых  собак  у  дворца.  И…  и  вас.  Почему  люди  такие?  Кто,  кто  мешает  им  жить  так,  как  вы…  как  мы!
ДАШАРАТХА  Не  кто,  а  что,  девочка.  Зависть,  алчность,  лень.  И  страх.  Страх  любви.
СИТА  Как,  отец?  Любви   можно   бояться?!  Любви?  Это  же…  это…
ДАШАРАТХА  Я  и  говорю:  боги  милостивы  к  нам  и  нашей  стране.  Иди,  иди  ко  мне,  моя  Сита. (Обняв  Ситу,  гладит  её  по  голове,  как  ребёнка) Ну?  Успокоилась?  А  хочешь,  сейчас  мои  сыновья  покажут  тебе,  как  у  нас  сражаются  на  саблях?
СИТА  Нет!!  Что  вы,  отец!  Они  же  поранятся!
ДАШАРАТХА  Глупенькая,  это  же  не  настоящие  сабли!  Они  из  самого  лёгкого  и  гибкого  дерева,  из  такого  веера  делают.  Как  же  ими  пораниться?  У  нас   все  так  учатся  владеть  саблей.  Я  бы  раньше – у!  Но  силы,  видать,  кончаются…  А  после  этой  раны  дело,  кажется,   ещё  хуже…
СИТА  Не  надо,  отец…
ДАШАРАТХА  Хорошо,  хорошо,  Сита.  Ах  ты,  родное  сердечко…  Ну?  Хочешь  увидеть,  как  у  нас  бьются  на  саблях?
СИТА  А  что!  Хочу!

Рама  дотаёт   деревянные  сабли.

РАМА  Лакшман!  Ты  где   там,  бездельник!  Выходи  на  бой!
ЛАКШМАН  (Вбегая)  Ага!  Надоело  сюсюкаться  женишку  с  невестой?
СИТА  А  если  подумать? – мужу  с  женой!  Забыл,  братик?
ЛАКШМАН  Помню,  сестра,  всё  помню.  А  вот  мужа  твоего  сейчас  научу,  как  на  саблях  рубиться!
РАМА  Ну,  это  мы   посмотрим.  Становись!

Рама  и  Лакшман  бьются  на  деревянных  саблях,  демонстрируя  изрядное  искусство.  Входит  Б х а р а т а.  он  смотрит  на  поединок  горящими  глазами. 

БХАРАТА  О!.. (Тотчас  же  сникает,  о  чём-то  вспомнив)
ЛАКШМАН  Эге!  Вот  и  наш  птенчик.  Ну  что,  Бхарата?  Деревянной  сабельки  тоже  боимся?
РАМА  Опять?  Лакшман?
БХАРАТА (Хмуро) Ничего  я  не  боюсь. 
ЛАКШМАН  Ничего?  А  как  насчёт  «никого»?  Неужели  цыплёночек  Бхарата  уже  и  маменьки  не  боится?  Что-то  здесь  не  то!  Не  подменил  ли  кто  нашего  мамочкобоязненного  братца?
ДАШАРАТХА  Лакшман!  Вот  такой  он  у  нас.  Ух,  сорванец!  А  не  посрамить  ли  тебе,  Бхарата,   этого  сорвиголову?
БХАРАТА  А…  как?
ЛАКШМАН  «Как,  как»!  Бери  вот  саблю,  да  и  покажи,  на  что  способен.
БХАРАТА  Вот  и  возьму.  Но…
ЛАКШМАН  А!  Кто  был  прав?  Но!  А  это  «но» – не  твоя  ли  мамочка?  А  что,  точно:  сильнее  мамки  зверя  нет!
СИТА  Лакшман,  иди-ка  сюда! (Тащит  Лакшмана  за  руку  в  сторону) Что  ты  его  унижаешь?
ЛАКШМАН  Да  надоел,  размазня!  Цыплёночек  со  своей  курочкой – мамочкой!  Тьфу  ты,  мерзость!
СИТА  А  хочешь,  он  сейчас  с  вами  сразится?
ЛАКШМАН  Ха-ха!  Сестра!  Такое  не  под  силу  даже  тебе.
СИТА  Да?  Спорим:  если  удастся,  ты  сейчас  же  заблеешь  бараном!  Или  боишься  проиграть?..
ЛАКШМАН  Кто?  Я  боюсь?  Вперёд,  сестрёнка!  Спор  уже  начался!

Сита  подходит  к  Бхарате.  Тот  стоит  понурый.
 
СИТА  Слушай,  Бхарата.  Мне  кажется,  что  царица  Кайкейи   долго  сюда  не  войдёт. 
БХАРАТА  Долго?  Ты  уверена?
СИТА  Знаешь,  Бхарата,  я  скажу  правду:  не  уверена! (С  огромной  страстью) Но  я  уверена  в  том,  что  ты – мужчина,  что  ты – сын  царя,  что  ты  живёшь  в  лучшей  на  свете  стране,  что  у  тебя  лучшие  в  мире  отец  и  братья,  а  теперь   какая-никакая,  но  сестра,   и  что  всё  это  рано  или  поздно  тебе  придётся    защищать  или… 
БХАРАТА  Что  «или»?
СИТА  Предать,  Бхарата.

Бхарата  резко  поднимает  голову.  Его  глаза  горят.

БХАРАТА  Дайте  сюда  саблю.  Слышал,  Лакшман?  Это  я  тебе  говорю.
ЛАКШМАН  Боги!  Что  это  с  ним?
БХАРАТА  Не  «с  ним»,  а  со  мной.  Моё  имя  Бхарата.  Давай  саблю.
ДАШАРАТХА  Боги,  хвала  вам!  Хвала!
РАМА  Сита!  Что  ты  сделала  с  Бхаратой?!
СИТА   Я  сделала?  Может,  кто-то  помнит:  что  написано  на  гербе  Кошалы?
ДАШАРАТХА (Широко  улыбаясь) «Побеждает правда!».
СИТА  Вот,  слышали?  Говорите  правду – и  станете  чудотворцами.   …Лакшман!  Что  надо  сделать?..   Не  слышу!
ЛАКШМАН  Ну,  чего,  чего?  Твоя  взяла.  «Бэ-э-э»!
ДАШАРАТХА  Что  такое!
РАМА  Ну!  Такого,  Лакшман,  я  и  от  тебя  не  ожидал.
СИТА  Рама,  отец!  Это  я  виновата.  Он  блеял  из-за  меня.  Простите.
РАМА  Хорошенькое  выражение  родственных  чувств.

Лакшман  даёт  Бхарате  деревянную  саблю.

СИТА  Я  потом  объясню.  Ну,  что!  Вперёд,  Бхарата!  Ты  победишь,  я  знаю!
ЛАКШМАН  Ага,  победит!  Сейчас  он  сам  у  меня  заблеет.
СИТА  Не  спеши,  Лакшман.  А  если  придётся  «на  бис»?..

Лакшман  и  Бхарата  начинают  биться.  С  первых  же  движений  ясно,  что  Бхарата  не  уступает  в  искусстве  Лакшману,  а  в  чём-то  и  превосходит  брата.

ДАШАРАТХА  Боги!  Откуда  у  него  это?
СИТА  А  кто  его  отец?!
РАМА  Ну,  Бхарата!  Справа  отбивай!  Снизу,  снизу!
ЛАКШМАН  Так  нечестно!  Ему  подсказывать!  А  ещё  брат…
РАМА  Мы  все  братья!  Так,  иду  на  помощь  Лакшману.

Бхарата  довольно  искусно  бьётся  против  Рамы  и  Лакшмана.

СИТА  Ого!  Классно,  Бхарата!  Молодец!  С  двумя!  Сразу  с  двумя  бьётся,   и  с  какими!  Посмотрите,   посмотрите,  отец!  Ай!  Никогда  такого  не  видела.
ДАШАРАТХА  Ещё  бы!  Мои  сыновья!

Неуклюже  путаясь  в  сари,  истошно  визжа,  вваливается  К а й к е й и.
Бой  прекращается.  Все  изумлённо  смотрят  на  Кайкейи.  Бхарата  сразу  съёживается.  В  этом  жалком  цыплёнке  невозможно  узнать  недавнего  смелого  и  искусного  бойца.

КАЙКЕЙИ  (мерзко  визжит)  И-и-и-и!  Убили,  убили!  Отойдите  от  него,  головорезы!
ЛАКШМАН  Уши  заложило,  чтоб  тебе!  Курочка,  курочка – а  визжит,  как сто  свиней.
ДАШАРАТХА  Да  что  ты,  Кайкейи!  Что  с  тобой?
КАЙКЕЙИ  Со  мной?!  Со  мной?!  Спрашивает  он!  Не  видишь,  что  ли:  твоего  сына  убивают!
ЛАКШМАН  От  вашего  визга  умрёшь  поскорее,  чем  от  деревянной  сабли,  царица  Кайкейи.
КАЙКЕЙИ  Закрой  свой  рот,  зверёныш!
ЛАКШМАН  У  нас  так  не  говорят,  царица!

Переваливаясь,  как  гусыня,  вваливается  Мантхара.

МАНТХАРА  Ай!  Что  такое,  госпожа?  Кто  умер?
ЛАКШМАН  Только  её  мозги,  и  то  очень  давно.
КАЙКЕЙИ  А-а!  Он  опять!  И  вы  молчите,  государь?!
ДАШАРАТХА  Лакшман,  мне  очень  стыдно  за  тебя.  Она – женщина.  Но  и  ты,  Кайкейи,  ты  тоже  очень  неправа.  Это  же  игра,  безобидная  игра.  Мои  сыновья  бьются  на  деревянных  саблях!  Видишь?  Она  легче  твоего  веера. 
МАНТХАРА  Ну  да,  а  как  же.  «Легче»!   Игра  ему,  видали? (Кайкейи) Таким  «веером»,   да   ребёнку  в  горло…
КАЙКЕЙИ  В  горло!  А,  я  всё  поняла.  Так,  значит,  и  вы,  государь,  с  ними  заодно?!
ДАШАРАТХА  С  кем  заодно?  Ты  не  заболела,  Кайкейи?
МАНТХАРА  Видели,  каков?   Свою  жену,  мать  своего  ребёнка,  спасительницу  свою – сумасшедшей  выставлять!  Вот  она,  благодарность-то  царская!
РАМА  Послушайте,  Мантхара!  Мне  кажется,  вам  теперь  здесь  делать  нечего.  Оставьте  нас,  пожалуйста!
МАНТХАРА  А  ты  кто  такой,  чтобы  меня  выставлять?  Вот  моя  госпожа!  Я  её  вынянчила,  выпестовала  и  в  обиду  не  дам!  И  ребёночка  её  тоже!
БХАРАТА (Мантхаре, со злостью) Какой  я  вам  ребёночек?! (С  робостью  в  голосе) Матушка,  успокойтесь.  Подумайте:  кому  здесь  хотеть  моей  смерти?  Это  же  братья,  отец… (Снова  съёживается  под  недобрым  взглядом  Кайкейи)
КАЙКЕЙИ  Молчи,  несчастье!  Кто  у  тебя  и  есть  на  свете,  кроме  матери?!  Кому  ты  ещё  нужен?   Может,  братьям   этим?  Да  наплевать  им  на  тебя!  Только  и  грезят  тебя  укокошить,  а  родному  отцу  только  на  радость.  Ну  да  не  выйдет!  Вы  ещё  меня  не  знаете!
ЛАКШМАН  Неправда  ваша,  царица.  Знаем,  как  облупленную.
МАНТХАРА (Вполголоса) Пора,  госпожа.
КАЙКЕЙИ (Громко) Сама  знаю.  Государь!  Когда  я  вас  спасла,  вы  обещали  выполнить  любое  моё  желание,  любое!  Да  или  нет?
ДАШАРАТХА  Да.
КАЙКЕЙИ  Так  вот  моё  желание:  ваш  сын  Рама  должен  быть  немедленно  изгнан!  Прочь,  из  дворца,  из  страны!!
ДАШАРАТХА  Что?  Рама?..  Изгнан…  Зачем?!  Почему?!  Что  творится   с  тобой,  царица?  У  тебя  помутился  рассудок?
КАЙКЕЙИ  За  мой  рассудок  не  бойтесь.  У  меня  всё  хорошо.  А  вот  вы,  государь,  похоже,  памятью  стали  слабы.  Скоро  забыли  о  своих  обещаниях!  Дёшево  же  у  вас  в  Кошале  стоит  царское  слово!
РАМА  Да.  Она  прожила  у  нас  целую  жизнь,  но  мы  для  неё  так  и  остались  ненавистными   чужаками.  Не  нарушай  слова,  отец.  Я  должен  идти.
ДАШАРАТХА  Царица!  Одумайся!  Ты  будешь  сама,  сама  жалеть…
КАЙКЕЙИ  Не  ваше  дело.  Я  сказала,  и  всё!!  А  вы  своё  слово  исполняйте.
ДАШАРАТХА  Неужели  у  тебя  нет  сердца?  Сжалься,  молю  тебя,  вспомни  о  милосердии.
КАЙКЕЙИ  И  он  ещё  мужчина!  Царь!  Тряпка  вы  жалкая.  Постыдились  бы!  Вы  что,  простолюдин,  чтобы  о  каком-то  «милосердии»  хныкать?
ДАШАРАТХА  Это  же…  это  же  мой  сын,  мой  Рама!  Что  мы  тебе  сделали?  За  что  ты  нас  так  ненавидишь?  Слепец  я.  Старый  слепец.  Ай!  Что  это!..  А…  я…  я  и  вправду  не  вижу…  Ничего  не  вижу!  (Хватается  ладонями  за  глаза.  Начинает  шататься,  готовый  упасть)
БХАРАТА  А!!!  (Обхватывает  голову  руками,  бессильно  опускаясь  на  пол)

Рама,  Лакшман  и  Сита  бросаются  к  Дашаратхе.

РАМА  Папа!  Что  с  тобой,  папа?..
ЛАКШМАН  Я  здесь,  отец!
СИТА  Дайте  руку,  отец.  Мы  поможем  вам  сесть.  Ничего,  ничего,  мы  все  здесь,  с  вами.  Боги  нас  не  оставят. (Вместе  с  Рамой  и  Лакшманом  помогает  усесться  плачущему  Дашаратхе.  Бросает  с  ненавистью  Кайкейи) Низкая,   бессердечная   тварь!
КАЙКЕЙИ  Ты,  приблудная,  закрой  рот!
РАМА  Кайкейи!  Вы,  конечно,  женщина,  но  не  забудьте:  всему  есть  предел.  Сейчас  же  извинитесь  перед  моей  женой.
МАНТХАРА  Чего  захотел,  щенок!
КАЙКЕЙИ  Что!!  Что  ещё  за  «извине-ения»!  С  этого  момента  ты – никто!  Какая  я  тебе  «Кайкейи»?  Царица  Кайкейи!!  Выбор  был  между  тобой  и  моим  сыном.  Лакшман  сам  отказался,  дубина.  А  теперь  выбора  нет!  Царь  ослеп,  ты  идёшь  в  изгнание.  А  править  страной  будем  мой  сын – и  я!!!
МАНТХАРА  (В  сторону) Ага,  «вы»!  Не  на  тот  кусок  клювик  раззявила.  У  Равана  яду  хоть  завались.  И  на  вас  хватит…
ДАШАРАТХА  Почему  я  не  оглох!  Не  умер!
КАЙКЕЙИ  Да  умрёшь  ты,  умрёшь.  А  с  тобой  и  твоя  богадельня кошальская  умрёт.  Погодите!  Мы  наведём  тут  порядок.  Все  же  пальцами  показывали,  и  правильно  показывали!  «Справедливость»  они  тут  развели!  «Любовь»  эту  вашу  поганую!  То  ли  цари,  то  ли  батраки…  Нельзя  было  приличным  людям  показаться!  Ну,  ничего,  мы…

До  сих  пор  бессильно  сидевший  на  полу  Бхарата  вдруг  внезапно  встаёт  и резко отнимает  руки  от  головы.  Это  уже  другой  Бхарата… И  прежде  всех  перемену  замечает  Мантхара,  чьё  отталкивающее  лицо  начинает  дрожать,  как  студень…

БХАРАТА  (Резко  встаёт.  Его  интонации  заставляют  задрожать  Мантхару)  «Мы»?  А  с  чего  вы  взяли,  матушка,  что  «мы»?
МАНТХАРА  (Злобно  и  затравленно)  Что  за  новости?!.
КАЙКЕЙИ  Как  это…  как  «кто  сказал»?!!  Погоди,  погоди…  Ты  на  что  это  намекаешь,  негодяй?
БХАРАТА  Не  намекаю,  а  говорю.  Временным  правителем  Кошалы  буду  я. 
КАЙКЕЙИ  Ну  да,  ты!  Только…  Каким  ещё  «временным»?!  Ты  теперь – царь!
БХАРАТА  Нет,  матушка.  Вся  наша  жизнь  рухнула  за  один  миг.  Почему?  Из-за  кого?  Мой  отец  уже  не  сможет  править,  он  ослеп.  Ослеп  из-за  вас!  Боги,  хоть  вы  помогите  ему!  Отныне  царь  Кошалы – мой  брат  Рама.  И  опять – вы!   Рама  уходит  в  изгнание.  По  одному  вашему  слову!  Несчастный  я…   

Кайкейи  выпучивает  глаза  и  разевает  рот, – но на  этот  раз  уже  она  съёживается  под  бешеным  взглядом  сына…

Ни  слова,  матушка!  Говорите,  выбора  нет?  Что  же!   Править  Кошалой   буду    я, – до  возвращения  законного  царя  Рамы!   Боги,  боги!  Не  оставьте  меня,  молю  вас!

