Самая большая глупость

Евгения Куликовская
Самая большая глупость…
(Сказка).

Глава 1. Король и его министр внешней политики.
  Его Величество король Асгрим Первый в сопровождении верного  министра внешней политики князя Эйвинда де Аридж-Арна поднимался по освещённой дрожащим пламенем свечей боковой лестнице дворца на второй этаж. При появлении правителя и высокопоставленного чиновника караульные вытягивались в струнку, стояли, не шевелясь, и лишь провожали первых лиц государства полным уважения взглядом.
   Государя и его министра внешней политики почитали искренне и неслучайно.
   Асгрим Первый из своих пятидесяти пяти лет был правителем огромной державы уже четыре десятилетия. Он рано оказался на престоле. Ему в наследство досталась страна, разорённая войнами. И юный король поставил перед собой цель – прекратить распри и построить мощное мирное и процветающее государство. С этой задачей Его Величество справился. Сначала было невероятно трудно. Потому что он был слишком молод, у него не было опыта, не было друзей. Настоящих друзей. Но Асгрим был умён, упорен, трудолюбив. И находить людей он тоже умел: он окружил себя честными, верными, умными, деятельными и преданными ему приближёнными. К двадцати годам молодой король утвердил себя как правитель, с которым соседям придётся считаться. Теперь у него были верные подданные, крепкая армия, неплохой флот и народ, поверивший в благие намерения своего государя. Страна поднималась и крепла.
   В двадцать три года Асгрим женился. Его супругой стала прекрасная принцесса северных соседей – Асдис. В свои восемнадцать лет она была невероятно привлекательна внешне. Но не внешность поразила молодого короля в самое сердце – принцесса была умна. И – о чудо! – ответила взаимностью на любовь Асгрима… Теперь же у короля было семь милых, любимых, умных дочерей и двенадцатилетний наследник престола, подающий, как будущий правитель, большие надежды своими способностями.
   А в двадцать пять лет Его Величество обрёл истинного друга. Как-то король сам присутствовал на вступительном экзамене в Дипломатическом Корпусе. Это привилегированное высшее учебное заведение государь курировал лично. Именно в налаживании связей, добрых и надёжных, с соседями всё ещё были трудности. И немалые. Не так-то легко заставить другие государства уважать твоё королевство, тем более, если оно долго считалось неблагополучным. И вот внимание Асгрима привлекли ответы одного из абитуриентов… Тогда-то король получил настоящего друга, а королевство умнейшего дипломата, ныне министра внешней политики.
   На момент личного знакомства с государем Эйвинд де Аридж-Арн был выпускником фортификационного училища и не носил ещё княжеского титула. Но двадцатилетний офицер поразил своими познаниями даже самых опытных и заслуженных профессоров Дипломатического Корпуса. К тому же молодой человек свободно владел пятнадцатью языками. И столь блестящих успехов он добился самообразованием, ибо его родители, хотя и были дворянского происхождения, что дало возможность сыну свободно выбирать учебное заведение, не могли похвалиться достойным семейным бюджетом.
   После окончания Дипломатического Корпуса де Аридж-Арн несколько лет прослужил в разных дипмиссиях, продвинулся по служебной лестнице, отличившись в значимых для государства делах, был пожалован титулом князя и, в конце концов, по праву назначен министром внешней политики. На тот момент Эйвинду исполнилось двадцать семь лет.
   С тех пор королевство жило в мире. Достойном мире со всеми соседями. И в этом Асгриму помог именно его друг и министр князь Эйвинд де Аридж-Арн.
    Итак, Его Величество и князь де Аридж-Арн проследовали в кабинет государя. И хотя было уже около двух часов ночи, никого это не удивляло – трудиться на высоких постах приходится круглосуточно.
   Но сегодня не дела государственные привели Асгрима и Аридж-Арна в кабинет.
   Сегодня вечером приближённые государя поздравляли министра внешней политики с юбилеем: князю исполнилось пятьдесят. Потом в малом зале состоялся небольшой (на десять персон) пир в честь юбиляра. За праздничным столом присутствовали добрые товарищи, а потому была позволена некоторая вольность – шутили, смеялись, спорили. Было легко и весло. Тем более что и король, и юбиляр всегда отличались остроумием.
   И вот Асгрим Первый и Аридж-Арн оказались в кабинете. Король опустился в кресло у камина. Князь сел напротив него.
   - Больше ни за что не поддамся на подобные уловки, - вздохнул князь. – Мне нельзя столько пить. Я глупею.
   - Брось, - усмехнулся король. – По тебе вообще незаметно, что ты выпил.
  - Заметно, - возразил Эйвинд. – Иначе я бы никому не проспорил. Даже Вам.
  - Вынужден согласиться, - признался  государь и с любопытством посмотрел на князя.
   - Я проспорил Вам ответ на вопрос: какую самую большую глупость совершил я в своей жизни… - вздохнул де Аридж-Арн. – Спасибо, что согласились услышать ответ наедине, - честно признался он.
   - Мне просто, правда, интересно, что же неразумного мог совершить один из умнейших людей на земле, - покаялся король.
   - Спор есть спор, - согласился князь. – И дело чести оплатить проигрыш… Итак: моя самая большая глупость…
   Король внимательно посмотрел на своего министра и друга, всегда такого спокойного, уравновешенного, сдержанного. Как сейчас. Но Асгрим хорошо знал и понимал князя.
   - Не хочешь – не говори, - поспешил отказаться от выигрыша Его Величество. – Я вижу, что тебе трудно.
   - Нет, - покачал головой князь. – Слово есть слово… - он вздохнул, словно собираясь с силами и негромко произнёс:
        - Я упустил единственную, ту, которую люблю.
   Король в изумлении смотрел на друга. Даже Асгрим, умный и наблюдательный, не предполагал подобного ответа. Князь слыл старым холостяком, которого всё устраивает. Де Аридж-Арн был красив, никогда не страдал от отсутствия женского внимания, ему приписывали множество романов, но король считал, что Эйвинд весьма равнодушен к прекрасной половине человечества…
   - Я даже не предполагал… - изумлённо признался государь.
   Князь печально усмехнулся.
   - Я объясню, - проговорил он. – Тем более что понимаю: дальше ваших ушей мой рассказ не пойдёт…

Глава 2. Самая большая глупость князя де Аридж-Арна.
   - Мне было двадцать три, - негромко рассказывал Эйвинд. – Я как раз окончил Фортификационное училище и мечтал о Дипломатическом Корпусе. Готовился к экзаменам, допоздна сидел в библиотеке. Но по утрам… Я увидел её как-то ранним утром. Я шёл на консультацию для абитуриентов Корпуса, а она вышла из небольшого особнячка. Потом я узнал, что это дом её родителей, что она там живёт и… сдаёт экзамены в Университет. Она только что окончила гимназию. И поступала на факультет растениеведения и ландшафтного дизайна… В первый миг я был ослеплён. Нет, она не обладала божественно правильными чертами. Просто она вся светилась… Она спорхнула с крыльца на тротуар. Её светло-русые волосы, собранные на затылке в пышный хвост, колыхнулись на ветерке. Глаза её улыбались миру. Вообще она смотрела вокруг так, словно одновременно и ждала чуда, и видела нечто, недоступное другим. Стройная, лёгкая в движениях. Она мельком глянула в мою сторону. Я чуть не подпрыгнул от счастья. Но взор её ясных серых глаз скользнул по мне так же, как по любому другому предмету на улице… Но я уже был покорён… И я приходил каждый день. И в ясную погоду, и в дождик… Если мне не удавалось её увидеть, мне казалось, что я гибну… А она всё так же скользила по мне взглядом и не замечала меня… Убедившись, что я вовсе ей не интересен, я пытался занимать себя учёбой так, чтобы и времени совсем не оставалось… Но забыть её не мог… Я приходил снова и снова… - князь вздохнул. – Да, да, государь, вы угадали: я не решился подойти к ней, заговорить, обратиться с банальным вопросом… Потом меня приняли в Дипломатический Корпус. Она, я узнал, поступила в Университет. Понимаете, Вы же сами открыли дорогу к высшему образованию и девушкам. Но очень немногие тогда решались пользоваться этим правом наравне с юношами. А она решилась… Она окончила Университет с красным дипломом. Она принимала участие в разработке ландшафта Большого Национального Парка… А я, как и прежде, порой пытался попадаться ей на глаза, но она всё так же смотрела мимо… Если Вы помните, тогда как раз за мной активно увива… активно пыталась обратить на себя моё внимание Мэлони де Снойри… Да, да, та самая ведьмочка. Миленькая, конечно. Но мне она была не нужна. Я грезил другой… Мэлони даже пригрозила, что если я не подобрею к ней, то она чем-нибудь мне напакостит… Чем ещё мне можно было напакостить, когда самая настоящая моя беда заключалась в том, что единственная и неповторимая для меня оставалась недосягаемой?.. Потом мне подолгу приходилось быть в отъездах… Когда я возвращался к нам в Дарсинию, сюда в Арсден, я первым делом спешил увидеть любимую. Пусть мельком, пусть не вступая в диалог. Она, как и прежде, не замечала меня… Я же понял уже тогда окончательно и бесповоротно: как бы она ни относилась ко мне, я люблю её… И вот назначенный Вами министром я получил возможность жить почти оседло в столице. И я снова увидел любимую. Она была не одна… - князь тяжело вздохнул. – Они шли, держась за руки и оживлённо беседуя. Её взор светился счастьем. А он… Он смотрел на неё с таким обожанием… И я понял, что не в силах мешать её любви, её радости… И пусть её спутник казался мне не стоящим и десятой доли прекрасной её, но я знал его хорошим человеком. Да, не сверхумным и не сверхспособным, но честным и порядочным. Главное же – он нравился ей, я это видел… Да, я знал этого человека, - ответил на немой вопрос короля Аридж-Арн. – Мы были однокашниками в Фортификационном училище. Он учился средненько, не блистал, но и негодяем не был… И я снова ушёл в тень… А потом она вышла за него замуж… Но вот когда я узнал, что у них родился первенец… Нет, я был очень рад за неё, я даже мог бы назвать её сына своим… Но… короче, я пошёл в загул… Да-да, тот самый, с кутежами и актрисами… И спасибо, что мне тогда повстречалась Эгиль Свейн. Её лёгкость отношения к жизни, её постоянное радостное восприятие всего на свете, её независимость и презрение ко всякого рода условностям… Это замечательное оптимистическое восприятие бытия она передала и нашему сыну. Вы же знаете, что он совершенно не страдает и даже гордиться тем, что он байстрюк. Ему нравится даже само это слово. Он невозмутимо сообщает, если спрашивают, что он признанный байстрюк, и что ему это нравится, и что это ничуть не унижает его достоинства и не умаляет его талантов… Вот именно за сына я благодарен Эгиль, благодарен судьбе… А, да, почему глупость… - вздохнул князь. – Всё оказалось ужасно банально… Оказалось, что я даже не пытался бороться за свою любовь. А она была возможна… Ещё несколько лет спустя я встретил её в Парке, гуляющую с детьми… Вот теперь она меня увидела. И узнала даже – кто же не знает в лицо министра… И, смутившись, сделала книксен, а мальчик поклонился, когда она шепнула ему что-то на ухо. Очаровательная крошка сидела в коляске и с любопытством смотрела на чужого дядю… А вот её глаза, такие же прекрасные, как и прежде, но не имевшие в этот раз мечтательно-рассеянного выражения… видели меня… Ваше Величество, она была в очках! Она просто близорука! Она вообще прежде не видела меня, просто физически не видела! Я был для неё неясным пятном, размытыми очертаниями… Это теперь, замужняя дама, мать, она не стеснялась носить очки. А какая молоденькая девушка позволяла себе в то время ходить в очках по улицам? Никто и никогда!.. Вот, государь, можете сами оценить верх человеческой глупости, моей глупости: я упустил единственную, которую люблю до сих пор… Упустил только потому, что не посмел подойти к ней чуть ближе…
   - Где она сейчас? – поражённо спросил Асгрим (поражённо, потому что ни разу за столько лет не заподозрил ничего подобного; потому что знал и видел князя только ровным, сдержанным, мудрым, всегда знающим, что и как сделать, уверенным, смелым; даже тот давний «загул», как выразился сам Эйвинд, был на самом деле неприметным для окружающих коротким романом – ну, и министр был тогда ещё весьма молод, с кем не бывает…)
   - Живёт здесь, в столице. В доме, доставшемся ей от родителей. С мужем и детьми. Какое-то время она не работала, пока дети подрастали. Сейчас снова занялась ландшафтным дизайном. За пять лет сменила несколько объектов, маленьких проектов. Где именно сегодня – не скажу, не знаю… Я заставил себя чуть реже видеть её. Раз-два в год… Не потому, что остыл… Нет, это неизлечимо… Но с возрастом мне всё тяжелее осознавать, что я … я не могу без неё…
     - А ты уверен, что Мэлони не приложила свою руку к тому, что… что она, твоя любимая, выбрала человека заурядного? Ведь, судя по твоему рассказу, по её смелости в получении специальности, вообще по тому, что девушка дворянского происхождения пожелала учиться в Университете, выбрала столь мужскую профессию и ещё работает… Ведь она сама личность незаурядная…
   - Нет… - после мучительной паузы князь попытался отогнать эту мрачную мысль от себя. – Нет… Это было бы слишком жестоко… Мэлони, мне кажется, не так зла… Нет… Ведь иначе это ужасно… Ведь напускная любовь проходит… Тогда она… она должна страдать рядом с нелюбимым… и с нелюбящим…
   - Ты слишком великодушен, мой верный министр, - вздохнул Его Величество. – В делах политических ты не столь доверчив… Но это беда всех крупных натур, - усмехнулся Асгрим. – Я проверю, что там у неё… как её имя?
   - Спасибо, - задумчиво покачал головой князь. – Но.. Вы правы, государь, проверить надо… Только… я сам.
   - Если что, - Асгрим тепло и серьёзно посмотрел на своего друга, - сразу ко мне. Хорошо?
   Эйвинд кивнул. А король видел, как мрачен стал князь, какие тяжёлые думы занимают теперь его голову, и как его сердце терзается предчувствием беды, беды, в которой он винит только себя…

Глава 3. Беседа  дворецкого и смотрителя.
   Ранним утром следующего дня в холле большого и красивого дома господина министра внешней политики негромко разговаривали, тревожно посматривая на лестницу, ведущую на второй этаж к спальне и кабинету хозяина, строгий подтянутый дворецкий Аб Арэн и невысокий крепкий и подвижный смотритель садово-паркового хозяйства князя Колль Рауд. Оба верных слуги почитали своего господина, знали и уважали его привычки и пристрастия и никоим образом не хотели его огорчать.
    - И что теперь? – вопрошал с укором в голосе Аб Арэн. – Вот на днях господин прикажет собрать всю прислугу. И что?
   Дело в том, что занятый государственными делами министр не имел возможности постоянно видеть весь свой штат служащих. Он всегда передавал благодарности тем, кто его порадовал, всегда внимательно относился к тому, как аккуратно и трепетно поддерживался порядок в доме, как мастерски создавался уют в холостяцком жилище. Ежедневно за всеми домашними делами следили дворецкий (в доме) и смотритель (на территории вокруг особняка). А пару раз в год Аридж-Арн проводил нечто вроде смотра – лично благодарил своих слуг и отличившимся вручал те или иные подарки. Это была домашняя торжественно-добрая церемония. Но было сегодня одно «но». За долгие годы службы и Аб Арэн, и Колль Рауд пришли к выводу, что их господин… недолюбливает в доме женщин. И количество женщин в штате было сведено к минимуму. Это были три горничные, которые убирались только в то время, когда господина министра или не было дома, или он был занят в своём кабинете. То есть горничные практически не попадались на глаза князю. Ещё были посудомойка, никогда не выходившая в дом с кухни, и швея тонких сорочек, которой задания выдавал портной. Остальная прислуга состояла исключительно из лиц мужеского пола… На самом деле, о чём верные дворецкий и смотритель и не подозревали, министр вообще не задумывался о том, почему основной штат служащих у него – мужчины. Эйвинд доверял выбору своих управляющих, для него главное заключалось в желании работать и в способностях, необходимых для той или другой должности…
   Итак, приближался день обще-штатной церемонии…
   - Что? Что? – пожал плечами Колль Рауд. – Покажем, как есть. И не нервничай ты раньше времени. В конце концов, господин сам похвалил изменения в парке. И подснежники вчера уже на проталинах показались – он их заметил. Даже улыбался… И предложенный план облагораживания двора он сам выбрал, если помнишь. Я ему честно пять вариантов отнёс. Он посмотрел, изучил и сказал, что берём дизайнером вот этого… Ну, да, не признался я, что автор «вот этого проекта» женщина… Но ведь у тебя нареканий к ней тоже нет?
   - Конечно, нет! – поспешил согласиться дворецкий. – Мадам де Торгерд вообще, на мой взгляд, уникальное создание. Ей и поклоняться хочется как женщине, и легко с ней, словно с хорошим товарищем. А уж парк как изменился! Это пока не бросается в глаза – снег ещё лежит, ветви голые, ни цветов, ни зелени. А вот всё зацветёт. Мне всё так ярко представляется… Да и работать она умеет получше многих, и не боится труда, хотя и дворянка…
  - Вот и постоим за неё, - решительно сказал Рауд. – Да и господин видит, как на дворе стало краше, уютнее, самобытнее. Ничего, не рассердится он…
   По лестнице спешно спустился личный секретарь князя.
   - А! – улыбнулся он. – Волнуетесь – трясётесь? Всё, не переживайте. Господин уже всё знает.
   - Что знает? – в один голос вопросили дворецкий и смотритель.
  - Про вашу «тайну» имени штатного ландшафтного дизайнера.
   И секретарь проследовал дальше.
   Разумеется, личный секретарь князя был человеком надёжным, проверенным, не болтливым. И никакого разглашения конфиденциальной информации никогда с его стороны не следовало. Но просто утешить своих сослуживцев, которых он знал и уважал как людей преданных и честных, секретарь, конечно, имел право. Да и не сообщил он им ничего лишнего… А господин министр пять минут назад обратился к своему секретарю с просьбой (именно просьбой): узнать в Королевской Канцелярии о госпоже Амме де Торгерд. Так и сказал: «Собери мне информацию об Амме де Торгерд, ландшафтном дизайнере, выпускнице Университета нашего. Она была лучшей на курсе. Как сейчас обстоят дела, узнай». И девичью фамилию назвал, и дату рождения, и семейное положение… «Мне хочется провести усовершенствования ещё… гм… в саду. Возможно, она бы помогла нашему смотрителю в этом вопросе… Не будет это для неё обременительно, ведь у неё семья, свои заботы, а, может планы на другие проекты…»
  - Вот видишь, как всё само собой разрешилось, - облегчённо выдохнул Рауд и спустился в сад.
   А секретарь отправился выполнять поручение. Просто никто не мог знать об истинных причинах интереса князя к госпоже де Торгерд. А сам Эйвинд и не подозревал, что уже полгода его любовь находится так близко…

