Словарь эпитетов В. Поликаниной

 
             

    


Слово очень многое может, если оно искреннее, духовно наполненное.
                Валентина Поликанина

                ЛИТЕРАТУРНЫЙ  КОВЧЕГ



                А. П. Бесперстых













                СЛОВАРЬ
    ЭПИТЕТОВ ВАЛЕНТИНЫ ПОЛИКАНИНОЙ



                Новополоцк
                Издательство ПГУ

                2018












УДК 811.161.1 374
ББК  81.411.2-4
Б53



                Серия основана в 2009 году
   Основатели серии А. Бесперстых и С. Чижова


Бесперстых, А. П.
Б53   Словарь эпитетов Валентины Поликаниной / А. П. Бесперстых. Новополоцк : ПГУ, 2018. – с. 138
ISBN  978-985-31-604-7

Б 53

«Словарь эпитетов Валентины Поликаниной» систематизирует и иллюстрирует цитатами более 1000  эпитетов, выраженных именами прилагательными, причастиями, существительными (приложениями) и словосочетаниями из поэтических произведений поэтессы.
Большинство цитат дано в развёрнутом виде, что позволит читателю по достоин-ству оценить красоту, лаконичность и образность стиха Валентины Поликаниной.
Словарь рассчитан на филологов, писателей, преподавателей русского языка и ли-тературы и всех, кто интересуется образным русским Словом.

УДК                811.161.1 374
                ББК                81.411.2-4

ISBN  978-985-31-604-7
               
               
      ©  А. П. Бесперстых, составление, 2018
      ©   Н. В. Советная. Вступительная статья, 2018







                КОЛОДЕЦ

Если цепь златая, унизанная жемчугом и драгоценными камнями, приятна для очей, на неё взирающих, тем более приятны красоты духовные.
                Кирилл Туровский

Писать стихи в юности пробует едва ли не каждый. (Однако, я не о том, что не вся-кому суждено стать Поэтом.) Когда пробуждается самое высокое, самое божественное чувство – Любви, оно так расцвечивает душу, так преображает человека, озаряя его не-тварным  таинственным светом, что он уже не в силах говорить и думать обычным сло-гом, а ищет те возвышенные, прекрасные поэтические слова, которые (и только они!) спо-собны передать, озвучить волнующие  переживания.  И тогда человек начинает творить  –  сам создаёт лирические строки. Или со спасительным  упоением читает стихи, рождённые поэтами – теми, кому даровано нести святое чувство Любви к людям, к миру, к жизни и Богу, щедро делясь им животворными строками блистательных слов…
 Обо всём этом думается, когда речь идёт о поэзии Валентины Поликаниной. И удивительным образом вдруг обнаруживается перекличка мыслей: «В любви так много всего! Это и полёт, и радость и совесть, и страдание, и крест, и воскресение. Это жизнь, победа над смертью. И это поэзия! Самая великая поэзия – это Любовь…», –  размышляет она в своём дневнике.

Стихи летят издалека,
Чтоб поделиться непокоем,
По небу, строчка за строкою,
Летят стихи издалека.

Они не вскормлены тоской,
В них жизнь, воспетая, как благо.
Летят стихи, чтоб в день-деньской
Вмиг опуститься на бумагу.

Их тайный замысел такой:
В стихах любовь живёт большая –
И наши души возвышает
Над приземлённостью мирской.

Стихи Валентины Поликаниной пронизаны любовью её души, любовью, которая не растратилась, не истлела, не исчезла с годами, а лишь крепла и возрастала. Редкий дар! Поэтесса не только любит, но и сострадает, и мучается, замечая оскудение любви в мире: «Человеки, всего на полвздоха В вас осталось добра и любви!» («Вечность в космос дыры латает…»).
Но сама же она даёт ответ на вопрос, почему так происходит:

…Не умеем прощать,
Потому что любить не умеем.
Не умеем любить,
Потому что глядимся в себя.
                («Догорает закат…»)

В кого же, во что вглядывается Валентина Поликанина?  Вчитаемся в её  стихи и обнаружим, как широк диапазон поэтической тематики: от лирических  до гражданских стихов, от природных зарисовок до глубоких философских размышлений, от вопросов и сомнений до прочных убеждений, непоколебимой веры.  А как внимательна поэтесса  к Божьему миру, как пристально заглядывает в человеческие души, какой благодарностью к Творцу и  людям изливается её сердце!

Спасибо, поколение отцов,
За то, что вы гасить умели драки,
Перенесли эпохи гордецов,
Болезни, голод, холод и бараки;
……………………………………..
За то, что, видя тысячи смертей,
Вы шли сквозь дым, пожары и ненастье.
И всё ж дошли до праведных путей,
Жизнь горькую свою считая счастьем.
                («Спасибо, поколение отцов…»)

Русский историк и философ Иван Ильин писал: «Европа не знает нас, <…>  пото-му, что ей чуждо славяно-русское созерцание мира, природы и человека. Западноевропей-ское человечество движется волею и рассудком. Русский человек живёт прежде всего сердцем и воображением, и лишь потом волею и умом. Поэтому средний европеец сты-дится искренности, совести и доброты как «глупости»; русский человек, наоборот, ждёт от человека прежде всего доброты, совести и искренности. Европейское правосознание формально, черство и уравнительно; русское – бесформенно, добродушно и справедливо. Европеец, воспитанный Римом, презирает про себя другие народы (и европейские тоже) и желает властвовать над ними; за то требует внутри государства формальной «свободы» и формальной «демократии».  Русский человек всегда наслаждается естественною свободою своего пространства, вольностью безгосударственного быта и расселения и нестесненностью своей внутренней индивидуализации; он всегда «удивлялся» другим народам, добродушно с ними уживался и ненавидел только вторгающихся поработителей; он ценил свободу духа выше формальной правовой свободы…»
 «Славяно-русское созерцание мира» присуще и Валентине Поликаниной: «По-детски светло и отважно На мир этот тёмный смотрю…» («О, детство, ты жизни опо-ра…»). Поэтесса тоже ждёт от людей «прежде всего доброты, совести и искренности»: «Человеку всего-то и надо – Видеть свет в человеке другом!» («Не ушло: взрывы, танки, снаряды…»). Она  «наслаждается свободой своего пространства»:

…Но есть у славянства единство – во взоре:
Единство разлуки, печали и горя.
Войны, пятилеток, долгов, неустоек,
Разрушенных храмов, томительных строек.
Дырявого сита, пустого корыта,
Чумных перестроек и шишек набитых.
Забытых историй «где тонко – там рвётся»
И дерзкой надежды: авось обойдётся!
                («Где царство стояло, теперь пепелище…»)

Поэтесса  «удивляется» другим народам», в «Грузинском дневнике, 2013 г.» она пишет: «…В каждом встречном кроется Тайна Пиросмани…» И далее:

…В небе мыслями парим
И глядим светло и грустно.
Мы сегодня говорим
На грузинском и на русском:
Как любить и не предать,
Сбросить бед веков за двадцать,
Быть родными, сострадать –
И вовеки не расстаться.
                («Тбилиси»)

Воспоминания детства, его свет и тепло, словно человеческое дыхание, без которо-го невозможно прорасти  торжеству новой жизни.  Безотчётное счастье, неуловимое, вол-нующее чувство ностальгии способно удесятерить наши силы, развеять печали, подарить радость.  Валентина Поликанина, как  настоящий поэт и остро чувствующий человек не обходит тему щемящих детских воспоминаний:

О, детство, ты – жизни опора,
Хоть жизнь, как учитель, строга…
Далёкими были просторы
И росными были луга!..
                («О, детство, ты – жизни опора…»)

Недавняя книга Валентины Поликаниной «Под небом нераздельным» (Минск, 2016) не случайно начинается стихотворением «Дом детства»:

Он – солнечный дом, а не сирый…
Здесь прошлым исхожен порог.
Здесь слаще всех сладостей мира –
С корицей воздушный пирог.
Здесь запах варенья и пенки,
Здесь дух состязания жив,
Здесь я больно сбила коленки,
Опасный прыжок совершив.
Здесь рифмы, заветные фразы,
Футбол, крик мальчишки: «Лови!»,
Здесь вслух расшифровано сразу
Молчание первой любви.
Здесь смерть и рождение редки,
И вечность – до Судного дня.
Здесь знают все наши секреты
Жильцы, домовая «родня».
Здесь ночью все смыслы уснули,
А утро – открытью сродни.
А в доме, похожем на улей,
Блаженство рассветной возни.

Таким вот сочным и точным словом определила поэтесса ощущение от детских воспоминаний – блаженство! Не к этому ли стремится наша душа? «Мирская дорога – со-мненье, разлом и раскол. Но память о детстве сияюще непогрешима…» («Домик в деревне Орловщина»).
Стремление человека обернуться назад, к детским воспоминаниям,  может быть объяснимо его стремлением вернуть потерянный Рай, ведь ребёнок считается Ангелом, потому что ему присуща райская чистота, открытость, искренность, незлобливость, все-прощение, любовь. Вернуться в то  ангельское состояние, всё равно что стяжать Дух Свя-той и получить Божественную благодать – благоДать.  А жизнь  в настоящем – это труд-ный и тернистый путь:

Век переменчивый злых информаций
Вкривь отражается в каждой судьбе.
Странно: упорствовать и ошибаться.
Страшно: не чувствовать совесть в себе.

Время разбоя в толпе оголтелой,
Золото пряча, считает гроши.
Больно: срывать своё грешное тело –
Словно бинты – с оголённой души…
                («Век переменчивый злых информаций…»)

Преодоление трудностей – это дорога каждого к Богу, это дорога вместе с Богом : «…Мир закручен на смертной пружине.  К вере, разум людской обратись. Только Бог направляет нас к Жизни,  Только Бог помогает спастись» («Приснившиеся стихи»)
Дороги Валентины Поликаниной протянулись по всей Святой Руси,  исполосован-ное шрамами её сердце, плачет и поёт: «Я  скучаю по России, Белой-белой, синей-синей, Словно храм, мне ставшей домом, Словно небушко, бездонной…» (Из цикла «Стихи о России»). А в стихах из цикла «Моя Беларусь» белеют такие искренние строки: «Здесь белый снег ещё белее станет, И сердце достучится до стихов. <…> Здесь гаснут страсти, утихают споры, И вновь душа свет чистый узнаёт. Земным крестом Успенского собора Возвышено Отечество моё…». Болят шрамы, разрывавшие сердце, но в душе поэтессы Святая Русь нераздельна, как нераздельны над ней и над всем миром Божьим небеса. По-тому и названа недавняя книга В. Поликаниной «Под небом нераздельным».

…Звезда литвина, русича и ляха,
Сумевшая умы объединить, –
Сучи кудель, старательная пряха,
Крути-верти взъерошенную нить.
                («Пряха-жизнь»)

В цикле стихов, посвящённых Беларуси, много слов о книге, поэте и поэзии – о чём думается, о том и пишется. Творчество, без которого уже немыслима жизнь, не может не говорить о стихах – стихии души:

Стихи – не просто мастерство,
Кардиограмма настроенья,
Судьбы изменчивой теченье,
Дыханье жизни, естество.
…………………………..
Они не просто словоряд,
В них боль; душа почти нагая…
Стихи, как стол, не мастерят.
Их – как цветы в букет – слагают.
                («Стихи – не просто мастерство»)

Лексикограф Анатолий Бесперстых называет В. Поликанину лучшей среди жен-щин-поэтов Беларуси, пишущих на одном из государственных языков – русском, ведь ей присуще особое чутьё на слово. «Оттого-то мне славно, оттого-то мне сладко, Оттого-то мне ново и в мечтах забытьё, Что встречаю я слово, откровенное слово, Драгоценное сло-во, золотое твоё…» («Поэт»). Богатство языка поэтессы убедительно демонстрирует «Словарь эпитетов В. Поликаниной». Например, поэт у неё «мудро-мечтательный, к без-различью привыкший», «все поэты – родня»; яблоня – самодержавна, ворчлива; «юность – подвиг скороспелый»;  «дождь сторожевой»; память – «сияюще непогрешима»; ум и со-весть – «бедственно безгласны»; дни – «стреноженные кони»; Бог – «дыхание жизни»; солнце – «рыжее – как выпеченный хлеб»; Россия – непродажная, непропащая, сострада-тельно-болезная, по-радонежски торная,  по-саровски чудотворная, куполами позлащён-ная, покаянная, крещённая, неделимая, единая…. (это только в одном стихотворении «Я скучаю по России…»); Родина – светлоосенняя, краснорябиновая, горькополынная...
По частоте использования в поэтической речи определённых эпитетов можно су-дить о нравственных установках автора, его жизненных векторах. О тональности душев-ного настроя  Валентины Поликаниной недвусмысленно говорят её слова: белый, боль-шой, великий, вечный, высокий (высший), горний, неземной, горький (горестный), греш-ный, живительный, золотой, мирской, мудрый, небесный, простой, святой, тихий, чистый (чистейший)… А вот всё недоброе она клеймит чёрной краской, называет чужим, кровавым – боль, дуло, дела, наветы, сплетни…
Высокий нравственный настрой подтверждают строки, звучащие как жизненный девиз:

И в страсти, творческом горении
Всех близких сердцу не предать.
И, как на вечность, на мгновение
К родной душе не опоздать.
                («Пусть милость – не простое бремя, но…»)

Надо отметить и  афористическую насыщенность стихов В. Поликаниной, вот лишь навскидку:
–  Прозреть не поздно никогда;
–  Никогда не поздно измениться, Надо только очень захотеть;
  – Мы гибнем от затменья своего;
– Родина, родители и вера / помогают в жизни не пропасть;
–  Родина, родители и вера – Вот твоя основа, человек;
– Поэзия, быть может, выше жизни, эКак воздух…Чтобы жизнь – дышать могла;
–  Один есть долг у всех поэтов –Добрейшим словом мир беречь.
 Читая В. Поликанину, ощущая родное (именно родное!) тепло её строк, я всё иска-ла подходящее сравнение к тем волнующим чувствам, которые переживала, и оно нашлось. Если вам, дорогой читатель, приходилось после долгой дороги, продрогшему и измученному, войти в жарко истопленную избу, прижаться к кирпичам белёной русской печи, закрыв в благодати глаза, прислушиваясь к мягкому говору,  доброй мелодии  отче-го языка, вдыхая запахи хлеба, молока, варёной картошки … – этого простого уюта, по-коя, защищённости – счастья!  –  вы поймёте, что чувствуешь, когда входишь в мир поэ-зии Валентины Поликаниной.  Но этот мир не только успокаивает, он придаёт сил, а это – главное!

Пойду, осмелевшая, к людям:
Прозревшей душой говорить.
И сердце отважное будет –
Ещё безысходней – любить.
                («Я еду в последней маршрутке…»)

У Валентины Поликаниной  есть замечательное стихотворение «Колодец», оно по смыслу глубокое, как и рукотворный источник живительной влаги, воды не простой – живой, как вечно живое Слово:
 
Добротен, устойчив и плотен, –
Забыв, что в летах и седой,  –
Стоит у дороги колодец
С совсем необычной водой.
Колодцу всегда надо ведать,
Какие у солнца года,
Какие у неба победы,
Какая у века беда.
Он видит огрехи прогресса,
Людей познаёт без труда.
От этого вот интереса
Вода в нём – живая – всегда.

Наталья Советная,
член Союза писателей Беларуси, СП России и Союзного государства.


                ОТ СОСТАВИТЕЛЯ
               
Поэзия Валентины Поликаниной отличается поразительной духовной глубиной, искренностью и оригинальностью мышления.  Некоторые её стихи напоминают молитвы, которые помогают читателю в его духовном очищении.
При составлении «Словаря эпитетов Валентины Поликаниной» мы рассматривали эпитет в широком значении, рассматривая его в 2–х аспектах: литературоведческом и лингвистическом, относя к эпитетам как образные определения (тропы), так и логические определения. В роли эпитетов в нашем Словаре, кроме имён прилагательных, выступают также причастия, существительные-приложения и словосочетания.
Каждое значение эпитета (логического определения) иллюстрируется цитатами из поэтических произведений поэтессы. Однако по техническим причинам (в целях сокра-щения объёма Словаря) введены некоторые ограничения лексического и цитатного мате-риала. Как правило, в одной словарной статье цитаты не повторяются. Не включены при-лагательные, не содержащие качественных характеристик (нужен, должен, целый и т. п). Эпитеты, выраженные словосочетаниями, даются выборочно.
В Словаре, в зависимости от употребления в тексте, указываются краткая форма прилагательного. Отмечаются как обособленные полные формы эпитетов-прилагательных, так и адъективы, выполняющие предикативную функцию. Эпитеты-компаративы выделены в отдельные словарные статьи.
Большинство цитат дано в развёрнутом виде, что позволит читателю по достоин-ству оценить красоту, лаконичность и образность стиха, а преподавателям русского языка использовать их как практический материал в своей работе.
В «Словаре эпитетов Валентины Поликаниной» зарегистрировано 1040  эпитетов.

Условные сокращения и обозначения

В соч. – в сочетании (фразеологическая единица)
 [ ] – пояснительные слова, извлечённые из контекста
<…> – сокращение внутри цитаты
/ –начало стихотворной строки начинается со строчной буквы
; – краткая форма прилагательного
; – полная форма прилагательного в предикативной функции
; –  обособленная полная форма прилагательного
; – прилагательное в сравнительной степени
; – авторский или редкий эпитет
; – эпитет-приложение

                СЛОВАРЬ


Чувственность и лиризм стихов  Валентины  Поликаниной  гармонично сливаются с красотой её слова.
                Людмила Воробьёва

А


АЗБУЧНЫЙ, –ая
Наука. Век перемен, измен, открытий, Отплытий к вечным берегам… Опережаем ход событий, Судьбу читаем по слогам. Находим творческие муки, Перетираем пыль пу-ти, Чтоб в этой азбучной науке До буквы собственной дойти («Век перемен, измен, открытий...»).

АЛЫЙ
Флаг. Не просушит ива голову седую, Всё промокло в мире, и чудес не жду я. Но в груди тревожно, полное отвагой, Маленькое сердце бьётся алым флагом («Хмурый день в столице – без конца и края...»).

АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ
; Сколько эшафотных слов и казней Зависть уродила, как «даров». Огрызнешься в творческом сарказме, Подразнив докучливых врагов. Не забыв знакомого порога, Родовой нарушишь окоём И пойдёшь неведомой дорогой С ангелом-хранителем вдвоём (Дети слова).

АНОМАЛЬНЫЙ, –ое
Грядущее. ; Не станет аномально. И прошлое не порастёт быльём, Грядущее не станет аномально, И будет день, как чистое бельё, Хрустящее от белизны крахмальной («И будет ночь...»).

АНТИЧНЫЙ, –ая
Красота. В своей крови пожар не усмиряя, Волнуясь, чтоб Её не увели, – Он смело другу тайну доверяет: «Ах, что за прелесть эта Натали! Античной красоты оживший слепок! Такой звезды еще не знала Русь!» (Из цикла стихов о Пушкине).

АТАМАНСКИЙ, –ое
Племя. Творцы, бунтари, атаманское племя, Строки вожаки – сапоги в стреме-на! Поэтов лишь только забудут на время, Как вновь воскрешаются их имена (Дети сло-ва).

АХМАТОВСКИЙ
Профиль. Поплыла над известкой икона, Коммунальный ворочая ил, Где халат с серебристым драконом Злую бедность победно дразнил; <…> Где житейское море, и в штофе – Капля красного – прожитость дней; Где купался ахматовский профиль В ше-стистенной свободе своей… (Дети слова).

Б

БЕЗМОЛВНЫЙ, –ая
Печаль. Весь трудный год – с тобой похоронила. Ещё печаль безмолвная в крови. Когда тебя из ложечки кормила, Я думала: «Усталый мой, живи! Ещё хоть ночь усни с моей молитвой, Ещё хоть день у смерти отвоюй…» (Памяти свёкра).

БДИТЕЛЬНЫЙ
Контроль. А враги пути твои усвоят, Разузнав таинственный пароль: Как нули, удвоят и утроят Над тобою бдительный контроль (Дети слова).

БЕГЛЫЙ, –ая
Улыбка. Ради сладких минут, ради слова на взлёте, Ради беглой улыбки на бледных губах, Ради верящих глаз, ради сердца в работе  Болью пишет Поэт, вещий брат среди птах (Грузинский дневник).

БЕДА-ГРОЗА
; Отведи [Господь] беду-грозу – от моей искринки, Дай остаться женщиной с сердцем материнским (Молитва женщины).

БЕДНЫЙ, –ая, –ые
Душа. ; Но есть спасенье, чтоб не кануть в бездну, Есть храм для погибающих в пути. И до него душе, больной и бедной, Успеть бы покаянье донести («Всё показное стало нежеланным...»).
Листок. И скоро, как парусник, бедный листок От дома отчалит, И станет наш мир, как листок, одинок, Как время, печален («Земля заигралась в цветное лото...»).
Сердца. Всё тот же мир. Всё та ж первооснова. Всё тот же запах лавра от венца. И вечный круг магического слова Всё так же манит бедные сердца («Всё тот же мир...»).

БЕДОВОЙ, –ая
Пыль. ; Ты пойми это поле, как дед понимал, Как слезою и я понимаю: Раньше пыль бедовую здесь смерч поднимал, А теперь здесь трава горевая («Нынче, сын, День Победы мы встретим с тобой...»).

БЕДСТВЕННО БЕЗГЛАСНЫЙ, –ые
Ум и совесть. ; ; Бедственно безгласны. Опасен спор, где «мудрствует» нутро, А ум и совесть бедственно безгласны, Где каждое словцо, как нож остро, И лестно зло, и клятвенно опасно («Опасен спор, где «мудрствует» нутро...»).

БЕЗБОЖНЫЙ, –ые
Столетия. И будут опять полыхать над судьбою Стихи и поэмы, где вера – есть цель. Поэты всегда замыкают собою Безбожных столетий разъятую цепь (Грузинский дневник).

БЕЗДОННЫЙ, –ое
Безбрежье. Всё чаще отпускаешь плыть Друзей в бездонное безбрежье. И сло-вом ближних осудить – Слабей пытаешься и реже («Всё чаще отпускаешь плыть...»).

БЕЗДЫХАННЫЙ
Она. ; Бездыханна. Найдите время для Любви. Она – цветок благоуханный,  Но отцветёт – и бездыханна. Найдите время для Любви («Найдите время для себя...»).

БЕЗЖАЛОСТНЫЙ, –ая
Век. Ехал Пушкин, готовый к гоненьям, Утешаясь слезой из-под век, По бессон-ным ночам, по сомненьям – В двадцать первый безжалостный век (Грузинский днев-ник).
Мгла. И, как палач, безжалостная мгла Уже грозит свет белый обезглавить. Не дай нам, Бог, чтоб все колокола Сумели мы на пушки переплавить («Шумят могилы вековой травой...»).
Память. Знать, что ты Ещё с нежностью дружишь, Что тебе посылает привет Оди-нокая птица, что кружит Над безжалостной памятью лет («Вековечность – и жизни детали...»).

БЕЗЛУННЫЙ, –ая
Суета. ; А эта музыка – метель. А эта музыка – разлука. В какой безлунной су-ете Она свои теряла звуки? («Волнует музыка в ночи...»).

БЕЗМЯТЕЖНЫЙ, –ая
Высь. ; Будет безмятежной. Пусть помирятся с тобой долгие дороги, / будут / кратким – трудный путь, / безмятежной – высь. Я же ветром прошепчу – бережно, в тревоге: «Не остынь», «не обожгись», «в боль не оступись» («Я – твой остров, Одис-сей...»).

БЕЗОГЛЯДНЫЙ, –ое
Плач. Ещё  душа не отлетела <…> Ещё  глядит в земное братство, Пускаясь в безоглядный плач; Ещё  стремится разобраться В своих зигзагах неудач… (Памяти ушедших друзей).
Прости. Всё та же боль, что нам дала природа. Всё то же безоглядное «про-сти». Всё тот же путь в стремленье к повороту. Всё те же остановки на пути («Всё тот же мир...»).

БЕЗУДЕРЖНЫЙ, –ая
Рука. А ты все ждёшь у края бездны. А ты все медлишь, как пророк. Чтобы потом, лишась покоя, Кострами слов ты стал гореть, И под безудержной рукою Она опять смогла прозреть (Дети слова).

БЕЗУМНЫЙ, –ые
Властители. Дочитано писанье от Матфея. Дано узнать, как жалок этот мир, Как чей-то взгляд от зависти мертвеет, Как с пьедестала падает кумир, Как падок век на смену зол и бедствий, Как в диком море тонут корабли… Как прожигают горнее наследство Безумные властители земли («Дочитано писанье от Матфея...»).

БЕЗУМЦЫ-ПРОСТАКИ
; Да, у последней сложенной строки Есть сила всех предшествующих – разом. Пи-таются безумцы-простаки Её волненьем, обращённым в разум… (Дети слова).

БЕЗУПРЕЧНЫЙ
Профиль. Забыла всё, как лица первых встречных. Уснуло сердце, как в лесу сова. Но снова ты… Твой профиль безупречный Мороз небезыскусно срисовал («Забыла всё, как лица первых встречных...»).

БЕЗУТЕШНЫЙ, –ые
Вздохи. И я слилась с бессонницей нездешнею, Улавливая вздохи безутешные Родных, познавших немоту земли, Свершивших все пожизненные подвиги… (Адажио).

БЕЛОКУРЫЙ
Француз. О, этот француз белокурый, Избр;нный судьбой в палачи! А утро кроваво и хмуро, И Чёрная речка молчит (Из цикла стихов о Пушкине).

БЕЛЫЙ, –ая, –ые
Бумага. ; Бела. И тень паутиной сошлась в уголочке, И так же бумага, как прежде, бела, Но кажется: жжёт раскалённая строчка И огненным жаром пылают слова («Не красною краской, а кровью писала...»).
Ворона. В соч.: белая ворона. Вовсе не грех –  плакать от счастья, Вовсе не грех – в толпе смеяться громче всех // и над самим собою. Вовсе не грех – быть белой вороной, Вовсе не грех – любить и быть добрее тех, / кому сопутствует успех (Каравай).
День. В соч.: на весь белый день. Нас с тобой, кровиночка, не разлить водой. Розо-вое облако посади в ладонь И засмейся солнышком, отразясь в воде, Синим колокольчи-ком – на весь белый день («Нас с тобой, кровиночка, не разлить водой...»).
Метели. Откружились белые метели, Отгорел оранжевый камин, Розовой весен-нею капелью Тает за окошком бальзамин («Откружились белые метели...»).
Налив. В соч.: белый налив. Сока капельки наземь дождём уронив, Дышит ябло-ком облако – белый налив («Словно яблоко в травы, в предутренний час...»).
Ночи. В соч.: белые ночи. К свободе – дум полёты смелые, В погибель – выданный билет. Над Белым морем ночи белые Да чернота свирепых лет (Ветра соловецкие).
Пароходик. Ещё  душа не отлетела <…> Ещё, как белый пароходик, К причалу силится пристать; Ещё  по дружбе в дом заходит С тобой о жизни поболтать (Памяти ушедших друзей).
Рубаха. Белая рубаха,  Крестик на груди, Человечек-птаха, Пой да не суди (Дети слова).
Саван. Ещё  душа не отлетела: Ее грехи не отцвели, Ещё  она кружит над телом, Над белым саваном земли… (Памяти ушедших друзей).
Свет. В соч.: белый свет. И, как палач, безжалостная мгла Уже грозит свет бе-лый обезглавить. Не дай нам, Бог, чтоб все колокола Сумели мы на пушки переплавить («Шумят могилы вековой травой...»).
Стволы. ; Белы. Берёзы, слёзы умиленья… Стволы белы, как старцев лица. И в роще чисто, как в светлице Перед воскресным днём моленья («Берёзы, слёзы умиленья...»).
Тучка. ; Бела. Как ты на горизонте, Тучка, бела в затоне! Как же ты близко, солнце, Севшее на ладони! («И никуда не деться...»).

БЕЛЫМ-БЕЛА
Пурга. ; Пусть будет дождь во тьме неистов Или пурга белым-бела, Сверши свой подвиг каменистый, Душа, – и выдохни: «Дошла!» («Душа, прими людские дра-мы...»).

БЕСКОНЕЧНЫЙ, –ое
Круженье. Найдите время для себя, Ведь жизнь мала и быстротечна. В своём кру-женье бесконечном Найдите время для себя («Найдите время для себя...»).

БЕСПАМЯТНЫЙ, –ая
Луна. ; К чему весь хлам, когда души – не нажито?.. Не ночь была, а поиск слов к «Адажио», Тому, что Альбинони написал, Как вечный плач, без суеты и паники. А мне сегодня при луне беспамятной Вдруг память возвратила голоса… (Адажио).

БЕСПЕЧНЫЙ, –ая
Судьба. Спеша и падая, идём по краешку. Судьба беспечная – на волоске («Для добрых дел земных – широко полюшко...»).

БЕСПОКОЙНЫЙ, –ая
Весть. И мне принесут беспокойную весть Дожди-побратимы: Не будет, как было, не будет, как есть, Всё невозвратимо («Земля заигралась в цветное лото...»).

БЕСПОМОЩНЫЙ, –ая
Я. ; Буду беспомощной. Завяжи мне глаза… Я иначе тебя не забуду. Столько па-мять хранит, сколько выпадет ей на роду. Завяжи мне глаза, и тогда я беспомощной буду, И в круженье людском заблужусь, и тебя не найду («Завяжи мне глаза...»).

БЕСПРИЮТНЫЙ, –ое
Плечо. ; Забыла всё, что делала напротив, Всё, что тебе сказала сгоряча… И снова ты... В усталом повороте Чужого бесприютного плеча («Забыла всё, как лица первых встречных...»).

БЕСПРОБУДНЕЙ
Сон. ; В колыбели ночей пеленающий сон беспробудней, В пробужденье от сна отрешённость проста и чиста («В поднебесье темно, и ещё петухи не пропели...»).

БЕССМЕРТНЫЙ, –ые
Поэты. В смертельном единстве планеты, В одном пребывая строю, Стихами бессмертных поэтов Мы душу спасаем свою (Грузинский дневник).

БЕССМЫСЛЕННЫЙ
Итог. Надежды, Пелагеи, Сани, Вани… Людская именная круговерть. Бессмыс-ленный итог существованья: Два срока в гиблом карцере – и смерть (Ветра соловецкие).

БЕССОННЫЙ, –ые
Мирок. Текут часы на полвторого. Бессонный замкнутый мирок. И ночь стоит, как страж суровый, Неумолимый, словно рок («Текут часы на полвторого...»).
Ночи. Ехал Пушкин, готовый к гоненьям, Утешаясь слезой из-под век, По бес-сонным ночам, по сомненьям – В двадцать первый безжалостный век (Грузинский дневник).

БЕССТРАСТНЫЙ
Ты. ; Бесстрастен. С каким смиреньем ты терпел болезни, С какой улыбкой ты меня встречал… Как стал бесстрастен ко всему пустому, Как я просила: «Слово за-верши…» (Памяти свёкра).

БЕССТЫЖИЙ
Глаз. Будто в тёмную ночь век глядит жёлтым глазом бесстыжим, В первобыт-ных страстях крови требуя в прорву свою. Человек человеку не стал ни дороже, ни ближе С той поры, когда яблоко Ева вкусила в раю («От чужих пирогов остаются обидные крохи...»).

БЕСЦЕННЫЙ
Дар. Пусть забудут обо мне дети Авиценны. Дай [Господь] во благо пронести жиз-ни дар бесценный (Молитва женщины).

БИБЛЕЙСКИЙ, –ая
Грусть. Я – песчинка словес: так мала среди прочих, Но весь мир привезу я тебе, Беларусь. На грузинской земле чую силу пророчеств. Да обнимет меня вся библейская грусть! (Грузинский дневник).

БЛАГОУХАННЫЙ
Цветок. Найдите время для Любви. Она – цветок благоуханный,  Но отцветёт – и бездыханна. Найдите время для Любви («Найдите время для себя...»).

БЛАЖЕННЕЙШИЙ
Лик. Сияла светлейшая проседь, Светился блаженнейший лик – И множилось многоголосье Хоралов, псалмов и молитв (У католикоса – патриарха всея Грузии Илии II).

БЛЕДНЫЙ, –ое, –ые
Губы. Ради сладких минут, ради слова на взлёте, Ради беглой улыбки на блед-ных губах, Ради верящих глаз, ради сердца в работе  Болью пишет Поэт, вещий брат сре-ди птах (Грузинский дневник).
Лицо. Я вновь просыпаюсь с улыбкой на бледном лице – И бабушка ходит над тестом святыми кругами («Домик в Орловщине...»).

БЛИЗОРУКИЙ, –ая, –ие
Леса. ; Надела рыжую оправу На близорукие леса И старые седые травы, Дох-нула холодом в глаза… (Осень).
Строка. ; Слезой ли, рукой ли прошит экземпляр – Не видишь пугающих разниц, Когда твою душу, как вечный школяр, Строка близорукая дразнит (Дети слова).

БЛИЖЕ
Жена. ; Ближе матери. Коль время быть ему на брачном ложе, Пускай из всех он выберет одну… Не дай ему сокровищ, правый Боже, А дай мужчине – мудрую жену. И пусть она снесёт его капризы, И пусть ей сердце жжёт его вина. Ты дай ей душу – больше материнской, Коль стала ближе матери – жена («Коль время быть ему на брачном ло-же...»).
Человек. Не стал ближе. Будто в тёмную ночь век глядит жёлтым глазом бес-стыжим, В первобытных страстях крови требуя в прорву свою. Человек человеку не стал ни дороже, ни ближе С той поры, когда яблоко Ева вкусила в раю («От чужих пирогов остаются обидные крохи...»).

БЛУДНЫЙ, –ые
Дети. В соч.: блудные дети. В их неводе – страсть улова. В их взгляде – укор немой. О, блудные дети Слова, Вернувшиеся домой!.. (Дети слова).

БЛУЖДАЮЩИЙ
Пепел. ; В поднебесье темно, и ещё петухи не пропели. Загорелась стыдом в ти-хом сердце виновная треть… Оглянуться назад – и увидеть блуждающий пепел, Устремиться вперёд – и над будущим пеплом сгореть («В поднебесье темно, и ещё петухи не пропели...»).

