Утренняя песня. Часть двенадцатая

Сквозь мглу обморока Светлояра почувствовала, как к губам поднесли берестяной ковш, пахнущий чем-то терпким.
- Пей, милая, - донёсся голос Кайалы. - Тысячелистник кровь затворяет. Пей, не давай смерти унести дитя нерождённое.
Светлояра проглотила горьковатый отвар и ощутила, как жар, обжигающий изнутри живот, стал стихать. Ведунья наклонилась к ней ещё ближе и прошептала:
- Не бойся зверя в облике мужнином! Он ныне, будто волк в конуре собачьей, готов любого задрать, да цепь далеко не пускает. Ежели захочет он близости с тобой, не отказывай. А сейчас вдохни глубоко и прими меня, как сестру - своё повторение.
Светлояра послушно вдохнула. Облик ведуньи растворился в ней, будто Луна в колодце. Сознание постепенно вернулось, и вместе с ним - говорок свекрови.
- Вот, ить, бабёнка гулявая нам досталась! Непутёвая, от дому отбившаяся. Того гляди - младеня скинет, не поспев сильно брюхатой походить.
Горыня погладил невестку по голове и молвил:
- Надо бы знахарку позвать, а то бедная на кровя изойдёт.
- Вот ещё! - фыркнула Шебунчеиха. - Знахарку ей! Да ей, животине такой, не на лавке чистой лежать, а в месте отхожем. Пущай мается, раз стыд потеряла.
Горыня вздохнул и вытащил из-под Светлояры полотно с красными пятнами.
- Ох, ты, лапушка, - пробормотал он, меняя на свежее. - Знал бы я, какой травкой тебя целить, всю округу бы обегал и нашёл. Да дремучий я!
Светлояра открыла глаза и улыбнулась ему:
- Не тоскуй, батюшка. Оправлюсь я. Ты со мной только посиди, если можешь.
Горыня на радостях притащил настойки на берёзовых почках, сам хлебнул и невестке дал отведать. С каждым мигом Светлояра ощущала, как прибывают силы, как исчезает тяжесть в ногах и как тоненько поёт душа её ребёнка. На третий день она встала и, как прежде, захлопотала по хозяйству. Муж или тот, кто скрывался за его обликом, следил за каждым её шагом, но даже не делал попыток заговорить.
Миновал месяц, но рыжекосая красавица не обернулась лисицей и не сгинула в непролазных дебрях. Что-то или, вернее, кто-то удерживал её на месте. Светлояра стала замечать, что видит людей и всё живое не так, как раньше. В одних клубились тени, в других плясало пламя, в третьих было серо-пусто, точно за старой небелённой печкой. Голос ведуньи слышался всякий раз, когда становилось неуютно или тягостно. И постепенно Светлояра так свыклась с её незримым присутствием, что даже выбирала вместе с Кайалой цвет ткани на сарафан.
Она становилась всё краше, словно пила на ночь живую воду вместо простой колодезной. Михача влекло к ней так, что порой он готов был разорвать своё нутро. Но он терпел, накапливая волшбу для очередной попытки сотворить своё продолжение. Ярослав ходил по двору, поил лошадей, ездил за сеном, управлялся со многими мужскими делами, а колдун внутри него продолжал ждать, пока Светлояра окажется вновь в его власти.
- Эх, пошла в дому потеха, из одёжи - сеть с прорехой, - эта странная песенка теперь постоянно слетала с губ Ярослава, озадачивая его отца.