Глава 4. Друзья.
   Двое молодых людей, оживлённо беседуя, шли по улице, направляясь к шикарному особняку в пятнадцати минутах ходьбы от Королевского дворца. Один из юношей, чуть пониже ростом, был светловолос и сероглаз, второй — высокий брюнет с выразительным взором карих глаз. Движения обоих молодых людей отличались пластичностью и изяществом. Предметом их увлечённого разговора было искусство. А именно — театр. Первый мечтал о карьере декоратора, второй уже был известен как подающий надежды талантливый артист.
  - Хьярти, ты говоришь чушь! - смеялся молодой актёр. - Дело не в дорогих уроках. Дело в таланте и трудолюбии... Да ты знаешь, что мы с матушкой жили весьма скромно, если не сказать стеснённо, но и играть на сцене, и петь я начал ещё мальчишкой. И учила меня мама. Просто она покажет мне ноту, пропоёт её — и всё. А дальше я сам. Иногда неделями одно и то же тянул.
    - Аши, - нахмурился тот, кого назвали Хьярти, - ты же говорил, что у тебя отец ого-го!
   - Да, - подтвердил Аши. - Но только мама позволила отцу признать меня совсем недавно. Так что в моём становлении в театре папа не участвовал. Да и сейчас... Ни я, ни мама не хотим этого.
   - Ты незаконнорожденный?
   - Можно и так сказать, - улыбнулся Аши. - Я байстрюк. Красивое слово, правда?
   - Может, ты и прав, - задумчиво протянул Хьярти. - А что, твой отец не хочет жениться на твоей матери?
   - Да ты что! - отмахнулся Аши. - Отец переполнен всякими дурацкими идеями о долге, о недопустимости, о порядочности... Он не раз уговаривал маму оформить официальный брак. И именно, чтобы признать мои права. Ну, а зачем нам это надо? Мама так ценит свою свободу и независимость, вольные отношения! Она и с отцом-то встречалась всего неделю. А он был красавец! Так и ныне тоже. О, как на него девушки, молодые дамы смотрели! И по сей день смотрят. Только он что тогда, что сейчас никого не видит. Работа, служба — в этом он весь… Да и не любят они друг друга как муж и жена… Но вообще он — классный. Да ты сам увидишь.
    - Ты мне так и не сказал его имя, - напомнил Хьярти.
    - Сам узнаешь, - усмехнулся Аши. - Мы пришли... А про уроки — брось. Тебе и мой отец то же скажет: хочешь научиться — бери карандаш и рисуй. Десять раз одно и то же, сто, тысячу. Пока рука не запомнит. Первый раз покажут — смотри внимательно. А потом — только сам. Подсказать тебе есть кому: у тебя ж и мать, и отец основы рисунка знают... Заходи.
  Стоящий у красивых ворот особняка привратник кивком приветствовал молодых людей.
   На липовой аллее, идущей от ворот к дому, молодым людям повстречался дворник.
   - О, Дейк, доброе утро! - радостно воскликнул Аши. - Отец ещё не уехал?
    - Доброе утро, господа, - поклонился дворник. - Ещё дома.
    - Хорошо, что мы успели, - обрадовался Аши. - А то он сегодня на неделю уедет. А я его вчера даже поздравить не успел. У него был день рождения, - пояснил юноша другу.
    С крыльца как раз спускался высокий, действительно, красивый мужчина средних лет. Стройный, подтянутый, сильный и гармоничный в движениях. Его необычного цвета глаза, светло-карие, словно бы крепкий чай в лучах закатного солнца, смотрели внимательно и спокойно. Густые каштановые волосы с импозантной сединой обрамляли привлекательное лицо с правильными, словно у древних статуй богов, чертами. Он увидел приближающихся молодых людей и улыбнулся.
   - Это же министр! - ошеломлённо шепнул Хьярти.
   - Да, - просто кивнул Аши. - Я же говорил, что я байстрюк.  Моя мать — актриса, а отец — министр внешней политики. Ну, пойдём. Я вас сейчас познакомлю.
    И Аши потянул за руку остановившегося от удивления друга.
    Князь направился навстречу сыну.
   - Доброе утро, отец! - Аши непринуждённо обнял Эйвинда. - С прошедшим тебя!
  -  Спасибо, мой мальчик.
    Голос у министра оказался тоже приятным, бархатистым.
  -  Па, это мой друг, - представил Аши молодого человека. - Хьярти де Торгерд. Он мечтает стать декоратором в театре. Там мы и познакомились. Только он боится не поступить в Школу Искусств.
   - Здравствуйте, сэр, - поклонился Хьярти.
   - Рад знакомству, - улыбнулся князь. - И что же вас пугает? - спросил он, внимательно и доброжелательно глядя на юношу.
   -  Я плохо рисую карандашом, - честно ответил Хьярти.
    - У вас ещё четыре месяца времени, - ободряюще отозвался де Аридж-Арн. - Потренируетесь.
   - Тут такая фишка... - немедленно стал объяснять Аши. - Хьярти убедил себя, что без дорогого частного учителя он не может освоить технику рисования карандашом.  А дорогое обучение ему не по карману.
   - Молодой человек, - искреннее изумление отразилось в интонациях князя, - но ведь у вас в доме как минимум два весьма и весьма неплохих рисовальщика. И ваш батюшка, и ваша матушка, если я правильно понимаю, профессионально умеют рисовать карандашом. Не думаю, чтобы они отказывались вам показать.
   Хьярти мучительно подбирал слова для ответа. Поэтому Аши немедленно продолжил свои пояснения:
   - В этом и есть странность... Я даже сказал, что ты смог бы оплатить его уроки. Но это ничего не даст, пока он сам сотню раз не проведёт одну и ту же линию, не выполнит одну и ту же штриховку... Па, подумай, посмотри: может дело в чём-то другом?
   - Что ты имеешь в виду? - отец серьёзно смотрел на сына.
    Хьярти тоже не понимал, к чему клонит Аши.
   - Я познакомился с Хьярти недавно, - заторопился с объяснением молодой артист. - С ним и с его сестрой. В театре у нас. Асвейг очень талантлива как актриса, ей пятнадцать ещё только, она в гимназии учится... Так вот. Они замечательные ребята... Но как дело касается родителей... словно перекос идёт... Не толкай меня, Хьяр, подожди... Я видел, как они дома с матерью говорили... «Да ну тебя... не буду... да ты ничего не понимаешь...» А она понимает. У них мама — вообще супер!.. Так вот мне и подумалось... Конечно, я фантазёр ещё тот, но... Уж очень по одной схеме их перекашивает... Может, это что-то насланное? Ну, какой-нибудь придурок порчу навёл?..
    Князь нахмурился. Но сын понял, что отец не принял его версию как бред. А Эйванд с ужасом почуял, что сын, скорее всего, прав. Ведь и Его Величество заподозрил возможность проклятия... Как могла напакостить Мэлони? Только ли самому князю? И не отразилась ли злость колдуньи на Амме и её детях таким образом: ведь это ужасная мука, когда тебе есть что передать родным детям, а они демонстративно считают тебя никем...
  - Я сейчас во Дворец, - сказал министр. - Если вы, господин де Торгерд, не возражаете, то я бы пригласил вас с собой. Мне думается, что нам стоит посоветоваться с магом. С хорошим магом. На всякий случай.
  - Ну! - толкнул друга Ами.
  - Хорошо, - пытаясь осмыслить происходящее и совершенно утратив от неожиданности услышанного свою обычную возбуждённость, согласился Хьярти.
   - Ами, - попросил князь, - а ты не мог бы пока привезти и сестру своего друга? Раз у них идентичные поведенческие реакции. Пусть Жак заложит карету.
   - Не, - мотнул головой Ами. - Я верхом. Я возьму двух лошадей? - уточнил он. - Асвейг нормально держится в седле.
    - Договорились, - князь кивнул. - И поторопитесь, пожалуйста: у меня мало времени.
   - Может, тогда потом? - робко предложил Хьярти.
  - Ни в коем случае, юноша, - строго возразил князь. - Есть вещи, которые не надо откладывать. Поверьте моему опыту...

Глава 5. У мага.
   Мэтр Магрин МаккДаллан, придворный маг королевского дома Дарсинии, был одним из старейших и сильнейших в мире на сегодняшний день. Пришедшего с утра князя де Аридж-Арна он выслушал незамедлительно: мэтр давно и хорошо знал Эйвинда, любил его по-отечески и уважал; когда-то МаккДаллан спас молодого тогда дипломата от смертельных ранений, именно с тех пор эти два человека почти без слов понимали друг друга. А уж если Ариджу понадобилась помощь мага, значит, есть все основания для уверенности в серьёзности дела.
   - Прошу, - мэтр жестом пригласил князя сесть.
   - Благодарю вас, сэр, - поклонился князь. - И простите, что так спешно...
  - Да, я понимаю, вы уезжаете с дипмиссией, - старец кивнул. - И не стоит извиняться. Я слушаю.
   Хьярти, вошедший вместе с князем, оробевший и пытающийся держаться непринуждённо, молча встал за креслом Аридж-Арна.
   -  Сэр, - проговорил Эйвинд, - вопрос об этом юноше. И о его сестре, её сейчас привезёт мой Аши... возникло предположение, что...
    Маг с интересом взглянул на молодого человека и взмахом руки остановил речь князя.
  - Я вижу, мой мальчик, - сказал он. - Не объясняй.
    МаккДаллан поднялся на ноги и подошёл к Хьярти.
   - Позвольте, молодой человек? - спросил он, касаясь своей рукой лба юноши.
    Хьярти тряхнул головой.
   - Вот и всё, - улыбнулся маг. - У вас прекрасная и терпеливая матушка, малыш. Надеюсь, теперь вы это сможете заметить. Сейчас отправляйтесь домой и поспите часика два-три. Неважно, что уже не ночь. Так будет легче для вас.
 -  А... а моя сестра? - робко прошептал Хьярти.
  - Да, подождите её. А потом Аши проводит вас обоих домой, - снова улыбнулся маг.
    В кабинет постучались — это Аши привёл Асвейг. Девушка, как и её брат, была смущена, но Аши умел очаровывать людей, поэтому Асвейг и не подумала не поехать туда, куда просил её молодой актёр.
   Через пять минут брат и сестра де Торгерд, провожаемые жизнерадостным Аши, отправились домой.
   Маг сам закрыл дверь кабинета, велев никому не беспокоить его: у него важное дело с господином министром. МаккДаллан опустился в кресло напротив князя и очень серьёзно посмотрел тому в глаза.
   - Мальчик мой, - проговорил он, - ты всегда такой умный, наблюдательный, просчитывающий каждый шаг, по профессии своей привыкший проверять каждую информацию... Как ты мог поверить, что Мэлони оставит тебя без мести? Ведь ты отказал ей, а она далеко не добра...
   - Значит, это моя вина... - убитым голосом проговорил Эйвинд.
   - Не вина, - поправил маг. - Трудность, возможно, горе, печаль... Но не вина.
   - Что это было? С детьми?
   - Это только тень, - вздохнул маг. - Тень проклятия... Её снять было легко. Как плёночку... Главное в другом.
    - В чём? - в отчаянии прошептал князь.
   - Проклят ты, разумеется. Но проклят жёстко. Для тебя жёстко. И, как я понимаю, для твоей любимой. Жёстко, потому что не смерть была бы для вас самым страшным, а именно жизнь без любимой и с нелюбимым.
   - С нелюбимым? - Эйвинд не мог думать о себе, только об Амме. - Но я же видел! Видел свет, радость, счастье в её глазах, когда... когда она смотрела на него...
  - Да, это было, - грустно согласился маг. - Это начало действий Мэлони. Она смогла помочь тому, кого выбрала в мужья твоей любимой, человеку, как я понимаю её замыслы, хорошему, но … но средненькому и не способному на большое чувство, влюбить в себя... - мэтр посмотрел в глаза князя, и тот снова позволил магу заглянуть в своё сердце. - Помогла влюбить Амму в себя и предстать перед ней таким, какого она ждала... Но это насланная любовь, она не настоящая, она проходит.... В принципе, суд даже даст развод такой паре, если она попросит развода. Конечно, судебный маг не разберётся во всех тонкостях, просто увидит, что что-то было не так... Но, судя по твоему видению любимой, она способна оставаться замужем из чувства долга, например... На детей попала тень проклятия, тоже призванная заставить страдать, потому что очень тяжело, когда своим детям ты кажешься глупым и никчёмным... А ты... Мальчик мой, почему ты так скрытен? Ведь ты впервые позволил заглянуть в себя. Только тогда, когда понял, что опасность грозит твоей любимой...
  - Но... но... значит, все эти годы она... она была несчастна?
   - Нет... не совсем... - маг вздохнул. - Сначала она была влюблена. И её муж мог ещё быть таким, какого она ждала... Потом он остывал, но появились дети... А потом... как у многих... Без любви, но просто в дружбе...
   - Нет... - Эйвинд с тоской смотрел куда-то вдаль... - Нет... она не как многие. Она другая... Ей нужна любовь... И проклятие! Ведь проклят я, а страдает она!
   - Потому что её боль для тебя горше своей собственной. В этом расчёт Мэлони.
  - Как снять проклятие? И должно быть ограничивающее условие...
  -  Есть. И снять только так: она должна полюбить тебя.
    Князь чуть не застонал. Он, действительно, знал сердцем свою любимую. А потому понимал, что, обманувшись раз, она вряд ли сможет поверить кому-то ещё...
  - Не отчаивайся, - МаккДаллан положил свои руки на плечи Эйвинда. - Спрячь свою природную застенчивость, но оставайся самим собой. Узнай о её сегодняшней жизни и действуй по обстоятельствам. Не бойся дать ей ощутить твою любовь... А там... посмотрим... А Мэлони... это уже вопрос Совета Магов…
   - Спасибо... - хрипло проговорил князь. - Спасибо...
   - И, мальчик мой, - маг тепло улыбнулся, - не так всё трагично, хотя и грустно... Но ведь вы ещё так молоды, у вас ещё есть время. Это раньше, когда люди жили всего лет до семидесяти, было бы мало надежды. А сейчас — у вас ещё, как минимум, две трети жизни впереди.
    Эйвинд поклонился, глубоко вздохнул и — маг снова увидел перед собой уравновешенного, спокойного министра. И теперь даже мэтр не мог понять, о чём думает, что чувствует, о чём переживает князь де Аридж-Арн...

Глава 6. В дороге.
   Дипломатическая карета катила по гладкой дороге к северной границе Дарсинии. Сам министр внешней политике ехал на международную встречу — передовые страны мира готовились заключить договор с представителями Земель Драконов.
   К этому знаменательному событию люди шли не одно столетие. И именно князю де Аридж-Арну принадлежала честь достижения согласия. Теперь именно ему предстояло руководить завершающей стадией переговоров. И Эйвинд был готов к своей миссии. Он всегда был готов трудиться, искать, находить, помогать, спасать, любить... А вот быть любимым ему не довелось...
    Нет, он был предметом желаний женщин, но желание не есть любовь...
    Князь ещё раз перечитал предварительный вариант соглашения. Не нашёл в нём изъянов. И тогда откинулся на спинку сиденья, погрузился в личные размышления.
    Перед самым отъездом его секретарь вручил своему господину папку — сведения об Амме де Торгерд...
   Училась. Окончила. Работы. Великолепные работы! Эйвинд с любовью, с гордостью следил за работой Аммы. Ненавязчиво, не вызывая подозрений он раз в год наведывался в Королевское управление садово-паркового хозяйства страны и просто просматривал новинки…
   … Вышла замуж. Родила детей.
    Снова пара планов — разработки парков в пригородах столицы... Будто знакомая рука... Но ведь Амма никогда не переписывалась с министром...
   Эйвинд снова взглянул на схемы...
   Так... потом подумаю...
    Дальше...
    Усадьба Хаука де Торгерда заложена... Ага, вот откуда финансовые трудности... Но кто бы мог подумать! Князь же видел иногда Амму — улыбчива, приветлива, словно и проблем никаких...
    Бракоразводный процесс?.. Они разведены!.. Уже пять лет...
    Но живут вместе...
    Наверное, потому что его дом заложен... Ему некуда уйти. А снимать жильё не на что...
   А ещё...
   Конечно, - князь просто понял, потому что любил и чувствовал свою любимую сердцем, - Ами дала обет... Наверняка... Что-то типа: расстанемся  только тогда, когда с долгами будет покончено... Ведь он не виноват, что так вышло... И она не может его бросить в трудную минуту...
   Ну, денежный вопрос решаем — главное, чтобы инкогнито...
   Но как завоевать её доверие?..
   И снова чертежи... Почерк...
   Боги! Я слепец!.. Это же её работа — у меня в парке!!! Уже полгода она была так близко!..

Глава 7. В доме де Торгерд.
   Амма возвращалась домой. Она всегда ездила верхом – так получалось быстрее. Но сегодня она не спешила – её конь шёл неспешным шагом: Амма думала…
   Вот уже около полугода она работала в доме министра внешней политики. Когда она пришла на собеседование, то смотритель садово-паркового хозяйства усадьбы министра, непосредственный начальник всех служащих в саду и парке особняка, сразу предупредил, что ему лично идеи, планы, чертежи госпожи де Торгерд очень нравятся. Но выбирать будет господин министр: он желал обновления парка, поэтому он и просматривает предлагаемые варианты эскизов. Единственное, что вызывает опасения (тут смотритель замялся) – это пол госпожи Аммы. Оказывается, что в доме министра почти все служащие – мужчины. Нет, сам господин князь такого распоряжения не давал. Но многие годы зная господина… Тогда решили просто: если министр предпочтёт идеи Аммы, то она приступает к работам, но старается не попадаться на глаза хозяину. Амму такой вариант устраивал – она вовсе не горела желанием видеться с господином министром. Не то, чтобы она его почему-то не любила. Отнюдь. Как любая просвещённая женщина своего времени она знала министра в лицо, уважала его за дела и даже симпатизировала ему, как  многие, за внешнюю привлекательность. О личной жизни министра она тоже знала то, что знали все: холост, имеет сына от актрисы (молодец, что признал мальчика, не отказался), иногда появляются слухи о романах (редко и как-то вяло, словно это сама женщина пытается притянуть к себе хоть чуточку славы министра). Ничего дурного Амма о князе не слышала… Но вот оказаться с ним лицом к лицу как-то не хотела: стеснялась она таких высокопоставленных людей. Хотя министр внешней политике производил впечатление весьма порядочного, мудрого, достойного человека… Но вот сегодня мистер Рауд сказал, что через неделю, по возвращении министра из дипломатической поездки, состоится традиционная в доме церемония поощрения служащих за честную и добросовестную работу. И госпоже дизайнеру необходимо на ней быть. Тем более что имеются все основания полагать, будто господин весьма и весьма доволен её работой…
   Поэтому Амма ехала не спеша, стараясь обдумать предстоящую домашнюю церемонию и собраться с силами, дабы не смущаться и не сказать от растерянности какую-нибудь глупость…
   Когда Амма добралась до своего дома, уже начинало темнеть. В окнах гостиной и комнаты сына горел свет.
   Амма отвела коня в конюшню, расседлала и растёрла его. Основную массу домашней работы Торгерды делали сами. Из работников в доме был только Деркин, пожилой крепкий мужчина, приехавший в столицу из деревни на заработки, чтобы копеечкой помогать многодетным дочери и зятю. Деркин был мастером на все руки: он выполнял любые поручения госпожи де Торгерд. Подчинялся он именно Амме. Он сам так определил для себя после первой недели службы в доме. Он просто понял, кто здесь руководит делами. Не потому. Что так ей хочется, а по способностям так выходило… И Деркин искренне почитал свою госпожу – за трудолюбие и незлобивость, за умение жить, используя то, что имелось, и за неунывающий нрав. Жалование он получал небольшое для столицы, но огромное по меркам провинции, из которой приехал. И его это устраивало…
  Амма вошла дом. Из гостиной раздавалось пение – дочка репетировала. Амма была рада за девочку – её взяли в студию при одном из театров. Там (вот как тесен бывает мир) служила та самая актриса, которая в своё время и родила сына князю де Аридж-Арну… Асвейг приглянулась в театре, и теперь девочку вводили в один из спектаклей – и она старательно репетировала.
   Но значимым оказалось и другое: Асвейг сдружилась с Аши Свейн-Арном, молоденьким талантливейшим актёром, который играл уже лет десять во взрослых спектаклях, хотя самому на данный момент было всего семнадцать. Поговаривали, что он и есть сын актрисы и министра. Правда ли – Амма не интересовалась. Она видела Ами на сцене несколько раз, пару раз он заходил к ним домой – и молодой человек произвёл на Амму хорошее впечатление – светлое, доброе.
   А вскоре молодёжь утащила за собой в театр и Хьярти. Хотя тот давно поговаривал о карьере художника-декоратора, но сам как-то вяло продвигался к своей мечте. Пассивностью он походил на отца, который был неплохим человеком, но действовал так медленно, что необходимость его труда исчезала порой, погребённая под слоем времени… Теперь Хьярти ходил в театр на репетиции, гулял где-то с Ами, но продолжал, как прежде, несколько грубо общаться с родителями и не утруждал себя самостоятельными занятиями рисованием…
    Видимо, Асвейг услышала скрип входной двери. Она прервала пение и выглянула в прихожую.
   - О, мамочка! – воскликнула она. – Добрый вечер. Ты потом порепетируешь со мной, подкинешь мне реплики?
  - Конечно, милая, - кивнула Амма. – Только ужин приготовлю.
  - А! Мы уже поели, - сообщила Асвейг. – Тебе оставили в духовке, чтобы не остыло.
   Амма в изумлении посмотрела на дочь. Та подошла к матери и обняла её.
  - Мамочка, прости нас, - прошептала она. – Мы были такие мерзкие… Мы больше не будем…
   Амма улыбнулась, поцеловала свою девочку и прошла на кухню. Здесь её изумление возросло, потому что её не только ждал приготовленный ужин, но и посуда была вымыта. Пока Амма пыталась осознать произошедшие перемены, на кухню пришёл Хьярти.
   - Мамуль, привет! – возгласил он. – Вот, посмотри, пожалуйста. Что поправить? Папа мне здание подправил. А вот с растениями вокруг он сказал, что лучше к тебе…
   И молодой человек протянул матери лист с карандашным рисунком.
   - Я решил поступать в Театральный, на художника-декоратора. Мы сегодня с Ами зашли туда в приёмную комиссию. Оказывается, у меня неплохие данные. Надо только руку потренировать. Как ты и говорила…
   Амма смотрела на сына и не могла найти слов. Она была поражена: столько лет она не могла достучаться до детей, до их сердец, и тут… Боги, какое счастье!
  - Мои дорогие! – Амма обняла сына и дочь. – Мои хорошие… Как я люблю вас…
  - Мы тебя тоже любим, мамочка, - почти в один голос отозвались Асвейг и Хьярти.
   - А… а где папа? – спросила Амма.
   - А он куда-то ушёл, - пояснила Асвейг. – Сказал, что по делам.
   - Мам, - Хьярти виновато посмотрел на мать. – А почему вы с папой развелись? И почему тогда продолжаете жить в одном доме?
   - Вам это мешает, да? Тревожит? – Амма грустно смотрела на детей.
  - Нет, нет, - поспешили ответить оба подростка. – Просто… это как-то странно…
   - Да, пожалуй, странно, - вздохнула Амма. – Когда-то мы  любили друг друга. А потом чувства остыли. Когда ваш папа хотел мне нравиться, он очень старался, был прямо другим человеком. Потом его любовь стала угасать, он сам становился самим собой, и мои чувства ответно таяли, потому что… словно бы я любила кого-то другого… Поэтому мы решили развестись – это честнее.
   - Но он же не уехал от нас. А мы уже большие. Значит не из-за нас…
   - А куда он уедет? – грустно улыбнулась Амма. – Его дом заложен. Не на улицу же его выгонять. Сможет выкупить – переберётся к себе. Нет – останется здесь…
  - То есть у нас трудно с финансами из-за папы? А как он так?
  - Ну, хотел как лучше. Какое-то дело начал. Неудачно. Оказался в долгах… Как-то так…
  - Мама, - решительно сказал Хьярти, - мы вели себя безобразно. Прости нас. Мы исправимся. Обещаю. И… спасибо тебе…
   Ама улыбалась, а по её щекам текли слёзы.
  - Мамочка! – встревожилась Асвейг. – Ты что? Не надо.
 - Это от счастья, мои милые, - прошептала Амма и снова обняла детей…