БОГ-МИЛОСТЬ
; Белая рубаха,  Крестик на груди, Человечек-птаха, Пой да не суди. <…> Вот то-гда твой выдох Друг не украдёт, Родина не выдаст, Пуля не найдёт. Но тебе Бог-милость Не заклеил рот. Вот и получилось: Всё наоборот (Дети слова).

БОЖИЙ, ья, –ье, –ьи
Матерь. В соч.: Божья Матерь. Женщина в сиреневом халате, Чадо черноглазое в руках; Льёт на подоконник Божья Матерь Дождь, не иссякающий в веках («Откружи-лись белые метели...»).
Наследники. Мы – Божьи наследники, сёстры и братья. Пусть совесть в вос-кресшие души вернётся. Тогда и земля нам щедрей улыбнётся – И неба большого на каж-дого хватит («Забылись священные райские кущи...»).
Небо. Божье небо, как эта земля, Мутной грустью наволгло. И плетутся дырявые сети И ночью, и днём («Да и были ль снега...»).
Суд. Кому сесть на троне, кому лечь на плахе, Решает один Божий суд («За ты-сячелетья судьбой покараны...»).

БОЛЬНОЙ, –ая
Душа. ; Но есть спасенье, чтоб не кануть в бездну, Есть храм для погибающих в пути. И до него душе, больной и бедной, Успеть бы покаянье донести («Всё показное стало нежеланным...»).

БОЛЬШОЙ, –ая, –ое
Вера. На землю – с верою большою – Дождём пролейся, дай ей высь, И с чьей-то детскою душою Своим уменьем поделись («Душа, прими людские драмы...»).
Леность. ; Призови меня, Господь, к аналою И прости мои грехи, если жизни стою. Дай расстаться с леностью, до греха большою, Дай остаться женщиной с правед-ной душою (Молитва женщины).
Небо. Мы – Божьи наследники, сёстры и братья. Пусть совесть в воскресшие души вернётся. Тогда и земля нам щедрей улыбнётся – И неба большого на каждого хватит («Забылись священные райские кущи...»).
Пушкин. ; Грех снося, помышляя о Боге, – Не великий  ещё, но большой, – По Военно-Грузинской дороге Ехал Пушкин, светлея душой (Грузинский дневник).
Свеча. Покровом зелёным все горы укрылись. Храм сверху похож на большую свечу. А здесь у души расправляются крылья… (Грузинский дневник).
Сердце. ; Соль земли, не верящей в покой, Сердце, отстрадавшее, большое… Господи, призри и успокой Этот рай с великою душою! (Грузинский дневник).
Цена. Я тобой спасаюсь, милый мой, Я к тебе протягиваю руки. Ты достался мне большой ценой, Ты достался мне ценой разлуки («Я тобой спасаюсь, милый мой...»).

БОЛЮЧИЙ, –ая
Родина. Плыву «из варягов» и, стало быть, «в греки» <…> По родине пущ и тени-стых излучин, По родине слёзной, болючей, горючей…  (Отъезд).

БРАТСКИЙ, –ая
Могила. В соч.: братская могила. Нынче, сын, День Победы мы встретим с тобой На высотке, у братской могилы. Это поле распахано было войной И засеяно пулями было («Нынче, сын, День Победы мы встретим с тобой...»).

БРАЧНЫЙ, –ое
Ложе. В соч.: брачное ложе. Коль время быть ему на брачном ложе, Пускай из всех он выберет одну… Не дай ему сокровищ, правый Боже, А дай мужчине – мудрую жену («Коль время быть ему на брачном ложе...»).

БРЕВЕНЧАТЫЙ
Домик. Бревенчатый домик, и сад, и кривой частокол – На нём до сих пор ещё чистые сохнут кувшины («Домик в Орловщине...»).

БРЕННЫЙ
Мир. В соч.: бренный мир. Цитаты потом, вздохи-слёзы на тризне – И длинная речь о коротком пути… Поэтам всегда не хватает полжизни, Чтоб мир этот бренный от смерти спасти (Грузинский дневник).

БРОНЗОВЫЙ, –ая
Рань. ; До сих пор, млея жаркой истомой, Поэтичную тратя суму, Едет Пушкин, до боли знакомый – И неясный пока никому. Пусть же едет, не предан, не ранен, – Так же чувствуя жизнь глубоко, – Медной осенью, бронзовой ранью… Остановка ещё далеко (Грузинский дневник).

БРОШЕННЫЙ, –ые
Нивы. Плыву «из варягов» и, стало быть, «в греки» По родине светлоосенней и ранней, <…> По краснорябиновой, горькополынной, Вдоль брошенных нив и забытого млына… (Отъезд).

БУДУЩИЙ
Пепел. В поднебесье темно, и ещё петухи не пропели. Загорелась стыдом в тихом сердце виновная треть… Оглянуться назад – и увидеть блуждающий пепел, Устремиться вперёд – и над будущим пеплом сгореть («В поднебесье темно, и ещё петухи не пропе-ли...»).

БЫЛОЙ, –ые
Года. И мечтал [Гришка], <…> Чтоб сумел он трудом насладиться, А не, сидя в уг-лу, горевать; Чтобы ладить с душой дорогою, Как когда-то в былые года (Гришка).

БЫСТРОТЕЧНЫЙ
Жизнь. ; Быстротечна. Найдите время для себя, Ведь жизнь мала и быстро-течна. В своём круженье бесконечном Найдите время для себя («Найдите время для себя...»).

БЫСТРЫЙ
Маятник. В неизвестность нас уводят дали. Время нам отсчитывает мили. Вот опять мы осень пробежали. Вот опять мы зиму пережили. По ночам морозится все реже, Но к утру дорожка не ослизнет. Тикают часы – как будто режут Воздух быстрым маят-ником жизни («В неизвестность нас уводят дали...»).

В

ВАЖНЫЙ
Пустяк. ; Будет важен. И будет важен мне пустяк любой, И будет ветер рвать зонты и души, И боль живую, как твоя любовь, Тяжёлое сомненье не задушит («И будет ночь...»).

ВАРВАРСКИЙ, –ая
Орда. Крадут, крадут у нас победу <…> Крадут без страха, без предлога, Без объ-явления беды, Настырно, жадно и помногу, С бесчинством варварской орды («Что мне сказать слепому деду...»).

ВАСИЛЬКОВЫЙ
Венец. Деревня Орловщина. Сорок годков до весны, Где запахом яблок и мёда пропитанный вечер. Всё было, как милость. Теперь возвращается в сны, Где я – малолет-ка, упрямый смешной человечек, Где время рожденья – июль в васильковом венце, И в душное сено прыжки под крутыми стогами («Домик в Орловщине...»).

ВЕКОВЕЧНЫЙ
Город. ; Обнимают дворики душевно, Как и люди, ставшие судьбою. Вековеч-ный, сказочный, волшебный, Смотрит город в небо голубое (Грузинский дневник).

ВЕКОВОЙ, –ая, –ое
Ангел. Грузинским словом опьянило. Тропа не заросла травой. Над грибоедовской могилой Рыдает ангел вековой (Грузинский дневник).
Вера. Для того, чтоб вновь родиться С чистым светом над рекой, Мудрым сердцем утвердиться В правой вере вековой? («Баламутит дождь осенний...»).
Грязь. Начинает со всей отвагою Что-то новое жить в тебе. Забываешь стареть, су-тулиться И ругать вековую грязь. Без опаски идёшь по улице, Снова смело на свет ро-дясь (День рождения).
Трава. Шумят могилы вековой травой, Гудят проулки гулами раздора,  Бьёт ко-локол на башне вечевой На все четыре стороны простора («Шумят могилы вековой тра-вой...»).
Удушье. В рай свободы билетик не выдан, Но по-детски невинно чело. И на слово, простое, как выдох, Вековое удушье легло  (Дети слова).

ВЕЛИКИЙ, –ая, –ое
Душа. Соль земли, не верящей в покой, Сердце, отстрадавшее, большое… Господи, призри и успокой Этот рай с великою душою! (Грузинский дневник).
Победа. Крадут, крадут у нас победу <…> Крадут великую победу, Своей не чувствуя вины, У нашей Родины, у деда, Не видящего с той войны («Что мне сказать слепому деду...»).
Пушкин. ; Не великий ещё. Грех снося, помышляя о Боге, – Не великий  ещё, но большой, – По Военно-Грузинской дороге Ехал Пушкин, светлея душой (Грузинский дневник).
Спасенье. Льют на Руси колокола Под голубой небесной сенью, И свет велико-го Спасенья Зарёю красит купола (Колокола).

ВЕЛИКОСВЕТСКИЙ, –ая
Грязь. Черпнув душой великосветской грязи, Способной так легко свести ко дну, Он знает: в эту тину не увязнет, И сердцем здесь приветствует – одну (Из цикла стихов о Пушкине).

ВЕРЯЩИЙ, –ие
Глаза. Ради сладких минут, ради слова на взлёте, Ради беглой улыбки на бледных губах, Ради верящих глаз, ради сердца в работе  Болью пишет Поэт, вещий брат среди птах (Грузинский дневник).

ВЕСЕННИЙ, –яя
Капель. Откружились белые метели, Отгорел оранжевый камин, Розовой весен-нею капелью Тает за окошком бальзамин («Откружились белые метели...»).

ВЕСЁЛЫЙ, –ая
Дудка. Плыву «из варягов» и, стало быть, «в греки» По родине светлоосенней и ранней, <…> То с грустной жалейкой, то с дудкой весёлой… (Отъезд).

ВЕТХИЙ, –ая
Ложь. Вспомнишь всё, но не снимется тяжесть Ветхой лжи, что накликала бед. Только лист провинившийся ляжет В твой давно неуверенный след («Вековечность – и жизни детали...»).

ВЕЧЕВОЙ, –ая
Башня. Шумят могилы вековой травой, Гудят проулки гулами раздора,  Бьёт коло-кол на башне вечевой На все четыре стороны простора («Шумят могилы вековой тра-вой...»).

ВЕЧЕРНИЙ, –яя
Оболочка. Всмотрись в отраженье: грустят зеркала… Вечернюю сняв оболочку, Вчера еще ночь продолженьем была, А утро поставило точку (Дети слова).

ВЕЧНЫЙ, –ая, –ое, –ые
Берега. Век перемен, измен, открытий, Отплытий к вечным берегам… Опережаем ход событий, Судьбу читаем по слогам. Находим творческие муки, Перетираем пыль пути, Чтоб в этой азбучной науке До буквы собственной дойти («Век перемен, измен, открытий...»).
Драма. Плыву «из варягов» и, стало быть, «в греки» <…> По родине прoклятой, с вечною драмой, Всё мимо церквей да костёлов и храмов… (Отъезд).
Елей («Высота! Сколько путников встречных! Разливается вечный елей… Всё, что в жизни грешно и беспечно, Искупить бы кончиной своей!..» (Из цикла стихов о Пушкине).
Жизнь. Уже задумчивей рассвет. Уже наешься хлебом пресным. И то, в чём веч-ной жизни нет, Уже читать неинтересно («Уже задумчивей рассвет...»). Словно сквозь годы прошёл Свет – вечной жизни основа. Господи, как хорошо! Вот оно, точное сло-во (Грузинский дневник).
Остриё. И падали в пропасть, и бились о камни, И были распяты на вражьих гла-зах, Но снова воскресли – и в Лету не канут, Но вылились в строчки – и быть им в слезах. И сквозь маету, где страданий без меры, Сквозь тёмный тоннель и слепящий проём, Слова эти входят в усталые нервы – И ранят нас вечным своим остриём («И падали в пропасть, и бились о камни...»).
Покой. Всё по наитию, всё по наитию: Вздохи, шаги, остановки, открытия, Сны, откровения, слёзы, стихи, В вечный покой ледяное отплытие, Спаянность плеч и до-ждей со стрехи («Всё по наитию, всё по наитию...»).
Проза. И ты возьми слова у вечной прозы, Дыханьем прочерти строку у глаз: Опереди мои скупые слёзы, Скажи, что всё получится у нас («Себя узнав и чувствам зная цену...»).
Смысл. В ритмах жизни оголтелой Скорость возраста лиха. В этом веке, с этим те-лом Нам не скрыться от греха. Но уж коль чего-то стоим, Время нас лишит потерь Смысла вечного, святого, Что невидим нам теперь («В ритмах жизни оголтелой...»).
Хлеб. И будет ночь, и будет высший миг Желающим взлететь не понарошку, И бу-дем мы, и будет этот мир – Как вечный хлеб, раздeлeнный на крошки («И будет ночь...»).
Что-то. Ещё  земля, грустя о лете, Нежна в объятьях сентября, С водой, бегущей сквозь столетья, О чём-то вечном говоря… («Румяный день наводит глянец...»).
Школяр. Слезой ли, рукой ли прошит экземпляр – Не видишь пугающих разниц, Когда твою душу, как вечный школяр, Строка близорукая дразнит (Дети слова).

ВЕЩИЙ, –ие
Брат. Ради сладких минут, ради слова на взлёте, Ради беглой улыбки на бледных губах, Ради верящих глаз, ради сердца в работе  Болью пишет Поэт, вещий брат среди птах (Грузинский дневник).
Сны. В соч: вещий сон. Настало бремя вещих снов, И ночь переплела коренья. И время зрелое, как сноп, Тяжёлым падает прозреньем («Волнует музыка в ночи...»).

ВЗДОХИ-СЛЁЗЫ
; Цитаты потом, вздохи-слёзы на тризне – И длинная речь о коротком пути… Поэтам всегда не хватает полжизни, Чтоб мир этот бренный от смерти спасти (Грузинский дневник).

ВЗЛЕТАЮЩИЙ
Крест. Сверкающий купол, взлетающий крест –  И праздник престольный. И сыплет счастливую правду окрест Звонарь с колокольни (Пасха).

ВИННЫЙ, –ая
Река. Повсюду «тонущие» братцы, Бушует винная река… Не дай же, Господи, сорваться Худому слову с языка («Повсюду «тонущие» братцы...»).

ВИНОВАТЕЙ
Кто. ; Виноватей. Как знать: кто правдивей в цепи родовой И кто виноватей? На Пасху святую водицы живой На каждого хватит (Пасха).

ВИНОВНЫЙ, –ая
Треть. В поднебесье темно, и ещё петухи не пропели. Загорелась стыдом в тихом сердце виновная треть… («В поднебесье темно, и ещё петухи не пропели...»).

ВИНОГРАДНЫЙ, –ая
Лоза. Рука в руке, глаза в глаза. Слеза разлук – не вздор, не шалость… Ах, вино-градная лоза, В какие строки ты вплеталась! (Грузинский дневник).

ВИТИЕВАТЫЙ
След. И всё родней чужой рассказ, Своей дополненный утратой. И строже смотрит Отчий глаз – На жизни след витиеватый («Всё чаще отпускаешь плыть...»).

ВЛАЖНЫЙ, –ые
Ветви. Всё родимое там: то, чего уже нет, Кроме влажных ветвей краснотала. Там впечатан в дорогу мечтательный след, Там печали и радость впитала… («Проливные, заладили нынче дожди...»).

ВЛАСТИТЕЛЬНЫЙ, –ая
Мука. Не призывай властительную муку, Пускай уйдет за прошлым без следа. Не надо встречи, коль за ней – разлука, Не надо счастья, коль за ним – беда («Не призывай властительную муку...»).

ВЛАСТНЫЙ, –ая
Сила. Гэпэушная властная сила, Подневольный карающий труд… (Ветра соло-вецкие).

ВНЕЗАПНЫЙ, –ая
Западня. Законы осени извечны и просты. Намокший флаг на рейде чёрной ночи. И в лапах у внезапной западни День, словно зверь, сжимается в комочек («Законы осени извечны и просты...»).
Проблеск. И – века жестокость, и – мира немилость... Но – первой ожившей трави-ночки нить… Но – солнце от чистой слезы отразилось… Но – проблеск внезапный – желание жить («И взгляд утомлённей, и дышится чаще...»).
Прорыв. Есть слово, ощущенье, запах И забытьё, что жизнь – пиры… Поэзия – прорыв внезапный В иные, высшие миры («Есть слово, ощущенье, запах...»).

ВНУТРЕННИЙ
Голос. В соч:. внутренний голос. Живя, как птица, на лету, Ища простого утеше-нья, Вдруг отвергаешь суету, Прильнув к минутам отрешенья. И Бог покой твой бережёт, И видишь неземные грани, И голос внутренний не лжёт, Когда тебя всей правдой ранит («Живя, как птица, на лету...»).

ВОЗВЫШЕННЫЙ
Путь. Повсюду «тонущие» братцы, Бушует винная река… Не дай же, Господи, со-рваться Худому слову с языка. Сто раз унизят без стесненья И на возвышенном пути. Пошли же, Господи, смиренья Всю эту грязь перенести («Повсюду «тонущие» брат-цы...»).

ВОИНСТВЕННЫЙ, –ые
Дела. Гляжу в родовое начало, В эпоху воинственных дел, Где в двери безве-рье стучало: Шаг влево, шаг вправо – расстрел («Гляжу в родовое начало...»).

ВОЛШЕБНЫЙ, –ая
Город. ; Обнимают дворики душевно, Как и люди, ставшие судьбою. Вековечный, сказочный, волшебный, Смотрит город в небо голубое (Грузинский дневник).
Дрожь. И в этой облачной облаве, Готовой мир земной объять, Как будто Бах кос-нулся клавиш, Чтоб дрожь волшебную унять («Одна сплошная неизбежность...»).
Короб. Зачерпнёшь из волшебного короба, Но опять за душой ни гроша. Зато-ропишься к поезду скорому А уедешь всего лишь на шаг («Оттолкнёшься спиной от напутствия...»).

ВОРОВСКОЙ, –ая
Усмешка. Что мне сказать слепому деду В дремучий этот день-деньской? Крадут, крадут у нас победу Со злой усмешкой воровской («Что мне сказать слепому де-ду...»).

ВОСКРЕСШИЙ, –ие
Души. Мы – Божьи наследники, сёстры и братья. Пусть совесть в воскресшие души вернётся. Тогда и земля нам щедрей улыбнётся – И неба большого на каждого хва-тит («Забылись священные райские кущи...»).

ВРАЖИЙ, –ьи
Глаза. В соч.: на вражьих глазах. И падали в пропасть, и бились о камни, И были распяты на вражьих глазах, Но снова воскресли – и в Лету не канут, Но вылились в строчки – и быть им в слезах. И сквозь маету, где страданий без меры, Сквозь тёмный тоннель и слепящий проём, Слова эти входят в усталые нервы – И ранят нас вечным сво-им остриём («И падали в пропасть, и бились о камни...»).

ВСЕЛЕНСКИЙ
Дождь. Размокнет тропинка, что к детству ведёт, К дорогам смоленским. И будет казаться: с рожденья идёт Дождь этот вселенский («Земля заигралась в цветное ло-то...»).

ВСЕМИРНЫЙ
Разлад. А в век всемирного разлада, Где каждый смертен и раним, Одной любви всего и надо,  Чтоб оправдаться перед Ним («Когда из копоти и сажи...»).

ВСЕПРОЩАЮЩИЙ
Крест. Всепрощающий крест, лунный свет на погосте – И смирение вод, проникающих в кровь… На грузинской земле собираются гости И роднятся, молясь, чтобы встретиться вновь (Грузинский дневник).

ВСТРЕЧНЫЙ, –ые
Путники («Высота! Сколько путников встречных! Разливается вечный елей… Всё, что в жизни грешно и беспечно, Искупить бы кончиной своей!..» (Из цикла стихов о Пушкине).

ВЧЕРАШНИЙ
Кумир. От чужих пирогов остаются обидные крохи. На мерцающий свет нападает преступная тень. Изолгавшийся мир, как перчатки, меняет эпохи, И вчерашний кумир проклинает свой завтрашний день («От чужих пирогов остаются обидные крохи...»).
Сон. Ещё  легко, Ещё не страшно; Ещё  не вызрели дожди; Ещё  не прожит сон вчерашний И «завтра» в душу не глядит… «Румяный день наводит глянец...»).

ВЫДЕРЖАННЫЙ
Ты. ; Выдержан. И чудеса, и яблочко на блюде… Но ощущаешь – выдержан и тих, –  Что только ты на этом свете любишь  Сильней и непритворнее других («И вновь слова, и вновь светлеют лица...»).

ВЫСОКИЙ, –ая, –ие
Доля. Дай [Господи], света, дай блага, дай воли нелишней, Дай доли высокой, любви непростой. И дай доброты, столько дай, чтобы ближний Не стал тяготиться такой добротой («Во мне запоздали зароки, обеты...»).
Небеса. И возвратятся голоса, Став и пронзительней, и резче. И чувств высоких небеса Сравнить, наверно, будет не с чем... («И станет память дорог;...»).
Слова. Грозит ли высоким словам увяданье? Как горный поток – боль и горечь в строке. Поэты всегда говорят с мирозданьем На странном и трудном своем языке (Грузинский дневник).
Суд. В соч.: высокий суд. Свою вину воинственно скрываешь,  Отдав прогрессу совесть и покой. Высокий суд всё больше забываешь, В кошмарном дне верша свой суд мирской («Свою вину воинственно скрываешь...»).
Ты. ; Высока. Уже не ищет он свиданья, А ты, как прежде, высока: Ища молча-нью оправданье, Наивно ждёшь его звонка («Вот взять бы зависть – да на вынос...»).

ВЫСШИЙ, –ие
Миг. И будет ночь, и будет высший миг Желающим взлететь не понарошку, И будем мы, и будет этот мир – Как вечный хлеб, раздeлeнный на крошки («И будет ночь...»).
Миры. Есть слово, ощущенье, запах И забытьё, что жизнь – пиры… Поэзия – про-рыв внезапный В иные, высшие миры («Есть слово, ощущенье, запах...»).
Смысл. Вечер. Иду по Столетова, Высшего смысла ищу. Снег – голубой с фио-летовым, Сумерки – неба прищур («Вечер. Иду по Столетова...»).

ВЫШЕ
Дух. ; Чем выше дух, тем он сильней и звонче, Как колокол на башне вечевой («Чем шаг трудней...»).

Г

ГИБЛЫЙ
Карцер. Надежды, Пелагеи, Сани, Вани… Людская именная круговерть. Бессмыс-ленный итог существованья: Два срока в гиблом карцере – и смерть (Ветра соловецкие).

ГЛУБИННЫЙ, –ые
Коренья. Вошла в глубинные коренья Веков запутанных и дней, Переходя на говоренье Созревших жестами ветвей… (Осень).

ГЛУБОКИЙ, –ие
Дожди. ; О том, кто не понят, о том, кто убит, Дожди посудачат – От всхлипов мгновенных, минутных обид – До горького плача. По свету идя, нарожают дождей, Не-спешных, глубоких, Загонят в дома нелюдимых людей, Уставших от склоки… «Земля заигралась в цветное лото...»).

ГЛУХОЙ, –ое, –ие
Безмолвие. Вот взять бы зависть – да на вынос, Отпеть бы на глазах у всех… Ведь даже первый друг не вынес Твой непредвиденный успех. Не находя себе покоя, Вбирая чувств девятый вал, Ушёл в безмолвие глухое: Ни слова правды, ни похвал… («Вот взять бы зависть – да на вынос...»).
Камешки. Спеша и падая, идём по краешку. Судьба беспечная – на волоске. Мы – только камешки, Мы – только камешки, Глухие камешки в Твоей реке («Для добрых дел земных – широко полюшко...»).

ГОЛОДНЫЙ, –ая, –ые
Жестокость.   Меж словом и делами злая пропасть. Распроданная совесть за пятак. Голодная звериная жестокость. Холодный взгляд зарвавшихся служак (Ветра соловец-кие).
Он (поэт). ; Голоден. Вкуси свой чёрствый хлеб, чернее ночи, Испей воды – то горняя роса, Поправь на лбу терновый свой веночек, А свой обед – отдай голодным псам. Отдай им все, чего б ни попросили, Скажи, что плохи нынче времена. Поэт – он так же голоден в России На прозу жизни, славу, ордена… (Дети слова).
Псы. Вкуси свой чёрствый хлеб, чернее ночи, Испей воды – то горняя роса, По-правь на лбу терновый свой веночек, А свой обед – отдай голодным псам. Там же.
Рот. А враги пути твои усвоят, Разузнав таинственный пароль: Как нули, удвоят и утроят Над тобою бдительный контроль. Хоть они испытаны в боренье, Душу не съедят голодным ртом. Пусть они в свирепом озаренье Жизнью оправдаются потом Там же.
Следы. ; Мы, как прежде, свободны, Да только грязны и недужны, И по лужам бредём, Как по волчьим голодным следам («Да и были ль снега...»).

ГОЛУБЕЙ
Даль. ; Но когда серой пылью в часах спеленаются стрелки И отпустим на волю пугливых своих голубей, Станут: слаще – словарь, отстранённее – мира проделки, Небо – ниже, синей, запредельная даль – голубей («Мы живём, отражаясь в колодезной глу-би свободы...»).

ГОЛУБИ-СНЫ
; Заворкуют голуби-сны наперебой. Я с тобой, мой маленький, навсегда с тобой («Нас с тобой, кровиночка, не разлить водой...»).

ГОЛУБОЙ, –ая, –ое
Вечер. ; Всё ниспослано Тобой: Жизнь, любовь и милый мой,
Этот день и этот вечер, Словно небо, – голубой… «Всё ниспослано Тобой...»).
Дождь. ; Будет голубой. И будет дождь, как небо, голубой, Чтоб после, размы-вая дни и числа, Над перепутьем, над моей судьбой Насмешливая радуга повисла («И бу-дет ночь...»).
Небо. Обнимают дворики душевно, Как и люди, ставшие судьбою. Вековечный, сказочный, волшебный, Смотрит город в небо голубое (Грузинский дневник).
Сень. Льют на Руси колокола Под голубой небесной сенью, И свет великого Спасенья Зарёю красит купола (Колокола).

ГОЛУБОЙ С ФИОЛЕТОВЫМ
Снег. ; Вечер. Иду по Столетова, Высшего смысла ищу. Снег – голубой с фиолетовым, Сумерки – неба прищур («Вечер. Иду по Столетова...»).

ГОЛЫЙ, –ые
Дерева. ; Не голы. Румяный день наводит глянец… Ещё  не голы дерева; Ещё  на солнечной поляне, Как в детстве, зелена трава… «Румяный день наводит глянец...»).

ГОРДЫЙ, –ая
Взгляды. Пока твоя любовь так горяча – Вся кровь твоя в мои стучится вены… Когда-нибудь, любимый, не сейчас, Два гордых взгляда станут откровенны («Пока ещё горит судьбы свеча...»).
Муза. Поплыла над известкой икона, Коммунальный ворочая ил, Где халат с се-ребристым драконом Злую бедность победно дразнил; <…> Где любовь не бывала обузой, За троих успевая дышать; Где сиротская гордая Муза Нервно куталась в старую шаль… (Дети слова).
Речь. Чья-то гордая речь здесь хранит долголетье, Ни на шаг не прервавшись в скалистой стезе. На грузинской земле мы – как звонкие дети, Капли солнца в тугой вино-градной лозе (Грузинский дневник).

ГОРЕВОЙ, –ая
Трава. ; Ты пойми это поле, как дед понимал, Как слезою и я понимаю: Раньше пыль бедовую здесь смерч поднимал, А теперь здесь трава горевая («Нынче, сын, День Победы мы встретим с тобой...»).

ГОРЕМЫЧНЫЙ, –ое
Вчера. Соловки слёзной полнятся солью: Горемычное наше «вчера»… И в «се-годня» – пронзённые болью – Соловецкие дуют ветра (Ветра соловецкие).

ГОРЕСТНЫЙ, –ая, –ое
Пристань. Я – твой остров, Одиссей, горестная пристань. Под тобой мои пески в золотой гурьбе. И в любви моей к тебе столько материнства, Сколько нежности моей – в мыслях о тебе («Я – твой остров, Одиссей...»).
Сердце-недруг. ; Всё к жизни приложимо:  <…> И сердце-друг в кругу друзей иных, И сердце-недруг, горестный и меткий, Мельканье лун да в книгах путевых По-детски непутёвые заметки («Всё к жизни приложимо: вздох, рывок...»).
Смешенье. По воздуху идёт, не по земле. Идёт она, как светоч, как спасенье, Над горестным смешеньем чёрных вод, От Рождества идёт до Вознесенья – Плечами под-пирая небосвод («Пуст мамин дом...»).

ГОРНИЙ, –ая, –ее, –ие
Ангел. Небесный гром, как обличающая речь: Зачем нарушили законы мирозда-нья?.. И горний ангел обнажил сурово меч, И снова кажется, что горек путь познанья («Небесный гром, как обличающая речь...»).
Наследство. Дочитано писанье от Матфея. Дано узнать, как жалок этот мир, Как чей-то взгляд от зависти мертвеет, Как с пьедестала падает кумир, Как падок век на смену зол и бедствий, Как в диком море тонут корабли… Как прожигают горнее наследство Безумные властители земли («Дочитано писанье от Матфея...»).
Приветы. Мтацминда – горние приветы, Жемчужных слёз тугая нить. С мечтой невидимых поэтов Сюда придёшь поговорить (Грузинский дневник).
Роса. ; Вкуси свой чёрствый хлеб, чернее ночи, Испей воды – то горняя роса, Поправь на лбу терновый свой веночек, А свой обед – отдай голодным псам (Дети слова).
Сад. Снег чистейший, мне много не надо: Упади на ладонь со стрехи, Вздохом лег-ким из горнего сада Замоли моих мыслей грехи («Снег чистейший, мне много не надо...»).

ГОРНЫЙ, –ые
Мир. Яркие, узорчатые дни, Рек посеребрённые полоски… Господи, спаси и со-храни Этот горный мир разноголосный! (Грузинский дневник).
Поток. Грозит ли высоким словам увяданье? Как горный поток – боль и горечь в строке. Поэты всегда говорят с мирозданьем На странном и трудном своем языке. Там же.
Реки. По Военно-Грузинской дороге Ехал Пушкин, светлея душой. Постигая кра-сот соразмерность, Горных рек неумолчный мирок, Променяв петербургскую верность На тифлисскую вечность дорог… Там же.

ГОРЬКИЙ, –ая, –ое, –ие
Вода. Эти капли рождены рабами. Как и дождь, что, не сознав потерь, Барабанит тщетно, барабанит, Как безумец, в запертую дверь. Эти слёзы не бери в ладони. Пусть по следу ходят чередой. В них сокрыто серое бездонье С горькою от времени водой («Эти капли рождены рабами...»).
Мёд. Слепые страницы не видят ни точки, Хоть в них растворяется горький твой мёд. И что твоя жизнь? Тихий плач в одиночку. Никто не услышит. Никто не поймёт (Дети слова).
Мольба. Таланты – расточители добра, И завистью к собратьям не страдают. При-рода к ним по-своему щедра: Оставив их над бездной, зарыдает. И наложив на радости табу, Им даст страданья мира безвозмездно, Вместив в их души горькую мольбу: Что-бы других вымаливать из бездны («Таланты – расточители добра...»).
Ноша. Раздвоились пути, нет возницы, и лошадь стреножат. Умножает грехи, как морщины, земная юдоль. И куда понести эту тяжкую горькую ношу, Чтоб суметь за-глушить эту адскую черную боль? («В поднебесье темно, и ещё петухи не пропели...»).
Плач. О том, кто не понят, о том, кто убит, Дожди посудачат – От всхлипов мгно-венных, минутных обид – До горького плача («Земля заигралась в цветное лото...»).
Прошлое. В немоте, отвлечённо, С горьким прошлым в ладу, Ты приходишь сквозь чёрный Коридор – в мой недуг (Памяти мамы).
Путь. ; Горек. Небесный гром, как обличающая речь: Зачем нарушили законы ми-розданья?.. И горний ангел обнажил сурово меч, И снова кажется, что горек путь познанья («Небесный гром, как обличающая речь...»).
Скорбь. Серой хляби дождливой Нам хватит всерьёз и надолго. Горькой скорби дорожной До самого сердца глотнём («Да и были ль снега...»).
Судьбы. Там, за далью дождливой, две горьких судьбы Отгорели, но пылью не стали («Проливные, заладили нынче дожди...»).

ГОРЬКОПОЛЫННЫЙ, –ая
Родина. ; Плыву «из варягов» и, стало быть, «в греки» По родине светлоосенней и ранней, <…> По краснорябиновой, горькополынной, Вдоль брошенных нив и забытого млына… (Отъезд).

ГОРЮЧИЙ, –ая
Родина. Плыву «из варягов» и, стало быть, «в греки» <…> По родине пущ и тени-стых излучин, По родине слёзной, болючей, горючей…  (Отъезд).

ГОРЯЧЕЧНЫЙ, –ая
Собранность. Задумчивость. Картинность силуэта. Зачеркнутость измятого листа. Горячечная собранность поэта. Ночная постепенность. Темнота («Задумчивость. Картинность силуэта...»).

ГОРЯЧИЙ, –ие
Глагол. ; Ехал Пушкин, готовый к гоненьям, Утешаясь слезой из-под век, По бес-сонным ночам, по сомненьям – В двадцать первый безжалостный век. Чтобы жечь нас глаголом горячим, Чтоб спасать – не судить да рядить, Чтоб не дать сердцу нежиться в спячке, Чтоб уснувшую совесть будить (Грузинский дневник).
Ладони. Живём, остываем, стареем… Январь за спиною дверей. Прижми меня к сердцу скорее, Как птицу, теплом отогрей. Не все ещё кануло в Лету. Довольно метелей и лих… Дай снова почувствовать лето Горячих ладоней твоих («Живём, остываем, ста-реем...»).
Слова. Чиста бумага и незряча, Но лишь до срока, до… руки. За непослушность слов горячих,  За неподатливость строки Она отдаст себя любезно, Чтоб мог ты насла-диться впрок... (Дети слова).

ГОСТЕПРИИМНЫЙ, –ая
Страна. Кто перечислит имена Всех, обращенных в «генацвале»? Гостепри-имная страна, Какие люди здесь бывали! (Грузинский дневник).

