Колодец

Я сижу в колодце, сколько себя знаю.
А что я знаю?
Только то, что сижу в колодце.
Несколько минут назад я открыл глаза и увидел круг света над головой. Какое-то время я продолжал щуриться и смотреть ввысь. Потом приподнялся c каменного пола и сел, чтобы оглядеться...
В центре темнеет отверстие, наполненное водой. Я смутно различаю стены в полумраке. Встаю и начинаю их ощупывать, шаг за шагом кружа в узком пространстве. Надеюсь обнаружить подсказки, возможно, выход. Пальцы находят только угловатые камни и бархатистый мох. Вдруг спотыкаюсь – под ногами лежит свернутая веревка.
Вот и все, что у меня есть: десять шагов по кругу, примерно четыре до противоположной стороны, да дыра с водой. И веревка!
Сколько я уже здесь? День, месяц, год? Кто я и что делаю в колодце? Может быть, я узник. А может, спустился по веревке, но та оборвалась. Что я здесь искал?
Мягкий белый свет лениво льется сверху и рассеивается в сумраке вокруг меня. По телу пробегают мурашки – от воды и стен веет холодом.
Я нащупываю рукой шатающийся камень в полу. Приподнимаю его, и в нос ударяет резкий запах тухлой рыбы. Предо мной ямка, а на ее дне какой-то мусор. Надо достать и разглядеть.
Что мы имеем? Чешуйки, косточки… Похоже не объедки. Видимо, я питаюсь в колодце рыбой. Мне спускают еду сверху?
Я вытаскиваю соседний камень и под ними тоже нахожу склад. На этот раз из рыбьих голов. Сколько их? Всего семь. Я не чувствую сильного голода, значит, ем хотя бы три рыбины в сутки. Тогда получается, я здесь всего два-три дня! Но почему тогда щетина отросла так сильно?
Какие еще найдутся подсказки? Ощупываю лицо, руки и ноги, осматриваю тело. Босой, штаны обтрепаны, такой же плачевный вид у рубахи. И как я до сих пор не замерз в этих лохмотьях?! Ногти поломаны, на руках свежие мозоли и царапины. Откуда? Ладно, разберемся позже, а пока спрячу свой рыбий календарь на место.
Опускаюсь на колени у отверстию с водой и вглядываюсь в темную глубину. Со дна поднимаются пузырьки, запутываясь в водорослях. Вдруг что-то промелькнуло. Рыба, за ней еще одна. Оказывается, здесь есть живность! Вот я и познакомился со своим завтраком, обедом и ужином. Пора перекусить.
Похоже, рыбалка не была моей профессией, но все же, раза с пятого, я ее поймал. Белая, с округлыми боками рыбина выскальзывает из рук, но быстро затихает. Сырое мясо очень сытное, хоть и пресное. Утолив голод, кладу голову в ямку – будет еще одна метка в календаре.
Я не чувствую ни тревоги, ни страха, но на душе как-то пусто, словно не хватает чего-то важного. Дело в пропавших воспоминаниях?
Хочется пить. Зачерпываю горсть воды и быстро подношу к губам. Холодная, со сладким привкусом влага прокатывается по всему телу, даруя необыкновенную легкость и бодрость мыслям. Еще раз смотрю на белый свет над головой, на устремляющиеся к нему камни, потом – внимательно – на исцарапанные руки. А что если я уже карабкался вверх? Мне в любом случае надо двигаться, а то замерзну. Почему бы и не попробовать? Хотелось бы оказаться достаточно сильным, чтобы выбраться! Надеюсь, там будет тепло. Еле заметное дуновение касается моего лица, я словно слышу какой-то шепот, но через секунду все исчезает. Я чувствую, как мое тело наполняется энергией и призывает действовать.
Сразу же обхватываю пальцами первые подвернувшиеся выступы, обнимаю стену, и нащупываю стопами необходимую опору.  Хватаюсь и подтягиваюсь, порой пользуясь лишь кончиками пальцев. Малейший выступ становится ступенью. Ритмичный подъем и плавность движений дарит мышцам наслаждение. Интересно, откуда такая сноровка?