Дашаратха  силится  встать. Наконец,  встаёт,  шатаясь  и  опираясь  на  руки  детей. По  его  лицу  потоком  текут  слёзы.  Протягивает  руки  на  голос  Бхараты. 

ДАШАРАТХА    Бхарата!  Подойди.  Иди  ко  мне,  добрый  мой  мальчик.

Бхарата  подбегает  к  Дашаратхе,  берёт  его  ладони  и  утыкается  в  них  лицом.  Его  плечи  дрожат  от  беззвучных  рыданий

ДАШАРАТХА  …Ты  вырос – а  я  этого  не  увидел.  И  ничего больше не увижу.  Благословенны  боги,  они  дали  мне  таких  сыновей,  такую  дочь.  Мне,  грешнику,  глупцу  и… слепцу! Будь благословенна  справедливость  милосердных  богов.  Одно  жаль.  Я  не  вижу  тебя  сейчас,  Бхарата  мой.  Не  заслужил.  Прости  меня.  Простите,  дети.  Прости  меня,  Рама!
РАМА  Отец,  отец!..  Что  ты,  отец… Ты  самый  лучший  на  свете!  Это  ты  нас  прости…
СИТА  Отец,  всё  будет  хорошо.  Вот  увидите…  Ну…  будем  молить  богов,  чтобы  увидели…

Зачаточное  сознание  Кайкейи  не  способно охватить  сути  происходящего.  Она вся – животный  инстинкт, но  инстинкт  не  дикого  зверя,  а  домашней  птицы.  И,  в  силу  этого,  ведёт  себя,  как  домашняя  птица  перед  убоем,  что  для  человека – обычная  неадекватность.

КАЙКЕЙИ  Я… я  не  поняла…  Ты  это  что  сейчас  сказал,  Бхарата?  А  я?!  Я  должна  править!  Я  хочу,  я!  Твоя  мать!

Бхарата  мягко  снимает  со  своего  лица  ладони  Дашаратхи,  которому  дети  вновь  помогают  сесть.  Бхарата  жёстко,  в  упор  смотрит  на  мать.  Его  глаза  сухи,  яростны  и  полны  страдания.
 
БХАРАТА  Да.  Вы – моя  мать.   Это  ещё  одно  страшное  испытание.  Вам  немила  наша  страна,  но  напоминаю  вам,  матушка.  У  нас  в  Кошале  править  может – вместе  с  царём – только  жена  царя.  А  не  мать  временного  правителя!
КАЙКЕЙИ  Да  кто  тебе  мешает  прыгнуть  в  цари?  И  жену  нужную  подыщем.  Ты – хозяин  положения!  Пользуйся,   дурачок!
БХАРАТА (Каждое  слово  Кайкейи  делает  его  всё  более  беспощадным  и  к  ней,  и  к  себе.  Момент  истины  наступил…) И  хозяин – и  дурачок?  О,  нет,  так  не  бывает.  Я  только  дурачок!  Был  дурачком.  Это  так  удобно,  быть  дурачком.  За  тебя  всё   решат,  всё  сделают:  посадят  на  трон,  подыщут  кому-то  нужную  жену,   ослепят  отца,  изгонят  братьев.  Царствуй,  дурачок!  То  есть,  царствовать  тоже  будут  за  тебя.  Ну,  а  ты?  Ты  сам?  Пожалуйста!  Ешь,  спи,  наслаждайся,  «пользуйся» – так  вы  сказали?  Не  хочу!!  Слышите,  вы?!  Не  желаю  «пользоваться»,  матушка!  А  мешает  мне…  Мешает  мне  та  самая  любовь,  которую  вы  называете  «поганой»  и  ненавидите!  Как  же  вы  ненавидите…
МАНТХАРА (Обречённо,  в  неизбывном  отчаянии) ВСЁ!!!  НАМ КОНЕЦ!!!  Он  сказал  «любовь».  Мы  проиграли.  ПРОИГРАЛИ!!!

До  этого  момента  Рама  и  Лакшман  стояли,  как  пригвождённые  и  онемевшие.  Они  слишком  ошеломлены.  Лицо  Ситы  не  менее  мокро  от  слёз,  чем  у  Дашаратхи.  Рама  и  Лакшман  подбегают  к  Бхарате.  Все трое  братьев  смыкаются  в  крепком  объятии…



ЛАКШМАН  Бхарата,  ты…  Я…  Какой  же  я  осёл!  Прости  меня,  братик  мой  милый!
РАМА (Бхарате) Вот  ты  и  вырос…
КАЙКЕЙИ (Её  неадекватность  растёт) Что…  что…  а  я?  Сынок,  Бхарата?  Я?   Что  ты,  что…
МАНТХАРА  (С  фантастической  злобой  и  злорадством)  «Что-что»!  Крышка  тебе,  буйволица!  Вот  что.
КАЙКЕЙИ  Да  как  же  ты  смеешь,  горбатая  дрянь?..  Что  же  это… Она!!  Она  всё  задумала,  меня  на  всё  подговорила!  Она,  она,  она  виновата!

Братья  размыкают  объятие  и  становятся  плечом  к  плечу.  Лакшман  начинает  двигаться  к  Мантхаре.  Та  понимает – пришёл  конец.  Отшатнувшись,  пытается  судорожно  сунуть  руку  в  складки  сари,  но  бессильно  опускает  руку  под  страшным  взглядом  Лакшмана…

РАМА  Это  правда,  Мантхара?..  Стой,  Лакшман!  Это  правда,  Мантхара?!
МАНТХАРА  А  пошёл  ты,  сопляк!  Тебе-то  что?  Всё  равно  сдохнешь  в  пустыне…  Ну  да!  Я  всё  это  и  устроила  у  вас  под  носом,  пока  вы  слюни  пускали.  Цари-и  они!  Чистоплюи…
БХАРАТА  Что  вы  наделали,  матушка…  Что  вы  наделали! 
КАЙКЕЙИ  Бхарата,  сыночек?...  Ты  же…  Ты  же  не  обидишь  свою  матушку?..  Не  накажешь?..  А?..
БХАРАТА (Холодно.  Только  что  он  потерял  мать…) Нет,  матушка.  Не  обижу  и  не  накажу.  Вы…  Вы  должны  уехать  на  свою  родину.  Навсегда.  Ваше  содержание  будет  посылаться  туда  же.
КАЙКЕЙИ  Как  это…  как  это  уехать?  А  если  я  не  уеду?  Не  уеду – и  всё!  А?  Что  ты  сможешь  мне  сделать?!  Что?  А?
БХАРАТА  Ничего.  Просто  тогда  вы  уедете  под  стражей.  В  любом  случае – сегодня  же.  Большего  мне  уже  для  вас  не  сделать.
КАЙКЕЙИ  Да  меня  там  на  смех  подымут – в  царицах  не  удержалась!   
РАМА  Вам  не  о  чем   сожалеть.  Вы  же  ненавидите  Кошалу.  Только  и  всего,  что  отдохнёте  от  неё  и  всех  нас.
ЛАКШМАН  А  уж  мы-то  как  отдохнём!
СИТА  Сами  же  говорите:  «пальцами  показывают».  Вот  и  сами  будете  показывать.  Поживёте,  наконец,   среди  нормальных  людей.  А  мы  с  мужем  немного  постранствуем…  Но  потом  обязательно  вернёмся  к  сумасшедшим,  будьте  уверены!

Мантхара  в  полном  ступоре.  Кайкейи  окончательно  утвердилась  в  состоянии  помешательства.

КАЙКЕЙИ  Ничего  не  понимаю…  Голова  разрывается,  мне  плохо!!
ЛАКШМАН (Кайкейи) Не  обмахнуть  ли  вас  веером  из  этих  сабелек?  Материал-то  один!
РАМА  Что?  Сита!  Как   «постранствуем»?!.  Ты…  Ты…  Нет,  Сита!
СИТА  Да,  Рама!!  Что,  я  хуже  твоей  матери?!  Или  похожа  на  эту  павлиниху,  что  вот-вот  обгадится  от  страха?!  Нет,  муж  мой  Рама!  Я – дочь  Кошалы!
ДАШАРАТХА  Боги,  боги  мои!..
ЛАКШМАН  Не  делай  этого,  сестра!
БХАРАТА  Нет,  нет,  Сита!  Тебе  надо  остаться  здесь. (Раме) Я  жизнь  отдам  за  неё,  можешь  быть  спокоен,  Рама. (Сите) Тебе  надо  ждать  Раму  здесь,  в  твоём  доме,  а  не  скитаться  в  изгнании…
СИТА  Изгнание  там,  где  нет  Рамы.  Милые  мои  братики… Я  люблю  вас,  люблю  нашего  отца,  люблю  всё  здесь,  всех…  Мне  будет  так  грустно…  Просто…  плакать  хочется…  Но  я  пойду.
ЛАКШМАН  Ну,  по  мне-то  скучать  не  будешь!
СИТА  Буду,  очень  буду,  Лакшман.
ЛАКШМАН  Каждый  день  меня  видеть,  и  всё  равно  скучать?  Ну-ну!  А!  забыл  сказать:  я  ведь  тоже  с  вами  иду!  На  кого  же  я  вас  оставлю,  сладкая  парочка?
БХАРАТА  И  я  бы  пошёл…
ЛАКШМАН  Э,  нет,  тебе  нельзя.  Отец  теперь…  А!..
БХАРАТА  Знаю… 
СИТА  Так  что  жди  нас  здесь,  братик  Бхарата.  Неизвестно  ещё,  кому  будет  тяжелее,  нам  или  тебе…
РАМА  Бхарата…  Какой  же  ты,  оказывается…  Ты  жил,  думал,  менялся   у  нас  на  глазах.  А  мы…   Мы   просто  не  замечали  этого,  как  настоящие  свиньи.  Тебя  не  замечали.  Прости  нас.  И  меня  прости.
БХАРАТА  Да  ну,  Рама…  Что  ты  уж – «свиньи»!  Я  и  сам  себе  удивляюсь.  Даже  вот  сейчас  кажется,  что  я  сплю, – только  проснусь,  и…   Как  всё  сразу   свалилось…  Что  обо  мне  сейчас!  И  отец… он  ведь  не  один  остаётся.  А  я  для  него...  да  что  говорить!   Подумай  лучше  о  Сите…
РАМА  Сита!  Это  же  пустыня,  Сита!  Твоя  нежная  кожа…  Солнце  сожжёт  её!
СИТА  Не  сожжёт,  а  придаст  загар.  Помнишь  моих  подружек?  Они  говорят,  что  загар  мне  к  лицу.
РАМА  Но  там…  Там  дикие  звери!    
СИТА   После  этих  двух – не  такие  уж  дикие.
РАМА  Но  там  нет  воды!
СИТА  Да,  это  плохо…  А!  Знаешь,  а  я  очень  быстро  всему  учусь.  Ну  да,  научусь  и  воду  разыскивать.
РАМА  Но  там  и  пищи  нет!  Ничего  нет!  Только  песок  и  камни!
СИТА  Там  будем  ты  и  я!  Остальное – сделаем  или  найдём!

Мантхара  выходит  из  ступора.  Но  говорит  уже  не  она. Перед  всеми  предстаёт  зомби,  окончательно  одержимая  и  порабощённая  злым  началом,  насмерть  засевшим  в  ней…

МАНТХАРА  Это  в  пустыне-то?
СИТА  Представьте  себе.  Впрочем,  пустыня  всегда  при  вас,  несчастная. 
ЛАКШМАН  О,  кстати!  А  с  этой  ведьмой  что  делать?
БХАРАТА  Мантхара,  вы  отправляетесь  вместе  со  своей  госпожой.
МАНТХАРА  Без  тебя,  слизняк,   разберусь,   куда  мне  отправляться!
БХАРАТА  Воля  ваша.  Можете  быть,  где  вам  угодно – кроме  Кошалы.
МАНТХАРА   Сдалась  мне  твоя  Кошала  долбанная!

Бхарата  вздыхает  и  разводит  руками.  Все переглядываются с  пониманием:      с  человеком,  который  убил  свою  душу,  теперь  происходит   нечто  гораздо  худшее,  чем  сама  смерть.

РАМА (Всем) Идёмте. Надо  собираться.
СИТА (Дашаратхе) Ничего,  ничего,  отец… Всё  будет  хорошо…  Всё  будет…

Дети  уводят  Дашаратху.  В  отдалении  от  всех,  как  прокажённая,   шатаясь,   как  пьяная,    бредёт   Кайкейи.  Все  ушли.  Остаётся  одна  Мантхара.

МАНТХАРА  Куда  же  мне  теперь  идти?  С  этой  дурой – нет,  глянуть  на  неё  не  могу.  Да  и  Раван  меня  из-под  земли  достанет.  Ведь  всё   провалилось,  всё!  В полмига!  Что  же  это  такое?  Ракшасы – демоны.  Говорят:  умён,  как  демон.  Ну?  И  где  ваш  хвалёный  ум?  Где  сила?  Кумбхакарна  всё  продумал,  всё,  на  миллионы  шагов  вперёд!  И  всё  это – прахом!  Нет  власти.  Нет  денег!  Да  что?! – жизни  нет!  Разве  это  жизнь:  бок  о  бок  с  гнусной,  прогоревшей  тупицей,  под  страхом  мести  ракшасов.  А  раньше-то,  раньше  что  было?  Плевки  с  рождения:  «горбатая»!  Грызня  за   каждую  кроху!  Вечный  страх  перед  сильными,  затаптыванье  слабых!  А  для  чего?!  Чтобы  вот  теперь  проиграть?  Кому  проиграть?! – белоручкам,  щенкам,  юродивым!!  Хоть  бы  одного   убила – нет!  Как  паралич  разбил…

Лезет  рукой  в  складки  сари  и  что-то  оттуда  достаёт.  Это длинный   и  острый  шип…

Ну,  что?  Вот  он,  ракшаский  сувенир.  Яду  в  этом  шипе  на  стадо  слонов…  Для   тебя,  Бхарата,  берегла,  будь  ты  проклят!  Будь  проклят  этот  подлый  мир!  Проклятье  вам,  боги  и  демоны!  Всё,  Раван.  Больше  на  меня  не  рассчитывай.

Жалит  сама  себя,  как  скорпион,  вонзив  шип  себе  в  шею.  В  тот  же  миг  валится  мешком  на  землю.  Земной  суд  для  неё  свершился.  Но,  вообще,  всё  только  начинается…

Картина  восьмая

Некое  открытое  место  на  окраине  столицы  Кошалы.  Дашаратха  и  Бхарата  только  что  проводили  изгнанников.  Неведомым  образом  слепой  Дашаратха   повернул  голову  в  том  же  направлении,  что  и  Бхарата.

ДАШАРАТХА  Ты  ещё  видишь…  их?
БХАРАТА  Нет,  отец.  Уже  нет…
ДАШАРАТХА  (Мёртвым  голосом) Не  прощу.  Никогда  себе  не  прощу.
БХАРАТА  Не  говорите  так,  отец.  Разве  вы  виноваты.  Вас  предали.  Подло  предал  самый  близкий  человек…
ДАШАРАТХА  Тебя  тоже,  Бхарата…  Бедный  мой  мальчик.  Мне  совсем  не  хочется  жить… Почему  боги  не  хотят  меня   забрать?

Лицо  Бхараты – маска  сплошного  страдания  и  отчаяния.