ГОТИЧЕСКИ-БАРОЧНЫЙ
Город. ; Призван быть готически-барочным. Царь Вахтанг пожаловал дары. Призван быть готически-барочным – По обеим сторонам Куры – Этот город, зыб-кий и непрочный, Не привыкший к смеху диких скал, Где от слёз история ослепла. Он, как зёрна, камни рассыпал – И, как феникс, вырастал из пепла (Грузинский дневник).

ГОТОВЫЙ, –ая
Книга. Тебе еще нету каких-то ста лет, А ты у решенья простого: Готовая книга лежит на столе, Читателя встретить готова (Дети слова).

ГРЕШНЫЙ, –ая, –ые
Глаза. Ещё немного лихорадит. Ещё не выстужен соблазн. Ещё невинности тетра-ди Так далеко до грешных глаз («Ещё печёт. Не отболело...»).
Держава. Белая рубаха,  Крестик на груди, Человечек-птаха, Пой да не суди. <…> Грешную державу Лестью украшай. Доброго не жалуй, Злому не мешай (Дети слова).
Мир. Хлебнёшь печали, лишь беды не трогай. Все души ходят к близким напря-мик. И ты, почуяв позднюю тревогу, Прозреешь – и увидишь в тот же миг, Что зло растёт из трещины убогой, Что грешный мир теряется во мгле («Пуст мамин дом...»).
Мы. ; Земля у неба просит подаянья, Не веря в человечное враньё. И ей угодно только покаянье Нас, грешных, убивающих её («В пространстве зла земле не при-ютиться...»).
Различия. А когда к рубежу чья-то сила потянет и – волоком – Окажусь вне преде-лов, вне грешных различий полов, Дай мне в мире ином на тебя засмотреться – и с об-лака Дай услышать мне звон осиянных твоих куполов («Благо – наша земля: чернозёмна, щедра, минералиста...»).
Рука. ; Речная Русь… А как ее  назвать, Минуя с ней сырой туман кромешный? И можно крест душой поцеловать – И неба зачерпнуть рукою грешной (Речная Русь).

ГРЕЮЩИЙ, –ая
Душа. Да, у последней сложенной строки Есть сила всех предшествующих – разом. Питаются безумцы-простаки Её волненьем, обращённым в разум, Её целебной греющей душой, Составленной чудесной слововязью С беду предвосхищающей межой: Позору быть, когда из грязи – в князи… (Дети слова).

ГРИБНОЙ
Лес. Это жизнь твоя, жизнь! Шепчет, медлит, не хочет разлуки. Это годы ушедшие ночью вернулись опять. Это дождь твой седой: не поддаться б на ложные звуки. Это лес твой грибной: не набраться бы ложных опят (Отцу).

ГРИБОЕДОВСКИЙ, –ая
Могила. Грузинским словом опьянило. Тропа не заросла травой. Над грибо-едовской могилой Рыдает ангел вековой (Грузинский дневник).

ГРОХОЧУЩИЙ
Мир. Не прочесть подлунного клавира, Где стучат приглушенно сердца Посреди грохочущего мира, Посреди начала и конца («На глагол не будет упованья...»).

ГРУЗИНСКИЙ, –ая, –ое
Дневник. Цикл стихов «Грузинский дневник».
Земля. Всепрощающий крест, лунный свет на погосте – И смирение вод, проника-ющих в кровь… На грузинской земле собираются гости И роднятся, молясь, чтобы встретиться вновь Там же.
Слово. Грузинским словом опьянило. Тропа не заросла травой. Над грибо-едовской могилой Рыдает ангел вековой Там же.

ГРУСТНЫЙ, –ая
Вид. Меняет небо грустный вид И снова, радуясь, синеет. От поруганья и обид – Душа становится сильнее («Меняет небо грустный вид...»).
Дом. В мой грустный дом войди несмелой речью, Когда тобой решусь спастись от мук. Ты большего не выпросишь у встречи: Она и так щедрее всех разлук («Что будет завтра, мы узнаем сами...»).
Жалейка. Плыву «из варягов» и, стало быть, «в греки» По родине светлоосенней и ранней, <…> То с грустной жалейкой, то с дудкой весёлой… (Отъезд).

ГРЯДУЩИЙ
День. Вся злоба в тот вечер была погребённой. Смеялась-кутила людская родня. И в души смотрел попрошайка-ребёнок Глазами грядущего Судного дня (Грузинский дневник).

ГРЯЗНЫЙ, –ая
Дорога. Хлебнёшь печали, лишь беды не трогай. Все души ходят к близким напря-мик. И ты, почуяв позднюю тревогу, Прозреешь – и увидишь в тот же миг, Что зло растёт из трещины убогой, Что грешный мир теряется во мгле. А мать идёт над грязною доро-гой – По воздуху идёт, не по земле («Пуст мамин дом...»).
Мы. ; Грязны. Мы, как прежде, свободны, Да только грязны и недужны, И по лужам бредём, Как по волчьим голодным следам («Да и были ль снега...»).

ГУЛКИЙ
Водоём. Так фуга длилась на подъёме, Так дождь органно расцветал, Что в сером гулком водоёме Как будто плавился металл («Одна сплошная неизбежность...»
Ночь. ; И станет память дорог;, Когда в ночи, слепой и гулкой, Пройдут уста-лые снега По прошлой жизни переулкам («И станет память дорог;...»).

ГУМАННЫЙ
Года. ; Гуманны. Суровы, но по-своему гуманны, В натужном ожидании Суда, – Плывут, как запоздалые туманы, В чужую даль все кровные года («Суровы, но по-своему гуманны...»).

Д

ДАЛЁКИЙ
Душа. ; Далека. Берёзы, слёзы умиленья… Стволы белы, как старцев лица. И в роще чисто, как в светлице Перед воскресным днём моленья. И далека от нераденья Душа: поёт, в блаженстве тонет… («Берёзы, слёзы умиленья...»).

ДАРУЮЩИЙ, –ее
Сердце. Дарующее сердце не стареет, Итожит правду, отвергает лесть. И доб-рые глаза глядят добрее, Мир делая добрее, чем он есть («Дарующее сердце не старе-ет...»).

ДЕРЕВЯННЫЙ, –ая
Церковка. В деревянной церковке помолюсь усердно: Дай [Господь] остаться женщиной в мире жестокосердном (Молитва женщины).

ДЕТСКИЙ, –ая
Душа. На землю – с верою большою – Дождём пролейся, дай ей высь, И с чьей-то детскою душою Своим уменьем поделись («Душа, прими людские драмы...»).
Игра. В море, где мы за счастьем плывём / (не столь наивны, сколь мудры), В мире, где мы с тобою живём, / много есть от детской игры (Каравай).

ДИКИЙ, –ая, –ое, –ие
Боль («Только б крик мой жене не услышать!» – С дикой болью сраженье в ти-ши… «Поднимай же меня выше, выше!» – Сила Божья коснулась души (Из цикла стихов о Пушкине).
Море. Дочитано писанье от Матфея. Дано узнать, как жалок этот мир, Как чей-то взгляд от зависти мертвеет, Как с пьедестала падает кумир, Как падок век на смену зол и бедствий, Как в диком море тонут корабли… («Дочитано писанье от Матфея...»).
Прядь. Да и были ль снега, Легче самой изысканной ткани?.. Лишь сквозит седи-ной Эта дикая снежная прядь. Испугался мороз: Заморозил он всех, заарканил… Отсту-пил, ослабел, – И свободными стали опять («Да и были ль снега...»).
Скалы. Царь Вахтанг пожаловал дары. Призван быть готически-барочным – По обеим сторонам Куры – Этот город, зыбкий и непрочный, Не привыкший к смеху диких скал, Где от слёз история ослепла. Он, как зёрна, камни рассыпал – И, как феникс, вырастал из пепла (Грузинский дневник).

ДЛИННЫЙ, –ая
Ночь. Тонок посох длинной ночи. Гулок звук ее шагов. Вечна тайна кратких строчек, Что чернеют меж снегов («Заоконное пространство...»).
Речь. Цитаты потом, вздохи-слёзы на тризне – И длинная речь о коротком пу-ти… Поэтам всегда не хватает полжизни, Чтоб мир этот бренный от смерти спасти (Гру-зинский дневник).

ДО БОЛИ ЗНАКОМЫЙ
Пушкин. ; До сих пор, млея жаркой истомой, Поэтичную тратя суму, Едет Пуш-кин, до боли знакомый – И неясный пока никому (Грузинский дневник).

ДОБРЕЕ
Травы. ; Добрее ветра. В их неводе – страсть улова. В их взгляде – укор немой. О, блудные дети Слова, Вернувшиеся домой!.. У каждого – долг и вера, И крест, и судьба страны. Лишь травы – добрее ветра – Качают их злые сны (Дети слова).

ДОБРЫЙ, –ая, –ые
Глаза. Дарующее сердце не стареет, Итожит правду, отвергает лесть. И добрые глаза глядят добрее, Мир делая добрее, чем он есть («Дарующее сердце не стареет...»).
Дела. Для добрых дел земных – широко полюшко.  Ох, порадеть бы нам о тех делах («Для добрых дел земных – широко полюшко...»).
Осень. Сердце утренней ласки просит, Покидая ночей юдоль. Может, добрая эта осень Напрочь выстудит злую боль… («Сердце утренней ласки просит...»).

ДОЖДИНКИ-ОСЫ
; Слезой блестели золотые соты, Дождинки-осы не допили солнца, И – радуж-ней жар-птичьего крыла – Строка любви по небу пролегла («Слезой блестели золотые соты...»).

ДОЖДИ-ПОБРАТИМЫ
; И мне принесут беспокойную весть Дожди-побратимы: Не будет, как было, не будет, как есть, Всё невозвратимо («Земля заигралась в цветное лото...»).

ДОЖДЛИВЫЙ, –ая
Даль. Там, за далью дождливой, две горьких судьбы Отгорели, но пылью не стали («Проливные, заладили нынче дожди...»).
Хлябь. Серой хляби дождливой Нам хватит всерьёз и надолго. Горькой скорби дорожной До самого сердца глотнём («Да и были ль снега...»).

ДОКУЧЛИВЫЙ, –ые
Враги. Сколько эшафотных слов и казней Зависть уродила, как «даров». Огрыз-нёшься в творческом сарказме, Подразнив докучливых врагов (Дети слова).

ДОЛГИЙ, –ая, –ие
Дороги. Пусть помирятся с тобой долгие дороги, / будут / кратким – трудный путь, / безмятежной – высь. Я же ветром прошепчу – бережно, в тревоге: «Не остынь», «не обожгись», «в боль не оступись» («Я – твой остров, Одиссей...»).
Память. Слово – тождество действию, цель, Поводырь, указательный палец. Слово – кружево, замкнутость, цепь, Узелочек на долгую память (Слово – творчество).

ДОРОГОЙ, –ая, –ие
Душа. И мечтал [Гришка], <…> Чтоб сумел он трудом насладиться, А не, сидя в углу, горевать; Чтобы ладить с душой дорогою, Как когда-то в былые года (Гришка).
Память. ; Дорога. И станет память дорог;, Когда в ночи, слепой и гулкой, Пройдут усталые снега По прошлой жизни переулкам («И станет память дорог;...»).
Песни. Не пугай оравой Песен дорогих. Мыслями-отравой Не пои других (Дети слова).

ДОРОЖЕ
Человек. ; Не стал дороже. Будто в тёмную ночь век глядит жёлтым глазом бес-стыжим, В первобытных страстях крови требуя в прорву свою. Человек человеку не стал ни дороже, ни ближе С той поры, когда яблоко Ева вкусила в раю («От чужих пирогов остаются обидные крохи...»).

ДОРОЖНЫЙ, –ая
Скорбь. Серой хляби дождливой Нам хватит всерьёз и надолго. Горькой скорби дорожной До самого сердца глотнём («Да и были ль снега...»).

ДОЧЕРНИЙ, –яя
Любовь. По пустыням судьбы, по ухабам мирского неравенства Я к тебе добреду, колокольная старая Русь. И взгляну в твои очи, что полнятся слёзною влагою, Обниму стены храмов, дочерней любви не тая. Над простором твоим, над хоругвями, гимнами, флагами Поплывет моя грусть – неизбывная вера моя («Благо – наша земля: чернозёмна, щедра, минералиста...»).

ДРЕВНИЙ, –яя
Жизнь. Лист взлетел – осенний, звонкий, Как капризный крик ребёнка; Оторвался от ствола. Яркий, красочный, парадный, Отодвинул все преграды, Лёг на краешек стола. Часть от целого – от древа, От какой-то жизни древней: Все прожилочки рябы («Лист взлетел – осенний, звонкий...»).
Хроника. Из мирской людской древней хроники Знаю, ты один – самый род-ненький. И от глаз твоих свет – поверх голов. Мы с тобой, любовь, говорим без слов («Всё, что жизнь дала, всё получено...»).

ДРЕМЛЮЩИЙ
Куст. ; Дом с балконом, каменная арка, Куст магнолий, дремлющий и шаткий. И старик-фотограф в старом парке Сторожит усталую лошадку (Грузинский дневник).

ДРЕМУЧИЙ
День. ; Что мне сказать слепому деду В дремучий этот день-деньской? Крадут, крадут у нас победу Со злой усмешкой воровской («Что мне сказать слепому деду...»).

ДРУЖЕСКИЙ
Грех. Страшись пустоты и паденья – И слово запри на замок, Чтоб дружеский грех осужденья Тобой расплатиться не смог («Стремишься к друзьям шагом скорым...»).

ДУРНОЙ, –ая
Явь. Земное дно для зла возделано: Дурная явь, как страшный сон (Ветра соло-вецкие).

ДУХОВНЫЙ, –ая
Жизнь. Не к добру изменились условия. Слабы мы, не растим соколят. Стало об-щество «школой злословия»: Ждёт, кому там ещё насолят; Зубоскалит, меняется жёнами И пророку кричит: «Отвяжись!» Так, в кривых зеркалах отраженная, Протекает «духов-ная» жизнь («Не к добру изменились условия...»).

ДУШЕВНЫЙ, –ые
Покой. В немоте, отвлечённо, С горьким прошлым в ладу, Ты приходишь сквозь чёрный Коридор – в мой недуг. Гладишь нежной рукою, Проникаешь в мой бред, Чтоб душевным покоем Затушить сотню бед (Памяти мамы).
Раны. За тысячелетья судьбой покараны: Нечистым испорчена кровь. Но тяжкие хвори – душевные раны – Врачует святая Любовь («За тысячелетья судьбой покара-ны...»).

ДУШНЫЙ, –ое
Сено. Деревня Орловщина. Сорок годков до весны, Где запахом яблок и мёда про-питанный вечер. Всё было, как милость. Теперь возвращается в сны, Где я – малолетка, упрямый смешной человечек, Где время рожденья – июль в васильковом венце, И в душное сено прыжки под крутыми стогами («Домик в Орловщине...»).

ДЫРЯВЫЙ, –ые
Сети. Божье небо, как эта земля, Мутной грустью наволгло. И плетутся дырявые сети И ночью, и днём («Да и были ль снега...»).

ДЬЯВОЛЬСКИЙ, –ая
Атака. Его, быть может, ангелы уносят Сквозь злую темень дьявольских атак… (Из цикла стихов о Пушкине).

Е

ЕДИНЫЙ, –ое
Существо. В соч.: единое существо. Когда судьба поставит на колени, Так яв-ственно поймёшь в который раз, Что слёзы горько учат сходству мнений, А беды прочно сплачивают нас. И, может, нам откроется когда-то Святой рассветный замысел Его: Жена и муж к житейскому закату Единое являют существо («Когда судьба поставит на коле-ни...»).

ЕДКИЙ, –ие
Запах. Цинготный смрад, и едкий запах пота, И дух, освобожденный от оков… (Ветра соловецкие).
Слова. От едких слов и оголтелых жестов – Туда, где хор возвышенно поёт, Где вдруг поймешь свое несовершенство, Вглубь заглянув, в ничтожество своё («От едких слов и оголтелых жестов...»).

Ж

ЖАЛКИЙ, –ие
Крохи. Свободу б им дать, а не жалкие крохи – Гроза отступила б за облачный дым. Поэты всегда – миротворцы эпохи, Вот только б эпохе прислушаться к ним (Грузин-ский дневник).
Мир. ; Жалок. Дочитано писанье от Матфея. Дано узнать, как жалок этот мир, Как чей-то взгляд от зависти мертвеет, Как с пьедестала падает кумир… («Дочитано пи-санье от Матфея...»).

ЖАРКИЙ, –ая, –ое
Истома. До сих пор, млея жаркой истомой, Поэтичную тратя суму, Едет Пуш-кин, до боли знакомый – И неясный пока никому (Грузинский дневник).
Сердце. Жаркое сердце печалью остудится. Прошлое – нынешним горько осу-дится: Вечно чужое – на вечно родном («Всё по наитию, всё по наитию...»).

ЖЕМЧУЖНЫЙ, –ые
Слёзы. ; Мтацминда – горние приветы, Жемчужных слёз тугая нить. С мечтой невидимых поэтов Сюда придёшь поговорить (Грузинский дневник).

ЖЕСТОКОСЕРДНЫЙ
Мир. В деревянной церковке помолюсь усердно: Дай [Господь] остаться женщи-ной в мире жестокосердном (Молитва женщины).

ЖЁЛТЫЙ, –ые
Глаз. Будто в тёмную ночь век глядит жёлтым глазом бесстыжим, В первобыт-ных страстях крови требуя в прорву свою. Человек человеку не стал ни дороже, ни ближе С той поры, когда яблоко Ева вкусила в раю («От чужих пирогов остаются обидные крохи...»).
Дни. ; Всё к жизни приложимо: вздох, рывок, Дорог судьбы натянутые тросы, Осенний воздух, сада островок, Да жёлтых дней рассыпанное просо… «Всё к жизни приложимо: вздох, рывок...»).
Мотылёк. Вечер подкрадётся к нам жёлтым мотыльком, Припадёшь к кувшин-чику с козьим молоком («Нас с тобой, кровиночка, не разлить водой...»).
Свечи. По небу ночному шагают монахи И жёлтые свечи несут («За тысяче-летья судьбой покараны...»).

ЖИВИТЕЛЬНЫЙ
Родник. Живительный родник не убывает. Пожизненные истины просты. И ничего на свете не бывает Сильней и неподкупней доброты («Дарующее сердце не старе-ет...»).

ЖИВОЙ, –ая, –ое, –ые
Боль. И будет важен мне пустяк любой, И будет ветер рвать зонты и души, И боль живую, как твоя любовь, Тяжёлое сомненье не задушит («И будет ночь...»).
Водица. Как знать: кто правдивей в цепи родовой И кто виноватей? На Пасху свя-тую водицы живой На каждого хватит (Пасха).
Зерно. В заглавии книги «Живое зерно».
Кто-то. Хоть время нас сделает глуше, Но кто-то живой, не спеша, Вновь будет читать наши души – И нас на ходу воскрешать («Хоть правила жизни меняем...»).
Музыка. ; Волнует музыка в ночи, Волнуясь, что ещё живая. Она пришла. Она звучит. Она ответа ожидает («Волнует музыка в ночи...»).
Объятье. И возникнет любовь – из беды и проклятья, Из замшелых, застуженных, мёртвых углов – Для ответной строки, для живого объятья В безымянности – тающих в спешке – миров (Грузинский дневник).
Слёзоньки. В траве растут кресты, грустят берёзоньки  Да льётся кровушка на об-разах. Мы – только слёзоньки, Мы – только слёзоньки,  Живые слёзоньки в Твоих глазах («Для добрых дел земных – широко полюшко...»).
Слово. О, сколько же можно (и разве же мало?) – Чтоб лучших поэтов вели на убой, Чтоб слово живое извечно страдало, Платя забубённой своей головой?..  (Дети слова).
Ты. ; Одного и желаю – Пить, а сон – как вода. В этом сне ты – живая, Как все-гда, как тогда… (Памяти мамы).

ЖИТЕЙСКИЙ, –ое
Закат. Когда судьба поставит на колени, Так явственно поймёшь в который раз, Что слёзы горько учат сходству мнений, А беды прочно сплачивают нас. И, может, нам откроется когда-то Святой рассветный замысел Его: Жена и муж к житейскому закату Единое являют существо («Когда судьба поставит на колени...»).
Море. Поплыла над известкой икона, Коммунальный ворочая ил, Где халат с се-ребристым драконом Злую бедность победно дразнил; <…> Где житейское море, и в штофе – Капля красного – прожитость дней; Где купался ахматовский профиль В шести-стенной свободе своей… (Дети слова).
Ненастье. Ты победил житейское ненастье, Став воином иного бытия. А мне всё так же мир свирепый застит Ранимая беспомощность твоя (Памяти свёкра).
Урок. Плача от житейского урока, Злополучных дел не сотвори («Плача от житейского урока...»).

З

ЗАБЛУДИВШИЙСЯ
Гребень. ; Поплыла над известкой икона, Коммунальный ворочая ил, Где халат с серебристым драконом Злую бедность победно дразнил; <…> Где стихали заботы о хлебе, Коль стихами был полон причал; Где, как чёлн, заблудившийся гребень Непокорную чёлку качал… (Дети слова).

ЗАБОТЛИВЫЙ, –ая
Душа. Уже привычно боль нести, Уже неистребима проседь, И покаянного «про-сти» Душа заботливая просит («Уже привычно боль нести...»).

ЗАБУБЁННЫЙ, –ая
Голова. В соч.: забубённая голова. О, сколько же можно (и разве же мало?) – Чтоб лучших поэтов вели на убой, Чтоб слово живое извечно страдало, Платя забубённой своей головой?.. (Дети слова).

ЗАБЫВЧАТЫЙ, –ые
Стены. ; ; Стали забывчивы. Но красные стены, гудевшие: «Стал-лин», К себе прислоняя светлейших внучат, В чаду перестроек забывчивы стали И, чтобы не рух-нуть, победно молчат (Дети слова).

ЗАБЫТЫЙ
Млын. Плыву «из варягов» и, стало быть, «в греки» По родине светлоосенней и ранней, <…> По краснорябиновой, горькополынной, Вдоль брошенных нив и забытого млына… (Отъезд). Млын (белорус.) – мельница.

ЗАВТРАШНИЙ, –яя
День. От чужих пирогов остаются обидные крохи. На мерцающий свет нападает преступная тень. Изолгавшийся мир, как перчатки, меняет эпохи, И вчерашний кумир проклинает свой завтрашний день («От чужих пирогов остаются обидные крохи...»).
Синь. На ближних муку вымещая И глядя в завтрашнюю синь, Поймёшь: одна любовь вмещает Все заповеди – до «Аминь» («Когда из копоти и сажи...»).

ЗАДРОЖАВШИЙ, –ая
Рука. Томик в руки – познать, удивиться, Воздух сжать задрожавшей рукой…  Нам с мелодией этой сродниться И страдать соловьиной строкой (Дети слова).

ЗАДУМЧИВЕЙ
Рассвет. ; Уже задумчивей рассвет. Уже наешься хлебом пресным. И то, в чём вечной жизни нет, Уже читать неинтересно («Уже задумчивей рассвет...»).

ЗАМКНУТЫЙ
Мирок. Текут часы на полвторого. Бессонный замкнутый мирок. И ночь стоит, как страж суровый, Неумолимый, словно рок («Текут часы на полвторого...»).

ЗАМШЕЛЫЙ, –ые
Углы. И возникнет любовь – из беды и проклятья, Из замшелых, застуженных, мёртвых углов – Для ответной строки, для живого объятья В безымянности – тающих в спешке – миров (Грузинский дневник).

ЗАОКОННЫЙ, –ое
Пространство. Заоконное пространство. Жажда время коротать. Мыслей тихое упрямство. Сна медлительная стать («Заоконное пространство...»).

ЗАПОЗДАЛЫЙ, –ые
Туманы. Суровы, но по-своему гуманны, В натужном ожидании Суда, – Плывут, как запоздалые туманы, В чужую даль все кровные года («Суровы, но по-своему гу-манны...»).

ЗАПРЕДЕЛЬНЫЙ, –ая
Даль. Но когда серой пылью в часах спеленаются стрелки И отпустим на волю пугливых своих голубей, Станут: слаще – словарь, отстранённее – мира проделки, Небо – ниже, синей, запредельная даль – голубей («Мы живём, отражаясь в колодезной глу-би свободы...»).

ЗАПУТАННЫЙ, –ые
Века. Вошла в глубинные коренья Веков запутанных и дней, Переходя на го-воренье Созревших жестами ветвей… (Осень).
Дни. Там же.

ЗАСТУЖЕННЫЙ, –ые
Углы. ; И возникнет любовь – из беды и проклятья, Из замшелых, застужен-ных, мёртвых углов – Для ответной строки, для живого объятья В безымянности – таю-щих в спешке – миров (Грузинский дневник).

ЗАСТЫВШИЙ
Воздух. Орёл парит над краем дорогим, Как будто получившим похоронку; За-стывший воздух режет на круги, Легко попав в небесную воронку («Орёл парит над краем дорогим...»).

ЗАТАИВШИЙСЯ
Гнев. Слово – следствие. Слово – печать. Можно впитывать – можно отторгнуть. Затаившийся гнев у плеча – Захлебнувшийся кратер восторга (Слово – творчество).

ЗАХЛЕБНУВШИЙСЯ
Кратер восторга. Слово – следствие. Слово – печать. Можно впитывать – можно отторгнуть. Затаившийся гнев у плеча – Захлебнувшийся кратер восторга (Слово – творчество).

ЗАХМЕЛЕВШИЙ, –ая
Душа. Ни русалка не знает, ни леший, Где его похоронена Русь, Где от горя душой захмелевшей Разудало растрачена грусть…  (Дети слова).

ЗВЕРИНЫЙ, –ая
Жестокость. Меж словом и делами злая пропасть. Распроданная совесть за пятак. Голодная звериная жестокость. Холодный взгляд зарвавшихся служак (Ветра соловец-кие).

ЗВЁЗДНЫЙ, –ые
Законы. А у судьбы свой путь, седой и млечный. Её законов звёздных не нарушь. Лишь время проверяет нас на вечность – И родственную встречность наших душ («Суровы, но по-своему гуманны...»).
Импульс. Слово – выход на свет. Слово – свет, Звёздный импульс мерцающей точки. Слово – словно у дерева ветвь. Все слова – население в строчке (Слово – творче-ство).

ЗВОНКИЙ, –ие
Дети. ; Чья-то гордая речь здесь хранит долголетье, Ни на шаг не прервавшись в скалистой стезе. На грузинской земле мы – как звонкие дети, Капли солнца в тугой виноградной лозе (Грузинский дневник).
Лист. ; Лист взлетел – осенний, звонкий, Как капризный крик ребёнка; Ото-рвался от ствола. Яркий, красочный, парадный, Отодвинул все преграды, Лёг на краешек стола («Лист взлетел – осенний, звонкий...»).

ЗВОНЧЕ
Дух. ; Чем выше дух, тем он сильней и звонче, Как колокол на башне вечевой («Чем шаг трудней...»).

ЗЕЛЁНЫЙ, –ая
Покров. Покровом зелёным все горы укрылись. Храм сверху похож на большую свечу. А здесь у души расправляются крылья… (Грузинский дневник).
Трава. ; Зелена. Румяный день наводит глянец… Ещё  не голы дерева; Ещё  на солнечной поляне, Как в детстве, зелена трава… («Румяный день наводит глянец...»).

ЗЕМНОЙ, –ая, –ое, –ые
Бремя. Неся земное тягостное бремя, Вбирая благодать небесных вод, Идёт, светло опережая время, Сквозь мглу и непогоду крестный ход («Неся земное тягостное бремя...»).
Будничность. Пусть упадёт моя слеза На эту будничность земную. Пусть не со-лгут твои глаза, Когда упрёков не миную («Пусть упадёт моя слеза...»).
Горюшко. Живём – не молимся на ясной зорюшке. Беда приходит к нам, ей – хлеб да соль. Мы – только горюшко, Мы – только горюшко, Земное горюшко Твоё да боль («Для добрых дел земных – широко полюшко...»).
Дела. Для добрых дел земных – широко полюшко.  Ох, порадеть бы нам о тех делах.  Там же.
Дни. О, скольких, церковь, ты спасла! Пылают пламенные свечи. Для дней зем-ных, для жизни вечной Льют на Руси колокола (Колокола).
Дно. Земное дно для зла возделано: Дурная явь, как страшный сон (Ветра соло-вецкие).
Душа. Поплыла над известкой икона, Коммунальный ворочая ил, Где халат с се-ребристым драконом Злую бедность победно дразнил; <…> Где монаршая стать-оболочка В кровь стопталась: ни сна, ни гроша; Где о Родине – каждою строчкой – С плах молилась земная душа… (Дети слова).
Жизнь. Волнуясь, к одиночеству взывая, Не жалуясь, смиряясь от обид, Ни на мгновенье глаз не закрывая, Не спит душа, не спит душа, не спит. И в той душе, что дума-ет и плачет, Бессонниц кормит, совестью скорбя, – И жизнь земная выглядит иначе, И вечность не похожа на себя («Волнуясь, к одиночеству взывая...»).
Законы. Мы живём, отражаясь в колодезной глуби свободы, Хоть в унынье времен неизбежность нельзя обминуть, И с трудом постигаем земные законы природы, И пове-рить легко, и нельзя седину обмануть («Мы живём, отражаясь в колодезной глуби свобо-ды...»).
Мир. И в этой облачной облаве, Готовой мир земной объять, Как будто Бах кос-нулся клавиш, Чтоб дрожь волшебную унять («Одна сплошная неизбежность...»).
Юдоль. В соч.: земная юдоль. Раздвоились пути, нет возницы, и лошадь стрено-жат. Умножает грехи, как морщины, земная юдоль («В поднебесье темно, и ещё петухи не пропели...»).

ЗИМНИЙ
Сад. Зябко взошла молодая рассада, Почвой небесной звезда рождена. Чёрная го-тика зимнего сада К серому вечеру пригвождена («Зябко взошла молодая рассада...»).

ЗЛОЙ, –ая, –ые
Бедность. Поплыла над известкой икона, Коммунальный ворочая ил, Где халат с серебристым драконом Злую бедность победно дразнил… (Дети слова).
Боль. Сердце утренней ласки просит, Покидая ночей юдоль. Может, добрая эта осень Напрочь выстудит злую боль… («Сердце утренней ласки просит...»).
Измены. От злых измен и пагубных объятий – Туда, где воск стекает не спеша. Душа бежит от суетных занятий. К причастию готовится душа («От едких слов и оголте-лых жестов...»).
Метель («Ни в чём не виновна, Наташа...»). – Все слёзы впитала постель. О, что там ещё порасскажет Февральская злая метель? (Из цикла стихов о Пушкине).
Пропасть. Меж словом и делами злая пропасть. Распроданная совесть за пятак. Голодная звериная жестокость. Холодный взгляд зарвавшихся служак (Ветра соловецкие).
Пучина. Людей не видишь в злой пучине века, Как будто спишь, не размыкая век. И с каждым днём все меньше человека В тебе, технолюбивый человек («Свою вину воинственно скрываешь...»).
Сны. В их неводе – страсть улова. В их взгляде – укор немой. О, блудные дети Слова, Вернувшиеся домой!.. У каждого – долг и вера, И крест, и судьба страны. Лишь травы – добрее ветра – Качают их злые сны (Дети слова).
Темень. Его, быть может, ангелы уносят Сквозь злую темень дьявольских атак… (Из цикла стихов о Пушкине).
Усмешка. Что мне сказать слепому деду В дремучий этот день-деньской? Крадут, крадут у нас победу Со злой усмешкой воровской («Что мне сказать слепому деду...»).

ЗЛОПОЛУЧНЫЙ, –ое, –ые
Грехи. Тихо внемлет душа православным заветам, Забывая пути к злополуч-ным грехам. На грузинской земле расцветают рассветы, Как земля и любовь, тяготея к стихам (Грузинский дневник).
Дела. Плача от житейского урока, Злополучных дел не сотвори («Плача от житейского урока...»)
Место. Злополучное место привала, Смертных казней, предсмертных «утех»… (Ветра соловецкие).

ЗНАКОМЫЙ
Кто. ; Знаком. Пускай следы твои читают Все те, кто с пылью лет знаком. Но поумнев, душа, взлетая, Себя не мысли знатоком («Душа, прими людские драмы...»).
Порог. Сколько эшафотных слов и казней Зависть уродила, как «даров». Огрыз-нешься в творческом сарказме, Подразнив докучливых врагов. Не забыв знакомого порога, Родовой нарушишь окоём И пойдёшь неведомой дорогой С ангелом-хранителем вдвоём (Дети слова).

ЗНОЙНЫЙ, –ое
Лето. Так, по знойному лету скитаясь, Я мечтаю о снежной зиме, Что снежинка летит… золотая С неба синего – под ноги мне («Жмётся тонкая тень в уголочке….»).

ЗОЛОТОЙ, –ая, –ые
Гурьба. ; Я – твой остров, Одиссей, горестная пристань. Под тобой мои пески в золотой гурьбе. И в любви моей к тебе столько материнства, Сколько нежности моей – в мыслях о тебе («Я – твой остров, Одиссей...»).
Снежинка. Так, по знойному лету скитаясь, Я мечтаю о снежной зиме, Что сне-жинка летит… золотая С неба синего – под ноги мне («Жмётся тонкая тень в уголоч-ке….»).
Соты. Слезой блестели золотые соты, Дождинки-осы не допили солнца, И – ра-дужней жар-птичьего крыла – Строка любви по небу пролегла («Слезой блестели золотые соты...»).
Туман. И ему лишь грезится покой. Где ещё он стены растеряет? Но бежит… без страха… за рекой… В золотом тумане растворяясь… (Грузинский дневник).
Шаг. Земля заигралась в цветное лото, Удачны уловы. Но осень ускорила шаг зо-лотой, И холодно слову («Земля заигралась в цветное лото...»).

ЗРЕЛЫЙ, –ое
Время. Настало бремя вещих снов, И ночь переплела коренья. И время зрелое, как сноп, Тяжёлым падает прозреньем («Волнует музыка в ночи...»).