Глава 8. Переговоры.
   К вечеру князь де Аридж-Арн прибыл к месту переговоров. Это был небольшой городок, расположенный в предгорье. Невысокие, но достаточно широкие плато окаймляли северо-западные пригороды. Именно это место оказывалось удобно и людям, и драконам. Ведь подписание соглашения ожидали и представители человеческих рас, и древние могучие разумные существа, чей облик многие века пугал народы.
   На самом деле драконы вовсе не стремились воевать с людьми. Просто в прежние времена жестоко клеветали на этих прекрасных созданий. Конечно, всё объяснимо: драконы слишком велики и могучи в сравнении с крошечными человечками. Да и договориться не было никакой возможности – никто не понимал язык драконов, а смельчаки находились только для того, чтобы пойти сразиться с «чудовищем»…
    Но около двадцати лет назад один «безбашенный» человек, как называли его практически все, кто прослышал о намерении добраться до Земель Драконов и поговорить с ними, всё же отправился в путь. Как ни странно показалось многим, но экспедиция была одобрена королём Асгримом. Смельчак же отправился в путь только со своим слугой, больше отважных (или безумных) не нашлось… Эта дипломатическая миссия (так её назвал сам Его Величество) увенчалась успехом. Посланец вернулся через полгода с уверениями, что драконы – разумнейшие, мудрейшие и доброжелательнейшие существа. Кроме того, дипломат освоил язык драконов… Разумеется, этим отчаянным человеком был князь Эйвинд де Аридж-Арн.
  Потом были десятилетия подготовки людей, объяснений и опровержений устоявшихся в народе страшилок о драконах, обучения дипломатов драконьей речи, изучение истории страны драконов…
   И вот завершающий этап – встреча представителей людей и представителей драконов для подписания соглашения о мирном сотрудничестве…
   Естественно, что ведущая роль отводилась министру внешней политики Дарсинии князю Эйвинду де Аридж-Арну. Он прибыл к месту переговоров за день до назначенного срока: ему предстояло проверить подготовку и встать во главе этого сложнейшего и важнейшего для своего времени мероприятия. А через день прибудут главы всех крупных государств, их придворные маги и представители Земель драконов. Вот для драконов и были выбраны каменные плато, живописно расположенные в непосредственной близости от городка…
   Итогом переговоров стало не только подписанное Соглашение, регламентирующее добропорядочные взаимоотношения людей и драконов, продуманное до мелочей и выгодное обеим сторонам, но и немедленное приведение договорённостей в действие. Так Асгрим Первый предложил создать на равнинной территории своего королевства в непосредственной близости от столицы обширный Парк Дружбы, в котором смогут отдыхать и прилетевшие погостить драконы, и пришедшие пообщаться с добрыми соседями граждане Дарсинии. И король представил для обсуждения проект, сначала представлявший собой, как пояснил Его Величество, три отдельных плана, выбранных строгой комиссией Академии Наук из множества вариантов, а потом, после совместной работы трёх талантливейших ландшафтных дизайнеров объединённый в один шедевр.
   Эйвинд улыбался: Его Величество готовил эту идею как сюрприз, он даже пообещал своему министру, что будет нечто, что понравится князю. И оказался прав. Ведь где лучше всего найти общий язык? Именно в непринуждённом общении. А где это общение может состояться? Вот вам и место – где… Предложение о создании Парка Дружбы было принято с энтузиазмом. Драконы со своей стороны обещали в помощь людям своих специалистов…
Глава 9. После переговоров.
   Король Асгрим, его Придворный маг и его министр внешней политики сидели на террасе предоставленных для них аппартаментов и любовались закатом.
    - Эйвинд, спасибо, - тепло улыбнулся Его Величество. – Если честно, я всё время боялся, что что-то да пойдёт не так…
   Маг лукаво сощурился.
   - Что-то не так при такой подготовке пойти не может, - усмехнулся он. – Вот только остался один вопрос: надеюсь, что господин министр отпустит своего штатного дизайнера на новый объект?
   Эйвинд кивнул.
 - Я так и подумал… - сказал он.
 - О! Так один из авторов проекта работает  у тебя? – уточнил король. – И почему тебе всегда достаётся лучшее? – засмеялся он.
  - Видимо, моя глупость притягивает к себе мудрость, - усмехнулся князь. – Я ведь сам не знал, кто последние погода работает у меня на  переоформлении садово-паркового ландшафта. Мои постарались… Они почему-то уверены, что я терпеть не могу женщин в штате…
   - Ага, и почему бы? – покачал головой Асгрим. – Ведь господин князь так часто женщин в дом приводит, снисходителен к болтовне горничных…
  - Но драконов она не боится, - заметил маг. – Я с ней говорил.
  - А почему у меня такое впечатление, что вы, господа, беседуете о чём-то, чего я не понимаю? – поинтересовался Его Величество.
  - Что Вы, государь, - вздохнул князь, - Вы узнали об этом первым…
  Король пристально посмотрел на своего друга и министра.
  - Это… это она? – уточнил Асгрим. – Она работает у тебя?
  - Да… Это и есть она…
 - И ты…
  - И я не знал… А она тем более ничего не знает… И, конечно, я только рад, что она… она такая…

   Удалившись к себе в комнату, князь долго не спал. Он разбирался с бухгалтерскими бумагами, приводил в порядок документы на своё загородное поместье, давно собираясь передать его за небольшую сумму дому стариков… И думал о любимой…
   Эйвинд думал о любимой всегда. Всегда грезил ею. Мысленно разговаривал с нею… Но он никогда не испытывал такого счастья и такой тревоги, ибо теперь у него появился шанс приблизиться к единственной. И попытаться быть рядом…

Глава 10. В Арсдене.
   Эйвинд вернулся в столицу ранним утром. Дома его приезда ожидали лишь к вечеру. Но князь торопился – он хотел как можно скорее решить некоторые важные для него вопросы. Поэтому, не заезжая в свой особняк, он направился в Арсденское управление общества пожилых людей.
   Здесь (впрочем, как и в Попечительских советах по вопросам сирот и инвалидов или в Объединённом Совете ветеранов) князя всегда встречали искренними улыбками. Министр внешней политики, конечно, был не бедным человеком, но он свои доходы не копил для себя. Разумеется, у него был городской дом с небольшим парком и садом, было живописное именьице часах в пяти езды от столицы – то, что так или иначе положено по статусу и без чего не обойтись, ибо приёмы гостей тоже обязательны для министра, а для этого нужно то, где эти самые приёмы проводить… Но всё остальное князь всегда вкладывал в благие дела – помогал тем, кто в этой помощи нуждался (больницам, приютам, школам). Вот и сейчас он передавал во владение Общества пожилых людей (для создания там комфортабельного учреждения для стариков) свою отремонтированную усадьбу на окраине Арсдена, на берегу озера.
   Такие сделки совершались с выплатой отдающему одной десятой части истинной стоимости недвижимости. Именно эта сумма сейчас была нужна Эйвинду…
   Покончив с бумагами для передачи имения, князь отправился в Королевский Залоговый центр. И тут его появление не было совсем уж неожиданным. За свою долгую государственную службу де Аридж-Арну случалось гасить чужие долги (вдове от мужа досталось «наследство» или просто хороший человек совершил какую-то ошибку). Сегодня князь, не забыв напомнить служащему, что его действия по выкупу из залога дома однокашника должны остаться в тайне от того, внёс нужную сумму и немедленно отправил курьера вручить аннулированный залоговый вексель господину Хауку де Торгерду, инженеру Городской строительной палаты.
   Таким образом, прибыв к себе в особняк к вечеру, князь ничем не вызвал подозрения у домашних. Ведь как предупреждал, так и приехал. К этому времени господина и ждали…
   А на следующее утро, до ухода министра на службу во Дворец, была назначена домашняя церемония благодарностей…

Глава 11. Спасибо от господина министра.
   Амма ехала верхом по улочкам пробуждающегося города. Она видела столицу, весеннюю, словно рождающуюся заново. У неё на душе было удивительно, волшебно. Амма, как давно в юности, будто бы ждала чуда, предчувствовала его.
   Амма пыталась собрать, осознать, понять невероятные события последних дней. Сначала дети, её любимые дети, которые вызывали столько опасений своей грубостью, ленью, нежеланием что-либо делать, нежеланием трудиться, но при этом уверенные в том, что мама им всё должна, просто потому что она – мама, эти дети вдруг изменились. Стали именно такими, какими она пыталась помочь им стать… Потом муж, пусть бывший, но они смогли остаться хорошими друзьями, вдруг сам рассказал о том, как случилось, что он так упорно добивался её внимания, и добился. Хаук признался, что честно полюбил и честно подумал, что он – не её герой. Но тут ему подсказала старая знакомая, магичка… А они же чуют, что надо… И он стал стараться. И  так у него получалось и внимательным быть, и слова нужные находить, и поступки верные совершать. Наверное, потому что любил всё-таки… Но прошло время, и он остыл… И за это Хаук даже просил его простить… Хотя никогда прежде он не извинялся…
   А вчера вечером Хаук вернулся со службы и – совершенно невероятно! – принёс залоговый вексель. Кто-то помог ему вернуть дом… Правда, Хаук попытался предложить, мол, начнём всё с начала… Но быстро принял тихий отказ Аммы… Конечно, как можно… если уж и любви нет… Теперь Амма оставалась в своём доме с детьми. Свободной, на пороге чего-то нового…
   Сейчас Амма ехала на неизвестную для неё церемонию… Но сослуживцы последнего полугода, с которыми у неё сложились тёплые отношения, уверяли, что всё будет хорошо…
   Но Амма волновалась…
   Волнения Аммы оказались напрасными. Она, правда, несколько робела и смущалась перед господином министром, но тот вёл себя очень приветливо, тактично и поразил Амму своей внимательностью: князь каждому служащему смог сказать тёплые слова, про каждого знал едва ли не всё, работу каждого изучил, казалось, до мелочей и каждому лично сказал спасибо. Поощрения денежные и в виде подарков тоже были предусмотрены. А завершая благодарственную церемонию, князь улыбнулся Амме и проговорил:
   - Прошу простить меня, госпожа де Торгерд, что Вас так долго прятали от меня. Видимо, я как-то не так себя повёл, что внушил своим верным домочадцам неверные мысли о себе… На самом деле я искренне рад, что усовершенствованием парка занимались именно Вы. И надеюсь, что Вы… что Вы вернётесь ещё в этот дом.
   - Благодарю Вас, князь, - тоже улыбнулась Амма. – И у меня нет возражений. Если только мои идеи будут Вам по душе, то могу приступить к работам в саду хоть сегодня.
   - Спасибо, - князь поклонился. – Ловлю Вас на слове. Но вынужден признать, что дела общегосударственные всё же важнее моего личного.
   Эйвинд улыбнулся и протянул Амме конверт с Королевской печатью.
  - Читайте, госпожа де Торгерд, кивнул он, видя замешательство Аммы.
   Та вскрыла конверт. Это было уведомление о принятии проекта создания Парка Дружбы, одним из авторов которого была сама Амма, и просьба приступить к работам в ближайшие дни.
  - Это… - изумлённо переспросила Амма, - это… точно?
 Князь снова улыбнулся.
  - А что Вас так удивило? – ласково спросил он. – Разве Вы сами не верили в то, что чертили на бумаге? Разве Вам не нравится Ваш проект?
   - Конечно… - вспыхнула Амма. – Но… что выберут именно его… Это… мне очень приятно… Но… я почему-то не ожидала… - призналась она.
   - Искренне поздравляю Вас, госпожа де Торгерд, - проговорил министр, - с этой победой. Победа достойна победителя, - добавил он. – И… завтра часам к десяти Вы сможете уже прибыть во дворец для обсуждения предстоящих работ? – спросил князь.
   - Конечно. Спасибо…
  А когда Эйвинд вышел из залы, где проходила церемония, и оставшиеся принялись наперебой разговаривать и шутить, дворецкий, усмехнувшись, сказал смотрителю:
 - Ну, что, старик, начудили мы с тобой!
  - Да уж… - покачал головой тот. – Но ты заметил, какой сегодня господин был?
  - Заметил, - согласился Аб Арэн. – Он весь светился. Я его таким и не помню… А что за переговоры были и что за проект, госпожа дизайнер, - обратился он к Амме. – Если Вы в курсе и если не секрет…
   - Как я читала в газетах, - немедленно отозвалась Амма, - подписывали соглашение о сотрудничестве людей и драконов… А проект – в честь этого события… Парк Дружбы. Куда смогут наведываться и люди, и драконы…
 - А! – обрадованно, словно всё ему сразу стало понятно, воскликнул дворецкий. – Драконы! Тогда всё ясно.
  - Что ясно? – не поняли многие и воззрились на Аб Арэна.
  - Да вы что?! – удивился тот. – Драконы – это же страсть господина министра! Или вы не знаете, что ещё лет двадцать назад он предпринял поход в Земли Драконов, добился понимания, выучил их язык… Короче, это же его дело пришло, наконец, к такому замечательному завершению. И, голову даю на отсечение, все эти двадцать лет он неустанно трудился и в этом направлении.
   - Так это наш господин ходил к драконам?
  - Это нашего министра называли «безбашенным»?
  - И он вернулся целым и невредимым?
  - И язык сам выучил?
  Возгласы удивления, изумления слились в общий гул.
  - А вы что? И не знали? – недоверчиво спросил теперь уже смотритель.
   - Нет.
  - Да откуда?
  - А кто нам сказал бы?
 Аб Арэн нахмурился, потом согласно ответил:
  - И то верно… Господин у нас о себе не любит говорить… Вы все пришли в этот дом уже позже… А целым… Ну, почти… Не сразу же ему удалось добиться взаимопонимания…

Глава 12. Парк Дружбы.
   В начале мая работа из кабинетов перешла на местность.
   Разбивка и разметка огромной территории, подготовка грунта, выбор и подвоз саженцев и семян… Разнорабочие, крестьяне, сеятели, уборщики, бригадиры, цветоводы, садоводы, архитекторы, скульпторы… Подводы, повозки, иногда кареты… Верховые… И три настоящих живых огромных дракона…
   С драконами на месте договаривалась Амма. Она очень быстро освоилась с этими необычными помощниками, выучила несколько простейших драконьих фраз. И главное – она не боялась даже летать на драконе: сверху было значительно лучше видно.
   Часто приезжал сам король Асгрим посмотреть на работы. Наведывался и князь де Аридж-Арн, именно как представитель министерства внешней политики – его драконы знали давно, его уважали и ему доверяли.
   Но кто бы мог догадаться, что творилось в душе внешне невозмутимого министра?
   Первый же полёт Аммы на драконе был увиден князем… Эйвинд, некогда сам первым рискнувший пойти к драконам, Эйвинд, восхищавшийся этими древними существами, Эйвинд, столь радевший за налаживание непосредственных контактов людей и драконов… Эйвинд с ужасом и замирающим сердцем следил за крылатым огромным красавцем, на спине которого сидела такая маленькая и беззащитная… его любимая…
   Потом стало ещё страннее. Сам Эйвинд старательно боролся со своими «демонами»… Князь увидел Амму за работой, совместной работой, с обсуждениями, спорами, шутками - за работой со своими коллегами. Один из них был сокурсником Аммы, её хорошим знакомым ещё со студенческих времён – Лин де Осберт. Второй из ведущих ландшафтных дизайнеров, лет на пять-шесть старше Аммы – Кайд д*Артагнан. Они стояли втроём, о чём-то говорили, улыбались друг другу, понимали друг друга… прикасались друг к другу. Непринуждённо, без робости и без смущения… А ведь при встречах с самим Эйвиндом Амма продолжала чувствовать себя скованно, хотя и старалась всеми силами скрывать своё смущение… Да, с дизайнерами она была на равных. Князь оставался для неё человеком свыше…
   К июню работы заметно продвинулись. Парк приобретал тот вид, который был пока лишь в воображении. Густые высокорослые перелески лаконично вписались в общую картину. Собственно, и этим использованием природного ландшафта оказался привлекателен проект д*Артагнана -  де Осберта - де Торгерд.
   Однажды вечером, когда закатное солнце окрасило мир своим нежным розовым светом, Амма собиралась домой – нагулявшийся за день в поле на свежей травке конёк радостно рыл копытом землю, пока хозяйка седлала его.
  - Госпожа Амма, - раздался совсем рядом тихий голос, - Вы позволите составить Вам компанию? Ведь нам по пути?
   Амма вздрогнула.
   - Простите! – искренняя тревога звучала в интонациях князя. – Я не хотел Вас напугать.
   - Нет, нет, что Вы! – Амма обернулась и улыбнулась. – Я просто… задумалась. И не услышала Ваших шагов…
   Амма не ожидала, что министр ещё здесь. Она считала, что он уехал днём, с королём.
   - И, конечно, я не возражаю…
   Так Эйвинд отправился в город рядом с любимой.
    Они проговорили всю дорогу. Каким чудом, князь и сам не знал, но ему удалось снять напряжение и натянутость в беседе. Вскоре Амма словно расслабилась, исчезла ей зажатость, она свободно говорила с де Аридж-Арном.
   Не доезжая до Столичных ворот, они остановились на берегу небольшого пруда. Солнце уже село. Высокое небо было усыпано звёздами.
   - А вот та звезда называется Амма, - улыбнулся князь, указывая на одну из светящихся точек.
    - Да? – обрадовалась госпожа де Торгерд. – В детстве мама говорила, что мне дали имя звезды. Но я не знала, где она и какая?
   Амма и князь стояли на берегу. Их кони, привязанные к дереву, мирно щипали сочную траву.
   - Самая прекрасная… - тихо отозвался князь.
   Амма вспыхнула и повернула к Эйванду своё лицо. Было непонятно, про звезду ли сказал князь…
   - Простите меня… - прошептал Эйвинд.
   И вдруг опустился на колени.
   - Я очень виноват перед Вами… - продолжал он, прижимая к губам пальчики совершенно оцепеневшей Аммы.
   Госпожа де Торгерд тряхнула головой, собираясь с мыслями.
   - Встаньте, прошу Вас, - взмолилась она. – Иначе… иначе я тоже опущусь на колени…
   Ошеломлённый, князь вскочил на ноги.
   Теперь они стояли друг напротив друга. Очень близко друг к другу. Он тревожно смотрел сверху вниз в её бездонные глаза. Её дыхание дуновением летнего ветерка касалось его губ.
   - Я люблю Вас, Амма… - с нежной решимостью произнёс он. – Я ничего не прошу у Вас… просто не прогоняйте… может… со временем… я Вам стану… чуть более интересен…
    Она … всхлипнула. Князь с испугом увидел в её глазах слёзы…
   - Я обидел Вас своими словами? – в безумном отчаянии прошептал он и хотел сделать шаг назад.
   - Нет! – выдохнула она и…
    … уткнулась носом в его камзол и заплакала… Тихо-тихо… Виновато и горько…
   Он нежно обнял её за плечи, он гладил её по голове, он покрыл поцелуями её волосы…
   - Простите… - шептал он. – Я… я никогда больше не посмею говорить об этом… Упокойтесь… пожалуйста…
   - Нет… - отозвалась Амма. – Нет…  Дело не в Вас… Это я… я… я просто… боюсь…
    Эйвинд слушал и осмыслял. Когда он понял смысл того, что услышал…
   - То есть… - с трепетом прошептал он. – То есть у меня… у меня есть надежда?..
  - Да… наверное… мне… мне нужно время…
   Князь ещё нежнее и теснее обнял любимую.
   - Я буду ждать… Я понимаю… Амма, Вы дарите мне счастье…
    И он почувствовал, как её руки обвили его за талию…
   Так они стояли долго-долго… Пока один из коней не подошёл к ним и не толкнул своей тёплой влажной мордой князя в плечо, напоминая о себе и выпрашивая таким образом лакомство…