БХАРАТА  Что  вы  такое  говорите,  отец?!  Да  лучше  бы  я  ослеп  вместо  вас!  На  что  я  годен?   Чему  учился?  Что  видел,  что  делал?  Тащился  за  её  подолом – и  всё!!  Ничего  не  знаю!  Ничего  не  умею!  Выбросить  меня  из  дворца – я  не  смогу  даже  себе  на  кусок  хлеба  заработать!  В  других  землях  таких  правителей  предостаточно,  я  знаю.  Но  здесь – Кошала!  Разве  у  нас  хоть  однажды  правило  такое  ничтожество,  как  я?  Что  же  мне  делать…  (Берётся  за  голову,  раскачивается  на  месте)
ДАШАРАТХА (С  неожиданными  гневом  и  мощью) Старый  я  дурак…  Грешник  негодный!  Поделом,  по  заслугам  мне…  Ною  тут,  хнычу!  Гневлю  богов!  А  вот  здесь,  рядом   со  мной  страдает  мой  сын.  И  какой  сын!  (Ровным  и  сильным  голосом) Слушай  же,  Бхарата.  Я  ослеплён  за  грехи,  слаб  и  стар.  А  сердце  моё…  нет,  оно  ещё  крепко!  Говоришь,  ничего  не  умеешь?!  Не  знаешь?! Я  виноват! Я! И  я  искуплю  свою  великую  вину  перед  богами!  Перед  тобой,  всеми  вами…  Нынче  я  хожу  по  земле,  опираясь  на  твою  руку,  сын  мой.  Но  в  искусстве  правления   ты  можешь  полностью  опереться  на  твоего  отца.  Не  бойся!  Ничего  не  бойся!  Не  нам  падать  духом.  Боги! – они  нас  защитят  и  направят.  Увидишь,  каким  великим  правителем  ты  станешь!  Гордостью  Кошалы!  Слышите,  боги?  Вам  даю  в  этом  обет!

Бхарата  слушает  отца,  печально  улыбаясь.  В  его  глазах  слёзы.  Внезапно  на  сцену  вбегает  Девочка  «Великанша».  Завидев  отца  и  сына,  она  подходит  к  Бхарате,  робко  касается  его  руки,  заглядывая  снизу  вверх.
 
ДЕВОЧКА «ВЕЛИКАНША» Правитель,  правитель  Бхарата!  Вы  не  плачьте.  Мы  вам  поможем.
БХАРАТА  Что  ты,  девочка?
ДАШАРАТХА  Это  кто  здесь?  Чей-то  знакомый  голосок…
ДЕВОЧКА «ВЕЛИКАНША»  Царь  Дашаратха,  мой  папа – погонщик  слонов.  Вы  ещё  у  реки   играли  со  мной.  Колокольчик  подарили,  для  слона…
ДАШАРАТХА  Да,  помню…
БХАРАТА  «Мы  поможем»,  говоришь?  А  кто  это,  «мы»?
ДЕВОЧКА «ВЕЛИКАНША» (Машет  ручкой) Да  вся  Кошала!  Знаете,  как  вас  все  любят?  Так  и  говорят:  не  дадим  в  обиду  нашего  малыша!  Ой… (Закрывает  ручкой  рот)
БХАРАТА  Ишь,  великанша  какая!  А  ты?  Тоже  не  дашь  в  обиду?
ДЕВОЧКА «ВЕЛИКАНША» Я?  А  как  же!  Вот  если  ракшасы  будут  вас  обижать,  я  скажу  отцу  и  братьям,  и  мы  приведём  очень  много  са-амых  больших  слонов.  Они  всех  ракшасов  хоботами  побьют  и  ногами  потопчут,  вот  так,  вот  так!

Смешно  и  трогательно  показывает  расправу  слонов  над  ракшасами. Бхарата  улыбается  сквозь  слёзы.  Его  взрослая  жизнь  начинается  страшно,  молниеносно  и  необычайно...

ДАШАРАТХА   Девочка!  Пойдём-ка,  знаешь  ли,  с  нами.
ДЕВОЧКА «ВЕЛИКАНША» А  куда,  царь  Дашаратха?
ДАШАРАТХА  Во  дворец.  Я  тебе  ещё  что-то  подарю.  У  меня   такие  интересные  вещи  есть…  Ну,  маленькая?
БХАРАТА  Нет,  отец,  не  маленькая!  Она  у  нас  великанша. 
ДЕВОЧКА «ВЕЛИКАНША»  Ага!  А  я  во  дворце    никогда  не  была.  Ну,  все  были:  папа,  мама,  братья,  а  я  нет,  и  маленький  братик  не  был.  Он  ещё  ходить  не  умеет,  вот  почему.  (Вздохнув)  Наша  кошка  тоже  не  была…
БХАРАТА  Ну  вот,  великанша!  Вот  и  утрёшь  носы  всей  семье,  а  заодно  и  кошке.  Идём?
ДЕВОЧКА «ВЕЛИКАНША» (Махнув  ручкой) А,  ладно!  Может,  ещё  и  дома    не  сильно  ругаться  будут…  Идём!

Девочка  «Великанша»  и  Бхарата  берут  за  руки  Дашаратху,  каждый  со  своей  стороны.  Так  и  уходят – спинами  к  залу.



                ДЕЙСТВИЕ  ВТОРОЕ

Картина  первая

В  небесном  чертоге  Бог  и  Богиня  в   белых  с  золотом   ризах.
      
БОГИНЯ  Мужчины  есть  мужчины, – даже  если  они  боги.  С  тех  пор,  как  всё  это  началось,  ты  просто  ликуешь.
БОГ  А  ты?..  Не  просто  так  на  земле  сплошная  весна.  Но…
БОГИНЯ  Но?..
БОГ  Может,  тебе  не  стоит  столь  часто  и  явно  вмешиваться  в  события…  Кстати,  это  женская  черта.
БОГИНЯ  О  чём  ты?
БОГ   Это  тоже   очень   по-женски…  Не  из-за  тебя  ли  прозрел  Бхарата?
БОГИНЯ  Любое  прозрение  начинается  с  желания  прозреть.   
БОГ  Ты  права.  Мы  даровали  человеку  свободу.  А  наши  дары – вечны…
БОГИНЯ  Да.  Впрочем,   ограничивать  свободу  чаще  склонны  всё-таки  мужчины.  И  всегда  во  благо, – как  им  кажется.  Чего  стоит  словечко  «иноверцы»…
БОГ …Или,  скажем,  «правоверные». Любопытно,  что  значит  твоё  предисловие.
БОГИНЯ   Ослепление  Дашаратхи,  думается  мне,  без  тебя  не  обошлось.
БОГ  Его  глаза  ещё  видели,  когда  он  сам  назвал  себя  слепцом…
БОГИНЯ  Что  же,  всё  ясно.  Уж  если  мы  думаем  друг  на  друга,  что  говорить  о  некоторых  людях…
БОГ  …Воображающих,  что  мы  рассматриваем  жизнь,  как  разновидность  шахмат…
БОГИНЯ   …В  которые  играем  от  нечего  делать.  Да  ещё  упиваясь  собственным  всесилием.
БОГ  Как  можно  упиваться  своим  естественным  качеством…
БОГИНЯ  …И  чем  бы  то  ни  было,  кроме  счастья  бытия.
БОГ  Но  и  полагать,  что  мы  всё  пускаем  на  самотёк,  было  бы  тоже  неверно.  Мягко  говоря…

БОГИНЯ Да.  Мы  не  столь  безответственны  за  собственные  творения,  как  кое-кто  о  нас  думает…
БОГ   …Возомнив   на  нашем  месте  самого  себя…
БОГИНЯ   …Что,  по  меньшей  мере,  неумно.
БОГ   Мы  всегда  за  счастливый  конец.
БОГИНЯ   Не  говоря  о  начале  и  продолжении…
БОГ    Причём,  для  всех…
БОГИНЯ    …И  во  всём.
БОГ   Люди  всегда  молятся  нам  именно  об  этом… А  вот  о  том,  чтобы  они  не  только  молились,  но  и  хотели,  и  делали...
БОГИНЯ  …Но  главное – просто  любили...   
БОГ  …Вот  об  этом  молим   людей  уже  мы.
БОГИНЯ    Что  же.  Будем  молить  и  теперь.
БОГ  Пусть  они  откликнутся.  Пусть  позовут  нас.
БОГИНЯ   И  мы   придём.  Мы  ведь  всегда  приходим...   

Картина  вторая

Четырнадцать  лет  спустя.  Джунглевый  лес.  Сита  и  Лакшман  сидят  напротив  друг  друга.  Мы  видим  их  обветренными – но  не  вымотанными.  Напротив,  они  стали  ещё  привлекательнее…

СИТА  «Кому  дано  за  родину  бороться,  тот  чаще  всех  живёт  в  разлуке  с  ней…».
ЛАКШМАН  Что  ты  говоришь,  Сита?
СИТА  Так,  ничего.  Когда-то  в  детстве  слышала  одну  песню.  Тоже  про  одного  изгнанника…
ЛАКШМАН  А  дальше  помнишь? 
СИТА  Нет. 
ЛАКШМАН  Жалко.  Песня,  видать,  что  надо… И  где  его  носит,  этого  Раму?
СИТА  Вот  именно,  где…  Иди-ка,  сходи,  посмотри…
ЛАКШМАН  Да  как  я  схожу?  Я  же  сказал,  вам  обоим:  ни  на  шаг  не  отойду  от  тебя,  когда  Рама  далеко.
СИТА  А  если  ему  нужна  помощь?!
ЛАКШМАН  Если,  если…

Входит  Рама.  Он  так  же  обветрен,  силён  и  красив,  как  жена  и  брат.
Он  чем-то  очень  обеспокоен.

ЛАКШМАН  Фу!!  Слава  богам!  Где  тебя  носило,  Рама?!  Совесть  имей!               
РАМА  Не  ругайся,  Лакшман.
СИТА  Это  он  ругается?  Ты  ещё  меня  не  слышал!  Я  вообще  тебя  побью…

Кидается  с  кулаками  на  Раму.  Но  вместо  семейной  сцены – довольно  нескромное  объятие,  несколько  странное  для  супругов  с  четырнадцатилетним  стажем…

ЛАКШМАН  Ну  вот,  давно  не  видели… Сколько  же  можно  лизаться? Всего-то  месяц  в  изгнании.
РАМА  Четырнадцать  лет – месяц?!  Лакшман,  ты  что?  Интересные  у  тебя понятия  о  времени. 
ЛАКШМАН  У  меня?  Это  у  вас  медовый  месяц  как-то  растянулся…
СИТА  Погоди,  мы  когда-нибудь  на  тебя  посмотрим.
ЛАКШМАН  Э,  когда  это  будет!  И  на  ком  жениться-то?  Какие  в  пустыне  девушки? – одни  каракатицы.  А  здесь,  в  джунглях, – мартышки. Я,  конечно,  не  очень-то   и  сам  красавец,  но  мартышка? – это  чересчур.
РАМА  Всё  пройдёт  в  этом  мире.  Кроме  языка  моего  брата.
СИТА  И  ещё  кое-чего…
ЛАКШМАН  Так  где   ты   шатался,  Рама?
РАМА  Не  шатался – охотился. 
ЛАКШМАН  И  что  подстрелил,  кроме  воздуха?
РАМА  Ты  прав,  никого.  Вся  дичь  куда-то  попряталась.  Это  мне  очень  не  по  душе.
ЛАКШМАН  Ага!  Кому  же  по  душе  без  ужина  сидеть  и  слюнки  глотать.
РАМА  Это  не  самое  худшее,  братик…
СИТА  Что?  Ты  думаешь,  они  близко?..
РАМА  Не  знаю,  Сита.  Но  у  меня   на  сердце  сейчас  тяжелее,  чем  за  все  четырнадцать  лет…
СИТА  Может  быть…  А,  ладно…
РАМА  Что,  Сита?
СИТА  Ты  знаешь,  мы  редко  говорим  о…  доме.  Может  быть,  ты  просто  сильнее  грустишь?
РАМА  Не  знаю.  Но  сильнее  уже,  наверное,  нельзя…
ЛАКШМАН  Ну  вот,  завели  песню.  Да  всему  нашему  изгнанию  скоро  конец!
СИТА  Я  тоже  это  чувствую.  Только  каким  он  будет,  этот  конец…
ЛАКШМАН  И  это  ты  говоришь,  Сита?!  Это  говорит  моя  сестра,  рядом  с  которой  даже  я,  Лакшман,  выгляжу  каким-нибудь  телёнком?!  Да  я  и  парней  не  знал  бесстрашнее  тебя!
СИТА  Благодарю  тебя,  братик.  Может…  я  просто  устала.  За  бесстрашие  тоже  есть  своя  цена…  Когда  мы  пришли  из  пустыни  в  эти  джунгли,  я  просто  не  находила  места  от  радости.  А  теперь  не  могу  смотреть  даже  на  эту  сказочную  красоту…
РАМА  Чему  тут  удивляться?  Джунгли,  конечно,  намного  лучше  пустыни…
ЛАКШМАН  …Но  намного  хуже  Кошалы.
СИТА  Нет,  нет,  остановитесь.  Мы  же  дали  слово:  до  самого  конца  изгнания  не  мучить  этим  друг  друга!
РАМА  Да.  Но  самое  худшее – ничего  и  ни  от  кого  не  узнать:  что  же  там?  Пустынные  ящерицы  много  не  расскажут…
ЛАКШМАН  Макаки  тоже.
РАМА  Если  бы  появился  он…
СИТА  Кто  «он»,  Рама?
РАМА  Золотой  олень. 
СИТА  Кто?
ЛАКШМАН  Да  не  бойся,  сестрёнка.  У  нашего  Рамы  мозги  пока  не  растекаются.  Мне  тоже  отец  рассказывал  про  этого  зверя. 
РАМА  Правда,  отец  его  никогда  не  видел.  А  вообще,  его  видели считанные  люди  на  свете.
СИТА  Так  что  же  это  за  олень  такой?
ЛАКШМАН  Да  олень-то  этот  не  простой,  Сита!   Ну,  как  сказать… Говорящий  он!  Ну  да,  не  удивляйся. 
РАМА  Помнишь,  Сита,  я  рассказывал  тебе  о  том,  кто  основал  нашу  страну?
СИТА  Да,  помню.  Но  при  чём  тут  олень?
РАМА  Он  один  из  тех  зверей,  которых  сотворили  основатели  Кошалы.  Эти  звери  говорят  так,  как  мы.   Очень  многое  умеют,  и  не  меньше  знают…
ЛАКШМАН  Ну  да!  Спросишь  такого,  например:  как  там  Бхарата,  как  отец?  Всё  и  расскажет, – даром,  что  зверь.  Да  ещё  доложит,  что  с  ними  делается  прямо  сейчас.  Они,  понимаешь  ли,  всё  на  расстоянии  знают.
РАМА  И  люди  такие  тоже  есть.  Но  это  уже  другое…
СИТА  Поразительно…  Почему  вы  мне  раньше  ничего  не  говорили?
ЛАКШМАН  А  ты  не  спрашивала!
СИТА  Лакшман,  ты  у  меня  достукаешься!  Как  дам  сейчас!
ЛАКШМАН  Чтобы  дать,  надо  поймать!

Хотят  начать  нечто  похожее  на  «салочки».  Однако…

ГОЛОС  ЗА  СЦЕНОЙ  Я  здесь.
СИТА  Вы  слышали?
ЛАКШМАН  Что  за…
ГОЛОС  ЗА  СЦЕНОЙ  Я  здесь.

Перед  ними  предстаёт  величественный  зверь  с гордо  поднятой  головой на  которой  красуются  огромные  рога.  Весь  он – от  кончиков  рогов  до    копыт – из  чистейшего,  сияющего  золота.   Как  любой  призрак…

РАМА  А! 
СИТА  Кто  это?!
ЛАКШМАН  Боги!  Неужто…
ПРИЗРАК  Я  пришёл.
РАМА  Он!!  Он!!  Золотой  олень!
СИТА  Подожди,  Рама!  Подожди…

Между  тем,  «золотой  олень»  бросается  бежать.

РАМА  Нечего  ждать!  Стойте  здесь!  Оба!  Лакшман – ни  на  шаг  от  неё!  Я  за  ним!  Слышал?
ЛАКШМАН  Эх,  как  всегда…  Ладно,  беги!

Рама  несётся  вслед  золотому  призраку…

СИТА  Стой!!  Стой,  Рама!  А!..  (Хочет  броситься  за  Рамой)
ЛАКШМАН (Берёт  Ситу  за  руку) Нет,  нет,  сестра!  Да  не  волнуйся  ты  так!  Сама  знаешь,  от  Рамы  никакому  оленю  не  убежать,  хоть  золотому,  хоть  серебряному!
СИТА  (Вырывает  руку) Ты  что?!  Беги,  беги  за  ним,  сейчас  же!!  Я  боюсь.  Нет,  здесь… здесь  не  то…
ЛАКШМАН (Беспокойство  мгновенно  передаётся  ему) Что  ж  такое,  и  бежать  надо,  и…
ГОЛОС  РАМЫ  ЗА  СЦЕНОЙ  Спасите.  Лакшман,  на  помощь.
СИТА  А-а!  Слышишь!!  К  нему!  Иди  к  нему!!
ЛАКШМАН (Не  зная,  что  делать) Не  могу,  сестра!  Как  я  тебя  оставлю!
ГОЛОС  РАМЫ  ЗА  СЦЕНОЙ  Погибаю.  На  помощь…
СИТА  Если  не  пойдёшь,  я  сама!!  Ты  меня  не  удержишь!  Ну!!
ЛАКШМАН  Эх!!  Здесь!  Здесь  будь!  Слышишь?  Никуда  не  уходи!
СИТА  Беги!!!