ЗЫБКИЙ
Город. ; Царь Вахтанг пожаловал дары. Призван быть готически-барочным – По обеим сторонам Куры – Этот город, зыбкий и непрочный, Не привыкший к смеху диких скал, Где от слёз история ослепла. Он, как зёрна, камни рассыпал – И, как феникс, вырастал из пепла (Грузинский дневник).

И

ИЗВЕЧНЫЙ, –ые
Законы. ; Извечны. Законы осени извечны и просты. Намокший флаг на рейде чёрной ночи. И в лапах у внезапной западни День, словно зверь, сжимается в комочек («Законы осени извечны и просты...»).

ИЗОЛГАВШИЙСЯ
Мир. От чужих пирогов остаются обидные крохи. На мерцающий свет нападает преступная тень. Изолгавшийся мир, как перчатки, меняет эпохи, И вчерашний кумир проклинает свой завтрашний день («От чужих пирогов остаются обидные крохи...»).

ИЗЫСКАННЫЙ, –ая
Ткань. Да и были ль снега, Легче самой изысканной ткани?.. Лишь сквозит сединой Эта дикая снежная прядь. Испугался мороз: Заморозил он всех, заарканил… Отступил, ослабел, – И свободными стали опять («Да и были ль снега...»).

ИМЕННОЙ, –ая
Круговерть. Надежды, Пелагеи, Сани, Вани… Людская именная круговерть. Бессмысленный итог существованья: Два срока в гиблом карцере – и смерть (Ветра соло-вецкие).

ИСТЕРЗАННЫЙ, –ая
Рана. Завяжи мне глаза... Пусть закончится наша коррида: От истерзанной ра-ны до сжатого болью плеча. Завяжи мне глаза, чтобы я потеряла из виду Всё, что в мире есть ты: и улыбку твою, и печаль («Завяжи мне глаза...»).

ИСТОМЛЁННЫЙ
Сад. Одна сплошная неизбежность... Но нет предчувствия беды. Лишь миг – и дождь обрушил нежность На истомлённые сады («Одна сплошная неизбежность...»

К

КАМЕНИСТЫЙ
Подвиг. ; Пусть будет дождь во тьме неистов Или пурга белым-бела, Сверши свой подвиг каменистый, Душа, – и выдохни: «Дошла!» («Душа, прими людские дра-мы...»).

КАМЕННЫЙ, –ая
Арка. Дом с балконом, каменная арка, Куст магнолий, дремлющий и шаткий. И старик-фотограф в старом парке Сторожит усталую лошадку (Грузинский дневник).

КАПРИЗНЫЙ
Крик. Лист взлетел – осенний, звонкий, Как капризный крик ребёнка; Оторвался от ствола. Яркий, красочный, парадный, Отодвинул все преграды, Лёг на краешек стола («Лист взлетел – осенний, звонкий...»).

КАРАЮЩИЙ, –ая
Огонь. В пространстве зла земле не приютиться. И ночью ищет кров она, и днём. Неужто ей в пустыню превратиться И сжечь всё зло карающим огнём? («В простран-стве зла земле не приютиться...»).
Рука. Да, у последней слаженной строки Есть трепетность карающей руки, Ко-гда она сечёт, как гильотина. Да, у последней сложенной строки Есть сила всех предше-ствующих – разом. Питаются безумцы-простаки Ее волненьем, обращенным в разум... (Дети слова).
Труд. Гэпэушная властная сила, Подневольный карающий труд… (Ветра соло-вецкие).

КАРТОЧНЫЙ, –ые
Стены. Себя узнав и чувствам зная цену, Запрятав сны, как вина в погреба, Мы строим жизнь, как карточные стены, И всё боимся: сложится ль судьба?.. («Себя узнав и чувствам зная цену...»).

КАЮЩИЙСЯ
Лучик. ; Стол да стул, да детская картинка. Тающая лунность на холсте. Пёрыш-ко-судёнышко, тростинка. Кающийся лучик в темноте («Стол да стул, да детская картинка...»).

КЛЯТВЕННО ОПАСНЫЙ, –ое
Зло. ; ; Клятвенно опасно. Опасен спор, где «мудрствует» нутро, А ум и совесть бедственно безгласны, Где каждое словцо, как нож остро, И лестно зло, и клятвенно опасно («Опасен спор, где «мудрствует» нутро...»).

КОВАРНО-МНИМЫЙ, –ые
Слова. ; Пока мы неразборчивы в речах, Не избегаем слов коварно-мнимых… Когда-нибудь, любимый, не сейчас, Всё будет – ни на миг – непоправимо («Пока ещё горит судьбы свеча...»).

КОВАРНЫЙ, –ые
Загадки. Отгадывать коварные загадки – И день, и ночь – пожизненный режим. И человек теряется в догадках, И для другого он непостижим («Ныряют судьбы в лет чередованье...»).

КОЗИЙ, –ье
Молоко. Вечер подкрадётся к нам жёлтым мотыльком, Припадёшь к кувшинчику с козьим молоком («Нас с тобой, кровиночка, не разлить водой...»).

КОЛОДЕЗНЫЙ, –ая
Глубь. Мы живём, отражаясь в колодезной глуби свободы, Хоть в унынье вре-мен неизбежность нельзя обминуть… («Мы живём, отражаясь в колодезной глуби свобо-ды...»).

КОЛОКОЛЬНЫЙ, –ая
Русь. Благо – наша земля: чернозёмна, щедра, минералиста… От славянских кор-ней, от Отечества не отрекусь. По пустыням судьбы, по ухабам мирского неравенства Я к тебе добреду, колокольная старая Русь («Благо – наша земля: чернозёмна, щедра, ми-нералиста...»).

КОЛЮЧИЙ, –ая
Тоска. Оттолкнёшься спиной от напутствия, Обмахнёшь стылым ветром виски; Снова сузится мир до предчувствия, До колючей сердечной тоски («Оттолкнёшься спиной от напутствия...»).

КОММУНАЛЬНЫЙ
Ил. Поплыла над известкой икона, Коммунальный ворочая ил, Где халат с се-ребристым драконом Злую бедность победно дразнил… (Дети слова).

КОРОТКИЙ
Путь. Цитаты потом, вздохи-слёзы на тризне – И длинная речь о коротком пу-ти… Поэтам всегда не хватает полжизни, Чтоб мир этот бренный от смерти спасти (Гру-зинский дневник).

КОРОЧЕ
Он (отъезд). ; Железной дорогою день оторочен. Отъезд тем прекраснее, чем он короче (Отъезд).

КОСМИЧЕСКИЙ
Дом. Летят времена, как кометы, И славой грозя, и стыдом. Стихами небесных по-этов Разбужен космический дом (Грузинский дневник).

КОСОЙ, –ые
Глаза. Бревенчатый домик. И кто бы туда ни пришёл, Всем бабушка, плача в по-дол, говорила о сыне. Но было же, было и мне в доме том хорошо, Где счастье глядело в окошко глазами косыми («Домик в Орловщине...»).

КОСТНЫЙ, –ая
Твердь. В нём [слове] костная твердь – и мякоть. Влачишь его дух? Влачи! Прилюдно заставит плакать, Тайком хохотать в ночи (Дети слова).

КОШМАРНЫЙ
День. Свою вину воинственно скрываешь,  Отдав прогрессу совесть и покой. Вы-сокий суд всё больше забываешь, В кошмарном дне верша свой суд мирской («Свою вину воинственно скрываешь...»).

КРАСНОРЯБИНОВЫЙ, –ая
Родина. ; Плыву «из варягов» и, стало быть, «в греки» По родине светлоосенней и ранней, <…> По краснорябиновой, горькополынной, Вдоль брошенных нив и забытого млына… (Отъезд).

КРАСНЫЙ, –ая, –ые
Заря. И взгляд утомлённей, и дышится чаще, И с прошлым уже не идёшь на пари… И пришлых ночей непролазные чащи Сомненьем исхлещут до красной зари… («И взгляд утомлённей, и дышится чаще...»).
Краска. Не красною краской, а кровью писала На сердце своём всё, что сбыться могло. Звезда потухала, и ночь угасала… К утру запеклось, отпустило, ушло («Не красною краской, а кровью писала...»).
Стены. Но красные стены, гудевшие: «Стал-лин», К себе прислоняя светлейших внучат, В чаду перестроек забывчивы стали И, чтобы не рухнуть, победно молчат (Дети слова).
Шар. Ещё  чуть-чуть – и в душу глянет лето… Старушка-ночь уходит, не спеша, И, наполняясь неизбывным светом, Ребёнок-утро катит красный шар («Синеет небо – ми-ра половинка...»).
Яйца. Не грех нам весельем печаль проучить, Не грех рассмеяться. На радость се-годня едят куличи И красные яйца (Пасха).

КРАСОЧНЫЙ
Лист. ; Лист взлетел – осенний, звонкий, Как капризный крик ребёнка; Оторвался от ствола. Яркий, красочный, парадный, Отодвинул все преграды, Лёг на краешек стола («Лист взлетел – осенний, звонкий...»).

КРАТКИЙ, –ие
Путь. ; Будет кратким. Пусть помирятся с тобой долгие дороги, / будут / крат-ким – трудный путь, / безмятежной – высь. Я же ветром прошепчу – бережно, в тревоге: «Не остынь», «не обожгись», «в боль не оступись» («Я – твой остров, Одиссей...»).
Строчки. Тонок посох длинной ночи. Гулок звук ее шагов. Вечна тайна кратких строчек, Что чернеют меж снегов («Заоконное пространство...»).

КРАХМАЛЬНЫЙ, –ая
Белизна. И прошлое не порастёт быльём, Грядущее не станет аномально, И будет день, как чистое бельё, Хрустящее от белизны крахмальной («И будет ночь...»).

КРЕПКИЙ
Ты. ; Стал крепок. О, Пантеон, в каком улове Ты крепок стал, как бастион?.. Здесь Тициан – рисунок в слове, Галактика – Галактион (Грузинский дневник).

КРЕСТНЫЙ
Ход. В соч.: крестный ход. Неся земное тягостное бремя, Вбирая благодать небес-ных вод, Идёт, светло опережая время, Сквозь мглу и непогоду крестный ход («Неся земное тягостное бремя...»).

КРИВОЙ, –ые
Зеркала. Не к добру изменились условия. Слабы мы, не растим соколят. Стало об-щество «школой злословия»: Ждёт, кому там ещё насолят; Зубоскалит, меняется жёнами И пророку кричит: «Отвяжись!» Так, в кривых зеркалах отраженная, Протекает «духов-ная» жизнь («Не к добру изменились условия...»).
Частокол. Бревенчатый домик, и сад, и кривой частокол – На нём до сих пор ещё чистые сохнут кувшины («Домик в Орловщине...»).

КРИНИЧНЫЙ, –ые
Души. ; Сыновнее, дочернее… Судьбой не сорван куш. Поэты – словочерпии Своих криничных душ (Дети слова).

КРОВАВЫЙ, –ая, –ое, –ые.
Вечность. В колыбели ночей пеленающий сон беспробудней, В пробужденье от сна отрешённость проста и чиста. От креста до перста – километры распнувшихся будней, От молитвы до сердца – кровавая вечность Христа («В поднебесье темно, и ещё петухи не пропели...»).
Дороги. Молотком по железу всю ночь кто-то бешено лязгал… Это сон, это бред, а быть  может, последний урок. Наглоталась душа впечатлений мирских  под завязку – И завязла в слезах на распутье кровавых дорог (Отцу).
Русь. Век помнит, как ночь опустила забрало, Как смерть принялась поле жизни косить, Как слово хрипато рвалось и орало В расстрельных подвалах кровавой Руси (Дети слова).
Уроки. Прошедших лет кровавые уроки… Воюют люди, словно дикари. Но миру Бог отодвигает сроки, Пока ещё живут монастыри («Повсюду мира смертные приметы...»).
Утро. ; Кроваво. О, этот француз белокурый, Избр;нный судьбой в палачи! А утро кроваво и хмуро, И Чёрная речка молчит (Из цикла стихов о Пушкине).

КРОВНЫЙ, –ые
Года. Суровы, но по-своему гуманны, В натужном ожидании Суда, – Плывут, как запоздалые туманы, В чужую даль все кровные года («Суровы, но по-своему гуман-ны...»).
Дети слова. Александр Пушкин, Михаил Лермонтов, Александр Блок, Николай Гумилев, Марина Цветаева, Сергей Есенин,  Владимир Маяковский, Николай Клюев, Па-вел Васильев, Николай Рубцов, Игорь Тальков… Трагические таланты   разных времен. Кровные дети Слова… (Дети слова).

КРОМЕШНЫЙ, –ая
Печаль. Тоска нездешняя, печаль кромешная Не научили жить с душой в ладу («Для добрых дел земных – широко полюшко...»).
Туман. Речная Русь… А как её  назвать, Минуя с ней сырой туман кромеш-ный? И можно крест душой поцеловать – И неба зачерпнуть рукою грешной (Речная Русь).
Тьма. Так ты, поэт, во тьме кромешной Кричишь потомку своему. Всегда фиг-ляр, всегда насмешник, Всегда изгой в своем дому (Дети слова).

КРОПОТЛИВЫЙ
Нектар. ; А ноты, как пчёлы, собрали Всех чувств кропотливый нектар. И души, как скрипки, играли, Когда говорил патриарх (Грузинский дневник).

КРУТОЙ, –ое, –ые
Стога. Деревня Орловщина. Сорок годков до весны, Где запахом яблок и мёда пропитанный вечер. Всё было, как милость. Теперь возвращается в сны, Где я – малолет-ка, упрямый смешной человечек, Где время рожденья – июль в васильковом венце, И в душное сено прыжки под крутыми стогами («Домик в Орловщине...»).
Тесто. Поэты все неистовы. Но так уж повелось: Крутое тесто Истины Их жаром запеклось (Дети слова).

КРЫЛАТЫЙ
Росчерк. А за окном – поля и рощи, Вся жизнь в величии простом, Свободных птиц крылатый росчерк И Русь с погостом и крестом… (Ветра соловецкие).

Л

ЛАВРОВЫЙ
Смех. ; Слава, казня, не плачет – Ла;вровый смех уронит. Скачет твоя удача Камнем на ипподроме (Дети слова).

ЛЕГЧЕ
Снега. ; Легче самой изысканной ткани. Да и были ль снега, Легче самой изыс-канной ткани?.. Лишь сквозит сединой Эта дикая снежная прядь. Испугался мороз: Замо-розил он всех, заарканил… Отступил, ослабел, – И свободными стали опять («Да и были ль снега...»).

ЛЕДЯНОЙ, –ое
Отплытие. Всё по наитию, всё по наитию: Вздохи, шаги, остановки, открытия, Сны, откровения, слёзы, стихи, В вечный покой ледяное отплытие, Спаянность плеч и дождей со стрехи («Всё по наитию, всё по наитию...»).

ЛЕНИНГРАДСКИЙ
Мороз. Поплыла над известкой икона, Коммунальный ворочая ил, Где халат с се-ребристым драконом Злую бедность победно дразнил; Где от голода скрыться пиратски – Вплоть до смерти – имелись права; Где под лютый мороз ленинградский Непременно кончались дрова… (Дети слова).

ЛЕСТНЫЙ, –ое
Зло. ; Лестно. Опасен спор, где «мудрствует» нутро, А ум и совесть бедственно безгласны, Где каждое словцо, как нож остро, И лестно зло, и клятвенно опасно («Опа-сен спор, где «мудрствует» нутро...»).

ЛЁГКИЙ
Вздох. Снег чистейший, мне много не надо: Упади на ладонь со стрехи, Вздохом лёгким из горнего сада Замоли моих мыслей грехи («Снег чистейший, мне много не надо...»).

ЛИХОЙ, –ая
Скорость ; Лиха. В ритмах жизни оголтелой Скорость возраста лиха. В этом веке, с этим телом Нам не скрыться от греха («В ритмах жизни оголтелой...»).

ЛИШНИЙ, –яя
Я. ; Завяжи мне глаза… Пусть смеются надменные лица. Пусть друзья не узнают: я лишняя в этой гурьбе. Завяжи мне глаза, чтобы я, как подбитая птица, Не смогла про-лететь и мгновенье навстречу тебе («Завяжи мне глаза...»).

ЛОЖНЫЙ, –ые
Звуки. Это жизнь твоя, жизнь! Шепчет, медлит, не хочет разлуки. Это годы ушед-шие ночью вернулись опять. Это дождь твой седой: не поддаться б на ложные звуки. Это лес твой грибной: не набраться бы ложных опят (Отцу).
Опята. Там же.

ЛУННЫЙ
Свет. Всепрощающий крест, лунный свет на погосте – И смирение вод, прони-кающих в кровь… На грузинской земле собираются гости И роднятся, молясь, чтобы встретиться вновь (Грузинский дневник).

ЛУЧШИЙ, –ие
Поэты. О, сколько же можно (и разве же мало?) – Чтоб лучших поэтов вели на убой, Чтоб слово живое извечно страдало, Платя забубённой своей головой?.. (Дети сло-ва).

ЛЮБИМЕЙШИЙ, –ая
Страница. Лучи хранили неба прочность, И свету не было границ. И открывала жизнь по строчке – Любимейшую – из страниц («Одна сплошная неизбежность...»).

ЛЮБЯЩИЙ, –ие
Сердца. Преодолеет время и пространство Одна лишь вера любящих сердец («Ты снова, мама, говоришь мне: «Здравствуй...»).

ЛЮДСКОЙ, –ая, –ое, –ие
Драмы. Душа, прими людские драмы, Не суетись во имя лжи. Как тяжела доро-га к храму! Порой она – длиною в жизнь («Душа, прими людские драмы...»). Когда звонят колокола, Стихают все людские драмы. Звон – правда православных храмов. Храни, Господь, колокола! (Колокола).
Круговерть. Надежды, Пелагеи, Сани, Вани… Людская именная круговерть. Бессмысленный итог существованья: Два срока в гиблом карцере – и смерть (Ветра соло-вецкие).
Круженье. Завяжи мне глаза… Я иначе тебя не забуду. Столько память хранит, сколько выпадет ей на роду. Завяжи мне глаза, и тогда я беспомощной буду, И в круженье людском заблужусь, и тебя не найду («Завяжи мне глаза...»).
Обычай. То не лютость людского обычая, То не вой одичалый, не плач… То за-служенным знаком отличия Награждён соловецкий палач (Ветра соловецкие).
Родня. Вся злоба в тот вечер была погребённой. Смеялась-кутила людская род-ня. И в души смотрел попрошайка-ребёнок Глазами грядущего Судного дня (Грузинский дневник).
Хроника. Из мирской людской древней хроники Знаю, ты один – самый род-ненький. И от глаз твоих свет – поверх голов. Мы с тобой, любовь, говорим без слов («Всё, что жизнь дала, всё получено...»).

ЛЮТЫЙ
Мороз. Поплыла над известкой икона, Коммунальный ворочая ил, Где халат с се-ребристым драконом Злую бедность победно дразнил; Где от голода скрыться пиратски – Вплоть до смерти – имелись права; Где под лютый мороз ленинградский Непременно кончались дрова… (Дети слова).

М

МАГИЧЕСКИЙ, –ая, –ое
Зыбкость. Не ропщи на судьбу, мы к её похвалам не готовы. Затеряться б, как в чаще, в её прописном букваре. Мы ещё прикоснёмся к магической зыбкости слова, Мы ещё загадаем: проснуться на сонной заре («Мы живём, отражаясь в колодезной глуби свободы...»).
Слово. Всё тот же мир. Всё та ж первооснова. Всё тот же запах лавра от венца. И вечный круг магического слова Всё так же манит бедные сердца («Всё тот же мир...»).

МАЛЕНЬКИЙ, –ое
Сердце. Не просушит ива голову седую, Всё промокло в мире, и чудес не жду я. Но в груди тревожно, полное отвагой, Маленькое сердце бьётся алым флагом («Хмурый день в столице – без конца и края...»).

МАЛЫЙ, –ая
Жизнь. ; Мала. Найдите время для себя, Ведь жизнь мала и быстротечна. В сво-ём круженье бесконечном Найдите время для себя («Найдите время для себя...»).

МАНЯЩИЙ
Размах. И, кажется, вновь беззаботно лечу, – Забыв, как косынку, свою осторож-ность, Почуяв простора манящий размах, – Над миром устойчивым и не тревожным, Надёжным и светлым, как в радостных снах (Грузинский дневник).

МАТЕРИНСКИЙ, –ая, –ое
Душа. Предчувствуя встречу душой материнской, Я вновь уезжаю из милого Минска (Отъезд).
Сердце. Отведи [Господь] беду-грозу – от моей искринки, Дай остаться женщиной с сердцем материнским (Молитва женщины).

МГНОВЕННЫЙ, –ые
Всхлипы. О том, кто не понят, о том, кто убит, Дожди посудачат – От всхлипов мгновенных, минутных обид – До горького плача («Земля заигралась в цветное ло-то...»).

МЕДЛИТЕЛЬНЫЙ, –ая
Стать. Заоконное пространство. Жажда время коротать. Мыслей тихое упрямство. Сна медлительная стать («Заоконное пространство...»).

МЕДНЫЙ, –ая
Осень. ; До сих пор, млея жаркой истомой, Поэтичную тратя суму, Едет Пушкин, до боли знакомый – И неясный пока никому. Пусть же едет, не предан, не ранен, – Так же чувствуя жизнь глубоко, – Медной осенью, бронзовой ранью… Остановка ещё далеко (Грузинский дневник).

МЕРНЫЙ, –ые
Минуты. Вьётся тропинка подобно растенью. В стылых дворах гонят снег сквоз-няки. Тихо идут осторожные тени – Точных и мерных минут двойники («Зябко взошла молодая рассада...»).
Танец. Пока звезда хранит, счастливых, нас, Две жизни мы сближаем в мерном танце… Когда-нибудь, любимый, не сейчас, Сойдёмся, чтоб вовеки не расстаться («Пока ещё горит судьбы свеча...»).

МЕРЦАЮЩИЙ, –ая
Свет. От чужих пирогов остаются обидные крохи. На мерцающий свет напада-ет преступная тень. Изолгавшийся мир, как перчатки, меняет эпохи, И вчерашний кумир проклинает свой завтрашний день («От чужих пирогов остаются обидные крохи...»).
Свод. …уходишь – сквозь двери, Под мерцающий свод, Дав мне повод пове-рить В твой последний уход (Памяти мамы).
Точка. Слово – выход на свет. Слово – свет, Звёздный импульс мерцающей точки. Слово – словно у дерева ветвь. Все слова – население в строчке (Слово – творче-ство).

МЕТКИЙ
Сердце-недруг. ; Всё к жизни приложимо:  <…> И сердце-друг в кругу друзей иных, И сердце-недруг, горестный и меткий, Мельканье лун да в книгах путевых По-детски непутёвые заметки («Всё к жизни приложимо: вздох, рывок...»).

МЕЧТАТЕЛЬНЫЙ
След. ; Всё родимое там: то, чего уже нет, Кроме влажных ветвей краснотала. Там впечатан в дорогу мечтательный след, Там печали и радость впитала… («Пролив-ные, заладили нынче дожди...»).

МЁРТВЫЙ, –ые
Углы. И возникнет любовь – из беды и проклятья, Из замшелых, застуженных, мёртвых углов – Для ответной строки, для живого объятья В безымянности – тающих в спешке – миров (Грузинский дневник).

МИЛЫЙ
Боже. Помилуй мя, милый мой Боже, В дороге меня не забудь. Пусть душу мою не тревожит В неведомом найденный путь: Сквозь мир проходной, незнакомый, Где люди чужие в гурьбе. Дай веры с Тобой невесомо  Идти наугад по судьбе («Помилуй мя, милый мой Боже...»).
День. ; Не мил. Всё показное стало нежеланным. И день не мил, и ночь не хоро-ша. И странно жить, и страшно жить с обманом – Болеет православная душа («Всё показ-ное стало нежеланным...»).
Минск. Предчувствуя встречу душой материнской, Я вновь уезжаю из милого Минска (Отъезд). И никуда не спеша, В милях от милого Минска, Снова стремится душа Петь и мечтать по-грузински (Грузинский дневник).

МИНЕРАЛИСТЫЙ, –ая
Земля. ; ; Минералиста. Благо – наша земля: чернозёмна, щедра, минерали-ста… От славянских корней, от Отечества не отрекусь. По пустыням судьбы, по ухабам мирского неравенства Я к тебе добреду, колокольная старая Русь («Благо – наша земля: чернозёмна, щедра, минералиста...»).

МИНУТНЫЙ, –ые
Выход. Вразмах – небесные ворота И солнце – маятник судьбы… А дальше – топи да болота, Гранитных глыб «бараньи лбы», Платформа, Север, запах хвойный, Минут-ный выход из тоски, Отборный мат,  приклад конвойный – И пароход на Соловки (Ветра соловецкие).
Обиды. О том, кто не понят, о том, кто убит, Дожди посудачат – От всхлипов мгновенных, минутных обид – До горького плача («Земля заигралась в цветное ло-то...»).

МИРСКОЙ, –ая, –ое, –ие
Впечатления. Молотком по железу всю ночь кто-то бешено лязгал… Это сон, это бред, а быть  может, последний урок. Наглоталась душа впечатлений мирских  под за-вязку – И завязла в слезах на распутье кровавых дорог (Отцу).
Дорога. Мирская дорога – сомненье, разлом и раскол. Но память о детстве сия-юще непогрешима («Домик в Орловщине...»).
Жизнь. Здесь не один святой нашёл причал, Забыв, что где-то жизнь течёт мир-ская, И, сделав вздох, надёжно замолчал, Душе освобождённой потакая (Речная Русь).
Неравенство. Благо – наша земля: чернозёмна, щедра, минералиста… От славян-ских корней, от Отечества не отрекусь. По пустыням судьбы, по ухабам мирского не-равенства Я к тебе добреду, колокольная старая Русь («Благо – наша земля: чернозёмна, щедра, минералиста...»).
Суд. Свою вину воинственно скрываешь,  Отдав прогрессу совесть и покой. Высо-кий суд всё больше забываешь, В кошмарном дне верша свой суд мирской («Свою вину воинственно скрываешь...»).
Хроника. Из мирской людской древней хроники Знаю, ты один – самый род-ненький. И от глаз твоих свет – поверх голов. Мы с тобой, любовь, говорим без слов («Всё, что жизнь дала, всё получено...»).

МЛЕЧНЫЙ, –ая
Нить. И даже на краешке света, Где тянется млечная нить, Когда соберутся по-эты, Им будет о чём говорить (Грузинский дневник).
Путь. ; ; А у судьбы свой путь, седой и млечный. Её законов звёздных не нарушь. Лишь время проверяет нас на вечность – И родственную встречность наших душ («Суровы, но по-своему гуманны...»).

МОЛИТВЕННЫЙ, –ое
Ряд. И снова душа не готова Податься в молитвенный ряд, И снова не хватит нам Слова На тысячу жизней подряд («И снова душа не готова...»).
Слово. Льют на Руси колокола С молитвенным, священным словом. Под Бо-жьей Матери покровом Льют на Руси колокола (Колокола).

МОЛОДОЙ, –ая
Рассада. Зябко взошла молодая рассада, Почвой небесной звезда рождена. Чёр-ная готика зимнего сада К серому вечеру пригвождена («Зябко взошла молодая расса-да...»).
Солдатик. И посреди других сестёр и братьев, В сердцах готовых веру сохранить, Идёт с иконой молодой солдатик, И значит, Бога в нас – не победить («Неся земное тягостное бремя...»).

МОРЩИНИСТЫЙ, –ые
Избушки. ; Плыву «из варягов» и, стало быть, «в греки» <…>  По родине «буль-бы», солёных горбушек, Морщинистых, подслеповатых избушек… (Отъезд).

МУДРЫЙ, –ая, –ое, –ые
Государь. Но бенкендорфы всё еще доносят: «Не так, не так, всё сделано не так! Не так он жил, не так бывал угоден, Не так творил российский наш словарь. С ним кончились все крики о свободе… В стране спокойно, мудрый Государь!» (Из цикла стихов о Пушкине).
Жена. Коль время быть ему на брачном ложе, Пускай из всех он выберет одну… Не дай ему сокровищ, правый Боже, А дай мужчине – мудрую жену («Коль время быть ему на брачном ложе...»).
Мы. ; Мудры. В море, где мы за счастьем плывём / (не столь наивны, сколь муд-ры), В мире, где мы с тобою живём, / много есть от детской игры (Каравай).
Сердце. Для того, чтоб вновь родиться С чистым светом над рекой, Мудрым сердцем утвердиться В правой вере вековой? («Баламутит дождь осенний...»).
Старики. ; Мудры. Как здесь мудры старики И поэтичны просторы… Воду из чистой реки Пьют разомлевшие горы (Грузинский дневник).

МУТНЫЙ, –ая
Грусть. ; Божье небо, как эта земля, Мутной грустью наволгло. И плетутся ды-рявые сети И ночью, и днём («Да и были ль снега...»).

МЫСЛЕННЫЙ
Раздор. С чего начать забытый разговор? С ненужного и мелкого вопроса, Перехо-дя на мысленный раздор Двух половин,  разбросанных без спроса? («С чего начать забытый разговор?..»).

МЫСЛИ-ОТРАВА
; Не пугай оравой Песен дорогих. Мыслями-отравой Не пои других (Дети сло-ва).

Н

НАБОЛЕВШИЙ, –ая
Тайна. А певцу не певать: слишком рано Придавил его тяжкий гранит. Лишь стро-ка – незакрытая рана – Наболевшую тайну хранит (Дети слова).

НАВЯЗЧИВЫЙ, –ые
Встречи. Поспешишь за советами к творчеству, Что живёт за сутулостью плеч. Отрезвишься слезой одиночества От похмелья навязчивых встреч («Оттолкнёшься спиной от напутствия...»).

НАДГРОБНЫЙ, –ые
Начертания. Пуст мамин дом. В дверях затвор непрочен. Но образ чистый светел, как всегда. И смотрят мамы праведные очи Сквозь жизнь и смерть на все твои года, На почерк твой, что рвётся безутешно В надгробных начертаньях сжечь вину… («Пуст мамин дом...»).

НАДЁЖНЫЙ
Глянец. Сто раз приду – и горько удивлюсь, Увидев фото под надёжным глян-цем: Я с каждым годом старше становлюсь, А мама и не думала меняться («Вновь две ло-паты роют погреба...»).
Мир. И, кажется, вновь беззаботно лечу, – Забыв, как косынку, свою осторожность, Почуяв простора манящий размах, – Над миром устойчивым и не тревожным, Надёжным и светлым, как в радостных снах (Грузинский дневник).

НАДМЕННЫЙ, –ые
Лица. Завяжи мне глаза… Пусть смеются надменные лица. Пусть друзья не узнают: я лишняя в этой гурьбе. Завяжи мне глаза, чтобы я, как подбитая птица, Не смогла пролететь и мгновенье навстречу тебе («Завяжи мне глаза...»).

НАДМИРНЫЙ, –ые
Грозы. ; Обожгут небосвод все надмирные грозы, Но от горя – сильней и муд-рей человек. На грузинской земле я пролью свои слезы, Чтобы этой земле не заплакать вовек (Грузинский дневник).

НАДОРВАННЫЙ, –ая
Гортань. От страстных криков – к тайному шептанью. Убитых книг отпеты тира-жи. И этот век с надорванной гортанью Хитёр, как смерть, спасителен, как жизнь («Чем шаг трудней...»).

НАИВНЫЙ
Мы. ; Наивны. В море, где мы за счастьем плывём / (не столь наивны, сколь мудры), В мире, где мы с тобою живём, / много есть от детской игры (Каравай).

НАЙДЕННЫЙ
Путь. Помилуй мя, милый мой Боже, В дороге меня не забудь. Пусть душу мою не тревожит В неведомом найденный путь: Сквозь мир проходной, незнакомый, Где лю-ди чужие в гурьбе. Дай веры с Тобой невесомо  Идти наугад по судьбе («Помилуй мя, ми-лый мой Боже...»).

НАСМЕШЛИВЫЙ, –ая
Радуга. ; И будет дождь, как небо, голубой, Чтоб после, размывая дни и числа, Над перепутьем, над моей судьбой Насмешливая радуга повисла («И будет ночь...»).

НАСУЩНЫЙ
Хлеб. В соч.: хлеб насущный. И хлеб насущный на потребу, И гимн, пропетый не спеша, И вширь распахнутое небо, Где беженкой глядит душа… (Грузинский дневник).

НАТУЖНЫЙ, –ое, –ые
Года. Знаешь: годам натужным С серой небесной пылью Меньше и меньше нужно, Чтобы тебя хвалили (Дети слова).
Ожидание. Суровы, но по-своему гуманны, В натужном ожидании Суда, – Плывут, как запоздалые туманы, В чужую даль все кровные года («Суровы, но по-своему гуманны...»).

НЕБЕСНЫЙ, –ая, –ое, –ые
Блюдо. Ночь озябшего спящего люда – Штабелями в четыре ряда… Чёрствой кор-кой с небесного блюда Неморгающе смотрит беда (Ветра соловецкие).
Воды. Неся земное тягостное бремя, Вбирая благодать небесных вод, Идёт, светло опережая время, Сквозь мглу и непогоду крестный ход («Неся земное тягостное бремя...»).
Воронка. Орёл парит над краем дорогим, Как будто получившим похоронку; За-стывший воздух режет на круги, Легко попав в небесную воронку («Орёл парит над краем дорогим...»).
Ворота. Вразмах – небесные ворота И солнце – маятник судьбы… А дальше – топи да болота, Гранитных глыб «бараньи лбы», Платформа, Север, запах хвойный, Ми-нутный выход из тоски, Отборный мат,  приклад конвойный – И пароход на Соловки (Ветра соловецкие).
Гром. Небесный гром, как обличающая речь: Зачем нарушили законы миро-зданья?.. И горний ангел обнажил сурово меч, И снова кажется, что горек путь познанья («Небесный гром, как обличающая речь...»).
Дела. Жестокость обстоятельства: В их лодке нет весла. И жизнь их – невмеша-тельство В небесные дела… (Дети слова).
Он (певец). ; Ни русалка не знает, ни леший, Где его похоронена Русь, Где от горя душой захмелевшей Разудало растрачена грусть, Где возник он, – небесный от роду Аж до сердца, до имени аж, И какому уроду в угоду Смерть наладила свой камуфляж (Дети слова).
Почва. Зябко взошла молодая рассада, Почвой небесной звезда рождена. Чёрная готика зимнего сада К серому вечеру пригвождена («Зябко взошла молодая рассада...»).
Поэты. Летят времена, как кометы, И славой грозя, и стыдом. Стихами небес-ных поэтов Разбужен космический дом (Грузинский дневник).
Пыль. Знаешь: годам натужным С серой небесной пылью Меньше и меньше нужно, Чтобы тебя хвалили (Дети слова).
Рядно. ; Ещё  душа не отлетела <…> Ещё  спешит всмотреться в лица: Ей не ме-рещатся враги; Ещё, как раненая птица, Кромсает воздух на круги И ткет, невидимая лю-дям, Кайму к небесному рядну… (Памяти ушедших друзей).
Свет. Пусть осеняет нас в пути Небесный свет, любовь хранящий, Чтоб счастье трудное нести, Сложив былое с настоящим («Пусть упадёт моя слеза...»).
Сень. Льют на Руси колокола Под голубой небесной сенью, И свет великого Спасенья Зарёю красит купола (Колокола).