Глава 13. Июнь.
    Работы по созданию Парка Дружбы шли своим чередом, активно, красиво, замечательно быстро. Всё складывалось и всё удавалось. Словно какая-то могущественная рука помогала созданию символа нового времени, великого времени взаимопонимания людей и драконов.
   С раннего утра до вечера Амма с энтузиазмом, вся какая-то светящаяся изнутри, счастливая, буквально порхала над рождающимся шедевром ландшафтного дизайна. Де Осберт и д*Артагнан восхищались её энергией и неистощимым источником идей.
   Князь де Аридж-Арн ежедневно появлялся в Парке Дружбы. И это никого не удивляло, ведь драконы – это его осуществившаяся мечта… И за этим совершенно не вызывали недоумения разговоры министра с ведущими дизайнерами, особенно с одним, с одной… И то, что князь вечером отправлялся в город рядом с госпожой де Торгерд, тоже не представлялось чем-то странным - не мужчин же ему провожать…
   А Амма и Эйвинд далеко за полночь ещё бродили где-нибудь вдоль пруда или по аллеям парка или сидели на лавочке в какой-нибудь скрытой от посторонних глаз беседке. И говорили, говорили, говорили… Обо всём: о прошлом и будущем, об общественном и личном, о детях и о делах, о мечтах и уже свершившихся желаниях, о мире, о жизни, о драконах и о растениях… И они оказывались так близки друг другу…
  На второй неделе таких прогулок они уже держались за руки. Эйвинд чувствовал, что Амма стала внутренне спокойнее. И князь был безумно счастлив, ведь он не надеялся вообще когда-нибудь оказаться так близко к любимой, а теперь она была рядом и с каждым днём всё доверчивее и доверчивее становилась к нему…
  Амма же узнавала князя таким, каким его не знали посторонние. А, может, и никто не знал. Его наблюдательность, нежность, теплота, ум, знания не были вымыслом, не были наигранностью. Он просто и был таким. А ещё Амма поняла, каким сдержанным человеком оказался де Аридж-Арн… Теперь она хорошо его понимала… И страх ошибиться вновь, вновь испытать временные чувства уходил…
   Но Амма не смела оказаться в объятиях князя. Потому что, конечно, как женщина, уже побывавшая замужем, уже познавшая мужчину, она в первый вечер, когда Эйвинд вдруг признался ей в любви, почувствовала, насколько сильно тот жаждет её и физически. А она сама не понимала, что с ней творится. Потому что такого полёта, такого стремления к мужчине она не испытывала никогда. Ей было хорошо с князем и душой, и сердцем, и умом, и… тело, её тело… тоже стремилось навстречу Эйвинду… И она опасалась этой неодолимой тяги как безумия…
   Князь остановился у крыльца её дома и нежно посмотрел Амме в глаза.
   - Спасибо, - улыбнулся он. – Мне так хорошо с Вами.
  - Мне тоже… - тихо призналась Амма. – Как будто я знаю Вас очень давно. Всю жизнь… Как будто я и раньше ждала Вас, в воображении видела Вас… Такой размытый силуэт…
   Эйвинд грустно вздохнул, чуть опустил голову.
   - Постойте! – Амма вдруг с ужасом взглянула князю в глаза. – Только не… не спрашивайте ни о чём… - нахмурившись попросила она.
  И решительно перешла улицу, ведя князя за собой.
   Амма поставила Эйвинда под дерево, теперь уже старое, раскинувшееся шатром молодой листвы, дерево напротив родного крыльца.
   - Стойте, - тревожно велела она. – Пожалуйста…
   Он замер. Его сердце сжалось, почти перестало биться…
   Амма бегом поднялась на крыльцо.
   Улица ярко освещалась фонарями. Да и ночи были светлыми. Князь стоял, чуть склонив голову по своей старой привычке, и смотрел через улицу на любимую. Как тридцать три года назад…
    Амма остановилась на верхней ступеньке, повернулась к князю лицом и сняла очки…
   Минуты молчания казались вечностью… Амма медленно спустилась с крыльца, не отрывая рассеянного взгляда от фигуры под деревом… Размытой её близорукостью фигуры… Такой знакомой…
    Амма остановилась у нижней ступени. Она была бледна.
    Князь не выдержал, бросился к ней.
   Амма медленно села прямо на ступеньку.
   Эйвинд рухнул перед ней на колени.
   - Дура… - прошептала Амма.
   Эйвинд снова поразился любимой, восхитился ею - ни слова упрёка  его нерешительности, ни гнева, ни обиды…
   - Дура… - в ужасе повторила Амма. – Неужели так сложно было хоть раз надеть очки!
   Она прижала свои ладони к скулам князя.
   - Ты? Это был ты?
   Амма впервые обратилась к нему на «ты»…
   - Это я дурак, - убитым голосом возразил он. – Неужели так сложно было подойти…
   Амма глубоко вздохнула.
   - А потом ты уехал… А Хаук ждал именно под деревом… Потом ты, наверное, видел нас вместе… А потом уже с детьми… Так?
   - Да, - честно кивнул, склонившись, князь, готовый на то, чтобы любимая снесла одним махом эту глупую голову.
   Но Амма снова сделала совсем иное…
   - Бедный ты мой… - прошептала она, прижимаясь щекой к его волосам. – Это сколько же лет…
    Князь изумлённо приподнял взгляд.
   - Ты… ты жалеешь… меня? – хрипло выдохнул он. – Ты сочувствуешь мне?
   Амма вдруг покраснела до корней волос.
   - Я люблю тебя, - тихо сказала она. – Люблю.
   Несколько минут князь не решался пошевелиться. Потом, судорожно вздохнув, крепко и нежно обнял любимую и припал жадными горячими губами к её устам. Амма обвила Эйвинда за талию и ответила на его поцелуй…

Глава 14. Ночь...
   Амма и Эйвинд почти бесшумно вошли в дом. Хьярти и Асвейг спокойно спали в своих комнатах на втором этаже, да и поздний приход мамы был сейчас для них обычен. А сама Амма тоже теперь могла позволить себе быть спокойнее: новая работа и закрытый долг бывшего мужа позволили ей кроме мистера Деркена взять на службу помощницу по хозяйству. Миссис Ригда приходила к восьми утра, делала уборку в доме, готовила обед и ужин и уходила часа в четыре. Но дома был порядок, горячая еда была готова, а взрослые поумневшие дети вполне справлялись со своими делами. По утрам, или в выходные, или вечерами, когда получалось, Хьярти и Асвейг рассказывали маме о своих делах, увлечённо, азартно. Хьярти постепенно освоил рисунок карандашом, что бесконечно радовало Амму. А Асвейг в конце июня должна была выйти на большую сцену – репетиции нового спектакля с её участием близились к завершению…
   Итак, Амма тихо провела Эйванда в свою комнату.
   Он осторожно закрыл дверь и остановился на пороге. Амма зажгла ночник и обернулась к князю. Он смотрел на неё восторженно и смущённо. И Амма поняла его, улыбнулась.
   - Какой ты… - прошептала она.
   - Ами, милая… - чуть слышно выдохнул Эйвинд. – Если это только ради меня… если ты хоть чуть-чуть сомневаешься… или тебя что-то настораживает… я…
   Амма не дала ему договорить - она сама обняла его и прижалась к нему.
   - И ты готов ещё ждать? – восхитилась она, чувствуя его всем своим существом. – Завязать себя узлом и снова ждать?
   - Ами… - нежно и хрипло ответил он. – Я сделаю так, как ты захочешь… И не думай: ничего со мною не случится, я умею ждать…
   - Умеешь… - горячо согласилась она. – А я… я не умею… и не считаю для нас с тобой это нужным…
   И она приподнялась на цыпочки, сама припала к его губам…
   Дальше было… Почему-то Амма запомнила, что настенные часы показывали около часа ночи… А дальше…
   … Сладко спалось Амме в объятиях любимого. Как никогда прежде… В предрассветный час она пробудилась, прислушалась. Нет, не видение, не фантазия. Её обнимают нежные и надёжные руки. Тихое ровное дыхание… Амма не смела шевельнуться… Что же это было? Как она, столько лет прожившая с мужем, имеющая двоих детей, не знала такого блаженства? Ведь любовь-то была, пусть недолгая, пусть рассеявшаяся со временем, но вначале-то была? Или и не было?..
  И как же Эйвинд столько лет ждал?.. И сегодня… он ни о чём не спрашивал, не просил направлять его словами, вообще ни о чём не просил. Он просто видел, чувствовал, понимал…
   Амма лежала на боку, прижимаясь к любимому спиной, ощущая его каждой клеточкой обнажённого тела. И улыбалась…
   - Почему ты не спишь? – услышала она тихий шёпот. – Тебя что-то тревожит?
   Амма немедленно повернулась всем телом и посмотрела в любимые глаза. Эйвинд с некоторой робостью, но нежно, вглядывался в её лицо:
 - Что-то было не так?
 Амма немедленно обхватила его своими руками и принялась целовать, быстро выдыхая слова:
   - Эйви… любимый мой… прости меня… я заставила тебя… столько ждать… я… как будто… словно я и… и не была до тебя… до тебя замужем…
   Эйвинд прижал свои ладони к ею скулам, остановил её, замер сам, вглядываясь в её горящие глаза, словно ища подтверждения, что ей, правда, хорошо…
 - То есть… - запинаясь, всё же уточнил он. – То есть ты… тебе… тебе понравилось?
  Он действительно боялся ответа. Ведь у неё был опыт, был… А он сам – что он в конце концов может ей дать?.. Свою безумную страсть?.. Он с ужасом вспоминал, с какой жаждой он припал к любимой несколько часов назад… Он утомил её своей ненасытностью… Но она улыбалась…
  - Почему ты не веришь в себя? – ласково спросила она. – Мне не просто понравилось… Мне… - она тонула в его взоре. – Я больше не смогу без тебя… - тихо призналась Амма…
   - Я люблю тебя, - снова хрипло проговорил Эйвинд.
  Его взор потемнел. Амма улыбнулась…

  … Амма смутно помнила, что после недолгого отдыха, едва отдышавшись, Эйвинд с грустью сказал, что ему придётся сейчас уйти. Она постаралась взглянуть на часы. Кажется, было часов шесть…
   - В семь меня уже будет ждать один из секретарей, - шёпотом пояснял князь. – Прости… Но ведь я на службе… И я люблю тебя… Спи…
   Как она могла ослушаться его! Да ещё после такой волшебной ночи… Она позволила укутать себя одеялом, обняла подушку, на которой спал её любимый, и, блаженно утомлённая, задремала…

Глава 15. Утро.
   Асвейг вскочила и глянула на часы: половина восьмого! «Как нехорошо, - подумала она. – Если мама уже встала и моет за нами вчерашнюю посуду…»
   Девушка поспешила вниз, на кухню.
   Накануне вечером она репетировала с Аши. Хьярти подбрасывал им реплики или откровенно насмехался, когда ему что-то не нравилось. Но всё это было беззлобно и полезно: Асвейг и Аши правили, искали новые жесты, движения. А вот посуду после ужина не помыли – оставили на утро. А теперь Асвейг ещё и проспала. Нет, она честно поставила себе будильник на шесть. И Хьярти поставил. Асвейг слышала, как будильник звонил, как брат свой, видимо, заткнул подушкой, а она сама даже встала. И даже спустилась на кухню… Наверное… Или ей показалось, приснилось, что она спускалась… Потому что на самом деле такое могло произойти только в бредовом сновидении: на кухне у мойки стоял министр в мамином переднике и, усмехаясь, мыл посуду… Асвейг даже сказала: «А! Это Вы! Да… Конечно…» Министр засмеялся как мальчишка… Потом Асвейг не помнила – видимо, сон на этом закончился…
   Асвейг спустилась на кухню. За ней по ступенькам прогрохотал взлохмаченный Хьярти.
  - Ты моешь, я вытираю! – выпалил он и замер у мойки.
  - Ты уже помыла? – Хьярти виновато посмотрел на сестру. – Прости, я проспал…
   - Это не я… - призналась Асвейг. – Неужели мама ночью ещё и посуду за нас мыла?
   - Да нет… - Хьярти потрогал полотенце. – Тогда бы полотенце уже высохло… Посуду мыли с утра… Значит, всё равно мама…
   В дверях кухни появилась Амма, ещё заспанная, но какая-то необычная.
   - Доброе утро, мои хорошие, - улыбнулась она. – Вижу, мы все чуть не проспали. У нас на сборы минут тридцать. Сейчас я быстренько приготовлю завтрак.
   - Мама… - робко спросила Асвейг. – а… ты давно встала?
  - Только что… - всё так же блаженно улыбаясь, ответила Амма. – Что-то случилось?
   - Мама, - Хьярти всматривался в Амму, - что-то хорошее произошло? Ты… ты такая… необычная…
   Амма прошла к столу и опустилась на стул.
  - Дорогие мои, - сказала она, - я должна у вас спросить… Как скажете, так и будет… Как вы бы отнеслись к тому, если бы… если бы у вас… появился… отчим?
   - Мама! – в один голос воскликнули Асвейг и Хьярти.
   - Вы против? – Амма спросила без обиды, без гнева.
  Только очень тревожно.
   - Нет, мамочка! – первым опомнился Хьярти. – Мамочка, если ты хочешь… Мы же давно знали, что вы с папой разведены…
  - И мы будем рады, если ты полюбила… - поддержала брата Асвейг. – Главное, чтобы ты была счастлива… Не как с папой… - серьёзно добавила она.
  - А он… это человек… он любит тебя? Ты с ним будешь счастливой? – взволнованно спросил Хьярти.
   - Тогда мы только рады… - добавила Асвейг.
   Амма улыбнулась.
   - Он любит. И я его люблю. И он очень хороший человек, - сказала она. – И тогда… тогда у вас будет ещё… сводный брат.
   - А мы… мы его знаем? – вдруг нелепый «сон» Асвейг стал приобретать реальные очертания. – И… он даже посуду может помыть? Вот так вот просто…
   - А что? – не понял Хьярти.- Я же тоже мужчина и могу мыть посуду. А как другой мужчина так нет? Это только папа почти не мыл посуду…
   - Асвейг, - Амма смотрела на дочь. – Он что, правда, ещё и посуду у нас мыл?
   - Ма… - девушка смутилась. – я спустилась на кухню… А тут… в твоём переднике… Я вообще решила, что это я ещё сплю, что это сон такой…
   - Понятно… - хихикнула Амма. – Вот, ловите момент!
  - Какой? – Хьярти смотрел на маму и сестру.
   - Мы будем завтракать из тарелок, которые для нас вымыл сам министр, - пожала плечами Асвейг. – Так?
  - Так, - кивнула Амма.

Глава 16. Эйвинд.
   Эйвинд шёл по улицам пробуждающегося города, ведя коня в поводу. Шёл, улыбаясь своим мыслям. И его не заботило, что прохожий люд, спешащий в эту раннюю пору на работу, оглядывается на красивого богато одетого господина, удивляясь его блаженно-счастливому выражению лица, гадая, что этот явно знатный вельможа делает в столь ранний час в одиночестве на улицах столицы. Некоторые узнавали в нём министра, кланялись. Тогда он отвечал доброжелательным кивком, оставаясь в своём счастливом блаженстве.
    Эйвинд вспоминал каждую мелочь, каждый жест, каждый взгляд, каждую чёрточку любимой.
   Как она смотрела на него, когда, уже будучи в её комнате, уже с трудом оторвавшись от уст любимой, понимая, что всё происходящее не видение, не бред его воспалённого годами безответного чувства сознания, а правда, реальность, самая невероятная и самая чудесная, когда он замер на мгновение, давая отдышаться  Амме, и себе, и медленно, торжественно преклонил перед любимой колено и после маленькой заминки, ибо камзол, в кармане которого хранилась заветная коробочка, уже валялся, сброшенный, где-то в стороне, протянул единственной перстенёк.
   - Ты выйдешь за меня, Ами? - тихо спросил он.
    О! Как она смотрела на него. Любовь, счастье, восхищение, робость — всё было в её взоре. А как она засмеялась! Почти беззвучно, но волшебно притягательно.
   - Эйви! - она протянула князю свои пальчики. - Я твоя... Вся... Без остатка...
    И он надел ей на пальчик колечко. И только тогда позволил себе то, на что она уже согласилась, чего она жаждала, как оказалось, не меньше него, хотя он и ждал значительно дольше...
    А потом он ловил губами каждый её стон, каждый её крик, понимая, что она сдерживает себя, боясь быть услышанной детьми. И Эйвинд дал себе слово, срочно магически звукоизолировать свою спальню, чтобы любимая могла чувствовать полную свободу, чтобы ничто не мешало её наслаждению....
    Эйвинд любовался своей избранницей. С удивлением понимал, что ей хорошо. Радовался этому, потому что в глубине души очень боялся сделать что-либо не так...
  А ещё он понял, что никогда, сколько бы ни прошло времени, любимая не наскучит ему — ни мыслями, ни поступками, ни внешностью, ни сердцем, ни душой, ни телом...
   Потом они спали, тесно прижавшись друг другу. И он чувствовал её каждой клеточкой своего тела. И снова он украдкой, просыпаясь, любовался ею... Когда же любимая пробудилась, то блаженство близости повторилось вновь... Он  сам не знал, что настолько тосковал по единственной, что способен на такую страсть...
   И вот теперь он, счастливейший из смертных, шёл к себе, в тот самый дом, где столько лет жил без неё и куда она согласилась войти хозяйкой...
   Едва князь ступил через ворота на аллею, ведущую к крыльцу, ему навстречу поспешил его секретарь. Словно бы уже поджидал своего начальника.
  - Доброе утро, господин министр, - поклонился верный подчинённый. - Простите, я ждал Вас.
  - Что-то случилось? - профессиональные качества князя немедленно заставили спрятать счастливого влюблённого далеко от посторонних глаз. - И доброе утро. Надеюсь.
  - Я знал, где Вас искать, - признался секретарь. - Но счёл, что до утра это дело терпит.
    И князь принял из рук помощника небольшой конверт из простой серой почтовой бумаги.
   Министр читал. Лицо его было непроницаемо. Как  обычно. Кто бы сейчас поверил, что этот человек несколько минут назад брёл по городу с глупо-счастливой улыбкой на устах...
   Конюх давно увёл коня в конюшню. А секретарь и князь ещё стояли на том же месте. Князь в третий раз перечитывал письмо.
  - Вечернюю сводку о Восточном городе-княжестве, - прервал молчание министр.
   Секретарь вынул из папки и подал господину требуемый лист.
   Князь пробежал его глазами.
  - Идём в кабинет! - велел он.
   И секретарь поспешил за размашистыми шагами министра.
Глава 17. В кабинете.
   - Вот и ещё одно дело идёт к завершению, - проговорил князь, опускаясь в рабочее кресло у стола. - И спасибо, что не стал тревожить меня ночью, - добавил он. - Спасибо...
   Секретарь снова поклонился, испытав искреннее облегчение, что ночью, получив это странное письмо с пометкой «лично в руки князю де Аридж-Арну, министру внешней политики Дарсинии», не посмел сунуться в дом госпожи де Торгерд.
    А Эйвинд снова перечитал письмо, потом вечернюю сводку. Его лицо было всё так же непроницаемо.
    Потом он собственноручно составил записку Его Величеству.
   - Отдашь государю перед утренним совещанием, - велел он секретарю.
   Князь открыл сейф, вделанный в стену прямо за его спиной, достал оттуда одну из бумаг, пробежал глазами. Согласно кивнул. И убрал листок обратно в сейф. Секретарь успел заметить, что это было завещание. Но чьё?
   А завещание было самого князя. Он перепроверил, что ничего не упустил: в случае его смерти его состояние (столичный дом и небольшое имение в пригороде) переходило во владение госпожи де Торгерд (загородное имение) и сына, Аши Свейн-Арна (столичный дом), о чём ни Амма, ни юный артист и не подозревали...
   Нет. Не так он хотел. Не о таком мечтал... Но в жизни часто случается именно так: взлетел высоко-высоко, расправил счастливо крылья и — оп! Можешь расшибиться в лепёшку...
   В письме, что получил князь, было всего шесть строк:
   «Вы желали помешать мне, князь. Вам это удалось. Но я не проигрываю всухую. Жду Вас на Плоской Горе. Одного. Там и договоримся, кому жить. А для пущей убедительности подтверждаю свою просьбу десятью заложниками. Очаровательными, от четырёх до восьми. Вы же не сможете позволить им умереть. Терро Таско».
    Это шло к завершению ещё одно дело господина министра — дело помощи маленькому княжеству в борьбе с группой террористов. Теперь группа была уничтожена. План составлял Эйвинд. Но главу упустили. Правильно, наверное, говорят: хочешь сделать как следует, делай сам... Князь лично не участвовал в задержании бандитов — чужая страна: одно дело помочь в разработке плана, и совсем другое принять личное участие. Помощь — да, вмешательство во внутренние дела — нет... Но теперь придётся самому. Это личный вызов. И спасти детей некому. Приблизится кто-то другой, Терро Таско, не задумываясь, убьёт маленьких заложников.
   И сказать никому нельзя. Король начнёт искать способ не пускать министра лично... А тогда ничего не получится благоприятного для несчастных пленников...
   «Неприступная Плоская Гора... - думал князь. - Изобретательно... И детей туда затащил. «Терпеливый»... Бедные малыши... Умён, конечно... Но и я кое-что могу ещё... Должен смочь... Иначе... Даже если мне суждено погибнуть... Но так не хочется, когда твоё счастье...»
   Эйвинд вздохнул, нахмурился, отпустил секретаря и прошёл в свою комнату.
   Через двадцать минут министр, одетый по-дорожному, вышел на задний двор, велел оседлать себе коня, перекинул через седло пару  больших, не очень понятной формы мешков, вскочил в седло и отправился куда-то, сказав, что вернётся к вечеру.
   - Хотелось бы вернуться... - добавил он про себя...

