Плач по Нелли

ПЛАЧ ПО НЕЛЛИ

Она ушла. Ушла навсегда. Вероятно, обиделась. Если бы могла хоть иногда, хоть ненадолго посетить нас, было бы легче. Но эта бесповоротность страшит и причиняет постоянную ноющую боль. И как-то бессмысленно жить после этого. С близкими уходит лучшая часть тебя самой, а оставшаяся будто трачена молью. Неужели мы живем, чтобы терять и смиряться с этим?

Память неумолима. Она заставляет вспоминать и давно прошедшее, и недавнее, тревожное. Когда, как просыпаются видения? Вот я вхожу со двора в коридорчик, заменявший нам кухню, и вижу: стоит моя крепенькая старшая сестренка и показывает мне уточку: - Это моя утка, моя… И я, еще совсем крошка, нахожу удивительное сходство, подчеркнутое платьицем, между ней и уткой. Очертания расширяющихся книзу тел повторяют друг друга. Хоть растем мы вместе, друзьями нас не назовешь. Мы сами по себе.  Даже в детском санатории у каждой свое окружение. Но вот нас на короткое время водят в детский сад, где я воспитательницам пересказываю «Всадника без головы», услышанного от мамы, и где меня старшие дети обижают. Не помню как, но обижают. Зато помню отчетливо, как сестра села на камень во дворе детсада и расплакалась, повторяя «она же маленькая, нельзя с ней так». И еще. Летом кровати выносились во двор, и мы спали во дворе. Я просыпалась раньше всех, в отличие от сестры, ужасной сони. И вот меня мама посылает будить сестру, чтобы не спала под солнцем. Я старательно бужу ее, но она, не просыпаясь, обнимает меня за шею, и я блаженно застываю, нагнувшись. Наверное, ей казалось что обнимает подушку, поскольку к ласкам была не склонна. И мама мягко посмеялась над этой картиной.
Старшие дети обычно бывают недовольны, когда появляется некто, отнимающий у них часть внимания, любви, личного пространства. И потом всю жизнь всеми способами пытаются доказать свое превосходство. А младшие противостоят этому как могут – физически и морально. Так, в детстве сестра пришла к соседке звать меня домой, и мне это почему-то не понравилось, и я, не тратя лишних слов, укусила ее за палец. В драках обычно побеждала она, но я научилась царапаться отнюдь не безболезненно, и как-то на чьем-то дне рождения, уже будучи взрослой, поцарапала некоего секретаря райкома. У него потом распухла рука, и он, полушутя-полусерьезно, собирался даже обратиться к судебному эксперту.
Кажется, Поль Валери писал, что чем пристальнее вглядываешься в прошлое, тем больше его искажаешь.

Сестричка в детстве казалась флегматичной, не склонной отстаивать свои права. И сама потом вспоминала, как при распределении ролей в дворовом самодеятельном театре  кузины брали себе роли красавиц, а ей оставалось довольствоваться чем придется. Мне же вообще ничего не доставалось, и я как-то плакала по этому поводу, но не призналась, говоря, что ушибла палец.

В студенческие годы сестра взяла реванш, став категоричной и всегда уверенной в своей правоте. Активная, бойкая, многоречивая, она была прекрасной рассказчицей. Неторопливо, сочно, рельефно, радуясь и будто бы творя, она много лет назад в городском саду стала, представляя в лицах, пересказывать фильм «Старшая сестра», и вскоре не только мы, домочадцы, но и совершенно посторонние люди образовали полукруг возле нашей скамейки, радуясь и благодарно удивляясь услышанному. Признаюсь, я тоже была под настолько ярким впечатлением, что потом сам фильм мне показался бледной копией ее рассказа. И субъективный фактор нисколько не умаляет артистизма сестры. Мне самой тоже довелось испытать нечто подобное в 12- летнем возрасте, когда в больнице накануне операции гланд рассказывала 15-16 студенткам техникума, зрелым девицам, навещать которых приходили молодые люди, повесть Тургенева «Вешние воды». С парнями они трогательно держались за руки, а проводив их, спешили в палату, торопясь узнать, что же было дальше, ибо завтра после операции я не смогу говорить. А в темные холодные годы, когда из-за отсутствия электричества редко приходилось смотреть телевизор, мне посчастливилось посмотреть интересный французский фильм режиссера Шаброля, и я пересказала его молодым коллегам, с которыми мне всегда приятнее было общаться, чем с ровесниками. И сестра всем сообщала, что я как-то заявила подругам: - Надоело мне дружить со старухами. Так вот, узнав, что фильм повторят, я решила обрадовать этим коллег, на что они не сговариваясь категорически отказались смотреть его: - после вашего рассказа он покажется тусклым.