НЕВЕДОМЫЙ, –ая
Дорога. Сколько эшафотных слов и казней Зависть уродила, как «даров». Огрыз-нешься в творческом сарказме, Подразнив докучливых врагов. Не забыв знакомого поро-га, Родовой нарушишь окоём И пойдёшь неведомой дорогой С ангелом-хранителем вдвоём (Дети слова).

НЕВЕРНЫЙ
Он (Маяковский). Потерянный, как остров, всем неверный, Он – не последний грех на временах. И в двадцать первом мы «немножко нервно» Опять читаем «Облако в штанах» (Грузинский дневник).

НЕВИДИМЫЙ, –ые
Поэты. Мтацминда – горние приветы, Жемчужных слёз тугая нить. С мечтой не-видимых поэтов Сюда придёшь поговорить (Грузинский дневник).

НЕДОСЯГАЕМЫЙ, –ые
Ветки. Мне нежданной оскоминой душу свело. В ветках недосягаемых – бе-лым бело («Словно яблоко в травы, в предутренний час...»).

НЕДУЖНЫЙ
Мы. ; Недужны.  Мы, как прежде, свободны, Да только грязны и недужны, И по лужам бредём, Как по волчьим голодным следам («Да и были ль снега...»).

НЕЖДАННЫЙ, –ая
Оскомина. Мне нежданной оскоминой душу свело. В ветках недосягаемых – белым бело («Словно яблоко в травы, в предутренний час...»).

НЕЖЕЛАННЫЙ, –ое
Показное. ; Стало нежеланным. Всё показное стало нежеланным. И день не мил, и ночь не хороша. И странно жить, и страшно жить с обманом – Болеет православная душа («Всё показное стало нежеланным...»).

НЕЖНЫЙ, –ая
Земля. ; ; Нежна. Ещё  земля, грустя о лете, Нежна в объятьях сентября, С во-дой, бегущей сквозь столетья, О чём-то вечном говоря… («Румяный день наводит гля-нец...»).
Рука. В немоте, отвлечённо, С горьким прошлым в ладу, Ты приходишь сквозь чёрный Коридор – в мой недуг. Гладишь нежной рукою, Проникаешь в мой бред, Чтоб душевным покоем Затушить сотню бед (Памяти мамы).

НЕЗАКРЫТЫЙ, –ая
Рана. А певцу не певать: слишком рано Придавил его тяжкий гранит. Лишь строка – незакрытая рана – Наболевшую тайну хранит (Дети слова).

НЕЗДЕШНИЙ, –яя
Бессонница. И я слилась с бессонницей нездешнею, Улавливая вздохи без-утешные Родных, познавших немоту земли, Свершивших все пожизненные подвиги… (Адажио).
Тоска. Тоска нездешняя, печаль кромешная Не научили жить с душой в ладу («Для добрых дел земных – широко полюшко...»).

НЕЗЕМНОЙ, –ая, –ые
Высота. Обретение вслед за потерей... Как подобны стихи чудесам! Я опять ни за что не поверю, Что поэт для себя их писал. Полечу вместе с ними над бытом, К незем-ной высоте приучусь. Мне в чужом человеке открыта Несказ;нная родственность чувств («Обретение вслед за потерей...»).
Грани. Живя, как птица, на лету, Ища простого утешенья, Вдруг отвергаешь суету, Прильнув к минутам отрешенья. И Бог покой твой бережёт, И видишь неземные грани, И голос внутренний не лжёт, Когда тебя всей правдой ранит («Живя, как птица, на лету...»).
Сны. Всё к жизни приложимо:  <…> И явь, что дарит встречи на лету, И незем-ные сны голов упрямых, И промысел: знать эту, а не ту, Скупое «жду», распахнутое «мама» («Всё к жизни приложимо: вздох, рывок...»).
Строчка. ; И строчка уже неземная, И скоро заплачет родня… Но стылая речка не знает: Прощанья – ещё на два дня (Из цикла стихов о Пушкине).

НЕЗНАКОМЫЙ
Мир. Помилуй мя, милый мой Боже, В дороге меня не забудь. Пусть душу мою не тревожит В неведомом найденный путь: Сквозь мир проходной, незнакомый, Где люди чужие в гурьбе. Дай веры с Тобой невесомо  Идти наугад по судьбе («Помилуй мя, милый мой Боже...»).

НЕЗРИМЫЙ, –ая
Вечность. Как сладко от бед отрешиться суметь, Как славно идти босиком, На ры-жей соломе, как в детстве, сидеть И хлеб запивать молоком, И знать, что душе твоей – зреть «до видна», О всех урожаях радеть, Глазами упавшего в землю зерна В незримую вечность глядеть («Как сладко от бед отрешиться суметь...»).

НЕЗРЯЧИЙ, –ая
Бумага. ; ; Незряча. Чиста бумага и незряча, Но лишь до срока, до… руки (Дети слова).

НЕИЗБЫВНЫЙ, –ая
Вера. По пустыням судьбы, по ухабам мирского неравенства
Я к тебе добреду, колокольная старая Русь. И взгляну в твои очи, что полнятся слёзною влагою, Обниму стены храмов, дочерней любви не тая. Над простором твоим, над хоругвями, гимнами, флагами Поплывет моя грусть – неизбывная вера моя («Бла-го – наша земля: чернозёмна, щедра, минералиста...»).
Свет. Ещё  чуть-чуть – и в душу глянет лето… Старушка-ночь уходит, не спеша, И, наполняясь неизбывным светом, Ребёнок-утро катит красный шар («Синеет небо – мира половинка...»). Пока ещё горит судьбы свеча, Ночь отгоняет чёрные наветы… Когда-нибудь, любимый, не сейчас, Поманят дали неизбывным светом («Пока ещё горит судьбы свеча...»).

НЕИСТОВЫЙ, –ые
Дождь. ; Будет неистов. Пусть будет дождь во тьме неистов Или пурга белым-бела, Сверши свой подвиг каменистый, Душа, – и выдохни: «Дошла!» («Душа, прими людские драмы...»).
Поэты. ;  Неистовы. Поэты все неистовы. Но так уж повелось: Крутое тесто Истины Их жаром запеклось (Дети слова).

НЕИСТРЕБИМЫЙ, –ая
Проседь. ; Неистребима. Уже привычно боль нести, Уже неистребима про-седь, И покаянного «прости» Душа заботливая просит («Уже привычно боль нести...»).

НЕЛИШНИЙ, –яя
Воля. Дай [Господи], света, дай блага, дай воли нелишней, Дай доли высокой, любви непростой. И дай доброты, столько дай, чтобы ближний Не стал тяготиться такой добротой («Во мне запоздали зароки, обеты...»).

НЕЛЮДИМЫЙ, –ые
Люди. О том, кто не понят, о том, кто убит, Дожди посудачат – От всхлипов мгно-венных, минутных обид – До горького плача. По свету идя, нарожают дождей, Неспеш-ных, глубоких, Загонят в дома нелюдимых людей, Уставших от склоки… («Земля за-игралась в цветное лото...»).

НЕМОЙ, –ая
Приспешница. Глядит нутром, на спор сияя впрок, Луна, дорог приспешница не-мая. И мир на спор поделен, как пирог. И сытый сытого не понимает («Опасен спор, где «мудрствует» нутро...»).
Пустота. Никто такое не оценит, Пророков бьют за простоту: Сидит паяц на тём-ной сцене, Кричит в немую пустоту… (Дети слова).
Укор. В их неводе – страсть улова. В их взгляде – укор немой. О, блудные дети Слова, Вернувшиеся домой!.. Там же.

НЕНАСЫТНЫЙ
Кто. ; Ненасытен. Злато коронованных в цари Выше гор, хоть горы им насыпь-те… Господи, утишь и усмири Тех, кто больше жизни ненасытен! (Грузинский днев-ник).

НЕНУЖНЫЙ, –ые
Слова. Уже спешишь долги раздать, Живёшь с луной и солнцем дружно, Стремясь молчанья благодать Не расплескать в словах ненужных («Уже привычно боль нести...»).

НЕПОДКУПНЕЙ
Ничто. ; Не бывает неподкупней доброты. Живительный родник не убывает. Пожизненные истины просты. И ничего на свете не бывает Сильней и неподкупней доброты («Дарующее сердце не стареет...»).

НЕПОКОРНЫЙ, –ая
Чёлка. Поплыла над известкой икона, Коммунальный ворочая ил, Где халат с се-ребристым драконом Злую бедность победно дразнил; <…> Где стихали заботы о хлебе, Коль стихами был полон причал; Где, как чёлн, заблудившийся гребень Непокорную чёлку качал… (Дети слова).

НЕПРЕДВИДЕННЫЙ
Успех. Вот взять бы зависть – да на вынос, Отпеть бы на глазах у всех… Ведь даже первый друг не вынес Твой непредвиденный успех («Вот взять бы зависть – да на вынос...»).

НЕПРИТВОРНЕЕ
Ты. ; Непритворнее других. И чудеса, и яблочко на блюде… Но ощущаешь – вы-держан и тих, – Что только ты на этом свете любишь Сильней и непритворнее других («И вновь слова, и вновь светлеют лица...»).

НЕПРОЛАЗНЫЙ, –ые
Чащи. И взгляд утомлённей, и дышится чаще, И с прошлым уже не идёшь на па-ри… И пришлых ночей непролазные чащи Сомненьем исхлещут до красной зари… («И взгляд утомлённей, и дышится чаще...»).

НЕПРОСТОЙ, –ая
Любовь. Дай [Господи], света, дай блага, дай воли нелишней, Дай доли высокой, любви непростой. И дай доброты, столько дай, чтобы ближний Не стал тяготиться такой добротой («Во мне запоздали зароки, обеты...»).

НЕПРОЧНЫЙ
Город. ; Царь Вахтанг пожаловал дары. Призван быть готически-барочным – По обеим сторонам Куры – Этот город, зыбкий и непрочный, Не привыкший к смеху диких скал, Где от слёз история ослепла. Он, как зёрна, камни рассыпал – И, как феникс, вырастал из пепла (Грузинский дневник).
Затвор. ; Непрочен. Пуст мамин дом. В дверях затвор непрочен. Но образ чи-стый светел, как всегда. И смотрят мамы праведные очи Сквозь жизнь и смерть на все твои года… («Пуст мамин дом...»).

НЕРАЗДЕЛЬНЫЙ, –ое
Небо. В заглавии книги «Под небом нераздельным».

НЕРАЗУМНЫЙ, –ое
Тело. Единым соборным дыханьем Возносятся звуки молитв. Когда всё вокруг опустело И прошлое – тающий лёд, Сюда неразумное тело Разумную душу ведет («Есть сила в свечном полыханье...»).

НЕСКАЗАННЫЙ, –ая
Родственность. Обретение вслед за потерей... Как подобны стихи чудесам! Я опять ни за что не поверю, Что поэт для себя их писал. Полечу вместе с ними над бытом, К неземной высоте приучусь. Мне в чужом человеке открыта Несказ;нная родственность чувств («Обретение вслед за потерей...»).

НЕСМЕЛЫЙ, –ая
Речь. В мой грустный дом войди несмелой речью, Когда тобой решусь спастись от мук. Ты большего не выпросишь у встречи: Она и так щедрее всех разлук («Что будет завтра, мы узнаем сами...»).

НЕСПЕШНЫЙ, –ые
Дожди. ; О том, кто не понят, о том, кто убит, Дожди посудачат – От всхлипов мгновенных, минутных обид – До горького плача. По свету идя, нарожают дождей, Не-спешных, глубоких, Загонят в дома нелюдимых людей, Уставших от склоки… («Земля заигралась в цветное лото...»).
Туман. И пока нам сопутствует ветер, на солнце румяном Зреет колос любви, цве-том полнятся радуг слои, Пусть ещё удлинится рассвет мой неспешным туманом, Пусть ещё упадут сотни звёзд на ладони твои («Мы живём, отражаясь в колодезной глу-би свободы...»).

НЕТЛЕННЫЙ, –ая
Земля. Всё к жизни приложимо: <…> Стихи и проза, время, вечность, смысл, По-кой души и горсть земли нетленной («Всё к жизни приложимо: вздох, рывок...»).

НЕУВЕРЕННЫЙ
След. Вспомнишь всё, но не снимется тяжесть Ветхой лжи, что накликала бед. Только лист провинившийся ляжет В твой давно неуверенный след («Вековечность – и жизни детали...»).

НЕУМОЛИМЫЙ
Страж.  ; Текут часы на полвторого. Бессонный замкнутый мирок. И ночь стоит, как страж суровый, Неумолимый, словно рок («Текут часы на полвторого...»).

НЕУМОЛЧНЫЙ
Мирок. По Военно-Грузинской дороге Ехал Пушкин, светлея душой. Постигая красот соразмерность, Горных рек неумолчный мирок, Променяв петербургскую вер-ность На тифлисскую вечность дорог… (Грузинский дневник).

НЕЯСНЫЙ
Пушкин. ; Неясный (пока никому). До сих пор, млея жаркой истомой, Поэтич-ную тратя суму, Едет Пушкин, до боли знакомый – И неясный пока никому (Грузин-ский дневник).

НИЖЕ
Небо. ; Но когда серой пылью в часах спеленаются стрелки И отпустим на волю пугливых своих голубей, Станут: слаще – словарь, отстранённее – мира проделки, Небо – ниже, синей, запредельная даль – голубей («Мы живём, отражаясь в колодезной глуби свободы...»).

НИЩИЙ, –ая
Бесприданница. Небо выжгут, как старое днище. Ветер станет плаксив, путь да-лёк. И гор; – бесприданнице нищей – Солнце бросит скупой кошелёк («Небо выжгут, как старое днище...»).

НОВЫЙ, –ые
Круговороты. Забыла всё, и жизнь, как вьюга мчится, В круговороты новые ма-ня. Но снова ты… Походкой разночинца Шагаешь на полвздоха от меня («Забыла всё, как лица первых встречных...»).

НОЧНОЙ, –ая, –ое
Небо. По небу ночному шагают монахи И жёлтые свечи несут («За тысячелетья судьбой покараны...»).
Постепенность. Задумчивость. Картинность силуэта. Зачеркнутость измятого ли-ста. Горячечная собранность поэта. Ночная постепенность. Темнота («Задумчивость. Картинность силуэта...»).
Сумрак. Ещё печёт. Не отболело… Не стёрлось сумраком ночным. Оттенки се-рого на белом Так удивительно точны («Ещё печёт. Не отболело...»).

НУДНЫЙ
Дождик. Склад, заборик и роддом, Нудный дождь по скользким крышам… («Склад, заборик и роддом...»).

О

ОБИДНЫЙ, –ые
Крохи. От чужих пирогов остаются обидные крохи. На мерцающий свет напа-дает преступная тень. Изолгавшийся мир, как перчатки, меняет эпохи, И вчерашний ку-мир проклинает свой завтрашний день («От чужих пирогов остаются обидные крохи...»).

ОБЛАЧНЫЙ, –ая
Дым. Свободу б им дать, а не жалкие крохи – Гроза отступила б за облачный дым. Поэты всегда – миротворцы эпохи, Вот только б эпохе прислушаться к ним (Грузин-ский дневник).
Облава. ; И в этой облачной облаве, Готовой мир земной объять, Как будто Бах коснулся клавиш, Чтоб дрожь волшебную унять («Одна сплошная неизбежность...»).

ОБЛИЧАЮЩИЙ, –ая
Речь. Небесный гром, как обличающая речь: Зачем нарушили законы мирозданья?.. И горний ангел обнажил сурово меч, И снова кажется, что горек путь познанья («Небесный гром, как обличающая речь...»).
 
ОГНЕННЫЙ
Жар. И тень паутиной сошлась в уголочке, И так же бумага, как прежде, бела, Но кажется: жжёт раскалённая строчка И огненным жаром пылают слова («Не красною краской, а кровью писала...»).

ОГОЛТЕЛЫЙ, –ая, –ые
Жесты. От едких слов и оголтелых жестов – Туда, где хор возвышенно поёт, Где вдруг поймешь свое несовершенство, Вглубь заглянув, в ничтожество своё («От ед-ких слов и оголтелых жестов...»).
Жизнь. В ритмах жизни оголтелой Скорость возраста лиха. В этом веке, с этим телом Нам не скрыться от греха («В ритмах жизни оголтелой...»).

ОДИНОКИЙ, –ая
Мир. ; Одинок. И скоро, как парусник, бедный листок От дома отчалит, И станет наш мир, как листок, одинок, Как время, печален («Земля заигралась в цветное ло-то...»).
Птица. Знать, что ты Ещё с нежностью дружишь, Что тебе посылает привет Оди-нокая птица, что кружит Над безжалостной памятью лет («Вековечность – и жизни де-тали...»).

ОДИЧАВШИЙ
Ворон. Солнце беспробудно пьёт из серой чаши, Мечется по небу ворон оди-чавший… («Хмурый день в столице – без конца и края...»).

ОДИЧАЛЫЙ
Вой. То не лютость людского обычая, То не вой одичалый, не плач… То заслу-женным знаком отличия Награждён соловецкий палач (Ветра соловецкие).

ОЖИВШИЙ, –ая
Травиночка. И – века жестокость, и – мира немилость... Но – первой ожившей травиночки нить… Но – солнце от чистой слезы отразилось… Но – проблеск внезапный – желание жить («И взгляд утомлённей, и дышится чаще...»).

ОЗОРНОЙ
Земля. ; ; Озорна. И скоро дожди, становясь всё сильней, Пройдут – пилигримы – От сизых галактик до серых теней – Сквозь вечность и мимо. Охватят всю землю, что так озорна, И взором окинут; Печальным воронам печали зерна Печально подкинут («Земля заигралась в цветное лото...»).

ОЗЯБШИЙ
Люд. Ночь озябшего спящего люда – Штабелями в четыре ряда… Чёрствой коркой с небесного блюда Неморгающе смотрит беда (Ветра соловецкие).

ОПАСНЫЙ
Спор. ; Опасен. Опасен спор, где «мудрствует» нутро, А ум и совесть бед-ственно безгласны, Где каждое словцо, как нож остро, И лестно зло, и клятвенно опасно («Опасен спор, где «мудрствует» нутро...»).

ОРАНЖЕВЫЙ
Камин. Откружились белые метели, Отгорел оранжевый камин, Розовой весеннею капелью Тает за окошком бальзамин («Откружились белые метели...»).

ОСВОБОЖДЁННЫЙ, –ая
Душа. Здесь не один святой нашёл причал, Забыв, что где-то жизнь течёт мирская, И, сделав вздох, надёжно замолчал, Душе освобождённой потакая (Речная Русь).

ОСЕННИЙ
Воздух. Всё к жизни приложимо: вздох, рывок, Дорог судьбы натянутые тросы, Осенний воздух, сада островок, Да жёлтых дней рассыпанное просо… «Всё к жизни приложимо: вздох, рывок...»).
Дождь. Баламутит дождь осенний. Тело силится проспать…  Сколько ж будет воскресений Для того, чтоб не пропасть? («Баламутит дождь осенний...»).
Лист. ; Лист взлетел – осенний, звонкий, Как капризный крик ребёнка; Ото-рвался от ствола. Яркий, красочный, парадный, Отодвинул все преграды, Лёг на краешек стола («Лист взлетел – осенний, звонкий...»).

ОСИЯННЫЙ, –ые
Купола. А когда к рубежу чья-то сила потянет и – волоком – Окажусь вне преде-лов, вне грешных различий полов, Дай мне в мире ином на тебя засмотреться – и с облака Дай услышать мне звон осиянных твоих куполов («Благо – наша земля: чернозёмна, щедра, минералиста...»).

ОСТОРОЖНЫЙ, –ые
Тени. Вьётся тропинка подобно растенью. В стылых дворах гонят снег сквозняки. Тихо идут осторожные тени – Точных и мерных минут двойники («Зябко взошла мо-лодая рассада...»).

ОСТРЫЙ, –ое
Взгляд. ; Синеет небо – мира половинка, Пронзая взглядом, острым, как алмаз. Ещё чуть-чуть – и скатится слезинка, Последняя, из увлажнённых глаз («Синеет небо – мира половинка...»).
Словцо. ; Остро. Опасен спор, где «мудрствует» нутро, А ум и совесть бедствен-но безгласны, Где каждое словцо, как нож остро, И лестно зло, и клятвенно опасно («Опасен спор, где «мудрствует» нутро...»).

ОТБОРНЫЙ
Мат. Вразмах – небесные ворота И солнце – маятник судьбы… А дальше – топи да болота, Гранитных глыб «бараньи лбы», Платформа, Север, запах хвойный, Минутный выход из тоски, Отборный мат,  приклад конвойный – И пароход на Соловки (Ветра соловецкие).

ОТВЕТНЫЙ, –ая
Строка. И возникнет любовь – из беды и проклятья, Из замшелых, застуженных, мёртвых углов – Для ответной строки, для живого объятья В безымянности – тающих в спешке – миров (Грузинский дневник).

ОТЗЫВЧИВЕЙ
Ночи. ; Станут отзывчивей. Станут радостней дни и отзывчивей ночи. Кто чужого не взял – всё прибудет тому… И сотрётся печать родовых одиночеств, И умно-жится свет, поглощающий тьму (Грузинский дневник).

ОТКРЫТЫЙ
Храм. Во мне запоздали зароки, обеты. К открытому храму приближусь, скор-бя. Прости мои годы, прости мои беды, Прости мою, Господи, жизнь без Тебя («Во мне запоздали зароки, обеты...»).

ОТСТРАДАВШИЙ, –ее
Сердце. ; Соль земли, не верящей в покой, Сердце, отстрадавшее, большое… Господи, призри и успокой Этот рай с великою душою! (Грузинский дневник).

ОТСТРАНЁННЕЕ
Проделки. ; Но когда серой пылью в часах спеленаются стрелки И отпустим на волю пугливых своих голубей, Станут: слаще – словарь, отстранённее – мира проделки, Небо – ниже, синей, запредельная даль – голубей («Мы живём, отражаясь в колодезной глуби свободы...»).

ОТЧАЯННЫЙ.
Взмах. И серый колодец, и деда отчаянный взмах – Всё там же, на том же, судьбой заколдованном, месте. Вздыхает корова, и овцы белеют впотьмах, И сонные куры кудахчут на сонном насесте («Домик в Орловщине...»).

ОТЧИЙ
Глаз. И всё родней чужой рассказ, Своей дополненный утратой. И строже смотрит Отчий глаз – На жизни след витиеватый («Всё чаще отпускаешь плыть...»).

П

ПАГУБНЫЙ, –ые
Объятия. От злых измен и пагубных объятий – Туда, где воск стекает не спеша. Душа бежит от суетных занятий. К причастию готовится душа («От едких слов и оголтелых жестов...»).

ПАДКИЙ
Век. ; Падок. Дочитано писанье от Матфея. Дано узнать, как жалок этот мир, Как чей-то взгляд от зависти мертвеет, Как с пьедестала падает кумир,  Как падок век на смену зол и бедствий, Как в диком море тонут корабли… («Дочитано писанье от Мат-фея...»).

ПАРАДНЫЙ
Лист. ; Лист взлетел – осенний, звонкий, Как капризный крик ребёнка; Оторвался от ствола. Яркий, красочный, парадный, Отодвинул все преграды, Лёг на краешек стола («Лист взлетел – осенний, звонкий...»).
Оркестр. Природа звучала оркестром парадным. Мелькали и множились гор этажи. И речка тянулась, как нить Ариадны, Крутилась, терялась, петляла, как жизнь (Гру-зинский дневник).

ПАРНОЙ, –ая
Млечность. Пока ещё мы делим наш очаг И пьём парную тающую млечность… Когда-нибудь, любимый, не сейчас, Два имени в одну сольются вечность («Пока ещё го-рит судьбы свеча...»).

ПЕЛЕНАЮЩИЙ
Сон. В колыбели ночей пеленающий сон беспробудней, В пробужденье от сна отрешённость проста и чиста («В поднебесье темно, и ещё петухи не пропели...»).

ПЕРВОБЫТНЫЙ, –ые
Страсти. Будто в тёмную ночь век глядит жёлтым глазом бесстыжим, В перво-бытных страстях крови требуя в прорву свою. Человек человеку не стал ни дороже, ни ближе С той поры, когда яблоко Ева вкусила в раю («От чужих пирогов остаются обид-ные крохи...»).

ПЕРВЫЙ, –ая
Любовь. О, с ним [словом] и мудрец – невежда! И легкость оно – и гнёт. Послед-нюю даст надежду  И к первой любви вернёт (Дети слова).

ПЕРЕСПЕВШИЙ, –ие
Нивы. Казалась страстной мне природы шалость. Как в сердце, все вокруг пере-мешалось. Коснулось небо переспевших нив, С землёй себя на миг соединив («Слезой блестели золотые соты...»).

ПЕТЕРБУРГСКИЙ, –ая
Верность. По Военно-Грузинской дороге Ехал Пушкин, светлея душой. Постигая красот соразмерность, Горных рек неумолчный мирок, Променяв петербургскую верность На тифлисскую вечность дорог… (Грузинский дневник).

ПЕЧАЛЬНЫЙ, –ая, –ые
Вороны. И скоро дожди, становясь всё сильней, Пройдут – пилигримы – От сизых галактик до серых теней – Сквозь вечность и мимо. Охватят всю землю, что так озорна, И взором окинут; Печальным воронам печали зерна Печально подкинут («Земля заигра-лась в цветное лото...»).
Единственность. Что будет завтра, мы узнаем сами, Когда тебя у Света отмолю… Пойми слова и то, что за словами, – Печальную единственность мою («Что будет завтра, мы узнаем сами...»).
Мир. ; Печален. И скоро, как парусник, бедный листок От дома отчалит, И станет наш мир, как листок, одинок, Как время, печален («Земля заигралась в цветное ло-то...»).

ПЕЧАТНЫЙ
Чернозём. ; Мы сбудемся снова и снова, В печатный уйдя чернозём, – В ответе за каждое слово, Которое произнесём («Хоть правила жизни меняем...»).

ПЁРЫШКО-СУДЁНУШКО
; Стол да стул, да детская картинка. Тающая лунность на холсте. Пёрышко-судёнышко, тростинка. Кающийся лучик в темноте («Стол да стул, да детская кар-тинка...»).

ПЛАКСИВЫЙ
Ветер. ; ; Станет плаксив. Небо выжгут, как старое днище. Ветер станет плаксив, путь далёк. И гор; – бесприданнице нищей – Солнце бросит скупой кошелёк («Небо выжгут, как старое днище...»).

ПЛАМЕННЫЙ, –ые
Свечи. О, скольких, церковь, ты спасла! Пылают пламенные свечи. Для дней земных, для жизни вечной Льют на Руси колокола (Колокола).

ПЛАЧУЩИЙ
Дождь. ; Земля теряется за плачущим дождём, И первый грех ещё судьбою не оплачен. И мы с тобою – потрясённые – идём, Как двое изгнанных из рая у Мазаччо («Небесный гром, как обличающая речь...»).

ПЛОХОЙ, –ие
Времена. ; Плохи. Вкуси свой чёрствый хлеб, чернее ночи, Испей воды – то гор-няя роса, Поправь на лбу терновый свой веночек, А свой обед – отдай голодным псам. Отдай им все, чего б ни попросили, Скажи, что плохи нынче времена. Поэт – он так же голоден в России На прозу жизни, славу, ордена… (Дети слова).

ПО-БРОУНОВСКИ ЗЛОЙ
Гром. ; ; И будет гром хлестать со всех сторон, Закаркивая вороном, по-птичьи Крылом стегая занятый перрон, По-броуновски злой и хаотичный («И будет ночь...»).

ПОВИННЫЙ
Мы. ; Повинны. Пусть не измучит нас борьба, В которой вместе мы повинны. Пусть не разделит нас судьба На две чужие половины («Пусть упадёт моя слеза...»).

ПОГРЕБЁННЫЙ, –ая
Злоба. ; Была погребённой. Вся злоба в тот вечер была погребённой. Смея-лась-кутила людская родня. И в души смотрел попрошайка-ребёнок Глазами грядущего Судного дня (Грузинский дневник).

ПОДБИТЫЙ, –ая
Птица. Завяжи мне глаза… Пусть смеются надменные лица. Пусть друзья не узна-ют: я лишняя в этой гурьбе. Завяжи мне глаза, чтобы я, как подбитая птица, Не смогла пролететь и мгновенье навстречу тебе («Завяжи мне глаза...»).

ПО-ДЕТСКИ НЕПУТЁВЫЙ, –ые
Заметки. Всё к жизни приложимо:  <…> И сердце-друг в кругу друзей иных, И сердце-недруг, горестный и меткий, Мельканье лун да в книгах путевых По-детски непутёвые заметки («Всё к жизни приложимо: вздох, рывок...»).

ПО-ДЕТСКИ ПРОСТОЙ, –ое
Желанье. И было желанье по-детски простое: Мне всех вас хотелось обнять добротою – Друзей, что сошли с поэтической выси, «Сябров»-белорусов, живущих в Тби-лиси… (Грузинский дневник). Сябры (белорус.) – друзья.

ПОДЛОЖНЫЙ, –ая
Совесть. ; Не бывает подложной. Ведь Слово живет внутривенно, подкожно И болью пульсирует в слабых висках. И совесть его не бывает подложной, И правда его пребывает в веках (Дети слова).

ПОДЛУННЫЙ
Клавир. ; Не прочесть подлунного клавира, Где стучат приглушенно сердца Посреди грохочущего мира, Посреди начала и конца («На глагол не будет упованья...»).

ПОДНЕВОЛЬНЫЙ
Труд. Гэпэушная властная сила, Подневольный карающий труд… (Ветра со-ловецкие).

ПОДСЛЕПОВАТЫЙ, –ые
Избушки. ; Плыву «из варягов» и, стало быть, «в греки» <…>  По родине «буль-бы», солёных горбушек, Морщинистых, подслеповатых избушек… (Отъезд).

ПОЖИЗНЕННЫЙ, –ые
Истины. Живительный родник не убывает. Пожизненные истины просты. И ничего на свете не бывает Сильней и неподкупней доброты («Дарующее сердце не старе-ет...»).
Подвиги. И я слилась с бессонницей нездешнею, Улавливая вздохи безутешные Родных, познавших немоту земли, Свершивших все пожизненные подвиги… (Адажио).
Режим. Отгадывать коварные загадки – И день, и ночь – пожизненный режим. И человек теряется в догадках, И для другого он непостижим («Ныряют судьбы в лет чередованье...»).

ПОЗДНИЙ, –яя
Вина. Живёшь с людьми, ценя свою особу, Свою неприкасаемость любя. На злобу отвечаешь тихой злобой, И для врагов нет сердца у тебя. Соседа называешь дуралеем… Но, позднею виной себя виня, По кладбищу идёшь – и всех жалеешь, Как будто все ушедшие – родня («Живёшь с людьми, ценя свою особу...»).
Тревога. Хлебнёшь печали, лишь беды не трогай. Все души ходят к близким напрямик. И ты, почуяв позднюю тревогу, Прозреешь – и увидишь в тот же миг, Что зло растёт из трещины убогой... («Пуст мамин дом...»).

ПОКАЯННЫЙ, –ое
Прости. Уже привычно боль нести, Уже неистребима проседь, И покаянного «прости» Душа заботливая просит («Уже привычно боль нести...»).

ПОЛЕЗНЫЙ, –ые
Сплетни. ; Не полезны. Стремишься к друзьям шагом скорым, А к Богу идёшь, не спеша. Но праздные сплетни и споры Тебе не полезны, душа («Стремишься к друзьям шагом скорым...»).
Споры. ; Не полезны. Там же.

ПОЛНОЧНЫЙ, –ые
Сновиденья. Ещё  душа не отлетела <…> Ещё  она полна раденья К твоей душе – и держит речь В твоих полночных сновиденьях, Тебя спеша предостеречь… (Памяти ушедших друзей).
Час. Есть слово, ощущенье, запах И забытьё, что жизнь – пиры… Поэзия – прорыв внезапный В иные, высшие миры. И трепет рук, и щёк горенье, И дух – свеча в полночный час… («Есть слово, ощущенье, запах...»).

ПОЛНЫЙ ЗРЯЧЕСТИ, –ые
Стрелки. ; ; Полны зрячести. И время вылилось слепое, Лишь стрелки – зря-чести полны, – Как невидимки в чёрном поле, Качают маятник луны («Текут часы на полвторого...»).

ПОЛНЫЙ ОТВАГОЙ, –ое
Сердце. ; Полное отвагой. Не просушит ива голову седую, Всё промокло в мире, и чудес не жду я. Но в груди тревожно, полное отвагой, Маленькое сердце бьётся алым флагом («Хмурый день в столице – без конца и края...»).

ПОЛНЫЙ РАДЕНЬЯ, –ая
Она. ; Полна раденья. Ещё  душа не отлетела <…> Ещё  она полна раденья К твоей душе – и держит речь В твоих полночных сновиденьях, Тебя спеша предосте-речь… (Памяти ушедших друзей).