Глава 18. Тинго.
   Тинго, красивый бирюзового цвета некрупный дракон, блаженно щурился, греясь в лучах восходящего солнца.
     Тинго был молодым драконом, всего трёхсот пятидесяти лет от роду. Потому ему всё было интересно и удивительно. И ночевать он часто оставался в Парке Дружбы. Это днём он тут работал, помогал переносить огромные валуны, одним движением когтистой лапы мог выкорчевать старый пень или приготовить ямку для посадки нового дерева. А ещё аккуратно возил на своей спине Миниатюрного Дизайнера (как он сам для себя именовал госпожу де Торгерд), когда Амме необходимо было с высоты наглядно увидеть, что и как получается и не нужно ли что-либо изменить.
    Тинго был очень рад, что его сородичи позволили ему отправиться на эти работы. Конечно, немаловажное значение в решении этого вопроса имела личная просьба господина министра иностранных дел Дарсинии. Тинго познакомился и подружился с князем де Аридж-Арном во время первого визита Эйвинда в Страну Драконов. Юный и любознательный, Тинго сразу почуял отсутствие угрозы или дурных намерений со стороны Маленького Пришельца. Именно с Тинго князь начал учить язык драконов. А сам Тинго старательно пытался осваивать человеческую речь. И у него немного получалось.
    Тинго приоткрыл зажмуренные от удовольствия глаза, потому что услышал стук копыт приближающегося четырёхногого копытного животного, называемого людьми лошадью. Значит, кто-то уже едет на работу? Рано ещё, вроде...
    Всадник остановился у левады, расседлал коня и отпустил его пастись, а сам, прихватив с собой два больших мешка, направился прямо к Тинго. Дракон узнал Эйвинда и улыбнулся.
   Князь, заметив улыбку на драконьей морде, тоже постарался придать лицу радостное и беззаботное выражение. Но дракона так просто не проведёшь — дракон чует настроение.
  - Доброе утро, дружище! - проурчал по-драконьи Эйвинд.
 -  Здорово, Маленький Друг, - ответил Тинго. - Что-то стряслось?
  - Не хочу тебя огорчать, - пожал плечами Эйвинд, - но... Пока не совсем стряслось... Мне нужно поспешить на одну встречу, чтобы спасти жизни десяти детей. И мне в этом необходима твоя помощь, - честно признался князь.
   - Конечно, - немедленно согласился Тинго. - Я хорошо тебя знаю: ты не делаешь дурных дел. Я помогу. Нужно кого-то напугать или просто откуда-то забрать детёнышей?
   - Нужно отвезти меня к Плоской Горе, и там я спрыгну с твоей спины, - вздохнул Эйвинд.
   - С тем твоим... шатром, который ты придумал, когда только учился держаться на моей спине? С... «парашютом»? - уточнил дракон.
   -  Да, - кивнул князь.
  -  Но я могу сесть на Плоской Горе, - предложил Тинго. - Там, конечно, тесновато, но я могу зацепиться когтями.
   - Спасибо, - ответил Эйвинд. - Потом тебе так и придётся сделать, чтобы забрать детей... Но сначала я должен прибыть туда один. Это одно из условий человека, готового ради мести убить детей.
 -  Мести тебе? - спросил Тинго.
 -  Да.
  - А что ты ему сделал? - удивился дракон.
 - Я подсказал правительству страны, в которой он вёл террористические действия, как обезвредить его группу, - снова честно  признался Эйвинд.
   -  Так он просто бандит? - переспросил Тинго.
    - По сути — да.
  -  И люди выполняют условия бандитов? - изумился дракон.
   - В подобных случаях выполняют, - ответил князь. - Чтобы спасти жизни заложников.
   - А! - понял Тинго. - Это значит идти на уступки ради спасения других. Хорошо. Я согласен. Но... насколько рискуешь ты сам?
   - Как получится, - признался Эйвинд. - Но другого способа нет... Есть только личная просьба...
  -  Я слушаю, - Тинго внимательно смотрел на человека.
   - Не говори никому... Пока... Пока не закончится всё...
   - А как я узнаю, что всё закончилось? Что мне пора тебя забирать. И детей?
   - Или я тебя позову мысленно, как ты меня учил, - пояснил Эйвинд. - Или... или ты ощутишь вместо меня пустоту... Тогда сам прилетай и забирай детей.
  - А того бандита?
  - Вот его там уже точно не будет, - нахмурился князь.
   - Ты готов умереть? Но только вместе с ним?
   - Я обязан спасти заложников. Больше некому. И если только такой ценой это окажется возможным, значит, эта цена будет заплачена...
   Тинго глубоко и шумно вздохнул, поднялся на ноги, потянулся.
 Эйвинд раскрыл мешки, надел кольчугу, закинул за спину «парашют», взял в руки меч.
   Тинго осторожно протянул Эйвинду крыло. Тот, как по трапу, забежал на спину дракону и устроился между двумя гребнями.
  - Готов! - крикнул князь.
  - Удачи тебе! - и Тинго расправил крылья...

Глава 20. Поединок.
       Плоская Гора, вершина которой представляла собой совершенно гладкий камень радиусом примерно метров в тридцать, этим утром была окутана плотным туманом. Почти у края этой площадки росло одинокое дерево. К его стволу были крепко привязаны одной верёвкой десять детишек. Они зябко вздрагивали, но хныкать уже не решались — слишком злой  и страшный дядя притащил их сюда вчера вечером, как щенят на одной верёвке поднял над пропастью...
    Утреннюю тишину нарушил странный звук — словно взмахи кожистых крыльев чудовищно огромной летучей мыши. Ужас отразился в десяти парах и без того испуганных глаз. Терро Таско повернулся на звук, всматриваясь в приближающуюся тень.
   Бирюзовый дракон вынырнул из плотной белой завесы, описал плавный маленький круг, потом развернулся, исчез на пару минут в тумане и, снова появился прямо над центром Горы. С его спины скользнула вниз чёрная точка, раздался лёгкий хлопок, и странный маленький куполообразный шатёр с каким-то грузом, болтающимся под ним на верёвках, стал плавно опускаться вниз. А дракон скрылся в вышине.
    Через пять минут на каменистой площадке стоял Эйвинд. Князь одним махом отсёк от себя верёвки «парашюта». Таско поднял свой меч.
  - Отпусти детей, - глухо произнёс князь. - Потом сразимся. Обещаю.
  - Ну, уж нет, - усмехнулся Терро. - Да и деваться им отсюда некуда. Лебёдку я скинул вниз…

     Эйвинд отразил первый удар…

     Минут десять над каменной площадкой раздавались тяжёлые звуки металлических ударов. За это время Эйвинду удалось подобраться ближе к несчастным пленникам и рассечь верёвку, которой дети были привязаны к дереву.
   Малыши оказались умницами: они помогли друг другу освободиться, быстро смотали верёвку и постарались укрыться за толстым стволом и лежащим у корней дерева валуном.
    Эйвинд сосредоточился на бое...

    Меч не был любимым оружием князя. Только понимая необходимость умения сражаться, Эйвинд овладел мастерством мечника. Но шпага была ему удобнее. Сегодня же пришлось взяться за меч — это было излюбленное оружие Терро Таско...

     Эйвинд понимал, что слабеет: правый рукав и левая штанина пропитались кровью и липли к коже. Раны были лёгкие, но потеря крови способствовала и потере сил...

    Противники стояли уже почти на краю площадки. Эйвинд, надо сказать, сражался искусно. Он вообще любое дело делал искусно. Даже если это дело ему и не очень нравилось...
   Глухой удар и звон разлетевшихся кольчужных колец — горячий металл обжёг левый бок князя... Эйвинд понял, что у него, видимо, не получится обезвредить противника и спасти детей, не погибнув самому... И он принялся за осуществление последнего из своих вариантов...

   В смертельной схватке два непримиримых врага сцепившись уже руками, неумолимо подкатывались к краю. Таско готов был умереть, только захватив с собой Аридж-Арна...
   Дети больше не прятались, а выглядывали из укрытия и в немом отчаянии смотрели, как медленно сползает, пытающийся удержаться на камне воин, прилетевший неизвестно откуда, чтобы спасти их, и сейчас влекомый в бездну тяжестью намертво вцепившегося в него террориста...
   Минуты тянулись как вечность...
   Эйвинд, едва почувствовавший облегчение от того, что никто не тянет его своим весом вниз, с печалью понял, что сил вытащить себя самого обратно на горную площадку у него нет. Его окровавленные пальцы из последних сил цеплялись за скользкий холодный край...
   - Дядя... - вдруг раздался сверху дрожащий голосок, - держите верёвку.
   И справа от князя свесился в пропасть конец верёвки.
   - Спасибо, малыш... - с трудом ответил Эйвинд. - Вы меня не удержите, я же большой и тяжёлый...
   - Держите... - повторил мальчуган. - Мы обмотали другой конец верёвки вокруг дерева...
   Больше повторять не пришлось. Эйвинд ухватился за спасительную верёвку и, собрав в кулак свою волю, желание жить и остатки сил, выкарабкался наверх.
   - Спасибо... - прохрипел он, переворачиваясь на спину и пытаясь отдышаться. - Вы … очень смелые … и очень сообразительные … ребята... Сейчас я чуть... отдохну... и мы... отправимся домой...
- Хорошо, - ответил тот же детский голосок. - Только ты весь в крови. Наверное, тебя надо перевязать?..

Глава 21. Амма.
    Амма подвела своего коня к леваде и улыбнулась, увидев мирно пощипывающего траву скакуна Эйвинда. «Интересно, а почему министр сегодня так рано? – подумала она, закрывая ворота на засов и оглядываясь вокруг. – Ведь ещё и из непосредственных работников почти никого нет…»
   Но пойти искать любимого она не успела: приехал де Осберт, с которым они накануне задумали небольшую переделку в посадках у Южного пруда, и дизайнеры отправились приводить в исполнение свои идеи, оживлённо разговаривая по дороге.
   Сначала рабочий день шёл гладко, дела спорились, всё удавалось. Но часам к одиннадцати Амма как-то погрустнела. Она сама не понимала, что с ней происходит, ведь резкими перепадами настроения она никогда не страдала. Чтобы не провоцировать лишние вопросы к себе, Амма отправилась к ворочающему круглые камни для искусственной горы Тинго.
   - Привет, красавец! – улыбнулась она дракону.
   - Здравствуй, Малютка! – проурчал тот в ответ. – А что ты такая тревожная? – немедленно почуял он.
   - Сама не знаю, - призналась Амма. – Вдруг как накатило… Давай, сверху глянем, как получается. Может, меня и отпустит…
  - Хорошо, - согласился Тинго. – Но… тревожит тебя другое…
  - И ты можешь понять что? – с волнением и надеждой спросила Амма.
  - Могу попробовать, если ты позволишь… - признался дракон.
   И опять Амму отвлекли.
   Вернее, и Амму, и Тинго привлекли голоса остановившихся у ворот левады людей. И дизайнер, и дракон постарались неслышно подойти чуть ближе, потому что в десятке шагов от них остановились король,  секретарь Эйвинда, командир гвардейцев Его Величества и ещё несколько вельмож, которых Амма не знала.
   - Что он сказал, велев передать мне эту записку? – видимо, не в первый раз хмуро спросил Асгрим секретаря.
   - Что доложит Вам всё лично. Вечером, - повторил секретарь тоже, видимо, не в первый раз.
  - Он хотя бы намекнул, что собирается делать?
  - Никак нет, государь… Он прочёл письмо, потом попросил вечернюю сводку о делах в княжестве… Собрался. Сам, без чьей либо помощи. Перекинул через седло два мешка с вещами и уехал.
  - Куда?
  - Не сказал… Уехал вот на этом коне, - секретарь указал на гуляющего в леваде коня министра.
   - Ты хоть само письмо видел?
  - Нет. Только конверт. «Лично в руки…» Я не имею права вскрывать такие послания – князь гневается…
  Тинго попятился. Амма заметила его движение.
  - Ты что-то знаешь? – проурчала она.
  Тинго помотал головой, словно отгоняя от себя мух.
  - Ты пообещал ему, что никому не скажешь? – догадалась Амма. – Но я сама поняла. Ты не говорил…. Так что теперь можешь мне честно сказать: где он, это опасно?..
  Тинго прислушался.
  - Я понял, почему ты такая тревожная… - отозвался он. – И тебе я скажу… Потому что в этом мы, драконы, понимаем очень даже… То, что он собирался сделать, очень важно, необходимо. И опасно. Но… уже всё…
   Амма смотрела в глаза дракона.
   - Он сам зовёт меня, - пояснил Тинго. – Слабо, но сам… Наверное, устал… Мне надо к нему… Думаю, лучше, чтобы на меня не обратил внимания Его Величество…
  - Я с тобой, - решительно заявила Амма. – И не смей возражать. Мне тоже надо… И, – добавила она, так мы не вызовем подозрений, ты же часто меня поднимаешь на своей спине, чтобы я могла осмотреть получающейся парк сверху.
  - Хорошо, - кивнул Тинго. – Я чую, что ты права.
   И Амма быстро забралась на спину дракону, привычно и цепко устроившись между его гребнями…

Глава 22. «Я не могу без тебя…»
    Эйвинд с сожалением должен был признать, что его раны, хоть и не тяжёлые, но весьма неудачные: от кровопотери он чувствовал слабость и даже головокружение. А ему необходимо было поддержать бодрый дух маленьких напуганных заложников. Ребята и так оказались молодцами. Даже самая младшая из ребятишек, четырёхлетняя девчушка, которая сейчас сидела на его здоровой ноге и просто прижималась к нему всем своим худеньким тельцем, и та старалась улыбаться, слушая его рассказ о далёких красивых странах. Остальные детишки расположились полукругом напротив Эйвинда, прислонившегося спиной к валуну, и тоже внимательно слушали. Так князь отвлекал малышей от томительного ожидания прилёта чудесного существа.
   Дракона детвора уже не боялась. Малыши уже поверили Эйвинду. Поверили и его уверениям в том, что бирюзовый Тинго добрый.
   Оставалось только дождаться прилёта дракона, отойти за валун, освободив огромному существу место для приземления, а потом набраться сил усадить всех детей на спину Тинго, привязать их для безопасности во время полёта, забраться самому и… привязать и себя. Потому что Эйвинд был разумным человеком, способным без бахвальства правильно оценить свои возможности. И сейчас он понимал, что в любой момент полёта на большой высоте просто может потерять сознание…

   Туман давно рассеялся. Солнце стояло высоко. Становилось жарко. И очень хотелось пить… Но никто из малышей даже не заикнулся о воде – детишки мужественно ждали, понимая, что нет здесь источника, а фляжка дяденьки Эйви уже давно опустела…
   - Ой, смотрите! – воскликнул вдруг самый старший из ребятишек. – А это что? Это и есть Тинго?
   Эйвинд всмотрелся в точку на небосклоне, на которую указывал мальчик. Точка приближалась, росла, принимая очертания зеленовато-голубого существа, стремительно летящего над расстилающейся под Плоской Горой равниной.
   - Да, это он, - улыбнулся Эйвин. – Давайте переберёмся за валун, чтобы Тинго мог спокойно приземлиться. И не пугайтесь, если при его приземлении услышите скрежет – это он когтями может цепляться за камни.
  - Мы не боимся, - ласково заверила Эйвинда девчушка. – С тобой-то нам уже не страшно.
   - Да. Да. Конечно… - поспешили поддержать эти уверения остальные ребята…

   Тинго шумно опустился на плоскую площадку. Нет, он не собирался никого пугать. Просто он всё же был большим и тяжёлым. Поэтому и грохот был, и скала сотряслась и загудела.
   Когда дракон сложил свои кожистые крылья и осторожно наклонил голову к выводящему детей из укрытия Эйвинду, пошатывающемуся, бледному, в изодранной и перепачканной одежде, с  неумело перевязанными разорванным на полосы камзолом ранами, со спины Тинго спрыгнула… Амма.
   - А дракон не один, - удивлённо сказала девочка лет семи. – Ещё тётенька прилетела с ним.
   - Здравствуйте, - старший парнишка немедленно поспешил успокоить и эту незнакомую тётеньку. – У нас всё в порядке. Все тут живые.
   А тётенька улыбалась, хотя из её глаз текли слёзы. «Это, наверное, и называется «плакать от счастья», - понял мальчик. – Мама так говорит, что она как-то прямо плакала от счастья…» Тётенька расцеловала всех детей, усадила их на спину дракону, обвязала вокруг гребней верёвку, чтобы получилось как бортики на детской кроватке, а потом опустилась на колени возле сидящего под деревом дяди Эйви, поцеловала его тоже и прошептала:
   - Я теперь не могу без тебя…
   - Я тоже… - Эйвинд улыбался…

