Пари

– Ее носогубный треугольник и горизонтальная складка у губ мне с очевидной точностью выдают ее возраст. И эта циферка не меньше пятидесяти четырех. Это как пить дать.
Второй новичок офиса украдкой поглядел на объект их наблюдения.
– Жесты, мимика, манеры – в них годы. Вот она берет стопку бумаг, осанка, смотри какая осанка, жест рукой по волосам, отвечает на звонок, как поджимает губы и поправляет юбку... зуб даю – пятьдесят три.
– Нет, нет и нет. Такой блеск в глазах бывает только у 54-летних. Опрятное, красивое лицо, но шея, шея и низ подбородка видели белый свет все пятьдесят четыре года.
– Ошибочное умозаключение, – возразил второй. – Морщины и складки несут информации не больше, чем рисунок на подошве слона об Африке. Пена на море – не признак глубины.
– Держу пари, – сказал первый новичок. – Моя полумесячная зарплата твоя, если ей пятьдесят три.
– Пожимаю руку. Только тебе никто не скажет. Пробовал. Сама скрывает, а единицы, сведущие в этом вопросе, воровато молчат.
– Держу второе пари на оставшуюся часть зарплаты, что до завтрашнего утра узнаю ее возраст у нее же самой.
– Самонадеянно, но принимаю, – ответил второй новичок, собираясь домой.
Рабочий день подходил к концу.
Утром первый спорщик бросает деньги – полную зарплату – на стол.
– Ты прав, дружище, ей пятьдесят три. Но я выиграл второе пари – узнал ее возраст еще вчера вечером. С твоего позволенья, я заберу назад половину.
– Да забирай, ради бога, только скажи, как ты узнал.
– Очень просто. Я в слабой надежде расспросил коллег, но, понятно, тщетно. Обратился к ней лично – ухмыльнулась. Но именно тут кроется коварная психологическая уловка. Своей просьбой я заставил ее вспомнить и держать некоторое время в памяти количество своих  лет, что тремя часами после мне чертовски помогло.
– Совершенно не понимаю, как.
– В темном, глухом переулке у ее дома я бесшумно настиг ее, повалил и, держа за ворот шубы, жестко потребовал: «Раздевайся!»
Она задрожала и все пыталась встать: «Одумайся, молодой человек, мне пятьдесят три года, одумайся!».