Не знаю, сколько прошло времени – наверное много, и я начал уставать. Пот скатывается по вискам и между лопаток, дыхание становится тяжелее, а пальцы цепляются не так надежно, как раньше. Черт, чуть не сорвался! На первом же удобном выступе устрою передышку. Но спускаться назад я точно не намерен, только вперед! Внезапно понимаю, что отчетливо вижу каждый волосок на руке. Я весь на свету, темный мрак остался далеко позади. Легкий ветерок холодит затылок, несет запах чего-то терпкого и приятного. Я вдыхаю и выдыхаю, а потоки воздуха словно поддерживают меня, давая мышцам набраться сил.
Теперь я могу лезть дальше: усталость канула на дно колодца. Ни о чем не думать, просто цепляться, упираться и подниматься все выше и выше! Тянуться и цепляться. Упираться и двигаться вверх. Не забывать дышать.
Наконец, я крепко хватаюсь за широкую поверхность. Подтягиваюсь, еще рывок! И всем телом перемахиваю через край колодца…
Меня окутывает яркий белый свет, и я зажмуриваюсь.

* * *
Когда глаза привыкли, я увидел повсюду пушистый снег. Поляна, деревья, колодец – все укрылось белой кружевной вуалью. Каждую травинку, паутинку и веточку обсыпал сверкающий иней. Над головой – залитое облачным молоком небо.
Я ошалел от свежего воздуха и простора. Все сидел, прислонившись к камням, не в силах подняться. Было на удивление тепло, несмотря на зиму. Ноги и руки словно погрузились в приятный белый пух. Я набрал горсть снега в обе ладони и поднес к глазам: самые настоящие снежинки, но от них почему-то не веяло холодом. В горле пересохло, сейчас бы глоток воды! Таинственный шепот пронесся в воздухе… Тотчас, белая горка в руках растаяла, и я с наслаждением сделал пару глотков.
Окончательно отдышавшись, я не спеша встал и направился в сторону деревьев. Тропинки не было, но идти оказалось легко, словно по ровному белому одеялу.
Скоро я очутился в ельнике. Густые ветки прикрывали черные стволы. Каждую иголку украшал иней, а шишки словно завернули в фольгу. Провел пальцем по белым колючкам – и из-под снега проступил благородный темно-зеленый цвет. Тут я опять ощутил терпкий и приятный запах, что витал над колодцем.  Так пахла хвоя.
Я все шел и шел. На душе было спокойно и радостно, хотелось впитывать окружающую тишину и наслаждаться царящей повсюду гармонией. Где я? В раю?
Я ничего не помнил, и мир вокруг тоже все забыл, уснув до весны. Только снег опадал с ветвей, да изредка чирикали птицы. И билось мое сердце.
Когда лес начал взбираться на крутые холмы, я ощутил легкий голод. Вот бы отведать чего-нибудь… Если бы ни зима, то можно было бы отыскать ягоды! И опять  легкое дуновение коснулось щеки. И тут же из-под снега показались зеленые кустики. Неужели, земляника?! Я присел на корточки и стал аккуратно срывать ягоду за ягодой. Пальцы быстро порозовели от сока.
Скоро я понял, что насытился и земляникой, и тишиной. Все здесь хорошо, но что дальше? Откуда я прибыл, куда держу путь? Кто я такой? Как заполнить пустоту внутри?
Я уловил еле заметный шепот. Или мне только показалось? Нет, из-за деревьев и вправду раздавались странные звук. Я двинулся на их зов, пытаясь разобраться, что это. Треск то затихал, то слышался вновь. В ложбине между холмами горел костер. Среди яркого снега он казался невыразительным и блеклым. Зачем было разводить огонь в таком месте?
На охапке еловых веток, сгорбившись, сидел довольно щуплый мужчина. Он кутался в меховую шубу, а его лицо скрывал капюшон. У его ног лежал кожаный мешок. Сучья полыхали, взбивая искры вверх.