Лакшман  стремительно  убегает.  Тут  же  появляется  некто  в  одежде  странствующего  монаха. 

МОНАХ  Кто  здесь?  Кто  ты,  женщина?
СИТА  Как!  Человек!  Священник…
МОНАХ  Ты  давно  не  видела  людей?
СИТА  Да,  да,  очень  давно,  святой  отец…  А  вы,  вы  не  видели  двух  воинов?
МОНАХ  Странно.  Ты  же  говоришь,  что  давно  никого  не  видела.  Да  ещё  воины?  Откуда  они  в  джунглях?
СИТА  А  вы  откуда,  святой  отец?
МОНАХ  Мы  повсюду.  Такая  у  нас  жизнь,  нести  по  свету…
СИТА  Что  нести?
МОНАХ  Да  не  всё  ли  равно  такой  красавице:  кто,  что,  куда  и  кому  носит?
СИТА  Где-то  я  уже  подобное  слышала…  Вы – не  священник!
МОНАХ  Почему?
СИТА  Священники  так  не  говорят.
МОНАХ Э,  красавица,  как  посмотреть.  Ещё  и  похуже  говорят,  а  уж  делают… (Небрежно  показывает  рукой  в  сторону) Да  вот  же  они  идут,  твои  вояки.

Сита  бросается  по  указанному  направлению.  Тем  временем  одежды  монаха  летят  на  землю  вслед  за  одной  из  масок  дьявола…Сита  в  недоумении  поворачивается,  и…

СИТА (В  леденящем  ужасе) РАВАН…
РАВАН  Помнишь,  узнала.  Хвалю.  Да  и  я  никого  из  вас  не  позабыл  за  четырнадцать  лет.  У  дьявола  память  хорошая.  Я  ведь  что  тогда  говорил:  сюрпризы!  Их  у  меня  много.  Один  не  удался,  так  что?  Вот,  хотя  бы,  этот…

Возникает  гул  и  свист,  напоминающий  звук  реактивного  двигателя.
 
СИТА  Рама!!!  Лакшман!!
РАВАН  Фу,  фу.  Сколько  шуму.  А  ещё  неустрашимая  Сита.  Да  нет,  похоже,  не  докричишься.   Они  далеко.  За  мной,  кстати,  бегают.  А  я  вот  здесь,  понимаешь.  А  что,  так  и  кончается  погоня  за  всем  золотым.
СИТА  Тебе  конец!  Конец!  Они  тебя  найдут,  Рама  найдёт!
РАВАН  Ну,  когда  ещё  найдут.  А  вот  мы   с  тобой  покатаемся…

Раван  делает  знак.  На  сцене  возникает  что-то  вроде  летательного  аппарата.

РАВАН  …Точнее,  полетаем.
СИТА  Помогите,  на  помощь!!  Ну,  хоть  кто-нибудь!..

Вихрем  вносится  Д ж а т а ю,  царь  орлов.  Хватает  Ситу  за  руку,  отшвыривает  назад  и  прикрывает  собой.

ДЖАТАЮ  Прочь!!  Прочь  от  неё,  ракшас!
РАМА  Это  ты  мне,  воробышек?
ДЖАТАЮ  Беги!  Беги,  женщина!  Бейся,  трусливый  шакал!

Сита  прячется  за  дерево – но  не  убегает,  несмотря  на  то,  что  стучит  зубами  от  ужаса.  Джатаю  встаёт  в  боевую  стойку  «птичьего  стиля».  Раван  ведёт  себя  небрежно,  как  на  прогулке.  Для  него  это  просто  забава.

РАВАН  Ну,  что  же,  дурак.  Сам  напросился.

Джатаю  нападает  на  Равана.  Это  искуснейший  боец.  Но  Раван  играет  с  ним  как  кошка  с  мышью.  Наконец,  Раван  особым  жестом  выкидывает  вперёд  руку,  едва   коснувшись  Джатаю.  После  этого  царь  орлов  падает,  как  подкошенный.  И  уже  не  встаёт…

РАВАН  Вот,  и  все  дела.

Сита  бросается  к  Джатаю  и  роняет  рядом  с  ним  свою  шаль.  Раван  делает  выпад  рукой,  Сита  падает  на  землю.  Силится  встать,  но  чары  демона  на  этот  раз  одолеть  не  удаётся…

СИТА  Презренная  тварь…  За  всё  заплатишь,  за  всё!
РАВАН  Может,  да – может,  нет.  А  нам  пора.

Хватает  Ситу  на  руки.  Мгновенно  оба – в  «летательном  аппарате».  Снова  характерный  шум   двигателя  крылатой  ракеты – и  на  поляне  уже  никого  нет…Только  шаль  Ситы,  упавшая  рядом  с  умирающим  Джатаю…  С  двух  противоположных  концов  вбегают  Рама  и  Лакшман.

РАМА   Как  под  землю  канул…  Куда  же  он  делся… 
ЛАКШМАН  С  ума  сойду  с  ним!  Кричал,  кричал,  а  сам  уже  здесь.  Сита!..
РАМА  Сита?!  Лакшман!  А…  Где  она?!!
ЛАКШМАН  Здесь  была…
РАМА  Как  ты  мог  её  оставить?!  Лакшман!!
ЛАКШМАН  Да  тебе,  тебе  же  на  помощь  бежал,  она  велела!  Сита!!  Сита!!
РАМА  То  есть  как,  на  помощь?

ЛАКШМАН  «Как,  как»!  Сам  же  кричал,  звал!
РАМА  Я??!!
ДЖАТАЮ (Хрипит,  собрав  последние  силы) Идите…  Сюда  идите…  Быстрее!  Не  успею…
РАМА  Лакшман!  Кто  это  сказал…
ДЖАТАЮ  Я…  Идите  же,  я  умру  сейчас,  не  успею… Я  царь  орлов…  Джатаю!

Рама  и  Лакшман  подходят  к  лежащему  Джатаю.  Они  ошеломлены.

ЛАКШМАН  Боги  мои!  Да  здесь  только  раненый  орёл!  Кто  же  его  так?  (Растерянно)  А  крови  нет…
ДЖАТАЮ  Рама  и  Лакшман.  Это… Раван.  Я  хотел…  а…  (Последнее  движение  крыла)  Её  шаль.  (Умирает)

Рама  и  Лакшман  стоят  недвижимые.  Затем  Лакшман  издаёт  страшный  вопль.

ЛАКШМАН  Раван!!!  Смерть  тебе!  Ещё  у  Джанаки  надо  было  на  куски  раскромсать!  (Раме)  А  ты  не  давал…
РАМА  Я  глупец.  Сам  с  ним  не  покончил – и  тебе  не  дал.  А  теперь – или  он,   или  мы.

Вид  Лакшмана  страшен.  Рама  молча  стискивает  его  плечи.  Затем  обращает  взгляд  к  телу  Джатаю.  Подходит  к  холодеющему  орлу,  поднимает  шаль  Ситы,  прячет  за  пазуху.  Становится  возле  Джатаю  на  колени,  склонив  голову.  Подходит  и  Лакшман.

РАМА  Мир  твоей  орлиной  душе,  благородный  Джатаю. Клянусь  тебе,  богами  клянусь!  Ему  не  уйти…
ЛАКШМАН (Потрясённо) Орёл,  птица, – и  царь!   Имя  у  него…  Говорит…  То  есть,  говорил,  сражался, – как  мы! 
РАМА  И  любил.
ЛАКШМАН  А…  а  нас  он  откуда  знал?!
РАМА  Теперь  не  до  этого.  А  мы  хороши…  Все  эти  годы  нас  спасала  и  кормила  природа…  Нам  бы  её  понять,  хоть  чему-то  у  неё научиться…  А  мы?!  Гонялись  за  какими-то  «золотыми  оленями»! (Глядя  на  тело  Джатаю)  Мы  в  долгу  перед  ним.
ЛАКШМАН  Да… Приготовим  погребальный  костёр.  А  пепел  развеем  над  морем,  когда  придём  к  нему…
РАМА  Нет.  Не  над  морем.  Над  нашей  рекой.  Если  вернёмся  в  Кошалу.

Братья  стоят,  склонившись над  царём  орлов,  погибшим  в  бою.  В  бою  за  их    жену  и  сестру,  украденную,  как  заурядная  вещь…

Картина  третья

В  гуще  джунглевого  леса  Рама  и  Лакшман.

РАМА  Надо  найти  дорогу  на  берег  моря.  Иначе  на  остров  Ланка  не  попасть.
ЛАКШМАН  Знать  бы,  где  то  море!  Ни  души  ведь  кругом,  ни  человеческой,  ни…   Звери  куда-то   подевались.
РАМА  Они-то  всё  знали…  Если  бы  мы  не  смотрели  на  них,  как  на  дичь,  то…  А!

Появляется   Ш у р п а н а к х а,  сестра  Равана,  безнадежно  испорченная    психологическая  тинэйджерка.

ЛАКШМАН  Погоди-ка,  погоди…  А  кто  это  ещё?!
ШУРПАНАКХА  Не  гламурно  как-то,  мужичок!  «Кто  это  ещё»!  Девушке-то!
ЛАКШМАН  Да… Лучше  вовеки  ни  души,  чем  такая  образина…  Хотя  ей-то  в  джунглях  самое  место.  Только  все  гамадрилы  разбегутся…
ШУРПАНАКХА  Хай!  Куда  валим,  пацаны?
РАМА  Сумасшедшая  какая-то… Ну  и  санскрит  у  неё... Наверное,  из  местных  племён… (Шурпанакхе) Госпожа,  нам  нужно  попасть  к  морю.
ШУРПАНАКХА  Во-во,  море.   Пляжи  Копакабаны!  И  здесь  можно  нехило  развлечься…
ЛАКШМАН  Уж  не  с  вами  ли?
ШУРПАНАКХА  Ага,  раскатал  губу… А  со  мной  без  бабла  не  катит!  Можно  драгоценности… 
ЛАКШМАН  Были  бы  любые  драгоценности – все   бы  вам  отдал    ради  того,  чтобы  вы  оказались…
ШУРПАНАКХА  Усёк.  Я  «дорогая  женщина»!
ЛАКШМАН  …Чтобы  вы  оказались…  на  Луне!  Или,  по  возможности,  в  другой  галактике.
ШУРПАНАКХА (Игриво,  как  ей  кажется) В  каком  «халатике»?
ЛАКШМАН  В  смирительном.   Вам  пойдёт.
ШУРПАНАКХА  Чё  ты  гонишь? 
ЛАКШМАН (Раме) Слушай,  она  тебе  никого  не  напоминает?
РАМА  Госпожа!  Нам  не  до  развлечений.  Если  знаете  дорогу  к  морю,  то,  пожалуйста,  скажите.  Если  нет – попрощаемся.
ШУРПАНАКХА (Со  значением) Попрощаться-то  всегда  успеем.  Ну,  допустим,  я  знаю,  чё  это  вы  к  морю  подорвались…
РАМА  Как,  знаете?  Что  это  значит?!
ШУРПАНАКХА  Тихо,  тихо.  Не  гони  волну,  чувак.    Боишься  на  остров  Ланка  опоздать?  Так  там  тебя  давно  ждут… Рама!  А  по  тебе,  Лакшман,  так  слезьми  плачут!
РАМА  Что  вы  сказали?
ЛАКШМАН  «Дорогая  женщина»!  А  нас,  кажется,  никто  не  знакомил.  И  вообще,  пора  бы  представиться,  красота  неземная!  В  смысле,   подземная.
ШУРПАНАКХА  Будешь  хамить,  сам  подземным  заделаешься… Так  уж  и  «не  знакомил»?  Ну,  вас-то  со  мной,  точно,  ага.  А  вот  меня  с  вами  кое-кто  познакомил.  Родственничек  один…
ЛАКШМАН  Надеюсь,  дальний?  А  то  мне  его  уже  заранее  жалко.  Наверное,  и  в  зеркало,  бедняжка,  без  слёз  не  глянет.  И  коты  шарахаются…
ШУРПАНАКХА  Ну,  коты  не  коты,  а  правда  твоя,  Лакшманчик – шугаются.  В  полный  рост!
ЛАКШМАН  Ну,  а  я  о  чём?  Только  попрошу  без  «лакшманчиков»  всяких.  Вот  ещё  фамильярности!
РАМА  А  я,  пожалуй,  знаю,  кто  этот  твой  родственник…
ШУРПАНАКХА  Круто!  Мы  уже  на  «ты»!

 Лакшман  начинает  заметно  нервничать.
 
РАМА  С  вашим  племенем  у  меня  вообще  всё  по-простому.  Лакшман!  Не  торопись.  Так  ты  про  своего…  брата?  Я  прав?
ШУРПАНАКХА  Ещё  как  прав,  Рамчик,  зая!
ЛАКШМАН  Разрази  меня  гром!  Что  происходит?!
РАМА  Говорю:  не  спеши,  Лакшманчик!  Знаешь,  кто  перед  нами?  Обещай:  никаких  эксцессов.  Только  тогда  скажу.
ЛАКШМАН  Обещаю,  брат.
РАМА  Скажи:  слово  Кошалы!
ЛАКШМАН  Хорошо:  слово  Кошалы!  Кто?
РАМА  Сестра  Равана!

Лакшман  бросается  на  Шурпанакху.

ЛАКШМАН  А-а-а-а!!
РАМА  Слово  Кошалы,  брат!

Рама  заступает  брату  дорогу.  Кладёт  руки  ему  на  плечи.  Лакшман  молча  кивает  головой.

ШУРПАНАКХА  И  брателло  же  у  тебя,  Рамчик…  Припадочный  какой-то. «Крейзи»,  короче.  А  вот  ты,  как  бы,  при  делах.  И  тему  эту  перетереть  мы  с  тобой  в  мощах.  Ништяк?
ЛАКШМАН (Раме) Тебе  хоть  одно  слово  понятно  из  её  мычания?   Не  то,  что  не  санскрит, – нечеловеческое   что-то…   
РАМА  Язык  ракшасов.  (Шурпанакхе)  Шурпанакха?  Так,  кажется?
ШУРПАНАКХА  Стопудово! 
РАМА  Да,  языковой  барьер  налицо… Так  о  чём  ты  хочешь  говорить  с  нами?
ШУРПАНАКХА  Не  с  вами,  а  с  тобой.  Твой  безбашенный  братан  на  меня,  как  барбос,  кидается.  А  сказать  я  хочу  вот  что:  свою  кралю  можешь  запить  холодной  водой.
РАМА  Мм,  переводчика  нет.  Я  ничего  не  понял,  помедленнее.
ШУРПАНАКХА    Так!  Отдельно,  для  глухо – тупых  тормозов: забудь-свою-жену-Ситу!!  Въехал,  болезный?
РАМА  Ещё  непонятнее.  Спокойно,  Лакшман.  Почему  я  должен  забыть  свою  жену?
ШУРПАНАКХА  Да  потому,  что  на  неё  реально  запал  как  раз  мой  братан.  А  он – крутой.  Так  что,  ты  теперь  ничей  не  муж,  а  чувак  в  режиме  поиска.  Въехал?


ЛАКШМАН (Раме) Нет,  дай-ка  я  сам  ей  переведу.  На  простой  санскрит… (Шурпанакхе) Поиска,  говоришь?  А  кого  искать-то?  Не  тебя,  часом?
ШУРПАНАКХА  А  я  чё,  хуже  этой  мочалки  вашей,  Ситы?  Забыли,  кто  мой  братан,   ботаники  хреновы?!
РАМА   Откуда  ей  взбрело,  что  мы  разбираемся  в  растениях?  При  чём  тут  хрен…
ЛАКШМАН  А!  У  больного  здоровья… (Шурпанакхе) Да  нет,  отчего  же,  очень  даже  хорошо  помним.
ШУРПАНАКХА  Ну,  то-то  же…
ЛАКШМАН  И  чтобы  ни  ты,  ни  твой…  как  его…  братон,  батон,  шут  вас  разберёт…  не  сомневались,  что  мы  помним  вас  и  чтим…

Быстро шагнув  к  Шурпанакхе,  Лакшман  зажимает  ей  нос  двумя  пальцами. 