И еще моя сестра, не в пример мне, не имела пораженческих настроений. Чьи это слова – Кьеркегора? – Верующий это победитель. И когда мне при поступлении в университет снизили до тройки оценку по сочинению, ибо  «отклонилась от темы», я это приняла как должное. Она же возмутилась и заставила меня подать апелляцию. В итоге резюме экспертов было единодушным: даже за половину такого сочинения полагалась пятерка. Мне же было неловко начинать учебу в университете в ореоле скандальной славы.

Не всегда ее вера в непогрешимость своих суждений устраивала меня, и мы часто спорили с ней по поводу и без, но она также вела себя, работая в сценарной коллегии киностудии  «Арменфильм». Она отстаивала свои принципы и пристрастия с жаром, неуступчиво, за что подвергалась гонениям и частичному отстранению от должности.
Оптимизм не покидал ее вплоть до последних лет, хотя выпало в жизни ей немало испытаний.

Но в последние годы она все чаще раздражалась – какая гадость эта жизнь! – хотя могла радоваться успехам сына и относительно обеспеченной старости. Любила рассказывать анекдот – Мужик спьяну привел женщину и наутро поразился, насколько она старая и страшная.  – Сколько же тебе лет? – спрашивает он. – Женщине столько, насколько она выглядит, - кокетливо отвечает она.  – Неправда, человек столько не живет… Эти последние слова она повторяла вновь и вновь.  А в свой последний день рождения получив от меня в подарок черную юбку, тревожно-негативно отреагировала на цвет. – опять черная, ну почему обязательно черная? Будто предчувствовала ту извечную черноту, в которую ей предстояло погрузиться. Мы с ней часто говорили о жизни и смерти. Но в реальность именно ее смерти я никогда не верила. Насторожил мой сон года два назад: она вынесла из гроба на руках нашу давно почившую тетушку и смеясь прохаживалась с ней. И тогда же начались у нее проблемы с сердцем, давлением, но о самом страшном не догадывались все мы до последнего. Потрясло иное. Не будучи кокеткой, не претендуя на мужское внимание и всегда ограничиваясь требованием признания ее умственного и духовного превосходства, сестра тем не менее много занималась своей внешностью, прической, аксессуарами, украшениями, даже выходя на несколько минут в ближайший магазин. И вот меня почему-то особенно ранило, когда вдруг моя красивая в любом возрасте сестра спокойно и уверенно взяла в руки палку, посох, как она ее называла. Когда я пожаловалась на то, что знакомые и незнакомые мужчины делают мне замечания  типа медленно хожу, не так одеваюсь и пр., она говорила: - Это потому, что в тебе еще видят женщину, во мне – уже нет.  И тут же корила: - у меня здоровые мозги, а у тебя суеверия, фобии и т. п. Я по привычке, усвоенной с детства, тут же давала сдачи: - У тебя вообще нет мозгов. – Как ты смеешь говорить такое? – искренне и всерьез заводилась она. И не переставала неустанно заботиться обо мне.
Но в чем она действительно не знала себе равных – это в отношении к подругам. Они ей никогда не надоедали, она могла часами их выслушивать, помогать, принимать у себя, сочувствовать и сопереживать. Это было нечто удивительное, и мною доселе не виденное. Жалела их по поводу и без, а ушла первой. Лучшие всегда уходят первыми.

Так и меня покинула, будучи лучше меня, всегда впереди. Первой родилась, окончила школу и вуз, стала работать, первой вышла замуж, стала матерью и бабушкой. И раньше меня ушла, проболев всего ничего, пролежав несколько последних дней. Ушла по собственному сценарию, победив тем самым ту, с косой. И уже навсегда, безвозвратно утвердив свое первенство.
Как часто мы вместе посещали могилу родителей, и она говорила: - Здесь может поместиться еще один человек, и это буду я.
Сегодня ее воля исполнена, они соединились под землей, и им троим не одиноко. А мы, пока еще живые, в очередной раз осиротели, лишившись яркой индивидуальности нашей неповторимой Нелли.