ПОЛНЫЙ СТИХАМИ
Причал. ; ; Был полон стихами. Поплыла над известкой икона, Коммунальный ворочая ил, Где халат с серебристым драконом Злую бедность победно дразнил; <…> Где стихали заботы о хлебе, Коль стихами был полон причал; Где, как чёлн, заблудив-шийся гребень Непокорную чёлку качал… (Дети слова).

ПОПРОШАЙКА-РЕБЁНОК
; Вся злоба в тот вечер была погребённой. Смеялась-кутила людская родня. И в души смотрел попрошайка-ребёнок Глазами грядущего Судного дня (Грузинский дневник).

ПОСЕРЕБРЁННЫЙ, –ые
Полоски. Яркие, узорчатые дни, Рек посеребрённые полоски… Господи, спа-си и сохрани Этот горный мир разноголосный! (Грузинский дневник).

ПОСЛЕДНИЙ, –яя
Грех. Не последний. Потерянный, как остров, всем неверный, Он – не послед-ний грех на временах. И в двадцать первом мы «немножко нервно» Опять читаем «Облако в штанах» (Грузинский дневник).
Надежда. О, с ним [словом] и мудрец – невежда! И легкость оно – и гнёт. По-следнюю даст надежду  И к первой любви вернёт (Дети слова).
Слезинка. ; Синеет небо – мира половинка, Пронзая взглядом, острым, как алмаз. Ещё чуть-чуть – и скатится слезинка, Последняя, из увлажнённых глаз («Синеет небо – мира половинка...»).
Строка. Да, у последней сложенной строки Есть сила всех предшествующих – разом. Питаются безумцы-простаки Её волненьем, обращённым в разум… (Дети слова).
Урок. Молотком по железу всю ночь кто-то бешено лязгал… Это сон, это бред, а быть  может, последний урок. Наглоталась душа впечатлений мирских  под завязку – И завязла в слезах на распутье кровавых дорог (Отцу).
Уход. …уходишь – сквозь двери, Под мерцающий свод, Дав мне повод поверить В твой последний уход (Памяти мамы).

ПОСПЕШНЫЙ
Приезд. Пуст мамин дом. В дверях затвор непрочен. Но образ чистый светел, как всегда. И смотрят мамы праведные очи Сквозь жизнь и смерть на все твои года, На почерк твой, что рвётся безутешно В надгробных начертаньях сжечь вину, На твой надрыв, на твой приезд поспешный, На волосы твои, на седину... («Пуст мамин дом...»).

ПОТАЁННЫЙ, –ые
Реки. ; А мысли текут в потаённые реки – Плыву «из варягов» и, стало быть, «в греки» По родине светлоосенней и ранней, По родине, где каждый камень изранен… (Отъезд).

ПОТЕРЯННЫЙ
Он (Маяковский). ; Потерянный, как остров, всем неверный, Он – не послед-ний грех на временах. И в двадцать первом мы «немножко нервно» Опять читаем «Облако в штанах» (Грузинский дневник).

ПОТРЯСЁННЫЙ, –ые
Мы. Земля теряется за плачущим дождём, И первый грех ещё судьбою не оплачен. И мы с тобою – потрясённые – идём, Как двое изгнанных из рая у Мазаччо («Небес-ный гром, как обличающая речь...»).

ПОЭТИЧЕСКИЙ, –ая
Высь. И было желанье по-детски простое: Мне всех вас хотелось обнять добротою – Друзей, что сошли с поэтической выси, «Сябров»-белорусов, живущих в Тбилиси… (Грузинский дневник).

ПОЭТИЧНЫЙ, –ая, –ые
Просторы. ; Поэтичны. Как здесь мудры старики И поэтичны просторы… Воду из чистой реки Пьют разомлевшие горы (Грузинский дневник).
Сума. ; До сих пор, млея жаркой истомой, Поэтичную тратя суму, Едет Пуш-кин, до боли знакомый – И неясный пока никому (Грузинский дневник).

ПРАВДИВЕЙ
Кто. ; Как знать: кто правдивей в цепи родовой И кто виноватей? На Пасху святую водицы живой На каждого хватит (Пасха).

ПРАВЕДНЫЙ, –ая, –ые
Душа. Призови меня, Господь, к аналою И прости мои грехи, если жизни стою. Дай расстаться с леностью, до греха большою, Дай остаться женщиной с праведной душою (Молитва женщины).
Люди. Во все века им нет числа. Их слышат праведные люди – Всегда так было, есть и будет. Льют на Руси колокола… (Колокола).
Очи. Пуст мамин дом. В дверях затвор непрочен. Но образ чистый светел, как все-гда. И смотрят мамы праведные очи Сквозь жизнь и смерть на все твои года… («Пуст мамин дом...»).

ПРАВОСЛАВНЫЙ, –ая, –ые
Душа. Всё показное стало нежеланным. И день не мил, и ночь не хороша. И стран-но жить, и страшно жить с обманом – Болеет православная душа («Всё показное ста-ло нежеланным...»).
Крестик. Крестик православный на груди, Лики, отражённые левкасом… Господи, прости и пощади Всех, кто от тебя не отрекался! (Грузинский дневник).
Заветы. Тихо внемлет душа православным заветам, Забывая пути к злополуч-ным грехам. На грузинской земле расцветают рассветы, Как земля и любовь, тяготея к стихам. Там же.
Храмы. Когда звонят колокола, Стихают все людские драмы. Звон – правда пра-вославных храмов. Храни, Господь, колокола! (Колокола).

ПРАВЫЙ, –ая
Боже. Коль время быть ему на брачном ложе, Пускай из всех он выберет одну… Не дай ему сокровищ, правый Боже, А дай мужчине – мудрую жену («Коль время быть ему на брачном ложе...»).
Вера. Для того, чтоб вновь родиться С чистым светом над рекой, Мудрым сердцем утвердиться В правой вере вековой? («Баламутит дождь осенний...»).

ПРАЗДНИЧНЫЙ
Улов. О, как материя груба! И сколько б ни искали случай – Слова, как пена на гу-бах, Скользят и тают в междузвучье. Фальшив твой праздничный улов И ненадёжно восклицанье. Слова – лишь только эхо слов, Рождённых в глубине сознанья («О, как ма-терия груба!..»).

ПРАЗДНЫЙ, –ые
Сплетни. Стремишься к друзьям шагом скорым, А к Богу идёшь, не спеша. Но праздные сплетни и споры Тебе не полезны, душа («Стремишься к друзьям шагом ско-рым...»).
Споры. Там же.

ПРЕДСМЕРТНЫЙ, –ые
Утехи. Злополучное место привала, Смертных казней, предсмертных «утех»… (Ветра соловецкие).

ПРЕДУТРЕННИЙ
Час. Словно яблоко в травы, в предутренний час Прокатился по облаку яблочный Спас («Словно яблоко в травы, в предутренний час...»).

ПРЕКРАСНЕЕ
Отъезд. ; Железной дорогою день оторочен. Отъезд тем прекраснее, чем он короче (Отъезд).

ПРЕСНЫЙ
Хлеб. Уже задумчивей рассвет. Уже наешься хлебом пресным. И то, в чём веч-ной жизни нет, Уже читать неинтересно («Уже задумчивей рассвет...»).

ПРЕСТОЛЬНЫЙ
Праздник. Сверкающий купол, взлетающий крест –  И праздник престольный. И сыплет счастливую правду окрест Звонарь с колокольни (Пасха).

ПРЕСТУПНЫЙ, –ая
Тень. От чужих пирогов остаются обидные крохи. На мерцающий свет нападает преступная тень. Изолгавшийся мир, как перчатки, меняет эпохи, И вчерашний кумир проклинает свой завтрашний день («От чужих пирогов остаются обидные крохи...»).

ПРИТИХШИЙ
Перрон. Оставив слезу на притихшем перроне, Я еду по родине в старом вагоне (Отъезд).

ПРИШЛЫЙ, –ые
Ночи. И взгляд утомлённей, и дышится чаще, И с прошлым уже не идёшь на па-ри… И пришлых ночей непролазные чащи Сомненьем исхлещут до красной зари… («И взгляд утомлённей, и дышится чаще...»).

ПРОВИНИВШИЙСЯ
Лист. Вспомнишь всё, но не снимется тяжесть Ветхой лжи, что накликала бед. Только лист провинившийся ляжет В твой давно неуверенный след («Вековечность – и жизни детали...»).

ПРОКИСШИЙ, –ая
Брага. Слово – пепел пожарищ, зола, Камень в сердце, прокисшая брага, Если слово на службе у зла, И зерно – если служит во благо (Слово – творчество).

ПРОКЛЯТЫЙ, –ая
Родина. Плыву «из варягов» и, стало быть, «в греки» <…> По родине прoкля-той, с вечною драмой, Всё мимо церквей да костёлов и храмов… (Отъезд).

ПРОЛИВНОЙ, –ые
Дожди. Проливные, заладили нынче дожди. На полмира ветра куролесят… Я – песчинка, и все же меня разгляди Там, за синим орловщинским лесом («Проливные, зала-дили нынче дожди...»).

ПРОМОКШИЙ
Перрон. Вековечность – и жизни детали, И привычка вставать поутру, Полюбив эти хмурые дали, Этот стынущий мир на ветру, Этот люд на промокшем перроне, Этот дождь в пересчёте голов… («Вековечность – и жизни детали...»).

ПРОНЗИТЕЛЬНЕЙ
Голоса. ; Став пронзительней. И возвратятся голоса, Став и пронзительней, и резче. И чувств высоких небеса Сравнить, наверно, будет не с чем... («И станет память дорог;...»).

ПРОПАДАЮЩИЙ
Мир. И снова дорога другая Ведёт от погоста в трактир. И снова, разлукой пугая, Грешит пропадающий мир («И снова душа не готова...»).

ПРОПИСНОЙ
Букварь. Не ропщи на судьбу, мы к её похвалам не готовы. Затеряться б, как в ча-ще, в её прописном букваре («Мы живём, отражаясь в колодезной глуби свободы...»).

ПРОРОЧЕСКИЙ, –ая
Роща. ; Мы сегодня светлеем в такой же пророческой роще. В каждой ягоде – сила земли и небес благодать. Я их все соберу, чтоб тебе было легче и проще Крохи сча-стья губами с ладоней моих собирать («У берёзовых рощ есть свои просветлённые ли-ки...»)

ПРОСВЕТЛЁННЫЙ, –ые
Лики. У берёзовых рощ есть свои просветлённые лики. Им спешит покло-ниться седой и усталый рассвет («У берёзовых рощ есть свои просветлённые лики...»).

ПРОСТОЙ, ая, –ое, –ые
Величие. А за окном – поля и рощи, Вся жизнь в величии простом, Свободных птиц крылатый росчерк И Русь с погостом и крестом… (Ветра соловецкие).
Законы. ; Проста. Законы осени извечны и просты. Намокший флаг на рейде чёрной ночи. И в лапах у внезапной западни День, словно зверь, сжимается в комочек («Законы осени извечны и просты...»).
Истины. ; Просты. Живительный родник не убывает. Пожизненные истины просты. И ничего на свете не бывает Сильней и неподкупней доброты («Дарующее сердце не стареет...»).
Отрешённость. ; Проста. В колыбели ночей пеленающий сон беспробудней, В пробужденье от сна отрешённость проста и чиста («В поднебесье темно, и ещё петухи не пропели...»).
Решенье. Тебе еще нету каких-то ста лет, А ты у решенья простого: Готовая книга лежит на столе, Читателя встретить готова (Дети слова).
Слово. ; В рай свободы билетик не выдан, Но по-детски невинно чело. И на слово, простое, как выдох, Вековое удушье легло. Там же.
Утешенье. Живя, как птица, на лету, Ища простого утешенья, Вдруг отвергаешь суету, Прильнув к минутам отрешенья («Живя, как птица, на лету...»).

ПРОХОДНОЙ
Мир. Помилуй мя, милый мой Боже, В дороге меня не забудь. Пусть душу мою не тревожит В неведомом найденный путь: Сквозь мир проходной, незнакомый, Где лю-ди чужие в гурьбе. Дай веры с Тобой невесомо  Идти наугад по судьбе («Помилуй мя, ми-лый мой Боже...»).

ПРОШЛЫЙ, –ая
Жизнь. И станет память дорог;, Когда в ночи, слепой и гулкой, Пройдут усталые снега По прошлой жизни переулкам («И станет память дорог;...»).

ПРОЩЁННЫЙ, –ая
Вина. Ему болит прощённая вина И не даётся линия прямая. Какая цель взле-тевшему видна, Которой на земле не понимают? («Орёл парит над краем дорогим...»).

ПРЯМОЙ, –ая
Линия. Ему болит прощённая вина И не даётся линия прямая. Какая цель взле-тевшему видна, Которой на земле не понимают? («Орёл парит над краем дорогим...»).

ПУГАЮЩИЙ, –ие
Разницы. Слезой ли, рукой ли прошит экземпляр – Не видишь пугающих раз-ниц, Когда твою душу, как вечный школяр, Строка близорукая дразнит (Дети слова).

ПУГЛИВЫЙ, –ые
Голуби. Но когда серой пылью в часах спеленаются стрелки И отпустим на волю пугливых своих голубей, Станут: слаще – словарь, отстранённее – мира проделки, Небо – ниже, синей, запредельная даль – голубей («Мы живём, отражаясь в колодезной глуби свободы...»).

ПУСТОЙ, –ое
Всё. С каким смиреньем ты терпел болезни, С какой улыбкой ты меня встречал… Как стал бесстрастен ко всему пустому, Как я просила: «Слово заверши…» (Памяти свёкра).
Дом. ; Пуст. Пуст мамин дом. В дверях затвор непрочен. Но образ чистый све-тел, как всегда. И смотрят мамы праведные очи Сквозь жизнь и смерть на все твои года… («Пуст мамин дом...»).

ПУТЕВОДНЫЙ, –ые
Зрители. ; И, как маятник в старой обители, Обрастёшь суетой до ночей, Где, сме-ясь, путеводные зрители Наблюдают за спешкой твоей («Оттолкнёшься спиной от напутствия...»).

ПУТЕВОЙ, –ые
Книги. Всё к жизни приложимо:  <…> И сердце-друг в кругу друзей иных, И серд-це-недруг, горестный и меткий, Мельканье лун да в книгах путевых По-детски непутё-вые заметки («Всё к жизни приложимо: вздох, рывок...»).

ПУШКИНСКИЙ
Куплет («И что нашли вы в пушкинском куплете? Глумленье, дерзость, вымысел и злость!..» Словесное вязанье чёрных сплетен… (Из цикла стихов о Пушкине).

ПЬЯНЫЙ, –ая
Отключка. Нарастив мускулатуру, Зная чёрные дела, Ах, цензурушка-цензура, Скольких в бездну загнала, В тюрьмы, в пьяную отключку,  Скольким «скрасила» фи-нал… (Дети слова).

Р

РАДОСТНЕЙ
Дни. ; Станут радостней. Станут радостней дни и отзывчивей ночи. Кто чу-жого не взял – всё прибудет тому… И сотрётся печать родовых одиночеств, И умножится свет, поглощающий тьму (Грузинский дневник).

РАДОСТНЫЙ, –ые
Сны. И, кажется, вновь беззаботно лечу, – Забыв, как косынку, свою осторожность, Почуяв простора манящий размах, – Над миром устойчивым и не тревожным, Надёжным и светлым, как в радостных снах (Грузинский дневник).

РАДУЖНЫЙ, –ое
Пекло. Позади метели, грады, Ночь – и та упала ниц. Этот день – длиною в ра-дость, Эта радость – без границ. Солнце – радужное пекло Вечность сушит на мели. Этот день-деньской – из пепла Тех веков, что мы сожгли («Позади метели, грады...»).

РАЗНОГОЛОСНЫЙ
Мир. Яркие, узорчатые дни, Рек посеребрённые полоски… Господи, спаси и со-храни Этот горный мир разноголосный! (Грузинский дневник).

РАЗНОЦВЕТНЫЙ
Мираж. Смелее, подруга! Подумаешь, годы… Мираж разноцветный так нами любим! Очнёмся: мы – птицы на грани свободы… Всё реже летаем, всё чаще скорбим (Грузинский дневник).

РАЗОМЛЕВШИЙ, –ие
Горы. Как здесь мудры старики И поэтичны просторы… Воду из чистой реки Пьют разомлевшие горы (Грузинский дневник).

РАЗУМНЫЙ, –ая
Душа. Единым соборным дыханьем Возносятся звуки молитв. Когда всё вокруг опустело И прошлое – тающий лёд, Сюда неразумное тело Разумную душу ведет («Есть сила в свечном полыханье...»).
Родина. Плыву «из варягов» и, стало быть, «в греки» <…> По родине, вымытой дождичком спелым, По родине славной, разумной, умелой… (Отъезд).

РАЗЪЯТЫЙ, –ая
Цепь. И будут опять полыхать над судьбою Стихи и поэмы, где вера – есть цель. Поэты всегда замыкают собою Безбожных столетий разъятую цепь (Грузинский днев-ник).

РАЙСКИЙ, –ие
Кущи. В соч.: райские кущи. Забылись священные райские кущи, По горло наш мир утопает в пороках. Довольно враждующим, ныне живущим, Единой судьбы укорачи-вать сроки… («Забылись священные райские кущи...»).

РАНЕНЫЙ, –ая
Птица. Ещё  душа не отлетела <…> Ещё  спешит всмотреться в лица: Ей не мере-щатся враги; Ещё, как раненая птица, Кромсает воздух на круги И ткет, невидимая людям, Кайму к небесному рядну… (Памяти ушедших друзей).

РАНИМЫЙ, –ая
Беспомощность. Ты победил житейское ненастье, Став воином иного бытия. А мне всё так же мир свирепый застит Ранимая беспомощность твоя (Памяти свёкра).
Каждый. ; Раним. А в век всемирного разлада, Где каждый смертен и ра-ним, Одной любви всего и надо,  Чтоб оправдаться перед Ним («Когда из копоти и са-жи...»).

РАННИЙ, –яя
Родина. ; А мысли текут в потаённые реки – Плыву «из варягов» и, стало быть, «в греки» По родине светлоосенней и ранней, По родине, где каждый камень изранен… (Отъезд).

РАСКАЛЁННЫЙ, –ая
Строчка. ; И тень паутиной сошлась в уголочке, И так же бумага, как прежде, бе-ла, Но кажется: жжёт раскалённая строчка И огненным жаром пылают слова («Не красною краской, а кровью писала...»).

РАСПАХНУТЫЙ, –ое,
[Слово] мама. ; Всё к жизни приложимо:  <…> И явь, что дарит встречи на лету, И неземные сны голов упрямых, И промысел: знать эту, а не ту, Скупое «жду», распах-нутое «мама» («Всё к жизни приложимо: вздох, рывок...»).
Небо. ; И хлеб насущный на потребу, И гимн, пропетый не спеша, И вширь рас-пахнутое небо, Где беженкой глядит душа… (Грузинский дневник).

РАСПНУВШИЕСЯ
Будни. ; В колыбели ночей пеленающий сон беспробудней, В пробужденье от сна отрешённость проста и чиста. От креста до перста – километры распнувшихся буд-ней, От молитвы до сердца – кровавая вечность Христа («В поднебесье темно, и ещё пе-тухи не пропели...»).

РАСПРОДАННЫЙ, –ая
Совесть. Меж словом и делами злая пропасть. Распроданная совесть за пятак. Голодная звериная жестокость. Холодный взгляд зарвавшихся служак (Ветра соловецкие).

РАСПЯТЫЙ
Христос. Пока я с тобою, покуда Жива я – и ночью, и днём, О, творчество, ежесе-кундно Пульсируешь в сердце моём. Лампадкою путь освещаешь, Стоишь за распятым Христом, То пряником сладким прельщаешь, То бьёшь беспощадно кнутом… «Пока я с тобою, покуда...»).

РАССВЕТНЫЙ
Замысел. ; Когда судьба поставит на колени, Так явственно поймёшь в который раз, Что слёзы горько учат сходству мнений, А беды прочно сплачивают нас. И, может, нам откроется когда-то Святой рассветный замысел Его: Жена и муж к житейскому закату Единое являют существо («Когда судьба поставит на колени...»).

РАССТРЕЛЬНЫЙ, –ые
Подвалы. Век помнит, как ночь опустила забрало, Как смерть принялась поле жизни косить, Как слово хрипато рвалось и орало В расстрельных подвалах кровавой Руси (Дети слова).

РЕБЁНОК-УТРО
; Ещё  чуть-чуть – и в душу глянет лето… Старушка-ночь уходит, не спеша, И, наполняясь неизбывным светом, Ребёнок-утро катит красный шар («Синеет небо – ми-ра половинка...»).

РЕВОЛЬВЕРНЫЙ, –ые
Лета. ; Цензор ставил закорючку – Жизнь давала стоп-сигнал. Встал поэт на ам-бразуру, Защитил своё «вчера»… Ох, цензурушка-цензура, Револьверных лет сестра (Дети слова).

РЕЗКИЙ
Порыв. Найдите время для меня. Отдайтесь резкому порыву. Ещё не время для разрыва, Найдите время для меня («Найдите время для себя...»).

РЕЗЧЕ
Голоса. ; Став резче. И возвратятся голоса, Став и пронзительней, и резче. И чувств высоких небеса Сравнить, наверно, будет не с чем... («И станет память до-рог;...»).

РЕЧНОЙ, –ая
Русь. Речная Русь… А как её  назвать, Минуя с ней сырой туман кромешный? И можно крест душой поцеловать – И неба зачерпнуть рукою грешной (Речная Русь).

РОДНЕЙ
Рассказ. ; И всё родней чужой рассказ, Своей дополненный утратой. И строже смотрит Отчий глаз – На жизни след витиеватый («Всё чаще отпускаешь плыть...»).

РОДНЕНЬКИЙ
Ты. ; Из мирской людской древней хроники Знаю, ты один – самый роднень-кий. И от глаз твоих свет – поверх голов. Мы с тобой, любовь, говорим без слов («Всё, что жизнь дала, всё получено...»).

РОДНОЙ, –ые
Лица. Уже пронзаешься виной, Спешишь познать родные лица. Уже полжизни за спиной, А всё пытаешься родиться («Уже задумчивей рассвет...»).

РОДОВОЙ, –ое
Начало. Гляжу в родовое начало, В эпоху воинственных дел, Где в двери безве-рье стучало: Шаг влево, шаг вправо – расстрел («Гляжу в родовое начало...»).
Окоём. Сколько эшафотных слов и казней Зависть уродила, как «даров». Огрыз-нешься в творческом сарказме, Подразнив докучливых врагов. Не забыв знакомого поро-га, Родовой нарушишь окоём И пойдёшь неведомой дорогой С ангелом-хранителем вдвоём (Дети слова).

РОДСТВЕННЫЙ, –ая
Встречность. А у судьбы свой путь, седой и млечный. Её законов звёздных не нарушь. Лишь время проверяет нас на вечность – И родственную встречность наших душ («Суровы, но по-своему гуманны...»).

РОЗОВЫЙ, –ая, –ое
Капель. ; Откружились белые метели, Отгорел оранжевый камин, Розовой ве-сеннею капелью Тает за окошком бальзамин («Откружились белые метели...»).
Облако. Нас с тобой, кровиночка, не разлить водой. Розовое облако посади в ладонь И засмейся солнышком, отразясь в воде, Синим колокольчиком – на весь белый день («Нас с тобой, кровиночка, не разлить водой...»).

РОССИЙСКИЙ
Словарь. Но бенкендорфы всё еще доносят: «Не так, не так, всё сделано не так! Не так он жил, не так бывал угоден, Не так творил российский наш словарь. С ним кон-чились все крики о свободе… В стране спокойно, мудрый Государь!» (Из цикла стихов о Пушкине).

РУМЯНЫЙ, –ое
День. ; Румяный день наводит глянец… Ещё не голы дерева; Ещё  на солнеч-ной поляне, Как в детстве, зелена трава… «Румяный день наводит глянец...»).
Солнце. ; И пока нам сопутствует ветер, на солнце румяном Зреет колос любви, цветом полнятся радуг слои, Пусть ещё удлинится рассвет мой неспешным туманом, Пусть ещё упадут сотни звёзд на ладони твои («Мы живём, отражаясь в колодезной глуби свободы...»).

РЫЖИЙ, –ая
Оправа. Надела рыжую оправу На близорукие леса И старые седые травы, Дох-нула холодом в глаза… (Осень).
Солома. Как сладко от бед отрешиться суметь, Как славно идти босиком, На ры-жей соломе, как в детстве, сидеть И хлеб запивать молоком… («Как сладко от бед от-решиться суметь...»).

С

СВЕЖИЙ, –ая
Влага. Утро полнится свежей влагою. То же утро – в твоей судьбе. Начинает со всей отвагою Что-то новое жить в тебе (День рождения).

СВЕРКАЮЩИЙ
Купол. Сверкающий купол, взлетающий крест –  И праздник престольный. И сыплет счастливую правду окрест Звонарь с колокольни (Пасха).

СВЕТ-БЛАГОДАТЬ
; Лей, Грузия, свет-благодать. Помилуй Бог, тебя за это. Не перестала ты стра-дать – И быть пристанищем поэтов (Грузинский дневник).

СВЕТЛЕЙШИЙ, –ая, –ие
Внучата. Но красные стены, гудевшие: «Стал-лин», К себе прислоняя светлей-ших внучат, В чаду перестроек забывчивы стали И, чтобы не рухнуть, победно молчат (Дети слова).
Князья. Поэт, он на балу – случайный гость. Завистники, потягивая вермут, Фаль-шиво набиваются в друзья. Он чувствует: когда-нибудь повергнут Его во тьму «свет-лейшие» князья… (Из цикла стихов о Пушкине).
Проседь. ; Сияла светлейшая проседь, Светился блаженнейший лик – И мно-жилось многоголосье Хоралов, псалмов и молитв (У католикоса – патриарха всея Грузии Илии II) .

СВЕТЛООСЕННИЙ, –яя
Родина. ; А мысли текут в потаённые реки – Плыву «из варягов» и, стало быть, «в греки» По родине светлоосенней и ранней, По родине, где каждый камень изранен… (Отъезд).

СВЕТЛЫЙ
Образ. ; Светел. Пуст мамин дом. В дверях затвор непрочен. Но образ чистый светел, как всегда. И смотрят мамы праведные очи Сквозь жизнь и смерть на все твои года… («Пуст мамин дом...»).
Мир. И, кажется, вновь беззаботно лечу, – Забыв, как косынку, свою осторожность, Почуяв простора манящий размах, – Над миром устойчивым и не тревожным, Надёжным и светлым, как в радостных снах (Грузинский дневник).

СВЕЧНОЙ, –ое
Полыханье. Есть сила в свечном полыханье, И церковь – всегда монолит («Есть сила в свечном полыханье...»).

СВИРЕПЫЙ, –ое, –ые
Лета. К свободе – дум полёты смелые, В погибель – выданный билет. Над Белым морем ночи белые Да чернота свирепых лет (Ветра соловецкие).
Мир. Ты победил житейское ненастье, Став воином иного бытия. А мне всё так же мир свирепый застит Ранимая беспомощность твоя (Памяти свёкра).
Озаренье. А враги пути твои усвоят, Разузнав таинственный пароль: Как нули, удвоят и утроят Над тобою бдительный контроль. Хоть они испытаны в боренье, Душу не съедят голодным ртом. Пусть они в свирепом озаренье Жизнью оправдаются потом (Дети слова).

СВОБОДНЫЙ, –ые
Мы. ; Свободны. Мы, как прежде, свободны, Да только грязны и недужны, И по лужам бредём, Как по волчьим голодным следам («Да и были ль снега...»). ; Стали свободными. Да и были ль снега, Легче самой изысканной ткани?.. Лишь сквозит сединой Эта дикая снежная прядь. Испугался мороз: Заморозил он всех, заарканил… Отступил, ослабел, – И свободными стали опять. Там же.
Птицы. А за окном – поля и рощи, Вся жизнь в величии простом, Свободных птиц крылатый росчерк И Русь с погостом и крестом… (Ветра соловецкие).

СВЯТОЙ, –ая, –ое, –ые
Замысел. Когда судьба поставит на колени, Так явственно поймёшь в который раз, Что слёзы горько учат сходству мнений, А беды прочно сплачивают нас. И, может, нам откроется когда-то Святой рассветный замысел Его: Жена и муж к житейскому закату Единое являют существо («Когда судьба поставит на колени...»).
Круги. Я вновь просыпаюсь с улыбкой на бледном лице – И бабушка ходит над те-стом святыми кругами («Домик в Орловщине...»).
Купола. Вековечность – и жизни детали, И привычка вставать поутру, Полюбив эти хмурые дали, Этот стынущий мир на ветру, Этот люд на промокшем перроне, Этот дождь в пересчёте голов, Эту чёрную пляску воронью Над крестами святых куполов… («Вековечность – и жизни детали...»).
Любовь. За тысячелетья судьбой покараны: Нечистым испорчена кровь. Но тяжкие хвори – душевные раны – Врачует святая Любовь («За тысячелетья судьбой покара-ны...»).
Пасха. На Пасху святую водицы живой На каждого хватит (Пасха).
Причастье. Солнечных дней череда. В церкви – святое причастье. Мирно пасутся стада… Вот оно, тихое счастье (Грузинский дневник).
Простота. Ну, что тебе сказать? Не думай об отмщенье… Опомнись и очнись: да разве ж любят так? Тебя уже давно я обняла прощеньем, И в душу мне глядит святая простота («Ну, что тебе сказать?..»).
Смысл. В ритмах жизни оголтелой Скорость возраста лиха. В этом веке, с этим те-лом Нам не скрыться от греха. Но уж коль чего-то стоим, Время нас лишит потерь Смысла вечного, святого, Что невидим нам теперь («В ритмах жизни оголтелой...»).

СВЯЩЕННЫЙ, –ое, –ые
Кущи. Забылись священные райские кущи, По горло наш мир утопает в поро-ках. Довольно враждующим, ныне живущим, Единой судьбы укорачивать сроки… («За-былись священные райские кущи...»).
Слово. Льют на Руси колокола С молитвенным, священным словом. Под Божьей Матери покровом Льют на Руси колокола (Колокола).

СЕДОЙ, –ая, –ые
Голова. Не просушит ива голову седую, Всё промокло в мире, и чудес не жду я. Но в груди тревожно, полное отвагой, Маленькое сердце бьётся алым флагом («Хмурый день в столице – без конца и края...»).
Дождь. ; Это жизнь твоя, жизнь! Шепчет, медлит, не хочет разлуки. Это годы ушедшие ночью вернулись опять. Это дождь твой седой: не поддаться б на ложные зву-ки. Это лес твой грибной: не набраться бы ложных опят (Отцу).
Путь. ; ; А у судьбы свой путь, седой и млечный. Её законов звёздных не нарушь. Лишь время проверяет нас на вечность – И родственную встречность наших душ («Суровы, но по-своему гуманны...»).
Рассвет. ; У берёзовых рощ есть свои просветлённые лики. Им спешит поклониться седой и усталый рассвет («У берёзовых рощ есть свои просветлённые лики...»).
Травы. Надела рыжую оправу На близорукие леса И старые седые травы, Дох-нула холодом в глаза… (Осень).

СЕРДЕЧНЫЙ, –ая
Тоска. Оттолкнёшься спиной от напутствия, Обмахнёшь стылым ветром виски; Снова сузится мир до предчувствия, До колючей сердечной тоски («Оттолкнёшься спиной от напутствия...»).

СЕРДЦЕ-ДРУГ
; Всё к жизни приложимо:  <…> И сердце-друг в кругу друзей иных, И сердце-недруг, горестный и меткий, Мельканье лун да в книгах путевых По-детски непутёвые заметки («Всё к жизни приложимо: вздох, рывок...»).

; СЕРДЦЕ-НЕДРУГ. Там же.

СЕРЕБРИСТЫЙ
Дракон. Поплыла над известкой икона, Коммунальный ворочая ил, Где халат с серебристым драконом Злую бедность победно дразнил… (Дети слова).

СЕРЫЙ, –ая, –ое, –ые
Бездонье. Эти капли рождены рабами. Как и дождь, что, не сознав потерь, Бараба-нит тщетно, барабанит, Как безумец, в запертую дверь. Эти слёзы не бери в ладони. Пусть по следу ходят чередой. В них сокрыто серое бездонье С горькою от времени водой («Эти капли рождены рабами...»).
Вечер. Зябко взошла молодая рассада, Почвой небесной звезда рождена. Чёрная готика зимнего сада К серому вечеру пригвождена («Зябко взошла молодая рассада...»).
Водоём. Так фуга длилась на подъёме, Так дождь органно расцветал, Что в сером гулком водоёме Как будто плавился металл («Одна сплошная неизбежность...»).
Глаза. Белая рубаха,  Крестик на груди, Человечек-птаха, Пой да не суди. <…> Серыми глазами Не смущай души. Не читай слезами, Кровью не пиши (Дети слова).
Колодец. И серый колодец, и деда отчаянный взмах – Всё там же, на том же, судьбой заколдованном, месте. Вздыхает корова, и овцы белеют впотьмах, И сонные куры кудахчут на сонном насесте («Домик в Орловщине...»).
Небо. Как будто краски все упразднены Декретом осени, написанным сангиной. И небо серое с налётом белизны, Как горло, поражённое ангиной («Законы осени извечны и просты...»).
Пыль. Знаешь: годам натужным С серой небесной пылью Меньше и меньше нужно, Чтобы тебя хвалили (Дети слова).
Тени. И скоро дожди, становясь всё сильней, Пройдут – пилигримы – От сизых га-лактик до серых теней – Сквозь вечность и мимо («Земля заигралась в цветное лото...»).
Хлябь. Серой хляби дождливой Нам хватит всерьёз и надолго. Горькой скорби дорожной До самого сердца глотнём («Да и были ль снега...»).
Чаша. Солнце беспробудно пьёт из серой чаши, Мечется по небу ворон одичав-ший… («Хмурый день в столице – без конца и края...»).

СИБИРСКИЙ, –ая
Земля. И мечтал [Гришка], хоть «наград и не стоил», Чтоб война, зарастая травой, Никогда не сошла чернотою На сибирскую землю его; Чтоб могла эта чудо-землица Хлеб родить и надежду давать… (Гришка).