ШУРПАНАКХА  Ай!  Пусти!  Нос  оторвёшь,  козёл!
ЛАКШМАН  Зачем  нос?  Голову  оторву!  Чуть  попозже...

Лакшман  отпускает  нос  Шурпанакхи.  Та  отскакивает,  держась  за  нос  обеими  руками.  Лакшман  брезгливо  трясёт  пальцами.

ЛАКШМАН  Беги  к  своему…  да  провалитесь  вы  и  с  вашим  ракшаским  блеянием…  и  передай  от  нас:  мы  уже  идём!!
ШУРПАНАКХА (убегая) Братан  вас  уроет,  грохнет  всех!  Уроды,  чурки!  Мажоры  долбанные!
РАМА  Жуткий  язык.
ЛАКШМАН  (Пожимая  плечами)  Ракшасы…
РАМА  Может,  ты  поторопился…  Как  же  мы  теперь  туда  попадём.
ЛАКШМАН  Ну!  Вот  уж  с  этой  мы  бы  точно…  попали!
РАМА  Хвала  богам!  Ведь  она  жива,  теперь  я  знаю.  Жива!!  Да  и  раз  уже  нам  эта  жуть  ракшаская    объявилась,  как-то  на  Ланке  окажемся.  Но… их  же  там,  ракшасов,  тьмы.  А  всё  наше  войско  в  Кошале…
ЛАКШМАН  Да-а… Весть  бы  домой  послать, – а  как?  С  кем?   Туда  идти  сейчас – времени  нет.  Пока  дойдём,  пока  с  войском  до  Ланки…   Значит…
РАМА  Значит,  вдвоём. 
ЛАКШМАН  Ну  и  что?!  Два  кошальца!  Да  ещё  мы  с  тобой!  Что-то  придумаем…  Запищат  эти…  батоны,  да?
РАМА  Ай,  не  повторяй  ты  эту  мерзость.  А  насчёт  «запищат»? – запищат,  Лакшман!  Ох,  запищат!  Как  хорошо,  что  ты  мой  брат.
ЛАКШМАН  Да  ладно…  Эх!  Знаешь,  Рама,  а  и  вправду  здорово,  что  мы  братья.  Что  мы  вместе.  Что  идём  ракшасов  бить,  и  что  Ситу   спасём.  Увидишь!  Даже  если…  А!  Пошли,  братик!

Уходят,  обнявшись  за  плечи.

Картина  четвёртая

Пальмовая  роща.  Под  одной  из  пальм  сидит  царь  обезьян  С у г р и в а  и  горько  плачет.  Возле Сугривы   стоит  его  советник  Х а н у м а н.
    
ХАНУМАН  Да  не  убивайтесь  вы  так,  владыка.  Сами  ведь  знаете:  народ у нас – обезьяний!  Всем  подряд  привык  подражать,  особенно  вышестоящим.  Ещё,  не  дай  боги,  поползут  сплетни:  «Известный  царь  обезьян  Сугрива  засел,  понимаешь,  под  пальму  и  неприкрыто  плачет!  К  чему  бы  это…».  Тоже  мне…  масс-медиа.  А  у  нашего  народца  обычай  простой:  куда  хозяин,  туда  и  обезьянин.  И  поднимут  всенародный  обезьяний  рёв!  (В  сторону)    Вот  смеху-то  будет.
СУГРИВА (Продолжает  плакать) Да  ничего  не  поднимут!  Я  не  царь  больше,  не  царь!  Дали  же  мне  боги  братца!  Дали  жёнушку!
ХАНУМАН  Вряд  ли  уместно  грешить  на  богов,  владыка.  Разве  они  устроили  так,  что  любые  обезьяны  жаждут  видеть  во  главе  себя   самого  вонючего,  облезлого  и  склочного  из  всех  павианов?  И  за  это  же  сокровище  готовы  драться  насмерть  целые  стаи  визжащих  и  кривляющихся  обезьяньих  самок.  Тоже,  знаете  ли,  зрелище  не  из  божественных…  Об  эстетике  не  говорю.
СУГРИВА  Вечно  ты  со  своей  философией!..
ХАНУМАН  Без  философии  тоже  нельзя,  владыка.  Вот  если  бы  вы  тоже  стали   чуть-чуть  философом…
СУГРИВА  И  что?
ХАНУМАН  А,  вы  бы  поняли,  что  потеряно  далеко  не  всё.
СУГРИВА  То  есть?..
ХАНУМАН  Как  же,  владыка!  Разве  я,  например,  не  остался  с  вами?
СУГРИВА  Ну,  остался.  Толку-то…
ХАНУМАН  А  моя  голова?
СУГРИВА  Ну  и  что,  что  мне  в  твоей  обезьяньей  голове?
ХАНУМАН  Не  скажите,  владыка.  Если  даже  к  обезьяньей  голове  приложить  верное  сердце – пускай,  тоже  обезьянье! – это  не  так  уж  и  мало…  А  воины?  Вы  посмотрите,  владыка!  Сколько  наших  лучших  воинов  последовало  за  вами  в  изгнание!
СУГРИВА  Да  его  испугались,  брата  моего, – и  всё  тут!  Вон,  как  он  меня…  А  те  смотрят,  думают:  вдруг  он  и  их  покусает,  хвост  у  него  отвались!
ХАНУМАН  В  ваших  мудрых  словах, владыка,  присутствует  печальная  истина.  Ведь  у  обезьян  как-то  не  принято  отвечать  на  укусы  властей.  Даже  таких,  как  ваш  братец…
СУГРИВА  А  моя  жена?!  Как  я  её  только  не  баловал!  Чего  только  не  дарил!  Жила,  как  сыр  в  масле…
ХАНУМАН  Судя  по  всему,  владыка,  в  масле  вашего  брата  она   определила   гораздо  больший  процент  жирности.  Обезьянья  логика!

Входят  Рама  и  Лакшман.  Сугрива  от  изумления  даже  плакать  перестаёт.  Хануман  расплывается  в  широкой  обезьяньей  улыбке.

ЛАКШМАН  Видел,  сколько  обезьян?   О,  ещё  две…

Хануман  склоняется  в  пронаме  перед  Рамой  и  Лакшманом.  Те  стоят,  как  в  столбняке.  Хануман,  не  меняя  позы,  хитро  смотрит  на  непонятливых.

ХАНУМАН  А  нас  бы  вы  не  хотели  поприветствовать,  высокочтимые?  Ай,  ай,  ай.  С  детства  слышу  о  кошальской  учтивости.   Просто  уши  прожужжали.  Неужели  опять  средства  информации  напутали?..

Рама  толкает  локтем  Лакшмана.  Оба  склоняются  в  пронаме.

ХАНУМАН  Вот,  вот.  Теперь  узнаю  доблестного  Раму  и  отважного  Лакшмана.  Добро  пожаловать!  (Весело  смотрит  на  гостей)
РАМА  Простите,  мы  несколько…  взволнованы.
ЛАКШМАН (Брату) Смотри  ты!  И  тут  нас  знают!
ХАНУМАН (Услышав) Да  вас  в  джунглях  уже  и  муравьи  знают. Звёзды  вы  наши!  А  что  до  вашего  замешательства, – ничего,  бывает.  У  вас  и  так  забот  полон  рот.  Наслышаны…  Самое  время  представиться:  Хануман!  Советник  Сугривы,  великого  царя  обезьян – лангуров.  Правда,  с  величием  возникли  некие,  так  сказать,  сложности…  Но:  этикет  есть  этикет. (Вполголоса,  указывая  на  Сугриву)  Кстати!  Владыку  благоволите  приветствовать  особо.  Почему-то  им,  владыкам,  радостнее   лишиться  головы,  чем   хоть  слова  лести.  А  бывшим – тем  более…
РАМА  А!  Ну,  да. (Склоняется  в  пронаме  вместе  с  братом. Сугриве) Приветствуем  великого  Сугриву.  Мы  счастливы…
ЛАКШМАН  Счастливы  встрече  с  обезьяньим   королём. (Про  себя) Боги,  что  я  несу…
СУГРИВА  Скажи  им,  Хануман,  что  я  не  какой-то  там  «король»,  а  царь – надёжа  всех  обезьян.  Заступник.  Сильный,  державный,  в  смысле… Гарант! (Плачет  с  новой  силой)  А!  никакой  уже  не  «гарант»!  Несчастный  я!
РАМА  Досточтимый  Хануман,  не  поведаете  ли  вы  нам  причину  горя,  постигшего  владыку?  В  отличие  от  вас,  мы  плохо  осведомлены  о  жизни  в  джунглях.
ХАНУМАН  Ну,  не  так  уж  и  плохо.  У  вас  в  Кошале  тоже  кое-кто  пытался  поиграть  в  джунгли.  Правда,  с  гораздо  меньшим  успехом…  А  если  кратким  стилем – беда  и  у  вас,  и  у  владыки  одна.  Изгнание!  С  той  разницей,  что  вам  достались  гораздо  более  достойные  братья.  Не  говоря  о  жене…
ЛАКШМАН  Понял!  У  них  тут  свои  Мантхары  и  Кайкейи. (Сугриве) Так  вас,  владыка,  и  братья,  и  жена  предали?
СУГРИВА  Не  братья,  а  брат,  хвост  у  него  отвались!  И  жена  к  нему  перебежала!  Не  всем  же  по  изгнаниям  бегать,  как  ваша  Сита…
ЛАКШМАН (Сугриве) Истинно  так,  владыка.   Ибо  женщина  отличается   от  обезьяны  не  только  отсутствием  хвоста  и  относительно  прямой  осанкой.
СУГРИВА  Это  ты  что  там,  про  нашу  осанку?
ХАНУМАН (Пожимая  плечами)  Никакой  дипломатии.
РАМА  Великий  владыка,  мой  брат  не  имеет  ровно  ничего  против  обезьяньей  стати  и  обезьян  как  таковых.  Он  говорит…  об  отдельных  обезьянах! – недостойных  быть  подданными  вашей  короны.
СУГРИВА  А,  ну  вот,  другое  дело.  Я-то,  было,  подумал,  что  вы…  эти… как  их…  Хануман!
ХАНУМАН  «Обезьянофобы».  А  также  «антиобезьяниты».
СУГРИВА  Во-во.  Мы,  обезьяны,  тоже,  чай,  не  на  одно  лицо!   У  нас,  к  примеру,  вся  элита – исключительно  собакоголовые  павианы!  (Гордо)  Я,  между  прочим,  тоже  из  них… (Сентиментально) Э!  Говорит,  бывало,  мамочка – павианиха:  «Ты  у   меня,  Сугрива,  красавчиком  уродился!  Поэтому  и  в  жёны  возьмёшь  настоящую  обезьяну.  Только  шимпанзе  не  бери,  они  такие   непостоянные.  Красивые,  потому  что!»  (Заливается  слезами).
РАМА  Не  предавайтесь  скорби,  владыка.  Такое  бывает  не  только  у  обезьян.
ЛАКШМАН  Что  ж  поделаешь, –  бывает!  Говорят,  попадаются  страны,  где  тоже  вся  элита  сплошь…  собакоголовая.  А  жёны  у  них!  А  дочери!  Непостояннее  шимпанзе  ваших.  Хотя,  в  красоте  им  значительно  уступают…

Внезапно  за  сценой  раздаются  крики,  шум  борьбы.  Сугрива  в  страхе  смотрит  на  Ханумана.  Тот  становится  более,  чем  серьёзен.  Невозмутимы  только  братья.

СУГРИВА (Дрожащим  голосом) Ай!  Что  там,  Хануман?!
ХАНУМАН  Не  что,  а  кто.  Легки  на  помине,  владыка.  Местная  элита  во  главе  с  лидером – вашим  милейшим  братцем. (Братьям) Не  вовремя  же  вы  нас  посетили,  дорогие  гости…
РАМА  Я  так  не  думаю,  уважаемый  Хануман.
ЛАКШМАН  Очень  даже  вовремя!  А  для  вас,  так  уж  точно…

Вносится  расхристанный  П а в и а н,  некий  обезьяний  аналог  типажа  бандитского  сериала.

ПАВИАН  А,  вот  ты  где,  хвост  у  тебя  отвались!  От  меня  думал  спрятаться?!  Всё,  конец  тебе!
РАМА  Да,  Лакшман!  Нам  с  тобой  точно  повезло  с  братьями.   
ЛАКШМАН (Брату  Сугривы) Эй,  любезный!  Так-то  родного  брата  привечаешь?  Если  джунгли,  так  уж  и  родственников  по  боку?
ПАВИАН  Это  что  за  обезьяна  бесхвостая?!
РАМА (Лакшману) «Есть  хвост – нет  хвоста»… Элита!
ПАВИАН  Ещё  один  урод  бесхвостый!  Поговори  там  у  меня!
РАМА  Ну,  а  я  о  чём?
ЛАКШМАН  Если  боги  обделили  хвостами,  пустим  в  ход  голову.

Подступает  к  Павиану.  Тот  нагнул  голову,  приняв  боксёрскую  стойку.  У  Лакшмана  же  вполне  миролюбивый  вид.

ЛАКШМАН  Ишь,  грозный  какой!  А  жену  твою  новую,  между  прочим,  орёл  унёс.  О! (Резко  показывает  пальцем  на  небо)   

Павиан задирает  голову, высматривая  мифического  орла.  Лакшман  немедленно  бьёт  его  кулаком  по  голове,  тот  падает  наземь  и  лежит  без  движения.

ЛАКШМАН  (Разводя  руками)  Обознался.  Никаких  орлов.  Да  какой  орёл  польстится  на  неё,  шимпанзятину?..
РАМА (Лакшману) Ты  убил  его?!
ХАНУМАН (С  видом  светила) Сотрясение  головного  мозга…

ЛАКШМАН  Да  что  у  него  сотрясать-то? (Наклоняется  к  лежащему  и  машет  рукой)  Дышит,  бродяга!   
ХАНУМАН (Сугриве) Ну,  владыка?  И  как  вам  философия?
СУГРИВА  У,  силища!  Займусь  как-нибудь, – в  свободное  время…

В  панике  вбегают  О б е з ь я н ы,  сторонники  Павиана.

1-Я  ОБЕЗЬЯНА  Нас  разбили  воины  Сугривы!
2-Я  ОБЕЗЬЯНА  Где  владыка?!
СУГРИВА  Да  здесь  я,  здесь… (Указывая  на  лежащего  Павиана) Или  этот  уже  тебе  владыка?..  Хвост  у  тебя  отвались!  А  ну,  а  ну,  пожалуйте-ка  сюда,  голуби  мои!  Я  вот  вас   покусаю  легонько…

Обезьяны  падают  на  колени,  ползая  у  ног  Сугривы.

1-Я  ОБЕЗЬЯНА  Не  казни,  надёжа – государь!
2-Я  ОБЕЗЬЯНА  Смилуйся,   батюшка!
ХАНУМАН  Владыка,  фи...   Если  цапнет  надёжа  или,  там,  государь, – ещё  куда  ни  шло.  Но  кусачий  батюшка?!   Не  «комильфо»…
СУГРИВА  Тогда  ты  его  покусай!
ХАНУМАН  Мне  нельзя,  я  философ.
СУГРИВА  Эх!  Что  ты  будешь  делать, – протокол  есть  протокол…  (Обезьянам)  Прощаю!  Знай  мою  доброту.

Обезьяны  бросаются  целовать  ноги  Сугриве.

Но  берегитесь!  Вы  у  меня  теперь  все  на  примете!  Забыли,  что  у  нас…  эта…  как  её,  Хануман?
ХАНУМАН  «Суверенная  демократия».
СУГРИВА  Во-во.  А  ну,  кыш  отсюда!

Обезьяны  хотят  как  можно  быстрее  унести  ноги,  но…

СУГРИВА  И  самозванца  своего  заберите!  Не  век  же  ему  тут  валяться.  Смутьян,  смутьян, – а  кровь  родная… (Всхлипывает)

Обезьяны  хватают  Павиана  под  мышки  и  за  ноги,  бегом  уносят.