Услышав мои шаги, мужчина поднял голову, и я увидел бледное лицо с уставшими, полными тревоги глазами.
– Привет, – поздоровался я.
– А ты не из мерзлявых, – мрачно заметил незнакомец, поежился и опять уставился на огонь. – Присоединяйся. Сидеть, правда, не на чем.
– Мне и так хорошо, – ответил я и устроился прямо на снегу.
Мужчина, помолчав, спросил:
– Давно ты здесь?
– Я только что вылез из колодца.
– Колодца? Интересно… Как тебя звать?
– Не знаю, я ничего не помню.
– Везет кому-то, – скривился Щуплый и продолжил говорить, словно с самим собой. – Ничего не помнит, вылез из какой-то ямы… При этом доволен до ушей!
Я удивленно поднял брови. На что незнакомец так злится?
– Я-то отлично помню, как и зачем приплыл на этот чертов остров! – ворчал он. – Но что толку?! Все запасы кончились, жрать нечего. Да и вообще, ничего тут нет… Осталось только сдохнуть!
Мужчина вызывал жалось или даже неприязнь. Его фигура совершенно не вписывался в окружающую умиротворенную картину. И о чем он вообще говорит?
– Как это, нечего есть?! – вырвалось у меня, – а как же…
Подозрительный блеск в глазах Щуплого заставил оборвать слова. Незнакомец уставился на меня, словно зверушка, готовая загрызть за съестное.
– Ну! – в нетерпении крикнул он. – У тебя припрятана на острове еда?!
– Не совсем так… – я замялся, – а вам не попадалась земляника?
– Что?! Какая еще земляника?
   Мне захотелось поскорее успокоить этого несчастного, вероятно, он  не в себе от голода. Вот бы прямо сейчас найти еще несколько ягод! Еле заметный шёпот промелькнул и исчез. А рядом, у корней ветвистого белого дерева, выскочили зеленые кустики.
Щуплый проследил за моим взглядом и метнулся к землянике. Но не притронулся ни к листьям, ни к ягодам, а лишь внимательно рассмотрел ее и недоверчиво произнес:
– Как ты это делаешь?
– Что делаю?
– Как у тебя выходит?! Ты не мерзнешь, сидишь прямо на снегу, выращиваешь на глазах ягоды! Ты нашел Силу острова?! Отвечай!
Щуплый стал наступать на меня, угрожающе сжав руки в кулаки. Я вскочил, не понимая, в чем причина вспышки:
– Погоди! Я просто вылез из колодца. Потом захотел есть и увидел землянику. Я ничего не знаю ни про какую Силу!
– Я тут уже неделю! Обшарил весь остров! Здесь нет никакого колодца! – глаза Щуплого сверкали ненавистью, так и норовя испепелить на месте. – По крайней мере, не было раньше! А теперь является некто и оказывается, что он уже все нашел. И даже не понимает, что заполучил! И теперь его желания исполняются! Это из-за колодца? Говори! Что там на дне?!
– Я лишь съел сырую рыбу и выпил воды, – оторопел я.
– Просто выпил воды! Вот оно что!
Вдруг Щуплый резко упокоился. А злость на его лице сменилась подобием улыбки. Мужчина разжал кулаки и стал бормотать, заискивающим голосом:
– Пойми, мне очень нужен этот колодец… Просто покажи мне, где он. Тебе же не сложно, правда? А дальше я сам.
Мне не понравилась столь резкая перемена, стоило быть начеку.
– Что именно происходит в колодце? – спросил я.
–Ты ведь честный парень, я вижу, – слащаво улыбаясь, лепетал Щуплый,– Я тебе все-все расскажу! Мне можно доверять... Тебе нужно лишь показать…
Он приблизился и перешел на шепот, словно боясь, что кто-то нас подслушает:
– …Этот остров хранит древнюю Силу, которая выполнит  желания того, кто найдет ее. Правда, только пока он на острове. Но и это не мало, верно?