Глава 23. Полёт.
   Амма внимательно осмотрела получившуюся «композицию».
   Над крыльями Тинго расположились между костяными гребнями десять детей, мальчики и девочки, чумазые, кое-кто заплаканный, но прилежно улыбающиеся. Сидящая посередине самая маленькая из заложниц тихонечко пообещала не пугаться высоты и не визжать.
   Амма проверила ещё раз верёвки и подошла к Эйвинду. Тот сидел между первым и вторым гребнями, восхищённо глядя на любимую… Но Амму тревожила его покорность: князь без возражений по первому её слову взобрался на спину Тинго, позволил привязать себя верёвками от парашюта и удовольствовался уверениями Аммы, что она самостоятельно прекрасно устроится позади всех и что так ей будет ещё и всех видно.
   Амма подошла к самой морде дракона. Тот изогнул красивую шею и посмотрел ей в глаза.
   - Мне тоже он не нравится, - тихо-тихо проурчал Тинго. – Я постараюсь лететь ровно и быстро.
  - Знаешь, где Королевский Госпиталь? – шёпотом уточнила Амма.
  - Да. Там есть большая площадка. Я там сяду.
  - Хорошо, - кивнула Амма. – И детишек надо показать медикам…
   Амма развернулась, пробежала вдоль сидящих ребятишек, каждому шлёпнув по раскрытой ладошке, и легко запрыгнула верхом.
   - Готово! – крикнула она Тинго.
   Дракон аккуратно поднялся на лапы, развернулся в сторону далёкой Арсдены и плавно спланировал с Плоской Горы. Раздался восхищённый вздох: дети забыли о страхе – они видели огромный яркий мир в солнечных лучах (серебрившуюся реку, зелёную долину, несколько живописных деревушек с домиками под красными черепичными крышами и темнеющий малахитовым пятном лес). Всё там внизу было такое красивое и такое маленькое, словно чудесные игрушки, любимые и безобидные…
   Тинго летел быстро. Очень быстро. Но аккуратно. Поэтому скорость как-то не ощущалась на такой высоте.
   Через полтора часа вдали показались очертания большого города. Амма узнала родную столицу.
    Амма не видела за гребнями Эйвинда. Как дела у каждого «всадника» она узнавала от самих ребятишек. Те по цепочке передавали тётеньке:
   - Первый в порядке.
   - Второй в порядке.
   - Третья в восторге.
   - Четвёртый спрашивает, что там за озеро.
   И так далее. Амма старательно отвечала.
   А про князя первый мальчик неизменно передавал:
   - Дяденька Эйвинд спит…
    Тинго плавными кругами пошёл на снижение. Амма видела теперь, что госпитальный двор совершенно свободен – ни людей, ни телег или карет. Никого и ничего.
   Почему-то Амма поняла, что это Его Величество и, наверное, его придворный маг сделали выводы, догадались, просчитали, подготовились к разным возможным вариантам. Да и как может быть иначе: если король смог сделать страну сильнейшей в мире и создать благоприятные условия для жизни граждан, значит, это очень и очень мудрый король…
   Тинго удивительно осторожно коснулся лапами мощёной площадки, сделал десяток шагов и остановился. Амма спрыгнула на землю…

Глава 24. В Госпитале.
    Амма едва ослабила верёвку, а к замершему неподвижно дракону уже подбегали врачи и медсёстры.
    - Дети все целы, - быстро проговорила Амма. – Только воды было очень мало.
   Малышей уводили или уносили на руках.
   Амма поспешила к любимому.
   Эйвинд, действительно, походил на крепко спящего человека: он прижимался щекой к гребню Тинго, его руки словно бы обнимали подушку, глаза были плотно закрыты… Но даже Амма, не медик, поняла, что князь без сознания…
   Рядом с Аммой возник мэтр МаккДаллан. Он быстро приложил свою ладонь к голове Эйвинда и прикрыл свои глаза. Подоспевший к нему врач (видимо, главврач госпиталя) замер в почтительном ожидании.
   Наконец маг открыл глаза и взглянул на Амму.
   - Что с ним? – отчаянно выдохнула она.
   - Теперь всё хорошо, - чуть улыбнулся мэтр. – Вы очень вовремя сказали ему, что… что не можете без него.
   Амма вопросительно, ничего не понимая, смотрела на старца.
   - Вот…
    МаккДаллан прижал свою ладонь к окровавленной повязке на руке Эйвинда, потом на ноге и на боку, а после протянул раскрытую ладонь Амме. На ладони мага лежали три странного металлического цвета «лепёшки». «Лепёшки» чуть покачивались, словно перетекали, колыхались. Как ртуть, не собравшаяся в шарики.
   - Это яд, - пояснил МаккДаллан. – Но Вы сказали, что не можете без него. И он Вам верит, - тепло улыбнулся старый волшебник. – И он (как – не спрашивайте; это из тех чудес, что не поддаются объяснениям)… он блокировал яд. Он не пустил яд в свою кровь…
    - Подождите… - взмолилась Амма, держа любимого, уже переложенного медиками на носилки, за руку. – То есть… ведь они там дрались… на мечах… Клинок был отравлен?
    - Да, - подтвердил маг. – По мнению страшного и сильного противника, князь должен был умереть в любом случае…
    - А… А что же с ним сейчас? Если не яд, то почему он…
   - Всё будет хорошо, девочка, - маг попутно протянул руку с остатками яда Тинго, и тот невозмутимо дыхнул огнём, тоненькой струйкой, только на яд. – Конечно, Эйвинд очень устал. Это ведь не так легко… Ступай и не волнуйся… И… спасибо тебе…
   Амма поспешила за любимым…

Глава 25. Ожидание.
     Из смотровой князя увезли в операционную.
     Амма осталась стоять в приёмном покое – её не пропустили в Госпиталь. Она понимала, что сама виновата, но… Что она могла ответить на вопрос о том, кем приходится пациенту? Ведь Эйвинд ещё не успел официально назвать её своей будущей женой…
    Амма растерянно смотрела на закрывшиеся перед ней двери, когда сзади её окликнули. Она обернулась.
    Де Осберт и д*Артагнан остановились рядом с ней.
   - Привет, сумасшедшая! – усмехнулся Лин. – Ты как?
   - Как тебя вообще угораздило умчаться Бог весть куда вместе с драконом? – покачал головой Кайд.
   Амма потерянно пожала плечами.
   - Так получилось… - грустно ответила она. – А… меня искали?
   - Искали! – Лин усадил Амму на диванчик у окна. – Да Его Величество при тебе же ещё приехал. Что-то они там выясняли у левады стоя… Потом вдруг Тинго пожелали видеть. А вы как раз взлетели. Ну, сначала все и подумали, что ты на осмотр Парка отправилась. А вы оп! – и куда-то усвистали… Это, кстати, король назвал вас сумасшедшими. Ему маг что-то шепнул. Он сначала на него глянул недоверчиво, а потом… только что ногой не топнул. «Вот ведь! – прямо чуть не криком. – Одного сумасшедшего мне мало было? Так ещё взялась…» Мы уж и подходить не стали. А государь со свитой быстро уехали…
   - Потом мы увидели, как Тинго пролетел к городу, проследили, что к Госпиталю… - Кайд кивнул на окно. – Привели коней, твоего и господина министра. Их на конюшню госпитальную поставили.
   - А что случилось? – спросил Лин уже серьёзно. – в утренних газетах сообщили, что где-то заложников взяли, детей… И будто именно князь де Аридж-Арн помогал план ликвидации этой террористической группировки разрабатывать…
   - Видимо… - вздохнула Амма. – Я сама не очень поняла, какую роль играл наш министр в этом деле, но детей освободил он… А меня… меня не пустили… туда… - и она отчаянно махнула рукой на госпитальный коридор.
  Коллеги-дизайнеры с испугом и изумлением всматривались в готовую расплакаться госпожу де Торгерт. Они привыкли видеть её весёлой, иногда даже чуть язвительной, находчивой… Да какой угодно – замечательным товарищем, помощником… Но не такой потерянной.
   - Амма, милая… - Кайд первым собрал разбегающиеся догадки. – Прости нас, невнимательных… Но мы как-то привыкли… привыкли видеть в тебе…
   - … просто друга и коллегу… - подсказала Амма, пытаясь улыбнуться… - И нечего извиняться… Всё нормально…
   - Госпожа де Торгерд, - через приёмный покой к собеседникам спешила смущённая медсестра. – Приношу Вам извинения от имени сотрудников Госпиталя за возникшее недоразумение… Прошу Вас, пройдёмте. Я Вас провожу… Мэтр МаккДаллан нам всё объяснил… Простите, ещё раз: мы просто не знали… А посторонних у нас не пускают…
   - Конечно… Всё правильно… Я понимаю… - Амма спешно натягивала принесённый медсестрой белый халат. – И спасибо…
   Поблагодарив де Осберта и д*Артагнана, Амма быстро прошла за медсестрой. Та провела посетительницу по длинному коридору, потом по лестнице на второй этаж к операционным.
   - Не волнуйтесь, мадам, - говорила медсестра. – С господином министром всё будет в порядке, у него нет тяжёлых ран. Повреждение мягких тканей. Небольшие.
  - А зачем в операционную? – спросила Амма.
  - Хирург просто обработает… раны на руке и ноге. На боку… наложит пару швов… И всё… Это не опасно… Правда-правда, - и медсестра усадила госпожу де Торгерд на стул возле одной из операционных. – Подождите. Скоро его переведут в палату. И Вы пройдёте следом.
   - Спасибо… - тихо кивнула Амма. – Спасибо.
   Госпожа де Торгерд оглядела коридор. Тихо, чисто. Часы на стене. «Надо же! Всего только начало третьего. Как сегодня тянется время… Тревожно тянется…- подумала она. – Вот ночь прошедшая так не тянулась… Интересно, а что мэтр МаккДаллан сказал медикам?..» И Амма неотрывно смотрела на дверь операционной.
   Лёгкий шорох. Створки распахнулись. Санитары вывезли каталку. Следом вышел доктор. Амма вскочила на ноги.
   Эйвинд спал. Да, именно спал. Амма видела чуть бледное, но спокойное лицо любимого  с закрытыми глазами… Теперь на князе не было изодранной окровавленной одежды, его тело было накрыто чистой белой простынёй. Рука и, как понимала Амма, нога и талия Эйвинда были аккуратно забинтованы.
   - Госпожа де Торгерд, - доктор обратился к Амме сразу, - всё в порядке. Князь просто спит. Это снотворное. Минут через тридцать он проснётся. На руке и ноге швы не накладывали. На боку пришлось. Но это тоже не опасно. Уверяю вас, к вечеру господин министр уже будет на ногах.
   - А… доктор… - Амма смутилась. – А скажите, пожалуйста… частенько у Вас… у Вас бывает господин министр?
   Хирург усмехнулся.
    - Случается, мадам… Случается, - кивнул он. – Вы же знаете господина министра и потому понимаете... Несение такой службы для человека честного и порядочного не может быть всегда безопасно…
  - Спасибо, - и Амма поспешила за санитарами…
   В палате Эйвинда аккуратно переложили на кровать. И Амма осталась рядом с князем. Она сидела на стуле в изголовье постели любимого и ждала…
   Около трёх часов дня Эйвинд открыл глаза. Его взор был ещё несколько дремотен, но без той усталости и покорности, что Амма заметила во взгляде милого на Плоской Горе. И Амма улыбнулась.
   - Ами… - выдохнула князь. – Ами…
   - Не пугай меня так больше… - попросила она. – Я люблю тебя…
   - Счастье моё, - прошептал Эйвинд. – Я постараюсь…

Глава 26. Король.
   Его Величество расхаживал по кабинету взад и вперёд, когда к нему вошёл мэтр МаккДаллан.
   - Вот пусть только попробует не явиться ко мне к семи часам для вечернего доклада, - нахмурившись, проговорил король, - и я сам пойду к нему и … прикончу его на месте! Меньше переживаний будет! За такую самодеятельность…
   Маг лукаво улыбался и ждал, когда  Асгрим спустит пары…
   - Что ж это такое! – Асгрим продолжал шагать по кабинету взад-вперёд. – Ну, молодой был – понятно. Но теперь-то! Уж остепениться пора! Сам он! У него что - подчинённых не хватает! И перво-наперво королю доложить обязан!..
   Его Величество остановился. Вздохнул. Сел в кресло.
   МаккДаллан опустился на стул напротив короля.
   - Всё… Спасибо, мэтр, что терпеливо выслушали моё ворчание… - Асгрим усмехнулся.
   - На здоровье, Государь, - ответил маг.
   - Теперь по существу, - король серьёзно посмотрел на старца. – Как он?
   - Честно? – качнул головой МаккДаллан. – Великолепно. Он жив. У него всего три царапины.
   - Разумеется, я понимаю, что без веских причин он бы так рисковать не стал, - согласился Асгрим. – А Ваше «великолепно» имеет подтекст?
  - Да, - честно признался маг. – То, что Ваш министр жив, и есть чудо.
  - То есть…
  - У него вообще не было шансов. Просто нашлась такая сила, которая способна на невозможное.
  Король приготовился слушать.
  - Ваше Величество, - маг приложил палец к губам, - прошу Вас, дождитесь князя. Потому что ему есть о чём Вам поведать. А мне есть чем дополнить его рассказ.
   - Хорошо, - Асгрим поднялся. – Ещё ни разу не было, чтобы Ваши слова, мэтр, оказались бы неправдивы. Я подожду до семи часов вечера…

Глава 27. Родные.
   Едва Эйвинд проснулся, он немедленно вспомнил обо всех важных и срочных своих делах.
   - Так, - проговорил он, – уже четвёртый час, а я тут лежу… совсем не одетый… А мне…
   Амма тихонько засмеялась и уткнулась носом ему в плечо.
   - Ты в госпитале. И ты здесь оказался неслучайно, - напомнила она.
   - Милая моя… - князь обнял любимую, прижал к себе. – Я здоров как никогда. Где моя одежда?
   Амма, улыбаясь, протянула руку к пакету, стоящему у кровати, в который медсестра аккуратно сложила всё изодранное и испачканное платье министра.
   - Вот, - она подняла пакет, - доктор сказал, что ты именно об этом спросишь. Они ничего не трогали.
  - Правильно, - обрадовался князь. – Они уже привыкли… Так… - он стал что-то искать в карманах разодранного камзола. – Ага. Вот оно.
  Извлечённый на свет божий измятый конверт был положен на тумбочку.
   И в этот момент дверь приоткрылась, и в палату заглянул… Аши.
   - Па! – воскликнул он. – К тебе можно?
  Тут Свейн заметил госпожу Торгерд.
   - Ой, здравствуйте, мадам, - поклонился он. – Значит, всё в порядке! Вот и славно!
   И не дожидаясь никаких разрешений, Аши ввёл в палату Асвейг и Хьярти.
  - Добрый день…
  - Здравствуйте…
  Эти двое были смущены в отличие от непосредственного Аши.
   - Мама! – Асвейг обняла Амму. – Мы так испугались…
   Закутавшийся в простыню по самую шею Эйвинд старался улыбаться. Но Амма-то его уже неплохо знала: он стеснялся до невозможного…
   - По городу уже всякие разные слухи летают, – пояснил Аши. – Что министр заложников привёз. Что сам в госпитале. Что с ним мадам дизайнер в госпитале… короче, все переволновались. И я их привёл. Без меня бы их не пустили.
  - Всё правильно, - Эйвинд сказал тихо, с улыбкой. – И всё в порядке. Присядьте.
   - Ой, спасибо, - отозвалась Асвейг.
   - И простите, что так ворвались… - извинился Хьярти. – Что-нибудь нужно?
   - Да, - серьёзно кивнул Эйвинд. – У меня есть к вам огромное дело. Ко всем троим… И хотя я тут несколько не… не одет… Но… это очень важно…
   Амма тоже села – на краешек кровати князя.
   - Ребята, вы уже взрослые, - проговорил Эйвинд, - и всё понимаете… И я… мы хотим у вас спросить… Вы согласны стать друг другу братьями и сестрой?
   - Нет, - ответ Аши прозвучал неожиданно. – Мы с Хьярти станем братьями с большим удовольствием, - продолжал он. – А вот Асвейг вы уж оставьте мне… нас оставьте в другом качестве… Ну, хотя бы надежду на это другое качество нам оставьте… На потом…
   И Аши широко улыбнулся.
   - Да, - подтвердил он. – Мне нравится Асвейг. И больше, чем сестра… Но это же не помешает…
   Девушка смущённо опустила голову, щёки её покрыл румянец.
   - Не помешает, - усмехнулся князь. – Если ты будешь достоин.
   - Вот! – звонко рассмеялся Аши. – Они ещё только собираются пожениться, он ещё только готовиться стать отчимом, а уже о своей падчерице печётся как никто другой!..
   Аши умел всё делать легко. Так просто и радостно он завершил разговор, который мог быть значительно труднее.
  - Значит, вы не возражаете против того, чтобы…
  - … чтобы вы поженились, - опять засмеялся Аши. – Да на здоровье! Наконец-то!.. Мадам де Торгерд, - обратился он к Амме, - честное слово, Вы не пожалеете: отец очень славный, хоть и ужасно застенчивый…
   - Так! – Эйвинд сделал вид, что начинает сердиться. – Молодёжь, марш собирать вещи. Завтра переезжаете.
   - Куда? – не понял Хьярти.
   - Ко мне, разумеется, вы ещё слишком юны, чтобы жить отдельно от взрослых…
   Когда молодые люди, попрощавшись, вышли, Амма изумлённо и тревожно взглянула на любимого. Эйвинд немедленно почуял её тревогу.
   - Ты… ты передумала? – почти шёпотом спросил он. – Я слишком самонадеянно… рано…
    Амма уловила его… страх…
    Она порывисто обняла князя.
    - Ну, глупый… как я могу передумать! Но ты так быстро… Ты ещё даже никому ничего не объявил…
    - Ты хочешь пышную свадьбу? Платье? Гостей? – Эйвинд смущённо всматривался в глаза любимой. – Прости, я… я неправильно понял.. Конечно… тогда всё это будет… как ты хочешь…
   Амма пыталась осознать услышанное… Как она хочет?... Да ей точно не надо всей этой свадебной пышности…
   - Мне… я… - прошептала она. – Да мне нужен только ты… А внешняя атрибутика свадьбы… Я думала, тебе это необходимо… по статусу… А я вообще боюсь всех этих приёмов, балов, светских вечеринок…
   - Ты боишься? Ты? Законодательница моды? Введшая в обиход самую экстравагантную и самую долго держащуюся на пике популярности модель женской одежды?
   - Я? – искренне удивилась Амма.
   - А ты и не знала? – Эйвинд снова улыбнулся.
   Князь понимал, что его любимая, действительно, и сама не знала и никогда не обращала внимания…
   - А это что на тебе?
   - Брюки… - смутилась Амма. – Вернее брюки плюс юбка.
  - Верно, брюки. Как мужские. А сверху юбка. Особая, сзади длинная, а впереди укороченная. Чтобы удобно было ездить верхом. А теперь ещё и на драконе… А кто придумал?
   - Не знаю… Но удобно…
   - А как называется?
   - «Дизайнерские брюки»…
   - Именно! И как только они появились, все дамы принялись в них щеголять… Только та, что их придумала, просто носит их как рабочую одежду. А модницы назвали их «дизайнерскими» потому, что придумала их некая ландшафтный дизайнер, которая даже не подозревает об этом…
   - Ты шутишь?
   - Нет, - серьёзно ответил Эйвинд. - Это правда.
   Амма тряхнула головой.
   - Ладно… Пусть так… - согласилась она. – Но я не поняла… о нас…
   - Я хотел повенчаться… - смущённо проговорил Эйвинд. – Сегодня вечером… Но раз ты хочешь праздник большой, то я подожду, пока подготовлю…
    - Мне… мне не нужна фейеричность обстановки… Мне… я просто люблю тебя… - тихо отозвалась Амма. – и… сегодня… я… я тысячу раз говорю тебе ДА…
   - Правда?
   - Правда…