РАМА  Мы  счастливы,  что  всё  благополучно  завершилось,  великий  Сугрива.  Но – время  не  ждёт!  Нам  дорога  каждая  минута…
ХАНУМАН  Мы  всё  знаем  о  вас.  Я  уже  говорил. 
РАМА  Если  бы  вы  указали  нам  кратчайший  путь  к  морю… Мы  были  бы  вам  вечно  благодарны…
ХАНУМАН  Прошу  подождать. (Сугриве, вполголоса) Владыка.  Они  спасли  нам  жизнь.  Вернули  вам  корону.  Нельзя  их  так  отпускать.
СУГРИВА  А…  как  можно  их  отпускать?
ХАНУМАН  Владыка!  Обезьяны  мы  или  свиньи?!  Мы  просто  должны,  мы  обязаны… (Шепчет  Сугриве  на  ухо)
СУГРИВА  Гм…  Ты  думаешь?..
ХАНУМАН  Конечно!!
СУГРИВА  Ну,  раз  так…  Валяй! (Со  значением) Провозглашай  мою  волю…
ХАНУМАН (Братьям) Рама  и  Лакшман!  Мы  не  сомневаемся  в  вашей  отваге  и  доблести.  Но  не  кажется  ли  вам,  что  на  острове  Ланка  слишком  много  ракшасов?  А  вас – двое?..
РАМА  Мы  знаем,  уважаемый  Хануман.  У  нас  нет  выбора.  До  Кошалы  далеко.  Мы  можем  просто  не  успеть.   Даже,  взяв  войско…
ХАНУМАН  Вот  именно:  войско!  Без  него  вам  нельзя.
ЛАКШМАН  Но,  уважаемый  Хануман!  Мы  не  можем  идти   в  Кошалу  за  войском!
ХАНУМАН  А  зачем  идти?  Войско-то  здесь!
ЛАКШМАН  То  есть?!
РАМА  Какое  войско?!
ХАНУМАН  Наше  войско!  Лангурское! (Громко,  за  сцену) Воины!  Сюда!

Вбегают  до  зубов  вооружённые  В о и н ы  С у г р и в ы,  только  что  одержавшие  победу.  Среди  них  выделяется  Л а к ш м и,  напоминающая  маленького  боевого   чертёнка,  способного  наделать  весьма  больших  дел…

ЛАКШМИ  Мы  здесь!
РАМА  Позвольте,  подождите…  Обезьяны?! 
ЛАКШМАН  С  ними – против  ракшасов?  Да  что  они  умеют?!
ХАНУМАН   Людской  шовинизм?  Ну,  от  вас-то  никак  не  ожидал.  Воины   лангурского  войска!   Вы  что-то  умеете  делать?
ЛАКШМИ (Задиристо) А  то?!
 
Под  боевую,  грохочущую  музыку  воины  демонстрируют  такие  умопомрачительные  приёмы  рукопашного  боя  с  оружием  и  без,  что  у  обоих  братьев  отнимаются  языки.  Всех,  однако,  затмевает  Лакшми,  мелькающая,  как  молния,  с  устрашающей  грацией.

ЛАКШМАН  С  ума  сойти…  Что  делается,  что  делается…
РАМА  Простите,  простите  нас,  воины,  Хануман!  И  вы,  владыка…
СУГРИВА (Торжествует) То-то  же!
ЛАКШМАН  А  тот  маленький  воин!  Это  же  что-то  неимоверное…  С   ума  сойти…

Лакшми  срывает    с  головы   повязку – бандану,  из-под  которой  падают  великолепные  девичьи  волосы.  Она  уже  мало  похожа  на  прежний  маленький  смертельный  снаряд…

ЛАКШМИ   Не  «этот»!  Эта,  уважаемый  Лакшман…
ЛАКШМАН  Ух,  ты!  А  обезьянки  у  вас  симпатичные…
ЛАКШМИ  Сами  вы  обезьянка!  Я  девушка!  И  тоже  царская  дочь.
ЛАКШМАН (Отрешённо) Что  делается…
РАМА (Лакшми) Как  же  вы  здесь,  госпожа?
ЛАКШМИ  Не  стоит  называть  меня  «госпожой»,  доблестный  Рама.  Просто  Лакшми!  Знаете,  уж  если  где-то  и  есть  «закон  джунглей», – точно  у  нас  во дворце!  Да  ещё  бабьё  это  злобное,  мамки,  няньки,  змеи  накрашенные…  Ненавижу!  А  тут – свобода!  Настоящая  жизнь!  Меня  ведь  дома  все  «заморышем»  дразнили,  хилая  была,  больная,  а  теперь?  Кто,  вы  думаете,  меня  воинскому  искусству  обучил?    Они,  обезьяны! 
ХАНУМАН  Да,  так  и  называется:  боевой  стиль  обезьяны.
РАМА (Лакшману) А  ты  говоришь:  мартышки!
ЛАКШМАН  Какое  там…  И  вообще,  надо  пересмотреть  наши  отношения  с  животным  миром…
ХАНУМАН (Многозначительно) Да,  да,  высокочтимые,  весьма  не  мешало  бы…
ЛАКШМИ  Ну,  вот!  А  что  дома?  Давно  бы   спихнули   замуж  за  первого  же  осла  при  титуле… 
ЛАКШМАН  Уважаемая  Лакшми…  Но…  может  быть…  не  все титулы  при  ослах?  То  есть,  не  все  ослы   при  титулах…  Боги,  что  я  несу…
РАМА  Лакшман?!  Ты  ли  это?..
ЛАКШМИ  Уважаемый  Лакшман…  Я  вам  помогу.  Вы,  должно  быть,  хотели  сказать:   не  каждый,  кто  носит  титул – осёл?  Да,  может  быть…  Очень  даже  может  быть!
ХАНУМАН (Всем) В  путь,  друзья  мои!  Время  дорого!
СУГРИВА  Э,  э…  А  про  военачальника  забыли?  Им-то  кто  будет,  а?  Думай  всё  за  вас,  разгильдяи!
ХАНУМАН (С  двусмысленной  учтивостью) Величайший  из  военачальников  вселенной – владыка  Сугрива.  Но  если… Если  он  облечёт  такой  честью  недостойного  Ханумана…
СУГРИВА  Да  чего  мне?  Жалко,  что  ли?   Облекаю!  Тем  более,  у  меня  тут  дела,  да…  С  супругой  вот  надо  переговорить…  И  это…  царствовать  на  страх  врагам,  о!
ХАНУМАН  Осмелюсь  лишь  покорно  просить  владыку:  за  время  моего  отсутствия  не  очень  запугивать  врагов.  (В  сторону)  А  то  опять  засядешь  под  пальму  плакать. (Всем)  Итак,  мы  выступаем!  Вперёд!
ЛАКШМАН  Вперёд…  Лакшми!
ЛАКШМИ (С  почти  комическим  смущением) Вперёд…  Лакшман…
РАМА  Лакшман,  я  вас  догоню.
ЛАКШМАН  Что  с  тобой,  Рама?
РАМА  Понимаешь…  Мне  надо  немного  побыть  одному.

Все  уходят.  Рама  остаётся  один. 

Боги.  Вы  слышите  меня?..  Знаю,  что  слышите.  Я  не  могу  дать  вам  обета.  Мне  просто  нечего  вам  обещать,  кроме  жизни,  которая  и  так  ваша – с  первого  мига…  Молю  вас:  сохраните  Ситу!!  Она  так  любит  вас.  И  всех  любит,  и  меня… Не  дайте  сгинуть  Лакшману! Помогите  им  вернуться  домой  к  отцу  и  Бхарате.  Если   кому-то  суждено  умереть – пусть  это  буду  я.  Я!  Не  презрите  мою  молитву…

Быстро  уходит.



Картина  пятая

Остров  Ланка.  Город  ракшасов, – ад  на  земле.  В  тайной  темнице  на  полу  полулежит  Сита,  предельно  измождённая,  но  ещё  не  сломленная…   

CИТА  Сколько  же  я  здесь?..  День?  Месяц,  год?  Наверное,  так  и  выглядит  ад…  Почему  «наверное»;  это  и  есть  ад.  Адский  сон.  Минуту  назад – лица  Рамы,  Лакшмана…  А  потом – быстрее  вспышки  молнии! – дьявол,  его  дьявольская  колесница! – и  я…  я  в  аду… Где  ты,  Рама?..  Жив  ты?  Или…  Нет,  нет,  только  не  об  этом.  Он  придёт,  придёт,  и  тогда…  Что  «тогда»?..  Тот  чудесный,  храбрый  орёл…  Раван  убил  его  одним  прикосновением.  Неужели?..  Неужели…  Боги,  помогите.  Никогда,  ни  о  чём  больше  не  буду  вас  просить,  до  смерти…  А…  какая  она,  смерть?  Когда?.. Боги,  дайте  мне  силы.   Не  должны,  не  увидят  они,  что  внутри  у  меня  почти  ничего  не  осталось… (Ничком  ложится  на  пол,  обхватив  голову  руками) 

Во  вспышке  света  появляется  Хануман. Всё  это  незаметно  для  Ситы. Хануман  быстро  оглядывается.  Заметив  Ситу,  хочет  броситься  к  ней – но  раздаются  чьи-то  шаги.  Хануман  находит  место  для  укрытия  и  прячется,  чтобы  наблюдать  за  происходящим.  Входят  Раван  и  Шурпанакха.  К  этому  моменту  Сита  уже  стоит  на  ногах.  В  ней  уже  нельзя  узнать  ту,  что  лежала  без  сил  на  полу  минуту  назад.
 
ШУРПАНАКХА   Братан,  ты  плохо  кончишь!  Всюду  хипиш:  Раван  крутой,  Раван  то,  Раван  сё…  А  крутой  Раван  парится  возле  этой  кошёлки!
CИТА (Шурпанакхе) Не  «кошёлки»,  а  кошалки.  Ясно,  ракшаская  пигалица?
ШУРПАНАКХА   Ты  чего,  коза,  в  натуре… Братан!  Дай,  я  на  неё  наеду!
РАВАН  Шурпанакха!  Не  испытывай  моё  терпение.  Я  не  желаю,  чтобы   моя  сестра  говорила  на  этом  гнусном  наречии.  Оно  для  наших  рабов,  а  не  для  нас,  касты  господ.  Не  для  сестры  Равана!  А  если  я  хоть  ещё  раз  найду  у  тебя  кокаин…
ШУРПАНАКХА  То  чё?  Замочишь?  Сеструху-то?  А  кишка  не  лопнет?  Фак  ю,  бразер!  (Выставляет  средний  палец) Может,  мне  от  «дури»  вставляет?  И  от  «фени»  тоже?
РАВАН  Этого  я  не  предвидел…
CИТА  Как  и  многого  другого.
РАВАН (Сите) Тебе  тоже  не  советую  меня  раздражать.  Я  могу  не  выдержать  хорошего  тона,  и  тогда…
CИТА  Убьёшь  меня?  Нет,  ракшас,  тебе  не  это  нужно.  Ты  мог  убить  меня  сто  раз.  И  принудить  стать  твоей  наложницей  мог...
РАВАН  Любопытно.  Что  же  мне,  по-твоему,  мешает  так  поступить?
CИТА  Твоя  же  гордыня.  Тебе  понадобилось,  чтобы  я  сама  сдалась.  Якобы  сама!  Отсюда  эти  кучи  золота,  нарядов  со  всех  концов  земли.  Бриллиантов!  Не  говоря  о  бумажках  каких-то…
РАВАН  «Бумажках»?  Ценные  бумаги  для  тебя – бумажки?
CИТА  И  молись  на  них,  если  «ценные»!  Причём  здесь  я?
ШУРПАНАКХА  Ну,  дебилка…  Такие   брюлики,  прикиды  ей  по  барабану,  такие  бабки… (Равану)  Мне  бы  лучше  отвалил,  придурок!
РАВАН  Шурпанакха!
CИТА  А  что,  тут  она  права.  И  этих  визжащих  и  воющих  обезьян  тоже  пусть   она  слушает!  И  на  прыжки  их  идиотские  любуется.
ШУРПАНАКХА  Во  тупая…  Это  ж  наша  «фабрика  звёзд»!  Их  же  раскручивали,  лохушка,  такие  бабки  вбухали…  Чтоб  на  них  попасть,    фанаты   ночами  в  очереди  пишутся.  За  драный  билет  себя  с  потрохами  продадут  и  глотку  перегрызут!
РАВАН  Да,  примерно  так.  Вообще-то,  на  «фабрику  звёзд»  обезьян  не  принимают, – там  их  делают.  Например,  из  родственников  или  наложниц   каких-нибудь  богачей.  А  чаще  всего,  просто  из  людей,  желающих   вылезти  из  всеобщей  нищеты.  Прославиться,  одним   словом…
CИТА  А  ты  ничего  не  путаешь?  «Слава»?  Жизнь  под  вашим  хомутом  за  ваши  объедки? Тогда  любой  крестьянский  вол  может  считать,  что  прославился!
РАВАН  Отдаю  тебе  должное.  Из  всего,  что  я  пустил  в  ход,  пока  на  тебя  ничего  не  подействовало.  Пока!  Но  я  привык  добиваться  всего,  чего  хочу.  Ведь  ты  здесь,  не  так  ли?  И  ты  ещё  сомневаешься,  что  я  сломаю  тебя?  Да  ты  уже,  считай,  сломана.  Ну,  а  если  сюда,  паче  чаяния,  заявятся  муженёк  с  братцем – о,  встреча  будет  горячей.  Очень!  Очень  горячей!  Помнишь,  что  стало  с  Джатаю?

Усмехается,  до  чего-то  додумавшись

Уговорила,  Шурпанакха!  Оставляю  вас  наедине.  Только  не  очень  усердствуй…

Раван  делает  рукой  знак  «чао»,  с  ухмылкой  уходит.  Сита  и  Шурпанакха  остаются  наедине.  Шурпанакха  подходит  к  Сите  и  хватает  её  за  волосы.  Сита  вскрикивает.

ШУРПАНАКХА  Поздно  визжать-то.  Ну,  чё,  коза  ангорская?  Перебазарим?
CИТА  Убери  руки,  ракшасиха!
ШУРПАНАКХА (Не  думая  подчиниться) Ты  чё,  оборзела,  да?  А-а!

Неожиданно  Сита  перехватывает  руку  Шурпанакхи  в  запястье.  Та  выпускает  волосы  Ситы.  Сита  выворачивает  руку  противницы  назад  и  резко  дёргает.

ШУРПАНАКХА  Больно!  Отпусти,   дура…
CИТА  Даже  нормальный  язык  вспомнила.  Спасибо  за  науку,  Лакшман!

Хануман  видит,  что  время  появиться.  При  его  виде  Сита  отпускает  руку  Шурпанакхи,  та  отскакивает,  схватившись  за  онемевшую  руку.  Обе  одинаково  поражены…

ШУРПАНАКХА  Чё  за  лажа…
ХАНУМАН  О!  Разногласия  между  благородными  дамами?  Не  видел,  не  слышал,  не  скажу. (Поочерёдно прикрывает  обеими   ладонями  глаза,  уши  и  рот,  как  три  обезьянки  из  известной  нэцкэ)
ШУРПАНАКХА  Ну,  блин,  чума…  Макака  говорящая!
ХАНУМАН (С  лёгким  поклоном) С  вашего  разрешения,  гамадрил.   
ШУРПАНАКХА  Гомо…  чего?
ХАНУМАН  Это  не  столь  важно.  Позвольте  узнать  имя  столь  очаровательной  госпожи?

При  виде  галантного  посетителя  Шурпанакха  забывает  даже  о  мести  за  вывернутую  руку.  Сита  не  знает,  что  думать…

ШУРПАНАКХА  Ничего-то  себе,  грамотный  базар!  И  где  только  наблатыкался?
ХАНУМАН  Увы,  пленительная.  Мой  убогий  разум  не  в  состоянии  объять  весь  сокровенный  смысл  ваших  изысканных  слов.  (В  сторону)  Кошма-ар…  (Шурпанакхе)  Но  изящные  манеры  и  необычайно  благозвучная  речь  прямо  указывают  на   вашу   принадлежность  к  элите…
ШУРПАНАКХА  Шарит!  Крутой  мэн…  Чтоб  ты  знал,  я  сестра  самого!
ХАНУМАН  Как!  Я  удостоился  лицезреть  несравненную  Шурпанакху?!  Сестру  великого  Равана?
ШУРПАНАКХА  Ну  да!  Лови  кайф!  В  смысле,   это…  короче,  тащись.
ХАНУМАН  О,  да.  Я  безмерно…  тащусь.  Но  если   бы  мне,  недостойному,  была  оказана  милость  воочию  узреть  и  великого  Равана… Хоть  на  один  памятный  миг?
ШУРПАНАКХА  Ага,  разбежался.  Равана  ему  положь!  А  со  мной  потусоваться  слабо?
ХАНУМАН  (В  сторону)  Ещё  бы  понять  тут  что-то…  (Шурпанакхе)  Да  из-за  вас  с  ума  сойдёшь,  луноликая!  От  счастья.  И  после  того,  как   великий  Раван   удостоит  меня  аудиенции,  я  весь  ваш.
ШУРПАНАКХА  Весь,  говоришь?  Но  чтоб  без  динамы.  Кидал  не  уважаю!
ХАНУМАН  Слово  гамадрила!
ШУРПАНАКХА  Ну,  у  тебя  и  погонялово…  А  ва-аще… Чё  там  за  луну?  Ништяк,  валю  за  братаном.  Жди  меня,  и  я  вернусь!