– И ты считаешь, что я уже получил эту Силу?
– Думаю, да.
– Но почему я все забыл?
Щуплый пожал плечами и мрачно произнес, глядя куда-то в даль:
– Кто знает, вот я бы с удовольствием забыл многое…
Наверное, этому человеку пришлось не сладко, он доведен до отчаяния не только голодом, но и тяготами жизни, о которых я не могу даже и предположить! Может быть, стоит помочь ему?
– Так что? – вывел меня из задумчивости Щуплый.
– Пойдем, – я вздохнул и жестом пригласил следовать за собой.
Я шел, не оглядываясь, слушая, как снег поскрипывает под ногами мужчины. Шел наугад. Мне не хотелось сразу приводить этого странного типа на место. Нужно прежде выяснить про него побольше.
– Почему ты не смог найти колодец? – бросил я через плечо.
– Хм, хотелось бы знать! Говорят, только тот, кто желает от всего сердца, может найти Силу. Уж поверь, я до зарезу жажду испить из твоего колодца!
– А что ты загадаешь?
Щуплый сначала помолчал, потом выпалил со страстью:
– Обладать такой силой и властью, чтобы больше не зависеть ни от кого! Забыть боль, страдания, отбросить прошлое. Чтобы быть наконец-то счастливым! И пусть мир хоть к чертям катится!
Его речь заставила меня задуматься о самом себе. Счастлив ли я? Думаю, да. Так и есть! Но на ощущении счастья далеко не уедешь. Хочется идти дальше, что-то делать в жизни. Но я совершенно не знаю, что мне нужно.
– Ты говоришь, сила исполняет желания. Почему она не открывает мне, кто я?
– Понятия не имею, – отрезал Щуплый, мрачнея, – я просто рассказ легенду. Хочешь верь, а хочешь – нет. Главное, приведи меня к колодцу!
Обогнув очередную возвышенность, мы вышли к небольшой озерной долине. Открывшей вид заставил меня забыть о спутнике и нашем деле. Гладь озера напоминала черный кофе, налитый в белоснежную чашу холмов. Лишь непостижимая тишина висела над водой. Такой прозрачной, что можно было разглядеть на дне каждый камушек или песчинку. Мир и покой опять проникли ко мне в душу, привели мысли в порядок. И я понял, что не могу просто взять и отвести Щуплого к колодцу. Неправильно человеку в таком неуравновешенном состоянии принимать важные решения. Мало ли как он еще захочет использовать свою власть! И разве это выход: просто забыть все дурное и зачеркнуть свое прошлое? Вот я бы не отказался получить хоть парочку, даже печальных, воспоминаний! Надо попробовать отговорить его.
– Мы уже близко? – прервал мои мысли Щуплый. – Ты что, забыл куда идти?
Я повернулся лицом к спутнику и сказал ему правду:
–  Знаешь, я не думаю, что тебе стоит сейчас идти к колодцу.
Мужчина сначала нахмурился, а потом деланно рассмеялся:
– Хорошая шутка! Решил проверить мою реакцию?
–  Это не шутка. Я не думаю, что ты способен разумно соображать и потом пожалеешь о содеянном, – ответил я как можно более серьезно и уверенно.
– Что? – Щуплый выпучил глаза. – Скажи, что ты пошутил! Ты не можешь так поступить со мной! Ты, ты…
Мужчина глотал ртом воздух и все никак не мог договорить. Глаза его заволокло то ли отчаяние, то ли ярость. Он вдруг бухнулся на колени и завопил, заламывая руки:
– Ты убиваешь меня! Понимаешь?! Для меня лучше умереть! Я больше не могу выносить свою мерзкую жизнь. Я должен расквитаться со всем и начать с чистого листа. Родиться заново, понимаешь? Понимаешь?! Я заслужил счастье, как и ты!
Щуплый корячился темным сгустком на белом снегу, выл и стонал. Душа его страдала – это я видел, но был уверен, что и колодец не принесет пользы.