СИЗЫЙ, –ые
Галактики. ; И скоро дожди, становясь всё сильней, Пройдут – пилигримы – От сизых галактик до серых теней – Сквозь вечность и мимо («Земля заигралась в цветное лото...»).

СИЛЬНЕЕ (сильней)
Душа. ; Становится сильнее. Меняет небо грустный вид И снова, радуясь, сине-ет. От поруганья и обид – Душа становится сильнее («Меняет небо грустный вид...»).
Дожди. ; Становясь всё сильней. И скоро дожди, становясь всё сильней, Пройдут – пилигримы – От сизых галактик до серых теней – Сквозь вечность и мимо («Земля заигралась в цветное лото...»).
Он (дух). ; Чем выше дух, тем он сильней и звонче, Как колокол на башне вече-вой («Чем шаг трудней...»).
Ты. ; Сильней других. И чудеса, и яблочко на блюде… Но ощущаешь – выдержан и тих, –  Что только ты на этом свете любишь Сильней и непритворнее других («И вновь слова, и вновь светлеют лица...»).

СИЛЬНЫЙ, –ые
Крылья. И души царили, и правило слово, И дружбой приятельство виделось сно-ва. И кто-то подвёл прозаично итоги, Что выросли сильные крылья у многих (Грузин-ский дневник).

СИНЕЙ
Небо. ; Но когда серой пылью в часах спеленаются стрелки И отпустим на волю пугливых своих голубей, Станут: слаще – словарь, отстранённее – мира проделки, Небо – ниже, синей, запредельная даль – голубей («Мы живём, отражаясь в колодезной глуби свободы...»).

СИНИЙ, –ее
Колокольчик. Нас с тобой, кровиночка, не разлить водой. Розовое облако посади в ладонь И засмейся солнышком, отразясь в воде, Синим колокольчиком – на весь белый день («Нас с тобой, кровиночка, не разлить водой...»).
Лес. ; Проливные, заладили нынче дожди. На полмира ветра куролесят… Я – пес-чинка, и все же меня разгляди Там, за синим орловщинским лесом («Проливные, зала-дили нынче дожди...»).
Небо. Так, по знойному лету скитаясь, Я мечтаю о снежной зиме, Что снежинка ле-тит… золотая С неба синего – под ноги мне («Жмётся тонкая тень в уголочке….»).
Смех. ; Видишь: девочка в синем платьице Смехом синим пронзает дни… (День рождения).

СИРЕНЕВЫЙ
Халат. Женщина в сиреневом халате, Чадо черноглазое в руках; Льёт на под-оконник Божья Матерь Дождь, не иссякающий в веках («Откружились белые метели...»).

СИРОТСКИЙ, –ая, –ое
Муза. Поплыла над известкой икона, Коммунальный ворочая ил, Где халат с се-ребристым драконом Злую бедность победно дразнил; <…> Где любовь не бывала обузой, За троих успевая дышать; Где сиротская гордая Муза Нервно куталась в старую шаль… (Дети слова).
Прости. Его строка бездомно опустела, Успев сказать сиротское «прости». И если б пуля мимо пролетела, Он всё равно нашёл бы, как уйти… (Грузинский дневник).

СИЯЮЩЕ НЕПОГРЕШИМЫЙ, –ая
Память. ; ; Сияюще непогрешима. Мирская дорога – сомненье, разлом и раскол. Но память о детстве сияюще непогрешима («Домик в Орловщине...»).

СКАЗОЧНЫЙ
Город. ; Обнимают дворики душевно, Как и люди, ставшие судьбою. Вековечный, сказочный, волшебный, Смотрит город в небо голубое (Грузинский дневник).

СКАЛИСТЫЙ, –ая
Стезя. Чья-то гордая речь здесь хранит долголетье, Ни на шаг не прервавшись в скалистой стезе. На грузинской земле мы – как звонкие дети, Капли солнца в тугой виноградной лозе (Грузинский дневник).

СКОЛЬЗКИЙ, –ие
Крыши. Склад, заборик и роддом, Нудный дождь по скользким крышам… «Склад, заборик и роддом...»).

СКОРБНЫЙ
Стакан. ; Всё по наитию, всё по наитию: Вздохи, шаги, остановки, открытия, Сны, откровения, слёзы, стихи, В вечный покой ледяное отплытие, Спаянность плеч и дождей со стрехи. Не позабудется, не позабудется… Всё, что уснуло в душе, всё разбудится Скорбным стаканом, унылым вином («Всё по наитию, всё по наитию...»).

СКОРЫЙ
Шаг. Стремишься к друзьям шагом скорым, А к Богу идёшь, не спеша. Но праздные сплетни и споры Тебе не полезны, душа («Стремишься к друзьям шагом ско-рым...»).

СКУПОЙ, –ая, –ое, –ые
Кошелёк. Небо выжгут, как старое днище. Ветер станет плаксив, путь далёк. И гор; – бесприданнице нищей – Солнце бросит скупой кошелёк («Небо выжгут, как старое днище...»).
Ладони. И мечтал [Гришка], <…> Чтобы знать, что с одною ногою Он ещё, брат ты мой, хоть куда; Чтоб жена, так привычно и просто Отодвинула сотни тревог, Чтоб упали тяжёлые косы На скупые ладони его… (Гришка).
Немота. Ещё бессловье дразнит жестом Разгорячённости у рта. Ещё на тайну со-вершенства Скупая смотрит немота («Ещё печёт. Не отболело...»).
Слёзы. И ты возьми слова у вечной прозы, Дыханьем прочерти строку у глаз: Опе-реди мои скупые слёзы, Скажи, что всё получится у нас («Себя узнав и чувствам зная цену...»).
Жду. Всё к жизни приложимо:  <…> И явь, что дарит встречи на лету, И неземные сны голов упрямых, И промысел: знать эту, а не ту, Скупое «жду», распахнутое «мама» («Всё к жизни приложимо: вздох, рывок...»).

СЛАБЫЙ, –ая, –ые
Виски. Ведь Слово живёт внутривенно, подкожно И болью пульсирует в слабых висках. И совесть его не бывает подложной, И правда его пребывает в веках (Дети слова).
Власть. У слабой власти есть сатрапы, Жестоко чтущие закон (Ветра соловец-кие).
Мы. ; Слабы. Не к добру изменились условия. Слабы мы, не растим соколят. Стало общество «школой злословия»: Ждёт, кому там ещё насолят… («Не к добру измени-лись условия...»).

СЛАВНЫЙ, –ая
Родина. Плыву «из варягов» и, стало быть, «в греки» <…> По родине, вымытой дождичком спелым, По родине славной, разумной, умелой… (Отъезд).

СЛАВЯНСКИЙ, –ие
Корни. Благо – наша земля: чернозёмна, щедра, минералиста… От славянских корней, от Отечества не отрекусь. По пустыням судьбы, по ухабам мирского неравенства Я к тебе добреду, колокольная старая Русь («Благо – наша земля: чернозёмна, щедра, ми-нералиста...»).

СЛАДКИЙ, –ие
Минуты. Ради сладких минут, ради слова на взлёте, Ради беглой улыбки на бледных губах, Ради верящих глаз, ради сердца в работе  Болью пишет Поэт, вещий брат среди птах (Грузинский дневник).
Пряник. Пока я с тобою, покуда Жива я – и ночью, и днём, О, творчество, ежесе-кундно Пульсируешь в сердце моём. Лампадкою путь освещаешь, Стоишь за распятым Христом, То пряником сладким прельщаешь, То бьёшь беспощадно кнутом… («Пока я с тобою, покуда...»).

СЛАЩЕ
Словарь. ; Но когда серой пылью в часах спеленаются стрелки И отпустим на во-лю пугливых своих голубей, Станут: слаще – словарь, отстранённее – мира проделки, Небо – ниже, синей, запредельная даль – голубей («Мы живём, отражаясь в колодезной глуби свободы...»).

СЛЕПОЙ, –ая, –ое, –ые
Время. И время вылилось слепое, Лишь стрелки – зрячести полны, – Как неви-димки в чёрном поле, Качают маятник луны («Текут часы на полвторого...»).
Грешники. Тоска нездешняя, печаль кромешная Не научили жить с душой в ладу. Мы – только грешники, Мы – только грешники, Слепые грешники в Твоём саду («Для добрых дел земных – широко полюшко...»).
Ночь. ; И станет память дорог;, Когда в ночи, слепой и гулкой, Пройдут уста-лые снега По прошлой жизни переулкам («И станет память дорог;...»).
Страницы. Слепые страницы не видят ни точки, Хоть в них растворяется горь-кий твой мёд. И что твоя жизнь? Тихий плач в одиночку. Никто не услышит. Никто не поймёт (Дети слова).
Участие. Порой нам дружбу не сберечь. Мы ждём участия слепого… Подруга не хотела встреч, Напрасно я искала повод. Прошло в разлуке тридцать лет. Сдалась я в плен бумаге писчей. И времени для встречи нет, Ну а подруга – повод ищет («Порой нам дружбу не сберечь...»).
Чувство. Вновь две лопаты роют погреба Для «постояльцев» – быстро и искусно… Была – и вдруг закончилась судьба. Не выплакать глубин слепого чувства («Вновь две лопаты роют погреба...»).

СЛЕПЯЩИЙ
Проём. И падали в пропасть, и бились о камни, И были распяты на вражьих глазах, Но снова воскресли – и в Лету не канут, Но вылились в строчки – и быть им в слезах. И сквозь маету, где страданий без меры, Сквозь тёмный тоннель и слепящий проём, Слова эти входят в усталые нервы – И ранят нас вечным своим остриём («И падали в пропасть, и бились о камни...»).

СЛЁЗНЫЙ, –ая
Влага. По пустыням судьбы, по ухабам мирского неравенства
Я к тебе добреду, колокольная старая Русь. И взгляну в твои очи, что полнятся слёзною влагою, Обниму стены храмов, дочерней любви не тая. Над простором твоим, над хоругвями, гимнами, флагами Поплывет моя грусть – неизбывная вера моя («Благо – наша земля: чернозёмна, щедра, минералиста...»).
Речка. ; Всё схлынет: заботы о детях, Сомненья, долги, кутежи И слёзная речка – свидетель Смертельного выстрела в жизнь (Из цикла стихов о Пушкине).
Родина. Плыву «из варягов» и, стало быть, «в греки» <…> По родине пущ и тени-стых излучин, По родине слёзной, болючей, горючей…  (Отъезд).
Соль. Соловки слёзной полнятся солью: Горемычное наше «вчера»… И в «сего-дня» – пронзённые болью – Соловецкие дуют ветра (Ветра соловецкие).
 
СЛОВАРНЫЙ
Суховей. ; На глагол не будет упованья. Загудел словарный суховей. И звучит твоё непониманье В каждой ноте памяти моей («На глагол не будет упованья...»).

СЛОВЕСНЫЙ, –ое
Вязанье («И что нашли вы в пушкинском куплете? Глумленье, дерзость, вымысел и злость!..» Словесное вязанье чёрных сплетен… (Из цикла стихов о Пушкине).

СЛУЧАЙНЫЙ
Гость. Поэт, он на балу – случайный гость. Завистники, потягивая вермут, Фальшиво набиваются в друзья (Из цикла стихов о Пушкине).
Священник. Прощанья – ещё на два дня. И столько же дней – на прощенье. Поэт всех на свете простит. И первый случайный священник Навеки его причастит. Там же.

СМЕЛЫЙ, –ые
Полёты. К свободе – дум полёты смелые, В погибель – выданный билет. Над Белым морем ночи белые Да чернота свирепых лет (Ветра соловецкие).

СМЕРТЕЛЬНЫЙ, –ое
Выстрел. Всё схлынет: заботы о детях, Сомненья, долги, кутежи И слёзная речка – свидетель Смертельного выстрела в жизнь (Из цикла стихов о Пушкине).
Единство. В смертельном единстве планеты, В одном пребывая строю, Сти-хами бессмертных поэтов Мы душу спасаем свою (Грузинский дневник).

СМЕРТНЫЙ, –ые
Каждый. ; Смертен. А в век всемирного разлада, Где каждый смертен и ра-ним, Одной любви всего и надо,  Чтоб оправдаться перед Ним («Когда из копоти и са-жи...»).
Казни. Злополучное место привала, Смертных казней, предсмертных «утех» (Ветра соловецкие).
Приметы. Повсюду мира смертные приметы. Века во тьму кривая увела… Но жизни клич летит по белу свету, Пока ещё звонят колокола («Повсюду мира смертные приметы...»).

СМЕШНОЙ
Человечек. Деревня Орловщина. Сорок годков до весны, Где запахом яблок и мёда пропитанный вечер. Всё было, как милость. Теперь возвращается в сны, Где я – малолетка, упрямый смешной человечек… («Домик в Орловщине...»).

СНЕЖНЫЙ, –ая
Зима. Так, по знойному лету скитаясь, Я мечтаю о снежной зиме, Что снежинка летит… золотая С неба синего – под ноги мне («Жмётся тонкая тень в уголочке….»).
Прядь. Да и были ль снега, Легче самой изысканной ткани?.. Лишь сквозит седи-ной Эта дикая снежная прядь. Испугался мороз: Заморозил он всех, заарканил… От-ступил, ослабел, – И свободными стали опять («Да и были ль снега...»).

СОБОРНЫЙ, –ое
Дыханье. Единым соборным дыханьем Возносятся звуки молитв («Есть сила в свечном полыханье...»).

СОБСТВЕННЫЙ, –ая
Буква. Век перемен, измен, открытий, Отплытий к вечным берегам… Опережаем ход событий, Судьбу читаем по слогам. Находим творческие муки, Перетираем пыль пу-ти, Чтоб в этой азбучной науке До буквы собственной дойти («Век перемен, измен, открытий...»).

СОГРЕТЫЙ, –ая
Земля. На согретой земле наступила пора земляники. Это значит, у счастья есть привкус, и запах, и цвет («У берёзовых рощ есть свои просветлённые лики...»).

СОЗРЕВШИЙ, –ие
Ветви. ; Вошла в глубинные коренья Веков запутанных и дней, Переходя на гово-ренье Созревших жестами ветвей… (Осень).

СОЛДАТСКИЙ, –ая
Жизнь. Мы пройдём с тобой молча по краю межи Да погладим те травы рукою. Это поле – длиною в солдатскую жизнь, И в солдатскую жизнь – шириною («Нынче, сын, День Победы мы встретим с тобой...»).

СОЛЁНЫЙ, –ые
Горбушки. Плыву «из варягов» и, стало быть, «в греки» <…>  По родине «буль-бы», солёных горбушек, Морщинистых, подслеповатых избушек… (Отъезд).

СОЛНЕЧНЫЙ, –ая, –ые
Дни. Солнечных дней череда. В церкви – святое причастье. Мирно пасутся стада… Вот оно, тихое счастье (Грузинский дневник).
Поляна. Румяный день наводит глянец… Ещё  не голы дерева; Ещё  на солнеч-ной поляне, Как в детстве, зелена трава… «Румяный день наводит глянец...»).

СОЛОВЬИНЫЙ, –ая
Строка. ; Томик в руки – познать, удивиться, Воздух сжать задрожавшей рукой…  Нам с мелодией этой сродниться И страдать соловьиной строкой (Дети слова).

СОННЫЙ, –ая, –ые
Заря. Не ропщи на судьбу, мы к её похвалам не готовы. Затеряться б, как в чаще, в её прописном букваре. Мы ещё прикоснёмся к магической зыбкости слова, Мы ещё зага-даем: проснуться на сонной заре («Мы живём, отражаясь в колодезной глуби свобо-ды...»).
Куры. И серый колодец, и деда отчаянный взмах – Всё там же, на том же, судьбой заколдованном, месте. Вздыхает корова, и овцы белеют впотьмах, И сонные куры ку-дахчут на сонном насесте («Домик в Орловщине...»).
Насест. Там же.

СПАСИТЕЛЬНЫЙ, –ое
Век. ; Спасителен. От страстных криков – к тайному шептанью. Убитых книг от-петы тиражи. И этот век с надорванной гортанью Хитёр, как смерть, спасителен, как жизнь («Чем шаг трудней...»).
Мужество. Как мало слов, пустых и невпопад! И речь любви на грани одичанья. И мы опять приходим наугад К спасительному мужеству молчанья («С чего начать забытый разговор?..»).

СПЕЛЫЙ
Дождичек. ; Плыву «из варягов» и, стало быть, «в греки» <…> По родине, вымы-той дождичком спелым… (Отъезд).

СПЕШНЫЙ, –ая
Дань. От слёз я откупилась спешной данью, Растаскивая строчки сгоряча… Те-перь душа притихла в покаянье, И за тебя горит моя свеча («Не призывай властительную муку...»).

СПЛОШНОЙ, –ая, –ое
Неизбежность. Одна сплошная неизбежность... Но нет предчувствия беды. Лишь миг – и дождь обрушил нежность На истомлённые сады («Одна сплошная неизбеж-ность...»).
Постиженье. Оторванность. Тоска. Уединённость. Болезненность. Возвышенность мечты. На творческие муки обречённость. Сплошное постиженье высоты («Задумчи-вость. Картинность силуэта...»).

СТАРИК-ФОТОГРАФ
; Дом с балконом, каменная арка, Куст магнолий, дремлющий и шаткий. И ста-рик-фотограф в старом парке Сторожит усталую лошадку (Грузинский дневник).

СТАРУШКА-НОЧЬ
; Ещё  чуть-чуть – и в душу глянет лето… Старушка-ночь уходит, не спеша, И, наполняясь неизбывным светом, Ребёнок-утро катит красный шар («Синеет небо – мира половинка...»).

СТАРЫЙ, –ая, –ое,–ые
Вагон. Оставив слезу на притихшем перроне, Я еду по родине в старом вагоне (Отъезд).
Днище. Небо выжгут, как старое днище. Ветер станет плаксив, путь далёк. И гор; – бесприданнице нищей – Солнце бросит скупой кошелёк («Небо выжгут, как ста-рое днище...»).
Дома. В тёплых шубах, как в старых домах, Запотело и душно. Ни за что, ни про что Вёснам зиму свою не отдам! («Да и были ль снега...»).
Обитель. И, как маятник в старой обители, Обрастёшь суетой до ночей, Где, смеясь, путеводные зрители Наблюдают за спешкой твоей («Оттолкнёшься спиной от напутствия...»).
Парк. Дом с балконом, каменная арка, Куст магнолий, дремлющий и шаткий. И старик-фотограф в старом парке Сторожит усталую лошадку (Грузинский дневник).
Русь. Благо – наша земля: чернозёмна, щедра, минералиста… От славянских кор-ней, от Отечества не отрекусь. По пустыням судьбы, по ухабам мирского неравенства Я к тебе добреду, колокольная старая Русь («Благо – наша земля: чернозёмна, щедра, мине-ралиста...»).
Травы. Надела рыжую оправу На близорукие леса И старые седые травы, Дох-нула холодом в глаза… (Осень).
Шаль. Поплыла над известкой икона, Коммунальный ворочая ил, Где халат с се-ребристым драконом Злую бедность победно дразнил; <…> Где любовь не бывала обузой, За троих успевая дышать; Где сиротская гордая Муза Нервно куталась в старую шаль… (Дети слова).

СТАТЬ-ОБОЛОЧКА
; Поплыла над известкой икона, Коммунальный ворочая ил, Где халат с серебри-стым драконом Злую бедность победно дразнил; <…> Где монаршая стать-оболочка В кровь стопталась: ни сна, ни гроша; Где о Родине – каждою строчкой – С плах молилась земная душа… (Дети слова).

СТРАННЫЙ
Язык. Грозит ли высоким словам увяданье? Как горный поток – боль и горечь в строке. Поэты всегда говорят с мирозданьем На странном и трудном своем языке (Грузинский дневник).

СТРАСТНЫЙ, –ая, –ые
Крики. От страстных криков – к тайному шептанью. Убитых книг отпеты ти-ражи. И этот век с надорванной гортанью Хитёр, как смерть, спасителен, как жизнь («Чем шаг трудней...»).
Шалость. ; Казалась страстной. Казалась страстной мне природы шалость. Как в сердце, все вокруг перемешалось. Коснулось небо переспевших нив, С землёй себя на миг соединив   («Слезой блестели золотые соты...»).

СТРАШНЫЙ, –ые
Дни. И пришло время думать о «завтра»... Отсверкали шальные огни, Отгремели ракетные залпы, Отодвинулись страшные дни (Гришка).
Сон. Земное дно для зла возделано: Дурная явь, как страшный сон (Ветра соло-вецкие).

СТЫЛЫЙ, –ая, –ые
Ветер. Оттолкнёшься спиной от напутствия, Обмахнёшь стылым ветром виски; Снова сузится мир до предчувствия, До колючей сердечной тоски («Оттолкнёшься спи-ной от напутствия...»).
Дворы. Вьётся тропинка подобно растенью. В стылых дворах гонят снег сквоз-няки. Тихо идут осторожные тени – Точных и мерных минут двойники («Зябко взошла молодая рассада...»).
Речка. И строчка уже неземная, И скоро заплачет родня… Но стылая речка не знает: Прощанья – ещё на два дня (Из цикла стихов о Пушкине).

СТЫНУЩИЙ НА ВЕТРУ
Мир. ; Вековечность – и жизни детали, И привычка вставать поутру, Полюбив эти хмурые дали, Этот стынущий мир на ветру… («Вековечность – и жизни детали...»).

СУДНЫЙ
День. В соч.: Судный день. Вся злоба в тот вечер была погребённой. Смеялась-кутила людская родня. И в души смотрел попрошайка-ребёнок Глазами грядущего Суд-ного дня (Грузинский дневник).

СУДЬБОНОСНЫЙ, –ая
Волна. ; Не смоешь уже судьбоносной волной Ни имя, ни почерк… И в про-шлое, словно в корзинку, не мной Заброшен клубочек («Не смоешь уже судьбоносной волной...»).

СУЕТНЫЙ, –ые
Занятия. От злых измен и пагубных объятий – Туда, где воск стекает не спеша. Душа бежит от суетных занятий. К причастию готовится душа («От едких слов и огол-телых жестов...»).
Утехи. Вовсе не грех – видеть соблазны, / вовсе не грех – бежать от суетных утех, / и быть при том счастливей всех (Каравай).

СУРОВЕЙ
Гришка. ; Ставший суровей. Гришка, ставший от горя суровей, Поседев за войну, отощав, От чахоточных лет нездоровья В бане душу свою очищал (Гришка).

СУРОВЫЙ
Года. ; Суровы. Суровы, но по-своему гуманны, В натужном ожидании Суда, – Плывут, как запоздалые туманы, В чужую даль все кровные года («Суровы, но по-своему гуманны...»).
Страж. Текут часы на полвторого. Бессонный замкнутый мирок. И ночь стоит, как страж суровый, Неумолимый, словно рок («Текут часы на полвторого...»).

СУХОЙ, –ие
Зёрнышки. Для добрых дел земных – широко полюшко.  Ох, порадеть бы нам о тех делах. Мы – только зёрнышки, Сухие зёрнышки в Твоих руках («Для добрых дел земных – широко полюшко...»).
Суставы. …переплыв часов запруду, Стекает в реку, не спеша, Где ветер комкает простуду В сухих суставах камыша (Осень).

СЧАСТЛИВЫЙ, –ая
Правда. Сверкающий купол, взлетающий крест –  И праздник престольный. И сыплет счастливую правду окрест Звонарь с колокольни (Пасха).

СЫРОЙ
Туман. Речная Русь… А как её  назвать, Минуя с ней сырой туман кромешный? И можно крест душой поцеловать – И неба зачерпнуть рукою грешной (Речная Русь).

Т

ТАИНСТВЕННЫЙ
Пароль. А враги пути твои усвоят, Разузнав таинственный пароль: Как нули, удвоят и утроят Над тобою бдительный контроль (Дети слова).

ТАЙНЫЙ, –ое
Шептанье. От страстных криков – к тайному шептанью. Убитых книг отпеты тиражи. И этот век с надорванной гортанью Хитёр, как смерть, спасителен, как жизнь («Чем шаг трудней...»).

ТВЁРЖЕ
Голос.  ; Чем шаг трудней, тем твёрже голос: «Отче! Дай воплотить себя из ни-чего!» («Чем шаг трудней...»).

ТВОРЧЕСКИЙ, –ие
Муки. Оторванность. Тоска. Уединённость. Болезненность. Возвышенность мечты. На творческие муки обречённость. Сплошное постиженье высоты («Задумчивость. Картинность силуэта...»). Век перемен, измен, открытий, Отплытий к вечным берегам… Опережаем ход событий, Судьбу читаем по слогам. Находим творческие муки, Пере-тираем пыль пути, Чтоб в этой азбучной науке До буквы собственной дойти («Век пере-мен, измен, открытий...»).
Сарказм. Сколько эшафотных слов и казней Зависть уродила, как «даров». Огрыз-нёшься в творческом сарказме, Подразнив докучливых врагов (Дети слова).

ТЕНИСТЫЙ, –ые
Излучины. Плыву «из варягов» и, стало быть, «в греки» <…> По родине пущ и тенистых излучин, По родине слёзной, болючей, горючей…  (Отъезд).

ТЕРНОВЫЙ
Веночек. В соч.: терновый веночек. Вкуси свой чёрствый хлеб, чернее ночи, Ис-пей воды – то горняя роса, Поправь на лбу терновый свой веночек, А свой обед – отдай голодным псам (Дети слова).

ТЕХНОЛЮБИВЫЙ
Человек. ; Людей не видишь в злой пучине века, Как будто спишь, не размыкая век. И с каждым днём все меньше человека В тебе, технолюбивый человек («Свою вину воинственно скрываешь...»).

ТЁМНЫЙ, –ая
Бред. ; Он вышел из тёмного бреда. Лица заострились черты («Морошки бы только отведать...»). –  Земные желанья просты (Из цикла стихов о Пушкине).
Ночь. Будто в тёмную ночь век глядит жёлтым глазом бесстыжим, В первобыт-ных страстях крови требуя в прорву свою. Человек человеку не стал ни дороже, ни ближе С той поры, когда яблоко Ева вкусила в раю («От чужих пирогов остаются обидные крохи...»).
Свора. Крадут, крадут у нас победу <…> Крадут рукасто и глазасто, Пока украсть хватает сил, Со всей своею чёрной кастой И тёмной сворой воротил («Что мне сказать слепому деду...»).
Сцена. Никто такое не оценит, Пророков бьют за простоту: Сидит паяц на тём-ной сцене, Кричит в немую пустоту, Он кости всем перемывает И вспоминает чью-то мать, То хохоча, то надрываясь, То слёз глотая благодать (Дети слова).
Тоннель. И падали в пропасть, и бились о камни, И были распяты на вражьих гла-зах, Но снова воскресли – и в Лету не канут, Но вылились в строчки – и быть им в слезах. И сквозь маету, где страданий без меры, Сквозь тёмный тоннель и слепящий проём, Слова эти входят в усталые нервы – И ранят нас вечным своим остриём («И падали в про-пасть, и бились о камни...»).

ТЁПЛЫЙ, –ые
Ночи. К небу стремится птица, Солнце – к воде: напиться, К тёплым ночам – зарницы, К гаваням – корабли, К свету – цветок: родиться, К вечности – миг: продлиться, Так и зерно – к землице, А человек – к Любви («К небу стремится птица...»).
Шубы. В тёплых шубах, как в старых домах, Запотело и душно. Ни за что, ни про что Вёснам зиму свою не отдам! «Да и были ль снега...»).

ТИФЛИССКИЙ, –ая
Вечность. По Военно-Грузинской дороге Ехал Пушкин, светлея душой. Постигая красот соразмерность, Горных рек неумолчный мирок, Променяв петербургскую верность На тифлисскую вечность дорог… (Грузинский дневник).

ТИХИЙ, –ая, –ое
Дар. Ты разорвал связующую нить, А я твоей помощницей была. Посмевшая тебе не угодить, Сумевшая увидеть дальше зла… Меня низвёл с вершины всех стихов. Так и живёшь, мой тихий дар браня. И знаю я: до третьих петухов Ты трижды отречёшься от меня («Ты разорвал связующую нить...»).
Звезда. В заглавии книги «Под тихой звездою прощенья…».
Злоба. Живёшь с людьми, ценя свою особу, Свою неприкасаемость любя. На злобу отвечаешь тихой злобой, И для врагов нет сердца у тебя («Живёшь с людьми, ценя свою особу...»).
Паденье. Берёзы, слёзы умиленья… Стволы белы, как старцев лица. И в роще чи-сто, как в светлице Перед воскресным днём моленья. И далека от нераденья Душа: поёт, в блаженстве тонет… О, это тихое паденье Снежинок, тающих в ладони! («Берёзы, слёзы умиленья...»).
Плач. Слепые страницы не видят ни точки, Хоть в них растворяется горький твой мёд. И что твоя жизнь? Тихий плач в одиночку. Никто не услышит. Никто не поймёт (Дети слова).
Сердце. В поднебесье темно, и ещё петухи не пропели. Загорелась стыдом в ти-хом сердце виновная треть… («В поднебесье темно, и ещё петухи не пропели...»).
Скольженье. А на Руси прекрасней нет зари… На Волге – лодок тихое скольженье. И над водой стоят монастыри, Умноженные чудом отраженья (Речная Русь).
Счастье. Солнечных дней череда. В церкви – святое причастье. Мирно пасутся стада… Вот оно, тихое счастье (Грузинский дневник).
Ты. ; Тих. И чудеса, и яблочко на блюде… Но ощущаешь – выдержан и тих, –  Что только ты на этом свете любишь  Сильней и непритворнее других («И вновь слова, и вновь светлеют лица...»).
Упрямство. Заоконное пространство. Жажда время коротать. Мыслей тихое упрямство. Сна медлительная стать («Заоконное пространство...»).

ТЛЕЮЩИЙ, –ая
Лучина. Призови меня, Господь, к аналою И прости мои грехи, если жизни стою. Дай расстаться с леностью, до греха большою, Дай остаться женщиной с праведной ду-шою. Пусть она не теплится тлеющей лучиной. Скольких женщин сделала жизнь полу-мужчиной! (Молитва женщины).

ТОНКИЙ, –ая
Посох. ; Тонок посох длинной ночи. Гулок звук ее шагов. Вечна тайна кратких строчек, Что чернеют меж снегов («Заоконное пространство...»).
Тень. Жмётся тонкая тень в уголочке. Раскалённое солнце с утра. Ни одной уди-вительной строчкой Не порадует эта жара («Жмётся тонкая тень в уголочке….»).

ТОНУЩИЙ, –ие
Братцы. Повсюду «тонущие» братцы, Бушует винная река… Не дай же, Гос-поди, сорваться Худому слову с языка («Повсюду «тонущие» братцы...»).

ТОЧНЫЙ, –ое, –ые
Минуты. Вьётся тропинка подобно растенью. В стылых дворах гонят снег сквоз-няки. Тихо идут осторожные тени – Точных и мерных минут двойники («Зябко взошла молодая рассада...»).
Слово. Словно сквозь годы прошёл Свет – вечной жизни основа. Господи, как хо-рошо! Вот оно, точное слово (Грузинский дневник).

ТРАГИЧЕСКИЙ, –ие
Таланты. Александр Пушкин, Михаил Лермонтов, Александр Блок, Николай Гу-милев, Марина Цветаева, Сергей Есенин,  Владимир Маяковский, Николай Клюев, Павел Васильев, Николай Рубцов, Игорь Тальков… Трагические таланты   разных времен. Кровные дети Слова… (Дети слова).

ТРЕВОЖНЫЙ
Мир. Не тревожный. И, кажется, вновь беззаботно лечу, – Забыв, как косынку, свою осторожность, Почуяв простора манящий размах, – Над миром устойчивым и не тревожным, Надёжным и светлым, как в радостных снах (Грузинский дневник).

ТРУДНЕЙ
Шаг. ; Чем шаг трудней, тем твёрже голос: «Отче! Дай воплотить себя из ниче-го!» («Чем шаг трудней...»).

ТРУДНЫЙ, –ое
Год. Весь трудный год – с тобой похоронила. Ещё печаль безмолвная в крови. Когда тебя из ложечки кормила, Я думала: «Усталый мой, живи! Ещё хоть ночь усни с моей молитвой, Ещё хоть день у смерти отвоюй…» (Памяти свёкра).
Путь. Пусть помирятся с тобой долгие дороги, Будет кратким – трудный путь, безмятежной – высь. Я же ветром прошепчу – бережно, в тревоге: «Не остынь, не обо-жгись, в боль не оступись!..» «Я – твой остров, Одиссей, горестная пристань...»).
Счастье. Пусть осеняет нас в пути Небесный свет, любовь хранящий, Чтоб счастье трудное нести, Сложив былое с настоящим («Пусть упадёт моя слеза...»).
Язык. Грозит ли высоким словам увяданье? Как горный поток – боль и горечь в строке. Поэты всегда говорят с мирозданьем На странном и трудном своем языке (Гру-зинский дневник).

ТУГОЙ, –ая
Лоза. Чья-то гордая речь здесь хранит долголетье, Ни на шаг не прервавшись в скалистой стезе. На грузинской земле мы – как звонкие дети, Капли солнца в тугой ви-ноградной лозе (Грузинский дневник).
Нить. Мтацминда – горние приветы, Жемчужных слёз тугая нить. С мечтой не-видимых поэтов Сюда придёшь поговорить (Грузинский дневник).
 
ТУПОЙ, –ое
Усердие. Крадут, крадут у нас победу <…> Крадут активно, не устало, Теряя со-весть и покой, С тупым усердием вандалов, Род оскверняющих людской («Что мне сказать слепому деду...»).

ТЮРЕМНЫЙ, –ые
Письма. Седина – как на го;ре косынка… И на скатерть рассыпана соль, Как тю-ремные письма от сына. И в глазах – расшифрована боль (Дети слова).

ТЯГОСТНЫЙ, –ое
Бремя. Неся земное тягостное бремя, Вбирая благодать небесных вод, Идёт, светло опережая время, Сквозь мглу и непогоду крестный ход («Неся земное тягостное бремя...»).