Глава 28. Доклад.
      Казначей, министр внутренних дел, маршал Королевской Армии, Адмирал Флота Его Величества, советники по медицине, образованию и здоровью, министр Культуры… Каждый в строго отведённое время доложил государю о делах уходящего дня. Каждый успел потрепетать пред очами Асгрима Первого, оправдаться в промашках или получить порцию королевского гнева. На похвалы сегодня его Величество был скуп.
  Мэтр МаккДаллан молча наблюдал за отчётами государственных мужей, стоя чуть справа возле рабочего кресла повелителя. Личный секретарь, стараясь быть быстрым и бесстрастным, подавал и забирал те или иные бумаги.
  Ровно в семь часов дверь в королевский кабинет снова распахнулась и секретарь оповестил Его Величество:
   - Господин министр внешней политики князь Эйвинд де Аридж-Арн с вечерним докладом!
   Эйвинд вошёл в кабинет и поклонился.
   Асгрим выжидательно смотрел на князя. Ни улыбки, ни нахмуренных бровей. Полное бесстрастие.
   - Добрый вечер, Ваше Величество, - снова поклонился Эйвинд. – Моё почтение, мэтр.
   Князь подошёл к королю, раскрыл и положил перед государем принесённую папку и отступил на шаг.
   - На сегодняшний день в мире… - привычно начал Аридж-Арн.
   - Сядь… - Асгрим тяжело вздохнул. – Я умею читать. И всё это… - король указал на листы в папке, - … утром я просмотрел… И про захват вчера вечером заложников тоже… Теперь объясни мне, почему ты помчался сам? Или ты полагаешь, что мне не нужен живой министр?
   - Ваше Величество, - Эйвинд чуть улыбнулся, - проблема не имела иного решения.
   И князь, вынув из внутреннего кармана камзолы чуть потрёпанное письмо, подал конверт государю. Тот молча принял бумагу, раскрыл, прочитал.
   - Мы бы подумали вместе, и нашли бы иной путь… А не самоубийство министра… - сквозь сжатые губы хмуро проговорил Асгрим.
   - У детей, оказавшихся в заложниках, не было времени ждать, пока мы придумаем что-то другое, - покачал головой Эйвинд. – Вы знаете, что представляет собой Плоская Гора, государь…
   - Примерно. Да и по названию понятно. Небольшая площадка на огромной высоте… - неохотно отозвался король.
   - И там нет воды, - пояснил князь. – Совсем.
   Асгрим молчал. Долго.
   - Иного шанса для спасения детей не было, - тихо сказал Эйвинд. – Я попросил Тинго доставить меня на гору. А потом забрать. Когда позову… Так что всё было продумано, - безмятежно сообщил Эйвинд.
  - Только не надо меня убеждать в том, что Терро Таско тебе не был опасен! Это коварный преступник, опытнейший убийца. И один из искуснейших мечников.
   Князь пожал плечами.
   - Согласен. Признаюсь, было нелегко… Но я же тоже умею держать в руках меч… И потом – всё же получилось.
   - Расскажи подробно… - Асгрим наконец посмотрел прямо в глаза своему министру и другу.
   Тот снова улыбнулся.
   - Я спрыгнул на площадку. Тинго улетел. Таско не склонен был вести переговоры. Пришлось принять бой. Мне удалось ещё в самом начале разрубить верёвку, которой дети были привязаны к дереву. Детишки оказались умничками – сразу спрятались за валун… Потом мы дрались. Он, конечно, очень силён… Был… Так что до меня его клинок, действительно, достал не раз… Но и мне удалось ранить Терро… Однако… Ну, не мог я ему снести голову на глазах детей. Пусть уж лучше он рухнет в пропасть… И мы сместились к краю… Но что-то я слабел. Наверное, сосуд какой-то неудачно повредил – кровь текла горячо, я чувствовал… И на краю я уже упал. Мне удалось обезоружить противника. И мы сцепились как звери… - Эйвинд нахмурился, он был недоволен своим боем. – И… короче, Таско утянул меня с площадки… Он висел на мне ещё какое-то время. Но сорвался… А я понял, что больше не могу. Не могу ни выбраться, ни держаться… И тут меня окликнул мальчонка. Они обмотали верёвку вокруг дерева и сбросили мне конец… Так я выбрался… Но, признаюсь, слабость была страшная… Не знаю, смог бы я сам собраться с силами… Но… Тинго прилетел не один. На нём была мадам де Торгерд.
   - Ты позвал Тинго и он полетел, верно? – уточнил король. – А госпожа дизайнер просто была уже на нём, они осматривали Парк сверху, как обычно? Или… я что-то не знаю?..
   - Ваше Величество, - Эйвинд смущённо смотрел на короля, - случилось чудо… Я обещал сказать сразу… И говорю… вчера мы поговорили с Аммой… С мадам Торгерд…
   - Она и есть… твоя… «самая большая глупость»… – кивнул Его Величество.
   - Она – моё счастье, - поправил Эйвинд. – А я… да… именно про то, как я позволил любимой даже не узнать себя, и я рассказал Вам. Моё поведение – самая большая глупость… А она… она даже не подумала сердиться, когда я признался ей в той роковой ошибке и поведал о последствиях…
   - То есть сегодня… сегодня она сама добровольно последовала за тобой, - понял Асгрим.
   - Да. И спасла меня. Потому что я бы не долетел. Она привязала меня к гребням Тинго…
   - А вот здесь я должен добавить, - маг произнёс слова тихо, но сразу стала ясна их значимость. – Эйви, мальчик мой, не сомневайся в её чувствах, не терзай себя тем, что, мол, ты перед ней так виноват, за что же ей любить тебя… Доверься счастью… - ласково сказал МаккДаллан. – А сегодня мадам Амма, действительно спасла тебя… Вернее, вы оба, вместе, создали то чудо, которое сильнее смерти… О чём твоя любимая сказала тебе вчера и ты думал об этом сегодня, истекая кровью и слабея?.. А кровь не останавливалась неслучайно…
   - Что она… она не может без меня… - тихо признался Эйвинд. – И я думал об этом… Мне не хотелось… её так огорчить. Я боялся, что…
   - И правильно, - кивнул маг. – И хорошо. Потому что ты ради неё боролся… Кровь текла, потому что ей мешал остановиться яд… Клинок Таско был отравлен…
   И король, и князь с ужасом смотрели на старца.
   - Ты, Эйви, смог блокировать яд. Именно благодаря вашей взаимной любви. Яд не проникал дальше в кровь. Поэтому ты не умер… Но и кровь не сворачивалась… Поэтому ты так быстро слабел…
   - Амма знает? – спросил Эйвинд.
  Старец кивнул.
   - Но она мне не сказала…
  - И я бы не сказал, - улыбнулся маг. – Зачем? Ты ж опять будешь терзаться тем, что для тебя сделали. Но я тебе говорю совсем по другому поводу. Потому что проклятие завязано на этом. Это ограничивающее условие. Понимаешь?
   - Если Амма полюбит именно меня, то… то сможет быть счастлива?
  - Да.
   - Спасибо, мэтр. Спасибо!
   - Да мне-то за что? – засмеялся МаккДаллан. – Вы сами всё сделали.
  Асгрим поднялся на ноги. Князь тоже немедленно встал.
   Король лукаво посмотрел на Эйвинда.
   - Насколько я тебя знаю, - сказал он, - свадьбу ты зажмёшь.
   Князь развёл руками.
   - И у какого ещё короля имеется такой непубличный министр внешней политике! – усмехнулся он. – Ты бы хоть ради невесты праздник устроил.
  - Ваше Величество, - Эйвинд улыбнулся тепло, открыто, - понимаете, Амма сама стеснительна, ей пышное празднество будет не в радость. Если необходимо, то мы сделаем… Но…
   - Теперь он и пару нашёл себе под стать! – усмехнулся Асгрим. – Ладно, что ж вас мучить… Но меня-то хоть пригласишь на венчание?
   - Это условие я помню, - маг подошёл к королю и князю. – «Уж если Аридж когда-нибудь женится, - сказал когда-то давно Ваш шут, государь, - то шафером у него будет сам Асгрим Первый».
   Эйвинд поклонился.
   - Ладно, - кивнул Его Величество. – Иди. Предупреди невесту…
   И мечтательно добавил:
  - Замечательно придумано: ночное венчание, под звёздным небом, на берегу живописного пруда…

Глава 29. Амма.
   Амма сидела в своей комнате, ошеломлённая, счастливая, пытающаяся собрать разбегающиеся мысли… Кажется впервые в жизни ей не надо было решать проблемы – за неё это сделал любимый, он позаботился обо всём… Наверное, обо всём…
    Амма улыбнулась, вспомнив Эйвинда, завёрнутого в простыню как в тунику. Он прошёлся по палате, выглянул в коридор. Там уже дисциплинированно ждали секретарь и камердинер. Принесённые ими мундир и папка с документами перекочевали в палату. Эйвинд с сожалением заглянул в душ.
   - И что тебя смущает? – спросила Амма, тихонько подойдя к князю.
   Тот действительно смутился.
   - Я сейчас умоюсь… - пробормотал он.
   - Конечно, - невозмутимо согласилась Амма. – Махать мечом, валяться в грязи, летать на драконе, и после не умыться? Это было бы странно… Но я тебе помогу.
   - Зачем? Я справлюсь! Я же не маленький… - видеть господина министра таким растерянным было непривычно, неожиданно, трогательно.
   - Затем, чтобы ты не намочил бинты. Чтобы умылся, как ты выразился, хорошенько со всех сторон, - улыбнулась Амма. – и чтобы не придумывал способа спровадить меня… Ты же сам предложил мне выйти за тебя замуж. А разве муж и жена не должны помогать друг другу?
   - Ами… я… мне… мне неловко…
   - Давай, давай… - Амма ласково подтолкнула любимого. – Я уже о тебе столько знаю… - улыбнулась она…
   Потом Эйвинд стоял неподвижно, позволяя Амме обтереть себе спину. А она чуяла его смущение. Боги, он смущался того, что она заботилась о нём… И она, успокаивая, поцеловала его в плечо…
   И он снова, как накануне, ловил поцелуями её стоны…
   А после они забрали с госпитальной конюшни лошадей. И Эйвинд подсадил любимую, и сам сел в седло.
   - Не больно? – тревожно спросила Амма.
   - Ничуть, - уверенно соврал князь.
   Эйвинд отправился во дворец. Амма – домой. Готовиться к венчанию. Вернее, там уже всё ей приготовили…
   Хьярти и Асвейг помогали слугам, присланным князем, упаковывать вещи для переезда. Слуги делали всё быстро, чётко, аккуратно и тихо…

  Амма поднялась с дивана и отправилась в ванную комнату. Надо было привести себя в порядок, придумать что-то с платьем и причёской…
   Сквозь шум льющейся из душа воды Амма расслышала голос дочери.
   - Мамочка! – выдавая интонациями свой восторг, говорила из-за двери Асвейг. – Тебе платья принесли. Три. На выбор. Князь так велел… А можно я одно возьму? Какое ты не выберешь… Я, конечно, пошире тебя, но тут же шнуровка…
    Амма выключила душ и вышла, закутанная в махровый халат…
   Платья… Ей… Чтобы посмотрела и определилась… Он что, сам выбирал?.. И цвета, и фасоны, и размер… Её… её вкус, её цвет, её стиль… Светлые… Одно с вышивкой по подолу. Другое с расшитым лифом… Третье – гладкое, чуть отливающее перламутром…
   - И парикмахер пришёл, - сообщила Асвейг…

Глава 30. Свадьба.
    Потемневшее небо усыпали яркие звёзды. Луна, ясная, большая, заняла своё место, наблюдая за миром, за необычной для этого времени суток церемонией...
   В Парке возле дома министра, у широкого спокойного пруда горели фонари, освещая празднично убранную цветами и лентами площадку. Священник и мэр негромко беседовали, стоя под раскидистой плакучей ивой. Трое молодых людей, два юноши и очаровательная девушка, тоже переговаривались, прохаживаясь по песчаной дорожке. Несколько раз появлялся кто-нибудь из слуг...

   Из рассеянной тени аллеи в полосу света вышли двое. И остановились.
   Все смолкли, словно зачарованные.
   И было, чем залюбоваться. Двое. Князь де Аридж-Арн и госпожа де Торгерд. Он — высокий, стройный, сильный и уверенный в движениях, действительно красивый, пожалуй, даже более привлекательный с лёгкой сединой, чем был в молодости. И рядом с ним — она, лёгкая, изящная, русоволосая, с тонкими чертами, с удивлённо распахнутыми навстречу миру глазами.
   Эйвинд и Амма посмотрели друг на друга. Даже не зная их историю, любому становилось ясно — эти двое созданы друг для друга.
   -  Готова? - шёпотом спросил князь.
    И столько любви, нежности, искренней заботы было в его взгляде.
   - Один вопрос... - вдруг словно решилась Амма. - Твой ответ не повлияет на моё решение, не изменит данный мной тебе ответ... - поспешила пояснить она. - Но мне нужно знать. Сейчас. До...
  - Конечно... - Эйвинд улыбнулся.
   О! Как он волновался — и как умел скрывать свои тревоги. Даже от любимой. Тем более — от любимой...
  - Помощь Хауку... вдруг так нежданно свалившаяся... - проговорила Амма. - Выкуп закладной... Это... ты?
   - Я случайно узнал... - словно оправдываясь, кивнул Эйвинд. - И... я не мог... не мог остаться в бездействии...
    Амма приподнялась на цыпочки, прижала свои ладони к скулам любимого и поцеловала его.
  - Спасибо, - прошептала она. - Мне нужно было знать... Понимаешь?.. Спасибо.
    Эйвинд глубоко вдохнул. Улыбнулся. Кивнул.
  -  Готова... - ответила Амма.
    Жених и невеста через освещённую площадку направились к поджидающим их священнику и мэру. Король, выполняя роль шафера, выступил из тени и занял своё место чуть позади брачующихся, держа на вышитой подушечке обручальные кольца...
    Церемония венчания была красивой и трепетной. Не было шума и суеты большого празднества. Не было толпы гостей. Не было душных стен... Были красота и величественность ясной звёздной ночи, негромкие проникновенные слова клятв, искренние пожелания счастья молодым и ощущение гармонии с людьми, с природой, с миром...

Глава 32. Ночь.
   Лёгкий красивый ужин... Тёплые искренние поздравления...
   Молодёжь отправилась прогуляться по ночной столице. И когда они вернулись, тихонечко поднявшись в свои комнаты (ведь теперь гостевых комнат стало меньше — рядом со спальней Аши, иногда остававшегося у отца, завтра, когда дети Аммы перевезут сюда вещи, примут свою индивидуальность спальни Хьярти и Асвейг), в большом доме министра было тихо-тихо...
   
    Эйвинд, приподнявшись на локте, восторженно смотрел на любимую. Глаза Ами, ещё затуманенные и чуть безумные, видели восхищённый взор супруга. Дыхание ещё сбивалось. На щеках играл румянец.
   - Ты улыбаешься так... так... - робко прошептала она.
   - … как самый счастливый мужчина на свете, - ответил, не дожидаясь окончания вопроса, Эйвинд. - Мне так хорошо... И хорошо так только с тобой...
    - Правда?
   Амма сомневалась: она никак не могла поверить, что то, что происходит с ней, настоящее. Ведь она уже была замужем, и, как думалось, была любимой и любила... Но всё прежнее оказывалось каким-то бледным, размытым, будничным... Тогда даже праздники казались будничными, а будни рядом с Эйви словно бы превращались в праздники...
  - Правда, - нежный хрипловатый голос, вновь потемневший взгляд любимого. - И не бойся, чудо моё, тебя никто не слышит. Только я.
    Амма вопросительно смотрела в глаза Эйвинда.
   - По периметру спальни стоит магическая звукоизоляция, - пояснил  князь, ласково касаясь кожи любимой губами. - Нас не слышно снаружи. Мы слышим, что происходит в доме, а нас не слышит никто...
    Амма, пытаясь ещё удержать сознание в реальности, прислушалась.
  - Ребята... вернулись... - раскрываясь навстречу мужу, прошептала она.
  -  Вот и хорошо... - улыбнулся Эйвинд. - Теперь ты будешь спокойна за них... И все мысли твои будут обращены ко мне...
  -  Я и не знала, что ты... такой... такой собственник, - уже теряя связь с реальностью, выдохнула Амма. - Я так... вся... твоя...
   - Я знаю... Я люблю тебя... Это... просто... мои «демоны»... Но я умею... умею с ними справляться...
  -  Верю...
   - И снова повторились желание, ласки, страсть, любовь, растворение друг в друге... Они были вместе. И они были счастливы...
   
     Амма сладко спала в объятиях любимого. Эйвинд даже во сне каждой клеточкой своего тела чувствовал её рядом. Он оберегал её, он желал её, он трепетал перед ней, он боготворил её...

    Амме снился сон. Яркий, цветной.
    По влажной ещё не утрамбованной  дорожке строящегося Парка Дружбы проехала тяжело гружёная телега. Это рабочие привезли детали беседок. Здесь, на окраине огромной поляны, засеянной густо газонной травой, решено было установить скамейки и навесы, где смогут отдыхать люди и общаться с драконами, для удобства которых и предназначалось это огромное ровное пространство.
  - Ребята, вы что ж с дорожкой сделали! - всплеснула руками Амма, рассматривая глубокие вмятины.
   - Мадам, мы сейчас всё заровняем, - весело заверил один из рабочих.
    Амма взглянула на разгружающих телегу мужчин. Приятные, доброжелательные лица. И как-то сразу Амме стало спокойно.
     Она снова посмотрела на поляну. Что-то блеснуло на солнце слева от Аммы метрах в пятнадцати от неё. Рабочие тоже посмотрели в ту сторону.
    - Кто это? - Амма широко раскрытыми глазами смотрела на огромного змея. - Какая красота!
   Переливающийся в лучах ясного летнего солнца по влажной зелёной траве скользил, вернее, почти летел, высоко держа величественную продолговатую голову с огромными блестящими тёмными глазами, перламутровый светло-синий с желтовато-кремовым брюхом гигантских размеров змей. Его движения завораживали. Его величина поражала. Но удивительное животное не вызывало страха — только восхищение. Почему-то Амме подумалось, что это невиданное никогда  диво мудрее и честнее многих.
    Змей пронёсся через поляну и завернул вправо. Двигался он очень быстро. Амма даже не успела повернуться за ним, чтобы увидеть, куда он направился. Она лишь ощутила, что змей делает круг, движется вокруг неё и рабочих.
   И вдруг она испугалась — она почуяла за своей спиной опасность. Она не могла бы объяснить этого страха.
  - Не бойся. Он такой красивый, - сказал за её спиной голос Хаука, её бывшего мужа.
   И Амма ощутила бросок змея. Бросок, прыжок в свою сторону, за своей спиной...
    Амма резко проснулась...

   - Чшш...
   Эйвинд сидел на кровати, ласково прижимая к себе спиной вынырнувшую из сна любимую.
   - Это сон... Только сон... Всё хорошо... Я здесь...
   Амма развернулась к мужу и крепко прижалась к нему.
  - Ну, что ты... счастье моё... Чшш...  Расскажи, и тебе станет легче... Обещаю...
   И Амма рассказала свой сон.
   Эйвинд слушал внимательно, улыбался, гладил супругу по волосам.
  - Вот видишь, - шептал он потом, - ведь сама поняла, что красивый.
  - Очень!
  - И мудрый.
  - Да.
  - Значит, нечего бояться, - Эйвинд нежно целовал любимую. - Красивый, мудрый... К добру. Только к добру...
   И Амма успокоилась. Она вообще верила Эйвинду безоговорочно. И сама бы не могла объяснить почему... Это прежде она всё должна была продумывать и просчитывать сама, а с Эйви... Эйви был мудрее и сильнее. И был готов оберегать и защищать её... И сейчас он был спокоен и уверен... И Амма улыбнулась.
  А князь понял, что с утра должен будет посоветоваться с мэтром МаккДалланом. Но вот об этих мыслях знать любимой не стоит...   