Я опустился на колени рядом с мужчиной и попытался еще раз его вразумить:
– Послушай, глупо бежать от своего прошлого! Что бы ни случилось, оно сделало тебя таким, какой ты есть. Нельзя просто сбежать от себя! Ты должен обратиться к хорошему, к будущему. Даже зло можно превратить в добро…
– И этому будешь меня учить ты?! Ты?! Счастливый ублюдок!
Я не сразу понял, что произошло. Щуплый выхватил что-то из недр своей шубы и бросился на меня с внезапной прытью. Металл сверкнул в его руке, я увернулся от удара, вскочил, рванул к воде. Услышал сзади рык, напоминающий рев злобного хищника, и в тот же миг Щуплый настиг меня и повалил на землю. Резкая обжигающая боль пронзила правый бок, и все тело словно сковало.  Я умудрился проползти еще немного к самому краю озера. Лишь бы не потерять сознание! Пальцы рук погрузились в прохладу, мелкие камни зашуршали над самым ухом. Все та же тишина кругом… А я,  отчаянно цепляясь за окружающий мир, вгляделся в свое отражение. Но увидел лишь Щуплого.  Его лицо смотрело на меня моими глазами! Каждая черточка, каждый контур его лица совпадал с моим.
Как? Почему?! Не может быть!
Сильнее физической боли меня пронзила догадка: Я – это он! Все это время я говорил с самим собой! Хотел узнать, кто я и узнал! Желание исполнилось!
Становилось все сложнее дышать, сознание погружалось в туман. Из последних сил я мысленно крикнул: хочу жить и все вспомнить! Стать опять собой!
Легкий ветер пронесся у меня в голове и прошептал: «исполнено…»
Тут же боль стала отступать. Кровь побежала по нужному руслу, неся жизнь организму. Рана затягивалась сама собой. Через несколько минут я смог перевернуться на бок и привстать. Щуплого нигде не было. В ушах зазвенело, и словно из ниоткуда стали доноситься чьи-то раздражающие голоса, скрежет, крики и всхлипывания. А в сознание ворвались образы, заполняя пустые комнаты моей памяти. Как обезумевшие призраки, они носились, бились о стены, от чего становилось все больнее и больнее. Мелькали неприятные лица, серые громоздкие дома и одинокие ночные улицы, проявляясь все четче и вызывая отторжение.
 Среди темных пятен попадались и яркие краски: запахи весны, радостный смех, нежные прикосновения. Но от них становилось не легче, а только хуже – словно показали прекрасную картину и на глазах изрезали ее на куски.
Я застонал, мутная горечь и сожаление наполнили душу до краев. Теперь я точно знал, кто я,  – ничтожество! Никто! Что бы я ни делал, чего бы ни добивался – все было по чьей-то указке, для общественного одобрения. Словно я жил чьей-то чужой жизнью, и в ее закоулках потерял себя. Как же хочется быть собой, без оглядки на чужие мнения!
Стоило так подумать, как сразу же стал опутывать страх: если я стану самим собой, то окружение меня отвергнет, и я останусь один. Один на целом свете! Нет, этого я точно не вынесу!
Я не могу выбрать ни один путь – все безнадежно. Безнадежно и невыносимо больно! Хочется завыть или бежать. Долго-долго бежать прочь. Нет! Кануть на дне озера! Лишь бы не чувствовать ЭТОГО. Все же выход есть! Я желаю, слышите: все забыть, не переживать эти мучения! Начать жизнь с чистого листа!

* * *
Я сижу в колодце, сколько себя помню.
А что я помню?
Только то, что сижу в колодце.
Несколько минут назад я открыл глаза и увидел мягкий свет над головой. Какое-то время я продолжал щуриться и смотреть ввысь. Потом приподнялся с каменного пола и сел, чтобы оглядеться…
Я нащупываю рукой шатающийся камень. Приподнимаю его и смутно различаю какой-то мусор. Нет, это не просто мусор, скорее объедки. Восемь рыбьих голов.
Сколько я уже здесь?