Шурпанакха  убегает  вприпрыжку.  Хануман  тотчас  же бросается  к  Сите.

ХАНУМАН  Вы  Сита? (Видя  настороженный  взгляд  Ситы) Умоляю!  Нет  времени…
CИТА  Допустим…
ХАНУМАН  Хвала  богам!  Я  от  Рамы. 

Сита  отшатывается.  Видно,  что  она  вот-вот  пронзительно  закричит.

ХАНУМАН Молю  вас,  ни  звука!  Они  скоро  будут  здесь.  Рама  и  Лакшман  идут  с  войском.  Держитесь! 
CИТА (на  удивление  быстро  приходит  в  себя) Кто  вы?!  Откуда?!


ХАНУМАН  (Указывает вверх большим  пальцем)  Оттуда.  Что  такое  Раван?  Суеверия?  Летающие  колесницы?   А  я  вот  попадаю  в  любой  конец  земли  за  пару  мгновений.  Без  всяких  колесниц,  не  говоря  о  суевериях…
CИТА  Как  это?!
ХАНУМАН  Теория  относительности,  знаете  ли.  Пространство,  время…  Покончим  с  делами,  расскажу.  Всё,  пора!  Ждите,  держитесь!
РАВАН  (За  сценой)  У  меня  переговоры!  Презентация!  Дела,  корова  ты   этакая!
ШУРПАНАКХА  (За  сценой)  Достал,  трудоголик!
ХАНУМАН  Эге.  Прелестница  как-то  быстро  обернулась…
CИТА  А!!  Бегите  же!
ХАНУМАН (Твёрдо  и  необычайно  тепло) Сита!  Ничего  не  бойтесь  и  ни  во  что  не  вмешивайтесь.  Всё  будет  хорошо.

Преспокойно  стоит,  никуда  не  думая  бежать.  Сита  ошеломлена.  Входят  Раван  и  Шурпанакха.

ШУРПАНАКХА (Тычет  пальцем  в  Ханумана) Вот  он  стрелку  забил!  Прикольный  обезьянин.   
РАВАН  Идиотка!!  Это  же…
ХАНУМАН  Да,  да.  Хануман   к  твоим  услугам,  презренный.
ШУРПАНАКХА  Чего-о-о?!!
РАВАН  Стража! 

Вбегают  два  ракшаса.

РАВАН  (Ткнув  пальцем  в  Ханумана) Взять  его!

Ракшасы  крепко  хватают  Ханумана  за  обе  руки.  Тот  стоит  без  малейших  попыток  к  сопротивлению.  С  истинно  обезьяньим  любопытством  разглядывает  Равана.  Его  явно  забавляет  ситуация.

ХАНУМАН  К  сведению  презренного  Равана,   искусство  воина  является  маленьким  цветком  на  обочине  тернистого  пути  философа.
РАВАН  Что  такое?
ХАНУМАН  А  вот  что.

Пара  быстрых  движений  Ханумана,  напоминающих  приёмы  айки-до, – и  ракшасы  катятся  по  земле. 

РАВАН  Держите!  А  ну! 

Выкидывает  руку  вперёд – и  у  Ханумана  загорается  хвост,  рассыпая  вокруг  тучи  искр.

CИТА  Ай!  Хвост!!  Ваш  хвост  горит!
ХАНУМАН (Приплясывает  совсем  по-обезьяньи) А-я-яй,  а-я-яй!  Мой  бедненький,  стильненький   хвостик!  Эти  варвары   подпалили  тебя.  Так  им  же  будет  хуже!!!

Хануман  хватает  собственный  горящий  хвост,  размахивает  им,   носясь,  как бешеный.  Город  ракшасов  пылает.  Ракшасы  носятся  с  диким  визгом.  Посреди  общего  хаоса  Хануман  легко  тушит  свой  хвост,   хватает  в  охапку  ошеломлённую  Ситу  и  суёт  её  в  один  из  закутков.

ХАНУМАН  Здесь  безопасно!  Так  и  сидите.
СИТА  До  каких  пор?!
ХАНУМАН  А  пока  всё  не  сгорит.  Увы,  некоторыми  видами  перемещений  вы  ещё  не  владеете.  Ждите,  Сита,  теперь  уже  недолго-о!

Исчезает  в  световой  вспышке.  Сита  из  своего  закутка  с безмолвным ликованием  смотрит,  как  исчезает  в  пламени  дьявольский  город. 

Картина  шестая

К  обгоревшим   стенам  города  ракшасов  подходят  Рама,  Лакшман,  Лакшми  и  несколько  воинов – лангуров.

РАМА  Вот  и  всё.  Остров  Ланка.  Страшное  место… И  она  здесь… Если  она…
ЛАКШМАН  Да  что  ты,  Рама,  в  самом  деле!  Мы  же  ещё  ничего  не  знаем,  пока  Хануман  не  вернулся.  (Лакшми,  тихо) Знаешь,  Лакшми,  я  и  сам  боюсь.  А  вдруг…
ЛАКШМИ  Ничего  не  вдруг!  Она  сейчас  жива.  Я  знаю!  Не  узнаю  тебя,  Лакшман.  Чтобы  я  этого  нытья  больше  не  слышала!
ЛАКШМАН  Да  я  что,  Лакшми…
РАМА  Да. Чудеса – это  и  есть  самая  обыденная  жизнь.  Укоротили  язычок  моего  братика! –  не  во  сне  ли?..
ЛАКШМИ (Сконфуженно) Ну,  Рама… Что  вы,  честное  слово… (С  жаром) Вы  успокойтесь!  Я знаю:  всё  будет  хорошо.  Только  потом  обязательно  познакомьте  меня  с  Ситой!  Слышите?  А  то  я  обижусь.
ЛАКШМАН  Ещё  бы!  С  будущей-то  родственницей… (Опасливо  косясь  на  Лакшми) Всё,  все.  Молчу.
ЛАКШМИ  Ты  смотри  у  меня.  А!  Посмотрите,  посмотрите  на  стены!  Боги,  какой  был  пожар…
ЛАКШМАН  Ого-го!   Ракшасы,  гляжу  я,   жарились,  что  твои  гуси!  Так-так…  А  не  наш  ли  смиренный  философ  тут  поварёнком  поработал?..

Вспышка  света,  из  которой  возникает  Хануман.

ХАНУМАН  Совершенно  справедливо,  уважаемый  Лакшман.  Правда,  они  первые  мне  хвост  подожгли…  Вот  как  облез,  бедненький!
РАМА  Хануман!!
ХАНУМАН  Всё,  всё  хорошо,  доблестный  Рама!  Не  волнуйтесь,  прошу  вас!  Сам  с  ней  говорил:  в  полном  здравии  и  ясном  рассудке. (С  укором) Хотя  и  не  вполне  объективно  судит  о  нас,  обезьянах… Допустим,  наши  вокальные данные – «на  страх  врагам»,  как  говорит  владыка  Сугрива.  Ну,  передразним  там  кого,  ну,  рожу  где-то  скорчим – так,  под  настроение… (С искренней   обидой)  Но  «фабрика  звёзд»?!  Это  уж,  извините… (Видя  общее  недоумение)   A  propos,  мысли  вслух…
ЛАКШМИ  Вот!  Слышали – жива!  Что  я  говорила?  А  вы  все – не  верим  да  не  верим!  (Лакшману)  Ну-ка,  проси  прощения!
ЛАКШМАН  За  что,  Лакшми? (Под  грозным  взглядом  предмета  воздыханий) Всё,  молчу.  Прости,  я  больше  не  буду.
ЛАКШМИ  Ну  ладно,  прощаю.  Для  первого  раза!
ХАНУМАН  Ибо  впереди  второй  раз,  потом  третий – далее  по  порядку…  Не  так  ли,  господин  Лакшман?  Что  же,  продолжим  дела.  Под  рукой  ли  ваш  знаменитый  рог,  дорогая  Лакшми?
ЛАКШМИ  Всегда!
ХАНУМАН  В  таком  случае,  будем  молиться  богам  и  попутно  не  мешать  им… Трубите,  Лакшми.

Лакшми  выхватывает  из-за  пояса  боевой  рог  и  оглушительно  трубит.  Немного  погодя,  появляются  вооружённые  ракшасы,  за  спинами  которых – Раван.

ЛАКШМАН  Вот  он!!!  Раван!!  Сюда,  ракшаское  отребье!  Трусишь?!  Погоди,  сам  тебя  достану…
РАМА  Лакшман,  стой!  Не  видишь,  сколько  перед  ним  ракшасов?!
РАВАН  Хоть  один  додумался.  Со  мной  ли  тебе  сражаться,  сопляк?  А  они  тебя  научат  уму – разуму.  Прощайте,  господа.

Спокойно  уходит,  и  сразу  же  начинается  сражение. Рама,  Лакшман  и  Хануман  сражаются  бок  о  бок. Воины – лангуры  теснят  ракшасов,  больше  всех  усердствует,  конечно  же,  Лакшми.  Ракшасы  бросаются  в  бегство,  за  ними  с  гиканьем  устремляются  обезьяны  во  главе  с  Лакшми.  Ракшас,  с  которым  сражался  Лакшман,  также  бежит,  но  неожиданно  резко  оборачивается и  оцарапывает  грудь  Лакшмана  концом  меча.  Лакшман  падает  замертво.  Рама  и  Хануман,  сражавшиеся  рядом,  бросаются  к  лежащему  Лакшману.  «Их»  ракшасы  немедля  спасаются  бегством.

РАМА  А-а!  Лакшман!!

Вбегает  Лакшми.  Пронзительно  вскрикивает  и  одним  прыжком  оказывается  возле  Лакшмана.  Падает  ему  на  грудь…Появляется  Хануман.

ЛАКШМИ  Лакшман!  Что  с  тобой,   любимый! 
ХАНУМАН  Дайте  мне!  А,  крови  мало.  Ну  да…  Яд  ракшасов.  Слова  излишни…
РАМА  Как!!  Он…  он  умрёт?..
ХАНУМАН  Он  уже  мёртв,  Рама.
ЛАКШМИ  Мёртв?!  Нет!!  Не  надо,  Лакшман!  Не  уходи!  Пожалуйста… Я  должна  была  биться  возле  тебя…  Что  я  наделала!  Боги!  Почему?  Почему  не  я?!!
ХАНУМАН (В  лихорадочной  работе  мысли) Погодите,  погодите,  есть  в  горах  местечко,  а  там – трава  одна… Далёкое  местечко,  другой  край  земли…
РАМА  Боги!  Сделайте  же  хоть  что-нибудь!!!
ХАНУМАН  Уже  делают.

Знакомая  вспышка  света – и  Хануман  уже  далеко…

РАМА  Куда  он  исчез!
ЛАКШМИ  Боги!  Если  вы  мне  его  вернёте,  я  буду  беречь,  любить  его  больше  себя!  Слова  против  не  скажу! Или  убейте  меня  вместо  него!  Оживите  его,  он  ведь  такой  добрый!  И  вас  так  любил!..

Очередной  световой  сполох – и  Хануман  появляется  с  огромнейшей  каменной  глыбой,  на  которой  какие-то  одинокие  стебельки,  как  волосы  на  плеши…

ХАНУМАН  Вот  лекарство! (Мгновенно  вырывает  с  корнем  один  из стебельков,  бросается  к  Лакшману,  прикладывает  стебелёк  к  его  раненой  груди) А  ну!

Лакшман  открывает  глаза.  Потом  всё,  как  при  любом  оживлении,  только  гораздо  быстрее…

ЛАКШМИ  Ай!!!  Ай,  Лакшман!!!
РАМА  Братик!  Братик  мой  милый,  любимый!  Боги!  Хвала  вам  навеки!!
ХАНУМАН (В  сторону  небес) И  глупенькой  обезьянке,  исполнившей  вашу  волю, тоже  немножечко.      
РАМА  Хануман.  Я…  я  не  знаю,  что  сказать!  Мы  все – ваши  вечные  должники.
ХАНУМАН  Я  же  сказал:  немножечко.
ЛАКШМАН (Пока  в  прострации) Что  со  мной  было?  Где  ракшасы!
ЛАКШМИ (Рыдая  и  смеясь) Какие  ракшасы?!  Милый  мой,  единственный  мой  дурачок!  Ты  двигаешься,  говоришь.  Ты  жив.  Он  жив,  боги!  Как  бы  я  жила  без  тебя!..
ХАНУМАН  Теперь  и  вы,  Лакшман,  знаете,  что  такое  яд  ракшасов.
ЛАКШМАН  Яд?!!  Значит,  я…
ХАНУМАН  Боги, Лакшман. Жизнь вам вернули они. Ну, и теория  относительности…   
ЛАКШМИ  (Хануману)  Я  всегда  знала,  что  вы  великий  мудрец.  Но  теперь… Жизнь  за  вас  отдам!
ХАНУМАН  Ну,  ну,  девочка.  Вам  теперь  есть,  за  кого  отдавать… А  лучше, – чтобы  все  были  живы  и  здоровы!  И,  по  возможности,  счастливы…
ЛАКШМАН  А  эта  глыба  откуда  взялась?!  Её  здесь  не  было!
ХАНУМАН  Своим  появлением  здесь  она  обязана  вам,  Лакшман.  Да,  не  удивляйтесь.  Не  было  времени  искать  нужную  вам  траву,  вот  я  и  счёл  возможным  отломить  у  горы…  верхнюю  половинку.  А  разбираться  уже  на  месте…
ЛАКШМАН (Он  уже  на  ногах,  как  ни  в  чём  не  бывало) С  ума  сойти!! 
РАМА  Вы  великий  человек,  Хануман.  То  есть…
ХАНУМАН  О, Рама, нисколько  не  смущайтесь.  В  данном  случае     «человек»  звучит  как  комплимент… Однако,  продолжим  дискуссию  с   ракшасами.  А  то,  они  там,  верно,  уже  думают,  что  всё  обошлось.  Трубите,  Лакшми!  Что  есть  сил,  трубите!

На  оглушительный  звук  рога  Лакшми  появляются  вооружённые  ракшасы.  Но  вид  у  них  уже  менее  воинственный.  Раван,  по  обыкновению,  за  их  спинами.

РАВАН  Что,  не  угомонились?  (Завидев  Лакшмана)  Как?!  Почему  он  жив?!
ЛАКШМАН  Сейчас!  Сейчас  узнаешь,  чёрная  крыса. (Его  вид с  поднятой  саблей  становится  по-настоящему  страшен) И  как,  и  почему.
РАВАН (В  исступлении,  ракшасам) Убить  их!!  Всех  убить!!

Ракшасы  не успевают  сдвинуться  с  места,  как  на  них  с  остервенением  набрасываются  все,  кому  они,  ракшасы,  очень  уж  на  этой  земле  надоели.  Лакшман  мог  оказаться  в  бою  раньше  всех,  но…  Лакшми  впивается  в  него  мёртвой  хваткой.

ЛАКШМИ  Куда,  Лакшман,  паршивец!!  А  ну,  стоять!  Только  со  мной!

Так  и  выходит,  «только  с  ней».  Они  бьются  рядом,  спина  к  спине…

ХАНУМАН (Попутно  сражаясь) О,  да,  «ни  слова  против»!

Теперь  Равану  за  спинами  не  отсидеться.  Ракшасы  убегают,  за  ними  лавиной  устремляются  все,  кроме  Рамы.  Он  преграждает  путь  Равану  острием  сабли.  Раван  безоружен.  Однако  действия  Рамы  вызывают  у  него  только  недобрую  ухмылку.

РАМА  Где  Сита?!
РАВАН  Тебе  она  теперь  ни  к  чему.  Будешь  дожидаться  благоверную  в  царстве  смерти.

Начинается  бой.  Рама  прекрасно  владеет  саблей,  но… Раван  резко  выбрасывает  руку,  и  тот  падает.  Тут  же  встаёт,  Раван  уворачивается  от  всех  его  ударов, – и  снова  выпад  руки  Раванв  и  падение  Рамы.  Рама  снова  встаёт.  Видно,  что  Раван  играет  с  ним,  как  некогда  с  Джатаю.  Он  оттягивает  миг  убийства.  Но  вот  Рама  падает – и  уже  не  в  силах  встать… Над  ним  нависает  Раван.