ТЯЖЁЛЫЙ, –ая, –ое, –ые
Дорога. ; Тяжела. Душа, прими людские драмы, Не суетись во имя лжи. Как тя-жела дорога к храму! Порой она – длиною в жизнь («Душа, прими людские драмы...»).
Косы. И мечтал [Гришка], <…> Чтобы знать, что с одною ногою Он ещё, брат ты мой, хоть куда; Чтоб жена, так привычно и просто Отодвинула сотни тревог, Чтоб упали тяжёлые косы На скупые ладони его… (Гришка).
Прозренье. Настало бремя вещих снов, И ночь переплела коренья. И время зрелое, как сноп, Тяжёлым падает прозреньем («Волнует музыка в ночи...»).
Прошлое. Сколько ягод в саду позаброшенном, Столько павших в траву на заре. Отсекают тяжёлое прошлое От страны на Секирной горе (Ветра соловецкие).
Сомненье. И будет важен мне пустяк любой, И будет ветер рвать зонты и души, И боль живую, как твоя любовь, Тяжёлое сомненье не задушит («И будет ночь...»).
Упрёк. Это боль твоя, боль: навернётся – и снова отпрянет. Как ты жил, кто ты был?.. Это тела тяжёлый упрёк, Что судьба – не пиры, на здоровье не съеденный пря-ник: Всё чужим отдавал, а себе только крохи сберёг (Отцу).

ТЯЖКИЙ, –ая, –ие
Абзацы. ; Мысли, числа, тяжкие абзацы. Ложь да кривда, да остывший чай. Правда, что осмелилась сказаться, В слове, что сказалось невзначай («Стол да стул, да детская картинка...»).
Гранит. А певцу не певать: слишком рано Придавил его тяжкий гранит. Лишь строка – незакрытая рана – Наболевшую тайну хранит (Дети слова).
Ноша. Раздвоились пути, нет возницы, и лошадь стреножат. Умножает грехи, как морщины, земная юдоль. И куда понести эту тяжкую горькую ношу, Чтоб суметь за-глушить эту адскую черную боль? («В поднебесье темно, и ещё петухи не пропели...»).
Хвори. За тысячелетья судьбой покараны: Нечистым испорчена кровь. Но тяж-кие хвори – душевные раны – Врачует святая Любовь («За тысячелетья судьбой пока-раны...»).

У

УБИТЫЙ, –ые
Книги. От страстных криков – к тайному шептанью. Убитых книг отпеты тира-жи. И этот век с надорванной гортанью Хитёр, как смерть, спасителен, как жизнь («Чем шаг трудней...»).

УБОГИЙ, –ая
Трещина. Хлебнёшь печали, лишь беды не трогай. Все души ходят к близким напрямик. И ты, почуяв позднюю тревогу, Прозреешь – и увидишь в тот же миг, Что зло растёт из трещины убогой... («Пуст мамин дом...»).

УДАЧНЫЙ
Уловы. ; Удачны. Земля заигралась в цветное лото, Удачны уловы. Но осень ускорила шаг золотой, И холодно слову («Земля заигралась в цветное лото...»).

УДИВИТЕЛЬНО ТОЧНЫЙ
Оттенки. ; Удивительно точны. Ещё печёт. Не отболело… Не стёрлось сумраком ночным. Оттенки серого на белом Так удивительно точны («Ещё печёт. Не отболело...»).

УДИВИТЕЛЬНЫЙ, –ая
Строчка. Жмётся тонкая тень в уголочке. Раскалённое солнце с утра. Ни одной удивительной строчкой Не порадует эта жара («Жмётся тонкая тень в уголочке….»

УЗОРЧАТЫЙ, –ые
Дни. Яркие, узорчатые дни, Рек посеребрённые полоски… Господи, спаси и сохрани Этот горный мир разноголосный! (Грузинский дневник).

УКАЗАТЕЛЬНЫЙ, –ая
Палец. В соч.: указательный палец. Слово – тождество действию, цель, Пово-дырь, указательный палец. Слово – кружево, замкнутость, цепь, Узелочек на долгую память (Слово – творчество).

УМЕЛЫЙ, –ая
Родина. Плыву «из варягов» и, стало быть, «в греки» <…> По родине, вымытой дождичком спелым, По родине славной, разумной, умелой… (Отъезд).

УНЫЛЫЙ, –ое
Вино. Всё по наитию, всё по наитию: Вздохи, шаги, остановки, открытия, Сны, от-кровения, слёзы, стихи, В вечный покой ледяное отплытие, Спаянность плеч и дождей со стрехи. Не позабудется, не позабудется… Всё, что уснуло в душе, всё разбудится Скорб-ным стаканом, унылым вином («Всё по наитию, всё по наитию...»).

УПРЯМЫЙ, –ая, –ые
Головы. Всё к жизни приложимо:  <…> И явь, что дарит встречи на лету, И незем-ные сны голов упрямых, И промысел: знать эту, а не ту, Скупое «жду», распахнутое «мама» («Всё к жизни приложимо: вздох, рывок...»).
Рука. Всё ниспослано Тобой: Жизнь, любовь и милый мой, Этот день и этот вечер, Словно небо, – голубой; Клён, скамейка, книга, вечность, Отражённая рекой; Три рассе-янные строчки Под упрямою рукой («Всё ниспослано Тобой...»).
Человечек. Деревня Орловщина. Сорок годков до весны, Где запахом яблок и мёда пропитанный вечер. Всё было, как милость. Теперь возвращается в сны, Где я – малолетка, упрямый смешной человечек… («Домик в Орловщине...»).

УСНУВШИЙ, –ая
Совесть. Ехал Пушкин, готовый к гоненьям, Утешаясь слезой из-под век, По бес-сонным ночам, по сомненьям – В двадцать первый безжалостный век. Чтобы жечь нас глаголом горячим, Чтоб спасать – не судить да рядить, Чтоб не дать сердцу нежиться в спячке, Чтоб уснувшую совесть будить (Грузинский дневник).

УСТАЛЫЙ, –ая, –ые
Лошадка. Дом с балконом, каменная арка, Куст магнолий, дремлющий и шаткий. И старик-фотограф в старом парке Сторожит усталую лошадку (Грузинский дневник).
Нервы. И падали в пропасть, и бились о камни, И были распяты на вражьих глазах, Но снова воскресли – и в Лету не канут, Но вылились в строчки – и быть им в слезах. И сквозь маету, где страданий без меры, Сквозь тёмный тоннель и слепящий проём, Слова эти входят в усталые нервы – И ранят нас вечным своим остриём («И падали в пропасть, и бились о камни...»).
Поворот. Забыла всё, что делала напротив, Всё, что тебе сказала сгоряча… И снова ты... В усталом повороте Чужого бесприютного плеча («Забыла всё, как лица первых встречных...»).
Рассвет. ; У берёзовых рощ есть свои просветлённые лики. Им спешит поклониться седой и усталый рассвет («У берёзовых рощ есть свои просветлённые лики...»).
Снега. И станет память дорог;, Когда в ночи, слепой и гулкой, Пройдут усталые снега По прошлой жизни переулкам («И станет память дорог;...»).

УСТОЙЧИВЫЙ
Мир. И, кажется, вновь беззаботно лечу, – Забыв, как косынку, свою осторожность, Почуяв простора манящий размах, – Над миром устойчивым и не тревожным, Надёжным и светлым, как в радостных снах (Грузинский дневник).

УТОМЛЁННЕЙ
Взгляд. ; И взгляд утомлённей, и дышится чаще, И с прошлым уже не идёшь на пари… И пришлых ночей непролазные чащи Сомненьем исхлещут до красной зари… («И взгляд утомленней, и дышится чаще...»).

УТРЕННИЙ, –яя
Ласка. Сердце утренней ласки просит, Покидая ночей юдоль. Может, добрая эта осень Напрочь выстудит злую боль… «Сердце утренней ласки просит...»).

УШЕДШИЙ, –ие
Друзья. В заглавии стихотворения «Памяти ушедших друзей».

Ф

ФАЛЬШИВЫЙ
Улов. ; Фальшив. О, как материя груба! И сколько б ни искали случай – Слова, как пена на губах, Скользят и тают в междузвучье. Фальшив твой праздничный улов И ненадёжно восклицанье. Слова – лишь только эхо слов, Рождённых в глубине сознанья («О, как материя груба!..»).

ФЕВРАЛЬСКИЙ, –ая
Метель («Ни в чём не виновна, Наташа...»). – Все слёзы впитала постель. О, что там ещё порасскажет Февральская злая метель? (Из цикла стихов о Пушкине).


Х

ХАОТИЧНЫЙ
Гром. ; И будет гром хлестать со всех сторон, Закаркивая вороном, по-птичьи Крылом стегая занятый перрон, По-броуновски злой и хаотичный («И будет ночь...»).

ХВОЙНЫЙ
Запах. Вразмах – небесные ворота И солнце – маятник судьбы… А дальше – топи да болота, Гранитных глыб «бараньи лбы», Платформа, Север, запах хвойный, Минут-ный выход из тоски, Отборный мат,  приклад конвойный – И пароход на Соловки (Ветра соловецкие).

ХИТРЫЙ
Век. ; Хитёр. От страстных криков – к тайному шептанью. Убитых книг отпеты тиражи. И этот век с надорванной гортанью Хитёр, как смерть, спасителен, как жизнь («Чем шаг трудней...»).
Мы. ; Хитры. В море, где мы с тобою плывём / (хитры, но только до поры), / в мире, где мы с тобою живём, / много есть от детской игры (Каравай).

ХМУРЫЙ, –ое, –ые
Дали. Вековечность – и жизни детали, И привычка вставать поутру, Полюбив эти хмурые дали, Этот стынущий мир на ветру… («Вековечность – и жизни детали...»).
День. Хмурый день в столице – без конца и края, Наплывают тучи, ветер набегает… («Хмурый день в столице – без конца и края...»).
Утро. ; Хмуро. О, этот француз белокурый, Избр;нный судьбой в палачи! А утро кроваво и хмуро, И Чёрная речка молчит (Из цикла стихов о Пушкине).

ХОЛОДНЫЙ
Взгляд. Меж словом и делами злая пропасть. Распроданная совесть за пятак. Го-лодная звериная жестокость. Холодный взгляд зарвавшихся служак (Ветра соловец-кие).

ХОРОШИЙ, –ая
Ночь. ; Не хороша. Всё показное стало нежеланным. И день не мил, и ночь не хороша. И странно жить, и страшно жить с обманом – Болеет православная душа («Всё показное стало нежеланным...»).
 
ХУДОЙ, –ое
Слово. Повсюду «тонущие» братцы, Бушует винная река… Не дай же, Господи, сорваться Худому слову с языка («Повсюду «тонущие» братцы...»).

Ц

ЦАРСТВЕННО-ВЕЛЬМОЖНЫЙ 
Любовь. ; ; Царственно-вельможна.  Пусть Любовь живёт в крови – цар-ственно-вельможна. Дай [Господь] остаться на земле, елико возможно (Молитва женщины).

ЦВЕТНОЙ, –ое
Лото. Земля заигралась в цветное лото, Удачны уловы. Но осень ускорила шаг золотой, И холодно слову («Земля заигралась в цветное лото...»).

ЦЕЛЕБНЫЙ, –ая, –ые
Душа. Да, у последней сложенной строки Есть сила всех предшествующих – разом. Питаются безумцы-простаки Её волненьем, обращённым в разум, Её целебной греющей душой, Составленной чудесной слововязью С беду предвосхищающей межой: Позору быть, когда из грязи – в князи… (Дети слова).
Разлуки. Сердце утренней ласки просит, Покидая ночей юдоль. Может, добрая эта осень Напрочь выстудит злую боль, Видя муку разлук целебных, Поднимающих думы ввысь, Зная: кровью заплачет небо Там, где сны наших душ слились («Сердце утренней ласки просит...»).

ЦЕНЗУРУШКА-ЦЕНЗУРА
; Нарастив мускулатуру, Зная чёрные дела, Ах, цензурушка-цензура, Скольких в бездну загнала, В тюрьмы, в пьяную отключку,  Скольким «скрасила» финал… (Дети слова).

Ч

ЧАХОТОЧНЫЙ, –ые
Лета. ; Гришка, ставший от горя суровей, Поседев за войну, отощав, От чахо-точных лет нездоровья В бане душу свою очищал (Гришка).

ЧЕЛОВЕЧЕК-ПТАХА
; Белая рубаха,  Крестик на груди, Человечек-птаха, Пой да не суди (Дети сло-ва).

ЧЕЛОВЕЧНЫЙ, –ое
Враньё. Земля у неба просит подаянья, Не веря в человечное враньё. И ей угодно только покаянье Нас, грешных, убивающих её («В пространстве зла земле не приютиться...»).

ЧЕРНЕЕ
Хлеб. ; Чернее ночи. Вкуси свой чёрствый хлеб, чернее ночи, Испей воды – то горняя роса, Поправь на лбу терновый свой веночек, А свой обед – отдай голодным псам (Дети слова).

ЧЕРНОГЛАЗЫЙ, –ое
Чадо. Женщина в сиреневом халате, Чадо черноглазое в руках; Льёт на под-оконник Божья Матерь Дождь, не иссякающий в веках («Откружились белые метели...»).

ЧЕРНОЗЁМНЫЙ, –ая
Земля. ; Чернозёмна. Благо – наша земля: чернозёмна, щедра, минералиста… От славянских корней, от Отечества не отрекусь. По пустыням судьбы, по ухабам мирско-го неравенства Я к тебе добреду, колокольная старая Русь («Благо – наша земля: черно-зёмна, щедра, минералиста...»).

ЧЁРНЫЙ, –ая, –ое, –ые
Боль. ; Раздвоились пути, нет возницы, и лошадь стреножат. Умножает грехи, как морщины, земная юдоль. И куда понести эту тяжкую горькую ношу, Чтоб суметь заглу-шить эту адскую чёрную боль? («В поднебесье темно, и ещё петухи не пропели...»).
Воды. По воздуху идёт, не по земле. Идёт она, как светоч, как спасенье, Над го-рестным смешеньем чёрных вод, От Рождества идёт до Вознесенья – Плечами подпи-рая небосвод («Пуст мамин дом...»).
Готика. Зябко взошла молодая рассада, Почвой небесной звезда рождена. Чёр-ная готика зимнего сада К серому вечеру пригвождена («Зябко взошла молодая расса-да...»).
Дела. В соч.: чёрные дела. Нарастив мускулатуру, Зная чёрные дела, Ах, цензу-рушка-цензура, Скольких в бездну загнала, В тюрьмы, в пьяную отключку,  Скольким «скрасила» финал… (Дети слова).
Дуло. Чёрным дулом ночь вселится в раму. Всё пройдет, как любви вечера. Лето кончится, будто бы драма, Что написана только вчера («Небо выжгут, как старое дни-ще...»).
Коридор. В немоте, отвлечённо, С горьким прошлым в ладу, Ты приходишь сквозь чёрный Коридор – в мой недуг (Памяти мамы).
Наветы. Пока ещё горит судьбы свеча, Ночь отгоняет чёрные наветы… Когда-нибудь, любимый, не сейчас, Поманят дали неизбывным светом («Пока ещё горит судьбы свеча…).
Ночь. Законы осени извечны и просты. Намокший флаг на рейде чёрной ночи. И в лапах у внезапной западни День, словно зверь, сжимается в комочек («Законы осени извечны и просты...»).
Пляска. ; Вековечность – и жизни детали, И привычка вставать поутру, Полюбив эти хмурые дали, Этот стынущий мир на ветру, Этот люд на промокшем перроне, Этот дождь в пересчёте голов, Эту чёрную пляску воронью Над крестами святых куполов… «Вековечность – и жизни детали...»).
Поле. И время вылилось слепое, Лишь стрелки – зрячести полны, – Как невидимки в чёрном поле, Качают маятник луны («Текут часы на полвторого...»).
Сплетни («И что нашли вы в пушкинском куплете? Глумленье, дерзость, вымысел и злость!..» Словесное вязанье чёрных сплетен… (Из цикла стихов о Пушкине).

ЧЁРСТВЫЙ, –ая
Корка. Ночь озябшего спящего люда – Штабелями в четыре ряда… Чёрствой коркой с небесного блюда Неморгающе смотрит беда (Ветра соловецкие).
Хлеб. Вкуси свой чёрствый хлеб, чернее ночи, Испей воды – то горняя роса, Поправь на лбу терновый свой веночек, А свой обед – отдай голодным псам (Дети слова).

ЧИСТЕЙШИЙ
Снег. Снег чистейший, мне много не надо: Упади на ладонь со стрехи, Вздохом лёгким из горнего сада Замоли моих мыслей грехи («Снег чистейший, мне много не надо...»).

ЧИСТЫЙ, –ая, –ое, –ые
Бельё. И прошлое не порастёт быльём, Грядущее не станет аномально, И будет день, как чистое бельё, Хрустящее от белизны крахмальной («И будет ночь...»).
Бумага. ; Чиста. Чиста бумага и незряча, Но лишь до срока, до… руки (Дети слова).
День. Был чистый день из счастья соткан. И стала даль опять ясна, Когда на па-рашюте солнца На мир спустилась тишина («Одна сплошная неизбежность...»).
Кувшины. Бревенчатый домик, и сад, и кривой частокол – На нём до сих пор ещё чистые сохнут кувшины («Домик в Орловщине...»).
Образ. Пуст мамин дом. В дверях затвор непрочен. Но образ чистый светел, как всегда. И смотрят мамы праведные очи Сквозь жизнь и смерть на все твои года… («Пуст мамин дом...»).
Отрешённость. ; Чиста. В колыбели ночей пеленающий сон беспробудней, В пробужденье от сна отрешённость проста и чиста («В поднебесье темно, и ещё петухи не пропели...»).
Река. Как здесь мудры старики И поэтичны просторы… Воду из чистой реки Пьют разомлевшие горы (Грузинский дневник).
Свет. Для того, чтоб вновь родиться С чистым светом над рекой, Мудрым серд-цем утвердиться В правой вере вековой? («Баламутит дождь осенний...»).
Слеза. И – века жестокость, и – мира немилость... Но – первой ожившей травиноч-ки нить… Но – солнце от чистой слезы отразилось… Но – проблеск внезапный – жела-ние жить («И взгляд утомлённей, и дышится чаще...»).

ЧУДЕСНЫЙ, –ая
Слововязь. Да, у последней сложенной строки Есть сила всех предшествующих – разом. Питаются безумцы-простаки Её волненьем, обращённым в разум, Её целебной греющей душой, Составленной чудесной слововязью С беду предвосхищающей межой: Позору быть, когда из грязи – в князи… (Дети слова).

ЧУДО-ЗЕМЛИЦА
; И мечтал [Гришка], хоть «наград и не стоил», Чтоб война, зарастая травой, Нико-гда не сошла чернотою На сибирскую землю его; Чтоб могла эта чудо-землица Хлеб ро-дить и надежду давать… (Гришка).

ЧУЖОЙ, –ая, –ое, –ие
Даль. Суровы, но по-своему гуманны, В натужном ожидании Суда, – Плывут, как запоздалые туманы, В чужую даль все кровные года («Суровы, но по-своему гуман-ны...»).
Душа. И вновь слова, и вновь светлеют лица… Но даже в страсти, даже в ворожбе, В чужую душу не переселиться И не узнать её любви к тебе («И вновь слова, и вновь светлеют лица...»).
Люди. Помилуй мя, милый мой Боже, В дороге меня не забудь. Пусть душу мою не тревожит В неведомом найденный путь: Сквозь мир проходной, незнакомый, Где люди чужие в гурьбе. Дай веры с Тобой невесомо  Идти наугад по судьбе («Помилуй мя, ми-лый мой Боже...»).
Пироги. От чужих пирогов остаются обидные крохи. На мерцающий свет напа-дает преступная тень. Изолгавшийся мир, как перчатки, меняет эпохи, И вчерашний ку-мир проклинает свой завтрашний день («От чужих пирогов остаются обидные крохи...»).
Плечо. Забыла всё, что делала напротив, Всё, что тебе сказала сгоряча… И снова ты... В усталом повороте Чужого бесприютного плеча («Забыла всё, как лица первых встречных...»).
Половины. Пусть не измучит нас борьба, В которой вместе мы повинны. Пусть не разделит нас судьба На две чужие половины («Пусть упадёт моя слеза...»).
Прорехи. Вовсе не грех – расстаться  с богатством, / вовсе не грех – зависеть от чужих прорех, / не зачерстветь душою (Каравай).
Рассказ. И всё родней чужой рассказ, Своей дополненный утратой. И строже смотрит Отчий глаз – На жизни след витиеватый («Всё чаще отпускаешь плыть...»).
Слово. Как птица, лететь готово И жалить, как остриё. Чужое, по сути, слово, А мучает – как своё (Дети слова).
Человек. Обретение вслед за потерей... Как подобны стихи чудесам! Я опять ни за что не поверю, Что поэт для себя их писал. Полечу вместе с ними над бытом, К неземной высоте приучусь. Мне в чужом человеке открыта Несказ;нная родственность чувств («Обретение вслед за потерей...»).

Ш

ШАЛЬНОЙ, –ые
Огни. И пришло время думать о «завтра»... Отсверкали шальные огни, Отгреме-ли ракетные залпы, Отодвинулись страшные дни (Гришка).

ШАТКИЙ
Куст. ; Дом с балконом, каменная арка, Куст магнолий, дремлющий и шаткий. И старик-фотограф в старом парке Сторожит усталую лошадку (Грузинский дневник).

ШЕСТИСТЕННЫЙ, –ая
Свобода. ; Поплыла над известкой икона, Коммунальный ворочая ил, Где халат с серебристым драконом Злую бедность победно дразнил; <…> Где житейское море, и в штофе – Капля красного – прожитость дней; Где купался ахматовский профиль В ше-стистенной свободе своей… (Дети слова).

ШИРОКИЙ,
Полюшко. ; Широко. Для добрых дел земных – широко полюшко.  Ох, пора-деть бы нам о тех делах («Для добрых дел земных – широко полюшко...»).

Щ

ЩЕДРЕЕ
Она (встреча). ; Шедрее всех разлук. В мой грустный дом войди несмелой речью, Когда тобой решусь спастись от мук. Ты большего не выпросишь у встречи: Она и так щедрее всех разлук («Что будет завтра, мы узнаем сами...»).

ЩЕДРЫЙ, –ая
; Щедра. Благо – наша земля: чернозёмна, щедра, минералиста… От славянских корней, от Отечества не отрекусь. По пустыням судьбы, по ухабам мирского неравенства Я к тебе добреду, колокольная старая Русь («Благо – наша земля: чернозёмна, щедра, ми-нералиста...»).

Э

ЭШАФОТНЫЙ, –ые
Казни. Сколько эшафотных слов и казней Зависть уродила, как «даров». Огрызнёшься в творческом сарказме, Подразнив докучливых врагов (Дети слова).
Слова. Там же.

Ю

ЮНЫЙ
Лес. Ещё, вдали от непогоды, Листает жадно юный лес И философию природы, И богословие небес («Румяный день наводит глянец...»).

Я

ЯБЛОЧНО-ОБЛАЧНЫЙ
Спас. ; ; Сад трясти и не вытрясти… Иже еси, Спас мой, яблочно-облачный, душу спаси! («Словно яблоко в травы, в предутренний час...»).

ЯБЛОЧНЫЙ
Спас. Словно яблоко в травы, в предутренний час Прокатился по облаку яблоч-ный Спас («Словно яблоко в травы, в предутренний час...»).

ЯРКИЙ, –ие
Дни. Яркие, узорчатые дни, Рек посеребрённые полоски… Господи, спаси и со-храни Этот горный мир разноголосный! (Грузинский дневник).
Лист. ; Лист взлетел – осенний, звонкий, Как капризный крик ребёнка; Оторвался от ствола. Яркий, красочный, парадный, Отодвинул все преграды, Лёг на краешек стола («Лист взлетел – осенний, звонкий...»).

ЯСНЫЙ, –ая
Даль. ; Был чистый день из счастья соткан. И стала даль опять ясна, Когда на па-рашюте солнца На мир спустилась тишина («Одна сплошная неизбежность...»)
Зорюшка. Живём – не молимся на ясной зорюшке. Беда приходит к нам, ей – хлеб да соль («Для добрых дел земных – широко полюшко...»).


ПРИЛОЖЕНИЕ

                О ВАЛЕНТИНЕ ПОЛИКАНИНОЙ

Валентину Поликанину легко представить актрисой и домохозяйкой, обществен-ным деятелем и заботливой матерью, даже поэтом, которым она и является.
Но поэтом, пишущим о любви, свиданиях, соловьях под луной, – настолько мягок и уютен её облик. На самом деле стихи Валентины Петровны глубоко философичны, тре-вожны и достоверны настолько, что невольно приходят мысли о способности видеть про-шлое и будущее. Иначе как можно так до боли правдиво передать чувства узников Оза-ричского концлагеря или ощущения сестёр милосердия Первой мировой войны… Как же рождаются поэтические строки?
– Ко мне слово пришло рано, в пять лет, – признаётся Валентина Поликанина. – Я тогда ещё не умела писать, но рифмы шли так неудержимо, что торопила отца запи-сать немедленно, потому что «мысль уйдёт»… Иногда стихи рождаются независимо от тебя. К примеру, подруга дала мне почитать книгу священномученика Сергия Махаева «Подвижницы милосердия» о женщинах, совершавших чудеса христианского самопо-жертвования ради помощи солдатам в войнах ХIХ – начала ХХ века. Я долго не могла приступить к чтению этой трудной книги. Но когда прочитала, во мне словно что-то пробудилось. Мысли не давали покоя, пока я не облекла их в слова. Отрешившись от суе-ты, за неделю написала поэму «Сестры милосердия».
– Кому первому вы читаете свои произведения?
– Мужу. Он химик по профессии, но очень тонко чувствует слово, и если какая-то строчка его смущает, переделываю. Друзьям, знакомым стихи не читаю до выхода книги. И на сцену вышла поздно. Трудно перед большим количеством людей обнажать душу. Но если есть взаимопонимание, то происходит чудо единения, энергетический взаимооб-мен… «Сестёр милосердия» я однажды читала медицинскому персоналу Минского кон-сультационно-диагностического центра. Читала с особым чувством: моя мама была врачом от Бога, и к данной категории людей у меня особое отношение, я преклоняюсь пе-ред ними.
– В вашей поэзии немало печали – Озаричский концлагерь, Соловки, Чернобыль, память об ушедших из жизни близких. Вы по характеру грустная?
– Скорее склонная к размышлению, ищущая связь между явлениями бытия. Но внимательный читатель заметит, что при наличии грустной ноты в моих произведениях есть оптимизм, стремление к светлому и высокому… Военная тема пришла ко мне через рассказы свёкра-сибиряка, освобождавшего Беларусь, через воспоминания ветеранов Ве-ликой Отечественной войны, бывших узников концлагерей, детей блокадного Ленинграда. Словно вселяются в меня чувства людей, их переживания и требуют выхода.
– Свёкор – сибиряк, отец ваш тоже русский, муж из глубинной России, пишете на русском языке, но о Беларуси. Кем себя считаете?
– Человеком, в крови которого слились две великие силы – Беларусь и Россия. Роди-лась я в Кричеве, несколько месяцев была славгородчанкой, два года москвичкой, а с че-тырёх лет – минчанка. Мама белоруска, но в моём характере многое от отца. Недаром говорят об особом менталитете русского народа. Есть в нём некая полярность: удаль, какое-то даже безрассудство в мирное беззаботное время – и мгновенная концентрация воли, силы, мужества в случае необходимости. Я чувствую в себе русское упорство, спо-собность на непредсказуемые поступки, но нейтрализую эти черты белорусским терпе-нием и здравомыслием.
– Вы активист Белорусского союза женщин (БСЖ), автор слов гимна этой органи-зации. Но зачем он нужен, подобный союз? Для самоутверждения, для стремления лиш-ний раз заявить о женском равноправии? Так оно и так в наличии. Бороться, вроде, не за что. Мужчины прекрасно обходятся без всяких союзов, не считая закрытых клубов где-нибудь в Британии, куда сбегают от жён выпить виски…
– О-о-о! У мужчин союзов немеряно: соображают на троих – уже сообщество, идут в баню, на стадион, едут на рыбалку – безусловное объединение. В руководителях большинство из них ходят, и это тоже своеобразная корпорация. А женщины? У них проблем, как и талантов, – выше головы. Но с кем поделишься заботами, где найдешь отклик, научишься чему-то новому, передашь свои знания, умения? Вот и объединяют-ся… Белорусский союз женщин – одна из самых крупных и престижных организаций. А цели очень благородные: забота о семье, укрепление её социальных и нравственных усто-ев, сохранение культурных ценностей, содействие женскому лидерству. Здесь нашли по-нимание и поддержку многодетные матери, опекуны приёмных детей, женщины, тер-пящие насилие в семье, инвалиды. Много есть клубов по интересам. Под патронатом БСЖ находятся ветераны войны, бывшие малолетние узники концлагерей, люди, пере-жившие блокаду Ленинграда. Здесь занимаются сбором средств на лечение детей, бла-готворительностью, шефством над детскими домами и ещё очень многим. А вы говори-те, зачем союз… Может, кто-то думает, что гимн этой организации я написала по за-казу, но нет. Просто я хотела отобразить всю суть женской души: «Мы – женщины, и значит, мы в ответе  За детский смех, за счастье стариков…».
– Одной грани вы не назвали – взаимосвязь между благами цивилизации и степе-нью лени молодых мамочек. Они не умеют варить кашу и лет до пяти кормят малышей растворимыми смесями. Они не приучают ребят ходить на горшок, потому что есть пам-персы, и лет до четырёх они ходят в них. Они не читают детям и не рассказывают сказок, так как есть мультики. Они вообще мало разговаривают с детками, так как есть гаджеты. Стиральные машины, кухонные комбайны – хорошо, но когда – сама слышала! – подро-сток спрашивает бабушку, что делать, если на кухне нет, видите ли, чистого ножа, и не додумывается просто вымыть его под краном, – это ни в какие ворота…
– Да, грустная картина… Не раз приходилось видеть молодых женщин, которые безответственно относятся к своим детям. Курят, выдыхая дым чуть ли не в лицо сво-им младенцам, матерятся… А ведь наукой доказано, что брань (наравне с алкоголем, та-баком и наркотиками) является оружием массового поражения, действующим на генном уровне, подобно радиации. Это разрушительная для генетики программа, влияющая на нас и наших потомков, вызывающая мутации и ведущая человечество к вырождению. Надо говорить об этом постоянно и целенаправленно, особенно в СМИ. Это направление в работе и для вас, и для нас, поэтов и писателей. Вот и возьмемся вместе за воспитание молодых. Слово очень многое может, если оно искреннее, духовно наполненное. Мне не-редко приходится выступать перед учащимися школ и вузов. Несколько раз читала стихи перед заключенными. Аудитория была особенная: сидели 300 мужчин, осуждённых за тяжкие преступления, а слушали так, что слышно было, как муха пролетит… В жен-ских колониях выступала и поражалась, как могли женщины красивые, молодые, с виду добрые, совершить поступки, несовместимые с Божьими заповедями и человеческой мо-ралью. Очевидно, с ними мало говорили по душам, мало слушали их в детстве. Мало сове-товались всей семьей, классом, рабочей группой. И, судя по сегодняшнему стремлению людей замкнуться в компьютерной игре, дела не улучшаются. А ведь только человеку Творец дал Слово, умение общаться, понимать друг друга. Есть у меня на эту тему сти-хотворение, состоящее из двух строф: «Да, слово может быть удачей,  Когда оно – ду-ховный труд.  Но слово бедствует и плачет,  Когда его не берегут.  Оно растрачивает силы  В работе низкой и пустой,  Но снова хочет стать красивым  И оставаться – вы-сотой».

Справочно

Валентина Петровна Поликанина (род. 1958) – член Союза писателей Беларуси, Союза российских писателей и Международной федерации русскоязычных писателей, лауреат специальной премии Президента Республики Беларусь в номинации «Художественная литература», многих республиканских и международных литературных премий. Указом Президента Российской Федерации награждена медалью А. С. Пушкина. Недавно Валентина Поликанина стала обладательницей Золотого диплома VII Международного славянского литературного форума «Золотой Витязь» за книгу стихов и прозы «Не сдавайся времени, душа!».

Автор материала
Елена Авринская
 
https:minsknews.bystolitsyi-zhenskoe-litso.


ОБ АВТОРЕ-СОСТАВИТЕЛЕ

 
               

БЕСПЕРСТЫХ Анатолий Павлович – писатель-лексикограф, поэт. Родился в с. Черкассы Елецкого района  Липецкой обл.  11 ноября 1942 г. По образованию филолог. Автор 19 стихотворных сборников: «Пешком по Ноябрю», «В ожидании рассвета», «Межсезонье», «Русские триолеты», «Второе дыхание», «Пушкину посвящается», «Венок сонетов», «Стезёю памяти нетленной…» (избранное)  и др. Более полувека работает в об-ласти литературоведения и русской лексикографии. С 1964 г. собирал коллекцию литера-турных цитат (эпитеты, фразеологизмы, афоризмы, пословицы) из произведений русских  и советских писателей. Его картотека насчитывала более 250000 карточек из более чем 10 тысяч книг, что послужило основным материалом для создания тематических словарей и словарей русских писателей. В издательствах Союзного государства вышло 30 словарей писателя-лексикографа, как тематических («Любовь в русских эпитетах», «Природа в рус-ских эпитетах», «Словарь афоризмов о любви», «Словарь афоризмов о литературе и твор-честве», «Словарь афоризмов о счастье» и др.), так и языка писателей: Лермонтова, Тур-генева, Достоевского, А. К. Толстого, Чехова, Есенина, Н. Рубцова, И. Григорьева, Н. Чергинца и др. (словари эпитетов, афоризмов и фразеологические); словарь русских пословиц «Мудрость наших предков», рифм И. Григорьева и др., в интернете выложены словари языка публицистики В. Путина и А. Лукашенко. Живёт  в г. Новополоцке (Беларусь). Член Союза писателей России,  СП Союзного государства России и Беларуси и Белорусского литературного союза «Полоцкая ветвь».

СОДЕРЖАНИЕ
Н. Советная. Колодец.................................................
От Условные сокращения и обозначения..........................
Словарь А –
Приложение
Е. Авринская. О Валентине Поликаниной.............
Об