Фантасмагорическая одиссея Ивана Облакова Глава 12

    ...Инга, тяжело привалившись к Гансову плечу, дремала. Оказывается, красота тоже имеет вес.
    Они сидели на лавочке автобусной остановки. Был ровно полдень, но пасмурно и скучно, и дорога была пустынна и скучна. Мимо проехал автобус-катафалк и два автобуса с провожающими в последний путь. Шофер катафалка кивнул Гансу как старому приятелю. Какого хрена!
    Так они посидели еще около получаса, но не было ни единой машины, ни такси, ни автобуса, и по дачным тропам не подошло к остановке ни единой души. Ганс оглянулся в сторону пади, откуда они пришли и онемел. Там неспешно брела лошадка с пастухом, за ней бежала собака – Амур. На коне сидел пастух без головы. Психиатр отвернулся, пытаясь стряхнуть морок, опять посмотрел назад. Ничего не изменилось – безголовый почтальон Печкин понуро ехал на своей лошадке. «Значит, соврал насчет богатства для матрешек» - всплыла у Ганса Андреевича мысль и тут пшикнуло почти у самого уха. Он повернулся: прямо перед ним стоял катафалк. Водитель кивком пригласил их в салон.
    Неприятное чувство удерживало Ганса, но и отказываться было бы глупо - на дороге такая пустыня. Он нежно встряхнул Ингу. Та открыла полупьяные глаза. - Что?
    - Поехали.
    Не разбирая, что, да как, она влезла в автобус и плюхнулась на сиденье. Ганс сел рядом. Инга поежилась и открыла глаза. – Чем пахнет? 
    Гансу, подрабатывавшему в студенческие времена в морге, была знакома эта смесь запахов свежеструганной доски, сурика, формалина, а сейчас к нему добавился запах увядших цветов.
    Инга обеспокоенно оглянулась и вскрикнула. – А, это что?! - Девушка вмиг протрезвела. За их спиной, вдоль стенок, тянулось два длинных сиденья,
а посередине стоял низенький постамент, обтянутый кумачом.
    Ганс отвернулся, жалея, что влез в этот злополучный автобус, который, между прочим, до сих пор не тронулся.
    - Там гроб стоял, - ответил он понуро.
    - Я не останусь здесь ни минуты! Пусти меня! Пусти!
    - Дверь открой! - крикну Ганс и заглянул за перегородку водителя. Но там никого не было.
    - Да откройте же вы! - надрывно закричала Инга, уже стучавшая по створкам дверей.
    Ганс хотел, было, выругаться на нелепые шутки шофера, но случилось такое, отчего он потерял дар речи: рычаг скоростей переключился сам собой, автобус тронулся, развернулся и, набирая скорость, помчался по дороге.
    Инга замолчала и со страхом глядела мимо Ганса на пустоту водительского места.  - Там что, никого нет?
    Она подошла и теперь уже вдвоем они завороженно смотрели на руль, манипулирующий автобусом.
    Катафалк с ходу влетел в сумерки, тут же сгустившиеся в непроглядную тьму. Сами собой включились фары и свет в салоне, и вслед за этим так грохнуло, что автобус качнуло, металл заскрежетал и стекла посыпались.
    Обернувшись, Ганс и Инга оледенели. На прежде пустом постаменте, стоял гроб, а в нем, усыпанный осколками битого стекла лежал мертвец. Его лицо и тело были прикрыты белым тюлем. В автобусной крыше зияла дыра с зазубринами гнутого металла.
    Тюль на груди зашевелилась, приподнялась и две черных руки, выпроставшись, легли на края гроба. Труп медленно приподнялся и сел, роняя пятаки с пустых глазниц и звеня стеклом, осыпающимся с погребального пиджака.
    - Не надо! Не надо! - умоляюще всхлипнула Инга, узнавая в мертвеце Ивана, ноги её подкосились, она рухнула на колени и - задом-задом - отползла к водительской перегородке.
    Труп медленно стянул с головы тюль, с ней вместе упали марля, окровавленная вата и обнажилась пустота надо лбом.
    Ганс заикал часто-часто, чувствуя, как ледяной холод смертельной судорогой сковывает тело. Ему казалось, если сознание не покинет его в ближайшие секунды, то сердце остановится.
    Мертвец разлепил губы и медленно по складам произнес свистящим
шепотом: - Я скажу чуть.  Вы уйдете со мной. До малоприятной встречи! – труп широко раскрыл рот и издал звук такой силы, что акустическим вихрем подняло мусор с пола и бешено затрепыхались шторы на окнах. Лицо красавицы Инги заходило ходуном, рот разверзло на полфизиономии и его края под силой исходящего от мертвеца урагана стали походить на плавники ската, неторопливо реющего под водой. Инга превратилась в урода, а бородач в этот миг понял кое что об относительности женской красоты.   
    И тут же автобус ускорился, словно ракета, и понесся к крутому повороту шоссе, прямиком к обрыву.