Глава 33. Дизайнер с новым именем.
     Следующие две недели прошли как сказка. Амме всё время хотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что всё происходящее ей не приснилось. Да, у неё с Эйвиндом не было медового месяца. Просто потому, что министру вообще весьма проблематично уйти в отпуск. Вернее, невозможно. Но такой счастливой Амма не была никогда прежде.
    Она с удивлением и восхищением смотрела на любимого. Он успевал всё. Он знал всё. Он понимал всё.
    Хьярти и Асвейг перевезли свои вещи в дом отчима.
    Эйвинд предложил, объяснил, подтолкнул — и закрутилась работа с ремонтом дома, доставшегося Амме от родителей. Теперь за дом отвечал Хьярти. Это его наследство. Он взрослый человек, ему вот-вот захочется самостоятельной жизни. И для этого нужно привести дом в порядок, по своему вкусу. И, разумеется, финансово поможет отчим, а все решения — за Хьярти. Прежде Хьярти мог о подобном только мечтать. Но, к чести молодого человека, он, действительно, повзрослел — никаких излишеств он не пожелал.
    И ещё важное, значимое событие, которым можно было гордиться по праву, произошло с Хьярти — он поступил на художественно-театральный факультет Университета. Сам. Без влиятельной помощи. Теперь будущий театральный декоратор мог не стесняясь, признать, что да, его мама вышла замуж за князя де Аридж-Арна.
    Асвейг сыграла на сцене в своём премьерном спектакле. Сыграла блестяще. Это отметили и зрители, и критики. И тоже самостоятельно — никакого упоминания об отчиме. Да и вообще мало кто связал присутствие на премьера министра внешней политики со своей супругой с именем молоденькой  дебютантки. Ведь в спектакле играл уже признанный как талантливый исполнитель Аши Свейн-Арн, чьи родственные связи с князем был известны.
   Пару раз приходил Хаук, навестить детей. Да и не осталось у Аммы обиды на бывшего мужа — всё стёрлось, изгладилось, стало просто прошлым благодаря Эйвинду, его искренней любви.
   Амма продолжала работу в Парке Дружбы. Правда, теперь к ней обращались как к госпоже де Аридж-Арн. И от этого её сердце наполнялось лишь счастьем. Ни гордости, ни высокомерия в ней не было — Амма оставалась честной и трудолюбивой.
    Эйвинд ежедневно заезжал за супругой после работы. Удивительно, но загруженный на службе, с ненормированным рабочим днём, он всегда находил время для любимой и для детей. Как он всё успевал и обо всём помнил?..
    А ночи... Ночи оставались такими, словно супруги не виделись вечность... Хотя, почему только ночи?.. Амма всегда ощущала желание любимого. И поражалась: как же он жил-то столько лет без неё?!.

Глава 34. Совет магов.
   На Высший Совет магов мэтр МаккДаллан прибыл одним из первых. И не случайно. Сегодняшний совет по сути был Судом. И судом над подданной родного королевства МаккДаллана.
   Нарушившая Законы Магов и наложившая проклятие на человека чародейка Мэлони де Снойри, великолепно выглядящая, ухоженная сорокапятилетняя красавица, ничуть, видимо, не раскаивалась в содеянном...
    На Совете мэтру МаккДаллану пришлось поведать магам об открытии проклятия, о снятии последствий с детей, не имеющих даже косвенной вины в отношении де Снойри, о немагической помощи человеку, влюблённому некогда в госпожу Амму, о сути самого проклятия и о достойном поведении того, на кого проклятие и было обращено, и о счастливом завершении этой истории.
   Когда же Верховный маг обратился к де Снойри с понятным вопросом, что же именно привело её, волшебницу, к столь позорным действиям, Мэлони, пожав плечами, равнодушно ответила:
  - Если мне нравится какой-то человек, то он должен быть счастлив этим. Он — простой смертный, а я — маг. А если он этого не хочет понимать, то я его воспитываю. Наказанием. Всё просто.
   - И как? Воспитался? - усмехнулся кто-то из зала.
   - Ещё посмотрим... - презрительно ответила Мэлони.
   - Поясните, мадам де Снойри, - нахмурился Верховный маг. - Мы пока к Вам весьма снисходительны были. И это только потому, что люди, чьи права Вы столь недопустимо нарушили, смогли снять проклятие.
  - Смогли, - согласилась Мэлони. - Но как он мог жениться на этой серой мышке?! Разве можно сравнить её и меня?!
  - Совершенно верно, - усмехнулся МаккДаллан. - Сравнивать тут совершенно нечего: мелкая эгоистичная пакостница с даром волшебника и чистейшей души человек. Какое уж тут сравнение...
 -  Да уж... - печально покачал головой Верховный маг. - Если, мадам де Снойри, Вы будете и дальше мыслить подобным образом, боюсь, Совет не сможет позволить Вам вернуть себе магическую силу и через десять лет...
    Мэлони зло посмотрела на магов. Нет, она не раскаивалась. Она бы и ещё что-нибудь придумала... Но как глупо, что она попалась... Ну, уж последний её бросок попадёт в цель...
   - Пусть так, - проговорила она. - Я осознаю, что лишаюсь своей силы. И жалею только, что не получилось сбежать... Но... я не прощаю... И он сам погубит себя и свою дурочку, - зло бросила она. - Вы же его совершенно не знаете. У него столько демонов...
  - У каждого сильного человека есть то, с чем он борется, - серьёзно ответил МаккДаллан. - Но сдержанный человек потому и сдержан, что ему есть, что сдерживать. И князь это умеет, уверяю Вас... И думаю, что Вам просто не стоит рисковать. Вы же знаете, что отдача может оказаться смертельной.
  - С тем, что ждёт его, не справляются, - презрительно бросила Мэлони.
    Маги приготовились. Забрать силу виновной — несложно. А вот не дать ей в последний миг направить на того, кому она жаждет отомстить, «чёрный ветер» - задача не из лёгких...
   «Что же она задумала?» - размышлял МаккДаллан. Он хорошо знал князя, знал и о его достоинствах, и о его недостатках. Но что нужно сделать, чтобы Эйвинд забылся, не сдержался? В какого монстра нужно превратить его?.. И мэтр с тревогой вспомнил о сне Аммы, пересказанном ему князем...

Глава 35. Сон наяву.
    Амма огляделась.
   Огромная поляна зеленела свежей сочной травой. Вокруг этой просторной площадки рабочие расставляли скамейки  беседки. Ещё оставалось утрамбовать дорожки и место встречи людей и драконов будет готово.
   - Неплохо получается, госпожа дизайнер! - услышала Амма рядом с собой голос бывшего мужа.
   Она обернулась. К ней подошли де Осберт, д*Артагнан и Хаук.
  - Вот, - улыбнулся Лин, - привели к тебе мистера де Торгерда. Надеюсь, князь не обидится.
    Амма усмехнулась.
   - Я принёс книгу по графике, - Хаук протянул Амме брошюру. - Ты спрашивала.
   - Да, спасибо, - Амма обрадовалась. - Хорошо, что ты её нашёл. Я думала, что потеряла. А она мне бы сейчас как раз пригодилась.
 - Не за что, - махнул рукой Хаук. - Ты как? Хотя... что я спрашиваю! И так видно... Прости, со мной ты не была такой... такой счастливой.
  - Брось, - Амма легко коснулась руки де Торгерда. - Мы же договорились: прошлое остаётся в прошлом.
  -  Хорошо, - кивнул Хаук.
  - А князь не ревнив? - спросил вдруг Кайд.
  - Ревнив, - улыбнулась княгиня. - Но он умеет держать себя в руках.
  - Это радует, - вздохнул с облегчением Кайд. - А то мне показалось, что его мундир мелькнул вон там, слева, за деревьями.
    Все четверо повернули головы в указанную д*Артагнаном сторону.
    Гигантский переливающийся на солнце светло-синий перламутровый змей с высоко поднятой вытянутой головой, блестя тёмными большими глазами, в которых светились мудрость и величие, стремительно двинулся на жёлто-кремовом брюхе через поляну. Это было красиво. Невероятно красиво...
   И как же тогда,  во сне, она не подумала, что цвета змея соответствуют цветам парадного мундира Эйвинда?!
    Змей буквально пролетел перед неподвижно замершими зрителями и повернул вправо, делая круг...
  - Не бойся, он такой красивый... - прошептал стоящий за княгиней Хаук.
    Амма почуяла бросок — прыжок могучего огромного существа. И резко обернулась.
    Завораживающее своей гармоничностью и ужасающее своей величиной необыкновенное существо синей молнией взвилось над людьми. Его широко открытая зубастая пасть неминуемо должна была захлопнуться на голове одного из мужчин, стоящих возле Аммы.
    Вопль отчаяния сорвался со многих губ тех, кто стал свидетелем этого происшествия.
   Амма оцепенела.
   И в последний миг, когда казалось, что всё  - спасения нет, змей вдруг изогнулся в полёте, схватил пастью свой собственный хвост и тяжело рухнул на землю, извиваясь и оставляя под собой вдавленные в грунт чёрные полосы...
    Люди попятились назад.
    Из ниоткуда рядом возник мэтр МаккДаллан. Он что-то шептал и медленно перебирал пальцами чуть поднятых вперёд рук. Через пару минут у него на ладонях лежала тонкая сеть. Он быстро накинул её на извивающегося и не выпускающего из своей пасти хвоста змея. Земля вокруг уже была изрыта и измазана кровью необычного существа.
   Магическая сеть сделала своё дело — змей затих, перестал терзать себя. И стал медленно уменьшаться в размерах.
   Маг щёлкнул пальцами — небольшая палатка скрыла змея от глаз.
  - Всё, - строго сказал маг. - Все могут быть свободны. Продолжайте свои дела. Это волшебное существо более здесь не появится.
   МаккДаллан огляделся.
  - Господин де Торгерд, - обратился он к Хауку, - раз Вы тут один вне работы, могу ли я обратиться к Вам с просьбой?
  - Разумеется, сэр, - поклонился Хаук, мысленно убеждая себя, что теперь, когда рядом маг, этот змей, действительно, не страшен.
  - Спасибо. Тогда будьте добры, завезите во дворец записку. Вы скажете, что это от меня лично Его Величеству. Вас пропустят.
   И маг быстро начертал несколько строк. Хаук поспешил удалиться.
    Старец взглянул на Амму. Они остались у палатки вдвоём.
  -  Это... мой... сон... - прошептала княгиня.
   - Да, девочка, - устало кивнул маг. - И это последнее испытание... Теперь всё... Вы можете просто быть счастливы...
  - Что с ним? - тихо спросила Амма. - Мне можно...
    МаккДаллан внимательно посмотрел на княгиню, удивлённо приподнял бровь.
   - Это всё ещё проклятие?
   - Это была месть... - печально сказал маг. - И я думал, как вернуть ему нормальный облик... Но...
  - Но? - в отчаянии Амма схватила старца за руку.
  - Ты уже это сделала, девочка, - восхищённо пояснил МаккДаллан. - Ты узнала его, приняла его... Любым... И теперь он останется самим собой. Даже без моей помощи.
    И маг приподнял полог шатра, пропуская Амму внутрь...

Глава 36. Страх.
    Амма на мгновение замерла у входа.
    Эйвинд лежал на боку, скрючившись. Его лицо было бледно. Глаза закрыты. Брюки парадного мундира изодраны и пропитаны кровью.
    Амма упала на колени. Маг осторожно опустился рядом.
   Старец завернул брюки несчастного, обнажая покалеченные змеем щиколотки, и приложил ладони к ранам.
   - Это яд. Он снова не попал в кровь.
    И Амма узнала странные «лепёшки», которые видела прежде, после освобождения заложников.
   Маг снова щёлкнул пальцами — в палатке появились бинты, чистая вода, какие-то медикаменты…
   Амма сжала губы, отгоняя подступившую к горлу дурноту, и принялась помогать магу.
    - Никогда не понимал удовольствия причинять другим боль… - горько покачал головой МаккДаллан, умело обрабатывая раны и стараясь словами отвлечь Амму от страшных мыслей.
   Княгиня подавала лекарства, тампоны, мази и, конечно, понимала, что травмы любимого нелегки…
   - Не расстраивайся, девочка, - тихо проговорил маг. – Эйвинд сильный, он умеет переносить боль. И всё заживёт, срастётся…
   Амма поняла, что если левую ногу зубы змея лишь прокусили, то кость на правой щиколотке была раздроблена… Нет, обычному хирургу, даже самому лучшему, здесь бы не справиться… Но МаккДаллан был сильным магом…
   - Через недельку хирург в госпитале снимет наложенный мной гипс. Магия здесь сильная. Обещаю, Эйви даже хромать не будет…
   - Спасибо, - сквозь слёзы прошептала Амма.
   Старец тихонько поцеловал её в макушку…
 
    Гипс и повязки были наложены. Одно движение руки мага – и брюки несчастного приобрели свою первоначальную чистоту и целостность… А Эйвинд всё ещё не приходил в себя.
   - Сними с него сеть, девочка, - ласково проговорил МаккДаллан.
    Амма осторожно откинула полупрозрачную кисею.
    Эйвинд шевельнулся, перекатился на спину, вытянулся. Открыл глаза.
   Амма улыбнулась, а слёзы текли по её щекам.
   Эйвинд нахмурился, словно вспоминая что-то. Увидел мага. Печально вздохнул.
  - Значит, всё правда... - горько произнёс он.
  - Правда в том, мой мальчик, что вы снова справились, - тихо проговорил МаккДаллан. - Ты сдержал даже змея, а твоя супруга признала тебя и в другом облике... Так что, - маг усмехнулся, - и месть Мэлони не удалась...
   Эйвинд сел и напряжённо всматривался в любимую...
   Они долго сидели молча. Тихо-тихо.
   Маг тревожно прислушивался к ним. Маг не уходил.
   Эйвинд был благодарен старцу.
    Но князь даже не подозревал о глубоком восхищении, которое много повидавший за свою очень долгую жизнь маг, испытывал сейчас по отношению к столь юному для себя человеку… Эйвинд не нуждался в психологической помощи. Эйвинд справился сам. Подавленность и чувство вины – естественные последствия такого грубого магического насилия, выпавшего на долю князя. Подобные случаи в практике МаккДалана, к несчастью, были. И без сильного чародея люди не находили в себе сил вернуться к прежней жизни – надо было лечить временные психозы, умопомешательства, истерики… Эйвинд полностью отдавал себе отчёт в произошедшем. Более того, тревожился он о любимой, как и всегда. И тревожился как тот, кто способен защитить, не впадая в панику…
   А Амма… Она вообще забыла о своём страхе. Она лишь хотела облегчить муки супруга, душевные и телесные…
   - Мальчик мой, - чуть улыбнулся МаккДаллан, - отпусти свой страх… У тебя, - и маг посмотрел не на Эйвинда, а на Амму, словно говоря именно ей, - гипертрофированное чувство вины.
  - Точно… - кивнула та и нежно дотронулась до руки мужа, ведь тот так и сидел, смотря на неё молча и не прикасаясь к ней.
   Эйвинд вздрогнул и с мукой посмотрел в глаза княгини.
   - Ты… - прошептал он. – Ты… не боишься… не боишься меня… теперь?..
   - Глупый… - Амма порывисто обняла мужа, прижалась к нему.
  - Я… я чуть… чуть не убил… тебя… и … тех…
    - Ты спас нас всех! – горячо возразила Амма. – А боюсь я совсем другого…
   - Чего? – Эйвинд робко прижал свои ладони к скулам любимой, посмотрел ей в глаза.
   - Я скажу тебе. Чуть позже… - пообещала Амма.
  - Хорошо… Я… подожду…
   И Эйвинд робко обнял супругу.
 Маг облегчённо вздохнул…

Глава 37. Потому что люблю...
   
   Минут через сорок к палатке быстро подкатила карета господина министра иностранных дел. Кучер, как ему и было велено Его Величеством, остановился почти вплотную к шатру.
   Наблюдавшие издали рабочие не удивились: такой страх пережила княгиня де Аридж-Арн – естественно, что муж лично примчался за супругой… Но со стороны было не рассмотреть, как князь прошёл в палатку – уж очень близко от входа стояла карета…

   - Ты сможешь идти, мой мальчик? – тихо спросил маг.
   - Конечно, - не задумываясь, ответил Эйвинд.
   Амма осторожно, чтобы не задеть забинтованные голени мужа, встала, протянула супругу обе руки. Он трепетно взял их в свои ладони и самостоятельно поднялся на ноги.
   Ни один жест, ни один вздох не выдал его боли – только маг почуял её…
   Амма тревожно следила взглядом за движениями мужа. Тот улыбнулся, чуть кривовато. Лучше не получилось. И сделал пару шагов до выхода из палатки.
   - Спасибо, мэтр, - обернувшись на пороге, сказал он.
   - Это вам спасибо, - искренне ответил маг…

  Всю дорогу до дома Амма и Эйвинд молчали. Сидели, прижавшись друг к другу, и молчали…
 
   Карета подкатила к самому крыльцу. Эйвинд шагнул на нижнюю ступеньку и подал супруге руку…

    Они безмолвно вошли в дом. Эйвинд остановился посреди гостиной.
   - Прости… - отчаянно прошептал он. – Месть, чёрная магия… Это всё моя вина… Это всё последствия моей глупости… Сегодня…  понимаю… этот ужас, который ты пережила… это за гранью допустимого… и… если ты больше не можешь… если я тебе противен… я себе-то противен… я поклялся тебе на свадьбе и повторяю: ты ничего мне не должна, ты вольна, ты свободна…
    Амма прижала свои ладони к скулам любимого. Она с ужасом осознала, насколько он винит себя…
   - Ты… ты меня… гонишь? – еле выдохнула она.
   И он увидел в её глазах такое отчаяние…
   - Я чуть не убил тебя… - Эйвинд задыхался. – Я… или моя, или ничья… это был я… месть лишь выпустила наружу моего змея…
   - Чшш… - прошептала Амма, обнимая любимого, прижимаясь к нему всем телом. – Чшш… Ты спас меня. Ты подчинил себе даже змея… И, между прочим, змей был очень красивый!
   Эйвинд искал объяснения ответа любимой: искал, потому что не мог поверить, что она ещё не убежала от него, что она стоит тут, рядом, и… жалеет его, сочувствует ему…
    - Ты… правда… не боишься меня… после такого? – снова спросил он.
   - Я боюсь совсем другого… - смущённо прошептала Амма, выполняя данное любимому при маге обещание сказать о своём страхе. – Когда-то я была нужна одному человеку… Очень… Он любил меня… И, думаю, я его тоже полюбила... тогда… А спустя годы  я почувствовала, что больше не нужна… Это было горько… Но не смертельно… Если же я вдруг… окажусь не … не нужна тебе… - княгиня не договорила. – Вот чего я боюсь… - собравшись с силами, закончила она.
   Эйвинд восхищённо смотрел на супругу. Его взгляд боготворил её. И в то же время она чувствовала совершенно земную его страсть.
   - Нет… - Эйвинд смотрел в глаза единственной, смотрел любя и благоговея. – Просто… - он медленно подбирал слова. – просто… Хаук любил тебя, потому что ты была ему нужна… А я… ты нужна мне, потому что я тебя люблю…
   - Он любил, потому что я была ему нужна… - осознавая услышанное, повторила Амма. – А тебе я нужна, потому что ты любишь…
   - Да… - хрипло прошептал князь. – И это не… не проходит со временем… Я точно знаю…
 
   Наконец Амма улыбнулась.
   - Что нужно сделать, чтобы ты перестал терзаться? – спросила она.
   - Что-нибудь для тебя… Чтобы утешить тебя… - немедленно ответил Эйвинд.
   Княгиня приподнялась на цыпочки и прижалась своими губами к устам мужа. Тот жадно припал к любимой.
   - Как мне нравится такой способ утешения… - прошептал князь, покрывая поцелуями уже почти отсутствующую в этой реальности супругу…



Эпилог.
  Эйвинд сказал правду: настоящая любовь не тускнеет с годами. Настоящее чувство – зрелое чувство, мудрое. И не имеет значения, в каком возрасте встретил человек свою настоящую любовь…
  Но не всем людям дано познать настоящую любовь.
 
  Время бежало вперёд, жизнь продолжалась. Были и трудности. Будни чередовались с праздниками. Стали самостоятельными Аши, Хьярти, Асвейг. Родились и росли в любви и заботе очаровательные двойняшки, мальчик и девочка, брат и сестра – дети Аммы и Эйвинда.
  Когда пришло время, Эйвинд ушёл с поста министра, передав дела достойному преемнику – молодые должны строить будущее, а старшие, мудрые и опытные, помогать. Поэтому Эйвинд принял приглашение реорганизованного в Институт Международных Отношений Дипломатического Корпуса и занялся преподаванием: он читал лекции, вёл практические занятия.
   Амма занималась домом, детьми и консультировала молодых специалистов-дизайнеров при Университете.
   Но, как и в первые годы совместной жизни, Эйвинд нуждался в любимой, а она – в нём. Ни одна мелочь не ускользала от взора Эйвинда – он всегда видел, чувствовал, помнил всё,  что связано было с Аммой. Взгляды, улыбки, прикосновения оказывались значимы, необходимы.
   Любовь князя и княгини была всесторонней – они нуждались друг в друге и душой и телом, и мыслями, и сердцем…
   
   - Ну, прямо сказка какая-то… - с удивлением сказал как-то сыну Хаук.
   - Так и есть, - уверенно подтвердил Хьярти. – Они вдвоём создали свою сказку. Сами…

Апрель 2019 г.