РАВАН  Ну,  червячок  с  сабелькой?  Видишь – мне  сабельки  не  надо.  Просто  растопчу  тебя.  А  другие,  умненькие  червячки,  пока  поживут.  Они  сказочек  про  богов  не  слушают.  Потому,  что  знают  истину.  Простая  она,  истина:  ничего  нет!  Кроме  червяков – и  тех,  кто  их  давит.  Как  я  тебя.  А  следующие – твои макаки.  Скоро  они  за  той  мелочью (Указывает  за  сцену)  бегать  устанут,  сюда  явятся.  А  на  закуску – братца  с  жёнушкой.  Надоело  мне  с  вами  возиться… (Заносит  ногу  над  лежащим  Рамой.)

И  тут… Рама  резко  хватает  Равана  за  ногу  и  отталкивает  его   с  такой  силой,  что   сам   демон  едва  не  упал, –  даром,  что  демон…

РАМА  (Резко  вспрыгивая)  Это  ты  надоел  нам,  шакал!  Всем  надоел!   


Раван  еле  уворачивается  от  страшного  удара  саблей  по  шее.  Выбрасывает  вперёд  руку – но  она  повисает  в  воздухе.  Происходит  непостижимое  для  обоих  врагов:  на  место  битвы  влетает  Сита.   

СИТА  Рама!!!  Я  здесь!
РАМА  Сита!!!  Нет!  Нет!  Уходи,  ради  богов!
СИТА  Вот  ради  богов – и  не  уйду!

Метнувшись,  оказывается  между  мужем  и  Раваном.

РАВАН  Что  я  сказал?  Увидитесь  в  загробном  мире.
СИТА  Не  тебе  решать,  мразь!!

Раван  снова  выбрасывает  руку  вперёд – и… ничего  не  происходит!  Мощным  движением  Рама  зашвыривает  Ситу  за  свою  спину.  Рука  Равана  бессильно  падает.  С  ним  происходит  нечто  неожиданное  для  него – и  непоправимое…

РАВАН  Что  со  мной?   Что?  Я…  испугался?  Почему!!
СИТА  Потому,  что  ты – уже  человек!!  Худший  из  людей!  Рама!  Осторожно!  Слышишь!!

В  новом  качестве  Раван  не  менее  опасен.  Вырывает  из-за  пазухи  кинжал,  несомненно,  отравленный.  Ожесточённо,  но  продуманно  бросается  на  Раму.  Но  Рама  перехватывает  врага  в  прыжке  ударом  мастера  сабельного  боя – самым  острием.

РАМА  За  Джатаю!!!

Раван  с  размаху  валится  на  землю – и  больше никогда  уже  не  встаёт.  Одним  дьяволом  (на  земле)  отныне  стало  меньше.  Сита  обхватывает  мужа,  что  есть  сил.  Несколько  секунд  они  стоят  на  месте, без  движения,  без  слов. Затем  Рама  вытаскивает  из-за  пазухи  шаль,  найденную  возле  убитого  Джатаю,  надевает  на  плечи  жене.  Вбегают  победившие  в  бою  Лакшман,  Лакшми,  Хануман,  лангуры.  Лакшман  молча  заключает  в  объятия  брата  и  невестку.  Подходят  Лакшми  и  Хануман.  Все  обращают  взоры  на  то,  что  было  Раваном…

РАМА  Боги  посмеялись  над  тобой,  Раван…  Жизнь,  смерть,  воплощения  душ, сама  Истина!  Тебе  ли  даны  эти  тайны?! Обременить  собой  одно  человеческое  тело  больше,  чем  на  единственный  миг, – даже  это  не  было  тебе  отпущено…  Может  быть,  тебе – когда-то – и  будет  дана  карма  человека.  Но  если  ты  и  тогда  начнёшь  сеять  зло  и  смерть!..
СИТА  Тогда  биться  с  тобой  выйдут  наши  дети!
ЛАКШМАН  Наши  внуки!
ЛАКШМИ  Наши  правнуки!
РАМА  И  снова  одержат  победу.
ХАНУМАН  (В  зал)  Сами  увидите.  Говорю,  как  философ…

               
               
ЭПИЛОГ

Картина  первая

В  небесном  чертоге  Бог  и  Богиня  в  ярко – красных  ризах.

БОГ   Ну,  вот.  Наступает  царство  Рамы.
БОГИНЯ  Слава  в  вышних…
БОГ  …И  на  земле  мир...
БОГИНЯ   Надолго  ли...
БОГ  Божественный  пессимизм?  Что-то  новое.  Но  послушаем,  каков  будет  ответ…

Грохот  взрывов,  пулемётные  очереди,  визг  пикировщиков,  падающих  бомб,  свист  и  шум  двигателей  ракет,  реактивных  снарядов  и  самолётов.  На  фоне  чудовищных  звуков  вопли  раненых  людей,  кликушества  Гитлера,  голос  Сталина: «Нет  человека – нет  проблемы!»,  крики  «Джихад!  Смерть  неверным!»,  голоса  репортёров:  «Это –  мир  после  11 сентября!»,  «Террористы – смертники  унёсли  с  собой  тысячи  жизней!»… Всё  это  причиняет  огромные  страдания  небожителям…

БОГИНЯ  (После  тягостной  паузы) Да.  Опять  не  будет  покоя.
БОГ   Ни  на  земле,  ни  на  небе…  Как  мы  поступим?
БОГИНЯ  Обратимся  к  нашим  созданиям.
БОГ  Мы  это  уже  делали.  И,  как  известно,  далеко  не  однажды… Но  попробуем  ещё  раз.
БОГИНЯ (В  зал) Люди.  Вы  способны  обрести  самую  счастливую  жизнь…
БОГ …Или   самую  ужасную  смерть.  Это  зависит  от  вас.  От  вашей  склонности   принять,  хранить  и  защищать  Главный  Закон…
БОГИНЯ  …Нашу  главную  заповедь,  имя  которой – ЛЮБОВЬ!
БОГ  Избрав  любовь,  вы  избираете  нас.
БОГИНЯ  А  мы  избрали  вас.  Давно  и  бесповоротно,  ибо  вас  сотворили.  И  мы  вас  никогда   не  оставим.   
БОГ  Мы  с  вами.  Всегда  и  везде.
БОГИНЯ   На  земле  и  на  небе.


Картина  вторая

Некоторое  время  спустя.  Кошала. Некое  место  близ  столицы.  Входят  грустные  Рама,  Сита,  Лакшман,  Лакшми,  сильно  возмужавший  Бхарата,  успевшая  стать  взрослой  Девочка  «Великанша»  и  Хануман.

БХАРАТА  Не  надо  плакать,  Великанша…  А  то  и  я  заплачу.
«ВЕЛИКАНША» ВЗРОСЛАЯ   В  детстве  я  утешала  вас. Теперь  всё  наоборот.  Не  могу  привыкнуть…
РАМА  Всё-таки  боги  сжалились  над  отцом.  Он  ушёл  среди  нас,  видя  всех  нас…
СИТА  Как  мало  он  был  зрячим.  Меньше  дня…
ХАНУМАН  Какая  судьба… Мы  развеяли  пепел  царя  Дашаратхи  над  тем  же  местом  реки,  что  и  прах  Джатаю.  Незадолго  до  того…
ЛАКШМАН  Послушай,  Бхарата,  а  почему  ты  всё  время  зовёшь  свою  жену  «великаншей»?  (Меряет  глазами  младшую  невестку) Нормального  вроде  роста…
«ВЕЛИКАНША» ВЗРОСЛАЯ Это  наш  секрет,  о  котором  знаем  мы  с  правителем  Бхаратой.  Ещё  царь  Дашаратха  знал…
БХАРАТА  Ну,  сколько  же  можно?  Год  женаты – а  она  всё  на  «вы»!  Да  ещё  «правитель»  этот…
«ВЕЛИКАНША»  ВЗРОСЛАЯ (Бхарате) Простите…  Но… Никак  не  привыкну,  что  вы  мой  муж!
ХАНУМАН  Привыкнете,  привыкнете,  времени  предостаточно.  Насчёт  «правителя»  господин  Бхарата,  пожалуй,  прав.  А  прочее… (Бхарате) Разве  худо,  что  юная  и  прелестная  жена  безмерно  уважает  своего  достойного  мужа?
БХАРАТА  Мне  достаточно  просто  любви.
ХАНУМАН  Вы  меня  поражаете,  Бхарата.  Любовь – это  далеко  не  просто…  И  потом,  где  же  вы  видели  тех,  кто  любит,  не  уважая?    
ЛАКШМИ  Вот,  Бхарата!  Не  уважать  любимых – что  ты!  Я  вот  на  Лакшмана  иногда  даже  и  поругаюсь…  А  ведь  как  уважаю!
ЛАКШМАН  Ага!  Так  и  говорит:  «Мой  паршивец»!

Лакшми  в  смущении  прячет  лицо  на  груди  мужа.  Лакшман  же,  судя  по  всему,  против  «паршивца»  не  очень возражает,  однако  доволен  произведённым  эффектом.

ХАНУМАН (Лакшману  и  Лакшми) Ну-ну, друзья,  это  не  трагедия.  Тем  более,  что  уважаемые  паршивцы   тоже  бывают, –  так,  кое-где… 
РАМА  Увы.  Зато  Лакшмана  теперь  просто  не  узнать.  Ягнёнок!
ЛАКШМАН  Погодите,  вот  пусть  опять  объявятся  враги!  Посмотрим  тогда,  какие  бывают  ягнята!
ЛАКШМИ (С  искренним  испугом,  неожиданным  в  этом  боевом    чертёнке…) Ты  что,  Лакшман!  Воин  тоже  нашёлся,  мало  ему… 
«ВЕЛИКАНША»  ВЗРОСЛАЯ  Нет!  Не  надо  нам  больше  врагов,  господин  Лакшман.  Кому,  как  не  вам,  знать  про  отравленные  мечи  и  стрелы?  И  царь  Дашаратха  знал…
БХАРАТА  Сохрани  боги!  Хватит  с  нас  прежнего. (С  горькой  усмешкой) Впрочем,  кто  знает… Рама!  Давно  хотел  тебе  сказать…
РАМА  Что,  Бхарата?
БХАРАТА  Я  выполнил  свой  долг.  С  помощью  богов,  ты,  законный  царь,  вернулся  в  Кошалу.  Теперь  я  могу  уйти  от  дел.
РАМА  Как,  Бхарата?!  Как  уйти?  Ты  прекрасно  правил  страной.  Вся  Кошала   готова  тебя  на  руках  носить.  В  любом  доме  благословляют  и  любят  тебя.  Как  любили  нашего  отца…  Я  ведь  так  хотел,  чтобы  мы  правили  вместе!
БХАРАТА  Если  бы  не  боги  и  отец,  меня  бы  проклинали,  а  не  благословляли.  На  первых  порах  я  шагу  не  мог  ступить  без  паники  и  страха.  Отец  учил  меня  всему,  день  за  днём,  час  за  часом.  Он  познакомил  меня  с  людьми,  о  которых  я  и  представления  не  имел  раньше…  ну,  в  прежней  жизни.  Тогда  я  начал  читать  удивительные  книги…  Но – урывками.  Я  не  мог  принадлежать  себе.  Один,  два  свободных  часа  в  месяц,  а  то  и  в  год...  Ну,  а  теперь…
РАМА   Я  понял,  брат  мой.  Ты  последуешь  своему  сердцу.  Мы  всё  для  этого  сделаем.
СИТА  Не  сомневайся,  братик  Бхарата...
БХАРАТА  Никогда  не  сомневался.  Вы  у  меня  такие…
ХАНУМАН  (Бхарате) Ну-с!  Похоже,  молодой  человек,  нам  с  вами  найдётся,  о  чём  поговорить.  А,  может,  и  не  только…
ЛАКШМИ (Бхарате) У-у!  Знаешь,  какой  у  нас  Хануман?  Да  он  вообще  всё  знает!
ХАНУМАН  Лакшми,  Лакшми.  Вы  натура  горячая,  увлекающаяся.   Склонны  преувеличивать.  Однако,  если  господин  Бхарата  примет  моё  приглашение  в  страну  лангуров,  он  вряд  ли  об  этом  пожалеет. Но  вот  госпожа  «Великанша»…  Как  она  к  этому  отнесётся?  Ведь  уезжать  придётся  завтра  же.  Давно  пора  домой.  А  то  мне  тут  приснилось,  что  наши  обезьяны  из  слабости  к  бананам  учинили  «банановую  революцию»,  вся  элита   ревёт  под  пальмами  и  клянёт  врагов,  а  громче  всех – владыка  Сугрива… (Бхарате  и  «Великанше»  взрослой) …Так  как  же,  друзья  мои?
БХАРАТА  Это  было  бы  просто  здорово!  Ну?  Великанша?
«ВЕЛИКАНША» ВЗРОСЛАЯ  В  джунгли…  Страшно  интересно…  Но  только… (Машет  рукой,  как  когда-то  в  детстве) А,  что  там!  Я  же  с  пелёнок  со  слонами!
ЛАКШМИ  Глупенькая!  Там  такая  жизнь!..  Пойдём,  расскажу. (Увлекает  за  руку  «Великаншу  взрослую».  Убегая  с  ней) Лакшман,  смотри!  Веди  себя  хорошо.  (Лакшман  делает  многозначительный  жест)   
ХАНУМАН (Кричит  вслед  Лакшми) Я  с  удовольствием  прослежу  за  поведением  господина  Лакшмана!  А  заодно  побеседуем  с  господином  Бхаратой.  (Лакшману  и  Бхарате,  делая  знаки  в  сторону  Рамы  и  Ситы)  Идёмте  же.

Все  уходят.  Сита  и  Рама  остаются  наедине.

РАМА  Мы  живы.  И  дома…
СИТА  Какая-то  смесь  печали  и  счастья. 
РАМА  Я  вспомнил,  как  отец  рассказывал  нам  в  детстве  о  бессмертии.
СИТА   О  бессмертных  богах? 
РАМА   Нет,  о  людях.
СИТА   Люди  смертны,  Рама.
РАМА  Это  теперь.  Когда-то  боги  сотворили  нас  бессмертными. Такими  были  первые  люди.  Но  они  стали  обманывать  богов  и  друг  друга.  Боги  не  могли  допустить,  чтобы  обман  стал  бессмертным.  Поэтому  лишили  бессмертия  обманщиков.  И  всё  их  потомство,  включая  нас.  Наши  далёкие  пращуры  обрекли  нас  смерти…
СИТА  Не  смерти!  А  войне  с  ней.
РАМА  Что  же,  ты  права.  И  я,  и  братья  родились  на  войне.  На  ней выросли  и  живём…  Так  жили  все  поколения  кошальцев.  Так  живёшь  ты,  моя  Сита.  Уже  много  лет.  Так  же  будут  жить  наши  дети  и  внуки.  Неужели  за  всё  это  время  нам  не  удалось завоевать  хоть  капельку  бессмертия?  Неужели?..
СИТА  Удалось,  Рама.  Капельку – удалось…
РАМА  Не  знаю…  А  как  же  отец?  А  бесстрашный  Джатаю?
СИТА  Им  тоже  удалось… Ты  не  веришь?  Тогда  смотри.  (Неожиданно  указывает  в  зрительный  зал)  Сюда!  Ты  что-то  видишь?
РАМА (Всматриваясь  в  зал) Не  что-то!  Там…  Это  люди!  Я  вижу  людей.  Только  они  какие-то…  Они,  вроде  бы,  похожи  на  нас – и  не  похожи…
СИТА  Потому,  что  они  живут  через  две  с  половиной  тысячи  лет  после  нашего  рождения…  Ты  и  теперь  не  веришь?
РАМА  Это  чудо!  Удивительное  чудо…   
СИТА  Да,  чудо.  Они  оттуда  видели  и  слышали  всё,  что  было  со  всеми    нами.  Они  и  теперь  видят  и  слышат  нас  с  тобой.  Ты  даже  можешь  им  что-нибудь   сказать...
РАМА  Я  очень  хочу.  Но  отчего-то  мне  вдруг  изменило  красноречие…    Лучше  ты.
СИТА  Хорошо.  Тогда  я.  (После  короткого  раздумья)  Далёкие  братья  и  сёстры.  Вот  что  говорит  вам  Сита,  жена  Рамы.  Любите!  И  вы  никогда  не  умрёте.


Музыка.  На  сцену  к  Сите  и  Раме  выходят  танцовщицы  в  Танце  любви.  К  танцу  постепенно  присоединяются  все  действующие  лица  «Рамаяны».  Среди  танцующих  появляются  Дашаратха  и  Джатаю  с  белых  одеяниях.  Последними  выходят  актёры,  игравшие  ракшасов  и  Равана,  срывают  чёрные  покрывала,  под  которыми  яркие  наряды,  швыряют  наземь  маски  ракшасов,  под  которыми  оказываются   широко  улыбающиеся  добрые  лица.  В  конце  танца  все  склоняются  перед  зрителями  в  пронаме.



КОНЕЦ



 Март  2006г. – 31  марта  2007г.